Страница:
Графу не нужна была вся эта излишняя помпа и многочисленная свита. Но главный жрец высказал желание самолично отправиться в путешествие, а другого предлога, как объяснили Роберту, для отлучки высшего священнослужителя с главного острова не было.
Похоже, графа просто не хотели отпускать к удивительному острову одного, ну и пусть. Присутствие сильного мага, каким был жрец, даже не шибко дружественно настроенного, не помешает. Конечно, вся эта многочисленная свита будет раздражать и мешать… Впрочем, в неведомый вход пещеры войдет он один. Так что, наплевать.
Вот ждать и наблюдать за всей этой суетой — тоскливо.
Когда решение принято, хочется быстрее начать действовать. Даже граф считал минуты до момента отплытия кораблей — в неведомое, к острову, где ждет его Астазия.
Почему-то у Роберта было чувство, что эта неведомая волшебница, руку которой он видел в чудесное зеркало в подземной цитадели, знает о его предстоящем визите.
Если б еще знать, как она его встретит? Теперь ему мало добраться до окна в иномирье, ему надо добиться от нее более важного — спасения друга. И меч здесь может оказаться бессилен…
Хорошо, когда все зависит от тебя самого. Захотел в поход — кликнул оруженосцев, сел на коня и вперед…
И делать ничего не делаешь в этой суетной хлопотливости подготовки и без дела не сидишь. То одно, то другое, да еще фрейлины от Гермонды сводят с ума, прибегая ежечасно с записочками от повелительницы, где один вопрос глупее другого и приходится обстоятельно отвечать — проще было бы самому сходить к ней и все сразу объяснить, но это было выше его сил. И почему она обращается к нему, разве он руководитель похода?
Очень редко выдавались часы, когда можно было посидеть у золоченого бассейна с проточной водой, где плавал Найжел. Просторная бочка, тоже золоченая, как положено по рангу, уже была готова к походу. Сотни дворцовых мальчишек ловили в саду лягушек, не зная, зачем они вдруг понадобились.
Роберт посмотрел в выпученные глаза рыбины и невольно отвел взгляд. Вдали помещения сидело полтора десятка женщин, отошедших туда при появлении графа. По мнению Роберта их нельзя было бы назвать красавицами, но все были молоды, широкобедры и грудасты, все аж светились здоровьем и чистотой. Жены Найжела, по одной от каждого клана…
— Может, попросить тебе рыбьих самочек наловить, Найжел? Чтоб не скучно было?
— попытался отшутиться он. Шутка получилась невеселой.
Граф сел на край бассейна.
— Скоро, Найжел, скоро мы отправимся в поход, я доберусь до этой пресловутой Астазии и так или иначе она вдохнет силу в твой медальон… Знаю, что ты хочешь мне сказать, знаю… Все магия виновата… — он вздохнул. — Нет?! Ты так не думаешь? Ты полагаешь, что это глупая случайность, вроде той, когда мы провалились в лабиринт у Дубового Замка в Рапрани? Да… Ты, наверное, прав. Но теперь все в наших руках, самое трудное, когда мы сидели у входа в подземелье и я считал, что это — конец, уже позади.
Да, не хочется вспоминать, как он выбирался из проклятого ущелья с рыбиной в сумке на плече. Он все боялся, что не донесет Найжела, за себя он был почему-то совершенно спокоен. И он тогда, повинуясь то ли чутью, то ли неведомому ангелу-хранителю, полез не вверх по скале, а вниз…. И по дну, как по тропе, пошел, куда вела расселина… И через несколько часов шагания неизвестно куда понял, что удача не подвела его и на этот раз: в тропе то тут, то там были явные приметы нерукотворности — явно дорога чужинцев. Только вот куда она вела? Граф не стал задумываться над этим вопросом, поскольку свернуть у него возможности не было. Шел он по дороге ущелью почти два дня. Рыбине стало плохо… И он не знал чем кормить очарованного друга. Найжел умирал. Роберт не мог этого допустить, он от отчаянья хотел кричать и выть. И он завыл — горько и пронзительно, будучи в полной уверенности, что его никто не услышит. Странно, но он почти не удивился, когда заметил почти бесплотную девушку, словно вышедшую из скалы. «Это рыцарь Найжел, что спас нашу сестру?»— спросила она. «Кто ты?»— смутившись своей вспышки горя и потому злой на себя, спросил Роберт. «Я — эхо этих гор. Так это тот самый Найжел, что спас нашу сестру в Махриде?»
Роберт вспомнил ту давнюю историю, о которой и не задумывался никогда. Найжел, конечно, не специально спас фею-эхо, просто солдаты тамошнего раджи завалили ущелье, где она обитала, бревнами и хотели подпалить совсем не для того, чтобы изничтожить какую-то там местную феечку. Их целям и помешали Найжел с Робертом.
А фея была убеждена, что Найжел рисковал жизнью именно из-за нее и помогла им выбраться из гор, где шныряли мечтающие их убить воины раджи…
И в Священных горах Орнеев, в память о том событии, слетелись все окрестные эхи, сколько их там было. Кто принес лягушку, кто гусеницу, кто горстку воды в полупрозрачных ладошках. Они не хотели, чтобы спаситель одной из них погиб. Они же и вывели Роберта по старинной дороге, а потом, в месте, где когда-то прошла лавина, по совсем уж незаметным тропам, к выходу, через мрачный подземный туннель, у входа в который лежал прикрепленный к скале толстенной цепью скелет дракона.
Когда Роберт выбрался в долину, все было совсем просто. А ведь он даже не поблагодарил эх за помощь…
— Завтра мы отправимся в порт. Со мной отправляются в путешествие сын старейшины всех кланов и ваш верховный жрец, — продолжал рассказывать новости другу граф.
Найжел не мог ответить. И это, наверное, к лучшему, считал граф. Ему было достаточно видеть немой упрек (или ему это так казалось) в глазах заколдованного друга. Но и лишить себя драгоценных минут общения с ним Роберт не мог.
— Ваше сиятельство, — раздался за спиной голос слуги, — вас хочет видеть какая-то девушка.
— Ты что не видишь — я занят? — гаркнул граф.
— Она очень настойчива, ваше сиятельство, — попытался оправдаться слуга. — Говорит, что может помочь вам в вашей проблеме…
— Да чем она может мне помочь?! — в сердцах воскликнул граф, но встал. — Я ненадолго, Най, — кивнул он рыбине. — Я скоро вернусь. — Он повернулся к слуге: — Проведите ее в мои покои.
Он очень удивился, узнав в просительнице девушку со скалы, ученицу Чевара, как ее?.. ах, да, Кар, кажется. Вот уж не думал, что еще когда-нибудь ее встретит…
— Чего тебе? — довольно грубым тоном спросил он, почему испытав совершенно необъяснимую стыдливость.
Наверное, Роберта задевало то, что там, в священных горах, она стояла пред ним нагая… он не хотел об этом вспоминать.
— Граф…
— Я слушаю, — он вынул кинжал и со скучающим видом, демонстративно стал подрезать и без того безукоризненно остриженные ногти на оставшихся пальцах правой руки..
— Я… я хочу быть с вами. С тех пор как я увидела вас там, на скале… Я поняла, что люблю вас, что не могу без вас. Вы — новый Царь Мира!
Графу было смертельно скучно, ему захотелось вернуться к Найжелу.
— Это все, что ты собиралась мне сказать?
Он подумал, что с ее помощью мог бы найти берлогу Чевара… Но вряд ли это уже интересно.
— Граф Роберт, я видела сон… Вещий сон…
— Расскажи его зевакам на базарной площади, они любят подобные байки…
Роберт резко вложил кинжал в инкрустированные ножны, показывая, что разговор закончен.
— Если вы выгоните меня вон, то я убью себя! — исступленно закричала девушка.
Роберт подумал — не накачалась ли она какой-нибудь отравы, что столь легко впадает в истерику. Успокаивать ее ему совершенно не хотелось. Собственно, он и не будет. Но как она сейчас не похожа на ту, что была на скале.
— Это твое дело, как распорядиться с собственной жизнью, — сухо сказал граф.
— Одна просьба! — взмолилась она. — Одна только просьба! Вы же мне обещали!..
Там, на скале, обещали!!!
— Если ты о том же самом, то теперь это исключено. Уходи, пока я не позвал стражу и тебя с позором не вышвырнули из дворца.
— Граф, мне было видение. Я вас люблю, да! Но сама бы я никогда не осмелилась прийти к вам. Нечто могущественное заставило меня придти сюда, во дворец, и полдня унижаться перед слугами, чтобы сейчас видеть вас.. Одна просьба, ваше сиятельство! Только одна просьба! — она упала на колени. — Возьмите меня за руки и взгляните мне в глаза. И все! Это же так просто!… А иначе я умру, я знаю…
Граф хотел развернуться и уйти, прекратив этот тягостный для него и беспредметный разговор, но все же решил исполнить эту пустяшную просьбу. Слишком сильно было воспоминание о том моменте, когда она напомнила ему его покойную супругу.
Он пальцами поднял ей лицо за подбородок и улыбнулся. Взял ее руки в свои.
Что она собирается узреть в его взгляде?
Прославленный рыцарь посмотрел в ее широко распахнутые глаза, думая в это мгновение уже о том, что еще собирался сказать молчащему другу, беспокойно кружащему в прозрачной воде золоченого бассейна.
Но тут же вздрогнул, ноги непроизвольно подкосились от неожиданности и охвативших его чувств; граф встал на одно колено.
Перед ним не была симпатичного личика юной ворожеи. На него смотрели пронзительные, усталые глаза Первого Блистательного Эксперта Ордена, имени не имеющего.
Обман, колдовство, жуткий фокус? Он не мог поверить в это чудо, хотя сам пользовался подобной магией при помощи Марваза многие сотни раз. Мошенничество?
Но откуда эта пигалица могла узнать о том, что он рыцарь ордена? Откуда она могла узнать, как выглядит глава могущественной организации, если он вот уже десятилетия не покидал тайного храма ордена?
Все сомнения развеял тяжелый, чуть с хрипотцой голос, который Роберт не спутал бы ни с каким другим на свете:
— Здравствуй, брат. С тобой все в порядке?
— Здравствуй, Первый Блистательный Эксперт, — нашел в себе силы преодолеть удивление граф. — Я не ожидал сейчас… Тем более… Я рад, я и мечтать не мог о том, что мне в ближайшее время выпадет подобная честь, как…
— Оставим это, — поморщился Первый Блистательный Эксперт ордена без имени. — Посредник — новичок и может не выдержать долгого разговора. Когда мы поняли, что Марваз погиб, то с таким трудом нашли на Орнеях нового посредника. Все орнеи, хоть чуть способные к магии — жрецы, а к ним не подступиться…
Роберт хотел спросить откуда они узнали как погиб его оруженосец, но вовремя удержал готовый сорваться с языка глупый и неуместный вопрос.
— Я слушаю тебя, Блистательный Эксперт Роберт, — поторопил глава могущественной тайной организации.
Граф Астурский уже привел мысли в порядок. По возможности кратко и стройно он описал недавние события и свои открытия.
Первый Блистательный Эксперт не смог скрыть своего удивления.
— Мы срочно отправляем бригаду на исследование подземной цитадели.
— Там, наверняка, уже побывали жрецы орнеев, — заметил граф.
— Я подумаю над этим вопросом, — взял на себя ответственность глава ордена. — А амулет этой Астазии до сих пор у тебя?
Роберт хотел распахнуть рубаху, чтобы показать чудесный медальон, но не смог освободить руки из рук собеседника.
— Да, — одними губами ответил он.
— Я хочу его.
— Я могу отдать его только вам лично. Из рук в руки, — возразил граф и старец моргнул в знак согласия. — Но мне надо отправляться на остров Астазии. Даже если бы вы приказали возвращаться в храм, я бы умолял вас разрешить мне продолжить миссию. Найжел — мой лучший друг, не раз проливавший за меня кровь.
Его спасение сейчас в моих руках. Тем более, что это совпадает с нашими общими планами…
— Более, чем ты думаешь, брат, — тяжело вздохнул Первый Блистательный Эксперт.
— Положение гораздо тяжелее, чем мы полагали. Мы рассчитывали, что у нас есть еще несколько десятилетий… — Старец помолчал и закончил: — Оказалось, что у нас может не быть даже года. Катастрофа приблизилась к нашему миру вплотную…
Дверь в иномирье надо уничтожить в кратчайшие сроки… — Он помолчал и добавил:
— Любой ценой.
— Я готов к смерти, — спокойно ответил Роберт.
— Миру не нужна твоя смерть. — Миру нужно, чтобы ты вошел в ту комнату…
— Я слушаю, владыка.
— Обстоятельства изменились, брат. Дойти туда не легко, но что ты будешь делать там, с мечом в руке?
— Уничтожу чародейское приспособление. Чтобы дверь в иные миры…
— Нет, брат, — остановил его глава ордена. — Я думаю, что ты, несмотря на блестящую эрудицию, отвагу и опыт не можешь принимать такое решение в одиночку.
Мы ведь толком не знаем, что ты там увидишь…
— У вас есть предложения?
— Да. Возьмешь эту дурочку с собой. По пути к острову будем выходить на связь.
— Но безопасность…
— Мы не будем больше обсуждать дела, будем говорить о пустяках. Будем тренировать ее тело и мозг. А в ответственный момент я, в ее теле, буду рядом с тобой. Вдвоем мы решим, как поступить там.
— Я счастлив, что…
— Не трать слова попусту. Еще что-нибудь скажешь? Или спросишь?
— Я должен добраться до острова и найти эту Астазию, — словно клятву, произнес Роберт. — И доберусь.
— Да, весь мир зависит от тебя, брат. Береги себя, но…
— Я понял, — прервал его Роберт, опасаясь, что магический разговор может завершиться в любой момент.
— И еще, — добавил старик. — Ты теперь — Третий Блистательный Эксперт нашего ордена.
— Что случилось с…
— Второй и Четвертый Блистательные Эксперты погибли, сопротивляясь мировому злу. Именно благодаря их гибели мы узнали, что приближение катастрофы так близко. Только ты теперь можешь окупить их смерть, брат Роберт. Память о них будет всегда жить в…
Старец замолк на полуслове, Роберт видел как в считанные мгновения черты его мудрого лица сменились смазливыми очертаниями девицы.
Она тяжело выдохнула и без чувств упала на пол, ее руки выскользнули из рук словно оцепеневшего графа.
Роберт тяжело повел взглядом по сторонам, нагнулся. Поднял бесчувственное тело девушки и понес к постели под пышным балдахином. Девушка весила совсем ничего, но ноги графа дрожали — только сейчас он понял, сколько сил, душевных и физических, отобрал у него этот короткий разговор.
Он вынул из кармана кружевной платок и вытер бисеринки пота, выступившие на лбу.
Бросил быстрый взгляд на девушку. И испугался — слишком бледно было ее лицо, дыхание почти не заметно. Он быстро разорвал платье на груди и приложил ухо:
сердце билось. Он успокоился — организм молодой, справится…
Граф отошел к распахнутому окну и, невидящим взором рассматривая причудливый узор растянувшихся вдоль всего неба белесых облаков, принялся обдумывать услышанное. Впрочем, в его планах разговор ничего не менял. А то, что теперь есть связь и поддержка, пусть советом, но каким! — очень важно.
В дверь вежливо постучали:
— Отец, можно с вами поговорить? — донесся голос Блекгарта.
Граф повернулся к дверям:
— Заходи, сынок. И кликни там слугу, пусть принесет вина, в горле пересохло…
Роберт вдруг подумал, что сейчас для него эти слова отнюдь не фигуральное выражение. За такую удачу, как появление человека, могущего поддерживать связь с орденом, стоило выпить.
Блекгарт прошел и сразу увидел лежащую женщину на кровати отца. Он сумел скрыть удивление и ничего не спросил. Граф заметил это и усмехнулся. Впрочем, отнюдь не желательно, чтобы слуги видели ее здесь, ему не нужно сюсюканье по лакейским и кухням насчет него. Хотя, он человек холостой и кому какое дело… Это никак не отразится на его миссии — пусть говорят…
— Батюшка, как я понял, я отправляюсь с вами в поход к какому-то северному острову, чтобы спасти рыцаря Найжела?
— Да, — кивнул граф. — Мне хотелось бы, чтобы ты плыл со мной. Я знаю, — сделал он предупреждающий жест, видя, что сын что-то хочет сказать, — ты плохо переносишь море. Но ты будешь нужен мне.
Он не собирался разъяснять наследнику, почему берет его с собой, не собирался говорить, что не знает — вернется ли он с острова живым и потому хочет побольше побыть с сыном, научив ему тому, что знает сам, чему давно следовало научить.
— Инесса отправится со мной?
Граф отрицательно покачал головой.
— Но почему, отец? — вспыхнул юноша. — Путешествие же не опасно. Иначе, почему отправляется принцесса Гермонда?
— Она уже не принцесса, — поправил граф.
— Все равно, она не перестала быть женщиной, которую нужно оберегать от опасностей. И если вы согласились на ее участие в походе, я так понимаю, ей, как и другим, никаких опасностей не грозит.
— Опасность грозит мне, сынок. И я не хочу, чтобы в эти дни, что-то мешало нашему общению…
— Отец…
— Разлука лишь укрепляет любовь, — улыбнулся сыну граф. — Если же ваши чувства за столь непродолжительный срок остынут — то и говорить-то не о чем.
Сын бросил быстрый взгляд на постель с бесчувственной девушкой. Подумать он мог все, что угодно…
— Я понял вас, отец, — покорно согласился Блекгарт.
Графу захотелось сказать что-то теплое сыну.
— Если мы вернемся из этого похода, то отпразднуем вашу свадьбу в столице Арситании, сам король Асидор благословит вас. Сынок, я потому не хочу брать твою возлюбленную, что хотя ей не будет ничего угрожать, через смертельные опасности придется пройти тебе. Ты готов?
— Да, отец, я готов защитить честь нашего славного рода и, если потребуется, погибнуть!
— Потребуется выжить, — жестко сказал граф. — А теперь — иди, сынок, к своей славной Инессе. Мне надо побыть одному.
Блекгарт направился к дверям, не удержался и бросил быстрый взгляд в сторону лежащей на графской кровати девушки. Это, конечно, не ускользнуло от отцовского взгляда. Он усмехнулся и встал у дверей, дожидаясь слугу с кувшином вина.
Он успел опорожнить кувшин на четверть когда девушка вздохнула. Она села на постели и быстро огляделась. Посмотрела на разорванный ворот платья и быстро запахнула его.
— Что со мной было? — спросила она.
— Потеряла сознание, — отвернулся от окна граф. Он-то прекрасно знал, что она ничего не помнит. — Наверно, тебе солнцем напекло…
— Но сегодня не жарко.
— Ты упала без чувств, не я, — пожал плечами Роберт. — Я тебя не звал, ты пыталась объясниться мне в своих бурных чувствах.
Он чуть не закусил губу. Ирония сейчас неуместна. Ему нельзя теперь потерять эту девушку — ниточку, незримо связывающую его с орденом, имени не имеющим.
— Простите, граф Роберт, — ее щеки покраснели, что составило резкий контраст с белой кожей лица шеи и рук, и что делало, надо признать, ее еще более симпатичной.
— Ничего, не извиняйся.
— Я… — она хотела что-то сказать, но слова будто застряли в горле.
— Извини, но у меня много дел… — Граф знал, как вести себя с прекрасным полом — будь к ним как можно равнодушнее, чтобы не пришлось потом уговаривать, стоя на коленях.
— Вы возьмете меня с собой, граф? Я без вас не могу жить.
— Да, — сказал он после томительной для нее паузы. — Возьму. Только…
— Только что? — обрадовавшись, она вновь затаила дыхание.
— Только постриги волосы и надень мужскую одежду. Я не хочу никаких пересудов.
Будешь моим оруженосцем.
— Хорошо, граф, я сделаю для вас все, что прикажете, я буду распоследней служанкой, кем угодно! Только я должна быть рядом с вами, все время видеть вас.
Вы — новый Царь Мира…
— И еще… У тебя деньги на одежду есть есть? На, — граф протянул ей несколько монет. — Ты где жила эти дни, в хижине Чевара? Если не забудешь, свали в мешок его чародейский хлам, принеси мне… Я поразбираю эти безделухи за время долгого и скучного путешествия. — Сказал он это совершенно равнодушным тоном и вдруг поймал себя на мысли, что сейчас, после разговора с Блистательным Экспертом, ему действительно стало это глубоко безразлично.
— Хорошо, господин, я сделаю все, что вы…
— И не называй меня господином. До завтра.
Граф быстро допил кубок, поставил его на стол и, не оглядываясь, вышел из комнаты.
Кар какое-то время сидела бездвижно на кровати потом закрыла лицо руками и провела ими, словно сдирая с лица грим. Не женственные были в это мгновение ее глаза и улыбка.
Вся неделя ушла на сборы и хлопоты и еще пять дней потребовались на путешествие в порт. Наконец, корабли были готовы к отплытию, команды ждали приказа, на борт флагмана была доставлена роскошная позолоченная бочка с заколдованным Найжелом и многочисленные бочки с живым кормом для рыбины.
К графу Роберту подошел его Тень.
— Можно с вами поговорить, ваше сиятельство?
— Что еще? У тебя вопросы? Я ж тебе все рассказал, что произошло в священных горах орнеев.
— Я уже все отписал и отослал, — склонил голову Тень. — Я хочу говорить о другом.
— О чем же?
— Я уже стар, ваше сиятельство. Я не справился со своими обязанностями. Я больше не могу быть вашим Тенем.
— Что за вздор ты несешь?
— Я не успел за вами в ущелье. Я не справился. Мое место займет другой…
— А ты займешься разведением капусты в огороде? — зло усмехнулся Роберт.
— Нет, — совершенно серьезно ответил Тень. — Я отправлюсь в монастырь и перед старшими братьями закончу свой путь земной.
— Но мой-то путь еще продолжается! — граф начинал сердиться.
— У вас будет другой Тень, — монах сделал призывный жест и к ним подошел юноша, в таких же точно серых одеждах, только новых и еще непотрепанных-незапыленных.
— Я не хочу другого Теня, — проворчал граф. — Я к тебе привык. Отойди-ка пока, — отмахнулся он от юноши, — дай-ка нам поговорить.
Юноша покорно отошел на прежнее место.
— Да я привык к тебе, как действительно к собственной тени! Ты со мной столько лет… А теперь хочешь умереть. Ни семьи, ни детей не оставив, уйти…
— Вы не правы, мой господин, — разомкнул в улыбке тонкие губы старый монах. — У меня есть жена — в вашей деревне. Я говорил вам, но вы, наверное, запамятовали… Этот юноша — мой старший сын. Я счастлив, что настоятели нашего братства удовлетворили мою просьбу и меня заменит именно мой сын.
Граф внимательнее посмотрел на юношу.
— Ты знаешь, куда я еду? — спросил он у человека, который стал ему за долгие годы закадычным другом, а не Тенем и не слугой.
— Да, ваше сиятельство.
— Ты знаешь, что я, скорее всего, погибну?
— Да, это возможно.
— И со мной, неизбежно, погибнет Тень?
Монах промолчал.
— Вот что, — решил граф. — Если уж ты решил помереть, то лучше со мной, как и положено Теню, а не где-то в монастыре воткнуть себе нож в брюхо. И нечего посылать мальчишку на верную гибель. Я прав?
— Я уже не могу поспевать за вами…
— Ничего, — улыбнулся граф, — будет возможность — подожду тебя. Я не хочу другого, понятно! Ты — часть меня. Может ты — моя удача, откуда мне знать? Со мной ты — и ничего не случается. Ты отстал — и с Найжелом беда… Мне не нужен другой Тень. Плывешь со мной ты!
Граф развернулся и пошел прочь, думая про себя, что за эти долгие годы малословный монах стал ему почти что родственником.
Наконец корабли подняли якоря и вскоре берег главного орнейского острова скрылся вдали. Ветер был попутный, штормов в это время года не ожидалось, никакие пираты такой эскадре не страшны.
В первый же вечер к стоявшему в задумчивости у перил Роберту подошел верховный жрец. Молча они простояли долго, пока не стало смеркаться.
— А ведь вы стремились на остров Царя Мира совсем с другой целью, — наконец, все так же всматриваясь вдаль, произнес орней.
— Сейчас мною движет только одно — спасение Найжела, — твердо произнес граф.
— Это вам так кажется, — возразил жрец. — Иначе меня бы здесь не было…
— Вы хотите мне помешать? — без особого страха спросил Роберт.
— Напротив, помочь.
— Чем вы можете мне помочь? Там? Если сказано — войдет один, и пройдет один, если достоин…
— А вы считаете себя достойным? — с проснувшимся интересом спросил верховный жрец.
— Плевать, что я там считаю, — усмехнулся Роберт. — Я не могу не пройти.
Найжел ждет помощи.
— Мы все ждем от вас помощи, — несколько загадочно произнес жрец.
Не дожидаясь ответа, пожилой маг отошел от графа, оставив его в одиночестве всматриваться вперед, туда, где еще очень далеко располагался таинственный остров, к которому Роберт стремился много-много лет…
Блекгарт ненавидел проигрывать. Даже в игре. Он отошел от огромного стола с возвышающимися на нем игрушечными горами, лесами и замками — все поле пестрило рыцарями с оранжевыми флажками верховного жреца. Одиноко в северном краю игрового поля маячили несколько рыцарей с синими знаменами сына старейшины старейшин. Там тоже все было ясно.
Полномочный арситанский посол (после памятного события в день свадьбы Гермонды, Блекгарт так и остался в этой должности) поровнялся с окном, приподнял тяжелый ставень и уставился на свинцовую гладь воды, неприметно сливающуюся в дали с серым тяжелым небом. Он ненавидел море и не любил бывать на корабле, но главный жрец орнеев по каким-то своим соображениям ни разу не ступил на землю острова. И чтобы поговорить с ним, приходилось подниматься на борт флагманского корабля и играть в эту дурацкую игру. Собственно, это он погорячился, игра-то как раз не дурацкая, просто сегодня жутко не повезло. Как, впрочем, и в прошлый раз.
Похоже, графа просто не хотели отпускать к удивительному острову одного, ну и пусть. Присутствие сильного мага, каким был жрец, даже не шибко дружественно настроенного, не помешает. Конечно, вся эта многочисленная свита будет раздражать и мешать… Впрочем, в неведомый вход пещеры войдет он один. Так что, наплевать.
Вот ждать и наблюдать за всей этой суетой — тоскливо.
Когда решение принято, хочется быстрее начать действовать. Даже граф считал минуты до момента отплытия кораблей — в неведомое, к острову, где ждет его Астазия.
Почему-то у Роберта было чувство, что эта неведомая волшебница, руку которой он видел в чудесное зеркало в подземной цитадели, знает о его предстоящем визите.
Если б еще знать, как она его встретит? Теперь ему мало добраться до окна в иномирье, ему надо добиться от нее более важного — спасения друга. И меч здесь может оказаться бессилен…
Хорошо, когда все зависит от тебя самого. Захотел в поход — кликнул оруженосцев, сел на коня и вперед…
И делать ничего не делаешь в этой суетной хлопотливости подготовки и без дела не сидишь. То одно, то другое, да еще фрейлины от Гермонды сводят с ума, прибегая ежечасно с записочками от повелительницы, где один вопрос глупее другого и приходится обстоятельно отвечать — проще было бы самому сходить к ней и все сразу объяснить, но это было выше его сил. И почему она обращается к нему, разве он руководитель похода?
Очень редко выдавались часы, когда можно было посидеть у золоченого бассейна с проточной водой, где плавал Найжел. Просторная бочка, тоже золоченая, как положено по рангу, уже была готова к походу. Сотни дворцовых мальчишек ловили в саду лягушек, не зная, зачем они вдруг понадобились.
Роберт посмотрел в выпученные глаза рыбины и невольно отвел взгляд. Вдали помещения сидело полтора десятка женщин, отошедших туда при появлении графа. По мнению Роберта их нельзя было бы назвать красавицами, но все были молоды, широкобедры и грудасты, все аж светились здоровьем и чистотой. Жены Найжела, по одной от каждого клана…
— Может, попросить тебе рыбьих самочек наловить, Найжел? Чтоб не скучно было?
— попытался отшутиться он. Шутка получилась невеселой.
Граф сел на край бассейна.
— Скоро, Найжел, скоро мы отправимся в поход, я доберусь до этой пресловутой Астазии и так или иначе она вдохнет силу в твой медальон… Знаю, что ты хочешь мне сказать, знаю… Все магия виновата… — он вздохнул. — Нет?! Ты так не думаешь? Ты полагаешь, что это глупая случайность, вроде той, когда мы провалились в лабиринт у Дубового Замка в Рапрани? Да… Ты, наверное, прав. Но теперь все в наших руках, самое трудное, когда мы сидели у входа в подземелье и я считал, что это — конец, уже позади.
Да, не хочется вспоминать, как он выбирался из проклятого ущелья с рыбиной в сумке на плече. Он все боялся, что не донесет Найжела, за себя он был почему-то совершенно спокоен. И он тогда, повинуясь то ли чутью, то ли неведомому ангелу-хранителю, полез не вверх по скале, а вниз…. И по дну, как по тропе, пошел, куда вела расселина… И через несколько часов шагания неизвестно куда понял, что удача не подвела его и на этот раз: в тропе то тут, то там были явные приметы нерукотворности — явно дорога чужинцев. Только вот куда она вела? Граф не стал задумываться над этим вопросом, поскольку свернуть у него возможности не было. Шел он по дороге ущелью почти два дня. Рыбине стало плохо… И он не знал чем кормить очарованного друга. Найжел умирал. Роберт не мог этого допустить, он от отчаянья хотел кричать и выть. И он завыл — горько и пронзительно, будучи в полной уверенности, что его никто не услышит. Странно, но он почти не удивился, когда заметил почти бесплотную девушку, словно вышедшую из скалы. «Это рыцарь Найжел, что спас нашу сестру?»— спросила она. «Кто ты?»— смутившись своей вспышки горя и потому злой на себя, спросил Роберт. «Я — эхо этих гор. Так это тот самый Найжел, что спас нашу сестру в Махриде?»
Роберт вспомнил ту давнюю историю, о которой и не задумывался никогда. Найжел, конечно, не специально спас фею-эхо, просто солдаты тамошнего раджи завалили ущелье, где она обитала, бревнами и хотели подпалить совсем не для того, чтобы изничтожить какую-то там местную феечку. Их целям и помешали Найжел с Робертом.
А фея была убеждена, что Найжел рисковал жизнью именно из-за нее и помогла им выбраться из гор, где шныряли мечтающие их убить воины раджи…
И в Священных горах Орнеев, в память о том событии, слетелись все окрестные эхи, сколько их там было. Кто принес лягушку, кто гусеницу, кто горстку воды в полупрозрачных ладошках. Они не хотели, чтобы спаситель одной из них погиб. Они же и вывели Роберта по старинной дороге, а потом, в месте, где когда-то прошла лавина, по совсем уж незаметным тропам, к выходу, через мрачный подземный туннель, у входа в который лежал прикрепленный к скале толстенной цепью скелет дракона.
Когда Роберт выбрался в долину, все было совсем просто. А ведь он даже не поблагодарил эх за помощь…
— Завтра мы отправимся в порт. Со мной отправляются в путешествие сын старейшины всех кланов и ваш верховный жрец, — продолжал рассказывать новости другу граф.
Найжел не мог ответить. И это, наверное, к лучшему, считал граф. Ему было достаточно видеть немой упрек (или ему это так казалось) в глазах заколдованного друга. Но и лишить себя драгоценных минут общения с ним Роберт не мог.
— Ваше сиятельство, — раздался за спиной голос слуги, — вас хочет видеть какая-то девушка.
— Ты что не видишь — я занят? — гаркнул граф.
— Она очень настойчива, ваше сиятельство, — попытался оправдаться слуга. — Говорит, что может помочь вам в вашей проблеме…
— Да чем она может мне помочь?! — в сердцах воскликнул граф, но встал. — Я ненадолго, Най, — кивнул он рыбине. — Я скоро вернусь. — Он повернулся к слуге: — Проведите ее в мои покои.
Он очень удивился, узнав в просительнице девушку со скалы, ученицу Чевара, как ее?.. ах, да, Кар, кажется. Вот уж не думал, что еще когда-нибудь ее встретит…
— Чего тебе? — довольно грубым тоном спросил он, почему испытав совершенно необъяснимую стыдливость.
Наверное, Роберта задевало то, что там, в священных горах, она стояла пред ним нагая… он не хотел об этом вспоминать.
— Граф…
— Я слушаю, — он вынул кинжал и со скучающим видом, демонстративно стал подрезать и без того безукоризненно остриженные ногти на оставшихся пальцах правой руки..
— Я… я хочу быть с вами. С тех пор как я увидела вас там, на скале… Я поняла, что люблю вас, что не могу без вас. Вы — новый Царь Мира!
Графу было смертельно скучно, ему захотелось вернуться к Найжелу.
— Это все, что ты собиралась мне сказать?
Он подумал, что с ее помощью мог бы найти берлогу Чевара… Но вряд ли это уже интересно.
— Граф Роберт, я видела сон… Вещий сон…
— Расскажи его зевакам на базарной площади, они любят подобные байки…
Роберт резко вложил кинжал в инкрустированные ножны, показывая, что разговор закончен.
— Если вы выгоните меня вон, то я убью себя! — исступленно закричала девушка.
Роберт подумал — не накачалась ли она какой-нибудь отравы, что столь легко впадает в истерику. Успокаивать ее ему совершенно не хотелось. Собственно, он и не будет. Но как она сейчас не похожа на ту, что была на скале.
— Это твое дело, как распорядиться с собственной жизнью, — сухо сказал граф.
— Одна просьба! — взмолилась она. — Одна только просьба! Вы же мне обещали!..
Там, на скале, обещали!!!
— Если ты о том же самом, то теперь это исключено. Уходи, пока я не позвал стражу и тебя с позором не вышвырнули из дворца.
— Граф, мне было видение. Я вас люблю, да! Но сама бы я никогда не осмелилась прийти к вам. Нечто могущественное заставило меня придти сюда, во дворец, и полдня унижаться перед слугами, чтобы сейчас видеть вас.. Одна просьба, ваше сиятельство! Только одна просьба! — она упала на колени. — Возьмите меня за руки и взгляните мне в глаза. И все! Это же так просто!… А иначе я умру, я знаю…
Граф хотел развернуться и уйти, прекратив этот тягостный для него и беспредметный разговор, но все же решил исполнить эту пустяшную просьбу. Слишком сильно было воспоминание о том моменте, когда она напомнила ему его покойную супругу.
Он пальцами поднял ей лицо за подбородок и улыбнулся. Взял ее руки в свои.
Что она собирается узреть в его взгляде?
Прославленный рыцарь посмотрел в ее широко распахнутые глаза, думая в это мгновение уже о том, что еще собирался сказать молчащему другу, беспокойно кружащему в прозрачной воде золоченого бассейна.
Но тут же вздрогнул, ноги непроизвольно подкосились от неожиданности и охвативших его чувств; граф встал на одно колено.
Перед ним не была симпатичного личика юной ворожеи. На него смотрели пронзительные, усталые глаза Первого Блистательного Эксперта Ордена, имени не имеющего.
Обман, колдовство, жуткий фокус? Он не мог поверить в это чудо, хотя сам пользовался подобной магией при помощи Марваза многие сотни раз. Мошенничество?
Но откуда эта пигалица могла узнать о том, что он рыцарь ордена? Откуда она могла узнать, как выглядит глава могущественной организации, если он вот уже десятилетия не покидал тайного храма ордена?
Все сомнения развеял тяжелый, чуть с хрипотцой голос, который Роберт не спутал бы ни с каким другим на свете:
— Здравствуй, брат. С тобой все в порядке?
— Здравствуй, Первый Блистательный Эксперт, — нашел в себе силы преодолеть удивление граф. — Я не ожидал сейчас… Тем более… Я рад, я и мечтать не мог о том, что мне в ближайшее время выпадет подобная честь, как…
— Оставим это, — поморщился Первый Блистательный Эксперт ордена без имени. — Посредник — новичок и может не выдержать долгого разговора. Когда мы поняли, что Марваз погиб, то с таким трудом нашли на Орнеях нового посредника. Все орнеи, хоть чуть способные к магии — жрецы, а к ним не подступиться…
Роберт хотел спросить откуда они узнали как погиб его оруженосец, но вовремя удержал готовый сорваться с языка глупый и неуместный вопрос.
— Я слушаю тебя, Блистательный Эксперт Роберт, — поторопил глава могущественной тайной организации.
Граф Астурский уже привел мысли в порядок. По возможности кратко и стройно он описал недавние события и свои открытия.
Первый Блистательный Эксперт не смог скрыть своего удивления.
— Мы срочно отправляем бригаду на исследование подземной цитадели.
— Там, наверняка, уже побывали жрецы орнеев, — заметил граф.
— Я подумаю над этим вопросом, — взял на себя ответственность глава ордена. — А амулет этой Астазии до сих пор у тебя?
Роберт хотел распахнуть рубаху, чтобы показать чудесный медальон, но не смог освободить руки из рук собеседника.
— Да, — одними губами ответил он.
— Я хочу его.
— Я могу отдать его только вам лично. Из рук в руки, — возразил граф и старец моргнул в знак согласия. — Но мне надо отправляться на остров Астазии. Даже если бы вы приказали возвращаться в храм, я бы умолял вас разрешить мне продолжить миссию. Найжел — мой лучший друг, не раз проливавший за меня кровь.
Его спасение сейчас в моих руках. Тем более, что это совпадает с нашими общими планами…
— Более, чем ты думаешь, брат, — тяжело вздохнул Первый Блистательный Эксперт.
— Положение гораздо тяжелее, чем мы полагали. Мы рассчитывали, что у нас есть еще несколько десятилетий… — Старец помолчал и закончил: — Оказалось, что у нас может не быть даже года. Катастрофа приблизилась к нашему миру вплотную…
Дверь в иномирье надо уничтожить в кратчайшие сроки… — Он помолчал и добавил:
— Любой ценой.
— Я готов к смерти, — спокойно ответил Роберт.
— Миру не нужна твоя смерть. — Миру нужно, чтобы ты вошел в ту комнату…
— Я слушаю, владыка.
— Обстоятельства изменились, брат. Дойти туда не легко, но что ты будешь делать там, с мечом в руке?
— Уничтожу чародейское приспособление. Чтобы дверь в иные миры…
— Нет, брат, — остановил его глава ордена. — Я думаю, что ты, несмотря на блестящую эрудицию, отвагу и опыт не можешь принимать такое решение в одиночку.
Мы ведь толком не знаем, что ты там увидишь…
— У вас есть предложения?
— Да. Возьмешь эту дурочку с собой. По пути к острову будем выходить на связь.
— Но безопасность…
— Мы не будем больше обсуждать дела, будем говорить о пустяках. Будем тренировать ее тело и мозг. А в ответственный момент я, в ее теле, буду рядом с тобой. Вдвоем мы решим, как поступить там.
— Я счастлив, что…
— Не трать слова попусту. Еще что-нибудь скажешь? Или спросишь?
— Я должен добраться до острова и найти эту Астазию, — словно клятву, произнес Роберт. — И доберусь.
— Да, весь мир зависит от тебя, брат. Береги себя, но…
— Я понял, — прервал его Роберт, опасаясь, что магический разговор может завершиться в любой момент.
— И еще, — добавил старик. — Ты теперь — Третий Блистательный Эксперт нашего ордена.
— Что случилось с…
— Второй и Четвертый Блистательные Эксперты погибли, сопротивляясь мировому злу. Именно благодаря их гибели мы узнали, что приближение катастрофы так близко. Только ты теперь можешь окупить их смерть, брат Роберт. Память о них будет всегда жить в…
Старец замолк на полуслове, Роберт видел как в считанные мгновения черты его мудрого лица сменились смазливыми очертаниями девицы.
Она тяжело выдохнула и без чувств упала на пол, ее руки выскользнули из рук словно оцепеневшего графа.
Роберт тяжело повел взглядом по сторонам, нагнулся. Поднял бесчувственное тело девушки и понес к постели под пышным балдахином. Девушка весила совсем ничего, но ноги графа дрожали — только сейчас он понял, сколько сил, душевных и физических, отобрал у него этот короткий разговор.
Он вынул из кармана кружевной платок и вытер бисеринки пота, выступившие на лбу.
Бросил быстрый взгляд на девушку. И испугался — слишком бледно было ее лицо, дыхание почти не заметно. Он быстро разорвал платье на груди и приложил ухо:
сердце билось. Он успокоился — организм молодой, справится…
Граф отошел к распахнутому окну и, невидящим взором рассматривая причудливый узор растянувшихся вдоль всего неба белесых облаков, принялся обдумывать услышанное. Впрочем, в его планах разговор ничего не менял. А то, что теперь есть связь и поддержка, пусть советом, но каким! — очень важно.
В дверь вежливо постучали:
— Отец, можно с вами поговорить? — донесся голос Блекгарта.
Граф повернулся к дверям:
— Заходи, сынок. И кликни там слугу, пусть принесет вина, в горле пересохло…
Роберт вдруг подумал, что сейчас для него эти слова отнюдь не фигуральное выражение. За такую удачу, как появление человека, могущего поддерживать связь с орденом, стоило выпить.
Блекгарт прошел и сразу увидел лежащую женщину на кровати отца. Он сумел скрыть удивление и ничего не спросил. Граф заметил это и усмехнулся. Впрочем, отнюдь не желательно, чтобы слуги видели ее здесь, ему не нужно сюсюканье по лакейским и кухням насчет него. Хотя, он человек холостой и кому какое дело… Это никак не отразится на его миссии — пусть говорят…
— Батюшка, как я понял, я отправляюсь с вами в поход к какому-то северному острову, чтобы спасти рыцаря Найжела?
— Да, — кивнул граф. — Мне хотелось бы, чтобы ты плыл со мной. Я знаю, — сделал он предупреждающий жест, видя, что сын что-то хочет сказать, — ты плохо переносишь море. Но ты будешь нужен мне.
Он не собирался разъяснять наследнику, почему берет его с собой, не собирался говорить, что не знает — вернется ли он с острова живым и потому хочет побольше побыть с сыном, научив ему тому, что знает сам, чему давно следовало научить.
— Инесса отправится со мной?
Граф отрицательно покачал головой.
— Но почему, отец? — вспыхнул юноша. — Путешествие же не опасно. Иначе, почему отправляется принцесса Гермонда?
— Она уже не принцесса, — поправил граф.
— Все равно, она не перестала быть женщиной, которую нужно оберегать от опасностей. И если вы согласились на ее участие в походе, я так понимаю, ей, как и другим, никаких опасностей не грозит.
— Опасность грозит мне, сынок. И я не хочу, чтобы в эти дни, что-то мешало нашему общению…
— Отец…
— Разлука лишь укрепляет любовь, — улыбнулся сыну граф. — Если же ваши чувства за столь непродолжительный срок остынут — то и говорить-то не о чем.
Сын бросил быстрый взгляд на постель с бесчувственной девушкой. Подумать он мог все, что угодно…
— Я понял вас, отец, — покорно согласился Блекгарт.
Графу захотелось сказать что-то теплое сыну.
— Если мы вернемся из этого похода, то отпразднуем вашу свадьбу в столице Арситании, сам король Асидор благословит вас. Сынок, я потому не хочу брать твою возлюбленную, что хотя ей не будет ничего угрожать, через смертельные опасности придется пройти тебе. Ты готов?
— Да, отец, я готов защитить честь нашего славного рода и, если потребуется, погибнуть!
— Потребуется выжить, — жестко сказал граф. — А теперь — иди, сынок, к своей славной Инессе. Мне надо побыть одному.
Блекгарт направился к дверям, не удержался и бросил быстрый взгляд в сторону лежащей на графской кровати девушки. Это, конечно, не ускользнуло от отцовского взгляда. Он усмехнулся и встал у дверей, дожидаясь слугу с кувшином вина.
Он успел опорожнить кувшин на четверть когда девушка вздохнула. Она села на постели и быстро огляделась. Посмотрела на разорванный ворот платья и быстро запахнула его.
— Что со мной было? — спросила она.
— Потеряла сознание, — отвернулся от окна граф. Он-то прекрасно знал, что она ничего не помнит. — Наверно, тебе солнцем напекло…
— Но сегодня не жарко.
— Ты упала без чувств, не я, — пожал плечами Роберт. — Я тебя не звал, ты пыталась объясниться мне в своих бурных чувствах.
Он чуть не закусил губу. Ирония сейчас неуместна. Ему нельзя теперь потерять эту девушку — ниточку, незримо связывающую его с орденом, имени не имеющим.
— Простите, граф Роберт, — ее щеки покраснели, что составило резкий контраст с белой кожей лица шеи и рук, и что делало, надо признать, ее еще более симпатичной.
— Ничего, не извиняйся.
— Я… — она хотела что-то сказать, но слова будто застряли в горле.
— Извини, но у меня много дел… — Граф знал, как вести себя с прекрасным полом — будь к ним как можно равнодушнее, чтобы не пришлось потом уговаривать, стоя на коленях.
— Вы возьмете меня с собой, граф? Я без вас не могу жить.
— Да, — сказал он после томительной для нее паузы. — Возьму. Только…
— Только что? — обрадовавшись, она вновь затаила дыхание.
— Только постриги волосы и надень мужскую одежду. Я не хочу никаких пересудов.
Будешь моим оруженосцем.
— Хорошо, граф, я сделаю для вас все, что прикажете, я буду распоследней служанкой, кем угодно! Только я должна быть рядом с вами, все время видеть вас.
Вы — новый Царь Мира…
— И еще… У тебя деньги на одежду есть есть? На, — граф протянул ей несколько монет. — Ты где жила эти дни, в хижине Чевара? Если не забудешь, свали в мешок его чародейский хлам, принеси мне… Я поразбираю эти безделухи за время долгого и скучного путешествия. — Сказал он это совершенно равнодушным тоном и вдруг поймал себя на мысли, что сейчас, после разговора с Блистательным Экспертом, ему действительно стало это глубоко безразлично.
— Хорошо, господин, я сделаю все, что вы…
— И не называй меня господином. До завтра.
Граф быстро допил кубок, поставил его на стол и, не оглядываясь, вышел из комнаты.
Кар какое-то время сидела бездвижно на кровати потом закрыла лицо руками и провела ими, словно сдирая с лица грим. Не женственные были в это мгновение ее глаза и улыбка.
Вся неделя ушла на сборы и хлопоты и еще пять дней потребовались на путешествие в порт. Наконец, корабли были готовы к отплытию, команды ждали приказа, на борт флагмана была доставлена роскошная позолоченная бочка с заколдованным Найжелом и многочисленные бочки с живым кормом для рыбины.
К графу Роберту подошел его Тень.
— Можно с вами поговорить, ваше сиятельство?
— Что еще? У тебя вопросы? Я ж тебе все рассказал, что произошло в священных горах орнеев.
— Я уже все отписал и отослал, — склонил голову Тень. — Я хочу говорить о другом.
— О чем же?
— Я уже стар, ваше сиятельство. Я не справился со своими обязанностями. Я больше не могу быть вашим Тенем.
— Что за вздор ты несешь?
— Я не успел за вами в ущелье. Я не справился. Мое место займет другой…
— А ты займешься разведением капусты в огороде? — зло усмехнулся Роберт.
— Нет, — совершенно серьезно ответил Тень. — Я отправлюсь в монастырь и перед старшими братьями закончу свой путь земной.
— Но мой-то путь еще продолжается! — граф начинал сердиться.
— У вас будет другой Тень, — монах сделал призывный жест и к ним подошел юноша, в таких же точно серых одеждах, только новых и еще непотрепанных-незапыленных.
— Я не хочу другого Теня, — проворчал граф. — Я к тебе привык. Отойди-ка пока, — отмахнулся он от юноши, — дай-ка нам поговорить.
Юноша покорно отошел на прежнее место.
— Да я привык к тебе, как действительно к собственной тени! Ты со мной столько лет… А теперь хочешь умереть. Ни семьи, ни детей не оставив, уйти…
— Вы не правы, мой господин, — разомкнул в улыбке тонкие губы старый монах. — У меня есть жена — в вашей деревне. Я говорил вам, но вы, наверное, запамятовали… Этот юноша — мой старший сын. Я счастлив, что настоятели нашего братства удовлетворили мою просьбу и меня заменит именно мой сын.
Граф внимательнее посмотрел на юношу.
— Ты знаешь, куда я еду? — спросил он у человека, который стал ему за долгие годы закадычным другом, а не Тенем и не слугой.
— Да, ваше сиятельство.
— Ты знаешь, что я, скорее всего, погибну?
— Да, это возможно.
— И со мной, неизбежно, погибнет Тень?
Монах промолчал.
— Вот что, — решил граф. — Если уж ты решил помереть, то лучше со мной, как и положено Теню, а не где-то в монастыре воткнуть себе нож в брюхо. И нечего посылать мальчишку на верную гибель. Я прав?
— Я уже не могу поспевать за вами…
— Ничего, — улыбнулся граф, — будет возможность — подожду тебя. Я не хочу другого, понятно! Ты — часть меня. Может ты — моя удача, откуда мне знать? Со мной ты — и ничего не случается. Ты отстал — и с Найжелом беда… Мне не нужен другой Тень. Плывешь со мной ты!
Граф развернулся и пошел прочь, думая про себя, что за эти долгие годы малословный монах стал ему почти что родственником.
Наконец корабли подняли якоря и вскоре берег главного орнейского острова скрылся вдали. Ветер был попутный, штормов в это время года не ожидалось, никакие пираты такой эскадре не страшны.
В первый же вечер к стоявшему в задумчивости у перил Роберту подошел верховный жрец. Молча они простояли долго, пока не стало смеркаться.
— А ведь вы стремились на остров Царя Мира совсем с другой целью, — наконец, все так же всматриваясь вдаль, произнес орней.
— Сейчас мною движет только одно — спасение Найжела, — твердо произнес граф.
— Это вам так кажется, — возразил жрец. — Иначе меня бы здесь не было…
— Вы хотите мне помешать? — без особого страха спросил Роберт.
— Напротив, помочь.
— Чем вы можете мне помочь? Там? Если сказано — войдет один, и пройдет один, если достоин…
— А вы считаете себя достойным? — с проснувшимся интересом спросил верховный жрец.
— Плевать, что я там считаю, — усмехнулся Роберт. — Я не могу не пройти.
Найжел ждет помощи.
— Мы все ждем от вас помощи, — несколько загадочно произнес жрец.
Не дожидаясь ответа, пожилой маг отошел от графа, оставив его в одиночестве всматриваться вперед, туда, где еще очень далеко располагался таинственный остров, к которому Роберт стремился много-много лет…
Эпизод одиннадцатый
Последнего героя, защищающего цвета Блекгарта, рыцарь верховного жреца догнал у самых границ болот, когда тому оставалось всего несколько ходов до укрепленного замка. Исход игры был предрешен и до этого, но надежды еще оставались — всего-то не хватило чуть-чуть, в цитадели его бы не взяли, отстоялся бы, накопил сил… А так сопротивление было бесполезно и юному послу Арситании оставалось лишь признать свое поражение.Блекгарт ненавидел проигрывать. Даже в игре. Он отошел от огромного стола с возвышающимися на нем игрушечными горами, лесами и замками — все поле пестрило рыцарями с оранжевыми флажками верховного жреца. Одиноко в северном краю игрового поля маячили несколько рыцарей с синими знаменами сына старейшины старейшин. Там тоже все было ясно.
Полномочный арситанский посол (после памятного события в день свадьбы Гермонды, Блекгарт так и остался в этой должности) поровнялся с окном, приподнял тяжелый ставень и уставился на свинцовую гладь воды, неприметно сливающуюся в дали с серым тяжелым небом. Он ненавидел море и не любил бывать на корабле, но главный жрец орнеев по каким-то своим соображениям ни разу не ступил на землю острова. И чтобы поговорить с ним, приходилось подниматься на борт флагманского корабля и играть в эту дурацкую игру. Собственно, это он погорячился, игра-то как раз не дурацкая, просто сегодня жутко не повезло. Как, впрочем, и в прошлый раз.