современном индустриальном обществе. Да?
Опля (указывает на Опса): Это он!
Пшицва (набрасывается на Опса): Что? Инфатил? Нервнобольной младенец с
задержкой развития, который не может справиться с переходом ко взрослому
состоянию, и соответствовать требованиям современного индустриального
общества?
Ньема: Дай мне рассердиться, это же мой сын!
(Отталкивает Пшицву, становится напротив Опса, пытаясь придать себе
угрожающий вид): Что ты сделал? (Пауза). Что ты сделал? (Пауза)
Опс (про себя): Пропало, пропало желанное лоно навек.
Ньема: Что?
Опс (про себя): И все эти злоключения были лишь для того, чтобы бурно
покончить примирение на горячем лоне. (Щупает Ньему). То, куда вкладывать,
потерто, изношено.
Ньема: Что?
Опс (поворачивается к Опле):А здесь девушка с наказующей плотью и
серьезным прощающим лоном.
Ньема: Что?
Опля: Сколько лет ты будешь здесь стоять и твердить свое "Что, что?"
Пшицва: Вот именно. Возьми тряпку и вытри хорошенько произведение
своего сыночка.
(Ньема выходит, возвращается с тряпкой, вытирает пол. Опс стоит рядом).
Опс: Ты прямо лопаешься от важности. Ты проделала долгий путь от
хрупкой девушки до крупнокалиберной авторитетной хозяйки дома . Это -
предупреждение для Чербарненко, продавца игрушек для ванной.
Черненко: Меня зовут Черненко. А не Чербарненко. От "чер" переходим
сразу к "ненко" и никаких "чербар".
Пшицва: Браво!
Черненко (понимающе подмигивает Опле): Опс пытался умничать, но я его
одним словом срезал и испортил ему всю шутку! (Опсу) Видал я идиотов
похлеще, чем ты. На все остальное я реагировать не собираюсь. (Опле, тихо,
пытаясь спасти свою честь)
А дверь во время этого была открыта или закрыта?
Опля: Может быть спокоен, Черненко, за мной ты как за каменной стеной.
Меж моим лоном и этим инфантильным бесстыдником находился материал молчащий
и непрозрачный.
Черненко (целует ей руку, чуть ли не плачет от чувствств) А я и так
спокоен, я совершенно спокоен. Да я просто символ спокойствия! (Пытается
обнять Оплю). Обними меня.
Опля: Не время. Может, после, ночью - тогда да, конечно.
Черненко: А ведь это - главное, большего -то мне и не нужно, вообще
ничего не нужно, только знать, что у меня есть, если я захочу, и это главное
и больше мне ничего не нужно.
Опля (резко поворачивается к Опсу): А на вопрос , стоящий в твоих
глазах: "Почему Черненко?" я отвечу: "А вот так!". Черненко - и все тут.
Хоть лопни. Черненко, потому что Черненко. Другого объяснения не будет.
Пшицва: Такие аргументы и я люблю: Вытереть потому что вытереть!
Черненко: "Черненко, потому что Черненко" - это лучший аргумент,
который мне доводилось слышать. Большего мне и не нужно.
Опля (Опсу): И не думай, что если мы отвлеклись на Черненко, то забыли
твою лужу.
Черненко: А почему ты называешь каплю лужей? Этим ты лишь льстишь ему.
Он со страху даже этого не может сделать как следует.
Пшицва (тихо, Опле): Оплечка, дочечка, но если мы назовем это каплей,
то мы таким образом, преуменьшим масштабы этого безобразия, а жаль. Мы
крайне заинтересованы , чтобы называть это лужей.
Опля (задумывается)
Пшицва (шепчет ей) Лужа, лужа!
Опля: Ты что, мама, хочешь на меня повлиять? (Пауза. Затем,
решительно): Нарекается лужей!
Пшицва: Браво! Восторжествовали чистый разум и справедливость! Лужа!
Ура!
Опля: (Опсу): Так не думай, что если мы отвлеклись на Черненко, то
забыли твою лужу. Следуй за мной! (Выходит, за ней Опс).
Черненко: Куда! (Бежит за ними)
Пшицва (Ньеме): А ты продолжай вытирать лужу твоего сына. Да смотри,
вытирай хорошенько!
Черненко (входит): Они пошли на улицу.
Пшицва: Беги на балкон, спроси - куда?
(Он выходит)
Ньема (наклоняется, вытирает) А в конце концов нас похоронят..
Пшицва: Ты должна понять, Ньема, моя лучшая подруга, что лучшие минуты
твоей жизни - это сейчас, когда ты стоишь, согнувшись. Все думают, что это
просто так, что ты нагибаешься, чтобы нагнуться. И никто не знает, что ты
согнута даже, когда стоишь выпрямившись. Значит , весь мир обманываем, а?
Ньема (намеревается закончить):
Пшицва: Нет, нет, хорошенько вытирай! С большим количеством порошка,
хорошенько все оттереть!
Ньема: Два раза "хорошенько" у вас появляется лишь в указаниях об
уборке.
Пшицва (примирительно) Вот, тоже мне, нашла свойство. Ты ведь знаешь,
насколько я тщательна в уборке. Поэтому меня так удивило содеянное Опсом.
Вообще то он меня не удивляет. Я знала, что он кончит чем-нибудь подобным. А
ты не знала. Ты ожидала от него Бог весть чего.
Ньема: Ну и ожидала. Он ведь мой сын. Да ничего я такого особенного от
него и не ожидала.
Пшицва: Еще как ожидала.
Ньема: Не ожидала.
Пшицва: Ожидала, ожидала. Когда ты стояла, согнувшись, над лужей, у
тебя даже лицо на мгновение просветлело.
Ньема: Это я вспомнила о покойном муже.
Пшицва: Да, у тебя была минута просветления, и жаль, что она была
попусту растрачена на эту лужу.
Ньема (плачет): Почему я не умерла вместе с ним?
Пшицва: Не сейчас!
Ньема: Тогда бы у меня спина не болела!
Пшицва:
Черненко (входит): Они скрылись за углом!
Пшицва: Почему же ты не крикнул "Куда вы?!"
Черненко: Она не ответила. Сколько раз можно спрашивать "куда?", чтобы
не превратиться в посмешище?
Пшицва: Ты уже посмешищем родился. Карикатурой.
Ньема: Он, верно думает, что он не карикатура, а картина маслом.
Пшицва: Я должна спуститься, посмотреть куда они делись. (Выходит.
Ньема - за ней).
Черненко (про себя): Я твердил себе "успокойся!", и все таки...(выходит
за ними).
Картина 11
Улица. Опс идет на расстояни нескольких шагов за Оплей, глядя на ее
ноги и зад, он говорит обиженным тоном. Опля к нему не оборачивается.
Опс: У человека - два инстинкта . Один говорит: " В Москву, в Москву!",
а другой :
"В бездну, в бездну!". Меня тянет в бездну.
Опля: Ты слишком себе льстишь. Есть и еще один, и он действительно
властвует тобой: инстинкт бессмысленного моргания от удивления в пустом
пространстве.
Опс: Это тебе не поможет. Я смотрю на тебя сзади и вижу страшную
пропасть. В тебе много сил, много ответственности, много справедливости.
Подчеркиваю - много. Даже описать невозможно. Цып- цып- цып.
Опля: Что?
Опс: Глупости Я так возбужден, что слова сами вылетают.
(Уходят)
Картина 12
Пшицва, Ньема, Черненко, идут по улице.
Черненко (озабоченно): Ну куда они могли пойти? Куда?
Пшицва: Кто знает и кто может охватить всю сферу интересов нашей
Опочки?
Ньема: Вы действительно полагаете, что мир это место, созданное для
того, чтобы черненкоиды бегали за оплями , спрашивая куда они идут? Это
ошибка. Мир - это место, где люди спят или умирают или в бессознательном
состоянии откидывают голову назад и сидят так, в полной беспомощности с
раскрытым ртом и те, кто видит эти раскрытые рты - они тоже раскрывают рты в
полной беспомощности. Вот таков он, мир.
Пшицва : Это не самое умное - напоминать о смерти посреди свадьбы и
заставлять веселящихся гостей чувствовать себя идиотами. Разве только твой
муж умер? А мой где?
Ньема: В могиле!
Пшицва: Вот именно!
Ньема: А действительно, кто такой вообще этот Черненко с его вечным
"Куда они пошли?" по сравнению с могилами наших мужей?
Черненко (защищается) : А чего это все время говорят о Черненко в
третьем лице, будто меня здесь нету вовсе? Я - Черненко.
Ньема: Я бы на твоем месте не кричала об этом.
Черенко: Кстати, и я не один задаю этот вопрос - "Куда?" Так почему
именно меня приводят в пример вечной суеты жизни? Если по сравнению со
смертью все ерунда, так почему вы сами себя в пример не приводите? Легче
всего сказать "Черненко". Как только скажут "Черненко" так сразу
"хи-хи-хи".А с другой стороны - а как же жить? Не спрашивать "куда?" Может,
еще и не есть, не смеяться, не зевать? Сидеть на одном месте, не двигаясь,
ибо все равно умрешь, а по сравнению с этим остальное - ерунда?
Пшицва: То же самое я говорю все время Ньеме. Я ведь была на твоей
стороне, идиот ты этакий. (Я называю тебя так, лишь потому, что воспринимаю
тебя уже как члена нашей семьи). Так вот - я говорю Ньеме - я не люблю,
когда меня вынуждают задавать вопрос "Куда" с нависшей над ним длинной тенью
смерти. (Ньеме) Все ипохондрики визжат: "Умрем, умрем!". Хотела бы я
увидеть, как бы ты говорила о смерти, если бы твой сын Опс был бы принцом
Уэльским. И вы бы красиво катались на лошадях в Уэльсе, охотились на лисиц,
снимали бы с них шкуры на красивую шубу, пили бы виски, ели яичницу с
беконом, и не думали бы ни о какой смерти. Но твой сын не в Уэллсе - он
наделал - даже не лужу, каплю перед дверью туалета, а теперь он ушел за моей
дочерью Опочкой, и разумеется, вовсе не охотиться на лисиц. Вот поэтому-то
ты и убегаешь в сторону смерти. А я не убегаю. Прежде чем ты примешь с
раскрытым ртом оскорбление собственной смертью, будь любезна, принять, не
уклоняясь, со сжав зубы, оскорбление собственной жизнью . (Продолжает идти).
Картина 13
Опля идет по улице, за ней Опс.
Опс (про себя): Очень интересно - куда она меня ведет, и что со мной
будет. Очень интересно. Такова жизнь - напряжение, все покрыто туманом
неизвестности, война полов, Чикаго.
(Опля останавливается, оборачивается к Опсу, и глядит на него
вызывающе.
Опс (опускает глаза, поднимает взгляд и вдруг разражается тирадой):
Послушай,
почему бы тебе и не осмелиться разок, безумство храбрых, почему бы тебе
не решиться на отчаянное приключение, вырвись из клетки, оставь Черненко и
возьми меня, а?
Опля: Приключение? Почему бы и нет? Но почему именно с тобой?
Опс: А почему бы и нет? Поставь на меня. Абсурд? Ну и что?
Опля: А какой смысл в такой ставке, если я уверена, что я тебя не люблю
и любить не буду?
Опс: Это другое дело. Это другое дело. Что да, то да. (Пауза) А как ты
думаешь, могли бы мы назвать нашу историю "Грустная история любви Опса и
Опли"?
Опля: Нет. Не было никакой истории и никакой любви.
Опс: Поэтому я и добавил "грустная" .
Опля: И грусти тоже никакой не было. Ничего не было. Просто ничего.
Опс: Это другое дело. Что да , то да.
Опля (отворачивается):
Опс (глядит ей в спину): Да, все это, по сути, справедливо.
Опля уходит.
Опс (стоит, размышляет): Если все так, то почему тогда Черненко бросил
все и стал носиться за мной по улицам...(идет за ней).
Картина 14
По улице идут Пшицва, Ньема, Черненко.
Черненко (нерешительно): У меня холод в животе. У вас нет такого?
Пшицва: У нас в животе все, как обычно.
Черненко: А у мен я- холод в животе и внутренняя дрожь. Это основное
состояние?
Пшицва: Где?
Черненко: Вообще. Холод или тепло? Мне кажется, что холод - это
основное состояние. К холоду добавляют тепло и получают жару. Или к теплу
добавляют холод и получают мороз? Или из тепла вычитают тепло и получают
холод, Или из холода вычитают холод и получают тепло?
Пшицва (Ньеме): Вот такой он, Черненко. (К Черненко) Это я как раз
понимаю. А мой муж где?
Черненко: В могиле.
Пшицва: Точно! (Продолжает идти)
Черненко (останавливается. Про себя): Не знаю. Вся эта погоня, Опля еще
может подумать, что я в ней сомневаюсь, я побаиваюсь, будут проблемы, будет
дело, кризис, расставание, отмена помолвки...
Пшицва: Что случилось? Почему ты прекратил преследование?
Черненко: Я возвращаюсь домой. Подожду Оплю, доем пирожное.
(Уходит. Пшицва и Ньема продолжают идти).
Картина 15
Опля идет по улице, Опс за ней. Она останавливается, он тоже.
Опля: Вот и прибыли.
Опс (ликует от сладких предвкушений). Прибыли, прибыли. В конце концов.
Опля: Зайдем в аптеку напротив, и ты скажешь аптекарю:
"Я Опс, я промочился, мне нужен "Памперс" для себя". Я предупреждаю - я
буду внутри и все услышу.
Опс (про себя): Это мне снится, что ли? Вместе с тем, это ведь так
логично, так продвигает. Я - человек с ясно выраженной судьбой.
(Намеревается идти за ней. В панике вбегают Пшицва и Ньема).
Опля: Шпионим, маманя?
Пшицва: Опочка, никакого шпионажа, никакой слежки. Ты же знаешь - я бы
не стала за тобой бежать из последних сил, если бы не высшая необходимость.
Твоя свадьба в опасности. Черненко плачет. Он не знает, что случилось, куда
ты все время бегаешь с Опсом, его гложет ревность, он чувствует себя
покинутым. Он грозится собрать чемодан и уйти в гостиницу.
Опля: Черненко?
Пшицва: Черненко.
Опля: Черненко?
Пшицва: Черненко. (Ньеме) Я же тебе говорила, что она будет в шоке.
(Опле) Черненко, Черненко.
Опля: Это не тот Черненко, которого я знаю.
Пшицва: Вот и я ему сказала то же самое.: "И это Черненко?- сказала я
ему, - это не тот Черненко, которого я знаю". У Ньемы спроси.
Ньема: А при чем тут Ньема? Ньема убирает и прислуживает.
Пшицва: Ну правда, Опочка, не сердись. Раз мы уже пришли, так расскажи,
что вы здесь делаете? Ты, Опс и аптека - это я совместить не могу.
Опля: Значит, все-таки шпионаж?
Пшицва: Это называется шпионаж? Это называется мамочка!
(Опля удаляется в сторону, противоположную аптеке, за ней - Пшицва,
Ньема и Опс).
Картина 16
Те же.
Опс: Черт побери, уже собирались выстыдить меня как следует, так тут
Черненко черти несут. И теперь все внимание будет перенесено на него. А я -
снова где-то позади. С другой стороны, Черненко ревнует. Он узнает, что мы
были в аптеке и подумает, что мы собирались купить там что-то такое для
двоих, какую-то упаковку чего-то на двоих,
и прямо лопнет от ревности. Я мужчина, достижениям которого завидуют, и
несмотря на отсутствие у меня достижений, это хорошо, что кто-то думает, что
они есть. . Это - само по себе достижение. Правда, я не уверен, что это
можно рассматривать как достижение, но во всяком случае не как наказание.
Иди знай, чего ожидать от жизни.
Ньема (шепотом):Опс, почему ты остановился у аптеки? Мне ты можешь
сказать. Говори, говори, мамочке можно сказать. Ты меня помнишь? Я же твоя
мамочка, Опсик. Когда-то ты сам не ходил, сыночка, я ходила вместо тебя , а
ты танцевал у мамочки в животике.
(Опс не реагирует. Опля, возвлавляющая движение, начинает вдруг
беззвучно плакать. Пшицва устремляет на Опса взгляд, преисполненный
ненависти, Ньема смотрит на Оплю).
Пщицва: Опочка, может , ты прогонишь ребенка с матерью домой и мы
вернемся к иддилии?
Опля (вытирает слезы, решительно): Опс идет за мной!
Пшицва (Ньеме): Вам обоим повезло.
Ньема (глуховато посмеивается) Мы в центре событий.
Картина 17
Салон в квартире Пшицвы. Черненко спит в кресле. Влетает Опля, за ней -
все остальные.
Опля (удивленно): Спишь? (Орет) Черненко!
Черненко ( с перепугу) Что? Что случилось?
Опля: Спишь, да? Никаких тебе слез, никаких тревог. Никакого чемодана
для гостиницы. (Пшицве) Ты меня обманула, чтоб у тебя был повод за мной
шпионить.
Пшицва: Я? Обманула?
Опля: Я не вижу в нем никакого страха, что я его оставлю.
Пшицва (Черненко): Черненко, а где же твой страх, что она тебя оставит?
Ты же боялся , когда Опочка ушла с Опсом. Боялся или не боялся?
Черненко (в замешательстве про себя): Не знаю, что для меня выгодней.
Пшицва (услышала, шепотом): Скажи, что да.
Черненко (Опле): Да. У меня был такой страх, что меня сразил нервный
сон.
Опля: И ты сладко спал.
Черненко: Только задремал.
Опля: Так сладко.
Черненко: С кошмарами.
Опля: Ты уже начал паковать чемодан, чтобы удрать в гостиницу?
Черненко: Мне такое никогда и в голову не приходило.
Опля (Пшицве): Обманула.
Пшицва: Он начал собирать чемодан, Ньема - свидетель.
Ньема: Ньема - не свидетель, Ньема убирает и подает.
Опля (бьет копытом): Собирал, не собирал - мне нужен окончательный
ответ.
Черненко: Даже если небо на меня упадет - не собирал!
Опля (угрожающе): Так, значит, не собирал? Я выхожу с мужчиной, с
Опсом, в неизвестном направлении, а ты себе растянулся в кресле, как будто
ничего особенного не происходит, и даже не собирал чемодан?
Черненко: Я не заснул, я только задремал. Иногда человек помимо воли
может задремать и он в этом не виноват. А тем более если этот человек
пережил тяжелые семейные драми - болезни, смерть родственников...
Опля: Смерть?
Черненко: Моя бабушка заболела и умерла, когда я был еще ребенком...И
если человек нечаянно задремал, после таких жутких случаев, то это не
значит, что у него нет страхов и опасений относительно тебя...И было вовсе
не так уж удобно, я весь скрючился в этом кресле.
Опля: Неудобно, а все-таки заснул!
Черненко (чуть ли не плача): Только от страха, от страха!
Опля: А чемодан?
Черненко: Какой чемодан?
Опля: Чемодан собирал?
Черненко: Если бы я от страха не задремал, то собирал бы.
Опля: Чтобы удрать отсюда, а?
Черненко: Нет!!
Опля: Тогда зачем же чемодан?
Черненко: Не было никакого чемодана.
Опля: Но ты же сам сказал - если бы не заснул, собирал бы чемодан!
Черненко: Ну, собрал бы и стал ждать.
Опля: Так какой же смысл собирать?
Черненко: Я не собирал!
Опля: Правда не собирал?
Черненко: Не собирал.
Опля: Потому что нет смысла или потому что заснул?
Черненко (про себя): Ну и вляпался! (Опле) Потому что нет смысла и
потому что заснул.
Опля: Два раза "потому что" не бывает. Выбери что-нибудь одно.
Черненко (про себя): Ну и вляпался. (Опле) Совсем запутался, Опля,
может, дашь наводящий вопрос?
Опля: Привет (Направляется к двери).
Черненко: Куда?
Опля: Пойду искать новую жизнь с кем-нибудь, кто не дремлет (даже не
думая собирать чемодан), когда я ухожу с другим мужчиной в неизвестном
направлении. (Выходит).
Черненко: Я не верю своим глазам. Этого не может быть
Опс (хихикает): Тебе конец. Только что завершилось последнее мгновение,
отделявшее твое детство от твоей старости. Иы миновал стадию взрослости.
Черненко (бормочет): Этого не может быть.
Опс: Может. Случаются вещи, в которые мы не верим. (Выходит вслед за
Оплей).
Ньема: В конце концов умирают с открытым ртом, так и не поверив.
Пшицва: Снова ты со своим раскрытым ртом и со своей смертью. Все из-за
вас началось. Ты разрушила семейную жизнь моей дочери.
(Все выходят вслед за Оплей).
Картина 18
По улице идет Опля, за ней все остальные.
Черненко: Опля, ты меня уже достаточно наказала. Ты мне уже показала,
что такое дремать в кресле и не собирать чемоданы и не думать о том, в какое
таинственное место ты пошла с другими мужчинами.
Опс (про себя, удовлетворенно): Это он меня имеет в виду. Меня отмечают
в качястве мужчины, связанного с таинственным местом.
Черненко (Опле): Ну ладно уже. Ты мне все уже доказала при свидетелях,
а теперь давай спокойно вернемся к нашей свадьбе.
Пшицва: Чем больше ее просишь, тем она быстрее она убегает. Это у нее с
детства.
Ньема: Жаль только, что она убегает слишком быстро. У меня колени
болят...
Черненко (Опле): Дай мне хоть твою сумку понести.
Опс: Дай мне, дай мне. Я здесь был главным действующим лицом.
Пшицва: Опочка, дорогая, не потеряй свое счастье из-за минутной ошибки!
(к Черненко) Ну, проси, умоляй.
Черненко: Я уже просил.
Пшицва: Проси еще. Ты может что-то лучшее предложить?
Черненко: Опля, ну, может хватит , а? Ты же так дорога для меня...
Пшицва: Дальше давай!
Черненко: Опля, ну, может хватит , а? Ты же так дорога для меня...Ты
мне уже все доказала. Ну сколько можно убегать?
Ньема: А есть такие, что убегают на самом деле и не возвращаются.
Опля (внезапно оборачивается): А с этой скандалистской, с этой ядовитой
змеей и с ее сынком с недержанием - с ними обоими я еще сведу счеты!
Пшицва (Ньеме, с большим кайфом): Вот, сейчас ты получишь за свой
длинный язык!
(Осуждающе указывает на нее) Вот корень всех наших проблем.. Если бы не
она, накакого Опса вообще бы не было. Твои родители должны были родиться
татарами.И все наши проблемы объяснялись бы влиянием монголов.
Ньема: Это не метод решения проблем. Вы думаете, если вы меня выбросите
в Монголию, так здесь появится Калифорния?
Пшицва: Вот именно!
Ньема: Калифорнии не создаются благодаря отсутствию Ньемы. Наоборот,
Ньемы создают Калифорнии. Не будь Ньемы, куда бы делся толстая пленка жира,
которой покрыта твоя жизнь? Что бы тогда проскальзывало в горло Черненко?
Пшицва?: Ты хочещь доказать, что мы без тебя обойтись не можем.
Ньема: Послушайте, если я живу - значит это кому-нибудь нужно?
Пшицва: Что ты есть, что тебя нет - все равно.
Ньема: А зачем же ты меня вызвала?
Пшицва: Иди домой, вызов отменяется.
Ньема: Лишь бы сказать. На самом деле ты так не думаешь (Ехидно
ухмыляется).Не думаешь.
Опля (орет) : Я с Черненко не расстанусь, поняли? Я вам помогать не
стану! Я - его!
(Демонстративно обнимает Черненко, и силой целует его в губы).
Ньема: Вы боретесь с нами, чтобы под этим прикрытием восстановить
отношения с Черненко. Скажите спасибо, что мы существуем.
Опля: С Черненко я еще сведу счеты, не волнуйтесь, он еще дорого
заплатит, он еще горько пожалеет - но все это будет внути нашей семьи!
Вместе! Вместе! Поняли?
Черненко: (орет) : Поняли?
Опля: Ты понял, Опсяра? Ты меня не получишь! Со всеми твоими хитрыми
тайными проделками - не получишь! Мама, Ньема и Черненко - марш домой! Опс -
за мной!
Черненко: Куда? Опять секреты, опять мне тревожиться и переживать.А
если ты мне не отвечаешь, скажи хотя бы, что мне делать, как мне реагировать
на твои таинственные отлучки, чтобы ты не подумала, что мне это
безразлично?: Не спать, это понятно, но что нужно делать? Паковать чемодан
но не (я подчеркиваю - не) убегать в гостиницу?
Опля: Черненко, пожалуйста, прикрати заниматься глупостями и не
превращай нашу любовь в разменную монету. "Спать , не спать, паковать, не
паковать, стоять , сидать". Делай то, что нужно, я на тебя полагаюсь.
Черненко: Насчет меня будь спокойна! Можешь на меня положиться! За
Черненко - как за каменной стеной. (Пшицве, тихо) Обидно, жизнь конкретных
указаний не дает.
Опс (Ньеме, что собирается идти вслед за ними):Ну что, возвращаешься к
переднику у Пшицвы?
Ньема: Я верю, что Опля и Черненко поженятся. У них будет счастье, а у
тебя - нет. (Шепчет) Немедленно скажи, зачем ты с Оплей ходил в аптеку!
Опс: Цип - цип - цип. Такова жизнь, мама! Есть в жизни такие вещи,
полный смысл которых тебе постичь не дано.
(Ньема следует за Пшицвой и Черненко. Опля собирается идти,
останавливается. смотрит вслед уходящим, кричит) И снова он меня оставил!
Вот так - никакого страха расставания, никакой настойчивости.
Опс: И снова он заснет, будьте уверены. Никаого огня, никакой личности,
никакой силы духа. (В голосе его появляется настойчивость и сила духа. Опле)
Я тебе отвечу. Идем со мной! (Уходят).
Картина 19
По улице идут Пшицва, Ньема и Черненко, Черненко вдруг ржет как лошадь.
Ньема: Чего это ты ржешь как лошадь?
Пшицва: Он настолько счастлив и благодарен, что спасена его предстоящая
свадьба с Оплей, что позволяет себе дурачиться посреди улицы.
Черненко (со слезами благодарности на глазах): Нет слов, нет
слов...(ржет как лошадь).
Пшицва: Признание, Нейма, признание. Я таки сделала большую глупость,
что шпионила за Опочкой
Ньема: Почему же глупость, зачем же мучить себя...
Пшицва: Не мешай, дай мне договорить, я буду мучиться. Я такая дура,
Зачем надо было за ней следить? Почему нельзя было ей довериться? Зачем надо
было ходить за ней по пятам все время? Что мне, делать больше нечего? Какая
я дура, какая я преступница, сама не жила и другим не давала.
Ньема: Давала, давала.
Пшицва: Нет, на давала! Не спорь со мной. Я говорю не давала, значит,
не давала!
Ньема: Вот ты хочешь, чтобы я сказала "давала", а через минуту, что "не
давала".
Пишцва: А ты тоже хороша: Ты подтверждаешь, что давала, а через мнуту
уже не подтверждаешь.
Ньема: Не давала и не не давала, ты не плохая и не хорошая, ты - просто
так.
Пшицва: Ты себе даже не представляешь, насколько ты права. И вся моя
жизнь - это просто так.
Ньема: Иногда даже бывает приятно в этом признаться, а? Хорошее дело -
как вырвать - облегчение наступает. А у меня в горле стоит.
Пшицва: А ты не переводи стрелки на себя сразу, побудь со мной немного.
Хоть ты мне посочувствуй, ведь кроме тебя у меня никого нет.
Ньема: Я пыталась тебе посочувствовать, но ты не давала.
Пшицва: Вот видишь, не давала. А ты говоришь - давала. Не давала, я же
говорю не давала, я такая жуткая.
Ньема: Эх, Пшицва, не ты жуткая - жизнь. Жизнь заставляет, жизнь
виновата. Мы все согнуты жизнью.
Пшицва: Ты - единственная, кто остался со мной,чтобы делать разные
глупости и поплакать. Бывают минуты, когда я вижу, чего ты стоишь.
Ньема: Но ты их очень быстро забываешь.
Пшицва: Нет , я как будто забываю, но в конце-концов вспоминаю.
(Продолжают идти обнявшись).
Ньема: А в конце концов мы умрем и будем лежать рядом с нашими мужьями.
Пщицва: Да, у тебя выражение "лежать рядом с мужем" всегда
ассоциировалось с могилой. (Рыдают друг другу в жилетку, успокаиваются).
Что, что скажут о нас после нашей смерти?
Ньема: И будем мы с тобой старухами...
Черненко (вдруг останавливается и удивленно глядит на обеих. Про себя)
Я объят тревогой. Что тут творится? Бегали с ним в туалет, капали перед ней
на пол, она бегала с ним в аптеку - что все это должно означать? Это очень
странные события.
Вихри враждебные веют над нами, над нашим миром, погруженным во тьму.
Опля (указывает на Опса): Это он!
Пшицва (набрасывается на Опса): Что? Инфатил? Нервнобольной младенец с
задержкой развития, который не может справиться с переходом ко взрослому
состоянию, и соответствовать требованиям современного индустриального
общества?
Ньема: Дай мне рассердиться, это же мой сын!
(Отталкивает Пшицву, становится напротив Опса, пытаясь придать себе
угрожающий вид): Что ты сделал? (Пауза). Что ты сделал? (Пауза)
Опс (про себя): Пропало, пропало желанное лоно навек.
Ньема: Что?
Опс (про себя): И все эти злоключения были лишь для того, чтобы бурно
покончить примирение на горячем лоне. (Щупает Ньему). То, куда вкладывать,
потерто, изношено.
Ньема: Что?
Опс (поворачивается к Опле):А здесь девушка с наказующей плотью и
серьезным прощающим лоном.
Ньема: Что?
Опля: Сколько лет ты будешь здесь стоять и твердить свое "Что, что?"
Пшицва: Вот именно. Возьми тряпку и вытри хорошенько произведение
своего сыночка.
(Ньема выходит, возвращается с тряпкой, вытирает пол. Опс стоит рядом).
Опс: Ты прямо лопаешься от важности. Ты проделала долгий путь от
хрупкой девушки до крупнокалиберной авторитетной хозяйки дома . Это -
предупреждение для Чербарненко, продавца игрушек для ванной.
Черненко: Меня зовут Черненко. А не Чербарненко. От "чер" переходим
сразу к "ненко" и никаких "чербар".
Пшицва: Браво!
Черненко (понимающе подмигивает Опле): Опс пытался умничать, но я его
одним словом срезал и испортил ему всю шутку! (Опсу) Видал я идиотов
похлеще, чем ты. На все остальное я реагировать не собираюсь. (Опле, тихо,
пытаясь спасти свою честь)
А дверь во время этого была открыта или закрыта?
Опля: Может быть спокоен, Черненко, за мной ты как за каменной стеной.
Меж моим лоном и этим инфантильным бесстыдником находился материал молчащий
и непрозрачный.
Черненко (целует ей руку, чуть ли не плачет от чувствств) А я и так
спокоен, я совершенно спокоен. Да я просто символ спокойствия! (Пытается
обнять Оплю). Обними меня.
Опля: Не время. Может, после, ночью - тогда да, конечно.
Черненко: А ведь это - главное, большего -то мне и не нужно, вообще
ничего не нужно, только знать, что у меня есть, если я захочу, и это главное
и больше мне ничего не нужно.
Опля (резко поворачивается к Опсу): А на вопрос , стоящий в твоих
глазах: "Почему Черненко?" я отвечу: "А вот так!". Черненко - и все тут.
Хоть лопни. Черненко, потому что Черненко. Другого объяснения не будет.
Пшицва: Такие аргументы и я люблю: Вытереть потому что вытереть!
Черненко: "Черненко, потому что Черненко" - это лучший аргумент,
который мне доводилось слышать. Большего мне и не нужно.
Опля (Опсу): И не думай, что если мы отвлеклись на Черненко, то забыли
твою лужу.
Черненко: А почему ты называешь каплю лужей? Этим ты лишь льстишь ему.
Он со страху даже этого не может сделать как следует.
Пшицва (тихо, Опле): Оплечка, дочечка, но если мы назовем это каплей,
то мы таким образом, преуменьшим масштабы этого безобразия, а жаль. Мы
крайне заинтересованы , чтобы называть это лужей.
Опля (задумывается)
Пшицва (шепчет ей) Лужа, лужа!
Опля: Ты что, мама, хочешь на меня повлиять? (Пауза. Затем,
решительно): Нарекается лужей!
Пшицва: Браво! Восторжествовали чистый разум и справедливость! Лужа!
Ура!
Опля: (Опсу): Так не думай, что если мы отвлеклись на Черненко, то
забыли твою лужу. Следуй за мной! (Выходит, за ней Опс).
Черненко: Куда! (Бежит за ними)
Пшицва (Ньеме): А ты продолжай вытирать лужу твоего сына. Да смотри,
вытирай хорошенько!
Черненко (входит): Они пошли на улицу.
Пшицва: Беги на балкон, спроси - куда?
(Он выходит)
Ньема (наклоняется, вытирает) А в конце концов нас похоронят..
Пшицва: Ты должна понять, Ньема, моя лучшая подруга, что лучшие минуты
твоей жизни - это сейчас, когда ты стоишь, согнувшись. Все думают, что это
просто так, что ты нагибаешься, чтобы нагнуться. И никто не знает, что ты
согнута даже, когда стоишь выпрямившись. Значит , весь мир обманываем, а?
Ньема (намеревается закончить):
Пшицва: Нет, нет, хорошенько вытирай! С большим количеством порошка,
хорошенько все оттереть!
Ньема: Два раза "хорошенько" у вас появляется лишь в указаниях об
уборке.
Пшицва (примирительно) Вот, тоже мне, нашла свойство. Ты ведь знаешь,
насколько я тщательна в уборке. Поэтому меня так удивило содеянное Опсом.
Вообще то он меня не удивляет. Я знала, что он кончит чем-нибудь подобным. А
ты не знала. Ты ожидала от него Бог весть чего.
Ньема: Ну и ожидала. Он ведь мой сын. Да ничего я такого особенного от
него и не ожидала.
Пшицва: Еще как ожидала.
Ньема: Не ожидала.
Пшицва: Ожидала, ожидала. Когда ты стояла, согнувшись, над лужей, у
тебя даже лицо на мгновение просветлело.
Ньема: Это я вспомнила о покойном муже.
Пшицва: Да, у тебя была минута просветления, и жаль, что она была
попусту растрачена на эту лужу.
Ньема (плачет): Почему я не умерла вместе с ним?
Пшицва: Не сейчас!
Ньема: Тогда бы у меня спина не болела!
Пшицва:
Черненко (входит): Они скрылись за углом!
Пшицва: Почему же ты не крикнул "Куда вы?!"
Черненко: Она не ответила. Сколько раз можно спрашивать "куда?", чтобы
не превратиться в посмешище?
Пшицва: Ты уже посмешищем родился. Карикатурой.
Ньема: Он, верно думает, что он не карикатура, а картина маслом.
Пшицва: Я должна спуститься, посмотреть куда они делись. (Выходит.
Ньема - за ней).
Черненко (про себя): Я твердил себе "успокойся!", и все таки...(выходит
за ними).
Картина 11
Улица. Опс идет на расстояни нескольких шагов за Оплей, глядя на ее
ноги и зад, он говорит обиженным тоном. Опля к нему не оборачивается.
Опс: У человека - два инстинкта . Один говорит: " В Москву, в Москву!",
а другой :
"В бездну, в бездну!". Меня тянет в бездну.
Опля: Ты слишком себе льстишь. Есть и еще один, и он действительно
властвует тобой: инстинкт бессмысленного моргания от удивления в пустом
пространстве.
Опс: Это тебе не поможет. Я смотрю на тебя сзади и вижу страшную
пропасть. В тебе много сил, много ответственности, много справедливости.
Подчеркиваю - много. Даже описать невозможно. Цып- цып- цып.
Опля: Что?
Опс: Глупости Я так возбужден, что слова сами вылетают.
(Уходят)
Картина 12
Пшицва, Ньема, Черненко, идут по улице.
Черненко (озабоченно): Ну куда они могли пойти? Куда?
Пшицва: Кто знает и кто может охватить всю сферу интересов нашей
Опочки?
Ньема: Вы действительно полагаете, что мир это место, созданное для
того, чтобы черненкоиды бегали за оплями , спрашивая куда они идут? Это
ошибка. Мир - это место, где люди спят или умирают или в бессознательном
состоянии откидывают голову назад и сидят так, в полной беспомощности с
раскрытым ртом и те, кто видит эти раскрытые рты - они тоже раскрывают рты в
полной беспомощности. Вот таков он, мир.
Пшицва : Это не самое умное - напоминать о смерти посреди свадьбы и
заставлять веселящихся гостей чувствовать себя идиотами. Разве только твой
муж умер? А мой где?
Ньема: В могиле!
Пшицва: Вот именно!
Ньема: А действительно, кто такой вообще этот Черненко с его вечным
"Куда они пошли?" по сравнению с могилами наших мужей?
Черненко (защищается) : А чего это все время говорят о Черненко в
третьем лице, будто меня здесь нету вовсе? Я - Черненко.
Ньема: Я бы на твоем месте не кричала об этом.
Черенко: Кстати, и я не один задаю этот вопрос - "Куда?" Так почему
именно меня приводят в пример вечной суеты жизни? Если по сравнению со
смертью все ерунда, так почему вы сами себя в пример не приводите? Легче
всего сказать "Черненко". Как только скажут "Черненко" так сразу
"хи-хи-хи".А с другой стороны - а как же жить? Не спрашивать "куда?" Может,
еще и не есть, не смеяться, не зевать? Сидеть на одном месте, не двигаясь,
ибо все равно умрешь, а по сравнению с этим остальное - ерунда?
Пшицва: То же самое я говорю все время Ньеме. Я ведь была на твоей
стороне, идиот ты этакий. (Я называю тебя так, лишь потому, что воспринимаю
тебя уже как члена нашей семьи). Так вот - я говорю Ньеме - я не люблю,
когда меня вынуждают задавать вопрос "Куда" с нависшей над ним длинной тенью
смерти. (Ньеме) Все ипохондрики визжат: "Умрем, умрем!". Хотела бы я
увидеть, как бы ты говорила о смерти, если бы твой сын Опс был бы принцом
Уэльским. И вы бы красиво катались на лошадях в Уэльсе, охотились на лисиц,
снимали бы с них шкуры на красивую шубу, пили бы виски, ели яичницу с
беконом, и не думали бы ни о какой смерти. Но твой сын не в Уэллсе - он
наделал - даже не лужу, каплю перед дверью туалета, а теперь он ушел за моей
дочерью Опочкой, и разумеется, вовсе не охотиться на лисиц. Вот поэтому-то
ты и убегаешь в сторону смерти. А я не убегаю. Прежде чем ты примешь с
раскрытым ртом оскорбление собственной смертью, будь любезна, принять, не
уклоняясь, со сжав зубы, оскорбление собственной жизнью . (Продолжает идти).
Картина 13
Опля идет по улице, за ней Опс.
Опс (про себя): Очень интересно - куда она меня ведет, и что со мной
будет. Очень интересно. Такова жизнь - напряжение, все покрыто туманом
неизвестности, война полов, Чикаго.
(Опля останавливается, оборачивается к Опсу, и глядит на него
вызывающе.
Опс (опускает глаза, поднимает взгляд и вдруг разражается тирадой):
Послушай,
почему бы тебе и не осмелиться разок, безумство храбрых, почему бы тебе
не решиться на отчаянное приключение, вырвись из клетки, оставь Черненко и
возьми меня, а?
Опля: Приключение? Почему бы и нет? Но почему именно с тобой?
Опс: А почему бы и нет? Поставь на меня. Абсурд? Ну и что?
Опля: А какой смысл в такой ставке, если я уверена, что я тебя не люблю
и любить не буду?
Опс: Это другое дело. Это другое дело. Что да, то да. (Пауза) А как ты
думаешь, могли бы мы назвать нашу историю "Грустная история любви Опса и
Опли"?
Опля: Нет. Не было никакой истории и никакой любви.
Опс: Поэтому я и добавил "грустная" .
Опля: И грусти тоже никакой не было. Ничего не было. Просто ничего.
Опс: Это другое дело. Что да , то да.
Опля (отворачивается):
Опс (глядит ей в спину): Да, все это, по сути, справедливо.
Опля уходит.
Опс (стоит, размышляет): Если все так, то почему тогда Черненко бросил
все и стал носиться за мной по улицам...(идет за ней).
Картина 14
По улице идут Пшицва, Ньема, Черненко.
Черненко (нерешительно): У меня холод в животе. У вас нет такого?
Пшицва: У нас в животе все, как обычно.
Черненко: А у мен я- холод в животе и внутренняя дрожь. Это основное
состояние?
Пшицва: Где?
Черненко: Вообще. Холод или тепло? Мне кажется, что холод - это
основное состояние. К холоду добавляют тепло и получают жару. Или к теплу
добавляют холод и получают мороз? Или из тепла вычитают тепло и получают
холод, Или из холода вычитают холод и получают тепло?
Пшицва (Ньеме): Вот такой он, Черненко. (К Черненко) Это я как раз
понимаю. А мой муж где?
Черненко: В могиле.
Пшицва: Точно! (Продолжает идти)
Черненко (останавливается. Про себя): Не знаю. Вся эта погоня, Опля еще
может подумать, что я в ней сомневаюсь, я побаиваюсь, будут проблемы, будет
дело, кризис, расставание, отмена помолвки...
Пшицва: Что случилось? Почему ты прекратил преследование?
Черненко: Я возвращаюсь домой. Подожду Оплю, доем пирожное.
(Уходит. Пшицва и Ньема продолжают идти).
Картина 15
Опля идет по улице, Опс за ней. Она останавливается, он тоже.
Опля: Вот и прибыли.
Опс (ликует от сладких предвкушений). Прибыли, прибыли. В конце концов.
Опля: Зайдем в аптеку напротив, и ты скажешь аптекарю:
"Я Опс, я промочился, мне нужен "Памперс" для себя". Я предупреждаю - я
буду внутри и все услышу.
Опс (про себя): Это мне снится, что ли? Вместе с тем, это ведь так
логично, так продвигает. Я - человек с ясно выраженной судьбой.
(Намеревается идти за ней. В панике вбегают Пшицва и Ньема).
Опля: Шпионим, маманя?
Пшицва: Опочка, никакого шпионажа, никакой слежки. Ты же знаешь - я бы
не стала за тобой бежать из последних сил, если бы не высшая необходимость.
Твоя свадьба в опасности. Черненко плачет. Он не знает, что случилось, куда
ты все время бегаешь с Опсом, его гложет ревность, он чувствует себя
покинутым. Он грозится собрать чемодан и уйти в гостиницу.
Опля: Черненко?
Пшицва: Черненко.
Опля: Черненко?
Пшицва: Черненко. (Ньеме) Я же тебе говорила, что она будет в шоке.
(Опле) Черненко, Черненко.
Опля: Это не тот Черненко, которого я знаю.
Пшицва: Вот и я ему сказала то же самое.: "И это Черненко?- сказала я
ему, - это не тот Черненко, которого я знаю". У Ньемы спроси.
Ньема: А при чем тут Ньема? Ньема убирает и прислуживает.
Пшицва: Ну правда, Опочка, не сердись. Раз мы уже пришли, так расскажи,
что вы здесь делаете? Ты, Опс и аптека - это я совместить не могу.
Опля: Значит, все-таки шпионаж?
Пшицва: Это называется шпионаж? Это называется мамочка!
(Опля удаляется в сторону, противоположную аптеке, за ней - Пшицва,
Ньема и Опс).
Картина 16
Те же.
Опс: Черт побери, уже собирались выстыдить меня как следует, так тут
Черненко черти несут. И теперь все внимание будет перенесено на него. А я -
снова где-то позади. С другой стороны, Черненко ревнует. Он узнает, что мы
были в аптеке и подумает, что мы собирались купить там что-то такое для
двоих, какую-то упаковку чего-то на двоих,
и прямо лопнет от ревности. Я мужчина, достижениям которого завидуют, и
несмотря на отсутствие у меня достижений, это хорошо, что кто-то думает, что
они есть. . Это - само по себе достижение. Правда, я не уверен, что это
можно рассматривать как достижение, но во всяком случае не как наказание.
Иди знай, чего ожидать от жизни.
Ньема (шепотом):Опс, почему ты остановился у аптеки? Мне ты можешь
сказать. Говори, говори, мамочке можно сказать. Ты меня помнишь? Я же твоя
мамочка, Опсик. Когда-то ты сам не ходил, сыночка, я ходила вместо тебя , а
ты танцевал у мамочки в животике.
(Опс не реагирует. Опля, возвлавляющая движение, начинает вдруг
беззвучно плакать. Пшицва устремляет на Опса взгляд, преисполненный
ненависти, Ньема смотрит на Оплю).
Пщицва: Опочка, может , ты прогонишь ребенка с матерью домой и мы
вернемся к иддилии?
Опля (вытирает слезы, решительно): Опс идет за мной!
Пшицва (Ньеме): Вам обоим повезло.
Ньема (глуховато посмеивается) Мы в центре событий.
Картина 17
Салон в квартире Пшицвы. Черненко спит в кресле. Влетает Опля, за ней -
все остальные.
Опля (удивленно): Спишь? (Орет) Черненко!
Черненко ( с перепугу) Что? Что случилось?
Опля: Спишь, да? Никаких тебе слез, никаких тревог. Никакого чемодана
для гостиницы. (Пшицве) Ты меня обманула, чтоб у тебя был повод за мной
шпионить.
Пшицва: Я? Обманула?
Опля: Я не вижу в нем никакого страха, что я его оставлю.
Пшицва (Черненко): Черненко, а где же твой страх, что она тебя оставит?
Ты же боялся , когда Опочка ушла с Опсом. Боялся или не боялся?
Черненко (в замешательстве про себя): Не знаю, что для меня выгодней.
Пшицва (услышала, шепотом): Скажи, что да.
Черненко (Опле): Да. У меня был такой страх, что меня сразил нервный
сон.
Опля: И ты сладко спал.
Черненко: Только задремал.
Опля: Так сладко.
Черненко: С кошмарами.
Опля: Ты уже начал паковать чемодан, чтобы удрать в гостиницу?
Черненко: Мне такое никогда и в голову не приходило.
Опля (Пшицве): Обманула.
Пшицва: Он начал собирать чемодан, Ньема - свидетель.
Ньема: Ньема - не свидетель, Ньема убирает и подает.
Опля (бьет копытом): Собирал, не собирал - мне нужен окончательный
ответ.
Черненко: Даже если небо на меня упадет - не собирал!
Опля (угрожающе): Так, значит, не собирал? Я выхожу с мужчиной, с
Опсом, в неизвестном направлении, а ты себе растянулся в кресле, как будто
ничего особенного не происходит, и даже не собирал чемодан?
Черненко: Я не заснул, я только задремал. Иногда человек помимо воли
может задремать и он в этом не виноват. А тем более если этот человек
пережил тяжелые семейные драми - болезни, смерть родственников...
Опля: Смерть?
Черненко: Моя бабушка заболела и умерла, когда я был еще ребенком...И
если человек нечаянно задремал, после таких жутких случаев, то это не
значит, что у него нет страхов и опасений относительно тебя...И было вовсе
не так уж удобно, я весь скрючился в этом кресле.
Опля: Неудобно, а все-таки заснул!
Черненко (чуть ли не плача): Только от страха, от страха!
Опля: А чемодан?
Черненко: Какой чемодан?
Опля: Чемодан собирал?
Черненко: Если бы я от страха не задремал, то собирал бы.
Опля: Чтобы удрать отсюда, а?
Черненко: Нет!!
Опля: Тогда зачем же чемодан?
Черненко: Не было никакого чемодана.
Опля: Но ты же сам сказал - если бы не заснул, собирал бы чемодан!
Черненко: Ну, собрал бы и стал ждать.
Опля: Так какой же смысл собирать?
Черненко: Я не собирал!
Опля: Правда не собирал?
Черненко: Не собирал.
Опля: Потому что нет смысла или потому что заснул?
Черненко (про себя): Ну и вляпался! (Опле) Потому что нет смысла и
потому что заснул.
Опля: Два раза "потому что" не бывает. Выбери что-нибудь одно.
Черненко (про себя): Ну и вляпался. (Опле) Совсем запутался, Опля,
может, дашь наводящий вопрос?
Опля: Привет (Направляется к двери).
Черненко: Куда?
Опля: Пойду искать новую жизнь с кем-нибудь, кто не дремлет (даже не
думая собирать чемодан), когда я ухожу с другим мужчиной в неизвестном
направлении. (Выходит).
Черненко: Я не верю своим глазам. Этого не может быть
Опс (хихикает): Тебе конец. Только что завершилось последнее мгновение,
отделявшее твое детство от твоей старости. Иы миновал стадию взрослости.
Черненко (бормочет): Этого не может быть.
Опс: Может. Случаются вещи, в которые мы не верим. (Выходит вслед за
Оплей).
Ньема: В конце концов умирают с открытым ртом, так и не поверив.
Пшицва: Снова ты со своим раскрытым ртом и со своей смертью. Все из-за
вас началось. Ты разрушила семейную жизнь моей дочери.
(Все выходят вслед за Оплей).
Картина 18
По улице идет Опля, за ней все остальные.
Черненко: Опля, ты меня уже достаточно наказала. Ты мне уже показала,
что такое дремать в кресле и не собирать чемоданы и не думать о том, в какое
таинственное место ты пошла с другими мужчинами.
Опс (про себя, удовлетворенно): Это он меня имеет в виду. Меня отмечают
в качястве мужчины, связанного с таинственным местом.
Черненко (Опле): Ну ладно уже. Ты мне все уже доказала при свидетелях,
а теперь давай спокойно вернемся к нашей свадьбе.
Пшицва: Чем больше ее просишь, тем она быстрее она убегает. Это у нее с
детства.
Ньема: Жаль только, что она убегает слишком быстро. У меня колени
болят...
Черненко (Опле): Дай мне хоть твою сумку понести.
Опс: Дай мне, дай мне. Я здесь был главным действующим лицом.
Пшицва: Опочка, дорогая, не потеряй свое счастье из-за минутной ошибки!
(к Черненко) Ну, проси, умоляй.
Черненко: Я уже просил.
Пшицва: Проси еще. Ты может что-то лучшее предложить?
Черненко: Опля, ну, может хватит , а? Ты же так дорога для меня...
Пшицва: Дальше давай!
Черненко: Опля, ну, может хватит , а? Ты же так дорога для меня...Ты
мне уже все доказала. Ну сколько можно убегать?
Ньема: А есть такие, что убегают на самом деле и не возвращаются.
Опля (внезапно оборачивается): А с этой скандалистской, с этой ядовитой
змеей и с ее сынком с недержанием - с ними обоими я еще сведу счеты!
Пшицва (Ньеме, с большим кайфом): Вот, сейчас ты получишь за свой
длинный язык!
(Осуждающе указывает на нее) Вот корень всех наших проблем.. Если бы не
она, накакого Опса вообще бы не было. Твои родители должны были родиться
татарами.И все наши проблемы объяснялись бы влиянием монголов.
Ньема: Это не метод решения проблем. Вы думаете, если вы меня выбросите
в Монголию, так здесь появится Калифорния?
Пшицва: Вот именно!
Ньема: Калифорнии не создаются благодаря отсутствию Ньемы. Наоборот,
Ньемы создают Калифорнии. Не будь Ньемы, куда бы делся толстая пленка жира,
которой покрыта твоя жизнь? Что бы тогда проскальзывало в горло Черненко?
Пшицва?: Ты хочещь доказать, что мы без тебя обойтись не можем.
Ньема: Послушайте, если я живу - значит это кому-нибудь нужно?
Пшицва: Что ты есть, что тебя нет - все равно.
Ньема: А зачем же ты меня вызвала?
Пшицва: Иди домой, вызов отменяется.
Ньема: Лишь бы сказать. На самом деле ты так не думаешь (Ехидно
ухмыляется).Не думаешь.
Опля (орет) : Я с Черненко не расстанусь, поняли? Я вам помогать не
стану! Я - его!
(Демонстративно обнимает Черненко, и силой целует его в губы).
Ньема: Вы боретесь с нами, чтобы под этим прикрытием восстановить
отношения с Черненко. Скажите спасибо, что мы существуем.
Опля: С Черненко я еще сведу счеты, не волнуйтесь, он еще дорого
заплатит, он еще горько пожалеет - но все это будет внути нашей семьи!
Вместе! Вместе! Поняли?
Черненко: (орет) : Поняли?
Опля: Ты понял, Опсяра? Ты меня не получишь! Со всеми твоими хитрыми
тайными проделками - не получишь! Мама, Ньема и Черненко - марш домой! Опс -
за мной!
Черненко: Куда? Опять секреты, опять мне тревожиться и переживать.А
если ты мне не отвечаешь, скажи хотя бы, что мне делать, как мне реагировать
на твои таинственные отлучки, чтобы ты не подумала, что мне это
безразлично?: Не спать, это понятно, но что нужно делать? Паковать чемодан
но не (я подчеркиваю - не) убегать в гостиницу?
Опля: Черненко, пожалуйста, прикрати заниматься глупостями и не
превращай нашу любовь в разменную монету. "Спать , не спать, паковать, не
паковать, стоять , сидать". Делай то, что нужно, я на тебя полагаюсь.
Черненко: Насчет меня будь спокойна! Можешь на меня положиться! За
Черненко - как за каменной стеной. (Пшицве, тихо) Обидно, жизнь конкретных
указаний не дает.
Опс (Ньеме, что собирается идти вслед за ними):Ну что, возвращаешься к
переднику у Пшицвы?
Ньема: Я верю, что Опля и Черненко поженятся. У них будет счастье, а у
тебя - нет. (Шепчет) Немедленно скажи, зачем ты с Оплей ходил в аптеку!
Опс: Цип - цип - цип. Такова жизнь, мама! Есть в жизни такие вещи,
полный смысл которых тебе постичь не дано.
(Ньема следует за Пшицвой и Черненко. Опля собирается идти,
останавливается. смотрит вслед уходящим, кричит) И снова он меня оставил!
Вот так - никакого страха расставания, никакой настойчивости.
Опс: И снова он заснет, будьте уверены. Никаого огня, никакой личности,
никакой силы духа. (В голосе его появляется настойчивость и сила духа. Опле)
Я тебе отвечу. Идем со мной! (Уходят).
Картина 19
По улице идут Пшицва, Ньема и Черненко, Черненко вдруг ржет как лошадь.
Ньема: Чего это ты ржешь как лошадь?
Пшицва: Он настолько счастлив и благодарен, что спасена его предстоящая
свадьба с Оплей, что позволяет себе дурачиться посреди улицы.
Черненко (со слезами благодарности на глазах): Нет слов, нет
слов...(ржет как лошадь).
Пшицва: Признание, Нейма, признание. Я таки сделала большую глупость,
что шпионила за Опочкой
Ньема: Почему же глупость, зачем же мучить себя...
Пшицва: Не мешай, дай мне договорить, я буду мучиться. Я такая дура,
Зачем надо было за ней следить? Почему нельзя было ей довериться? Зачем надо
было ходить за ней по пятам все время? Что мне, делать больше нечего? Какая
я дура, какая я преступница, сама не жила и другим не давала.
Ньема: Давала, давала.
Пшицва: Нет, на давала! Не спорь со мной. Я говорю не давала, значит,
не давала!
Ньема: Вот ты хочешь, чтобы я сказала "давала", а через минуту, что "не
давала".
Пишцва: А ты тоже хороша: Ты подтверждаешь, что давала, а через мнуту
уже не подтверждаешь.
Ньема: Не давала и не не давала, ты не плохая и не хорошая, ты - просто
так.
Пшицва: Ты себе даже не представляешь, насколько ты права. И вся моя
жизнь - это просто так.
Ньема: Иногда даже бывает приятно в этом признаться, а? Хорошее дело -
как вырвать - облегчение наступает. А у меня в горле стоит.
Пшицва: А ты не переводи стрелки на себя сразу, побудь со мной немного.
Хоть ты мне посочувствуй, ведь кроме тебя у меня никого нет.
Ньема: Я пыталась тебе посочувствовать, но ты не давала.
Пшицва: Вот видишь, не давала. А ты говоришь - давала. Не давала, я же
говорю не давала, я такая жуткая.
Ньема: Эх, Пшицва, не ты жуткая - жизнь. Жизнь заставляет, жизнь
виновата. Мы все согнуты жизнью.
Пшицва: Ты - единственная, кто остался со мной,чтобы делать разные
глупости и поплакать. Бывают минуты, когда я вижу, чего ты стоишь.
Ньема: Но ты их очень быстро забываешь.
Пшицва: Нет , я как будто забываю, но в конце-концов вспоминаю.
(Продолжают идти обнявшись).
Ньема: А в конце концов мы умрем и будем лежать рядом с нашими мужьями.
Пщицва: Да, у тебя выражение "лежать рядом с мужем" всегда
ассоциировалось с могилой. (Рыдают друг другу в жилетку, успокаиваются).
Что, что скажут о нас после нашей смерти?
Ньема: И будем мы с тобой старухами...
Черненко (вдруг останавливается и удивленно глядит на обеих. Про себя)
Я объят тревогой. Что тут творится? Бегали с ним в туалет, капали перед ней
на пол, она бегала с ним в аптеку - что все это должно означать? Это очень
странные события.
Вихри враждебные веют над нами, над нашим миром, погруженным во тьму.