Лэм Шарлотта. Любовная лихорадка

   – Не то, о чем ты думаешь.
   Грэг усмехнулся.
   – Я не любопытен.
   – Нет и повода для любопытства, – с нажимом в голосе сказала Сара. – Я дважды случайно виделась с Родоном, и ничего не произошло.
   Это была ложь, Сара знала, что говорит неправду. Что-то действительно произошло, она просто не могла определить, что именно. Случившееся было так хрупко, так глубоко похоронено в ее сознании, что она не решалась извлечь его на свет. К тому же, как она сама сказала, едва ли она увидится снова с Ником, и ее робкое чувство в конце концов зачахнет, задохнется.
   Грэг с Сарой никогда не лезли друг к другу в душу, но он, видя перемену в ней, дал возможность, при желании, раскрыть свою тайну. Теперь, когда Сара мягко уклонилась, Грэг не будет докапываться до сути, и она была признательна ему за деликатность. Ей не только говорить, но и думать о Нике Родоне не хотелось. Это оказалось труднее, чем она ожидала. Проходили недели, но Род он не шел у нее из головы. В течение дня Сара так загружала себя работой, что воспоминания о Родоне мгновенно улетучивались, но по ночам ей приходилось тяжко. В темноте неугомонный мозг Сары порождал образы, от которых у нее перехватывало дыхание. Ни один мужчина прежде не возбуждал в ней таких чувств. Родон, словно скоротечная лихорадка, посеял микроб в ее крови, и тот время от времени просыпался и разносил недуг по всему телу.
   Прошло два месяца. Сара с Грэгом как-то отправились на выставку одного из друзей Грэга. Сара буквально искрилась, разговаривая с очень высоким худым человеком, чьи работы и были выставлены в галерее. Он, как обычно, шутливо заигрывал с Сарой, в его светлых глазах не было ни капли серьезности. Он был в приподнятом настроении от вернисажа и радовался тому, что Сара с улыбкой его слушает. Оба от души предавались забавлявшей их игре.
   На Саре было серебристое платье, отбрасывавшее вокруг блики, глаза у нее искрились весельем. Подошедший сзади Грэг обнял ее за талию и положил подбородок ей на плечо.
   – Чем вы тут занимаетесь? Ты хоть минутку можешь побыть в одиночестве, а, детка?
   Приятель Грэга улыбнулся.
   – Такую красотку нельзя оставлять без присмотра, – заметил он.
   Сара бросила взгляд в сторону Грэга. На лице у него была комически кислая гримаса.
   – Ты же отрываешь человека от восхищенной публики, – произнес он.
   – Ничего подобного! – ответил художник. – Исчезни, дружище! Нам без тебя очень хорошо.
   – Тебе тоже невредно было бы покружить по залу, – сказала Сара, гадая, отчего Грэг прервал их веселье. Он никогда не вел себя как собака на сене, и Сара, хорошо его зная, уловила, что сделал он это неспроста.
   Художник с сожалением поклонился, поцеловал Саре руку и отошел, многозначительно напевая мелодию «Ревности». Грэг улыбнулся и, прижавшись щекой к ее щеке, пробормотал:
   – Родон здесь.
   Сара оцепенела.
   – Ты поэтому и подошел?
   – Подумал, что тебе следует это знать. Он неотрывно наблюдает за тобой последние десять минут.
   Сара почувствовала, как глаза ее начали блуждать по залу, Грэг же выпрямился, заслонил собой зал. Она вопросительно посмотрела вверх, на Грэга.
   – Не надо трагедий, Грэг. Он не вопьется в меня когтями, как голодный тигр.
   Грэг слегка нахмурился.
   – Ты не видела, с каким лицом вернулась из Йоркшира. Мне бы не хотелось, чтобы ты так снова выглядела.
   Сара почувствовала, что заливается краской. Грэг не сводил с нее глаз, и она не смела посмотреть ему прямо в лицо.
   – Он для тебя – отрава, – заметил Грэг. Сара крепко вцепилась в его руку.
   – Грэг, я должна тебе кое-что сказать. Я наплела Родону, что мы с тобой любовники.
   Карие глаза Грэга распахнулись, потом сузились в темные щелочки.
   – Зачем? Подожди, не говори! Я сам догадаюсь.
   – Ты сердишься, я так и знала. Прости меня, Грэг! Не стоило говорить такое про нас, прости, что огорчила тебя.
   – Не глупи! – не повышая голоса, сказал Грэг. – Меня это беспокоит только потому, что доказывает, как близко он к тебе подобрался. Ты бы никогда не сочинила такого, не будь на то веских причин.
   Сара покраснела еще сильнее и, уставившись в пол, кивнула. Грэг неожиданно обнял ее за голову и нежно поцеловал.
   – Не волнуйся, детка! Я тебя в обиду не дам! – На его полугрустном полувеселом лице появилась усмешка. – До сих пор ты служила моим телохранителем.
   Заметив за спиной Грэга многозначительное лицо Лорны Робертс, Сара со сдавленным смешком произнесла:
   – Сейчас он тебе вновь потребуется!
   Она увидела вспышку тревоги в глазах Грэга, и не успел он шелохнуться, как Лорна уже обнимала его, целуя в щеку.
   – Грэг, дорогой!
   – Привет, Лорна! – сказал он безропотно. Потом тихонько отстранил от себя Лорну и привычным жестом взял Сару за руку. – Нравится выставка Питера?
   Сару Лорна не замечала. Худое смуглое лицо Лорны приобретало голодное выражение, когда она смотрела на Грэга. Лорна была капризна и невероятно навязчива, но Грэг считал, что осаживать ее просто немилосердно. Эта деликатная уклончивость ему только вредила. Лорна преследовала его, похоже совсем не замечая, что Грэг не проявляет ответного интереса.
   – Кажется, нашла тебе клиента, – сказала она. Лорна неутомимо искала для него работу, но даже это не впечатляло Грэга – он устал от постоянного сопротивления домогательствам Лорны. Он не отпустил Сару от себя и в тот момент, когда Лорна повела его к стоявшей в дальнем конце зала группке. – Ты уж с ними поласковее, Грэг! – непререкаемым тоном сказала Лорна.
   Он насмешливо ухмыльнулся Саре, но та Грэга не видела. Она неотрывно смотрела на мужчину, стоявшего среди гостей. Его взгляд был устремлен на Сару.
   Грэг, заметив Ника, еще крепче сжал руку Сары, но потом отпустил – Лорна начала представлять его гостям, вежливо произносившим дежурные фразы. Лорне все же удалось оторвать Грэга от Сары, и рядом возник Родон. Сара смотрела вверх, в его синие глаза, и чувствовала себя совершенно беспомощной.
   Ник взял ее за локоть, и она позволила увести себя в сторону. Сердце ее затравленно отбивало гулкие удары, глаза сверкали. Родон глянул на Сару из-под тяжелых век, и она ощутила лихорадочный озноб.
   – Мне было интересно, здесь ли вы, – медленно произнес он.
   – Питер – друг Грэга. – Ее ли это голос? Она не узнала его. Какой-то высокий, дребезжащий.
   Родон скривился.
   – Вот как! А мне показалось, вы нравитесь ему.
   Сара бросила на него быстрый взгляд. Родон следил за ее разговором с Питером, одному Богу известно, что пришло ему в голову. Она легкомысленно кокетничала, не подозревая, что за ней наблюдают. Щеки у Сары вспыхнули, когда она встретилась глазами с Ником.
   – А вы-то что здесь делаете? – спросила Сара, чтобы защитить себя. – Не думала, что вы – ценитель искусств.
   – Я здесь потому, что рассчитывал увидеть вас.
   Прямой ответ обезоружил Сару. Она смотрела на Родона раскрыв рот, как рыба, выброшенная на сушу, и он вдруг рассмеялся.
   – Муха в рот залетит!
   Сара закрыла рот.
   – Поужинаем вместе? – спросил он, придвигаясь ближе. Синие глаза смотрели ей в лицо.
   Не доверяя больше голосу, Сара отрицательно качнула головой. Он скользнул пальцами вверх по ее обнаженной руке, и она вся съежилась от этого прикосновения. Ей хотелось сказать «да». Ведь тогда она останется с ним наедине. Саре хотелось не только этого, но думать о другом она себе не позволяла.
   Владелец галереи с подносом обходил гостей. Задержавшись около Сары с Ником, он с уважительным интересом посмотрел на Родона и улыбнулся Саре.
   – Привет, Джерри! – сказала она, беря бокал шампанского.
   – На большее не рассчитывай! – предупредил он. – Я ведь не денежный мешок!
   Сара давно была знакома с Джерри. Зная его мелочность и жадность, она состроила ему гримаску, а потом отпила глоток. Джерри еще раз учтиво улыбнулся Нику, и Сара поняла, что он знает, кто такой Ник Родон, и надеется заполучить нового покупателя.
   Взяв бокал, Ник перевел взгляд на Джерри. Угрозы в его глазах вроде не было, но владелец галереи смешался и тотчас отошел. Сара не сдержала смешка. Джерри был легкоранимым, застенчивым и немного желчным человеком. Ник наверняка испугал его.
   – Неплохой номер! – сказала Сара, потягивая шампанское, которое, она чувствовала, как-то противодействовало токам, исходившим от Ника Родона. Она вдруг ощутила себя смелой, беспечной и шаловливо улыбнулась Нику. – Ну а что у вас «на бис» приготовлено?
   – Угадайте! – ответил он, придвигаясь ближе и недвусмысленно глядя на нее.
   Сара откинула голову, зеленые глаза светились.
   – Мне бы не хотелось обращаться к вам за ссудой. Вы, должно быть, лютый зверь за начальственным столом.
   – Вас, полагаю, ждет сочувственный прием, – растягивая слова, ответил Ник, и его улыбка не нуждалась в комментариях.
   Она вскинула ресницы.
   – Действительно? Безо всяких оговорок?
   – Этого я не говорил, – ответил Родон, оглядывая излучающее тепло тело Сары.
   Неожиданно рядом возник Грэг. Ник повернулся и вперил в него холодный взгляд. Грэг глаз не отвел, только меланхолическое лицо его стало выражать открытую неприязнь.
   – Пойдем, Сара, посмотрим картины! – сказал он.
   – Мы беседуем, – процедил Ник сквозь зубы, и лицо его мгновенно переменилось. Он смотрел на Грэга как человек, который только ждет случая, чтобы нанести удар. Необузданная ярость была написана на лице, и Родон едва сдерживался. Сара чувствовала, что сердце у нее вот-вот выпрыгнет из груди. Ей и в голову не приходило, что Ник может затеять публичный скандал, а тут она вдруг испугалась: он на это способен. В глазах его металось отчаянное безрассудство, тело готовилось к броску.
   – Ты не против, если я поужинаю с Ником, Грэг? – спросила Сара, чтобы остановить Родона, и мужчины изумленно уставились на нее. Грэг смотрел скептически, Ник – сощурив глаза. Грэг задержал взгляд на Саре, по лицу было видно, что он крайне раздражен.
   – Не смею препятствовать, – проронил Грэг.
   Вслух произнесено было только это, остальное было сказано молча. Он глазами спрашивал Сару: понимает ли она, с чем, черт побери, играет, не сошла ли она с ума?
   Ник взял из Сариных рук бокал, поставил рядом со своим на первый попавшийся выступ и, не сказав Грэгу ни слова, повел Сару под руку к выходу. Грэг изумленно смотрел им вслед.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

   – Почему вы изменили свое решение? – спросил Родон, когда они вышли на улицу, где было по-вечернему свежо.
   Ветер пронес мимо обрывок бумаги, и Сара смотрела, как он, стремительно пролетев мимо витрины, исчез в темноте.
   – А можно я буду менять решение и ничего не объяснять?
   Родон подвел Сару к припаркованной у края тротуара длинной серебристо-серой машине.
   – Будь я проклят, если понимаю, почему вы пошли со мной, – сказал Он, открывая дверцу и усаживая Сару на переднее сиденье. Родон обошел машину, сел рядом с Сарой, положив руки на руль, и искоса посмотрел на нее. – Как Холлидей отнесется к вашему уходу?
   Вспыхнув, Сара пожала плечами.
   – Я – свободная личность!
   – Вот как? – Темные брови изогнулись. – Что-то мне так не показалось. Он со всех ног бросился, чтобы помешать нам, а? Нисколько не церемонился – я понял это по взгляду. Но вы вдруг не подчинились. Почему? – Он пристально смотрел на нее, лицо было угрюмым. – Вы меня используете, Сара?
   – Использую? – изумленно переспросила она.
   – Заставляете его ревновать?
   Сара усмехнулась.
   – Не додумалась!
   – Нет? Сомнительно! – Он включил зажигание, и мотор заурчал, набирая обороты. – Мне бы это было неприятно, – сказал Родон, глядя в боковое зеркало на дорогу. – Честно предупреждаю.
   Сара откинулась на сиденье, положив руки на колени.
   – Куда едем?
   – Увидите! – тихо отозвался он.
   – Весьма загадочно!
   Родон казался ей незнакомцем: длинные руки на руле, резко очерченный профиль, копна густых черных волос. В свете попутных фонарей мелькнули и седые нити, отчего лицо Ника стало еще интереснее. Я едва знаю его, думала Сара. Не безумие ли куда-то ехать с ним?
   Он свернул в подземный гараж, и Сара неуверенно огляделась в гулкой бетонной пещере, освещенной неверным светом. Ник, обойдя машину, помог Саре выйти и повел ее к лифту.
   – Где мы? – спросила она, ощущая нетвердость в ногах, когда Родон вел ее сквозь темноту.
   Он распахнул дверцу лифта, и Сара оказалась в кабине. Дверца закрылась, лифт пошел вверх.
   – Где мы? – переспросила она.
   Родон, прислонившись к серой металлической стенке, смотрел на Сару с легкой улыбкой на губах.
   – Почти у цели, – спокойно ответил он. Сара почувствовала лихорадочное кипение в крови. Она покраснела, глаза ярко вспыхнули.
   – Я вам не доверяю! – услышала она свой голос.
   Он медленно улыбнулся, изучающе склонив над Сарой темную голову.
   – Нет?
   Он провел ладонью по ее жаркой щеке, потом отвернулся, потому что лифт замедлил ход перед остановкой. Дверца распахнулась.
   Коридор, в который шагнула Сара, был устлан толстым темно-синим ковром. Пульс отбивал барабанную дробь, Сара с ослиным упрямством стояла у лифта с высоко поднятой золотисто-рыжей головой.
   – Весь этаж ваш, так ведь?
   Он молча улыбнулся, глаза же его смеялись.
   – Вы меня за идиотку держите? Я не пойду в вашу квартиру так поздно!
   Родон коснулся маленькой кнопки в стене около двери. Глаза у него по-прежнему смеялись. Сара развернулась на каблуках обратно к лифту. Родон небрежно протянул руку и не пускал Сару, как она ни сопротивлялась.
   Она все еще пыталась вырваться, когда дверь приоткрылась. Сара затихла, глядя на появившуюся на пороге невысокую седую женщину.
   – О, добрый вечер, сэр! А я гадаю, кто же это в такой час, – сказала она, улыбаясь Нику.
   Сара, вся красная, соображала, что ей делать: черт побери, не удирать же от Ника под изумленным взглядом этой почтенной женщины.
   Ник, не мешкая, ввел Сару в продолговатый холл, снял с нее короткий меховой жакет.
   – Мы будем ужинать, миссис Фёрф, – произнес он через плечо будничным тоном и бросил женщине Сарин жакет.
   – Да, сэр! – не удивляясь, ответила та. Ник уже открывал перед Сарой дверь. Войдя в комнату, она остановилась и осмотрелась. Просторная комната завораживала взгляд. Интерьер был выдержан в приглушенных серо-синих тонах, создававших уютную, спокойную атмосферу. Мебель была ультрасовременная, в основном из кубов и блоков, но кресла – мягкие и удобные.
   Сара уже поняла, что попала в апартаменты Родона в многоэтажном доме. В наружном длинном коридоре была всего одна дверь, поэтому Ник, скорее всего, занимал целый этаж. Размеры этой комнаты поражали, но она составляла от силы пятую часть площади, принадлежавшей Нику. В глубине квартиры наверняка располагались спальни.
   – Выпьете? – спросил он, направляясь к встроенному в стену бару со стеклянной панелью, в дымчато-серой поверхности которой отражался рассеянный свет бледно-синей лампы, стоявшей сбоку. Сара с интересом наблюдала, как от прикосновения Ника панель бесшумно подалась назад и открылась батарея бутылок. Ник оглянулся на Сару, приподняв брови. – Что будете пить?
   – Сухой мартини, – сказала Сара, разглядывая комнату. Задержавшись на широкой серой кушетке с синими бархатными подушками, глаза ее наполнились отчаянием.
   Ник вложил ей в руку стакан.
   – У вас проницательный ум, любовь моя! – сказал он с усмешкой.
   Сара подняла на него глаза.
   – У вас тоже, – бросила она.
   – Значит, мы понимаем друг друга, – медленно произнес Ник, криво улыбаясь.
   Сара оглянулась по сторонам.
   – У вас всегда такое слабое освещение?
   Глаза его блеснули.
   – Всегда, когда я развлекаюсь.
   – В этом, уверена, вы себе не отказываете, – сказала она, ощутив странный укол. Скольких женщин он приводил сюда? Каждую ночь новую? Или есть несколько постоянных?
   Родон бесстрастно следил за ней, и Саре хотелось надеяться, что он не прочел ее мысли.
   – Сколько еще комнат здесь? – спросила Сара, чтобы переменить тему.
   – Семь, плюс комнаты прислуги, – пожал он плечами.
   Родон подошел к двери в соседнюю комнату и распахнул ее.
   – Столовая.
   Сара выглянула из-за его спины – комната поменьше гостиной была нежного цвета, в неярких, абрикосово-янтарных тонах, создававших ощущение теплоты и покоя.
   – А там – кабинет. Далее четыре спальни. – Черные ресницы коснулись щек, когда Ник криво усмехнулся. – Хотите сейчас осмотреть их?
   Она стремительно отошла от двери, ведущей в столовую.
   – Нет, спасибо!
   Что он подразумевал под словом «сейчас»? Только одно на уме. Слава Богу, слуги тут живут. Эта мысль успокаивала Сару.
   Ее взгляд привлекли фотографии в серебряных рамках, и она задержалась у них.
   – Моя семья, – произнес Ник, встав рядом. Сара с любопытством вглядывалась в лица.
   – Расскажите о них! – попросила она.
   – Сестра Джудит, – указал он.
   Сара рассматривала лицо с очаровательной, но деланной улыбкой, обрамленное локонами мягких темных волос. В глазах чувствовалась напористость Ника, линия рта – твердая и прямая.
   – Она моложе?
   – На два года.
   – Замужем?
   Мужчины на фотографии не было, но вид у Джудит был по-семейному умиротворенный, словно жизнь была ей в радость.
   – Безвозвратно! – сухо отозвался Ник.
   – В каком смысле?
   – В случае Джудит – четверо детей и в данный момент озабоченность проблемами воспитания.
   – Вы заботливый дядюшка?
   Сара поверить в такое не могла и вопрос задала, чтобы поддеть Ника. Он это понял и с упреком посмотрел на нее.
   – Приходится им быть, – признался он. – Трое старших – мальчики, от которых, по мнению Джудит, я должен быть в восторге. На самом деле они раздражают меня до слез. Самая младшая – девочка, которую они по глупости назвали Николь. У нее явное косоглазие, ни одного зуба и редкий пушок на голове. Джудит полагает, что льстит мне, твердя, что ребенок – вылитый я.
   Сара рассмеялась.
   – Судя по вашему тону, Николь действительно пошла в дядюшку!
   Синие глаза улыбнулись.
   – Я это вам припомню!
   Сара чуть подалась назад, улыбаясь.
   – Сколько лет девочке?
   – Шесть недель, – коротко бросил Ник. – Джудит уверяет, что дочь ее станет красавицей.
   – Верно, поэтому она и не похожа на вас, – тихо сказала Сара, усмехаясь.
   Он сделал шаг к ней, она отступила, чувствуя, как у нее перехватило дыхание.
   – Чем все-таки занимается банкир? – спросила Сара, пересекая комнату.
   Ник схватил ее, когда она приблизилась к кушетке, и ловко опрокинул на мягкую поверхность.
   – Я уже сыт по горло светскими разговорами, – произнес он, склоняясь над Сарой.
   Сердце ее колотилось так часто, что она подумала: а вдруг Ник его услышит? Рот Ника надвигался на нее с голодной алчностью, и Сара перестала понимать происходящее. Плотный теплый мрак, поглотивший ее, был вне времени и пространства. Когда Ник, наконец, отпрянул от нее, Сара увидела, что обвивает руками его шею, и поняла, что абсолютно утратила присущую ей сдержанность.
   Синие глаза мерцали совсем рядом.
   – Да, – прошептал он, словно она о чем-то его спрашивала.
   Сара высвободилась из его объятий, и он позволил ей отойти в сторону, но наблюдал за нею с улыбкой, от которой мороз бежал по коже. К ее изумлению, Ник вдруг начал рассказывать о работе. Он говорил о банке так, что Сара с интересом слушала о международных инвестициях, именных ссудах, повседневном движении денег.
   – Мне сказали, у вас очень красивое здание, – заметила она.
   – Да, впечатляющее, – подтвердил Ник. – Вы должны прийти посмотреть.
   – Хотелось бы, – отозвалась Сара.
   – Когда? – спросил он, и Сара удивленно посмотрела на Ника: он всерьез хотел условиться о дне и часе. Заметила она и беспокойство в глазах. – Так когда вы придете? – переспросил он, не дождавшись ответа. – В понедельник? Я сам проведу вас по всему зданию.
   У Сары запершило в горле – она поняла, что он вынуждает ее пообещать еще одну встречу. Ник сознательно завязывает с ней отношения. Этот вечер – только начало.
   – В понедельник? – настаивал он. – Мне было бы удобнее во второй половине дня. Каждый понедельник с утра я провожу рабочее совещание.
   – Боюсь, я занята в это время, – солгала Сара.
   Глаза его сузились.
   – Тогда во вторник.
   – Я позвоню вам, – уклончиво сказала Сара.
   В гостиную вошла миссис Фёрф и сообщила, что ужин накрыт. Сара с Ником перешли в столовую, выдержанную в теплых тонах. Их ждал отменный ужин. Они сидели друг против друга за овальным столом изумительной полировки – отблеск свечей отражался на деревянной столешнице, аромат гвоздик наполнял воздух пряной сладостью, – ели цыплят под белым соусом, пили охлажденное немецкое вино. Когда Сара поднимала бокал, в вине цвета выгоревшей соломы вспыхивали искорки света. Ник наблюдал за ней с непроницаемым лицом. Они говорили о музыке, спорили о композиторах. Ник вновь наполнил бокал Сары, и миссис Фёрф подала взбитые сливки с малиной. Потом они пили кофе и бренди в полумраке серо-синей комнаты. Ник поставил недавно купленную пластинку – запись произведений Шуберта. Они сидели, слушая, как комната наполняется волнами проникновенных звуков.
   В голове у Сары была пустота, на душе было смутно. Она выжидающе откинулась на мягкие подушки. И Сара и Ник знали: как только окончится музыка, он ее обнимет. Когда стихла последняя нота, Сара слегка задрожала.
   Вино и бренди сделали Сару раскованной, заглушили в ней голос здравого смысла. Теперь она жаждала того, что пробудил в ней Ник на залитом солнцем лугу. Он повернулся и смятенно посмотрел на Сару.
   – Вы прекрасны! – тихо произнес он. – Знаете об этом? В тот миг, когда я впервые увидел вас, я сразу же понял, что мне суждено обладать вами.
   Прежде Сара как заяц бросилась бы наутек от подобного заявления. Сейчас же она просто смотрела на Ника в немом ожидании, зеленые глаза недвижно застыли на его резко очерченном чувственном рте.
   Ник медленно склонился к губам Сары, ресницы ее смежились, руки обвили шею Ника, и протяжный упоенный вздох слетел с ее губ. Его поцелуй был страстным с самого начала. Неистовый пыл, бурное желание, познанные недавно Сарой, вновь обрушились на нее. Она покорно лежала в объятьях Ника, расслабленная и податливая, и гладила его густые черные волосы.
   Руки Ника ласково блуждали по ее телу, опускаясь все ниже, и Сара, застонав, сильнее прижалась к нему. Ник скользнул рукой по ее спине, и Сара ощутила, как молния платья плавно спустилась вниз. Он осторожно отогнул серебристое прозрачное платье и прильнул к тонким ключицам под матовой кожей. Губы продвигались все ниже, и Сара почувствовала, как в них обоих нарастает нетерпение. Ник тяжело дышал, бормоча что-то невнятное, а Сара задыхалась от наслаждения, крепко сомкнув веки.
   Ник передвинул Сару, и прозрачное серебро соскользнуло с ее тела. Сара поежилась и вздрогнула, но ничто не могло вывести ее сейчас из состояния забытья, в которое поверг ее Ник.
   – Сара! – хрипло пробормотал он, приникая головой к ее телу. – О Боже! Как ты прекрасна!
   Руки, касавшиеся ее обнаженной кожи, были теплыми, но Сара чувствовала, как стучат у нее зубы, и пыталась унять дрожь, но из-за охватившего ее возбуждения утратила над собой контроль и с дрожью совладать не могла.
   – Я хочу тебя! – прошептал Ник ей в губы, и по всему телу Сары пробежала волна возбуждения.
   Сара ощутила, что руки его вновь задвигались, но теперь Ник сбрасывал одежду с себя.
   Он прижался к ее груди, и Сара на миг приоткрыла глаза. Уловив трепет ее век, Ник встретился с ней глазами, от их лихорадочного блеска Сара совсем потерялась.
   Сердце Ника билось у ее груди, на лбу у него поблескивали капельки пота. Лицо было темное, жаркое – она это не только видела, но и ощущала. Ник сгорал от внутреннего пламени.
   – Люби меня! – простонал он, прижавшись глазами к ее губам. – Люби меня, дорогая!
   Сара содрогнулась от возбуждения, плоть ее повиновалась голосу Ника. В исступлении она забыла себя, стонала, конвульсивно извивалась под Ником, их тела сходились все ближе, все теснее.
   Внезапное вторжение телефонного звонка было так ошеломительно, что Сара от ужаса вскрикнула. Ник выругался, подняв голову, черные волосы, взъерошенные ее пальцами, торчали вихрами. С искаженным лицом он взглянул на Сару.
   – Я должен ответить, иначе сюда придет миссис Фёрф, – сказал он, поднимаясь с кушетки.
   Ник что-то отрывисто говорил в трубку. Сара, дрожа, села, чтобы посмотреть на Ника, и возбуждение разом пропало. Она видела, как Ник изменился в лице, видела, как необузданная ярость вспыхнула в его глазах.
   Он швырнул трубку и обернулся к Саре.
   – Холлидей! – процедил он сквозь зубы.
   Она поспешила к аппарату и прерывисто произнесла:
   – Грэг?
   – Сара, Роб... – сказал он низким голосом, в котором слышалось ужасное горе.
   Сара побелела, в лице не осталось ни кровинки.
   – О, Грэг!
   – Ты можешь сейчас приехать? Люси в прострации, и я совершенно растерялся.
   Грэг не смел надолго оставаться с Люси наедине, он мог потерять самообладание, поняла Сара. Люси обезумела от потери, и в таком состоянии ей будет еще хуже, если Грэг каким-то словом или жестом выдаст свои чувства.
   – Грэг, это... – Она замолчала, не в силах договорить фразу. – Ты говоришь, что все кончено?
   – Да, – коротко ответил он как в забытьи.
   – Грэг, дорогой!
   – Немедленно приезжай, Сара! Люси необходима твоя помощь. У меня нет сил видеть ее такой.