-- А я этого и не требую. Вы можете подумать, поразмышлять, подождать
более интересных предложений.
Несмотря на темноту, Блейд различил на лице журналиста усмешку, которую
тот и не думал скрывать; казалось, он говорит: "Можно подумать, у тебя есть
какой-то другой выход".
Странник кивнул.
-- Хорошо, я подумаю. Но как найти вас, если мне придет в голову
согласиться на ваше предложение?
-- Скажите Лейн. Я думаю, она будет рада передать вашу просьбу о
встрече.
-- Это не опасно?
-- Жизнь вообще чертовски опасная штука, мой дорогой...
За этот снисходительный тон Блейд готов был его убить.
* * *
Торн, не оборачиваясь, зашагал к дому. Странник поднялся с земли,
вдохнул прохладный воздух; ему не хотелось возвращаться в помещение. Он
вдруг сообразил, что еще не видел неба Эрде, почти постоянно затянутого
облаками. Звезд, тем временем, становилось все больше; самая маленькая и
самая быстрая из лун, красноватая Эгле, вслед за солнцем упала, закатилась
за горизонт, растворилась в его чернильной мгле, зато высоко на севере
мириадами ярких алмазов вспыхнула величественная линза Галактики. Огромным
сплющенным колесом она нависала над планетой, и было заметно, что чем дальше
от нее, тем меньше в небесах звезд. На противоположной стороне небосклона их
можно было пересчитать по пальцам.
И в этот момент началось...
Небо словно вспыхнуло; тысячи, миллионы сверкающих искр прочерчивали
мрак во всех направлениях. Казалось, все они расходятся из одной точки,
некоего незримого зенита; они вспыхивали, оставляя за собой огненную черту,
дольше удерживавшуюся в глазах, чем в небе. Зрелище метеоритного дождя было
ошеломляющим, завораживающим!
И в этот момент нахлынули воспоминания. Они заставили Ричарда Блейда
упасть на землю, сжаться в комок, замереть в позе эмбриона, в страхе
подтянуть колени к подбородку, закрыть руками голову...
Он вновь был маленьким мальчиком, съежившимся у кучи какого-то мусора
посреди улицы. Свечами пылали вокруг дома, сладковатый аромат горящего
дерева смешивался с терпким запахом бензина. Река пламени струилась по
улице, приближаясь к оцепеневшему маленькому человечку, который не мог
оторвать от нее глаз. Наверно, так кролик смотрел бы на удава...
А в небе... Там продолжали развертываться свои драмы. Бело-голубые
шпаги дуговых прожекторов выхватывали в черной пустоте продолговатые
крестики самолетов, и люди с острым зрением могли бы различить на их
корпусах, на хвостах и крыльях черных пауков свастики. "Юнкерсы" и
"хейнкели", "дорнье" и "арадо" волнами накатывались откуда-то с юго-востока;
они плыли в перекрестьях лучей прожекторов подобно непобедимой воздушной
армаде.
Медленно, безумно медленно от их фюзеляжей отделялись бомбы, чтобы,
достигнув земли, распуститься одинединственный раз огненно-красными цветками
смерти. Изредка зеленый пунктир трассера натыкался на черный бочонок, полный
тротила, и тогда на несколько секунд в небе повисал идеально правильный шар
пламени. Грохот вокруг стоял такой, что человеческое ухо не сумело бы
выделить в нем осмысленные звуки, и потому маленькому мальчику, Ричарду
Блейду, казалось, что вселенская битва происходит в полной тишине.
Армагеддон! Наступал Армагеддон!
Бензин в баках упавшего самолета взорвался, горячая волна ударила
мальчику в лицо, подтолкнув к нему еще на несколько ярдов пламенного
удава...
* * *
Очнувшись, он не сразу понял, где находится. Сухая земля набилась под
ногти и в рот, одежда была смятой и перепачканной.
Блейд встал, отряхнул брюки и пиджак и направился было к дому, но
добрался до него не скоро. Ему многое требовалось обдумать и переоценить;
сейчас казавшееся ранее важным потеряло свое значение -- и, наоборот, бывшее
пустым, нелепым, вдруг приобрело смысл и вес.
Он хотел побыстрее найти журналиста.
В доме продолжалась оргия; прямо в холле Блейд наткнулся на клубок из
трех тел, дергавшихся в безумном экстазе. Может быть, в иное время -- или в
иных мирах -- его заинтересовало бы подобное зрелище, но сейчас тайна
собственной личности была важнее всего.
Журналист обнаружился в библиотеке. Он сидел, почти скрытый высокой
спинкой кресла, уставившись в темную даль за окном, и что-то пил из большого
запотевшего бокала.
Блейд подошел, сел рядом, оказавшись по другую сторону низкого столика,
сплошь уставленного бутылками со спиртным. Торн, не поворачивая головы,
поставил свой бокал. Сфера толстого полупрозрачного стекла, не имевшая
ножки, медленно вращалась на круглом днище. Журналист явно не спешил первым
нарушить молчание. Блейд произнес:
-- Я должен поговорить с вами.
-- Что, так быстро? -- Брови Торна поползли вверх.
-- Торн, выслушайте меня... Я -- человек из иного мира...
-- Час от часу не легче! С чего вы взяли?
-- Гаген, сколько, по-вашему, мне лет?
-- Хм-м... Где-то около сорока...
-- Так вот, за эти сорок лет на вашей планете была хоть одна война?
Сбиваясь, перескакивая, глотая слова, он долго рассказывал журналисту о
том, что вспомнил: начиная с портрета матери, с дивного рыжего зверя,
парящего в воздухе, и кончая бомбардировкой Ковентри.
-- Предположим, вы меня убедили, -- наконец выговорил Торн. -- Но что
же дальше? Остается слишком много непонятных вопросов...
-- Например?
-- Ну... как вы попали с этой Ковентри к нам на Эрде? Ведь...
-- Ковентри -- это название города, где жила моя семья, -- раздраженно
вставил Блейд.
-- А как прикажете именовать вашу планету?
Тут Блейд вынужден был признаться, что даже этого он не помнит. Память
неохотно открывала ему отдельные детали мозаики, и до обозрения целостной
картины было еще невероятно далеко.
-- Тогда я продолжу, если позволите, -- с иронией начал журналист. --
Итак, совершенно непонятно, как вы очутились здесь. Космический корабль
нельзя не заметить, и хотя мы давно не запускаем спутников, я думаю, такое
событие не прошло бы мимо чьих-нибудь внимательных глаз или ушей. Кроме
того, вы явно не могли проделать весь путь в одиночку. Для межзвездного
перелета требуется большой экипаж, множество специалистов...
На сей счет у Блейда имелись некие сомнения, но он предпочел оставить
их при себе. Торн говорил что-то еще, но он уже не слушал журналиста;
какая-то мысль промелькнула в его голове и исчезла, как давешние метеоры. Он
попытался вернуть ее, но безуспешно.
-- Знаете... Как вы сказали, ваше настоящее имя?
Блейд очнулся не сразу.
-- Блейд... Ричард Блейд...
-- Знаете, Ричард, самым логичным объяснением по-прежнему остается
вариант ложной памяти. Готов признать, что у этой гипотезы есть один
недостаток -- она слишком проста. Если появится какой-нибудь новый факт, она
вряд ли сможет его объяснить... Но теперь-то вы уж точно должны
призадуматься над тем, что делать дальше.
Блейд сидел, уперев локти в колени и положив подбородок на сцепленные
пальцы. Именно над этим он сейчас и размышлял.
Все-таки потерянная мысль оставила в его сознании некий отпечаток, и
сейчас он пытался представить хоть какую-нибудь цель своего появления в этом
мире. Но информации было мало, безумно мало...
-- Вот что, Торн, -- наконец нарушил молчание странник, -- достаньте-ка
мне оружие.
-- У нас запрещено пользоваться оружием.
-- То вы говорите, что готовы помочь мне, то вдруг заявляете, что у вас
что-то запрещено! Чего вы хотите на самом деле? -- устало произнес Блейд.
-- Во-первых, я не обещал помогать вам, а во-вторых, я не говорил, что
отказываюсь найти оружие. Я просто предупредил, что, имея его, вы можете
навлечь на себя определенные неприятности -- из-за незнания законов, которые
даже не сможете вспомнить. Возьмите пока вот это, -- журналист протянул
Блейду небольшой толстый цилиндр.
На секунду страннику показалось, что он уже видел точно такой же; но
это ощущение ушло, как всегда оставив за собой мучительную неизвестность.
-- Что это, Торн?
-- Штука, которая стреляет вращающимися дисками. Для точного поражения
подходит мало, зато в помещении от него трудно скрыться -- рикошеты...
Нажимать вот сюда, -- палец журналиста указал на маленькую ребристую кнопку,
утопленную в боковой стенке цилиндра. -- Кстати, -- добавил он, -- что вы
намерены с этим делать?
-- Я думаю. Дайн Джеббел -- ключ к моему прошлому. И я хочу до него
добраться.
-- Вы замахнулись на сам Департамент Перевозок? Похвально, похвально,
мой друг!
В голове Блейда начал созревать план.
-- Я собираюсь заставить Джеббела выложить все, что он узнал на
допросе, когда меня накачали наркотиками. Именно после этого я вспомнил свое
настоящее имя.
-- Ричард, вы что, собираетесь проделать это прямо сейчас?
-- А зачем откладывать?
-- Знаете, мой милый, вы слишком энергичны... тут я вам не компания.
Своя шкура дорога.
-- Я не приглашаю вас с собой,
-- И то хорошо. Ну, делайте, что хотите, только дайте мне сначала
убраться отсюда.
Журналист встал и направился к выходу.
-- Торн, сначала вы не показались мне трусом, -- заметил странник ему в
спину,
-- А вы мне -- идиотом. Прощайте!
Он вышел из комнаты, мягко прикрыв за собой дверь. Блейд, остывая после
секундной вспышки, понял, что журналист прав. Что он собирается узнать у
Дайна Джеббела? Весь его план строился на неясных видениях, на фантомах,
порожденных больным сознанием... Один к ста, что он добьется удачи! Ведь ему
предстояло помериться силами с самой могущественной организацией на планете!
Но странник чувствовал, что жребий брошен. Гаген Торн, единственный
человек, которому он доверил свою тайну, ушел, и действия журналиста были
теперь непредсказуемы. Торн но имел никаких моральных обязательств перед
ним, Блейдом, и мог воспользоваться полученной информацией по собственному
усмотрению. Надо было действовать -- и действовать быстро, хотя Блейд пока
понятия не имел, что будет делать дальше, когда узнает все о своем прошлом.
Однако...
Однако фортуна улыбается смелым!
Внезапно он понял, что мысленно произнес эту фразу на своем родном
языке, а не на лающе-гортанном наречии Эрде.
Ричард Блейд довольно улыбнулся.
Журналист оставил Блейду свое оружие; возможно, теперь Торн сожалел об
этом, но он был слишком горд, чтобы возвращаться. Не оглядываясь -- плохая
примета! -- он вышел из, дома, разыскал свой велосипед и стал накручивать
педали до ближайшей станции железной дороги. Там, предъявив неприметную
пластиковую карточку, журналист смог воспользоваться защищенной линией
связи. За время короткого разговора его собеседник произнес всего несколько
слов и так и не высветил своего лица на экране. Затем Торн, на которого
дежурный по станции уже смотрел с некоторым подобострастием, спокойно
направился к перрону, сел на скамейку и задремал -- до самого прихода
поезда.
* * *
Когда дребезг велосипеда журналиста замер вдали, Блейд решил провести
рекогносцировку.
Прогулявшись по темным комнатам, он, к своему удивлению, никого не
обнаружил -- даже трио, занимавшееся любовью в холле, куда-то исчезло, Блейд
совсем было собрался подняться на второй этаж, но тут ему пришла в голову
мысль испытать новое оружие. Спрятавшись за высокой деревянной колонной,
поддерживающей потолок, и вспоминая предостережения журналиста, он высунул
из своего укрытия руку с цилиндром и нажал на спуск.
Раздался пронзительный свист.
Когда звук замер, Блейд выглянул из-за столба. На первый взгляд, жертв
и ощутимых разрушений не наблюдалось, но, внимательно проследив траекторию
полета диска, он обнаружил кучу бумажной трухи, в которую превратилась
лежавшая на полке стопка журналов. Сам злополучный диск застрял в стене за
ними, пробив насквозь полудюймовый слой штукатурки. Странник с трудом
выковырял его и осмотрел: края слегка волнистой круглой пластинки были
остры, как бритва. Оружием дальнего боя эта штука, очевидно, не являлась, но
вблизи разила насмерть или причиняла мучительные раны. Никакой тактической
необходимости в этом вроде бы не было... Впрочем, о какой тактике могла идти
речь в стране, которой не с кем воевать?
Блейд продолжил осмотр дома, решив, что пока он беседовал с
журналистом, гости успели разойтись. Однако на втором этаже признаков жизни
было гораздо больше: возле одной из дверей он услышал приглушенный стон и,
заглянув внутрь, увидел извивавшуюся на полу голую девицу.
Пройдя дальше, странник наткнулся на открытую дверь, что вела в спальню
Лейн, хорошо знакомую ему по прежним визитам. Внутри никого не было, зато
где-то за тяжелыми, закрывающими стену драпировками вовсю лилась вода. Блейд
опустился на круглую низкую постель и принялся ждать. Темнота создавала
подходящую обстановку для наблюдений и размышлений.
Раньше он как-то не задумывался, откуда у одинокой и достаточно молодой
женщины-врача такой роскошный и просторный особняк; теперь, после беседы с
журналистом, появилось некое объяснение. Если она действительно работает на
Департамент...
Но тут вода потекла тонкой струйкой, а затем ее шум и вовсе стих.
Чуткое ухо Блейда различило теплый шорох полотенца. Он представил, как
махровая ткань скользит по нежной коже Лейн, собирает влагу с ее налитого
тела... И чуть не отказался от своего замысла.
Лейн вышла.
Она была нагой до пояса; ниже на ней почему-то оказались брючки --
впрочем, в обтяжку и, к тому же, мокрые. Женщина шла, покачиваясь и
натыкаясь на углы -- несмотря на душ, она все еще не протрезвела. Она не
сразу заметила гостя; лишь после того, как Лейн повалилась на кровать, а он
грубо поднял ее за волосы, в глазах женщины появился проблеск мысли. Дать ей
сейчас заснуть, значило провалить весь план, и без того сметанный на живую
нитку, поэтому Блейд для начала как следует встряхнул ее.
Лейн глупо захихикала; сейчас, пьяная и полуголая, она не внушала
Блейду ничего, кроме отвращения. Он никак не мог понять, что же в этой
женщине привлекло его, ведь она даже не скрывала, что предает возлюбленного.
-- Ты хочешь заняться со мной любовью? -- Она уставилась прямо в лицо
странника, безуспешно пытаясь сфокусировать взгляд и вспомнить его имя. --
Знаешь, меня уже пригласил Бовилл... Но ничего... я думаю, он не будет иметь
ничего против групповухи...
-- Какой групповухи? -- Блейд сильно стиснул ее нагое плечо. -- Ты же
фригидная тварь! Что, этому кретину больше никто не достался?
Похоже, она то ли узнала его, то ли начала медленно трезветь. Чтобы
ускорить этот процесс, Блейд пару раз хлопнул женщину по щекам.
-- Ч-что т-тебе надо? -- Ей с трудом удалось выдавить из себя
осмысленную фразу.
-- Прекрати немедленно весь этот бардак и вызови сюда Джеббела.
Лейн снова глупо захихикала.
-- Я же говорила Бовиллу, что ты не любитель коллективного секса, а он
не верил... А что, секс -- не самый плохой вид спорта...
Блейду не хотелось переходить к решительным действиям, но выбора не
было. Он охватил рукой ее шею -- недостаточно сильно, чтобы задушить, но в
самый раз для того, чтобы она поняла, какой конец ее ждет при малейшей
попытке сопротивления. Чтобы еще более ускорить протрезвление, странник
вытащил свой "пистолет" и приставил девушке под левую грудь. Правда, у него
имелись некие сомнения насчет анатомии обитателей Эрде, но даже если диск не
встретит на своем пути сердца, Лейн попросту истечет кровью.
-- Ну, детка, догадываешься, что это такое? -- сквозь зубы процедил он
-- Д-да... -- смысла в ее словах с каждой секундой становилось все
больше и больше.
Грудь ее вдруг напряглась, сосок набух, отвердел. Это не скрылось от
его натренированного взгляда, но отнюдь не уменьшило решимости довести дело
до конца.
-- Что тебе надо? -- вновь спросила Лейн, теперь уже почти нормальным
голосом, разве что с изрядной хрипотцой.
-- Немедленно вызови сюда Джеббела.
-- Что -- прямо сейчас?
-- Ты схватываешь прямо на лету, моя птичка.
-- Он не приедет.
-- В твоих интересах сделать так, чтоб он приехал, -- Блейд
недвусмысленно повел "пистолетом" под грудью женщины. Даже себе самому он не
мог признаться, что это доставляло ему удовольствие.
-- Подожди, я должна подумать...
-- Думай, но побыстрее.
-- Сейчас... Отпусти же меня...
Лейн поднялась, подошла к коммуникатору, Блейд двигался по пятам. Она
перестала шататься и выглядела вполне трезвой. Впрочем, кого бы не отрезвило
дуло этого "пистолета", который мог превратить тело в мясной фарш?
На объектив видеокамеры легла бленда.
Прошло несколько минут томительного ожидания, и на экране высветилась
недовольная физиономия Джеббела. Еще, наверно, с минуту он соображал, кто
его вызывает -- ведь на его конце линии экран оставался темным.
-- Г-господин Д-дайн, вы можете срочно приехать ко мне? -- Лейн снова
начала слегка заикаться.
-- Если вы подняли меня среди ночи по пустякам, то сильно пожалеете об
этом... И откройте объектив!
-- Господин Дайн, я не одета...
Джеббел поморщился и для восстановления статус-кво сам исчез с экрана.
Голос его, однако, продолжал раздаваться -- властный и возмущенный.
-- Что, в конце концов, случилось?
-- Он вспомнил...
Блейд понял, что речь идет о нем.
-- Что он вспомнил? Какую чепуху вы несете?!
-- Я не могу понять... он, кажется, бредит...
Блейд поспешил прийти ей на помощь:
-- О бомбардировке Ковентри...
-- О каких-то бомбах и Ковентри...
-- У меня еще есть рисунки, -- подсказал странник.
-- Еще он что-то рисует...
-- Это не может подождать до утра? -- тон Джеббела уже выдавал его
заинтересованность.
-- Не знаю...
-- Я сейчас приеду, но если вы отвлекаете меня по пустякам, то... --
чиновник не закончил фразы, и то, что грозило Лейн, осталось неизвестным.
Блейд вновь ощутил, на какой тонкой ниточке повисла его судьба. Стоит
Джеббелу дождаться утра и приехать с охраной, как весь план рухнет! Но
первое испытание осталось позади и закончилось скорее успехом, нежели
провалом.
-- Рубикон перейден... -- шепнул странник.
Лейн не то не услышала, не то не поняла этой реплики.
* * *
Время тянулось томительно медленно. Блейд позволил женщине привести
себя в порядок и одеться; теперь она сидела в кресле, не сводя с гостя своих
глубоких серых глаз. И хотя вряд ли Лейн испытывала к нему когда-нибудь
настоящую любовь, ненависти она, похоже, тоже не чувствовала.
В какой-то момент в комнату попытался заглянуть голый мужчина --
возможно, тот самый Бовилл. Удара носком ботинка в коленную чашечку было
достаточно, чтобы заставить его, подвывая, повалиться на пол. Блейд быстро,
но надежно связал голыша простынями и выволок в коридор, разместив, однако,
так, чтобы тот не попался на пути Джеббела.
В этот-то момент в голову ему пришла еще одна здравая мысль.
Вернувшись, он убедился, что Лейн за время этой короткой схватки не
шелохнулась. Похоже, она умела признавать поражение.
-- Как связаться с журналистом Торном?
-- С Торном? Его тоже нужно пригласить на наше небольшое совещание? --
женщина попыталась улыбнуться.
-- Нет. Я просто хочу знать, как его найти в случае чего.
-- Его номер есть в памяти коммуникатора. Теперь понятно, откуда у тебя
ребессор... -- протянула она, и Блейд не сразу догадался, что женщина
говорит о "пистолете".
Что ж, ребессор так ребессор... Запомним, решил он.
Потянувшись к панели коммуникатора, странник нажал несколько клавиш.
Действительно, через несколько секунд появилась надпись: "Гаген Торн,
журналист" и радом -- десятизначный номер. Чтобы запомнить его, много
времени Блейду не потребовалось.
...Уже светало, хмурый сумрак затянул начавшее сереть небо; сейчас
трудно было представить, что ночью на нем разыгрывалась величественная драма
космических сил. И в этот момент снаружи послышался шорох колес по влажному
от утренней росы асфальту.
Вскоре в коридоре раздались тяжелые, с пришаркиванием, шаги. Дверь в
спальню, тоже закрытая драпировкой, распахнулась.
-- Почему-то я так и думал, что найду вас здесь, -- вместо приветствия
с порога начал Джеббел. -- Кстати, на вас закон об общественной
нравственности не распространяется?
Лейн не успела ответить, ибо в этот момент рука Блейда стальным
капканом охватила шею чиновника, а ребессор уперся ему в живот.
-- Джеббел, вы знаете, что это такое?
-- Догадываюсь...
-- Так вот, я предлагаю вам сделку.
Джеббел хмыкнул.
-- Во-первых, сядьте, а во-вторых, уберите эту штуку. Хотя бы в карман.
В противном случае я с вами разговаривать не буду. Насколько я моту судить,
мертвый я вам бесполезен?
Прав, чертовски прав был чиновник Департамента Государственных
Перевозок!
Странник отпустил левую руку, сжимавшую шею Джеббела.
-- Можете сесть. И дайте сюда ваше оружие.
-- В отличие от вас я не ношу с собой никаких запрещенных предметов.
Блейд легонько похлопал чиновника по карманам И был вынужден признать,
что тот говорит правду.
-- Вы приехали один или с шофером? -- произнес он, пряча оружие в
карман -- впрочем, так, чтобы его можно было легко выхватить.
-- Похоже, количество предварительных условий переговоров возрастает с
каждой минутой, -- съязвил Джеббел. -- Один я приехал, один! Давайте
побыстрее. Думаете, Эгван, сегодня кроме вас у меня и дел больше нет?
-- Между прочим, меня зовут Ричард Блейд.
-- Спасибо, я знаю. Меня удивляет, почему вы это вспомнили только
сейчас.
-- Ошибаетесь, господин Джеббел, это я как раз вспомнил очень давно.
Еще после первого допроса в вашем заведении.
-- О! Я уже удостоился звания "господин" ? Скоро дело пойдет на лад. --
Комментировать реплику Блейда он не стал, только пожал плечами. -- Так какую
же сделку вы предлагали?
-- Я хочу знать, что было сказано на том допросе, когда вы накачали
меня всякой наркотой.
-- Хм-м... А у вас, я смотрю, есть вкус! Эти сведения, между прочим,
составляют государственную тайну. Что же вы предлагаете взамен?
-- Вы оба останетесь живы.
...Позже, когда Блейд анализировал события той ночи, он понял, что им
двигало исключительно чувство безысходности. Лишь редкая природная
удачливость и умение выбираться более или менее целым из всевозможных
передряг позволили ему остаться в тот раз живым. И выиграть.
-- Блейд, я предлагаю вам другую сделку: вы останетесь жить. Надеюсь,
человек вы достаточно разумный и понимаете, что в современном обществе с
хорошо развитой системой коммуникаций вас выследят еще до захода солнца.
Даже если вы нас убьете... Вы же просто не ориентируетесь тут -- что,
безусловно, крайне подозрительно в вашем положении. У вас нет ни связей, ни
надежных средств транспорта, так что вы даже не сможете далеко уйти. Поэтому
лучше давайте сюда... чем вы мне там угрожали?
Странник молча достал из кармана ребессор и протянул его Джеббелу.
Тот поднес его к самым глазам, и Блейд понял, что чиновник близорук.
-- Даже так... -- Джеббел покачал головой и обронил эти слова в воздух.
-- А что взамен?
Собеседники явно поменялись ролями.
-- Взамен? Я показываю вам видеозапись того самого допроса.
Блейд был поражен.
-- И все?
-- Нет. Вы советуетесь со мной относительно того, что вам следует
предпринять. Кстати, вы даже имеете право со мной не согласиться. Тогда,
впрочем, я не смогу гарантировать первое условие нашей сделки -- вашу жизнь.
По уже изложенным выше причинам.
Странник устало опустился на край кровати.
-- А чтобы показать видеозапись, вы отвезете меня в свой треклятый
Департамент, откуда я уже никогда не выйду?
-- Зачем же так грубо? Я уважаю вас как умного противника, хотя и не
оставляю надежды на союз между нами. Я покажу эту видеозапись у себя дома.
Надеюсь, вы не думаете, что я умею предсказывать будущее и уже приготовил
там камеруодиночку... Более того, по дороге вы можете выйти в любой момент;
первый пункт договора при этом, естественно, потеряет силу.
Так вы принимаете условия, Блейд? Насколько я могу судить, они не
намного отличаются от ваших. Мы остаемся живы, а вы получаете видеозапись
допроса. Правда, -- тут Джеббел сделал паузу, -- если бы вы пристрелили эту
истеричную дуру, мне ничуть бы не было жалко. Никогда не думал, что она
докатится до такого...
Лейн еще глубже вжалась в кресло.
* * *
В очередной раз Блейд очутился в огромном здании Департамента
Государственных Перевозок. Джеббел пока держал свое слово -- он был в машине
один. Правда, за время недолгого визита в Департамент (якобы надо было взять
кассету), чиновник мог спокойно вызвать охрану к себе на квартиру: этот
вариант тоже надо было учесть.
Поэтому, когда Дайн Джеббел появился в дверях с небольшой серой
коробкой в руках и объемистым чемоданом, у странника уже созрел план
дальнейших действий.
Чиновник собирался завести машину, когда Блейд, наклонившись к самому
уху Джеббела (кто мог знать, где на этой планете понатыканы микрофоны?),
прошептал:
-- Если вы так заинтересованы в мирном исходе дела, как хотите
показать, поезжайте ко мне домой.
Джеббел только пожал плечами -- с видом взрослого, которому приходится
удовлетворять слишком много обременительных капризов ребенка.
И вновь машина летела по правительственной магистрали, проложенной в
центре улицы. Блейд обратил внимание, что месяц назад, когда он впервые
выехал в город, деревья были еще зелены; теперь же то там, то тут
проглядывала желтая седина осени. Так, всматриваясь в высокие пирамидальные
кроны, странник пытался воскресить в памяти осень своего родного мира. К
этому грустному ощущению примешивалась и радость -- пьянящая радость
близкого разрешения всех проблем. Разгадка была заключена в пластиковой
более интересных предложений.
Несмотря на темноту, Блейд различил на лице журналиста усмешку, которую
тот и не думал скрывать; казалось, он говорит: "Можно подумать, у тебя есть
какой-то другой выход".
Странник кивнул.
-- Хорошо, я подумаю. Но как найти вас, если мне придет в голову
согласиться на ваше предложение?
-- Скажите Лейн. Я думаю, она будет рада передать вашу просьбу о
встрече.
-- Это не опасно?
-- Жизнь вообще чертовски опасная штука, мой дорогой...
За этот снисходительный тон Блейд готов был его убить.
* * *
Торн, не оборачиваясь, зашагал к дому. Странник поднялся с земли,
вдохнул прохладный воздух; ему не хотелось возвращаться в помещение. Он
вдруг сообразил, что еще не видел неба Эрде, почти постоянно затянутого
облаками. Звезд, тем временем, становилось все больше; самая маленькая и
самая быстрая из лун, красноватая Эгле, вслед за солнцем упала, закатилась
за горизонт, растворилась в его чернильной мгле, зато высоко на севере
мириадами ярких алмазов вспыхнула величественная линза Галактики. Огромным
сплющенным колесом она нависала над планетой, и было заметно, что чем дальше
от нее, тем меньше в небесах звезд. На противоположной стороне небосклона их
можно было пересчитать по пальцам.
И в этот момент началось...
Небо словно вспыхнуло; тысячи, миллионы сверкающих искр прочерчивали
мрак во всех направлениях. Казалось, все они расходятся из одной точки,
некоего незримого зенита; они вспыхивали, оставляя за собой огненную черту,
дольше удерживавшуюся в глазах, чем в небе. Зрелище метеоритного дождя было
ошеломляющим, завораживающим!
И в этот момент нахлынули воспоминания. Они заставили Ричарда Блейда
упасть на землю, сжаться в комок, замереть в позе эмбриона, в страхе
подтянуть колени к подбородку, закрыть руками голову...
Он вновь был маленьким мальчиком, съежившимся у кучи какого-то мусора
посреди улицы. Свечами пылали вокруг дома, сладковатый аромат горящего
дерева смешивался с терпким запахом бензина. Река пламени струилась по
улице, приближаясь к оцепеневшему маленькому человечку, который не мог
оторвать от нее глаз. Наверно, так кролик смотрел бы на удава...
А в небе... Там продолжали развертываться свои драмы. Бело-голубые
шпаги дуговых прожекторов выхватывали в черной пустоте продолговатые
крестики самолетов, и люди с острым зрением могли бы различить на их
корпусах, на хвостах и крыльях черных пауков свастики. "Юнкерсы" и
"хейнкели", "дорнье" и "арадо" волнами накатывались откуда-то с юго-востока;
они плыли в перекрестьях лучей прожекторов подобно непобедимой воздушной
армаде.
Медленно, безумно медленно от их фюзеляжей отделялись бомбы, чтобы,
достигнув земли, распуститься одинединственный раз огненно-красными цветками
смерти. Изредка зеленый пунктир трассера натыкался на черный бочонок, полный
тротила, и тогда на несколько секунд в небе повисал идеально правильный шар
пламени. Грохот вокруг стоял такой, что человеческое ухо не сумело бы
выделить в нем осмысленные звуки, и потому маленькому мальчику, Ричарду
Блейду, казалось, что вселенская битва происходит в полной тишине.
Армагеддон! Наступал Армагеддон!
Бензин в баках упавшего самолета взорвался, горячая волна ударила
мальчику в лицо, подтолкнув к нему еще на несколько ярдов пламенного
удава...
* * *
Очнувшись, он не сразу понял, где находится. Сухая земля набилась под
ногти и в рот, одежда была смятой и перепачканной.
Блейд встал, отряхнул брюки и пиджак и направился было к дому, но
добрался до него не скоро. Ему многое требовалось обдумать и переоценить;
сейчас казавшееся ранее важным потеряло свое значение -- и, наоборот, бывшее
пустым, нелепым, вдруг приобрело смысл и вес.
Он хотел побыстрее найти журналиста.
В доме продолжалась оргия; прямо в холле Блейд наткнулся на клубок из
трех тел, дергавшихся в безумном экстазе. Может быть, в иное время -- или в
иных мирах -- его заинтересовало бы подобное зрелище, но сейчас тайна
собственной личности была важнее всего.
Журналист обнаружился в библиотеке. Он сидел, почти скрытый высокой
спинкой кресла, уставившись в темную даль за окном, и что-то пил из большого
запотевшего бокала.
Блейд подошел, сел рядом, оказавшись по другую сторону низкого столика,
сплошь уставленного бутылками со спиртным. Торн, не поворачивая головы,
поставил свой бокал. Сфера толстого полупрозрачного стекла, не имевшая
ножки, медленно вращалась на круглом днище. Журналист явно не спешил первым
нарушить молчание. Блейд произнес:
-- Я должен поговорить с вами.
-- Что, так быстро? -- Брови Торна поползли вверх.
-- Торн, выслушайте меня... Я -- человек из иного мира...
-- Час от часу не легче! С чего вы взяли?
-- Гаген, сколько, по-вашему, мне лет?
-- Хм-м... Где-то около сорока...
-- Так вот, за эти сорок лет на вашей планете была хоть одна война?
Сбиваясь, перескакивая, глотая слова, он долго рассказывал журналисту о
том, что вспомнил: начиная с портрета матери, с дивного рыжего зверя,
парящего в воздухе, и кончая бомбардировкой Ковентри.
-- Предположим, вы меня убедили, -- наконец выговорил Торн. -- Но что
же дальше? Остается слишком много непонятных вопросов...
-- Например?
-- Ну... как вы попали с этой Ковентри к нам на Эрде? Ведь...
-- Ковентри -- это название города, где жила моя семья, -- раздраженно
вставил Блейд.
-- А как прикажете именовать вашу планету?
Тут Блейд вынужден был признаться, что даже этого он не помнит. Память
неохотно открывала ему отдельные детали мозаики, и до обозрения целостной
картины было еще невероятно далеко.
-- Тогда я продолжу, если позволите, -- с иронией начал журналист. --
Итак, совершенно непонятно, как вы очутились здесь. Космический корабль
нельзя не заметить, и хотя мы давно не запускаем спутников, я думаю, такое
событие не прошло бы мимо чьих-нибудь внимательных глаз или ушей. Кроме
того, вы явно не могли проделать весь путь в одиночку. Для межзвездного
перелета требуется большой экипаж, множество специалистов...
На сей счет у Блейда имелись некие сомнения, но он предпочел оставить
их при себе. Торн говорил что-то еще, но он уже не слушал журналиста;
какая-то мысль промелькнула в его голове и исчезла, как давешние метеоры. Он
попытался вернуть ее, но безуспешно.
-- Знаете... Как вы сказали, ваше настоящее имя?
Блейд очнулся не сразу.
-- Блейд... Ричард Блейд...
-- Знаете, Ричард, самым логичным объяснением по-прежнему остается
вариант ложной памяти. Готов признать, что у этой гипотезы есть один
недостаток -- она слишком проста. Если появится какой-нибудь новый факт, она
вряд ли сможет его объяснить... Но теперь-то вы уж точно должны
призадуматься над тем, что делать дальше.
Блейд сидел, уперев локти в колени и положив подбородок на сцепленные
пальцы. Именно над этим он сейчас и размышлял.
Все-таки потерянная мысль оставила в его сознании некий отпечаток, и
сейчас он пытался представить хоть какую-нибудь цель своего появления в этом
мире. Но информации было мало, безумно мало...
-- Вот что, Торн, -- наконец нарушил молчание странник, -- достаньте-ка
мне оружие.
-- У нас запрещено пользоваться оружием.
-- То вы говорите, что готовы помочь мне, то вдруг заявляете, что у вас
что-то запрещено! Чего вы хотите на самом деле? -- устало произнес Блейд.
-- Во-первых, я не обещал помогать вам, а во-вторых, я не говорил, что
отказываюсь найти оружие. Я просто предупредил, что, имея его, вы можете
навлечь на себя определенные неприятности -- из-за незнания законов, которые
даже не сможете вспомнить. Возьмите пока вот это, -- журналист протянул
Блейду небольшой толстый цилиндр.
На секунду страннику показалось, что он уже видел точно такой же; но
это ощущение ушло, как всегда оставив за собой мучительную неизвестность.
-- Что это, Торн?
-- Штука, которая стреляет вращающимися дисками. Для точного поражения
подходит мало, зато в помещении от него трудно скрыться -- рикошеты...
Нажимать вот сюда, -- палец журналиста указал на маленькую ребристую кнопку,
утопленную в боковой стенке цилиндра. -- Кстати, -- добавил он, -- что вы
намерены с этим делать?
-- Я думаю. Дайн Джеббел -- ключ к моему прошлому. И я хочу до него
добраться.
-- Вы замахнулись на сам Департамент Перевозок? Похвально, похвально,
мой друг!
В голове Блейда начал созревать план.
-- Я собираюсь заставить Джеббела выложить все, что он узнал на
допросе, когда меня накачали наркотиками. Именно после этого я вспомнил свое
настоящее имя.
-- Ричард, вы что, собираетесь проделать это прямо сейчас?
-- А зачем откладывать?
-- Знаете, мой милый, вы слишком энергичны... тут я вам не компания.
Своя шкура дорога.
-- Я не приглашаю вас с собой,
-- И то хорошо. Ну, делайте, что хотите, только дайте мне сначала
убраться отсюда.
Журналист встал и направился к выходу.
-- Торн, сначала вы не показались мне трусом, -- заметил странник ему в
спину,
-- А вы мне -- идиотом. Прощайте!
Он вышел из комнаты, мягко прикрыв за собой дверь. Блейд, остывая после
секундной вспышки, понял, что журналист прав. Что он собирается узнать у
Дайна Джеббела? Весь его план строился на неясных видениях, на фантомах,
порожденных больным сознанием... Один к ста, что он добьется удачи! Ведь ему
предстояло помериться силами с самой могущественной организацией на планете!
Но странник чувствовал, что жребий брошен. Гаген Торн, единственный
человек, которому он доверил свою тайну, ушел, и действия журналиста были
теперь непредсказуемы. Торн но имел никаких моральных обязательств перед
ним, Блейдом, и мог воспользоваться полученной информацией по собственному
усмотрению. Надо было действовать -- и действовать быстро, хотя Блейд пока
понятия не имел, что будет делать дальше, когда узнает все о своем прошлом.
Однако...
Однако фортуна улыбается смелым!
Внезапно он понял, что мысленно произнес эту фразу на своем родном
языке, а не на лающе-гортанном наречии Эрде.
Ричард Блейд довольно улыбнулся.
Журналист оставил Блейду свое оружие; возможно, теперь Торн сожалел об
этом, но он был слишком горд, чтобы возвращаться. Не оглядываясь -- плохая
примета! -- он вышел из, дома, разыскал свой велосипед и стал накручивать
педали до ближайшей станции железной дороги. Там, предъявив неприметную
пластиковую карточку, журналист смог воспользоваться защищенной линией
связи. За время короткого разговора его собеседник произнес всего несколько
слов и так и не высветил своего лица на экране. Затем Торн, на которого
дежурный по станции уже смотрел с некоторым подобострастием, спокойно
направился к перрону, сел на скамейку и задремал -- до самого прихода
поезда.
* * *
Когда дребезг велосипеда журналиста замер вдали, Блейд решил провести
рекогносцировку.
Прогулявшись по темным комнатам, он, к своему удивлению, никого не
обнаружил -- даже трио, занимавшееся любовью в холле, куда-то исчезло, Блейд
совсем было собрался подняться на второй этаж, но тут ему пришла в голову
мысль испытать новое оружие. Спрятавшись за высокой деревянной колонной,
поддерживающей потолок, и вспоминая предостережения журналиста, он высунул
из своего укрытия руку с цилиндром и нажал на спуск.
Раздался пронзительный свист.
Когда звук замер, Блейд выглянул из-за столба. На первый взгляд, жертв
и ощутимых разрушений не наблюдалось, но, внимательно проследив траекторию
полета диска, он обнаружил кучу бумажной трухи, в которую превратилась
лежавшая на полке стопка журналов. Сам злополучный диск застрял в стене за
ними, пробив насквозь полудюймовый слой штукатурки. Странник с трудом
выковырял его и осмотрел: края слегка волнистой круглой пластинки были
остры, как бритва. Оружием дальнего боя эта штука, очевидно, не являлась, но
вблизи разила насмерть или причиняла мучительные раны. Никакой тактической
необходимости в этом вроде бы не было... Впрочем, о какой тактике могла идти
речь в стране, которой не с кем воевать?
Блейд продолжил осмотр дома, решив, что пока он беседовал с
журналистом, гости успели разойтись. Однако на втором этаже признаков жизни
было гораздо больше: возле одной из дверей он услышал приглушенный стон и,
заглянув внутрь, увидел извивавшуюся на полу голую девицу.
Пройдя дальше, странник наткнулся на открытую дверь, что вела в спальню
Лейн, хорошо знакомую ему по прежним визитам. Внутри никого не было, зато
где-то за тяжелыми, закрывающими стену драпировками вовсю лилась вода. Блейд
опустился на круглую низкую постель и принялся ждать. Темнота создавала
подходящую обстановку для наблюдений и размышлений.
Раньше он как-то не задумывался, откуда у одинокой и достаточно молодой
женщины-врача такой роскошный и просторный особняк; теперь, после беседы с
журналистом, появилось некое объяснение. Если она действительно работает на
Департамент...
Но тут вода потекла тонкой струйкой, а затем ее шум и вовсе стих.
Чуткое ухо Блейда различило теплый шорох полотенца. Он представил, как
махровая ткань скользит по нежной коже Лейн, собирает влагу с ее налитого
тела... И чуть не отказался от своего замысла.
Лейн вышла.
Она была нагой до пояса; ниже на ней почему-то оказались брючки --
впрочем, в обтяжку и, к тому же, мокрые. Женщина шла, покачиваясь и
натыкаясь на углы -- несмотря на душ, она все еще не протрезвела. Она не
сразу заметила гостя; лишь после того, как Лейн повалилась на кровать, а он
грубо поднял ее за волосы, в глазах женщины появился проблеск мысли. Дать ей
сейчас заснуть, значило провалить весь план, и без того сметанный на живую
нитку, поэтому Блейд для начала как следует встряхнул ее.
Лейн глупо захихикала; сейчас, пьяная и полуголая, она не внушала
Блейду ничего, кроме отвращения. Он никак не мог понять, что же в этой
женщине привлекло его, ведь она даже не скрывала, что предает возлюбленного.
-- Ты хочешь заняться со мной любовью? -- Она уставилась прямо в лицо
странника, безуспешно пытаясь сфокусировать взгляд и вспомнить его имя. --
Знаешь, меня уже пригласил Бовилл... Но ничего... я думаю, он не будет иметь
ничего против групповухи...
-- Какой групповухи? -- Блейд сильно стиснул ее нагое плечо. -- Ты же
фригидная тварь! Что, этому кретину больше никто не достался?
Похоже, она то ли узнала его, то ли начала медленно трезветь. Чтобы
ускорить этот процесс, Блейд пару раз хлопнул женщину по щекам.
-- Ч-что т-тебе надо? -- Ей с трудом удалось выдавить из себя
осмысленную фразу.
-- Прекрати немедленно весь этот бардак и вызови сюда Джеббела.
Лейн снова глупо захихикала.
-- Я же говорила Бовиллу, что ты не любитель коллективного секса, а он
не верил... А что, секс -- не самый плохой вид спорта...
Блейду не хотелось переходить к решительным действиям, но выбора не
было. Он охватил рукой ее шею -- недостаточно сильно, чтобы задушить, но в
самый раз для того, чтобы она поняла, какой конец ее ждет при малейшей
попытке сопротивления. Чтобы еще более ускорить протрезвление, странник
вытащил свой "пистолет" и приставил девушке под левую грудь. Правда, у него
имелись некие сомнения насчет анатомии обитателей Эрде, но даже если диск не
встретит на своем пути сердца, Лейн попросту истечет кровью.
-- Ну, детка, догадываешься, что это такое? -- сквозь зубы процедил он
-- Д-да... -- смысла в ее словах с каждой секундой становилось все
больше и больше.
Грудь ее вдруг напряглась, сосок набух, отвердел. Это не скрылось от
его натренированного взгляда, но отнюдь не уменьшило решимости довести дело
до конца.
-- Что тебе надо? -- вновь спросила Лейн, теперь уже почти нормальным
голосом, разве что с изрядной хрипотцой.
-- Немедленно вызови сюда Джеббела.
-- Что -- прямо сейчас?
-- Ты схватываешь прямо на лету, моя птичка.
-- Он не приедет.
-- В твоих интересах сделать так, чтоб он приехал, -- Блейд
недвусмысленно повел "пистолетом" под грудью женщины. Даже себе самому он не
мог признаться, что это доставляло ему удовольствие.
-- Подожди, я должна подумать...
-- Думай, но побыстрее.
-- Сейчас... Отпусти же меня...
Лейн поднялась, подошла к коммуникатору, Блейд двигался по пятам. Она
перестала шататься и выглядела вполне трезвой. Впрочем, кого бы не отрезвило
дуло этого "пистолета", который мог превратить тело в мясной фарш?
На объектив видеокамеры легла бленда.
Прошло несколько минут томительного ожидания, и на экране высветилась
недовольная физиономия Джеббела. Еще, наверно, с минуту он соображал, кто
его вызывает -- ведь на его конце линии экран оставался темным.
-- Г-господин Д-дайн, вы можете срочно приехать ко мне? -- Лейн снова
начала слегка заикаться.
-- Если вы подняли меня среди ночи по пустякам, то сильно пожалеете об
этом... И откройте объектив!
-- Господин Дайн, я не одета...
Джеббел поморщился и для восстановления статус-кво сам исчез с экрана.
Голос его, однако, продолжал раздаваться -- властный и возмущенный.
-- Что, в конце концов, случилось?
-- Он вспомнил...
Блейд понял, что речь идет о нем.
-- Что он вспомнил? Какую чепуху вы несете?!
-- Я не могу понять... он, кажется, бредит...
Блейд поспешил прийти ей на помощь:
-- О бомбардировке Ковентри...
-- О каких-то бомбах и Ковентри...
-- У меня еще есть рисунки, -- подсказал странник.
-- Еще он что-то рисует...
-- Это не может подождать до утра? -- тон Джеббела уже выдавал его
заинтересованность.
-- Не знаю...
-- Я сейчас приеду, но если вы отвлекаете меня по пустякам, то... --
чиновник не закончил фразы, и то, что грозило Лейн, осталось неизвестным.
Блейд вновь ощутил, на какой тонкой ниточке повисла его судьба. Стоит
Джеббелу дождаться утра и приехать с охраной, как весь план рухнет! Но
первое испытание осталось позади и закончилось скорее успехом, нежели
провалом.
-- Рубикон перейден... -- шепнул странник.
Лейн не то не услышала, не то не поняла этой реплики.
* * *
Время тянулось томительно медленно. Блейд позволил женщине привести
себя в порядок и одеться; теперь она сидела в кресле, не сводя с гостя своих
глубоких серых глаз. И хотя вряд ли Лейн испытывала к нему когда-нибудь
настоящую любовь, ненависти она, похоже, тоже не чувствовала.
В какой-то момент в комнату попытался заглянуть голый мужчина --
возможно, тот самый Бовилл. Удара носком ботинка в коленную чашечку было
достаточно, чтобы заставить его, подвывая, повалиться на пол. Блейд быстро,
но надежно связал голыша простынями и выволок в коридор, разместив, однако,
так, чтобы тот не попался на пути Джеббела.
В этот-то момент в голову ему пришла еще одна здравая мысль.
Вернувшись, он убедился, что Лейн за время этой короткой схватки не
шелохнулась. Похоже, она умела признавать поражение.
-- Как связаться с журналистом Торном?
-- С Торном? Его тоже нужно пригласить на наше небольшое совещание? --
женщина попыталась улыбнуться.
-- Нет. Я просто хочу знать, как его найти в случае чего.
-- Его номер есть в памяти коммуникатора. Теперь понятно, откуда у тебя
ребессор... -- протянула она, и Блейд не сразу догадался, что женщина
говорит о "пистолете".
Что ж, ребессор так ребессор... Запомним, решил он.
Потянувшись к панели коммуникатора, странник нажал несколько клавиш.
Действительно, через несколько секунд появилась надпись: "Гаген Торн,
журналист" и радом -- десятизначный номер. Чтобы запомнить его, много
времени Блейду не потребовалось.
...Уже светало, хмурый сумрак затянул начавшее сереть небо; сейчас
трудно было представить, что ночью на нем разыгрывалась величественная драма
космических сил. И в этот момент снаружи послышался шорох колес по влажному
от утренней росы асфальту.
Вскоре в коридоре раздались тяжелые, с пришаркиванием, шаги. Дверь в
спальню, тоже закрытая драпировкой, распахнулась.
-- Почему-то я так и думал, что найду вас здесь, -- вместо приветствия
с порога начал Джеббел. -- Кстати, на вас закон об общественной
нравственности не распространяется?
Лейн не успела ответить, ибо в этот момент рука Блейда стальным
капканом охватила шею чиновника, а ребессор уперся ему в живот.
-- Джеббел, вы знаете, что это такое?
-- Догадываюсь...
-- Так вот, я предлагаю вам сделку.
Джеббел хмыкнул.
-- Во-первых, сядьте, а во-вторых, уберите эту штуку. Хотя бы в карман.
В противном случае я с вами разговаривать не буду. Насколько я моту судить,
мертвый я вам бесполезен?
Прав, чертовски прав был чиновник Департамента Государственных
Перевозок!
Странник отпустил левую руку, сжимавшую шею Джеббела.
-- Можете сесть. И дайте сюда ваше оружие.
-- В отличие от вас я не ношу с собой никаких запрещенных предметов.
Блейд легонько похлопал чиновника по карманам И был вынужден признать,
что тот говорит правду.
-- Вы приехали один или с шофером? -- произнес он, пряча оружие в
карман -- впрочем, так, чтобы его можно было легко выхватить.
-- Похоже, количество предварительных условий переговоров возрастает с
каждой минутой, -- съязвил Джеббел. -- Один я приехал, один! Давайте
побыстрее. Думаете, Эгван, сегодня кроме вас у меня и дел больше нет?
-- Между прочим, меня зовут Ричард Блейд.
-- Спасибо, я знаю. Меня удивляет, почему вы это вспомнили только
сейчас.
-- Ошибаетесь, господин Джеббел, это я как раз вспомнил очень давно.
Еще после первого допроса в вашем заведении.
-- О! Я уже удостоился звания "господин" ? Скоро дело пойдет на лад. --
Комментировать реплику Блейда он не стал, только пожал плечами. -- Так какую
же сделку вы предлагали?
-- Я хочу знать, что было сказано на том допросе, когда вы накачали
меня всякой наркотой.
-- Хм-м... А у вас, я смотрю, есть вкус! Эти сведения, между прочим,
составляют государственную тайну. Что же вы предлагаете взамен?
-- Вы оба останетесь живы.
...Позже, когда Блейд анализировал события той ночи, он понял, что им
двигало исключительно чувство безысходности. Лишь редкая природная
удачливость и умение выбираться более или менее целым из всевозможных
передряг позволили ему остаться в тот раз живым. И выиграть.
-- Блейд, я предлагаю вам другую сделку: вы останетесь жить. Надеюсь,
человек вы достаточно разумный и понимаете, что в современном обществе с
хорошо развитой системой коммуникаций вас выследят еще до захода солнца.
Даже если вы нас убьете... Вы же просто не ориентируетесь тут -- что,
безусловно, крайне подозрительно в вашем положении. У вас нет ни связей, ни
надежных средств транспорта, так что вы даже не сможете далеко уйти. Поэтому
лучше давайте сюда... чем вы мне там угрожали?
Странник молча достал из кармана ребессор и протянул его Джеббелу.
Тот поднес его к самым глазам, и Блейд понял, что чиновник близорук.
-- Даже так... -- Джеббел покачал головой и обронил эти слова в воздух.
-- А что взамен?
Собеседники явно поменялись ролями.
-- Взамен? Я показываю вам видеозапись того самого допроса.
Блейд был поражен.
-- И все?
-- Нет. Вы советуетесь со мной относительно того, что вам следует
предпринять. Кстати, вы даже имеете право со мной не согласиться. Тогда,
впрочем, я не смогу гарантировать первое условие нашей сделки -- вашу жизнь.
По уже изложенным выше причинам.
Странник устало опустился на край кровати.
-- А чтобы показать видеозапись, вы отвезете меня в свой треклятый
Департамент, откуда я уже никогда не выйду?
-- Зачем же так грубо? Я уважаю вас как умного противника, хотя и не
оставляю надежды на союз между нами. Я покажу эту видеозапись у себя дома.
Надеюсь, вы не думаете, что я умею предсказывать будущее и уже приготовил
там камеруодиночку... Более того, по дороге вы можете выйти в любой момент;
первый пункт договора при этом, естественно, потеряет силу.
Так вы принимаете условия, Блейд? Насколько я могу судить, они не
намного отличаются от ваших. Мы остаемся живы, а вы получаете видеозапись
допроса. Правда, -- тут Джеббел сделал паузу, -- если бы вы пристрелили эту
истеричную дуру, мне ничуть бы не было жалко. Никогда не думал, что она
докатится до такого...
Лейн еще глубже вжалась в кресло.
* * *
В очередной раз Блейд очутился в огромном здании Департамента
Государственных Перевозок. Джеббел пока держал свое слово -- он был в машине
один. Правда, за время недолгого визита в Департамент (якобы надо было взять
кассету), чиновник мог спокойно вызвать охрану к себе на квартиру: этот
вариант тоже надо было учесть.
Поэтому, когда Дайн Джеббел появился в дверях с небольшой серой
коробкой в руках и объемистым чемоданом, у странника уже созрел план
дальнейших действий.
Чиновник собирался завести машину, когда Блейд, наклонившись к самому
уху Джеббела (кто мог знать, где на этой планете понатыканы микрофоны?),
прошептал:
-- Если вы так заинтересованы в мирном исходе дела, как хотите
показать, поезжайте ко мне домой.
Джеббел только пожал плечами -- с видом взрослого, которому приходится
удовлетворять слишком много обременительных капризов ребенка.
И вновь машина летела по правительственной магистрали, проложенной в
центре улицы. Блейд обратил внимание, что месяц назад, когда он впервые
выехал в город, деревья были еще зелены; теперь же то там, то тут
проглядывала желтая седина осени. Так, всматриваясь в высокие пирамидальные
кроны, странник пытался воскресить в памяти осень своего родного мира. К
этому грустному ощущению примешивалась и радость -- пьянящая радость
близкого разрешения всех проблем. Разгадка была заключена в пластиковой