— Что это? — испугался Думкопф, которого стали терзать скверные предчувствия.
— Это документ, снимающий ответственность с организаторов охоты, если кого-то из охотников сожрет Эль-Чупокабра, — весело ответил мексиканец в сомбреро.
— Нормально, — кивнул Серега Черкасский, ставя на одной из бумажек замысловатую закорючку.
Затем из багажника автобуса было извлечено оружие, при виде которого Фрицу совсем стало плохо. Китайцам были выданы бейсбольные биты. Неграм — клюшки для гольфа. Крюгеру, к всеобщему удивлению, достался автомат “узи”. Русский категорически от оружия отказался, мотивируя свой отказ тем, что он справится с монстром и голыми руками. А вот Думкопфу…
Думкопфу достались две медные тарелки изрядно помятых литавров.
— Таковы правила, — пожал плечами экскурсовод, глядя на медленно бледнеющего немца.
— Это еще ничего. — Серега ободряюще похлопал Фрица по плечу. — Как бахнешь эту Чупокабру по голове с двух сторон, так ей капут и настанет.
Водитель автобуса достал из кармана секундомер.
— Раз, два, три, — громко скомандовал он, — охотники пошли.
— А как же мы ее узнаем, Чупокабру эту? — тихо прошептал Думкопф.
— Да по рогам узнаем, — ответил русский, — нихт капитулирен, не дрейфь, bratello, держись рядом со мной, и все будет аллес гут.
Охотники медленно шли через вечерний лес. Пьяные китайцы громко икали, являясь великолепной приманкой для Чупокабры.
“Боже, что мы здесь делаем?” — промелькнула в голове Крюгера более или менее трезвая мысль, но он даже не успел ее как следует обдумать.
— А-а-а-а, р-р-р-р, — раздалось где-то совсем близко.
От неожиданности Фриц подпрыгнул на месте. Китайцы, весело хохоча, попадали, натолкнувшись в темноте друг на друга.
Выбросив в ближайшие кусты идиотские литавры, Думкопф вытащил из-за пояса складную рогатину для отлова бешеных собак. С рогатиной ему было намного спокойнее.
Группы охотников разделились. Китайцы ушли влево, афроамериканцы вправо, а немцы с русским целеустремленно двинулись вперед.
Крюгер задумчиво взвесил в руках свой автомат. Затем резко повернулся к Фрицу и несколько раз выстрелил тому в грудь. На серой майке толстяка возникли пять красных кружочков.
— Герр Адам, да вы что? — возмутился Думкопф, пытаясь безуспешно оттереть вонючую краску.
— Я так и знал, — тихо рассмеялся охотник за артефактами.
Если бы они охотились сейчас на джумби, то впору было составлять завещание. Хотя…
— Тише, bratva, — хрипло произнес Серега Черкасский. — Глядите, вот она, Чупокабра.
Фриц с Крюгером присмотрелись.
Впереди действительно что-то кралось, опасливо пригибаясь среди высоких кустарников.
— Рога есть? — неуверенно спросил Адам.
— Да вроде есть, — подтвердил Серега, — сейчас мы ее… И с этими словами русский расстегнул заплечный рюкзак, достав оттуда помповое ружье.
— Только рога не задень, — посоветовал Думкопф.
— Да вы что? — сдавленно прохрипел Крюгер. — Сергей, остановитесь…
Но было поздно. Резко передернув затвор, русский выстрелил. Грохот от выстрела был такой, что у немцев начисто заложило уши.
Снова лихо передернув затвор, Серега Черкасский бросился к поверженному монстру, затем вытащил из-за армейского сапога огромный охотничий нож и принялся спиливать Чупокабре рога.
— Ай, вашу мать! — басом заревел монстр и лягнул не ожидавшего такого подвоха Серегу ногой.
Охотники оторопело уставились на Чупокабру. Громко кряхтя, Чупокабра поднялась с земли, и туристы узнали в ней волосатого экскурсовода из подвозившего их до леса автобуса.
— Уже второй такой случай за сезон, — грустно сообщил офигевшим охотникам мексиканец, снимая с головы искусственные лосиные рога. — Месяц назад один припадочный англичанин с настоящим арбалетом попался, в зад меня, сволочь, с пьяных глаз подстрелил. Робин Гуд хренов. Все, с меня хватит. Следующую группу мы будем теперь обыскивать.
— Э… blin, я не понял! — заорал пришедший в себя после шока Серега. — Что это у вас здесь за маскарад?
— Каждый зарабатывает себе на жизнь как может, — развел руками мексиканец.
— А как же выстрел? — Фриц с подозрением оглядывал нелепый костюм экскурсовода, сделанный из зеленого искусственного меха.
— У меня хорошая реакция, — усмехнулся мексиканец. — С годами выработалась. Я как щелчок затвора услышал, так на землю и упал.
— Ну, blin, — с искренним восхищением произнес Серега.
— На, держи, победитель. — Чупокабра протянул русскому искусственные рога. — Ты их по праву заслужил, а вот текилы не дам. Мне она теперь самому нужна, нервное потрясение лечить.
Черкасский с довольным видом принял честно заработанный трофей.
— Ну ладно, пойду я, — сказал мексиканец, оправляя на животе своего костюма зеленый мех, — китайцев тех пьяных по лесу погоняю…
И он, зловеще завывая, скрылся в том направлении, откуда доносилось дикое пение веселящихся азиатов.
Глава пятнадцатая
ЖЕЛТОВОЛОСЫЙ
Сеньор Мигель Васкес находился в затруднительном положении.
Вернее, в смятении чувств.
И причиной был не очередной обвал на бирже курса акций фирмы “Васкес Текила Лимитед”, самого, пожалуй, убыточного в сети предприятий, возглавляемых доном Мигелем. В последнее время из-за резкого всплеска потребления во всем мире и в особенности в далекой России этого экзотического мексиканского напитка в стране уменьшились площади, занимаемые чудо-растением агавой. На их воспроизводство требовался не один десяток лет. Вот и приходилось гнать суррогат. Причем довольно низкого качества. Последствия не замедлили сказаться. Васкес чудом избежал тюремного заключения, отделавшись крупным штрафом.
Нет, текила здесь ни при чем. На носу выборы.
Васкесы уже давно занимали особое положение в мексиканском обществе. Они входили в первую двадцатку семейств, стоявших у кормила власти этой страны. И отец, и дед, и прадед дона Мигеля были депутатами то верхней, то нижней палат Национального собрания. Он шел по стопам предков. Уверенно и неотвратимо.
Однако имелись некоторые “затруднения”, которые необходимо было устранить в ближайшее время. Иначе…
Мигель не хотел и не мог даже представить себе это “иначе”. Настолько оно не вписывалось в модель его будущей жизни, созданной воображением как самого сеньора Васкеса, так и усилиями его имиджмейкеров, психологов и прочей шушеры, всегда кормящейся со стола фигур такого ранга и значения.
И вот позавчера главный консультант его предвыборной кампании сообщил ему неутешительные результаты последнего социологического опроса, проведенного среди электората, а также потряс дона Мигеля ошеломляющим выводом, к которому пришли он и его люди.
Сеньору Васкесу необходимо… жениться.
Причем срочно. Так как до выборов осталось всего ничего — каких-то четыре месяца.
Основной конкурент Мигеля — выскочка и зазнайка Энрике Санчес — согласно опросу обошел его на целых семь процентов. И именно потому, что был примерным семьянином. Наплодил шестерых детей и теперь кичится этим налево и направо. Вот и в последнем интервью, данном CNN, он предстал перед корреспондентами во всей красе почтенного отца семейства. Предвыборный лозунг, выкинутый им во время этой пиар-акции, гласил: “Мы все — одна большая семья!”
“Perra hijo! Сукин сын! Кагпего! Баран!” — выругался дон Мигель.
Нет, в принципе он был не против того, чтобы связать себя семейными узами. Семья, дом для мексиканца — это святое.
Но делать это вот так, скоропалительно. Как-то нехорошо. Неприятно. Да и где взять подходящую кандидатуру на роль невесты? Это ведь должна быть не просто абстрактная “сеньора Васкес”, а женщина, которой предстоит стать королевой его обширных владений. С которой не стыдно было бы показаться ни перед телеобъективами, ни во дворце архиепископа. То есть ослепительная красавица и не дура.
Он трезво оценивал свои мужские качества. Да, далеко не красавец. Некоторые даже назвали бы его уродом.
Собственный маленький рост и непрезентабельная комплекция всегда удручали Мигеля, начиная еще со школьной скамьи. Когда его ровесники на занятиях по физкультуре красовались перед одноклассницами своими атлетическими торсами и наливающимися юношескими мускулами, он только завистливо вздыхал и сказывался больным, лишь бы не позориться в глазах девчонок. Повзрослев, он отчасти преодолел свои комплексы. Не последнюю роль здесь сыграли его деньги. С ними почти любой девушке он мог показаться Арнольдом Шварценеггером и Сильвестром Сталлоне. Так что женщин в жизни Мигеля Васкеса было предостаточно. И все же это было не то. В душе он все время надеялся, что встретит ту ЕДИНСТВЕННУЮ, которая оценит его не по содержимому кошелька и не по объему мускулов. Надеялся и ждал.
Дождался! Здравствуйте, пожалуйста! Приказано жениться, и никаких возражений!
Услужливый имиджмейкер приволок уважаемому клиенту кучу глянцевых журналов, рекламных проспектов и прочей ерунды. Вот, например, книга, в которой собраны данные обо всех благородных фамилиях Мексики. С фотографиями девиц на выданье и полной информацией о вкусах, пристрастиях, слабостях лучших невест государства.
Дерьмо!
Или пухлый справочник кинокомпани и “Televisa”.
Интересно, кого это нам тут предлагают? Уж не Веронику ли Кастро? Да, это был бы неплохой пиар-ход. Она как раз свободна. И ростом под стать жениху. Но старовата. На вкус сеньора Васкеса, так уж лучше бы ему подошла худощавая брюнетка Марианна Леви. К сожалению, она уже замужем и имеет двоих детей. Жаль, жаль…
Нет, ну какие все-таки кретины! Еще бы “Playboy” с “Penthouse” положили. Или вообще “Hustler”! Фу!
Ничего нельзя поручить. Все приходится делать самому.
После долгих размышлений, перебрав все имеющиеся в наличии подходящие кандидатуры, дон Мигель остановился на двух.
Это были… Элизабет МакДугал и Труди фон Айзенштайн.
Их появление в своей жизни сеньор Васкес счел не случайным. Возможно, само небо способствовало стечению этих роковых обстоятельств: золотое сердце, девушки-европейки, нападение джумби, выборы, необходимость женитьбы…
Из двух кандидатур на вакантное место королевы Мигель, конечно же, отдал бы предпочтение той, что постарше. Златовласая красавица из Перта была настоящей леди. Это то, перед чем коротышка благоговел и чего втайне боялся. Настоящая древняя аристократия. Белая кость, голубая кровь. Сами-то Васкесы отнюдь не отличались благородством происхождения. Ну и что с того, что их роду более четырех сотен лет? Ведь самый первый мексиканский Васкес, Хуан, был простым солдатом, выходцем из крестьян.
Все так, да отчего-то дон Мигель сильно сомневался в успехе атаки в данном направлении. Глядя на Элизабет, он испытывал те же смешанные чувства, что и тогда, когда.лю-бовался на экране голливудской дивой Шарон Стоун. Нечеловечески идеальная, но какая-то ледяная красота. Словно находишься в обществе Снежной королевы.
Юная дикарка-брюнетка по всем статьям подходила ему куда больше. Живая и непосредственная, не лезущая за словом в карман. Как он сам. Со временем это мальчишество, несомненно, исчезнет. Хулиганистая барышня превратится в почтенную матрону. И тоже ведь голубых кровей. Баронесса и, если судить по тем сведениям, которые собрал для него прыткий пиарщик, наследница довольно крупного состояния, находящегося в данный момент под опекой. Ничего, после замужества все поступит в совместное владение супругов. Главное — правильно составить брачный контракт.
Да, этот союз может быть очень сильным ходом. Во всех отношениях. Поглядим, поглядим.
Конечно, девушки еще даже не догадываются о матримониальных планах Васкеса, но это дело поправимое. Сегодня вечером он устраивает в своем столичном доме малый прием по случаю удачного окончания охоты на вампиров-джумби. Разумеется, роль хозяек вечера предназначена прелестным кузинам из Европы.
На всякий случай дон Мигель пригласил и этого неприятного блондинистого типа Адама Крюгера. Пусть побудет на глазах. Нужно к нему присмотреться. И вообще понаблюдать за тем, как немец будет себя вести в отношении мисс МакДугал.
В сказку о “бывшем любовнике” Васкес не очень-то поверил. Слишком уж обалдевшим выглядел этот мерзкий “уакеро” — “расхититель гробниц”, услышав “признание” из прелестных уст роскошной блондинки. Посмотрим, посмотрим. Но то, что, вернувшись в столицу, молодые люди продолжали жить в разных гостиницах и не делали ни малейшей попытки встретиться и романтически уединиться, вероятно, о чем-то да говорило.
Да, чувства сеньора Мигеля Васкеса были смятенны…
— Куда это ты собираешься? — недовольно поинтересовался Адам у своего верного спутника и оруженосца. — Небось снова на свидание со своей разлюбезной Труди?
Лицо Фрица озарила такая блаженная улыбка, словно хозяин пообещал ему сытный ужин в лучшем ресторане Мехико.
— Ага! — подтвердил толстяк. — Она попросила меня сходить с ней в больницу, проведать Хоакина.
— Как он там?
— Потихоньку приходит в себя. Лекари сделали ему Несколько переливаний крови, и теперь парень, кажется, выкарабкивается.
— Не боишься конкуренции? — поддразнил Крюгер. — Хоакин писаный красавец, девчонки от таких прямо с ума сходят.
Здоровяк набычился.
— Ах, герр Адам, умеете же вы любую обедню испортить!
— Ну извини, извини, — примирительно похлопал его по плечу археолог, — я не хотел оскорбить твои чувства. Но ведь твое положение и правда выглядит двусмысленно. Ты неровно дышишь к девушке и сам ее сопровождаешь к сопернику. Не странно ли?
— Да че тут странного-то? — пожал плечами Думкопф. — Обычное дело. Парень болеет. Жалко его. У Труди к нему нет ничего серьезного.
— Это она тебе сама сказала? — удивился Адам.
— Ну! — кивнул Фриц. — Да я и сам не слепой. После того, как Хоакина покусали вампиры, девчонка к нему охладела. Переливание переливанием, а кто там разберет, может, внутри него уже начались всякие там разные процессы.
— Какие еще процессы? — передразнил молодой человек.
Он не любил, когда компаньон начинал умствовать. Не его это дело.
— Необратимые, — выдал ученый термин Фриц. — “Дракулу” видели? Здоровский фильм! Он там ее покусал малость, а она: у-у-у! И из гроба встает жива-живехонька. Да как прыгнет! Жуть одна!
Адам поморщился. Вот оно, тлетворное влияние американского масскульта. Нет бы почитать первоисточник.
— Труди считает, что наш знакомый может в любую минуту стать таким же джумби-кровососом.
— Не пори ерунды! — возмутился Крюгер.
— И ничего не ерунда, — возразил здоровяк. — Знаете, всякое бывает. После наших недавних приключений я в этом лишний раз убедился.
Фриц понизил голос:
— Между прочим, Хоакин сам просил меня, ежели что… Ну, в общем, обсидиановый нож при мне. Так, на всякий случай.
Блондин весь прямо вскинулся.
— Какой такой всякий случай?! Ты, болван, хоть иногда Думаешь, что говоришь? Как ты себе представляешь это самое “ежели что”?! Подкрадешься к бедному парню и изо всех сил вонзишь кусок острого камня в его беззащитную ГРУДЬ?! Тоже мне ацтек недоделанный! Еще сердце у него вырви и сожги! А кто тебя потом от мексиканской полиции отмазывать станет? Покойный Бисмарк или канцлер Колль?
Вот засадят лет этак на сто — сто пятьдесят, будешь знать, как играться в Баффи — истребительницу вампиров!
Думкопф с самым несчастным видом стоял перед своим работодателем, недоумевая, чем вызвана гроза. Это, наверное, в герре Адаме бурлит застоявшаяся кровь. Он ведь уже несколько недель не был с женщиной. Вот завидки и берут, что у него, у Фрица, все в порядке. Конечно, Труди еще немногое ему позволила. Так, чуть-чуть приласкала. Но дело, судя по всему, на мази. Уже очень скоро они завалятся в какой-нибудь местный мотель и…
— Послушайте, шеф, — вдруг пришла парню в голову здравая мысль, — а почему вы тут сиднем сидите? Пока я ухлестываю за Труди, отчего бы вам не приударить за ее распрекрасной кузиной? Девчонка, наверное, сильно тоскует здесь без нормального общества. Вот и развлекли бы ее, да заодно и сами бы развеялись, а? По-моему, она не будет сильно упираться. Сама же вас произвела в бывшие любовники!
Адам поморщился. Как у этого Фрица все просто.
— Понимаешь, приятель, мы с Бетси слишком похожи. И она, и я принадлежим к клану “черных археологов”. Ну, ты же сам знаешь, что это за работа. Конкуренты жалят друг друга, словно пауки в банке. Завести любовную интрижку с коллегой в юбке? Оно бы и можно. Да что потом? Вряд ли мы сможем так вот запросто смотреть друг другу в лицо, не отводя и не пряча глаз. А у меня насчет нее есть кое-какие планы. Как раз сегодня вечером хочу с ней это обсудить. На вечеринке у этого коротышки Васкеса.
— Как знаете, шеф, но я бы на вашем месте таки уложил ее в кровать. Так оно вернее. Любая баба, какой бы самостоятельной и деловой она ни пытается казаться, на самом деле мечтает о крепком мужском плече, на которое можно опереться и в которое можно поплакаться.
— Может быть, ты и прав, — задумчиво покачал головой молодой человек. — В любом случае сейчас мне не до этого. Возможно, как-нибудь потом, после…
“Casa de Vasquez” — “Дом Васкесов” — был настоящим дворцом чудес.
Хозяин, взявший на себя роль экскурсовода, с гордостью показывал гостям свои владения. По случаю малого приема было не людно. Если точнее, то компания, собравшаяся этим вечером в хоромах сеньора Мигеля, состояла из шести человек: самого домовладельца, двух девушек-кузин из Европы, Адама Крюгера с его великовозрастным “сынулей” и еще одного мексиканца, который представился Пако Соресом.
— Сеньор Сорес руководит моим предвыборным штабом, — пояснил коротышка.
В течение вечера он неоднократно перемигивался с Пако. Пару раз мексиканцы удалялись в уголок, где обменивались короткими, но весьма выразительными репликами на испанском. Труди даже засомневалась, не любовники ли они. Сорес был весьма смазливым молодым человеком лет двадцати семи, причем с явным налетом “голубизны”.
— Не говори глупостей! — шикнула на подозрительное чадо Бетси. — Просто у них какие-то планы. И, как мне кажется, мы в них занимаем не последнее место.
В дальнейшем немочка изменила свое мнение о хозяине. Он был сама любезность.
Подхватив обеих дам под ручки, он повел их по анфиладе комнат, которым, казалось, несть конца.
Каждый из покоев причудливой волей и воображением Дизайнера был отделан в своем неповторимом стиле. То промелькнут национальные мексиканские черты интерьера, то вДруг окажешься в средневековом арабском Востоке с его пестрыми коврами и мягкими диванами. Вот кабинет, отделанный в стиле германской готики, Или гостевая спальня, явно предназначенная для дамы, напоминающая будуары времен маркизы Помпадур.
— Вот бы поспать на такой кроватке! — восхищалась брюнетка, пробуя на ощупь мягкость перины.
Сеньор Васкес только самодовольно хмыкнул и в который раз подмигнул своему имиджмейкеру.
— Вы еще не видели столовую и оранжерею! — мечтательно закатил глаза коротышка.
— Ну-ка, ну-ка! — заинтересовалась Регентруда фон Айзенштайн и поволокла хозяина к выходу из будуара.
Фриц угрюмо плелся сзади, одолеваемый самыми мрачными мыслями.
Вот паскуда этот человек-пингвин! Правильно его окрестил герр Адам. Пингвин и есть. Один к одному Денни де Вито. Такой же маленький, кругленький и противный. Ишь, так и стелется перед девчонками, пускает пыль в глаза. Ну конечно, куда бедному Думкопфу тягаться с этаким богачом.
А Труди тоже хороша! Как сорока налетела на сокровища латиноса-недомерка. Никакой гордости, ни малейшего понятия о девичьей скромности и чувстве собственного достоинства! Ведь и сама не нищая. Как-никак владелица родового замка. Конечно, замком сооружение в Северной Ве-стфалии можно назвать с трудом. И все же.
Адам тоже наблюдал за девушкой. Только не за брюнеткой, а за белокурой красавицей Элизабет МакДугал. Советы Фрица таки не пропали даром, а надоедливой занозой засели в сердце молодого человека.
Нет, но какая же она красавица, эта блондинка из Перта. Сейчас, когда на Бетси были не грязные походные лохмотья, как в заброшенном храме в сельве, а роскошное вечернее платье от Версаче, Крюгер смог явственно разглядеть все прелести ее фигуры. Сильные руки, стройные длинные ноги, тонкая талия, плавно переходящая в широкие бедра. Грудь… О, эта грудь достойна того, чтобы в честь нее слагались целые поэмы!
В Адаме вдруг проснулась чисто немецкая сентиментальность. Писывал, писывал он в юности стишки, посвященные прелестным одноклассницам. Потом как-то забросил это никчемное для настоящего мужчины занятие, но в мозгу нет-нет, да и мелькнут порою несколько рифмованных фраз. Бетси пару раз одарила его внимательным взглядом. Как показалось молодому человеку, в ее глазах был явный призыв. Или вызов?
Как бы улучить время для серьезного разговора? По всей видимости, мексиканская эпопея закончена. Они оба остались, что называется, при своих интересах: без заказчика и без гонорара. Пора подумать о следующей поездке.
Однако человек-пингвин облапил обеих девушек, как свою собственность, и, видно, не собирается так просто расставаться с добычей. Так и буравит их глазками, то и дело переводя взгляд с одной на другую.
Лучше бы занялся своим явно истосковавшимся по мужской ласке приятелем! Вон как тот увивается вокруг него.
— А не пора ли нам подкрепиться, чем Бог послал? — спросил у гостей коротышка и повел всех в столовую.
За такое угощение, которое предложил “товарищам по оружию” сеньор Васкес, двое из них были готовы для хозяина на все. Фриц Думкопф на какое-то время даже забыл о муках ревности, а лакомка Труди чуть не расцеловала дона Мигеля. Давненько ей не приходилось бывать за подобным столом.
Васкес приказал сервировать стол старинным фамильным серебром. Толстые тарелки XVII века были украшены вензелями, кубки и изящные чарки — тоже.
“Он как невеста на выданье показывает сватам приданое”, — подумалось Бетси.
Вся эта суматоха ее необыкновенно забавляла, заставляя отвлечься от в общем-то невеселых мыслей.
Поездка в Мексику явно не удалась. Она не принесла ни больших денег, на которые рассчитывала Элизабет, ни громкой славы. Золотое сердце Монтесумы так и останется навеки погребенным в сейфе сеньора Васкеса.
Что еще? Несколько жизней, унесенных безжалостной погоней за ацтекским артефактом. Красавец парень Хоакин, лежащий в больнице с подозрительными симптомами. Жуткие монстры, которых можно увидеть лишь в страшном сне да голливудском фильме “ужасов”.
И пустота. Ноющая пустота в груди.
Как-то тревожно. Словно все еще далеко не кончено.
— Мигелито, а это что такое? — прервал ее размышления голосок брюнетки.
“Ого! Мигелито? Ничего себе!”
Широкое лицо сеньора Васкеса расплылось в лучезарной улыбке.
— Где, солнце мое?
— Вон в той тарелке!
— Все, чем я вас сегодня угощаю, — блюда нашей национальной кухни. Из мясного здесь есть бифштексы барбекю с ромом, говядина с бобами, само собой, цыпленок по-мексикански. Если кто любит рыбу, то рекомендую вот эту, под зеленым соусом, или красный лютианус в стиле Вера-Крус, или треску в стиле Юкатан. На сладкое кактусовое суфле, г манго со сливками, апельсины в корице, тыква в сиропе, яблоки с ромом и карамелью…
— Офигеть! — восторженно завопило чадо. — Хочу! Всего хочу!
— Да ради Бога, милая, только чтоб плохо потом не стало.
— Расслабься! Я знаю свою меру!
— Ну-ну! — покачала головой Элизабет.
— Что вы намерены делать с золотым сердцем Монтесумы? — осторожно полюбопытствовала она, накладывая себе порцию экзотического текилового салата.
— Я как раз сам хотел поговорить с вами на эту тему, — кивнул дон Мигель. — Отчасти по моей вине вы потеряли заказчика и гонорар. Сколько вам обещал этот проходимец?
Девушка ответила.
У Адама Крюгера вырвался судорожный всхлип. Это было вдвое больше по сравнению с суммой, обещанной ему.
— Хорошо! Я возмещу вам убытки, мисс МакДугал. Полностью. Среди Васкесов никогда не было скупердяев. И вы не останетесь без вознаграждения, — повернулся коротышка к Крюгеру, одарив его весьма нелюбезным взглядом. — Все-таки Хоакин обязан вам спасением.
— И мы тофе! — пискнула Труди, перемалывая зубами кусок красного лютиануса. — Мифелито, он фефь и наф спаф! И Ффиц с ним!
— Да-да, радость моя. Я это учту. Что ж до золотого сердца, то я, посоветовавшись с сеньором Соресом, решил всю свою коллекцию отдать в дар Национальному музею антропологии.
Васкес состроил важную физиономию и скромно потупился.
Мисс МакДугал едва не онемела от неожиданности. Никогда бы не подумала, что коротышка способен на такие поступки. Оплатить ее неудачную экспедицию, в которой она выступала не всегда на его стороне, вознаградить немца, отдать артефакты мексиканскому народу…
Хотя как знать. После истории, рассказанной Хоакином, Элизабет во многом пересмотрела свое отношение к Мигелю Васкесу.
— Всю-всю? — недоверчиво уточнила она.
— До последней вещицы. Я уже договорился с руководством музея. Они выделят под мое собрание особый мемориальный зал. Золотое сердце Монтесумы по праву займет там центральное место.
— В этом я сильно сомневаюсь! — раздался в столовой молодой сильный голос.
Сидящие за столом обернулись и заметили появление в столовой нового действующего лица.