Страница:
Эти проклятые синие глаза, эта самоуверенная улыбка…
– Ты не можешь вот просто так повернуться спиной и уйти!
– Еще как могу, Карвен!
– А мне теперь что, повеситься на ближайшем дереве? Эта твоя проклятая магия, она вообще когда-нибудь заканчивается?
– Мне плевать, если честно. Меня тошнит от тебя, от твоего образа мышления и от твоих идей. И если уж совсем честно – это ты втравил меня в этот дурацкий спор! Уж не знаю, каких новых ощущений тебе хотелось поискать, но я явно не в восторге!
– Да ну? А у меня возникло прямо противоположное впечатление.
– Карв, оставь меня в покое. Мне надо побыть одному. Действительно надо. Я себя погано чувствую, и твои комментарии этого отнюдь не улучшают.
– А как я себя чувствую, тебя не интересует, ты, человекообразная сволочь?
– Да пошел ты!
Ветер кидает ему в лицо сорванные листья…
Карвен глубоко вздохнул, возвращая лицу бесстрастное выражение:
– Я убью его. Я успокоюсь только тогда, когда увижу труп этого выродка. Я мечтаю о том дне, когда он захлебнется в собственной крови. Когда я вырву его глаза и раздавлю их в грязное месиво своими пальцами. – Он резко вытащил из поясных ножен короткий серебряный кинжал. – Глонк? Ты говорил, что Варекка искала меня?
– Угу.
– Позови ее. И… придумай для Аластра достойное объяснение ее смерти. – Карвен нежно погладил рукоять клинка. – Надеюсь, она сможет сопротивляться достаточно долго. – Его губы тронула неприятная усмешка.
Глава 4
Глава 5
– Ты не можешь вот просто так повернуться спиной и уйти!
– Еще как могу, Карвен!
– А мне теперь что, повеситься на ближайшем дереве? Эта твоя проклятая магия, она вообще когда-нибудь заканчивается?
– Мне плевать, если честно. Меня тошнит от тебя, от твоего образа мышления и от твоих идей. И если уж совсем честно – это ты втравил меня в этот дурацкий спор! Уж не знаю, каких новых ощущений тебе хотелось поискать, но я явно не в восторге!
– Да ну? А у меня возникло прямо противоположное впечатление.
– Карв, оставь меня в покое. Мне надо побыть одному. Действительно надо. Я себя погано чувствую, и твои комментарии этого отнюдь не улучшают.
– А как я себя чувствую, тебя не интересует, ты, человекообразная сволочь?
– Да пошел ты!
Ветер кидает ему в лицо сорванные листья…
Карвен глубоко вздохнул, возвращая лицу бесстрастное выражение:
– Я убью его. Я успокоюсь только тогда, когда увижу труп этого выродка. Я мечтаю о том дне, когда он захлебнется в собственной крови. Когда я вырву его глаза и раздавлю их в грязное месиво своими пальцами. – Он резко вытащил из поясных ножен короткий серебряный кинжал. – Глонк? Ты говорил, что Варекка искала меня?
– Угу.
– Позови ее. И… придумай для Аластра достойное объяснение ее смерти. – Карвен нежно погладил рукоять клинка. – Надеюсь, она сможет сопротивляться достаточно долго. – Его губы тронула неприятная усмешка.
Глава 4
Керри старалась перемещаться неслышно, но получалось это плохо – недавние травмы все еще давали о себе знать. Бок постепенно заживал, но раны на руке при резких движениях норовили открыться. Сквозь повязку проступило несколько пятнышек крови.
Маг Л'эрт Ра'ота, насколько ей было известно, последние пару десятков лет почти безвылазно обитал в замке Ориона. От стоянки армии повстанцев замок отделяло несколько дней быстрого хода (если срезать напрямую через лес). Керри уже посетила замок, но мага там не оказалось. С замком вообще творилось что-то странное, близко туда подобраться не удалось. Жители деревень, раскинувшихся вокруг замка, в один голос утверждали, что мессир маг уже месяц как отъехали и не возвращались.
Керри до безумия не хотелось возвращаться ни с чем. Она решила отойти от замка подальше и сделать круг по окрестностям – может, кто видел или знает, куда пропал этот проклятый черный маг.
Но пока ей не везло. Она уже две недели петляла по лесу, но не то что следов мага – следов человеческого жилья не видела.
А в лесу было красиво. Стояла осень, листья уже облетели, но совсем недавно, и земля укрылась пушистым золотым ковром. Было ясно, и ярко-синие небеса казались прозрачными. Временами слышался веселый щебет птиц. Керри невольно отвлеклась от грустных мыслей и даже начала насвистывать себе под нос незамысловатую Мелодию. Внимание ее несколько рассеялось, притуплённое ощущением пустоты и безопасности вокруг.
Когда на опушке леса Керри увидела труп, она даже не сразу остановилась. Труп был наполовину засыпан палыми листьями. Те части тела, что еще были видны, представляли собой сплошную мешанину ран, покрытых кровью – местами еще ярко-алой, а местами уже черной и запекшейся. Там, где крови было меньше, было заметно, что погибший долго голодал – кожа туго натянулась на кости, мышц практически не было. Труп лежал на животе, лица она не видела. Но по тому, как слиплись от крови волосы, можно было предположить, что один из ударов пришелся в голову и что, вероятно, лица у трупа уже вообще нет.
Керри привыкла видеть мертвых. Слишком часто ей приходилось сталкиваться со смертью последнее время. Очередной труп оставил ее чувства равнодушными. Возиться с погребением она не собиралась. В конце концов, неизвестно, не враг ли это, а смерть от заражения трупным ядом весьма неприятна. К тому же… Керри стрельнула глазами по окружающей поросли. Кое-где кровь на трупе выглядела довольно свежей. Значит, убили его довольно недавно. И, значит, нападавшие вполне могут быть неподалеку. Ее рука скользнула к поясному кинжалу.
Но в лесу по-прежнему стояла мирная тишина. Если здесь и была засада, она ее не чувствовала. Девушка уже решила вернуться обратно в заросли и обойти кругом подозрительное место, когда солнце сверкнуло на остатках серебристой вышивки на куртке погибшего. Эмблема была разорвана почти напополам, но Керри узнала ее: падающий орел, наискось пробитый молнией. Знак рода Ра'ота, если она ничего не перепутала. Такие же эмблемы – серебро на черном – были вытканы на стягах, развевавшихся над опустевшим замком.
Девушка вздохнула. Вероятно, имело смысл все-таки осмотреть труп. Скорее всего, этот человек принадлежал к слугам черного мага. Он мог везти письма или еще что-нибудь. Конечно, шанс найти что-то ценное весьма невелик, но попробовать все же стоит.
Керри подошла вплотную и склонилась над умершим. На первый взгляд ничего, могущего ей помочь, не было видно. Надо попробовать перевернуть тело на спину. Преодолевая брезгливость, она взялась за труп и потянула его на себя.
И в этот момент руки трупа схватили ее.
Керри истошно и совсем не по-мальчишечьи взвизгнула: «Зомби!» Только этого ей не хватало! Ей еще не приходилось видеть ожившие трупы, но она слышала про них множество историй. И все эти истории, как правило, заканчивались очень паскудно.
Она лихорадочно полезла рукой под рубашку, нашаривая дешевенький оберег, болтавшийся на шее. Оберег не представлял собой ничего особенно ценного – но он был сделан из серебра – а значит, должен отпугнуть нечисть. Несколько пуговиц отлетело, но Керри даже не заметила этого. Труп медленно полз руками по ее телу все выше, словно пытаясь подняться. От мертвых рук веяло ледяным холодом.
Девушка наконец вытащила оберег, сорвав с шеи цепочку. Магическое устройство на секунду полыхнуло в ее руках ярко-белым огнем, но тут же погасло, вновь превращаясь в бесполезный кусок гравированного металла. Движения трупа не остановились. Керри с размаху ударила оберегом по рукам трупа. Одна из рук разжалась, она замахнулась для следующего удара… и тут труп заговорил:
– Не надо. – Голос у него был хриплый и прерывистый, но довольно громкий. – Не надо! Я живой! Я очень тяжело ранен, но я не мертв! Не добивай меня!
– Живой? Ты не можешь быть живым! С такими ранами! И мой амулет, он ведь горел! – Керри продолжала бессистемно размахивать упомянутой вещицей. «Великие боги! Какой ужас! Я разговариваю с зомби?! Но почему оберег не действует?! Эта нежить должна давно уже бежать прочь!»
– Я не знаю, почему твоя цацка горела. Я живой. Я готов подержать эту треклятую штуку в руках, только не добивай меня!
Керри приостановилась. Мертвые твари не могли нормально реагировать на серебро. И уж ни при каких обстоятельствах не могли бы взять серебряный предмет в руки. Может, не врет? В любом случае, что она теряет? Керри осторожно протянула оберег «трупу», стараясь не выпускать цепочки из рук. Тот взял его одной рукой, сжал и подержал несколько мгновений. Потом отбросил.
– Теперь веришь? Дольше держать я не могу. – Он раскрыл ладонь, наискось покрытую кровоточащими рубцами. Странно, мгновением раньше Керри казалось, что кровь на них запеклась, а сейчас она была свежей. – Пожалуйста, помоги мне! Мне надо перебраться в тень!
– В тень? – Керри покосилась на небо. Солнце уже начало клониться к закату. Может, у него озноб от потери крови? Да, вероятно. Вот почему он такой ледяной.
– Помоги мне! – Он судорожно вцепился в пояс Керри, рискуя порвать ей штаны своим весом. Руки «трупа» постепенно сползали вниз. Даже сквозь одежду девушка ощущала исходящий от них ненормальный холод.
– Ладно, ладно. – Керри постаралась подхватить его. В конце концов, может, оно и к лучшему. Раз он жив, он сможет рассказать, что он тут делает и куда провалился его хозяин. – Я тебе помогу. Ты выкарабкаешься.
Раненый попытался улыбнуться разбитыми губами и, кажется, потерял сознание. Ледяные пальцы окончательно соскользнули, разбитая в кровь голова безвольно запрокинулась, и он грохнулся на покрытую палой листвой землю у ног девушки.
Керри раздраженно встряхнула его за плечо, но раненый не отреагировал. Она прижала пальцы к сонной артерии. Пульса не было. Девушка скрипнула зубами. Да что же это такое! Он что, все-таки собрался сдохнуть?
Но, кажется, ее опасения оказались напрасными. Измазанные кровью веки медленно дрогнули и поднялись. Худая рука медленно-медленно потянулась вверх, закрывая лицо от солнца.
– Мне… нужно в тень… Да помоги же!
Керри скрипнула зубами и схватила его за остатки куртки. Тень… облетевшие деревья почти не давали тени. С немалым трудом она дотащила раненого до одной из немногих елей. В палой листве остался широкий след, забрызганный кровью.
– Спасибо, девочка. – Раненый попытался сесть, цепляясь за колючие ветки.
Керри автоматически кивнула – и замерла. Чтоон сказал?! Она считала, что ее маскарад был куда как хорош. Не по размеру большая одежда скрывала очертания ее фигуры, а грязь на лице и волосах мешала определить, кто она на самом деле.
– Я не девочка!
Раненый склонил набок голову и пристально уставился ей в лицо. Она впервые обратила внимание, что глаза у него на редкость странные. Светло-светло-голубые, покрытые, будто изморозью, тонкой белой сеточкой. Такого цвета бывает весенний лед – подтаявший и ненадежный, того и гляди грозящий проломиться под весом неосторожного путника. Полно, а бывают ли у людей настолько странные глаза? Керри поежилась. По спине пробежали мурашки. Странные глаза. И страшные. Они завораживали, как бездонные колодцы. Она не хотела в них смотреть. Не хотела – но не могла заставить себя отвернуться.
– Эй, ты меня слышал? – Почему-то Керри пришлось сделать над собой усилие, чтобы ее голос звучал как обычно. Чего она боится? Он ранен и даже ходить самостоятельно не в состоянии! Так откуда же это чувство опасности?
– Ну и? – На секунду ей послышались в его голосе насмешливые нотки.
– Ты что, тупой? Я говорю: почему ты назвал меня девочкой? – Керри разозлилась.
Раненый криво улыбнулся, не разжимая губ. На израненном лице эта улыбка выглядела жутковато.
– Я тебя облапал, когда пытался не упасть. Для мальчика у тебя там не хватает кой-чего.
– Как ты смеешь! – Керри густо покраснела. Она занесла руку для удара, но заставила себя остановиться. Он же почти мертв! Еще не хватало убить его.
– Ну ты же сама спросила. – Он закашлялся и сплюнул кровью.
– Я не девочка! Перестань ко мне так обращаться!
– Хорошо-хорошо. – Он снова закашлялся. – Ты маленький бешеный хомячок. Ну в конце концов – разденься и докажи мне, что я старый маразматик. – На сей раз насмешливые нотки прозвучали куда более явно.
Керри покраснела еще сильнее, хотя минуту назад казалось, что сильнее уже некуда.
– Я не обязан раздеваться перед каждым придурком!
– Не кричи на меня. Пожалуйста. А то как-то негуманно – сначала спасать, а потом мучить. Не хочешь быть хомячком – будешь мышонком.
– У тебя бред. Наверное, это из-за удара по голове.
– Наверное. Говорят, в детстве меня уронила на пол кормилица, и с тех пор я такой странный.
– Нахал! – Она стиснула кулачки, с трудом сдерживаясь, чтобы не поколотить его.
– Да, у меня много достоинств. – Его странно-светлые глаза, казалось, пронзали ее насквозь. – Скажи, до ближайшей деревни далеко?
– Зачем тебе? – насторожилась Керри.
Он коснулся раны на щеке кончиками пальцев и поморщился:
– Хочу попасть к людям, чтобы меня выходили и все такое. Я так полагаю, ты ж у нас не великий врачеватель?
Керри задумчиво прошлась пару раз взад-вперед, пиная опавшие листья. Конечно, удобнее всего было оставить раненого в лесу и поспешить за помощью. Вот только кто гарантирует, что он не отправится на тот свет за время ее поисков? На его теле живого места нет. Чудо еще, что его кишки внутри, а не снаружи – учитывая количество сквозных дыр.
– Если я доведу тебя до ближайшей деревни, ты мне окажешь ответную услугу?
– Угу. Я клятвенно обещаю никому не говорить, что ты девочка. Честное слово. Могу даже пообещать рассказывать вместо этого, что ты – цыпленок табака. Свежепожаренный и недощипанный.
Керри зашипела:
– Ты прекратишь это или нет? Хорошо, пусть я девчонка, но это еще не повод надо мной издеваться!
– Правда, что ли? Ну и чего же ты хочешь?
– На твоей одежде был герб мага Л'эрта Ра'ота. Я хочу знать, в качестве кого ты на него работаешь, кто и почему тебя ранил и где твой хозяин.
Он хмыкнул и снова поморщился. По щеке скатилось несколько капель крови.
– Надо же. То есть если бы не эта эмблемка, ты бросила бы меня тут гнить в гордом одиночестве? Как трогательно. Какая ты добрая, оказывается.
– Я не собираюсь обсуждать мой характер! – Она скрипнула зубами. – Отвечай на вопрос! Я хочу знать, где можно найти Ра'ота!
– Я бы присвистнул, но у меня некоторые проблемы с лицом. То есть я вот так, за здорово живешь, должен предать своего господина первой встречной? Да-а. Сильно.
– Если ты мне не скажешь этого, ты умрешь. И, возможно, я помогу тебе в этом. – Керри окончательно разозлилась, рука ее дернулась к кинжалу на поясе. Разумеется, она не стала бы его убивать, но припугнуть вполне можно. Какой мерзкий тип!
– Угу. Понятно. – В светлых глазах не отразилось даже тени испуга. – Ты великий мастер дипломатии. Не надо вытаскивать свой ножик, а то я умру от нервного потрясения его размерами. Мой… мм… хозяин сейчас временно оставил эти места, чтобы разобраться с некоторыми из особенно настырных… ммм… друзей. Я знаю точное место, куда он отправился. Но я скажу его тебе только тогда, когда ты выведешь меня к людям.
– Ты боишься, что я тебя обману и оставлю здесь?
– Ага, – безмятежно согласился он. – Ну что, договорились?
Керри помедлила. Ей чувствовалось во всем происходящем что-то неправильное, какая-то маленькая лживая нотка, но что именно, она не могла понять.
– Хорошо, договорились. Идем?
– Сейчас. Тебе придется помочь мне. – Он медленно поднялся, цепляясь одновременно за колючие еловые ветки и за одежду Керри. – Еще одно маленькое условие. У меня то ли жар, то ли озноб… В общем, у меня на солнце очень сильно кружится голова. Нам придется идти по ночам, пока это не пройдет. Хорошо?
Она удивленно покачала головой:
– Ночью так ночью. А с головой у тебя и вправду непорядок.
Керри сделала из подходящего деревца что-то вроде посоха своему спутнику, но помогло это мало – посох то и дело выпадал у него из рук, и ей приходилось постоянно подхватывать раненого, чтобы тот не упал. С учетом того, что он был как минимум на две головы ее выше и, несмотря на страшнейшую худобу, весил раза в два больше, передвигались они крайне медленно. На привал они остановились часа за два до рассвета – Керри не могла его тащить дальше. Растревоженная сильными нагрузками раненая рука ныла, она боялась, что могут порваться швы.
– Сколько нам еще идти? – Его голос был ничуть не теплее глаз.
– Недолго. – Она лгала. По ее прикидкам, нормальным темпом она бы вернулась за неделю. Но с таким грузом! – Дней пять, наверное. Точнее сказать сложно, я недавно в этих местах, да еще и шли мы ночью. – Она скривила губы. Керри не думала, что они будут двигаться так медленно. Надо бы что-то придумать, но в голову ничего ценного не приходило.
Она залезла в дорожный мешок, вытащила свои скудные запасы – несколько сухарей, сушеные ломтики мяса, флягу с водой. Половину еды протянула раненому:
– Ешь. А то ты похож на оживший скелет.
Раненый как-то странно закашлялся. Если бы не совершенно неподходящая ситуация, она бы подумала, что он пытается скрыть смешок.
– Спасибо, мышонок. Но я не могу. Меня… очень сильно порезали. В некоторых местах почти насквозь. Я не уверен, что… мм… система пищеварения в порядке. Во всяком случае, за ту часть, что пытается вывалиться наружу, я серьезно беспокоюсь. Возможно, мне станет хуже.
– Тогда выпей воды. Иначе точно загнешься. Сколько ты уже не ел? И не называй меня «мышонок»!
– Ты же мне не сказала, как тебя зовут. – Он взял флягу и сделал несколько аккуратных глотков. Худые пальцы заметно дрожали. Керри задумчиво уставилась на его руки. Странно как-то… Может, это просто по контрасту с запекшейся черными пятнами кровью… но его кожа выглядела неестественно белой – словно свежевыпавший снег.
– Что? – рассеянно переспросила она.
Раненый усмехнулся:
– В каких облаках ты витаешь? Мы обсуждали твое имя.
– А, ну да. – Девушка потерла внезапно заколовшие виски. Слабая, но назойливая боль… Это уже случалось раньше. Спонтанная активация артефакта Химеры. Но о чем магическая игрушка пытается ее предостеречь? – Я – Керри. А ты кто?
– А я старый маразматик. Очень приятно.
Она нахмурилась:
– Я имела в виду имя.
– Зачем тебе? Вдруг я числюсь в списке твоих самых страшных врагов.
– Сомнительно. Молод ты для этого.
– Молод? – Он опять как-то странно закашлялся.
– Угу. Ты человек, и я сомневаюсь, что тебе больше тридцати лет. – Она демонстративно осмотрела его. Волосы у раненого были сплошной слипшейся массой, но Уши было видно – вполне человеческие, не заостренные кверху.
– А может, я великий и ужасный маг? Они, вроде, умеют продлевать себе жизнь. Ну там пьют кровь невинных младенцев на завтрак.
Керри поморщилась:
– Твой хозяин именно так продлевает свое существование? Какая мерзость. А ты не маг. В тебе ни на полстолько нет магической силы. Я видела магов, я знаю. Вокруг них постоянно витает некая аура.
– Ух ты. Надо же. А я вот ни разу не почувствовал, что вокруг моего хозяина витает – как ты сказала? А-у-ра?
Она сжала кулачки:
– Ты ничего в этом не понимаешь! К чему тебе растолковывать?
– А ты прямо-таки очень много понимаешь? Наверное, результат хорошего образования, не иначе? Что же ты с таким прекрасным образованием не устроилась в этой жизни получше? – Он зевнул, небрежно окидывая взглядом ее потрепанную одежду.
Керри зло скрипнула зубами:
– Да как ты смеешь!
Он лениво пожал плечами и отвернулся, всем своим видом демонстрируя нежелание выслушивать ее сентенции.
Керри очень захотелось ударить его – просто чтобы посмотреть, как слетит эта маска самовлюбленного нахала. Он же должен скулить от боли – так нет, ведет себя так, словно они на загородной прогулке. Может, он на самом деле ранен не настолько серьезно? Неужели ей показалось? Но даже если кровь на его теле и принадлежала его врагам – все эти жуткие раны по-прежнему никуда не делись. Она метнула косой взгляд на своего спутника, но почти тут же отвернулась. Девушка не хотела всматриваться в его раны – потому что кое-где в сочащихся кровью разрезах ей то и дело мерещились кости. Конечно, на самом деле такого быть не могло, но…
Девушка потерла виски. Артефакт Химеры никак не желал угомониться, мешая ей думать. Раненый все-таки опасен? Но ведь она может в любой момент убежать прочь – а он способен передвигаться едва ли быстрее черепахи. Но почему тогда ей так неспокойно?
Маг Л'эрт Ра'ота, насколько ей было известно, последние пару десятков лет почти безвылазно обитал в замке Ориона. От стоянки армии повстанцев замок отделяло несколько дней быстрого хода (если срезать напрямую через лес). Керри уже посетила замок, но мага там не оказалось. С замком вообще творилось что-то странное, близко туда подобраться не удалось. Жители деревень, раскинувшихся вокруг замка, в один голос утверждали, что мессир маг уже месяц как отъехали и не возвращались.
Керри до безумия не хотелось возвращаться ни с чем. Она решила отойти от замка подальше и сделать круг по окрестностям – может, кто видел или знает, куда пропал этот проклятый черный маг.
Но пока ей не везло. Она уже две недели петляла по лесу, но не то что следов мага – следов человеческого жилья не видела.
А в лесу было красиво. Стояла осень, листья уже облетели, но совсем недавно, и земля укрылась пушистым золотым ковром. Было ясно, и ярко-синие небеса казались прозрачными. Временами слышался веселый щебет птиц. Керри невольно отвлеклась от грустных мыслей и даже начала насвистывать себе под нос незамысловатую Мелодию. Внимание ее несколько рассеялось, притуплённое ощущением пустоты и безопасности вокруг.
Когда на опушке леса Керри увидела труп, она даже не сразу остановилась. Труп был наполовину засыпан палыми листьями. Те части тела, что еще были видны, представляли собой сплошную мешанину ран, покрытых кровью – местами еще ярко-алой, а местами уже черной и запекшейся. Там, где крови было меньше, было заметно, что погибший долго голодал – кожа туго натянулась на кости, мышц практически не было. Труп лежал на животе, лица она не видела. Но по тому, как слиплись от крови волосы, можно было предположить, что один из ударов пришелся в голову и что, вероятно, лица у трупа уже вообще нет.
Керри привыкла видеть мертвых. Слишком часто ей приходилось сталкиваться со смертью последнее время. Очередной труп оставил ее чувства равнодушными. Возиться с погребением она не собиралась. В конце концов, неизвестно, не враг ли это, а смерть от заражения трупным ядом весьма неприятна. К тому же… Керри стрельнула глазами по окружающей поросли. Кое-где кровь на трупе выглядела довольно свежей. Значит, убили его довольно недавно. И, значит, нападавшие вполне могут быть неподалеку. Ее рука скользнула к поясному кинжалу.
Но в лесу по-прежнему стояла мирная тишина. Если здесь и была засада, она ее не чувствовала. Девушка уже решила вернуться обратно в заросли и обойти кругом подозрительное место, когда солнце сверкнуло на остатках серебристой вышивки на куртке погибшего. Эмблема была разорвана почти напополам, но Керри узнала ее: падающий орел, наискось пробитый молнией. Знак рода Ра'ота, если она ничего не перепутала. Такие же эмблемы – серебро на черном – были вытканы на стягах, развевавшихся над опустевшим замком.
Девушка вздохнула. Вероятно, имело смысл все-таки осмотреть труп. Скорее всего, этот человек принадлежал к слугам черного мага. Он мог везти письма или еще что-нибудь. Конечно, шанс найти что-то ценное весьма невелик, но попробовать все же стоит.
Керри подошла вплотную и склонилась над умершим. На первый взгляд ничего, могущего ей помочь, не было видно. Надо попробовать перевернуть тело на спину. Преодолевая брезгливость, она взялась за труп и потянула его на себя.
И в этот момент руки трупа схватили ее.
Керри истошно и совсем не по-мальчишечьи взвизгнула: «Зомби!» Только этого ей не хватало! Ей еще не приходилось видеть ожившие трупы, но она слышала про них множество историй. И все эти истории, как правило, заканчивались очень паскудно.
Она лихорадочно полезла рукой под рубашку, нашаривая дешевенький оберег, болтавшийся на шее. Оберег не представлял собой ничего особенно ценного – но он был сделан из серебра – а значит, должен отпугнуть нечисть. Несколько пуговиц отлетело, но Керри даже не заметила этого. Труп медленно полз руками по ее телу все выше, словно пытаясь подняться. От мертвых рук веяло ледяным холодом.
Девушка наконец вытащила оберег, сорвав с шеи цепочку. Магическое устройство на секунду полыхнуло в ее руках ярко-белым огнем, но тут же погасло, вновь превращаясь в бесполезный кусок гравированного металла. Движения трупа не остановились. Керри с размаху ударила оберегом по рукам трупа. Одна из рук разжалась, она замахнулась для следующего удара… и тут труп заговорил:
– Не надо. – Голос у него был хриплый и прерывистый, но довольно громкий. – Не надо! Я живой! Я очень тяжело ранен, но я не мертв! Не добивай меня!
– Живой? Ты не можешь быть живым! С такими ранами! И мой амулет, он ведь горел! – Керри продолжала бессистемно размахивать упомянутой вещицей. «Великие боги! Какой ужас! Я разговариваю с зомби?! Но почему оберег не действует?! Эта нежить должна давно уже бежать прочь!»
– Я не знаю, почему твоя цацка горела. Я живой. Я готов подержать эту треклятую штуку в руках, только не добивай меня!
Керри приостановилась. Мертвые твари не могли нормально реагировать на серебро. И уж ни при каких обстоятельствах не могли бы взять серебряный предмет в руки. Может, не врет? В любом случае, что она теряет? Керри осторожно протянула оберег «трупу», стараясь не выпускать цепочки из рук. Тот взял его одной рукой, сжал и подержал несколько мгновений. Потом отбросил.
– Теперь веришь? Дольше держать я не могу. – Он раскрыл ладонь, наискось покрытую кровоточащими рубцами. Странно, мгновением раньше Керри казалось, что кровь на них запеклась, а сейчас она была свежей. – Пожалуйста, помоги мне! Мне надо перебраться в тень!
– В тень? – Керри покосилась на небо. Солнце уже начало клониться к закату. Может, у него озноб от потери крови? Да, вероятно. Вот почему он такой ледяной.
– Помоги мне! – Он судорожно вцепился в пояс Керри, рискуя порвать ей штаны своим весом. Руки «трупа» постепенно сползали вниз. Даже сквозь одежду девушка ощущала исходящий от них ненормальный холод.
– Ладно, ладно. – Керри постаралась подхватить его. В конце концов, может, оно и к лучшему. Раз он жив, он сможет рассказать, что он тут делает и куда провалился его хозяин. – Я тебе помогу. Ты выкарабкаешься.
Раненый попытался улыбнуться разбитыми губами и, кажется, потерял сознание. Ледяные пальцы окончательно соскользнули, разбитая в кровь голова безвольно запрокинулась, и он грохнулся на покрытую палой листвой землю у ног девушки.
Керри раздраженно встряхнула его за плечо, но раненый не отреагировал. Она прижала пальцы к сонной артерии. Пульса не было. Девушка скрипнула зубами. Да что же это такое! Он что, все-таки собрался сдохнуть?
Но, кажется, ее опасения оказались напрасными. Измазанные кровью веки медленно дрогнули и поднялись. Худая рука медленно-медленно потянулась вверх, закрывая лицо от солнца.
– Мне… нужно в тень… Да помоги же!
Керри скрипнула зубами и схватила его за остатки куртки. Тень… облетевшие деревья почти не давали тени. С немалым трудом она дотащила раненого до одной из немногих елей. В палой листве остался широкий след, забрызганный кровью.
– Спасибо, девочка. – Раненый попытался сесть, цепляясь за колючие ветки.
Керри автоматически кивнула – и замерла. Чтоон сказал?! Она считала, что ее маскарад был куда как хорош. Не по размеру большая одежда скрывала очертания ее фигуры, а грязь на лице и волосах мешала определить, кто она на самом деле.
– Я не девочка!
Раненый склонил набок голову и пристально уставился ей в лицо. Она впервые обратила внимание, что глаза у него на редкость странные. Светло-светло-голубые, покрытые, будто изморозью, тонкой белой сеточкой. Такого цвета бывает весенний лед – подтаявший и ненадежный, того и гляди грозящий проломиться под весом неосторожного путника. Полно, а бывают ли у людей настолько странные глаза? Керри поежилась. По спине пробежали мурашки. Странные глаза. И страшные. Они завораживали, как бездонные колодцы. Она не хотела в них смотреть. Не хотела – но не могла заставить себя отвернуться.
– Эй, ты меня слышал? – Почему-то Керри пришлось сделать над собой усилие, чтобы ее голос звучал как обычно. Чего она боится? Он ранен и даже ходить самостоятельно не в состоянии! Так откуда же это чувство опасности?
– Ну и? – На секунду ей послышались в его голосе насмешливые нотки.
– Ты что, тупой? Я говорю: почему ты назвал меня девочкой? – Керри разозлилась.
Раненый криво улыбнулся, не разжимая губ. На израненном лице эта улыбка выглядела жутковато.
– Я тебя облапал, когда пытался не упасть. Для мальчика у тебя там не хватает кой-чего.
– Как ты смеешь! – Керри густо покраснела. Она занесла руку для удара, но заставила себя остановиться. Он же почти мертв! Еще не хватало убить его.
– Ну ты же сама спросила. – Он закашлялся и сплюнул кровью.
– Я не девочка! Перестань ко мне так обращаться!
– Хорошо-хорошо. – Он снова закашлялся. – Ты маленький бешеный хомячок. Ну в конце концов – разденься и докажи мне, что я старый маразматик. – На сей раз насмешливые нотки прозвучали куда более явно.
Керри покраснела еще сильнее, хотя минуту назад казалось, что сильнее уже некуда.
– Я не обязан раздеваться перед каждым придурком!
– Не кричи на меня. Пожалуйста. А то как-то негуманно – сначала спасать, а потом мучить. Не хочешь быть хомячком – будешь мышонком.
– У тебя бред. Наверное, это из-за удара по голове.
– Наверное. Говорят, в детстве меня уронила на пол кормилица, и с тех пор я такой странный.
– Нахал! – Она стиснула кулачки, с трудом сдерживаясь, чтобы не поколотить его.
– Да, у меня много достоинств. – Его странно-светлые глаза, казалось, пронзали ее насквозь. – Скажи, до ближайшей деревни далеко?
– Зачем тебе? – насторожилась Керри.
Он коснулся раны на щеке кончиками пальцев и поморщился:
– Хочу попасть к людям, чтобы меня выходили и все такое. Я так полагаю, ты ж у нас не великий врачеватель?
Керри задумчиво прошлась пару раз взад-вперед, пиная опавшие листья. Конечно, удобнее всего было оставить раненого в лесу и поспешить за помощью. Вот только кто гарантирует, что он не отправится на тот свет за время ее поисков? На его теле живого места нет. Чудо еще, что его кишки внутри, а не снаружи – учитывая количество сквозных дыр.
– Если я доведу тебя до ближайшей деревни, ты мне окажешь ответную услугу?
– Угу. Я клятвенно обещаю никому не говорить, что ты девочка. Честное слово. Могу даже пообещать рассказывать вместо этого, что ты – цыпленок табака. Свежепожаренный и недощипанный.
Керри зашипела:
– Ты прекратишь это или нет? Хорошо, пусть я девчонка, но это еще не повод надо мной издеваться!
– Правда, что ли? Ну и чего же ты хочешь?
– На твоей одежде был герб мага Л'эрта Ра'ота. Я хочу знать, в качестве кого ты на него работаешь, кто и почему тебя ранил и где твой хозяин.
Он хмыкнул и снова поморщился. По щеке скатилось несколько капель крови.
– Надо же. То есть если бы не эта эмблемка, ты бросила бы меня тут гнить в гордом одиночестве? Как трогательно. Какая ты добрая, оказывается.
– Я не собираюсь обсуждать мой характер! – Она скрипнула зубами. – Отвечай на вопрос! Я хочу знать, где можно найти Ра'ота!
– Я бы присвистнул, но у меня некоторые проблемы с лицом. То есть я вот так, за здорово живешь, должен предать своего господина первой встречной? Да-а. Сильно.
– Если ты мне не скажешь этого, ты умрешь. И, возможно, я помогу тебе в этом. – Керри окончательно разозлилась, рука ее дернулась к кинжалу на поясе. Разумеется, она не стала бы его убивать, но припугнуть вполне можно. Какой мерзкий тип!
– Угу. Понятно. – В светлых глазах не отразилось даже тени испуга. – Ты великий мастер дипломатии. Не надо вытаскивать свой ножик, а то я умру от нервного потрясения его размерами. Мой… мм… хозяин сейчас временно оставил эти места, чтобы разобраться с некоторыми из особенно настырных… ммм… друзей. Я знаю точное место, куда он отправился. Но я скажу его тебе только тогда, когда ты выведешь меня к людям.
– Ты боишься, что я тебя обману и оставлю здесь?
– Ага, – безмятежно согласился он. – Ну что, договорились?
Керри помедлила. Ей чувствовалось во всем происходящем что-то неправильное, какая-то маленькая лживая нотка, но что именно, она не могла понять.
– Хорошо, договорились. Идем?
– Сейчас. Тебе придется помочь мне. – Он медленно поднялся, цепляясь одновременно за колючие еловые ветки и за одежду Керри. – Еще одно маленькое условие. У меня то ли жар, то ли озноб… В общем, у меня на солнце очень сильно кружится голова. Нам придется идти по ночам, пока это не пройдет. Хорошо?
Она удивленно покачала головой:
– Ночью так ночью. А с головой у тебя и вправду непорядок.
Керри сделала из подходящего деревца что-то вроде посоха своему спутнику, но помогло это мало – посох то и дело выпадал у него из рук, и ей приходилось постоянно подхватывать раненого, чтобы тот не упал. С учетом того, что он был как минимум на две головы ее выше и, несмотря на страшнейшую худобу, весил раза в два больше, передвигались они крайне медленно. На привал они остановились часа за два до рассвета – Керри не могла его тащить дальше. Растревоженная сильными нагрузками раненая рука ныла, она боялась, что могут порваться швы.
– Сколько нам еще идти? – Его голос был ничуть не теплее глаз.
– Недолго. – Она лгала. По ее прикидкам, нормальным темпом она бы вернулась за неделю. Но с таким грузом! – Дней пять, наверное. Точнее сказать сложно, я недавно в этих местах, да еще и шли мы ночью. – Она скривила губы. Керри не думала, что они будут двигаться так медленно. Надо бы что-то придумать, но в голову ничего ценного не приходило.
Она залезла в дорожный мешок, вытащила свои скудные запасы – несколько сухарей, сушеные ломтики мяса, флягу с водой. Половину еды протянула раненому:
– Ешь. А то ты похож на оживший скелет.
Раненый как-то странно закашлялся. Если бы не совершенно неподходящая ситуация, она бы подумала, что он пытается скрыть смешок.
– Спасибо, мышонок. Но я не могу. Меня… очень сильно порезали. В некоторых местах почти насквозь. Я не уверен, что… мм… система пищеварения в порядке. Во всяком случае, за ту часть, что пытается вывалиться наружу, я серьезно беспокоюсь. Возможно, мне станет хуже.
– Тогда выпей воды. Иначе точно загнешься. Сколько ты уже не ел? И не называй меня «мышонок»!
– Ты же мне не сказала, как тебя зовут. – Он взял флягу и сделал несколько аккуратных глотков. Худые пальцы заметно дрожали. Керри задумчиво уставилась на его руки. Странно как-то… Может, это просто по контрасту с запекшейся черными пятнами кровью… но его кожа выглядела неестественно белой – словно свежевыпавший снег.
– Что? – рассеянно переспросила она.
Раненый усмехнулся:
– В каких облаках ты витаешь? Мы обсуждали твое имя.
– А, ну да. – Девушка потерла внезапно заколовшие виски. Слабая, но назойливая боль… Это уже случалось раньше. Спонтанная активация артефакта Химеры. Но о чем магическая игрушка пытается ее предостеречь? – Я – Керри. А ты кто?
– А я старый маразматик. Очень приятно.
Она нахмурилась:
– Я имела в виду имя.
– Зачем тебе? Вдруг я числюсь в списке твоих самых страшных врагов.
– Сомнительно. Молод ты для этого.
– Молод? – Он опять как-то странно закашлялся.
– Угу. Ты человек, и я сомневаюсь, что тебе больше тридцати лет. – Она демонстративно осмотрела его. Волосы у раненого были сплошной слипшейся массой, но Уши было видно – вполне человеческие, не заостренные кверху.
– А может, я великий и ужасный маг? Они, вроде, умеют продлевать себе жизнь. Ну там пьют кровь невинных младенцев на завтрак.
Керри поморщилась:
– Твой хозяин именно так продлевает свое существование? Какая мерзость. А ты не маг. В тебе ни на полстолько нет магической силы. Я видела магов, я знаю. Вокруг них постоянно витает некая аура.
– Ух ты. Надо же. А я вот ни разу не почувствовал, что вокруг моего хозяина витает – как ты сказала? А-у-ра?
Она сжала кулачки:
– Ты ничего в этом не понимаешь! К чему тебе растолковывать?
– А ты прямо-таки очень много понимаешь? Наверное, результат хорошего образования, не иначе? Что же ты с таким прекрасным образованием не устроилась в этой жизни получше? – Он зевнул, небрежно окидывая взглядом ее потрепанную одежду.
Керри зло скрипнула зубами:
– Да как ты смеешь!
Он лениво пожал плечами и отвернулся, всем своим видом демонстрируя нежелание выслушивать ее сентенции.
Керри очень захотелось ударить его – просто чтобы посмотреть, как слетит эта маска самовлюбленного нахала. Он же должен скулить от боли – так нет, ведет себя так, словно они на загородной прогулке. Может, он на самом деле ранен не настолько серьезно? Неужели ей показалось? Но даже если кровь на его теле и принадлежала его врагам – все эти жуткие раны по-прежнему никуда не делись. Она метнула косой взгляд на своего спутника, но почти тут же отвернулась. Девушка не хотела всматриваться в его раны – потому что кое-где в сочащихся кровью разрезах ей то и дело мерещились кости. Конечно, на самом деле такого быть не могло, но…
Девушка потерла виски. Артефакт Химеры никак не желал угомониться, мешая ей думать. Раненый все-таки опасен? Но ведь она может в любой момент убежать прочь – а он способен передвигаться едва ли быстрее черепахи. Но почему тогда ей так неспокойно?
Глава 5
Глупая девчонка… Он следил за ней, полуприкрыв веки. Она беспечно свернулась калачиком и, кажется, заснула. И это притом, что она его боится…
Раненый горько усмехнулся про себя. Надо же, какая незадача. Воистину любит судьба пошутить. Только-только он понадеялся, что ему попался живой человек, – и вот те на. Девчонка, совсем еще юная, да к тому же и худющая. Почти ребенок. М-да-а. Детей он еще вроде не убивал. Во всяком случае, ему так казалось. Ну хоть бы чуток постарше! Ну какой с нее прок-то? Только потом угрызениями совести мучиться. Больше мороки, чем пользы.
Девчонка что-то пробормотала в полусне и заворочалась, устраиваясь поудобнее. Воротник драной куртки съехал, открывая изгиб тонкой шеи. Под полупрозрачной кожей призывно билась голубая жилка.
Он резко стиснул кулаки, не замечая, как срывает запекшуюся корку с ран на ладонях.
Глупо… Он не дотянет до деревни. С каждым днем они продвигались все медленней и медленней. Его силы уходили, как вода в песок. Девчонке фактически приходилось тащить его на себе. Он был удивлен – несмотря на хрупкое сложение, она продержалась довольно долго. Но последние пару дней ее силы явно начали сдавать. Скорее всего, этой ночью она уже не сможет играть роль костыля.
Девчонка явно первый раз попала в здешний лес – и ему приходилось направлять ее, указывая кратчайший путь. Но даже знание самой короткой дороги ничего не даст.
Он сам виноват. Не стоило соглашаться на эту проклятую встречу в здешней глуши. Но ловушка была подготовлена практически безупречно. Тот, кто стоял за нападавшими, слишком хорошо его знал.
Девчонка снова заворочалась, придвигаясь поближе… Наверное, она инстинктивно пыталась согреться. Ей явно было зябко в своей не по размеру просторной – и слишком уж дырявой – одежке. Вот только согреть ее теплом своего тела он не мог. Его кожа была куда холоднее ее – даже когда она дрожала от озноба.
На рукаве ее куртки проступили алые пятна. Впрочем, даже не видя их, он давно знал, что она ранена. От ее руки пахло свежей кровью – настойчиво и дразняще…
Раненый вздохнул. Сколько он не ел? Месяц или около того? Это не имело бы особого значения, если бы не эта проклятая драка…
Проклятье… Почему он упорствует? Он нарушил столько собственных запретов, стремясь достичь цели… Какая разница – смертью больше или меньше? Даже если это смерть ребенка? Ведь если не она – все равно ему нужна будет чья-то жизнь… Даже если ему повезет – и он продержится достаточно долго… Возможно, в деревне он и не обойдется только одним убийством…
А может, и пусть? Ну умрет счастливой, в конце концов…
Осеннее солнце косыми лучами пробилось сквозь ветки, мазнув по ее коротко остриженным волосам солнечным зайчиком. Интересно, под всем этим слоем пыли, в которой она столь тщательно вымазалась, – на что похоже ее лицо?
Он не хотел убивать девчонку. Его забавляли спонтанные перепады ее характера – от ершистой задиристости до наивной веселости. Она была похожа на маленький сгусток энергии, пульсирующий жизнью. Он не хотел видеть, как гаснут ее глаза – странные глаза, чем-то напоминавшие дикого зверька. Но он был уже на пределе…
Девчонка почесала нос и оглушительно чихнула, просыпаясь. Рано. До заката оставалось еще несколько долгих часов.
Она опять попыталась предложить ему своей еды. Неужели она до сих пор ничего не поняла?
– Может, я попробую зашить твои раны? Так ты долго не протянешь. – Она старалась говорить нейтрально, отводя глаза в сторону. Раненый усмехнулся уголком рта. Наивный ребенок. Она думает, что он умирает?
– Не волнуйся. Я продержусь. Я на редкость выносливая тварь. – Он не стал говорить вслух о том, что она является для него маленьким ходячим резервом.
– Мм. Допустим. Но, может быть, ты бы написал, где мне искать твоего хозяина, и спрятал бы эту записку себе в карман – ну на всякий случай. Вдруг ты переоценил свои силы.
Он хмыкнул:
– Слушай, а расскажи мне все-таки, зачем тебе этот мерзкий черный маг, который пьет детскую кровь на завтрак? У тебя к нему какие-то старые счеты?
Она отвернулась:
– Не у меня.
– О как! Ну раз не у тебя, то, видимо, у бла-а-а-ародного господина Арриера?
Ее и без того большие глаза стали огромными.
– С чего ты?..
Раненый скривил рот в очередном подобии улыбки, привычно не разжимая губ. У девчонки на плечах сохранились следы нашивок – ткань куртки под ними выгорела значительно меньше. Споротые нашивки имели форму ромба. Раненый не интересовался текущей войнушкой, но все же некоторое представление об опознавательных знаках сторон – и их форме – имел. Девчонка дралась на стороне повстанцев.
– Интуиция, видимо. А что, разве я не прав и ты служишь не бла-а-а-ародному Белому Рыцарю?
Она нахмурилась, шартрезовые глаза потемнели:
– Не называй его так! Он действительно благородный человек.
– Эльф.
– Пусть эльф. Но это не умаляет его моральных качеств!
– Угу. Все понятно. Детское обожание, переходящее в юношескую влюбленность. Традиционный вариант, можно сказать. – Раненый пошевелился, пытаясь устроиться поудобнее. Раны горели, и боль слишком быстро усиливалась. Сколько он еще продержится? Зачем он тянет? Ее смерть будет сладкой – куда слаще, чем вся предыдущая жизнь…
Девчонка сжала руки в кулачки, явно с трудом удерживая себя от замаха. Она не знала – если бы он захотел, даже в таком состоянии он мог бы раздробить ей руку легким движением пальцев.
– Да что ты понимаешь! Ты, мерзкий слуга чернокнижника!
– Уж какой есть.
– Да иди ты!..
Она резко отвернулась. Хрупкие плечи предательски задрожали.
Раненый горько усмехнулся про себя. Надо же, какая незадача. Воистину любит судьба пошутить. Только-только он понадеялся, что ему попался живой человек, – и вот те на. Девчонка, совсем еще юная, да к тому же и худющая. Почти ребенок. М-да-а. Детей он еще вроде не убивал. Во всяком случае, ему так казалось. Ну хоть бы чуток постарше! Ну какой с нее прок-то? Только потом угрызениями совести мучиться. Больше мороки, чем пользы.
Девчонка что-то пробормотала в полусне и заворочалась, устраиваясь поудобнее. Воротник драной куртки съехал, открывая изгиб тонкой шеи. Под полупрозрачной кожей призывно билась голубая жилка.
Он резко стиснул кулаки, не замечая, как срывает запекшуюся корку с ран на ладонях.
Глупо… Он не дотянет до деревни. С каждым днем они продвигались все медленней и медленней. Его силы уходили, как вода в песок. Девчонке фактически приходилось тащить его на себе. Он был удивлен – несмотря на хрупкое сложение, она продержалась довольно долго. Но последние пару дней ее силы явно начали сдавать. Скорее всего, этой ночью она уже не сможет играть роль костыля.
Девчонка явно первый раз попала в здешний лес – и ему приходилось направлять ее, указывая кратчайший путь. Но даже знание самой короткой дороги ничего не даст.
Он сам виноват. Не стоило соглашаться на эту проклятую встречу в здешней глуши. Но ловушка была подготовлена практически безупречно. Тот, кто стоял за нападавшими, слишком хорошо его знал.
Девчонка снова заворочалась, придвигаясь поближе… Наверное, она инстинктивно пыталась согреться. Ей явно было зябко в своей не по размеру просторной – и слишком уж дырявой – одежке. Вот только согреть ее теплом своего тела он не мог. Его кожа была куда холоднее ее – даже когда она дрожала от озноба.
На рукаве ее куртки проступили алые пятна. Впрочем, даже не видя их, он давно знал, что она ранена. От ее руки пахло свежей кровью – настойчиво и дразняще…
Раненый вздохнул. Сколько он не ел? Месяц или около того? Это не имело бы особого значения, если бы не эта проклятая драка…
Проклятье… Почему он упорствует? Он нарушил столько собственных запретов, стремясь достичь цели… Какая разница – смертью больше или меньше? Даже если это смерть ребенка? Ведь если не она – все равно ему нужна будет чья-то жизнь… Даже если ему повезет – и он продержится достаточно долго… Возможно, в деревне он и не обойдется только одним убийством…
А может, и пусть? Ну умрет счастливой, в конце концов…
Осеннее солнце косыми лучами пробилось сквозь ветки, мазнув по ее коротко остриженным волосам солнечным зайчиком. Интересно, под всем этим слоем пыли, в которой она столь тщательно вымазалась, – на что похоже ее лицо?
Он не хотел убивать девчонку. Его забавляли спонтанные перепады ее характера – от ершистой задиристости до наивной веселости. Она была похожа на маленький сгусток энергии, пульсирующий жизнью. Он не хотел видеть, как гаснут ее глаза – странные глаза, чем-то напоминавшие дикого зверька. Но он был уже на пределе…
Девчонка почесала нос и оглушительно чихнула, просыпаясь. Рано. До заката оставалось еще несколько долгих часов.
Она опять попыталась предложить ему своей еды. Неужели она до сих пор ничего не поняла?
– Может, я попробую зашить твои раны? Так ты долго не протянешь. – Она старалась говорить нейтрально, отводя глаза в сторону. Раненый усмехнулся уголком рта. Наивный ребенок. Она думает, что он умирает?
– Не волнуйся. Я продержусь. Я на редкость выносливая тварь. – Он не стал говорить вслух о том, что она является для него маленьким ходячим резервом.
– Мм. Допустим. Но, может быть, ты бы написал, где мне искать твоего хозяина, и спрятал бы эту записку себе в карман – ну на всякий случай. Вдруг ты переоценил свои силы.
Он хмыкнул:
– Слушай, а расскажи мне все-таки, зачем тебе этот мерзкий черный маг, который пьет детскую кровь на завтрак? У тебя к нему какие-то старые счеты?
Она отвернулась:
– Не у меня.
– О как! Ну раз не у тебя, то, видимо, у бла-а-а-ародного господина Арриера?
Ее и без того большие глаза стали огромными.
– С чего ты?..
Раненый скривил рот в очередном подобии улыбки, привычно не разжимая губ. У девчонки на плечах сохранились следы нашивок – ткань куртки под ними выгорела значительно меньше. Споротые нашивки имели форму ромба. Раненый не интересовался текущей войнушкой, но все же некоторое представление об опознавательных знаках сторон – и их форме – имел. Девчонка дралась на стороне повстанцев.
– Интуиция, видимо. А что, разве я не прав и ты служишь не бла-а-а-ародному Белому Рыцарю?
Она нахмурилась, шартрезовые глаза потемнели:
– Не называй его так! Он действительно благородный человек.
– Эльф.
– Пусть эльф. Но это не умаляет его моральных качеств!
– Угу. Все понятно. Детское обожание, переходящее в юношескую влюбленность. Традиционный вариант, можно сказать. – Раненый пошевелился, пытаясь устроиться поудобнее. Раны горели, и боль слишком быстро усиливалась. Сколько он еще продержится? Зачем он тянет? Ее смерть будет сладкой – куда слаще, чем вся предыдущая жизнь…
Девчонка сжала руки в кулачки, явно с трудом удерживая себя от замаха. Она не знала – если бы он захотел, даже в таком состоянии он мог бы раздробить ей руку легким движением пальцев.
– Да что ты понимаешь! Ты, мерзкий слуга чернокнижника!
– Уж какой есть.
– Да иди ты!..
Она резко отвернулась. Хрупкие плечи предательски задрожали.