Лэм Шарлотта. Соблазнитель в деловом костюме

   Проснулась она внезапно и в первые несколько секунд не могла сообразить, где находится. Затем до нее донесся тихий и жалобный детский плач.
   — Бабушка… бабушка…
   Моментально все вспомнив, Бьянка отбросила одеяло и помчалась в соседнюю комнату. Лиза сидела на постели, глядя широко распахнутыми глазами на открытую дверь.
   Услышав ее испуганный вздох, Бьянка поспешно включила свет, чтобы Лиза смогла ее рассмотреть, и присела на край кровати.
   Она оказалась меньше, чем ожидала Бьянка — крошечная девочка с хорошеньким личиком, такими же голубыми глазами, как у ее отца, и коротко остриженными темными волосами.
   И она дрожала от страха.
   — Не бойся! — ласково сказала Бьянка. — Я дружу с твоим папой и осталась тут ночевать. Я услышала, как ты плачешь.
   — Где бабушка? — прошептала Лиза. — Хочу к бабушке.
   — Бабушки сейчас здесь нет. Но не волнуйся, она скоро вернется. Ты чего-нибудь хочешь? Или просто проснулась и почувствовала себя одинокой? — Бьянка взъерошила пушистые детские волосики. — Меня зовут Бьянка. А тебя я знаю, ты ведь Лиза?
   — Уходи, — темные, густые ресницы девочки намокли от слез. — Ты мне не нравишься, уходи.
   — А ты мне нравишься. Какая красивая пижама, она тебе очень идет.
   Слегка отвлекшись, Лиза взглянула на свою белую байковую пижаму с рисунком в виде плюшевых медвежат. Ее слезы высохли, а розовые губки изогнулись в довольной улыбке.
   — Мишки, — сказала она. — Это я их выбрала.
   — Правда? Отличный выбор. Мне тоже нравятся мишки. У меня есть очень старый плюшевый медвежонок, который постоянно сидит на моей кровати.
   Лиза заинтересованно взглянула на Бьянку.
   — Как его зовут?
   — Эдгар. Его мне папа подарил, когда я была маленькая.
   Сказав это, Бьянка удивилась собственным словам. Она давно уже забыла, откуда у нее взялся этот медведь.
   Как ни странно, теперь этот момент вспоминался ей совершенно отчетливо. Папа наклоняется, чтобы взять ее на руки, усаживает к себе на колени, целует ее и показывает медвежонка, одетого в матросский костюмчик, с белой бескозыркой на лохматой голове.
   — С днем рождения, малыш. Это тебе… нравится? Ты будешь любить его?
   И она любила. В течение долгих лет это было единственное напоминание об отце, чье имя перестало упоминаться в доме после его ухода. Мама выбросила все его фотографии, одежду и книги. Она была очень сильно обижена на отца, в ее душе копилась ненависть. Бьянке иногда казалось, что именно эта ненависть и стала причиной рака, убившего ее.
   Ненависть — это язва, разъедающая плоть и рассудок.
   — А мне папа подарил кенгуру, — похвасталась Лиза. — Ее зовут Кенга.
   Огромная пушистая зверюга восседала на подоконнике рядом с кроватью.
   — Какая красивая, — хрипло сказала Бьянка, надеясь, что Лиза не повторит ее судьбу и никогда не обнаружит, что у нее больше нет отца, а на память о нем осталась единственная мягкая игрушка.
   Из глаз девочки снова полились слезы.
   — Где мой папа? Хочу к папе.
   Бьянка торопливо спросила:
   — Разбудить твоего папу? Он спит в своей комнате.
   — Да, я хочу к папе, — всхлипнула Лиза.
   Бьянка повернулась к двери и увидела Мэтта, стоящего на пороге в темно-красном шелковом халате поверх пижамы.
   Как долго он наблюдал за ней?
   — Вот твой папа, — сказала она, и девочка, просияв, протянула руки ему навстречу.
   Мэтт подхватил на руки свою дочь, крепко ее обнял и поцеловал сначала в макушку, а потом в бледные, мокрые от слез щеки.
   — Привет, милая… что случилось?
   Бьянка тихонечко ушла. Ей почему-то больно было видеть их вместе. Она чувствовала себя лишней.
   Мэтт Харн обладает и богатством, и влиянием, но не способен исцелить свое разбитое сердце или наладить отношения с собственным ребенком. Как он может оставлять ее здесь и спокойно уезжать в Лондон? И каково Лизе? Почему жизнь людей такая сложная?
   Бьянка залезла в кровать, но свет выключать не стала. Усевшись и обхватив руками колени, она размышляла о своем отце, Мэтте Харне, Доне Хестоне… вообще о мужчинах, о том, как они живут и как относятся к женщинам и детям.
   Этот мир создан для мужчин. Женщины могут найти хорошую работу, могут стать независимыми и добиться успеха. Но в отношениях с мужчинами они до сих пор остаются людьми второго сорта.
   Время шло. Бьянка замерзла и собиралась уже лечь и выключить свет, когда в ее дверь постучали.
   — Да? — отозвалась она.
   Мэтт открыл дверь.
   — Она снова уснула.
   Сидя на кровати в нескольких метрах от Мэтта, Бьянка почувствовала себя очень неуютно.
   — Спасибо, что позаботилась о ней до моего прихода.
   Она махнула рукой.
   — Пустяки. Она такая милая.
   Мэтт улыбнулся.
   — Мне жаль, что она тебя разбудила. Слушай, я собрался сварить себе какао… ты не хочешь?
   Она кивнула.
   — Спасибо, с удовольствием выпью.
   — Нет проблем. Подожди минутку.
   Мэтт исчез, а Бьянка упала на кровать и с тревогой взглянула на себя в зеркальце.
   Ее светлые волосы растрепались и спутались, лицо горело от испуга, а шелковая пижамная рубашка липла к телу, подчеркивая грудь и тонкую талию. Не удивительно, что Мэтт так на нее таращился.
   Она начала расчесывать волосы и замерла, услышав звонок. Телефон? Откуда могут звонить в такое время? Из больницы? Наверное, что-то случилось с матерью Мэтта. Вот бедняга.
   Но, похоже, это не телефон — звонили в дверь. Удивленная, Бьянка взяла наручные часы с туалетного столика.
   Уже полночь. Кто может прийти так поздно?
   Она услышала торопливые шаги по коридору, щелчок замка, скрип открывающейся входной двери и тихий шепот — Мэтта она узнала сразу, а второй голос принадлежал женщине.
   Бьянка на цыпочках прокралась на лестницу и выглянула вниз. В дверях, почти вплотную к Мэтту Харну, стояла женщина в облегающем кремовом костюме.
   — Я не могла не приехать… — сказала она.
   Мэтт обнял ее и поцеловал.
   Бьянка не верила собственным глазам.
   Это была Сара Хестон.

Четвертая глава

   Бьянка, дрожа, вернулась в свою комнату и залезла под одеяло. Что понадобилось здесь жене Дона в такое позднее время?
   Она живет где-то поблизости. Часто ли она приезжает сюда по выходным? Или Мэтт позвонил ей и сказал, что его мать в больнице, но забыл упомянуть о том, что он не один в доме. Быть может, это совершенно невинный, случайный визит?
   Ну да, среди ночи.
   — Я не могла не приехать… — сказала Мэтту Сара Хестон и обняла его. А он ее поцеловал.
   Бьянка зажмурилась, но эта сцена стояла у нее перед глазами: его склоненная голова, ее лицо, приподнятое для поцелуя. Просто знакомые так себя не ведут. Но из слов Мэтта следовало, что они едва знают друг друга!
   Что же он говорил? Будто Сара училась с его женой, и он познакомился с ней недавно.
   «Можно ли этому верить?» — спросила себя Бьянка и поняла, что нет. Но в чем же правда? В том, что они любовники?
   Сейчас, когда Дон планирует слияние компаний, это обстоятельство тревожит еще сильнее. Как он воспримет известие о тайных встречах его жены с мужчиной, чью фирму он выбрал в качестве жертвы? И что знает Сара Хестон о делах своего мужа?
   Должно быть, не много. Живя в деревне и редко появляясь в Лондоне, она вряд ли может следить за деятельностью компании. Обсуждает ли с ней Дон деловые вопросы? Возможно, но сомнительно, поскольку в этом случае он должен полностью ей доверять.
   Способна ли она на предательство?
   Бьянка слишком мало знала, чтобы строить догадки, но инстинкты подсказывали ей, что она влипла в очень непростую ситуацию.
   Нужно ли рассказать Дону?
   Об отношениях Дона с другими женщинами сплетни ходили давно. С первых дней работы в фирме Бьянка выслушала множество историй о его похождениях. Дон не был примерным семьянином и предпочитал годами жить отдельно от жены и детей.
   Знала ли об этом Сара Хестон? Конечно, «доброжелатели» с радостью делились с ней новостями, изображая жалость и сочувствие, но на самом деле желая всего лишь сообщить о загулах мужа.
   Быть может, она нарочно начала встречаться с Мэттом, чтобы отомстить Дону?
   Сару можно понять. Любая женщина не выдержала бы, оказавшись на ее месте. Ее боль и унижение были невыносимы. Бьянка сочувствовала бы ей, если бы…
   Она с силой прижала ладони к лицу, словно желая стереть воспоминание об увиденном.
   Если бы Сара не выбрала Мэтта.
   От этой мысли Бьянку бросило в жар.
   Нет, дело не в этом; ее не должно волновать, что он делает и с кем…
   Спустя секунду в коридоре послышались шаги, и в дверь постучали.
   Бьянка сглотнула и опустила руки, пытаясь успокоиться.
   — Войдите! — хрипло сказала она и вздрогнула при виде Мэтта, возникшего на пороге.
   Он, нахмурившись, взглянул на нее.
   — Что-то не так?
   — Ты просто напугал меня.
   Его голубые глаза потемнели; похоже, Мэтт рассердился.
   — Я же говорил, что принесу тебе какао. Так что нечего шарахаться от меня, как от Чингисхана! — Он подошел к кровати и поставил на тумбочку ярко-розовую фарфоровую чашку.
   — Спасибо. — Бьянка не могла отвести взгляд от его длинных, гибких, мускулистых рук. Несколько секунд назад он прикасался к жене Дона. Что они делали внизу… разговаривали или любили друг друга?
   Хотелось бы ей думать о чем-нибудь другом. Чем бы они ни занимались, ее это не касается.
   Взгляд Мэтта скользнул по ее телу.
   — На мне эта пижама так хорошо не смотрелась. И мне нравятся твои распущенные волосы… так намного лучше, чем с твоей обычной зализанной прической.
   — Я всегда подбираю волосы на работе, — рассеянно ответила Бьянка, думая совершенно о другом. Сколько еще пробудет здесь Сара? Или она намерена провести с Мэттом всю ночь?
   — Чтобы отпугивать мужчин? — цинично усмехнулся Мэтт.
   От его взгляда Бьянка невольно начала возбуждаться, ее соски затвердели, груди набухли. Ей не хотелось, чтобы он так смотрел на нее, тем более что внизу его дожидалась другая женщина. Но она не могла сдержать инстинктивный отклик своего тела, хотя рассудок твердил ей, что Мэтту нельзя доверять.
   — Ты сама стремишься отталкивать мужчин… или этого требует Дон Хестон?
   Резкий, язвительный вопрос прозвучал слишком неожиданно. Бьянка ахнула. Она не знала, почему слова Мэтта так сильно ее обидели. Разве он не говорил, что считает ее любовницей Дона? Теперь понятно, кто вбил ему в голову эту мысль. Жена Дона. Страшно подумать, что ему наговорила Сара. Бьянка не могла вымолвить ни слова в свое оправдание; она чувствовала себя униженной.
   Не дождавшись ответа, Мэтт протянул:
   — Значит, это правда? Что ж, пей свое какао и спи. Ты, наверное, очень устала. Спокойной ночи.
   Бьянка готова была его возненавидеть за этот презрительный взгляд и ледяной тон. Какое право он имеет обвинять ее? Он упрекает ее за мнимую связь с Доном, хотя сам крутит роман с его женой. Такое двойственное отношение не удивляло Бьянку, но ужасно злило.
   Как он посмел!
   Естественно, он понятия не имеет, что Бьянка видела Сару и догадывается об их отношениях. Это его маленький секрет — его и Сары! И при этом он еще строит из себя поборника нравственности.
   Бьянка проводила его взглядом. Она чувствовала себя совершенно выбитой из колеи. Сегодня ее жизнь изменилась навсегда. Ее мир раскололся на куски и никогда уже не станет прежним.
   Она смотрела на закрывающуюся дверь, слушала торопливые шаги Мэтта. Он бежал к ней. К Саре Хестон.
   Ревность была жгучей, как змеиный яд. Но у Бьянки нет права на подобное чувство. Мэтт ей не принадлежит. Они впервые встретились два дня назад. Она для него — лишь случайная знакомая. К тому же Мэтт не может испытывать дружеских чувств к Бьянке, поскольку видит в ней представительницу враждебной компании и считает любовницей Дона, с женой которого у него роман.
   Прямо не ситуация, а клубок ядовитых змей.
   Бьянка снова взглянула на часы — ночь проходила, минута за минутой. Нужно поспать — завтра она будет чувствовать себя ужасно; она и так смертельно устала, а сна ни в одном глазу.
   Взяв розовую чашку, она потягивала густое, сладкое какао, не замечая вкуса, смотрела перед собой невидящим взглядом и никак не могла согреться под теплым одеялом.
   Что делать дальше? Рассказать все Дону?
   Бьянку знобило, почти лихорадило; мысли путались.
   «Соберись! — приказала она себе, отставив пустую чашку и натянув одеяло до самого подбородка. — Ты оказалась здесь только потому, что Дон приказал тебе поужинать с Мэттом Харном. Это деловая, а не личная встреча». Сколько раз в прошлом ей приходилось вести переговоры с владельцами компаний? И ничего подобного никогда не случалось.
   Почему на этот раз все по-другому?
   Что ж, для начала жена Дона внизу… что делает? Изменяет Дону так или иначе — какое еще может быть объяснение?
   Да, придется все рассказать Дону. Он будет в ярости, если узнает, что его жена тайно приезжала сюда, а Бьянка знала об этом и скрыла. Он будет считать это предательством с ее стороны.
   Лежа в темноте, Бьянка не слышала ни малейшего звука. Может, Сара уехала?
   Она бесшумно сползла с кровати, прокралась к окну и осторожно выглянула из-за занавески. Внизу стояла машина Мэтта. А рядом с ней — темный автомобиль, блестящий, длинный, дорогой. Значит, Сара еще здесь.
   Что они делают? Ждут, пока она уснет? И что потом? Поднимутся на цыпочках в комнату Мэтта, чтобы улечься в его кровать? Или займутся любовью внизу?
   Ее затошнило. На ковре, на диване… их обнаженные тела, сплетенные в порыве страсти… Бьянку бросило в дрожь от волнующих образов, созданных ее воображением.
   Она не слышала ничего, кроме тиканья часов, но ее это не успокаивало. Только в начале третьего она провалилась в сон.
   Утром ее разбудили голоса — детская болтовня и густой бас Мэтта, доносящиеся с лестницы.
   Бьянка пулей слетела с кровати и бросилась к окну. Машина Сары Хестон исчезла. Бьянка взглянула на часы — еще не было восьми! Сколько же она проспала? Пять, шесть часов? Слишком мало. Она чувствовала себя разбитой, голова гудела, глаза слипались.
   Обычно в выходные дни Бьянка отсыпалась за всю неделю, но теперь ей пришлось встать. Она торопливо умылась и оделась, собрала волосы и накрасилась, не переставая зевать. Все это время снизу доносилась Лизина болтовня.
   — Не хочу хлопьев, папа, нет! Гелкулес… гелкулес, пожалуйста, папа.
   Мэтт выглядел изнуренным, как будто не спал всю ночь… или это Сара Хестон так утомила его своей любовью? Так ему и надо. Пусть помучается.
   — Я не умею его варить, малышка. Подожди, на коробке вроде написано.
   Услышав шаги Бьянки, Мэтт оглянулся, держа в руках огромную коробку «Геркулеса». Он уже успел побриться и расчесать свои шелковистые медно-каштановые волосы и был одет в синюю рубашку и светло-голубые джинсы. При виде его у Бьянки замерло сердце.
   Девочка уставилась на нее, разинув рот.
   — Я тебя во сне видела. Ночью.
   Бьянка нагнулась и чмокнула ее в макушку.
   — Нет, это был не сон, Лиза. Я приходила к тебе прошлой ночью. Меня зовут Бьянка, помнишь?
   — Би, — сказала Лиза и захихикала. — Би-би.
   — Меня так называли одноклассники, — со смехом призналась Бьянка. — Можешь называть меня Би, если хочешь.
   — Ты наезжаешь на людей? — поинтересовался Мэтт.
   — Только если они мне досаждают.
   — А я? — насмешливо спросил он.
   — Би-би, — снова загудела Лиза. — Гелкулес, папа, сделай гелкулес.
   Мэтт вздохнул.
   — Ладно, попытаюсь.
   — Я приготовлю кашу, — вызвалась Бьянка. — На твою долю тоже варить, или только мне и Лизе?
   Он с облегчением вручил ей коробку.
   — Спасибо. Да, я тоже буду. Я овсянку лет сто не ел. Честно говоря, я завтракаю очень редко. Ты будешь чай или кофе?
   — Кофе, пожалуйста.
   — А ты что хочешь, лапочка? Апельсиновый сок?
   Лиза кивнула, глядя, как Бьянка достает из кухонного шкафа большую миску, насыпает в нее овсянку и наливает нужное количество воды.
   — Бабушка делает гелкулес в кастрюле, — с неодобрением заметила Лиза.
   Бьянка улыбнулась.
   — В чем ни делай, получится одинаково.
   Она поставила миску в микроволновку и пощелкала кнопками. Печь зажужжала, и девочка уставилась на нее, как завороженная.
   — Крутится, крутится, крутится.
   — Правильно, она готовит, но ты не должна ее трогать, чтобы не обжечься. Хочешь фруктов, Лиза?
   На кухонном столе стояла фарфоровая ваза с фруктами. Лиза, кивнув, повернулась к ней.
   — Банан, пожалуйста.
   Бьянка очистила банан, нарезала его мелкими ломтиками и положила на блюдце.
   — Спасибо, — пробормотала Лиза, сунув в рот кусочек.
   Девочка хорошо воспитана, но в ней есть какая-то чопорность, необычная для такого маленького ребенка — по-видимому, результат бабушкиного воспитания. Играет ли она когда-нибудь с другими детьми? Или проводит дни наедине с бабушкой?
   Микроволнушка пискнула, но Бьянка решила подождать пару минут, пока каша остынет. Мэтт налил кофе и уселся за стол, жуя апельсин. Бьянка съела яблоко перед тем, как разложить кашу по тарелкам. В Лизину тарелку она долила молока и подсыпала сахара.
   — Мишки, — сказала Лиза, неожиданно улыбнувшись.
   Когда Бьянка расставляла на столе тарелки с кашей, до нее наконец дошло, что имела в виду девочка.
   — Да, мишки любят кашу… знаешь сказку про трех медведей, Лиза?
   Лиза кивнула:
   — Расскажи еще раз.
   Бьянка начала рассказывать знакомую с детства историю, а Лиза то и дело ей помогала.
   — Папа-медведь спрашивает: «Кто сидел на моем стуле?»
   Она взмахнула ложкой, и Мэтт пригнулся, когда брызги каши пролетели мимо его уха.
   — Эй, осторожнее!
   Зазвонил телефон. Мэтт сразу же выскочил из-за стола, как будто только того и ждал. Он не стал снимать трубку на кухне, а вышел в другую комнату.
   Может, Сара позвонила? Чтобы избавиться от этих мыслей, Бьянка занялась мытьем посуды и уборкой, а затем умыла Лизу, перепачканную овсянкой.
   — Хочу гулять, — заявила Лиза. — Хочу играть в саду.
   Выглянув в окно и убедившись, что погода отличная, Бьянка надела на девочку зеленую курточку с капюшоном и желтые сапожки, обнаруженные в шкафу. В таком наряде Лиза стала похожей на эльфа.
   Когда они спускались по лестнице, в прихожую вышел Мэтт.
   — Прости, это был очень важный звонок. Теперь я должен перезвонить еще нескольким людям… ты не присмотришь за Лизой, пока я закончу? Я попытаюсь управиться побыстрее.
   — Ладно. Я поведу ее на прогулку, если ты одолжишь мне какие-нибудь сапоги.
   Он нахмурился.
   — Сапоги? Не думаю…
   — На веранде, — предложила Лиза, — в шкафу, зеленые.
   Мэтт выглядел недовольным, но Лиза уже умчалась, и им не оставалось ничего другого, как последовать за ней. Они обнаружили ее на веранде, примыкающей к кухне.
   Девочка с победоносным видом вытащила из шкафа темно-зеленые резиновые сапоги. Бьянка с сомнением посмотрела на Мэтта и увидела, что его лицо побелело.
   Она поняла. Это сапоги его жены. Знает ли девочка, что они принадлежали ее умершей маме?
   Лиза, сияя, протянула их Бьянке. Она гордилась собой и явно не подозревала об их происхождении.
   Бьянка растерялась. Что ей делать? Она видела, что Мэтт расстроен. Похоже, ему совсем не хочется одалживать ей вещь, принадлежавшую его жене.
   Но он взял себя в руки.
   — Да, пожалуйста, бери, — вежливо сказал он. — Я и забыл о них. — Он снял с крючка штормовку. — И это тоже надень. Возле реки может быть ветрено.
   Бьянка не смогла придумать подходящую причину для отказа. Она надела куртку, присела на скамеечку и осторожно сунула ноги в сапоги, надеясь, что они будут ей малы. Но они оказались в самый раз.
   — Удобно? — спросил Мэтт, и она кивнула, не поднимая глаз.
   — Да, спасибо. Идем, Лиза. — Взяв девочку за руку, Бьянка повела ее через весь дом к двери. — Где здесь лучше гулять? — спросила она у Мэтта.
   — Иди направо до конца аллеи и через поле. Так вы выйдете к пойме. Там много птиц, но очень грязно.
   Мэтт помахал им рукой с крыльца; ветер трепал его мягкие рыжеватые волосы, раздувал голубую рубашку. Бьянка и Лиза направились вниз по аллее, а когда обернулись еще раз, дверь уже была закрыта.
   — Папа ушел, — с несчастным видом заметила Лиза.
   — Папа очень занят, но он будет ждать нашего возвращения, — успокоила ее Бьянка, и девочка улыбнулась.
   Понизив голос до доверительного шепота, она сказала Бьянке:
   — Папа всегда занят. Он живет в Лондоне, потому что слишком занят, чтобы жить со мной и с бабушкой.
   Конечно, ей хотелось бы, чтобы ее папа жил с ней. Все девочки обожают своих отцов и скучают без них. Бьянка помнила, как сильно она любила своего папу, и как страдала, когда он ушел.
   — Но папа очень тебя любит, — заверила Лизу Бьянка, проведя рукой по ее темным волосам, развевающимся на ветру. Лиза улыбнулась, сверкнув жемчужно-белыми зубами, такими же красивыми, как у ее отца.
   Когда они дошли до конца аллеи и свернули в поле, свежий, соленый ветер задул им прямо в лицо. Погода благоприятствовала прогулкам. Поле недавно вспахали, и им пришлось обойти его вдоль высокой изгороди.
   Вокруг лежала плоская равнина, поле было похоже на зеленовато-коричневое лоскутное одеяло, а серебристая полоса воды вдалеке сливалась с небом — ярко-голубым с белыми перьями облаков, уносимых ветром.
   Лиза то и дело останавливалась, срывая полевые цветы — блестяще-желтые лютики, кремовые примулы, синие колокольчики и белые с розовыми сердечками маргаритки. Вскоре в ее руках оказалась целая охапка цветов. Каждый раз, нюхая их, Лиза пачкала нос желтой пыльцой, и Бьянка не могла сдержать улыбку.
   Они вышли на речной берег и остановились, глядя, как чайки и цапли кормятся у кромки воды, разыскивая в грязи червяков, насекомых и моллюсков. Бьянка заметила вальдшнепов, бекаса и стаю ржанок, испуганно взвившихся в небо при виде людей.
   Лиза радостно бросилась их догонять. Бьянка помчалась за ней с криком:
   — Подожди!
   Бьянка бежала слишком быстро. Спустя секунду ее ноги заскользили, и она почувствовала, что падает. Раскинув руки, она с испуганным воплем съехала по крутому склону в мутную воду.
   Приземлилась она с громким плеском, бултыхнувшись в самую грязь, и целую минуту не могла опомниться.
   Затем перед ее глазами возникли желтые Лизины сапоги, густо заляпанные глиной.
   — Ты не ушиблась, Би? — встревожено спросила девочка.
   Бьянка со стоном попыталась подняться.
   — Кажется, нет.
   Лиза захихикала.
   — Ты вся грязная. Вся.
   — Знаю. — Грязь была не только на лице, руках и одежде — она залепила глаза и ноздри, ее вкус чувствовался даже во рту. Бьянка огляделась по сторонам в надежде найти чистую воду, но вокруг виднелись только грязные лужи и тонкий слой воды, покрывающий речное дно. Внезапно она заметила неподалеку маленький ручеек, впадающий в реку. С трудом дотащившись до ручья она сполоснула руки и начала тщательно умываться, промывая глаза, нос и рот.
   Лиза весело скакала рядом, собирая ракушки и распугивая морских птиц.
   — Кажется, нам пора возвращаться, — сказала Бьянка, и девочка неохотно побрела за ней.
   Они снова обошли поле кругом, на этот раз еще медленнее, потому что облепленные грязью сапоги стали совсем неподъемными и увязали в глине.
   Не успели они позвонить, как дверь дома открылась. Мэтт недоверчиво взглянул на Бьянку.
   — Боже мой, чем вы там занимались? Плавали в реке во время отлива?
   Едва сдерживая злые слезы, Бьянка буркнула:
   — Я упала.
   — Видела бы ты себя!
   Лиза, радостно хихикая, присела на ступеньку и сняла сапоги, а затем помчалась в дом, стаскивая на ходу куртку.
   — Ты бы тоже разулась, — предложил Мэтт Бьянке. — Моя мама будет рвать и метать, если эта грязь разнесется по всему дому.
   Она прислонилась к дверному косяку и попыталась стряхнуть с ноги сапог, но ей это удалось не сразу. Как оказалось, внутри грязи было не меньше, чем снаружи.
   Бьянка чуть не расплакалась.
   — Прости, грязь попала вовнутрь. Я испортила сапоги, — прошептала она. Мэтт возненавидит ее за то, что она разрушила вещь, принадлежавшую его покойной жене.
   — Ничего страшного. Я давно собирался их выбросить, — спокойно сказал он, наклоняясь, чтобы снять с нее второй сапог.
   Выпрямившись, он подхватил Бьянку на руки.
   — Что ты делаешь? — ахнула она.
   — Я отнесу тебя в ванную. Не хочешь же ты тащить эту грязь в дом; к тому же, тебе нужно вымыться и сменить одежду. Лиза, иди вперед.
   — Мне не во что переодеться!
   Лиза уже карабкалась вверх по лестнице.
   — Би упала в грязь, — распевала она. — Би вся грязная. А я нет.
   — Ты тоже вывозилась, как поросенок, — сообщил ей отец. Он бесцеремонно вывалил Бьянку в ванну и поставил рядом корзину для белья. Спокойным голосом он приказал, — Снимай одежду, клади ее в корзину и мойся. За дверью висит банный халат. Когда приведешь себя в порядок, надень халат и отнеси корзину вниз, чтобы засунуть твои тряпки в стиральную машину.
   И он закрыл дверь, не дожидаясь ответа. Бьянка слышала, как он обратился к дочери:
   — А теперь тебе тоже надо умыться, Лиза.
   Несколько секунд Бьянка стояла столбом, сгорая от стыда и ярости. За кого он себя принимает? Как он смеет отдавать ей приказания? Значит, так он управляет своей компанией? Но протестовать бессмысленно. Она все равно не сможет оставаться в грязной одежде.
   Она дотянулась до двери и заперла ее на щеколду, а затем начала торопливо раздеваться, бросая одежду в открытую корзину для белья.