* * *
Страшный свист давно прекратился, а они все лежали, недвижно распластавшись. Далеко не сразу после того, как кошмарные снаряды перестали падать вокруг, отважились встать.Первым поднялся пан Будря.
– Определенно колдовство! – просипел он, выплевывая песок. – Бей меня Перкунас! Мувлю, не можно так далеко стрелять!
Кар начал было торопливо собирать обломки ближайшей статуи в подол тоги, но потом махнул рукой и вновь сел на песок, всхлипывая.
– Что с тобой?! – Орланда вспомнила об обязанностях сестры милосердия. – Ты не ранен?
– Нет, я не ранен… А вот они… – Он полубезумным взглядом указал на разбитые статуи. – Это же наши боги! Понимаешь, они стояли тут всегда! Им тысячи лет… И вот теперь! Ну, зачем он так!
По мнению послушницы, уродливые старые идолы не заслуживали особого сожаления, но она промолчала. Тем паче предстояло решать куда как более насущные вопросы.
Первой мыслью была та, что им немедленно нужно вернуться в город: ей – в госпиталь, где наверняка работы невпроворот, а Кару с Будрей – во дворец.
Но потом она решила, что наверняка в Тартессе сейчас творится такое, что лучше слегка обождать и не соваться в пекло.
Прищурившись, Орланда всматривалась в затягиваемый дымом городской пейзаж, старясь понять, что там происходит.
Половина Черепичного квартала была охвачена огнем, как будто духи подземного пламени вырвались на свободу. Стражники тщетно пытались водворить порядок, загоняя граждан в дома, ударами мечей плашмя и древками пик распихивая мечущиеся толпы, прокладывая дорогу пожарным.
Внезапно что-то переменилось в окружающем мире.
И все трое, даже туповатый и нечуткий пан Будря, для которого центром вселенной было Большое Дупло (при условии, что оно, разумеется, существовало), это почуяли.
Нечто ужасное надвигалось на город со стороны моря.
И никто не знал об этом, за исключением трех человек на Царском Берегу: мальчика, юной девушки и хвастливого и трусоватого воина.
Первой это услышала Орланда.
Со стороны залива ей послышался мерный шум, издаваемый сотнями и тысячами ног и трущихся панцирей, словно под водой шествовала огромная армия, готовая ударить по городу.
Затем все еще растерянная Орланда, а вслед за нею и Кар с Будрей увидели над замутившейся прибрежной водой сотни и сотни бурунчиков. Как будто ровные шеренги войска подводного императора в островерхих куявских шлемах наступали на берег, чтобы покарать возмутивших покой моря сухопутных человечишек.
А еще через считаные мгновения на берег полезли совершенно жуткие существа. То были огромные, футов десять каждый – синие и оранжевые членистоногие существа с большими длинными клешнями, в шипастых панцирях и с грозно поднятыми хвостами (они-то и показались Орланде навершиями шлемов).
Щелкая клешнями и треща сочленениями панцирей, они по-хозяйски маршировали по галечному пляжу.
Кар мелко задрожал и, побелев, покачнулся.
– Все… – отчаянно прошептал он. – Наши боги карают нас… Договор разорван и хранители разбиты…
Почувствовав себя вдруг взрослой и очень храброй, Орланда вцепилась ему в плечо.
– Не трусь, ты же царь! А это всего лишь животные, твари… божьи…
Последнее она уточнила, надо сказать, не без колебаний.
Орланда действительно почти не испугалась. Создания эти она узнала.
Хотя, слава всем святым, прежде она их живьем не встречала, но в книгах, посвященных жителям морей, их нередко упоминали. То были ракоскорпионы – редкостные создания, обитающие на глубине и питающиеся падалью. По словам некоторых языческих мудрецов – очень древние существа, жившие в морях задолго до появления человека.
Несмотря на твердый толстый панцирь и жало с изрядным запасом яда, для людей почти не опасные – в основном потому, что не любили покидать глубокие прохладные воды, и не способные долго пребывать на суше, ибо дышали жабрами.
Но эти оказались какими-то «неправильными».
Аккуратными рядами наползали на берег и замирали, чего-то ожидая. И было их очень и очень много, уже вся кромка Царского Берега была покрыта шуршащим ковром, ощетинившимся жалами и клешнями.
– Орланда, уходи, – попросил Кар, повернув к ней белое, как мука, лицо.
Бескровные губы еле шевелились.
– Это слуги Хоренны… Им нужен я, а ты даже не тартесситка… Может, они тебя не тронут… Может…
– Да что с тобой! – встряхнула мальчика послушница, меньше всего думая о его монаршем достоинстве. – Подумаешь, морские тараканы! – выкрикнула она первое, что пришло в голову. И поперхнулась.
Саженях в ста от берега всплыла здоровенная каракатица – размером с два рыбачьих баркаса. Да какая – пурпурная! Хотя по установленному Господом порядку каракатице положено быть буровато-зеленой.
На миг девушка даже подумала, что это сам кракен, но тут же вспомнила, что кракен похож на осьминога и, если верить моряцким байкам, раз в двадцать побольше.
– Орланда, уйди, прошу… – Кар был готов заплакать, но старался держаться изо всех сил. – Это Гончий Пес Хоренны. Цепь Сумерек разбита, Тартессу конец, мы и так слишком долго живем…
И медленно осел наземь, закатив глаза. Видимо, для его нервов все случившееся оказалось слишком сильным испытанием.
Первым ее побуждением было схватить в охапку мальчишку, лишившегося чувств от страха, и утащить прочь. В конце концов, люди найдут управу на каракатицу, даже самую большую!
Но тут головоногая гостья вытянула длинную «руку», увенчанную чем-то вроде когтистых (Иисусе Христе!) пальцев, словно отдавая команду. И заполнившие Царский Берег клешнистые твари зашевелились, защелкали. Ну, точно войско перед атакой.
Одновременно прямо из воды появились сразу несколько дюжин огромных лупоглазых морд. Морские тритоны тоже не остались в стороне от надвигающихся событий.
А позади, в гавани, аккурат вблизи скрытых под водой развалин дворца, возникла и заклубилась какая-то тень – большая и навевающая безотчетную жуть.
И тогда…
Отвернувшись от царя, Орланда вдруг достала из-за пазухи медальон и протянула его в сторону каракатицы.
На устах вертелись слова молитв и экзорцизмов против нечистой силы.
Но сказала она совсем другое.
Сказала мысленно, всеми силами души, обращаясь даже не к этой самой гончей каракатице и уж подавно не к ракоскорпионам.
«Послушай, не знаю кто ты. Но прошу, уйди! Тут и без тебя так плохо, что хуже некуда! Ну что тебе стоит?! Или ты хочешь сыграть на стороне того, кто осквернил то, что сделано было предками Кара во славу тебе?»
И внезапно каракатица подняла вторую «руку», в которой что-то блеснуло, и разума девушки коснулось нечто непонятное. А затем пурпурный моллюск спрятался в свою раковину и скрылся под водой.
Ракоскорпионы, деловито треща, все разом поползли задом обратно в море. И вот уже их и нет, словно и не было. Тритоны тоже сгинули разом. Исчез и темный силуэт. (А может, он ей просто почудился.)
Все заняло от силы пару минут.
И только тут Орланда, еще толком ничего не понявшая, услышала за спиной жалобное кряхтение. Обернувшись, она, как ни была измучена, все же удивилась. Уж больно занятным был цвет лица пана Будри. Оно не покраснело и даже не побелело, а натуральным образом позеленело, приобретя нежный малахитовый оттенок.
– Ох, христианская дева, силой своего Бога прогнавшая морских гадов! Велик твой Бог… Когда вернусь… эк… в Большое… эк… Дупло… Пожертвую ему… эк… лучшего быка! – заикаясь, заявил он.
Девушка увидела, как со стороны порта к Царскому Берегу спешат люди – пара дюжин дворцовых стражников вперемешку с придворными, среди которых выделялся своей синей бородой Эргион.
Повинуясь внезапному побуждению (а своим побуждениям она уже привыкла доверять), Орланда, не оглядываясь и не обращая внимания на квохчущего над Каром леха, быстро, как лань, унеслась прочь с Царского Берега.
Глава 15. БЕГСТВО
Место было выбрано отлично. Из-за изгиба стены их видеть не мог никто. Да еще ведь ночь.
– Кайла, ты чего тут делаешь? – спросила она просто так.
Вроде бы ей заступать в день, но если человеку не дорог сон – с чего бы ей вмешиваться?
– Тебя ищу, Белинда, – спокойно ответила та. И с боков появилось еще двое, в которых прознатчица узнала ближайших подруг местной уголовницы. Механически она отметила то, что трое других перекрыли ей пути отступления.
– Слушай сюда, красавица, – начала Кайла. – Есть разговор.
Она многозначительно щелкнула языком.
Орландина слегка напряглась – в Сераписе обращение «красавица» в определенных кругах было не слишком-то почтительным. Так обращались старые опытные товарки к начинающим проституткам, да еще – лесбиянки друг к другу.
– Задумали мы. обобрать одно богатое место, – что называется, начала она с места в карьер. – Сама понимаешь, войне конец, а воевали мы не на той стороне. Так что не заплатят нам само собой, да и вообще…
– Ну, так валяйте, я что, вам мешаю? – как можно спокойнее произнесла Орландина.
– Не мешаешь, но можешь помочь, – уж чего-чего, а деловитости у этой девки, возраста Орландины, но со злыми змеиными глазами старой бандерши, было не отнять. – Короче. Завтра в ночь ты назначишь мою полусотню в караул к старому храму Астарты. Там жрецы прячут свою казну. А стенка в одном месте в один кирпич. Мы думаем взять сто тысяч солидов. Твоя – доля – две тысячи. Город, конечно, сдадут, но не завтра, а самое большее – послезавтра. Так что мы вполне успеваем сделать дела. Конечно, ты… – умненькая и ехидная улыбка (совсем как у Захеса), – не такая глупая и все понимать должна. Будь ты здешняя, мы бы тебе такого не предложили, но тебе ж вроде все эти наши заморочки до одного места, так? Или ты поклонница Танит Неведомой?
Кайла хохотнула.
– Две тысячи… – машинально прикинула Орландина. Уж что-что, а добычу она считала быстро и безошибочно. Хватит им с сестрой на несколько лет благополучной жизни.
И кто-то внутри нее уже начал уговаривать: нет, не сразу принять предложение, но подумать, подумать головой и все взвесить.
«Две тысячи золотых! Да какое мне дело до всех здешних богов и сокровищниц?! Война дерьмо, и все равно чистеньким не останешься! Легион, обычаи… да я, наверное, уже и не в Легионе. Две тысячи солидов…»
Голос убеждал и доказывал, что она ничего Тартессу не должна, что, в конце концов, ее силком загнали под его знамена, а значит, она имеет полное право получить возмещение.
«Конечно, будь ты здешняя, мы бы тебе такого не предложили, но тебе ж вроде все эти наши заморочки до одного места?» – звучало у нее в голове.
И неожиданно для себя самой Орландина просто сказала:
– Согласна. Но за две с половиной.
– Хорошо, – быстро кивнула Кайла, и трое стоявших за спиной воительниц явно расслабились. – Только не вздумай… Просто подумай о сестре.
И все бандитки исчезли, растворившись во мраке.
Да, хорошая школа. Куда там ей, прознатчице…
И словно что-то ударило ее прямо в сердце.
Сестра!
Эти твари вполне могли взять ее в заложницы.
И, совершив первое в жизни воинское преступление – «оставление службы в военное время», она стремглав ринулась по ночным улицам к госпиталю.
Когда нос к носу столкнулась с Орландой у самого притвора храма Святого, будь он неладен, Анубиса, целую минуту просто держала ее в объятиях.
– Сестра, с тобой все в порядке? – спрашивала Орланда. – Да отпусти ты, сестра, больно! И вообще, я занята.
– Чем это? – радостно улыбаясь, спросила малость успокоившаяся амазонка.
– Как это чем? Да нас переводят в старое святилище Танит. Там теперь будет наш госпиталь. Места уже не хватает, сколько народу побило-пожгло…
(Девушка не стала уж рассказывать, что была свидетельницей происшедшего.)
Словно пелена спала с глаз Орландины.
Она почти согласилась стать сообщницей этих крыс и змеюк! И чуть не убила тем свою сестру! Да перережут они всех, а напоследок пырнут ножом и Орландину, если только сперва не передерутся.
Ведь нет более жестокой твари, чем женщина-бандит. Да что она, «Ночных кошек» не знает?
И прознатчица была готова стать такой же!
Если бы Орланда знала, что творится сейчас в душе сестры, то сказала бы, что та только что преодолела дьявольское искушение.
– Извини, сестра, – бросила амазонка, уже убегая. – Мне тут надо кое с кем поговорить.
Лепреон внимательно выслушал ее короткий рассказ-доклад (она умудрилась высказать все на одном дыхании), помолчал некоторое время, затем вызвал адъютанта и что-то сказал ему вполголоса на местном наречии.
– Жди, – бросил старик. – Ступай в кордегардию и жди.
И она пошла.
Хилиарх вызвал ее уже за полночь.
– Да, все верно, – поведал он ей с порога. – Все как ты сказала. Повязали их всех – две дюжины. Все как ты сказала, – повторил Лепреон. – И кирки, и кинжалы отравленные, и удавки, чтоб без шума. Хорошо подготовились, стервы! Да, а ведь никому в голову не стукнуло, что такие сокровища, почитай, без охраны…
В башню втащили надежно связанную Кайлу Она с ненавистью уставилась на Орландину.
– А я ведь, кажется, знаю, кто ты, – прошипела вдруг. – Ты в Сераписе хороших ребят подставила… Ну. ладно, еще встретимся.
– Это вряд ли, – ухмыльнулся хилиарх. – По закону военного времени тебя полагается вздернуть вместе с сообщницами. Уж это я сделать успею.
Кайлу утащили.
– Вот, – обратился он к девушке с явной симпатией в голосе. – Уж не знаю, какую награду тебе назначат жрецы Танит, но, надеюсь, не продешевят. А не сегодня-завтра твоя служба кончается. Да и моя тоже. В полдень голубь прилетел из Малаки. Сюда едет сам Арторий, коему август поручил разобраться в здешнем династическом споре. Завтра уже будет тут. Война, считай, завершена.
– Как Арторий?! – изумленно вытаращила глаза амазонка. – Он же в Британии! Мы только-только отправили к нему послов. Что ж у него, крылья выросли?!
– То-то и оно, – вздохнул полководец. – Словно из ниоткуда вынырнул. Как будто специально где-то поблизости околачивался, выжидая удобного момента, чтобы вмешаться в наши дела. – Немного помолчав, Лепреон продолжил: – Про это, кстати, говорят – не один я это заметил… У нас, у тех, кто водит караваны и занимается подобными делами, есть свои способы узнать, что нужно, о человеке. Сама понимаешь, нужно знать, с кем можно иметь дело, с кем нет. Так вот. скажу тебе, не простой он человек, ох не простой! А уж его колдун… этот Мерланиус… Тут вообще иногда непонятно, то ли колдун при Арторий, то ли… он при колдуне. Про него вообще ничего неизвестно. А в последнее время вообще творится непонятно что: такое ощущение, что Арторий вообще слишком часто появляется в нужных местах. Ему нужных. Часто, а главное – вовремя. То к вам в Серапис заглянет, то сюда, в Тартесс. И где бы ни объявился, там обязательно зачинается смута… Которую Арторий же и усмиряет.
– Ну, в Сераписе как будто спокойно…
– Было… Еще месяц с чем-то назад. Тут нам сообщили – у совета остались еще люди за стенами… Толком никто ничего не знает, но магистрат Сераписа почти в полном составе уличен в торговле «синей пылью». А Арторий тут как тут, словно, и не уезжал! Двадцать человек спустили в эту вашу Гладоморню, чтоб ее подземные боги развалили! А начальника полиции вообще выловили из гавани с перерезанным горлом.
– И что теперь?… – растерянно пробормотала амазонка.
– А что еще может быть? Временным правителем назначен его дружок Ланселат, а его правой рукой стал младший квестор Газдрубал. То есть теперь он старший квестор. – Хилиарх в сердцах сплюнул. – Тоже мерзавец отменный, как я слышал… Так что скоро предстоит нам торжественная встреча такого важного человека. Будем перед ним во фрунт стоять и честь отдавать! Я, к сожалению, отказаться не смогу, а вот тебе не придется – твою когорту я распущу завтра… Нет, – он взглянул на чуть посветлевшее небо за окном, – уже сегодня после восхода солнца…
Через час Орландина уже тащила ничего не понимающую сестру, вцепившуюся в тюк с барахлом, в сторону Старой Крепости.
Действовала скорее по наитию, нежели по голому расчету. С нечистью иметь дело она не особенно жаждала, но еще меньше ей хотелось общаться с префектом Британским. Чутье подсказывало, что он будет поопаснее самого дьявола, которого так боится Орланда.
Их пропустили беспрепятственно. Точнее, пропускать их было некому: ополчение уже начало разбегаться по домам.
Проскочив пустыми двориками и спустившись по памятной ей лестнице, воительница остановилась, отдышалась. Да, все эти дни ее крепко вымотали.
– Теперь слушай, сестренка, – собралась она с мыслями. – Тут сейчас появятся… Такие страшненькие с зубами, но ты не бойся. – И добавила, может не столько для Орланды, сколько для себя: – Не надо бояться, они хорошие.
Тут только ей пришло в голову: а как вызывать этих самых «хороших»? Неужели вопить во всю глотку: «Эй, вы там, уродцы мохнатые, повелеваю явиться!»
А потом все случилось само собой. Рука ее словно сама поднялась, сжавшись в кулак, и кольцо на руке ожило.
– Эстар-хх-аккори-айотль-шукка! Угграм! Хокк! – выкрикнула она.
На секунду пришло понимание сказанных ею слов, но потом, как ни старалась, она не могла вспомнить, что повелела.
И не успело эхо пущенных слов заглохнуть, отразившись от каменных стен древней постройки, как знакомо уже затрепетала пустота и оттуда выскочили три гаргульи.
– Ой, чупакабра! – пискнула Орланда, но в обморок не хлопнулась и экзорцизмы читать не начала.
– Значит, так, – пояснила Орландина созданиям. – Нам с сестрой нужно срочно убираться из Тартесса!
– Хорошо, – проскрипела одна из гаргулий, какая именно, девушка не поняла. – Мы уразумели. Пойдем, Дочь Ушедших.
Приглашающе махнула лапкой в сторону еле видимого марева.
И Орландина решительно шагнула туда, таща за собой сестру.
Миг, наполненный ощущением полета во сне, и вот они с Орландой стоят на пожелтевшей траве в зарослях дикой оливы.
Ни гаргулий, ни следов странного тумана не было. Но на грани слуха Орландина ощутила просьбу.
«И скажи ИМ, пусть не трогают Камень Тьмы».
– Ой, сестра, это как же?! – испуганно спросила пришедшая в себя Орланда.
– Очень просто, – не оборачиваясь, изрекла амазонка. – Хорошо иметь друзей.
Прежде чем выбраться из зарослей на свет божий, Орландина осторожно выглянула и чертыхнулась.
Чупакабры, или как их там, перенесли девиц на пару миль от стен Тартесса.
С невысокого холма было хорошо видно уходящее от города войско противника. Видать, Аргантоний уже узнал о прибытии третейского судьи и отправил своих людей устанавливать власть в провинции.
Забрызганные грязью, шли стрелки, укрыв плащами луки и стрелометы. Тяжело громыхая, катились обозы с провизией и крытые повозки со стонущими ранеными. Окруженные тяжелой конницей, двигались медные цистерны с «диким огнем». Перемещались стада отощавшей, как и погонщики, скотины; пьяные иберийцы горячили коней, горделиво скакали нумидийцы в синих плащах и начищенных бронзовых шлемах с серебряными подвесками. Кельты прямо в седле дудели в волынки.
Очередной мятеж заканчивался. Как обычно, ничем.
Правда, несколько тысяч человек об этом уже не узнают, но это как водится.
– Пойдем, сестра, – шмыгая заложенным носом, прохрипела Орланда. – Пойдем, замерзнем же.
Сестры повернули в другую сторону. Через час с небольшим блужданий по зарослям они выбрались на проселок.
Тут ничего не напоминало о войне и смуте. Безлюдный осенний пейзаж и едущий куда-то по своим делам верхом на осле крестьянин в обтрепанной шляпе и ветхих сандалиях.
– Эй, мужик, – перегородила ему дорогу Орландина. – Сколько стоит твоя скотинка?
– Пять солидов, госпожа, – последовал ответ.
Вообще-то сначала его рука рефлекторно дернулась к посоху, но вид меча и доспехов в сочетании со значком опциона подействовал на земледельца умиротворяюще.
Красная цена ослу была пять дисм, но торговаться амазонка была не настроена.
– На тебе два, – в грязь полетели две монеты, – и убирайся.
После того как Орланда с грехом пополам взгромоздилась в седло (Ваал отчего-то никак не хотел ехать верхом на ушастом и битых полчаса пытался выпрыгнуть из своей котомки), воительница молча подхватила ослика под уздцы, и они тронулись в сторону, обратную той, куда уходило войско.
А спустя час после того, как они отправились в путь, в Тартесс въехала блестящая кавалькада. Во главе ее находился высокий длинноусый атлет, а позади на ушастом муле тащился лысый и худой, закутавшийся в леопардовую шкуру субъект с притороченным к седлу длинным посохом. Великий владыка Запада и его приближенный маг…
– Кайла, ты чего тут делаешь? – спросила она просто так.
Вроде бы ей заступать в день, но если человеку не дорог сон – с чего бы ей вмешиваться?
– Тебя ищу, Белинда, – спокойно ответила та. И с боков появилось еще двое, в которых прознатчица узнала ближайших подруг местной уголовницы. Механически она отметила то, что трое других перекрыли ей пути отступления.
– Слушай сюда, красавица, – начала Кайла. – Есть разговор.
Она многозначительно щелкнула языком.
Орландина слегка напряглась – в Сераписе обращение «красавица» в определенных кругах было не слишком-то почтительным. Так обращались старые опытные товарки к начинающим проституткам, да еще – лесбиянки друг к другу.
– Задумали мы. обобрать одно богатое место, – что называется, начала она с места в карьер. – Сама понимаешь, войне конец, а воевали мы не на той стороне. Так что не заплатят нам само собой, да и вообще…
– Ну, так валяйте, я что, вам мешаю? – как можно спокойнее произнесла Орландина.
– Не мешаешь, но можешь помочь, – уж чего-чего, а деловитости у этой девки, возраста Орландины, но со злыми змеиными глазами старой бандерши, было не отнять. – Короче. Завтра в ночь ты назначишь мою полусотню в караул к старому храму Астарты. Там жрецы прячут свою казну. А стенка в одном месте в один кирпич. Мы думаем взять сто тысяч солидов. Твоя – доля – две тысячи. Город, конечно, сдадут, но не завтра, а самое большее – послезавтра. Так что мы вполне успеваем сделать дела. Конечно, ты… – умненькая и ехидная улыбка (совсем как у Захеса), – не такая глупая и все понимать должна. Будь ты здешняя, мы бы тебе такого не предложили, но тебе ж вроде все эти наши заморочки до одного места, так? Или ты поклонница Танит Неведомой?
Кайла хохотнула.
– Две тысячи… – машинально прикинула Орландина. Уж что-что, а добычу она считала быстро и безошибочно. Хватит им с сестрой на несколько лет благополучной жизни.
И кто-то внутри нее уже начал уговаривать: нет, не сразу принять предложение, но подумать, подумать головой и все взвесить.
«Две тысячи золотых! Да какое мне дело до всех здешних богов и сокровищниц?! Война дерьмо, и все равно чистеньким не останешься! Легион, обычаи… да я, наверное, уже и не в Легионе. Две тысячи солидов…»
Голос убеждал и доказывал, что она ничего Тартессу не должна, что, в конце концов, ее силком загнали под его знамена, а значит, она имеет полное право получить возмещение.
«Конечно, будь ты здешняя, мы бы тебе такого не предложили, но тебе ж вроде все эти наши заморочки до одного места?» – звучало у нее в голове.
И неожиданно для себя самой Орландина просто сказала:
– Согласна. Но за две с половиной.
– Хорошо, – быстро кивнула Кайла, и трое стоявших за спиной воительниц явно расслабились. – Только не вздумай… Просто подумай о сестре.
И все бандитки исчезли, растворившись во мраке.
Да, хорошая школа. Куда там ей, прознатчице…
И словно что-то ударило ее прямо в сердце.
Сестра!
Эти твари вполне могли взять ее в заложницы.
И, совершив первое в жизни воинское преступление – «оставление службы в военное время», она стремглав ринулась по ночным улицам к госпиталю.
Когда нос к носу столкнулась с Орландой у самого притвора храма Святого, будь он неладен, Анубиса, целую минуту просто держала ее в объятиях.
– Сестра, с тобой все в порядке? – спрашивала Орланда. – Да отпусти ты, сестра, больно! И вообще, я занята.
– Чем это? – радостно улыбаясь, спросила малость успокоившаяся амазонка.
– Как это чем? Да нас переводят в старое святилище Танит. Там теперь будет наш госпиталь. Места уже не хватает, сколько народу побило-пожгло…
(Девушка не стала уж рассказывать, что была свидетельницей происшедшего.)
Словно пелена спала с глаз Орландины.
Она почти согласилась стать сообщницей этих крыс и змеюк! И чуть не убила тем свою сестру! Да перережут они всех, а напоследок пырнут ножом и Орландину, если только сперва не передерутся.
Ведь нет более жестокой твари, чем женщина-бандит. Да что она, «Ночных кошек» не знает?
И прознатчица была готова стать такой же!
Если бы Орланда знала, что творится сейчас в душе сестры, то сказала бы, что та только что преодолела дьявольское искушение.
– Извини, сестра, – бросила амазонка, уже убегая. – Мне тут надо кое с кем поговорить.
Лепреон внимательно выслушал ее короткий рассказ-доклад (она умудрилась высказать все на одном дыхании), помолчал некоторое время, затем вызвал адъютанта и что-то сказал ему вполголоса на местном наречии.
– Жди, – бросил старик. – Ступай в кордегардию и жди.
И она пошла.
Хилиарх вызвал ее уже за полночь.
– Да, все верно, – поведал он ей с порога. – Все как ты сказала. Повязали их всех – две дюжины. Все как ты сказала, – повторил Лепреон. – И кирки, и кинжалы отравленные, и удавки, чтоб без шума. Хорошо подготовились, стервы! Да, а ведь никому в голову не стукнуло, что такие сокровища, почитай, без охраны…
В башню втащили надежно связанную Кайлу Она с ненавистью уставилась на Орландину.
– А я ведь, кажется, знаю, кто ты, – прошипела вдруг. – Ты в Сераписе хороших ребят подставила… Ну. ладно, еще встретимся.
– Это вряд ли, – ухмыльнулся хилиарх. – По закону военного времени тебя полагается вздернуть вместе с сообщницами. Уж это я сделать успею.
Кайлу утащили.
– Вот, – обратился он к девушке с явной симпатией в голосе. – Уж не знаю, какую награду тебе назначат жрецы Танит, но, надеюсь, не продешевят. А не сегодня-завтра твоя служба кончается. Да и моя тоже. В полдень голубь прилетел из Малаки. Сюда едет сам Арторий, коему август поручил разобраться в здешнем династическом споре. Завтра уже будет тут. Война, считай, завершена.
– Как Арторий?! – изумленно вытаращила глаза амазонка. – Он же в Британии! Мы только-только отправили к нему послов. Что ж у него, крылья выросли?!
– То-то и оно, – вздохнул полководец. – Словно из ниоткуда вынырнул. Как будто специально где-то поблизости околачивался, выжидая удобного момента, чтобы вмешаться в наши дела. – Немного помолчав, Лепреон продолжил: – Про это, кстати, говорят – не один я это заметил… У нас, у тех, кто водит караваны и занимается подобными делами, есть свои способы узнать, что нужно, о человеке. Сама понимаешь, нужно знать, с кем можно иметь дело, с кем нет. Так вот. скажу тебе, не простой он человек, ох не простой! А уж его колдун… этот Мерланиус… Тут вообще иногда непонятно, то ли колдун при Арторий, то ли… он при колдуне. Про него вообще ничего неизвестно. А в последнее время вообще творится непонятно что: такое ощущение, что Арторий вообще слишком часто появляется в нужных местах. Ему нужных. Часто, а главное – вовремя. То к вам в Серапис заглянет, то сюда, в Тартесс. И где бы ни объявился, там обязательно зачинается смута… Которую Арторий же и усмиряет.
– Ну, в Сераписе как будто спокойно…
– Было… Еще месяц с чем-то назад. Тут нам сообщили – у совета остались еще люди за стенами… Толком никто ничего не знает, но магистрат Сераписа почти в полном составе уличен в торговле «синей пылью». А Арторий тут как тут, словно, и не уезжал! Двадцать человек спустили в эту вашу Гладоморню, чтоб ее подземные боги развалили! А начальника полиции вообще выловили из гавани с перерезанным горлом.
– И что теперь?… – растерянно пробормотала амазонка.
– А что еще может быть? Временным правителем назначен его дружок Ланселат, а его правой рукой стал младший квестор Газдрубал. То есть теперь он старший квестор. – Хилиарх в сердцах сплюнул. – Тоже мерзавец отменный, как я слышал… Так что скоро предстоит нам торжественная встреча такого важного человека. Будем перед ним во фрунт стоять и честь отдавать! Я, к сожалению, отказаться не смогу, а вот тебе не придется – твою когорту я распущу завтра… Нет, – он взглянул на чуть посветлевшее небо за окном, – уже сегодня после восхода солнца…
Через час Орландина уже тащила ничего не понимающую сестру, вцепившуюся в тюк с барахлом, в сторону Старой Крепости.
Действовала скорее по наитию, нежели по голому расчету. С нечистью иметь дело она не особенно жаждала, но еще меньше ей хотелось общаться с префектом Британским. Чутье подсказывало, что он будет поопаснее самого дьявола, которого так боится Орланда.
Их пропустили беспрепятственно. Точнее, пропускать их было некому: ополчение уже начало разбегаться по домам.
Проскочив пустыми двориками и спустившись по памятной ей лестнице, воительница остановилась, отдышалась. Да, все эти дни ее крепко вымотали.
– Теперь слушай, сестренка, – собралась она с мыслями. – Тут сейчас появятся… Такие страшненькие с зубами, но ты не бойся. – И добавила, может не столько для Орланды, сколько для себя: – Не надо бояться, они хорошие.
Тут только ей пришло в голову: а как вызывать этих самых «хороших»? Неужели вопить во всю глотку: «Эй, вы там, уродцы мохнатые, повелеваю явиться!»
А потом все случилось само собой. Рука ее словно сама поднялась, сжавшись в кулак, и кольцо на руке ожило.
– Эстар-хх-аккори-айотль-шукка! Угграм! Хокк! – выкрикнула она.
На секунду пришло понимание сказанных ею слов, но потом, как ни старалась, она не могла вспомнить, что повелела.
И не успело эхо пущенных слов заглохнуть, отразившись от каменных стен древней постройки, как знакомо уже затрепетала пустота и оттуда выскочили три гаргульи.
– Ой, чупакабра! – пискнула Орланда, но в обморок не хлопнулась и экзорцизмы читать не начала.
– Значит, так, – пояснила Орландина созданиям. – Нам с сестрой нужно срочно убираться из Тартесса!
– Хорошо, – проскрипела одна из гаргулий, какая именно, девушка не поняла. – Мы уразумели. Пойдем, Дочь Ушедших.
Приглашающе махнула лапкой в сторону еле видимого марева.
И Орландина решительно шагнула туда, таща за собой сестру.
Миг, наполненный ощущением полета во сне, и вот они с Орландой стоят на пожелтевшей траве в зарослях дикой оливы.
Ни гаргулий, ни следов странного тумана не было. Но на грани слуха Орландина ощутила просьбу.
«И скажи ИМ, пусть не трогают Камень Тьмы».
– Ой, сестра, это как же?! – испуганно спросила пришедшая в себя Орланда.
– Очень просто, – не оборачиваясь, изрекла амазонка. – Хорошо иметь друзей.
Прежде чем выбраться из зарослей на свет божий, Орландина осторожно выглянула и чертыхнулась.
Чупакабры, или как их там, перенесли девиц на пару миль от стен Тартесса.
С невысокого холма было хорошо видно уходящее от города войско противника. Видать, Аргантоний уже узнал о прибытии третейского судьи и отправил своих людей устанавливать власть в провинции.
Забрызганные грязью, шли стрелки, укрыв плащами луки и стрелометы. Тяжело громыхая, катились обозы с провизией и крытые повозки со стонущими ранеными. Окруженные тяжелой конницей, двигались медные цистерны с «диким огнем». Перемещались стада отощавшей, как и погонщики, скотины; пьяные иберийцы горячили коней, горделиво скакали нумидийцы в синих плащах и начищенных бронзовых шлемах с серебряными подвесками. Кельты прямо в седле дудели в волынки.
Очередной мятеж заканчивался. Как обычно, ничем.
Правда, несколько тысяч человек об этом уже не узнают, но это как водится.
– Пойдем, сестра, – шмыгая заложенным носом, прохрипела Орланда. – Пойдем, замерзнем же.
Сестры повернули в другую сторону. Через час с небольшим блужданий по зарослям они выбрались на проселок.
Тут ничего не напоминало о войне и смуте. Безлюдный осенний пейзаж и едущий куда-то по своим делам верхом на осле крестьянин в обтрепанной шляпе и ветхих сандалиях.
– Эй, мужик, – перегородила ему дорогу Орландина. – Сколько стоит твоя скотинка?
– Пять солидов, госпожа, – последовал ответ.
Вообще-то сначала его рука рефлекторно дернулась к посоху, но вид меча и доспехов в сочетании со значком опциона подействовал на земледельца умиротворяюще.
Красная цена ослу была пять дисм, но торговаться амазонка была не настроена.
– На тебе два, – в грязь полетели две монеты, – и убирайся.
После того как Орланда с грехом пополам взгромоздилась в седло (Ваал отчего-то никак не хотел ехать верхом на ушастом и битых полчаса пытался выпрыгнуть из своей котомки), воительница молча подхватила ослика под уздцы, и они тронулись в сторону, обратную той, куда уходило войско.
А спустя час после того, как они отправились в путь, в Тартесс въехала блестящая кавалькада. Во главе ее находился высокий длинноусый атлет, а позади на ушастом муле тащился лысый и худой, закутавшийся в леопардовую шкуру субъект с притороченным к седлу длинным посохом. Великий владыка Запада и его приближенный маг…