Лэндис Джил Мари. Прекрасная мечта

   Чейз посмотрел на Рамона, потом на Джетро.
   – Меня не волнует, как вы сейчас себя чувствуете, и я настаиваю, чтобы вы поели. Мы вернемся обратно, когда все будет улажено. Он перекинул поводья через коновязь, а потом обратился к Орвилу. – Позаботься о Неде, а потом скачи в город и разыщи владельца похоронного бюро и шерифа. Скажи Маккенне, что Ханты объявились. И что они захватили Лейна и держат его в старой хижине. И привези сюда патруль.
   – Кто захватил Лейна?
   – Люди, которые убили его мать. Я упрятал их за решетку несколько лет тому назад, но им там, похоже, пришлось не по вкусу. – Он полез в задний карман брюк и вынул оттуда записку, которую нашел у Неда. – И это тоже передай Маккенне. Возьми моего гнедого. Он уже к этому времени набрался сил.
   Орвил кивнул, не решаясь заговорить.
   – Кэссиди?
   На полпути к двери Чейз остановился. И нетерпеливо бросил:
   – Ну, чего тебе?
   – Твоей лошади здесь нет. Ее взяла мисс Эва. Кулак Чейза впечатался в дверь. Вот теперь он снова решил взять в руки оружие. Теперь он хотел почувствовать тяжесть кобуры на своем бедре.
   В два прыжка Чейз подскочил к Орвилу, схватил его за шею и приблизил к себе его лицо.
   – Что ты сказал, старик? Когда ты сообщил мне, что она уехала раньше, я подумал, что ты имеешь в виду совсем другое.
   – Она просила меня оседлать для нее лошадь сегодня утром, сказала, что поедет искать Лейна, потому что всем остальным на него наплевать. Я ей отказал, а потом обнаружил, что твоя лошадь исчезла и мисс Эва тоже, но она не взяла с собой своих вещей. Голову на отсечение даю, что она отправилась на поиски Лейна. Я сказал ей, что видел, как он скакал в сторону холмов, туда, где стоит заброшенная хибара…
   Чейз уже не слушал. Орвил еще продолжал что-то говорить, а Чейз уже мчался в дом. Дверь с треском захлопнулась за ним.
   Если Эва отправилась за Лейном и если она нашла его, значит, Ханты держат в заложниках и ее.

ГЛАВА 18

   Байрон Хант смотрел на Эву с отвращением.
   – Ну и балаболка же ты.
   Эва пропустила его замечание мимо ушей и продолжала разглагольствовать. На нервной почве ее понесло, и она просто не могла остановиться.
   – Потом, однажды, в Канзас-Сити, мой папочка решил, что если мы добавим в программу нашего шоу несколько фокусов, это принесет нам кучу денег. Мне тогда было тринадцать лет, и я решила, что это просто здорово, и упросила взять и меня тоже. Вместо того…
   – Неужели тебя совсем не волнует, что с тобой будет? – Байрон подошел к двери, заглянул за угол хижины и потом вернулся обратно.
   – Ни чуточки, – соврала Эва, стараясь казаться веселой и жизнерадостной, хотя, конечно, ничего подобного в этот момент не испытывала. Она притворялась, стараясь усыпить бдительность бандюги. – А ты о чем волнуешься?
   – Не могу понять, что задержало Перси.
   Перси, как она уже поняла, был братом Байрона. Мамаша Хант наверняка прочила своим сыновьям гораздо более славное будущее, чем то, к которому они пришли.
   – Вероятно, Чейз уже прикончил его. – Это была первая фраза, которую обронил Лейн за последний час.
   Байрон подскочил к угрюмому парнишке, привязанному к кровати. Он прижал дуло револьвера ко лбу Лейна и взвел курок.
   – А ну-ка, повтори, что ты сказал?
   Пока Лейн вконец не разозлил его, Эва отвлекла внимание Байрона, попытавшись встать.
   – Ой, мои ноги, это кошмар какой-то, совершенно затекли. Ты не будешь возражать, если я…
   – Буду. Сядь немедленно, – рявкнул Байрон. Эва смотрела на этого престарелого бандита и думала о том, как права старая поговорка: «По обложке книгу не узнаешь». Двенадцать лет тому назад Байрон Хант, должно быть, выглядел немного более внушительно, но без оружия в руках он вообще на первый взгляд казался совершенно безобидным. Его усы были тронуты сединой, так же как и несколько жалких волосиков, выглядывавших из-под котелка. Подбородок начал заплывать жирком. Морщинистая кожа висела складками. Ей трудно было представить его напавшим на Салли Кэссиди, или на кого бы то ни было.
   Она испустила тяжкий вздох и поморщилась, как будто ноги у нее и вправду ужасно болели. По правде говоря, лодыжка еще побаливала, но хромать Эва уже перестала.
   – А я говорила тебе, что я танцовщица?
   – Ты мне за последний час уже много чего наговорила. – Хант опустил предохранитель револьвера, но держал его наготове. Он снова подошел к двери.
   – Но это просто удивительно, что ты обо мне ничего не слышал, – заявила Эва, пытаясь изобразить обиду.
   Байрон метнул на нее раздраженный взгляд.
   – А если я скажу, что слышал о тебе, ты заткнешься?
   – Ты даже не понимаешь, как много потерял. Слушай, – она окинула взглядом помещение, как если бы ей в голову только что пришла удачная мысль. – Тут полно места. Я бы могла исполнить парочку номеров, если ты захочешь. Так и время быстрее пролетит…
   И тут их внимание привлек цокот лошадиных копыт. У Эвы перехватило дыхание. Она готова была рискнуть жизнью и закричать, не сомневаясь в том, что это Чейз скачет прямо в расставленные Байроном сети. Но Байрон Хант времени даром не терял. Он подскочил к ней, схватил ее и зажал рот рукой. Она чувствовала, в каком он находится напряжении, держа оружие наготове, пока не раздался оклик его брата.
   – Это я, Байрон. Не стреляй.
   Успокоившись, Байрон отшвырнул Эву в сторону и выскочил за дверь. Едва только злодей скрылся из виду, Эва бросила на Лейна взгляд и зашептала:
   – Не заводи его, Лейн. А не то он выйдет из себя и…
   – Пристрелит меня? – Лейн выглядел так, как будто ему на все было совершенно наплевать. – Этим он окажет мне большую услугу.
   – Не смей так говорить. Вот увидишь, мы отсюда выберемся…
   Эва прикусила язык, потому что Байрон вернулся в сопровождении своего брата Перси Ханта. Перси был моложе, выше ростом и выглядел более внушительно, чем Байрон. Его волосы только слегка серебрились на висках, и фигура не расплылась. У него были пронзительные глаза и ястребиный нос. Он смерил ее таким взглядом, что у нее мурашки по коже пробежали.
   – О такой удаче я и не мечтал, – пробурчал он, насупившись, от чего стал очень похож на своего братца. – Получается, что у нас теперь есть даже более аппетитная приманка для Кэссиди. – Он подошел ближе, присел на корточки перед Эвой и большим и указательным пальцами приподнял ее подбородок. – У тебя какие-то шашни с Чейзом Кэссиди?
   Она замотала головой, успешно освободившись от его пальцев.
   – Нет, по правде говоря, в последний раз, когда мы виделись, он выражал надежду, что наши дорожки больше никогда не пересекутся. И если вы намерены использовать меня, как приманку, то…
   – Врет она все, – вмешался Байрон. – Я слышал, как она говорила с мальчишкой, когда я их тут застукал. Она пыталась убедить его вернуться обратно домой. Как-то она с ними связана. Ты передал записку?
   – А как же. Причем способ, каким я это сделал, не оставит Кэссиди равнодушным.
   Байрон рассмеялся. На мгновение об Эве все позабыли. Она бросила взгляд на Лейна. Их глаза встретились. Эва знала, что, несмотря на свою показную вялость и апатичность, он попытается бежать, едва только представится возможность.
   Когда Ханты заняли наблюдательные посты у двери, Эва начала присматриваться к ним. Каким-то образом они освободились из тюрьмы и раздобыли приличную одежду и лошадей. Одетые в твид и шерстяное сукно, крахмальные воротнички и котелки, они легко могли затеряться среди добропорядочных работящих горожан. И выдавали их только оружие да подозрительный блеск в глазах.
   Эва знала, что Чейз обязательно примет их вызов, особенно когда узнает, что они держат в заложниках Лейна. Она должна что-то придумать, чтобы отвлечь их внимание настолько, чтобы дать Лейну возможность бежать.
   – А я как раз говорила Байрону, что была бы просто счастлива исполнить один из танцевальных номеров, на которые я большая мастерица, – заявила она, решив заняться обольщением новоприбывшего Перси.
   Он обернулся через плечо, глядя на нее так, как будто она совсем свихнулась. Эва решила, что будет трещать, как сорока, пока на нее не наставят дуло револьвера.
   – Ну, что скажешь, Перси?
   – Леди, о чем вы?
   – О танцах.
   Байрон попытался прояснить ситуацию.
   – Она танцовщица. Как она утверждает, очень известная. Она об этом тараторит уже битый час.
   Интерес Перси к ее персоне моментально возрос. Он оставил свой пост у двери и сосредоточил внимание на Эве. Что самое поразительное, его тяжелый взгляд неожиданно помягчел.
   – Да что ты говоришь? А я знавал одну танцовщицу из Чихуахуа. И я поклялся, что когда-нибудь вернусь в Мехико, чтобы повидаться с ней. А ты знаешь мексиканские танцы?
   – Перси… – в голосе Байрона звучало предупреждение. В это самое мгновение Эва вскочила на ноги. – Мексиканские танцы – это мой конек. – Она бессовестно врала, но была уверена в том, что сможет вспомнить достаточно па, чтобы одурачить Перси.
   Байрон попытался образумить брата.
   – Перси, сейчас не время…
   Младший брат не стал церемониться с Байроном.
   – Заткнись. У нас полно времени. Кэссиди не предпримет решительных действий, пока все хорошенько не обдумает.
   – Как раз, поэтому нам и нужно быть начеку, – возразил Байрон. – А что если он надумает…
   Не дав Байрону закончить, Эва издала долгий воинственный клич. Она начала кружиться по тесной маленькой комнатке, подпрыгивать и отбивать каблуками дробь, стараясь, однако, не слишком утруждать свою поврежденную ногу. Она подняла руки над головой и защелкала пальцами, имитируя кастаньеты. Она сдернула ленту с головы и начала крутить своими пышными кудрями в разные стороны.
   Взяв самую высокую ноту, она во всю мощь легких начала выводить мелодию, используя те немногие испанские слова, которые знала. «Aye, aye, no si, no no, no gracias, no mucho». Продолжая крутиться вокруг своей оси, она начала делать движения, как будто вертит несуществующей юбкой, и бросать на Перси игривые взгляды. Он смотрел на нее, открыв рот, пока Байрон продолжал курить, прислонившись спиной к дверному косяку.
 
   Лейн взирал на нее в немом изумлении, которое граничило с недоверием. Когда Эва начала петь и выплясывать по всей хижине, у него мороз пополз по коже. Внешний вид Хантов ни на мгновение не сбил его с толку. Несмотря на их наряды, они были преступниками до мозга костей, причем беглыми преступниками. Непредсказуемые, как гремучие змеи, они могли ужалить в любой момент.
   Он смекнул, что Эва пытается отвлечь их внимание, чтобы дать ему возможность освободиться, но он не мог ослабить веревки, стягивающие его запястья. Он смотрел, как она закинула голову, что-то распевая во все горло. Он был поражен почти так же, как тогда, когда она призналась, что на самом деле – танцовщица. А если он был так изумлен, когда узнал правду, то что же о Чейзе говорить? Если его дядюшка продолжает считать, что она заодно с братьями Хант, то он в любую минуту может вломиться сюда, чтобы воздать Эве по заслугам.
   Лейн подергал веревку, обвивавшую ее запястья, и попытался кончиками пальцев дотянуться до узла. Эва продолжала крутиться и вертеться, то и дело, поглядывая на него, как будто ожидая, что он в любую секунду может вскочить на ноги. Он отвел глаза, боясь, что ее бешеный танец сейчас вызовет у него приступ истерического хохота. Будто бы между прочим он бросил взгляд на тлеющие угольки в очаге. Если бы он мог подсказать ей разбросать угли по комнате, чтобы дымовая завеса дала им хоть какую-то возможность бежать.
   Встретившись с ней глазами, Лейн перевел взгляд на огонь и пристально посмотрел на угли. Было очень мало надежды на то, что она поймет его. Но это лучше, чем ничего.
   Закинув голову, Эва провальсировала к противоположному углу комнаты, а потом, чтобы отвлечь внимание Хаитов, снова вернулась назад. Она продолжала распевать во все горло, балансируя на неповрежденной ноге, а другой описывая в воздухе круги. На худой конец, она отвлечет хоть одного из братьев Хант от наблюдения, и в то же время ее вопли должны предупредить Чейза об опасности.
   Она, наконец, остановилась, едва переводя дыхание, и согнулась пополам, притворяясь гораздо более уставшей, чем она себя на самом деле чувствовала. Из этого положения она могла видеть Лейна, взгляд которого перепрыгивал с нее на очаг.
   – А ты знаешь еще какие-нибудь песни? – Перси горел от нетерпения.
   – Знаю ли я еще песни? О, мистер Хант, – простонала она, стараясь привести в порядок дыхание. Она расстегнула две пуговки на блузке и начала обмахиваться ее отворотами. Глаза Перси Ханта тут же устремились на ложбинку, которую она приоткрыла. – Перед вами женщина, чей талант безграничен. Я знаю больше песен, чем звезд на небе.
   – Мне мексиканские больше всего нравятся.
   – Обещаю вам, что я повторю этот маленький номер снова. А пока, как насчет вальса?
   Она начала мурлыкать «Летучую трапецию» и вальсировать по комнате, как будто бы с воображаемым партнером. Поморщившись, с каким-то скучающим видом, Лейн вытянул ноги к очагу, как будто они начали затекать. Не сбившись с ритма, Эва перескочила через него и закружилась в направлении дальней стены, а потом вернулась обратно.
   Продолжая стоять возле входной двери, Байрон пробормотал:
   – Мне кажется, я вижу какое-то движение вдалеке…
   Будто и, не слыша его вовсе, Эва запела чуть-чуть громче. С вычурным поклоном она остановилась перед Перси.
   – Вы позволите пригласить вас на танец, мистер Хант?
   Этот громила вдруг покраснел, нахмурился, а потом промямлил:
   – Я не думаю… я никогда раньше…
   – Ну, это же очень просто. А я ведь профессионалка. Что же я за танцовщица буду, если не обучу тебя? – Эва, переборов страх, протянула ему руку, снова бросив взгляд на Лейна, а Перси тем временем сунул револьвер в кобуру и шагнул вперед. Она слегка наклонила голову на бок и одарила Перси Ханта самой чарующей улыбкой. – Ты сказал, что тебе больше всего нравятся мексиканские танцы, вот с них и начнем.
   Байрон отвлекся от созерцания окрестностей, его лоб прорезала глубокая морщина.
   – Перси, будь я на твоем месте… Перси повернулся к брату и рявкнул:
   – Но ты не на моем месте. – Он повернулся обратно к Эве. Она сделала вид, что не заметила проявления звериной стороны его натуры, которая вдруг показалась и так же быстро исчезла. – Что мне надо делать? – поинтересовался он.
   – Подними руки вверх, держи их примерно на уровне ушей, и хлопай в ладоши, вот так. – Она изобразила нечто вроде импровизированного фламенко. – И в то же время ты должен выбивать дробь каблуками.
   – Я чувствую себя полным идиотом, – пробормотал он, послушно хлопая и подпрыгивая.
   – А ты и есть идиот, – огрызнулся Байрон. Лейн демонстративно игнорировал их.
   – Ты все делаешь правильно, – приободрила Перси Эва. – Не обращай на него внимания, Перси, милый.
   Она сделала глубокий вдох, снова заголосила что-то на скверном испанском, и начала выделывать свои собственные па. Она изгибалась, крутилась волчком, притопывала и щелкала пальцами. Закинув голову назад, она могла видеть Лейна. Он ничего не делал, только пристально смотрел на едва тлеющий огонь в очаге, выложенном из камней.
   Очаг. Огонь. Единственное оружие, которое имеется в ее распоряжении.
   – Si, si, no gracias fandango, – надрывалась Эва, – aye no, si gracias mucho. Muchas gracias, Лейн. – Тут ее внезапно осенило. Она схватила дырявое одеяло с кровати и набросила его на плечи, наподобие шали. Она вертела им во все стороны. Кусок рваной шерстяной ткани так и порхал вокруг нее. Она бросила взгляд на Лейна. Тот едва уловимо кивнул в сторону очага.
   Несмотря на то, что уже почти охрипла, Эва запела даже еще громче. Она продолжала призывно улыбаться и трясти головой, притопывать и прихлопывать, одновременно тесня Перси Ханта ближе к огню.
   Чейз и Рамон спешились и начали подбираться все ближе и ближе к бревенчатой хижине, спрятавшейся в зарослях ольхи. Даже на расстоянии ста ярдов они слышали, как Эва поет и смеется. Теплый ветер далеко разносил ее голос. Рука Чейза крепко стиснула рукоятку револьвера.
   – Ты слышишь это, Рамон? Нед погиб, Лейн в плену, а у нее хватает наглости петь.
   Рамон, нахмурившись, смотрел в сторону хижины.
   – Она поет по-испански.
   – Я слышу.
   – Но она сказала мне, что не знает испанского. Чейз разозлился еще больше.
   – Это не единственная ее ложь.
   – Вероятно. Но то, что она поет – совершенная бессмыслица.
   Чейз покачал головой, когда ему на память пришла его расправа с Куинси Поуэллом.
   – Все, что связано с ней, не имеет никакого смысла. – Он прислушался. – Может, она пытается таким образом нас предупредить?
   Рамон пожал плечами.
   – Ты все еще продолжаешь надеяться, что она ни в чем не виновата? – А потом добавил. – Может, так оно и есть. Если этот мошенник сказал правду, она действительно не имеет ничего общего с братьями Хант. Если так, значит, я обвинял ее напрасно.
   Чейз уже ни на что не надеялся. Боль, которую причинило предательство Эвы, опять нахлынула на него, и он сделал вид, что пропустил реплику Рамона мимо ушей.
   – В данную минуту все, что меня волнует, – это как спасти Лейна и покончить с братьями Хант раз и навсегда.
   – Маккенна и его люди скоро будут здесь, – напомнил Рамон. – Может, нам стоит подождать, пока Джетро…
   – А откуда мы знаем, что Маккенна пришлет подмогу? Я не собираюсь оставлять здесь Лейна долго. Ты слышишь это? Она поет так громко, что уже начинает хрипнуть.
   Рамон кивнул.
   – Это очень странно.
   – Ты веди наблюдение. А я попытаюсь подобраться поближе и обойти дом сзади.
   Он начал подбираться к хижине с фасада, в то время как Рамон обходил ее сзади, прячась там, где кусты были погуще.
   – Будь готов, – напутствовал его Чейз. Рамон пригнулся, держа оружие наготове, не сводя глаз с буйных зарослей деревьев, росших за маленькой лачужкой. Чейз зигзагами, согнувшись, продвигался вперед, пока не добрался до маленького овражка и не залег в нем. Он набрал в легкие воздуха и крикнул:
   – Хант, ты здесь?
   Темная фигура у входной двери дернулась, но не ответила. Чейз в отчаянии мотнул головой. Похоже, безумная песня Эвы перекрывала все остальные звуки.
   Он оглянулся на Рамона, сложил ладони трубочкой и снова закричал.
   – Ты слышал? – Байрон отвернулся от двери. Сердце Эвы начало колотиться, как овечий хвост, но не от того, что она запыхалась, а оттого, что тоже слышала зов Чейза, и теперь знала, что он и его люди находятся поблизости.
   Она поняла, что на решительные действия у нее остается всего несколько секунд. Байрон Хант больше не обращал на нее внимания. Он стоял, просунув голову в дверь, и прислушивался. Лейн все так же не сводил глаз с огня. Но она заметила, как он вытянул ноги. Он был начеку, готов был действовать в любую секунду.
   Перси тяжело сопел и едва дышал. Если он и слышал возглас брата, то не придал ему значения. Он продолжал топтаться возле Эвы.
   Она вертела одеялом вокруг себя, как матадор, и опустила один конец тряпки рядом с очагом. А потом еще ниже, так что один угол накрыл тлеющие угли. Она продолжала петь, но боялась взглянуть себе под ноги. Ведь одеяло могло вспыхнуть быстрее, чем она рассчитывала. По комнате пополз едкий запах горелого.
   – Давай, Эва, – едва слышно прошептал Лейн. Она взмахнула тлеющим одеялом и накинула его на голову Перси Ханта, застав того врасплох. Он злобно выругался и тут же наглотался дыма. Он начал рычать, как тигр, запертый в клетке. Отчаянно барахтаясь, он пытался выбраться из-под пылающего одеяла.
   – Что за… – крикнул Байрон и от двери пулей помчался через всю комнату выручать брата, угрожающе размахивая оружием.
   Эва пнула Перси по ноге и повалила его на пол. Он грохнулся на спину. И потащил за собой Байрона. Оба бандита начали кататься по полу. Револьвер Байрона выстрелил. Пуля рикошетом отскочила от стены.
   Лейн отчаянно пытался освободиться от своих пут.
   – Беги, Эва, спасайся! – закричал он.
   Она старалась выбраться из этого клубка сплетенных рук и ног. Байрон попытался схватить ее за запястье. Она до крови укусила его руку. Он отпихнул ее с такой силой, что она отлетела к стене. Воздух был наполнен воплями и стонами.
   – Эва, беги!
   Она с трудом встала на четвереньки.
   – Я тебя не брошу, – закричала она Лейну. Братья Хант запутались в одеяле и задыхались в дыму. Она полезла в дровяной ларь и нашла там отсыревшее полено, которым принялась молотить Хаитов изо всех сил куда ни попадя. Те заревели от боли.
   Эва бросила полено и помчалась к Лейну. Она возилась с узлами, пока наконец не развязала веревки. И в этот момент Перси удалось подняться на ноги.
   Лейн отпихнул Эву в сторону. Он пригнулся, а потом бросился на противника и боднул Перси в солнечное сплетение. Позади них Байрон начал подниматься на ноги. Эва поискала глазами деревянную дубинку, но та куда-то запропастилась. Ей нужно было что-то, чтобы сбить с ног старшего бандита, поэтому она схватила открытую жестянку из-под консервов с зазубренными краями. А рядом с ней лежал круглый булыжник, который выкатился из бордюра, которым был окружен очаг. Она сунула камень в жестянку и запустила свой снаряд прямо в голову Байрона.
   Когда в хижине прогремел выстрел, у Чейза мороз по коже пробежал. Низко пригнувшись, Рамон пулей пронесся сквозь деревья, потом залег на землю, потом снова сделал рывок. Чейз сделал предупредительный выстрел в воздух, потом помчался прямо к деревянной лачуге. Шум и возня внутри стали еще громче, но пальбы больше не было. Когда он услышал, что Лейн выкрикнул имя Эвы, ему чуть не стало дурно. Он весь покрылся холодным потом, а затем слепая ярость овладела им.
   Пригнув голову, он побежал зигзагами, пока Рамон подбирался к хижине сзади. Чейзу удалось добраться до входа незамеченным и прижаться спиной к неровной поверхности стены. Он потихоньку, шаг за шагом, начал подбираться к двери, пока до нее не осталось всего несколько дюймов. Из хижины доносились звуки борьбы. Мужской голос зарычал:
   – Черт побери, ты меня ранила!
   С противоположной стороны к двери подкрался Рамон и дал знать, что он готов в любую секунду ворваться внутрь.
   Чейз сделал глубокий вдох и почувствовал, что он как-то необычно спокоен и полностью контролирует свои эмоции. Он столько раз сталкивался со смертью. Бесчисленное множество раз сам сеял вокруг себя смерть. И сегодняшний случай не был исключением.
   С оружием наготове он ворвался в хижину, готовый принять смерть, если понадобится, только чтобы спасти Лейна. Он чувствовал присутствие Рамона за своей спиной.
   Перед его глазами предстала странная картина. Лейн навалился на мужчину гораздо крупнее его самого. Парнишка колошматил противника так, как будто готов был вышибить из него дух. Скорчившись, возле противоположной стены сидела Эва, напоминавшая какую-то первобытную женщину с копной перепутанных волос, беспорядочной массой свисающей на лицо. Она сидела на корточках, тяжело дыша.
   Над ней, спиной к Чейзу, стоял Байрон Хант, прижимая одну руку к лицу. А в другой руке он держал оружие, которое направлял прямо на Эву. Впервые за всю свою жизнь Чейз на какую-то долю секунды почувствовал себя неуверенно. Сейчас на карту было поставлено гораздо больше, чем его собственная жизнь. Одно неверное движение – и Эва погибнет. Его рука крепко сжала револьвер.
   – Брось оружие, Хант, – крикнул он.
   – Ты мне ничего не сможешь сделать, Кэссиди. – Через плечо проревел Хант. – Даже падая на землю, я успею прикончить девчонку.
   Чейз взвел курок. На Эву он смотреть не осмеливался.
   – Может, проверим?
   Байрон Хант не стал перечить. Он поднял руки и бросил свое оружие на пол.
   А в противоположном углу комнаты Лейн добивал Перси Ханта. Он поднял кулак и залепил верзиле мощный удар в челюсть. Глаза Ханта закатились, и он прекратил трепыхаться. Грудь Лейна тяжело вздымалась, он откинулся назад и жадно глотнул воздуха. Рукавом он вытер кровь, сочившуюся из его рассеченной губы.
   Чейз сосредоточил все свое внимание на Байроне Ханте и даже не сделал попытки помочь Эве.
   – Повернись кругом, только медленно и осторожно, и не смей делать никаких резких движений, – предупредил он Ханта.
   Бандит медленно повернулся. Чейзу сразу бросилась в глаза рваная рана прямо под его правым глазом. Эва, стараясь подняться на ноги, хваталась за стену. Ее руки тряслись, она наклонилась, чтобы поднять револьвер Байрона, и упала.
   – Не трогай, предоставь это Рамону, – бросил Чейз, обращаясь к ней. А потом к Рамону: – Рамон, свяжи того типа, который валяется на полу, а этим я сам займусь.
   – Но ты же не посмеешь просто хладнокровно убить меня, Кэссиди? – Байрон Хант едва дышал, его глазки перебегали с Чейза на дуло револьвера в его руках. Под носом у него выступила испарина.
   Это было так просто, думал Чейз, так легко нажать на курок. Он мог спокойно выпустить дух из обоих братьев Хант, и никто бы ему за это ничего не сделал. Они были в бегах и поэтому находились вне закона. Никто и не пикнет, если они погибнут, пусть даже от его руки. Правосудие наконец свершится. Может быть тогда кошмары, связанные со смертью Салли и преследовавшие его столько времени, наконец уйдут вместе с ненасытной жаждой мести, пожиравшей его.
   Он может покончить с этим раз и навсегда.
   – Чейз?
   Он почувствовал, как что-то теплое прикоснулось к его руке. Это было неуловимое, деликатное прикосновение, невесомое, как крылья бабочки. Но в нем чувствовалась какая-то неведомая сила и уверенность. Хотя он и то чувствовал, что Эву одолевают сомнения. Чейз, будто находясь в каком-то трансе, опустил глаза и обнаружил, что Эва стоит рядом с ним. Одна ее маленькая ручка сжимала его плечо. Она смотрела на него своими ясными умными зелеными глазами. Ее блузка была наполовину расстегнута, он видел, как неистово бьется жилка под нежной белой кожей, у самого горла. Она откинула со лба волосы. Пальцы, перепачканные в золе, скользнули по ее щеке.