Леженда Валентин. Войны былинных лет

   Поспешно остановив выбившуюся из сил лошадь, братья спрыгнули наземь.
   — Молодец, Огонек! — Отважный добрый молодец погладил конягу по влажному носу. — Спасибо, что не подвел в трудную минуту…
   Теперь, когда они были вне опасности, следовало дать лошадке хорошенько передохнуть. Двух ведь бугаев на себе тащила.
   — Ну что, ты наконец пришел в себя? — насмешливо спросил Тихон, присаживаясь на пенек у дороги.
   — Ага! — не очень весело ответил Гришка. — Прямо умопомрачение какое-то. Все вроде помню, но будто и не со мной было.
   — А как все случилось, расскажешь?
   — Ну… в общем… когда ты убежал, я задержал образину, клятвенно пообещав ей по собственной воле жениться. Но она, видно, не поверила, не полная ведь дура в конце концов, какое-то заклинание произнесла, гляжу, а предо мною девица стоит, лепа, ладна собой, румяна, аки зрелое яблочко. Я ее как увидел, обо всем сразу же позабыл.
   — Навьи штучки! — грозно потряс над головою пальцем Тихон. — Но мы ее, думаю, надолго проучили. Будет теперь знать, швабра драная, как добрых молодцев преследовать.
   — Что на Руси-то хоть творится? — грустно спросил Григорий. — Ты, небось, с князюшкой уже свиделся, вон какого славного коня он тебе подарил, стало быть, не сердится больше на нас, простил, значит?
   Тихон в ответ важно кивнул:
   — Князь сам того летописца сыскал и без нашей помощи. Да и не до нас ему сейчас, война ведь идет. Даже и не знаю, куда теперь нам податься. Может, и удела-то Сиверского уже никакого нет. Клев наверняка осажден, Новгород на очереди. Одолела нас, братишка, вражья сила.
   — А откуда ты знаешь, что плохи на Руси дела? — настороженно переспросил Гришка.
   — Да ты сам подумай, — невесело усмехнулся Тихон, — русичи от ентой войны смертельно устали. Силы у всех на исходе. Шутка ли сказать, с этакой мощью тягаться.
   Княжьи племянники приуныли.
   — Ладненько, — наконец нарушил молчание Тихон, — подождем, пока Огонек отдохнет, и поскачем дядюшку нашего искать, сохрани его Велес живым и здоровым…
   Так они чуть погодя и поступили.
 
   — И чего они только медлят? Ни лешего не пойму! — недовольно ворчал Вещий Олег, сплевывая с крепостной стены на головы врагам, снующим у самого града Киева.
   Ядра для пушек уже давно закончились, так что многочисленные орудия стали бесполезны. Стрелы же русичи берегли для ближнего боя, когда супротивник полезет на крепостные стены.
   Со штурмом враги явно медлили, то ли выжидали непонятно чего, то ли задумали что лихое. Второе предположение казалось князьям весьма вероятным.
   Магический щит по-прежнему был раскинут над городом. Он оберегал русичей от вражьих снарядов, но вот живую силу пропускал.
   Захватчики и сами смекнули, что обстреливать Киев из пушек бесполезно. Артиллерийский огонь прекратился сразу же после того, как в городе укрылись последние остатки отступающих русичей.
   — Пойми, князь, я действительно не могу ничего сделать, — оправдывался Кукольный Мастер. — Их несоизмеримо больше, чем все наши армии вместе взятые. У них ведь там за окияном неисчерпаемые людские и технические ресурсы. А вы что? Что вы можете им противопоставить? Волшебство? Как видишь, и это не особо помогло.
   «Есть у нас одно крайнее средство», — мрачно подумал князюшка, понимая, что очень скоро придется ему это крайнее средство в срочном порядке пустить в ход.
   — Я и так сделал даже больше, чем мог, — продолжал оправдываться старик. — Тебе, наверное, неизвестно, но я не принадлежу этому миру. Я прибыл сюда издалека много столетий назад. На меня возложена почетная миссия, я храню Небесный Купол и не имею никакого права вмешиваться в то, что творится под ним. Но я это сделал, однако даже моя помощь, как видишь, оказалась совершенно бесполезной.
   — Я ни в чем тебя не виню, — ответил Ясно Солнышко, — тебе вовсе не следует ни перед кем оправдываться. Твоя помощь была неоценима. Ты два раза сдерживал наступление врага, помогая нам выиграть драгоценное время. Без тебя мы давно бы уже проиграли эту войну, еще в самом начале.
   — Но вы все равно ее проиграли! — грустно вздохнул Кукольный Мастер, и возразить на это князю было решительно нечем.
   Крепостная стена под ногами содрогнулась, из-под земли донесся глухой нарастающий рокот.
   — Неужели враги снова пустили в бой своих железных кротов? — обеспокоено воскликнул Владимир.
   — Нет, это что-то другое, — покачал седой головой Кукольный Мастер.
   — Князь! — закричали снизу. — Аспиды только что взорвали подземный ход под Киевом!
   — Ну вот, — усмехнулся Шмальчук, — теперь нам действительно некуда отступать.
   — Отлично! — Ясно Солнышко наконец принял роковое решение. — Друзья, мне нужно срочно попасть в град Кипиш!
   — Да ты, наверное, рехнулся?
   — Ну, можно и не обязательно мне… — поправился Всеволод, — а оружейному затейнику.
   — Но зачем?
   — Мы схоронили там ядреную бомбу. Думали, не понадобится уже…
   — Так вот оно что! — воскликнул Вещий Олег. — Но ты же говорил, что это опасно. Кто знает, а вдруг ее сила и супротив нас обернется?
   — Говорил, — подтвердил Всеволод, — но у тебя что, имеется предложение получше?
   Князья молчали.
   — Стало быть, Кипиш, — почесал бороду Владимир. — В общем-то не шибко далеко, вот ежели по воздуху… но горынычеплан, как я понимаю, разбился.
   — Горыныча Иван Тимофеевич с Левшой поймали, — добавил Шмальчук, — но без ладьи ничего не выйдет. Верхом на Змее на Руси еще никто не летал.
   — А как же твой ездовой дракон, а Мастер? — обратился батька Лукаш к седовласому союзнику.
   — Удрал, паразит. — Кукольный Мастер с сожалением развел руками. — Наверное, еда ему не нравилась. Да и не поднял бы он в воздух более одного человека, а управлять им могу только я один.
   — Есть идея! — оживился Шмальчук, лукаво глядя на собеседников. — Нужно только велеть витязям разыскать Ивана Тимофеевича.
   Оружейного затейника нашли быстро. Отец Муромца безуспешно пытался приладить на спину отловленному Горынычу большую княжескую карету без колес.
   Однако летательный аппарат не получался.
   Аэродинамика была не та, да и Горынычу подобное новшество могло шибко не понравиться.
   Иван Тимофеевич с великим интересом выслушал хитроумный задум Шмальчука, усмехнулся в бороду, после чего коротко ответил: «Сделаем!». Затем оружейный затейник позвал своего верного помощника Левшу, и они вместе стали собирать на главной площади города лучших киевских столяров.
   — Ну ты, Шмальчук, голова! — похвалил гетмана батька Лукаш. — Я бы в жизни подобную штуку не измыслил, а ты раз — и готово!
   — Новое — енто хорошенько позабытое старое! — улыбнулся в ответ Шмальчук, поглаживая щегольскую гишпанскую бородку. — Воители древности подобное уже один раз провернули, так почему бы и нам не попробовать?
   И в самом деле, почему бы и нет?
 
   Ровно в полночь врата града Клева бесшумно отворились.
   Враги в это время беспробудно дрыхли в походных палатках, уверенные в своей неизбежной победе. У осажденного города дежурили лишь боевые механизмы, реагирующие на малейшее движение.
   Из-за отворившихся врат показалась непонятная деревянная громадина. Боевые механизмы обеспокоенно навострили свои многочисленные чувствительные усики, но никакой опасности не почуяли.
   Так же бесшумно, как и открылись, крепкие врата Киева медленно стали на место.
   Наутро проснувшиеся мериканцы узрели весьма странную картину.
   На стенах Киева не было ни души, город, казалось, за ночь взял да вымер. При этом было доподлинно известно, что второго подземного хода не имелось. Но даже не это было самым удивительным.
   Особое изумление вызвало застывшее у опустевших стен огромное деревянное сооружение.
   Главнокомандующий лично прибыл к Киеву, дабы воочию рассмотреть диковину.
   — Что это?! — удивленно воскликнул он.
   — Если позволите… — робко промямлил адъютант.
   — Смелее, смелее, дружище.
   — Думаю, вполне логично предположить, что это…м… м… гигантская деревянная свинья!
   — А может быть, вепрь?
   — Нет, думаю, что все-таки свинья. Видите, у нее напрочь отсутствуют клыки.
   — И что это, по-твоему, означает?
   Адъютант замялся:
   — Полагаю, мы видим перед собою образчик примитивного местного искусства. Если мыслить логически, то, возможно, они таким образом пытаются умилостивить нас. Они преподносят нам ценный с их точки зрения подарок. Это деревянное сооружение вполне можно рассматривать как символ безоговорочной капитуляции.
   — Но я не вижу белого флага! — раздраженно бросил главнокомандующий. — И почему именно свинья? Черт побери, мне может это кто-нибудь объяснить?
   — Загадочная, непостижимая славянская душа! — пожал плечами адъютант, и тут старый вояка услышал отчетливый смешок.
   Казалось, звук донесся прямо из чрева деревянной хрюшки, хотя это, конечно, было невозможно. Не могла же, в конце концов, смеяться неодушевленная, сделанная из свежих досок свинья, да к тому же приколоченная к деревянной платформе на колесах.
   Так в тот момент думал мериканский главнокомандующий.
   Он резко обернулся, ощупывая цепким взглядом своих подчиненных, пытаясь определить, кто из них только что тихо хихикнул.
   Но бравые солдаты хранили на своих квадратных лицах печать полного отсутствия всяких мыслей.
   Значит, все-таки показалось.
   — Что же нам с ней делать? — проговорил главнокомандующий в глубоком раздумье.
   — А давайте ее подожжем! — предложил адъютант. — Навалим ей под брюхо хворосту, и пускай себе горит.
   — Но ведь если это подарок, то мы сильно оскорбим местных жителей! — хмуря брови, возразил старый вояка. — Зачем еще больше настраивать против нас население? Что мы, дикари какие, что уничтожают все и вся на своем пути? Ну а если это символ их безоговорочной капитуляции, то тогда уж тем более не стоит его отвергать.
   — А по-моему, — продолжал настаивать на своем адъютант, — будет лучше всего ее сжечь. Опасайтесь славян, дары приносящих…
   Договорить офицер не успел, так как просто из ниоткуда возник увесистый булыжник, крепко треснувший адъютанта по лбу. Парень пошатнулся и рухнул на не успевшего вовремя отскочить главнокомандующего.
   — Это знак свыше! — внезапно закричал кто-то из солдат. — Теперь нам точно не стоит отказываться от этого щедрого подарка.
   Главнокомандующего с трудом поставили на ноги.
   — Кто бросил камень?! — гневно вопросил он. — Да я вас всех под трибунал пущу. Похоже, кто-то из вас по-прежнему балуется спиртными напитками недалеких варваров. Ну, я вам сейчас устрою внеурочную проверку. Походного врача ко мне со спиртометром, немедленно!
   Между тем судьба щедрого подарка киевлян была уже предрешена.
   К статуе подползла мощная грузовая «сороконожка», которая взяла ее на буксир.
   Деревянная свинья медленно сдвинулась с места.
   — Доставьте ее в наш лагерь! — распорядился главнокомандующий. — Там мы ее распилим и по частям переправим на родину. Царь Жордж, полагаю, будет доволен таким подарком к столетию отца.
   Старый вояка недоверчиво поглядел на странно безжизненный город. Из-за крепостных стен Киева по-прежнему не доносилось ни единого звука, словно обороняющиеся взяли да вымерли все в одночасье. Конечно, это было маловероятно. Тем не менее город молчал. Хоть иди и прямо сейчас бери его приступом.
   Вот именно это как раз и не нравилась главнокомандующему. Простота будущей победы. Уж в чем в чем, а в подобных вещах он здорово разбирался.
   Нет легких побед, есть хитроумные враги!
   Но где же тут подвох?
   Где собака зарыта?
   И какая это собака, безобидная дворняга или же злобный цепной полкан?
   Старый вояка задумчиво поглядел вслед удаляющейся деревянной громадине. Без сомнения, он вскоре решит этот ребус, хотя задачка и не из легких.
   — Славная, однако, хрюшка! — улыбнулся развеселившийся мериканец.
   Древнюю гисторию, к сожалению, он учил плохо.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Тут и сказочке конец

   — Ну чё там, дай поглядеть!
   — Да не лезь ты, болван, ты мне на руку наступил.
   — Ну, Мыкола, пожалуйста.
   — Заткнись, Крысюк, шею намылю!
   — Эй, вы там, потише! — прикрикнул на расшалившихся казаков князь Всеволод, при свете толстой свечи играющий с Иваном Тимофеевичем в заморские шахи.
   Обзор из головы деревянной хрюшки был так себе. Это, конечно, мастера, построившие сооружение, не шибко продумали. С другой стороны, успеть вовремя все сделать за одну ночь, это, знаете ли, нешуточный подвиг.
   Чертежи свиньи были разработаны оружейным затейником и смекалистым Левшой. Ну а сама идея принадлежала Богдану Шмальчуку, а до него одному хитроумному эллину.
   Достаточно вместительная хрюшка укрывала внутри нескольких бравых краинцев, десяток витязей, князя Всеволода да оружейного затейника с помощником Левшой. Остальное внутреннее пространство занимали всяческие нужные механизмы, без которых задуманный план не смог бы осуществиться.
   Атаман Нетудыбаба оказался в трудную минуту решительнее всех. Когда стало ясно, что мериканцы колеблются, не зная, что им делать со столь странным подарком, именно он зазвездил камнем аккурат в лобешник гонящего пургу врага.
   Нетудыбаба прицелился сквозь щель в огромном свином пятаке, и никто из вражеских солдат так и не заметил, откуда же вылетел солидный булыжник.
   Пока что все шло строго по плану.
   Затаившиеся в осажденном Киеве русичи должны были ввести противника в заблуждение, пущай враги думают, что князья уже готовы безропотно сдаться.
   Следовало как можно дольше оттягивать момент штурма. Лазутчикам требовалось время, дабы добраться до града Кипиша и воспользоваться спрятанным там крайним средством.
   Светлая голова Иван Тимофеевич даже успел собрать в Кипише дальнобойную катапульту, с помощью которой без особых трудностей можно было запустить в окрестности Киева бомбу, снабженную особым летательным механизмом, придуманным Левшой.
   Последняя надежда русичей покоилась в неприступном для врага Кипише.
   Враги оттранспортировали свинью к границе краинского удела.
   Здесь ее собирались досконально изучить, ну а затем разобрать на части для переправки за окиян.
   Вся вражеская армия была сейчас сосредоточена у осажденного Киева, и посему деревянное сооружение сопровождал лишь небольшой легковооруженный отряд.
   Хрюшку отцепили от буксировщика, и в этот самый момент у деревянной постройки отвалилась задняя часть, вернее, то место, откуда торчал импровизированный хвостик, изготовленный из огромного куска закрученной спиралью деревянной стружки.
   Из образовавшегося проема на вражеских солдат уставились три пары сонных глаз.
   Враги обмерли.
   Глаза тем временем дружно моргнули, Змей Горыныч окончательно проснулся и, слушаясь команд Ивана Тимофеевича, слегка дыхнул огнем.
   Орущие солдаты попадали в снег, туша загоревшуюся одежду.
   Не успевшая далеко отползти грузовая «сороконожка» направила на деревянную свинью крупнокалиберное орудие.
   — Петро, давай! — донеслось из хрюшки.
   Из спины свиньи быстро выдвинулась небольшая башенка, ощетинившаяся сразу тремя тульскими пушками.
   Грохнуло как следует.
   Вражеская «сороконожка» исчезла в клубах черного дыма.
   Не теряя времени, оружейный затейник нетерпеливо потянул за хвост Горыныча, и Змей, недовольный таким обращением, сразу выдал полную трехголовую. Столб гудящего пламени швырнул дивное сооружение вперед.
   Уцелевшие после короткой стычки враги позже утверждали, что деревянная свинья поначалу спокойно стояла на месте, а потом вжик… и исчезла!
   Лишь слегка дымились оставленные в снегу глубокие борозды от мощных деревянных колес.
 
   Жители невидимого града Кипиша с радостью приняли знатных гостей.
   Деревянную свинью поспешно закатили за городские ворота.
   Недовольный непривычной теснотой Змей Горыныч был отпущен, накормлен и теперь умиротворенно дремал в стогу заготовленного на зиму сена.
   С улыбкой поглядев на Горыныча, выводящего тремя носами весьма немелодичные рулады, Иван Тимофеевич попросил местную дружину выкатить из подземного схрона новенькую, еще не пристрелянную катапульту.
   Там же под землей хранилась и ядреная бомба.
   Жители Кипиша были очень рады такому повороту дел, ибо до жути боялись этого странного волшебного устройства.
   — Ну что, как будем пристреливаться? — спросил Всеволод, когда катапульта с бомбой в метательном ковше была установлена за пределами невидимого града.
   — А зачем нам пристреливаться? — удивился оружейный затейник, крутя деревянные колесики, регулирующие натяжение просмоленных веревок спускового механизма.
   Ну так еще, не дай Велес, в Киев попадем!
   — Не попадем! — твердо ответил отец Муромца. — Мой помощник все уже рассчитал, правда, Левша?
   Не шибко разговорчивый молодец молча кивнул.
   — А как мы узнаем, что бомба благополучно долетела до позиций супротивника и там взорвалась? — все не унимался князюшка, продолжая свои расспросы.
   — Я уже послал в Киев вещего барабашку, — пояснил Иван Тимофеевич, бережно протирая ядреную бомбу сухой тряпицей, — и предупредил князей, что ровно в полдень рванет.
   Ясно Солнышко задумчиво поглядел на небо.
   — Так уже, наверное, полдень и есть, ежели не больше.
   Оружейный затейник мельком глянул на приделанные к катапульте песочные часы.
   — Нет, княже, до полудня еще около получаса осталось.
   Именно столько времени и заняла настройка катапульты весьма мудреной конструкции. Были тут и какие-то непонятные сильно натянутые ремни, и всяческие зубчатые шестеренки. Большинство деталей вырезано из дерева, но попадались среди них и железные явного заокиянского происхождения.
   — Ну все, кажись, готово! — Отец Муромца с облегчением разогнул спину.
   — Механизьм возведен! — браво отрапортовал Левша, с удовлетворением гладя на результат проделанной работы.
   Иван Тимофеевич с лукавым прищуром покосился на Всеволода:
   — Может, не стоит, княже, кто знает, как там оно обернется?
   — Стоит, Тимофеич, очень даже стоит, сожгут ведь Киев, поганцы, и глазом не моргнут.
   — Что ж… — Оружейный затейник положил руку на длинный спусковой рычаг. — Левша, отойди-ка в сторонку!
   И отец Ильи Муромца решительно потянул рычаг вниз.
   Внутри катапульты тотчас что-то щелкнуло.
   Закрутились зубчатые шестерни, до звона натянулись кожаные ремни. Ковш метателя опасно изогнулся, дерево застонало, и катапульта, сложившись пополам, выстрелила, с пронзительным свистом выбрасывая ядреную бомбу в стылое зимнее небо.
   — Пошла, родимая! — улыбнулся Иван Тимофеевич и, посчитав для порядка до десяти, шепотом произнес колдовскую формулу высвобождения ядреной силы.
   В нескольких верстах от Кипиша засевшие в осажденном Киеве князья с интересом следили за горизонтом сквозь маленькие бойницы.
   Вот неподалеку что-то хорошенько грохнуло, яркая вспышка на несколько секунд озарила довольно пасмурный день.
   Высвобождающаяся разрушительная магия концентрическими кругами расходилась от эпицентра взрыва.
   Левша действительно все славно рассчитал: ядреная сила так и не достигла града Киева, поспешно откатившись обратно.
   Но вот врагу досталось сполна.
   Поднявшиеся на крепостные стены русичи ошарашенно глядели на недавнее поле боя.
   — Вот теперь-то и стало ясно, кто есть кто… — тихо проговорил батька Лукаш, задумчиво теребя правый ус.
   У подножия крепостной стены в беспорядке металось перепуганное стадо баранов.
 
   Прибывшего с важным посланием барабашку долго ловили в окрестностях Кипиша.
   Не то дрессированная нечисть служила недавно, не то очень испугалась взрыва. Да кто этих навьих отродий знает, что у них там на уме?
   Невидимый мерзавец всячески уворачивался от бегающих по берегу озера ведунов, специально вызванных из града Кипиша. Ведь только ведуны могли видеть расшалившегося безобразника.
   Барабашка то и дело нырял в не замерзающее зимой озеро, прыгал по крышам домов Кипиша, снова летел к озеру, затем опять возвращался в город, бешено крутясь на разноцветных флюгерах.
   Наконец одному из ведунов удалось его усмирить. У старца нашлись волшебные гусли-самогуды, которые быстро причаровали непослушную нечисть, и барабашка был благополучно пойман.
   Однако сведения из Киева он сообщил неутешительные.
   Да, бомба благополучно взорвалась, но большая часть вражеской армии уцелела, ибо была рассредоточена на довольно большом пространстве. Стало быть, просчитался с силой заряда Иван Тимофеевич, да и Левша, как видно, тоже. Все своим навредить боялись, вот и ослабили колдовскую силушку.
   Усмиренный барабашка еще немного подумал и спешно добавил, что сразу опосля взрыва крупная дивизия супротивника снялась с места и, оставив Киев, медленно двинулась на Кипиш.
   — Я так и знал! — всплеснул руками оружейный затейник. — С их-то возможностями не составило особого труда выявить место, откуда был произведен запуск бомбы.
   — Но ведь они не могут знать наверняка, что она у нас всего лишь одна, — возразил Всеволод.
   — Правильно, не могут! — согласился отец Муромца.
   — Тысяча Навьих колобков, что же нам теперь делать?! — гневно воскликнул Ясно Солнышко.
   — Я бы посоветовал вам, добрые люди, укрыться за стенами Кипиша, — предложил держащий за шкирку невидимого барабашку местный ведун.
   Князюшка в ответ лишь безнадежно махнул рукой.
 
   Было уже хорошо за полдень, когда Гришка с Тихоном верхом на Огоньке выехали к огромному озеру, на берегу которого якобы и располагался один из самых знаменитых русских городов.
   Искать здесь Всеволода им посоветовали встреченные по пути отступающие к Новгороду седорусы, везущие на волах тяжелые тульские пушки.
   Слухи на Руси распространялись иногда даже быстрее самих событий.
   Просто мистика какая-то!
   В окрестностях Кипиша княжьи племянники наткнулись на неожиданное препятствие: широкую дорогу переходило огромное стадо баранов. Копытные были на редкость упрямы и на гневные крики русичей никак не реагировали.
   Тогда Гришка с Тихоном спешились и пинками разогнали невесть откуда взявшееся в лесу баранье стадо.
   После этого происшествия уже ничто не мешало им благополучно добраться до цели.
   Но каково же было их разочарование, когда на берегу огромного озера дружинники не обнаружили не то что города, но даже махонького селения.
   — Дивные дела на Руси творятся! — только и сказал, озадаченно потерев чело, Тихон.
   — Спросить бы у кого, — добавил Григорий, который здорово соскучился по любимому дядюшке.
   Но вокруг не было ни души.
   Хотя, секундочку… Из леса медленно выползла странная телега, влекомая четырьмя упитанными ослами.
   На козлах сидел маленький человечек в необычного покроя широкополой шляпе и черной меховой жилетке.
   — Ага! — радостно воскликнули княжьи племянники.
   — Ага! — не менее радостно выкрикнул останавливающий повозку Соломон, словно только что увидел родных, пропавших много лет назад братьев.
   — Уважаемый, — учтиво начал Тихон, — не подскажешь ли ты нам, где здесь поблизости расположен град Кипиш?
   — Отчего же не подскажу? — улыбнулся Coломон. — Я ведь и сам туда направляюсь, везу вот великую рассейскую реликвию, боевой дух народа поднимающую.
   — Да ну?! — не поверили дружинники.
   — Таки истинная правда! — воздев очи к небу подтвердил прохвост. — Вот видите мою телегу? Это не простая телега, она специально накрыта тканью, ибо там…
   Соломон понизил голос до интригующего шепота.
   — Покоится тело богатыря знаменитого Ильи Муромца!
   — Врешь! — в один голос выпалили добры молодцы.
   — Истинная правда, — значительно пошевелив бровями, подтвердил Соломон. — Клянусь здоровьем собственной тещи! Тут покоится легенда Руси, великий заступник обездоленных и гроза врагов несметных. Трудный час для нас всех настал, братья, но, увидев тело знаменитого богатыря, павшего в битве за Русь-матушку, каждый витязь вновь наполнится несокрушимым боевым духом, дарующим в бою истинное бессмертие!
   — А ну покажь! — незамедлительно потребовал Гришка.
   — Пять золотых, пять золотых! — воскликнул в ответ предприимчивый проныра.
   — Нет, сначала покажь!
   — Ну, так уж и быть, нет границ моей бесконечной щедрости!
   И хитрец бережно стянул с телеги выцветшую рогожу.
   В большом прозрачном гробу и впрямь возлежал бородатый детина в ратных доспехах да с булатным мечом на груди.
   — Э… нет… — рассмеялся Тихон, весело толкая брата локтем в бок. — Какой же это Илья Муромец? Нет, это кто-то другой. Нос-то у Муромца картошкой, кожа розовая, а не смуглая, и борода русая, а этот бугай черен как вороново крыло.
   — А откуда вы знаете, как он выглядит? — настороженно спросил Соломон.
   — Да мы с ним лично знакомы! — широко улыбаясь, сообщили добры молодцы.
   Витязь в прозрачном гробу вдруг пошевелился, открыл глаза и, сладко зевнув, грустно констатировал:
   — Это действительно была не самая удачная идея — ехать в град Кипиш.
   — А-а-а-а… — истошно завопили княжьи племянники и, позабыв обо всем, бросились наутек.
   Испуганный Огонек поскакал вслед за удирающими хозяевами.