Как раз, когда я в 12 часов прибыл в лагерь, внезапно на очень близком расстоянии раздался минометный огонь. Не могло быть никакого сомнения, что минометы появились между нами и отрядом Келя. Вслед за этим прервалось телефонное сообщение с последним. Не оставалось никакого иного решения, как немедленно двинуться из лагеря Коромы в полном составе против этого нового противника, причем у меня была некоторая надежда, что, несмотря на неблагоприятную местность, может быть, удастся его захватит врасплох и разбить.
   Не прошло и часа, как мы прибыли к горе Тимбани и быстро отбросили передовые отряды неприятеля. Некоторые из наших разбежавшихся носильщиков сообщили, что губернатор и багаж отряда капитана Келя подверглись внезапному нападению и что весь багаж погиб. Самому же губернатору, якобы, удалось бежать; другие говорили, что он взят в плен. Противник вел оживленный огонь из минометов и был атакован нашими ротами с нескольких сторон. Но он занял выгодную позицию, на которой окопался и укрыл часть захваченного багажа. К сожалению, мы отбили у него очень мало вещей. Все-таки неприятель был окружен и взят под концентрический огонь, от которого понес большие потери. По перехваченному позднее сообщению, один только 1-й полк Королевских африканских стрелков потерял около 200 человек.
   В этом окружении противника приняли также участие несколько рот и патрулей капитана Келя. Наконец, и этот последний повернул со всеми своими силами против врага, появившегося у него в тылу, и рассчитывал его разбить, в то время как крупный патруль был оставлен фронтом на северо-востоке, чтобы сдерживать наступавшего здесь неприятеля. Но этот патруль оказался слишком слабым. Он был оттеснен назад, и пришлось для его усиления вновь выделить подкрепления из отряда капитана Келя. Если неприятель и понес в общем значительные потери, то все-таки мы не смогли достигнуть полного успеха. С наступлением темноты бой прекратился, и мы отошли в удобный для боевых действий район между горами Тимбани и Коромой, которой был заранее разведан.
   Между тем губернатор оказался в лагере у горы Коромы. Во время этого приключения он потерял весь свой багаж и был взят на попечение унтер-офицером Редером, испытанным и способным начальником одной из колонн носильщиков. Я также внес свою долю, чтобы выручить губернатора из его затруднительного положения, и преподнес ему пару синих носок, которые мне были приготовлены его женой еще в начале войны и которые, к сожалению, красили ноги.
   Кроме очень чувствительной потери около 70.000 патронов. мы могли пожаловаться на потерю большого запаса бумажных денег, которых, насколько мне помнится, было 30.000 рупий. Раньше было отклонено мое предложение расплачиваться вместо бумажных денег реквизиционными расписками и тем избавиться от больших нарядов на охрану и избежать бесполезных потерь. Печатались миллионы бумажных рупий, которые было очень тяжело таскать с собой, особенно в этот период войны. Теперь; чтобы все-таки в будущем избежать подобного рода потерь, интендант уничтожил, по моему настоянию, большую часть бумажных денег.
    
   Глава третья. В районе рек Лурио и Ликунго (Май - июнь 1918 года)
   По дороге в Кориву. Больные и раненые. Лагерь у Лурио. Отряд Мюллера берет бому Малему. Наступление неприятельских войск с разных сторон. В богатой стране. Директивы генерала Эдвардса. Бой в кустарнике. Дальнейшее движение на Альто-Молоке. "Бома апельсинов". Постоянные стычки патрулей. Фактория Нампепо и другие поселки. У реки Ликунго. Богатая добыча. Способность туземцев разбираться в числах
   23 мая из лагеря Коромы в Кориву по дороге, проложенной через кустарник, были двинуты остатки багажа и наши главные силы. Большя часть нашей колонны носильщиков и больные были отправлены еще раньше. Арьергард под командой капитана Отто оставался еще несколько дней у горы Коромы и успешно отбил здесь несколько атак неприятеля. Можно было предполагать, что в результате только что окончившейся операции противника на окружение главная масса его войск должна была собраться у Тимбани, и что ему требовалось некоторое время для налаживания своего подвоза до возобновления наступления. Возвращавшиеся патрули сообщали об усиленном автомобильном движении по дороге Нанунгу - гора Тимбани. Другие патрули отмечали наступление неприятельских колонн с востока на северный берег Лурио.
   Без помехи со стороны противника я перешел сначала в богатую область Квири, южнее Махуа, а затем дальше к реке Лурио. При этом выяснилось, что часть наших тяжело раненых и больных не смогут выдержать многодневных переходов в своих носилках. При настоящих условиях было трудно оказывать врачебную помощь, и имелось слишком мало санитаров. Таким образом, не оставалось ничего другого, как собирать время от времени всех больных, которые не могли выдержать дальнейшей переноски, организовывать отдельный лазарет и оставлять их на месте под наблюдением врача. Сам главный врач колониальных войск, доктор Мейкснер, был оставлен больным в таком лазарете в Квири. Здесь я пришел проститься с лейтенантом резерва Шефером, который оказал нам такую большую помощь в 1915 году при подготовке к сражению у Яссини и который теперь заболел болотной лихорадкой. Опытный африканец ясно сознавал свое положение, был, как всегда, любезен и спокойно ожидал своей скорой неизбежной смерти.
   Я не хотел задерживаться долго севернее Лурио, так как предполагал, что эта река, вода в которой незадолго перед этим сильно поднялась, будет представлять серьезное препятствие. Мне было необходимо быстро и без замедления переправить через это препятствие наши большие обозы. Когда же мы подошли к реке Лурио, то оказалось, что многочисленные в это время года броды дают возможность удобного сообщения между обоими берегами. Поэтому мы оставили часть своих сил на северном берегу, а с остальными войсками расположились на южном.
   Страна была очень богата; жители доверчивы; во время прежних действий патрулей и разведывательных отрядов создались хорошие отношения, и один из моих ординарцев был радостно встречен старыми знакомыми.
   Мне надо было привлечь сюда англичан и заставить их направлять сюда все новые и новые части. Если бы я затем начал медленно отходить, то, по моим предположениям, крупные отряды противника последовали бы, вероятно, за нами, но не смогли бы ничего предпринять вследствие больших затруднений с организацией подвоза. Таким образом, можно было выиграть достаточно времени, а это было главной целью, - для действий против более слабых неприятельских лагерей и постов, расположенных дальше на юг. Такой лагерь был обнаружен высланным вперед в южном направлении отрядом капитана Мюллера у Малемы, в том самом районе, где наши войска имели уже раньше удачные дела.
   Капитан Мюллер после многодневного боя захватил бому Малему. Она была занята английским полубатальоном, который отступил ночью в южном направлении. Одновременно из этой бомы ушел на север и португальский патруль, который затем повернул обратно. Капитан Мюллер принял его за отступающих англичан, атаковал во время движения и был очень удивлен, что убитые оказались португальцами.
   После боя капитан Мюллер переменил место своего лагеря. При этом обер-лейтенант Шроттер, больной малярией, остался в боме на короткое время и был взят в плен неожиданно появившимся английским патрулем. Во время движения этого патруля на бому Шроттеру удалось бежать, потеряв все свои вещи. С непокрытой головой - а это много значит при тропическом солнце, - он, совершенно истощенный, в конце концов добрался до наших частей.
   Сообщения туземцев и патрулей не оставляли больше никаких сомнений в том, что крупные неприятельские силы, высадившиеся в Мозамбике{57}, наступают с запада на бому Малему и уже находятся на расстоянии нескольких переходов. Одновременно были получены донесения о движении неприятельских войск на бому Малему с запада со стороны Малакотеры. Наступавший же с севера противник через несколько дней достиг реки Лурио, так что мы были вынуждены очистить северный берег. По захваченным документам и по боям, которые мы имели на северном берегу, можно было установить, что этот неприятель сильнее, чем я это предполагал. При. помощи летучих автомобильных колонн он мог быстро двигаться вслед за нами со всеми своими тыловыми учреждениями, а также с войсковыми частями, которые я оценивал в 3-4 батальона с приданными частями.
   Местность вдоль реки Малема, в которой находились наши лагеря, была на редкость богата. Мтама вполне созрела; томаты, бананы, сладкий картофель (бататен) и другие плоды и овощи встречались в изобилии. Пища была очень разнообразна. Дичи и рыбы было тоже достаточно. Туземцы уже имели дело с немецкими войсками и были очень доверчивы. Когда я ехал однажды верхом из одного отряда в другой, то из своих хижин сбежались женщины, чтобы посмотреть на совершенно незнакомого "джаму" (животное), так как я ехал верхом на лошади. Богатая продовольствием область была так обширна, что мы не могли использовать местные средства полностью, а также прикрыть от противника весь район. Было совершенно невозможно помешать крупным массам неприятельских аскари и его тылам пользоваться продовольствием этой области. Мы были не в состоянии лишить неприятеля возможности базироваться на эту богатую страну и тем сократить свою линию подвоза. Мы не могли также настолько полно использовать местные средства, чтобы после нашего отхода оставшегося продовольствия не хватило для крупных неприятельских отрядов; к тому же в настоящее время мы были очень подвижны. Благодаря продолжительной остановке раненые и больные настолько поправились, что все, даже находившиеся в лазарете, были вполне способны к походу.
   Это преимущество было бы опять потеряно в случае крупных боевых действий. Я решил постепенно очистить район, несмотря на его исключительное богатство, чтобы уйти из кольца, которое образовали вокруг меня неприятельские колонны в плодородной области реки Малемы. При этом я хотел задержать эти неприятельские колонны меньшей частью своих сил с тем, чтобы они действительно увязались за моим арьергардом. Попавшие в наши руки директивы английского командующего существенно помогли мне при разработке оперативных соображений. Он не хотел вторично, как при Кориве, позволить себя провести и потому приказал во всех случаях, едва будет установлено соприкосновение с нами, немедленно высылать несколько отрядов в обход на расстоянии 5-10 английских миль от наших флангов. Генерал Эдвардс, которому я однажды позднее об этом рассказывал, чрезвычайно смеялся тому, что я получил сведения о его указаниях и сообразно этому принимал свои меры. Было ясно, что при соответствующем эшелонировании моих частей в глубину неприятельские обходные колонны подвергались большой опасности попасть между моими отрядами и подвергнуться внезапной атаке с фланга или тыла наших частей, расположенных сзади.
   К сожалению, мне не всегда удавалось выполнение этого плана действий. В этом чрезвычайно густом кустарнике, даже при очень тщательном наблюдении за бивуачными огнями и пылью, можно было располагать только ограниченными отправными данными, чтобы верно направить колонну, а последней было очень трудно сохранить правильное направление. К этому еще следует прибавить массу препятствий вроде густого кустарника, болот и речных потоков. Несмотря на все это, иногда удавалось брать под неожиданный огонь одну из неприятельских обходных колонн. Неизбежных трений при движении отдельными колоннами в густом кустарнике у англичан было больше, чем у нас. Часто во время столкновения происходила путаница, при которой и свои и противник не знали, кого именно они имеют перед собой. Так, например, однажды отряд обер-лейтенанта Руктешеля, стоявший недалеко от неприятеля, отходил в направлении на наши расположенные сзади части. При этом он натолкнулся в кустарнике, на расстоянии 30 шагов, на разведывательный отряд, который оказался неприятельским. На глазах у неприятеля были выдвинуты на позицию пулеметы, и противник, принявший наших за англичан, но внезапно обстрелянный с близкого расстояния действительным огнем, обратился в бегство. Наши собственные патрули также часто попадали в расположение неприятельских войск. Именно при такой обстановке вице-фельдфебель резерва Шаффрат приказал своему патрулю залечь в густой траве, открыл действительный огонь по тыловым частям наступающих неприятельских колонн и затем спрятался. Таким образом, в течение нескольких часов ему удалось несколько раз нанести противнику чувствительные потери и захватить добычу.
   Задерживая противника мелкими частями, я хотел выиграть время, чтобы напасть с главными силами на лежащую далее к югу страну, разбить и рассеять расположенные там слабые неприятельские гарнизоны. Эту область, по имеющимся у нас под рукой описаниям, можно было считать богатой продовольствием. Ближайшей целью при осуществлении этого плана являлась португальская бома Молоке. Судя по захваченной карте, в мирное время она служила местопребыванием высшего гражданского управления и штабом какого-то войскового соединения, крупнее роты. Следовательно, там можно было найти туземцев и продовольствие. Между нами и Альто-Молоке лежала высокая горная цепь Инагу. Дорога от бомы Малемы на Молоке, ведущая западнее в обход гор Инагу, была закрыта английским батальоном, занимавшим укрепленный лагерь у Инагу. Таким образом, можно было ожидать, что наше движение по этой дороге будет задержано, а это, при длине наших колонн носильщиков, было нежелательно. План внезапного нападения на Альто-Молоке в таком случае был бы расстроен.
   Поэтому мы оставили противника, укрепившегося у Инагу, в покое и выступили на Альто-Молоке в обход гор Инагу с восточной стороны. Оперативная обстановка складывалась довольно своеобразно, и ее очень хорошо характеризовал один наш южно-африканец на своем не вполне чистом южно-германском наречии: "Это очень смешная война: мы бегаем за португальцами, а за нами бегают англичане". Мы двигались по тропинкам, проложенным неприятелем, а также напрямик через кустарник. Во время нашего похода мы должны были переправиться через несколько больших рек. Эта область тоже отличалась богатством, и мы скоро наткнулись на свежие человеческие следы, тянувшиеся по направлению на Альто-Молоке, а также на такого рода лагерные постройки, которых я еще ни разу не встречал. Это были плотные и очень аккуратно построенные тростниковые хижины. Некоторые костры еще: тлели, а валявшиеся кругом отрезанные куриные головы имели совсем свежий вид. Происходили перестрелки с португальскими патрулями, и мы захватили несколько ружей с боевыми патронами.
   Теперь нельзя было терять времени. Отряд Мюллера освободили от всякого багажа. Он двинулся вперед и застал в Альто-Молоке только несколько португальских офицеров и унтер-офицеров, пивших в этот момент кофе на веранде очень красивого европейского дома. Я с главными силами двигался медленно. Авангард под командой капитана Келя имел целый ряд мелких стычек, которые в целом стоили неприятелю значительных потерь. Один из наших патрулей аскари был застигнут врасплох более сильным неприятельским патрулем во время сбора продовольствия и захвачен в плен. Затем пленные оказались свидетелями того, как английский патруль вместе с другим английским отрядом имели в кустарнике столкновение с нашими частями и понесли большие потери; во время этой стычки аскари удалось бежать. Беспечность, с которой опять начали действовать многие из наших европейцев, несмотря на все предостережения, привела к бесполезным потерям. Один аскари, отец которого старый эфенди Плантан раньше принадлежал к аскари Висмана{58} из племени зулу, был особенно надежным и развитым человеком, и я охотно брал его с собой на разведку. Он не вернулся назад из одного совершенно бесполезного патрульного предприятия и, вероятно, попал в плен. В общем можно утверждать, что большая часть наших потерь в Восточной Африке была излишней и вызывалась необдуманными действиями.
   В конце концов главные силы соединились с авангардом - отрядом капитана Келя. Это произошло на большой дороге Альто-Молоке-Инагу, на одной европейской плантации с богатыми запасами продовольствия для войск. Отсюда была восстановлена связь с капитаном Мюллером по телефону, установленному неприятелем. Капитан Мюллер сообщил, что боевых припасов захвачено мало и что они, большей частно, были заблаговременно вывезены многочисленными караванами носильщиков в юго-западном направлении. По их следам немедленно были высланы сильные патрули. 16 июля главные силы вступили в Альто-Молоке, и здесь мы нашли прекрасные массивные европейские дома. Они были очень живописно расположены на небольшой возвышенности, с которой открывался вид на далекое расстояние - на окрестные леса и могучие, крупные и скалистые горы на горизонте. На многочисленных апельсинных, деревьях как раз в это время окончательно созрели апельсины, и фактория сразу получила у цветных название "бома я махунгва" (апельсинная бома).
   Многочисленные карты и всякого рода переписка, найденные в фактории, дали нам довольно ясное представление о местности, лежавшей в направлении на Квелимане. Судя по этим документам, от Альто-Молока через или до Квелимане существовала проволочная связь; при впадении реки Лугелла в реку Ликунго находилось управление крупного общества - Лугелльской компании. Там имелись обширные плантации и сады, и хранились большие запасы продовольствия. В общем, главная фактория Лугелльской компании была, по-видимому, центральным складом продовольствия и военных предметов для крупных войсковых соединений. Если мы желали использовать шансы, которые давала нам такая обстановка, то младшие начальники должны были действовать очень быстро и решительно, и их нельзя было ограничивать никакими слишком точными указаниями. Наши патрули, высланные для преследования, должны были уметь быстро и самостоятельно приспосабливаться ко всем изменениям обстановки в том случае, если первоначальные предположения не подтвердятся. Они не должны были терять времени; иначе неприятель мог своевременно увезти продовольствие. Для этого в его распоряжении была железная дорога, которая начиналась недалеко от главной фактории Лугелльской компании и шла на юг к реке Намакурра, по которой ходили пароходы.
   Район Альто-Молоке, как мы и предполагали, оказался очень богатым. Поэтому мы были в состоянии обеспечить всем необходимым отряд Мюллера, чтобы облегчить ему преследование неприятеля. Один из патрулей этого отряда захватил у Или магазин противника. Неприятельская колонна носильщиков была отпущена англо-португальским отрядом, расположенным на расстоянии нескольких переходов к востоку от Альто-Молоке. Эта колонна, ничего не подозревая о нашем присутствии, хотела пройти через район Альто-Молоке и была направлена нашим интендантом для переноски продовольствия, захваченного в Или. Эта авантюра, к сожалению, не удалась, так как у Или появился новый английским отряд, по-видимому из Инагу, и прогнал наш патруль.
   Дальнейшее движение на Или наших главных сил затруднялось сильными неприятельскими патрулями, подошедшими с севера к дороге Альто-Молоке - Или. Наши энергично преследовали один из этих патрулей и атаковали его на бивуаке. Но у меня получилось впечатление, что с севера от Или и Альто-Молоке к нам приближаются более крупные части противника. Я не хотел задерживаться, а, наоборот, стремился возможно скорее соединиться с отрядом Мюллера, который направлялся к реке Лугелла. Итак, я обошел Или с юга и захватил португальскую факторию Нампепо. В этой стороне различными португальскими компаниями основаны небольшие чисто построенные фактории, которые расположены на расстоянии около перехода друг от друга и находятся в центре районов, управляемых компанией. Целый ряд таких факторий вместе с их магазинами попал в наши руки. Нампепо являлось одной из таких факторий, но более крупной, чем остальные, и находилось, кроме того, в исключительно богатой местности. Особенностью бивуака у Нампепо являлась охота на домашних свиней, которые одичали и в большом количестве водились в кустарнике. Таким образом, кроме свиного жаркого и студня, мы имели также и великолепную кровяную колбасу. Один немецкий плантатор из окрестностей Морогоро, Гаутер, доставлявший много колбасы в Морогоро во время войны, приобрел достаточные знания в колбасном производстве и был нам очень полезен. Воловьи кишки он заменил свиными, и удовольствие от этого лакомства было так велико, что мы не обращали внимания на пули, попадавшие в наш лагерь.
   Значительный неприятельский отряд приближался с севера к боме Нампепо, которую удерживало наше охранение под командой капитана Шпангенберга. С высоты можно было отчетливо наблюдать наступление большой колонны противника. Ввиду того, что наше положение было чрезвычайно благоприятно для контратаки, мы не беспокоили неприятеля во время его движения. Однако, против всякого ожидания противник нас не атаковал. Поднимавшиеся из кустарника в расстоянии около 1500 метров клубы дыма показали нам, что англичане расположились там биваком. Наши патрули обошли неприятеля, подкрались ночью к его лагерю и обстреляли последний. Отряд Келя присоединился к нам, и я с главными силами выступил дальше, чтобы двигаться вслед за отрядом Мюллера в направлении на реку Лугеллу. Капитан Шпангенберг остался в соприкосновении с противником и должен был затем следовать за нами на расстоянии одного перехода в качестве арьергарда.
   Между тем отряду капитана Мюллера удалось переправиться в брод через реку Ликунго у устья Лугеллы и здесь нанести чувствительное поражение португальскому батальону, который выдвинулся сюда с юга для прикрытия района. Мы захватили несколько пулеметов. Громадные запасы Лугелльской компании попали в наши руки. Можно было с избытком снабдить всех продовольствием и материалом для одежды; остальные же продовольственные запасы (около 300.000 тонн) и оборонительные постройки попросту сожгли. Капитан Мюллер считал свою задачу выполненной, и, так как другой выгодной цели не имелось, вернулся обратно на восточный берег Ликунго, где и ожидал моего прибытия.
   Я опасался, что богатая добыча последних недель соблазнит отдельных европейцев на самовольное присвоение себе различных вещей, и воспользовался случаем, чтобы доказать неправильность подобного образа действий. Я объявил, что военная добыча принадлежит правительству и каждый нуждающийся в чем-либо из добычи обязан заявить об этом. Вещь оценивалась и оплачивалась желающим ее получить. Мне было важно не допустить разложения войск, чтобы иметь возможность обращаться к чувству чести и требовать исполнения приказов.
   Время от времени мы захватывали боевые припасы; в наши руки попало даже небольшое португальское орудие. Но крупная добыча патронов, на которую мы рассчитывали и к которой стремились, не удавалась. Я вообще сомневался, были ли в Альто-Молоке и Или такие большие запасы, и не имел ли я в этом случае дело с обычной привычкой туземцев к преувеличению. Это еще совершенно не указывало на злой умысел с их стороны, наоборот, туземцы относились к нам очень хорошо. Так, например. они по собственной инициативе привели к нам обратно бежавшего пленного португальского офицера. Точно так же туземцы задержали и избили нескольких наших черных боев, вероятно, во время грабежа и доставили их в лагерь, извиняясь тем, что они их приняли за португальцев. Если даже европейцу трудно верно определять численность, то туземец и подавно путает крупные цифры, и употребляемые им выражения "минги" (много) или "кама маджани" (как трава) может одинаково означать и 50 и 5.000.
    
   Глава четвертая. Дальнейший поход в южном направлении (Июнь - июль 1918 года)
   Где находятся неприятельские боевые припасы. В поисках. Неудобства длинных походных колонн. Кокозани - Намакурра. Через Ликунго. Успех у Намакурры. Укрепленная станция. Артиллерийская подготовка и штурм. Бегство неприятеля через реку Намакурру. Потери с обеих сторон. Железная добыча продовольствия и боевых припасов
   Но, где бы ни хранились крупные запасы патронов, они во всяком случае пока не попали в наши руки, хотя и стоили того, чтобы возобновить поиски. На то, что они должны были находиться где-либо в этом районе, указывала общая оперативная обстановка, а также захваченные нами документы. Весьма вероятно, что более крупные запасы хранились далее к югу; их или переправили туда ввиду нашего наступления, или же они находились там еще раньше. Не исключалась возможность, что патроны будут быстро переброшены к морскому побережью для погрузки их, в случае необходимости, на пароход.
   Во время похода наши сильные патрули обследовали местность более чем на один переход и захватили несколько мелких продовольственных магазинов, но не нашли никакого оружия или боевых припасов. Отряд Мюллера, с которым мы 27 июня соединились у Муджебы, в тот же день выступил дальше на юг. Туземцы говорили об одной большой боме Орига, которая была расположена где-то еще южнее в приморском районе и где должно было находиться очень много боевых припасов. Поиски этой бомы возлагались на отряд Мюллера. Сведения о ней, как всегда бывало в таких случаях, не отличались большой точностью. Я не сомневался, что во время похода поступят и другие противоречивые донесения. Но для поверки сведений не имелось времени. Приходилось верить, что в них есть хотя бы доля правды. Учитывая эти данные, капитану Мюллеру предоставили самую широкую свободу действий. Я с главными силами, конечно, двинулся бы к нему на помощь и во всяком случае справился бы с создавшимся положением. Но он не должен был выжидать особых приказов и инструкций. Я сознавал, что этим самым ведение операций передавалось почти исключительно в руки младшего начальника, что было возможно только при отличной тактической подготовке и широкой инициативе последнего.