Левшин Владимир Артурович. В поисках похищенной марки (Рассеянный Магистр - 3)

   Все эти мысли беспорядочно теснились в моей голове и, надо сказать, основательно меня утомили. Я постарался отвлечься и стал с нетерпением ожидать транспорта, который мог бы доставить нас в Сьеррадромадеру. Так или иначе, одно звено логической цепочки - мини-Джерамини - в моих руках (и, доложу вам, звено довольно-таки беспокойное). Ну, а где одно звено, там и вся цепочка. Так сказать, цепочка Афродиты, которая выведет меня прямо к чудовищу мини-Тавру.
   Как вам уже известно, Террапантера полна неожиданностей. Поэтому я ничуть не удивился, когда в конце асфальтовой дорожки аэродрома перед нами вырос оживленный восточный базар. Очень скоро, однако, я понял, что то не базар, а вокзал. Да, да, не удивляйтесь, что я спутал вокзал с базаром. Дело в том, что то был не железнодорожный, и не речной, и даже не аэро, а верблюжий вокзал.
   На площади широким полукругом стояли, брезгливо поплевывая, десятки верблюжьих разновидностей любых размеров и с любым числом горбов, - выбирай по вкусу! При каждом верблюде находился погонщик в пестром халате и в чалме. Подле каждого погонщика стоял столбик с дощечкой, на которой написаны были какие-то числа, на всех дощечках - разные. Числа эти означали стоимость проезда на верблюдолайнере из Террапантеры в Сьеррадромадеру.
   Мы с Единичкой пошли выбирать себе верблюдов и увидали, что все числа на дощечках трехзначные. Наименьшее из них было 165. Я решил, что стоимость проезда на этом верблюде равна ста шестидесяти пяти леопардам, но ошибся. Число 165 было просто-напросто условным обозначением цены (ох, уж эта мне Террапантера!). Погонщик сказал, что стоимость проезда на верблюде устанавливается так: в числе, обозначенном на дощечке, надо произвести все возможные перестановки цифр. Полученные при этом трехзначные числа следует сложить, и вот это-то и будет стоимостью билета.
   Услыхав это, я выбрал верблюда, обозначенного наименьшим числом - 165. Разумеется, из соображений экономических. Зато мотовка Единичка пожелала ехать на верблюде, подле которого стояла дощечка с самым большим числом: 732. Нет, эта девчонка, положительно, пустит нас по миру! И знаете, что она при этом сказала? Она сказала, что погонщики здесь народ справедливый и что они всегда рады подшутить над прижимистым пассажиром. "Прижимистый пассажир" - это, конечно, про меня, но я предпочел пропустить дерзкий намек Единички мимо ушей.
   Мы уселись каждый на своего верблюда и, мирно покачиваясь, отправились в Сьеррадромадеру. Мини-Джерамини вскарабкался на горб Единичкиного верблюда и, судя по всему, чувствовал себя там превосходно.
   Дорога показалась мне нескончаемой и однообразной - голая пустыня! Ни одного оазиса, ни одного миража! Песок тоска. Одним словом, пескливо. Чтобы не терять времени зря, я решил заняться мини-Джерамини и, пока суд да дело, кое-что у него выведать.
   - Не хочешь ли рассказать какой-нибудь забавный случай из своей биографии? - спросил я, когда наши верблюды поравнялись.
   - Это можно, - деловито согласился мини-Джерамини. - Я расскажу, как мой папа перехитрил сразу двух хитрецов: главного сыщика и самого начальника полиции.
   От неожиданности я даже подпрыгнул, да так высоко, что, приверблюживаясь, не попал обратно в седло и свалился наземь. Ничего удивительного: пока я летел в воздухе, верблюд успел уже уйти далеко вперед. Пришлось нам сделать небольшую остановку. Заботливая Единичка приложила к ушибленному месту свинцовую примочку, но я и так не чувствовал никакой боли: мне не терпелось услышать рассказ мальчика.
   - Раз я играл в папином кабинете в графа Монте-Кристо, - начал мини-Джерамини. - Я сидел в темнице и делал подкоп. Он у меня должен был проходить под большим папиным диваном. Половина подкопа была уже готова, и я целиком находился под диваном, так что меня не было видно. Зато сам я видел все отлично. Вдруг в комнату вошел папа, а с ним сыщик Черный Лев и Мистер-Твистер - так я прозвал начальника полиции, потому что его зовут дон Шейк-Твист делла Румба. "Ну, каков улов? - сказал папа. - Выкладывайте скарабеи". Те громко вздохнули и положили на стол какие-то штуки. Как они выглядели, я не очень-то разглядел, но хорошо помню, что Мистер-Твистер принес вдвое больше скарабеев, чем Черный Лев. "Не густо, - сказал папа Черному Льву. - Но делить, так по справедливости. Так и быть, возьму с тебя всего-навсего несколько скарабеев, а с тебя, - тут папа обернулся к Мистеру-Твистеру, - с тебя причитается втрое больше. И не возражай!" - "Но какая же это справедливость, - жалобно захныкал Мистер-Твистер, - по справедливости надо с каждого из нас брать одинаковую долю добычи. Вы же взяли с меня большую долю, чем с Черного Льва, хоть он принес вдвое меньше". - "Зато у вас обоих остается поровну!" - рассмеялся папа. "И все же у вас скарабеев больше, чем у нас обоих, вместе взятых", - возразил Твистер... Тут я начисто забыл про подкоп и стал подсчитывать, какую долю своей добычи отдал каждый из полицейских и во сколько раз больше скарабеев оказалось у папы. И представьте себе, подсчитал...
   Мини-Джерамини стал рассказывать, как он решил задачу, но я его не слушал. Мне было не до скарабеев. Мои смутные догадки подтвердились. Теперь я точно знал, что Джерамини, Черный Лев и дон Шейк-Твист - одна шейка-лайка, то есть шайка-лейка. Одного я не мог понять, зачем они занялись ловлей скарабеев? При чем тут эти пресмыкающиеся?
   Недоумение мое разрешила Единичка. Она вынула из сумочки какую-то бумажку и поднесла ее к самому моему носу.
   Как вы думаете, что это такое?
   - Это? Деньги. Десять терранигугунских колумбов.
   - А что на них изображено?
   - Какая-то закорючка.
   - Не закорючка, а скарабей! - торжествующе сказала Единичка.
   Так вот в чем дело! Скарабеями они называли деньги. Сомнений нет: я наткнулся на шайку грабителей! И самое забавное, что эти грабители оказались ограбленными сами: у них похитили редчайшую марку!
   Но тут мы достигли цели нашего путешествия, и верблюды с величавым спокойствием вошли в Сьеррадромадеру.
   Я, конечно, захотел немедленно отправиться на поиски неуловимого Джерамини-младшего, но его озорной отпрыск вдруг заревел, затопал ногами и заявил, что отчаянно голоден и не сдвинется с места до тех пор, пока его не накормят. Что было делать? Пришлось зайти в первое попавшееся кафе. Там наш малыш заказал себе десяток пирожных, двадцать шариков мороженого и три бутылки сливок, заявив, что таков его обычный завтрак. Вот так мини-Джерамини! Можно подумать, что он сын Пантагрюа или Гаргантюэля - тех прожорливых великанов, про которых так интересно написал французский писатель Рабле.
   Ну, ждать, пока он все это уничтожит, у меня времени не было. Поэтому мы с Единичкой наспех съели по булочке, выпили по стакану кефира и двинулись дальше, поручив мини-Джерамини заботам владельца кафе, которому строго-настрого приказали не отпускать младенца ни на шаг до нашего возвращения.
   К сожалению, я не учел, что при мне остается еще один младенец - Единичка. Когда мы быстрым шагом шли с ней мимо какого-то магазина, она так внезапно остановилась, что я налетел на нее и чуть не сшиб с ног - так велика была моя центробежная сила! А дело, видите ли, было в том, что Единичка увидела в витрине кусочек материи необычайного цвета и формы. То был большой лоскут красного шелка, удивительный оттенок которого восхитил даже меня. Лоскут был треугольный, и это навело Единичку на мысль, что из него выйдут прекрасные пионерские галстуки, которые она решила подарить своим московским друзьям. Отличная идея! Я ведь и сам очень люблю делать подарки, особенно когда возвращаюсь из дальних путешествий!
   Продавец ловко швырнул на прилавок треугольный лоскут, в котором, по его словам, было 12 квадратных лианов (лиан - местная мера длины). Единичка попросила у продавца линейку и мелок, быстро прикинула что-то в уме, затем провела мелком всего-навсего три линии и прошлась по ним ножницами. Вместо одного большого треугольника у нее получилось пять небольших, притом неодинаковых размеров.
   - Самый маленький я подарю Нулику, - сказала Единичка. - Те треугольники, что вдвое больше этого, останутся для Тани и для меня. Треугольник, который в три раза больше Нуликового, пойдет Севе, а самый большой, который в четыре раза больше самого маленького, я отдам Олегу.
   Как всегда, я не придавал никакого значения Единичкиной болтовне, понимая, что все это было сказано ею просто так, от избытка энергии. Не могла же она и в самом деле тремя взмахами ножниц так точно разделить треугольник на пять частей, да еще в таких последовательных отношениях: один к двум, еще раз к двум, затем к трем и, наконец, к четырем.
   Однако проверять ее у меня охоты не было. Мы расплатились, но, выйдя из магазина, вдруг увидели, что манипуляции Единички заняли не так уж мало времени.
   - Как бы чего не вышло с мини-Джерамини! - забеспокоилась Единичка. - Не вернуться ли нам за сынком, прежде чем двинуться дальше на поиски папаши?
   Мы поспешили в кафе. Увы! Мини-Джерамини там уже не было.
   - Как вы смели отпустить мальчика одного?! - напустился я на хозяина.
   - Но он ушел не один, - возразил тот, разводя руками. - За ним явился его законный отец, которого я давно знаю. Он очень торопился, сел в машину и уехал в неизвестном направлении.
   Тут я пришел в отчаяние, где и пребываю до настоящего времени. Потому дальнейшие сообщения откладываю до более благоприятного настроения.
   ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТОЕ ЗАСЕДАНИЕ КРМ
   решили провести на свежем воздухе, так сказать шутя-гуляючи. День был морозный, солнечный. Приятно было не спеша пройтись по тихим переулкам старого Арбата.
   Так уж получилось, что это заседание стало как бы продолжением предыдущего, внеочередного: оно началось с разбора любопытных числовых зависимостей.
   - Как вы думаете... - спросил президент, который шел пятясь, чтобы видеть всю нашу компанию разом. - Как вы думаете, какое число меньше: 165 или 732? И тут же.сам себе ответил: - Ясно, 165. Значит, Магистр не ошибся, выбрав верблюда с табличкой "165". А Единичка и впрямь транжирка.
   Тут он наскочил на прохожего и долго извинялся, после чего продолжал путь более удобным способом.
   - Не забывай, - сказала Таня, - что 165 вовсе не обозначало плату за проезд. Чтобы узнать цену, надо было с этим числом произвести еще целый ряд манипуляций.
   - Хоть бы и так, - хорохорился Нулик. - Все равно самое большое число, которое получится от перестановок цифр в числе 165, это 651. А 651 как-никак меньше, чем число 732, которое выбрала Единичка!
   - А ведь правда... - раздумчиво протянул Сева. - Даже наименьшее число, которое получается от перестановок цифр 7, 3 и 2, - число 237 и то больше числа 165.
   - Эх вы, теоретики! - поддразнила Таня. - Лучше подсчитайте, что должен был заплатить Магистр за своего верблюда и что Единичка - за своего.
   - Это мы могим! - весело согласился президент и принялся писать веточкой на снегу. - Сперва сделаем все возможные перестановки цифр в числе 165. Вот они: 165, 156, 561, 516, 651 и 615. Теперь сложим эти числа. Получим... Не мешайте, а то я собьюсь... получим 2664. Проверим...
   - И проверять нечего, все верно, - торопила Таня.
   - Теперь подсчитаем, что должна была заплатить Единичка, - сказал Сева. Вот перестановки цифр числа 732: 732, 723, 273, 237, 327 и 372. Сложим их и получим... что такое! Тоже 2664.
   - В чем же дело? - недоумевал президент. - Выходит, в этом случае любое трехзначное число даст один и тот же результат? Или, может быть, 165 и 723 числа специально подобранные?
   - Уж конечно, специально, - сказала Таня.
   - Вот это да! Значит, проезд на любом верблюде стоил одинаково. Но как же удалось подобрать такие числа?
   - А ты посмотри на них внимательней, - посоветовала Таня. - Не найдется ли у них какого-нибудь общего признака?
   - Найдется! - отвечал президент весьма язвительно. - Все цифры у них разные.
   - Цифры действительно разные, - подтвердила Таня, - зато сумма этих цифр одна и та же: 12.
   - Верно! - обрадовался Нулик. - 1+6+5=12. И 7+3+2 тоже равно двенадцати. Может быть, то же свойство было и у всех других чисел на верблюжьих табличках?
   - Очень возможно. Недаром Единичка сказала, что погонщики в Террапантере народ справедливый.
   - И все-таки... - Нулик сделал непреклонное лицо, - все-таки я требую доказательства.
   - Сей момент, ваше президентство! - насмешливо поклонилась Таня. - Будет сделано. Запишем любое трехзначное число в общем виде. Это 100a+10b+c. Понятно?
   - Что за вопрос? Конечно! Здесь a - число сотен, b - число десятков, c число единиц.
   - Гениально! Теперь сделаем в этом числе все возможные перестановки цифр. Напишем их сразу столбиком, а потом сложим:
   100a+10b+с
   100a+10c+b
   100b+10а+с
   100b+10с+а
   100c+10a+b
   100c+10b+a
   --------.
   200(a+b+c)+20(a+b+c)+2(a+b+c)
   Не желаете ли, ваше президентство, преобразовать эту сумму? - спросила Таня.
   - Желаю, - отвечал его президентство без особого энтузиазма. - Я бы... я бы вынес 2(a+b+c) за скобки.
   - Совершенно с вами согласна. Получится при этом
   2(a+b+c)(100+10+1).
   - А это все равно что 222(a+b+c), - подсчитал Нулик. - Но что из этого следует?
   - Только то, что сумма перестановок зависит не от самого числа, а от суммы его цифр. И значит, все трехзначные числа с одинаковой суммой цифр в этом случае всегда будут давать одно и то же число.
   - Ха-ха! - выдохнул президент, несколько подавленный роскошным Таниным доказательством. - Выходит, для всех трехзначных чисел с суммой цифр, равной двенадцати, ответ будет всегда 222*12, то есть 2664. Теперь хорошо бы еще узнать, что получится, если взять четырех-, пяти - или двенадцатизначные числа...
   - Да то же самое, - сказала Таня, - только численный результат будет другой.
   - Обязательно займусь этим на досуге! Жаль, досуга у меня маловато, проворчал Нулик, постукивая ногой об ногу и выразительно поглядывая на уютные окна кафе, мимо которого мы как раз проходили.
   Это было понято, как безмолвный сигнал к атаке, и через мгновение мы уже находились внутри, за стеклянной дверью.
   В кафе было тепло и, к счастью, безлюдно. Я говорю - к счастью, потому что Нулик, предвкушая лакомое угощение, взыграл и принялся носиться между столиками, описывая вокруг них замысловатые фигуры.
   - Это я плутаю по лабиринту, - объяснил он, - скоро доберусь до мини-Тавра. Только вот где найти цепочку Афродиты?
   Олег комически схватился за голову.
   - Опять этот младенец повторяет ошибки Магистра!
   - Ничуть не бывало! - выкрутился президент. - Просто я вас подначиваю. Из педагогических соображений...
   Олег понимающе кивнул.
   - Из педагогических, говоришь? Ну, тогда тебе, стало быть, известно, что произносить надо Минотавр. И это тебе не мини, а совсем даже наоборот: огромное чудище. Получеловек, полубык.
   - А разве такие бывают? - наивно спросил Нулик, сразу позабыв о педагогических соображениях.
   - Если верить древнегреческому мифу, один, во всяком случае, имелся. В давние времена, на острове Крит, у царя Миноса. Этот самый Минос построил на Крите такой лабиринт, что выбраться оттуда не было никакой возможности. Здесь и поселил царь своего прожорливого и свирепого человеко-быка, а в пищу ему отправлял провинившихся и обреченных в жертву богам людей. Плутая по запутанным коридорам, те в конце концов неминуемо попадали в пасть к Минотавру.
   - Безобразие! - возмутился Нулик. - Неужели никто с этим чудищем не справился?
   - Представь себе, такой человек нашелся. Звали его Тезей.
   - Тезей... - повторил Нулик, хихикнув. - Тезей-ротозей...
   - То-то и оно, что не ротозей. Тезей сумел-таки разделаться с Минотавром и выбрался из лабиринта.
   - С помощью цепочки Афродиты?
   - Да нет, греческая богиня Афродита тут ни при чем. Помогла Тезею дочь Миноса - Ариадна. Она дала ему клубок ниток. Тезей как вошел в лабиринт, так сразу стал разматывать этот клубок. А когда победил Минотавра, пошел обратно вслед за нитью, сматывая ее по пути. Так нить вывела его на свободу. Отсюда и пошло выражение "нить Ариадны" - нить, которая помогает выбраться из запутанных, затруднительных обстоятельств.
   Президент озабоченно поджал губы.
   - Теперь без катушки ниток в кармане шагу не сделаю! Мало ли что...
   Опасения его были прерваны официанткой, которая спросила, что нам принести. Я заказал кофе, слоеных пирожков и трубочек с кремом.
   Нулик опасливо зыркнул глазом.
   - Боюсь, у меня на такой пир пресмыкающихся не хватит.
   - Чего-чего? - недоуменно переспросил Сева.
   - Ну, скарабеев, - объяснил президент и очень обиделся, когда все дружно захохотали.
   - Нет, он меня уморит! - сказал Сева, утирая глаза. - Какие же скарабеи пресмыкающиеся? Они же вовсе насекомые. Попросту навозные жуки. А их, между прочим, в Древнем Египте считали священными и потому изображали на кольцах, печатях, всяких амулетах. Считалось, что скарабей приносит счастье...
   - Да ну?! - Президент даже подпрыгнул. - Хочу скарабея, хочу скарабея!.. затараторил он, как Буратино.
   Пришлось мне призвать его к порядку:
   - Ты где находишься?
   - В кафе.
   - Так и веди себя соответственно. А хочешь говорить, так говори что-нибудь дельное. Вот хоть разберись в задаче со скарабеями.
   Но охота говорить у президента почему-то разом прошла, и за дело взялся Сева. Выступление его было кратким - оно и понятно: он решал задачу алгебраическим способом.
   - Число скарабеев, принесенных Черным Львом, обозначим буквой a. Тогда число скарабеев, добытых Мистером-Твистером, равно 2a - ведь у него их было вдвое больше! Число скарабеев, которых отнял у Черного Льва Джерамини, обозначим через икс. Выходит, что у этого Льва осталось...
   - ...(a-x) скарабеев, - подсказала Таня.
   - Верно. А так как у Мистера-Твистера Джерамини отнял в три раза больше скарабеев, чем у Черного Льва, число это равно 3x. И значит, осталось у него (2a-3x) скарабеев. Известно, что после этого грабежа у обоих полицейских денег оказалось поровну. Поэтому мы можем смело приравнять (a-x) и (2a-3x). Вот вам и уравнение: (a-x)=(2a-3x) Ну, президент, включайся, решай!
   Нулик надулся.
   - Да, оставили мне самое неинтересное... Но все-таки обиженно засопел над блокнотом:
   - Переносим неизвестные в одну часть равенства, а известные - в другую. Тогда 2x=a. Отсюда x=(1/2)a. Что из этого вытекает? - Глаза президента вдруг оживились, голос окреп. - Из этого вытекает, что Джерамини заграбастал половину львиного богатства..
   - Так, - кивнул Сева. - А какую часть своей добычи отдал Шейк-Твист?
   - Не беспокойся, подсчитаем и это! - бодро пообещал Нулик. - Если x=(1/2)a, то 3x=(3/2)a. Так? А раз у Мистера-Твистера было до дележки 2a скарабеев, то отдал он 3/4 своей добычи: ведь (3/2)a это 3/4 от 2a. Вот и все.
   - Не совсем, - сказала Таня. - Остается узнать, во сколько раз у Джерамини оказалось денег больше, чем у обоих полицейских, вместе взятых.
   - Узнаем и это, - заверил ее Сева. - У каждого из обделенных осталось по (1/2)a скарабеев, а Джерамини забрал (1/2)a+(3/2)a, то есть 2a скарабеев. Значит, у него оказалось их вдвое больше, чем у обоих полицейских вместе.
   Тут пришла официантка и все принялись за еду.
   - Глядите-ка, - сказал вдруг Олег, вертя в пальцах бумажную салфетку. Эта салфеточка нам как нельзя кстати. Она словно нарочно сделана для третьей задачи Магистра о треугольных галстуках. Ведь она сама треугольная!
   Нулик грустно посмотрел на недоеденное пирожное.
   - Ничего, старина! - утешил его Олег. - В конце концов, есть и решать задачу можно одновременно. В общем, Единичке нужно было разделить большой треугольный лоскут на пять небольших треугольников так, чтобы площади их относились, как 1:2:2:3:4.
   Он вынул карандаш и соединил середины боковых сторон треугольника, иначе говоря, провел на салфетке одну из средних линий треугольника.
   - Что у нас получилось? - спросил Олег. - Средняя линия разделила треугольник на две части. Одна из этих частей тоже треугольник, другая трапеция. Все знают (а кто не знает, пусть докажет это сам), что площадь этого нового маленького треугольника в три раза меньше площади трапеции. Теперь проведем обе диагонали трапеции. Обратите внимание на то, что диагонали эти по совместительству представляют собой и медианы большого треугольника. Ведь они проведены в середине его боковых сторон! Все видят, что диагонали разделили трапецию на четыре части - на четыре треугольника. Самый маленький из них верхний, два боковых - немного побольше, а самый большой - нижний. Узнаем, каковы площади этих треугольников.
   - Узнаем! - решительно повторил Нулик, но тут же, впрочем, замолчал.
   - Во-первых, нетрудно доказать (и пусть каждый опять-таки сделает это сам), что оба боковых треугольника равновелики, то есть имеют одинаковые площади. Во-вторых, приняв площадь самого маленького из этих четырех треугольников за единицу, выясним, во сколько раз каждый из остальных больше самого маленького.
   Сева хлопнул себя по лбу.
   - Стоп! Кажется, нашел. Ведь медианы треугольника делятся в точке пересечения на части, которые относятся, как 1:2. Так? А так как высоты самого маленького треугольника и любого из боковых одинаковы, то площади их тоже относятся, как 1:2.
   - Не в бровь, а в глаз! - констатировал Олег. - Большая часть задачи, таким образом, решена. Остается выяснить, во сколько раз площадь нижнего, самого большого треугольника больше площади самого маленького, принятого за единицу.
   - И это тоже нетрудно! - подхватил Сева. - Ведь средняя линия, как известно, равна половине основания. А так как нижний и верхний треугольники, входящие в трапецию, подобны, то и высоты их тоже одна вдвое меньше другой. Ну, а раз так, то площади обоих треугольников относятся, как 1:4. Вот трапеция и разделилась на треугольники, площади которых относятся, как 1:2:2:4.
   - Отлично! - сказал Олег. - Далеко пойдете, молодой человек! А теперь еще одно небольшое усилие: надо вспомнить, во сколько раз площадь первого отделенного нами треугольника меньше площади трапеции.
   - Это я и без всяких усилий помню, - сказал Нулик. - Площадь отделенного треугольника меньше площади трапеции в три раза. Теперь подсчитаем, из скольких единиц состоит площадь трапеции. Площадь самого маленького мы приняли за единицу. Прибавим к этому два равных треугольника, площади которых вдвое больше, получим пять единиц. Теперь прибавим к этому площадь самого большого из четырех треугольников, равную четырем единицам. И получим всего девять единиц. Ну а 9, деленное на 3, опять-таки 3. Это и есть площадь первого отделенного нами треугольника.
   - Молодчина! - одобрил Сева. - Теперь уж мы наверняка знаем, что площадь всего треугольника разделена на пять треугольников, площади которых относятся, как 1:2:2:3:4. Умница Единичка! Здорово решает задачи!
   - Ура! - провозгласил президент и неожиданно, безо всякого перехода, похлопал себя по круглому пузику: - Ну и наелся же я!. Прямо как Пантагрюа и Гаргантюэль...
   - Осади назад! - остановил его Сева. - С вашего позволения, не Пантагрюа и Гаргантюэль, а Гаргантюа и Пантагрюэль. Именно так называется книга Франсуа Рабле. Только читать тебе ее, пожалуй, рановато. Всякому овощу...
   Нулик только досадливо отмахнулся и очень недовольный вылез из-за стола. И то сказать: невелика радость, когда тебе на каждом шагу напоминают, что ты еще маленький...
   Удивительно быстро темнеет зимой! Когда мы вышли из кафе, на улицах уже зажглись фонари. Падал тихий, легкий снежок. Мы снова свернули в малолюдный переулок.
   Нулик не выдержал, побежал. За ним принялись бегать остальные.
   - Догоняй! - крикнула Таня, пробегая мимо президента.
   Тот с веселым визгом помчался за ней. Вот он уже почти касается ее рукой... Вдруг Таня круто остановилась и подалась в сторону. В следующее мгновение президент растянулся на тротуаре.
   - Это все она виновата! - жаловался он, потирая ушибленную коленку.
   - Ничего, - сочувственно сказал Сева, - девчонки, брат, они все такие...
   - Да нет, - неожиданно захихикал Нулик, - я не про Таню, а про центробежную силу.
   И опять все грохнули.
   - Нанялся ты, что ли, повторять Магистровы нелепицы? - недоумевал Сева. Бежал по тротуару по прямой линии, потом неожиданно остановился и упал, - ну при чем тут, скажи на милость, центробежная сила?
   - А при том, что если бы я бежал не с такой силой, я бы не упал.
   - Эх, ты! Мыслитель! Центробежная сила проявляется только тогда, когда тело движется по кривой - ну, скажем, по кругу. Вот едешь ты, например, в такси, и водитель на полной скорости резко разворачивается. И валишься ты при этом набок. Прижимает тебя к боковой стенке машины.
   - Или еще, - вспомнила Таня. - Ты крутишь над головой камень, привязанный к веревке. Крутишь все быстрей и быстрей, и веревка при этом натягивается все больше и больше, как струна. И опять здесь виновата центробежная сила. А если ты уж слишком сильно раскрутишь веревку, она может и разорваться.
   - Понял, понял! - закричал Нулик. - Веревка разорвется потому, что камешек будет рваться прочь от центра. Отсюда, наверное, и название - центробежная сила! Так?
   - Так, да не так, - сказал я.
   Ребята удивленно переглянулись.
   - Понятие центробежной силы возникло в восемнадцатом веке. Ввел его французский ученый д'Аламбер. Но силу эту он правильно назвал фиктивной, то есть воображаемой.
   - Значит, на самом деле центробежной силы не существует?
   - И да и нет. Д'Аламбер придумал это понятие для того, чтобы удобнее было изучать движение тела по кривой.
   - Чепуха какая-то! - рассердился президент. - Сила воображаемая, а веревку разорвала!
   - Ну, это дело тонкое. В двух словах не объяснишь. Опять-таки - всякому овощу свое время. А что касается Магистра, то он просто-напросто забыл закон Ньютона. Забыл о том, что всякое тело стремится сохранить либо покой, либо прямолинейное равномерное движение. Это свойство тел называется инерцией. И когда Единичка, которая тянула Магистра за руку, внезапно остановилась, тот, все еще продолжая двигаться по инерции, споткнулся и чуть было не упал.