Меня ждет король!
— Но ты все-таки ослушалась Роберта Брюса!
— Да, любовь к тебе заставила меня остаться. Я же обещала найти тебя! Когда ты исчез, я поехала на твой корабль, поговорила с первым помощником, а затем навестила твоего брата Драммонда. Я искала тебя повсюду, Рандольф!
— Но как же ты узнала, что меня бросили в темницу?
— Мне шепнул об этом мальчик-конюх. Как это произошло, Рандольф?
— На следующий день после твоего отъезда к Роберту Брюсу рано утром замок покинул Драммонд, а ближе к вечеру — английский король Эдуард II. Предатель Дуглас заглянул ко мне перед вечерней молитвой и попросил подождать его, чтобы потом вместе отправиться в часовню. Когда раздался колокольный звон, солдаты Дугласа ворвались ко мне в комнату, схватили меня, избили и бросили в темницу.
— Король Роберт Брюс проявляет большое внимание к предстоящей рождественской мессе и, очевидно, сам примет в ней участие. Думаю, он захочет узнать о случившемся с тобой.
Рандольф удивленно посмотрел на Элизабет.
— Но почему он скрывает свое намерение присутствовать на мессе?
— Роберт Брюс не хочет, чтобы англичане узнали об этом прежде, чем Святая церковь благословит наше объединение.
— Да, мы объединимся перед лицом церкви и с именем Бога на устах.
Рандольф отбросил напильник и подошел к Элизабет.
— Любимая, прости, что я на время потерял веру в тебя! — искренне воскликнул он.
— Я сама во многом виновата!
— Нет, ты — необыкновенная женщина!
Элизабет обняла Рандольфа, постоянно повторяющего ее имя, и стала осыпать поцелуями его лицо.
Они целовались и ласкали друг друга, а полное прощение взаимных обид наполняло страстью их тела и сердца.
— Сколько на тебе одежды! — прошептала Элизабет.
Рандольф отстранился от нее и стал порывисто снимать ее. Она с замиранием сердца глядела на его крепкое, стройное, мускулистое тело, лишь немного похудевшее за время заточения в темнице. Рандольф страстно желал Элизабет. Его тело откровенно говорило ей об этом. Она ощущала в себе неведомые ранее слабость и податливость.
— Нам мешает соединиться лишь твой пояс верности, — глухо пробормотал Рандольф.
Элизабет посмотрела ему в лицо, а затем перевела взгляд ниже пояса. Рандольф жаждал ее и стремился к ней!
— Какие разные у нас тела! — вдруг проговорила Элизабет, словно это было для нее открытием.
— Они предназначены друг для друга, — ответил Рандольф и добавил:
— Дай мне, пожалуйста, ключ, чтобы я смог открыть наконец это хитроумное устройство.
Элизабет покачала головой.
— А ключа нет.
— Нет? А как же освободить тебя от этих золотых оков?
Нетерпение Макквина вызвало у женщины улыбку.
— Дай мне руку, — попросила она.
Элизабет приложила указательный палец Рандольфа к одному из трех цветков, выбитых на золотом поясе, а два своих — к двум другим цветкам.
— А теперь одновременно слегка нажмем на них и немного повернем, — объяснила она, Раздался слабый щелчок, скрытый стержень вылетел из петли, и золотой пояс верности, раскрывшись, упал на пол.
Рандольф мгновенно поднял его, взвесил на руке, и его брови удивленно поднялись.
— А он не такой уж тяжелый, как я себе представлял, — заявил он.
— Зато надежный, — с улыбкой проговорила Элизабет.
Рандольф бросил золотой пояс верности на пол.
— Он больше не нужен, — сказал он и, опустившись на колени, стал снимать с Элизабет последнюю деталь — чулки.
Она с нетерпением и легким страхом ожидала дальнейших действий Рандольфа. Его сильные руки нежно скользили по ее телу. Затем он легко поднял Элизабет на руки и, положив ее на кровать, лег рядом с ней.
Элизабет пыталась слабо сопротивляться.
— Тише, — прошептал Рандольф, подняв голову и взглянув ей в лицо.
Он прижался к ее губам, и Элизабет, почувствовав у себя во рту его язык, ответила ему долгим поцелуем. Руки Рандольфа начали ласкать ее грудь, а затем стали настойчиво гладить тело. Когда Рандольф стал целовать ее грудь и щекотать языком нежную кожу, Элизабет внезапно ощутила сильный прилив страсти, и ее тело напряглось. Она судорожно сжала его руку и прошептала:
— Что я должна делать, чтобы доставить тебе удовольствие?
— Слушай свое тело и сердце и ни о чем не думай, любовь моя.
Элизабет почувствовала, как по ее телу словно разливается тепло.
— Я хочу, чтобы тебе было хорошо, — прошептала она.
Рандольф взял ее руку в свою и начал водить ею по своему мускулистому телу. Ладонь Элизабет, сначала немного напряженная, расслабилась и стала гладить упругое тело Рандольфа. Он тихо застонал от удовольствия. Дыхание его участилось, а тело Элизабет стало податливым в его настойчивых и сильных руках.
Острое наслаждение охватило ее. Тихие ободряющие слова Рандольфа доносились до Элизабет словно издалека. Она с трудом глотнула воздух и приоткрыла глаза. Рандольф поднял голову и с нежной улыбкой взглянул ей в лицо.
— Я хочу стать твоей, — прошептала Элизабет.
Рандольф взял ее за плечи, положил на спину и лег сверху, упираясь локтями в кровать.
— Ляг так, чтобы мне было удобно, — прошептал он и помог Элизабет согнуть ноги в коленях.
Элизабет с готовностью подчинилась Рандольфу и вдруг почувствовала, как он вошел в нее. Она в возбуждении напряглась, а Рандольф ободряюще сжал ее плечо и начал целовать в губы. Элизабет ощущала четкий ритм его движений, и острое наслаждение пронизывало все ее тело. Наконец Рандольф тихо застонал от удовольствия и, отпустив ее, в изнеможении уткнулся головой в ее плечо.
— Спасибо тебе, — прошептал он. — Ты преподнесла мне восхитительный подарок — свою девственность.
— Как странно… — промолвила Элизабет, обняв Рандольфа. — Девушек всегда учили, что их невинность — подарок для мужчины, но клянусь тебе, Рандольф, я наслаждалась нашей близостью, наверное, больше, чем ты.
Макквин громко рассмеялся, и Элизабет радостно подхватила его смех.
— Никому не рассказывай о своих впечатлениях, дорогая, — « наконец сказал он. — Многие девушки, очутившись первый раз в супружеской постели, тебя не поймут!
Элизабет достала шерстяное одеяло и укрыла им Рандольфа и себя.
— Элизабет! — тихо позвал Рандольф. — Если я когда-нибудь попытаюсь усомниться в твоей верности и преданности, то, умоляю тебя, стукни меня, пожалуйста, большой тяжелой дубиной по голове!
— Обязательно, — пообещала Элизабет и заснула в объятиях любимого мужчины.
Рано утром в день Рождества «Морской волк» прибыл в порт Элгина. Путешествие оказалось долгим и нелегким, и уставшая команда во главе с Рандольфом Макквином наконец сошла на берег. Лошадей тоже утомил тяжелый путь, и прежде чем отправиться в замок Оулдкейн, Рандольф распорядился устроить небольшой отдых.
Когда все отдохнули, процессия двинулась к замку Оулдкейн. На каждом повороте дороги развевались флаги с геральдическими символами всех хайлендзских кланов, между указательными столбами были натянуты гирлянды из розмарина и плюща, а женщины протягивали наездникам сладкие пирожки и подогретый святочный эль.
Рождество пришло на шотландскую землю, и в общем зале замка Оулдкейн можно было наблюдать необычную и радостную картину: вождь клана Маккензи стоял плечом к плечу с вождем клана Манро, Маккей дружески беседовал с Маккинтошем, Чикольм смеялся с Фрэзером, а Дэвидсон обменивался рождественскими подарками с Грантом.
На самом почетном месте общего зала стоял роскошно убранный трон, на котором восседал король Шотландии Роберт Брюс. По правую руку от него был епископ в дорогом облачении, по левую — влиятельный вождь клана Ривас Макдафф, который вместе с Рандольфом Макквином отвечал за проведение рождественской объединенной мессы.
Рандольф Макквин и Элизабет Гордон, держась за руки, прошли через весь зал и, ступив на помост перед королевским троном, опустились на колени.
— Вы похитили моего герольда, Макквин, — произнес Роберт Брюс.
— Нет, ваше величество, ваш герольд скоро станет моей женой.
Король Шотландии поднялся с трона и посмотрел внимательно сначала на Рандольфа Макквина, а затем — на Элизабет Гордон.
— Я хочу поговорить наедине с леди Элизабет, — сказал он, и они отошли в сторону.
Краем глаза Элизабет увидела, как Ривас Макдафф подошел к Рандольфу Макквину, и тот начал ему что-то рассказывать. Ей не было слышно, о чем они говорили, но по жестам Риваса Макдаффа было понятно, что ход беседы его радовал и воодушевлял.
Роберт Брюс пристально взглянул на своего герольда и спросил:
— Ты выбрала в мужья Макквина?
— Да, — твердо ответила Элизабет Гордон и, немного помолчав, добавила:
— Если вы не возражаете, ваше величество.
— Что ж, надеюсь, твой выбор окажется удачным.
Да, сегодня много поводов для радости!
Элизабет вежливо склонила голову перед королем.
— Твою свадьбу назначим на Духов день, — объявил Роберт Брюс.
Элизабет обернулась, услышав чей-то вздох, и увидела рядом с собой Рандольфа Макквина.
— Макквин! — окликнул его король. — Лучшего подарка на Рождество и представить нельзя! — И он кивнул в сторону Элизабет Гордон. — Я благословляю тебя на брак с Элизабет Гордон — самым лучшим и достойным герольдом всей Шотландии!
Похоже, Рандольф был немного разочарован сроками назначенной свадьбы.
— Я не слышу слов благодарности, — немного удивленно сказал король Шотландии.
Рандольф поклонился Роберту Брюсу и, взяв за руку Элизабет, посмотрел ей в глаза и произнес:
— Я не только самый счастливый, но и самый терпеливый мужчина на свете!
Король громко засмеялся, и его смех эхом прокатился по общему залу замка Оулдкейн. Элизабет и Рандольф стояли молча, держась за руки. Их клятва любви была произнесена ранее, и она обещала им счастливое будущее.
На земле, названной впоследствии Светом Севера, раздался колокольный звон, и вожди кланов севера и северо-запада Шотландии, кроме предателя Макгилливрея, торжественно прошествовали в церковь, держа в руках свои святые реликвии. Они бережно положили сокровища перед епископом Ватикана и опустили свои мечи к ногам Роберта Брюса — короля теперь уже объединенной Шотландии.
— Но ты все-таки ослушалась Роберта Брюса!
— Да, любовь к тебе заставила меня остаться. Я же обещала найти тебя! Когда ты исчез, я поехала на твой корабль, поговорила с первым помощником, а затем навестила твоего брата Драммонда. Я искала тебя повсюду, Рандольф!
— Но как же ты узнала, что меня бросили в темницу?
— Мне шепнул об этом мальчик-конюх. Как это произошло, Рандольф?
— На следующий день после твоего отъезда к Роберту Брюсу рано утром замок покинул Драммонд, а ближе к вечеру — английский король Эдуард II. Предатель Дуглас заглянул ко мне перед вечерней молитвой и попросил подождать его, чтобы потом вместе отправиться в часовню. Когда раздался колокольный звон, солдаты Дугласа ворвались ко мне в комнату, схватили меня, избили и бросили в темницу.
— Король Роберт Брюс проявляет большое внимание к предстоящей рождественской мессе и, очевидно, сам примет в ней участие. Думаю, он захочет узнать о случившемся с тобой.
Рандольф удивленно посмотрел на Элизабет.
— Но почему он скрывает свое намерение присутствовать на мессе?
— Роберт Брюс не хочет, чтобы англичане узнали об этом прежде, чем Святая церковь благословит наше объединение.
— Да, мы объединимся перед лицом церкви и с именем Бога на устах.
Рандольф отбросил напильник и подошел к Элизабет.
— Любимая, прости, что я на время потерял веру в тебя! — искренне воскликнул он.
— Я сама во многом виновата!
— Нет, ты — необыкновенная женщина!
Элизабет обняла Рандольфа, постоянно повторяющего ее имя, и стала осыпать поцелуями его лицо.
Они целовались и ласкали друг друга, а полное прощение взаимных обид наполняло страстью их тела и сердца.
— Сколько на тебе одежды! — прошептала Элизабет.
Рандольф отстранился от нее и стал порывисто снимать ее. Она с замиранием сердца глядела на его крепкое, стройное, мускулистое тело, лишь немного похудевшее за время заточения в темнице. Рандольф страстно желал Элизабет. Его тело откровенно говорило ей об этом. Она ощущала в себе неведомые ранее слабость и податливость.
— Нам мешает соединиться лишь твой пояс верности, — глухо пробормотал Рандольф.
Элизабет посмотрела ему в лицо, а затем перевела взгляд ниже пояса. Рандольф жаждал ее и стремился к ней!
— Какие разные у нас тела! — вдруг проговорила Элизабет, словно это было для нее открытием.
— Они предназначены друг для друга, — ответил Рандольф и добавил:
— Дай мне, пожалуйста, ключ, чтобы я смог открыть наконец это хитроумное устройство.
Элизабет покачала головой.
— А ключа нет.
— Нет? А как же освободить тебя от этих золотых оков?
Нетерпение Макквина вызвало у женщины улыбку.
— Дай мне руку, — попросила она.
Элизабет приложила указательный палец Рандольфа к одному из трех цветков, выбитых на золотом поясе, а два своих — к двум другим цветкам.
— А теперь одновременно слегка нажмем на них и немного повернем, — объяснила она, Раздался слабый щелчок, скрытый стержень вылетел из петли, и золотой пояс верности, раскрывшись, упал на пол.
Рандольф мгновенно поднял его, взвесил на руке, и его брови удивленно поднялись.
— А он не такой уж тяжелый, как я себе представлял, — заявил он.
— Зато надежный, — с улыбкой проговорила Элизабет.
Рандольф бросил золотой пояс верности на пол.
— Он больше не нужен, — сказал он и, опустившись на колени, стал снимать с Элизабет последнюю деталь — чулки.
Она с нетерпением и легким страхом ожидала дальнейших действий Рандольфа. Его сильные руки нежно скользили по ее телу. Затем он легко поднял Элизабет на руки и, положив ее на кровать, лег рядом с ней.
Элизабет пыталась слабо сопротивляться.
— Тише, — прошептал Рандольф, подняв голову и взглянув ей в лицо.
Он прижался к ее губам, и Элизабет, почувствовав у себя во рту его язык, ответила ему долгим поцелуем. Руки Рандольфа начали ласкать ее грудь, а затем стали настойчиво гладить тело. Когда Рандольф стал целовать ее грудь и щекотать языком нежную кожу, Элизабет внезапно ощутила сильный прилив страсти, и ее тело напряглось. Она судорожно сжала его руку и прошептала:
— Что я должна делать, чтобы доставить тебе удовольствие?
— Слушай свое тело и сердце и ни о чем не думай, любовь моя.
Элизабет почувствовала, как по ее телу словно разливается тепло.
— Я хочу, чтобы тебе было хорошо, — прошептала она.
Рандольф взял ее руку в свою и начал водить ею по своему мускулистому телу. Ладонь Элизабет, сначала немного напряженная, расслабилась и стала гладить упругое тело Рандольфа. Он тихо застонал от удовольствия. Дыхание его участилось, а тело Элизабет стало податливым в его настойчивых и сильных руках.
Острое наслаждение охватило ее. Тихие ободряющие слова Рандольфа доносились до Элизабет словно издалека. Она с трудом глотнула воздух и приоткрыла глаза. Рандольф поднял голову и с нежной улыбкой взглянул ей в лицо.
— Я хочу стать твоей, — прошептала Элизабет.
Рандольф взял ее за плечи, положил на спину и лег сверху, упираясь локтями в кровать.
— Ляг так, чтобы мне было удобно, — прошептал он и помог Элизабет согнуть ноги в коленях.
Элизабет с готовностью подчинилась Рандольфу и вдруг почувствовала, как он вошел в нее. Она в возбуждении напряглась, а Рандольф ободряюще сжал ее плечо и начал целовать в губы. Элизабет ощущала четкий ритм его движений, и острое наслаждение пронизывало все ее тело. Наконец Рандольф тихо застонал от удовольствия и, отпустив ее, в изнеможении уткнулся головой в ее плечо.
— Спасибо тебе, — прошептал он. — Ты преподнесла мне восхитительный подарок — свою девственность.
— Как странно… — промолвила Элизабет, обняв Рандольфа. — Девушек всегда учили, что их невинность — подарок для мужчины, но клянусь тебе, Рандольф, я наслаждалась нашей близостью, наверное, больше, чем ты.
Макквин громко рассмеялся, и Элизабет радостно подхватила его смех.
— Никому не рассказывай о своих впечатлениях, дорогая, — « наконец сказал он. — Многие девушки, очутившись первый раз в супружеской постели, тебя не поймут!
Элизабет достала шерстяное одеяло и укрыла им Рандольфа и себя.
— Элизабет! — тихо позвал Рандольф. — Если я когда-нибудь попытаюсь усомниться в твоей верности и преданности, то, умоляю тебя, стукни меня, пожалуйста, большой тяжелой дубиной по голове!
— Обязательно, — пообещала Элизабет и заснула в объятиях любимого мужчины.
Рано утром в день Рождества «Морской волк» прибыл в порт Элгина. Путешествие оказалось долгим и нелегким, и уставшая команда во главе с Рандольфом Макквином наконец сошла на берег. Лошадей тоже утомил тяжелый путь, и прежде чем отправиться в замок Оулдкейн, Рандольф распорядился устроить небольшой отдых.
Когда все отдохнули, процессия двинулась к замку Оулдкейн. На каждом повороте дороги развевались флаги с геральдическими символами всех хайлендзских кланов, между указательными столбами были натянуты гирлянды из розмарина и плюща, а женщины протягивали наездникам сладкие пирожки и подогретый святочный эль.
Рождество пришло на шотландскую землю, и в общем зале замка Оулдкейн можно было наблюдать необычную и радостную картину: вождь клана Маккензи стоял плечом к плечу с вождем клана Манро, Маккей дружески беседовал с Маккинтошем, Чикольм смеялся с Фрэзером, а Дэвидсон обменивался рождественскими подарками с Грантом.
На самом почетном месте общего зала стоял роскошно убранный трон, на котором восседал король Шотландии Роберт Брюс. По правую руку от него был епископ в дорогом облачении, по левую — влиятельный вождь клана Ривас Макдафф, который вместе с Рандольфом Макквином отвечал за проведение рождественской объединенной мессы.
Рандольф Макквин и Элизабет Гордон, держась за руки, прошли через весь зал и, ступив на помост перед королевским троном, опустились на колени.
— Вы похитили моего герольда, Макквин, — произнес Роберт Брюс.
— Нет, ваше величество, ваш герольд скоро станет моей женой.
Король Шотландии поднялся с трона и посмотрел внимательно сначала на Рандольфа Макквина, а затем — на Элизабет Гордон.
— Я хочу поговорить наедине с леди Элизабет, — сказал он, и они отошли в сторону.
Краем глаза Элизабет увидела, как Ривас Макдафф подошел к Рандольфу Макквину, и тот начал ему что-то рассказывать. Ей не было слышно, о чем они говорили, но по жестам Риваса Макдаффа было понятно, что ход беседы его радовал и воодушевлял.
Роберт Брюс пристально взглянул на своего герольда и спросил:
— Ты выбрала в мужья Макквина?
— Да, — твердо ответила Элизабет Гордон и, немного помолчав, добавила:
— Если вы не возражаете, ваше величество.
— Что ж, надеюсь, твой выбор окажется удачным.
Да, сегодня много поводов для радости!
Элизабет вежливо склонила голову перед королем.
— Твою свадьбу назначим на Духов день, — объявил Роберт Брюс.
Элизабет обернулась, услышав чей-то вздох, и увидела рядом с собой Рандольфа Макквина.
— Макквин! — окликнул его король. — Лучшего подарка на Рождество и представить нельзя! — И он кивнул в сторону Элизабет Гордон. — Я благословляю тебя на брак с Элизабет Гордон — самым лучшим и достойным герольдом всей Шотландии!
Похоже, Рандольф был немного разочарован сроками назначенной свадьбы.
— Я не слышу слов благодарности, — немного удивленно сказал король Шотландии.
Рандольф поклонился Роберту Брюсу и, взяв за руку Элизабет, посмотрел ей в глаза и произнес:
— Я не только самый счастливый, но и самый терпеливый мужчина на свете!
Король громко засмеялся, и его смех эхом прокатился по общему залу замка Оулдкейн. Элизабет и Рандольф стояли молча, держась за руки. Их клятва любви была произнесена ранее, и она обещала им счастливое будущее.
На земле, названной впоследствии Светом Севера, раздался колокольный звон, и вожди кланов севера и северо-запада Шотландии, кроме предателя Макгилливрея, торжественно прошествовали в церковь, держа в руках свои святые реликвии. Они бережно положили сокровища перед епископом Ватикана и опустили свои мечи к ногам Роберта Брюса — короля теперь уже объединенной Шотландии.