Лещенко Владимир. Сети зла

   – Хм! – опомнилась послушница, спускаясь на грешную землю. Подбоченилась и грозно поперла прямо на малолетнего разбойника: – Ты чего это животину тиранишь, изверг?!
   Опешивший мальчик закрыл рот и часто заморгал.
   – Ишь какой! – не унималась Орланда. – А по виду так и не скажешь, что ты на такое способен. Сущий ангелочек!
   Парень и впрямь походил на херувимчика из иллюстраций к Священному Писанию. Хрупкий, с гладкой бархатной кожей, не тронутой загаром. Роскошные, какого-то золотисто-пшеничного цвета вьющиеся волосы обрамляли его нежное лицо с алыми пухлыми губами и огромными голубыми глазищами. Одет он был в белоснежный хитон с алой каймой, обнажавший левое плечо и закрепленный на правом золотой фибулой в форме осьминога.
   – Тебе сколько лет? – продолжала воспитывать пацана послушница, но чуток сбавила тон.
   Уж больно симпатичным и каким-то беззащитно-жалким был мальчик.
   – Т-тринадцать! – чуть заикаясь ответил он и залился румянцем. – Скоро будет…
   – Видишь, какой большой! А озорничаешь, словно желторотый несмышленыш. Не стыдно?
   Он покраснел еще гуще. Краска разлилась даже по шее и груди. Такое бывает у очень белокожих людей.
   – Или тебя родители не учили, что издеваться над беззащитными созданиями нехорошо?
   – Мои родители умерли… Давно…
   Отрок потупился и всхлипнул.
   – Ну-ну, нечего нюни разводить! – прикрикнула девушка, у которой екнуло от жалости сердце. – Скажи-ка лучше, зачем ты за ней погнался? Что она тебе сделала, эта несчастная кошка?
   – Ты, наверное, нездешняя? – поднял на нее наполненные слезами глаза мальчик.
   – С чего ты так решил?
   – Приняла чупакабру за кошку.
   Улыбнулся, обнажив жемчужно-белые зубы.
   – Какую еще чупакабру? – возмутилась Орланда. – Что ты мне голову морочишь? У меня что, глаз нет. по-твоему?! – Ткнула пальцем в притаившееся на базальтовом изваянии животное. – Сам посмотри! Что это, если не кошка?
   И тут же захлопнула рот. Потом снова открыла от изумления.
   То существо, которое она приняло за мурку, таковым вовсе не являлось. Мордой оно больше напоминало летучую мышь. Хари более мерзопакостной Орланде еще не доводилось видеть. Она даже содрогнулась от отвращения.
   К тому же тварь обладала и крыльями, также напоминавшими нетопырьи. Кожаные, с перепонками. До этого они были плотно прижаты к туловищу, вот беглянка их и не разглядела.
   – Батюшки светы! – перекрестилась девушка. – Это что за чудо-юдо?
   – Говорю же тебе: чупакабра, – пояснил мальчик.
   – И много у вас здесь такого добра водится? – опасливо заозиралась по сторонам Орланда.
   – Да нет, – успокоил ее новый знакомый. – Это специально для меня поймали. А она сбежала. Эргион недосмотрел. Это мой смотритель зверинца.
   – Надо же, – хмыкнула послушница. – У тебя и зверинец собственный есть.
   – Ну да, – просто пожал плечами парень. – А что тут такого?
   – Ага, ага, ничего, – съехидничала она. – Зверинец, дворец, корабли… Правильно?
   «Херувим» плавно развел руками, как будто собирался взлететь.
   – Тебя как звать-величать?
   – Кар… – Видно, что он собирался добавить еще что-то, но сдержался.
   – А меня Орланда, – назвалась настоящим именем. А чего тут скрывать? Было бы перед кем. Сопливый красавчик-школяр. – Вот и познакомились! – по-дружески хлопнула его по плечу.
   Подросток поморщился и потер ушибленное место. Ишь, неженка!
   – Слышь, Кар, а она того, кусачая? – покосилась на хищника послушница.
   – Еще какая кусачая, – подтвердил хлюпик. – К тому же и ядовитая. В общем, та еще штучка.
   Орланда хмуро огляделась по сторонам. Надо же, и рядом никого, как назло, нет. Вот беда.
   – Как же ты ее поймать собирался? – скептически смерила она его с головы до пят. На Геркулеса паренек явно не походил.
   Кар покачал головой, так что его золотые волосы рассыпались волнами по плечам.
   – Я не один. Просто мои… люди отстали.
   Подтверждая его слова, из-за угла выскочила орава вопящих мужчин, разряженных в богатые одежды и вооруженных кто чем. Завидев Кара, они разом остановились и вперед выдвинулся необъятных размеров толстяк с бородой, выкрашенной в синий цвет. Бочком-бочком он приблизился к мальчику, умильно заглянул ему в лицо и всхлипнул.
   – Вы что, решили пойти в обход, Эргион? – насупил брови подросток, и его глаза потемнели.
   – Мы просто потеряли вас из вида, ва…
   Слова так и застряли у несчастного смотрителя в глотке, потому что Кар припечатал его губы ощутимым хлопком ладони.
   – Некогда болтать! Вон она, на статуе. Принимайтесь, за работу, пока не убежала.
   В его голосе звенел металл. Эргион метнулся обратно, замахал руками, деловито раздавая команды и оплеухи.
   – А она не улетит? – тронула мальчугана за плечо Орланда.
   Лукавая улыбка. Глаза снова приняли цвет безоблачного неба.
   – У нее крылья специально подрезаны. А то б эта бестия уже давно смылась. Ладно, – решительно отстранил ее Кар. – Ты постой вон там, у дома, пока мы не закончим. Если, конечно, не спешишь.
   Ох, господи, совсем забыла о том, что направлялась в храм псоглавого угодника. Не ровен час Орландина домой вернется, а ее нет. Чем оправдываться станет? Что ловила с малознакомым пацаненком злобное чудовище? Так ей и поверят. Надо бы идти, куда шла. Но до чего ж хочется посмотреть, чем тут дело закончится. Не каждый день принимаешь участие в охоте на чупакабру. А если точно, то и вообще в первый раз присутствовала на охоте.
   Разряженные мужики оцепили базальтового кракена кольцом. Двое из них натянули луки и взяли хищника под прицел. Еще четверо развернули большую мелкоячеистую сеть с привязанными по концам камнями-грузилами.
   «Ку-ви?» – заинтересовался их действиями Ваал, но Орланда сердито цыкнула на приятеля. Откуда она знает, что те собрались предпринять. Сиди себе и помалкивай.
   Вперед вышел огромный великан-здоровяк. Поклонился Кару и что-то спросил на незнакомом, певучем языке. Мальчик ответил ему такой же высокой мелодичной трелью. «По-птичьи разговаривают?» Великан подхватил сетку и начал делать ею круги в воздухе. В какое-то неуловимое мгновенье отпустил свою снасть, и та стремительно полетела в сторону статуи.
   Бросок был рассчитан мастерски. Сетка накрыла макушку изваяния, а вместе с ней и притаившееся там животное.
   Чупакабра забилась, все больше запутываясь, и в конце концов сверзилась вниз. Шлепнувшись на мостовую, она продолжала кататься на камнях, оглашая окрестности злобным шипением.
   Кар восторженно захлопал в ладоши и вприпрыжку помчался к пойманной беглянке. Не удержалась от любопытства и Орланда. Протискиваясь сквозь плотный заслон слуг (или кем они там были), она с трудом добралась до подножия каменного чудовища.
   – Гляди, мы ее таки поймали! – Поднял на девушку сияющие глаза паренек. – Причем целой и невредимой! Это большая удача, что ты попалась мне на пути. Сами боги направили сюда твои стопы.
   – Перестань, – засмущалась она. – Что я такого сделала? Разве что накричала на тебя…
   Подросток протестующе замахал руками.
   – Ты же не знала, что я… Что это чупакабра!
   – Ну да, не знала.
   – Теперь будешь знать, – подмигнул ей Кар и заливисто рассмеялся.
   Его смех был настолько заразителен, что Орланда невольно захихикала вместе с мальчиком. Вслед за ними загыгыкали и слуги, но немедля же и прекратили зубоскальство, уловив неодобрительный жест маленькой руки своего повелителя, подкрепленный злым взглядом.
   Изловленную хищницу для пущей надежности связали кожаными ремнями, потом продели в кольца на сетке шест и понесли добычу прочь, распевая на птичьем языке некую песнь, по всей видимости, победный пеан.
   – Ты надолго в наш город? – потупившись и ковыряя носком мостовую, поинтересовался парень.
   Она пожала плечами:
   – Бог весть.
   – Знаешь, – его щеки вновь мило запунцовели, – если вдруг… захочешь искупаться… приходи на Царский Берег. Там хорошо, мелко. И вода чистая-чистая. Все до самого дна видно.
   Орланда подозрительно сощурилась. Ишь чего выдумал, охальник. Купаться. От горшка два вершка, а уже мужчина. Мысли дурные покоя не дают.
   – Приду, – сказала неожиданно для себя.
   – Только обязательно приходи! – зашелся щенячьим восторгом юноша.
   – Сказала же, – сердито пробурчала бывшая послушница.
   – Я тебе и свой зверинец покажу… – продолжал соблазнять змееныш-искуситель.
   Да, это куда более любопытно, чем без толку плескаться наядой в воде. Таким, наверное, и сестра заинтересовалась бы.
   Вспомнив суровую Орландину, девушка заторопилась:
   – Все-все, нам обоим пора. Мир тебе, Кар!
   – Радуйся, Орланда! И запомни: Царский Берег. Я буду ждать…

Глава 11. ОКНО В ПРОШЛОЕ

   – Бей меня Перкунас своими молниями! – оторопело вытаращился на нее преклонных лет мужчина с седыми вислыми усами. – Цоб мне больше не увидеть своего маетка! Пусть пан Мудря присоединит Большое Дупло к своим паршивым Козлиным Кучкам!…
   И так далее в том же духе.
   Орланда с недоумением посматривала на разбушевавшегося дедка, от которого за несколько локтей разило винным духом. Еще чего доброго начнет хвататься за свой кривой меч. И что такого он в ней увидел необыкновенного?
   А вдруг это… один из соглядатаев тех людей, которые охотятся за нею с сестрой? Неужели нашли?
   – Не знал, не знал, пенкная паненка, цо вы тоже из этих, – неопределенный кивок куда-то в сторону, – из лицедеев! И когда только успела переодеться? Ведь только-только с вами расстались. Эвон у меня даже пиво еще не успело на усах высохнуть. То есть вино.
   Вот оно что… Так этот чудной прохожий успел познакомиться с Орландиной.
   – А паненка ж мувила, цо есть воякем.
   Вдруг он подозрительно прищурился и таки начал искать оружие. Получалось это у него с трудом.
   – Шпионкой естеш?! – вскричал грозно. – Кто тебя послал шпионить за паном Будрей? Говори!
   По акценту, с которым он говорил на латыни, Орланда определила уроженца Артании. Скорее всего, лex. Точно так же разговаривала одна из сестер в их обители, Моника, которая требовала от послушниц, чтоб они обращались к ней не иначе, как «пани».
   – Успокойтесь, пан… Э-э… Будря?
   – Ну да, Будря! – возмутился седоусый, как будтo девушка свершила ужасное святотатство. – Пан Будря из Большого Дупла, что под Ракшавой!
   – Ну да, конечно же, – покладисто согласилась. – Под Ракшавой. А я что говорю?
   – Нет, это я мувлю! – упирался лех.
   – Да-да, а как же.
   Свяжешься с этими пьяницами – потом хлопот не оберешься.
   – За кем следишь? – надвигался на нее Будря.
   Как бы от него отвязаться, Христе Спасителю? А то орет так, что тут сейчас вся городская стража Тартесса соберется. Посвящать его в то, что у Орландины есть сестра-близнец не хотелось. Вдруг Ласка не сказала о ней леху.
   Напустила на себя как можно более таинственный вид.
   – Это государственная тайна…
   Шумный пан мигом захлопнул рот. И тоже приосанился.
   – Разумею, – понизил голос.
   – Никто не должен знать…
   – Бей меня Перкунас! – стукнул он себя кулаком в грудь. – Груб… то есть могила!
   – Тут рядом, – ткнула пальцем в сторону Анубисова храма, – окопались…
   Что б ему такое наплести? В голову, как на грех, лезла только одна «чупакабра».
   – Здрайцы? – догадался Будря. – Изменники? Надо же! Бедные еретики. Впрочем, так им и надо.
   – Пан догадался, – подтвердила зловещим шепотом.
   – Я мувил. Я паненке мувил, цо тут заговор, – самодовольно пригладил усы лех. – Велика збродня.
   – Мне нужно туда пробраться, – вполголоса затараторила девушка. – Раздобыть кое-какие документы. Но, боюсь, мое появление могут встретить весьма нелюбезно.
   – Ха! – подбоченился пан. – Пусть только попробуют что-то сделать. Я им! Не будь я Будрей из Большого Дупла. Это какой-нибудь худородный Мудря из Козлиных Кучек струсил бы и удрал от парочки подлых здрайцев. Но мы, Будри, никогда не отступали перед опасностью и не бросали друзей в беде!
   Вот так новый друг-приятель выискался. Но не переборщила ли она?
   – Вы, любезный пан, оставайтесь здесь, в засаде. Если что, я дам вам сигнал.
   – Сигнал?
   – Да. Пришлю вам… своего вестового…
   Сунула леху под нос котомку, откуда тотчас же подал голос, а затем и выбрался сонный и недовольный Ваал.
   – Крыса! – с омерзением отшатнулся Будря.
   «Ви-ю! – фыркнул пушистик. – Сам такой!»
   – Это кусик, – заступилась за питомца Орланда. – Специально надрессированный. Служит для передачи важных сообщений.
   – Разумею-у! – уважительно покивал головой пан. – Мудро придумано. Кто в такой твари заподозрит посланца? Побыстрей бы прочь сбежал.
   – Стало быть, достопочтенный, – констатировала приказным тоном. – Спрячьтесь получше и ждите посланца.
   – Так есть! – вытянулся пан, подтянув пивное брюшко. – А… – Замялся. – Важные паперы, проше паненку, мы добываем?
   «Мы!» – хмыкнула про себя послушница.
   – Очень важные.
   – Бей меня Перкунас! Так, може быть, сам пан круль… царь узнает?
   – А как же, – легко согласилась Орланда, для которой местный правитель был не более чем пустым местом. – Обязательно узнает. Он-то меня и послал. Вот, у меня даже специальный знак имеется!
   Показала ему свой медальон. Будря поцокал языком и с благоговением прижал руки к груди.
   – Тогда, може быть, паненка мувит слово пану крулю о таком себе Будре из Большого Дупла? Пусть бы ясный пан круль сделал Будрю центурионом!
   Ну и загнул. Сразу видно, что лех. За небольшую службишку и прямо в центурионы. Но разочаровывать пана не стала.
   – Скажу, скажу. Почему бы не сказать?
   – Дзенькуе бардзо, пенкна паненка. Пусть Перкунас даст тебе многих лет жизни и жениха красивого и богатого.
   У меня уже есть… Жених, – горько улыбнулась она ему на прощанье.
 
   На ее счастье, злобной бабки, пытавшейся в прошлый раз огреть Орланду метлой, сегодня не было. Зря только переживала, готовя покаянную речь.
   Жрец-настоятель (язык не поворачивался называть его священником), конечно, узнал скандальную единоверку, однако проявил поистине христианское смирение и милосердие.
   Внимательно выслушав сбивчивую и запутанную мотивацию того, зачем девушке понадобилось попасть в библиотеку, он поначалу наморщил лоб, потом пожевал губами и, наконец, согласно кивнул.
   Сделав приглашающий жест, повел ее куда-то длинной вереницей коридоров, показывая по пути местные святыни.
   Орланда мысленно чертыхалась, останавливаясь перед очередным изображением или изваянием Анубиса Мемфисского, представленного здесь в самых возможных и даже невозможных ипостасях. Местная иконография, мягко говоря, не совсем вписывалась в церковные каноны. То же можно было сказать и о трактовке еретиками ряда евангельских сюжетов.
   – Так, здесь у нас скрипторий, – пояснил настоятель, когда они вошли в большую светлую комнату, где на столах были разложены папирусные свитки и листы драгоценного пергамента, над которыми трудились пять или шесть переписчиков книг – чахоточного вида парни в черных хламидах.
   Завидев начальство, молодые люди прервали работу и повыскакивали из-за столов.
   – Продолжайте, продолжайте, дети мои! – велел им отец Рамсес.
   Брат Нефертум, – обратился он к самому старшему. – Тут к нам обратилась за помощью наша сестра по вере. Ей нужно помочь. Проводи ее в книгохранилище и покажи… – Что-то прикинул в уме. – Да, скорее всего, раздел «Е».
   Тощий и бледный мужчина с изможденным лицом крестообразно сложил на груди руки и согнулся в поясном поклоне.
   – Все, вверяю вас заботам брата Нефертума, а сам удаляюсь, – улыбнулся настоятель. – Нужно готовиться к вечерней мессе.
   – Спасибо вам большое, святой отче, – горячо поблагодарила Орланда.
   Бледнолицый провел ее в огромное полутемное помещение, уставленное шкафами и ящиками, доверху заполненными футлярами, в которых хранилось то, на страницах чего «оживали мертвые и говорили немые».
   «И как он только здесь ориентируется?» – удивлялась девушка, завороженно наблюдая за тем, как ловко лавирует Нефертум в этом беспорядке.
   Видно было, что библиотекой никто всерьез не занимается.
   Не то что у них в обители Марии Магдалины. Там все стеллажи для большей сохранности книг были даже застеклены. Дорого, да. Но покойная матушка Сибилла ничего не жалела для любимого дела, которому отдавалась всей душой.
   А здесь…
   Пыль, полное отсутствие какой-либо вентиляции и при этом неимоверно высокая влажность. Отсюда запах прелой кожи и гнили. Наверняка, многие свитки испорчены.
   Глава переписчиков вдруг стал, как вкопанный.
   – Итак, дочь моя. Насколько я понял, тебе нужны старые египетские рукописи…
   – Да… Мне необходимо…
   – Не перебивай старших! – досадливо одернул священнослужитель. – Так вот, несмотря на то что святой покровитель наш родом из Египта, большинство книг, хранящихся в этом храме, написано в Тартессе. Есть среди них и подлинные раритеты, переданные нам в дар местными жителями. Например, покойный царь, отец нынешнего, завещал храму около двух тысяч свитков…
   Орланда прямо зажмурилась. Две тысячи! Этакое богатство. В Сераписском монастыре было всего три тысячи. И то ей казалось, что книг видимо-невидимо.
   – Там, скажу тебе, та-акое-э есть! – Лицо-маска оживилось. Запавшие глаза, обведенные темными кругами, вдохновенно загорелись. – Книги атлантов!
   Многозначительная пауза, чтоб собеседница могла осмыслить и оценить сказанное.
   Оценила. Еще как.
   – Древние хроники. Конечно, не оригиналы. Копии. Но тоже довольно старые. Сделанные друидами лет пятьсот или шестьсот назад. Ими же и переведенные.
   Хитро прищурился и начертал рукой в воздухе какой-то знак. Орланда не поняла, но в очередной раз убедилась, что все здешние христиане – сплошь еретики.
   – Вот, погляди.
   Нефертум подвел ее к большому шкафу, на котором золотом был нарисован круг с хитрым орнаментом, показавшимся девушке смутно знакомым. Где-то она уже видела это плетение.
   «Святое небо!» – чуть не хлопнула себя по лбу. Да это же точь-в-точь ее медальон!
   – Здесь все самое интересное. И никто, кроме меня, не владеет премудростями друидической тайнописи. – Тяжелый вздох. – Ох, и времена пошли! Молодежь нелюбопытная, ужас. Ничему учиться не хочет. Вот уйдем мы, кто станет хранить вековую мудрость?
   С надеждой уставился на Орланду. Той даже как-то неудобно сделалось под его пытливым, наполненным слезами взглядом.
   – А вы из Британии кого-нибудь пригласите или из Лютеции? – предложила Орланда.
   – Пробовали… – закручинился Нефертум. – Сам великий наместник Арторий прислал нам человека. И не кого-нибудь, а друида из Эбуракума. Так тот оказался вором – пытался вынести ценнейшие, я скажу тебе, книги по древней магии. На допросе так вообще говорил, что книги ему поручил украсть сам Мерланиус! Какая наглость, подумай: оклеветать премудрого старца! Так тебе нужны египетские папирусы… – вспомнил, зачем они сюда пришли, Нефертум. – Египетские в этом шкафчике.
   Похлопал по небольшому невзрачному стеллажу. На его полках жалось что-то около пяти или шести десятков книжных футляров.
   Девушка скептически хмыкнула. Да, немногим же она здесь разживется.
   – Уж не взыщи. Чем богаты. Будешь смотреть?
   – Конечно, – выдохнула. – Большое спасибо.
   – Тогда располагайся, – указал ей на маленький столик, ютившийся у крохотного, забранного частой решеткой окна. – Нужен буду – крикнешь.
   Пойду за своими олухами присмотрю. А то, небось, ленятся.
   И удалился, шаркая ногами.
 
   Уже вскоре Орланда поняла, что все ее чаяния были напрасны.
   Среди сберегавшихся в храме Анубиса-угодника папирусов не было ни одного по-настоящему древнего. Исключение составляли две копии «Книги Мертвых», составленные, судя по датам, лет за триста до Александра Македонского. Однако это ей ничего не дало, поскольку написаны папирусы были не иероглифическим, а скорописным шрифтом.
   Само собой, не было и словарей. И в самом деле, зачем словари, если читать все равно нечего?
   Но уходить так быстро не хотелось. В этих странствиях она страсть как соскучилась по книгам.
   Встала из-за стола и подошла к шкафу с золотым знаком.
   «Виу-ви!» – вдруг напомнил о себе кусик.
   – И чего тебе надобно? – вопросила у него сердито.
   «Виу-виу-виу-у!» – ответил не менее злобной трелью Ваал.
   Понятно, снова жрать желает.
   Самой тоже есть хочется. Как позавтракали, так во рту маковой росинки не было. А из-за всех этих треволнений аппетит разыгрался просто зверский. То мерзкая чупакабра на голову чуть не свалилась. То разыгрывай из себя царского шпиона – бесстрашного обличителя заговорщиков. То вот теперь полная невезуха с переводом записок.
   – У тебя же там сухари были?! – вспомнила девушка.
   «Хр-хр».
   – Неужели схарчил, проглот несчастный?! – заглянула она в котомку и, естественно, ничего там не обнаружила.
   «Ви-и-и», – презрительно прокомментировал пушистик. Сколько, мол, их там водилось.
   Положим, не так уж и мало. Четыре огромных ванильных сухаря, присыпанных нутом. Ей бы вполне хватило перекусить.
   Хорошо хоть, наученная горьким опытом, она не все яйца положила в одну корзину. То есть не все сухари в одну котомку.
   Извлекла из кармана еще парочку. Все тех же, ванильных.
   При виде еды Ваал издал такой восторженный вопль, что Орланда перепугалась, не прибежит ли сюда кто из скриптория. Волей-неволей придется убираться.
   – На, на! – заткнула она подношением орущую пасть.
   Оставшийся сухарь взяла себе. Расправилась с ним в один миг. Да только еще больше аппетит раздразнила.
   Лучшее средство от голода – труд.
   Орланда вновь подступила к отмеченному таинственной печатью шкафу.
   Книги, хранящиеся в нем, не были записаны на свитках. Это были толстые кодексы, в которых листы скреплялись с одного края, а не с двух, как в обычных папирусах. В них помещалось гораздо больше информации, потому что текст записывался с обеих сторон листа. Да и читать и переносить кодекс намного удобнее.
   Вытащила наугад один том. Первый, стоявший с левого края.
   Оттащила тяжеленную книгу на стол и принялась рассматривать.
   Кодекс был изготовлен из драгоценного пергамента, хранившегося намного дольше папирусных свитков. На крышке книги вытиснен все тот же золотой знак. Узнать бы, что он означает.
   Не утерпев, она сняла медальон и сравнила. Полного сходства, конечно, нет, но похоже!
   Ладно, одернула она себя, ей нужно книгами заниматься.
   Посмотрим, посмотрим…
   Ух ты, да здесь и картинки имеются! Какие славные миниатюры. И видно, что выполнены искусным мастером.
   Да, друиды потрудились на славу. Вероятно, придавали большое значение своей работе.
   Что же их так заинтересовало в произведениях древних тартесских историков? Сколько она слыхала и читала об этом закрытом религиозном ордене, друиды на что попало не разменивались.
   Вот почитать бы. Жаль, времени мало. Хотя кто ей мешает прийти сюда и завтра? Как только сестра в очередной раз отправится на поиски работы, Орланда вполне сможет отлучиться на часок-другой в Анубисово книгохранилище. Большой беды от этого не будет, а то, глядишь, и польза какая выйдет.
   В самом начале книги были помещены стихи. То ли эпиграф, то ли заклинание. По складам разбирая слова, девушка прочла вслух:
   – Десять стрел на десяти ветрах,
   Лук, сплетенный из ветвей и трав.
   Он придет издалека,
   Меч вождя в его руках…
   «Вюи?» – оторвался от трудов праведных кусик и, бросив недогрызенный сухарь, притопал по столу к подружке.
   – Стихи какие-то, – развела она руками.
   «Уф!» – согласился Ваал.
   Вразвалочку обошел вокруг раскрытой книги, при этом то и дело останавливаясь и обнюхивая пергаментные листы.
   Что-то его явно беспокоило. Девушка даже испугалась, что обжора чего доброго нагадит на драгоценный том (тогда местные ее точно убьют и скажут, что так и было) или решит попробовать пергамент на вкус. С него станется, сожрет и не подавится!
   Точно! Кусик изо всех сил впился зубами в крышку кодекса и самозабвенно стал ее грызть.
   – Ты что делаешь? – зашипела на него Орланда, хватая пушистика за шкирку. – Это несъедобно!
   Борясь с «книгоедом», она выронила медальон, и тот, звякнув цепочкой, лег на пергамент, совместившись с печатью…
   Золотистое сияние.
   Послушница ощутила, что летит в бездонную пропасть…
 
   – …Повелитель, они снова все разрушили!
   Глаза военачальника наполнены диким ужасом. Этот убеленный сединами великан, выходивший на поле боя один против десятков дикарей, был по-настоящему напуган.
   – Ну, так уж и все? – усомнился царь.
   Ведь построено вчера было немало. Два ряда каменных глыб уложили в основание городских стен, заложены фундаменты десятка домов.
   – Увы! – повесил голову на грудь военачальник.
   – Ну что ж, идем, взглянем, что они натворили!
   Голубые глаза царя налились свинцовой тяжестью.
   Стратег с опаской взглянул на юного владыку. Когда тот говорил вот так, быстро, отрывисто, и когда государев взгляд темнел, подданные знали – быть грозе. И не приведи милостивые боги оказаться на пути этой стихии.
 
   Один из десяти царей Атлана, и самый молодой из них, не случайно был послан жрецами Хозяина Морей на эти дикие берега. Ибо давно уже среди воинов, да и в простом народе шли разговоры что десять царей Великий Остров уже не может прокормить, да и жрецы слишком уж часто требуют умилостивить Прародителя людской кровью.