Ли Джейд. Искуситель

   – Именно об этом я и думала, – проворковала баронесса, стоявшая рядом с Линет. – Но пока виконт считает, что этот цвет волос ей подходит.
   Врач одобрительно кивнул. Тем временем Линет начала терять самообладание. Она чувствовала, как с каждым его словом в ней нарастает ярость.
   – Боже мой, – внезапно прошептал Смайт, – когда она сердится, ее цвет лица просто великолепен. – Он снова внимательно посмотрел на нее. – Вы исключительная женщина, моя дорогая. Просто исключительная.
   – Хм. – Баронесса, видимо, хотела что-то сказать, но промолчала.
   Линет прищурила глаза.
   – Если вы закончили... – тихо сказала она, собираясь уйти за ширму.
   Но Смайт подскочил к ней, преграждая путь. Она никогда бы не подумала, что он способен так быстро передвигаться.
   – Закончили? О нет, нет и еще раз нет! Напротив, я еще не начинал свое медицинское обследование.
   Линет в недоумении замерла. Меньше всего на свете ей хотелось, чтобы этот неприятный человек прикасался к ней.
   – Лягте сюда, пожалуйста. – Он показал ей на длинный стол, стоявший посередине комнаты.
   Линет не шелохнулась, и он потянулся, чтобы схватить ее за руку. Она попятилась.
   Смайт замер, но затем вежливо поклонился, как бы принимая ее сопротивление.
   – Лягте на спину, будьте добры.
   Линет подчинилась. Вытягиваясь на столе, она вздрагивала от прикосновения к холодной поверхности. Врач, наблюдая за ее движениями, продолжал комментировать:
   – У нее гибкие движения, но все же, я считаю, что ей следует немного набрать вес.
   Баронесса, сидевшая в кресле у камина, ответила кивком головы.
   – У нее было очень суровое воспитание. Она дочь священника. Казалось, это сообщение очень удивило мистера Смайта, и он спросил:
   – В самом деле? И она стала одной из девушек виконта?
   Баронесса кивнула.
   – Она сама пошла на этот шаг.
   – Ну и ну! – с изумлением воскликнул Смайт. Последних слов врача хватило для того, чтобы нарушить видимое спокойствие Линет.
   – Это мой выбор, и он вас не касается, – отрезала она. – Если вы должны выполнить свою работу, приступайте. Мне холодно. Смайт торопливо повернулся к ней.
   – Великолепно! – восторженно произнес он. – Я рад поздравить вас и виконта с этим выбором.
   Терпение Линет лопнуло. Она собралась встать со стола, взять свою одежду и выйти из этой комнаты, не задумываясь о последствиях. Пусть она будет вынуждена жить на улице, воровать или даже торговать собой самым ужасным образом – ее это не волновало. Но лежать здесь и слушать, как ее обсуждают, словно кусок мяса в лавке, она не намерена.
   Но в этот момент врач начал привязывать ее ремнями к столу.
   Почему она не догадалась об этом раньше? Ведь она видела странные ремни по краям стола. Не успела Линет и головы поднять, как все ее тело было прижато к столу кожаными ремнями, закрепленными крест-накрест.
   – Что это еще за... – начала, потрясенная Линет. Она все еще не могла вообразить, что это происходит с ней.
   Он не дал ей договорить.
   – Всего лишь предосторожность, уверяю вас. Я нахожу, что все вы, девственницы, очень щепетильны относительно самых интимных аспектов медицинского обследования. Я обещаю вам, что не стану намеренно причинять вам боль.
   – Немедленно снимите с меня эти ремни! – потребовала Линет, стараясь говорить властно, как она обычно говорила со своей младшей сестрой и братом, когда хотела выругать их. Таким голосом ее отец общался с прихожанами, собираясь изгнать из них греховные помыслы.
   Но Смайт и бровью не повел. Наоборот, пока она сопротивлялась, пытаясь освободиться, вокруг ее лодыжек обвились новые ремни.
   Линет повернула голову к баронессе и умоляюще посмотрела на нее.
   – Пожалуйста, – прошептала девушка, чувствуя, как от слез, которые потекли из ее глаз ручьем, намокают волосы. – Пожалуйста, скажите, чтобы он прекратил все это.
   Внезапно она увидела, как лицо баронессы изменилось. Если раньше эта женщина была заодно с мистером Смайтом и держала себя холодно и подчеркнуто равнодушно, то теперь она смягчилась. В ее взгляде сквозило искреннее сочувствие. Она поднялась с кресла и подошла к столу.
   В первый раз, после того как Линет переступила порог этой комнаты, в ее душе зародилась надежда. Баронесса ласково погладила ее по плечу. Ее голос звучал мягко и успокаивающе, но, тем не менее, она ничего не сделала, чтобы расстегнуть ремни.
   – Это необходимо, Линет. Пожалуйста, постарайтесь расслабиться. Скоро это закончится. Я обещаю вам.
   Линет не интересовали ее обещания. Ее не интересовало вообще ничего, кроме того, чтобы освободиться от этих пут, крепко прижимавших ее тело к столу. И еще ей хотелось остановить поток горьких слез, которые бежали по ее щекам. Нет, она не кричала. Она продолжала хранить стоическое молчание даже тогда, когда этот омерзительный доктор прикоснулся к ней.
   Он начал с осмотра ее волос.
   – Вшей нет. Отлично. – Потом он провел рукой по ее лицу. – Никаких прыщей и шероховатостей, но вы об этом и так знаете, я думаю. – Его руки последовали ниже, коснулись ее плеч, сжали ей предплечья, притронулись к грудям – Прекрасные формы. Никаких деформаций. Красивая грудь. – Смайт помедлил, затем поочередно пощупал ее груди.
   Линет сжала губы, едва сдерживаясь, чтобы не вскрикнуть.
   – Что такое, доктор? – спросила баронесса. Он снова пощупал и легко сжал груди девушки.
   – У нее груди разных размеров, – произнес он, пожевав губами. – Это очень часто встречается, но ее левая грудь на размер больше правой, а это нетипично. – Он взглянул на Линет. – Вы, должно быть, левша. Мышца под вашей левой грудью более развита, чем мышца под правой грудью. – Он придавил руками грудную клетку девушки, чтобы доказать свои слова. – Вам следует развивать мышцы правой стороны, чтобы сгладить это различие. – Смайт умолк и, нахмурившись, добавил: – Однако виконт, возможно, пожелает усилить эту разницу. Осмелюсь сказать, что многих джентльменов такая аномалия интригует. Баронесса кивнула.
   – Я запишу это, чтобы обсудить потом с виконтом.
   Врач был доволен тем, что она прислушалась к его мнению, и вернулся к своему обследованию. Не сказав ни слова, он вдруг схватил кожаную плетку и ударил Линет по животу. Девушка закричала от боли, испытывая невероятную ярость от такого предательства. Она уже почти поверила, что ей не лгали, что это был всего лишь медицинский осмотр и ничего более. Как же она ошибалась!
   Линет рванулась со стола, чувствуя, как ремни врезаются в тело, и снова попыталась освободиться.
   Бесполезно. От бессилия она заплакала.
   Когда Линет выдохлась, врач как ни в чем не бывало, продолжил обследование.
   – Простите меня, – сказал он. – Это было необходимо для того, чтобы увидеть вашу реакцию. – Он взглянул на баронессу и, обращаясь к ней, пояснил: – Девушка не привыкла к тому, чтобы ее били в самые уязвимые места. – Вздохнув, он указал на след, оставшийся на коже. – У нее легко могут возникать синяки. Даже ссадины. – Смайт покачал головой. – Это очень плохо. – Он посмотрел на Линет, полагая, что изображает на своем лице ободряющую улыбку. – Но не беспокойтесь об этом. Существует множество способов укрепления кожи. Я думаю, что они вам уже известны. Судя по состоянию ваших рук, я могу заключить, что вас уже били прежде.
   Линет покраснела от стыда. Ее отец редко впадал в неистовство, однако такое все же случалось. Именно таким способом он внушал домашним необходимость придерживаться пути, предначертанного Богом. К счастью, в этот момент заговорила баронесса и отвлекла внимание доктора.
   – На ее теле нет повреждений, не так ли? – В ее голосе звучала тревога.
   – Нет, нет, – ответил врач. – Всего лишь старые синяки.
   Он показал на отметины, о которых Линет уже забыла. Ее отец вышел из себя, когда один богатый прихожанин осмелился критиковать его проповеди. В тот день он был в дурном расположении духа и часто кашлял. Линет ненадолго погрузилась в воспоминания, пока Смайт не произнес:
   – Ей, конечно, придется научиться пользоваться косметикой – в зависимости от склонностей своего жениха.
   Баронесса кивнула, а Линет ощутила очередной прилив ужаса. Косметика? Склонности? Хотя она была совсем неопытной, да к тому же дочерью священника, до нее все же доходили слухи о мужчинах, которым нравилось причинять боль своим женам. Ей доводилось утешать прихожанок, страдавших от постоянных побоев мужей. Неужели и ее ожидает такая участь? Как можно получать удовольствие от исказившегося от боли лица собственной супруги, от ее ушибов и синяков?
   – Нет! – громко воскликнула она и заметила, что баронесса и доктор вздрогнули. – Я не выйду замуж за такого человека.
   Смайт, нагнувшийся в этот момент к ее ногам, терпеливо произнес:
   – Уверяю вас, существует много способов скрыть...
   – Молчите, – прервала его баронесса и повернулась к Линет. – Виконт подберет для вас подходящего жениха.
   – Я не выйду замуж за жестокого человека! – сверкая глазами, повторила Линет.
   – Все ваши пожелания будут приняты во внимание, – утешала ее баронесса. – Хотя, как вы понимаете, виконт может выбирать только из тех мужчин, которые заинтересуются вами.
   Линет заскрежетала зубами и еще раз проверила, насколько сильно держат ее кожаные ремни.
   – Я не буду...
   – Тогда вам следует постараться, чтобы привлечь к себе как можно больше порядочных мужчин, – отрезала баронесса.
   Сказав это, она отвернулась, красноречиво поставив точку в их разговоре.
   Тем временем мистер Смайт разглядывал ноги Линет, разводил пальцы, изучал изгибы, поворачивал ее ступни самым необычным образом.
   – Ее ступни великолепны. Они маленькие, но сильные. – Он провел ногтем по ее подошве, чтобы она рефлекторно сжалась. – Чудесно, – глухо пробормотал он.
   Линет испуганно взглянула на врача, уловив в его голосе сладострастные нотки. Казалось, он вот-вот пустит слюни.
   – Достаточно! – резко воскликнула баронесса.
   Линет с изумлением заметила, что доктор покраснел. Он быстро выпрямился и стал сбоку от нее. Баронесса ласково посмотрела на Линет.
   – Мистер Смайт питает особую слабость к женским ступням. Но поверьте, я смогу защитить вас от его намерений.
   Линет открыла рот от удивления. Станет она еще волноваться из-за своих ступней! Пусть он делает с ее пальцами на ногах все что пожелает, если только позволит ей одеться!
   Эти мысли, должно быть, отразились на ее лице, и баронесса укоризненно покачала головой.
   – Ах, Линет, вы так наивны. Должна вам сказать, что существуют такие извращения, которые вы себе и представить не можете. Некоторых вещей, несмотря на их кажущуюся невинность, нельзя допускать ни в коем случае. – Она сделала шаг вперед. – Поэтому я и нахожусь здесь. Вы должны научиться доверять мне. – Баронесса вздохнула. – Этот осмотр мог пройти намного хуже.
   Линет почти согласилась с ней. Во время этой мучительной пытки она чувствовала сильное замешательство, но уже начинала верить, что сможет перенести крайне неприятную процедуру до конца.
   Вдруг мистер Смайт схватил ремень, удерживающий лодыжку девушки, и, резко потянув за него, отвел ее ногу в сторону. Она, конечно, сопротивлялась, но не могла совладать с ним, поскольку он был сильнее. Через несколько секунд ее ноги были широко разведены, открывая перед невозмутимым взглядом этого мерзкого человека самые сокровенные части ее тела. Затем он прикоснулся к ней. Линет, не сдержавшись, закричала. Она выплевывала проклятия, задыхаясь от злости. Но Смайт не обращал на ее оскорбления никакого внимания.
   – Вшей нет. Отлично, – констатировал он и улыбнулся.
   Когда же его пальцы проникли в места, которые Линет считала недоступными, врач в очередной раз одобрительно кивнул, словно вел дружескую беседу.
   – Плотно, очень плотно.
   – Но она девственница? – с беспокойством осведомилась баронесса.
   – Да. Нет никаких сомнений. Вообще-то, следует очень осмотрительно выбирать ей мужа. Если он будет применять силу, ей будет очень больно. – И повторил: – Да, она определенно девственница.
   Баронесса с облегчением вздохнула.
   – Хорошо. А то мы волновались. Иногда дочери священников попадают под влияние плохих...
   Неожиданно все это закончилось.
   Врач отошел от стола, вытирая руки полотенцем. Баронесса ловко отстегнула ремни и освободила Линет.
   – Все, – устало улыбнувшись, сказала она. – Можете одеваться.
   Линет испуганно огляделась по сторонам. Потом она резко свела ноги, обхватила себя руками и с ненавистью посмотрела на своих мучителей.
   – И это все? Никаких извинений? Баронесса вскинула брови.
   – Я уже говорила вам, Линет, что это обязательная процедура. Поверьте мне, все могло пройти намного хуже для вас.
   Мистер Смайт подошел ближе.
   – Я, конечно, подготовлю виконту письменный отчет, заверенный моей подписью. Ваш жених захочет увидеть его накануне свадьбы.
   «Конечно, захочет», – мрачно подумала Линет. Ведь она была невестой, которую продавали с аукциона, и ее покупатель, естественно, пожелает ознакомиться с подробной описью товара.
   – Вы мне омерзительны, – прошипела она. – Вы оба. Сказав это, девушка встала, смахнула с глаз слезы и отправилась за ширму, чтобы одеться.
   Она услышала, как доктор вздохнул.
   – Ах, какие великолепные ступни!
 
   Линет сидела в своей комнате. Марлок знал, что она там, но для начала решил расспросить Данворта о том, как все прошло. Обе женщины вернулись днем, и девушка сразу же отправилась к себе. Его тетя предпочла пропустить дневные занятия под предлогом, что у нее разболелась голова. Ни одна из женщин не вышла к обеду.
   Наступил вечер; небо затянуло тучами; на темном небосводе не было видно ни звезд, ни луны. Когда Адриан вошел в комнату Линет, та сидела у окна, устремив взгляд в кромешную тьму.
   Ситуация была очень деликатной. Их ночная беседа может либо спасти, либо сломить его маленькую Линет. Он слишком грубо поступил с Одри, его первой ученицей, и в результате навсегда потерял ее. Странное дело, но она оказалась самой успешной из всех его девушек и, вероятно, вскоре станет счастливой вдовой.
   Каждый раз, когда ему предстояла такая беседа, виконт вспоминал о том, как получилось с Одри. Он говорил слишком прямолинейно, не стесняясь грубых слов, и она возненавидела его.
   Марлок не хотел, чтобы так получилось с Линет.
   Приблизившись к ее комнате, он уже продумал стратегию своего поведения. Он начнет, с очевидного.
   – Как вы себя чувствуете? – спросил виконт, стоя на пороге. Он старался, чтобы его голос звучал непринужденно.
   Девушка упрямо продолжала смотреть в окно, но Марлок заметил, что она не вздрогнула, когда он заговорил. Она знала, что он был рядом.
   Виконт вошел в комнату.
   – Линет, как вы? – спросил он, но теперь более требовательным тоном.
   Ему необходимо было заставить ее заговорить с ним. Для них обоих будет катастрофой, если она замкнется, отвернувшись ото всех в этом доме.
   – Как вы себя чувствуете? – снова повторил он.
   – Я чувствую себя оскорбленной. И я очень, очень, очень злая. Я не была такой злой даже тогда, когда мой отец впервые ударил меня. Я не испытывала такой злости, когда моя мать стояла рядом и ничего не сделала. – Линет повернулась к нему, сверкая глазами. – Я не чувствовала ничего подобного даже тогда, когда вы в первый раз вошли в мою комнату без приглашения, когда вы лишили меня права выбрать себе одежду...
   Он молчал, терпеливо слушая Линет и ничем не проявляя того, насколько сильно его задели слова девушки. Ему действительно было не по себе от того, что она так сильно страдала. Но это было необходимо. Марлок сделал шаг вперед и сел рядом с ней на кровать.
   – Вас можно понять, – мягко сказал он. – Ведь с вами поступили просто ужасно.
   Линет словно окаменела. Она пристально смотрела на виконта, устремив на него свои светло-карие глаза.
   – И это говорите мне вы! – воскликнула она. – Или, быть может, кто-то другой приказал сделать все это?
   – Да, я.
   Виконт глубоко вдохнул. Он успел выдать замуж трех своих подопечных, прежде чем понял всю важность тех слов, которые ему предстояло сейчас сказать. Он долго мучился с четвертой девушкой, чтобы осознать, что именно в этот момент ему необходимо быть предельно искренним.
   – Так было нужно, – коротко сказал он.
   – Чтобы подтвердить, что я девственница, и чтобы ваш клиент не опасался, что выбрасывает деньги на ветер... – голос Линет звенел от переполнявшего ее негодования.
   – Это было нужно для того, чтобы вы поняли, что вас продают. Вас выставили на торги, и продают лучшему покупателю, который хочет взять вас в жены. А его в первую очередь будет интересовать, как это ни печально, ваше тело. Вопрос об интеллекте будущей супруги таких людей занимает лишь в том случае, если вы будете изобретательны по части развлечения и ублажения своего мужа.
   Линет молчала, и он знал, что она ничего не ответит. Девушка с таким сильным характером не будет закатывать истерик. Она выслушает то, что он ей скажет, постарается понять, а затем использует свои знания как оружие против врагов.
   Этим она и восхищала его.
   – Я могла бы стать гувернанткой, – заметила Линет.
   – Уже нет, – жестко произнес Марлок. Вручив ему свою судьбу, она навсегда отрезала от себя другие пути.
   Девушка отвела взгляд в сторону и снова уставилась в окно.
   – Уже нет, – тихо повторила она. – Уже нет...
   Они сидели, погрузившись в молчание. Линет продолжала смотреть в одну точку. Виконт исподлобья наблюдал за ней. Когда она, наконец, заговорила, он встрепенулся, приготовившись ответить на любой ее вопрос.
   – Всем ли вашим девушкам пришлось пройти через это? – осведомилась Линет.
   Марлок невольно вздрогнул. Он был поражен. Кто бы мог подумать, что она задаст ему такой важный, такой умный вопрос?
   – Да. Хотя мистер Смайт проводил осмотр только у последних четырех девушек.
   – И как они себя вели после этого?
   – Все они хотели покинуть мой дом и больше не видеть ни его, ни меня.
   От этих воспоминаний его душу наполнила печаль, но он не мог скрывать от нее правду, да и не собирался лгать ей. Никогда.
   – Но ведь их здесь держали взаперти, – глухо произнесла она. Виконт резко покачал головой.
   – Нет. Все они могли уехать отсюда, как, впрочем, и вы. К тому же – если это поможет защитить вашу репутацию – я могу не распространяться о том, что вы здесь делали.
   Она повернулась к виконту, бросив на него пронзительный взгляд, и поежилась.
   – Неужели вы думаете, что я приковывал их цепями? Запирал на замок? Держал на хлебе и воде, пока они не подчинялись моим требованиям?
   – Но вы сами заявили, что будете преследовать меня. Что заставите меня выполнить все обязательства перед вами и моим женихом.
   Он кивнул.
   – В самом начале мне действительно приходится удерживать девушек. Обычно я использую угрозы, но все это ложь. Мои расходы минимальны.
   Он тяжело вздохнул. Ему не хотелось, чтобы Линет знала о том, что на самом деле в это предприятие вложены большие средства и, если она передумает, он понесет большие издержки.
   – Постарайтесь понять меня. Большинство моих девушек приезжали сюда не по своей воле. Их привозили родители или опекуны. Но я никогда не начинал работать, ни с одной из них, не просчитав предварительно все варианты. Каждая моя ученица должна понимать, на что она идет.
   – Все они должны были осознавать, что им придется продавать себя?
   Он кивнул.
   – Потому что в итоге они получат свободу. Поверьте, стать богатой вдовой – это не так уж плохо. И ради этого стоит пройти через все несчастья и испытания. – Виконт нагнулся к Линет. – Разве у вас есть другие возможности? Вы же сами говорили, что не смогли бы обрести радость в вашей прежней жизни.
   – Теперь у меня нет дороги назад, к моей прежней жизни. Я слишком скомпрометировала себя...
   Марлок посмотрел на нее с пониманием и снова кивнул. Это было правдой.
   – Но у вас есть и другие варианты, – заметил он. – Например, уйти в монастырь. Или стать простой рабочей. Вы хотите для себя такую жизнь?
   Линет задумалась, качая головой. Нет, она не годилась в рабочие, пусть даже низший класс и принял бы ее к себе. Что касается монастыря, то она много лет назад отказалась от этой мысли. Возможно, в ней было слишком много жизненного огня, чтобы ее привлекало пребывание в монастыре.
   – Значит, все они остались у вас? – спросила она. – Даже после осмотра врача?
   – Да, все девушки предпочли остаться. Я не стал бы их удерживать, если бы они решили уехать. – Виконт вздохнул, понурив голову. – Я знаю, что вы мне не поверите, Линет, но я никогда и никого не удерживал здесь насильно. Ну, только первые несколько дней. Все девушки сами выбрали свой путь. И я делаю все, что в моих силах, чтобы этот путь оказался счастливым для них.
   Линет так внимательно смотрела на Адриана, что ему показалось, будто она взвешивает каждое его слово. Смутившись, он отвел глаза в сторону и сказал:
   – При осмотре этот врач намеренно вел себя холодно, будто вы не человек, не личность. Это потому, что с подобным отношением вам еще не раз придется столкнуться, пока не состоится свадебная сделка. Для меня важно, чтобы вы поняли это с самого начала. Иначе вы никогда не будете довольны своим браком.
   Она фыркнула, что ей самой показалось в высшей степени неприлично.
   – Вы можете представить себе что-то более интимное, чем обследование, когда этот врач касался моего тела в таких местах, как сегодня?
   Он опустил глаза. Нет, он не мог. Но ей придется научиться принимать это и многое другое от своего мужа. В течение многих лет.
   – Линет... – начал виконт.
   – Расскажите мне о других девушках, – перебила она Марлока. Ее голос звучал ровно. Взгляд был твердым. Он решил, что позволит ей так разговаривать, потому что сейчас Линет больше всего на свете нуждалась в том, чтобы снова почувствовать, что она управляет своей жизнью самостоятельно. – Расскажите мне, как они вели себя.
   – Одри ругалась, швыряла вещи, но потом остыла и мы поговорили. Очень скоро она согласилась остаться. Видите ли, она была незаконнорожденным ребенком. В детстве ее все время отталкивали в сторону и прятали. Ей хотелось богатой жизни, и она стремилась получить ее любыми средствами.
   Адриан глубоко вдохнул, вглядываясь в лицо Линет и пытаясь определить, что она чувствовала. Он хотел понять, как ему следует вести себя дальше. Но лицо девушки оставалось бесстрастным, и он продолжил:
   – Сюзанна плакала. Она рыдала два дня и три ночи напролет. Она была из бедной семьи, очень бедной семьи... Но она была завораживающе красива; при взгляде на эту красавицу, аж дух захватывало, и ее родители пожелали воспользоваться этим.
   Он отвернулся, вспомнив, какая боль таилась в хрустально-голубых глазах Сюзанны.
   – Ее осмотр провела женщина-акушерка, которая потом уехала из Лондона. Но даже после этого Сюзанна чувствовала, что ее предали. – Виконт вздохнул. – Я думаю, что она поняла лучше всех нас, что произошло. Она оплакивала потерю своей мечты. Затем, через два дня, она сказала мне, что готова. Вот так. И она действительно была готова. – Он взглянул на Линет. – Сейчас ее муж прикован к постели. Скорее всего, он не протянет даже до весны.
   Внезапно Марлок наклонился к Линет и заговорил, делая ударение на каждом слове:
   – К сожалению, это жестокая игра. И, как у любой игры, здесь есть определенные правила. Вы продаете свое тело старому человеку, а взамен получаете обеспеченную жизнь. Вы будете достаточно богатой, чтобы вывести свою сестру в люди. Вы сможете дать своему брату хорошее образование. У вас хватит денег на то, чтобы блистать в обществе, путешествовать, заводить любовников – делать все, что вам заблагорассудится.
   Она ответила слабым кивком и прошептала:
   – А другие девушки... тоже поняли это? Согласились с этим?
   – У каждой из них были свои основания для слез и праведного гнева, но, в конце концов, все они осознали, что это их собственный выбор. Конечно, это нельзя назвать счастливым выбором. Правильнее было бы сказать, что им приходилось выбирать лучшее из худшего.
   Виконт замолчал, украдкой наблюдая за Линет. Он заметил, что ее взгляд как будто застыл, и она смотрит на него, не отрывая глаз.
   – Однако, признаться, вы первая, кто задает мне такие вопросы. Только вы одна дали выход своим чувствам, а затем бесстрастно приняли свое положение. – Он снова замолчал, пытаясь разгадать ее мысли. – Я знал с самого начала, что вы умны. Но это... – Он легким жестом указал в ее сторону. – Это очень необычно.
   – В общении со своим отцом я рано поняла, что все эти эмоции ни к чему не приведут. Ни слезы, ни истерика, ни мольба не могли заставить его изменить свое решение. Слабый шанс оставался только в том случае, если я пыталась убедить его с помощью разумных доводов.
   Виконт понимающе кивнул. Ему хотелось расспросить ее подробнее. Похоже, отец Линет сыграл значительную роль в жизни своей дочери, и виконт хотел знать о нем больше.