Лекс Ален. Левый глаз дракона

   – Да, – выдохнул он чуть слышно.
   Ратиниара потянула его к себе. На этот раз Л'эрт не нашел в себе сил отстраниться. Ее губы мазнули по его губам мягким касанием, язычок скользнул в глубь его рта горячей молнией. Она целовала его медленно и очень аккуратно – но все равно недостаточно аккуратно. Он почувствовал во рту теплый металлический привкус и тут же напрягся, ожидая, что она отстранится. Она не отстранилась, только замерла на мгновение, встречаясь с ним взглядом. В ореховых глазах светились теплые огоньки. Л'эрт сдавленно застонал, не в состоянии себя контролировать. Его руки поползли к застежкам ее платья. Первые две он расстегнул. Оставшиеся просто вырвал, не замечая этого. Он был резок и почти груб, но Ратиниара не возражала.
 
   Кожа у него была прозрачно-белая и холодная, как снег. Ратиниара сначала думала, что ей это кажется, потом привыкла. Она осторожно провела ладонью по его груди, дотрагиваясь до странного крестообразного шрама ниже ключицы.
   – Тебя пытали церковники?
   Л'эрт криво улыбнулся краем губ.
   – Нет, в руки Святого Ордена я еще не попадал. Вряд ли я бы сейчас с тобой разговаривал, если бы они знали, что я вампир.
   – Тогда откуда это у тебя?
   – Напоминание. Про подлость, честь и любовь.
   – Не хочешь рассказывать?
   – Не хочу. Это история с грустным концом. – Он взял ее руку, мягко поглаживая тонкие пальцы. – Давай я расскажу тебе что-нибудь другое.
   – Я же совсем ничего о тебе не знаю. Ты даже имени своего не говоришь.
   Его улыбка стала чуть грустной.
   – Не хочу подвергать тебя опасности.
   – Сплошные тайны. – Она прижалась к нему, положила голову на плечо. – Расскажи тогда то, что можно.
   – Любопытная белочка. Яродился далеко-далеко отсюда, почти в самых Драконьих Пиках. Если забираться ночью в горы, воздух там прозрачный и холодный, а звезды спускаются вниз водить хороводы среди людей. Кажется, если раскинуть руки, можно полететь.
   – А вампиры умеют летать?
   – Я умею. – Он тихо усмехнулся. – Правда, не в человеческом облике.
   – Ой. – Эльфийка чуть подняла голову. – Ядумала, это сказки. А ты правда можешь превратиться в летучую мышь?
   – Могу. Но сейчас не буду, если ты не возражаешь. – На дне его глаз вспыхнули и пропали смешинки. – Сейчас день, а в облике нетопыря я не могу переносить солнце.
   – А как ты вообще его переносишь? Вроде считается, солнечный свет смертелен для неч… для вампиров.
   – Сложно сказать. Но я вообще-то жутко старый вампир. Почти восемьсот лет. Может, у меня иммунитет развился.
   – А что такой старый вампир делает в Гринатаире?
   – У-у-у, я ищу совсем страшные тайны.
   Она легонько ткнула его кулачком в бок:
   – Ты опять не ответил. Пообещай мне одну вещь?
   – Какую?
   – Когда найдешь свою страшную тайну… Попрощайся со мной перед отъездом?
   Глаза у него были синие-синие, как глубокое море.
   – Обещаю.
   – Спасибо, л'иив'ахк.
   Л'эрт чуть изогнул бровь. Слово было ему совершенно незнакомо.
   – Как-как ты меня назвала?
   Ратиниара замерла. Ей и раньше случалось пересыпать свои фразы Верхней Речью – и ей показалось, что он на ней не говорит. Она почти незаметно вздохнула, стараясь, чтобы голос звучал ровно:
   – Ну раз уж ты не хочешь говорить своего имени – надо же мне как-то тебя называть. Или тебе не нравится?
   – А что это значит?
   – Ну это дословно не переводится… просто ласковое прозвище, – сказала она почти небрежно.
   – Хорошо хоть не ругательное, – тихо хмыкнул он.
   Дальше уточнять Л'эрт не стал.
   Ратиниара сдержала вздох облегчения.
   «Л'иив'ахк» прекрасно переводилось – дословно – на общую речь. И значило «любимый».

Глава 45

   Л'эрт проторчал в Гринатаире почти все лето, но так и не нашел сколь-нибудь удовлетворившей его информации про пророчество Сиринити. Все тексты, выглядевшие более-менее достоверно, представляли собой сплошные обрывки, все же остальное казалось подтасовкой. А в глубине души по-прежнему копошился червячок беспокойства. Призывать Клиастро только для того, чтобы поговорить, он более чем опасался.
   Когда зелень на деревьях стала сменяться червонным золотом, он решил попробовать пробраться поближе к Башням Лиг – хотя бы к Черной. Возможно, он что-то придумает, чтобы его допустили к закрытым архивам. В конце концов, должны же они его бояться после того, как он свалил Риффира.
   На улицах было непривычно людно для такого раннего часа. Человеческое мельтешение отвлекло вампира от невеселых мыслей. С колокольни центрального собора раздавался мягкий перезвон. Какой-то местный праздник?
   Л'эрт свернул в ближайший трактир, привычно заказывая молоко прыгавшему вокруг него котенку. Трактир даже изнутри был кое-где украшен венками из полевых цветов. Л'эрт потрогал недавно сорванные ромашки.
   – Что за праздник, хозяин?
   Трактирщик недоуменно вскинул широкие брови. Нечасто встретишь столь неосведомленного путника. В ранний час в трактире было безлюдно, и ему захотелось поболтать.
   – Ну как же. Об этом уже с месяц, как известно. Нынче брат короля женится. Устраивают торжества по всему Абадоссу. Вечером на центральной площади будут танцы и бесплатное вино. Ну и церковники свои службы во всех соборах устраивают, само собой.
   – Брат короля? – Л'эрт недоуменно встряхнул головой. Он думал, у Арриера не было никаких братьев.
   – Ну это неофициально, конечно. Жаль, что он отдал власть этому Ксорта, но, конечно, им там в своих кругах виднее. Опять же ходили слухи, что Арриера заразился какой-то неизлечимой болезнью во время войны. Не знаю, в общем. Я в их эльфийской политике не разбираюсь. Главное, что налоги снизили в два раза – и то хлеб.
   – Подожди. Что ты такое несешь? Я думал, когда объявляли о коронации, – на трон сел Арриера. А ты сейчас говоришь…
   – Да вот сам видишь, как у них все непонятно. Ну эльфы, одно слово. Может, вовсе и не болен он был, а просто не поделили чего – вот он и отрекся. Ну да и шут с ним. Еще говорят, Арриера в последнем бою повредили голову, и он стал странным. Опять же вон и женится на какой-то безродной девке. Срам один. Как же ее звать-то? А, да. Вандзор. Керриалина Вандзор.
   Л'эрт мигнул. Зрачки у него сузились в вертикальные полоски. Он невидяще уставился в темное, отполированное многими ладонями дерево стойки.
   – Что ж… Принеси-ка мне вина, хозяин. Надо же выпить за здоровье и счастье новобрачных.
 
   Это был третий или четвертый трактир по счету. Л'эрт точно не помнил. Из предыдущего его, кажется, вытолкали, когда он полез в драку с местным вышибалой. Или это было еще раньше?
   – Эй, хозяин! Сколько можно ждать! Я же заказывал вина! – Он постучал по столу монетой. Котенок притаился под столом, обхватив лапами его сапог и периодически протестующе урча. Но сейчас вампиру было не до него. – Хозяин!
   Бутылки быстро пустели, но желанное забвение все не приходило.
   Котенок запрыгнул на стол и попытался схватить его за палец, сталкивая на пол недопитую бутылку. Л'эрт едва успел подхватить ее – его движения стали сильно заторможенными, даже медленнее обычной человеческой реакции.
   – Ох, Мышонок… – Он взъерошил рыжую шерсть на загривке котенка. – Глупый ты и маленький. Ничего-то ты не понимаешь. И я тоже глупый. И надо же было мне в нее влюбляться. – Он глотнул прямо из горла бутылки, игнорируя отставленную на край стола кружку. – А я ей на хрен не нужен. Потому что я мразь, труп и убийца. И мои моральные качества в подметки не годятся бла-а-ародному сэру Ралернану. Она меня ненавидит, слышишь? Я для нее – кучка дерьма посреди сверкающей гостиной. И все тут. А я хочу быть с ней, понимаешь? – заорал он, обращаясь к запыленным потолочным балкам. – Вот хочу, будь все проклято! А вместо этого я должен держать ей свечку и бурно радоваться, что она сейчас счастлива! А я не могу радоваться! Чтоб ад все это поглотил!
   Из-за дальнего столика за ним внимательно наблюдали трое. Они кутались в широкие плащи, несмотря на теплую погоду, и старательно прятали глаза, когда Л'эрт бросал трактирщику очередной золотой.
   Когда он, пошатываясь, вышел во двор, собираясь отдать дань природе, они серыми тенями скользнули следом.
   Он слышал шаги за спиной, но не обратил на них внимания. Когда на его голову стала опускаться дубинка, он попытался уклониться, но слишком медленно. После третьего удара он отключился.
   Теплый шершавый язычок бережно вылизывал ему нос. Л'эрт чихнул и открыл глаза. Кажется, он лежал на спине – перед глазами темнело осыпанное первыми звездами небо. Котенок радостно мяукнул и утроил свои старания. Вампир пошевелился, пытаясь подняться. Левый бок тут же отозвался режущей болью. Рука Л'эрта нащупала под ребрами явно посторонний предмет. Ругнувшись, он выдернул ножик – и некоторое время тупо на него смотрел. На остром лезвии темнели пятна крови. Удар грабителей был хорош – если бы он был человеком, он бы сейчас был уже мертв. А так он только чувствовал страшную боль и нарастающую волну бешенства. Хмель все еще гудел в его голове.
   – Вот так, Мышонок. – Он с размаху кинул нож на каменную мостовую. Лезвие жалобно звякнуло, втыкаясь между плитками. – Все есть суета сует и томление духа. Может, я бог, а? Бессмертный, мать твою… Я от них прячусь, не трогаю их – и что в итоге? Нож в брюхо? Они просто не знают, что я могу! Так, может, им показать? – Он поднялся, цепляясь за стену дома. С плаща его стекала грязь. – Ну смотрите же!
   Легкий хлопок – и на месте вампира закружилась крупная летучая мышь. И устремилась вверх по ломаной линии, шарахаясь из стороны в сторону.
   Котенок жалобно мяукнул, провожая ее взглядом. Он-то летать не умел.
 
   Было душно. Кожей он ощущал прикосновения горячих тел. Л'эрт пошевелился, прогоняя сонную муть, и открыл глаза. На его груди, небрежно разбросав руки, сонно посапывала хрупкая блондиночка. Слева, обхватив его за шею руками и щекоча кожу теплым дыханием, пристроилась еще одна, с несколько более пышными формами. Повернуть голову направо что-то мешало, но, судя по ощущениям, там тоже к нему прижималось нечто женского рода. Причем не одно.
   Голова кружилась, живот скручивало от рвотных позывов. Шатаясь, он выполз из груды теплых тел и проковылял к окну. Ему хотелось глотка свежего воздуха.
   Рама была забита наглухо, но он этого не заметил. А приданное им усилие было таково, что старое дерево не выдержало и с хрустом вылетело наружу, пропуская в комнату утренний туман. Л'эрт глубоко вздохнул и высунулся наружу. Тело немилосердно болело, как будто его накануне пытали в каких-то застенках. А может, действительно пытали? Память упорно отказывалась объяснить ему, как он сюда попал.
   Почувствовав прикосновение теплой руки к спине, он дернулся и обернулся. Вроде он не слышал шагов?
   – А-а-а, это ты, белочка, – произнес он с облегчением, узнав Ратиниару. – Ты случайно не знаешь, что я здесь делаю?
   – А ты что, ничего не помнишь? – В ее глазах застыло какое-то странное выражение.
   Л'эрт мигнул, пытаясь сфокусировать глаза. Получалось не очень.
   – Ммм… давай так. Давай ты сначала мне расскажешь, договорились?
   Она уставилась в пол.
   – Ну… ночью ты пришел… сильно пьяный… И потребовал девочек… всех…
   – Э-эмм… – Он перевел взгляд на кучу обнаженных тел, свернувшихся на кровати. Эльфийка проследила его взгляд.
   – Нет, это не все. Часть ты отпустил… потом… Когда перетрахал всех по третьему кругу…
   – Даже так? Не подозревал за собой таких талантов. – Он прижался ноющей головой к краю развороченной рамы. – Ну тогда хотя бы понятно, почему у меня все болит…
   Ратиниара не ответила. Она стояла, обхватив себя руками, и по-прежнему смотрела в пол. Эльфийке было больно вспоминать прошлую ночь. Она чуть с ума не сходила от ревности, хотя и понимала, что нет у нее на это никаких прав.
   В тумане, скрывающем улицу, то появлялись, то исчезали огоньки факелов. Присмотревшись получше, Л'эрт заметил, что факелы держат в руках закутанные в серые мантии фигурки. Пресвятой Орден? Как-то их было слишком много. Он отодвинулся подальше в глубь комнаты.
   – Что-то там церковники разбегались…
   В глазах эльфийки опять мелькнуло странное выражение:
   – Только не говори, что и про это ты ничего не знаешь!
   – Про что не знаю?
   Она шагнула к нему вплотную, заглянула в глаза:
   – Что ты делал ночью? До того, как пришел сюда?
   Он напрягся:
   – Белочка, в чем дело?
   – Орден Пресвятой Церкви объявил открытое противостояние Ордену Высокой Магии. Серые сейчас шныряют по всем улицам. Они ищут мага, который нарушил какие-то их соглашения. Всех магов, что они находят, они тащат к себе. Церковники разнесли по домам листки с требованием информировать их о подозрительных личностях, похожих на магов, еще три часа назад. Ты связан с этим?
   В окно блеснуло отдаленными огнями. Л'эрт покосился на улицу. Над видимыми издалека шпилями академии заклубился черный дым, столбом уходя в небо.
   – Ох…
   – Знаешь, что я видела ночью? По этой вот самой улице, прямо под нашими окнами, промаршировала целая толпа скелетов. Самых настоящих скелетов: только кости и ничего больше. И глазницы их светились синими огоньками изнутри. Знаешь, что они делали? Пели похабные частушки. Уж не знаю чем: ртов-то у них нет! Но слышно их было, наверное, на другом конце города!
   – Частушки? – Что-то такое он припоминал. Как ему показалось, просто идущие в темноте белые шеренги выглядят слишком тихо и несоответственно его настроению…
   – На улице шептались, что в других концах города тоже видели скелеты. Кто-то говорил, что скелеты играли в салочки и танцевали польку. Рассказывают, что церковники чуть с ума не посходили, пытаясь уничтожить всю эту армию смерти. А часть скелетов им так и не удалось упокоить: они вросли в камень центральной площади. Шепчутся, что вросшие кости образовали весьма неприличный символ.
   – Ох… – Кажется, он припоминал что-то еще. Ему казалось, что он летал по какому-то собору и… – Боги великие… Что же я натворил… – Он обхватил руками раскалывающуюся голову.
   – Да уж.
   Она покосилась на сопящих на кровати девочек и опять уставилась в грязные доски пола. Л'эрт наконец понял.
   – Ты сердишься?
   – Нет!
   – Да. Прости, я иногда такой идиот… – Он не договорил. Чуткое ухо вампира уловило посторонний шум внизу. – Сюда кто-то идет. Надеюсь, не церковники, но… Белочка, здесь можно где-нибудь спрятаться?
   Ратиниара нахмурилась:
   – Разве что только наверху. Пойдем. – Она дернула его за руку.
   – Подожди. Где моя одежда? – Бегать по городу нагишом его не очень устраивало.
   – Потом найдешь. Пошли! – Теперь шум внизу слышала уже и она.
   Они осторожно выскользнули на лестницу, стараясь двигаться тихо. У вампира это получилось, у эльфийки – нет. Ратиниара потянула его за собой, не давая рассмотреть, что происходит внизу. Вбежав вверх по шаткому настилу, они оказались на чердаке. Дверь запиралась изнутри засовом, каковой эльфийка и поторопилась задвинуть, обдирая руки.
   Здесь пахло пылью, и кругом висела паутина. Единственное крошечное окошко выходило на крышу. Л'эрт распахнул его и выглянул наружу. На крыше прятаться было негде, оставалось затеряться в тумане улиц.
   Краем уха он различил скрип ступеней и голос Калары:
   – Да говорю же я вам, нет у меня никаких магов!
   Отвечавший ей голос был тих и размерен:
   – Мы проверяем все дома. Пресвятой Кхенеранн дал указание проверять всех. Мы не делаем исключений. С дороги!
   Л'эрт округлившимися глазами смотрел, как дверь на чердак вспыхнула по периметру белым сиянием – и с легким шелестом ввалилась внутрь. Он едва успел отодвинуться подальше. Что происходит, забери всех демоны? Церковники никогда не были магами! Его напряжение передалось Ратиниаре: она судорожно вцепилась пальцами ему в плечо.
   – Во имя Наисвятейшего! – В образовавшийся проем вошли двое в серых мантиях. Тот, что шел первым, в вытянутой руке держал крест.
   Как только церковник переступил порог, крест полыхнул ярким светом, заставляя вампира болезненно сощуриться и шагнуть назад.
   – А-а-а-а, так в этом доме прячется нечисть! Изыди, проклятая душа! – Размахивая крестом, он пошел на вампира.
   Л'эрт сглотнул, автоматически выбрасывая вперед защитное заклинание. Но оно почти сразу же погасло, наткнувшись на пылающий крест.
   Церковник издал довольный смешок.
   – Твоя проклятая душа не может сопротивляться силе Наисвятейшего! – Он поднял крест повыше над головой, словно факелом, освещая им все вокруг.
   – Не тронь его! – Ратиниара метнулась вперед, стараясь перехватить руку с крестом.
   Церковник оттолкнул ее, будто она ничего не весила. Эльфийка ударилась о стену и сползла по ней вниз, свернувшись дрожащим комочком.
   – Прочь, слуга проклятого! Прочь!
   С пылающего креста сорвались белые сполохи, упали на дощатый пол и, словно живые, потекли к вампиру. Он шагнул назад, еще и еще – пока в спину не уперлась распахнутая створка окна. Выпрыгнуть на крышу? И что это даст? Разве что небольшую отсрочку. Сполохи подкатились почти вплотную к пальцам его ног и замерли, как будто ожидая приказа. Кожей Л'эрт чувствовал исходящий от них огромный жар. Ему стало страшно.
   – Покайся перед смертью, проклятая душа!
   В глубине души вампира шевельнулся темный комок, пытаясь развернуться в нечто большее.
   –  Призови меня, ч-человечек… Призови меня!
   Он судорожно сглотнул. Какое искушение! Только несколько слов – и уж великая богиня Тьмы наверняка справится с парочкой служителей Пресвятой Церкви. Но вот только чем придется ей заплатить?
   Белые сполохи, замершие у его ног, гипнотизировали переливами света.
   – Нет, Клиастро!
   –  Ты так глуп, человечек! Призови меня – или ты сейчас умрешь! Я чувствую силу, и сила эта куда больше твоей! На сей раз Свет не поможет тебе, человечек… Призывай же меня!
   У него еще был шанс вырваться из этой ловушки. Вырваться, не трогая Изначальную Силу. Вот только шанс этот нес с собой много смертей.
   – Я сказал: нет!
   Он ощутил отзвук скрываемого бешенства. По нервам полоснуло болью, но сейчас это лишь помогло ему сосредоточиться. В конце концов, раз ворвавшиеся все равно знают, что он нежить, что ему терять?
   Визг, наполнивший комнату, огнем рванул по барабанным перепонкам. Л'эрт метнулся вперед – быстро, слишком быстро для церковника. Тот только начал замахиваться крестом, когда зубы вампира уже рванули сонную артерию на его шее. Темно-алые брызги разлетелись в стороны. И тут же Л'эрт отскочил в сторону, поворачиваясь ко второй фигуре в сером. Тот ошарашенно смотрел, как оседает вниз его напарник, булькая кровью из разорванного горла. А спустя долю мгновения уже разделял его судьбу, даже не успев заметить атаки вампира.
   Л'эрт вцепился в него, жадно глотая теплую кровь. Голова у него кружилась, сознание растворялось в алой дымке.
   Его тело обхватили и попытались тряхнуть теплые руки.
   – Оставь его, оставь, пожалуйста! Он уже мертв!
   С придушенным шипением он обернулся. Вампир выглядел жутко: лицо его заливала свежая кровь, длинные иглы клыков блестели в полуоткрытом рту. Глаза стали абсолютно черными.
   Ратиниара не смогла совладать с собой и непроизвольно шагнула назад. В глазах Л'эрта сверкнуло бешенство, он опять припал к разодранному горлу церковника.
   Эльфийка с присвистом втянула воздух. Это… это существо… это не может быть он! Она до боли стиснула кулаки, впиваясь ногтями в ладони.
   Вампир отбросил высушенное тело, с тихим стуком оно покатилось по доскам пола. И метнулся к ней, хватая за плечи. Ратиниара выставила руки вперед, пытаясь отстраниться. Он прижал ее к себе, даже не заметив этого. Безумная жажда крови сводила его с ума. Отсвет все еще валявшегося на полу горящего креста полыхнул на его зубах.
   Эльфийка подняла голову, смотря прямо в жутко-черную бездну глаз. На мгновение в них мелькнула тень узнавания. Ледяные руки на ее плечах ослабили хватку.
   – Беги! Беги, я сейчас не могу это контролировать! Беги! – Он с силой толкнул ее в дверной проем. Она опрокинулась на спину, царапая кожу о неструганые доски.
   Он все еще смотрел на нее, замерев в неестественно напряженной позе. Крест пылал на полу между ними ярко-белым огнем, слепя глаза.
   Время замедлилось. Бежать. Он прав, надо бежать. Он сошел с ума! Ратиниара судорожно сглотнула, не в силах отвести взгляд. Тьма в его глазах пульсировала, словно живая. Бежать! – вопило чувство самосохранения.
   Она поднялась, цепляясь онемевшими пальцами за развороченный косяк двери. Ужас волнами накатывал на нее, делая ноги ватными. Если она не уйдет, он убьет ее! Но… если уйдет… это навсегда. Он никогда не простит ей, что она видела его… таким.
   Она закрыла глаза, не в силах смотреть, и сделала неслушающимися ногами шаг вперед, едва не наступив на пылающий крест. Почти тотчас остатки мужества оставили ее, и она опустилась на колени, упираясь руками в пол.
   Вампир издал сдавленный вой. Боги, что она делает?
   Он подхватил ее, пытаясь вытолкать прочь. Теплое касание живого тела туманило его мысли. Ратиниара прижалась к нему, обхватив его торс кольцом рук.
   – Ты не убьешь меня. Ты хороший, хороший, хороший… – почти беззвучно, как молитву, шептали ее губы. Безумным усилием воли она заставила себя открыть глаза и посмотреть на него. По щекам эльфийки катились слезы, но она их не замечала.
   Л'эрт закричал. Громко, надрывно и жутко – будто демоны преисподней рвались из его горла.
   …–  Ты будешь монстром, герцог! Тебе понравится… Оставить тебе немного крови?..
   – НЕТ!!!!
   Дерево крошилось в труху под его пальцами.
   На дне устремленных на него ореховых глаз плескалась малая толика надежды. Абсолютно шальная, она не желала пропадать.
   Он стиснул зубы, со свистом выпуская воздух и ощущая, как тонким ручейком утекает прочь кровавое безумие. Медленно, страшно медленно, пробуждался замутненный разум.
   Ратиниара увидела, как черная радужка меняет цвет на ярко-синий. Зрачки все еще были сужены в вертикальные линии, но эти глаза – это были уже не глаза чудовища. Она всхлипнула и потеряла сознание.
   Л'эрт аккуратно опустил ее обмякшее тело вниз. Он дрожал с ног до головы, как в лихорадке. Тыльной стороной ладони он провел по лицу, частью стирая, частью размазывая кровь.
 
   Усиливающийся шум с улицы хлестнул по его напряженным нервам. Л'эрт повернулся к окну. Над зеркальными шпилями академии танцевали высокие языки пламени. Небо заполнял едкий черный дым.
   На мостовой раздавались крики и проклятья. Прямо под окнами завязалась какая-то драка.
   Л'эрт встряхнул головой, окончательно приходя в себя.
   – Белочка… – Он осторожно потряс эльфийку за плечи. – Белочка, очнись!
   Длинные ресницы затрепетали и взлетели вверх. Ратиниара пару раз мигнула.
   – Белочка, нам надо уходить отсюда! Творится что-то странное.
   Она молча кивнула. Говорить не получалось, в горле пересохло от перенесенного напряжения.
   Л'эрт переместился к валявшимся на окровавленном полу трупам церковников и быстрыми движениями стянул с одного из них мантию, стараясь не выпачкать ее еще больше в крови.
   – Держи. – Он обернул эльфийку в серую ткань. – Я тебя сейчас спущу вниз из окна. Спрячься в тень и подожди меня. Я недолго. Хорошо?
   Она снова кивнула и нервно облизала губы. Молниеносным движением он выпихнул ее в окно. Ратиниара пискнула, ожидая, что сейчас разобьется, но вокруг ее тела воздух загустел – и она мягко спустилась на мощенную камнем улицу.
   Л'эрт нацепил на себя мантию второго погибшего церковника и побежал по лестнице вниз, на ходу рукавом оттирая от крови лицо. Ему нужна была Калара.
   На его счастье, хозяйка борделя была за стойкой. Точнее, под стойкой: она заползла туда на корточках, прикрыв лицо руками. Производимый на чердаке шум ввел ее в состояние неконтролируемой паники.
   Л'эрт одним рывком вытащил ее и сильно тряхнул, принуждая открыть глаза.
   – Ты меня слышишь?
   Она сглотнула:
   – Я…а-а… д-д-да…
   – Мне нужна купчая на эльфийку! Быстро! – Его голос резал льдом.
   Калара не сопротивлялась. Дрожащими пальцами она открыла секретный ящичек бюро, вывалив на стойку перед вампиром все имеющиеся у нее документы. Нужную бумагу он нашел сам. А в следующую секунду был уже на улице. Калара пискнула и снова сползла на карачки.
 
   Ратиниара стояла, вжавшись спиной в вьющийся по стене дома дикий плющ. Лицо у нее было страшно бледным, глаза слишком расширены. Откуда появился вампир, она не заметила.
   – Пошли! – Он дернул ее за руку, увлекая за собой. – Нам надо выбраться из города.
   Она на минуту замялась:
   – Я не могу. Я же принадлежу Каларе. Она не разрешит мне уйти.
   В синих глазах полыхнул огонь:
   – Калара отдала тебя мне. Ты ей больше не принадлежишь. Идем! – Он резко дернул ее, не давая возможности воспротивиться.
   Серыми тенями они скользнули прочь.
   Л'эрт вел эльфийку к главным воротам Гринатаира. Продвигались они безумно медленно. На улицах им то и дело встречались патрули из служителей Пресвятого Ордена, и Л'эрт был вынужден затаиваться, ожидая, пока они пройдут мимо. Поверх ряс церковников серебрились кресты. Простых людей на улицах было мало. А те, что были, по большей части шли за церковниками в цепях, низко опустив головы. В придорожных канавах его глаза то и дело замечали неподвижные тела, замершие в невозможных для живого существа позах. В воздухе пахло гарью и болью. Часть домов полыхала, клубы дыма возносились к затянутому тучами небу.