Вернувшись в спальню родителей, он вырвал лист из старой газеты, разделил его на четыре примерно равные части, скомкал бумагу в шарики и, целясь в центральный ромб настенного ковра, метнул их поочередно с середины комнаты. Два попали точно в цель, один зацепил границу красно-синего ромба и еще один ушел на пол-ладони вправо. Возможно, по вине все еще сильной боли в руке – а она, как назло, была правой.
Назар подобрал газетные шарики и повторил серию бросков. Три в цель, один немного выше. Удовлетворенно кивнул сам себе. Неплохо.
Потом расстегнул «молнию» на сумке дяди Артура – ее принес в спальню отец, когда искал паспорт, перед отправкой тела в морг. Однако тот обнаружился во внутреннем кармане пиджака, вместе с которым Левшиц вынес сумку, и поэтому, к теперешней радости Назара, так и не удосужился в нее заглянуть.
Весь свой замысел Назар построил на том, что в ней находилось.
В карманах джинсов он разместил уже настоящие метательные «снаряды» – их также было четыре – которые до того находились в сумке между теми же рубашками, что и пистолет. Его Назар достал в последнюю очередь. Но сразу отложил в сторонку, вспомнив еще кое о чем. Про ярко-желтый значок, который нашел днем на кухне вместе с посланием. Значок, присланный ему по вневременной почте безымянным мальчиком.
Он отыскал его в одном из карманов снятых перед этим спортивных брюк. И явственно ощутил тепло, исходившее от улыбчивого, похожего на веселое солнце кругляка, словно тот перешел прямо к нему – от старого хозяина к новому – сохранив еще живое прикосновение рук.
Что касалось послания, то его нигде не было видно. Назар попытался вспомнить, куда его задевал и еще раз внимательно осмотрел комнату. Кажется, последний раз он держал его в руках, когда вбежал в спальню родителей, чтобы заступиться за Валерию. А вот после… Он напрочь позабыл об этих слегка пожелтевших сложенных листках, хотя неоднократно на протяжении дня, а затем и ночи, думал о послании.
Исчезновение письма взволновало Назара, однако следовало отложить его более тщательные поиски на потом. Пора было браться за дело.
Приколотый к джемперу слева на груди значок добавлял уверенности и вселял чувство, что он не один.
Все верно – теперь их было двое.
Валерия сидела рядом на длинном узком сидении вдоль борта, опустив голову ему на плечо, вздрагивая и приоткрывая осоловелые глаза, когда машину подбрасывало на ухабах. Середину салона занимали носилки с целиком накрытым грязно-белой материей телом. По другую сторону от них сидели медсестра и санитар, врач занял место в кабине рядом с водителем.
Машину несколько раз подряд тряхнуло, Валерия заворочалась у него на плече и снова успокоилась.
Очень сильное чувство очень большой ошибки…
Еще во время прощания с сыном – странно затянувшегося, напряженного какого-то – у него возникло впечатление, пацан что-то замышляет. И вместе с тем испытывает страх, который не в состоянии полностью скрыть. Будто внезапно решился на отчаянный поступок.
Однажды в детстве Левшицу пришлось заставить себя вызвать на драку большого парня, который был на четыре года старше и намного сильнее его, за то, что тот ради забавы сломал три пальца на руке его лучшему другу, в игре под названием «Пять минут гестапо», и – черт побери! – тому самому, что сейчас, медленно остывая, трясся на носилках перед ним, накрытый грязной простынею. В тот день он случайно увидел, выходя из дому, свое лицо в зеркале. Такой же взгляд был и у Назара тогда в коридоре.
Но что мог замышлять его восьмилетний сын, оставшись ночью дома один? На что мог решиться?
– О, черт!.. – пробормотал Левшиц, хмурясь от смутной догадки, за что удостоился двух беглых взглядов с сидения напротив.
«Нужно будет сразу же позвонить домой, когда доберемся до больницы. Только бы пацан не успел натворить глупостей».
Тем не менее, войдя в детскую, сразу вскинул ствол наизготовку обеими руками, поводя им в разные стороны, как видел в кино о полицейских. Указательный палец плотно лег на курок. Но солидный вес и слишком большая неудобная рукоятка быстро доказали, что так он долго не продержится. Назар опустил пистолет, готовый в любой момент поднять его снова.
То обстоятельство, что грохот выстрелов наверняка всполошит соседей по всему дому, вряд ли способно тебя смутить в восемь лет, особенно если собираешься открыть сезон охоты на монстров в своей комнате.
Бархатисто щекочущий ноздри запах пыли в детской свидетельствовал о том, что либо туннель опять открылся, либо – чудовище находится уже совсем близко.
Но где мог затаиться Стучащий По Трубам в небольшой комнате, где все на виду?
На всякий случай Назар даже глянул на потолок. Никаких следов монстра.
Он приблизился к кровати на расстояние одного шага и заметил, что она немного сдвинута от стены в голове, образуя зазор, достаточный, чтобы просунуть руку. Но не более того. Это наверняка ничего не доказывало, кровать мог сдвинуть любой из взрослых: Валерия, когда демонстративно заперлась в детской, Левшиц-старший и даже еще живой дядя Артур, зацепившись ногой за спинку во время своего панического бегства.
Вспомнив о госте, Назар слегка поежился – это был плохой человек, но он вовсе не собирался подстраивать, чтобы все закончилось именно так. Он просто хотел его напугать и заставить убраться из их дома.
В квартире стояла ничем не нарушаемая тишина, и только с улицы доносился шелест листвы на деревьях, потревоженной короткими порывами ветра. Ночь. То самое время, когда почти все живое погружено в самый глубокий, самый колдовской сон. Стрелки Назара указывали на половину четвертого. Здесь, в его комнате, не висело настоящих часов, но стрелки не ошиблись. Ровно три часа тридцать минут.
Назар положил пистолет на подушку у изголовья и начал двигать кровать от стены, разворачивая ее поперек комнаты.
И увидел туннель.
– Похоже, мы сначала заедем в морг сдать клиента, – он кивнул на носилки и осекся, встретившись взглядом с Левшицом, – Я хотел сказать…
– Это может потерпеть, – Михаил пропустил его слова мимо ушей, кроме тех, что означали задержку. – Я хочу, чтобы мою жену как можно быстрее доставили в больницу.
– Но… – попытался возразить санитар, глянув на медсестру, безучастно изучавшую манжет на рукаве своего халата.
– Сначала в больницу, – повторил Левшиц с угрозой в голосе, на церемонии времени не было.
Санитар пожал плечами, мол, лично мне без разницы, чувак. Передвинулся вдоль длинного сидения вперед салона и постучал в перегородку с небольшим окошком, отделявшую кабину водителя.
В первый момент Назару показалось, что часть пола просто-напросто обвалилась вниз к соседям на первом этаже, и сейчас он увидит их лица с широко раскрытыми ртами, поднятые к потолку. Вот только перекрытия между этажами не бывают такой ненормальной толщины и не делаются из подобного зыбкого материала, похожего на многовековой слой спрессованной пыли. Дыра уходила под непрямым углом, как будто была прорыта гигантским червяком. Достаточно большая, чтобы пропустить взрослого человека.
И опасное чудовище.
Запах пыли теперь прямо-таки шибал в нос. Назар отступил на пару шагов от туннеля, готовый в любую секунду вскинуть пистолет и спустить курок. Если дверь открыта, значит, должен очень скоро появиться и тот, кто ее открыл.
Главное было не капитулировать в последний момент, проще говоря – не наложить в штаны.
Левшиц в сердцах выругался и, не тратя времени на заведомо бесполезные препирательства, быстрыми шагами направился обратно к выходу. Если ему не изменяла память, у центрального входа больницы висела пара таксофонов, он очень рассчитывал, что в рабочем состоянии.
Чертыхнувшись, он на полпути повернул назад – так как телефонной карточки при себе не оказалось. Приходилось надеяться, что карточка Валерии окажется у нее в сумочке. Левшиц мысленно поклялся, что в следующем месяце кровь из носу обзаведется мобильным телефоном.
– Где тебя носит? – сонно встретила в приемной его Валерия. – С минуты на минуту меня должны отвести в отделение, как только появится врач. Вообще не понимаю, зачем ты согласился…
– Лера, мне нужно срочно позвонить, – нетерпеливо перебил Левшиц.
– Что-нибудь случилось? – заторможено отозвалась Валерия, явно с превеликим усилием заставляя себя соображать. – А куда?
– Телефонная карточка при тебе? – он схватил ее сумочку, проигнорировав оба вопроса. – В каком отделении? Черт! Как ты ей пользуешься, сюда даже руку просунуть невозможно!
– Сравнил, – фыркнула Валерия, – Дай сюда, ради Бога, я найду. Это тебе не рюкзак дли рыбалки, а деликатная вещь. С твоими ручищами…
– А это что? – Левшиц вытянул «ручищу» из сумочки жены, точнее, только пальцы, между которыми, вероятно, по чистой случайности попали несколько слегка пожелтевших сложенных листков бумаги.
– А-а… это, – Валерия с трудом присмотрелась. – Выпало у Назара, когда… какое-то очередное баловство, наверное. Подобрала, чтобы потом посмотреть. Иногда не мешает знать, чем…
– Подожди! – отмахнулся Левшиц, уже успев развернуть первый лист (Валерия обиженно надула губы), и пробежал глазами по верхним строчкам.
Но то были лишь ложные сигналы тревоги, вызванные томительным ожиданием и напряжением. За последние две ночи Назар порядочно вымотался, и теперь глаза начали предательски слипаться.
Когда портьера на окне шелохнулась первый раз, боковым зрением он принял это за резкий порыв ветра, проникший через форточку. Но с улицы в тот момент не доносилось даже шелеста листвы на деревьях. Назар среагировал по-настоящему только тогда, когда портьера со скрипом колец по карнизу уверенно поползла, отклоняясь и пропуская в комнату Того, Кто Стучит По Трубам.
Назар от неожиданности оторопел с полуопущенным пистолетом в руках. Если б кто-нибудь из киношников по невероятному стечению обстоятельств оказался бы поблизости с включенной камерой наготове – это был бы прямо-таки классический выход из-за шторы.
Однако дело было даже не в том, что монстр все это время находился в комнате за его спиной – бука был просто огромен. Выше любого самого высокого человека, которого Назару доводилось видеть. Выше – намного выше! – чем он себе представлял. Сгорбленные плечи, длинные лапы, свисающие до шишковатых колен на непропорционально коротких ногах, черные загнутые когти, темно-серая свалявшаяся шерсть…
Монстр бросился на него через мгновение. По счастью, путь ему преградила кровать, развернутая поперек комнаты. Удар отбросил ее на полшага, комната дрогнула. Назар попятился и только сейчас наконец вспомнил про пистолет. Поднял. Нажал на курок, целясь прямо в морду чудищу – раз, другой, третий…
Ничего не произошло. Поскольку никто не объяснил ему, что пистолет следует для начала снять с предохранителя.
Увидев, что оружие не действует, Назар в отчаянии запустил бесполезную железяку в надвигающегося монстра. Тот лениво отмахнулся лапой, клацнув когтями о металл, ощерился зубастым ртом и глухо заворчал. Пистолет, пролетев через комнату, беззвучно канул в дыру туннеля.
Сие означало, что план Назара с превеликим треском и грохотом провалился.
Тот, Кто Стучит По Трубам легко перемахнул через кровать.
Но тут же был вынужден уклониться от первого «снаряда», пущенного отступившим назад мальчиком.
Следующий «снаряд» тоже пролетел мимо.
Назар надорвал сразу два оставшихся у него целлофановых пакетика, туго набитых наркотическим порошком дяди Артура, и бросил их вместе. И оба на этот раз попали в цель с чмокающим хлопком. Один угодил прямо между близко посаженых глаз, другой – в нос. Морда бабая окуталась белым облаком. Назар победно завопил, подбежал к зафыркавшему чудовищу, прижавшему лапы к глазам, и врезал изо всех сил по шишковатому колену носком кроссовка. Потом еще раз. Острые когти со свистом рассекли воздух всего в каких-то считанных сантиметрах от лица Назара, успевшего, к счастью, вовремя отскочить.
«Сматывайся! – рассудительно посоветовал Дедуля-Из-Лифта, – Без настоящего оружия тебе одному с ним не управиться. Пора делать ноги, сынок. Пока есть возможность…»
– Да пошел ты!.. – он уже не чувствовал, ничего, кроме выплеснувшейся наружу ярости. Схватил подвернувшийся под руку стул и широко размахнулся.
Чудовище двинулось снова вперед, но его вдруг повело в бок – наркотик подействовал. Видать, порошок у дяди Артура был что надо.
– Получай! – Назар крепко саданул стулом присевшего монстра по голове. Сидение вылетело из рамки и свалилось на пол. Удар вышел сильным, но недостаточным, чтобы причинить серьезный ущерб Стучащему По Трубам. Он внезапно выпрямился и ухватил когтями Назара за джемпер.
Из приоткрытой пасти свисали длинные упругие сосульки слюны, цепляясь за шерсть на груди, ноздри с сиплым хлюпаньем выдували зеленоватую густую слизь, которая пузырилась и лопалась при каждом вдохе-выдохе. Налитые кровью, воспалившиеся глаза, не мигая, смотрели прямо на него.
«Мне встречались детеныши и понаходчивее тебя и попроворнее, – прошептал в мозгу Назара бестелесный голос Того, Кто Стучит По Трубам. – Хочешь поиграть со мной?»
Он рванулся что было мочи, оставив в когтях монстра клочок вязаного джемпера, и кинулся к двери детской. Однако тот настиг его одним прыжком, повалил на пол, сдавливая шею лапой так, что полностью лишил возможности дышать. Комната перед глазами Назара поплыла, пятки бессильно заколотили по полу.
«Поиграем? Последний раз. – Толстая нитка слюны сорвалась из зловонной пасти и упала Назару прямо в раскрытый рот. – Сначала я высосу твои глаза…»
Бука наклонился к нему, выпячивая вперед огромные обезьяньи губищи, сложенные в смокчущую присоску. Назару каким-то чудом удалось вывернуться, он веретеном прокатился по паркету, отплевываясь, вскочил на ноги и снова упал.
– Б'а-б'а… Б'а-а-а!.. – насмешливо пробурчал монстр, подтягивая его к себе за ногу.
Назар с безнадежной, отчетливостью понял, что если у него и был призрачный шанс справиться с ним в открытую, то пропал вместе с пистолетом. Впрочем, теперь он сомневался, что и это бы помогло. Он был слишком самонадеянным и совершил огромную глупость – бабай непобедим. Во всяком случае, для маленького мальчишки. И это означало конец.
Внезапно Назар почувствовал, что нога выскальзывает из кроссовка, дернул ее сильнее… и – о чудо! – освободился. Смятый как тряпка кроссовок остался зажатым в когтистой лапе. Монстр рассерженно рыкнул и моментально заслонил собой дверной проем, отрезая Назару путь для бегства из детской. Полученная им доза наркотиков быстро переставала действовать, и чудовище заметно становилось все быстрее и быстрее.
«Тебе не переиграть меня, – послал монстр, снова поймав взгляд Назара. – Еще никому не удавалось».
– Сначала поймай! Пугало трахнутое! – крикнул он в ответ. Хотел дерзко и оскорбительно, но вышло жалко и плаксиво; голос сломался от безнадежного понимания, что его УЖЕ поймали. И скоро он станет одним из тех сотен или тысяч детей, которых убил этот монстр. И которых будет убивать еще, когда все его нынешние ровесники умрут от старости.
Он не мог рассчитывать даже на то, что шум привлечет внимание соседей внизу – похоже, те сейчас находились в летнем отпуске.
Стучащий По Трубам яростно хлестнул себя коротким лысым хвостом по бедру и направился к нему. Теперь деваться Назару было уже действительно некуда – сзади развернутая поперек комнаты кровать, а за ней – пару шагов до окна. Тупик.
Последняя игра закончилась.
Назар перескочил через кровать и, схватив с письменного стола лампу, запустил в монстра. Та угодила в стену, жалобно звякнуло разбитое стекло… Промах столетия.
– Б'а-б'аа-а!.. – восхитился бука. Он уже не торопился, мальчик был надежно заперт в клетке.
Память вдруг напомнила Назару о больших ножницах что лежали в ящике его письменного стола и которые он в последнее время использовал для разрезания капроновых нитей от воздушного змея. Скорее, это было последним шагом отчаяния.
– Ну, давай, попробуй! – Назар выставил ножницы острыми концами вперед. Монстр фыркнул, разбрызгивая слизь по сторонам, и пригнулся для броска.
– Предоставь-ка это дело мне, сынок, – сказал кто-то за его сгорбленной спиной.
Двадцать один год спустя, работая над своей первой книгой, Назар напишет: «Я никогда не был девочкой и поэтому, наверное, стал мужчиной. Но – если серьезно – зато могу с полной уверенностью сказать: для любого мальчишки его отец – тот самый единственный настоящий друг, который способен прийти на выручку в нужный момент, когда он влипнет в какую-нибудь предательскую западню, блуждая по непредсказуемо извилистым и часто опасным улочкам таинственного государства под названием Детство…»
На пороге детской стоял Михаил Левшиц. С каменно-белым лицом сжимая кулаки.
Тот, Кто Стучит По Трубам обернулся с низким угрожающим рычанием. И тут же получил страшный правый джеб, который заставил его с грохотом полететь на пол.
– ПАПА! – увидев отца, Назар моментально расплакался.
– Ты цел?
– Да, все отлично, – Назар пошел ему навстречу, радуясь и плача одновременно, стал перелазить через развернутую поперек комнаты кровать. – Как ты узнал…
Однако Левшиц сделал ему предостерегающий жест, чтобы он не приближался. Монстр, мотая головой, начал подниматься. Теперь его маленькие, налитые злобой и кровью глаза не предвещали ничего хорошего им обоим.
Назар был вынужден признать тот факт, что все еще далеко не закончилось.
Когда бука выпрямился перед отцом во весь рост, он увидел, насколько же тот огромен. Он возвышался над ним на добрых полторы головы, казалось, совсем немного не дотягиваясь до потолка. Михаил Левшиц был мужчиной могучего сложения и ростом далеко за метр девяносто, но рядом с Тем, Кто Стучит По Трубам выглядел не более чем скромным крепышом.
Даже сам Левшиц казался несколько озадаченным, посмотрел на дыру туннеля в полу, где обычно стояла кровать Назара. С выражением легкого замешательства покачал головой. Затем снова перевел взгляд на своего химерического противника. Долгий и тяжелый.
Они двинулись навстречу друг другу и сцепились как борцы. Левшицу удалось перехватить лапу монстра в кисти, не давая тому пустить в ход свои серповидные когти, и, высвободив плечо, провести классный апперкот. Зубы чудовища звонко клацнули, будто медвежий капкан. Михаил, пользуясь секундной дезориентацией противника, попытался его оттолкнуть от себя, но это оказалось совсем не просто – в результате оба повалились на кровать. Еще во время падения каждый старался приземлиться сверху. Михаил Левшиц был очень силен физически, рубашка с треском разошлась на швах под натиском вздувшихся мускулов, однако Стучащий По Трубам, похоже, все-таки был сильнее. После короткой борьбы Левшиц лежал на спине, подмятый чудовищем.
– Па-а, держись! – Назар, видя, что даже его отцу не одолеть буку в одиночку, прыгнул тому прямо на спину, колошматя по ней ножницами – Левшиц охнул под дополнительной тяжестью. Казалось, острые концы ножниц тычутся не в живую тварь, а в замороженную говяжью тушу, не в силах продырявить даже шкуру. Тем не менее, чудовище взревело от боли и выгнуло спину, ослабив хватку – благодаря чему Левшиц-старший тут же заехал ему локтем в нос – и брыкнулось так, что Назар отлетел от кровати к самой стене. Он зажмурился в ожидании удара.
…И вдруг почувствовал, что словно куда-то проваливается и летит. Это длилось всего две или три секунды. Затем он приземлился на что-то не очень твердое, слегка пружинящее, но больно ушибся голенью. Открыв глаза, Назар увидел пистолет дяди Артура. А вокруг…
Более необычного места Назар никогда не встречал в жизни – ни раньше, ни когда-либо в будущем. Он провалился в туннель, оказавшись в берлоге Того, Кто Стучит По Трубам.
В разные стороны тянулись петляющие неровные проходы, то сужаясь в поперечнике, то резко раздаваясь во всех направлениях. Их темная бугристая поверхность состояла из какой-то массы, похожей на тысячелетнюю свалявшуюся пыль. Удушливо-мышиный запах здесь стоял просто умопомрачительный – возможно, прямо в этой, неведомо откуда и как скопившейся лежалой пыли и неведомо где, устроил свое логово монстр.
Все заполнял колеблющийся тускло-малиновый свет, источником которого были тысячи копошившихся отдельными, медленно перемежающимися островками букашек с длинными стрекозиными крыльями. Одну такую Назар уже видел прошлым утром, обнаружив под кроватью. Брюшка насекомых светились.
Ближайшие к нему скопление засуетилось, ускорив передвижение, и застрекотало, когда он поднялся на ноги и сделал шаг, чтобы рассмотреть их поближе. Светящиеся малиновые островки были повсюду – мигрируя снизу вверх, по стенам проходов, по потолку, везде.
Назар, задрав голову, посмотрел прямо под собой. В потолке – или в том, что здесь им являлось – зиял неправильной формы колодец, под небольшим уклоном ведущий вверх. Он выбрал наиболее подходящий угол обзора, откуда смог увидеть выход. Казалось, тот находится всего в нескольких метрах отсюда в полу его комнаты. Назар даже уловил приглушенные звуки борьбы Михаила Левшица с чудовищем.
Он еще раз осмотрелся, пытаясь отыскать способ выбраться обратно. Неизвестно, каким образом это удавалось проделывать здешнему хозяину, но Назару нужно было отыскать свой собственный путь наверх. Возможно, таковой существовал. В нем все сжималось от ужаса при мысли, что бука уже загрыз отца и может в любую секунду вернуться к себе в берлогу, не найдя Назара в комнате.
В таком случае, его ожидал приятный сюрприз.
Нефеш
Сколько успело пройти времени, как он провалился в туннель? Минута? Три? Назар вызвал стрелки, что удавалось ему всегда без особого труда. Но вместо них возникла пустая клепсидра. Сделал еще одну попытку. Ничего не вышло.
Зрение постепенно адаптировалось к малиновому полумраку, и Назар заметил, что отовсюду торчат части самых разнообразных предметов. Причудливо искаженные, выкрученные, будто бы вывернутые наизнанку. Но все-таки в некоторых сумел распознать автомобильное колесо, словно увязшее в болоте, верхушку напольных часов с быстро вращающейся секундной стрелкой по наполовину видимому циферблату, то исчезающей, то появляющейся снизу опять – стрелка всякий раз меняла форму, как извивающийся червь, – ножку стула или кресла, угол комода, каблук, толстенный корень дерева, потрепанное портмоне…
Чем являлось в действительности большинство других предметов, осталось для него загадкой.
Рядом с «его» дырой торчал отрезок фантастически скрученной в узлы крашеной в белую краску железяки, похожей на трубу. Назара внезапно осенило, что он видит кусок отопительной батареи, пожалуй, той самой, что вела в его квартиру. Он был уверен – той самой.
К своему невероятному облегчению Назар снова уловил сверху звуки продолжавшейся борьбы, которые означали, что отец еще жив и не собирается сдаваться.
Назар подобрал газетные шарики и повторил серию бросков. Три в цель, один немного выше. Удовлетворенно кивнул сам себе. Неплохо.
Потом расстегнул «молнию» на сумке дяди Артура – ее принес в спальню отец, когда искал паспорт, перед отправкой тела в морг. Однако тот обнаружился во внутреннем кармане пиджака, вместе с которым Левшиц вынес сумку, и поэтому, к теперешней радости Назара, так и не удосужился в нее заглянуть.
Весь свой замысел Назар построил на том, что в ней находилось.
В карманах джинсов он разместил уже настоящие метательные «снаряды» – их также было четыре – которые до того находились в сумке между теми же рубашками, что и пистолет. Его Назар достал в последнюю очередь. Но сразу отложил в сторонку, вспомнив еще кое о чем. Про ярко-желтый значок, который нашел днем на кухне вместе с посланием. Значок, присланный ему по вневременной почте безымянным мальчиком.
Он отыскал его в одном из карманов снятых перед этим спортивных брюк. И явственно ощутил тепло, исходившее от улыбчивого, похожего на веселое солнце кругляка, словно тот перешел прямо к нему – от старого хозяина к новому – сохранив еще живое прикосновение рук.
Что касалось послания, то его нигде не было видно. Назар попытался вспомнить, куда его задевал и еще раз внимательно осмотрел комнату. Кажется, последний раз он держал его в руках, когда вбежал в спальню родителей, чтобы заступиться за Валерию. А вот после… Он напрочь позабыл об этих слегка пожелтевших сложенных листках, хотя неоднократно на протяжении дня, а затем и ночи, думал о послании.
Исчезновение письма взволновало Назара, однако следовало отложить его более тщательные поиски на потом. Пора было браться за дело.
Приколотый к джемперу слева на груди значок добавлял уверенности и вселял чувство, что он не один.
Все верно – теперь их было двое.
* * *
Всю дорогу Михаила Левшица не покидало назойливо колющее чувство допущенной ошибки – пока не досягаемой для четкого понимания, похороненной в нагромождении множества внезапных событий и хаосе эмоций. Ошибки того рода, что осознаешь лишь тогда, когда становится уже слишком поздно.Валерия сидела рядом на длинном узком сидении вдоль борта, опустив голову ему на плечо, вздрагивая и приоткрывая осоловелые глаза, когда машину подбрасывало на ухабах. Середину салона занимали носилки с целиком накрытым грязно-белой материей телом. По другую сторону от них сидели медсестра и санитар, врач занял место в кабине рядом с водителем.
Машину несколько раз подряд тряхнуло, Валерия заворочалась у него на плече и снова успокоилась.
Очень сильное чувство очень большой ошибки…
Еще во время прощания с сыном – странно затянувшегося, напряженного какого-то – у него возникло впечатление, пацан что-то замышляет. И вместе с тем испытывает страх, который не в состоянии полностью скрыть. Будто внезапно решился на отчаянный поступок.
Однажды в детстве Левшицу пришлось заставить себя вызвать на драку большого парня, который был на четыре года старше и намного сильнее его, за то, что тот ради забавы сломал три пальца на руке его лучшему другу, в игре под названием «Пять минут гестапо», и – черт побери! – тому самому, что сейчас, медленно остывая, трясся на носилках перед ним, накрытый грязной простынею. В тот день он случайно увидел, выходя из дому, свое лицо в зеркале. Такой же взгляд был и у Назара тогда в коридоре.
Но что мог замышлять его восьмилетний сын, оставшись ночью дома один? На что мог решиться?
– О, черт!.. – пробормотал Левшиц, хмурясь от смутной догадки, за что удостоился двух беглых взглядов с сидения напротив.
«Нужно будет сразу же позвонить домой, когда доберемся до больницы. Только бы пацан не успел натворить глупостей».
* * *
Пистолет показался Назару неожиданно тяжелым, будто кусок железа, которым, в сущности, он и являлся – около килограмма собранных в убийственный механизм металлических частей и деталей. Он напоминал одну из тех «пушек», какими любят размахивать крутые парни в старых боевиках. Динозавр в семействе легкого оружия. Назар, привыкший к незаметному весу пластиковых игрушек, плюющихся водой или щелкающих пистонами, усомнился, сумеет ли вообще удержать его в руках, если доведется стрелять.Тем не менее, войдя в детскую, сразу вскинул ствол наизготовку обеими руками, поводя им в разные стороны, как видел в кино о полицейских. Указательный палец плотно лег на курок. Но солидный вес и слишком большая неудобная рукоятка быстро доказали, что так он долго не продержится. Назар опустил пистолет, готовый в любой момент поднять его снова.
То обстоятельство, что грохот выстрелов наверняка всполошит соседей по всему дому, вряд ли способно тебя смутить в восемь лет, особенно если собираешься открыть сезон охоты на монстров в своей комнате.
Бархатисто щекочущий ноздри запах пыли в детской свидетельствовал о том, что либо туннель опять открылся, либо – чудовище находится уже совсем близко.
Но где мог затаиться Стучащий По Трубам в небольшой комнате, где все на виду?
На всякий случай Назар даже глянул на потолок. Никаких следов монстра.
Он приблизился к кровати на расстояние одного шага и заметил, что она немного сдвинута от стены в голове, образуя зазор, достаточный, чтобы просунуть руку. Но не более того. Это наверняка ничего не доказывало, кровать мог сдвинуть любой из взрослых: Валерия, когда демонстративно заперлась в детской, Левшиц-старший и даже еще живой дядя Артур, зацепившись ногой за спинку во время своего панического бегства.
Вспомнив о госте, Назар слегка поежился – это был плохой человек, но он вовсе не собирался подстраивать, чтобы все закончилось именно так. Он просто хотел его напугать и заставить убраться из их дома.
В квартире стояла ничем не нарушаемая тишина, и только с улицы доносился шелест листвы на деревьях, потревоженной короткими порывами ветра. Ночь. То самое время, когда почти все живое погружено в самый глубокий, самый колдовской сон. Стрелки Назара указывали на половину четвертого. Здесь, в его комнате, не висело настоящих часов, но стрелки не ошиблись. Ровно три часа тридцать минут.
Назар положил пистолет на подушку у изголовья и начал двигать кровать от стены, разворачивая ее поперек комнаты.
И увидел туннель.
* * *
– Скоро приедем? – спросил Левшиц у санитара, сидевшего прямо напротив него. Тот обернулся к окну, вглядываясь в пейзаж ночного города через щель в занавесках.– Похоже, мы сначала заедем в морг сдать клиента, – он кивнул на носилки и осекся, встретившись взглядом с Левшицом, – Я хотел сказать…
– Это может потерпеть, – Михаил пропустил его слова мимо ушей, кроме тех, что означали задержку. – Я хочу, чтобы мою жену как можно быстрее доставили в больницу.
– Но… – попытался возразить санитар, глянув на медсестру, безучастно изучавшую манжет на рукаве своего халата.
– Сначала в больницу, – повторил Левшиц с угрозой в голосе, на церемонии времени не было.
Санитар пожал плечами, мол, лично мне без разницы, чувак. Передвинулся вдоль длинного сидения вперед салона и постучал в перегородку с небольшим окошком, отделявшую кабину водителя.
* * *
Это действительно напоминало огромную рану, открывшуюся прямо в полу. У туннеля были неровные, словно обгрызенные, края. Откуда-то снизу из глубины поднимался едва заметно колеблющийся тускло-малиновый свет. Границы прохода четко выделялись в тех местах, где исчезающий паркет переходил в нечто иное, нарушая все известные законы пространства. Однако внутренняя поверхность туннеля, уходящая неведомо куда под странным углом, которую частично видел Назар со своего ракурса, выглядела размыто и нечетко, будто находилась в постоянном волнообразном движении. Возможно, это являлось всего лишь иллюзией.В первый момент Назару показалось, что часть пола просто-напросто обвалилась вниз к соседям на первом этаже, и сейчас он увидит их лица с широко раскрытыми ртами, поднятые к потолку. Вот только перекрытия между этажами не бывают такой ненормальной толщины и не делаются из подобного зыбкого материала, похожего на многовековой слой спрессованной пыли. Дыра уходила под непрямым углом, как будто была прорыта гигантским червяком. Достаточно большая, чтобы пропустить взрослого человека.
И опасное чудовище.
Запах пыли теперь прямо-таки шибал в нос. Назар отступил на пару шагов от туннеля, готовый в любую секунду вскинуть пистолет и спустить курок. Если дверь открыта, значит, должен очень скоро появиться и тот, кто ее открыл.
Главное было не капитулировать в последний момент, проще говоря – не наложить в штаны.
* * *
– Пользоваться служебными телефонами посторонним запрещено, – категорически заявила размалеванная толстуха, столь же неприятной наружности, сколь был и ее голос.Левшиц в сердцах выругался и, не тратя времени на заведомо бесполезные препирательства, быстрыми шагами направился обратно к выходу. Если ему не изменяла память, у центрального входа больницы висела пара таксофонов, он очень рассчитывал, что в рабочем состоянии.
Чертыхнувшись, он на полпути повернул назад – так как телефонной карточки при себе не оказалось. Приходилось надеяться, что карточка Валерии окажется у нее в сумочке. Левшиц мысленно поклялся, что в следующем месяце кровь из носу обзаведется мобильным телефоном.
– Где тебя носит? – сонно встретила в приемной его Валерия. – С минуты на минуту меня должны отвести в отделение, как только появится врач. Вообще не понимаю, зачем ты согласился…
– Лера, мне нужно срочно позвонить, – нетерпеливо перебил Левшиц.
– Что-нибудь случилось? – заторможено отозвалась Валерия, явно с превеликим усилием заставляя себя соображать. – А куда?
– Телефонная карточка при тебе? – он схватил ее сумочку, проигнорировав оба вопроса. – В каком отделении? Черт! Как ты ей пользуешься, сюда даже руку просунуть невозможно!
– Сравнил, – фыркнула Валерия, – Дай сюда, ради Бога, я найду. Это тебе не рюкзак дли рыбалки, а деликатная вещь. С твоими ручищами…
– А это что? – Левшиц вытянул «ручищу» из сумочки жены, точнее, только пальцы, между которыми, вероятно, по чистой случайности попали несколько слегка пожелтевших сложенных листков бумаги.
– А-а… это, – Валерия с трудом присмотрелась. – Выпало у Назара, когда… какое-то очередное баловство, наверное. Подобрала, чтобы потом посмотреть. Иногда не мешает знать, чем…
– Подожди! – отмахнулся Левшиц, уже успев развернуть первый лист (Валерия обиженно надула губы), и пробежал глазами по верхним строчкам.
* * *
Назар пару раз вскидывал пистолет готовый выстрелить, когда ему начинало казаться, что из дыры туннеля, заполненной тускло-малиновыми сполохами, вот-вот появится уродливая голова чудовища.Но то были лишь ложные сигналы тревоги, вызванные томительным ожиданием и напряжением. За последние две ночи Назар порядочно вымотался, и теперь глаза начали предательски слипаться.
Когда портьера на окне шелохнулась первый раз, боковым зрением он принял это за резкий порыв ветра, проникший через форточку. Но с улицы в тот момент не доносилось даже шелеста листвы на деревьях. Назар среагировал по-настоящему только тогда, когда портьера со скрипом колец по карнизу уверенно поползла, отклоняясь и пропуская в комнату Того, Кто Стучит По Трубам.
Назар от неожиданности оторопел с полуопущенным пистолетом в руках. Если б кто-нибудь из киношников по невероятному стечению обстоятельств оказался бы поблизости с включенной камерой наготове – это был бы прямо-таки классический выход из-за шторы.
Однако дело было даже не в том, что монстр все это время находился в комнате за его спиной – бука был просто огромен. Выше любого самого высокого человека, которого Назару доводилось видеть. Выше – намного выше! – чем он себе представлял. Сгорбленные плечи, длинные лапы, свисающие до шишковатых колен на непропорционально коротких ногах, черные загнутые когти, темно-серая свалявшаяся шерсть…
Монстр бросился на него через мгновение. По счастью, путь ему преградила кровать, развернутая поперек комнаты. Удар отбросил ее на полшага, комната дрогнула. Назар попятился и только сейчас наконец вспомнил про пистолет. Поднял. Нажал на курок, целясь прямо в морду чудищу – раз, другой, третий…
Ничего не произошло. Поскольку никто не объяснил ему, что пистолет следует для начала снять с предохранителя.
Увидев, что оружие не действует, Назар в отчаянии запустил бесполезную железяку в надвигающегося монстра. Тот лениво отмахнулся лапой, клацнув когтями о металл, ощерился зубастым ртом и глухо заворчал. Пистолет, пролетев через комнату, беззвучно канул в дыру туннеля.
Сие означало, что план Назара с превеликим треском и грохотом провалился.
Тот, Кто Стучит По Трубам легко перемахнул через кровать.
Но тут же был вынужден уклониться от первого «снаряда», пущенного отступившим назад мальчиком.
Следующий «снаряд» тоже пролетел мимо.
Назар надорвал сразу два оставшихся у него целлофановых пакетика, туго набитых наркотическим порошком дяди Артура, и бросил их вместе. И оба на этот раз попали в цель с чмокающим хлопком. Один угодил прямо между близко посаженых глаз, другой – в нос. Морда бабая окуталась белым облаком. Назар победно завопил, подбежал к зафыркавшему чудовищу, прижавшему лапы к глазам, и врезал изо всех сил по шишковатому колену носком кроссовка. Потом еще раз. Острые когти со свистом рассекли воздух всего в каких-то считанных сантиметрах от лица Назара, успевшего, к счастью, вовремя отскочить.
«Сматывайся! – рассудительно посоветовал Дедуля-Из-Лифта, – Без настоящего оружия тебе одному с ним не управиться. Пора делать ноги, сынок. Пока есть возможность…»
– Да пошел ты!.. – он уже не чувствовал, ничего, кроме выплеснувшейся наружу ярости. Схватил подвернувшийся под руку стул и широко размахнулся.
Чудовище двинулось снова вперед, но его вдруг повело в бок – наркотик подействовал. Видать, порошок у дяди Артура был что надо.
– Получай! – Назар крепко саданул стулом присевшего монстра по голове. Сидение вылетело из рамки и свалилось на пол. Удар вышел сильным, но недостаточным, чтобы причинить серьезный ущерб Стучащему По Трубам. Он внезапно выпрямился и ухватил когтями Назара за джемпер.
Из приоткрытой пасти свисали длинные упругие сосульки слюны, цепляясь за шерсть на груди, ноздри с сиплым хлюпаньем выдували зеленоватую густую слизь, которая пузырилась и лопалась при каждом вдохе-выдохе. Налитые кровью, воспалившиеся глаза, не мигая, смотрели прямо на него.
«Мне встречались детеныши и понаходчивее тебя и попроворнее, – прошептал в мозгу Назара бестелесный голос Того, Кто Стучит По Трубам. – Хочешь поиграть со мной?»
Он рванулся что было мочи, оставив в когтях монстра клочок вязаного джемпера, и кинулся к двери детской. Однако тот настиг его одним прыжком, повалил на пол, сдавливая шею лапой так, что полностью лишил возможности дышать. Комната перед глазами Назара поплыла, пятки бессильно заколотили по полу.
«Поиграем? Последний раз. – Толстая нитка слюны сорвалась из зловонной пасти и упала Назару прямо в раскрытый рот. – Сначала я высосу твои глаза…»
Бука наклонился к нему, выпячивая вперед огромные обезьяньи губищи, сложенные в смокчущую присоску. Назару каким-то чудом удалось вывернуться, он веретеном прокатился по паркету, отплевываясь, вскочил на ноги и снова упал.
– Б'а-б'а… Б'а-а-а!.. – насмешливо пробурчал монстр, подтягивая его к себе за ногу.
Назар с безнадежной, отчетливостью понял, что если у него и был призрачный шанс справиться с ним в открытую, то пропал вместе с пистолетом. Впрочем, теперь он сомневался, что и это бы помогло. Он был слишком самонадеянным и совершил огромную глупость – бабай непобедим. Во всяком случае, для маленького мальчишки. И это означало конец.
Внезапно Назар почувствовал, что нога выскальзывает из кроссовка, дернул ее сильнее… и – о чудо! – освободился. Смятый как тряпка кроссовок остался зажатым в когтистой лапе. Монстр рассерженно рыкнул и моментально заслонил собой дверной проем, отрезая Назару путь для бегства из детской. Полученная им доза наркотиков быстро переставала действовать, и чудовище заметно становилось все быстрее и быстрее.
«Тебе не переиграть меня, – послал монстр, снова поймав взгляд Назара. – Еще никому не удавалось».
– Сначала поймай! Пугало трахнутое! – крикнул он в ответ. Хотел дерзко и оскорбительно, но вышло жалко и плаксиво; голос сломался от безнадежного понимания, что его УЖЕ поймали. И скоро он станет одним из тех сотен или тысяч детей, которых убил этот монстр. И которых будет убивать еще, когда все его нынешние ровесники умрут от старости.
Он не мог рассчитывать даже на то, что шум привлечет внимание соседей внизу – похоже, те сейчас находились в летнем отпуске.
Стучащий По Трубам яростно хлестнул себя коротким лысым хвостом по бедру и направился к нему. Теперь деваться Назару было уже действительно некуда – сзади развернутая поперек комнаты кровать, а за ней – пару шагов до окна. Тупик.
Последняя игра закончилась.
Назар перескочил через кровать и, схватив с письменного стола лампу, запустил в монстра. Та угодила в стену, жалобно звякнуло разбитое стекло… Промах столетия.
– Б'а-б'аа-а!.. – восхитился бука. Он уже не торопился, мальчик был надежно заперт в клетке.
Память вдруг напомнила Назару о больших ножницах что лежали в ящике его письменного стола и которые он в последнее время использовал для разрезания капроновых нитей от воздушного змея. Скорее, это было последним шагом отчаяния.
– Ну, давай, попробуй! – Назар выставил ножницы острыми концами вперед. Монстр фыркнул, разбрызгивая слизь по сторонам, и пригнулся для броска.
– Предоставь-ка это дело мне, сынок, – сказал кто-то за его сгорбленной спиной.
Двадцать один год спустя, работая над своей первой книгой, Назар напишет: «Я никогда не был девочкой и поэтому, наверное, стал мужчиной. Но – если серьезно – зато могу с полной уверенностью сказать: для любого мальчишки его отец – тот самый единственный настоящий друг, который способен прийти на выручку в нужный момент, когда он влипнет в какую-нибудь предательскую западню, блуждая по непредсказуемо извилистым и часто опасным улочкам таинственного государства под названием Детство…»
На пороге детской стоял Михаил Левшиц. С каменно-белым лицом сжимая кулаки.
Тот, Кто Стучит По Трубам обернулся с низким угрожающим рычанием. И тут же получил страшный правый джеб, который заставил его с грохотом полететь на пол.
– ПАПА! – увидев отца, Назар моментально расплакался.
– Ты цел?
– Да, все отлично, – Назар пошел ему навстречу, радуясь и плача одновременно, стал перелазить через развернутую поперек комнаты кровать. – Как ты узнал…
Однако Левшиц сделал ему предостерегающий жест, чтобы он не приближался. Монстр, мотая головой, начал подниматься. Теперь его маленькие, налитые злобой и кровью глаза не предвещали ничего хорошего им обоим.
Назар был вынужден признать тот факт, что все еще далеко не закончилось.
Когда бука выпрямился перед отцом во весь рост, он увидел, насколько же тот огромен. Он возвышался над ним на добрых полторы головы, казалось, совсем немного не дотягиваясь до потолка. Михаил Левшиц был мужчиной могучего сложения и ростом далеко за метр девяносто, но рядом с Тем, Кто Стучит По Трубам выглядел не более чем скромным крепышом.
Даже сам Левшиц казался несколько озадаченным, посмотрел на дыру туннеля в полу, где обычно стояла кровать Назара. С выражением легкого замешательства покачал головой. Затем снова перевел взгляд на своего химерического противника. Долгий и тяжелый.
Они двинулись навстречу друг другу и сцепились как борцы. Левшицу удалось перехватить лапу монстра в кисти, не давая тому пустить в ход свои серповидные когти, и, высвободив плечо, провести классный апперкот. Зубы чудовища звонко клацнули, будто медвежий капкан. Михаил, пользуясь секундной дезориентацией противника, попытался его оттолкнуть от себя, но это оказалось совсем не просто – в результате оба повалились на кровать. Еще во время падения каждый старался приземлиться сверху. Михаил Левшиц был очень силен физически, рубашка с треском разошлась на швах под натиском вздувшихся мускулов, однако Стучащий По Трубам, похоже, все-таки был сильнее. После короткой борьбы Левшиц лежал на спине, подмятый чудовищем.
– Па-а, держись! – Назар, видя, что даже его отцу не одолеть буку в одиночку, прыгнул тому прямо на спину, колошматя по ней ножницами – Левшиц охнул под дополнительной тяжестью. Казалось, острые концы ножниц тычутся не в живую тварь, а в замороженную говяжью тушу, не в силах продырявить даже шкуру. Тем не менее, чудовище взревело от боли и выгнуло спину, ослабив хватку – благодаря чему Левшиц-старший тут же заехал ему локтем в нос – и брыкнулось так, что Назар отлетел от кровати к самой стене. Он зажмурился в ожидании удара.
…И вдруг почувствовал, что словно куда-то проваливается и летит. Это длилось всего две или три секунды. Затем он приземлился на что-то не очень твердое, слегка пружинящее, но больно ушибся голенью. Открыв глаза, Назар увидел пистолет дяди Артура. А вокруг…
Более необычного места Назар никогда не встречал в жизни – ни раньше, ни когда-либо в будущем. Он провалился в туннель, оказавшись в берлоге Того, Кто Стучит По Трубам.
В разные стороны тянулись петляющие неровные проходы, то сужаясь в поперечнике, то резко раздаваясь во всех направлениях. Их темная бугристая поверхность состояла из какой-то массы, похожей на тысячелетнюю свалявшуюся пыль. Удушливо-мышиный запах здесь стоял просто умопомрачительный – возможно, прямо в этой, неведомо откуда и как скопившейся лежалой пыли и неведомо где, устроил свое логово монстр.
Все заполнял колеблющийся тускло-малиновый свет, источником которого были тысячи копошившихся отдельными, медленно перемежающимися островками букашек с длинными стрекозиными крыльями. Одну такую Назар уже видел прошлым утром, обнаружив под кроватью. Брюшка насекомых светились.
Ближайшие к нему скопление засуетилось, ускорив передвижение, и застрекотало, когда он поднялся на ноги и сделал шаг, чтобы рассмотреть их поближе. Светящиеся малиновые островки были повсюду – мигрируя снизу вверх, по стенам проходов, по потолку, везде.
Назар, задрав голову, посмотрел прямо под собой. В потолке – или в том, что здесь им являлось – зиял неправильной формы колодец, под небольшим уклоном ведущий вверх. Он выбрал наиболее подходящий угол обзора, откуда смог увидеть выход. Казалось, тот находится всего в нескольких метрах отсюда в полу его комнаты. Назар даже уловил приглушенные звуки борьбы Михаила Левшица с чудовищем.
Он еще раз осмотрелся, пытаясь отыскать способ выбраться обратно. Неизвестно, каким образом это удавалось проделывать здешнему хозяину, но Назару нужно было отыскать свой собственный путь наверх. Возможно, таковой существовал. В нем все сжималось от ужаса при мысли, что бука уже загрыз отца и может в любую секунду вернуться к себе в берлогу, не найдя Назара в комнате.
В таком случае, его ожидал приятный сюрприз.
Нефеш
Сколько успело пройти времени, как он провалился в туннель? Минута? Три? Назар вызвал стрелки, что удавалось ему всегда без особого труда. Но вместо них возникла пустая клепсидра. Сделал еще одну попытку. Ничего не вышло.
Зрение постепенно адаптировалось к малиновому полумраку, и Назар заметил, что отовсюду торчат части самых разнообразных предметов. Причудливо искаженные, выкрученные, будто бы вывернутые наизнанку. Но все-таки в некоторых сумел распознать автомобильное колесо, словно увязшее в болоте, верхушку напольных часов с быстро вращающейся секундной стрелкой по наполовину видимому циферблату, то исчезающей, то появляющейся снизу опять – стрелка всякий раз меняла форму, как извивающийся червь, – ножку стула или кресла, угол комода, каблук, толстенный корень дерева, потрепанное портмоне…
Чем являлось в действительности большинство других предметов, осталось для него загадкой.
Рядом с «его» дырой торчал отрезок фантастически скрученной в узлы крашеной в белую краску железяки, похожей на трубу. Назара внезапно осенило, что он видит кусок отопительной батареи, пожалуй, той самой, что вела в его квартиру. Он был уверен – той самой.
К своему невероятному облегчению Назар снова уловил сверху звуки продолжавшейся борьбы, которые означали, что отец еще жив и не собирается сдаваться.