Ли Эйна. На холмах любви

   Там стояло несколько больших деревянных скамей с высокими спинками и вышитыми подушками, а на сиденьях ради удобства лежали кружевные вязаные покрывала. Вдоль стен стояли массивные столы и скамьи без спинок. Один стол, сработанный в пятнадцатом веке, был ужасающих размеров – двадцать футов в длину. Его крышку из мозаичного мрамора поддерживали три пары ножек в виде резных колонн.
   На стенах висели картины и гобелены. Камин занимал всю противоположную стену этого огромного зала. Над ним был прибит герб Керклендов – скрещенные клейморы.
   «Очевидно, здесь только принимают гостей и устраивают балы, – мелькнуло в голове у Бет. – Для двоих эта комнатка великовата».
   В центре обеденного зала стоял длинный полированный стол. Вокруг него – резные деревянные стулья с подлокотниками. Сиденья их были обиты темно-красным шелком, а высокие спинки вышиты ярко красными и золотыми нитями. У одной из стен высился буфет, а напротив него помещался массивный резной сундук.
   Когда девушек проводили в библиотеку, им стало ясно, где члены этой семьи проводят свободное время. Огромный письменный стол с откидной крышкой спереди и по бокам был облицован ореховым деревом с инкрустацией из древесины разных пород. В одном из углов библиотеки стоял маленький столик для игры в шахматы; его крышка, в виде шахматной доски, была сделана из квадратиков слоновой кости и перламутра; вокруг столика стояли четыре кресла.
   Перед камином в библиотеке располагалось кресло с высокой спинкой, на золоченых лапах из черного дерева; обито же это роскошное кресло было тканью винно-красного, темно-синего, голубого, золотого и пурпурного цвета.
   Две стены от пола до потолка заняли полки с книгами. Пол устилали роскошные ковры.
   Еще несколько широких кресел эпохи барокко только подчеркивали строгость всей обстановки, но насыщенная цветовая гамма делала ее достаточно уютной.
   Элизабет провела пальцами по изящному клавесину, клавиатура которого была сделана из слоновой кости, а корпус – из дерева с золотой инкрустацией.
   – Это подарок Джеймса Грэхема, когда он вернулся с континента, – объяснил Дэвид, заметив ее жест. – Но к сожалению, у нас никто не умеет на нем играть.
   – О, Бет чудесно играет! – произнесла Анна.
   – А моя кузина – не хуже, – быстро добавила Элизабет.
   – Значит, можно надеяться, что вскоре мы услышим нежные звуки музыки, – улыбнулся молодой человек.
   – Лорд Блейкли, здесь так красиво, – сказала Анна, когда они вернулись в большой зал. – Ты согласна со мной, Бет?
   Та кивнула.
   – Кое-кто из нас, дикарей, склонен к утонченности, – Дэвид бросил насмешливый взгляд на Элизабет. – Вот почему нам часто приходится похищать какую-нибудь благородную девицу из Лоуленда – чтобы она смягчила наши варварские замашки.
   Элизабет не понравилось это замечание, и она сделала вид, что не слышала.
   Но тут в комнату вошел высокий седовласый человек. Мужчины обнялись, а потом повернулись к дамам.
   – Отец, я с удовольствием представлю вам леди Элизабет Скотт и ее кузину леди Анну Барди. Его милость граф Керкленд.
   Леди низко присели, склонив головы в знак почтения.
   – Я, видите ли, не король, – прозвучал глухой голос, – поэтому, дорогие леди, прошу вас подняться. Иначе, чтобы побеседовать с вами, мне придется встать на колени. Но тогда мои дряхлые косточки рассыплются.
   Элизабет выпрямилась и взглянула в темно-синие глаза графа.
   – Леди Элизабет, – проговорил старик, поднося ее руку к губам. Потом он также любезно поцеловал руку Анны. – Как вы красивы, моя дорогая, – повернулся лэрд Керкленд к Элизабет. – В последний раз я видел вас, когда вы были пятилетней девочкой. Моя семья и я провели приятнейшую неделю с вашей семьей в замке Бэллантайн. Вы помните?
   – Боюсь, что не очень, лэрд Керкленд, – ответила Элизабет.
   Удивительно! Она, оказывается, уже встречалась с этим человеком! И со своим будущим мужем тоже! Следующая фраза старого лэрда удивила девушку еще больше.
   – Я очень сожалею, что моего сына, лорда Эшли, в настоящий момент нет дома. Я послал ему письмо. Думаю, он скоро приедет. Однако его отсутствие позволит мне получше познакомиться с вами.
   – Не буду отрицать, милорд, что я была бы рада получше познакомиться и с моим будущим мужем.
   Лэрд чуть заметно улыбнулся. Эта девушка оправдала его ожидания. Она хороша собой, умна, остроумна и энергична. Только ей под силу будет удержать его бродягу-сына. Если бы, подумал он, ему удалось завлечь домой этого болвана!
   Старик не знал, что Элизабет тоже изучает его. Девушка сразу догадалась, что этот человек болен. Он часто кашлял, то и дело поднося ко рту носовой платок. Но несмотря на недуг, он сохранил гордую осанку. Элизабет сожалела, что не помнит встречи с этим изможденным болезнью человеком в те времена, когда он был здоров и крепок.
   – Мое здоровье слабеет, – извинился он после очередного сильного приступа кашля. – Мне необходимо отдохнуть. Но надеюсь, пообедаем мы вместе. Дэвид, ты проводишь леди в их комнаты? Леди Элизабет будет жить рядом с Робертом, а леди Анна – напротив.
   Спальня оказалась самым удивительным из всего, что Элизабет видела в этот день. Кровать с бледно-зеленым пологом; низкая скамеечка, обитая светло-желтым шелком. Подле кровати стоял стул для одежды, инкрустированный перламутром.
   По обе стороны камина из белого мрамора с тонкими золотыми прожилками стояли, словно в ожидании, кресла, и спинки и сиденья у них были обиты одной и той же материей. Перед камином на полу лежал зеленый ковер с замысловатым узором. Одну из стен почти полностью занимал большой платяной шкаф, створки которого были задрапированы льняным полотном. Маленький туалетный столик стоял около зеркала. Сверху он был расписан чудесными розами.
   Казалось, что в комнате когда-то жила женщина.
   – Эту комнату обставила моя покойная матушка, надеясь, что у нее когда-нибудь будет дочь, – объяснил Дэвид, догадавшись, о чем думает Элизабет.
   Оставшись одна, девушка выглянула в окно. Из него открывался замечательный вид на горы. Пейзаж все еще был окрашен в осенние цвета – золотой и красный. И так странно выглядели рядом с разноцветными деревьями зеленые сосны. Элизабет не могла оторвать восхищенного взора от этой красоты.
   Поблаженствовав в горячей ванне, она переоделась, чтобы сойти к обеду. По какой-то необъяснимой причине ей хотелось понравиться старому лэрду. Он чем-то напоминал девушке отца. Элизабет догадывалась, почему лорд из Хайленда и ее отец стали близкими друзьями.
   Стук в дверь прервал ее мысли. В комнату вошла Анна. Всю дорогу до Эшкерка Дэвид Керкленд почти не отходил от Анны, и девушки давно уже не имели возможности пошептаться наедине. Глядя на кузину, Элизабет почувствовала в ней перемену. С тех пор как умер Саймон, которого Анна любила безумно, девушка потеряла вкус к жизни. Теперь она словно ожила. Бет не была наивна, она понимала, что не последнюю роль в «оживлении» ее сестры сыграл лорд Блейкли.
   – У тебя удобная комната? – спросила Элизабет, подозревая, что Анне было бы удобно и в темнице, лишь бы поблизости находился Дэвид Керкленд.
   – Да, Бет! А твоя? Мы с тобой так давно не говорили наедине. Ты еще не смирилась со своим будущим замужеством?
   – Я никогда не смирюсь с замужеством, к которому меня принуждают, – возразила девушка. – И я не забываю, что лорд Эшли не похож на Дэвида Керкленда, иначе он был бы дома, а не воевал.
   – Дэвид сказал, что он ведет семейные дела. У них есть свои корабли. Его дядя и двоюродный брат служат капитанами на этих кораблях.
   – Если бы их доходы были связаны с морем, лорда Эшли должны бы интересовать корабли, а не военное дело.
   – Дэвид сказал, что генерал Монтроз и Роберт очень дружны. Вот почему Роберта всегда интересовало военное дело. Если Роберта убьют, Эшкерк наследует Дэвид. Он обещал отцу оставаться дома.
   – Дэвид сказал то, Дэвид обещал се, – передразнила сестру Элизабет. – Кажется, Дэвид Керкленд стал для тебя много значить.
   Румянец, появившийся на щеках Анны, подтвердил подозрения Бет.
   – Да, наверное. – Она тихонько вздохнула. – Ох, Бет, он мне действительно нравится. С тех пор как умер Саймон, со мной такого не бывало. Дэвид такой ласковый, такой умный и...
   – ...такой высокий и красивый, – подхватила сестра.
   – Скажи мне честно, Бет, как ты думаешь: я ему нравлюсь?.. Он такой привлекательный!
   – А что, разве его брачный договор не заключен заранее, как у лорда Эшли?
   – Он был составлен, но бедная девочка умерла еще ребенком. Когда Роберт поднял шум из-за того, что его заставляют жениться, Дэвид пригрозил, что уйдет в монастырь, если его тоже будут принуждать.
   Девушки засмеялись. Да, несладко приходится старику лэрду с его бунтарями-сыновьями.
   – Ну, если это так, почему бы Дэвиду Керкленду не заинтересоваться тобой? – Элизабет обняла кузину. – И кроме того, если меня заставляют выйти за неотесанного горца, будет только справедливо, если ты разделишь со мной мое несчастье.
   – Несчастье! – фыркнула Анна. – Я так не думаю, Бет. В конце концов Роберт Керкленд – брат Дэвида. Должно же быть у них что-то общее. А я не могу представить себе, что брак с Дэвидом – это горе. Нет, дорогая кузина, я начинаю верить, что твой брак с Робертом Керклендом вовсе не такая уж беда.
   – Et tu, Brute!^[19] – вздохнула Элизабет и театральным жестом схватилась за сердце.
   Девушки рассмеялись и пошли к обеду.
   Дэвид разговаривал с красивой маленькой белокурой дамой. Заметив вошедших, молодой человек повернулся к ним.
   – А, вот и они, – проговорил он, обращаясь к своей маленькой собеседнице. – Леди Элизабет и леди Анна, позвольте представить вам мадемуазель Дезире дю Плесси.
   Молодая дама приветливо улыбнулась, ее взгляд задержался на Элизабет. Та почувствовала, что не нравится незнакомке, но не поняла почему. Если эту женщину интересует Дэвид, угрозу для нее представляет Анна, а не она, Элизабет. Однако девушка уже где-то слышала имя блондинки. Может быть, встречала ее на каком-нибудь балу?
   Бедная Анна! Ну и соперница ей досталась! Такая красотка затмит любую женщину. Стоит ей глазом моргнуть, и любой муж забудет свою жену.
   И имя-то какое необычное. Дезире дю Плесси. Где же она слышала его?
   И вдруг... Элизабет вспомнила слова Уолтера Кэмпбелла: «А что вы скажете о вашем нареченном? Эшли не скрывает своей связи с Дезире дю Плесси... Она уже много лет его любовница».
   Глаза Элизабет расширились. Немыслимо! Невероятно! Эта женщина – угроза не для Анны, а для нее самой! Это – любовь ее будущего мужа!
   Дэвид заметил, как Элизабет изменилась в лице, и догадался, что она поняла, кто такая Дезире. Однако Бет сразу же овладела собой. Никто не догадается, что ей известна тайна француженки. Керкленд был восхищен поведением девушки.
   «Молодчина эта Элизабет», – подумал он.
   А Дезире дю Плесси тихо вздохнула. Будущая жена Роберта – сила, с которой не так-то просто будет справиться. Знай ее мысли Элизабет, это ее утешило бы.
   На следующий день лорд Керквуд слег в постель. Его состояние быстро ухудшалось. Дэвид послал гонца отыскать Роберта и сообщить ему о болезни отца. Элизабет каждый день по нескольку часов проводила у постели старика. Они вместе смеялись, когда он рассказывал ей о своих юношеских шалостях, о любовных похождениях, о ратных подвигах. Старый лэрд рассказывал девушке и о ее матери, на которую Бет была очень похожа.
   Дни шли. Миновало две недели. За такое короткое время Элизабет привязалась к графу. Сердце ее сжималось при мысли о том, что вскоре она потеряет его.
   Роберта все не было. Элизабет начинала злиться на молодого безмозглого болвана Керкленда. Единственное, чему она была рада, – так это тому, что Роберт разлучен со своей любовницей, которая, к великому сожалению, теперь пребывала у нее под носом. Днем Элизабет ездила верхом вместе с Дэвидом и Анной, а чаще – с Тимзом, который по-прежнему был безраздельно предан ей.
   Как-то Элизабет предложила что-нибудь почитать больному вслух.
   – Что бы доставило вам удовольствие? – спросила она графа.
   Зная, что она все сильнее гневается на Роберта, старик не удержался и сказал:
   – Я бы предложил «Укрощение строптивой», но надеюсь на то, что это окажется «Все хорошо, что хорошо кончается»^[20].
   – Если бы сейчас была не осень, – парировала Элизабет, – я бы сказала, что вы страдаете от слишком большой дозы «Сна в летнюю ночь».
   Лорд Керквуд рассмеялся.
   – По правде говоря, дорогая моя Элизабет, меня всегда привлекал тот меланхолик датчанин. Поэтому пусть это будет «Гамлет».
   И с тех пор, каждый вечер после обеда, Элизабет можно было найти у постели графа читающей ему книгу.

Глава 7

   Дэвид Керкленд сидел в библиотеке, когда приехал Роберт. Братья обменялись рукопожатием. Потом, отбросив всякую сдержанность, они обнялись.
   – Ей-богу, Роберт, как хорошо, что ты здесь! – воскликнул Дэвид. Он отстранился от брата, чтобы рассмотреть его. На лице молодого человека была написана радость.
   Роберт тоже улыбался. И вдруг стал серьезным. Радость, только что сиявшая в его глазах, сменилась тревогой.
   – Как отец, Дэвид? Брат покачал головой.
   – Доктор говорит, что надежды почти нет. Это только дело времени. Слава Богу, что ты вернулся. Он очень хочет тебя видеть. Думаю, поэтому он еще держится.
   – Я немедля пойду к нему. – Роберт положил на скамью свой шлем с плюмажем, снял шпагу в ножнах и плед. Кивнул брату и вышел.
   Он влетел в отцовскую спальню, жестом велел служанке удалиться и сел на ее место у постели больного.
   Морщины, избороздившие лицо старика, были похожи на русла рек. Некогда темные волосы лорда Керквуда побелели, сейчас они лежали на подушке густыми волнами. Роберт осторожно сжал отцовскую руку.
   Почувствовав прикосновение, граф медленно открыл глаза. «Любимые глаза, – подумал Роберт. – Скоро вы закроетесь навеки...»
   Однако это «скоро» еще не наступило. Отец хитро смотрел на сына. А Роберт, весь во власти нахлынувших чувств, прижался губами к его руке.
   – Итак, блудный сын вернулся, – проговорил граф слабым голосом. Но даже на смертном одре этот человек продолжал шутить. – А я-то все не мог придумать, как вернуть тебя домой. Раньше надо было послать весточку – ты бы живо прискакал.
   Роберт подхватил:
   – А-а, так вы охотились на сына! Что ж, вы его поймали. Теперь можно устроить охоту с гончими.
   Лорд Керквуд вздохнул, глаза его загорелись.
   – Поздновато ты приехал, сын... Как хороша была последняя охота! Я до сих пор слышу лай собак. Подо мной сильный конь, он мчится по замерзшему ручью, лицо обдувает ветер с вершин Бен-Невиса.
   – Ах, Роберт, как бы мне хотелось еще раз пережить все это!
   – Так и будет, отец. И много, много раз. Лорд Керквуд посмотрел на сына.
   – Вот как, Роберт? А может быть, для меня настало то время, когда человек уже отвергает будущее и обращается к прошлому?
   – Нет, отец, в будущем вас ждет еще много хорошего.
   – Однако в прошлом заключено гораздо больше. – Лорд Керквуд задумчиво глядел в пространство. – Я снова слышу, как весело и мелодично смеется моя дорогая Кэтлин. Мы с ней идем летним утром по вересковой пустоши. Я снова чувствую, как это восхитительно – держать на руках новорожденного сына. И как же естественно и просто происходит это перемещение в прошлое! Радости минувшего так богаты, так драгоценны!
   Улыбка показалась на лице старца, его глаза закрылись, и он снова задремал.
   Роберт откинулся назад, по-прежнему сжимая отцовскую руку. Бедный отец! Как изнурила болезнь его когда-то сильное тело. Отец его был лучшим среди Керклендов. С каким достоинством все эти годы он руководил их кланом и воодушевлял своих сородичей! Отец не позволял себе ни единого неблагородного поступка. Все пятьдесят восемь лет своей жизни Майкл Керкленд прожил, ни разу не поступившись честью. Двадцать лет назад он овдовел. Будучи лэрдом своего клана, он мудро правил им. И теперь правление это перейдет к его сыновьям.
   Отец закашлялся и проснулся. Роберт протянул руки. Как хотелось бы ему облегчить страдания любимого человека.
   – Нам нужно поговорить, сын мой, – слабым голосом произнес лорд Керкленд, откинувшись на подушки. – Нам нужно обговорить множество вещей. Ты видел леди Элизабет?
   – Вы хотите сказать, что она уже здесь? – удивился Роберт.
   – Она ждет тебя больше месяца.
   «О Боже, – подумал Роберт, – а я-то прислал сюда Дезире! Что за осиное гнездо я устроил в этом доме!»
   В этот момент вошел доктор, и Роберт встал.
   – Я вернусь после вечерней трапезы, – сказал он.
   Лорд Керквуд удержал сына за руку.
   – Приведи леди Элизабет. Мне очень нравится ее общество.
   Роберт несколько мгновений стоял, глядя на отца. Не долго осталось ему жить. Помрачнев, старший сын вышел из спальни.
   Вернувшись в библиотеку, он, совершенно удрученный, рухнул в кресло. Дэвид взглянул на брата и тут же налил ему вина. Роберт мгновенно осушил стакан и протянул его за второй порцией.
   – Как могло случиться, что он так быстро одряхлел? – Молодой человек чуть не плакал. – Ах, если бы я вернулся пораньше! Когда мы виделись с ним в последний раз, он был вполне здоров и прекрасно держался на ногах.
   – Врач говорит, что его снедает какая-то другая болезнь, а не просто чахотка, – вздохнул Дэвид. – Его мучает жестокая внутренняя боль. Я начал искать тебя, как только его состояние ухудшилось, но Монтроз играл в кошки-мышки с Аргайлом, и найти тебя было нелегко. Мой гонец напал на твой след в Блэр-Кэсле совершенно случайно.
   – Я ни в чем тебя не виню, Дэвид, – успокоил Роберт брата. – Во всем виноват я, и только я. Я получил послание от отца в Перте, но он ничего не сообщал о своей болезни. А я вовсе не собирался мчаться домой сломя голову ради того, чтобы вступить в брак, который меня совсем не прельщает. – Молодой человек посмотрел на брата. – Как я понял, моя будущая жена уже ждет меня здесь?
   – Да. – Дэвид сразу развеселился. – Знаешь, заставлять ждать леди хуже, чем идти в бой с самым страшным врагом. Не завидую я тебе. Готовься к нелегкой битве.
   – Видно, девчонка строптива, – вздохнул Роберт. – А что мне делать с мадемуазель дю Плесси? Не может ведь она оставаться здесь, в одном доме с моей будущей женой?
   При упоминании о Дезире Дэвид лишь покачал головой.
   – Роберт, ты знаешь, я никогда не вмешивался в твои отношения с женщинами. Но по-моему, ты перегибаешь палку. Скажи мне хотя бы одно: ты любишь мадемуазель дю Плесси?
   Тот бросил на брата настороженный взгляд.
   – Почему ты спрашиваешь?
   – Вот уже несколько дней как она уехала погостить в Киндерик по приглашению лорда Лэнгли. Завтра утром она должна вернуться... Она отзывалась о Роджере как о «старом добром знакомом».
   – Ну что ж, по крайней мере сегодня можно ни о чем не беспокоиться, – облегченно вздохнул Роберт. – Я должен найти какой-нибудь способ, чтобы отправить ее в форт Линнхай, а потом мы что-нибудь придумаем. К несчастью, в этом городе сейчас полно Кэмпбеллов.
   – Может быть, дорогой братец, когда ты увидишь леди Элизабет, ты забудешь свою француженку.
   Смех Роберта был ответом на эти слова.
   – Мой юный и наивный братец, можешь не сомневаться: если меня и вынудят выполнить этот смехотворный договор, я все равно ни за что не променяю Дезире дю Плесси на эту строптивую англичанку. И не вздумай поучать меня.
   В десятый раз за последний час Роберт взял с каминной полки медные часы, нахмурился, а затем со стуком поставил их обратно. Носком сапога он сердито пнул горящее полено, потом отвернулся от камина и вновь наполнил кружку.
   Анна Барди бросила встревоженный взгляд на Дэвида Керкленда. Тот только пожал плечами. Он понял, что битва уже началась.
   – Мне кажется, что, несмотря на несчастливые обстоятельства, которые привели вас домой, вы все же можете утешиться тем, что вам не придется принимать участия в сражениях, – попыталась завязать разговор Анна.
   Однако Роберт был поглощен своими мыслями и не услышал ее. Он повернулся.
   – Простите, леди Анна, вы что-то сказали? Анна кашлянула.
   – Мне кажется, что вам должен быть по душе этот временный отдых от войны.
   – О да. – И Роберт вновь замолчал. Беседа обещала быть весьма занимательной.
   Чтобы спасти положение, Дэвид предложил:
   – Почему бы нам не сыграть в карты? Роберт взглянул на брата и поморщился.
   – Я не имею обыкновения развлекаться карточной игрой, когда обед стынет вот уже больше часа. Скажите, леди Анна, эти опоздания... Госпожа Скотт всегда заставляет себя ждать?
   – Я не представляю себе, что ее могло задержать. Бет всегда очень пунктуальна, – защищалась Анна.
   – Значит, остается предположить, что это делается намеренно,– заявил Роберт.
   И он вышел из зала. Дэвид выглянул за дверь. Так и есть. Его брат, охваченный гневом, поднимался по лестнице, шагая через две ступеньки. Дэвид вернулся к Анне, хмыкнул, взял в руки свою кружку и произнес:
   – Ну, дорогая Анна, мне кажется, первый поединок рыцарского турнира начался!
   Элизабет Скотт медленно расчесывала свои длинные золотистые локоны, и они, как блестящий плащ, покрывали ее плечи. Девушка не торопилась, хотя и знала, что уже на час опаздывала к обеду.
   «Итак, могущественный Хайлендский лев наконец-то вернулся, – думала она. – Что ж, прекрасно! Он заставил меня ждать целый месяц, так что мы будем не совсем квиты, если я заставлю его прохлаждаться всего часок». Элизабет надушилась, потом сняла белый пеньюар. Она потянулась за платьем, как вдруг дверь распахнулась. Девушка, испуганная, обернулась, и платье выскользнуло у нее из рук.
   Она без всяких объяснений поняла, что незнакомец, стоящий перед ней, – Роберт Керкленд. «Какой красавец!» Ни белая рубашка с расстегнутым воротником, ни черные штаны, облегающие его длинные ноги, не могли скрыть его мощных мускулов. «И силен, наверное...» Захлопнув дверь, Роберт прислонился к ней и теперь исподлобья смотрел на Элизабет. «А глаза! Темно-синие, как у отца! И ресницы... длинные... густые...» Незнакомец гордо вскинул голову. «А волосы... Настоящая грива!» Керкленд скрестил руки на груди. «И гордый какой... Было бы чем гордиться! Притащил сюда свою красотку... Вот уж точно – бык. Ну ничего, мы тебя обхитрим. И хомут на шею наденем. И в плуг запряжем. Да еще радоваться будешь. Ну что смотришь? В молчанку играть собрался?»
   Элизабет поджала губы, протянула руку к пеньюару и прикрыла наготу.
   – Мне кажется, сэр, вы ошиблись дверью. Ваша ла франсэ живет во флигеле.
   Презрительная ухмылка появилась на его загорелом лице. «Так бы и надавать тебе по щекам, чтобы не улыбался когда не надо».
   – Сударыня, мы ждали вас целый час. – Его спокойный голос вовсе не соответствовал гневу, который бушевал в его душе.
   – А я, сэр, ждала вашего появления целый месяц, – бросила она.
   – О, если бы я знал, что вы так страстно ждете меня, сударыня, я, конечно же, ни дня не стал бы медлить, – насмешливо откликнулся Роберт.
   – Страстно? Ничего подобного, милорд.
   – Как бы то ни было, миледи, – Роберт дерзко разглядывал ее, – кажется, я поступил неправильно!
   Он медленно открыл дверь, собираясь выйти, но потом обернулся:
   – У вас есть пять минут, сударыня, чтобы присоединиться к нам – в платье или без оного. Выбор я предоставляю вам.
   Этот приказ был произнесен голосом, не предвещающим ничего хорошего.
   В самую последнюю из отведенных ей пяти минут Элизабет Скотт вошла в обеденный зал. Дэвид, сидевший рядом с Анной, поднялся, но Роберт не сделал ни малейшей попытки встать. Элизабет опустилась на стул рядом с ним.
   Стоящее во главе стола пустое кресло и прибор перед ним напоминали об отсутствующем лэрде. Элизабет послала Дэвиду виноватую улыбку, но тот подмигнул ей с видом заговорщика.
   Подали маленькие дымящиеся миски с куриным бульоном, заправленным луком. Элизабет старалась не обращать внимания на человека, сидящего рядом с ней. Она пила ароматный горячий бульон, но время от времени поглядывала в его сторону. Самое главное, чтобы этот храбрый воин не заметил, что она смеется над ним.
   Элизабет взяла кусок копченой лососины, лежавшей на серебряном подносе, но отказалась от предложенного ей хэггиса – бараньего рубца, начиненного потрохами со специями. Позже, завершив обед маленькими сладкими булками с изюмом и цукатами из апельсинов, айвы и миндаля, Дэвид Керкленд с сытым видом откинулся на спинку стула и произнес:
   – Ардис превзошла самое себя этим хэггисом. Он был восхитителен.
   – Да уж, никто не умеет приготовить хэггис, как она, – подтвердил Роберт.
   – А я его терпеть не могу. – Элизабет поморщилась. – Только вы, горцы, можете находить удовольствие в поедании внутренностей убитых животных.
   – Мы не можем себе позволить что-либо выбрасывать, – попытался оправдаться Дэвид.
   – Я бы не сказала, что вы бедствуете, – возразила Элизабет.
   – Деньги нам дает море, сударыня, но кормит нас земля. Хайленд, к сожалению, отнюдь не так плодороден, как Лоуленд. Овечьи потроха составляют основу нашего питания, равно как и овсянка.