парни?
Со своими хайритами он обращался как с равными. Они не являлись ни
наемниками, ни слугами, ни, тем более, рабами; эти северяне добровольно
остались с ним, когда брат Ильтар увел хайритское воинство в родные степи. В
основном это были молодые мужчины, желавшие посмотреть мир, пожить в чужой
стране; вполне естественно, что их айденский родич, Эльс из Дома Осс,
предоставил им кров, пищу и развлечения, вроде сегодняшней прогулки в
императорский дворец.
Дождавшись кивков четырех своих стражей, странник перевел взгляд на
Чоса. Его оруженосец и слуга копался в сумке, пристегнутой к седлу, из
которой появились сперва богатая мантия, затем - массивные серебряные
украшения. Минута-другая, и вид Чоса разительно переменился. Скромный
кожаный наряд скрыл бархатный пунцовый плащ, расшитый серебряными листьями,
на обнаженных руках засверкали браслеты шириной в добрых пять дюймов, шею
охватила цепь в два пальца толщиной, рыжую шевелюру украсил обруч,
инкрустированный рубинами. Теперь Чос выглядел так, как полагается
доверенному лицу могущественного нобиля, наперснику и хранителю тайн своего
господина. Он снял с седла объемистый кофр и поклонился.
- Готов? - Блейд критически оглядел его. Чос снова поклонился,
надувшись и приняв чрезвычайно важный вид. - Тогда пойдем!
Предложив руку Лидор, странник повел ее вверх по ступеням, мимо
изваяний каменных чудищ и бронзовых богов. Чос и четверка хайритов с франами
на плечах шагали следом за господами. Они миновали цепочку недвижимых
гвардейцев в сверкающих кирасах и, перешагнув порог широко распахнутой
двери, очутились в огромном светлом зале, весьма торжественном и строгом.
Здесь толпилось множество народу, человек триста, не меньше, -
чиновники и секретари, слуги прибывших на совет пэров и их телохранители.
Этих последних было больше всего: Стражи Спокойствия в темных туниках с
короткими мечами у поясов, стамийцы с луками и арбалетами за плечами, воины
из Джейда в стальных кольчугах, отборные солдаты из Береговой Охраны и
армейских орд, охотники южных саванн и лесов, опиравшиеся на дротики, с
перевязями, из-за которых выглядывали рукояти метательных ножей. Айденские
магнаты подбирали себе стражников в соответствии с собственными вкусами и
родовыми традициями; одни отдавали предпочтение стойким и крепким парням из
Джейда, отличным мечникам, другие больше полагались на непревзойденных
стрелков из Стамо, третьи - на рыжеволосых айденитов из императорского
домена, отслуживших в регулярных частях десять-пятнадцать лет. Оглядев зал,
Блейд прикинул, что каждого из досточтимых пэров охраняло с полдюжины
человек, совсем немного, если принять во внимание его собственное войско,
оставшееся у подножия лестницы. Впрочем, он привел сюда целый отряд не ради
собственной безопасности, а лишь желая подчеркнуть свой триумф: пусть все
видят, что не оскудело богатство и могущество рода бар Ригонов.
Чос, бесшумно выскользнув из-за хозяйской спины, двинулся вперед,
сохраняя на веснушчатой физиономии напыщенно-важное выражение. Его цепь,
обруч и браслеты ослепительно сверкали, шаг был нетороплив и тверд, края
пышной мантии мели пол. Толпа расступилась, освободив проход к обитой
серебряными бляшками двери в глубине зала.
По обе ее стороны высились фигуры двух герольдов или глашатаев - во
всяком случае Блейд называл их так, сообразуясь с земными традициями. Они
носили складчатые белоснежные одежды, напоминавшие римские тоги, обладали
лужеными глотками и могли перекричать любого осла в базарный день. Парочка у
двери имела при себе еще и цимбалы - медные диски, висевшие на груди, по
которым следовало бить особыми молотками.
Завидев Блейда со свитой, правый герольд грохнул колотушкой в диск, и
долгий протяжный звук воспарил к сводам просторного зала.
- Кто просит милости у Совета? - проревел правый глашатай. - Кто хочет
лицезреть пэров Айдена, опору Пресветлого? Кто желает отдаться на их суд?
Назови имя свое, и отца своего, род свой и звание, спутников своих и челядь,
а также дело, по которому прибыл!
Целая анкета, подумал Блейд. Весь этот ритуальный допрос являлся
совершенной чушью, данью обычаям старины - как и картинный строй гвардейцев,
торчавших на лестнице. Холм, на котором стоял императорский дворец, и
ведущую к нему дорогу охраняли невидимые стражи, засевшие в подземных
смотровых камерах с незаметными амбразурами. Эти молодцы могли поразить из
арбалетов любого нежелательного посетителя с двухсот шагов, и они точно
знали, кто, когда и зачем ступил на серпантин, поднимавшийся вверх с площади
Согласия.
Странник прислушался к речам Чоса, который важно втолковывал герольдам,
что лицезреть пэров, опору Пресветлого, желает Аррах, сын Асринда бар
Ригона, благородный нобиль, прибывший со своей супругой, а сопровождают их
хайриты-телохранители да он сам, скромный секретарь. И явился сюда Аррах,
сын Асринда, в назначенное время по вызову Совета, рассмотревшего его дело о
титуле и наследстве и готового возвестить означенному Арраху волю
императора, да будет с ним благословение светозарного Айдена и грозной
Шебрет. Все это Чос проговорил без запинки и с подобающей учтивостью, так
что оставалось лишь удивляться, откуда бывший ратник десятой алы пятой орды
Береговой Охраны ухитрился нахвататься столь светских манер. Не иначе как у
серестера Клама, решил Блейд, Клам являлся большим докой по части
церемониала.
Правый герольд распахнул обитые серебром створки, а левый ступил через
порог, тут же громоподобным басом объявив имя и звание просителя. Затем
Блейд с Лидор проследовали в зал Совета, за ними - на правах секретаря -
проскользнул Чос со своим кофром; хайриты же и их страшные франы остались за
дверьми.
Помещение, в котором очутился странник, было сравнительно небольшим -
цилиндрическая комната ярдов пятнадцати в диаметре, со сводчатым потолком и
стенами, завешанными драпировками. По окружности этого зальца шел невысокий
подиум, на котором стояли три десятка кресел, оставлявших посередине
небольшое пространство наподобие арены. Там, лицом к двери, сидели четверо:
братья Нураты, Айнор и Айпад, щедрейший казначей и Ангол бар Стам, Наместник
Востока. Кроме них, здесь присутствовали еще две дюжины пэров, блиставших
пышными одеждами, дорогими цепями и вышитыми золотом перевязями, на которых
висели парадные мечи в роскошных ножнах. На столиках рядом с креслами в
чашах цветного стекла играло вино, пара слуг с кувшинами бесшумно скользила
вдоль стен, подливая благородным господам напитки.
- Хозяин! - прошипел Чос прямо в ухо Блейду. - Рыжий, который сидит
третьим? Он самый?
- Да, - странник повел глазами на дверь. - Стой тут и постарайся не
высовываться, пока я не позову.
- Буду тихим, как мышка под стопой Шебрет, - пробормотал слуга и замер,
прижавшись к яркой драпировке; его внимательный взгляд ощупывал лицо бар
Савалта.
Блейд, подхватив супругу под руку, направился по неширокому проходу к
сидевшим в центре зала сановникам. Физиономии этих четверых застыли в важном
спокойствии, остальные же, сидевшие у стен, с любопытством разглядывали
дворянина из Диграны, претендовавшего на богатства и титулы бар Ригонов, а
также его очаровательную супругу. По большей части пэры были мужчинами в
самом соку, от тридцати до шестидесяти, так что не удивительно, что их
внимание в конце концов сосредоточилось на Лидор. На нее стоило посмотреть!
Опираясь на сильную руку Блейда, дочь опального Асруда плыла по залу словно
лебедь в золотой короне, окутанный голубым облаком, и ее счастливому супругу
довелось поймать не один завистливый взгляд.
Айнор бар Нурат, старший из братьев, поднялся им навстречу - вероятно,
он председательствовал на этой встрече. Этот вельможа выглядел типичным
айденитом, крепким, коренастым, с мощными плечами и гривой волос цвета
начищенной меди. Блейд, знававший его кузена Айсора, погибшего в южном
походе, невольно прищурил глаз. Айсор, худощавый и смугловатый, совсем не
походил на двоюродного брата. Поговаривали, что в жилах его течет капля
ксамитской крови, и если это было правдой, то судьба сыграла с ним злую
шутку, ибо свой конец он нашел на копьях ксамитской фаланги.
Бар Нурат приветственно поднял руку и покосился на Савалта, изучавшего
молодую чету холодными глазами.
- Почтенный Амрит, ты рассмотрел все документы, касающиеся предстоящего
нам дела. Ты не раз встречался с нобилем из Диграны, именующим себя Аррахом,
сыном Асринда, из боковой ветви бар Ригонов. Готов ли ты свидетельствовать,
что этот человек перед нами?
Савалт, снова окинув Блейда многозначительным взглядом, неторопливо
кивнул.
- Да, это он. А женщина рядом - его супруга Лидор, дочь Асруда бар
Ригона, уличенного в преступном сокрытии сведений, кои интересовали самого
Пресветлого. Я никогда не видел ее, но мои люди составили самое точное
описание.
Блейд почувствовал, как вздрогнула Лидор, и крепко сжал ее руку. Лицо
его подруги оставалось, тем не менее, невозмутимо спокойным; она превосходно
владела собой и не собиралась выказывать слабость перед человеком, сгубившим
ее отца.
- Готов ли ты свидетельствовать, почтенный Амрит, что Асруд, глава рода
бар Ригонов, мертв? - продолжал допрос бар Нурат.
- Да. Он умер, а до того был лишен пресветлым императором достоинства
пэра и изгнан из Совета. Его земли были конфискованы, равно как и иные
богатства, мастерские, корабли и верфи - кроме жилища в западном предместье
Тагры, которое милостью пресветлого было оставлено его детям, сыну Арраху и
дочери Лидор.
Бар Нурат поднял голову, повернулся и медленно обвел взглядом сидевших
на подиуме пэров.
- Все слышали слова почтенного бар Савалта, верховного судьи и Стража
Спокойствия? Асруд бар Ригон мертв! А это значит, что древний род остался
без главы... - он выдержал паузу. - Есть ли у кого-то иные сведения о судьбе
Асруда? Или же все признают факт его смерти? Ты? - его серые зрачки впились
в Лидор. - Что скажешь ты, его дочь?
Губы молодой женщины шевельнулись, голос ее был хрипловатым, но
твердым:
- Я признаю. Мой отец мертв.
Бар Нурат кивнул.
- Хорошо! Будем считать, с этим мы разобрались, - он снова повернулся к
Савалту. - Что можешь ты сказать, достопочтенный, об Аррахе, сыне и
наследнике Асруда?
- Хм-м... - щедрейший поднял чашу, неторопливо отхлебнул и поставил ее
на место. - За провинности отца Аррах, сын Асруда, был разжалован из
сардаров гвардии, послан на север с флотом, который должен был привезти
хайритских наемников. Затем он участвовал в последнем южном походе, проявив
не только преданность Пресветлому, но и талант военачальника... Хм-м...
Собственно говоря, он привел войско обратно после гибели твоего брата,
верховного стратега... - судья склонил голову в сторону Айнора.
- О том нам известно, - заметил Айпад, младший из бар Нуратов. - Что
было дальше?
- Пресветлый, по моей нижайшей просьбе, вернул Арраху, сыну Асруда,
половину отчего достояния. Но! - Савалт поднял палец и покачал им в воздухе.
- Но не титул и не место в Совете! Это было обещано, если Аррах сумеет
изыскать и представить нечто ценное, нечто такое, что позволило бы войскам
империи достигнуть южных пределов мира.
По кругу сидевших у стен сановников прокатился возбужденный шепоток,
словно легенда о благостном царстве светозарного Айдена вдруг стала
реальностью. Блейд, скрывая мрачную усмешку, поднес ладонь к лицу и потер
подбородок.
- Возможно, Аррах, сын Асруда, пытался раскрыть тайну, - произнес бар
Савалт, - но вряд ли ему это удалось. Он просто исчез.
Блейд снова усмехнулся. Как он и ожидал, здесь не было сказано ни слова
о мнимой находке его супруги, о магических перчатках божественного Айдена,
испускавших огненные лучи, и об экспедиции, отправленной в Сайлор. Эти
сведения шли под грифом "совершенно секретно", и бар Савалт - вероятно, с
ведома императора - не собирался делиться ими с Советом Пэров.
- Сколько времени ты не видела брата? - бар Нурат поднял глаза на
Лидор.
- Больше года, достопочтенный... - она печально склонила головку.
- И ты считаешь, что твой супруг и дальний родственник достоин
возглавить вашу древнюю фамилию? В большей степени, чем исчезнувший брат?
Лидор не колебалась.
- Да. Мой брат, о котором я буду грустить до самой смерти... он... он
немного ветреный...
Внезапно младший из бар Нуратов громко расхохотался.
- Ветреный! Я пять лет командовал гарнизоном Тагры и был неплохо с ним
знаком! Этот парень пил вино, как запаленный жеребец, и не пропускал ни
одной юбки! Удивительно, что он переменился во время южного похода... если
все россказни о его подвигах не являются солдатскими побасенками!
Ангол бар Стам, молчавший до сей поры, протянул в сторону Блейда
длинную костлявую руку.
- А чем лучше этот? Может быть, все Ригоны - пьяницы и бабники?
- Не думаю, - пристальный взгляд Айпада бар Нурата обшарил могучую
фигуру Блейда. - Этот молодой нобиль из Диграны совсем не похож на сына
Асруда. Он смуглый и темноволосый, как все люди с Западного Предела, а
значит, в нем течет чистая кровь... - младший Нурат посмотрел на Лидор и
осекся.
- Чего уж... - пробормотал бар Стам. - Всем известно, что у Асруда была
жена хайритка, и дети его наполовину варвары по крови... и сын, и эта
красавица, что стоит перед нами.
Блейд покосился на супругу, но та и бровью не повела. В империи не
жаловали и побаивались хайритов, хотя никто не собирался отказываться от их
услуг на поле брани - северная конница была непревзойденной. Однако
наемников из Хайры не любили, словно предчувствуя, что когда-нибудь их
арбалеты и франы забьют последний гвоздь в крышку имперского гроба. Лидор
придерживалась иного мнения, втайне гордясь своим хайритским происхождением.
Собственно говоря, как и у самого Блейда, у нее отсутствовала кровная связь
с империей, ибо старый Асруд был не айденитом, а ратонцем, агентом Хорады.
Но об этом она не знала ничего.
- Разумеется, ты прав, - бар Савалт кивнул Анголу бар Стаму. - И наш
пресветлый император прекрасно разбирается в таких вещах... Вот потому-то он
и решил, что древнюю и славную фамилию должен возглавить нобиль с запада, из
тех мест, где испокон веков жили бар Ригоны...
- И сейчас живут, - закончил Ангол. - Диграна очень далека от Стамо, но
я слышал, что в тех краях полно обнищавших потомков Ригонов... Ты уверен,
что этот, - он бесцеремонно ткнул пальцем в Блейда, - самый достойный?
- Так полагает Пресветлый, - коротко заметил бар Савалт и повернулся к
Айнору. - Не пора ли огласить эдикт?
- Что ж, можно и огласить, - старший из Нуратов потянулся к свитку,
лежавшему на столике, и развернул его. Это был превосходно выделанный
пергамент, исписанный золотыми буквами и украшенный вдвое большим
количеством печатей, чем брачный контракт Блейда; под текстом стояла
размашистая подпись - след божественной руки Пресветлого. Бар Нурат
откашлялся и начал читать.
Волеизъявление айденского владыки было подробным, детальным и длинным.
Правда, в нем ни слова не говорилось о заслугах Арраха, сына Асринда, и его
почтенного отца, торившего сейчас морскую дорогу на восток; Пресветлый
больше напирал на то, что озабочен упадком, грозящим могущественному и
славному роду Хранителей Запада, а посему, в милости своей, решил отдать
вотчины Асруда бар Ригона, его титулы и звания достойному дворянину из
Диграны, доказавшему свои права не только древними грамотами, но и
супружеством с дочерью поименованного Асруда, от коего брака произрастут
новые и крепкие побеги - к чести фамилии и к пользе империи. В заключение
Аррах, сын Асринда, объявлялся владетелем всех имений и прочего имущества,
до сих пор удерживаемого казной (тут следовала подробная опись), а также
пэром империи. Наместником Запада, Хранителем Западных Пределов - каковой
титул он мог вырезать на своей печати, высечь на своем щите и на воротах
своего замка.
Закончив с официальной частью, почтенный Айнор хлопнул Блейда по плечу
и вложил в его правую руку драгоценный свиток, а в левую - чашу с вином.
Пэры неторопливо поднялись, приветствуя нового собрата, раздался тонкий звон
стеклянных сосудов, послышались шуточки в адрес Лидор: один желал ей двойню,
другой - тройню, а третий предлагал свои услуги, если муж будет плохо
справляться с делом. Блейд выпил и щелкнул пальцами.
Чос тут же очутился радом, словно не у двери торчал, а прятался за
хозяйской спиной. Кофр был уже раскрыт, и из его бездонных глубин слуга
извлек золотой футляр, в котором должна была упокоиться императорская
грамота. Тут кое-кто из вельмож не удержался от восхищенного вздоха, ибо
футляр покрывали редкостные синие камни с Перешейка и подобранные им в тон
голубые жемчуга из далекого Рукбата. Да, что ни говори, этот молодой бар
Ригон умел продемонстрировать свое уважение Пресветлому!
Футляр с эдиктом исчез в сумке, словно ставя точку в долгом и трудном
деле, что началось два года назад в пыточной камере бар Савалта, где висел
над огнем старый Асруд, а завершилось здесь, в зале Имперского Совета, куда
уже внесли новое кресло с гербом бар Ригонов. Кресло это было установлено на
подиуме, но Блейд, смерив дистанцию от стены до центра зала, решил, что
вскоре для него найдется более достойное место.
* * *
Назад возвращались прежним порядком, только теперь Чос с драгоценным
баулом ехал сразу за господами. Мантию он снял, как и свои серебряные
украшения, и был несколько задумчив, словно прикидывая, куда лучше всадить
кинжал щедрейшему бар Савалту - в горло ли, меж ребер или в печень. Его
хозяин размышлял о том же.
Лидор, обычно свежая и румяная, как майская заря, была бледна. Заметив
это, странник похлопал ее по руке, сжимавшей поводья, и улыбнулся.
- Не унывай, детка. Так или иначе, мы добились чего хотели.
Она молча кивнула, подняв на него глаза, в которых стояли слезы. Видно,
допрос в Совете дался ей нелегко.
- Теперь займемся бар Савалтом, - заметил Блейд, и по губам его
скользнула зловещая улыбка. Веки Лидор дрогнули.
- Стоит ли, Эльс, милый?.. Отца уже не воскресишь...
- За всякое деяние положено воздаяние, - лицо странника посуровело. -
Но мы должны учитывать не только мотивы мести, детка. Бар Савалт, испросив у
Пресветлого этот эдикт, одновременно подписал и собственный смертный
приговор.
- Почему? - глаза Лидор округлились.
- Подумай сама, любимая! Ведь мы обманули его, поманив сладким куском!
Эта история с отцовскими записями, которые ты якобы нашла... Экспедиция в
Сайлор для их проверки... Все это ложь! Но щедрейший поверил в нее, получив
аванс - перчатки...
- Молнии Айдена?
- Да, молнии Айдена! Сей магический талисман реален и находится у него
в руках... и заставляет думать, что все остальное тоже правда. Вот почему мы
получили и титул, и звания, и все твои поместья... А теперь представь себе,
что произойдет, когда обман откроется. Ведь рано или поздно этого не
миновать! Если, к примеру, этот бар Кейн, лазутчик щедрейшего, не вернется в
течение года, у Савалта могут возникнуть вопросы... И он, как минимум,
пошлет в Сайлор меня, а ты останешься заложницей!
Лидор вздрогнула.
- Что же нам делать, Эльс? Ведь ты... ты же не собираешься открывать
ему дорогу на Юг? Настоящий путь?
- Разумеется, нет, малышка. Но бар Савалт все же отправится туда -
прямо в загробное царство светлого Айдена.
- А... а император? - спросила она, помолчав. - Что сделает он, узнав о
нашем обмане?
- Ничего, если удастся доказать, что обманул его бар Савалт. И если к
тому времени щедрейший будет мертв... - Блейд мрачно усмехнулся. - Ты
помнишь, о чем написано в грамоте Пресветлого? Там нет ни слова о наших
обязательствах... я имею в виду это путешествие в Сайлор... Нам вернули
титул и земли, дабы славный род бар Ригонов не захирел и мог по-прежнему
служить империи! Вот так! - он пристукнул кулаком по высокой луке седла, - Я
даже сомневаюсь, что бар Савалт поведал Пресветлому всю правду... особенно
насчет перчаток с молниями Айдена...
Кони шли неторопливой мерной иноходью. Лидор задумалась, покачиваясь на
спине своей белой лошадки, ее зрачки потемнели, губы сжались.
- Ты думаешь, кроме Савалта и, быть может, Пресветлого, никто не знает
об этой истории? Ни Нураты, ни бар Стам, ни чиновники щедрейшего? - наконец
спросила она.
- Почти уверен в этом. И вскоре выясню наверняка.
- Как?
- Выясню, - буркнул Блейд, грозно сверкнув глазами.
- Но все равно останутся свидетели... этот бар Кейн, например. Если он
вернется, да еще вместе с твоим... твоим отцом...
- Он не вернется, - твердо произнес странник. - Никто не вернется,
Лидор. И мой отец тоже.
Ксидумен и Ханд, вторая половина месяца Сева
(конец апреля - начало мая по земному времени)
Садра, пугливо прижимаясь к северному берегу, миновала пролив. Тут,
между оконечностью Дорда и ксамитскими берегами, он был сравнительно неширок
- миль тридцать, не больше. На карте полуостров Дорд вытягивался к югу своим
раздвоенным концом, словно целил одним из скалистых рогов в выступ Ксайдена,
на котором лежала Катампа, крупнейший порт и самый большой город эдората. За
этой узостью открывался обширный внутренний эстуарий Длинного моря,
уходивший к востоку, к Ханду, Ири и Ганле, на пару тысяч миль. Этот
гигантский бассейн имел овальную форму и соединялся с Кинтанским океаном
проливом, чьи берега были для айденитов столь же загадочны и далеки, как
Камчатка и Аляска для европейцев в средние века. Край мира, предел обитаемых
земель! Лишь корабли из Ханда и двух союзных с ним городов рисковали плавать
в этих водах.
В северо-западной части от Внутреннего Ксидумена отходил длинный рукав,
вытянутый к полюсу, - Полуночное море. Про него в обитаемых землях
рассказывали больше страшных сказок, чем правдивых историй, ибо в тех краях
не бывали ни обитатели центрального материка, ни хайриты. Хайриты, однако,
знали о нем побольше.
Блейд, отдыхавший после утренней разминки на палубе, попытался
вспомнить, что же говорил ему про Полуночное море старый Арьер, отец
Ильтара, сказитель и певец Дома Карот. Пожалуй, речь шла не о географии, а
об истории... точнее - о бесконечных сварах с восточными хайритами... и если
Полуночное море и упоминалось, то лишь вскользь, к слову...
Увы, и хариты, могущественный народ севера, были расколоты
междуусобицей! Они сражались друг с другом с неменьшим ожесточением, чем
империя с эдоратом Ксам, проливая реки крови в надежде обрести честь или
доблестную кончину. Старец Арьер не ведал причины этой затянувшейся на века
вендетты, но Блейд полагал, что ему удалось вычислить ее - вероятно,
предметом спора являлись горы Селгов, или Теплые горы, как называл их народ
Двенадцати Домов. То была неприступная скалистая стена, некогда воздвигнутая
пришельцами со звезд, за которой скрывались небольшие долины, озера и горные
реки, пастбища и сады, просторные пещеры, приспособленные для уютной и
комфортабельной жизни. Все это богатство после изгнания селгов отошло
обитателям Западной Хайры и было поделено двенадцатью их кланами, жившими с
той поры меж собой в мире и дружбе. Восточной же ветви хайритов не досталось
ничего, кроме степей и лесов, в которых зимы были снежными и суровыми и
никаких каменных палат с теплыми стенами не имелось.
По словам Арьера, восточные хайриты отличались такой же неукротимостью
в битвах и столь же виртуозно владели оружием, как и воины Двенадцати Домов.
Еще сказитель говорил об их коварстве и хитрости, о том, что они не любят
чужих и их земли закрыты для путников...
Их земли! Блейд потер лоб, припоминая. Да, их земли тянулись на север
от Внутреннего Ксидумена и почти до самых берегов Полуночного моря... так,
во всяком случае, утверждал Арьер... Значит, если он отправится в те края,
то встречи с хайритами не избежать... Вот если бы удалось обзавестись в
Ханде какой-нибудь посудиной! Кораблем, который мог бы доставить его в самую
северную точку Полуночного моря!
Впрочем, то была не самая первоочередная проблема, так как до смены
маршрута предстояло избавиться от бар Кейна и двух его подручных. Избавиться
- мягко сказано, их требовалось убить, надежно скрыв трупы. Блейд-Асринд не
хуже Блейда-Арраха понимал, что ни один из людей бар Савалта не должен
вернуться в Тагру.
Он не испытывал угрызений совести, планируя предстоящую расправу; по
обмолвкам бар Кейна странник догадался, что тот имеет некие секретные
инструкции, в которых судьба Асринда бар Ригона, пожилого нобиля из Диграны,
расписана до самых мелочей. Вероятно, его должны были прикончить при первом
же подозрении либо подстроить несчастный случай на обратном пути. Вряд ли
раньше; все-таки ему полагалось доставить людей Савалта на сайлорский мыс, с
которого открывалась прямая дорога в южные пределы. Как только это
произойдет, жизнь его не будет стоить ни фартинга. Зачем щедрейшему лишние
свидетели, посвященные в тайну? Весьма возможно, выкачав из бар Кейна всю
полезную информацию насчет сайлорских дел, он и его отправит прямиком в
царство светлого Айдена... О такой же мелочи, как Поун и Хор, не приходилось
и говорить.
Эта парочка смотрела на него волчьими глазами. Они прекратили помыкать
Кайти, но парень по-прежнему был невесел; видимо, пребывание в тесной каюте
Со своими хайритами он обращался как с равными. Они не являлись ни
наемниками, ни слугами, ни, тем более, рабами; эти северяне добровольно
остались с ним, когда брат Ильтар увел хайритское воинство в родные степи. В
основном это были молодые мужчины, желавшие посмотреть мир, пожить в чужой
стране; вполне естественно, что их айденский родич, Эльс из Дома Осс,
предоставил им кров, пищу и развлечения, вроде сегодняшней прогулки в
императорский дворец.
Дождавшись кивков четырех своих стражей, странник перевел взгляд на
Чоса. Его оруженосец и слуга копался в сумке, пристегнутой к седлу, из
которой появились сперва богатая мантия, затем - массивные серебряные
украшения. Минута-другая, и вид Чоса разительно переменился. Скромный
кожаный наряд скрыл бархатный пунцовый плащ, расшитый серебряными листьями,
на обнаженных руках засверкали браслеты шириной в добрых пять дюймов, шею
охватила цепь в два пальца толщиной, рыжую шевелюру украсил обруч,
инкрустированный рубинами. Теперь Чос выглядел так, как полагается
доверенному лицу могущественного нобиля, наперснику и хранителю тайн своего
господина. Он снял с седла объемистый кофр и поклонился.
- Готов? - Блейд критически оглядел его. Чос снова поклонился,
надувшись и приняв чрезвычайно важный вид. - Тогда пойдем!
Предложив руку Лидор, странник повел ее вверх по ступеням, мимо
изваяний каменных чудищ и бронзовых богов. Чос и четверка хайритов с франами
на плечах шагали следом за господами. Они миновали цепочку недвижимых
гвардейцев в сверкающих кирасах и, перешагнув порог широко распахнутой
двери, очутились в огромном светлом зале, весьма торжественном и строгом.
Здесь толпилось множество народу, человек триста, не меньше, -
чиновники и секретари, слуги прибывших на совет пэров и их телохранители.
Этих последних было больше всего: Стражи Спокойствия в темных туниках с
короткими мечами у поясов, стамийцы с луками и арбалетами за плечами, воины
из Джейда в стальных кольчугах, отборные солдаты из Береговой Охраны и
армейских орд, охотники южных саванн и лесов, опиравшиеся на дротики, с
перевязями, из-за которых выглядывали рукояти метательных ножей. Айденские
магнаты подбирали себе стражников в соответствии с собственными вкусами и
родовыми традициями; одни отдавали предпочтение стойким и крепким парням из
Джейда, отличным мечникам, другие больше полагались на непревзойденных
стрелков из Стамо, третьи - на рыжеволосых айденитов из императорского
домена, отслуживших в регулярных частях десять-пятнадцать лет. Оглядев зал,
Блейд прикинул, что каждого из досточтимых пэров охраняло с полдюжины
человек, совсем немного, если принять во внимание его собственное войско,
оставшееся у подножия лестницы. Впрочем, он привел сюда целый отряд не ради
собственной безопасности, а лишь желая подчеркнуть свой триумф: пусть все
видят, что не оскудело богатство и могущество рода бар Ригонов.
Чос, бесшумно выскользнув из-за хозяйской спины, двинулся вперед,
сохраняя на веснушчатой физиономии напыщенно-важное выражение. Его цепь,
обруч и браслеты ослепительно сверкали, шаг был нетороплив и тверд, края
пышной мантии мели пол. Толпа расступилась, освободив проход к обитой
серебряными бляшками двери в глубине зала.
По обе ее стороны высились фигуры двух герольдов или глашатаев - во
всяком случае Блейд называл их так, сообразуясь с земными традициями. Они
носили складчатые белоснежные одежды, напоминавшие римские тоги, обладали
лужеными глотками и могли перекричать любого осла в базарный день. Парочка у
двери имела при себе еще и цимбалы - медные диски, висевшие на груди, по
которым следовало бить особыми молотками.
Завидев Блейда со свитой, правый герольд грохнул колотушкой в диск, и
долгий протяжный звук воспарил к сводам просторного зала.
- Кто просит милости у Совета? - проревел правый глашатай. - Кто хочет
лицезреть пэров Айдена, опору Пресветлого? Кто желает отдаться на их суд?
Назови имя свое, и отца своего, род свой и звание, спутников своих и челядь,
а также дело, по которому прибыл!
Целая анкета, подумал Блейд. Весь этот ритуальный допрос являлся
совершенной чушью, данью обычаям старины - как и картинный строй гвардейцев,
торчавших на лестнице. Холм, на котором стоял императорский дворец, и
ведущую к нему дорогу охраняли невидимые стражи, засевшие в подземных
смотровых камерах с незаметными амбразурами. Эти молодцы могли поразить из
арбалетов любого нежелательного посетителя с двухсот шагов, и они точно
знали, кто, когда и зачем ступил на серпантин, поднимавшийся вверх с площади
Согласия.
Странник прислушался к речам Чоса, который важно втолковывал герольдам,
что лицезреть пэров, опору Пресветлого, желает Аррах, сын Асринда бар
Ригона, благородный нобиль, прибывший со своей супругой, а сопровождают их
хайриты-телохранители да он сам, скромный секретарь. И явился сюда Аррах,
сын Асринда, в назначенное время по вызову Совета, рассмотревшего его дело о
титуле и наследстве и готового возвестить означенному Арраху волю
императора, да будет с ним благословение светозарного Айдена и грозной
Шебрет. Все это Чос проговорил без запинки и с подобающей учтивостью, так
что оставалось лишь удивляться, откуда бывший ратник десятой алы пятой орды
Береговой Охраны ухитрился нахвататься столь светских манер. Не иначе как у
серестера Клама, решил Блейд, Клам являлся большим докой по части
церемониала.
Правый герольд распахнул обитые серебром створки, а левый ступил через
порог, тут же громоподобным басом объявив имя и звание просителя. Затем
Блейд с Лидор проследовали в зал Совета, за ними - на правах секретаря -
проскользнул Чос со своим кофром; хайриты же и их страшные франы остались за
дверьми.
Помещение, в котором очутился странник, было сравнительно небольшим -
цилиндрическая комната ярдов пятнадцати в диаметре, со сводчатым потолком и
стенами, завешанными драпировками. По окружности этого зальца шел невысокий
подиум, на котором стояли три десятка кресел, оставлявших посередине
небольшое пространство наподобие арены. Там, лицом к двери, сидели четверо:
братья Нураты, Айнор и Айпад, щедрейший казначей и Ангол бар Стам, Наместник
Востока. Кроме них, здесь присутствовали еще две дюжины пэров, блиставших
пышными одеждами, дорогими цепями и вышитыми золотом перевязями, на которых
висели парадные мечи в роскошных ножнах. На столиках рядом с креслами в
чашах цветного стекла играло вино, пара слуг с кувшинами бесшумно скользила
вдоль стен, подливая благородным господам напитки.
- Хозяин! - прошипел Чос прямо в ухо Блейду. - Рыжий, который сидит
третьим? Он самый?
- Да, - странник повел глазами на дверь. - Стой тут и постарайся не
высовываться, пока я не позову.
- Буду тихим, как мышка под стопой Шебрет, - пробормотал слуга и замер,
прижавшись к яркой драпировке; его внимательный взгляд ощупывал лицо бар
Савалта.
Блейд, подхватив супругу под руку, направился по неширокому проходу к
сидевшим в центре зала сановникам. Физиономии этих четверых застыли в важном
спокойствии, остальные же, сидевшие у стен, с любопытством разглядывали
дворянина из Диграны, претендовавшего на богатства и титулы бар Ригонов, а
также его очаровательную супругу. По большей части пэры были мужчинами в
самом соку, от тридцати до шестидесяти, так что не удивительно, что их
внимание в конце концов сосредоточилось на Лидор. На нее стоило посмотреть!
Опираясь на сильную руку Блейда, дочь опального Асруда плыла по залу словно
лебедь в золотой короне, окутанный голубым облаком, и ее счастливому супругу
довелось поймать не один завистливый взгляд.
Айнор бар Нурат, старший из братьев, поднялся им навстречу - вероятно,
он председательствовал на этой встрече. Этот вельможа выглядел типичным
айденитом, крепким, коренастым, с мощными плечами и гривой волос цвета
начищенной меди. Блейд, знававший его кузена Айсора, погибшего в южном
походе, невольно прищурил глаз. Айсор, худощавый и смугловатый, совсем не
походил на двоюродного брата. Поговаривали, что в жилах его течет капля
ксамитской крови, и если это было правдой, то судьба сыграла с ним злую
шутку, ибо свой конец он нашел на копьях ксамитской фаланги.
Бар Нурат приветственно поднял руку и покосился на Савалта, изучавшего
молодую чету холодными глазами.
- Почтенный Амрит, ты рассмотрел все документы, касающиеся предстоящего
нам дела. Ты не раз встречался с нобилем из Диграны, именующим себя Аррахом,
сыном Асринда, из боковой ветви бар Ригонов. Готов ли ты свидетельствовать,
что этот человек перед нами?
Савалт, снова окинув Блейда многозначительным взглядом, неторопливо
кивнул.
- Да, это он. А женщина рядом - его супруга Лидор, дочь Асруда бар
Ригона, уличенного в преступном сокрытии сведений, кои интересовали самого
Пресветлого. Я никогда не видел ее, но мои люди составили самое точное
описание.
Блейд почувствовал, как вздрогнула Лидор, и крепко сжал ее руку. Лицо
его подруги оставалось, тем не менее, невозмутимо спокойным; она превосходно
владела собой и не собиралась выказывать слабость перед человеком, сгубившим
ее отца.
- Готов ли ты свидетельствовать, почтенный Амрит, что Асруд, глава рода
бар Ригонов, мертв? - продолжал допрос бар Нурат.
- Да. Он умер, а до того был лишен пресветлым императором достоинства
пэра и изгнан из Совета. Его земли были конфискованы, равно как и иные
богатства, мастерские, корабли и верфи - кроме жилища в западном предместье
Тагры, которое милостью пресветлого было оставлено его детям, сыну Арраху и
дочери Лидор.
Бар Нурат поднял голову, повернулся и медленно обвел взглядом сидевших
на подиуме пэров.
- Все слышали слова почтенного бар Савалта, верховного судьи и Стража
Спокойствия? Асруд бар Ригон мертв! А это значит, что древний род остался
без главы... - он выдержал паузу. - Есть ли у кого-то иные сведения о судьбе
Асруда? Или же все признают факт его смерти? Ты? - его серые зрачки впились
в Лидор. - Что скажешь ты, его дочь?
Губы молодой женщины шевельнулись, голос ее был хрипловатым, но
твердым:
- Я признаю. Мой отец мертв.
Бар Нурат кивнул.
- Хорошо! Будем считать, с этим мы разобрались, - он снова повернулся к
Савалту. - Что можешь ты сказать, достопочтенный, об Аррахе, сыне и
наследнике Асруда?
- Хм-м... - щедрейший поднял чашу, неторопливо отхлебнул и поставил ее
на место. - За провинности отца Аррах, сын Асруда, был разжалован из
сардаров гвардии, послан на север с флотом, который должен был привезти
хайритских наемников. Затем он участвовал в последнем южном походе, проявив
не только преданность Пресветлому, но и талант военачальника... Хм-м...
Собственно говоря, он привел войско обратно после гибели твоего брата,
верховного стратега... - судья склонил голову в сторону Айнора.
- О том нам известно, - заметил Айпад, младший из бар Нуратов. - Что
было дальше?
- Пресветлый, по моей нижайшей просьбе, вернул Арраху, сыну Асруда,
половину отчего достояния. Но! - Савалт поднял палец и покачал им в воздухе.
- Но не титул и не место в Совете! Это было обещано, если Аррах сумеет
изыскать и представить нечто ценное, нечто такое, что позволило бы войскам
империи достигнуть южных пределов мира.
По кругу сидевших у стен сановников прокатился возбужденный шепоток,
словно легенда о благостном царстве светозарного Айдена вдруг стала
реальностью. Блейд, скрывая мрачную усмешку, поднес ладонь к лицу и потер
подбородок.
- Возможно, Аррах, сын Асруда, пытался раскрыть тайну, - произнес бар
Савалт, - но вряд ли ему это удалось. Он просто исчез.
Блейд снова усмехнулся. Как он и ожидал, здесь не было сказано ни слова
о мнимой находке его супруги, о магических перчатках божественного Айдена,
испускавших огненные лучи, и об экспедиции, отправленной в Сайлор. Эти
сведения шли под грифом "совершенно секретно", и бар Савалт - вероятно, с
ведома императора - не собирался делиться ими с Советом Пэров.
- Сколько времени ты не видела брата? - бар Нурат поднял глаза на
Лидор.
- Больше года, достопочтенный... - она печально склонила головку.
- И ты считаешь, что твой супруг и дальний родственник достоин
возглавить вашу древнюю фамилию? В большей степени, чем исчезнувший брат?
Лидор не колебалась.
- Да. Мой брат, о котором я буду грустить до самой смерти... он... он
немного ветреный...
Внезапно младший из бар Нуратов громко расхохотался.
- Ветреный! Я пять лет командовал гарнизоном Тагры и был неплохо с ним
знаком! Этот парень пил вино, как запаленный жеребец, и не пропускал ни
одной юбки! Удивительно, что он переменился во время южного похода... если
все россказни о его подвигах не являются солдатскими побасенками!
Ангол бар Стам, молчавший до сей поры, протянул в сторону Блейда
длинную костлявую руку.
- А чем лучше этот? Может быть, все Ригоны - пьяницы и бабники?
- Не думаю, - пристальный взгляд Айпада бар Нурата обшарил могучую
фигуру Блейда. - Этот молодой нобиль из Диграны совсем не похож на сына
Асруда. Он смуглый и темноволосый, как все люди с Западного Предела, а
значит, в нем течет чистая кровь... - младший Нурат посмотрел на Лидор и
осекся.
- Чего уж... - пробормотал бар Стам. - Всем известно, что у Асруда была
жена хайритка, и дети его наполовину варвары по крови... и сын, и эта
красавица, что стоит перед нами.
Блейд покосился на супругу, но та и бровью не повела. В империи не
жаловали и побаивались хайритов, хотя никто не собирался отказываться от их
услуг на поле брани - северная конница была непревзойденной. Однако
наемников из Хайры не любили, словно предчувствуя, что когда-нибудь их
арбалеты и франы забьют последний гвоздь в крышку имперского гроба. Лидор
придерживалась иного мнения, втайне гордясь своим хайритским происхождением.
Собственно говоря, как и у самого Блейда, у нее отсутствовала кровная связь
с империей, ибо старый Асруд был не айденитом, а ратонцем, агентом Хорады.
Но об этом она не знала ничего.
- Разумеется, ты прав, - бар Савалт кивнул Анголу бар Стаму. - И наш
пресветлый император прекрасно разбирается в таких вещах... Вот потому-то он
и решил, что древнюю и славную фамилию должен возглавить нобиль с запада, из
тех мест, где испокон веков жили бар Ригоны...
- И сейчас живут, - закончил Ангол. - Диграна очень далека от Стамо, но
я слышал, что в тех краях полно обнищавших потомков Ригонов... Ты уверен,
что этот, - он бесцеремонно ткнул пальцем в Блейда, - самый достойный?
- Так полагает Пресветлый, - коротко заметил бар Савалт и повернулся к
Айнору. - Не пора ли огласить эдикт?
- Что ж, можно и огласить, - старший из Нуратов потянулся к свитку,
лежавшему на столике, и развернул его. Это был превосходно выделанный
пергамент, исписанный золотыми буквами и украшенный вдвое большим
количеством печатей, чем брачный контракт Блейда; под текстом стояла
размашистая подпись - след божественной руки Пресветлого. Бар Нурат
откашлялся и начал читать.
Волеизъявление айденского владыки было подробным, детальным и длинным.
Правда, в нем ни слова не говорилось о заслугах Арраха, сына Асринда, и его
почтенного отца, торившего сейчас морскую дорогу на восток; Пресветлый
больше напирал на то, что озабочен упадком, грозящим могущественному и
славному роду Хранителей Запада, а посему, в милости своей, решил отдать
вотчины Асруда бар Ригона, его титулы и звания достойному дворянину из
Диграны, доказавшему свои права не только древними грамотами, но и
супружеством с дочерью поименованного Асруда, от коего брака произрастут
новые и крепкие побеги - к чести фамилии и к пользе империи. В заключение
Аррах, сын Асринда, объявлялся владетелем всех имений и прочего имущества,
до сих пор удерживаемого казной (тут следовала подробная опись), а также
пэром империи. Наместником Запада, Хранителем Западных Пределов - каковой
титул он мог вырезать на своей печати, высечь на своем щите и на воротах
своего замка.
Закончив с официальной частью, почтенный Айнор хлопнул Блейда по плечу
и вложил в его правую руку драгоценный свиток, а в левую - чашу с вином.
Пэры неторопливо поднялись, приветствуя нового собрата, раздался тонкий звон
стеклянных сосудов, послышались шуточки в адрес Лидор: один желал ей двойню,
другой - тройню, а третий предлагал свои услуги, если муж будет плохо
справляться с делом. Блейд выпил и щелкнул пальцами.
Чос тут же очутился радом, словно не у двери торчал, а прятался за
хозяйской спиной. Кофр был уже раскрыт, и из его бездонных глубин слуга
извлек золотой футляр, в котором должна была упокоиться императорская
грамота. Тут кое-кто из вельмож не удержался от восхищенного вздоха, ибо
футляр покрывали редкостные синие камни с Перешейка и подобранные им в тон
голубые жемчуга из далекого Рукбата. Да, что ни говори, этот молодой бар
Ригон умел продемонстрировать свое уважение Пресветлому!
Футляр с эдиктом исчез в сумке, словно ставя точку в долгом и трудном
деле, что началось два года назад в пыточной камере бар Савалта, где висел
над огнем старый Асруд, а завершилось здесь, в зале Имперского Совета, куда
уже внесли новое кресло с гербом бар Ригонов. Кресло это было установлено на
подиуме, но Блейд, смерив дистанцию от стены до центра зала, решил, что
вскоре для него найдется более достойное место.
* * *
Назад возвращались прежним порядком, только теперь Чос с драгоценным
баулом ехал сразу за господами. Мантию он снял, как и свои серебряные
украшения, и был несколько задумчив, словно прикидывая, куда лучше всадить
кинжал щедрейшему бар Савалту - в горло ли, меж ребер или в печень. Его
хозяин размышлял о том же.
Лидор, обычно свежая и румяная, как майская заря, была бледна. Заметив
это, странник похлопал ее по руке, сжимавшей поводья, и улыбнулся.
- Не унывай, детка. Так или иначе, мы добились чего хотели.
Она молча кивнула, подняв на него глаза, в которых стояли слезы. Видно,
допрос в Совете дался ей нелегко.
- Теперь займемся бар Савалтом, - заметил Блейд, и по губам его
скользнула зловещая улыбка. Веки Лидор дрогнули.
- Стоит ли, Эльс, милый?.. Отца уже не воскресишь...
- За всякое деяние положено воздаяние, - лицо странника посуровело. -
Но мы должны учитывать не только мотивы мести, детка. Бар Савалт, испросив у
Пресветлого этот эдикт, одновременно подписал и собственный смертный
приговор.
- Почему? - глаза Лидор округлились.
- Подумай сама, любимая! Ведь мы обманули его, поманив сладким куском!
Эта история с отцовскими записями, которые ты якобы нашла... Экспедиция в
Сайлор для их проверки... Все это ложь! Но щедрейший поверил в нее, получив
аванс - перчатки...
- Молнии Айдена?
- Да, молнии Айдена! Сей магический талисман реален и находится у него
в руках... и заставляет думать, что все остальное тоже правда. Вот почему мы
получили и титул, и звания, и все твои поместья... А теперь представь себе,
что произойдет, когда обман откроется. Ведь рано или поздно этого не
миновать! Если, к примеру, этот бар Кейн, лазутчик щедрейшего, не вернется в
течение года, у Савалта могут возникнуть вопросы... И он, как минимум,
пошлет в Сайлор меня, а ты останешься заложницей!
Лидор вздрогнула.
- Что же нам делать, Эльс? Ведь ты... ты же не собираешься открывать
ему дорогу на Юг? Настоящий путь?
- Разумеется, нет, малышка. Но бар Савалт все же отправится туда -
прямо в загробное царство светлого Айдена.
- А... а император? - спросила она, помолчав. - Что сделает он, узнав о
нашем обмане?
- Ничего, если удастся доказать, что обманул его бар Савалт. И если к
тому времени щедрейший будет мертв... - Блейд мрачно усмехнулся. - Ты
помнишь, о чем написано в грамоте Пресветлого? Там нет ни слова о наших
обязательствах... я имею в виду это путешествие в Сайлор... Нам вернули
титул и земли, дабы славный род бар Ригонов не захирел и мог по-прежнему
служить империи! Вот так! - он пристукнул кулаком по высокой луке седла, - Я
даже сомневаюсь, что бар Савалт поведал Пресветлому всю правду... особенно
насчет перчаток с молниями Айдена...
Кони шли неторопливой мерной иноходью. Лидор задумалась, покачиваясь на
спине своей белой лошадки, ее зрачки потемнели, губы сжались.
- Ты думаешь, кроме Савалта и, быть может, Пресветлого, никто не знает
об этой истории? Ни Нураты, ни бар Стам, ни чиновники щедрейшего? - наконец
спросила она.
- Почти уверен в этом. И вскоре выясню наверняка.
- Как?
- Выясню, - буркнул Блейд, грозно сверкнув глазами.
- Но все равно останутся свидетели... этот бар Кейн, например. Если он
вернется, да еще вместе с твоим... твоим отцом...
- Он не вернется, - твердо произнес странник. - Никто не вернется,
Лидор. И мой отец тоже.
Ксидумен и Ханд, вторая половина месяца Сева
(конец апреля - начало мая по земному времени)
Садра, пугливо прижимаясь к северному берегу, миновала пролив. Тут,
между оконечностью Дорда и ксамитскими берегами, он был сравнительно неширок
- миль тридцать, не больше. На карте полуостров Дорд вытягивался к югу своим
раздвоенным концом, словно целил одним из скалистых рогов в выступ Ксайдена,
на котором лежала Катампа, крупнейший порт и самый большой город эдората. За
этой узостью открывался обширный внутренний эстуарий Длинного моря,
уходивший к востоку, к Ханду, Ири и Ганле, на пару тысяч миль. Этот
гигантский бассейн имел овальную форму и соединялся с Кинтанским океаном
проливом, чьи берега были для айденитов столь же загадочны и далеки, как
Камчатка и Аляска для европейцев в средние века. Край мира, предел обитаемых
земель! Лишь корабли из Ханда и двух союзных с ним городов рисковали плавать
в этих водах.
В северо-западной части от Внутреннего Ксидумена отходил длинный рукав,
вытянутый к полюсу, - Полуночное море. Про него в обитаемых землях
рассказывали больше страшных сказок, чем правдивых историй, ибо в тех краях
не бывали ни обитатели центрального материка, ни хайриты. Хайриты, однако,
знали о нем побольше.
Блейд, отдыхавший после утренней разминки на палубе, попытался
вспомнить, что же говорил ему про Полуночное море старый Арьер, отец
Ильтара, сказитель и певец Дома Карот. Пожалуй, речь шла не о географии, а
об истории... точнее - о бесконечных сварах с восточными хайритами... и если
Полуночное море и упоминалось, то лишь вскользь, к слову...
Увы, и хариты, могущественный народ севера, были расколоты
междуусобицей! Они сражались друг с другом с неменьшим ожесточением, чем
империя с эдоратом Ксам, проливая реки крови в надежде обрести честь или
доблестную кончину. Старец Арьер не ведал причины этой затянувшейся на века
вендетты, но Блейд полагал, что ему удалось вычислить ее - вероятно,
предметом спора являлись горы Селгов, или Теплые горы, как называл их народ
Двенадцати Домов. То была неприступная скалистая стена, некогда воздвигнутая
пришельцами со звезд, за которой скрывались небольшие долины, озера и горные
реки, пастбища и сады, просторные пещеры, приспособленные для уютной и
комфортабельной жизни. Все это богатство после изгнания селгов отошло
обитателям Западной Хайры и было поделено двенадцатью их кланами, жившими с
той поры меж собой в мире и дружбе. Восточной же ветви хайритов не досталось
ничего, кроме степей и лесов, в которых зимы были снежными и суровыми и
никаких каменных палат с теплыми стенами не имелось.
По словам Арьера, восточные хайриты отличались такой же неукротимостью
в битвах и столь же виртуозно владели оружием, как и воины Двенадцати Домов.
Еще сказитель говорил об их коварстве и хитрости, о том, что они не любят
чужих и их земли закрыты для путников...
Их земли! Блейд потер лоб, припоминая. Да, их земли тянулись на север
от Внутреннего Ксидумена и почти до самых берегов Полуночного моря... так,
во всяком случае, утверждал Арьер... Значит, если он отправится в те края,
то встречи с хайритами не избежать... Вот если бы удалось обзавестись в
Ханде какой-нибудь посудиной! Кораблем, который мог бы доставить его в самую
северную точку Полуночного моря!
Впрочем, то была не самая первоочередная проблема, так как до смены
маршрута предстояло избавиться от бар Кейна и двух его подручных. Избавиться
- мягко сказано, их требовалось убить, надежно скрыв трупы. Блейд-Асринд не
хуже Блейда-Арраха понимал, что ни один из людей бар Савалта не должен
вернуться в Тагру.
Он не испытывал угрызений совести, планируя предстоящую расправу; по
обмолвкам бар Кейна странник догадался, что тот имеет некие секретные
инструкции, в которых судьба Асринда бар Ригона, пожилого нобиля из Диграны,
расписана до самых мелочей. Вероятно, его должны были прикончить при первом
же подозрении либо подстроить несчастный случай на обратном пути. Вряд ли
раньше; все-таки ему полагалось доставить людей Савалта на сайлорский мыс, с
которого открывалась прямая дорога в южные пределы. Как только это
произойдет, жизнь его не будет стоить ни фартинга. Зачем щедрейшему лишние
свидетели, посвященные в тайну? Весьма возможно, выкачав из бар Кейна всю
полезную информацию насчет сайлорских дел, он и его отправит прямиком в
царство светлого Айдена... О такой же мелочи, как Поун и Хор, не приходилось
и говорить.
Эта парочка смотрела на него волчьими глазами. Они прекратили помыкать
Кайти, но парень по-прежнему был невесел; видимо, пребывание в тесной каюте