Леруж Гюстав. Война вампиров

   Капитан молча покачал головой, выражая таким образом свое сомнение.
   — Нет, к сожалению, это невозможно, — отозвался Ральф. — Вероятно, Роберт использовал такое стечение обстоятельств, которое никогда больше не повторится!
   — Увидим! — тихо проговорила Альберта и погрузилась в раздумье.
   В этот момент у дверей зазвенел гонг, возвещая о чьем-то прибытии. Немного погодя в беседку прибежали несколько встревоженных слуг.
   — Сахиб, сейчас сипаи приведут сюда преступника… — возвестил один из них.
   — Преступника? — с досадой переспросил Уэйд. — Должно быть, опять какой-нибудь мелкий воришка, который соблазнился рисом или бататами!
   — Он не индиец, мой господин, — возразил слуга — Мы не побеспокоили бы вас из-за такой безделицы… Это европеец, и наверняка шпион! По-английски говорит с сильным акцентом, одет в лохмотья… При нем нашли много странных фотографий, сахиб…
   — Хорошо, что доложили мне, — кивнул капитан, преисполненный собственной важности. — Вели привести этого человека прямо сюда, я сам его допрошу, и немедленно, — приказал он и добавил, когда слуга удалился: — Кажется мне, однако, что мы имеем дело с каким-то международным авантюристом, которых в любой стране предостаточно..
   — А вот и он! — констатировал Ральф.
   Солдаты вели через сад к беседке голубоглазого человека с длинной светлой бородой. Одет он был действительно весьма убого, весь покрыт дорожной пылью и выглядел очень усталым.
   Однако, несмотря , на нищенский вид, в каждом жесте и осанке арестованного сквозило благородство, которое сразу бросалось в глаза.
   К огромному удивлению всех присутствующих, увидев Альберту, незнакомец не смог одержать радостного возгласа и протянул руки ей навстречу, от чего его оковы зазвенели. Затем он низко поклонился и произнес:
   — Неужели это вы, мисс Терамон? Ах, как я счастлив, что нашел вас! Правда, мне 'помогло то, что теперь ваш портрет украшает страницы всех иллюстрированных журналов!
   Капитан Уэйд решил, что перед ним наверняка какой-то доходяга, который, прослышав о богатстве Альберты и ее прибытии в Индию, нарочно позволил себя арестовать, чтобы выпросить у нее подачку.
   — Хватит! — резко произнес он. — Здесь тебе придется иметь дело со мной! И предупреждаю, если вздумаешь ломать комедию, это тебе дорого обойдется! Какие у тебя есть бумаги?
   — Все мои документы — желтая памятка смертника, — с грустной иронией отозвался арестованный. — Можете быть уверены, она в полном порядке, сэр!
   — Это что еще за шутки? — гневно нахмурившись, спросил Уэйд.
   — Я вовсе не шучу, сэр, — все так же насмешливо и невозмутимо ответил незнакомец. — Однако я и не предполагал, что либеральная Англия выдает властям иностранцев, которые ищут на ее территории политического убежища…
   — Если все именно так, как ты утверждаешь, тогда можешь не беспокоиться, — буркнул капитан, задетый в своих патриотических чувствах, — Я рассмотрю твое дело в самые ближайшие дни, но мне необходимо знать, как тебя зовут, кто ты и откуда.
   Казалось, арестант не обращал ни малейшего внимания на строгий тон, которым с ним разговаривал англичанин.
   — Я приехал из Сибири, — бесстрастно произнес он. — Я ученый, по национальности поляк, а фамилия моя Балинский.
   Ральф резко вскочил со своего кресла-качалки.
   — Балинский! — воскликнул он. — Ну конечно… Конечно! Ведь это вы работали с инженером Робертом Дарвелом, пытаясь наладить сообщение с Марсом!
   Услышав эти слова, капитан Уэйд мгновенно переменился в лице.
   Теперь он весь обратился в слух и разглядывал незнакомца с живейшим интересом
   — Разумеется, — кивнул поляк — Наконец-то мы с вами поняли друг друга. Правда, с трудом, но тем не менее…
   Капитан выразительно посмотрел на застывших в неподвижности сипаев и сделал им почти незаметный жест рукой. Их смуглые лица, резко контрастировавшие с белой одеждой, остались невозмутимы. Солдаты молча приблизились к арестованному, оковы его упали на землю, а Уэйд собственноручно придвинул Балинскому мягкое кресло.
   Альберту удивило, что эта перемена в обхождении со стороны хозяина дома не произвела на ученого никакого особого впечатления. Должно быть, он был погружен в какие-то серьезные размышления.
   — Я просто обязан был вас разыскать, мисс Терамон, поскольку имею сообщить нечто чрезвычайно важное. Заочно я давно знаком с вами. Сколько раз Роберт вспоминал вас, когда мы с ним были в Сибири! Возможно, вы знаете, что вскоре я был арестован и приговорен к каторжным работам вместе с другими своими соотечественниками. Наши работы по межпланетным сообщениям пришлось прервать, и это явилось для меня сущим несчастьем. Однако недавно мне удалось бежать. Я уехал в Японию, где открыл фотографическую мастерскую и тем зарабатывал себе на жизнь. О том, что случилось с Робертом, поверьте, не знал, но от планов наших не отказался. В моем распоряжении была мощная аппаратура и благодаря ей я сделал невероятно четкие снимки Марса, проведя некоторые оптические усовершенствования..
   — Где фотографии? — с трудом владея собой от волнения, спросила девушка.
   — Я покажу их вам немедленно, мисс, как только получу обратно от солдат, которые препроводили меня сюда…
   — Черт возьми! — не выдержал капитан. — Вероятно, из-за этих самых снимков мои рьяные подчиненные и приняли вас за шпиона, сэр!
   — Несомненно, капитан. Я сделал около сотни фотографических пластинок. Их могло быть намного больше, если бы хитрые подданные микадо внезапно не выслали меня из страны без всяких объяснений, когда достаточно усвоили принципы космографической фотографии.
   В тот день, когда я ожидал рейса на Сан-Франциско, в руки мне случайно попался журнал с биографией Роберта и портретом мисс Терамон. Это изменило веемой кланы. Вместо Сан-Франциско я отправился в Карикали и приехал туда без гроша в кармане. И вот после стольких дрязг и приключений наконец я здесь!
   — Ваша помощь будет для нас очень ценна, сэр, — сказал Ральф, приближаясь к Балинскому. — Не рассказывал ли вам случайно Роберт об одном из своих друзей по имени Ралъф Питчер?
   — О, по тысяче раз в день и невзирая на обстоятельства! — воскликнул Балинский.
   Пока они обменивались сердечным рукопожатием, слуга принес маленький потертый ручной чемодан.
   — Мои фотографии! — просиял ученый.
   Открыв чемодан, он принялся лихорадочно перебирать еще не наклеенные на картон снимки. На всех была изображена темная сфера, изрезанная сетью каналов Скиапарелли.
   Однако, на первый взгляд, эти фотографии не отличались ничем особенным.
   — Вы не заметили самого главного, господа! — с жаром заговорил Балинский. — Прошу взглянуть вот сюда. Смотрите: здесь светлая точка, а после нее — черточка. А вот на этом снимке — точка и два тире!
   — И что же это может означать? — спросила Альберта.
   — Вы знакомы с телеграфной азбукой Морзе, господа? Перед вами неоспоримое доказательство присутствия на Марсе человека, который передает на Землю свои сигналы! И этот человек не кто иной, как наш Роберт!

«РО-БЕРТ ДАР-ВЕЛ»

   Вскоре благодаря стараниям капитана Уэйда Балинский был одет, как настоящий салонный лев, и быстро завоевал симпатии окружающих Бывший заключенный оказался человеком недюжинного ума и настоящим ученым. Новые друзья позаботились прежде всего о том, чтобы поправить его незавидное финансовое положение.
   Однажды утром мальчик-слуга вручил Балинскому сразу три письма, чему тот изрядно удивился. Неужели кто-то так быстро дознался, где он сейчас живет?
   Когда Балинский, сгорая от любопытства, распечатал первый конверт, из него выпал чек на сто фунтов стерлингов. В письме капитан Уэйд весьма деликатно уведомлял его, что, располагая вакансией на должность землемера, он считает своей приятной обязанностью предложить ему занять таковую.
   На первые расходы прилагается жалованье за полгода, а сам капитан Уэйд убедительно просит принять его предложение о поступлении на службу.
   Тронутый до глубины души этим благородным и тактичным поведением английского резидента, Балинский вскрыл второе письмо и изумился еще больше, обнаружив в конверте еще один чек, теперь уже на тысячу фунтов, которые королевский индийский банк должен был выплатить предъявителю незамедлительно по первому требованию.
   Письмо было подписано натуралистом Ральфом Питчером. Тот замысловатым стилем и столь же деликатно сообщал, что задолжал значительную сумму Роберту Дарвелу, но в отсутствие своего друга считает необходимым выплатить ее Балинскому в качестве возмещения понесенных расходов, поскольку экспедиция в Сибирь оказалась неудачной.
   — Я и без письма считал Ральфа глубоко порядочным человеком, — прошептал Балинский. — Как они оба добры ко мне! Можно подумать, что сговорились между собой…
   С этими словами он разорвал третий конверт с траурной каймой и остолбенел от изумления, вынув из него еще один чек — на десять тысяч фунтов!
   В самых изысканных выражениях, которые не могли бы оскорбить даже крайне ранимого человека, Альберта просила Балинского занять одну из самых высоких должностей в ее банке, добавив, что разработка золотых приисков требует присутствия в фирме знающих специалистов.
   Балинский протер глаза, дабы окончательно убедиться, что все это ему не привиделось, и в превосходном расположении духа поспешил в столовую, где его уже дожидались друзья.
   — Поторопитесь, сэр, иначе мы начнем завтракать без вас! — улыбнувшись, предупредил его Уэйд.
   — Прошу прощения, — отвесив шутливый поклон, отозвался Балинский. — Меня задержала исключительно важная корреспонденция: должен воем сообщить, что, кроме чеков на весьма значительные суммы, я получил пару весьма лестных предложений.
   Все трое молодых людей, сидевших за столом, дружно, как по команде, подняли головы.
   — Друзья мои, — взволнованно продолжал Балинский, вынимая из кармана чеки и письма, — я понимаю, что все вы действовали из самых благородных побуждений, но воспользоваться вашей добротой я не магу, хотя всегда буду вам за нее безмерно благодарен…
   Завязалась оживленная беседа, и после упорного сопротивления Балинский все-таки был вынужден уступить.
   Друзья убедили его принять чеки, и он согласился с одним условием:
   — Ваша взяла, но я предлагаю на эти деньги купить приборы для астрономической фотографии. Мне нужны точно такие же приборы, с какими я несколько недель работал в Японии. Сейчас это самое главное, что нам необходимо.
   Алыберта усмехнулась.
   — Вы немножко опоздали, господин инженер, — лукаво ответила она.
   — Это почему же?
   — А потому, что ваша воплощенная мечта вскоре прибудет сюда из Лондона.
   Трудно описать, как ее слова обрадовали Балинского. Он даже перестал препираться с приятелями и без конца повторял:
   — Ну вот и великолепно! Вот и великолепно! Скоро мы с вами примемся за дело! Лишь бы Роберт не перестал передавать сигналы, лишь бы не отчаялся! — озабоченно добавил он.
   — Не перестанет, за это я ручаюсь, — заверил Ральф — Наш друг Роберт не единожды доказывал свое упорство. К тому же он отлично знает, что его знаки с Земли заметят не сразу. Я прекрасно его знаю и убежден, что он попытается сделать все возможное, лишь бы наладить связь с родной планетой. Ведь сумел же он добраться на Марс, а это задача непростая. Теперь он постарается, чтобы земляне вышли с ним на связь.
   — Каким образом он подает сигналы? — спросила Альберта.
   — Пока не могу точно сказать. Однако, судя 'по тому, что точки и тире четко выделяются на общем темном фоне планеты, полагаю, что Роберту удалось открыть мощные источники света и энергии, вероятнее всего электрической.
   Во время этой беседы Уэйд сидел молча, о чем-то задумавшись.
   — Какая жалость, однако, что у нас нет способа сообщить Роберту о себе! — посетовал Ральф.
   — Кто знает, а вдруг ваше желание осуществимо, — отозвался капитан. — И помочь нам в этом может Ардавена…
   Но брамин до сих пор не оправился после таинственного взрыва в монастыре. Он почти лишился рассудка и все время дремлет.
   — Кто знает? — тихо проговорила Альберта — Быть может, стоит попытаться…
   — Ну что ж, попробуем, — согласился Уэйд. — Но прежде надо сделать еще кое-что немаловажное. Вероятно, мистер Балинский захочет поработать со снимками и проверить свои догадки.
   — Конечно, конечно! Я и так уже потерял достаточно много времени! Вместо того чтобы работать, я пытался отвязаться от японских шпионов. Успел только упаковать и пронумеровать негативы, но очень боялся, что кто-то узнает мою тайну.
   — А на пароходе вам тоже было некогда? — спросила Альберта.
   — Видите ли, для этого нужна спокойная, уединенная обстановка, а я ехал третьим классом… Теснота, публика сами знаете какая, постоянная болтанка, шум…
   — С этим все понятно, ну, а с тех пор, как вы здесь?
   — Простите меня великодушно, мисс, но я не смел раскрыть вам смысл переданного, хотя расшифровка знаков азбуки Морзе не составляет труда. Мне казалось, что я вламываюсь в дверь за семью печатями, куда людям ход заказан, и это все равно, что сорвать с древа познания запретный плод. Я безмерно волнуюсь, когда думаю о том, что несет в себе это известие из иного мира, преодолевшее миллионы миль… Мы прочтем его все вместе и восславим мощь человеческого гения!
   Балинский произнес /последнюю фразу торжественно, и волнение его передалось остальным.
   — Пусть так оно и будет! — согласилась Альберта. — Скоро мы узнаем, что говорит нам Роберт. Вряд ли стоит откладывать. Я предлагаю взяться за расшифровку немедленно.
   — Как пожелаете, мисс, — кивнул Балинский. — Что касается лично меня, я разделяю ваше мнение. Эти таинственные знаки не дают мне покоя и в глубине души я боюсь получить от нашего друга дурные вести ..
   Уэйд ударом в гонг позвал слугу-индуса и что-то сказал ему на санскрите. Слуга тут же исчез и немного погодя появился снова с чемоданом в руке.
   Все склонились над столом.
   Слегка волнуясь, Балинский взял пачку фотографий и перерезал шпагат, которым они были перевязаны.
   В ту же минуту из груди его вырвался невольный крик, где смешались гнев, изумление и отчаяние.
   Мастерски изготовленные фотографические пластинки были черны, как ночь. Ни единого светлого пятнышка или полоски!
   На несколько минут в зале воцарилась страшная, гробовая тишина.
   Все сидели, как громом пораженные, не в силах вымолвить ни слова.
   Наконец Балинский, смертельно побледнев, решился развязать вторую пачку.
   Быть может, испорчена была только первая?..
   Он лихорадочно разорвал шпагат… Снова та же беспросветная чернота…
   Он схватил третью связку, четвертую… В каждой одно и то же!
   — Такой эффект в определенных случаях может вызывать только электрическая энергия… — с трудом выговорил Ральф.
   — Но ведь вчера вечером негативы были в полном порядке! — воскликнул Балинский в отчаянии. — Я ничего, .ровным счетом ничего не понимаю!
   — Все гораздо проще, чем вы полагаете, друзья мои, — вмешался в беседу Уэйд. — Здесь вмешалась злая человеческая воля. Негативы оказались засвеченными именно в тот момент, когда мы собирались их изучить.
   — Но кому они понадобились и кто сыграл с нами такую скверную шутку?!
   — Это мог сделать единственный человек на свете. Имя его — Ардавена…
   — По ведь вы сказали, что он почти безумен!
   — Должно быть, поправился, потому что только он способен на самые невероятные чудеса. Впрочем, совсем скоро мы сами сможем в этом убедиться. Его монастырь находится всего в нескольких милях отсюда, и на автомобиле мы доберемся туда за четверть часа.
   Вое не мешкая принялись собираться в путь, надеясь наконец обрести ключ к таинственной ситуации, которая становилась тем более загадочной, чем упорнее пытались ее постигнуть.
   Вскоре автомобиль резидента уже направлялся к монастырю по дороге, с двух сторон Обсаженной пальмами.
   До цели путешествия оставалось всего несколько километров, когда капитан, озиравший окрестности в бинокль, удивленно вскрикнул.
   — Что там происходит? — обеспокоенно спросил Балинский.
   — Не знаю, — тревожно бросил Уэйд — Я вижу только, как над монастырскими постройками поднимаются клубы дыма. Вероятно, там вспыхнул пожар, потому что люди разбегаются в разные стороны. Я почти не сомневаюсь, что все это имеет самую прямую связь с уничтожением фотопластинок и судьбой инженера Дарвела.
   По приказу своего господина шофер включил третью передачу и через несколько минут машина затормозила в центре растерянной, взбудораженной толпы напротив зданий монастыря, из окон которых со зловещим гудением вырывались мощные языки пламени.
   Увидев резидента, индусы почтительно расступились, а Уэйд, выбравшись из салона, принялся расспрашивать их о причине пожара.
   Старец с длинной седой бородой сообщил, что монастырь загорелся от удара молнии.
   — Шутить изволишь, почтеннейший, — оказал англичанин. — На небе ни облачка, да и грома никто не слышал. Наверняка дело тут в другом!
   — Клянусь, что говорю истинную правду, сахиб, и это все могут подтвердить! Мы видели ослепительную молнию и слышали ужасающий грохот!
   Волей-неволей Уэйду пришлось принять слова старика на веру. Все допрошенные клялись страшными клятвами и твердили одно и то же.
   Из ближайшей крепости вызвали отряд сипаев, которые энергично принялись тушить огонь, привезя с собой для этого все необходимое.
   Пожрав соломенные кровли, пламя оказалось бессильным против толстых каменных стен и вскоре угасло.
   Пожар еще не был окончательно потушен, а английский резидент вместе со сво— ими друзьями уже спешил к келье Ардавены на третьем этаже одной из башен.
   Похоже, для всех четверых это был день сплошных неудач
   От обиталища брамина остались лишь почерневшие стены. Что касается крыши башни, она сгорела дотла.
   Все вокруг было забрызгано мозгом, к стенам и полу присохли обгоревшие куски мяса. Глядя на это страшное зрелище, все поняли, какая участь постигла Ардавену.
   — Друзья мои, — дрожащим от волнения голосом произнес капитан Уэйд, — теперь наконец я понял все! Причиной несчастья послужила вовсе не молния. Это был болид!
   Откуда он мог взяться? Конечно, только. . только с Марса!..
   Капитан не ошибся в своих предположениях.
   Раскалившийся добела метеорит, который индусы приняли за молнию, промчавшись на бешеной скорости сквозь земную атмосферу, рухнул прямо на башню, со страшной силой пробил три каменных свода и уничтожил Ардавену.
   Все пораженно молчали, не в силах вымолвить ни слова.
   Молодые люди вдруг осознали, что оказались втянутыми в вихрь невероятных событий, но управлять ситуацией — не в их силах. Мертвую тишину первым нарушил Ральф.
   — Мы должны непременно разыскать болид, тем более, что сэр Уэйд предполагает его внеземное происхождение. Но как можно доказать, что он прилетел именно с Марса?
   — Ну, об этом не беспокойтесь, — заверил его резидент. — Доводы я вам предоставлю, а когда все объясню, не сомневаюсь, что все вы признаете мою правоту.
   Слуга-индус провел англичан вниз. Во всех перекрытиях до самого первого этажа зияло идеально круглое, словно выверенное по циркулю, отверстие. А сам метеорит зарылся в землю.
   Вначале молодые люди увидели некий продолговатый предмет, вертикально вонзившийся в грунт. Метеорит был по-прежнему раскален добела и распространял вокруг себя невыносимый жар.
   Но, к невыразимому удивлению всех четверых, этот необычный аэролит имел весьма правильную форму, по виду напоминая сигару с заостренными концами, но был не из камня и не из обычной метеоритной массы.
   Пришлось вооружиться терпением и ждать, пока неведомый пришелец из бездны не остынет.
   После этого десятка полтора сипаев, взяв железные ломы, с превеликим трудом извлекли болид из углубления, которое он пробил своей тяжестью, и перенесли в один из внутренних двориков монастыря.
   Там обнаружилось, что внутри «сигара» была полой, а на одном конце виднелось круглое отверстие с желобком по краям, где когда-то крепилась пружина, замыкавшая половинки капсулы.
   — Мы с вами стали свидетелями события огромной важности! — торжественно произнес капитан. — То, что мы приняли за болид, на самом деле — стальная часть космического летательного аппарата, детально описанного Робертом.
   — Но как объяснить то, — вмешался Ральф, — что капсула совершенно пуста, а самое главное, что она рухнула прямо на Ардавену? Поверьте, это гораздо более чем простая случайность!
   — Несомненно! — подтвердил Балинский. — Могу ли я дать вам кое-какие объяснения, господа?
   — На мой взгляд, это вряд ли возможно, — усомнился Ральф.
   — Не исключено, что вы и правы, однако, почему бы не попробовать, призвав на помощь элементарную логику и восстановив изначальный ход событий. Выздоровление Ардавены для меня несомненный факт. Негативы засветил именно он, а руководили им зависть или злоба. Далее, никто кроме него не мог вернуть на Землю этот металлический снаряд, который перед тем он же и отправил на Марс; капсула побывала на этой каменистой планете, подчинившись могучей воле брамина. Если Ардавена отправил снаряд в космос, он вполне мог и вернуть его обратно.
   — В отличие от вас я не слишком в этом уверен, — заметил Ральф. — В таком случае почему Ардавена столь бессмысленно погиб?
   — Наверняка он не учел, что скорость снаряда увеличится за счет притяжения Земли, а сама капсула будет стремиться к источнику управляющей ею энергии, то есть к мозгу Ардавены. Каковы были его намерения? Зачем он это сделал? На эти вопросы я ответить не могу и нам не стоит льстить себя надеждой, что нам когда-нибудь удастся пролить свет на эту тайну. Быть может, он хотел лишить Дарвела возможности вернуться обратно? Или поддерживал с ним телепатическую связь?
   — Конечно, мы этого никогда не узнаем, — шепнул капитан Уэйд, — но в одном я уверен почти наверняка: отныне невидимые руки не станут уничтожать фотоснимков, которые нам теперь так нужны. Смерть освободила нас от главного врага!
   — Лишь бы Роберт не перестал сигнализировать! — вздохнул Ральф.
   — Через несколько дней мы это проверим, — заключил капитан.
   Затем было решено вернуться на виллу английского резидента, куда с большими предосторожностями доставили и стальную капсулу, а Уэйд решил расспросить монастырских служек, не доводилось ли кому из них видеть ее в лаборатории Дарвела.
   Через два дня драгоценные аппараты для межпланетной фотосъемки наконец прибыли в Карикали автофургоном.
   Балинский с помощью Ральфа целый день устанавливал их на одной из террас особняка. Вскоре Ральф, сильно волнуясь, проявил первые снимки и отпечатал их.
   Альберта с Уэйдом просмотрели фотографии, и резидент радостно воскликнул:
   — Есть сигналы! С тех пор, как этого негодяя Ардавены не стало на свете, я мог бы побиться об заклад, что все пойдет отлично!
   — Я надеюсь, что на сей раз мы будем более осмотрительны и сразу прочтем сообщение, переданное азбукой Морзе, — нетерпеливо продолжила его мысль Альберта.
   И, поудобнее устроившись за письменным столом Уэйда, старательно принялась записывать то, что диктовал ей Ральф.
   Вдруг капитан, который быстро читал знаки телеграфной азбуки с фотографий, которые держал в руках, с трудом сдерживая волнение, воскликнул:
   — Друзья мои! К счастью, мы не ошиблись! Роберт жив, он на Марсе, а нам выпала честь принять оттуда первую в мире телеграмму!
   И медленно, по слогам, прочел вслух:
   — Ро-берт Дар-вел… Связь между Марсом и Землей была установлена!

МРАК^[1]

   …С наступлением ночи Роберт, невзирая на просьбы и слезы Эойи и всей своей «свиты, углубился в джунгли, сопровождаемый единственно своим эрлоором, считая, что тот уже стал достаточно ручным. Вампир, тяжело взмахивая крыльями, летел впереди него.
   Хорошо вооруженный, неся с собой запас продовольствия, Роберт следовал за своим провожатым, шагая по берегу канала. Так продолжалось несколько часов, пока на одной из полян вампир не покинул землянина, а немиого погодя его собратья принялись слетаться сюда из всех уголков джунглей. К сожалению, люди были уже очень далеко…
   Роберт с помощью кресала пытался развести огонь, который послужил бы ему надежной защитой, но прежде чем он успел это сделать, почувствовал на себе какие-то прочные путы наподобие лассо, мгновение спустя его окрутили по рукам и ногам, заткнули кляпом рот и утащили в чащу.
   Когда Дарвел пытался освободиться, он получил сильный удар ло голове каменным шаром, висевшим на конце веревки, которой его связали, и потерял сознание.
   Очнулся он в полной темноте. Отовсюду слышался приглушенный шепот, шелест крыльев, а чье-то горячее дыхание касалось лица Роберта…
   Где-то вдали громко журчал ручей.
   В окружающем мраке сверкали мириады светящихся глаз. Казалось, что они образуют фосфорическую дымку.
   Узилище показалось Роберту мрачным Просторная пещера напоминала готический собор. Ее высокие своды и стены были покрыты крыльями эрлооров, как смертным саваном. Вампиры усеяли все вокруг…