Леженда Валентин. Войны былинных лет

   — И то правда… — пожал плечами Колупаев, и русичи покатили навстречу новым ратным приключениям.
 
 

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
О том, что быть большой свадьбе да побегу скорому

   В то самое время, пока на Руси князья готовились к первой серьезной битве с мериканской армадой, любимые племянники Всеволода Ясна Солнышка Гришка с Тихоном сидели в плену у Лиха Одноглазого безобразного.
   Так уж получилось, что навье отродье мало того что оказалось женского полу, так оно ко всему еще вознамерилось на княжьих племянниках жениться… вернее, тьфу ты, черт, выйти за них замуж. Сразу за двоих лоботрясов!
   Положеньице, братцы, хуже и не придумаешь.
   А вот не нужно было бравым дружинникам в избу к Лиху забираться, оно ведь, подишь ты, слегка сумасшедшее. Но что уж сетовать на собственную нерадивость. Поздно ведь сетовать.
   Что и говорить, упорным оказалось Лихо. Долго охотилась образина на несчастных молодцев, и вот наконец ее охота увенчалась успехом.
   Ничего не скажешь, туго пришлось княжьим племянникам. Перво-наперво они угодили в плен к жуткому Лиху, что само по себе есть повод для великой кручины. Во-вторых, Гришка с Тихоном не выполнили княжье поручение, не разыскали проклятого летописца, опозорившего на всю Русь-матушку Всеволода Ясно Солнышко. Понятно, не знали лоботрясы, что Всеволод во всем уже и сам разобрался: подлого летописца нашел, хотя и упустил шельмеца в последний момент.
   В плену, а точнее, в глубокой мрачной пещере Гришка с Тихоном встретили своих давних знакомых, веселых братьев-лодочников Грибиблю с Гребублей и знаменитых разбойников из клана «Семи Семенов». Точнее, все Семены присутствовали в плену у Лиха в полном разбойничьем составе.
   Вот так переделка.
   Дело шло к свадьбе.
   Свихнувшееся Лихо готовилось к торжественной церемонии, рассылая во все концы сумасбродные приглашения на празднество. И вовсе не удивительно, что большая часть посланий направлялась аккурат в Навье Царство, откуда родом была и сама «красотка».
   В ожидании своей страшной участи Гришка с Тихоном томились в сыром, плохо освещаемом подземелье.
   — А вот интересно, что оно с нами сделает? — задумчиво проговорил один из Семенов, высокий худой мужик со шрамом на правой щеке.
   — Да зажарит, как пить дать, — отозвались из соседней клети лодочники, — для праздничного стола, ну а потом подаст с петрушкой и молотым перцем. Гости-то на свадьбу прибудут те еще.
   Гришка с Тихоном в самой дальней клетке предпочитали отмалчиваться.
   — Эй, олухи царя небесного! — крикнул дружинникам худощавый. — Объясните нам, невинным жертвам всего этого безобразия, каким-таким макаром эта навья дрянь вдруг ни с того ни с сего надумала взять вас себе в мужья.
   — Во-во!!! — согласно загудели прочие Семены.
   Один из разбойников уже третьи сутки пытался открыть заговоренной соломинкой амбарный замок на клетке; но у него пока ничего путного из этой затеи не выходило. Видать, с сильным запорным заклинанием попался замочек.
   — Ну что молчите, мордатые?
   — А чё тут говорить? — удивился Тихон. — Сделанного уже не воротишь. Учудили глупость, теперь нам и отвечать.
   — Так вы что же, и впрямь к этому Лиху сватались? — все не отставали со своими расспросами Семены.
   — Ну, не совсем, — смутился Гришка, — Мы, когда по лесу от дровосеков сиверских драпали, в одну избу забежали, вроде как нежилую на первый взгляд…
   — И какой же это дурень в избе от преследования скрывается? Да дровосеки в первую бы очередь брошенную избушку проверили и вас там сразу сцапали…
   — Мы тогда об этом не подумали, — виновато шмыгнул носом Тихон.
   — Не подумали… — передразнил дружинника худощавый. — Экие вы дурни. Ну и что потом было?
   — Ну, сидим мы, значит, в избе этой непонятной, дух переводим, — продолжил Григорий, — и вдруг слышим, хромает кто-то…
   — И что ж вы тогда не убежали?
   — А мы оцепенели от страха великого… И вот глядим — в избу Лихо заходит, одноглазое, кривое, усмехается… Ага, говорит, свататься, значит, пришли…
   — Ну а вы что?
   — Мы молчим.
   — Вот и дурни!
   — А вы поставьте себя на наше место!
   Семены переглянулись, вспоминая, ЧТО Лихо проделало с каждым из них в самом начале постыдного пленения, когда внезапно напало на замаскированный в лесу тайный лагерь.
   — Ну и как же вы в тот раз спаслись? — продолжали расспрашивать Семены.
   — В оконце выпрыгнули, — нехотя ответил Григорий.
   — А я с разбегу стену прошиб, — кичливо похвастался Тихон.
   — М-да, — вздохнули разбойники. — А мы, значит, ни за что пострадали…
   И Семены грустно так затянули: «Ой да вдоль берега, да вдоль речушечки ладья белая к солнышку плывет».
   — Снова поют! — ужаснулся Тихон, уткнувшись лбом в холодные прутья.
   — А у берега, а у берега красна девица… — тоскливо выводили разбойники, — сиротинушка ясна сокола добра молодца из-за морюшка ждет-пождет…
   Что-то громко щелкнуло.
   Угрюмое пение как по команде оборвалось.
   — ОТКРЫЛ! — радостно воскликнул один из Семенов. — Все-таки обыкновенным оказался.
   — Молодец, Ювелир, ты у нас голова! — Разбойники радостно хлопали по спине тщедушного усатого мужичонку. — Золотые руки!..
   — Выпустите нас! — в один голос завыли княжьи племянники.
   — И нас! — подхватили из своей клети лодочники.
   — Тихо! — Семены к чему-то прислушались. — Лихо идет!
   Пленники замерли.
   К ним в подземелье и впрямь кто-то спускался, хромой, кошмарный…
   — Ювелир, скорей верни замок на место!
   Ювелир не сплоховал и живо навесил замок обратно на дверцу, успев, однако, предварительно вставить внутрь маленькую деревянную щепочку, дабы простой механизм внезапно не защелкнулся. Со стороны же все выглядело как и прежде, замок находился на месте.
   Пламя в висящей на стене масляной лампе покачнулось, и в подземелье появилось Лихо. На клюку опирается, глазом здоровым блестит, зубом цыкает.
   — Суженые вы мои, ряженые, — полоумно взвыла«красотка», приближаясь к клетке с женихами.
   Бравые дружинники вздрогнули.
   На образине было куцее платьице с умопомрачительным вырезом. На всклокоченной голове кокетливо повязан ярко-красный бант. Ножки у Лиха, понятно, оказались слегка кривоваты, как если бы «красотка» с детства занималась кавалерийской ездой, и чем-то неуловимо напоминали неровную букву «П». Лучше, пожалуй, и не скажешь.
   А вот груди у навьего суккуба были что надо, любая молодка позавидует, вот только… не были ли они искусственными, мало ли чего ненормальная себе за пазуху напихала.
   «В принципе, — лихорадочно соображал Гришка, — не так уж все и плохо. Ее бы хорошенько отмыть, в особенности физию, волосы причесать, зубы у ведуна вставить — и будет, пожалуй, ничего. Но вот характер…»
   — Ты о чем это задумался, касатик? — поинтересовалось Лихо, кокетливо глядя на Григория.
   — Да вот о предстоящей свадьбе, — честно ответил дружинник.
   — Свадьба… — Навье отродье в предвкушении закатило единственный глаз (второй был закрыт ярко-синей повязкой). — Мальчики, вы просто не представляете, сколько лет я ждала этого волнующего момента…
   Гришка с Тихоном в очередной раз содрогнулись.
   — На свадьбе будет много знатных гостей, — продолжала ворковать «красотка». — Даже сам Водяной заглянуть обещал, Кощей, правда, приехать отказался, визу, мол, ему на поверхность не дают. Ну да ладно, обойдемся и без него.
   — А что будет с нами? — робко поинтересовался один из Семенов.
   — С вами? — Лихо осторожно поправило съехавший набок бант. — Вы будете закуской ко второму.
   — А с нами? — напомнили о себе лодочники.
   — А вы — десертом.
   — Леший тебя побери, это несправедливо! — вскричал Ювелир. — Ильи Муромца на вас всех нет.
   Навье отродье зло рассмеялось:
   — Сгинул Муромец!
   — Как так сгинул? — опешили русичи.
   — А вот так! Вышел один на один с врагом несметным и в тот же час сгинул, как и не было. Мне барабашки лесные рассказывали.
   — Кто же теперь защитит Русь-матушку? — не на шутку забеспокоились Семены.
   Гришка же с Тихоном о своей встрече с былинным богатырем благоразумно промолчали. Синяки у них после этой встречи кое-где до сих пор не сошли.
   — Ну ладно, заболталась я тут с вами, — зевнуло Лихо. — Мне к свадьбе нужно готовиться. До скорой встречи, мальчики. Сегодня вечером вас ждет брачное ложе!
   От подобной перспективы братьев затрясло с удвоенной силой.
   Послав напоследок княжьим племянникам зловещий воздушный поцелуй, «красотка» кривобоко поковыляла прочь из пещеры.
   — Какое еще брачное ложе? — визгливо переспросил близкий к обмороку Тихон. — Оно… вернее, она в своем уме?!!
   — Лучше уж брачное ложе, чем кипящий котел с овощами! — философски изрек один из Семенов. — Вам, считай, повезло. Вы еще легко отделались, нам же уготована незавидная участь.
   — Ну так чего же мы ждем? — встрепенулись лодочники. — Нужно бежать!
   Ювелир снова снял замок, но разбойник со шрамом на щеке внезапно его остановил.
   — Стойте! Нужно составить общий план побега. Сейчас удирать слишком опасно. Лихо наверняка стережет пещеру пуще пса цепного.
   — Совсем рехнулась на сексуальной почве! — согласились другие Семены.
   — План мой таков. — Худощавый гаденько рассмеялся. — Подождем, пока начнут прибывать гости, тогда Лихо будет не такое бдительное. Следите за мыслью? И вот в самый разгар праздника…
   — Глазастый, да ты в своем уме? — перебил его Ювелир. — А ежели она нас прежде в котле сварит?
   — Да не сварит, — отмахнулся от коллеги по ремеслу Глазастый. — Мы ведь второе… а лодочники, так те и вовсе десерт, который, как правило, не всегда на стол подают. Стало быть, их съедят в самом конце празднества, а то и вообще наутро.
   — Ну, спасибочки вам! — огрызнулись из своего угла Гребибля с Гребублей.
   — Дурацкий план, — сердито фыркнул Гришка. — По мне так прямо сейчас и нужно бежать.
   — Хорошо! — вдруг подозрительно легко согласился Глазастый. — Ювелир, выпусти-ка этого умника, пусть попробует покинуть пещеру.
   Ювелир кивнул и, выбравшись на волю, отпер клеть с княжьими племянниками, воспользовавшись все той же заговоренной отмычкой.
   Оказавшись на свободе, Григорий с вызовом поглядел на братца.
   — Тихон, ты со мной?
   Тихон отрицательно мотнул головой:
   — Мне кажется, Семены дело говорят.
   — Ну, как знаешь, — презрительно скривился Гришка. — Только не говори потом, что я тебя не предупреждал.
   И, заявив сие, строптивый дружинник двинулся к выходу из подземелья.
   Ювелир лишь усмехнулся и, спрятав отмычку, живо вернулся к прочим Семенам, снова слегка прикрыв дверцу и навесив замок.
   Минут десять ничего интересного не происходило. Тихон был уже готов устремиться следом за братом, как вдруг в глубине пещеры раздался громкий пронзительный вопль. В том, что это орет Гришка, не было ни малейших сомнений.
   Семены все как один уставились на темный зев выхода из подземелья.
   За криком послышалась яростная ругань, еще минута — и в подземелье вбежал с перекошенным красным лицом Григорий, резко оглянулся и стремглав кинулся к спасительной клетке. Тихон опасливо отпрянул от слегка обезумевшего братца.
   И в этот момент в подземелье влетело Лихо.
   — Ага! — торжествующе воскликнула «красотка». — Вижу, тебе не терпится, дорогой.
   Выглядело Лихо, мягко говоря, странно. Бант напрочь отсутствовал. Декольте сильно растрепано, юбка слегка задрана.
   Что же у них там произошло?
   — Ох, смотри мне, безобразник! — Навья девица погрозила вжавшемуся в угол клетки Григорию пальцем, после чего поспешно защелкнула замок.
   Еще немного полюбовавшись упитанными женихами, вполне довольная «красотка» снова покинула пещеру, в любовном пылу даже не удосужившись выяснить, каким же образом одному из ее будущих супругов удалось удрать.
   — Ну, что я говорил? — торжествующе усмехнулся Глазастый. — Стережет нас, аки полкан мясную лавку.
   Тихон внимательно оглядел Григория. Видно было, совсем туго братцу пришлось. Ишь как глазенки вытаращил, когда обратно в подземелье драпал. Чего же он так испугался? Одного лишь Лиха? Ой, навряд ли.
   — Эй, а это что там у тебя внизу на шее? — удивился Тихон. — Кажись засос.
   — Что? Где?
   — У воротника! Это Лихо тебе его поставила?
   — Да я… вообще-то… — замялся Григорий, нервно поднимая ворот сильно потертого за время странствий армяка.
   Ты чего так драпал, дурында? — оглянувшись на дружно подслушивающих Семенов, шепотом спросил Тихон. — Кого ты так испугался, может быть, Лиха?
   Гришка моргнул и, судорожно сглотнув, тихо ответил:
   — Нет, себя.
 
   Что ни говори, а вот так просто путешествовать по неизвестным землям было довольно опасно, что наглядно продемонстрировало не очень приятное столкновение с местной дорожной дружиной.
   — А кто такие эти ролевики? — вдруг спросил Муромец, очень недружелюбно поглядывая по сторонам.
   — О чем это ты? — Колупаев внимательно всматривался в пролетающие мимо самоходные повозки, нет ли среди них бело-синих, которые вполне могли сулить русичам очередные совершенно ненужные сейчас неприятности.
   — Я дык о том, — отозвался Муромец, — что те два дорожных болвана приняли нас за каких-то непонятных ролевиков. Раз так, то это значит лишь одно — мы на них внешне очень здорово походим. Соответственно, ежели кто снова нас остановит, то мы так ему и скажем, «ролевики» и все тут!
   — Мудро, — кивнул Степан, дивясь хитрой логике богатыря.
   Как правило, Илья по большей части охал да ахал, не в силах дать какой дельный совет, а тут нате вам, пустился прямо чуть ли не в мудреные рассуждения, в коих ранее ничегошеньки не смыслил. Видно, благотворно повлияла на Муромца эта непонятная чужая местность.
   — Где же нам двоих из ларца искать? — вслух рассуждал кузнец, правя трусящей по дороге лошадкой. — Может, их уже в яму бросили либо в клеть позорную посадили…
   Вскоре русичи проехали большой дорожный указатель, на котором было аккуратно выведено «Добро пожаловать в Хрючевск!».
   — Дивное название! — усмехнулся Колупаев, слегка стегая по ляжкам Буцефала. — Полагаю, молодцев из ларца нужно искать как раз здесь.
   — Спросить бы кого, — зевнул Муромец, и Степан решил, что в предложении богатыря имеется определенный смысл.
   Но тут нужно было действовать с умом, лишний раз состорожничать, тем паче на чужбине, никогда не повредит.
   Наконец появился и сам город. Кузнец стал вглядываться в прохожих, выискивая такого человека, кому вполне можно было бы доверять.
   Погода стояла пакостная. С неба срывался дождь вперемешку со снегом, и особо людными улицы Хрючевска назвать было нельзя.
   Наконец Степан остановил телегу возле небольшого, давно облетевшего парка. По дороге шел очень странный незнакомец в желтой блестящей куртке с капюшоном. В руках незнакомец держал блестящий топор зловещего вида.
   «Наверное, дровосек какой местный», — предположил кузнец, но обращаться с расспросами к этому странному индивиду не стал, мало ли как оно там обернется.
   — Слезай, Илья, пройдемся.
   — Енто еще, дык, зачем?
   — Да расспросим кого-нибудь о волшебных помощничках наших… Ежели повезет, сразу все и разузнаем.
   Богатырь нехотя спрыгнул с телеги.
   Долго искать не пришлось. По засыпанной листвой дорожке прямо навстречу русичам шли вразвалочку два молодых человека немного странной наружности. Хотя в общем-то в этом месте все казалось странным, включая и его обитателей. Молодые люди были в черных кожаных куртках с множеством блестящих железных заклепок. Под курткой у одного из отроков на одежонке имелась странная надпись «Король и Шут», а чуть ниже «Жаль, нет ружья».
   «Это чё? — удивленно подумал Степан. — Король со своим шутом? И что такое ружье? Наверное, пистоль местный».
   — Здорово, добры молодцы! — приветливо сказал Колупаев.
   Парни остановились.
   — И вам привет, мужики. На игру к нам приехали?
   Илья со Степаном переглянулись.
   — Ну да, — неуверенно подтвердил кузнец.
   — Дык ролевики мы, — наобум брякнул Муромец.
   — Да оно и так видно, — рассмеялся один из отроков. — Круто, блин, кольчуга у вас прям как настоящая. Тяжело, наверно, носить?
   — Да нет, — пожал могучими плечами Муромец, — нормально…
   — Нам тут совет требуется, — продолжил Колупаев, — мы ведь не местные, город не знаем…
   — А чё у вас случилось? — спросил тот, что был с длинными волосами. — Мы с Вадиком, если чего, поможем, правда, Вадька?
   — Конечно, — кивнул второй паренек, с серьгой в ухе, — может, вам жить негде?
   — Да нет, — Степан задумчиво почесал бороду, — друзей мы потеряли, двоих. В общем, их схватили какие-то дружинники непонятные в фуражках с козырьками и увезли в сине-белых подвывающих повозках.
   — Менты, что ли? — переспросили отроки. — Худо дело. Попали ваши кореша по полной. Сейчас милиция совсем озверела с этими выборами, даже в метро неформалов шманает… Концерт «Коррозии Металла», гады, запретили, творят что хотят.
   — Так где же нам друзей-то искать? — все не унимался Колупаев. — Уж очень нам нужно с ними переговорить по делу одному неотложному…
   Отроки призадумались.
   — Ясно, в ментуре местной их держат, но это пока. Короче, ступайте в центр города, там спросите улицу имени Павлика Морозова. На этой улице расположено областное отделение милиции.
   — Дружинников?
   — Ну, типа того. Там уже в здании спросите майора Михаила Гопстопова, это наш старый знакомый. Скажите, что вы друзья Наколкина со Шмыговым.
   — Не беспокойтесь, он вам поможет, — добавил Вадик. — У Топтыгина есть давний должок перед нами.
   — Спасибо, други! — искренне поблагодарил доброжелательных молодых людей Степан.
   На том они и расстались.
   Вернувшись к слегка промокшей телеге, русичи покатили к центру города.
   — Странно у нас все как-то складывается, — покусывая нижнюю губу, размышлял Муромец, — словно сон какой дивный вокруг. Чувствую, не место нам среди этих людей…
   — Да погоди скулить, — отозвался кузнец, — и на этот раз выберемся, чай, не впервой. Вот только найдем эту дурацкую улицу…
   Что и говорить, город Хрючевск оказался куда больше любого града на Руси. Даже Великий Новгород и тот ни в какое сравнение не шел с этакой громадиной.
   Выехали на широкую площадь.
   — Ух ты! — восхитился Илья, увидав массу людскую, воинственно орущую непотребными голосами. — А помнишь, Степан, дерьмократические выборы в славном Новгороде, ведь я был тогда на волосок от успеха…
   — На волосок от смерти мы тогда очутились, — проворчал Колупаев, вспоминая одно из опаснейших своих приключений. — Ты, Илья, лучше молчи, а то и мне есть кое-чего вспомнить да настроение тебе шибко испортить.
   Слегка набычившись, богатырь благоразумно умолк.
   Толпа на площади ревела, и чего ей надобно, было совершенно непонятно. Судя по реву, наверное, хлеба и, конечно же, зрелищ, как говорили мудрые эллины, а уж они-то понимали в этом толк.
   Толпа, как водится, почти вся была здорово под мухой.
   — Я-то думал, енто только у нас на Руси множество бездельников, — покачал головой Колупаев, — а здесь, оказывается, то же самое…
   На высоком помосте что-то хрипло вещал странный мордатый мужик.
   Кузнец присмотрелся и, к удивлению своему, разглядел у оратора небольшие рога и розовый, нервно подрагивающий в такт гневной изобличительной речи пятак.
   Еще немного полюбовавшись всем этим развеселым балаганом, русичи покинули площадь и, читая таблички на высоченных многоэтажных теремах, наконец отыскали нужную улочку.
   — Интересно, а кто таков этот Пашка Морозов, — полюбопытствовал Муромец, — что в честь него целую улицу назвали?
   — Герой, видать, какой, — предположил кузнец, останавливая телегу возле ряда бело-синих самоходных повозок.
   Что и говорить, русичи здорово рисковали, сунувшись в это опасное место, ибо вполне могли встретить здесь тех самых дорожных дружинников, коим вполне справедливо надавали по мордасам.
   Двое служивых у входа в административную избу ошарашенно поглядели на чудных пришельцев.
   — Ролевики? — удивленно спросили они, когда русичи гордо прошествовали мимо.
   — Угу! — отозвался Муромец. — На игру приехали!
   Внутри было людно.
   Встречные удивленно глазели на путешественников, но с лишними расспросами, к счастью, не лезли.
   — Ты, главное, меч свой смотри не вынимай, — шепнул на ухо Илье Колупаев. — А то живо в яме окажемся.
   — Вам чего? — спросил угрюмый дружинник в темно-зеленой пятнистой одежде.
   — Мы к воеводе Михаилу Гопстопову с челобитной, — поспешно ответил Степан.
   — Что, майор вам в лоб дал? — усмехнулся дружинник. — Впрочем, он может… второй этаж, третья дверь слева.
   — Спасибо, добрый человек…
   Поднялись по лестнице, по пути напугав какую-то девушку с кипой мелкоисписанной бересты в руках. Отыскали нужную дверь, постучали.
   — Да-да, — донеслось из-за двери. — Входите!
   Русичи вошли.
   В маленькой комнате за небольшим столом сидел средних лет воевода и что-то сосредоточенно строчил странным коротким пером.
   — А… толкинисты… — протянул воевода. — Ваши нас уже по поводу игры предупредили, соответственное разрешение было выдано… Возникли какие-нибудь проблемы?
   — Да вот… — Колупаев деликатно присел на непрочного вида табуретку со спинкой. — Мы друзья… этих… Наколкина со Шмыговым. Знаете таких?
   — Так вот вы от кого. — Воевода мечтательно посмотрел в окно. — Конечно, я их помню. Сколько раз в кутузку сажал, травку конфисковывал, штрафовал…
   Гопстопов задумчиво перевел взгляд на Илью со Степаном.
   — Так что вам от меня нужно?
   Запинаясь и перебивая друг друга, русичи как смогли рассказали воеводе о молодцах из ларца, об их роскошных хоромах, пленении и прочем.
   Внимательно все выслушав, Гопстопов встал из-за стола и важно бросил:
   — Ждите здесь, сейчас все выясню.
   И он поспешно вышел.
   «Скорее бы отыскать этого Емелю, — подумал Степан, нервно сминая в руках кроличью шапчонку. — Занесла нас нелегкая непонятно куда, так и вовсе можно домой не вернуться».
   Дверь хлопнула.
   — Я все выяснил, — удовлетворенно сообщил воевода, садясь за стол. — Ваших знакомых в скором времени ждет судебное разбирательство. Их обвиняют в астральном покушении на ауру одного местного колдуна — Алана Чувака. Не знаю, что они там с ним не поделили, но будут теперь несколько лет судиться. Астральные разбирательства у нас могут длиться годами. Помочь вам могу лишь в одном…
   Воевода испытующе поглядел на русичей.
   — Если хотите, устрою вам с ними встречу прямо сейчас, пока они парятся в следственном изоляторе. Скупые оказались ребята, залог платить за себя не желают. СИЗО, говорят, наш дом родной.
   — Спасибо, уважаемый, — поклонился Колупаев, — большего нам и не требуется.
   — Отлично. — Гопстопов снова встал из-за стола. — Оружие оставьте в моем кабинете, заберете потом.
   Муромец безоговорочно снял меч и положил на стол, понимал, шельмец, что кочевряжиться сейчас бесполезно. Степан нехотя расстался с двумя кинжалами (один был за пазухой, второй за голенищем правого сапога).
   Воевода вывел гостей в коридор и, заперев свою комнату, повел вниз.
   — Долго поговорить вам не удастся, но минут десять обещать могу. У вас к ним какое-то важное дело?
   — Ага, — подтвердил кузнец, — очень важное, «пролаз» один ищем…
   Воевода удивленно взметнул брови, но расспрашивать дальше не стал.
   Клетки с преступниками, как и на Руси, располагались в подвале казенного терема. Русичей беспрепятственно провели в темницу, где сидели на редкость жизнерадостные волшебные помощнички, игравшие в непонятную игру с обилием прямоугольных костей.
   — А-а, это вы, — несколько разочарованно протянули молодцы из ларца, — а мы вот адвоката ждем, в домино играем.
   — Кого ждете? — опешили путешественники.
   — Защитника нашего, — пояснил Санек, — который мигом нас отсюда вытащит, а Чувака и вовсе уроет, так что тот месяц в астрале появляться не сможет. А вы, видать, за советом пришли? Что ж, слушайте. «Пролаз», скорее всего, следует искать…
   Ларчик, как водится, открывался просто.

ГЛАВА ПЯТАЯ
Побег

   На свадьбу к Лиху Одноглазому прибыла уйма разнообразных гостей, да таких, что от созерцания многих неподготовленному человеку могло сделаться очень плохо.
   Понятно, что в основном здесь была нечисть невиданная подземная, и счастливое Лихо смотрелось на фоне всех этих уродов чуть ли не писаной красавицей. Были тут и навьи упыри (зеленолицые клыкастые молодцы), и оборотни, присутствовал Водяной (толстый неповоротливый дядька с золотой серьгой в правом ухе), сбежались, рассчитывая вдоволь повеселиться, разномастные барабашки да бродячие погорельцы — домовые.
   На празднество даже сам кот Баюн пожаловал в проклепанной косухе да с гитарой. Вот только Бабки-ежки отсутствовали, так как были в срочном порядке призваны в российскую армию в качестве ударных военно-воздушных сил.
   Вино, слегка сдобренное невинной человеческой кровушкой, уже вовсю лилось рекой. Кот Баюн горланил непотребные песни, ну а упыри, тихонько шипя предвкушении скорой обильной трапезы, уже чистили огромный медный котел, где предстояло варить содержащихся в подземелье пленников.