Страница:
- А почему вы не допускаете, что Эстрейхер отнял у деда медаль?
- Этого не может быть. Иначе из-за чего была борьба между ним и старым бароном? Ваш дед сопротивлялся до конца, и только наше появление заставило Эстрейхера бежать.
- Ах, если бы только я поймал этого негодяя! Лодка бесшумно скользила по течению. Доротея очень
тихо проговорила:
- Молчите. Он нас слушает. - Где? Как?
- Он тут, близко и, может быть, прислушивается к нашему разговору.
- Вы его видите?
- Нет, но я догадываюсь о его присутствии. А он, вероятно, за нами наблюдает.
- Откуда?
- С одного из холмов. В первый же раз, когда я услышала, как называется ваше имение, я подумала, что в нем есть намек на какое-то убежище, на скрытое место или что-нибудь в этом роде. В архивах на чердаке я нашла подтверждение. Действительно, со времен вандейского восстания где-то в окрестностях Тиффожа и Клиссона должны быть остатки окопов, подземные ходы и пещеры.
- Но как об этом мог узнать Эстрейхер?
- Без особого труда. Когда Эстрейхер задумал учинить нападение на вашего деда, старый барон был один. Ему некого было стесняться, и во время прогулки он мог зайти в какой-нибудь такой тайник. А Эстрейхер шпионил за ним. Посмотрите кругом. Видите, почти на каждом холмике, в любом месте можно устроить наблюдательный пункт и оттуда следить за всем, что происходит в имении. Эстрейхер непременно где-нибудь тут.
- Что же он делает?
- Ищет. А еще больше следит за моими поисками. Он ведь тоже хочет получить в свои руки золотую медаль. И боится, как бы я его не опередила.
- Раз вы уверены, что он здесь, то надо сообщить полиции.
- Еще рано. Если он скрывается в каком-нибудь подземелье, то оттуда, вероятно, есть несколько выходов. Он легко ускользнет, если заметит, что на его след напали.
- Какой же у вас план?
- Дать ему выбраться наверх и тут прихлопнуть.
- Когда и как?
- Чем раньше, тем лучше. Я видела ростовщика Вуарена, он мне показывал договор о продаже имения. Если к 5 часам вечера 31 июля Вуарен, всю жизнь мечтавший купить ваш Мануар, не получит трехсот тысяч франков наличными деньгами или государственными обязательствами, он вступает во владение Мануаром.
- Увы, знаю. И так как нет никаких оснований надеяться, что я в течение месяца разбогатею...
- Неправда. Есть основания. Те же самые, которые были у вашего деда. Он сказал Вуарену: "Не радуйтесь преждевременно. Точно в день 31 июля я заплачу вам весь долг до последней копейки". Рауль, это первое определенное указание, дошедшее до нас. До сих пор были только неясные семейные предания, голые слова, а сейчас перед нами факт.
Лодка толкнулась о берег. Доротея выпрыгнула первой и, пока Рауль возился с уборкой весел, отошла немного и крикнула ему нарочно громко, словно хотела, чтобы ее слова слышал еще кто-то, кроме Рауля:
- Рауль, сегодня 27 июня. Через несколько дней вы будете богаты. Я тоже. А Эстрейхера вздернут, и он умрет на виселице, как я ему предсказала.
* * *
Вечером того же дня, когда совсем стемнело, Доротея крадучись выбралась из усадьбы и пошла по дороге между заборами крестьянских садов и огородов. Через час ходьбы она остановилась у калитки одного из таких садиков. В глубине садика светились окна небольшого дома.
В своих расследованиях и расспросах Доротея натолкнулась на имя Жюльетты Азир, которую народная молва называла одной из стародавних любовниц деда Давернуа. Барон до старости сохранил привязанность к ней; в последний раз он посетил ее за несколько дней до своей болезни. Этого одного было достаточно, чтобы Доротея заинтересовалась ею. Но интерес возрос в десятки раз после того, как ее болтливая горничная сказала Кентэну, что у Жюльетты Азир есть медаль вроде той, какую разыскивали в Мануаре.
Доротее пришла в голову мысль воспользоваться тем, что горничная раз в неделю имеет выходной день, явиться в этот день к старухе и прямо спросить Жюльетту Азир о медали. Но случилось иначе. Дверь не была заперта и, когда Доротея вошла в комнату, первую от входа, то она увидела, что старая дама спит в кресле, склонившись над шитьем. Около нее был стол с небольшой лампой.
Она огляделась кругом. Посмотрела на картины, развешанные по стенам, на часы, на канделябры. В глубине комнаты была лестница на верхний этаж. Она направилась к ней, но в это время услышала скрип входной двери. И Доротея моментально догадалась, что явился Эстрейхер. Одно из двух: или он следил за нею, или он явился по собственному почину, сам додумавшись до того, что здесь можно найти концы потерянных нитей... Надо бежать. Куда? По лестнице на второй этаж? На это уже не хватит времени. Рядом была стеклянная дверь, вероятно, в кухню. Там должен быть другой выход.
Она скользнула за дверь, но тотчас же убедилась в своей ошибке: это была не кухня, а совершенно темная и очень маленькая комната, скорее даже шкаф, в котором еле-еле умещался человек. Выбора не было.
Задержись она хоть секунду, ее заметили бы двое мужчин, осторожно на цыпочках входившие в комнату.
Сквозь дырку в занавеске Доротея без труда узнала Эстрейхера, несмотря на поднятый воротник и надвинутую на лоб фуражку. Его спутник тоже прятал в шарф свое лицо. Их разговор был хорошо слышен.
- Старуха спит,- сказал Эстрейхер.- Как бы не разбудить.
- Не разбудим... Станем вот тут... Как только твоя девчонка войдет, сразу рот заткнем, пикнуть не успеет. Только придет ли? Не зря ли ждем?
- Не зря. Я проследил. Дело ясное: она выведала, что сегодня горничной нет дома, и пошла сюда, чтобы застать старуху одну... Ну, уж если попадется в руки, скоро не вывернется. Я ей напомню Роборэй.
Доротее стало страшно от зловещего тона, которым Эстрейхер произносил последние слова. Он и его товарищ замолчали, прислушиваясь ко всякому шороху.
Прошло несколько минут. Эстрейхеру надоело ждать.
- Не придет. Шла в эту сторону. Должно быть, по дороге раздумала.
- Уйдем?
- Поищем медаль.
- Два раза уже перерыли весь дом сверху донизу.
- Не с того конца за дело брались. Надо начать со старухи. Тем хуже для нее. Сама спрятала, сама пускай и расплачивается.
Эстрейхер запер дверь и положил ключ к себе в карман. Затем подошел к спящей, примерился, нацелился и бросился на нее, опрокинув старушку на спинку кресла и сжав руками горло.
Его соучастник загоготал:
- Здорово! Только ты полегче, а то ведь на тот свет сразу отправишь и слова сказать не дашь.
Эстрейхер разжал немного пальцы. Старушка вытаращила глаза и тихо застонала.
- Говори,- потребовал Эстрейхер.- Барон дал тебе на сохранение медаль. Куда ты ее дела?
Жюльетта Азир не могла сообразить, что случилось. Эстрейхер встряхнул ее.
- Будешь ты у меня говорить или нет? Где медаль твоего старого дружка? Она у тебя... Не отнекивайся, старая ведьма... Горничная проговорилась. Ну же, говори, а не то...
Он схватил с камина увесистые щипцы и помахал ими:
- Раз... два... три... После двадцати я разможжу тебе голову.
Глава восьмая
ПО ПРОВОЛОКЕ
Дверца шкафа, в котором сидела Доротея, не была прикрыта плотно. Тихонько толкнув ее, чтобы лучше видеть, Доротея внимательно наблюдала за происходящей сценой. Угрозы Эстрейхера ее не пугали: не в его выгодах осуществлять их. Он сосчитал до двадцати, а старушка не промолвила ни слова. Разъяренный таким упорством, Эстрейхер отбросил щипцы и изо всех сил дернул Жюльетту Азир за руку. Старушка упала на колени и в несвязных словах стала о чем-то умолять.
- Ладно, ладно. Говори лучше, где медаль... Я доведу тебя до того, что ты заговоришь.
- Нет... нет... ради бога... Я скажу. Она в имении... в реке...
- В реке? Что ты за чушь мелешь? Вы ее в реку бросили? Ты со мной шутки брось...
Повалив ее, он придавил ее грудь своим коленом.
- Ты, может быть, хочешь, чтобы я тебе руки вывернул, а? Тебе это больше нравится? - рычал бандит.
Что он сделал, Доротее не было видно, но она слышала, как Жюльетта Азир, вскрикнув от страшной боли, произнесла:
- Стенной шкаф... там... камень... надо...
Фраза осталась недоконченной, потому что, хотя губы старушки и продолжали конвульсивно двигаться, но ее искаженное страхом лицо стало постепенно успокаиваться, вместо ужаса появилось выражение какой-то необыкновенно ясной умиротворенности, а потом вдруг Жюльетта Азир засмеялась тихим, радостным, удовлетворенным смехом. В глазах ее появился тот же свет безумия, что был и у ее старого друга барона Давернуа.
- Тебе не везет,- вздумал поострить приятель Эстрейхера.- Номер второй. Этак скоро ты будешь главным поставщиком всех сумасшедших домов.
Эстрейхер с силой оттолкнул старуху, так что она упала позади кресла, у самого шкафа, где сидела Доротея.
- Не везет, говоришь? Ну, на этот раз мы, кажется, кое-что найдем. Старуха, прежде чем у нее треснули мозги, сказала насчет шкафа... Какой же? Тот или этот? И под тем и под другим низ выложен камнем.
Он показал на шкаф, в котором спряталась Доротея, и на другой, находившийся налево от камина.
- Я осмотрю этот, а ты займись тем... Или нет, помоги мне...
Они завозились около камина, открыли дверцы шкафа и стали внимательно осматривать его снаружи и внутри, исследуя желобки между каменными плитами и стараясь их приподнять.
Доротее нельзя было медлить. Когда они подойдут к ее шкафу, спасаться будет поздно. Старуха лежала совсем близко от нее, тихо посмеиваясь. Высокая спинка кресла закрывала Доротею от камина. Без малейшего шума, она высунула из шкафа руку, сняла со старухи чепчик и повязала его себе на голову. Потом надела старухины очки, покрыла косынкой плечи, а свою юбку спрятала под широкий черный фартук. Жюльетта Азир уже молчала, но за нее стала смеяться Доротея. Точно копируя старуху, она захихикала радостным и тихим смешком. Мужчины работали у камина, не обращая внимания. Тогда Доротея вышла из шкафа, сгорбилась по-старушечьи и старушечьими же шагами, не переставая хихикать, вышла на середину комнаты.
- Что она задумала, сумасшедшая? Хочет уйти, а?
- Как же она уйдет, раз ключ у тебя в кармане.
- В окно.
- Слишком высоко. Да и что ей за радость из своего дома бежать.
Доротея остановилась у окна. Оно было очень высоко. Ставни были открыты. Потихоньку, как будто невзначай и все хихикая, она повернула шпингалеты. Обдумала положение. Если окно открыть, ворвутся свежий воздух и шум. Это заставит насторожиться тех молодчиков. Нужно высчитать, какие движения и в какой последовательности ей надо произвести, она оглянулась на своих врагов, потом быстро и порывисто открыла настежь во всю ширь окно, вспрыгнула на подоконник и соскочила в сад.
Позади нее раздались яростные крики. Но Эстрейхеру и его приятелю нужно было время, чтобы сообразить, убедиться, что настоящая Жюльетта Азир лежит на своем месте. Доротея этим и воспользовалась. Она стремглав помчалась по саду, обогнула дом, спустилась по откосу вниз и вышла в поле.
В саду Жюльетты Азир раздались выстрелы. Это Эстрейхер стрелял наугад в темноту по неясно мелькнувшему силуэту Доротеи.
* * *
Рауль и дети были очень обеспокоены непонятным отсутствием Доротеи. Рассказ о своих приключениях Доротея закончила словами:
- Наступает решительный момент. Через неделю будет разыграна заключительная сцена.
Прошло несколько дней. Рауль меньше стеснялся, много разговаривал и уже не так старался скрыть свои чувства. Доротее было приятно проводить с ним время, она не отталкивала его любви и с удовольствием принимала ухаживания. Заметив это, Кентэн и ребята впали в дурное настроение. На больную тему первый заговорил капитан:
- Знаешь, Доротея, мне кажется, что я этого Рауля люблю еще меньше, чем бородача. И если бы ты меня послушала...
- То что же мы должны сделать?
- Запрячь лошадь и дать отсюда тягу.
- Будь покоен, миленький малыш. Вы четверо всегда останетесь для меня дороже всех.
Но они все-таки не были спокойны. Воздух Мануара казался им тяжелым и зловещим. Это происходило не только из-за Рауля, но и из-за того, что они в холмистых кустарниках несколько раз замечали чьи-то прячущиеся силуэты.
30 июня Доротея попросила Рауля отпустить всех слуг на следующий день в Клиссон, где был большой церковный праздник. Троим из слуг, самым сильным и имевшим ружья, было приказано потихоньку от всех вернуться к 4 часам пополудни и собраться около небольшого трактира Массой, километрах в пяти от Мануара.
1 июля Доротея с утра была оживленнее, чем всегда. Она танцевала на дворе жигу и пела английские песенки. А когда с Раулем поехала кататься на лодке, то так расшалилась, что раза два они чуть-чуть не опрокинулись. Вот тут-то, жонглируя своими тремя коралловыми браслетами, она уронила один из них в воду. Засучив рукава, Доротея собиралась пошарить по неглубокому дну. Но, склонившись с лодки, вдруг застыла, изумленно приглядываясь к чему-то на дне.
- Что вы там рассматриваете? - заинтересовался Рауль.
- Дождя давно не было, вода убыла, и сейчас очень хорошо видны камни и песок на дне. А я уже давно заметила, что камни уложены не случайно, а в определенном порядке. Посмотрите.
- Действительно, камни правильной формы, обтесаны. Можно подумать, что это какие-то громадные буквы.
- Да, и нетрудно угадать слова. Я сверялась в мэрии со старой картой. На том месте, где мы сейчас находимся, когда-то была главная лужайка сада. Один из наших предков велел выложить на ней камнями фразу: "in robore fortuna". Впоследствии речка Мэн немного изменила свое течение, и вот теперь на месте прежней лужайки - пруд... Так. Но кроме этой фразы тут должны быть еще слова и цифры. А их нельзя рассмотреть. Вы видите?
- Да, но плохо.
- Естественно. Мы находимся слишком близко. Надо смотреть с высоты.
- Поднимемся на холм.
- Ничего не выйдет. Оттуда придется смотреть наискось, и все буквы в воде расплывутся.
- Остается последнее средство: аэроплан,- засмеялся Рауль.
- Нет, есть еще одно.
* * *
После завтрака Рауль занялся кое-какими делами по хозяйству, проводил шарабан, отвозивший слуг на праздник в Клиссон, а потом пошел к пруду. Тут он застал всю труппу Доротеи, возившуюся над установкой какого-то сооружения. Над прудом на высоте трех-четырех метров была протянута довольно толстая железная проволока, прикрепленная на одном берегу к стоявшему тут сараю, а на другом - к кольцу, заделанному в каменистый отвес скалы.
- Черт возьми! Вы, кажется, собираетесь устроить здесь представление цирка.
- Совершенно верно,- весело отозвалась Доротея.- За отсутствием аэроплана я решила прибегнуть к воздушному путешествию по канату.
- Как! - встревожился Рауль.- Вы хотите... Но ведь вы непременно сорветесь...
- Я умею плавать.
- Нет, нет. Я этого не позволю.
- По какому праву?
Рауль засмеялся. На вопрос, поставленный так прямо, ответить трудно.
Доротея поднялась по лестнице на крышу сарая. Она вела себя так, как будто выступала перед публикой: смеялась, раскланивалась, отпускала шуточки. Даже и одета она была так, как во время представлений: коротенькая юбочка с красными и белыми полосками, ослепительно яркая шаль, завязанная на груди.
Доротея, попробовав ногой, хорошо ли натянута проволока, сделала реверанс, раскрыв руки, то опуская, то поднимая их, как крылья, легко скользнула по проволоке. На середине пруда она остановилась.
Это было самое трудное во всей ее проделке. Она должна была оторваться взглядом от той неподвижной точки, благодаря которой сохраняла равновесие. Ей нужно было опустить глаза, отыскать каменную кладку и сквозь струящуюся воду, отражавшую солнечные лучи, прочитать слова и цифры. Мероприятие страшно опасное и трудно выполнимое. Она несколько раз принималась за него и несколько раз выпрямлялась в тот самый момент, когда, казалось, вот-вот должна упасть. Наконец она радостно улыбнулась, сделала приветственный жест руками и тронулась дальше.
По мосту, который был перекинут на краю пруда, Рауль перешел на противоположный берег. К тому месту, где была прикреплена проволока, он подошел как раз тогда, когда Доротея спрыгнула на землю. Она была поражена бледностью Рауля и тронута его волнением.
- Ну? - спросил он.
- Прекрасно. Я прочитала все. Над девизом есть надпись: "12 июля 1921 года". Итак, мы знаем, что 12 июля этого года есть тот день, наступление которого предвещалось легендами.
Она позвала Кентэна и сказала ему вполголоса несколько слов. Кентэн побежал к фургону и очень быстро вернулся, переодевшись в свой акробатский костюм. Доротея подвезла его на лодке к середине пруда. Он бросился в воду и, вынырнув обратно, кинул в лодку какой-то тяжелый предмет, который Доротея быстро подхватила и передала Раулю.
Это был заржавевший медный или железный диск, величиною с чайное блюдечко и немного выпуклый, как огромные старинные часы. Он состоял из двух металлических плиток, наложенных одна на другую и спаянных. На одной стороне диска было грубо выгравировано: "Fortuna".
- Старая Жюльетта Азир не соврала, когда сказала о реке. В одну из последних своих прогулок барон бросил золотую медаль сюда прямо в футляре. В самом деле, лучшего места нельзя и придумать. А любой мальчишка мог бы по его просьбе достать ее.
Очень довольная она стала жонглировать диском и браслетами. Со степенностью взрослого человека капитан напомнил, что шалить не время, что сегодня торжества в Клиссоне и что недурно было бы туда прокатиться и там отпраздновать находку медали.
Предложение было принято, и все поспешили в усадьбу. Рауль отправился в гараж и вывел оттуда автомобиль, в который мальчики немедленно уселись. Доротея же сидела за маленьким столом на террасе.
- Разве вы не поедете с нами? - крикнул Рауль.
У него было ощущение, что все случившееся сегодня произошло не само по себе. События следовали одно за другим в таком порядке, с такой логикой и с такой почти математической точностью, которые могут быть лишь тогда, когда это заранее подстроено. Хотя и не понимая всей игры Доротеи, он догадывался, что дело идет к развязке и аресту Эстрейхера. Но как это должно произойти? Какие хитрости и ходы будут применены?
- Не расспрашивайте меня,- сказала Доротея.- За нами шпионят. Поэтому без жестов, без протестов. Слушайте.
Катая для забавы диск по столу, она открыла ему часть своих планов и маневров;
- Несколько дней тому назад я послала прокурору от вашего имени заявление, в котором сообщала, что Эстрейхер - преступник, разыскиваемый полицией, покушавшийся на убийство барона Давернуа и госпожи Азир, будет сегодня находиться в окрестностях вашей усадьбы. Я просила прислать двух агентов, которые в четыре часа должны встретиться с вами в трактире Массой. Сейчас четыре без четверти. Отправляйтесь туда, Рауль.
- Что я должен делать?
- Захватив агентов и трех ваших слуг, которые тоже должны прийти в трактир, спешно возвращайтесь сюда, но не по прямой дороге, а по тропинкам. Их укажут Кентэн и его товарищи. На этой стороне у стены уже приготовлены лестницы, чтобы влезть по ним. Так вы захватите врасплох Эстрейхера и его соучастника.
- Вы уверены, что Эстрейхер вылезет из подземелий? И уверены ли вы, что действительно Эстрейхер до сих пор скрывался в подземельях?
- Безусловно. Вот медаль. В наших руках. Он знает, что она у меня, и проследит, что вы все уехали. Как же ей воспользоваться таким случаем? Тем более теперь, когда мы приближаемся к решительным событиям.
Говоря о таких вещах, о возможности нападения Эстрейхера и несмотря на то, что всю тяжесть этого нападения она принимала на себя, Доротея говорила совершенно спокойно. Присутствие духа у нее было так велико, что она обратила внимание Рауля на проходившего мимо старого барона, сопровождаемого верным псом Голиафом.
- Вы заметили, что ваш дед за последние дни проявляет усиленную деятельность? Как ни заглушено его сознание, а он чувствует приближение долгожданного момента.
Рауль колебался, не желая примириться с тем, что Доротея останется одна.
- Вы прекрасно приготовились к сегодняшнему дню. Полиция вызвана. Роли распределены. Все хорошо. Но ведь вы не могла знать, что этот диск будет найден ровно за час до свидания в трактире, И вот, мне кажется...
- Слушайте меня, Рауль. Пора бы привыкнуть к тону, что я не действую наобум. Езжайте и скорее возвращайтесь обратно. И имейте в виду, что Эстрейхер явится сюда не только затем, чтобы завладеть медалью. Здесь есть н другое, на что он точит зубы.
- Что еще?
- Это я, Рауль.
Последний довод заставил молодого человека поторопиться.
Доротея осталась одна.
По ее расчетам, она должна была пробыть одинокой и беззащитной в течение не меньше двенадцати и не больше пятнадцати минут.
Она сидела, повернувшись спиной ко двору и вертя в руках диск, будто бы вся поглощенная старанием отыскать секретный механизм, с помощью которого его можно раскрыть. На самом же деле ее внимание было занято другим. Она напрягала свой тонкий слух, чтобы не пропустить ни одного звука, чтобы уловить даже шелест листьев в саду.
Послышались шаги. Вероятно, кто-то идет по мосту через пруд.
Враг приближается...
Но в то же самое время она услышала шорох на террасе, направо от себя. И почти тотчас же другой шорох, скрип других шагов - налево. У Эстрейхера не один, а два соучастника. Она окружена.
На ее часах-браслетке было без пяти минут четыре.
Глава девятая
ЛИЦОМ К ЛИЦУ
"Если они набросятся на меня,- обдумывала Доротея свое положение,- и если в намерения Эстрейхера входит увести меня отсюда, я ничего не смогу сделать. Прежде чем явится помощь, меня отнесут в их подземелье, а оттуда уж не знаю куда".
Конечно, он так и поступит. Заберет и медаль и Доротею. Клад тогда сам дастся ему в руки.
Доротея вдруг поняла ошибку в своем плане: в нем все слишком точно распределено по секундам и не учтены случайности, могущие ускорить или замедлить ход событий.
Она встала со стула, вошла в дом и бросила диск под груду грязного белья в ванной комнате. Пусть пороются и поищут. Это хоть немного задержит. Когда она хотела вернуться на террасу и подошла к выходной двери, там уже стоял Эстрейхер. Под густой бородой и под темными очками он прятал ироническую улыбку.
В эту страшную минуту, стоя лицом к лицу с убийцей отца, Доротея пожалела первый раз в жизни, что не носила с собой револьвера, полагаясь всегда на свою находчивость и изворотливость. Будь у нее оружие, она, не задумываясь, размозжила бы негодяю голову.
Он, не дав Доротее двинуться с места, схватил ее за руку и повернул так, что затрещали кости.
- Отвечай сразу... Куда ты ее дела?
Боль была так мучительна, что Доротея и не подумала упорствовать. Она провела Эстрейхера к дверям в ванную и показала на кучу белья. Вытащив диск, он любовно и удовлетворенно взвесил его на руке.
- Вот это победа... Двадцать лет упорного труда увенчались успехом... И в придачу великолепная премия - ты, Доротея.
Он поднял Доротею, взвалил себе на плечи и понес.
- Это на тебя не похоже, Доротея. Что-то неладно. Сдалась без сопротивления. Видно, подстроены какие-то козни. Надо будет держать ухо востро.
Они вышли наружу. Эстрейхер отдал приказание двум мужчинам, стоявшим настороже у главного входа во двор. Одного из них Доротея узнала: он был с Эстрейхером у Жюльетты Азир.
- Следите внимательней за дорогой, друзья. Когда я свистну, бросайте все и мчитесь к холмам.
От костюма Эстрейхера несло сыростью и затхлостью подземелий. Доротея не знала, что противнее: этот запах или то, что Эстрейхер обнял ее за шею.
Они взошли на мост. Метрах в ста отсюда должен быть вход в пещеру. Эстрейхер уже вынул свисток, готовясь дать сигнал товарищам. Доротея, случайно увидев торчащий из кармана Эстрейхера диск, порывистым движением вытащила его и бросила с моста в воду. Диск упал в воду недалеко от берега.
- Дрянь! Мерзавка! - рассвирепел Эстрейхер, сбрасывая Доротею с плеч.Лежи тут. Если двинешься, я проломлю тебе череп.
Не спуская глаз с Доротеи, бешено ругаясь, он сошел с моста и зашлепал в вязкой болотной грязи.
Доротея не собиралась бежать. Она вглядывалась в то место высокого забора, где должны показаться полицейские, слуги и Рауль. После назначенного срока прошло уже пять минут, а их еще не было. Она надеялась, что потерявший хладнокровие Эстрейхер сделает какую-нибудь ошибку. Он же словно разгадал ее мысли.
- Понимаю, понимаю. Ты хочешь выиграть время. А потом? Ты думаешь, я тебя выпущу из рук! Ни в каком случае, моя милая. Не такому простофиле, как твой Рауль, тягаться со мной. Не жди лучше своего дружка. Он не обрадуется, когда придет: моим людям сказано, что делать. Дубиной по голове, и дело в шляпе.
Он пошарил в иле и, найдя диск, поднял его и показал Доротее.
- Вот, моя дорогая. Решительно, счастье отвернулось от тебя и перешло ко мне. Твоя карта бита. Ну-с, в путь-дорогу, милая кузина.
А ее друзья все не являлись. Когда Эстрейхер приблизился к ней, она встрепенулась и сделала жест отвращения. Эстрейхер только усмехнулся, ибо всякое сопротивление было бессмысленно. Он опять взвалил ее себе на плечи.
- Простись со своим возлюбленным, Доротея. Кричи: "Прощай, Рауль".
Он перешел мост, поднялся на холм и вошел в кустарники. Кончено! Доротея проиграла сражение.
- Ты не можешь себе представить,- нашептывал Эстрейхер, и в его словах слышалось и издевательство, и ласка,- ты не можешь себе представить, как приятно держать тебя, всю трепещущую, в своих руках, как приятно касаться твоего тела и нести тебя, зная, что неизбежного не избежать... Но что с тобой? Ты плачешь? Брось, моя милая. К чему? Рано или поздно ты все равно замерла бы от ласк на груди твоего Рауля... Я тебе не так приятен, как он? Из-за этого не стоит огорчаться... Перестань же,- он начал раздражаться.Перестань, тебе говорят!
- Этого не может быть. Иначе из-за чего была борьба между ним и старым бароном? Ваш дед сопротивлялся до конца, и только наше появление заставило Эстрейхера бежать.
- Ах, если бы только я поймал этого негодяя! Лодка бесшумно скользила по течению. Доротея очень
тихо проговорила:
- Молчите. Он нас слушает. - Где? Как?
- Он тут, близко и, может быть, прислушивается к нашему разговору.
- Вы его видите?
- Нет, но я догадываюсь о его присутствии. А он, вероятно, за нами наблюдает.
- Откуда?
- С одного из холмов. В первый же раз, когда я услышала, как называется ваше имение, я подумала, что в нем есть намек на какое-то убежище, на скрытое место или что-нибудь в этом роде. В архивах на чердаке я нашла подтверждение. Действительно, со времен вандейского восстания где-то в окрестностях Тиффожа и Клиссона должны быть остатки окопов, подземные ходы и пещеры.
- Но как об этом мог узнать Эстрейхер?
- Без особого труда. Когда Эстрейхер задумал учинить нападение на вашего деда, старый барон был один. Ему некого было стесняться, и во время прогулки он мог зайти в какой-нибудь такой тайник. А Эстрейхер шпионил за ним. Посмотрите кругом. Видите, почти на каждом холмике, в любом месте можно устроить наблюдательный пункт и оттуда следить за всем, что происходит в имении. Эстрейхер непременно где-нибудь тут.
- Что же он делает?
- Ищет. А еще больше следит за моими поисками. Он ведь тоже хочет получить в свои руки золотую медаль. И боится, как бы я его не опередила.
- Раз вы уверены, что он здесь, то надо сообщить полиции.
- Еще рано. Если он скрывается в каком-нибудь подземелье, то оттуда, вероятно, есть несколько выходов. Он легко ускользнет, если заметит, что на его след напали.
- Какой же у вас план?
- Дать ему выбраться наверх и тут прихлопнуть.
- Когда и как?
- Чем раньше, тем лучше. Я видела ростовщика Вуарена, он мне показывал договор о продаже имения. Если к 5 часам вечера 31 июля Вуарен, всю жизнь мечтавший купить ваш Мануар, не получит трехсот тысяч франков наличными деньгами или государственными обязательствами, он вступает во владение Мануаром.
- Увы, знаю. И так как нет никаких оснований надеяться, что я в течение месяца разбогатею...
- Неправда. Есть основания. Те же самые, которые были у вашего деда. Он сказал Вуарену: "Не радуйтесь преждевременно. Точно в день 31 июля я заплачу вам весь долг до последней копейки". Рауль, это первое определенное указание, дошедшее до нас. До сих пор были только неясные семейные предания, голые слова, а сейчас перед нами факт.
Лодка толкнулась о берег. Доротея выпрыгнула первой и, пока Рауль возился с уборкой весел, отошла немного и крикнула ему нарочно громко, словно хотела, чтобы ее слова слышал еще кто-то, кроме Рауля:
- Рауль, сегодня 27 июня. Через несколько дней вы будете богаты. Я тоже. А Эстрейхера вздернут, и он умрет на виселице, как я ему предсказала.
* * *
Вечером того же дня, когда совсем стемнело, Доротея крадучись выбралась из усадьбы и пошла по дороге между заборами крестьянских садов и огородов. Через час ходьбы она остановилась у калитки одного из таких садиков. В глубине садика светились окна небольшого дома.
В своих расследованиях и расспросах Доротея натолкнулась на имя Жюльетты Азир, которую народная молва называла одной из стародавних любовниц деда Давернуа. Барон до старости сохранил привязанность к ней; в последний раз он посетил ее за несколько дней до своей болезни. Этого одного было достаточно, чтобы Доротея заинтересовалась ею. Но интерес возрос в десятки раз после того, как ее болтливая горничная сказала Кентэну, что у Жюльетты Азир есть медаль вроде той, какую разыскивали в Мануаре.
Доротее пришла в голову мысль воспользоваться тем, что горничная раз в неделю имеет выходной день, явиться в этот день к старухе и прямо спросить Жюльетту Азир о медали. Но случилось иначе. Дверь не была заперта и, когда Доротея вошла в комнату, первую от входа, то она увидела, что старая дама спит в кресле, склонившись над шитьем. Около нее был стол с небольшой лампой.
Она огляделась кругом. Посмотрела на картины, развешанные по стенам, на часы, на канделябры. В глубине комнаты была лестница на верхний этаж. Она направилась к ней, но в это время услышала скрип входной двери. И Доротея моментально догадалась, что явился Эстрейхер. Одно из двух: или он следил за нею, или он явился по собственному почину, сам додумавшись до того, что здесь можно найти концы потерянных нитей... Надо бежать. Куда? По лестнице на второй этаж? На это уже не хватит времени. Рядом была стеклянная дверь, вероятно, в кухню. Там должен быть другой выход.
Она скользнула за дверь, но тотчас же убедилась в своей ошибке: это была не кухня, а совершенно темная и очень маленькая комната, скорее даже шкаф, в котором еле-еле умещался человек. Выбора не было.
Задержись она хоть секунду, ее заметили бы двое мужчин, осторожно на цыпочках входившие в комнату.
Сквозь дырку в занавеске Доротея без труда узнала Эстрейхера, несмотря на поднятый воротник и надвинутую на лоб фуражку. Его спутник тоже прятал в шарф свое лицо. Их разговор был хорошо слышен.
- Старуха спит,- сказал Эстрейхер.- Как бы не разбудить.
- Не разбудим... Станем вот тут... Как только твоя девчонка войдет, сразу рот заткнем, пикнуть не успеет. Только придет ли? Не зря ли ждем?
- Не зря. Я проследил. Дело ясное: она выведала, что сегодня горничной нет дома, и пошла сюда, чтобы застать старуху одну... Ну, уж если попадется в руки, скоро не вывернется. Я ей напомню Роборэй.
Доротее стало страшно от зловещего тона, которым Эстрейхер произносил последние слова. Он и его товарищ замолчали, прислушиваясь ко всякому шороху.
Прошло несколько минут. Эстрейхеру надоело ждать.
- Не придет. Шла в эту сторону. Должно быть, по дороге раздумала.
- Уйдем?
- Поищем медаль.
- Два раза уже перерыли весь дом сверху донизу.
- Не с того конца за дело брались. Надо начать со старухи. Тем хуже для нее. Сама спрятала, сама пускай и расплачивается.
Эстрейхер запер дверь и положил ключ к себе в карман. Затем подошел к спящей, примерился, нацелился и бросился на нее, опрокинув старушку на спинку кресла и сжав руками горло.
Его соучастник загоготал:
- Здорово! Только ты полегче, а то ведь на тот свет сразу отправишь и слова сказать не дашь.
Эстрейхер разжал немного пальцы. Старушка вытаращила глаза и тихо застонала.
- Говори,- потребовал Эстрейхер.- Барон дал тебе на сохранение медаль. Куда ты ее дела?
Жюльетта Азир не могла сообразить, что случилось. Эстрейхер встряхнул ее.
- Будешь ты у меня говорить или нет? Где медаль твоего старого дружка? Она у тебя... Не отнекивайся, старая ведьма... Горничная проговорилась. Ну же, говори, а не то...
Он схватил с камина увесистые щипцы и помахал ими:
- Раз... два... три... После двадцати я разможжу тебе голову.
Глава восьмая
ПО ПРОВОЛОКЕ
Дверца шкафа, в котором сидела Доротея, не была прикрыта плотно. Тихонько толкнув ее, чтобы лучше видеть, Доротея внимательно наблюдала за происходящей сценой. Угрозы Эстрейхера ее не пугали: не в его выгодах осуществлять их. Он сосчитал до двадцати, а старушка не промолвила ни слова. Разъяренный таким упорством, Эстрейхер отбросил щипцы и изо всех сил дернул Жюльетту Азир за руку. Старушка упала на колени и в несвязных словах стала о чем-то умолять.
- Ладно, ладно. Говори лучше, где медаль... Я доведу тебя до того, что ты заговоришь.
- Нет... нет... ради бога... Я скажу. Она в имении... в реке...
- В реке? Что ты за чушь мелешь? Вы ее в реку бросили? Ты со мной шутки брось...
Повалив ее, он придавил ее грудь своим коленом.
- Ты, может быть, хочешь, чтобы я тебе руки вывернул, а? Тебе это больше нравится? - рычал бандит.
Что он сделал, Доротее не было видно, но она слышала, как Жюльетта Азир, вскрикнув от страшной боли, произнесла:
- Стенной шкаф... там... камень... надо...
Фраза осталась недоконченной, потому что, хотя губы старушки и продолжали конвульсивно двигаться, но ее искаженное страхом лицо стало постепенно успокаиваться, вместо ужаса появилось выражение какой-то необыкновенно ясной умиротворенности, а потом вдруг Жюльетта Азир засмеялась тихим, радостным, удовлетворенным смехом. В глазах ее появился тот же свет безумия, что был и у ее старого друга барона Давернуа.
- Тебе не везет,- вздумал поострить приятель Эстрейхера.- Номер второй. Этак скоро ты будешь главным поставщиком всех сумасшедших домов.
Эстрейхер с силой оттолкнул старуху, так что она упала позади кресла, у самого шкафа, где сидела Доротея.
- Не везет, говоришь? Ну, на этот раз мы, кажется, кое-что найдем. Старуха, прежде чем у нее треснули мозги, сказала насчет шкафа... Какой же? Тот или этот? И под тем и под другим низ выложен камнем.
Он показал на шкаф, в котором спряталась Доротея, и на другой, находившийся налево от камина.
- Я осмотрю этот, а ты займись тем... Или нет, помоги мне...
Они завозились около камина, открыли дверцы шкафа и стали внимательно осматривать его снаружи и внутри, исследуя желобки между каменными плитами и стараясь их приподнять.
Доротее нельзя было медлить. Когда они подойдут к ее шкафу, спасаться будет поздно. Старуха лежала совсем близко от нее, тихо посмеиваясь. Высокая спинка кресла закрывала Доротею от камина. Без малейшего шума, она высунула из шкафа руку, сняла со старухи чепчик и повязала его себе на голову. Потом надела старухины очки, покрыла косынкой плечи, а свою юбку спрятала под широкий черный фартук. Жюльетта Азир уже молчала, но за нее стала смеяться Доротея. Точно копируя старуху, она захихикала радостным и тихим смешком. Мужчины работали у камина, не обращая внимания. Тогда Доротея вышла из шкафа, сгорбилась по-старушечьи и старушечьими же шагами, не переставая хихикать, вышла на середину комнаты.
- Что она задумала, сумасшедшая? Хочет уйти, а?
- Как же она уйдет, раз ключ у тебя в кармане.
- В окно.
- Слишком высоко. Да и что ей за радость из своего дома бежать.
Доротея остановилась у окна. Оно было очень высоко. Ставни были открыты. Потихоньку, как будто невзначай и все хихикая, она повернула шпингалеты. Обдумала положение. Если окно открыть, ворвутся свежий воздух и шум. Это заставит насторожиться тех молодчиков. Нужно высчитать, какие движения и в какой последовательности ей надо произвести, она оглянулась на своих врагов, потом быстро и порывисто открыла настежь во всю ширь окно, вспрыгнула на подоконник и соскочила в сад.
Позади нее раздались яростные крики. Но Эстрейхеру и его приятелю нужно было время, чтобы сообразить, убедиться, что настоящая Жюльетта Азир лежит на своем месте. Доротея этим и воспользовалась. Она стремглав помчалась по саду, обогнула дом, спустилась по откосу вниз и вышла в поле.
В саду Жюльетты Азир раздались выстрелы. Это Эстрейхер стрелял наугад в темноту по неясно мелькнувшему силуэту Доротеи.
* * *
Рауль и дети были очень обеспокоены непонятным отсутствием Доротеи. Рассказ о своих приключениях Доротея закончила словами:
- Наступает решительный момент. Через неделю будет разыграна заключительная сцена.
Прошло несколько дней. Рауль меньше стеснялся, много разговаривал и уже не так старался скрыть свои чувства. Доротее было приятно проводить с ним время, она не отталкивала его любви и с удовольствием принимала ухаживания. Заметив это, Кентэн и ребята впали в дурное настроение. На больную тему первый заговорил капитан:
- Знаешь, Доротея, мне кажется, что я этого Рауля люблю еще меньше, чем бородача. И если бы ты меня послушала...
- То что же мы должны сделать?
- Запрячь лошадь и дать отсюда тягу.
- Будь покоен, миленький малыш. Вы четверо всегда останетесь для меня дороже всех.
Но они все-таки не были спокойны. Воздух Мануара казался им тяжелым и зловещим. Это происходило не только из-за Рауля, но и из-за того, что они в холмистых кустарниках несколько раз замечали чьи-то прячущиеся силуэты.
30 июня Доротея попросила Рауля отпустить всех слуг на следующий день в Клиссон, где был большой церковный праздник. Троим из слуг, самым сильным и имевшим ружья, было приказано потихоньку от всех вернуться к 4 часам пополудни и собраться около небольшого трактира Массой, километрах в пяти от Мануара.
1 июля Доротея с утра была оживленнее, чем всегда. Она танцевала на дворе жигу и пела английские песенки. А когда с Раулем поехала кататься на лодке, то так расшалилась, что раза два они чуть-чуть не опрокинулись. Вот тут-то, жонглируя своими тремя коралловыми браслетами, она уронила один из них в воду. Засучив рукава, Доротея собиралась пошарить по неглубокому дну. Но, склонившись с лодки, вдруг застыла, изумленно приглядываясь к чему-то на дне.
- Что вы там рассматриваете? - заинтересовался Рауль.
- Дождя давно не было, вода убыла, и сейчас очень хорошо видны камни и песок на дне. А я уже давно заметила, что камни уложены не случайно, а в определенном порядке. Посмотрите.
- Действительно, камни правильной формы, обтесаны. Можно подумать, что это какие-то громадные буквы.
- Да, и нетрудно угадать слова. Я сверялась в мэрии со старой картой. На том месте, где мы сейчас находимся, когда-то была главная лужайка сада. Один из наших предков велел выложить на ней камнями фразу: "in robore fortuna". Впоследствии речка Мэн немного изменила свое течение, и вот теперь на месте прежней лужайки - пруд... Так. Но кроме этой фразы тут должны быть еще слова и цифры. А их нельзя рассмотреть. Вы видите?
- Да, но плохо.
- Естественно. Мы находимся слишком близко. Надо смотреть с высоты.
- Поднимемся на холм.
- Ничего не выйдет. Оттуда придется смотреть наискось, и все буквы в воде расплывутся.
- Остается последнее средство: аэроплан,- засмеялся Рауль.
- Нет, есть еще одно.
* * *
После завтрака Рауль занялся кое-какими делами по хозяйству, проводил шарабан, отвозивший слуг на праздник в Клиссон, а потом пошел к пруду. Тут он застал всю труппу Доротеи, возившуюся над установкой какого-то сооружения. Над прудом на высоте трех-четырех метров была протянута довольно толстая железная проволока, прикрепленная на одном берегу к стоявшему тут сараю, а на другом - к кольцу, заделанному в каменистый отвес скалы.
- Черт возьми! Вы, кажется, собираетесь устроить здесь представление цирка.
- Совершенно верно,- весело отозвалась Доротея.- За отсутствием аэроплана я решила прибегнуть к воздушному путешествию по канату.
- Как! - встревожился Рауль.- Вы хотите... Но ведь вы непременно сорветесь...
- Я умею плавать.
- Нет, нет. Я этого не позволю.
- По какому праву?
Рауль засмеялся. На вопрос, поставленный так прямо, ответить трудно.
Доротея поднялась по лестнице на крышу сарая. Она вела себя так, как будто выступала перед публикой: смеялась, раскланивалась, отпускала шуточки. Даже и одета она была так, как во время представлений: коротенькая юбочка с красными и белыми полосками, ослепительно яркая шаль, завязанная на груди.
Доротея, попробовав ногой, хорошо ли натянута проволока, сделала реверанс, раскрыв руки, то опуская, то поднимая их, как крылья, легко скользнула по проволоке. На середине пруда она остановилась.
Это было самое трудное во всей ее проделке. Она должна была оторваться взглядом от той неподвижной точки, благодаря которой сохраняла равновесие. Ей нужно было опустить глаза, отыскать каменную кладку и сквозь струящуюся воду, отражавшую солнечные лучи, прочитать слова и цифры. Мероприятие страшно опасное и трудно выполнимое. Она несколько раз принималась за него и несколько раз выпрямлялась в тот самый момент, когда, казалось, вот-вот должна упасть. Наконец она радостно улыбнулась, сделала приветственный жест руками и тронулась дальше.
По мосту, который был перекинут на краю пруда, Рауль перешел на противоположный берег. К тому месту, где была прикреплена проволока, он подошел как раз тогда, когда Доротея спрыгнула на землю. Она была поражена бледностью Рауля и тронута его волнением.
- Ну? - спросил он.
- Прекрасно. Я прочитала все. Над девизом есть надпись: "12 июля 1921 года". Итак, мы знаем, что 12 июля этого года есть тот день, наступление которого предвещалось легендами.
Она позвала Кентэна и сказала ему вполголоса несколько слов. Кентэн побежал к фургону и очень быстро вернулся, переодевшись в свой акробатский костюм. Доротея подвезла его на лодке к середине пруда. Он бросился в воду и, вынырнув обратно, кинул в лодку какой-то тяжелый предмет, который Доротея быстро подхватила и передала Раулю.
Это был заржавевший медный или железный диск, величиною с чайное блюдечко и немного выпуклый, как огромные старинные часы. Он состоял из двух металлических плиток, наложенных одна на другую и спаянных. На одной стороне диска было грубо выгравировано: "Fortuna".
- Старая Жюльетта Азир не соврала, когда сказала о реке. В одну из последних своих прогулок барон бросил золотую медаль сюда прямо в футляре. В самом деле, лучшего места нельзя и придумать. А любой мальчишка мог бы по его просьбе достать ее.
Очень довольная она стала жонглировать диском и браслетами. Со степенностью взрослого человека капитан напомнил, что шалить не время, что сегодня торжества в Клиссоне и что недурно было бы туда прокатиться и там отпраздновать находку медали.
Предложение было принято, и все поспешили в усадьбу. Рауль отправился в гараж и вывел оттуда автомобиль, в который мальчики немедленно уселись. Доротея же сидела за маленьким столом на террасе.
- Разве вы не поедете с нами? - крикнул Рауль.
У него было ощущение, что все случившееся сегодня произошло не само по себе. События следовали одно за другим в таком порядке, с такой логикой и с такой почти математической точностью, которые могут быть лишь тогда, когда это заранее подстроено. Хотя и не понимая всей игры Доротеи, он догадывался, что дело идет к развязке и аресту Эстрейхера. Но как это должно произойти? Какие хитрости и ходы будут применены?
- Не расспрашивайте меня,- сказала Доротея.- За нами шпионят. Поэтому без жестов, без протестов. Слушайте.
Катая для забавы диск по столу, она открыла ему часть своих планов и маневров;
- Несколько дней тому назад я послала прокурору от вашего имени заявление, в котором сообщала, что Эстрейхер - преступник, разыскиваемый полицией, покушавшийся на убийство барона Давернуа и госпожи Азир, будет сегодня находиться в окрестностях вашей усадьбы. Я просила прислать двух агентов, которые в четыре часа должны встретиться с вами в трактире Массой. Сейчас четыре без четверти. Отправляйтесь туда, Рауль.
- Что я должен делать?
- Захватив агентов и трех ваших слуг, которые тоже должны прийти в трактир, спешно возвращайтесь сюда, но не по прямой дороге, а по тропинкам. Их укажут Кентэн и его товарищи. На этой стороне у стены уже приготовлены лестницы, чтобы влезть по ним. Так вы захватите врасплох Эстрейхера и его соучастника.
- Вы уверены, что Эстрейхер вылезет из подземелий? И уверены ли вы, что действительно Эстрейхер до сих пор скрывался в подземельях?
- Безусловно. Вот медаль. В наших руках. Он знает, что она у меня, и проследит, что вы все уехали. Как же ей воспользоваться таким случаем? Тем более теперь, когда мы приближаемся к решительным событиям.
Говоря о таких вещах, о возможности нападения Эстрейхера и несмотря на то, что всю тяжесть этого нападения она принимала на себя, Доротея говорила совершенно спокойно. Присутствие духа у нее было так велико, что она обратила внимание Рауля на проходившего мимо старого барона, сопровождаемого верным псом Голиафом.
- Вы заметили, что ваш дед за последние дни проявляет усиленную деятельность? Как ни заглушено его сознание, а он чувствует приближение долгожданного момента.
Рауль колебался, не желая примириться с тем, что Доротея останется одна.
- Вы прекрасно приготовились к сегодняшнему дню. Полиция вызвана. Роли распределены. Все хорошо. Но ведь вы не могла знать, что этот диск будет найден ровно за час до свидания в трактире, И вот, мне кажется...
- Слушайте меня, Рауль. Пора бы привыкнуть к тону, что я не действую наобум. Езжайте и скорее возвращайтесь обратно. И имейте в виду, что Эстрейхер явится сюда не только затем, чтобы завладеть медалью. Здесь есть н другое, на что он точит зубы.
- Что еще?
- Это я, Рауль.
Последний довод заставил молодого человека поторопиться.
Доротея осталась одна.
По ее расчетам, она должна была пробыть одинокой и беззащитной в течение не меньше двенадцати и не больше пятнадцати минут.
Она сидела, повернувшись спиной ко двору и вертя в руках диск, будто бы вся поглощенная старанием отыскать секретный механизм, с помощью которого его можно раскрыть. На самом же деле ее внимание было занято другим. Она напрягала свой тонкий слух, чтобы не пропустить ни одного звука, чтобы уловить даже шелест листьев в саду.
Послышались шаги. Вероятно, кто-то идет по мосту через пруд.
Враг приближается...
Но в то же самое время она услышала шорох на террасе, направо от себя. И почти тотчас же другой шорох, скрип других шагов - налево. У Эстрейхера не один, а два соучастника. Она окружена.
На ее часах-браслетке было без пяти минут четыре.
Глава девятая
ЛИЦОМ К ЛИЦУ
"Если они набросятся на меня,- обдумывала Доротея свое положение,- и если в намерения Эстрейхера входит увести меня отсюда, я ничего не смогу сделать. Прежде чем явится помощь, меня отнесут в их подземелье, а оттуда уж не знаю куда".
Конечно, он так и поступит. Заберет и медаль и Доротею. Клад тогда сам дастся ему в руки.
Доротея вдруг поняла ошибку в своем плане: в нем все слишком точно распределено по секундам и не учтены случайности, могущие ускорить или замедлить ход событий.
Она встала со стула, вошла в дом и бросила диск под груду грязного белья в ванной комнате. Пусть пороются и поищут. Это хоть немного задержит. Когда она хотела вернуться на террасу и подошла к выходной двери, там уже стоял Эстрейхер. Под густой бородой и под темными очками он прятал ироническую улыбку.
В эту страшную минуту, стоя лицом к лицу с убийцей отца, Доротея пожалела первый раз в жизни, что не носила с собой револьвера, полагаясь всегда на свою находчивость и изворотливость. Будь у нее оружие, она, не задумываясь, размозжила бы негодяю голову.
Он, не дав Доротее двинуться с места, схватил ее за руку и повернул так, что затрещали кости.
- Отвечай сразу... Куда ты ее дела?
Боль была так мучительна, что Доротея и не подумала упорствовать. Она провела Эстрейхера к дверям в ванную и показала на кучу белья. Вытащив диск, он любовно и удовлетворенно взвесил его на руке.
- Вот это победа... Двадцать лет упорного труда увенчались успехом... И в придачу великолепная премия - ты, Доротея.
Он поднял Доротею, взвалил себе на плечи и понес.
- Это на тебя не похоже, Доротея. Что-то неладно. Сдалась без сопротивления. Видно, подстроены какие-то козни. Надо будет держать ухо востро.
Они вышли наружу. Эстрейхер отдал приказание двум мужчинам, стоявшим настороже у главного входа во двор. Одного из них Доротея узнала: он был с Эстрейхером у Жюльетты Азир.
- Следите внимательней за дорогой, друзья. Когда я свистну, бросайте все и мчитесь к холмам.
От костюма Эстрейхера несло сыростью и затхлостью подземелий. Доротея не знала, что противнее: этот запах или то, что Эстрейхер обнял ее за шею.
Они взошли на мост. Метрах в ста отсюда должен быть вход в пещеру. Эстрейхер уже вынул свисток, готовясь дать сигнал товарищам. Доротея, случайно увидев торчащий из кармана Эстрейхера диск, порывистым движением вытащила его и бросила с моста в воду. Диск упал в воду недалеко от берега.
- Дрянь! Мерзавка! - рассвирепел Эстрейхер, сбрасывая Доротею с плеч.Лежи тут. Если двинешься, я проломлю тебе череп.
Не спуская глаз с Доротеи, бешено ругаясь, он сошел с моста и зашлепал в вязкой болотной грязи.
Доротея не собиралась бежать. Она вглядывалась в то место высокого забора, где должны показаться полицейские, слуги и Рауль. После назначенного срока прошло уже пять минут, а их еще не было. Она надеялась, что потерявший хладнокровие Эстрейхер сделает какую-нибудь ошибку. Он же словно разгадал ее мысли.
- Понимаю, понимаю. Ты хочешь выиграть время. А потом? Ты думаешь, я тебя выпущу из рук! Ни в каком случае, моя милая. Не такому простофиле, как твой Рауль, тягаться со мной. Не жди лучше своего дружка. Он не обрадуется, когда придет: моим людям сказано, что делать. Дубиной по голове, и дело в шляпе.
Он пошарил в иле и, найдя диск, поднял его и показал Доротее.
- Вот, моя дорогая. Решительно, счастье отвернулось от тебя и перешло ко мне. Твоя карта бита. Ну-с, в путь-дорогу, милая кузина.
А ее друзья все не являлись. Когда Эстрейхер приблизился к ней, она встрепенулась и сделала жест отвращения. Эстрейхер только усмехнулся, ибо всякое сопротивление было бессмысленно. Он опять взвалил ее себе на плечи.
- Простись со своим возлюбленным, Доротея. Кричи: "Прощай, Рауль".
Он перешел мост, поднялся на холм и вошел в кустарники. Кончено! Доротея проиграла сражение.
- Ты не можешь себе представить,- нашептывал Эстрейхер, и в его словах слышалось и издевательство, и ласка,- ты не можешь себе представить, как приятно держать тебя, всю трепещущую, в своих руках, как приятно касаться твоего тела и нести тебя, зная, что неизбежного не избежать... Но что с тобой? Ты плачешь? Брось, моя милая. К чему? Рано или поздно ты все равно замерла бы от ласк на груди твоего Рауля... Я тебе не так приятен, как он? Из-за этого не стоит огорчаться... Перестань же,- он начал раздражаться.Перестань, тебе говорят!