Страница:
– Ну конечно, вы будете стрелять из лука, даже если вам протянут мушкет. Потому что вы, видите ли, так привыкли. Дикари – одно слово. – Девушка пожала плечами.
Роберт обернулся к ней:
– Кажется, госпожа Скотт, кто-то должен напомнить вам, что англичане ели хэггис много веков.
– В самом деле, милорд? Но уж конечно, не те англичане, с которыми я общалась.
– Боже, как надоели мне эти англичане, – с отвращением пробормотал Роберт.
– А мне – горцы. Не странно ли, милорд, мы с вами испытываем одинаковые чувства.
– За то время, что мы живем здесь, я его распробовала, – вмешалась Анна. Она терпеть не могла ссор. – Честно говоря, Бет, мне это блюдо стало нравиться.
– Не нужно восхвалять этот гадкий хэггис, – отрезала Элизабет. Ей показалось, что Анна предала ее.
– По-видимому, сударыня, сейчас нужно кое-что другое – напомнить вам, как положено вести себя в обществе, – заявил Роберт.
– Вот тут я полностью с вами согласна, милорд, – кивнула Элизабет. – Такой урок не помешает нам обоим. Я уверена, что ворваться без разрешения в комнату дамы – грубый поступок, и приписать его можно только незнанию, как положено себя вести в хорошем обществе.
Роберт все еще кипел от негодования, но он сразу почувствовал в словах собеседницы признаки coup de grace[21]. Очевидно, что у этой леди есть еще кое-что, кроме острого язычка. За прекрасными карими глазами таится недюжинный ум. И глядя на обращенное к нему очень привлекательное, молодое лицо, на котором читался дерзкий вызов, молодой человек не мог скрыть восхищения. Он поднялся из-за стола, слегка кивнув в знак того, что уступает место победителю. В этот раз она одержала над ним верх.
– Touche[22], сударыня. Приношу извинения за свою неотесанность. Мой поступок непростителен.
И он с усмешкой помог ей подняться. Дэвид Керкленд, помогавший Анне встать из-за стола, наклонился и прошептал ей на ухо:
– Я полагаю, что счет открыт. Каждый заработал по очку.
Когда они вышли из обеденного зала, Роберт положил руку на плечо Элизабет.
– Не будете ли вы добры пройти со мной в комнату моего отца, леди Элизабет? Он просил нас прийти к нему.
– Я могу только надеяться, что это означает перемену в его намерениях относительно нашего брака, – призналась девушка.
Остановившись перед дверью в отцовскую спальню, Роберт повернул Элизабет к себе.
– Мне не совсем понятны причины вашей враждебности. Вы возражаете против этого союза, потому что испытываете отвращение лично ко мне или к браку вообще? – Молодой человек смотрел девушке в глаза.
Элизабет не отвела взгляд. «Этот дикарь, похоже, любит играть в гляделки».
– Какое это имеет значение? Разве можно что-нибудь изменить? – Она попыталась высвободиться, но Роберт крепко держал ее.
– И все-таки, сударыня, скажите. Элизабет вздохнула.
– Ваши слова важны для меня, – медленно проговорил он. – Понимаете... Дело в том... Элизабет, не могли бы мы заключить перемирие? Дни моего отца сочтены. Давайте же не будем волновать его.
Несмотря на возмущение, которое вызывал в ней горец, Элизабет в этот момент испытала к нему сочувствие, потому что увидела страдание в его глазах.
– Вы несправедливы ко мне, сударь. Я привязалась к вашему отцу. И вам не стоит опасаться, что я скажу или сделаю что-нибудь такое, что может повредить ему и усугубить его недуг.
Еще несколько секунд они стояли не двигаясь, Роберт, казалось, смотрел прямо в душу Элизабет. Во взгляде девушки Керкленд увидел боль. Значит, она сказала правду. Молодой человек медленно разжал руки и открыл дверь. Будущие супруги вошли в комнату умирающего.
Глава 8
Глава 9
Роберт обернулся к ней:
– Кажется, госпожа Скотт, кто-то должен напомнить вам, что англичане ели хэггис много веков.
– В самом деле, милорд? Но уж конечно, не те англичане, с которыми я общалась.
– Боже, как надоели мне эти англичане, – с отвращением пробормотал Роберт.
– А мне – горцы. Не странно ли, милорд, мы с вами испытываем одинаковые чувства.
– За то время, что мы живем здесь, я его распробовала, – вмешалась Анна. Она терпеть не могла ссор. – Честно говоря, Бет, мне это блюдо стало нравиться.
– Не нужно восхвалять этот гадкий хэггис, – отрезала Элизабет. Ей показалось, что Анна предала ее.
– По-видимому, сударыня, сейчас нужно кое-что другое – напомнить вам, как положено вести себя в обществе, – заявил Роберт.
– Вот тут я полностью с вами согласна, милорд, – кивнула Элизабет. – Такой урок не помешает нам обоим. Я уверена, что ворваться без разрешения в комнату дамы – грубый поступок, и приписать его можно только незнанию, как положено себя вести в хорошем обществе.
Роберт все еще кипел от негодования, но он сразу почувствовал в словах собеседницы признаки coup de grace[21]. Очевидно, что у этой леди есть еще кое-что, кроме острого язычка. За прекрасными карими глазами таится недюжинный ум. И глядя на обращенное к нему очень привлекательное, молодое лицо, на котором читался дерзкий вызов, молодой человек не мог скрыть восхищения. Он поднялся из-за стола, слегка кивнув в знак того, что уступает место победителю. В этот раз она одержала над ним верх.
– Touche[22], сударыня. Приношу извинения за свою неотесанность. Мой поступок непростителен.
И он с усмешкой помог ей подняться. Дэвид Керкленд, помогавший Анне встать из-за стола, наклонился и прошептал ей на ухо:
– Я полагаю, что счет открыт. Каждый заработал по очку.
Когда они вышли из обеденного зала, Роберт положил руку на плечо Элизабет.
– Не будете ли вы добры пройти со мной в комнату моего отца, леди Элизабет? Он просил нас прийти к нему.
– Я могу только надеяться, что это означает перемену в его намерениях относительно нашего брака, – призналась девушка.
Остановившись перед дверью в отцовскую спальню, Роберт повернул Элизабет к себе.
– Мне не совсем понятны причины вашей враждебности. Вы возражаете против этого союза, потому что испытываете отвращение лично ко мне или к браку вообще? – Молодой человек смотрел девушке в глаза.
Элизабет не отвела взгляд. «Этот дикарь, похоже, любит играть в гляделки».
– Какое это имеет значение? Разве можно что-нибудь изменить? – Она попыталась высвободиться, но Роберт крепко держал ее.
– И все-таки, сударыня, скажите. Элизабет вздохнула.
– Ваши слова важны для меня, – медленно проговорил он. – Понимаете... Дело в том... Элизабет, не могли бы мы заключить перемирие? Дни моего отца сочтены. Давайте же не будем волновать его.
Несмотря на возмущение, которое вызывал в ней горец, Элизабет в этот момент испытала к нему сочувствие, потому что увидела страдание в его глазах.
– Вы несправедливы ко мне, сударь. Я привязалась к вашему отцу. И вам не стоит опасаться, что я скажу или сделаю что-нибудь такое, что может повредить ему и усугубить его недуг.
Еще несколько секунд они стояли не двигаясь, Роберт, казалось, смотрел прямо в душу Элизабет. Во взгляде девушки Керкленд увидел боль. Значит, она сказала правду. Молодой человек медленно разжал руки и открыл дверь. Будущие супруги вошли в комнату умирающего.
Глава 8
После посещения лорда Керквуда Элизабет вернулась в свою комнату. Девушка решила немедленно уехать из Эшкерка.
Роберт Керкленд был слишком груб с ней. Выходить замуж за мужлана девушка не хотела.
А в лорда Керквуда словно вдохнули вторую жизнь – так он был рад возвращению сына. Элизабет показалось, что состояние графа немного улучшилось. «Значит, – подумала она, – если я смогу уехать отсюда на несколько дней, пока Роберт не вернется к Грэхему, свадьбу можно будет отложить».
Она не решалась сообщить о своих намерениях Анне. Кузина, сраженная наповал Дэвидом Керклендом, конечно же, попытается убедить ее остаться. Или, что еще хуже, все расскажет Дэвиду. Поэтому – как ни была ей неприятна необходимость что-то скрывать от Анны – Элизабет решила, что другого выхода у нее нет.
Но куда же ей поехать?
Будь Элизабет в родных краях, нашлось бы десяток мест, где она могла бы остановиться. Но здесь, в Хайленде, у нее нет ни единого человека, к которому можно обратиться за помощью. За исключением Тимза. Но мальчик предан своему господину. Он обязательно выдаст ее. И вдруг Элизабет осенило – она вспомнила, что Уолтер Кэмпбелл часто приезжает в замок своего дяди, Инней, находящийся рядом с фортом Линнхай. Если бы она смогла добраться туда, она была бы в полной безопасности.
Девушка подошла к столу и набросала записку Анне, сообщая, куда она направляется. Потом нашла свой плащ и открыла дверь.
Окинув взглядом холл и убедившись, что он пуст, Элизабет бесшумно спустилась вниз. Она прокралась через большой зал мимо библиотеки. Там горел свет. Очевидно, либо Роберт, либо Дэвид еще не легли. Беглянка выскользнула за дверь, не замеченная никем из обитателей замка.
Элизабет понимала, что самым трудным будет добыть лошадь. Если в конюшне кто-то есть, ее планы рухнут. Она пересекла двор и вошла в конюшню.
Уилл, главный конюх, был занят уборкой в стойлах. Девушка спряталась за бочкой, решив дожидаться, пока он не управится с работой; но чем дольше она будет ждать, тем больше будет опасность, что в конюшне появится еще кто-нибудь.
Ее худшие опасения оправдались: пришел сам Роберт Керкленд.
– Оседлай Шэлира, Уилл, – приказал Роберт. – Что-то мне не по себе сегодня. Решил немного проехаться.
– Хорошо, сэр Роберт. – Конюх направился к стойлу, в котором стоял гнедой жеребец Роберта.
– А как там старый-то лэрд, сэр Роберт? – спросил он, седлая коня.
– Боюсь, что мы скоро его потеряем, Уилл, – грустно ответил Роберт, и на мгновение Элизабет стало жалко этого надменного болвана.
– Печальный то будет день для нашего клана, когда старый лэрд помрет. Хороший он человек, сэр Роберт.
Роберт похлопал конюха по плечу:
– Спасибо, Уилл. Ты хорошо служил ему.
«У моего нареченного такая осанка, что даже в темноте поймешь, что это лорд, – подумала Элизабет. – Сейчас он похож на волшебника. Темный. Мрачный. И душа у него, наверное, такая же».
Девушка терпеливо ждала, когда Роберт уедет. Хорошо, что он решил прокатиться. Теперь ей не составит труда взять лошадь.
Спустя несколько минут после его отъезда Бет вышла из своего укрытия.
– Добрый вечер, Уилл. Хочу прокатиться. Ты не оседлаешь мою кобылку Шебу?
Главный конюх удивленно глянул на нее, и Элизабет одарила его двусмысленной улыбкой.
– А сэр Роберт уже уехал?
«Угу! – подумал Уилл. – Видать, молодой лорд и его леди собрались вдвоем поехать в лесок! Уж этот мне сэр Роберт. Ни одна красотка не устоит перед ним. Даже такая распрекрасная, как эта вот леди Элизабет».
Еще через несколько минут Элизабет, не скрываясь, выехала через боковые ворота, благословляя Роберта Керкленда за единственный добрый поступок, который он, вероятно, совершил за всю свою жизнь.
Девушка пустила кобылку галопом, чтобы скорее отъехать как можно дальше от Эшкерка. Кобылка бежала ровно и легко. После своего приезда в замок Элизабет часто ездила на ней и хорошо знала ее повадки. Оказавшись на безопасном расстоянии, всадница перешла на рысь и продолжала свой путь, радуясь, что все идет гладко. Темноты она никогда не боялась, поэтому ничто не пугало ее во время пути по узкой черной дороге.
Прошло несколько часов. Не успела Элизабет поздравить себя с успешным бегством, как вдруг Шеба захромала. Было слишком темно, и девушка не могла выяснить, что же случилось с лошадью. Она знала одно: это несчастное происшествие не способствует осуществлению ее планов. Бет ласково похлопала кобылку по шее.
– Прости меня, старушка. Надеюсь, ничего серьезного с тобой не случилось.
И девушка пошла по дороге, ведя хромающую лошадь в поводу.
Время близилось к рассвету, когда Элизабет заметила вдали какой-то огонь. Судя по всему, добралась-таки до форта Линнхай. Городок стоял на берегу озера Линнхай; там был причал, поскольку самый быстрый путь из Хайленда шел по воде. Форт располагался на границе между землями Керклендов и Кэмпбеллов и не отдавал предпочтения ни одному из двух кланов. Жители решили, что вражда кланов их не касается.
В такой ранний час в конюшне никого не было. В стойлах находилось несколько лошадей. Элизабет поставила свою кобылку в свободное стойло, сняла седло и уздечку, накинула на лошадь попону и пошла на постоялый двор.
Там она сразу же увидела нескольких спящих солдат из клана Кэмпбеллов. Они раскинулись на полу и оглушительно храпели.
Заспанный хозяин оглядел ее.
– Мне нужна комната, – заявила Элизабет.
Хозяин поднял брови. Ясное дело, девица из благородных, но как она оказалась здесь в столь неурочный час? Элизабет заметила его удивление и вздернула подбородок.
– Я – леди Элизабет Скотт. Я ехала в замок Инней и отстала от своей свиты, – солгала она. – У меня захромала лошадь. Я поставила ее в вашу конюшню. Мне нужна комната на остаток ночи, а утром, может быть, кто-нибудь из солдат Кэмпбелла проводит меня до замка. Хозяин кивнул.
– Ночь очень темная, сударыня. Я хорошо понимаю, в какое вы попали положение. Комната для вас найдется.
Вскоре Элизабет оказалась в чистой, хотя и некрасивой, комнатушке. Она задвинула дверной засов и улеглась на кровати, даже не раздеваясь. Кинжал она на всякий случай сунула под подушку.
«Как все просто! Как легко все получилось!»
Через несколько мгновений Элизабет уже крепко спала.
Проснулась она оттого, что чья-то рука зажала ей рот. Девушка попыталась было сопротивляться, но услышала злой шепот:
– Ни звука! Если вы хотя бы пискнете, я с удовольствием сверну вам голову.
Элизабет похолодела. Она узнала голос. Как Керкленд нашел ее?
– Сейчас я уберу руку, – предупредил Роберт, – и не вздумайте позвать на помощь! Это ясно?
Девушка кивнула, хотя сильно сомневалась, что ее движение было замечено. «А что мне еще остается делать, – подумала она, – если этот боров уже чуть не придушил меня?»
Роберт отпустил ее, и она лежала не шевелясь, пытаясь отдышаться. Молодой человек зажег свечу, стоящую у кровати, потом сел рядом с Элизабет. При свете дрожащего пламени девушка увидела, что лицо жениха перекосилось от гнева.
– Вы хотите, чтобы меня убили? – прошептал он сквозь стиснутые зубы. – Постоялый двор полон кэмпбелловских пледов.
– Ну и что? Кэмпбеллы никогда не были моими врагами, – возразила Элизабет. – Думаю, сейчас они тоже не причинят мне вреда. Почему я должна их опасаться?
– Того же поля ягода! – поморщился Роберт.
– И что вы хотите этим сказать? – Элизабет села на кровати. Она изо всех сил старалась не дать ему себя запугать, но его близость волновала ее.
Роберт схватил ее за плечи, стиснул так, что у Элизабет в глазах потемнело от боли.
– Я хочу этим сказать, что вы предательница. И мне следовало бы перерезать вам горло, как я перерезал бы его любовнице любого из этих проклятых Кэмпбеллов.
Несколько мгновений они смотрели друг на друга, и молчание их было красноречивее любых обвинительных речей. Когда Роберт в конце концов отпустил девушку и отвернулся, Элизабет заговорила:
– Так значит, это правда! Все, что я слышала о грубости горцев, – правда. – Она расправила плечи. С каждым словом мужество ее возрастало. – Как вы смеете, Роберт Керкленд! Как вы смеете врываться в мою комнату ночью и запугивать меня? Грозный Хайлендский лев – на самом деле трусливая шавка! И нападает только на слабых!
Роберт резко обернулся.
– Осторожнее, сударыня. Еще одно слово – и я за себя не отвечаю.
– Да кто вы такой? – бросила она, охваченная гневом. – Вы – всего-навсего крикливый негодяй. Я скорее умру, чем дам запугать себя вашими угрозами. Убирайтесь из моей комнаты немедленно – или я закричу!
– Придержите язычок, миледи. Если и не стоит не обращать внимания на мои угрозы, то только потому, что мы должны пожениться.
– Я не собираюсь выходить за вас! – процедила она. – Я не выйду за вас, даже если вы будете умолять об этом на коленях.
– О, сударыня, есть и другой способ убеждать. – Глаза Роберта сузились.
И прежде чем Элизабет догадалась о его намерениях, он заключил ее в объятия и впился в ее губы. Она попыталась высвободиться, но все было бесполезно, – не могла же она, такая хрупкая и слабая, одолеть этого силача. Поэтому Элизабет перестала сопротивляться. «Целует? Пускай. Во всяком случае, он молчит». И вот, закрыв глаза, она отдалась волнующему, пьянящему поцелую.
Когда Роберт наконец отпустил ее, Элизабет открыла глаза и увидела, что он, нахмурившись, смотрит на нее. Тело ее дрожало – непонятно, от страха или от чего-то еще. Ну нет, она не покажет ему своей слабости! Но Роберт почувствовал ее волнение.
– Ну что ж, сударыня, голос сердца еще не присоединился к голосу разума. Или я был недостаточно убедителен? Могу привести еще один подобный довод.
Элизабет отступила на шаг и подняла руку.
– Клянусь, если вы приблизитесь хоть на дюйм, я закричу. И тогда только ваш кинжал меня остановит.
Девушка села на кровать, и тут ее рука нащупала стальной клинок, спрятанный под подушкой.
Оружие придало ей уверенности, и Элизабет поднялась.
– Вот этим вы хотите остановить меня? – хмыкнул молодой человек.
– Убирайтесь отсюда, пока я не вонзила этот нож в ваше сердце. Скажите спасибо, что мне дорог ваш отец – иначе я бы сделала это без предупреждения, – пригрозила девушка.
Роберт не шевельнулся.
– Вы выводите меня из терпения, сударыня Я не очень-то люблю, когда передо мной размахивают всякими острыми предметами.
И с быстротой змеи, кидающейся на жертву, он схватил Элизабет за руку. Та охнула от боли, а его пальцы сжимались все сильней и сильней. Ей казалось, что кость у нее вот-вот хрустнет.
Противники оказались у кровати, рухнули на нее, и Роберт всей тяжестью своего тела навалился на девушку.
– Бросьте кинжал, – приказал он.
Боль охватила не только запястье, но поползла вверх по руке. Слезы застилали Бет глаза. Рука сама собой разжалась, и кинжал упал на пол.
Роберт так и остался лежать на девушке. Одна-единственная слезинка скользила по ее щеке. От его возбуждающей близости у Элизабет колотилось сердце, ей не хватало воздуха, дыхание ее стало прерывистым.
Уж не собирается ли этот дикарь взять ее силой? Бет задрожала, потому что лицо молодого человека было совсем близко. Она закрыла глаза в отчаянии, ожидая, что сейчас последует еще один бурный поцелуй. Вдруг она почувствовала, что Роберт языком слизнул с ее щеки слезинку.
– За это я буду ненавидеть вас, Роберт Керкленд, до конца дней своих, – прошептала Бет.
Роберт медленно поднялся, протянул руку и помог встать будущей супруге. «Какая у него теплая, сильная рука...» Если бы он обнял ее... Однако дикари, похоже, умеют только драться.
Прежде чем отпустить ее, Роберт ласково провел пальцами по ее нежной руке.
– Простите, что сделал вам больно. – Молодой человек был искренне огорчен. – Никогда больше не угрожайте мне ножом. Терпеть не могу маленькие клинки. Мне сразу хочется обезоружить противника. Я теряю над собой всякий контроль.
Роберт взял кинжал, валявшийся у кровати, и уже протянул было его Элизабет, как вдруг с удивлением принялся его рассматривать.
– Ну и ну! – Он улыбнулся. – Когда-то Джеймс предупреждал, что вы меня моим подарком и прирежете. Здорово пошутил, правда? Вы словно его мысли прочли.
Он отдал девушке кинжал, и та немедленно спрятала его.
– А теперь давайте уберемся отсюда поскорее. Мы слишком долго с вами тут кувыркались.
Роберт подошел к окну. Элизабет не двинулась с места.
– Надеюсь, вы не думаете, что я выйду отсюда через окно? – спросила она.
– Вряд ли мы сможем пройти через зал, сударыня, там полно Кэмпбеллов. Вы, наверное, запамятовали, что наши кланы находятся в состоянии войны, – насмешливо проговорил он. – Либо вы выпрыгнете из окна сами, либо мне придется выбросить вас из него.
Элизабет подошла к окну взглянуть, высоко ли от земли.
– Это невозможно! В платье я не смогу спуститься, – заявила она. – Я упаду и сломаю себе что-нибудь.
– О, это было бы ужасным несчастьем. – Роберт явно издевался. – Ладно. Обнимите меня за шею. Спустимся вместе.
– Ну уж нет! – вспыхнула девушка. – Предпочитаю переломать себе руки и ноги.
– Элизабет! – Роберт начал терять терпение. – Мы только что с вами помирились. Вы опять?
Бет вздохнула. Роберт помог ей выбраться на крышу.
– Теперь обнимите меня и держитесь крепче.
Он осторожно прошел по крыше. Молодой человек нес Элизабет с такой легкостью, словно это была не женщина, а пушинка. Добравшись до ветки дерева, нависающей над крышей, он остановился, ухватился за эту ветку и повис на руках.
– Вот сейчас самое время пустить в ход ваш кинжал, – пробормотал Керкленд, передвигаясь к стволу. – Хотя... не забудьте, что тогда вы упадете вместе со мной.
– Если бы я хотела всадить нож вам в горло, меня не остановила бы опасность рухнуть с этой высоты, – отозвалась она.
– Да что вы говорите! А я-то думал, что вы испугались!
– Вы недооцениваете меня, сударь. – Элизабет изобразила на лице улыбку.
Роберт перебрался на ветку потолще, которая уже не гнулась под их весом.
– Вы мастерски лазаете по деревьям, – заметила Элизабет. – Без сомнения, у вас большой опыт. Окна дамских спален всегда так высоко находятся. Или я не права?
В ответ Роберт весело хмыкнул, и Элизабет улыбнулась. «Он смельчак, этот мой нареченный».
Теперь Роберт перебрался на самую нижнюю ветку.
– О, леди, вы так крепко обнимаете меня, что можете задушить.
Элизабет разжала руки. Действительно, зачем она так тесно к нему прижималась? Роберт спрыгнул на землю и протянул к ней руки.
– Все в порядке, сударыня, прыгайте, – сказал он.
– Слишком высоко.
– Элизабет, я сказал вам, прыгайте!
И она прыгнула, закрыв глаза. Сильные руки Роберта подхватили ее.
Он подвел Элизабет к своему жеребцу, стоящему в кустах.
– А как же моя кобылка? – спросила девушка.
– Выводить ее сейчас слишком рискованно. К тому же она хромает. Придется оставить ее здесь.
– Я люблю Шебу. Без нее я никуда не поеду, – заупрямилась Элизабет.
И Роберт понял, что строптивая девица на этот раз решила во что бы то ни стало настоять на своем. Пожалуй, спорить с ней сейчас еще рискованней, чем отправиться за лошадью.
– Вы обещаете, что будете ждать меня здесь, или мне лучше связать вас и заткнуть вам рот на время моего отсутствия?
– Даю вам слово, – ответила Элизабет. Роберт фыркнул:
– Слово любовницы Кэмпбелла!
Девушка вспыхнула. «Остановись! – сказала она себе. – Сейчас не время чересчур злить его, иначе ты уедешь без Шебы».
– Клянусь честью своего отца, – прошептала беглянка.
Роберт исчез в темноте. Его долго не было. Элизабет начала беспокоиться: хотя этот мужлан ей не симпатичен, все же не хотелось бы, чтобы из-за нее с ним что-нибудь случилось. Но вот он вернулся, ведя на поводу хромую лошадь.
Посадив Элизабет на своего коня, молодой человек сел позади нее. Он почти обнимал девушку. Сначала Элизабет изо всех сил старалась держаться прямо, но в конце концов ей пришлось прислониться к своему «спасителю».
– Как вы узнали, что Шеба захромала?
– Шел по вашему следу, – ответил Керкленд. – Когда она стала беречь ногу, это нетрудно было заметить.
– Как вы полагаете, что с ней случилось? Надеюсь, ничего серьезного?
– Это очень упрямая молодая кобылка. Может быть, она учуяла, что в воздухе пахнет Кэмпбеллами? – Роберт усмехнулся.
– Как-то вы неудачно пошутили, – обиделась Элизабет.
И пообещала себе, что больше не проронит ни слова. Солнце взошло, и они ехали уже больше часа. Вдруг Роберт свернул с дороги.
– Я ехала не так. Куда мы? – забеспокоилась девушка.
– Срежем немного, миледи, – ответил он. Они пустились по узкой тропе, вскоре Роберт остановил жеребца у небольшой рощицы. Он спешился и снял Элизабет с коня.
– Пусть лошади отдохнут.
Бет сделала несколько шагов и поняла, как затекло ее тело. Она немного побродила между деревьями, размялась, потом подошла к рябине и села под ней. В рощице царил мир и покой; в долине не было видно ни единого человека, ни единого живого существа. Поскольку говорить с Керклендом она не собиралась, то прислонилась к стволу и закрыла глаза.
Проснувшись, девушка никак не могла понять, сколько времени она проспала. Роберт лежал рядом с ней и тоже спал. «Как может противный человек выглядеть таким невинным?» – подивилась девушка, глядя на его лицо, такое умиротворенное во сне.
Бет захотелось пить. Она встала и подошла к ручью. Легла на землю и припала губами к холодной воде. Напившись вволю, она поднялась и тут же отпрянула – подле нее стоял Керкленд. Он робко улыбался и прятал что-то у себя за спиной. Элизабет настороженно глянула на молодого человека, а тот протянул ей цветок.
– Предлагаю заключить мир, сударыня. Элизабет широко раскрыла глаза от удивления при виде веточки белого вереска в руке Роберта.
– Хотя, говорят, белый вереск приносит несчастье, – добавил он.
Девушка словно онемела: в голове у нее прозвучали слова из предсказания Артли. Неужели все это может быть правдой?
– Благодарю. – Она протянула к вереску дрожащую руку.
– Элизабет, я думаю, будет благоразумней, если вы ничего не скажете моему отцу о событиях этой ночи. Нет смысла тревожить его.
– Я понимаю, сударь. Поверьте, я собиралась вернуться в Эшкерк после того, как вы оттуда уедете.
Роберт нахмурился. По его лицу пробежала тень сомнения.
– Для чего, сударыня? На его похороны?
И, отвернувшись, направился к лошадям. Он вскочил в седло и ждал Элизабет. Когда та подошла, протянул руку и помог ей сесть. До самого замка будущие супруги не произнесли ни слова.
Когда они въезжали в ворота Эшкерка, солнце было уже высоко.
Роберт Керкленд был слишком груб с ней. Выходить замуж за мужлана девушка не хотела.
А в лорда Керквуда словно вдохнули вторую жизнь – так он был рад возвращению сына. Элизабет показалось, что состояние графа немного улучшилось. «Значит, – подумала она, – если я смогу уехать отсюда на несколько дней, пока Роберт не вернется к Грэхему, свадьбу можно будет отложить».
Она не решалась сообщить о своих намерениях Анне. Кузина, сраженная наповал Дэвидом Керклендом, конечно же, попытается убедить ее остаться. Или, что еще хуже, все расскажет Дэвиду. Поэтому – как ни была ей неприятна необходимость что-то скрывать от Анны – Элизабет решила, что другого выхода у нее нет.
Но куда же ей поехать?
Будь Элизабет в родных краях, нашлось бы десяток мест, где она могла бы остановиться. Но здесь, в Хайленде, у нее нет ни единого человека, к которому можно обратиться за помощью. За исключением Тимза. Но мальчик предан своему господину. Он обязательно выдаст ее. И вдруг Элизабет осенило – она вспомнила, что Уолтер Кэмпбелл часто приезжает в замок своего дяди, Инней, находящийся рядом с фортом Линнхай. Если бы она смогла добраться туда, она была бы в полной безопасности.
Девушка подошла к столу и набросала записку Анне, сообщая, куда она направляется. Потом нашла свой плащ и открыла дверь.
Окинув взглядом холл и убедившись, что он пуст, Элизабет бесшумно спустилась вниз. Она прокралась через большой зал мимо библиотеки. Там горел свет. Очевидно, либо Роберт, либо Дэвид еще не легли. Беглянка выскользнула за дверь, не замеченная никем из обитателей замка.
Элизабет понимала, что самым трудным будет добыть лошадь. Если в конюшне кто-то есть, ее планы рухнут. Она пересекла двор и вошла в конюшню.
Уилл, главный конюх, был занят уборкой в стойлах. Девушка спряталась за бочкой, решив дожидаться, пока он не управится с работой; но чем дольше она будет ждать, тем больше будет опасность, что в конюшне появится еще кто-нибудь.
Ее худшие опасения оправдались: пришел сам Роберт Керкленд.
– Оседлай Шэлира, Уилл, – приказал Роберт. – Что-то мне не по себе сегодня. Решил немного проехаться.
– Хорошо, сэр Роберт. – Конюх направился к стойлу, в котором стоял гнедой жеребец Роберта.
– А как там старый-то лэрд, сэр Роберт? – спросил он, седлая коня.
– Боюсь, что мы скоро его потеряем, Уилл, – грустно ответил Роберт, и на мгновение Элизабет стало жалко этого надменного болвана.
– Печальный то будет день для нашего клана, когда старый лэрд помрет. Хороший он человек, сэр Роберт.
Роберт похлопал конюха по плечу:
– Спасибо, Уилл. Ты хорошо служил ему.
«У моего нареченного такая осанка, что даже в темноте поймешь, что это лорд, – подумала Элизабет. – Сейчас он похож на волшебника. Темный. Мрачный. И душа у него, наверное, такая же».
Девушка терпеливо ждала, когда Роберт уедет. Хорошо, что он решил прокатиться. Теперь ей не составит труда взять лошадь.
Спустя несколько минут после его отъезда Бет вышла из своего укрытия.
– Добрый вечер, Уилл. Хочу прокатиться. Ты не оседлаешь мою кобылку Шебу?
Главный конюх удивленно глянул на нее, и Элизабет одарила его двусмысленной улыбкой.
– А сэр Роберт уже уехал?
«Угу! – подумал Уилл. – Видать, молодой лорд и его леди собрались вдвоем поехать в лесок! Уж этот мне сэр Роберт. Ни одна красотка не устоит перед ним. Даже такая распрекрасная, как эта вот леди Элизабет».
Еще через несколько минут Элизабет, не скрываясь, выехала через боковые ворота, благословляя Роберта Керкленда за единственный добрый поступок, который он, вероятно, совершил за всю свою жизнь.
Девушка пустила кобылку галопом, чтобы скорее отъехать как можно дальше от Эшкерка. Кобылка бежала ровно и легко. После своего приезда в замок Элизабет часто ездила на ней и хорошо знала ее повадки. Оказавшись на безопасном расстоянии, всадница перешла на рысь и продолжала свой путь, радуясь, что все идет гладко. Темноты она никогда не боялась, поэтому ничто не пугало ее во время пути по узкой черной дороге.
Прошло несколько часов. Не успела Элизабет поздравить себя с успешным бегством, как вдруг Шеба захромала. Было слишком темно, и девушка не могла выяснить, что же случилось с лошадью. Она знала одно: это несчастное происшествие не способствует осуществлению ее планов. Бет ласково похлопала кобылку по шее.
– Прости меня, старушка. Надеюсь, ничего серьезного с тобой не случилось.
И девушка пошла по дороге, ведя хромающую лошадь в поводу.
Время близилось к рассвету, когда Элизабет заметила вдали какой-то огонь. Судя по всему, добралась-таки до форта Линнхай. Городок стоял на берегу озера Линнхай; там был причал, поскольку самый быстрый путь из Хайленда шел по воде. Форт располагался на границе между землями Керклендов и Кэмпбеллов и не отдавал предпочтения ни одному из двух кланов. Жители решили, что вражда кланов их не касается.
В такой ранний час в конюшне никого не было. В стойлах находилось несколько лошадей. Элизабет поставила свою кобылку в свободное стойло, сняла седло и уздечку, накинула на лошадь попону и пошла на постоялый двор.
Там она сразу же увидела нескольких спящих солдат из клана Кэмпбеллов. Они раскинулись на полу и оглушительно храпели.
Заспанный хозяин оглядел ее.
– Мне нужна комната, – заявила Элизабет.
Хозяин поднял брови. Ясное дело, девица из благородных, но как она оказалась здесь в столь неурочный час? Элизабет заметила его удивление и вздернула подбородок.
– Я – леди Элизабет Скотт. Я ехала в замок Инней и отстала от своей свиты, – солгала она. – У меня захромала лошадь. Я поставила ее в вашу конюшню. Мне нужна комната на остаток ночи, а утром, может быть, кто-нибудь из солдат Кэмпбелла проводит меня до замка. Хозяин кивнул.
– Ночь очень темная, сударыня. Я хорошо понимаю, в какое вы попали положение. Комната для вас найдется.
Вскоре Элизабет оказалась в чистой, хотя и некрасивой, комнатушке. Она задвинула дверной засов и улеглась на кровати, даже не раздеваясь. Кинжал она на всякий случай сунула под подушку.
«Как все просто! Как легко все получилось!»
Через несколько мгновений Элизабет уже крепко спала.
Проснулась она оттого, что чья-то рука зажала ей рот. Девушка попыталась было сопротивляться, но услышала злой шепот:
– Ни звука! Если вы хотя бы пискнете, я с удовольствием сверну вам голову.
Элизабет похолодела. Она узнала голос. Как Керкленд нашел ее?
– Сейчас я уберу руку, – предупредил Роберт, – и не вздумайте позвать на помощь! Это ясно?
Девушка кивнула, хотя сильно сомневалась, что ее движение было замечено. «А что мне еще остается делать, – подумала она, – если этот боров уже чуть не придушил меня?»
Роберт отпустил ее, и она лежала не шевелясь, пытаясь отдышаться. Молодой человек зажег свечу, стоящую у кровати, потом сел рядом с Элизабет. При свете дрожащего пламени девушка увидела, что лицо жениха перекосилось от гнева.
– Вы хотите, чтобы меня убили? – прошептал он сквозь стиснутые зубы. – Постоялый двор полон кэмпбелловских пледов.
– Ну и что? Кэмпбеллы никогда не были моими врагами, – возразила Элизабет. – Думаю, сейчас они тоже не причинят мне вреда. Почему я должна их опасаться?
– Того же поля ягода! – поморщился Роберт.
– И что вы хотите этим сказать? – Элизабет села на кровати. Она изо всех сил старалась не дать ему себя запугать, но его близость волновала ее.
Роберт схватил ее за плечи, стиснул так, что у Элизабет в глазах потемнело от боли.
– Я хочу этим сказать, что вы предательница. И мне следовало бы перерезать вам горло, как я перерезал бы его любовнице любого из этих проклятых Кэмпбеллов.
Несколько мгновений они смотрели друг на друга, и молчание их было красноречивее любых обвинительных речей. Когда Роберт в конце концов отпустил девушку и отвернулся, Элизабет заговорила:
– Так значит, это правда! Все, что я слышала о грубости горцев, – правда. – Она расправила плечи. С каждым словом мужество ее возрастало. – Как вы смеете, Роберт Керкленд! Как вы смеете врываться в мою комнату ночью и запугивать меня? Грозный Хайлендский лев – на самом деле трусливая шавка! И нападает только на слабых!
Роберт резко обернулся.
– Осторожнее, сударыня. Еще одно слово – и я за себя не отвечаю.
– Да кто вы такой? – бросила она, охваченная гневом. – Вы – всего-навсего крикливый негодяй. Я скорее умру, чем дам запугать себя вашими угрозами. Убирайтесь из моей комнаты немедленно – или я закричу!
– Придержите язычок, миледи. Если и не стоит не обращать внимания на мои угрозы, то только потому, что мы должны пожениться.
– Я не собираюсь выходить за вас! – процедила она. – Я не выйду за вас, даже если вы будете умолять об этом на коленях.
– О, сударыня, есть и другой способ убеждать. – Глаза Роберта сузились.
И прежде чем Элизабет догадалась о его намерениях, он заключил ее в объятия и впился в ее губы. Она попыталась высвободиться, но все было бесполезно, – не могла же она, такая хрупкая и слабая, одолеть этого силача. Поэтому Элизабет перестала сопротивляться. «Целует? Пускай. Во всяком случае, он молчит». И вот, закрыв глаза, она отдалась волнующему, пьянящему поцелую.
Когда Роберт наконец отпустил ее, Элизабет открыла глаза и увидела, что он, нахмурившись, смотрит на нее. Тело ее дрожало – непонятно, от страха или от чего-то еще. Ну нет, она не покажет ему своей слабости! Но Роберт почувствовал ее волнение.
– Ну что ж, сударыня, голос сердца еще не присоединился к голосу разума. Или я был недостаточно убедителен? Могу привести еще один подобный довод.
Элизабет отступила на шаг и подняла руку.
– Клянусь, если вы приблизитесь хоть на дюйм, я закричу. И тогда только ваш кинжал меня остановит.
Девушка села на кровать, и тут ее рука нащупала стальной клинок, спрятанный под подушкой.
Оружие придало ей уверенности, и Элизабет поднялась.
– Вот этим вы хотите остановить меня? – хмыкнул молодой человек.
– Убирайтесь отсюда, пока я не вонзила этот нож в ваше сердце. Скажите спасибо, что мне дорог ваш отец – иначе я бы сделала это без предупреждения, – пригрозила девушка.
Роберт не шевельнулся.
– Вы выводите меня из терпения, сударыня Я не очень-то люблю, когда передо мной размахивают всякими острыми предметами.
И с быстротой змеи, кидающейся на жертву, он схватил Элизабет за руку. Та охнула от боли, а его пальцы сжимались все сильней и сильней. Ей казалось, что кость у нее вот-вот хрустнет.
Противники оказались у кровати, рухнули на нее, и Роберт всей тяжестью своего тела навалился на девушку.
– Бросьте кинжал, – приказал он.
Боль охватила не только запястье, но поползла вверх по руке. Слезы застилали Бет глаза. Рука сама собой разжалась, и кинжал упал на пол.
Роберт так и остался лежать на девушке. Одна-единственная слезинка скользила по ее щеке. От его возбуждающей близости у Элизабет колотилось сердце, ей не хватало воздуха, дыхание ее стало прерывистым.
Уж не собирается ли этот дикарь взять ее силой? Бет задрожала, потому что лицо молодого человека было совсем близко. Она закрыла глаза в отчаянии, ожидая, что сейчас последует еще один бурный поцелуй. Вдруг она почувствовала, что Роберт языком слизнул с ее щеки слезинку.
– За это я буду ненавидеть вас, Роберт Керкленд, до конца дней своих, – прошептала Бет.
Роберт медленно поднялся, протянул руку и помог встать будущей супруге. «Какая у него теплая, сильная рука...» Если бы он обнял ее... Однако дикари, похоже, умеют только драться.
Прежде чем отпустить ее, Роберт ласково провел пальцами по ее нежной руке.
– Простите, что сделал вам больно. – Молодой человек был искренне огорчен. – Никогда больше не угрожайте мне ножом. Терпеть не могу маленькие клинки. Мне сразу хочется обезоружить противника. Я теряю над собой всякий контроль.
Роберт взял кинжал, валявшийся у кровати, и уже протянул было его Элизабет, как вдруг с удивлением принялся его рассматривать.
– Ну и ну! – Он улыбнулся. – Когда-то Джеймс предупреждал, что вы меня моим подарком и прирежете. Здорово пошутил, правда? Вы словно его мысли прочли.
Он отдал девушке кинжал, и та немедленно спрятала его.
– А теперь давайте уберемся отсюда поскорее. Мы слишком долго с вами тут кувыркались.
Роберт подошел к окну. Элизабет не двинулась с места.
– Надеюсь, вы не думаете, что я выйду отсюда через окно? – спросила она.
– Вряд ли мы сможем пройти через зал, сударыня, там полно Кэмпбеллов. Вы, наверное, запамятовали, что наши кланы находятся в состоянии войны, – насмешливо проговорил он. – Либо вы выпрыгнете из окна сами, либо мне придется выбросить вас из него.
Элизабет подошла к окну взглянуть, высоко ли от земли.
– Это невозможно! В платье я не смогу спуститься, – заявила она. – Я упаду и сломаю себе что-нибудь.
– О, это было бы ужасным несчастьем. – Роберт явно издевался. – Ладно. Обнимите меня за шею. Спустимся вместе.
– Ну уж нет! – вспыхнула девушка. – Предпочитаю переломать себе руки и ноги.
– Элизабет! – Роберт начал терять терпение. – Мы только что с вами помирились. Вы опять?
Бет вздохнула. Роберт помог ей выбраться на крышу.
– Теперь обнимите меня и держитесь крепче.
Он осторожно прошел по крыше. Молодой человек нес Элизабет с такой легкостью, словно это была не женщина, а пушинка. Добравшись до ветки дерева, нависающей над крышей, он остановился, ухватился за эту ветку и повис на руках.
– Вот сейчас самое время пустить в ход ваш кинжал, – пробормотал Керкленд, передвигаясь к стволу. – Хотя... не забудьте, что тогда вы упадете вместе со мной.
– Если бы я хотела всадить нож вам в горло, меня не остановила бы опасность рухнуть с этой высоты, – отозвалась она.
– Да что вы говорите! А я-то думал, что вы испугались!
– Вы недооцениваете меня, сударь. – Элизабет изобразила на лице улыбку.
Роберт перебрался на ветку потолще, которая уже не гнулась под их весом.
– Вы мастерски лазаете по деревьям, – заметила Элизабет. – Без сомнения, у вас большой опыт. Окна дамских спален всегда так высоко находятся. Или я не права?
В ответ Роберт весело хмыкнул, и Элизабет улыбнулась. «Он смельчак, этот мой нареченный».
Теперь Роберт перебрался на самую нижнюю ветку.
– О, леди, вы так крепко обнимаете меня, что можете задушить.
Элизабет разжала руки. Действительно, зачем она так тесно к нему прижималась? Роберт спрыгнул на землю и протянул к ней руки.
– Все в порядке, сударыня, прыгайте, – сказал он.
– Слишком высоко.
– Элизабет, я сказал вам, прыгайте!
И она прыгнула, закрыв глаза. Сильные руки Роберта подхватили ее.
Он подвел Элизабет к своему жеребцу, стоящему в кустах.
– А как же моя кобылка? – спросила девушка.
– Выводить ее сейчас слишком рискованно. К тому же она хромает. Придется оставить ее здесь.
– Я люблю Шебу. Без нее я никуда не поеду, – заупрямилась Элизабет.
И Роберт понял, что строптивая девица на этот раз решила во что бы то ни стало настоять на своем. Пожалуй, спорить с ней сейчас еще рискованней, чем отправиться за лошадью.
– Вы обещаете, что будете ждать меня здесь, или мне лучше связать вас и заткнуть вам рот на время моего отсутствия?
– Даю вам слово, – ответила Элизабет. Роберт фыркнул:
– Слово любовницы Кэмпбелла!
Девушка вспыхнула. «Остановись! – сказала она себе. – Сейчас не время чересчур злить его, иначе ты уедешь без Шебы».
– Клянусь честью своего отца, – прошептала беглянка.
Роберт исчез в темноте. Его долго не было. Элизабет начала беспокоиться: хотя этот мужлан ей не симпатичен, все же не хотелось бы, чтобы из-за нее с ним что-нибудь случилось. Но вот он вернулся, ведя на поводу хромую лошадь.
Посадив Элизабет на своего коня, молодой человек сел позади нее. Он почти обнимал девушку. Сначала Элизабет изо всех сил старалась держаться прямо, но в конце концов ей пришлось прислониться к своему «спасителю».
– Как вы узнали, что Шеба захромала?
– Шел по вашему следу, – ответил Керкленд. – Когда она стала беречь ногу, это нетрудно было заметить.
– Как вы полагаете, что с ней случилось? Надеюсь, ничего серьезного?
– Это очень упрямая молодая кобылка. Может быть, она учуяла, что в воздухе пахнет Кэмпбеллами? – Роберт усмехнулся.
– Как-то вы неудачно пошутили, – обиделась Элизабет.
И пообещала себе, что больше не проронит ни слова. Солнце взошло, и они ехали уже больше часа. Вдруг Роберт свернул с дороги.
– Я ехала не так. Куда мы? – забеспокоилась девушка.
– Срежем немного, миледи, – ответил он. Они пустились по узкой тропе, вскоре Роберт остановил жеребца у небольшой рощицы. Он спешился и снял Элизабет с коня.
– Пусть лошади отдохнут.
Бет сделала несколько шагов и поняла, как затекло ее тело. Она немного побродила между деревьями, размялась, потом подошла к рябине и села под ней. В рощице царил мир и покой; в долине не было видно ни единого человека, ни единого живого существа. Поскольку говорить с Керклендом она не собиралась, то прислонилась к стволу и закрыла глаза.
Проснувшись, девушка никак не могла понять, сколько времени она проспала. Роберт лежал рядом с ней и тоже спал. «Как может противный человек выглядеть таким невинным?» – подивилась девушка, глядя на его лицо, такое умиротворенное во сне.
Бет захотелось пить. Она встала и подошла к ручью. Легла на землю и припала губами к холодной воде. Напившись вволю, она поднялась и тут же отпрянула – подле нее стоял Керкленд. Он робко улыбался и прятал что-то у себя за спиной. Элизабет настороженно глянула на молодого человека, а тот протянул ей цветок.
– Предлагаю заключить мир, сударыня. Элизабет широко раскрыла глаза от удивления при виде веточки белого вереска в руке Роберта.
– Хотя, говорят, белый вереск приносит несчастье, – добавил он.
Девушка словно онемела: в голове у нее прозвучали слова из предсказания Артли. Неужели все это может быть правдой?
– Благодарю. – Она протянула к вереску дрожащую руку.
– Элизабет, я думаю, будет благоразумней, если вы ничего не скажете моему отцу о событиях этой ночи. Нет смысла тревожить его.
– Я понимаю, сударь. Поверьте, я собиралась вернуться в Эшкерк после того, как вы оттуда уедете.
Роберт нахмурился. По его лицу пробежала тень сомнения.
– Для чего, сударыня? На его похороны?
И, отвернувшись, направился к лошадям. Он вскочил в седло и ждал Элизабет. Когда та подошла, протянул руку и помог ей сесть. До самого замка будущие супруги не произнесли ни слова.
Когда они въезжали в ворота Эшкерка, солнце было уже высоко.
Глава 9
Граф Керквуд лежал в постели, откинувшись на подушки. Когда старик увидел молодую пару, вошедшую рука об руку в его опочивальню, на лице его появилась слабая улыбка. Не задумываясь, Элизабет наклонилась и поцеловала его в щеку.
– Мне очень не хватало вашего ежедневного посещения, милая леди, и утреннего чтения. – Граф кивнул в сторону книги в кожаном переплете, лежащей на столике рядом с кроватью. – Корла – хорошая служанка, но, увы, она не умеет читать. И боюсь, конец настигнет меня прежде, чем я узнаю, чем кончилась книга.
Роберт был удивлен. Оказывается, отец и Бет часто общались друг с другом. А он и не подозревал.
– Прошу прощения, милорд, – отозвалась Элизабет, – но лорд Эшли занимал меня все это время. – Она робко улыбнулась. – Однако теперь я свободна.
Девушка потянулась к книге, но старик покачал головой.
– Нет, Элизабет, на сегодня забудем о чтении. – Его глаза хитро блеснули. – Итак, вы променяли меня на того, кто помоложе. Ах, как непостоянно сердце молодой женщины.
– Нет, милорд, – возразила Элизабет. – Эта девица не так глупа, чтобы променять редкое, прекрасно выдержанное вино на еще не перебродивший сок из только что раздавленного винограда.
Граф засмеялся, и тут же у него начался приступ кашля. Старик долго не мог отдышаться. Элизабет взяла со стола салфетку, вытерла пот с его лба и с тревогой взглянула на Роберта. После приступа силы совсем оставили лорда Керквуда. Он лежал, прижимая свою немощную руку к тяжело вздымающейся груди.
– Роберт, – проговорил больной задыхаясь, – я слабею с каждым часом. Время мое истекает, и я хочу попросить тебя о двух вещах. Ты – мой наследник, и, когда меня не станет, ты будешь главой нашего клана. Тяжелая ноша ложится на твои плечи. К этому нельзя относиться легкомысленно. Ты должен заботиться о своих сородичах как о детях; никогда не отказывай им в совете и помощи. Если кто-то болен, ты должен ухаживать за ним; если кто-то голоден, ты должен накормить его; если кто-то замерз, ты должен обогреть его. Ворота Эшкерка должны всегда быть открыты для любого из клана Керклендов, ищущего пристанища.
Он снял с пальца кольцо, носить которое полагалось только главе клана, и вложил его в руку сына.
– Власть, которую я передаю тебе вместе с этим кольцом, велика. Никогда не пренебрегай ею и не запятнай честь нашего рода.
– Я понимаю, отец. Будьте спокойны. Я буду стараться выполнять свой долг так, как его исполняли вы. Хотя вряд ли мне это удастся, – пробормотал он себе под нос.
В ответ на искренние слова сына старик кивнул.
– А теперь моя первая просьба. Она касается вещей очень серьезных... Я прошу тебя хорошенько подумать, прежде чем ты перейдешь вместе с нашим кланом на сторону Монтроза. Когда ты станешь лэрдом, все решения будешь принимать ты. Я знаю, что ты предан Джеймсу... Но взвесь все как следует, сын. Мы, Керкленды, всегда держались в стороне от придворных интриг, и именно поэтому наш клан процветал... Когда я вижу, как большой клан, вроде Мак-Грегоров, почти весь гибнет... Ах, Роберт, – вздохнул граф, – они были такие могущественные, такие великие – лучшие в Хайленде... Ладно, сейчас не время для воспоминаний. – И старик вновь обратился к сыну: – То же самое происходит теперь с Мак-Дональдами, то же будет и с Грэхемами. Нет, Роберт... береги наш клан. Не приноси наших лучших мужчин в жертву безвыигрышному делу. Королю Карлу не выиграть битвы с парламентом. Помощь Монтроза только отсрочит это поражение, но оно неизбежно. Аргайл же из мести объявит вне закона любой клан, который перейдет на сторону короля.
– Мне очень не хватало вашего ежедневного посещения, милая леди, и утреннего чтения. – Граф кивнул в сторону книги в кожаном переплете, лежащей на столике рядом с кроватью. – Корла – хорошая служанка, но, увы, она не умеет читать. И боюсь, конец настигнет меня прежде, чем я узнаю, чем кончилась книга.
Роберт был удивлен. Оказывается, отец и Бет часто общались друг с другом. А он и не подозревал.
– Прошу прощения, милорд, – отозвалась Элизабет, – но лорд Эшли занимал меня все это время. – Она робко улыбнулась. – Однако теперь я свободна.
Девушка потянулась к книге, но старик покачал головой.
– Нет, Элизабет, на сегодня забудем о чтении. – Его глаза хитро блеснули. – Итак, вы променяли меня на того, кто помоложе. Ах, как непостоянно сердце молодой женщины.
– Нет, милорд, – возразила Элизабет. – Эта девица не так глупа, чтобы променять редкое, прекрасно выдержанное вино на еще не перебродивший сок из только что раздавленного винограда.
Граф засмеялся, и тут же у него начался приступ кашля. Старик долго не мог отдышаться. Элизабет взяла со стола салфетку, вытерла пот с его лба и с тревогой взглянула на Роберта. После приступа силы совсем оставили лорда Керквуда. Он лежал, прижимая свою немощную руку к тяжело вздымающейся груди.
– Роберт, – проговорил больной задыхаясь, – я слабею с каждым часом. Время мое истекает, и я хочу попросить тебя о двух вещах. Ты – мой наследник, и, когда меня не станет, ты будешь главой нашего клана. Тяжелая ноша ложится на твои плечи. К этому нельзя относиться легкомысленно. Ты должен заботиться о своих сородичах как о детях; никогда не отказывай им в совете и помощи. Если кто-то болен, ты должен ухаживать за ним; если кто-то голоден, ты должен накормить его; если кто-то замерз, ты должен обогреть его. Ворота Эшкерка должны всегда быть открыты для любого из клана Керклендов, ищущего пристанища.
Он снял с пальца кольцо, носить которое полагалось только главе клана, и вложил его в руку сына.
– Власть, которую я передаю тебе вместе с этим кольцом, велика. Никогда не пренебрегай ею и не запятнай честь нашего рода.
– Я понимаю, отец. Будьте спокойны. Я буду стараться выполнять свой долг так, как его исполняли вы. Хотя вряд ли мне это удастся, – пробормотал он себе под нос.
В ответ на искренние слова сына старик кивнул.
– А теперь моя первая просьба. Она касается вещей очень серьезных... Я прошу тебя хорошенько подумать, прежде чем ты перейдешь вместе с нашим кланом на сторону Монтроза. Когда ты станешь лэрдом, все решения будешь принимать ты. Я знаю, что ты предан Джеймсу... Но взвесь все как следует, сын. Мы, Керкленды, всегда держались в стороне от придворных интриг, и именно поэтому наш клан процветал... Когда я вижу, как большой клан, вроде Мак-Грегоров, почти весь гибнет... Ах, Роберт, – вздохнул граф, – они были такие могущественные, такие великие – лучшие в Хайленде... Ладно, сейчас не время для воспоминаний. – И старик вновь обратился к сыну: – То же самое происходит теперь с Мак-Дональдами, то же будет и с Грэхемами. Нет, Роберт... береги наш клан. Не приноси наших лучших мужчин в жертву безвыигрышному делу. Королю Карлу не выиграть битвы с парламентом. Помощь Монтроза только отсрочит это поражение, но оно неизбежно. Аргайл же из мести объявит вне закона любой клан, который перейдет на сторону короля.