Лекс Ален. Левый глаз дракона

   Она нежно поцеловала его в холодную шею, желая отвлечь.
   – Сон… сон? – пробормотал он.
   – Просто сон. У всех бывают кошмары. – Она отвела с его лица намокшую от пота прядь волос.
   – Но мертвым не снятся сны!
   – Всем иногда снятся. Успокойся.
   Л'эрта заколотило:
   – А если это не сон? Если… боги… – Он вскочил и нервно забегал кругами. Подернутые дымкой боли шартрезовые глаза виделись ему как живые.
   Вампир резко остановился, не довершив шага, в невозможной для живого существа позе. Пусть сон! Но он должен, непременно должен увидеть, что она жива, цела, что все у нее в порядке. Иначе он просто сойдет с ума!
   Ратиниара расширенными от удивления глазами смотрела, как он стремительно одевается. За окнами постоялого двора стояла глухая полночь.
   – Куда ты?
   Он зашарил по карманам, выворачивая на стол их содержимое. Сдвинул все найденные деньги в одну кучу.
   – На, возьми. На какое-то время тебе хватит. Потом я постараюсь вернуться.
   Она метнулась к нему, схватила за руки:
   – Постараешься? Боги, л'иив'ахк, куда ты идешь? Что такое тебе приснилось?
   Он аккуратно отцепил ее пальцы.
   – Дурной сон. Просто дурной сон. – Уголок его рта изогнулся в печальной усмешке. – Но я должен проверить, что это действительно сон.
   Ратиниара замерла. В синих глазах вампира волнами плескалась боль.
   – Я боюсь за тебя, – сказала она очень тихо. Эльфийке тоже снился странный сон. Нехороший. Она не могла вспомнить деталей, только чей-то смазанный облик – и горящие на бледном лице раскаленными углями глаза. Пламя, рвущееся из бездны. Она забыла все – кроме этих глаз, из которых смотрела Смерть. – У меня нехорошее предчувствие.
   – Ну тогда я не одинок. – Он шутливо поцеловал эльфийку в кончик носа. – Я действительно постараюсь вернуться, белочка. Не бойся.
   Легкий хлопок, и на месте вампира закружилась крупная летучая мышь. Мгновение – и она вылетела в распахнутое настежь окно и устремилась на запад, в Керхалан.
 
   Верхом до столицы Абадосса он бы добирался недели две. Если лететь по ночам, со средней скоростью, – пять дней. Но… Но если это был не сон? Тогда на счету каждая минута, каждое мгновение. Ему казалось, что он чувствует волнами накатывающуюся боль, дикую, почти непереносимую. Разумом он понимал, что не может ощущать эмоции Керри на таком большом расстоянии – но все быстрее взмахивал крыльями, сокращая дистанцию до Керхалана. Когда закончилась ночь, он принял абсолютно самоубийственное решение – и продолжил полет.
   В облике летучей мыши он был беззащитен перед прямыми лучами солнца – они испепелили бы его на месте. По счастью, небо было затянуто перистой дымкой, скрывающей солнечный диск, – и дневной свет только оставлял ожоги на его крыльях. Ожоги замедляли его движение, но он все равно продвигался вперед, пусть и медленнее, чем ночью.
   Когда второй раз окончательно рассвело, он добрался до столицы. Кожа у него была почти везде сожжена до мяса.
 
   Дворец Арриера возвышался на холме в южной оконечности города. Как Л'эрт перебрался через стену и проник внутрь, он не помнил. Кажется, он пару раз натыкался на магические ловушки – и они срабатывали, выхватывая куски его кожи. Кажется, он каким-то немыслимым образом прошел через дверь, над которой висел охранный крест. Он не обращал внимания на такие мелочи.
   Его беспокоило только одно: на центральном шпиле дворца ярко-белый с золотым ромбом стяг был приспущен. Словно в знак траура. Сердце колотилось, пытаясь выскочить из груди. Он не хотел, не мог верить, что опоздал.
   В одном из пустынных по утреннему времени коридоров он наткнулся на какого-то слугу и схватил его за шкирку.
   – Где леди Керриалина? Ну? Отвечай! – Он встряхнул слугу, чуть не задушив при этом. Тот ошалелыми глазами смотрел на возникшее перед ним исчадие тьмы.
   – Она… э-э… Мессир велел пропускать только лекарей… Если еще найдутся…
   Вампира немного отпустило. Жива! В любом случае жива. Все остальное неважно.
   – Где она? Я лекарь! Он ждет моего приезда! Если он узнает, что меня немедленно не провели к ней… – В голосе вампира застыл такой лед, что служка нервно сглотнул и метнулся вперед, показывая дорогу.
 
   Ралернан сидел на мраморном полу в изголовье постели Керри и нежно, едва касаясь, держал в своей руке ее руку. Пульс девушки был слабым и рваным. И с каждым часом становился все слабее.
   Ралернан попытался затащить во дворец всех лекарей, что были на момент покушения в столице – не только своих личных. Это ничего не дало. Ученые медикусы в один голос утверждали, что повреждения слишком серьезны и обширны, и любая попытка лечения только ускорит наступление смерти. И лишь меняли быстро пропитывающиеся кровью повязки.
   Ралернан не отходил от ее ложа. Он не спал уже третьи сутки, но даже помыслить о сне не мог. Ему казалось, что вместе с ее жизнью утекает и его: как вода сквозь песок.
   Когда с шумом распахнулась дверь в его покои, он лишь нервно поднял голову. Даже если это Ксорта, он просто пошлет его к демонам и…
   Возникшая на пороге фигура и показалась Ралернану самым настоящим демоном. Лицо вошедшего наискось расчертили множественные глубокие ожоги, превращая его в чудовищную маску. Из глубоко запавших глазниц полыхал бешеный огонь. Одежда представляла собой изодранную в кровавые лохмотья непонятную массу. Когда незнакомец сделал шаг, Ралернан заметил, что он сильно хромает на левую ногу.
   Эльф медленно поднялся, заслоняя собой ложе, на котором умирала Керри. Если это пришла смерть, пусть она заберет его первым. Если это человек, он доберется до его жены только через его труп.
   – В сторону, серебрянка! Время слишком дорого! В сторону! – Вошедший выбросил вперед покрытую ожогами руку, толкая эльфа вбок. Ралернану показалось, что его словно ударила каменная плита. Он упал, но почти тотчас же поднялся и схватил незнакомца за плечи, пытаясь оттащить прочь.
   – Не смей ее трогать! – В бешенстве он уставился в запавшие глаза.
   – Не мешай мне, идиот!
   И тут до затуманенного горем сознания Ралернана дошло, что он знает ворвавшегося.
   – Ра'ота?! Проклятье, немедленно выметайся отсюда! Если ты дотронешься до нее хотя бы пальцем, я тебя четвертую!
   – Да хоть на осьмушки порежь! В сторону, идиот! Мне надо посмотреть на ее раны! – Л'эрт снова отшвырнул эльфа прочь, на сей раз дальше, и склонился над кроватью. Керри дышала неровно и слабо. Веснушки на лице казались почти черными из-за мертвенно-белой кожи. Повязки на груди насквозь пропитались кровью. И кровь эта была не ярко-алая, живая, а темная, пахнущая смертью.
   Л'эрт раскинул руки над девушкой, пытаясь точно оценить тяжесть повреждений. Кожа его медленно посерела. Слишком много ран, слишком много времени прошло. Ох, боги! Но…
   С трудом поднявшийся Ралернан доковылял до кровати и попытался оттащить вампира.
   – Не трогай ее!
   – Я же пытаюсь ее вылечить, кретин! – почти простонал Л'эрт.
   – Вылечить? Зачем тебе ее лечить?
   Л'эрт метнул на него мрачный взгляд:
   – Ты что, действительно полный идиот, серебрянка?
   Ралернан его не дослушал:
   – Мне сказали, что, если ее тронуть, она лишь быстрее умрет! А ты говоришь, что можешь ее вылечить?
   – Пусти меня.
   На сей раз Ралернан чуть посторонился и встал рядом, готовый отшвырнуть вампира, если ему вдруг покажется, что Керри стало хуже.
   Впрочем, куда уж хуже. Она едва дышала. Сердце Ралернана рвалось на части.
   Л'эрт раскинул над девушкой руки, призывая подвластные ему силы. На кончиках пальцев вампира затанцевали синие искры. Он пытался, изо всех сил пытался восстановить поврежденные ткани. Но срощенная ткань распадалась снова и снова: есть раны, над которыми не властна и магия исцеления, если процесс отмирания стал необратимым.
   У него почти не оставалось сил, но он все держал заклинание, не замечая, как подгибаются его колени и он оседает на пол.
   Синие искры вспыхнули последний раз и исчезли.
   Ралернан наблюдал за его волшбой со смешанным чувством отчаяния и надежды.
   – Ты можешь спасти ей жизнь? – прошептал он, когда искры окончательно погасли.
   Л'эрт глубоко вздохнул. Керри, Керри, мышонок Керри… Боги, как вы несправедливы!
   – Нет. Прости.
   – Тогда убирайся прочь! Немедленно! – Ралернан бы заорал, но он боялся потревожить раненую и был вынужден ограничиться придушенным шипением.
   Вампир не шевельнулся. В синих глазах стояла стена отчаяния.
   – Ты что, оглох, нежить?
   Л'эрт медленно повернулся к эльфу. Нежить…
   Так просто. Так сложно. Он может сделать ее вампиром – для этого ему почти не требуется сил. Только выпить ее кровь и поделиться парой капель своей. И все. Вот только станет она обычным вампиром, без каких-либо способностей. Она вынуждена будет прятаться от света, который станет для нее смертельным. Она вынуждена будет жить только по ночам, а днем прятаться в гробу. Она будет шарахаться от церковников, следы пребывания которых он видел по всему замку. Она вынуждена будет пить человеческую кровь, чтобы набираться сил, чтобы продолжать свое существование. Ее официально примут в ковен, ознакомят с правилами… безопасности… Заставят… пройти посвящение. Научат… как правильно убивать. Аластра любит поиграть своей властью. Л'эрт не раз видел, как он заставлял недавно инициированных совершать зверские убийства, чтобы влитьсяв тесный вампирский мирок. И так много десятков лет, пока не накопит достаточно силы, чтобы противостоять этому.
   Он грустно усмехнулся. Она шагнет на солнце сразу, как только узнает, что он с ней сотворил. Она не сможет и не захочет становиться монстром. Это только продлит ее мучения.
   Если бы у него было достаточно сил! Или хотя бы немного побольше времени! Он мог бы попробовать осуществить только частичные изменения… Но она умрет, пока он соберет достаточно силы. Даже всей крови Ралернана будет для этого недостаточно.
   Он на мгновение прикрыл глаза. Клиастро. Она может дать ему так нужную сейчас силу. Но что будет, если Изначальная богиня вернется в этот мир? Если пророчество верно? Вампир взглянул на лежащее на кровати израненное тело Керри. Грудь ее поднималась все реже. Нужно решаться, времени совсем нет. А пророчество… Чего стоит весь мир, если в нем не будет ее?
   И он потянулся к темному туману, прятавшемуся в уголке его души:
   –  Призываю тебя, Клиастро!
   В сознании его острыми осколками рассыпался торжествующий хохот:
   –  Я же говорила тебе – мое время придет, человечек! Но теперь я потребую другую цену за свою силу! Гораздо, гораздо большую! Ты должен быть наказан за неповиновение.
   –  Это не имеет значения.
   –  А если я попрошу твою жизнь? Точнее, ее остатки?
   –  Я твой. Делай, что хочешь. Но мне нужна твоя сила. У меня сейчас нет времени на долгую беседу!
   –  Хорошо, человечек. Поговорим попозже…
 
   Внутренности словно опалило огнем, выворачивая наизнанку. Огонь бежал по каждой его жилке, прожигая дорогу наружу. Вокруг Л'эрта заклубилась черная спираль дыма, быстро разраставшаяся вширь. Дворец тряхнуло, на пол посыпались выбитые стекла. Где-то далеко надрывно, как по покойнику, завыли собаки.
   Пространство вокруг наполнилось запахом гари и пепла. Дышать было нечем.
   – Ра'ота! Что ты творишь? – Ралернан тряхнул его, возвращая к реальности.
   Л'эрт со свистом втянул воздух в горящие легкие и жестко взглянул ему в лицо. Глаза вампира стали двумя бездонными колодцами непроглядной тьмы.
   – Я не могу спасти ей жизнь. Но я не дам ей умереть!
 
   Высоко-высоко, в невидимом на дневном небе созвездии Дракона, вспыхнула огромная алая звезда.