большое дело, так имей себе в виду.
Эльханан (прекращает пить): Давай, открой окно, прыгай - и тебе хорошо,
и мне.
Геня: И что ты думаешь? И прыгну. (Подходит к окну). Можно подумать,
мне есть что терять. Это жизнь это? (Перегибается через подоконник) Что у
меня впереди, кроме приступа и похорон? А? (Смотрит вниз)
Пауза.
Эльханан: Ты слишком себя любишь.
Геня: Неправда, я себя ненавижу! Я никому не нужна! Всем на меня
начхать! Господи, когда ж я уже умру?! (смотрит вниз. Пауза. Отходит от
окна). Нет, я таки да умру. Умру! (Уходит. Э льханан пьет, уходит.
Вечер. Гробовщик тащит тележку с телом Бебы, покрытом простыней. За
гробом не идет никто. Появляется Мотке. Он, взвинченный вспотевший, тяжело
дышит)
Мотке: Транспорт...(вытирает пот, идет за гробом. Ему навстречу выходит
второй гробовщик, таща тележку с гробом с телом Авнера Цахори, накрытым
простыней. За этим гробом тоже никого. Мотке колеблется, растерянно смотрит
на обе тележки, после колебаний решает продолжать идти за гробом Бебы).
Мотке: Извините, кто покойник?
Гробовщик: Покойница. Мадам Глобчик.
Мотке: Ой! (Бежит к другому гробовщику): Здесь случайно горбуна нету?
Гробовщик: Есть. У нас все есть.
Мотке идет за гробом. Уходят.
Темнеет. Ночь. Входит Зиги. В руках чемодан, подходит к своему дому,
Заходит. Ему навстречу выходит Лола в ночной рубашке, на голове -
сетка, лицо намазано кремом.
Зиги: Ха... ха... ха...(Пауза) Ха... ха... ха...(у него начинают
судорожно дергаться голова и плечи) Ха... ха... ха...
Лола: Хорошо, Зиги, поговорим завтра.
Зиги (продолжает дергаться): Ха... ха... ха...Пауза. Ха... ха... ха...
Лола: Зиги, зайди, ночь ведь.
Зиги: Ха... ха... ха...
Лола: Завтра мне все расскажешь.
Зиги: Сегодня. Ха... ха... ха...
(Лола гладит его по голове, он отстраняется, дергается): Ха... ха...
ха...
(Он выходит на середину улицы, пытается что-то сказать сквозь
охватившие его судороги): Ха... ха... ха...
Соседи выходят на балкон, пытаются разглядеть, что происходит.
Лола: Мой сын вернулся, он хочет что-то сказать.
Зиги: Ха... ха... ха...
Соседи пытаются ему помощь.
Зиги: Ха... ха... ха... Ха... ха... ха...
Соседи (хором): Ха... ха... ха...
Зиги (его голос звучит громче всех, его бьет судорога, лицо краснеет):
Ха... ха... ха...(выкрикивает в последней попытке): Ха... ха...
ха...хамы! Свиньи!
Народ безмолствует. Пауза.
Зиги уходит решительным шагом, с гордо поднятой головой.
Лола: Вот такой у меня сын! Всегда говорит, то что думает!
Народ расходится по домам. Гаснут огни. Остаются Лола и Бьянка.
Бьянка: Как насчет взять Зиги четвертым партнером?
Лола: Мне не до того. Ничего, найдем. Мы - движущая сила всего
микрорайона.
Мы не умрем, мы будем играть в бридж. Мы будем представлять весь район,
наших покойных мужей, детей, всю нашу жизнь. Мы им еще всем покажем. В
бридже. (Уходят)
Картина 18, последняя
Ночь. Улица. Фонарь. Входят два санитара скорой помощи, с носилками, на
которых лежит Геня. Голова ее слегка приподнята. Рядом идет Эльханан.
Эльханан: Вот так, безо всякого предупреждения, раз - и все.
Геня: А я что, не говорила? Я же обещала, так я и сделала.
Эльханан: Нам надо еще кое о чем поговорить.
Геня: Ай, я была для всех вас как просто "апчхи". Сказали "будь здоров"
и пошли дальше.
(Санитары уносят носилки. Эльханан остается. Говорит как бы про себя,
но и как бы вдогонку Гене): Я еще не все выяснил! На повестке дня еще
несколько важных вопросов. Мы же еще ничего друг другу не сказали. Надо
поговорить, мама, нам надо поговорить. (Пауза). А я себя вел так, будто
впереди вечность.
Рассвет. День. Вечер. Гробовщик тащит тележку с гробом, на котором тело
Гени, покрытое простыней. За гробом идут Бьянка, Лола, Зиги, Циля, Мотке,
Ципора. Процессия останавливавется у дома Геллернеттеров. Мотке подходит к
стояещму неподалеку Эльханану кладет руку ему на плечо, подводит его к
процессии, становится напротив всех, готовясь произносить речь:
Мотке: Сегодня мы провожаем в последний путь Геню Геллернеттер. Что мы
можем о ней сказать? Она была скромной, порядочной женщиной, Что еще? Была
предана своей семье и сыну. Она никому из нас не мешала, прожила свою жизнь
тихо и незаметно. Относительно. Близким она вечно жаловалась на боли и
болезни. Но если этого не учесть, во всем остальном она прожила тихо. Ничего
после себя не оставила. И я спрашиваю себя то, что может и вы спрашиваете.
Ведь кроме вечного страха перед болезнями должно ведь было буть у нее в
жизни что-то еще, о чем она не говорила. Какая- то другая жизнь.
Ведь мы не приходим в мир только для того, чтобы жаловаться на болезни.
Или чтобы считать деньги. Или играть в бридж.
Бьянка: А мы пока что и не играли.
Мотке: И все таки, Главного мы не говорим. И вот когда мы лежим на этой
тележке, накрытые простыней, и скоро нас покроет земля, только тогда
становится понятно - что было суетой, и что - главным, что главного-то мы
так и не сказали, растратили время по пустякам, жевали, плевались, но
главного так и не сказали. Господь дал нам похороны, чтобы мы напомнить нам
о жизни, чтобы мы помнили об этой тележке и об этой простыне и между
похоронами.
Лола (тихо плачет): Как это трогательно... как правильно...
Бьянка (тоже плачет): Шабтай, Шабтай...
Ципора: Мотке начал читать про философию и каждое утро ходит в синагогу
.
Мотке: Ципора, тихо!
Ципора: Вы еще услышите, что он скажет в следующий раз!
Гробовщик: Да будет ей земля пухом...
Тащит тележку, уходит. За ним - остальные. Темнеет. Ночь.
( Эльханан с чемоданом идет к остановке. За ним идут его отец Цви и
мать Геня, взявшись под руки. Они одеты как туристы, улыбаются)
Геня: Эльханан.
(Эльханан останавливается, оборачивается): Мама!
Цви: Эльханан, пошли в кино, "Панорама в небесах".
Геня: Папа, как всегда, денег не считает - Америка, кино, мороженое. А
ведь чистый воздух, красивые пейзажи - все это бесплатно. Пошли с нами
погуляем, Эльханан.
Эльханан: Я уезжаю в Швейцарию.
Геня: Мы и там погуляем. (Эльханан плачет) А когда и я побываю в
Швейцарии?
Эльханан глядит в сторону остановки. Передумывает. Садится на чемодан.
Темнеет. Ночь. Утро. Два ъасида спешат в синагогу, бормоча на ходу:
Благодарю тебя, Господь милосердный, что ты мне вернул душу после сна.
Из углов выходят Нина, Элиша, Бела, Зиги, Анжела, Альфонс. Все с
чемоданами. Стоят в тишине рядом с чемоданами.
Геня: Пошли, сынок, погуляем с мамой и папой.
Эльханан: Все, кто стоял между мной и смертью, уже умерли. Теперь между
мной и смертью - никого.
Геня: Пошли, Эльханан!
Эльханан: Погодите чуть чуть.
Входит Авнер с тележкой, на которой чемодан. За ним - Беба с
чемоданчиком. Оба одеты как туристы, они веселы и счастливы.
Авнер: Последний чемодан.
Эльханан: Погодите чуть чуть.
Последняя реплика переводчика:
Все (в зал): Идемте с нами!
Конец
Пьеса
Пер. с иврита - Марьян Беленький
Действующие лица:
Опс
Ньема, его мать
Опля
Пшицва, его мать
Черненко, жених Опли
Картина 1
Комната в холостяцкой квартире Опса.
Опс взывает к потолку, пытаясь выглядеть крутым.
Опс: Сегодня ночью трахнул одну дважды, некрасивая попалась. Сразу
после этого у меня случилось одновременно несколько выбросов: чих, пук, рыг,
смех, храп. Такого у меня еще не было. Я имею в виду два раза подряд плюс
все остальное. Это такое же совпадение, как числовая комбинация на замке
сейфа. Я прямо горю желанием рассказать обо всем этом, но некому. Я одинок.
У меня есть только мамочка.
Картина 2
Кухня в доме Ньемы. На Ньеме "щегольское" платье, ее щеки напудрены, в
руке - кошелек. Она разочарованно качает головой.
Опс: Ну что еще стряслось?
Ньема: Сынок, каждый раз, когда я тебя вижу, - а я тебя вижу каждый
день - я каждый раз поражаюсь - неужели это тот младенец, которого я родила?
Не может быть. Его подменили.
Опс: Может, он просто вырос?
Ньема: Нет. Его подменили. Меня попросту обманули.
Опс: Может, я просто выгляжу выжатым. Ибо со мной ночью кое-что
происходит, ты не думай, что этого не случается. Ты думала, что нет? Так
теперь тебе стоит думать, что да.
Ньема: У тебя изо рта воняет. С каким дерьмом ты уже целовался?
(Встает перед ним). Ну, как я тебе? Есть на что посмотреть?
Опс: (будто зернышки курице сыпет) Цып-цип цип.
Ньема: Сыплешь несуществующую еду несущствующей курице, лишь бы мамочке
не отвечать!
Опс: Моя святая мамочка, ты ведь знаешь, что мне омерзительно
представлять тебя в телесном образе, Ты для меня навсегда останешься чистым
духом выслеживания, вынюхивания, копания, закалывания и удушения!
Ньема: Ты выглядишь полной развалиной. Напудренным трупом. (Ждет
возражений). Да, напудренным трупом! (Ждет возражений). Напудренным.
Опс: Куда мы идем?
Ньема: Какой ты любопытный! Ты думал, тебя развлекаться приглашают?
Тебя пригласили к моей лучшей подруге Пшицве, которая живет через две улицы
отсюда. Даже на автобусе ехать не придется. И это называется развлечение?
У Пшицвы хорошо, бог ей дал. Все свои платья она шьет у меня. Ее дочь -
красавица Опля вернулась с учебы, из Америки, с академстепенью и женихом и
вот они приехали к ее маме и меня пригласили. Помочь по хозяйству. Я с собой
в сумочке даже передник беру. Другие будут загрязнять туалет, а я - убирать.
Опс: Мамочка, я так боюсь, что мне тоже придется убирать за другими
туалеты!
Ньема: Подумаешь, тоже мне есть чего бояться!
Опс: А что же делать?
Ньема: Бояться. А если такое случится - страдать. Твой отец умер и
зарыт там, внизу, а над ним шуршат женские платья.
Опс: Но он же этого не видит!
Ньема: Видит!
Опс: Но над ним - слой непрозрачной земли.
Ньема: Я ненавижу мертвых мужчин и проституток. Пошли со мной - глядеть
на меня, униженную, бояться что с тобой случится то же самое. И Оплю увидишь
- говорят , она очень похорошела и развилась, увидишь и ее жениха Черненко.
Он - не такой, как ты, у него есть Опля. Говорят, он гений, специалист по
подводной инженерии. Не то, что ты. (Указывает на Опса) И это - тот самый
младенец? (Гневно). Ну, пошли уже.
Выходят.
Картина 3
Улица. Ньема указывает на Опса.
Ньема: Он увязался за мной к Пшицве, потому что ему прость делать
нечего.
Бегает по улицам с престарелой мамочкой, и не стыдно ему. Стыдно, но
выхода у него нет - он одинокий. (Приманивает его как собаку) Сибо, Сибо, за
мной!
Опс (пристыжен, ведь это зрелище могут увидеть прохожие, пытается
сделать вид, что ее не знает): Цып, цып, цып.
Ньема (бросается ему наперерез, тут же отходит, разражается плачем
страха и раскаяния): Ой, плохо мне! Нет у меня места в этом мире!
Опс (не знает как реагировать) : Ага, побитые женщины, они же -
плачушие! Старая развалина под название моя мамочка не дает мне возможности
действовать по своему усмотрению.
Ньема выходит и Опс за ней
Картина 4
Салон в доме Пшицвы. Присутствуют все.
Пшицва: Знакомьтесь - это моя доченька Опля, а это - моя лучшая подруга
Ньема, ну , ты ее должна помнить, а Опса ты помнишь? Вы не виделись 10 лет,
еще с гимназии. Ты его помнишь?
Ньема: Помнишь?
Опля (отвечать не спешит. Отвечает, в конце концов, Опсу): А ты
полысел!
Пшицва: Браво! Все она помнит! (Опсу) Это - Черненко, ее жених. (к
Черненко)
Вы знакомы с Опсом?
Ньема: Вы знакомы с моим сыном Опсом?
Опля: Теперь или раньше?
Ньема: Раньше. Были знакомы?
Черненко: Нет.
Пшицва: Да не знаком он. Откуда? Торчит на работе все время. Работает
тяжело и не отдыхает.
Ньема: Вам везет. Не отдыхает. Вообще. А Опля будет вести приличный
дом. Он старательный и порядочный - вот и весь рецепт. А нам не везет. Опс
всю жизнь валяется на диване, под одеялом, спит или чем другим занимается.
А я всю жизнь стою у окна, и жду того, чего никак не приходит.
(ПЛачет). И вот мы его похоронили.
Пщицва: Кого.
Ньема: Моего покойного мужа.
Пшицва: Вгоняете наших детей в депрессию? Угощение кончилось. Мне надо
пойти принести кофе.
Ньема: Я принесу. А вы посидите с вашей дочкой и ее женихом. Просто
жаль каждой минуты, в которую вы можете побыть с ними.
Пшицва: Нет, нет, вы гости.
Ньема (презрительно смеется про себя) "Гостья". Ничего себе гостья.
(Ожидает возражений). Ничего себе гостья (Нет ответа). Я ей шью и я по
хозяйству и я подаю. Я вот даже передник принесла.
Ньема пытается открыть свою сумочку.
Пшицва (мягко не позволяет ей этого): Упрямая такая. Я принесу.
Ньема: Сама ты упрямая! Я все приготовлю, а ты отдыхай и расслабься.
Жаль каждой минуты, когда ты не получаешь удовольствие.
Пшицва: Нет, ты сиди, я тебе говорю! Я сама все сделаю.
Ньема (снова пытается открыть свою сумочку, Пшицва останавливает ее
жестом. Начинается небольшая потасовка из лучших намерений, в процессе
которой ломается ручка сумочки. Ньема грустно смотрит на поломанную сумку):
Сумка поломалась, подарок покойного мужа, да будет ему земля пухом. Сумка
поломалась. (Разражается рыданиями, бросает сумку на пол). А пошло оно все к
черту!
Опля (строит матери угрожающую мину): Ну пусть она подаст кофе. Ну
хочет она - так пусть подаст. Не мешай ей осуществить ее мечту.
Ньема: А как же мне еще самореализоваться, если не в качестве прислуги?
(Ожидает возражений). Если не в качестве прислуги? (Ожидает возражений). В
качестве прислуги.
Пшицва: Ну, иди уже, готовь кофе, иди ну! Давай!
(Опс слабодушно посмеивается)
Ньема: Им можно - тебе нет!
Опс (Ухмылка тут же исчезает с его лица): Цып-цып-цып!..
(На лице Черненко появляется едва заметная улыбка Ньема поворачивается
к нему, не зная, уместно ли ей делать ему замечания, решает сдержаться,
поднимает свою сумку, достает передник, демонстративно повязывает его и
выходит).:
Картинша 5
Салон Пшицвы. Черненко и Опс стоят друг напротив друга, не зная, что
сказать. Опля в веселом настроении, мать глядит на нее с обожанием.
Опс ( к Черненко): Я слышал, вы - специалист по инженерной гидравлике.
Опля: Он продает игрушки для ванной.
Черненко (пристыженно улыбается. Опс падает на колени в углу в
индийской молитве): Господи! Ты сотворил мир и Оплю, но в неизреченной
милости своей сотворил и Черненко. Как мало нужно человеку, чтобы
почувствовать себя хорошо!
(Поворачивается к Опле. Она стоит к нему спиной, листая фотоальбом. К
ней с улыбкой приближается Пщицва)
Пшицва: Ничего у тебя не получилось. Опля не видит тебя здесь, стоящим
на коленях Напрасно ты вытворяешь странные штуки, пытаясь произвести на нее
впечатление своим видом.
(Опс поднимается, направляется к Опле. Она по-прежнему стоит к нему
спиной. Он проходит мимо Черненко, тот нерешительно поворачивается к нему).
Черненко: А вы?
(Опс не отвечает, подходит к Опле, глядит в ее альбом через плечо):
Рассматриваете детские фотографии? Вот вы в саду, на дне рождения, с венком
на голове. А вот и я - с раскрытым ртом. С чего бы это, с чего? (Вдруг
приближается к ней, шепчет на ухо):
Прошлой ночью был с одной, и как только кончил, из меня вырвалось 5
голосов, как комбинация для открытия...
Опля: Иди за мной! (Захлопывает альбом и направляется куда-то с суровым
лицом, Опс послушно идет за ней.
Черненко (аблюдает за ними с опаской и любопытстсвом): Куда это вы?
(Опля и Опс выходят.
Ньема (входит с пирожными и кофе): Приготовила и подала, полное
обслуживание.
Картина 6
Туалет в квартире Пшицвы. Опля обозревает сверкающий туалет. Опс глядит
на текущую воду в унитазе.
Опля: И что ты себе думаешь - ты позволяешь себе распускать передо мной
хвост, рассказывая о твоих головокружительных похождениях с женщиной и даже
не задумываешься о том, что меня ты этим не удивишь. Ты пытаешься выглядеть
крутым парнем, а твоя юность давно уже прошла. И все это плоско, банально,
незрело. Такого я от тебя и ожидала. Ничего серьезного в тебе нет. Что еще у
тебя есть, кроме дешевых попыток понравиться женщинам?
(Опс пристыжен, у него губы дрожат, он готов расплакаться. Он
неожиданно берет ее рукой за подбородок).
Опля: Ты пытаешься спасти свою честь дешевыми жестами, но по сути, все
больше чувствуешь себя обиженным? (Он сжимает губы и повторяет свой жест.
Она кладет руки на бедра властным жестом, глубоко вздыхает. С презрением):
Несчастные люди, которые переходят от детства к старости, минуя самую
важную стадию жизни - зрелость. (Решительно выходит из туалета).
Опс: А я торчу тут получив смачный плевок в лицо. Это и есть великая
правда жизни. Мне нравятся справедливые женщины. Я жду, что она вернется и
простит меня. И я упаду в ее объятия, и это будет моим спасением, по моим
расчетам, от ничтожности моей жизни. Из меня вылупится новый человек и если
ему когда-нибудь скажут, что он был Опсом - он рассмется тому прямо в лицо!
(В приступе отчаяния) Но она не придет никогда! (Выходит).
Картина 7
Салон Пшицвы. Ньема, Пшицва, Черненко пьют кофе. Опля листает
фотоальбом.
Пшицва: Оплечка, кофе с пирожными.
Ньема: Кофе совсем остыл!
Пшицва: И чего это ты выговариваешь моей дочери с таким строгим видом,
будто ты у нас служишь всю жизнь и тебе, мол, все можно, ибо ты печешься
лишь о благе госпожи? Ты таким образом хочешь себе цену набить, а?
Входит Опс. Проходит мимо Черненко, замечает листающую альбом Оплю,
расчувствованный, падает в углу на колени.
Опс: Господи, она ждет меня! Иначе - чего бы ей не сидеть со всеми и
пить кофе? Как это я раньше не понял! Милые бранятся - только тешатся! Она
любит меня. Меня - сложного , проблемного. Ее речь в туалете не была ее
последним словом в наших отношениях, а лишь началом. (Резко встает и
направляется к Опле). Я должен тебе ответить. Пойдем со мной!
Опля захлопывает альбом, направляется к выходу. Опс - за ней.
Черненко: Куда?
(Опля и Опс выходят.
Черненко (глядит им вслед, затем на Пшицву): Куда они пошли?
Пшицва (сердито): Куда надо, туда и пошли.
(Черненко обиженно уткнулся в свою чашку)
Пшицва (пытается выглядеть любезной): Они выросли вместе, у них столько
общих воспоминаний, А кто же Опле попочку подтирал, если не Опс?
Ньема (вскакивает со стула в приступе гнева): Как это подтирал? Они же
одного возраста!
Пшицва: Подтирал, подтирал!
Ньема: Одного возраста!
Пшицва: И все равно подтирал!
Ньема: Но как?
Пшицва: А вот так! Вот так мне хочется! Все равно подтирал! Одного
возраста - не одного возраста - подтирал и все! (Встает в в возбуждении
подпрыгивает). Я так хочу,
Я, Пшицва - подтирал и все!
Ньема: Ты так подпрыгиваешь, будто мы не знаем, в чем тут дело. За
всеми твоими увертками прячется больной вопрос - тот, что задал Черненко -
куда они пошли? Вот куда?! Куда они все время уходят? И что они там делают?
А? И пусть меня убьют, но я все равно буду глашатаем истины о том, что им
там есть чем заняться, ведь они уходят и возвращаются, уходят и
возвращаются! А? А мы-то все время здесь! Здесь!
Пшицва: Но мы ведь пьем кофе!
Ньема: Нет! Этого недостаточно! Вы еще хотите знать, что они там
делают! Прямо у вас под носом что-то такое происходит, а вы не знаете! Я
возвещу истину: Черненко озабочен, и ты тоже! Вам не удастся проигнорировать
моего сына Опса! Не удастся!
Пшицва (поникши духом, садится на свое место. Все трое продолжают пить
кофе как ни в чем ни бывало)
Пшицва (выкрикивает Ньеме): А ты тоже хороша! Как ты прямо гордишься
этой дурацкой глупостью, а главного то у тебя в жизни нет! Нет! Нет!
(Внезапно успокаивается). Ну ладно, мы причинили тебе немало неприятностей,
и теперь мне хочется тебя пожалеть. Много неприятностей у тебя было из-за
нас.
Ньема: Ну, не так уж и много.
Пшицва: Много, много.
Ньема: И совсем даже не много.
Пшицва: Все -таки.
Ньема: Никаких неприятностей.
Пшицва: Были, были.
Ньема: Ну, может, и были, но не из-за вас. Вы много чего делали.
Например, открывали кран, заставляя воду течь, а потом закрывали, заставляя
ее прекратить. Много чего.
Пшицва: А теперь ты заставляешь меня волноваться!
Ньема: Вот видишь, я заставляю, не ты же!
Пшицва (вконец запутавшись): Тихо! Убирай со стола!
Ньема: Ладно, убираю (к Черненко): Вы не хотите тоже на меня
прикрикнуть?
Черненко: (смущен, не знает, как реагировать, пьет кофе, задумавшись):
Во всяком случае, не сейчас.
Ньема: Оставляешь себе вариант, купец ты этакий.
Картина 8
Туалет в доме Пшицвы. Опс страстно целует и обнимает Оплю. Она стоит
неподвижно. Вдруг вся страсть Опса пропадает. Он пытается подстегнуть себя,
разминая свое тело, но его охватывает холодное безразличие. Они все еще
прижаты друг к другу, но никакой страсти больше в этом нет. Опля стоит
прижавшись к нему еще мгновение, затем отходит от него.
Опля: Я уже тебе говорила, что ты миновал стадию взрослости. Ты от
детства перескочил сразу к старости. Ты уже выжат. Ты - по сути, конченый
человек. Твоя жизнь - это лишь последние содрогания.
Опс: Но мне же всего 29!
Опля: Да, жаль. У тебя впереди еще много лет последних содроганий. Все
остатки твоих сил и энергии будут направлены на то, чтобы завидовать тем,
кто успел повзрослеть, в отличие от тебя.
Опс: А, зрелость, зрелость! Я ее как-то совсем пропустил!
Опля: Не совсем. В наш прошлый визит в туалет, 4 минуты тому, у тебя
было мгновение зрелости, когда ты с опущенной головой глядел в унитаз. В
твоем взгляде и позе было нечто весьма зрелое и разумное.
Опс: В ту минуту я думал о покойном отце.
Опля: Да, в этом была какая-то действительно трагическая нота. И жаль,
что это единственное светлое мгновение ты растратил на унитаз. Да, это
мгновение проглянуло между твоими детством и старостью. А сразу за этим
наступило угасание, и это было заметно по твоим слабеньким "объятиям", и это
угасание продлится до самой твоей смерти.
Опс (в бессилии) : Лишь одно мгновение у меня было.
Опля (поднимает платье, со слабой улыбкой): У туалета, если тебе
известно, есть и другое предназначение.
Опс выходит, закрыв за собой дверь.
Картина 9
Опс говорит с Оплей через дверь туалета.
Опс: А ты любишь жить, да? И всегда тебе есть что ответить, всегда в
точку, ты выглядишь всегда свежей, причесанной; всегда, как после ванны,
волосы влажноваты, запах хорошего мыла, головка стыдливо склонена набок, и
эта поза затеняет ваше упорство, чистосердение, прямоту и резкость по
отношению к слабым. И вы , в конце концов, выбрали Черненко?! (Прохаживается
у двери, нервно стучит в нее) Заканчивайте, мне тоже нужно!
Опля: Но я делаю все в своем собственном ритме. Я не собираюсь
ускоряться под влиянием внешних факторов.
Опс: Я - не внеший фактор, мы знакомы с детства. Однажды, в детском
саду, мы собирались пожениться. Когда-то мы играли вместе, и я видел и
проверял все твои участки тела, которые сегодня предназначены эксклюзивно
для Черненко.
Опля: Эти участки - в развитии, ты их теперь не узнал бы.
Опс: (сдавленным от страсти голосом): Можно подумать, ты для них там
университет создала.
Опля: Ты шутишь с отчаяния. Я скажу прямо тебе в лицо, в твое
раскарсневшееся от страсти лицо там, за дверью - между нами ничего не было,
ничего не будет и ничего не может быть.Так же как не может быть, чтобы
нарушались законы природы. Ничего. Ничего!
Опс: Я это прекрасно сам знаю. (Прохаживается вдоль двери. Решительно
расстегивает ширинку). Смертный холод распространяется по моему телу из за
сладких содроганий, в предвкушении того, что я собираюсь сделать.Вот дверь.
По две ее стороны - два мира, два образа жизни. Два полюса. С одной стороны
- мир цивилизации, империалистическая женщина, которая оправляется в
положенно месте. Все правильно, все культурно. Короче - нормальное
поведение. А по другую сторону -мир кошмаров, ужасов, мир человека -
не-мужчины и не ребенка, нарушающего все законы приличия и гигиены,
подрывающего основы человеческой культуры.
(Пытается пописать на пол. Не получается, бедный). Ничего не
получается. Природа как бы говорит: не хочу я выполнять желания Опса.
(Закрывает глаза, пытается сосредоточиться, снова открывает). Ну вот, капля
всего. И тут же еще двойной позор: А нарушил ли я рамки человеческого
общежития или всего лишь оказался на их грани? (Застегивает ширинку с
дурацкой ухмылкой. Дверь открывается, Опля собирается выходить. Опс смотрит
на пол, затем на Оплю - вот, посмотри, мол)
Опс: Вот, смотри. Мы были с тобой детьми...
Опля (наклоняется, и наконец, видит содеянное Опсом. Выпрямляется и с
непроницаемым лицом кричит): Мама! Ньема!
Картина 10
Та же дверь туалета. Вбегают Пшицва , Ньема, за ними Черненко.
Пшицва: Что случилось?
Опля (показывает на пол): Вот!
Пшицва: Что?
Опля: Там!
Пшицва: Что?
Опля: Мокро!
Пшицва: Где?
Опля: Вот!
Пшицва: Не видно.
Ньема: Где? Что?
Опля: Вот! Вот!
Пшицва и Ньема выбегают, возвращаются каждая с очками
Пшицва: Где?
Опля: Вот!
Ньема: Капля?
Опля: Желтая!
Пшицва: Кто?
Опля: Капля!
Пшицва (наконец, до нее доходит, она глядит на присутствующих, она
пытается развеселить публику):
Пшицва: Опочка, доченька, что, возвращаемся к природе? Теперь у меня
взрослая дочь,
которая весьма активно реагирует на бедственное положение человека в
Эльханан (прекращает пить): Давай, открой окно, прыгай - и тебе хорошо,
и мне.
Геня: И что ты думаешь? И прыгну. (Подходит к окну). Можно подумать,
мне есть что терять. Это жизнь это? (Перегибается через подоконник) Что у
меня впереди, кроме приступа и похорон? А? (Смотрит вниз)
Пауза.
Эльханан: Ты слишком себя любишь.
Геня: Неправда, я себя ненавижу! Я никому не нужна! Всем на меня
начхать! Господи, когда ж я уже умру?! (смотрит вниз. Пауза. Отходит от
окна). Нет, я таки да умру. Умру! (Уходит. Э льханан пьет, уходит.
Вечер. Гробовщик тащит тележку с телом Бебы, покрытом простыней. За
гробом не идет никто. Появляется Мотке. Он, взвинченный вспотевший, тяжело
дышит)
Мотке: Транспорт...(вытирает пот, идет за гробом. Ему навстречу выходит
второй гробовщик, таща тележку с гробом с телом Авнера Цахори, накрытым
простыней. За этим гробом тоже никого. Мотке колеблется, растерянно смотрит
на обе тележки, после колебаний решает продолжать идти за гробом Бебы).
Мотке: Извините, кто покойник?
Гробовщик: Покойница. Мадам Глобчик.
Мотке: Ой! (Бежит к другому гробовщику): Здесь случайно горбуна нету?
Гробовщик: Есть. У нас все есть.
Мотке идет за гробом. Уходят.
Темнеет. Ночь. Входит Зиги. В руках чемодан, подходит к своему дому,
Заходит. Ему навстречу выходит Лола в ночной рубашке, на голове -
сетка, лицо намазано кремом.
Зиги: Ха... ха... ха...(Пауза) Ха... ха... ха...(у него начинают
судорожно дергаться голова и плечи) Ха... ха... ха...
Лола: Хорошо, Зиги, поговорим завтра.
Зиги (продолжает дергаться): Ха... ха... ха...Пауза. Ха... ха... ха...
Лола: Зиги, зайди, ночь ведь.
Зиги: Ха... ха... ха...
Лола: Завтра мне все расскажешь.
Зиги: Сегодня. Ха... ха... ха...
(Лола гладит его по голове, он отстраняется, дергается): Ха... ха...
ха...
(Он выходит на середину улицы, пытается что-то сказать сквозь
охватившие его судороги): Ха... ха... ха...
Соседи выходят на балкон, пытаются разглядеть, что происходит.
Лола: Мой сын вернулся, он хочет что-то сказать.
Зиги: Ха... ха... ха...
Соседи пытаются ему помощь.
Зиги: Ха... ха... ха... Ха... ха... ха...
Соседи (хором): Ха... ха... ха...
Зиги (его голос звучит громче всех, его бьет судорога, лицо краснеет):
Ха... ха... ха...(выкрикивает в последней попытке): Ха... ха...
ха...хамы! Свиньи!
Народ безмолствует. Пауза.
Зиги уходит решительным шагом, с гордо поднятой головой.
Лола: Вот такой у меня сын! Всегда говорит, то что думает!
Народ расходится по домам. Гаснут огни. Остаются Лола и Бьянка.
Бьянка: Как насчет взять Зиги четвертым партнером?
Лола: Мне не до того. Ничего, найдем. Мы - движущая сила всего
микрорайона.
Мы не умрем, мы будем играть в бридж. Мы будем представлять весь район,
наших покойных мужей, детей, всю нашу жизнь. Мы им еще всем покажем. В
бридже. (Уходят)
Картина 18, последняя
Ночь. Улица. Фонарь. Входят два санитара скорой помощи, с носилками, на
которых лежит Геня. Голова ее слегка приподнята. Рядом идет Эльханан.
Эльханан: Вот так, безо всякого предупреждения, раз - и все.
Геня: А я что, не говорила? Я же обещала, так я и сделала.
Эльханан: Нам надо еще кое о чем поговорить.
Геня: Ай, я была для всех вас как просто "апчхи". Сказали "будь здоров"
и пошли дальше.
(Санитары уносят носилки. Эльханан остается. Говорит как бы про себя,
но и как бы вдогонку Гене): Я еще не все выяснил! На повестке дня еще
несколько важных вопросов. Мы же еще ничего друг другу не сказали. Надо
поговорить, мама, нам надо поговорить. (Пауза). А я себя вел так, будто
впереди вечность.
Рассвет. День. Вечер. Гробовщик тащит тележку с гробом, на котором тело
Гени, покрытое простыней. За гробом идут Бьянка, Лола, Зиги, Циля, Мотке,
Ципора. Процессия останавливавется у дома Геллернеттеров. Мотке подходит к
стояещму неподалеку Эльханану кладет руку ему на плечо, подводит его к
процессии, становится напротив всех, готовясь произносить речь:
Мотке: Сегодня мы провожаем в последний путь Геню Геллернеттер. Что мы
можем о ней сказать? Она была скромной, порядочной женщиной, Что еще? Была
предана своей семье и сыну. Она никому из нас не мешала, прожила свою жизнь
тихо и незаметно. Относительно. Близким она вечно жаловалась на боли и
болезни. Но если этого не учесть, во всем остальном она прожила тихо. Ничего
после себя не оставила. И я спрашиваю себя то, что может и вы спрашиваете.
Ведь кроме вечного страха перед болезнями должно ведь было буть у нее в
жизни что-то еще, о чем она не говорила. Какая- то другая жизнь.
Ведь мы не приходим в мир только для того, чтобы жаловаться на болезни.
Или чтобы считать деньги. Или играть в бридж.
Бьянка: А мы пока что и не играли.
Мотке: И все таки, Главного мы не говорим. И вот когда мы лежим на этой
тележке, накрытые простыней, и скоро нас покроет земля, только тогда
становится понятно - что было суетой, и что - главным, что главного-то мы
так и не сказали, растратили время по пустякам, жевали, плевались, но
главного так и не сказали. Господь дал нам похороны, чтобы мы напомнить нам
о жизни, чтобы мы помнили об этой тележке и об этой простыне и между
похоронами.
Лола (тихо плачет): Как это трогательно... как правильно...
Бьянка (тоже плачет): Шабтай, Шабтай...
Ципора: Мотке начал читать про философию и каждое утро ходит в синагогу
.
Мотке: Ципора, тихо!
Ципора: Вы еще услышите, что он скажет в следующий раз!
Гробовщик: Да будет ей земля пухом...
Тащит тележку, уходит. За ним - остальные. Темнеет. Ночь.
( Эльханан с чемоданом идет к остановке. За ним идут его отец Цви и
мать Геня, взявшись под руки. Они одеты как туристы, улыбаются)
Геня: Эльханан.
(Эльханан останавливается, оборачивается): Мама!
Цви: Эльханан, пошли в кино, "Панорама в небесах".
Геня: Папа, как всегда, денег не считает - Америка, кино, мороженое. А
ведь чистый воздух, красивые пейзажи - все это бесплатно. Пошли с нами
погуляем, Эльханан.
Эльханан: Я уезжаю в Швейцарию.
Геня: Мы и там погуляем. (Эльханан плачет) А когда и я побываю в
Швейцарии?
Эльханан глядит в сторону остановки. Передумывает. Садится на чемодан.
Темнеет. Ночь. Утро. Два ъасида спешат в синагогу, бормоча на ходу:
Благодарю тебя, Господь милосердный, что ты мне вернул душу после сна.
Из углов выходят Нина, Элиша, Бела, Зиги, Анжела, Альфонс. Все с
чемоданами. Стоят в тишине рядом с чемоданами.
Геня: Пошли, сынок, погуляем с мамой и папой.
Эльханан: Все, кто стоял между мной и смертью, уже умерли. Теперь между
мной и смертью - никого.
Геня: Пошли, Эльханан!
Эльханан: Погодите чуть чуть.
Входит Авнер с тележкой, на которой чемодан. За ним - Беба с
чемоданчиком. Оба одеты как туристы, они веселы и счастливы.
Авнер: Последний чемодан.
Эльханан: Погодите чуть чуть.
Последняя реплика переводчика:
Все (в зал): Идемте с нами!
Конец
Пьеса
Пер. с иврита - Марьян Беленький
Действующие лица:
Опс
Ньема, его мать
Опля
Пшицва, его мать
Черненко, жених Опли
Картина 1
Комната в холостяцкой квартире Опса.
Опс взывает к потолку, пытаясь выглядеть крутым.
Опс: Сегодня ночью трахнул одну дважды, некрасивая попалась. Сразу
после этого у меня случилось одновременно несколько выбросов: чих, пук, рыг,
смех, храп. Такого у меня еще не было. Я имею в виду два раза подряд плюс
все остальное. Это такое же совпадение, как числовая комбинация на замке
сейфа. Я прямо горю желанием рассказать обо всем этом, но некому. Я одинок.
У меня есть только мамочка.
Картина 2
Кухня в доме Ньемы. На Ньеме "щегольское" платье, ее щеки напудрены, в
руке - кошелек. Она разочарованно качает головой.
Опс: Ну что еще стряслось?
Ньема: Сынок, каждый раз, когда я тебя вижу, - а я тебя вижу каждый
день - я каждый раз поражаюсь - неужели это тот младенец, которого я родила?
Не может быть. Его подменили.
Опс: Может, он просто вырос?
Ньема: Нет. Его подменили. Меня попросту обманули.
Опс: Может, я просто выгляжу выжатым. Ибо со мной ночью кое-что
происходит, ты не думай, что этого не случается. Ты думала, что нет? Так
теперь тебе стоит думать, что да.
Ньема: У тебя изо рта воняет. С каким дерьмом ты уже целовался?
(Встает перед ним). Ну, как я тебе? Есть на что посмотреть?
Опс: (будто зернышки курице сыпет) Цып-цип цип.
Ньема: Сыплешь несуществующую еду несущствующей курице, лишь бы мамочке
не отвечать!
Опс: Моя святая мамочка, ты ведь знаешь, что мне омерзительно
представлять тебя в телесном образе, Ты для меня навсегда останешься чистым
духом выслеживания, вынюхивания, копания, закалывания и удушения!
Ньема: Ты выглядишь полной развалиной. Напудренным трупом. (Ждет
возражений). Да, напудренным трупом! (Ждет возражений). Напудренным.
Опс: Куда мы идем?
Ньема: Какой ты любопытный! Ты думал, тебя развлекаться приглашают?
Тебя пригласили к моей лучшей подруге Пшицве, которая живет через две улицы
отсюда. Даже на автобусе ехать не придется. И это называется развлечение?
У Пшицвы хорошо, бог ей дал. Все свои платья она шьет у меня. Ее дочь -
красавица Опля вернулась с учебы, из Америки, с академстепенью и женихом и
вот они приехали к ее маме и меня пригласили. Помочь по хозяйству. Я с собой
в сумочке даже передник беру. Другие будут загрязнять туалет, а я - убирать.
Опс: Мамочка, я так боюсь, что мне тоже придется убирать за другими
туалеты!
Ньема: Подумаешь, тоже мне есть чего бояться!
Опс: А что же делать?
Ньема: Бояться. А если такое случится - страдать. Твой отец умер и
зарыт там, внизу, а над ним шуршат женские платья.
Опс: Но он же этого не видит!
Ньема: Видит!
Опс: Но над ним - слой непрозрачной земли.
Ньема: Я ненавижу мертвых мужчин и проституток. Пошли со мной - глядеть
на меня, униженную, бояться что с тобой случится то же самое. И Оплю увидишь
- говорят , она очень похорошела и развилась, увидишь и ее жениха Черненко.
Он - не такой, как ты, у него есть Опля. Говорят, он гений, специалист по
подводной инженерии. Не то, что ты. (Указывает на Опса) И это - тот самый
младенец? (Гневно). Ну, пошли уже.
Выходят.
Картина 3
Улица. Ньема указывает на Опса.
Ньема: Он увязался за мной к Пшицве, потому что ему прость делать
нечего.
Бегает по улицам с престарелой мамочкой, и не стыдно ему. Стыдно, но
выхода у него нет - он одинокий. (Приманивает его как собаку) Сибо, Сибо, за
мной!
Опс (пристыжен, ведь это зрелище могут увидеть прохожие, пытается
сделать вид, что ее не знает): Цып, цып, цып.
Ньема (бросается ему наперерез, тут же отходит, разражается плачем
страха и раскаяния): Ой, плохо мне! Нет у меня места в этом мире!
Опс (не знает как реагировать) : Ага, побитые женщины, они же -
плачушие! Старая развалина под название моя мамочка не дает мне возможности
действовать по своему усмотрению.
Ньема выходит и Опс за ней
Картина 4
Салон в доме Пшицвы. Присутствуют все.
Пшицва: Знакомьтесь - это моя доченька Опля, а это - моя лучшая подруга
Ньема, ну , ты ее должна помнить, а Опса ты помнишь? Вы не виделись 10 лет,
еще с гимназии. Ты его помнишь?
Ньема: Помнишь?
Опля (отвечать не спешит. Отвечает, в конце концов, Опсу): А ты
полысел!
Пшицва: Браво! Все она помнит! (Опсу) Это - Черненко, ее жених. (к
Черненко)
Вы знакомы с Опсом?
Ньема: Вы знакомы с моим сыном Опсом?
Опля: Теперь или раньше?
Ньема: Раньше. Были знакомы?
Черненко: Нет.
Пшицва: Да не знаком он. Откуда? Торчит на работе все время. Работает
тяжело и не отдыхает.
Ньема: Вам везет. Не отдыхает. Вообще. А Опля будет вести приличный
дом. Он старательный и порядочный - вот и весь рецепт. А нам не везет. Опс
всю жизнь валяется на диване, под одеялом, спит или чем другим занимается.
А я всю жизнь стою у окна, и жду того, чего никак не приходит.
(ПЛачет). И вот мы его похоронили.
Пщицва: Кого.
Ньема: Моего покойного мужа.
Пшицва: Вгоняете наших детей в депрессию? Угощение кончилось. Мне надо
пойти принести кофе.
Ньема: Я принесу. А вы посидите с вашей дочкой и ее женихом. Просто
жаль каждой минуты, в которую вы можете побыть с ними.
Пшицва: Нет, нет, вы гости.
Ньема (презрительно смеется про себя) "Гостья". Ничего себе гостья.
(Ожидает возражений). Ничего себе гостья (Нет ответа). Я ей шью и я по
хозяйству и я подаю. Я вот даже передник принесла.
Ньема пытается открыть свою сумочку.
Пшицва (мягко не позволяет ей этого): Упрямая такая. Я принесу.
Ньема: Сама ты упрямая! Я все приготовлю, а ты отдыхай и расслабься.
Жаль каждой минуты, когда ты не получаешь удовольствие.
Пшицва: Нет, ты сиди, я тебе говорю! Я сама все сделаю.
Ньема (снова пытается открыть свою сумочку, Пшицва останавливает ее
жестом. Начинается небольшая потасовка из лучших намерений, в процессе
которой ломается ручка сумочки. Ньема грустно смотрит на поломанную сумку):
Сумка поломалась, подарок покойного мужа, да будет ему земля пухом. Сумка
поломалась. (Разражается рыданиями, бросает сумку на пол). А пошло оно все к
черту!
Опля (строит матери угрожающую мину): Ну пусть она подаст кофе. Ну
хочет она - так пусть подаст. Не мешай ей осуществить ее мечту.
Ньема: А как же мне еще самореализоваться, если не в качестве прислуги?
(Ожидает возражений). Если не в качестве прислуги? (Ожидает возражений). В
качестве прислуги.
Пшицва: Ну, иди уже, готовь кофе, иди ну! Давай!
(Опс слабодушно посмеивается)
Ньема: Им можно - тебе нет!
Опс (Ухмылка тут же исчезает с его лица): Цып-цып-цып!..
(На лице Черненко появляется едва заметная улыбка Ньема поворачивается
к нему, не зная, уместно ли ей делать ему замечания, решает сдержаться,
поднимает свою сумку, достает передник, демонстративно повязывает его и
выходит).:
Картинша 5
Салон Пшицвы. Черненко и Опс стоят друг напротив друга, не зная, что
сказать. Опля в веселом настроении, мать глядит на нее с обожанием.
Опс ( к Черненко): Я слышал, вы - специалист по инженерной гидравлике.
Опля: Он продает игрушки для ванной.
Черненко (пристыженно улыбается. Опс падает на колени в углу в
индийской молитве): Господи! Ты сотворил мир и Оплю, но в неизреченной
милости своей сотворил и Черненко. Как мало нужно человеку, чтобы
почувствовать себя хорошо!
(Поворачивается к Опле. Она стоит к нему спиной, листая фотоальбом. К
ней с улыбкой приближается Пщицва)
Пшицва: Ничего у тебя не получилось. Опля не видит тебя здесь, стоящим
на коленях Напрасно ты вытворяешь странные штуки, пытаясь произвести на нее
впечатление своим видом.
(Опс поднимается, направляется к Опле. Она по-прежнему стоит к нему
спиной. Он проходит мимо Черненко, тот нерешительно поворачивается к нему).
Черненко: А вы?
(Опс не отвечает, подходит к Опле, глядит в ее альбом через плечо):
Рассматриваете детские фотографии? Вот вы в саду, на дне рождения, с венком
на голове. А вот и я - с раскрытым ртом. С чего бы это, с чего? (Вдруг
приближается к ней, шепчет на ухо):
Прошлой ночью был с одной, и как только кончил, из меня вырвалось 5
голосов, как комбинация для открытия...
Опля: Иди за мной! (Захлопывает альбом и направляется куда-то с суровым
лицом, Опс послушно идет за ней.
Черненко (аблюдает за ними с опаской и любопытстсвом): Куда это вы?
(Опля и Опс выходят.
Ньема (входит с пирожными и кофе): Приготовила и подала, полное
обслуживание.
Картина 6
Туалет в квартире Пшицвы. Опля обозревает сверкающий туалет. Опс глядит
на текущую воду в унитазе.
Опля: И что ты себе думаешь - ты позволяешь себе распускать передо мной
хвост, рассказывая о твоих головокружительных похождениях с женщиной и даже
не задумываешься о том, что меня ты этим не удивишь. Ты пытаешься выглядеть
крутым парнем, а твоя юность давно уже прошла. И все это плоско, банально,
незрело. Такого я от тебя и ожидала. Ничего серьезного в тебе нет. Что еще у
тебя есть, кроме дешевых попыток понравиться женщинам?
(Опс пристыжен, у него губы дрожат, он готов расплакаться. Он
неожиданно берет ее рукой за подбородок).
Опля: Ты пытаешься спасти свою честь дешевыми жестами, но по сути, все
больше чувствуешь себя обиженным? (Он сжимает губы и повторяет свой жест.
Она кладет руки на бедра властным жестом, глубоко вздыхает. С презрением):
Несчастные люди, которые переходят от детства к старости, минуя самую
важную стадию жизни - зрелость. (Решительно выходит из туалета).
Опс: А я торчу тут получив смачный плевок в лицо. Это и есть великая
правда жизни. Мне нравятся справедливые женщины. Я жду, что она вернется и
простит меня. И я упаду в ее объятия, и это будет моим спасением, по моим
расчетам, от ничтожности моей жизни. Из меня вылупится новый человек и если
ему когда-нибудь скажут, что он был Опсом - он рассмется тому прямо в лицо!
(В приступе отчаяния) Но она не придет никогда! (Выходит).
Картина 7
Салон Пшицвы. Ньема, Пшицва, Черненко пьют кофе. Опля листает
фотоальбом.
Пшицва: Оплечка, кофе с пирожными.
Ньема: Кофе совсем остыл!
Пшицва: И чего это ты выговариваешь моей дочери с таким строгим видом,
будто ты у нас служишь всю жизнь и тебе, мол, все можно, ибо ты печешься
лишь о благе госпожи? Ты таким образом хочешь себе цену набить, а?
Входит Опс. Проходит мимо Черненко, замечает листающую альбом Оплю,
расчувствованный, падает в углу на колени.
Опс: Господи, она ждет меня! Иначе - чего бы ей не сидеть со всеми и
пить кофе? Как это я раньше не понял! Милые бранятся - только тешатся! Она
любит меня. Меня - сложного , проблемного. Ее речь в туалете не была ее
последним словом в наших отношениях, а лишь началом. (Резко встает и
направляется к Опле). Я должен тебе ответить. Пойдем со мной!
Опля захлопывает альбом, направляется к выходу. Опс - за ней.
Черненко: Куда?
(Опля и Опс выходят.
Черненко (глядит им вслед, затем на Пшицву): Куда они пошли?
Пшицва (сердито): Куда надо, туда и пошли.
(Черненко обиженно уткнулся в свою чашку)
Пшицва (пытается выглядеть любезной): Они выросли вместе, у них столько
общих воспоминаний, А кто же Опле попочку подтирал, если не Опс?
Ньема (вскакивает со стула в приступе гнева): Как это подтирал? Они же
одного возраста!
Пшицва: Подтирал, подтирал!
Ньема: Одного возраста!
Пшицва: И все равно подтирал!
Ньема: Но как?
Пшицва: А вот так! Вот так мне хочется! Все равно подтирал! Одного
возраста - не одного возраста - подтирал и все! (Встает в в возбуждении
подпрыгивает). Я так хочу,
Я, Пшицва - подтирал и все!
Ньема: Ты так подпрыгиваешь, будто мы не знаем, в чем тут дело. За
всеми твоими увертками прячется больной вопрос - тот, что задал Черненко -
куда они пошли? Вот куда?! Куда они все время уходят? И что они там делают?
А? И пусть меня убьют, но я все равно буду глашатаем истины о том, что им
там есть чем заняться, ведь они уходят и возвращаются, уходят и
возвращаются! А? А мы-то все время здесь! Здесь!
Пшицва: Но мы ведь пьем кофе!
Ньема: Нет! Этого недостаточно! Вы еще хотите знать, что они там
делают! Прямо у вас под носом что-то такое происходит, а вы не знаете! Я
возвещу истину: Черненко озабочен, и ты тоже! Вам не удастся проигнорировать
моего сына Опса! Не удастся!
Пшицва (поникши духом, садится на свое место. Все трое продолжают пить
кофе как ни в чем ни бывало)
Пшицва (выкрикивает Ньеме): А ты тоже хороша! Как ты прямо гордишься
этой дурацкой глупостью, а главного то у тебя в жизни нет! Нет! Нет!
(Внезапно успокаивается). Ну ладно, мы причинили тебе немало неприятностей,
и теперь мне хочется тебя пожалеть. Много неприятностей у тебя было из-за
нас.
Ньема: Ну, не так уж и много.
Пшицва: Много, много.
Ньема: И совсем даже не много.
Пшицва: Все -таки.
Ньема: Никаких неприятностей.
Пшицва: Были, были.
Ньема: Ну, может, и были, но не из-за вас. Вы много чего делали.
Например, открывали кран, заставляя воду течь, а потом закрывали, заставляя
ее прекратить. Много чего.
Пшицва: А теперь ты заставляешь меня волноваться!
Ньема: Вот видишь, я заставляю, не ты же!
Пшицва (вконец запутавшись): Тихо! Убирай со стола!
Ньема: Ладно, убираю (к Черненко): Вы не хотите тоже на меня
прикрикнуть?
Черненко: (смущен, не знает, как реагировать, пьет кофе, задумавшись):
Во всяком случае, не сейчас.
Ньема: Оставляешь себе вариант, купец ты этакий.
Картина 8
Туалет в доме Пшицвы. Опс страстно целует и обнимает Оплю. Она стоит
неподвижно. Вдруг вся страсть Опса пропадает. Он пытается подстегнуть себя,
разминая свое тело, но его охватывает холодное безразличие. Они все еще
прижаты друг к другу, но никакой страсти больше в этом нет. Опля стоит
прижавшись к нему еще мгновение, затем отходит от него.
Опля: Я уже тебе говорила, что ты миновал стадию взрослости. Ты от
детства перескочил сразу к старости. Ты уже выжат. Ты - по сути, конченый
человек. Твоя жизнь - это лишь последние содрогания.
Опс: Но мне же всего 29!
Опля: Да, жаль. У тебя впереди еще много лет последних содроганий. Все
остатки твоих сил и энергии будут направлены на то, чтобы завидовать тем,
кто успел повзрослеть, в отличие от тебя.
Опс: А, зрелость, зрелость! Я ее как-то совсем пропустил!
Опля: Не совсем. В наш прошлый визит в туалет, 4 минуты тому, у тебя
было мгновение зрелости, когда ты с опущенной головой глядел в унитаз. В
твоем взгляде и позе было нечто весьма зрелое и разумное.
Опс: В ту минуту я думал о покойном отце.
Опля: Да, в этом была какая-то действительно трагическая нота. И жаль,
что это единственное светлое мгновение ты растратил на унитаз. Да, это
мгновение проглянуло между твоими детством и старостью. А сразу за этим
наступило угасание, и это было заметно по твоим слабеньким "объятиям", и это
угасание продлится до самой твоей смерти.
Опс (в бессилии) : Лишь одно мгновение у меня было.
Опля (поднимает платье, со слабой улыбкой): У туалета, если тебе
известно, есть и другое предназначение.
Опс выходит, закрыв за собой дверь.
Картина 9
Опс говорит с Оплей через дверь туалета.
Опс: А ты любишь жить, да? И всегда тебе есть что ответить, всегда в
точку, ты выглядишь всегда свежей, причесанной; всегда, как после ванны,
волосы влажноваты, запах хорошего мыла, головка стыдливо склонена набок, и
эта поза затеняет ваше упорство, чистосердение, прямоту и резкость по
отношению к слабым. И вы , в конце концов, выбрали Черненко?! (Прохаживается
у двери, нервно стучит в нее) Заканчивайте, мне тоже нужно!
Опля: Но я делаю все в своем собственном ритме. Я не собираюсь
ускоряться под влиянием внешних факторов.
Опс: Я - не внеший фактор, мы знакомы с детства. Однажды, в детском
саду, мы собирались пожениться. Когда-то мы играли вместе, и я видел и
проверял все твои участки тела, которые сегодня предназначены эксклюзивно
для Черненко.
Опля: Эти участки - в развитии, ты их теперь не узнал бы.
Опс: (сдавленным от страсти голосом): Можно подумать, ты для них там
университет создала.
Опля: Ты шутишь с отчаяния. Я скажу прямо тебе в лицо, в твое
раскарсневшееся от страсти лицо там, за дверью - между нами ничего не было,
ничего не будет и ничего не может быть.Так же как не может быть, чтобы
нарушались законы природы. Ничего. Ничего!
Опс: Я это прекрасно сам знаю. (Прохаживается вдоль двери. Решительно
расстегивает ширинку). Смертный холод распространяется по моему телу из за
сладких содроганий, в предвкушении того, что я собираюсь сделать.Вот дверь.
По две ее стороны - два мира, два образа жизни. Два полюса. С одной стороны
- мир цивилизации, империалистическая женщина, которая оправляется в
положенно месте. Все правильно, все культурно. Короче - нормальное
поведение. А по другую сторону -мир кошмаров, ужасов, мир человека -
не-мужчины и не ребенка, нарушающего все законы приличия и гигиены,
подрывающего основы человеческой культуры.
(Пытается пописать на пол. Не получается, бедный). Ничего не
получается. Природа как бы говорит: не хочу я выполнять желания Опса.
(Закрывает глаза, пытается сосредоточиться, снова открывает). Ну вот, капля
всего. И тут же еще двойной позор: А нарушил ли я рамки человеческого
общежития или всего лишь оказался на их грани? (Застегивает ширинку с
дурацкой ухмылкой. Дверь открывается, Опля собирается выходить. Опс смотрит
на пол, затем на Оплю - вот, посмотри, мол)
Опс: Вот, смотри. Мы были с тобой детьми...
Опля (наклоняется, и наконец, видит содеянное Опсом. Выпрямляется и с
непроницаемым лицом кричит): Мама! Ньема!
Картина 10
Та же дверь туалета. Вбегают Пшицва , Ньема, за ними Черненко.
Пшицва: Что случилось?
Опля (показывает на пол): Вот!
Пшицва: Что?
Опля: Там!
Пшицва: Что?
Опля: Мокро!
Пшицва: Где?
Опля: Вот!
Пшицва: Не видно.
Ньема: Где? Что?
Опля: Вот! Вот!
Пшицва и Ньема выбегают, возвращаются каждая с очками
Пшицва: Где?
Опля: Вот!
Ньема: Капля?
Опля: Желтая!
Пшицва: Кто?
Опля: Капля!
Пшицва (наконец, до нее доходит, она глядит на присутствующих, она
пытается развеселить публику):
Пшицва: Опочка, доченька, что, возвращаемся к природе? Теперь у меня
взрослая дочь,
которая весьма активно реагирует на бедственное положение человека в