Ли Эйна. Гордость и соблазн

   — Не-е-е-ет! — закричал Джош и схватил ее за руку, услышав, как затрещало ломающееся дерево.
   Его крик эхом разнесся под сводами пещеры. Эмили взвизгнула, поняв, что под ними проваливается пол и они летят в темную дыру. Она неловко приземлилась прямо на Джоша, который подхватил ее на руки.
   — Вы ничего себе не повредили? — спросил он, когда к нему вернулась способность говорить, а пыль вокруг них немного осела.
   — Я… Кажется, нет. Вы смягчили мое падение, — пробормотала Эмили, глядя ему в глаза. Они были так близко, что девушка казалась загипнотизированной, попав под обаяние этого сапфирового сияния, ведь до этого она могла видеть его только через толстые очки. — А как вы, все в порядке?
   — Это выяснится, когда я попробую сесть.
   Эмили легкомысленно вытянулась, еще крепче прижавшись к крепкому, мускулистому телу Джоша. Это было так необыкновенно, так покойно. Смешно, ее всегда угнетал его большой рост, но сейчас она чувствовала себя в безопасности именно благодаря его силе.
   — Может быть, я попробую сесть? — повторил Маккензи.
   — О да, конечно! — Вздрогнув, как от испуга, она сползла с него, и Джош осторожно сел.
   — Кажется, ничего не сломано.
   Маккензи встал на ноги и повел плечами, потом огляделся.
   — Ну что ж, теперь понятно, почему город опустел. Колодцы пересохли.
   — Вы хотите сказать, что это был колодец?
   — Очень похоже на то.
   Джош наклонился и поднял свою шляпу, которая слетела у него с головы во время падения.
   Эмили сообразила, что ее шляпка съехала набок и почти закрывает ей глаза. Отвернувшись к противоположной стене, она стала поправлять ее.
   — Почему-бы вам просто не выбросить эту глупую шляпку?
   — То же самое я могу посоветовать и вам, — ответила Эмили обиженно. Это была ее самая любимая шляпка. Остальные ей пришлось оставить в Лас-Вегасе.
   — Вы просто не понимаете культуры Запада, мадам. Шляпа необходима ковбою так же, как и его лошадь.
   — Без сомнения, для того, чтобы можно было легче отличить их друг от друга.
   — Что ж, есть много стилей, и каждый имеет свое преимущество.
   Джош стал подбирать куски дерева, которые рухнули вместе с ними в колодец.
   — Я имела в виду вас и вашу лошадь, мистер Маккензи. Он переломил пальцами кусок доски и в бешенстве швырнул обломки в стену.
   — Можно и не думать использовать эту труху, чтобы выбраться отсюда. — Он посмотрел вверх, на край колодца. — На глазок до верха тут не меньше двенадцати футов. Вы втянули нас в новую переделку, мадам!
   — Мне очень жаль, я не нарочно. Ни к чему быть таким злобным.
   — Разве я не говорил вам, что надо быть осторожнее? Но мисс Богатая Наследница не хочет слушать ничьих советов. Сделайте милость, позовите кого-нибудь из ваших слуг, чтобы они помогли нам выбраться из этой чертовой дыры.
   — С вашей стороны нет никакой необходимости изображать шута.
   Джош выглядел таким взбешенным, что, казалось, готов был задушить ее, поэтому она решила; что лучше всего сейчас держать язык за зубами. Он продолжал пристально смотреть на нее, и Эмили стала нервно поправлять шляпку и отряхивать пыль с платья. Украдкой подняв на него глаза, она увидела, что он все еще смотрит на нее.
   Внезапно Джош вскочил на ноги и сдернул с ноги ботинок.
   — Раздевайтесь!
   — Что вы сказали?! — пролепетала она, ошарашенная.
   — Вы слышали, что я сказал. Снимайте всю одежду.
   — Никогда!
   Боже милосердный, этот человек сошел с ума! Гнев заслонил ему разум, и теперь он хочет изнасиловать ее! Эмили быстро скинула с себя туфли и схватила их, обороняясь от него как оружием.
   — Предупреждаю вас, Маккензи, если вы сделаете ко мне хоть один шаг, каблуки этих туфель немедленно выколют вам оба глаза!
   — И не мечтайте, мадам. Мне нужна ваша одежда, чтобы сделать веревку и выбраться отсюда. Надо поторопиться, пока здесь еще можно хоть что-то разглядеть.
   Эмили так смутилась, что даже извинилась перед ним. Поколебавшись, она сняла свою блузку, развязала юбку, и та соскользнула к ее ногам. Джош уже снял джинсы.
   — Не забудьте про чулки. Каждый клочок ткани пригодится.
   — Вы можете не повторяться, сэр. Нижнее белье останется на мне. И я надеюсь, что, со своей стороны, вы не будете снимать подштанники.
   Она с облегчением увидела, что Маккензи сел на землю и стал связывать всю одежду друг с другом, поэтому бросила ему свою юбку и блузку.
   — Дальше, — поторапливал он ее, — можно шевелиться немножечко побыстрее? Подозреваю, что вы не так медленно двигались, когда выпрыгивали в окошко.
   Эмили повернулась к нему спиной, подняла подол юбки и отстегнула чулки.
   — Вот, пожалуйста.
   — Нижнюю юбку тоже, мисс Лоуренс.
   Связав все предметы одежды вместе, Маккензи несколько раз проверил узлы, пока не убедился, что они смогут выдержать их вес. Потом он несколько раз обернул эту импровизированную веревку вокруг шеи Эмили.
   — Все в порядке. Теперь я подниму вас на плечах и надеюсь вы сможете дотянуться до края колодца. Потом привяжите один конец веревки к чему-нибудь тяжелому, а другой — бросьте мне, тогда и я смогу отсюда выбраться.
   — К чему мне ее привязать?
   — Притащите мое седло. Я оставил его перед гостиницей. Принесите его сюда и привяжите веревку к луке седла, а потом сами сядьте верхом. Я думаю, тогда вес будет достаточный.
   С этими словами Джош опустился на колени.
   — А теперь встаньте сзади и возьмите меня за руки.
   Она сделала так, как он сказал, и почувствовала у себя на запястьях его стальную хватку.
   — Все в порядке. Теперь становитесь мне на плечи. Ноги у Эмили дрожали, когда она ступила на его плечи и он стал поднимать ее над полом.
   — Я сейчас упаду! — закричала она. Несколько раз она опасно покачнулась, но затем постаралась найти равновесие.
   — Вы не упадете. Я вас крепко держу за руки, — спокойно произнес Джош. — Теперь отдохните, Эмили, а потом, когда ноги у вас будут стоять твердо, дайте мне знать. Я тогда поднимусь с колен.
   Когда Эмили почувствовала, что колени у нее уже не подгибаются от страха, она сказала:
   — Я готова, поднимайтесь.
   Джош медленно стал выпрямляться.
   — Далеко до края колодца?
   — Я могу даже заглянуть за край.
   — Теперь вам надо выбраться наверх. Сейчас я отпущу ваши руки, а вы встанете мне на. голову и тогда сможете вылезти отсюда.
   — На голову?! Вы сошли с ума! Я не удержусь у вас на голове. А если вы отпустите руки, то я упаду назад.
   — Вам не надо стоять на моей голове, вы только оттолкнетесь от нее ногой, когда будете вылезать. И вы не упадете. Я поддержу вас. Ну а теперь отпускайте руки, поднимайте ногу и отталкивайтесь от моей головы.
   — Я не могу. На вас эта дурацкая ковбойская шляпа.
   — Проклятие! Сбросьте ее другой ногой.
   Эмили несколько раз ударила Джоша по голове, пытаясь скинуть с него шляпу. Наконец ее попытка увенчалась успехом, и шляпа свалилась на землю.
   — О'кей, вы делаете грандиозные успехи, дорогая. Теперь ставьте ногу мне на голову.
   Ее ноги снова задрожали в коленях, когда она поставила ступню прямо ему на макушку.
   — Уберите руки с моих ягодиц, Маккензи.
   — К сожалению, это единственное место, до которого я могу дотянуться, чтобы вы не упали, — ответил Джош. — Вы уже зацепились за край?
   — Я пытаюсь это сделать, — пробормотала Эмили. Ее нога соскользнула по его волосам, когда она попробовала оттолкнуться.
   — Нет, нет! Вы съездили мне по носу. Уберите ногу! — закричал он.
   — Ничем не могу помочь, мои ноги скользят.
   Джош крепко прижал обе руки к ее ягодицам и толкнул ее вверх. Этого оказалось достаточно, чтобы голова и плечи девушки поднялись над краем колодца, а там Эмили уже умудрилась ухватиться за что-то и навалилась животом на пол.
   — Я уже наверху!
   Несколько мгновений она лежала, чтобы отдышаться, потом поднялась на ноги и размотала с шеи их импровизированную веревку. Только после этого она посмотрела вниз на Джоша.
   — Идите теперь за седлом! — крикнул он.
   Маккензи нахлобучил обратно свою ковбойскую шляпу, сел на землю и надел ботинки. Потом, после нескольких попыток, забросил наверх ее туфли. Теперь ему ничего не оставалось, как только ждать. Через пять минут Эмили еще не вернулась, и в его голову начали закрадываться подозрения. Вернется ли она вообще? Джош не мог представить, что она снова сбежит и оставит его на произвол судьбы, умирать в этом проклятом колодце от голода и жажды.
   Детектив выждал еще пять минут. И начал выкрикивать самые отвратительные ругательства и придумывать ей самые гадкие прозвища, какие только мог выдумать, потом безнадежно огляделся вокруг. Поломанные доски ни на что не годились. Затем взгляд Маккензи упал на большой складной нож, который он бросил на пол, когда снял джинсы. Джош решил попытаться проделать углубления для рук и ног в стенке колодца. Может быть, удастся сделать таким образом лесенку до самого верха? Он сомневался, что у него что-нибудь получится, даже если он и сделает несколько ступенек: как только ноги оторвутся от земли, он не сможет удерживать равновесие Однако отчаяние заставляло его продолжить даже эту бессмысленную работу.
   Но тут над краем колодца появилась голова Эмили. Эта дурацкая шляпка все еще торчала у нее на макушке.
   — Я вернулась, — произнесла девушка.
   — Где вас только черти носили?
   — Вы не представляете, кого я повстречала! Незабудку! Мне удалось ее поймать.
   «Господь меня не оставил!» — подумал Джош с благодарностью.
   — Ну что ж, отлично. Положите седло ей на спину, привяжите веревку к луке седла, а другой конец бросьте мне.
   — Я уже все так и сделала, Маккензи. Смотрите вверх! — крикнула Эмили и перебросила веревку через край колодца.
   Он схватил болтающийся конец, уперся ногами в стену и предоставил Незабудке доделать все остальное. Через минуту Джош был уже наверху, схватил Эмили за плечи и крепко обнял.
   — Мы сделали это!
   Без всякой задней мысли он наклонился и поцеловал ее.
   Это было непростительной ошибкой. Наслаждение было мгновенным, как вспышка. Джош думал, что это будет просто мимолетное прикосновение к ее губам, но он так долго голодал, столько тосковал по этим губам! Он жадно впился в эти мягкие, эти сладкие губы, и она ответила на его порыв всей своей неутоленной, голодной страстью, которая была для него неожиданной и тем более приятной. Джош знал, что ему необходимо остановиться, но был не в состоянии прекратить этот поцелуй и только крепче прижимал девушку к себе. Здравый смысл оставил его, страсть вытеснила простую радость освобождения, и горячая волна желания прокатилась по всему его телу.
   Эмили с силой оттолкнула его и долго смотрела ему в глаза. Ее зеленые глаза сверкали. Было видно, что она в замешательстве.
   Джош чувствовал себя неловко, как школьник после первого поцелуя, — только тело его было телом мужчины, а не мальчика. Тяжесть в пояснице не даст ему это забыть так просто. Отпустив Эмили, он отошел к кобыле и обнял ее.
   — Незабудка, девочка моя, если мы когда-нибудь окажемся в «Трипл-Эм», ты весь остаток своих дней проведешь, купаясь в клевере.
   Он похлопал кобылу по холке и повернулся к Эмили.
   Она сидела на земле, развязывая веревку, чтобы вернуть себе свою одежду, и он не мог удержаться от усмешки. Что у нее за вид сейчас: босая, в белой нижней юбке, и это дурацкое гнездо на голове. Да, что за вид… усмешка потихоньку сползала с его лица, уступая место озабоченному выражению.
   — Спасибо, Эми.
   За помощь или за поцелуй? Джош и сам не знал за что. Он не испытывал такой неуверенности с тех пор, как ему исполнилось шесть лет.
   — Держу пари, вы думали, что я не вернусь, — сказала Эмили.
   Несмотря на улыбку, в ее глазах не было веселья. Она сосредоточенно смотрела на него.
   — Да, это приходило мне в голову, — признался он.
   — Мне тоже, Маккензи, — ответила девушка кратко, накидывая нижнюю юбку на голову. Повернувшись к нему спиной, она продолжила одеваться.
   Потом Эмили села на землю, чтобы натянуть чулки и надеть туфли. Ее натертая пятка горела огнем, и девушка гнала мысль, что сейчас ей придется снова надевать обувь. Она была уже готова отбросить чулок прочь, как Джош спросил:
   — Что это стряслось у вас с пяткой? Она такая красная.
   — Моя пятка… ах да, я, наверное, поцарапала ее, когда выбиралась из колодца.
   — Дайте я посмотрю.
   Она отдернула ногу и спрятала се под юбку.
   — Я уже смотрела. Все заживет.
   — Эми, позвольте, я посмотрю, — настойчиво повторил Джош.
   Эмили неохотно вытянула ногу, и он взял ее в свои ладони. У него были самые замечательные ладони на свете. Она заметила это с первого раза, как только они встретились. У него были длинные пальцы, ногти коротко острижены. Всякий раз, когда он прикасался к ней, его руки были теплыми и…
   Когда Эмили начинала так думать о Джоше, все в ее голове страшно путалось. Она возмущалась тем, что он с ней сделал и что до сих пор делает, но в то же самое время что-то тянуло ее к нему, страшно тянуло, и она не могла от этого отмахнуться. А его поцелуй просто ошеломил ее — так же как и его. Может быть, она слишком наивна в других делах, но она явно ощутила, как тело Маккензи откликнулось на ее прикосновение. Как?! После того как они столько раз обманывали друг друга, после того как сказали друг другу столько неприятных слов, оба они способны так воспламениться из-за простого прикосновения их губ? Этот поцелуй был просто восхитительным! Сейчас ее кровь загорелась даже от одного воспоминания об этом. Эмили приложила руку к губам — они все еще горели. Нравится ей это или нет, но после всех столкновений, всех обидных слов, которые они бросили друг другу, где-то в глубине души оба они тянутся друг к другу, и с этим ничего не поделаешь. Каждый миг, который они проживают рядом, делает эту связь все крепче. Если бы только она смогла уверить его, что говорит правду!
   Джош нежно держал в ладонях ее ногу. Само прикосновение его рук успокаивало боль, как лекарство. Сдвинув брови, он внимательно разглядывал волдырь.
   — Это выглядит довольно скверно. И давно у вас этот волдырь?
   — Я же сказала вам. Я поцарапала пятку о стену колодца, когда вылезала.
   — Это не царапина, мисс Лоуренс.
   «Мисс Лоуренс»! Что ж, дело — прежде всего. А ей так понравилось, когда он снова назвал ее Эми. Это прозвучало так любовно, даже интимно. Ее воображение просто вышло из-под контроля. Самое время покончить с этой чепухой.
   — Все верно, это волдырь.
   — И у вас в ботинке никогда не было камешка.
   — Нет! — в раздражении крикнула Эмили. — Там не было никакого камня! Это чертов волдырь!
   — Который как раз сегодня прорвался. Держу пари, вы его заработали, совершая ночную прогулку из Сэнд-Рока.
   — Какую прогулку? Я не понимаю, о чем вы толкуете! — фыркнула она.
   — У вас была одна большая ошибка, дорогая моя. Фляжка.
   — Ну и что? Вы думаете, у меня совсем нет мозгов? Как я могла бы пройти двадцать пять миль без воды?
   Этот гнусный ясновидец всегда обо всем догадывается. Не было ни одной вещи, которую ей удалось бы сохранить от него в секрете. Казалось, он мог читать ее мысли. Так что лучше всего ей выкинуть из головы свои фантазии и прочие дурацкие затеи.
   — Коль скоро, Маккензи, вы демонстрируете такую сверхчеловеческую проницательность, может быть, тогда вы покажете на практике свои чудесные возможности и сотворите немного воды? Я просто умираю от жажды!
   Джош, не обращая внимания на эту тираду, продолжал исследовать ее ногу.
   — Вам бы следовало сказать мне об этом раньше.
   — И что бы вы могли сделать с ней — поцеловать, чтобы все тут же зажило?
   — По крайней мере можно было бы положить что-нибудь, чтобы защитить рану от грязи.
   Джош поднялся, подошел к своему саквояжу и достал из него маленькую круглую жестянку с мазью. Он подцепил пальцем немного бальзама и нежно смазал больную пятку Эмили.
   — Постарайтесь понять, что на некоторые вещи здесь смотрят гораздо проще, чем в больших городах, мисс Лоуренс. Вам надо быть гораздо более предусмотрительной, чтобы уметь защитить себя.
   «Да, от вас — и от этих ваших нежных прикосновений», — подумала Эмили, прикрыв глаза. Через несколько мгновений сверлящая боль в пятке утихла.
   — Я думаю, будет лучше, если вы пока не будете надевать чулки и туфли. Воздух подсушит рану.
   Она кивнула.
   — Посидите, пока я оседлаю лошадь и уложу вещи.
   Он подобрал чулки и туфли, бросил их в ее саквояж и привязал его к своему седлу.
   Подняв Эмили на руки, Джош подсадил ее в седло и, взяв лошадь за уздечку, вывел на узкую тропинку, которая привела их в Тартар.

Глава 19

   Когда они добрались до главной дороги, Джош так и пошел по ней вперед, держа кобылу под уздцы. По всей видимости, он не хотел оставить Эмили ни малейшей возможности улизнуть от него верхом. Правда, девушка сомневалась, что бедная Незабудка сможет намного опередить Джоша, даже если она попытается-таки сбежать.
   После нескольких часов пути, которые прошли в полном молчании, на горизонте все еще не было никаких признаков города. Ни одной живой души они тоже не повстречали.
   Джош был явно в дурном расположении духа, когда они остановились передохнуть. Он расседлал Незабудку, и по тому, как швырнул седло на землю, Эмили смогла догадаться, что его переполняют далеко не благодушные чувства.
   Она не могла сердиться на него. Через несколько часов наступят сумерки, а у них во рту не было ни капли воды с самого утра, не ели они вообще со вчерашнего вечера.
   — Какая я голодная! — пожаловалась Эмили. — Я все думаю об этой капусте и картофеле, что остались вчера у меня на тарелке. С каким удовольствием я бы сейчас все доела! Нам надо было вернуться в Уинслоу. Мы бы уже были сейчас там.
   Джош резко повернулся и зло посмотрел на нее.
   — Нет, мисс Лоуренс, лучше сказать, что нам надо было не уезжать из Уинслоу. Если бы вам не взбрело в голову выпрыгивать в окно, сейчас мы давно были бы в Лас-Вегасе. Но благодаря вам мы наслаждаемся этим прекрасным видом пустынной Аризоны, не имея в запасе ни еды, ни питья, да еще эта кляча уже ни на что не годна!
   С каждым словом его голос становился все яростнее, и когда он заканчивал свою речь, то уже кричал во все горло.
   — Боже мой, какая короткая у этих мужчин память! Правда, Незабудка? Всего лишь пару часов назад он обещал тебе, что ты будешь купаться в клевере.
   Кобыла повела ушами и скорбно посмотрела на Эмили.
   — Нечего вам изливать свой черный юмор на бедную Незабудку, Маккензи. Если бы не она, вы бы до сих пор сидели на дне колодца.
   — А если бы не вы, мисс Лоуренс, то я бы никогда не свалился в этот чертов колодец!
   Это утверждение было слишком справедливым, чтобы с ним спорить, поэтому девушка сочла за лучшее промолчать. Но этого было недостаточно, чтобы заставить его заткнуться.
   — Хотел бы я знать, за что Господь меня наградил таким захватывающим знакомством с этой взбалмошной наследницей?!
   — Наверное, это награда за избранную вами профессию. Я верю, что Господь каждому воздает по заслугам. Если вы думаете, что этот град оскорблений, криков и свирепых взглядов может запугать меня, Маккензи, вы глубоко ошибаетесь. У меня хорошая школа: много лет со мной рядом жил человек, который был гораздо изощреннее в своих оскорблениях, — это мой отец.
   — Итак, теперь вы утверждаете, что он оскорблял вас. Можете ли вы привести хоть один пример того, как он это делал?
   С Маккензи бесполезно спорить, он всегда будет на стороне ее отца. Эмили повернулась к нему спиной, скрестила руки на груди и решила не обращать на него внимания.
   Джош сел на землю и прислонился к гранитному валуну. Все это чертовски смешно и глупо. Ему следовало бы сто раз подумать, прежде чем браться за это дело. Он в любой момент мог бы заняться каким-нибудь криминальным случаем. Воры и убийцы предпочтительнее, все их действия можно легко предугадать. Но кто может додуматься, что в следующую минуту выкинет эта Эмили Лоуренс? Это была самая невозможная женщина, с какой он когда-либо сталкивался — в качестве подозреваемой. Джош никогда не мог утверждать, что знает наверняка, когда она лжет, а когда говорит правду. И все время он борется между двумя чувствами — то ему хочется задушить ее, то взять на руки и утешить, как маленькую девочку. И каждую минуту, что бы между ними ни происходило, ему хочется затащить ее в постель и оставаться там целую неделю. И именно это его пугает. Джош не может больше заставить свою голову работать. Они бы не оказались сейчас в этой проклятой пустыне, если бы он не позволял себе распуститься. Он больше был взбешен собой, чем девушкой.
   Конечно, Эмили тоже виновата в том, что они оказались здесь, но сам он только за сегодняшний день успел сделать несколько непростительных ошибок. Во-первых, как только Джош настиг ее, надо было сразу же возвращаться в Уинслоу. Второй огромной ошибкой было то, что он поцеловал девушку. Не важно, что он сделал это в порыве благодарности, не важно, что после этого в его теле заполыхал огонь, который он не в силах погасить… Из-за этого поцелуя Джош совсем потерял голову и не заметил, что у кобылы под седлом нет потника. А теперь бедная кляча так натерла себе спину, что он не может заставить себя снова заседлать ее. Если бы у него была голова на плечах, он бы догадался приспособить какую-нибудь тряпку из саквояжа вместо потника.
   Джош медленно поднялся на ноги. Еще одна идиотская ошибка. Он сел отдыхать, и теперь его тело налилось усталостью, как свинцом. Сначала он сморозил одну глупость — и упал в колодец, теперь пожалел Эмили, и оказалось, что эта глупость — не меньшая. Все его тело ломило от боли. Если он не возьмется за ум, они попадут еще в какую-нибудь переделку. С этого момента ему просто необходимо выкинуть из головы все фантазии и наконец начать рассуждать здраво.
   — Пора отправляться, мисс Лоуренс. У нас в запасе всего пара часов дневного света, а мы так и не нашли воды.
   — Поэтому, наверное, эта местность так пустынна, — ответила Эмили так беспечно, как будто они совершали воскресную прогулку.
   — Да, земля тут сухая, и не растет ничего, что может сгодиться на корм скоту. Кстати, дальше вам придется идти пешком — Незабудка сбила себе спину.
   — Прекрасно. Я не возражаю, чтобы идти пешком. К счастью, Общество садовников Лонг-Айленда приучило меня к продолжительным прогулкам. Осмелюсь признаться, что два года я занимала пост президента общества. Мне приходилось проделывать по сотне миль, изучая флору Лонг-Айленда.
   — Босиком?
   Ее легкая болтовня освежала, как морской бриз.
   — Ну, конечно, нет. Этим я наслаждалась, когда выбиралась на побережье. Но здесь ведь тоже песок, не правда ли?
   Эмили подняла с земли свой саквояж и задорно зашагала по дороге.
   Довольно долго Джош смотрел, как девушка бодро удаляется босиком по пыльной дороге. В ней так много мужества, что он не мог не восхищаться ею. Мало найдется женщин, которые согласились бы пройти двадцать миль по незнакомой пустынной дороге в темноте, не зная, что или кто подстерегает их на пути. Даже сейчас у нее было гораздо больше причин для огорчений, чем у него, — хотя бы эта натертая пятка. А ведь он не услышал от нее и слова жалобы. Джош взвалил седло себе на плечи.
   — Ну, Незабудка, — сказал он, беря лошадь под уздцы, — если у нее есть мужество, это отлично, но если к тому же имеются мозги в голове, то это уже опасно.
   И они с кобылой легким шагом последовали за Эмили.
   Пройдя милю по дороге, они подошли к небольшой рощице вязов, росших вокруг крошечного озерца.
   Напившись, Эмили поднялась, вытерла лицо подолом юбки и поправила шляпку.
   — Вода просто восхитительна! Теперь, если только мне дадут кусочек чего-нибудь съедобного, я буду просто счастлива.
   — Кусочек вяленого мяса подойдет?
   — Что такое вяленое мясо?
   — Это такие тонкие полоски говядины, которую солят со специями, а потом сушат. Ковбои всегда возят её с собой в седельных сумках. У меня есть немного.
   — Вы хотите сказать, что все это время у вас была еда? — Эмили просто не хватало слов от возмущения.
   Джош усмехнулся:
   — Я полагал, что будет более благоразумно сберечь ее до тех пор, пока вы действительно не проголодаетесь.
   — Вы полагали! Он полагал! О! Вы самый презренный, самый подлый человек из всех, кого я когда-либо встречала!
   Девушка подняла руки, но он угадал ее намерение.
   — Нет, больше не надо!
   Джош схватил ее за руки как раз в тот момент, когда она хотела толкнуть его, и оба полетели в воду.
   Через несколько секунд они отплевывались и барахтались, пытаясь отцепиться друг от друга. Потом оба разом расхохотались и стали брызгаться и толкать друг друга в холодной воде. Незабудка продолжала пить, не обращая внимания на их шалости.
   Смеясь, они выбрались из воды. Джош сел на землю, стащил с ног ботинки и вылил из них воду.
   — Вам лучше снять с себя мокрую одежду, Эми.
   К его удивлению, она не стала спорить. Он отвязал от седла их сумки и, подавая Эмили ее саквояж, усмехнулся.
   — Что? — спросила она.
   — Мне кажется, вы замочили этот букетик цветов на своей шляпке.
   — О, моя шляпка!
   Эмили схватилась за голову и сняла шляпку, печально посмотрев на свое сокровище. Искусственные цветы размокли и повисли на полях жалкими тряпочками, вода стекала с них ручьями. Соломенные поля были в песке и пятнах грязи.
   — Все, она никуда больше не годится. — Она горестно взглянула на Джоша. — Вы ведь ее ненавидели, правда?