Леруж Гюстав. Война вампиров

   С большим трудом я откупорил его, вытащив деревянную пробку, и жадно сделал несколько глотков. И сразу же почувствовал себя намного легче. Немного погодя я встал, потом, хоть и с усилием, но оттащил от воды лодку, решив со временем починить ее.
   Совсем недалеко поблескивал металлический лес, который так искрил и светился прошлой ночью. За деревьями виднелась вершина вулкана, над ней поднимался к небу столб дыма, а справа горизонт заслоняла окаянная гора.
   Леденящие кровь видения минувшей ночи всплыли в моей памяти…
   Честно говоря, я предпочел бы очутиться в лапах у льва, чем пребывать в столь жутком соседстве. Ведь жизнь моя зависела от незримого чудовища, которое в любой момент могло поглотить меня, как кит мелкую рыбешку. Я и без того не понимал, почему оно меня пока не тронуло. Должно быть, после такой обильной трапезы им овладела вселенская лень.
   Спасаться бегством?.. Да, наверно надо было, но я пока не спешил, да и куда побежишь, когда ноги изранены, а плыть не на чем?
   Такие невеселые размышления навели меня на мысль: а не попробовать ли промыть раны волшебным напитком из подземелья. Результаты не замедлили сказаться. Жгучая боль не только утихла, я смог свободно ходить, хоть еще и прихрамывал.
   Вскоре я поймал большую черепаху, убил ее камнем, по печь мясо было не на чем и пришлось отведать его сырым, нарезая на кусочки острым кремнем, но оно мне не понравилось.
   Среди прочих вещей у меня уцелел топор, крепко привязанный к борту лодки. Я прихватил его с собой и направился в глубь острова, по направлению к лесу, блестевшему, точно полированная сталь. По дороге мне попадалось много обломков черепашьих панцирей, так нужных мне для починки лодки. Я знал, что для изготовления гребней роговые пластины размягчают в кипятке. Вот если бы еще найти горячий источник!
   Я решил поискать его поблизости от вулкана. Вы можете представить мою радость, когда я увидел на берегу свой опаловый шлем, полузасыпанный песком. Я спрятал его в безопасном месте под скалой и зашагал дальше. Между вулканом и берегом было открытое пространство, но удивление мое не имело границ, когда я понял, что передо мной вовсе не лес, а металлические мачты! На них оказались поперечные перекладины, от которых отходили другие ответвления, тонкие, как иголки.
   Каждая мачта крепилась к большой и толстой стеклянной плите, а с виду напоминала елку с тонкой и острой макушкой. Это была настоящая чаща громоотводов!..
   Теперь я понял, почему они так светились во время грозы. Но куда уходил тот исполинский электрический заряд, который накапливался каждый вечер во время разгула стихии? Я терялся в догадках.
   Блуждая между металлических столбов, я набрел на просторную площадку, вымощенную прозрачными стеклянными плитами. Под ногами слышалось журчание воды. Я опустился на колени и увидел в глубине множество кабелей; похоже, это было дно подземного озера или канала. Все кабели тянулись в сторону кварцевой горы.
   Наконец, меня осенило: громоотводы в виде деревьев собирали энергию, и она по проводам поступала к чудовищу. А то использовало эту страшную силу для неизвестных целей. Безжалостное могущественное существо было чем-то вроде древнего Левиафана.
   Я брел наугад, поглощенный сделанным открытием, и не заметил, как стеклянная полянка кончилась. Теперь вокруг остались только металлические ели и ветер тихонько позванивал стальными иглами.
   — На кой дьявол может понадобиться такое мощное напряжение? — громко произнес я вслух.
   Потом зашагал дальше, продолжая рассуждать сам с собой, как бывает с людьми, увлеченными какой-то идеей, и вдруг путь мне преградил небольшой ручеек.
   Я вышел из электрического леса. На горизонте четко вырисовывался контур вулкана. Земля вокруг была покрыта пемзой, шлаком и пеплом. Я уже собирался перескочить через ручей, когда вдруг заметил, что над ним клубится густой пар. Вода оказалась настолько горячей, что жгла руку. Значит, мои предположения были верны. Я нашел горячий источник, и притом без всякого труда.
   Вот теперь можно будет починить лодку! Открытие это настолько меня обрадовало, что я собирался пойти за ней немедленно, однако мне вдруг пришло в голову отправиться по берегу ручья, который тянулся До самой кварцевой горы и частично огибал ее.
   Я увидел, что в него впадает небольшой ключ Судя по грязно-желтой воде и резкому запаху, это был кислый источник, какие возле вулканов встречаются столь же часто, как и горячие.
   Ведь находил же Гумбольдт у подножия Анд сернокислые источники!
   Но в этой воде должно было содержаться что-то еще, потому что она изъела и выщербила берега ручья, состоящие из стекловидной лавы. Если уж даже она растворялась, значит в источнике был какой-то чрезвычайно едкий элемент.
   Вероятно, это была плавиковая кислота, которая проедает даже стеклянные флаконы, где ее хранят.
   Смешиваясь с водой горячего ручья, ключ сообщал ему свои свойства, потому что даже в кварцевой горе образовалось углубление высотой около метра.
   За этой впадиной виднелось болото с сильным запахом серы. Точно 1акое же я встречал у подножия Этны.
   Я принялся внимательно изучать камень, принятый мною вначале за кварц. Там, где он реагировал с кислотой, поверхность его переливалась розовыми и зелеными бликами, как мой шлем, как великолепнейший опал.
   Это было еще по меньшей мере одной загадкой, но пока что я не собирался ломать над ней голову. Меня больше привлекал небольшой грот, тем более, что проникнуть туда по выступавшим из воды камням не составляло труда.
   В тот миг я позабыл обо всех опасностях. Пригнувшись, я вступил под темные своды пещеры и прошел несколько шагов. Темнота сменилась серебристым светом, похожим на бледное сияние луны.
   Грот составлял около десяти шагов в длину и заканчивался округлым углублением, откуда исходил свет.
   Я приблизился и заглянул туда. Вначале все виднелось как сквозь запотевшее стекло: неясные очертания, клубки проводов, чередуемые правильными нишами. Но свет постепенно становился все ярче… и вдруг я четко разглядел…
   Передо мной был чудовищно огромный мозг, черепом которому служила исполинская гора. Я отчетливо видел выпуклости, изборожденные извилинами, глубокими, словно овраги.
   Всю эту массу омывала фосфоресцирующая жидкость. Гигантские извилины пульсировали с ритмичностью хорошо отлаженного механизма. Мне чудилось, что даже сквозь прозрачное стекло я чувствую это мощное движение и живую теплоту.
   Поистине, никто из людей не наблюдал столь удивительной картины, и я стал задаваться вопросом: а не сделала ли из меня подопытного кролика некая мощная цивилизация? А может, мне все это мерещится в безумном сне?
   Честно говоря, смотреть на все это мне было жутко, хотя я стоял, как завороженный.
   Наконец, я стремглав выбежал из пещеры и спрятался за металлическими деревьями. Кровь бешено стучала в висках, мне казалось, что я схожу с ума. Наверно, такие видения были у Данте, когда он описывал круги ада. Думаю, что человек, попавший на дно морское, а потом выброшенный Мальстремом обратно на свет Божий, вряд ли чувствовал бы себя лучше.
   Несколько опомнившись, я попробовал собраться с мыслями. Вероятно, громоотводы неизвестным способом передавали электрический ток, а тот, в свою очередь, питал мозговые клетки, а кровь Невидимок восполняла содержание фосфора в циклопическом мозге. Я представил себе ту исполинскую силу, которой он должен был обладать. Никто не смог бы противиться столь могущественной воле, направленной на один объект, сконцентрированной в одной точке.
   Больше меня не удивляло слепое послушание Невидимок, прилетавших сюда на смерть из глубины своих стеклянных башен. Бедняги обязаны были это делать! Здесь Роберт умолк. Им овладело сильное волнение, зрачки возбужденно расширились. Друзья, потрясенные услышанным, сгорали от нетерпения узнать, что происходило дальше.
   — По вашим лицам я вижу, что вам хочется о многом расспросить. Вы хотите знать, как я, ученый, в известной мере узнавший Марс, объясняю этот феномен взаимоотношений разных существ? Не дерзну строить какие-либо теории на сей счет, но мне представляются вполне правдоподобными вот какие предположения…
   Здесь напряженное ожидание слушателей достигло своего апогея, а Роберт продолжал:
   — Мне кажется, что Невидимки — неудачное творение или звено в цепи экспериментов — так, пожалуй, будет вернее — этого исполинского мозга.
   Вероятно, вы помните, что я вам рассказал об их незаурядной способности к суггестии и концентрации воли. У Невидимок уже теперь нет ни когтей, ни клыков. А спустя многие сотни лет их дар должен развиться неизмеримо по сравнению с настоящим.
   Вы можете возразить, что это не объясняет чудовищных размеров мозга на Острове Смерти. Так вот, я предполагаю, что он образовывался постепенно из миллиардов поглощаемых им Невидимок, это их мыслительная энергия в итоге создала колоссальное средоточие силы и мозгового вещества, хотя путь подобной эволюции остается для нас загадкой.
   Если мы без предубеждения воспримем данную гипотезу, то увидим, что она не столь уж неправдоподобна, как могло бы показаться. Представим себе человека, который в результате естественного развития и научных знаний освободился от всех органов, которыми одарило его животное происхождение, и тогда от него останется один мозг. Он лишился пищеварительной системы, опорно-двигательного аппарата, питается концентрированной пищей, которой для насыщения нужно совсем немного, а ткани его тела теперь изнашиваются очень медленно, и потому такой человек может жить бесконечно долго.
   Теперь предположим, что каждый работник умственного труда сравнительно мало двигается. Чтение, письмо, речь и слушание почти исключают движение, не требуя его. Если социум состоит из большого количества людей с одинаково высоко развитым интеллектом, не исключено, что у них будет сходный тип мышления и почти одинаковое направление мыслей. Иными словами, они будут мыслить коллективно, сообща. Всю остальную часть дня, который, возможно, станет памятной вехой в истории науки, я посвятил размышлениям. Я представлял себе, как дремлет этот гигант, не переставая внимательно следить за жизнью на планете, подчиняя ее своей воле…
   Возможно, когда-нибудь он вновь преобразует себя, стремясь создать лучшее, более прекрасное будущее…
   Разве не о том же размышлял Будда, сидя в цветке лотоса?
   Страх мой прошел, и теперь я чувствовал лишь безмерное удивление. Интересно, заметило ли меня это жуткое создание? — спрашивал я себя, и пришел к выводу, что коли моя ничтожная особа уцелела во всех передрягах, то происходило это с ведома огромного мозга.
   Отпустив на волю свое воображение, я вдруг представил, как сила мозга внезапно ослабела или вообще иссякла. Потом этот процесс станет необратимым, как у стариков, впадающих в детство. А вдруг именно этому я обязан жизнью?
   Размечтавшись, я совсем позабыл, что мне надо починить лодку. Я и не заметил, как вокруг начало смеркаться, и лишь сверкание молний начинавшейся грозы вернуло меня к действительности. Я вернулся на берег и поел взятых в дорогу мучнистых зерен. Вдруг в первых рядах металлических деревьев засияли султаны электрических разрядов.
   Увидев их, я вскочил на ноги, словно подброшенный мощной пружиной, и чуть было не завопил во все горло, подобно Архимеду:
   — Эврика!
   Тут меня осенило. Я вдруг понял, как можно попытаться наладить коммуникацию с Землей и… кто знает… не удастся ли мне покорить Марс и захватить власть над всей планетой?!. Подчинить себе Великий Мозг…
   Увлеченный этими планами, я улегся на песке рядом с негодной лодкой, но спать не мог. Всю ночь мысль моя работала. Я прикидывал, как можно реализовать свою идею, обдумывал детали и старался избежать возможных ошибок.

ОБРАТНЫЙ ПУТЬ

   Лодку я починил очень быстро и в тот же день поплыл обратно на север, держась течения.
   Не стану вас утомлять подробностями своего проекта, скажу только, что за ночь, когда меня посетило творческое вдохновение, я разработал его окончательно. План мой заключался в том, чтобы отключить электричество, питавшее Великий Мозг, от милости или немилости которого я зависеть не хотел. Огромный запас энергии, вбираемой каждый вечер металлическими деревьями, должен был послужить для передачи сигналов на Землю, Электротехнику я знаю хорошо, а если мне еще помогут Невидимки, то замысел наверняка увенчается успехом.
   На обратном пути никаких особых приключений со мной не произошло, и я благополучно достиг стеклянных башен, обитатели которых уже не чаяли снова меня увидеть.
   Они принялись по-своему расспрашивать меня, но я, не сообщая им о своих намерениях, принялся, не откладывая, готовиться ко второй экспедиции. Первым делом я построил лодку прочнее и больше, а все необходимое для нее нашлось без труда в подземных складах. Потом запасся металлическими трубками, проволокой и едой.
   Через восемь дней я уже плыл на Остров Смерти и опасался только одного: как бы Великий Мозг не разгадал моих замыслов.
   Однако ничто не предвещало опасности, и я беспрепятственно достиг цели своего путешествия. К ночи добрался до громоотводов и спокойно проспал до рассвета, устроившись в расщелине скал, а утром начал работать. Из найденной в подвалах селитры приготовил двадцать килограммов пороха для мины, чтобы подорвать провода, соединявшие металлический лес с горой — обиталищем Великого Мозга.
   Не стану скрывать, что сердце у меня бешено колотилось, когда я поджигал фитиль и на пальцах считал минуты, оставшиеся до взрыва. Наконец, раздался ужасный грохот. Мне почудилось, что гора вздрогнула, а земля заколыхалась под ногами.
   Но это было все. Тишина, которая затем воцарилась, удивляла меня самого, ибо я был уверен, что Великий Мозг, разгневавшись, уничтожит меня на месте.
   А когда облако дыма и пыли рассеялось, я приблизился к месту катастрофы. Все получилось как нельзя лучше! Целая сеть проводов была разорвана в двух местах, а через пролом в стеклянных плитах вытекала вода из подземного канала.
   Взрыв повредил всего несколько металлических деревьев, обломав на них ветки. Ничего более существенного я не обнаружил, обводя окрестности взором победителя. Неожиданно все вокруг окутал такой густой туман, что стало совсем темно. Я принял это за агонию Великого Мозга, который после столь жестокого удара хотел защитить себя завесой, чтобы оценить тяжесть полученных повреждений.
   Я с тревогой дожидался ночи, поскольку пока еще мне могло угрожать все, что угодно. Вот когда мой могучий противник не будет получать столь нужную ему энергию, игру можно считать выигранной.
   Поэтому, увидев первые искры на верхушках громоотводов, я с радостью понял, что спасен.
   Сомнительно было, чтобы этот колоссальный организм сразу же перестал существовать только из-за недостатка питавшего его тока. Он наверняка способен сопротивляться смерти еще долгие месяцы, постепенно угасая, но должен сдаться рано или поздно, и тогда я разгадаю его секрет!
   Однако то, что мне удалось пока осуществить, было лишь частью плана, хотя, возможно, не менее трудной, чем та, в которой мне понадобится помощь Невидимок, и я должен буду их убедить.
   Вначале они не верили тому, что я им говорил, и лишь несколько самых храбрых из них согласились сопровождать меня на проклятый остров.
   А когда они убедились, что я их не обманул, потянулись к горе огромными стаями, которые заслоняли небо, а Невидимки все прилетали и прилетали…
   Я объяснил им, что если они хотят освободиться от кровавой дани, которую им до сих пор приходилось платить, они должны беспрекословно повиноваться мне.
   И лишь после этого я приступил к осуществлению грандиозного плана. На огромном пустынном пространстве, по размерам почти равном Сахаре, я установил сотню мачт, на каждой из которых крепилась мощная дуговая лампа. Все необходимое для этого мне принесли из подземных складов, а на месте я нашел отличный антрацит.
   От металлического леса к мачтам тянулся провод. Закончив приготовления, я с радостью увидел, что лампы засветились, и теперь так повторялось каждую ночь.
   Невидимки усердно помогали мне в работе, и клянусь, когда стая поднимала какую-нибудь тяжесть, а потом с невероятной точностью укладывала ее в нужном месте, зрелище было неповторимое! Однако я не мог спокойно думать о сроке очередного жертвоприношения. Хотя с виду Великий Мозг бездействовал, меня это отнюдь не успокаивало.
   Однажды я проскользнул в маленькую пещеру, выеденную плавиковой кислотой, и снова увидел огромные извилины, окруженные фосфорическим светом. Я убедился, что гигантские кровеносные сосуды работают по-прежнему, хоть и гораздо слабее.
   Я боялся, что пробуждение Левиафана будет неожиданным и страшным, а потому постарался принять все возможные меры предосторожности, чтобы эта сила, справиться с которой оказалось на удивление легко, не ожила снова.
   Когда настал черед отправиться на расправу следующей стае, я велел обреченным укрыться в самых глубоких подземных галереях, а входы тщательно заблокировать. Во мне жила надежда, что так Невидимкам легче будет противиться сатанинской воле, обрекавшей их на смерть.
   На закате солнца раздались их крики и стоны. Несчастные рвались, пытаясь выломать забаррикадированные двери, чтобы улететь к месту казни. Однако это им не удалось, и немного погодя все Невидимки утихли.
   Теперь Великий Мозг, лишенный фосфора, как прежде электрической энергии, должен истощиться, утратив мощь и силу.
   Так прошло три месяца. Невидимки слушались меня слепо и относились с величайшим уважением. Они читали все мои желания прежде, чем я успевал их выразить. Выполняли абсолютно любую работу, приносили мне самых редких животных и растения, а на их незримых крыльях я мог переноситься куда только пожелаю.
   Эти несколько месяцев я прожил невероятной и восхитительной жизнью чародея, которому служат покорные духи. Я мог бы чувствовать себя совершенно счастливым, но меня терзала тоска о Земле.
   Сколько бессонных ночей я провел на террасах стеклянных башен, вглядываясь в родную планету, которая среди мириадов мерцающих звезд казалась крохотной светящейся точкой!
   Однако я не терял надежды когда-нибудь снова вернуться домой. После всех тех почти невероятных предприятий, которые мне уже удались, я не видел для себя ничего невозможного. Система рефлекторов работала превосходно. Нажимая на три кнопки, я включал или гасил три группы электрических ламп, которые с Земли воспринимались как точки и тире азбуки Морзе. Вначале делал это сам, а потом научил Невидимок помогать себе. Надо сказать, что они все выполняли безупречно, передавая световыми знаками историю моих приключений, которую я написал черной краской на светлой доске, чтоб им было легко, и сигнализировал беспрестанно, надеясь, что земные астрономы все-таки зафиксируют мое послание.
   На четвертый месяц появились частые перерывы в подаче электричества. Грозы в тех местах значительно ослабели, кроме того, металлические иглы аккумуляторов покрылись тонким слоем пыли, . который служил изолятором и мешал накапливать ток. Вначале я приписывал это естественному течению событий, но вскоре убедился в своем заблуждении.
   Приближалась последняя катастрофа. Она грянула в конце пятого месяца. Сидя на площадке одной из башен, я наблюдал за вспышками сигналов в вечернем небе. Собирался дождь, и Невидимки спрятались поглубже в своих убежищах.
   Вдруг тишину разорвал отчаянный, столь хорошо знакомый мне скорбный крик. Он раздался из центра башни и вслед за этим целая стая несчастных созданий с плачем и стонами, в которых мне слышалась угроза и горькие упреки, на бешеной скорости помчалась к окаянному острову.
   Это ошарашило меня. Я был настолько оглушен и прибит случившимся, что не мог собраться с мыслями. Я еще не понял, что все потеряно, что Великий Мозг, который я считал умирающим, вновь обрел прежнюю власть и силу…
   Затуманенным взором я наблюдал, как из самых дальних башен с душераздирающими воплями вылетали все новые и новые стаи, заслоняя звездное небо непроницаемой воющей пеленой. Сознание собственного бессилия наполняло меня яростью.
   Вдруг окрестности содрогнулись от оглушительного взрыва. Море всколыхнулось, гребни волн достигли верхушек стеклянных башен, а над моими рефлекторами показался сноп огня. Светящиеся цепочки ламп погасли.
   Великий Мозг неведомым способом отряхнулся от своей спячки и отомстил, уничтожив дело рук моих!
   Прежде чем я успел опомниться от изумления, множество Невидимок исступленно набросилось на меня. Быть может, они думали, что я их предал, а может, лишь исполняли приказ моего ужасного противника. Они ринулись на меня, как ястребы на свою добычу. В мгновение ока целая стая их окружила меня, оглушая пронзительными криками, опрокинула на землю и принялась бить щупальцами.
   Когда они на меня напали, я был в опаловом шлеме. Его сорвали с меня, и я не знаю, куда он потом делся, но с этой минуты мне стало еще хуже. Я чувствовал боль ударов и не видел тех, кто меня мучил. Это было страшно! Я не сомневался, что пришел мой конец, но пробуждение Великого Мозга и разрушение сигнальной системы, с таким трудом созданной, настолько потрясло меня, что перед этим бледнело все, и даже смерть меня не пугала. Вдруг я почувствовал, как скользкие щупальца чудовищ обвили меня, потом захлопали крылья и меня подняли в воздух…
   Затем меня швырнули в центр башни, и я начал стремительно падать в какую-то глубокую пропасть, пока не потерял сознание…
   Больше я ничего не помню…
   Очнувшись, я увидел вас и понял, что вы вернули меня к жизни.
   Услышав столь необычное окончание рассказа, все дружно удивились. Заметив это, Роберт улыбнулся.
   — Мне кажется, что все происшедшее со мной потом очень легко воссоздать. В самый последний момент Невидимки не смогли убить меня. Быть может, они были благодарны мне за все, чему я их научил, а возможно, они боялись, что им отомстят за мою гибель. Кто может постичь логику этих странных существ, таких примитивных и сложных одновременно!
   Я предполагаю, что некая их часть защищала меня, и потом они пришли к компромиссу. Меня погрузили в летаргический сон, а как я прилетел, могу лишь догадываться.
   Самым правдоподобным мне представляется следующее
   Великий Мозг, избежав гибели, на которую я его обрек, не пожелал больше терпеть моего присутствия на планете даже в виде мумии и, вероятно, повелел Невидимкам отправить меня обратно, туда, откуда я прибыл
   Для разгона летательного снаряда они ^вполне могли использовать энергию вулкана, которая вывела меня за пределы притяжения Марса.
   Вулканическая сила поистине огромна Согласно трудам отца Мартинеса, Этна выбрасывает раскаленные камни со скоростью восьмисот метров в секунду, а у Везувия, Геклы и Стромболи она достигает 1200 — 1500 метров
   Копотакси, Пичучи и другие вулканы Южной Америки извергают лаву и камни из своих недр со скоростью четырех километров в секунду
   На Марсе есть кратеры подобных размеров, а извержения их должны быть намного мощнее, если учесть меньшую силу гравитации и тонкие атмосферные слои.
   Я уже говорил, что каменный шар, в который меня заключили, наверняка бросили в жерло вулкана К тому же не исключено, что Невидимки без труда умеют управлять его активностью
   Следовательно, обратный путь с Марса на Землю я мог проделать по примеру всех болидов, все время попадающих в сферу притяжения Земли…
   — Загадкой для меня остается только одно, — задумчиво проговорил Роберт, — как я попал именно сюда? Это нельзя считать простой случайностью, оно останется тайной Великого Мозга
   После окончания этой сказочной эпопеи в комнате воцарилась тишина Никому не приходило в голову задавать ненужные вопросы или докучать банальными поздравлениями.
   Наконец, по знаку девушки натуралист, глядя прямо в глаза Роберту, отчетливо проговорил
   — Я должен сообщить тебе важное известие Невидимки вместе с тобой явились на Землю. Выслушав твой рассказ, я больше в этом не сомневаюсь!
   — Это невозможно! — в сильном волнении возразил Роберт. — Ты абсолютно в
   этом уверен?
   — Совершенно! Они здесь и кружат возле виллы! Их видел Зарух. И твой брат Джордж тоже.
   Тут Ральф, не переводя дыхания, рассказал обо всем, что за последние дни произошло на Пальмовой Вилле.
   Роберта это ошеломило.
   — Почему же вы не сообщили мне о них раньше? — тихо спросил он. — Вы даже не представляете, насколько Невидимки опасны…
   — У нас просто не было времени Несколько дней ты находился между жизнью и смертью, да и, честно говоря, мы еще не были уверены. Только после твоего рассказа мы поняли, какая опасность нам грозит…
   — Ничего не бойтесь. Ведь вы меня предупредили. Я покорил Невидимок на их планете, в условиях для них привычных, и нужно какое-то очень неблагоприятное стечение обстоятельств, которое помешает поставить их на место здесь, где все работает против них… То, что они сюда явились, я считаю даже большой удачей для науки. Теперь их можно поймать и изучить как следует… Мы с Ральфом должны сделать их зримыми, хоть у меня и нет больше опалового шлема…
   Но несмотря на все заверения Роберта и его стремление успокоить друзей, он помрачнел, задумался, лоб его покрылся морщинками.
   — Чем ты так озабочен? — спросила его Альберта.