Ли Эйна. Гордость и соблазн

Эйна Ли
Гордость и соблазн

Пролог

   Май, 1890 Лонг-Айленд, Нью-Йорк
   Эмили Лоуренс вздернула подбородок. Весь ее облик выражал негодование, а то, как она держала свою светловолосую головку, говорило о твердости характера. Зеленые глаза вспыхнули от гнева, встретившись с тяжелым взглядом отца, сидевшего за столом напротив нее.
   — Меня совершенно не интересует ваше мнение. Я не собираюсь выходить замуж. Тот пример, который вы и матушка показывали мне всю мою жизнь, окончательно отвратил меня от замужества.
   Ее несчастная мать была полностью предана своему мужу, который никогда особенно не интересовался ею. Можно сказать, что он только тогда обращал на нее внимание, когда критиковал ее одежду или прическу. Отец был всегда погружен в себя и перекладывал все свои заботы, а иной раз и работу на плечи других — чаще всего на жену и дочь. Несмотря на все это, мать беззаветно любила мужа. А он в день смерти жены вернулся домой так поздно, что даже не успел попрощаться с умирающей. После этого Эмили поклялась, что она никогда не позволит ни одному мужчине обращаться с ней так, как отец обращался с матерью.
   Хайрем Лоуренс, скрипнув зубами, отбросил утреннюю газету.
   — Я не намерен больше терпеть твое упрямство и эгоизм, Эмили.
   — Эгоизм?! Почему вы называете меня эгоисткой, отец? Потому что я не подчиняюсь вашим требованиям?
   — Не только моим, но и любым другим. Твоя репутация упрямицы известна уже всему свету, Эмили. Только мое положение в обществе да твое наследство заставляют мужчин все еще обращать на тебя внимание. Ты стремительно приближаешься к возрасту старой девы. А ведь ты знаешь, как я мечтаю о наследнике. Наследнике, который мог бы продолжить мое дело. И несмотря на это, ты продолжаешь испытывать мое терпение, так долго отказывая мне в удовольствии понянчить внука.
   — Мне всего двадцать три года, отец. Я не собираюсь выходить замуж за одного из этих расфуфыренных лентяев, в которых нет ни капли настоящей жизни. Все, на что они способны, — это рассуждать о том, кто победит в парусных гонках или выиграет матч в поло! Я выйду замуж только тогда, когда найду мужчину, которого смогу по-настоящему уважать. При этом он должен будет обладать всеми качествами, которые необходимы, чтобы дать достойное воспитание моему сыну. Тогда — и только тогда — у вас будет внук, которого вы так жаждете.
   Эмили вздрогнула: отец с такой силой ударил кулаком по столу, что столовые приборы подпрыгнули.
   — Мое терпение иссякло, Эмили! Или ты выберешь себе мужа из числа тех поклонников, которые у тебя пока еще остались, или я сам это сделаю вместо тебя.
   — Как вам будет угодно, отец. Но это не значит, что я выйду замуж за вашего избранника.
   — А это мы еще посмотрим! Либо ты выйдешь замуж за того, кого я укажу, либо я…
   Эмили снова презрительно вздернула подбородок.
   — И что же вы сделаете, отец? — с вызовом спросила она, отбросив салфетку.
   — Я лишу тебя наследства! Оставлю без единого пении. Тебе не нравится времяпрепровождение твоих поклонников?! А разве твоя жизнь намного лучше?
   — Действительно, ненамного — и я вовсе не горжусь этим. И эта жизнь мне надоела так же, как и мои поклонники! Но если вы надеетесь, что я выйду замуж за человека, которого я никогда не смогу полюбить или по крайней мере уважать, то можете со спокойной совестью оставить свои деньги себе, отец. Моя мать завещала мне небольшое наследство, и я смогу сама о себе позаботиться.
   Хайрем фыркнул.
   — И как же ты собираешься это делать, моя дорогая? — с сарказмом произнес он. — Обучая великовозрастных оболтусов лаун-теннису? Или, может быть, устраивая увеселительные концерты на открытом воздухе? — Он сделал паузу. — Ты слышала, что я сказал? Это мое последнее слово.
   Эмили решительно посмотрела на него.
   — Вы тоже слышали мой окончательный ответ.
   После того как отец стремительно покинул комнату, Эмили встала из-за стола и подошла к окну. Она видела, как отец сел в коляску и уехал.
   Всю свою жизнь она наблюдала, как ее мать страдает рядом с этим самодовольным и самовлюбленным человеком, и это не могло не ожесточить ее сердце. Но, несмотря на всю обиду и гнев, в глубине души девушка любила своего отца и с тоской мечтала о том, чтобы их отношения стали более близкими. И все же она не хотела, чтобы отец решал за нее ее судьбу и контролировал каждый ее шаг.
   Насколько Эмили любила свою мать, настолько она была лишена ее главных душевных качеств: покорности и смирения. У девушки была независимая натура, а единственной чертой, которую она унаследовала от отца, было упрямство. Она порой уступала ему ради спокойствия в доме, но категорически отказывалась выполнить его настойчивое требование выйти замуж. И ей было все равно, к чему приведет ее упрямство.
   Вздохнув, девушка вернулась к столу, села и стала допивать свой кофе, просматривая при этом газету. Небрежно перелистнув несколько страниц, она уже была готова отложить газету, как вдруг ее внимание привлекло одно из объявлений: «Компания Фреда Гарви приглашает молодых женщин, обладающих высокими моральными качествами и опрятной внешностью, имеющих по меньшей мере восемь классов образования, для работы в ресторанах компании, расположенных вдоль железной дороги Атчисон — Топика — Санта-Фе. Заинтересованные могут обращаться в контору по трудоустройству в Чикаго».
   Эмили сама не умела готовить, зато знала толк в хорошей кухне и отлично разбиралась в том, как следует сервировать стол.
   «Что ж, лаун-теннис — это тоже выход, отец!»
   Схватив газету, она стремительно выбежала из столовой.

Глава 1

   Август, 1890 Чикаго, Иллинойс
   Какой-то толстяк налетел на темноволосую молодую женщину, и ее с такой силой отбросило на Джоша Маккензи, что тот едва удержался на ногах. Джош ухитрился смягчить удар и подхватил девушку, так что обоим удалось избежать падения.
   — Смотрите под ноги, леди, — невнятно пробормотал виновник происшествия, державший в зубах толстую сигару, и поспешно удалился, даже не побеспокоившись о том, как чувствует себя жертва столкновения.
   Джош наклонился и поднял сумочку, которую выронила девушка.
   — С вами все в порядке, мэм? — спросил он, подавая ей сумочку.
   Поправив очки, которые перекосились от удара, девушка взглянула на него с таким видом, будто перед ней стоял убийца с топором.
   — Да, со мной все в порядке.
   И она бросилась прочь, не сказав ни «Хай!», ни «Пока!» — этих любимых словечек, которые всегда в запасе у Мод Маллон, когда ей надо отбрить грубияна.
   Джош проворчал:
   — Всегда к вашим услугам, леди.
   Девушка тем временем исчезла за дверью с надписью «Для дам».
   Взгляд темно-синих глаз Джоша скользнул вдоль железнодорожной станции Диборна. Он очень любил свою работу, но ему уже порядком надоел этот грубый и беспокойный городской люд, который, казалось, проводил все свое время в непрерывной суете и постоянном движении, торопясь бог знает куда. Как жаль, что все эти люди не могут взглянуть на жизнь проще и жить размеренно и спокойно, как это делают обитатели его родных мест. Впрочем, несколько уроков хорошего тона тоже были бы для них нелишними.
   Любопытно, с какой силой в его сердце всколыхнулись воспоминания о Мод. Она была ему вместо бабушки. Он жил на востоке уже четыре года, но до сих пор в его говоре угадывались нотки, оставленные техасским воспитанием.
   «Послушай, Маккензи, оказывается, ты тоскуешь по дому!»
   Это и в самом деле было так, и ничего с этим не поделаешь. Он скучает по семье и по фамильной усадьбе «Трипл-Эм». Он пытался пойти по стопам своего отца — самого замечательного человека из всех, кого он когда-либо встречал, — и по стопам своих столь же замечательных дядьев, но это оказалось бесполезным делом. Три года он проработал рейнджером в Техасе и заработал всего лишь репутацию сына Люка Маккензи, или племянника Флинта и Клэя Маккензи. Об их подвигах гремели легенды по всему штату, и ему было не переплюнуть родственников.
   Да, он тоскует по дому, и когда наконец разделается с этим заданием, то возьмет небольшой отпуск и махнет в Техас.
   Джош надеялся, что это будет довольно скоро. Его природное чутье подсказывало ему, что он неуклонно приближается к Эмили Лоуренс. Шестое чувство никогда не обманывало его. Когда Джош был еще подростком и жил на ранчо, его папаша частенько говорил, что он отлично держит след, совсем как дядя Флинт. Это качество было поистине бесценным и спасало его шкуру много раз — и тогда, когда он был техасским рейнджером, и сейчас, когда он стал агентом Пинкертона.
   Но дома все вокруг говорили ему, что когда-нибудь он наверняка станет хорошим законником, таким же, как его отец. Что скорее всего у него будет верный глаз и твердая рука и что он сможет управляться с «кольтом» не хуже своего дядюшки Клэя. Все эти замечания должны были означать похвалу, но именно из-за них он уехал из Техаса. Решение перебраться на восток было для Джоша болезненным, но сейчас он мог с уверенностью сказать, что не ошибся, сделав этот выбор. Он любил свою работу, а четыре года в качестве агента Пинкертона были наполнены разными интересными приключениями. Но самое главное, теперь Джош обрел уверенность в себе. Он нашел свое место в этом мире и, имея за плечами всего двадцать восемь лет жизни, считался одним из лучших сыщиков в стране.
   Джош вынул из кармана маленькую фотографию Эмили Лоуренс и стал внимательно ее изучать. Глаза девушки, изображенной на карточке, дерзко смотрели куда-то мимо него. Четкая линия губ, говорившая о благородном происхождении владелицы, была искривлена слабой улыбкой, больше похожей на насмешку, нежный округлый подбородок решительно приподнят, а под красивыми, высоко поднятыми бровями сверкали миндалевидные глаза, в которых горел вызов.
   Да, похоже, эта мисс Лоуренс — то еще сокровище! От нее можно ожидать каких угодно неприятностей.
   «Еще одна бедненькая маленькая богатенькая дурочка», — подумал он с раздражением. Красивая. Здоровая. Изнеженная. Что заставляет женщину, обладающую полным набором всех этих качеств, бежать из дому? Эти тщеславные испорченные дамочки всегда ищут чего-нибудь этакого — романтического и захватывающего. Это у них такая болезнь, вроде ветрянки, которой обязательно нужно переболеть. Зато потом они успокаиваются и выходят замуж за какого-нибудь достойного представителя своего круга. Это он слишком хорошо знает — испытал на собственной шкуре.
   «Какого черта!» — подумал Джош, стараясь отбросить воспоминания о Диане Хантингтон, которые бесцеремонно вторглись в его мысли. Он здесь не для того, чтобы размышлять о тех, кто когда-то так много значил в его жизни. Его наняли найти Эмили Лоуренс и вернуть ее в родительский дом.
   Он проследил ее путь вплоть до меблированных комнат в Чикаго. Их хозяйка запомнила светловолосую жиличку, которая назвала себя Эмили Левис и была похожа на девушку, изображенную на фотографии. Она сняла комнату на неделю и съехала около месяца назад, сказав, что собирается перебраться в Канзас-Сити.
   Сунув фотографию обратно в карман, Джош продолжал пристально изучать железнодорожную станцию, выискивая в толпе лицо, запечатленное на фотографии.
   — Вы только что были здесь, мадам. Я готов в этом поклясться!..
   Задыхаясь, Роза Дюбуа влетела в дамскую комнату и уселась рядом с Эмили.
   — Там снаружи коп! Скорее всего он по твою душу.
   — О, только не это! — простонала Эмили. — Ты уверена, что это полицейский?
   — Голубушка, я могу разглядеть ищейку с закрытыми глазами.
   Эмили нравилась склонность Розы к подобным противоречивым заявлениям, она находила это ужасно смешным. С терпеливой улыбкой она произнесла:
   — Роза, если бы у тебя были закрыты глаза, как же ты смогла бы его увидеть?
   За то короткое время, которое девушки прожили в одной комнате, когда учились на курсах официанток в ресторанах Фреда Гарви — «Гарви герлз», — они сблизились и стали подругами. Они посвящали друг друга в свои сердечные тайны, рассказывали о своем прошлом, в результате между ними возникла крепкая дружба.
   Их судьбы были схожи: обе сбежали из дома. Однако причины, по которым та и другая оставили родительский кров, были совершенно разными: Эмили бежала от праздности богатства, Роза — от убожества бедности. Выросшая в трущобах Нового Орлеана, девятнадцати лет от роду, ловкая Роза Дюбуа наплела Эмили с три короба историй, якобы бывших в ее жизни, а Эмили, в свою очередь, обучила Розу некоторым светским приемам, что помогло той обрести сноровку, необходимую, чтобы стать официанткой в ресторане Гарви.
   — Давай я помогу тебе, — сказала Роза, когда Эмили начала приводить в порядок свой черный парик.
   Это Роза предложила Эмили носить парик, чтобы хоть немного изменить внешность на то время, пока они не окажутся в Нью-Мексико. Но как только они доберутся до места назначения, она снова станет самой собой и не будет больше оглядываться и вздрагивать.
   — Я его ненавижу! — жаловалась Эмили, пока Роза втыкала ей в волосы еще несколько шпилек, чтобы парик крепче держался. — В нем так жарко, и он такой тяжелый! Я чувствую себя в нем будто в меховой шапке. Когда мы доберемся до Лас-Вегаса, первое, что я сделаю, — сожгу этот проклятый парик!
   — Зачем ждать так долго, Эми? Сними его прямо сейчас, выйди и сдайся полиции. Я уверена: этот милашка детектив, что поджидает нас снаружи, оценит твой поступок.
   Эмили надела поверх парика шляпку и также закрепила ее шпильками.
   — Почему ты так уверена, что он ищет именно меня? Может быть, он выслеживает какого-нибудь преступника?
   — Знаешь, я сначала немного за ним понаблюдала. Он что-то уж слишком внимательно разглядывал всех блондинок, которые проходили мимо.
   — А мужчин не разглядывал?
   — Когда я поблизости, это просто невозможно, голубушка. Роза закатила глаза и стала поправлять на плечах боа из перьев. Обе девушки прыснули со смеху.
   Подруга не преувеличивала. Эмили часто видела, как взгляды мужчин провожали Розу. Кроме того, что у нее были потрясающие голубые глаза с длинными темными ресницами, узкое живое лицо и копна рыжих волос, фигурой девушка могла бы соперничать с Лилиан Рассел — даже тогда, когда была одета в скромную черно-белую униформу «Гарви герлз», в которой корсет не предусмотрен.
   Эмили снова водрузила на нос очки в проволочной оправе и несколько раз прищурилась, стараясь сфокусировать туманную картинку. Через толстые линзы весь мир казался расплывчатым, а зеленые глаза девушки в очках делались огромными и неузнаваемыми.
   — Ну, как я выгляжу?
   — Превосходно. Совсем как молоденькая мать семейства. И опусти плечи, ссутулься, тогда будешь выглядеть постарше.
   Благодаря очкам и волосам парика, стянутым в тугой черный узел на затылке, внешность Эмили стала довольно заурядной и неприметной в толпе, но все же девушка сомневалась в том, что все эти ухищрения добавят ей возраста.
   — Может быть, ты будешь еще слегка шаркать ногами? — предложила Роза.
   — Ты хочешь, чтобы это была юба или просто тустеп? Однако, поглощенная разработкой тактики обмана, Роза проигнорировала насмешку подруги.
   — И еще: если он остановит нас, мы должны молчать как рыбы. Говорить буду я.
   Не успела Эмили разоблачить очередную несообразность высказывания, как Роза уже продела руку под локоть Эмили и повела ее к двери.
   Джош стоял, прислонившись к стене возле ворот, когда заметил двух женщин, которые вышли из дамской комнаты и направились к поезду, стоящему на перроне. Паровоз разводил пары, готовясь тронуться. Такую нелепую парочку трудно было не заметить: рыженькая была просто неотразима. Она замедляла шаг, стараясь приноровиться к шаркающей походке второй женщины, идущей с ней под руку. Джош припомнил, что это именно та самая женщина, которая недавно чуть не сбила его с ног.
   Он теперь пожалел, что подумал о ней как о грубиянке. Ее же просто качает ветром. Наверное, до смерти испугалась. Бедняжка, к тому же она еле видит.
   Вдруг его осенило. Что за черт! Она не шаркала ногами, когда в прошлый раз проходила мимо него. Это стоит обдумать, пока парочка не пропала из виду.
   «Да-да, дядюшка Флинт, я тебя слышу! Если посреди пустыни воняет протухшей рыбой, то это точно не рыба!»
   Он побежал за ними и успел вскочить на подножку вагона.
   — О, только не это! — простонала Роза. — Коп вскочил в наш вагон!
   — Который из них? — спросила Эмили.
   — Вон тот высокий симпатичный парень, что стоит в проходе в самом конце.
   Эмили сдвинула очки на нос:
   — Он похож на того самого человека, с которым я столкнулась на станции.
   — Пропади все пропадом! А теперь он тут как тут. Держу пари, что по нашу душу. Закрой глаза, как будто ты спишь.
   — Роза, но ведь если он за нами следил, то должен знать, что мы только что сели в поезд!
   Эмили была уверена: если он и в самом деле ее подозревает, то эта уловка не сработает. Поэтому она просто отвернулась и уставилась в окно.
   — Прошу извинить меня, эти места свободны?
   Голос был глубокий, с приятной хрипотцой. Бархатистый тембр вызвал в воображении Эмили картину ужина с вином при свечах. Раньше, на вокзале, она была слишком взволнована, чтобы это заметить. Любопытство заставило ее незаметно скосить глаза, и она увидела, что владелец этого обворожительного голоса указывает на кресла напротив.
   — Пожалуйста, эти места не заняты, — вежливо ответила Роза. — Если только вы любите ехать спиной по ходу поезда.
   — Это меня не волнует.
   — А вот я терпеть не могу ехать задом наперед, сэр, — кокетливо произнесла Роза.
   — Позвольте представиться. Меня зовут Джош Маккензи.
   — А я — Роза Дюбуа.
   — Очень приятно, мисс Дюбуа.
   Наступила неловкая пауза. Было ясно: Джош ждет, чтобы Эмили тоже представилась, поэтому она слегка повернула голову, кивнула и снова уставилась в окно.
   — Прошу меня извинить. Это моя подруга Эм… Эмма.
   — Очень приятно, мисс…
   — Лэйн. Дорогая Эмма немного нездорова. Ее укачивает. Вы понимаете?
   — О да, конечно. Я надеюсь, что это несчастное столкновение на станции не причинило вам большого вреда, мисс Лэйн?
   На сей раз Эмили не могла избежать ответа.
   — Нет, нет, не беспокойтесь, мистер Маккензи.
   И она закрыла глаза в надежде отбить у него охоту втягивать ее в дальнейший разговор.
   — И куда же направляются молодые леди?
   — В Нью-Мексико, — быстро ответила Роза.
   — А, понятно. У вас там родственники?
   — Нет, но скоро, к счастью, будут, — продолжала Роза беспечно. — Я собираюсь выйти замуж.
   — В самом деле?
   И Роза начала так вдохновенно врать, что ее голос даже повысился на целую октаву.
   — Мой будущий муж — владелец большого ранчо.
   — Значит, скоро Нью-Мексико станет вашим домом. Кто же ваш счастливый избранник?
   Роза смущенно улыбнулась.
   — Вообще-то я его еще не встретила, но совершенно уверена, что встречу. А пока этого не произошло, Эмма и я собираемся работать в ресторане Гарви официантками.
   Маккензи усмехнулся:
   — Я в восторге от вашей уверенности, мэм, и преисполнен сочувствия ко всем тем бедным молодым людям, которых вы очаруете.
   Роза снова улыбнулась.
   — О, благодарю вас, сэр. Это так любезно с вашей стороны.
   — Мне кажется, у вас небольшой южный акцент, мисс Дюбуа?
   — Боже милостивый, мистер Маккензи! Да вы очень наблюдательны. Из вас бы вышел отличный детектив!
   — Так я и есть детектив. Я сотрудник агентства Пинкертона. Эмили вздрогнула, и Роза толкнула ее локтем в бок.
   — Как интересно! Ты слышишь, Эми? Мистер Маккензи работает в частном агентстве Пинкертона. Сейчас же расскажите нам, мистер Маккензи, кого вы в данный момент преследуете? Наверное, какого-нибудь отъявленного негодяя или убийцу?
   — Нет. Сейчас я ищу одну молодую женщину.
   — Боже милостивый! — воскликнула Роза. — Не могу поверить, что у такого симпатичного молодого человека могут быть проблемы с девушками.
   Джош вынул из кармана фотографию.
   — Вот, кстати. Вы не видели где-нибудь вот эту юную леди? Ее зовут Эмили Лоуренс.
   Роза внимательно изучила снимок и покачала головой:
   — Нет, я никогда раньше ее не видела. Эми, посмотри, какая хорошенькая.
   Эмили взглянула на фотографию, но сквозь толстые стекла очков все выглядело таким искаженным, что она даже не смогла узнать свое лицо.
   — Какое же ужасное преступление совершила эта женщина, мистер Маккензи?
   — Ничего серьезного. Просто отец хочет вернуть ее домой.
   Эмили встрепенулась. Ее возмутило, что этот человек занимается таким неблаговидным делом. Получать деньги за то, чтобы силой вернуть женщину туда, откуда она спаслась бегством! Это просто взбесило Эмили.
   — Я думаю, если бы эта Лоуренс захотела вернуться домой, она бы это сделала. На фотографии она выглядит достаточно взрослой и, наверное, сама в состоянии решить, как ей поступать.
   — Возможно, вы правы, мисс Лэйн, — ответил Джош, засовывая карточку обратно в карман. — Благодарю вас за помощь. Я думаю, мне стоит поискать кондуктора.
   Он приподнял шляпу, прощаясь.
   — Доброй ночи.
   Роза вдруг решительно поднялась со своего места.
   — Мистер Маккензи, я хотела бы попросить вас несколько минут посидеть с моей подругой. Боюсь оставлять се одну, когда она плохо себя чувствует.
   — Буду рад оказать вам услугу, — ответил он.
   Роза ласково положила руку на плечо Эмили и как бы невзначай сильно сжала его.
   — Дорогая, я сейчас вернусь, — произнесла она тоном, в котором звучало скорее предостережение, чем беспокойство о здоровье подруги. — Закрой глаза и постарайся заснуть, пока меня не будет.
   И она быстро пошла в дальний конец вагона.
   Эмили была в замешательстве. Что там Роза еще задумала? Этот противный детектив уже собирался уходить, а она, наоборот, остановила его. Эмили прикрыла глаза, надеясь, что это поможет ей избежать разговоров.
   Однако это не помогло, потому что почти сразу же она с ужасом услышала, как ее спутник произнес:
   — Я заметил, что у вас совсем другой акцент, чем у мисс Дюбуа, мисс Лэйн.
   — Да, я несколько лет жила на Западе. Он кивнул:
   — Тогда все понятно.
   — А вы что, специалист по акцентам, мистер Маккензи?
   — Не совсем специалист, просто я умею по выговору определить, откуда человек родом, и мне это часто помогает в моей работе.
   — И вы называете работой выслеживание невинных женщин, которые бегут прочь из ненавистного дома?
   — Да, после того как они украдут из этого самого дома приличную сумму денег.
   Что такое он говорит? Те деньги, которые она взяла с собой, были завещаны ей матерью!
   — Вообще-то, мисс Лэйн, я обычно не берусь за такие дела. Мне поручили его, потому что я не совсем поправился после недавней стычки, случившейся во время моего последнего задания. Обычно я выслеживаю более серьезных преступников — грабителей банков и поездов, убийц и прочих малосимпатичных личностей.
   — Так, значит, вы были ранены? Как же это случилось?
   — Это моя работа.
   — Какой вы храбрый, мистер Маккензи. Совсем как в книге «В Долине Смерти»!
   — Вы опять ошибаетесь, мисс Лэйн. Никаких Долин Смерти, никаких пушек. Он выстрелил мне в спину. Мне кажется, что вы просто хотите уколоть меня, чтобы хоть как-то расплатиться за столкновение на станции, мисс Лэйн.
   — Наверное, так оно и есть. Прошу простить меня, мистер Маккензи.
   В замешательстве она прикрыла глаза и успокоилась лишь тогда, когда вернулась Роза.
   Как только Маккензи ушел, Эмили набросилась на подругу:
   — С какой стати тебе взбрело в голову его задерживать? Роза самодовольно улыбнулась:
   — Надо было перехватить кондуктора, прежде чем он до него доберется. Я договорилась с этим замечательным человеком, которого, кстати, зовут Чарли, и еще с Амосом, проводником, что если они нам помогут, то смогут обедать в нашем ресторане.
   — Но это не наш ресторан, Роза! И каждый их обед будет стоить мне доллар и пятьдесят центов. А я зарабатываю только семнадцать долларов и пятьдесят центов в месяц. Эти обеды, которые ты им так щедро пообещала, съедят всю мою месячную зарплату, — и даже больше.
   — Но все равно это лучше, чем вернуться домой, разве не так? Они обещали сказать, будто узнали Эмили Лоуренс, когда Маккензи покажет им твою фотографию. Еще они скажут, что пару дней назад она ехала на их поезде в сторону Сент-Луиса.
   — А они не спросили, зачем тебе это нужно?
   — Конечно, спросили. Я рассказала им, что Эмили — наша хорошая подруга, которая сбежала от отца, потому что он плохо с ней обращался.
   Эмили наконец облегченно вздохнула. План Розы был неплох, и если он сработает, они смогут избавиться от этой ищейки Пинкертона. Улыбнувшись, она откинулась на сиденье и закрыла глаза.
   Через несколько мгновений она уже спала.
   На следующее утро Эмили и Роза сошли с поезда, чтобы позавтракать. Размахивая рукой с театральной драматичностью, помощник официанта в белой куртке, похожий на зазывалу в ярмарочном балагане, бил в гонг, приглашая пассажиров в ресторан Гарви.
   — Я такая голодная, что могу съесть пятифунтовый стейк, — заявила Эмили, как только они вошли в ресторан.
   Там их встретили пятнадцать приветливо улыбающихся официанток.
   — Доброе утро, — сказала одна из них, провожая подруг к круглому столику, покрытому белой льняной скатертью и сервированному хрустальными бокалами и прекрасной фарфоровой посудой.