Глава 4
Жека все-ж таки объяснился с Наденькой.
А произошло это так.
Обычно, когда Жека встречал Надю в тоннеле, когда он ехал на своем электровозе, а она шла всегда с Борей Штейном, неся треногу от теодолита, Жека только кивком как бы приветствовал сразу обоих маркшейдеров, не персонифицируя своего развязного питерского "хэллоу"…
А тут, а в этот день она шла по тоннелю одна.
Штейн бюллетенил, и Надя, дабы заняться чем-либо полезным, ходила по тоннелю и краской обновляла метки на реперах.
На ее каске тем временем появилась и новая надпись:
"HELLO, EUGENNI"
Сперва Жека проехал было мимо.
Состав грохочет, вагонетки с породой дрыгаются на узкоколейных рельсах – это вам не гладкий бархатный путь скоростной дороги Москва-Петербург. Вагонетки дрыгаются, грохочут, да еще грохот этот, многократно усиленным гулом отдается в замкнутом пространстве тоннеля, так что приветствия, особенно если оно произнесено негромко – тут и не расслышишь.
Вот, Жека сперва и проехал мимо.
Только напрягшись и вцепившись в рукоять контроллера, пытался тем временем придать лицу смешанное выражение приветливой индифферентности.
Но проехав уже метров сорок, он вдруг тормознул состав, спрыгнул с электровоза и побежал назад, громко бухая своими резиновыми сапожищами.
Надя стояла с баночкой краски в руках и широко раскрытыми глазами глядела на Жеку.
– Я хотел сказать, здравствуй, – вымучивая улыбку, сказал Жека.
– Здравствуй, – сказала Надя и вся засветилась самой радостной приветливостью.
Теперь он впервые смог разглядеть ее.
Раньше, до этого случая, Жека глядел на Надю лишь урывками, боясь подолгу задерживать на ее лице свой взгляд.
Потому что во-первых, пялиться это грубо.
Во-вторых, Надя могла подумать, что она ему сильно нравится.
А в третьих – это действительно было так и она ему сильно нравилась, но Жека стеснялся работяг, которые постоянно подтрунивали над его чувствами.
– А что это у тебя написано? – спросил Жека и тут же смутился от своей глупости.
– Написано, Хэлло, Евгений, – ответила Надя, отводя взгляд и улыбаясь той улыбкой, в которой явственно читались желание и согласие.
Это вдруг придало Жеке уверенности.
Он успокоился и глядя в Надино лицо, стал вдруг замечать, что она еще красивее, чем казалась, когда он смотрел на нее издали.
Во-первых, она была старше. Издали она казалась ему совсем девочкой. Но нет, она, наверное, годочка на два была даже постарше его самого.
И потом теперь, вблизи, лицо, глаза, улыбка ее не казались такими провинциально наивными, как издали. Она явно была и умней и ироничней той девочки, что рисовал себе в своем воображении влюбленный машинист-откатчик.
Вторую половину смены Жека работал словно окрыленный.
– Гляди ка, откатчик наш, прямо светится изнутри, – подмигивая остальным таджикам, шутил Елеусизов, – наверное там в шлюзовой Надьку за титьки пощупал…
Женька даже и обижаться не стал. Только улыбался. Ведь он договорился с Надей, что они встретятся в эту субботу. А это было здорово. …
В душевой работяги потом судачили между собою.
– А Надька то не дура, гляди, какого парня себе присмотрела, далеко метит.
– В невестки к управляющему треста она метит.
– Живет-то Женька не с отцом, он отдельно живет, у него комната в коммуналке в Сиреневой тишани…
– Женька хоть и в опале у папаши своего, но все же наследник.
– Он его специально на правеж сюда поставил рабочим, чтобы учился уму-разуму.
– Говорят в Питере в университете он сильно шалил, за то его папаша и наказал.
– А я слыхал, будто это московские инвесторы условие старшему Богушу такое выкатили, мол сына чтобы на стройку определил в тоннель.
– А для чего?
– А для гарантии, что Богуш этот тоннель построит…
Оставалось только удивляться – откуда только они все это знали – простые рабочие ? …
Переводчика, которого заказал Столбов, звали Борис Хонин.
Это был невысокого росточка лысенький еврей, выехавший из Ставрополя еще в конце семидесятых. Здесь в Америке жизнь у него, видать, не шибко заладилась, коли уж подряжался теперь переводчиком к новым русским.
– Вы только все симптомы мои доктору верно переводите, – беспокоился Столбов, – вы термины медицинские, надеюсь, хорошо знаете?
– Не извольте сомневаться, – сделав многозначительную мину, заверил Столбова Боря Хонин, – у моей мамы диабет, и я представьте себе давным давно выучил все эти биохимические анализы, печенки и селезенки, и потом, я же уже тридцать лет как в Америке!
Боря на всякий случай еще рассказал Вадиму про то, как он работал переводчиком на киностудии в Голливуде, когда в разгар холодной войны там был бум на антисоветские киношки.
– Я переводил все русские команды и надписи, – с гордостью говорил Боря, – я даже играл роль советского агента госбезопасности в Афганистане в фильме Шпионы как мы и еще играл роль матроса на подводной лодке К-19 в фильме Делатель вдов…
– Представляю, каким клоуном ты выглядел в форме советского матроса, – подумал Столбов, но вслух не сказал, – так и создавали у простых американцев образ врага, снимали всякую падаль в ролях наших ребят…
Однако, за неимением гербовой, пишут на простой.
Другого переводчика у Столбова не было.
Поэтому, когда доктор Кэмпбелл сказал Столбову, что у него просто грыжа и элементарное нервное расстройство, происходящее от вульгарной канцерофобии, Столбов не поверил.
– Ты, наверное плохо переводишь, – закричал он на Борю.
– Нет, нет, я все правильно перевожу, – замахал руками маленький еврей, – ноу канцер, ноу канцер, оунли нервоус брэйкдаун*…
Боря для верности и ища поддержки поглядывал на доктора Кэмпбелла.
– Ноу канцер, – подтвердил доктор, и добавил по русски с каким то кавказским акцентом, – нэт рак, нэрвны срыв онли… …
Нет рака – есть только нервное расстройство* …
В комнате у Нади над ее кроватью висела репродукция Ренуара.
– В Питере в Эрмитаже я эту картину видел, – сказал Жека.
Сказал и тут же вспомнил, кто водил его смотреть импрессионистов. Вячеслав Аркадьевич его водил импрессионистов смотреть.
– Счастливый, – сказала Надя, – в Питере жил, там столько интересных и умных людей!
– Да уж, – ответил Жека.
– Я хотела после техникума в Питер поехать, даже написала в отдел кадров метростроя письмо, возьмут маркшейдерской рабочей или не возьмут…
– И что ответили? – спросил Жека.
Он любовался ее лицом, гибкой и непринужденной грацией ее тела. Любовался и думал, как изменчива жизнь. Еще пол-года назад ему казалось, что он был влюблен в пожилого мужчину. Ничего себе! Как же так? Значит, значит правы были отец с Брусиловым?
– О чем задумался? – спросила Надя, – наливай, выпьем за твои успехи.
Вчера приказом по сороковому строй-монтажному управлению треста Универсал Жеку Богуша назначили помощником начальника смены. Из рабочих Женю перевели в инженерно-технический состав.
– За тебя, – сказала Надя, и легонечко чокнувшись своим бокалом о Женькин, пригубила игристого вина. Пригубила и улыбнувшись, поцеловала своего кавалера в его небритую щеку.
– Теперь ты сменный начальник, я твоя подчиненная, можешь приказывать, – весело сказала Надя, откидываясь спиной на подушки.
– И прикажу, – подыгрывая игривому тону своей подруги, ответил Жека, – и прикажу немедленно отдаться мне.
Он наклонился к Лежавшей Наде и приник своими губами к ее губам.
– А вообще, я против, чтобы ты работала в тоннеле, – сказал Жека, – работа в кессоне не для женщин.
– А что мне прикажешь делать, начальник? – упираясь ладошками Жеке в грудь, спросила Надя.
– Учиться надо тебе, – ответил Жека.
– А как жить? – спросила Надя.
– А на жизнь муж заработает.
– А кто муж?
– А муж – я…
И он снова поцеловал ее.
И теперь поцелуй был долгим-долгим.
И очень чувственным.
И очень страстным.
Проникающим в самый мозг. …
Купить мексиканский паспорт оказалось в сто раз проще, чем американский.
По крайней мере, в сто раз дешевле.
Теперь Минаев был не Дмитрием, а Диего… Диего Рамирез…
Смешно.
Мексиканец Диего Рамирез едва десяток слов говорящий по испански.
Какой-то лже Диего.
Лжедмитрий какой-то…
Минаев сам засмеялся своей же шутке.
Естественно, оставаться в Мексике с таким паспортом и с отнюдь не мексиканской рожей было опасно.
Надо было срочно двигать куда-нибудь, причем в такое место, где можно было бы обходиться английским языком и где вероятность того, что с ним заговорят по испански будет самой минимальной.
Гавайи и Майами отпадали сами собой.
Испанская Майорка тоже не годилась.
Да и Тайланд тоже был опасен – там слишком много американцев, а многие из них теперь учат испанский и горазды везде пытаться получить разговорную практику.
Хорош он будет, если в ресторане или на пляже, представившись сеньором Рамирезом, он заполучит фразу посложнее чем "буэнос диас", или "асталависта, амиго"…
Придется тогда выкручиваться, как дешевому шпиону из комедийного детектива.
Минаев теперь летел в Калькутту.
Индия, Индийский океан, это то что надо.
Тоже мировой курорт.
Когда прилетит, когда обживется, он, может быть даже купит себе там какую-нибудь недвижимость. Надо разузнать как устроено индийское законодательство. Может даже потом взять, да и получить индийское гражданство? Хинди-руси пхай-пхай? Хинди-Руси дружба?
Заполучив огромные деньги, он теперь стал таким трусом!
Так он побоялся брать билет бизнес-класса и полетел обычным экономическим.
И двенадцать часов с тремя промежуточными посадками мучился, сидя упертыми коленками в спинку впередистоящего кресла.
Слава Богу, соседями были не мексиканцы, а китайцы.
Иначе пришлось бы изображать глухонемого.
А с этими даже немного мило поболтал по английски.
Выяснилось, что китайцы занимаются бизнесом, схожим с тем, каким он занимался в Кливленде и в Бостоне.
Китайцы возили из Индии способных программистов. Но были немного умней Димы и возили их не в Штаты с их несгибаемой и непробиваемой иммиграционной политикой и зубодробительным рабочим законодательством, а в соседнюю Мексику.
– Индийские программисты очень хорошие, – сказали китайцы.
– Говорят, что русские программисты тоже очень хорошие, – осторожно подметил Дима.
– Русские хорошие, но они теперь дороже стоят, – ответили китайцы, – в России теперь экономический бум, русские очень быстро хотят большую зарплату.
– Да, это так, – согласился Дима и перевел разговор на тему китайской оздоровительной гимнастики. Его волновали боли в позвоночнике, геморрой и простата.
– Приезжайте к нам в Шанхай, мы вас отведем к доктору Лю, и он вас вылечит, – сказали китайцы. …
Индийский океан – самый теплый, самый красивый океан…
А какие тут пляжи!
Сказка Тысячи и одной ночи…
Но никто не знает своего конца.
Никто.
Минаева укусила мурена.
Когда он всего лишь только во второй раз пошел купаться.
Мурена укусила Минаева в область живота.
Он едва выбрался на пляж.
Там упал.
И помощь подоспела довольно быстро.
И в госпиталь его довезли всего через пятнадцать минут.
Но умер.
Вот так вот бывает.
Сик транзит глория мунди, тэсэзэть.
И никакие миллионы спастись не помогут!
Глава 5
В ту злополучную смену Надя вышла на работу в последний раз.
Заявление об увольнении уже было подписано и можно было даже не отрабатывать, но какая то дурацкая обязательность подвела.
Боре Штейну видите ли некому было помогать в переносе репера. Не успели в отделе кадров Боре новую помощницу подыскать. Щит продвинулся еще на пятьдесят метров – надо новый репер ставить, а кто поможет Боре рейку держать? И Треногу теодолитную носить?
Смена была ночная. Она обычно поспокойней дневной и вечерней. В дневную в тоннеле весь участок – и плотники, и электрики, и механики… И опять-таки план по проходке никто не сбавляет – давай, метры, метры, метры давай! Вот в дневную в тоннеле и толчея образовывается.
А в вечернюю и в ночную, кроме бригады проходчиков на щите – да ремонтной дежурной бригады слесарей – никого. Сменным инженерам, начальнику смены и его помощнику можно и подремать в прорабской.
Но дремать не дали.
Сперва из забоя позвонил Мэлс.
– Щит опять встал, ёб его мать, гидравлика пиздом накрылась, давай ремонтников сюда…
Сменный инженер Вася Морозов тоже в свою очередь матерно выругался и велел Жеке идти в тоннель, посмотреть что там такое…
Спускаясь в портальную выемку Жека догнал маркшейдеров.
Борю Штейна и свою любимую.
– Вместе шлюзоваться будем, – с улыбкой сказал Боря. Сказал и добавил с еще более широкой улыбкой, – жених и невеста…
До забоя на жесткой но теплой от перегретых электромоторов жести электровоза их довез вновь испеченный машинист-откатчик Аба Елеусизов.
– Что, Аба, щит опять сломался, опять плана нет? – сочувственно спросил Жека.
– Тебе, мастер, легко рассуждать, – ответил машинист, – у тебя теперь месячный оклад, а мы на сделке работаем, нам метры проходки давать надо, закупили вот это старое дерьмо…
С некоторых пор упреки о закупке трестом старого щита, Жека стал воспринимать на свой счет. Когда он работал в бригаде и тоже получал от сделки, от пройденного щитом метража проходки, он как и все тоже ругал начальство, не думая о том, что его отец тоже был как бы причастен к их беде… Но теперь, став помощником сменного инженера, Жека почувствовал что отношение рабочих к нему сильно изменилось.
– Богуш Богушу глаза не выклюет, – слышал он реплики некоторых работяг, – папаша сынка в начальники участка скоро выдвинет, а потом и в главные инженеры назначит, одна семейка…
Надо было как-то вертеться, надо было как-то помогать решать проблемы, не быть индифферентным, таким как сменный Вася Морозов, которому день прошел – ну и ладно. Щит в его смену встал, ничего, в дневную или в вечернюю авось починят.
Доехали до щита.
Под погрузчиком стоял состав из шести вагонеток. Две из них были совершенно порожними.
Щит породу больше не резал.
Гидравлика отказала.
Ребята давно уже простаивали.
Опытный глаз Жеки отметил, что Мэлс, который никогда не давал своим ребятам просто так сидеть, заставил проходчиков все под щитом буквально вылизать, вся порода до последнего камешка, до последней песчинки были уже в вагонетках. Лоток выработки был вычищен под метелочку, как на передаче смены, хотя до передачи утренней смене было еще три часа…
– Что будем делать, инженер? – спросил Мэлс.
Все остальные сидели кто на чем, и с укором глядели на Жеку.
В какой то момент теперь Жека – их бывший товарищ, стал вдруг воплощением начальства и стал корнем их бед.
– А что можно со щитом сделать? – в свою очередь спросил Жека, глядя на дежурного механика.
– Если новый вентиль врезать, если шланги высокого давления в обход этого насоса пустить, – механик сапогом пнул засахарившийся насос, – то может смену и отработаем.
– Так врезайте, сварка есть, сварщик есть, – сказал Жека.
– Да за сварщика я сам могу, – отмахнулся механик, – по технике безопасности в кессоне, сам знаешь, варить категорически нельзя…и тем более на баке варить нельзя, кто его знает, а то ебанёт…
– Да не ебанёт, – встрял Мэлс, – сколько раз уже варили, ты же знаешь, и ничего.
– Раз на раз не приходится, – с сомнением сказал механик и ища поддержки поглядел на Жеку.
Жека понимал, что механику не хочется идти на нарушение.
У него тоже оклад. И он с метров проходки не получает.
И во взгляде механика Женя увидел, что тот ищет у него поддержки, мол ты начальник смены, ты можешь запретить сварку на масленом резервуаре…
Но Жека ловил и искательный взгляд Мэлса. И взгляды работяг – вчерашних товарищей по лямке…
Им надо чтобы щит работал.
Им надо деньги зарабатывать.
– Так что будем делать, начальник? – снова спросил Мэлс.
– Давай, вари новый вентиль, ставь шланги в обход, – махнул рукой Жека.
– А варить сам будешь? – с издевкой спросил механик, – или письменный приказ мне напишешь?
Но тут на выручку Жеке пришли проходчики. Они зашумели, загалдели, напирая на механика.
– А ну, давай вари, если мастер приказал, его ответственность, вари давай! ….
Как на зло в хозяйстве у механиков еще и ацетилена не оказалось.
– Пропаном варить? – хмыкнул дежурный механик.
– А то мы уже не варили пропаном? – язвительно заметил Аба Елеусизов, поглядывая на нахмурившихся соплеменников.
Бригада проходчиков в этот момент была похожа на знаменитую команду пиратов из Острова Сокровищ… Как раз в тот самый драматический момент, когда одноногому Джону Сильверу преподнесли черную метку.
– Повзрываемся нахрен, – с сомнением сказал дежурный механик, исподлобья поглядев на Жеку Богуша.
Но Жека уже принял решение.
Ребятам надо было помогать.
Ребята были ему как свои.
Они ждали от него помощи.
И то, что он был сыном директора треста, которого рабочие винили в покупке старого дрянного щита, только усиливало в Жеке желание помочь ребятам заработать их деньги, оживить омертвевший щит, сделать план по проходке вожделенных метров тоннеля…
– Давай, на мою ответственность, тащи к щиту сварку, варить будем, – махнул он рукой и не без гордого торжества поглядел на приободрившихся таджиков. ….
Рвануло так, что сперва Жеке показалось, будто разверзлась толща земли и он увидал ее внутреннее адское пламя.
А потом, после оранжево-лиловой вспышки стало темно.
Погас свет и стало нечем дышать.
Объемный взрыв вмиг поглотил в тоннеле весь кислород.
Женька подумал, надо Наденьке дать самоспасатель.
Надо самоспасатель Наденьке дать.
Он полз по лотку в сторону подальше от щита, на котором еще полыхала разлившаяся смесь масла…
Кто ж его знал, что эти идиоты для разбавления туда будут лить бензин!
Думали как лучше, а получилось как всегда…
Думали, что гидравлика будет рабо…
Женька задыхался.
Рядом пулей пронесся горящий человек.
У него полыхала спина…
Надо Наденьке дать самоспасатель.
Надо.
Надо Наденьке дать.
Надо Наденьке
Надо На…
На…
До шлюзовой из забоя никто не дошел.
Не дополз.
А до того места, где умерла Надя, Жеке осталось доползти всего метров двенадцать…
Или десять… ….
Столбов бросился искать свою дочь.
Где Лёлечку видели в последний раз?
В последний раз ее видели в конторе Минаев и Поллак Сивилл Универсал.
А потом ее видели в маленьком придорожном отеле Вундед Элбоу.
И с нею был начальник юридической службы Богуша – этот никчемный, лысоватенький хер в очёчках, ее ёбаный жених… Про которого она грузила Столбову, что любит его и что готова за него замуж.
Деньги у Столбова были, а деньги дают свободу.
В Лос-Анжелосе он нанял себе частного детектива и переводчицу.
– Ситуация такая, что нам лучше не искать, а ждать когда ваша дочь позвонит, – сказал частный детектив. Она не знает о вашем чудесном исцелении, и поэтому непременно станет звонить в клинику, дабы справиться о вашем здоровье. Я посажу к телефону моего помощника и он сразу засечет, откуда позвонит ваша дочь. Так мы ее найдем, а иного способа, более эффективного, мы вряд ли придумаем.
Столбов согласился с доводами детектива и отправился в гостиницу.
Заказал в номер бутылку водки.
Какое счастье!
У него всего лишь грыжа и нервное истощение…
Теперь он снова может пить.
Потому как по вычитанному из жонкиного медицинского журнала, Столбов знал, что нервный срыв по методу доктора Владимирова лечится небольшими дозами алкоголя.
Водка у них была "Столичная", но неизвестно где деланная.
Такое впечатление, что чеченцы в гаражах на Сиреневой Тишани разливали.
Может, они и здесь разливают тоже где-нибудь в гаражах на Сан-Сет Бульвар…
Выпил пол-стаканчика.
Захотелось есть.
Позвонил в службу доставки, заказал обед в номер.
Завалился на кровать и включил телевизор.
Принялся щелкать переключать каналы.
Туда-сюда…
И вдруг она…
Лёлечкино лицо…
И голос диктора.
New bloody murder… Russian mafia here in Miami… young woman from Russia was found dead in a Plaza hotel last night… a girl who came to US two weeks ago was a loyer dealing in a Russian civil building business… dealing with MP Civil Engineering Universal who's general manager Mr. Pollac being killed dead in a road accident last weekend… FBI agent Mr.Barrow and Mr. Hendermith said it was absolutely for sure Russian mafia… ** новое кровавое убийство… русская мафия здесь в Майами… молодая русская женщина была найдена убитой в отеле Плаза сегодня ночью… девушка прибывшая в Штаты две недели назад занималась делами русских строительных фирм… она имела дела с МП Инжениринг Универсал, главный менеджер которой погиб в автокатастрофе неделю тому назад… Агенты ФБР Барроу и Хэндермит заявили, что это дела русской мафии…
Глава 6
Такое скрыть от общественности было никак нельзя.
В день похорон в городе был объявлен траур.
Прощание проходило в бывшем Доме Культуры строителей, где теперь было казино…
Летягину, как человеку по профессиональной принадлежности своей обязанному быть красноречивым, предложили сказать несколько слов.
Но он отказался.
А на поминках в доме Богуша напился.
Вдрызг напился.
Напился и сказал.
Навис над покачивавшимся в его мутном взоре столом, и сказал…
Жадность тебя сгубила, Богуш…
Внука хотел?
Вот тебе внук…
И невестка и сын в гробу…
И все за столом замолкли разом.
Только жонка Богушова вдруг завыла.
А Брусилов – этот пёс Богушовский, потащил не сопротивлявшегося Летягина из-за стола на двор, на улицу…
– Что, снова бить будешь? – пьяно хохотал Летягин, – так ты меня уже бил…
Рихтовал меня уже, ан без пользы кулаки на тумаки потратил. Горбатого могила исправит…
– Правильно говоришь, могила исправит, – согласился Брусилов и кинув пьяное тело на заднее сиденье Мерседеса, приказал Ноилю, – вези эту мразь к нему домой, чтобы духа его здесь не было. …
Кучаева услали послом в Монголию…
А Антонова с маленьким почетом и с большим адресом от мэрии проводили на пэнзию.
Нового губернатора Бориса Эрдановича Чувакова приехали благословлять москвичи.
Депутат Государственной думы, зам председателя Комитета по инвестициям Вагран Гамарович Аванэсов и заместитель министра финансов Владимир Борисович Мостовых.
Новая пресс-атташе городского правительства Маша Бордовских, которая сменила на этом посту Таню Балкину, познакомила народ с замечательной биографией нового губернатора.
Борис Эрданович окончил юрфак Ленинградского университета, где учился вместе с одним известным в стране лицом… Потом долгое время работал руководителем отдела в тресте Универсал, а последние два года господин Чуваков занимался вопросами инвестиций в различные программы строительства города Краснокаменска…
По новой схеме назначения губернаторов, кандидатуру главы области или края предлагает Президент… И потом его утверждает или не утверждает областное Законодательное собрание.
Чувакова Законодательное собрание Краснокаменской области утвердило единогласно при одном воздержавшемся.
– А губернатор то у нас холостой! – заметила на банкете новая главная редакторша городского телевидения Ирина Дробыш.
– Это дело поправимое, – подмигнув подруге, ответила Маша Бордовских.
Она, кстати, написала книгу -про новую генерацию НОВЫХ девушек.
Задача НОВОЙ генерации НОВЫХ девушек была сформулирована на обложке. Она гласила:
Если уж я не родилась парнем, надо перевернуть природу и сделать так, чтобы
ДЕВУШКИ СТАЛИ В ЭТОЙ ЖИЗНИ ГЛАВНЕЙ МУЖЧИН.
И Маше по ее жизни это удалось!
Эпилог.
Дух:
Кто звал меня?
Фауст: (отворачиваясь)
Ужасный вид!
Дух:
Заклял меня своим призывом:
Настойчивым, нетерпеливым, и вот…
Фауст:
Твой лик меня страшит
Дух:
Молил меня к нему явиться,
Услышать ждал, увидеть,
Я сжалился, пришел и глядь!
В испуге вижу духовица.
Но что ж,
Дерзай сверхчеловек!
Йоган Вольфганг Гёте ФАУСТ ….
Жить в больничке хорошо
Кормят сытно и тепло
Суп куриный на обед
Тут же парочка котлет Игнатьев перебирал струны, и искоса поглядывая на старшую сестру-хозяйку, продолжал мурлыкать себе под нос.
Если думает дурак
Что в дурдоме тоже так
Я отвечу что вранье
Неумелое твое.
Старшая сестра-хозяйка – Алевтина – здоровенная сорокалетняя разводка – по слухам, водившая особо приглянувшихся ей дураков к себе в кладовую, где счастливчику перепадало и чистым медицинским спиртом причаститься и на чистых казенных простынках с нестарой еще и крепкой бабенкой покувыркаться, с улыбкой наблюдала теперь, как Игнатьев – этот небуйный дурак из вялотекущих шизофреников третирует казенную "музиму".
– Где это ты в нынешних больницах суп куриный с котлетами видал? – спросил Игнатьева один из дураков, как раз из тех, кому по слухам доводилось ходить с Алевтиной в ее кладовую.