Страница:
— Хотя мне явно не везло в последнее время, я чувствую, фортуна снова улыбнулась две недели тому назад. — Эви вопросительно посмотрела на него. — Именно тогда я выиграл в покер билет в оперу. Сначала мне казалось, что это незначительный выигрыш, однако кто мог знать, что дело обернется таким образом.
Граф сделал паузу, чтобы посмотреть, какой эффект произвели его слова на молодую женщину. Эви было ясно, что он проявляет к ней не случайный интерес.
— Да, это превосходный спектакль, — сдержанно сказала она, делая вид, что не поняла его намека.
Не обращая внимания на ее ответ и ободренный тем, что она была одна, без сопровождающего, граф продолжал наступать:
— Хотелось бы знать, мисс Макгрегор, не окажете ли вы мне честь, согласившись совершить со мной прогулку в карете завтра днем?
Эви, обиженная на Адама, бросившего ее в день рождения, согласилась.
Во время заключительного акта оперы наконец появился Адам. И быстро все понял. Его огорчила фамильярность, с которой русский обращался с Эви.
Уходя, граф Баршикович поцеловал ей руку.
— Итак, мисс Макгрегор, завтра в два часа. Эви полагала, что Адам не мог слышать, как граф попрощался с ней. Напрасные надежды.
На следующий день ни в два часа, ни позже граф не появился. К трем часам Эви поняла, что он вообще не придет, и начала догадываться почему.
Она не спеша спустилась вниз и заглянула в кабинет своего мучителя.
— Где граф Баршикович? — спросила она. Адам достал карманные часы и взглянул на них.
— По-моему, сейчас он на полпути к Сан-Франциско, где сядет на корабль и вернется в свою Россию к жене, детям и внукам. Он был очень признателен мне за мою щедрость и даже плакал от благодарности.
Эви развернулась и вышла из комнаты, не произнеся ни слова. «Еще одно вмешательство в мою жизнь. Адам просто невыносим».
В конце концов Эви забыла об этом инциденте, не теряя надежды, что когда-нибудь встретит подходящего человека и выйдет замуж. Незадолго до Рождества перед ней снова забрезжила перспектива замужества — она познакомилась с Ричардом Тернером, молодым землемером, приехавшим в Калифорнию с экспедицией из Фримонта. Они провели вместе много вечеров, и он начал поговаривать о женитьбе. Однако внезапно в ночь перед Рождеством Ричард сообщил Эви, что Адам нанял его на работу и поручил провести замеры в штате Орегон. Предложение было столь выгодным, что от него невозможно отказаться. Естественно, тяжелые условия жизни не позволяют ему взять с собой жену.
Адам проводил его до двери и с самодовольной улыбкой наблюдал, как Ричард поцеловал Эви в щеку и сказал, что никогда не забудет ее.
Эви так разозлилась на Адама, что не вышла из своей комнаты в день Рождества. Даже Симона не могла уговорить ее.
В ответ Адам собрал все свои рождественские подарки, купленные для Эви, и отдал их в благотворительные организации.
Ее единственным утешением была езда верхом на Калли. Когда Адам выезжал вместе с ней, они редко беседовали, но Эви знала, что он доволен ее успехами.
Война с Мексикой еще некоторое время бушевала вблизи южной границы штата. Когда же генерал Скотт наконец захватил город Мехико и боевые действия фактически прекратились, согласно договору, заключенному на острове Гваделупа в феврале 1848 года, Калифорния отошла к Соединенным Штатам. С окончанием войны американские солдаты прибыли в Сакраменто.
Городская знать устроила благотворительный бал с целью сбора денег для возвратившихся ране-нмх ветеранов. Во время бала Эви привлекла внимание молодого офицера, но, прежде чем у них завязался роман, Адам снова использовал свое влияние, и лейтенант был переведен в восточное подразделение.
С этого момента Адам ревностно охранял ее, лично сопровождая на все приемы.
Вообще у Адама Ролинза, похоже, были свои планы относительно будущего Эви. С тех пор как Эви вернулась из Франции, ему различными хитрыми способами удавалось держать ее в относительной изоляции. Он был решительным человеком, и ему всегда сопутствовал успех во всех делах.
Однако ее недавнее появление в опере без сопровождения привлекло внимание многих молодых людей. Светские юноши из богатых семей, вероятно, были очарованы в большей степени безупречным лицом и фиалковыми глазами Эви, чем приданым, которое мог предложить Адам Ролинз. Одного из таких молодых мужчин звали Томас Фонсуорс.
Казалось, в игру, которую Адам вел с Эви, вмешалась сама судьба, так как ни его положение, ни богатство не могли повлиять на событие, которое произошло в марте.
Питер Фонсуорс, ближайший деловой партнер Адама, и его жена устроили прием по случаю двадцатипятилетней годовщины своей свадьбы. У Адама не было другого выбора, кроме как прийти с Эви, и он явно встревожился, увидев, что двадцатитрехлетний сын супругов совершенно очарован ею.
Потягивая бренди, Адам незаметно наблюдал, как молодой Фонсуорс с благоговением заглядывал в фиалковые глаза Эви, кружа ее в танце. Эви улыбалась в ответ, не отрывая глаз от восторженного юноши, как будто они были одни в комнате.
Адам размышлял, под каким предлогом увезти девушку домой, когда к нему подошел Питер Фонсуорс и взял его под руку.
— Адам, только что прискакал мой шурин с новостями. Обнаружено месторождение золота.
— Здесь, в Калифорнии? Фонсуорс кивнул:
— Где-то вблизи южного рукава реки Америкэн. Адам издал протяжный низкий свист.
— Это же совсем рядом.
— Полагаю, это очень большое месторождение. Чарли говорит, что парень по имени Маршалл, который работает у Джона Саттера, нашел золото в реке.
— Саттер? Не тот ли это Саттер, что владеет лесопилкой неподалеку от Сакраменто? — спросил Адам.
Фонсуорс взволнованно кивнул.
— Чарли говорит, что парень нашел золото в конце января. До сих пор это держалось в секрете. Он также говорит, что золота так много, что надо только наклониться и поднять его.
К этому времени вся комната уже гудела, взволнованная новостями. Даже музыканты перестали играть и прислушались. Грязный, небритый парень, принесший известие, стал центром внимания.
— Не исключено, что это золотые россыпи, такие же, как севернее Лос-Анджелеса, — сказал один из мужчин.
Когда музыка кончилась, Эви направилась к Адаму и легко коснулась его руки.
— Что значит «россыпи»?
— Наносные отложения, осадочные породы и песок смываются реками в их устья, — пояснил он.
— Это не осадочная порода, — горячо возразил Чарли Кинг. Он развязал мешочек, висевший у него на шее на веревке, и высыпал на ладонь немного его содержимого. На ладони блеснули маленькие золотые самородки.
Вид золота поразил толпу. Перед лицом столь очевидного факта среди присутствующих не осталось ни одного скептика. Молодые люди сразу начали собираться кучками, обсуждая планы стремительного освоения золотых месторождений.
На следующее утро Томас Фонсуорс уехал на прииски вместе с большинством молодых людей города.
Несмотря на такой поворот событий, Эви продолжала верить, что встретит наконец человека, которому удастся освободить ее от опеки Адама. С этой мыслью она одевалась вечером, готовясь к благотворительному балу. Ее платье из черного атласа с белыми кружевами изумительно сочеталось с черными волосами, схваченными на затылке веточками гардении и свисающими до середины спины длинными шелковистыми локонами.
Адам, как обычно, сопровождал ее на бал вместе с Лорой Рэймонд Кайзер.
Устав ждать предложения от Адама Ролинза, Лора Рэймонд вышла замуж за Джона Кайзера, сына одного из деловых партнеров ее отца. Когда началась мексиканская война, молодой человек, будучи идеалистом, поспешил записаться в американскую армию и погиб.
Выждав принятый в обществе траур, убитая горем вдова вновь терпеливо ожидала предложения Адама Ролинза. То, что она состояла с ним в любовной связи, дожидаясь брака, было для нее «сахарной глазурью на пироге».
Сердце Эви забилось в такт музыке, когда они вошли в зал. Он был полон женщин, одетых в яркие шелка, и мужчин, красующихся в превосходных костюмах. Сливки общества Сакраменто.
Несмотря на то что открытие золота заставило почти всех молодых мужчин покинуть город, Эви продолжала надеяться, что появится наконец красивый и решительный молодой человек, который воплотит ее мечту о любви и замужестве. По мере того как протекал вечер, ее надежды стремительно таяли. Мужчины, приглашавшие ее танцевать, были или средних лет, или женаты. Вокруг каждого из нескольких холостяков крутились три или четыре женщины. Эви вовсе не хотелось стать одной из них.
Когда же один из подходящих молодых людей наконец приблизился к Эви, чтобы пригласить на танец, рядом с ней неожиданно оказался Адам.
— Полагаю, это наш танец, Эви. — Его манеры были чрезвычайно изысканными, когда он повел ее в центр зала. Эви в отчаянии оглянулась назад на молодого человека, которого тут же окружила стайка женщин.
В то время как Адам плавно скользил с ней в танце, она постепенно очаровывалась мелодией вальса. Девушка закрыла глаза, погрузившись в мир фантазии, где она кружилась в объятиях прекрасного принца, безумно влюбленного и готового скорее пожертвовать троном, чем отказаться от нее.
Эви открыла глаза и увидела Адама, улыбающегося ей. Застигнутая врасплох, она застенчиво покраснела и улыбнулась ему в ответ.
— Ты очень мила, Эви.
Адам никогда раньше не говорил ей комплиментов. Искренность этих слов подействовала на нее как ласка.
— Благодарю, Адам. — Она не знала, чем еще ответить на эту неожиданную любезность, и, разволновавшись, отвернулась в сторону. За каждым их движением с необычайной женской проницательностью следили зеленые глаза Лоры Кайзер. За все четырнадцать лет, что она любила Адама Ролинза, он ни разу не смотрел на нее так, как смотрел на Эви Макгрегор. Теперь ей стало ясно, что надежде, которую она питала столько лет, не суждено сбыться. Когда музыка кончилась, она снова переключила свое внимание на беседу с дамой, сидящей рядом.
Чуть позже Эви убедилась, что те несколько мгновений во время танца были лишь плодом ее воображения. Адам снова стал таким же несносным, как обычно, и не отпускал ее от себя ни на шаг.
Но когда его отвлек деловой партнер, Эви тут же воспользовалась моментом и быстро выскользнула во внутренний дворик подышать свежим воздухом.
Внезапно из тени возникла чья-то фигура.
— Миссис Кайзер!
— Извини, Эви, я не хотела напугать тебя.
— Просто я не ожидала… — Несмотря на то что Эви довольно хорошо знала Лору Кайзер, она почувствовала себя неловко.
— Ты ждала Адама? — спросила женщина.
— Адама? Почему я должна ждать его? — Вопрос Лоры сбил ее с толку. Неожиданно смутившись, Эви поняла, что допустила грубую ошибку, нарушив запланированное свидание Адама и Лоры. — О, прошу прощения, — заикаясь, сказала она.
— Тебе следовало бы знать, Эви Макгрегор. Он был уже почти моим. — Лора печально улыбнулась. — Однако, кажется, это никогда не произойдет.
Эви не знала, что сказать. Имела ли Лора какие-либо отношения с Адамом Ролинзом? Может быть, он порвал с ней? Она мало знала о личной жизни Адама, а теперь еще меньше хотела знать о ней. Все, что произошло между Адамом и этой женщиной, вовсе не интересовало ее.
— Простите, миссис Кайзер, но я действительно не понимаю, о чем идет речь.
Озадаченно улыбаясь, Лора Кайзер несколько секунд пристально разглядывала Эви.
— Я так не думаю. — Затем Лора снова исчезла в тени так же таинственно, как и появилась.
На следующей неделе Лора Раймонд Кайзер отплыла в Европу.
А Эви подумала, что Адам тоже мог бы уплыть с Лорой, и это было бы удачное решение для нее, Эви. Теперь же ничто не препятствовало опекуну вмешиваться в ее жизнь.
Эви пыталась ухватиться за соломинку, поощряя теперь внимание мужчин, которые были явно скучными, а некоторые даже вызывали отвращение. Она часто позволяла им ухаживать за ней, чтобы просто досадить Адаму, а он либо откупался от ее ухажеров, либо запугивал и заставлял уезжать. И Эви никак не могла воспрепятствовать ему, ведь Адам был ее законным опекуном.
Отношения между ними становились все хуже и хуже. Эви даже прекратила прогулки верхом вместе с Адамом и виделась с ним только за едой или на приемах, где требовалось ее присутствие.
И вот уже два года прошло, а Эви все еще не вышла замуж и чувствовала себя словно в тюрьме, где тюремщиком был Адам Ролинз. Его темные проницательные глаза постоянно наблюдали за ней.
Глава 5
Граф сделал паузу, чтобы посмотреть, какой эффект произвели его слова на молодую женщину. Эви было ясно, что он проявляет к ней не случайный интерес.
— Да, это превосходный спектакль, — сдержанно сказала она, делая вид, что не поняла его намека.
Не обращая внимания на ее ответ и ободренный тем, что она была одна, без сопровождающего, граф продолжал наступать:
— Хотелось бы знать, мисс Макгрегор, не окажете ли вы мне честь, согласившись совершить со мной прогулку в карете завтра днем?
Эви, обиженная на Адама, бросившего ее в день рождения, согласилась.
Во время заключительного акта оперы наконец появился Адам. И быстро все понял. Его огорчила фамильярность, с которой русский обращался с Эви.
Уходя, граф Баршикович поцеловал ей руку.
— Итак, мисс Макгрегор, завтра в два часа. Эви полагала, что Адам не мог слышать, как граф попрощался с ней. Напрасные надежды.
На следующий день ни в два часа, ни позже граф не появился. К трем часам Эви поняла, что он вообще не придет, и начала догадываться почему.
Она не спеша спустилась вниз и заглянула в кабинет своего мучителя.
— Где граф Баршикович? — спросила она. Адам достал карманные часы и взглянул на них.
— По-моему, сейчас он на полпути к Сан-Франциско, где сядет на корабль и вернется в свою Россию к жене, детям и внукам. Он был очень признателен мне за мою щедрость и даже плакал от благодарности.
Эви развернулась и вышла из комнаты, не произнеся ни слова. «Еще одно вмешательство в мою жизнь. Адам просто невыносим».
В конце концов Эви забыла об этом инциденте, не теряя надежды, что когда-нибудь встретит подходящего человека и выйдет замуж. Незадолго до Рождества перед ней снова забрезжила перспектива замужества — она познакомилась с Ричардом Тернером, молодым землемером, приехавшим в Калифорнию с экспедицией из Фримонта. Они провели вместе много вечеров, и он начал поговаривать о женитьбе. Однако внезапно в ночь перед Рождеством Ричард сообщил Эви, что Адам нанял его на работу и поручил провести замеры в штате Орегон. Предложение было столь выгодным, что от него невозможно отказаться. Естественно, тяжелые условия жизни не позволяют ему взять с собой жену.
Адам проводил его до двери и с самодовольной улыбкой наблюдал, как Ричард поцеловал Эви в щеку и сказал, что никогда не забудет ее.
Эви так разозлилась на Адама, что не вышла из своей комнаты в день Рождества. Даже Симона не могла уговорить ее.
В ответ Адам собрал все свои рождественские подарки, купленные для Эви, и отдал их в благотворительные организации.
Ее единственным утешением была езда верхом на Калли. Когда Адам выезжал вместе с ней, они редко беседовали, но Эви знала, что он доволен ее успехами.
Война с Мексикой еще некоторое время бушевала вблизи южной границы штата. Когда же генерал Скотт наконец захватил город Мехико и боевые действия фактически прекратились, согласно договору, заключенному на острове Гваделупа в феврале 1848 года, Калифорния отошла к Соединенным Штатам. С окончанием войны американские солдаты прибыли в Сакраменто.
Городская знать устроила благотворительный бал с целью сбора денег для возвратившихся ране-нмх ветеранов. Во время бала Эви привлекла внимание молодого офицера, но, прежде чем у них завязался роман, Адам снова использовал свое влияние, и лейтенант был переведен в восточное подразделение.
С этого момента Адам ревностно охранял ее, лично сопровождая на все приемы.
Вообще у Адама Ролинза, похоже, были свои планы относительно будущего Эви. С тех пор как Эви вернулась из Франции, ему различными хитрыми способами удавалось держать ее в относительной изоляции. Он был решительным человеком, и ему всегда сопутствовал успех во всех делах.
Однако ее недавнее появление в опере без сопровождения привлекло внимание многих молодых людей. Светские юноши из богатых семей, вероятно, были очарованы в большей степени безупречным лицом и фиалковыми глазами Эви, чем приданым, которое мог предложить Адам Ролинз. Одного из таких молодых мужчин звали Томас Фонсуорс.
Казалось, в игру, которую Адам вел с Эви, вмешалась сама судьба, так как ни его положение, ни богатство не могли повлиять на событие, которое произошло в марте.
Питер Фонсуорс, ближайший деловой партнер Адама, и его жена устроили прием по случаю двадцатипятилетней годовщины своей свадьбы. У Адама не было другого выбора, кроме как прийти с Эви, и он явно встревожился, увидев, что двадцатитрехлетний сын супругов совершенно очарован ею.
Потягивая бренди, Адам незаметно наблюдал, как молодой Фонсуорс с благоговением заглядывал в фиалковые глаза Эви, кружа ее в танце. Эви улыбалась в ответ, не отрывая глаз от восторженного юноши, как будто они были одни в комнате.
Адам размышлял, под каким предлогом увезти девушку домой, когда к нему подошел Питер Фонсуорс и взял его под руку.
— Адам, только что прискакал мой шурин с новостями. Обнаружено месторождение золота.
— Здесь, в Калифорнии? Фонсуорс кивнул:
— Где-то вблизи южного рукава реки Америкэн. Адам издал протяжный низкий свист.
— Это же совсем рядом.
— Полагаю, это очень большое месторождение. Чарли говорит, что парень по имени Маршалл, который работает у Джона Саттера, нашел золото в реке.
— Саттер? Не тот ли это Саттер, что владеет лесопилкой неподалеку от Сакраменто? — спросил Адам.
Фонсуорс взволнованно кивнул.
— Чарли говорит, что парень нашел золото в конце января. До сих пор это держалось в секрете. Он также говорит, что золота так много, что надо только наклониться и поднять его.
К этому времени вся комната уже гудела, взволнованная новостями. Даже музыканты перестали играть и прислушались. Грязный, небритый парень, принесший известие, стал центром внимания.
— Не исключено, что это золотые россыпи, такие же, как севернее Лос-Анджелеса, — сказал один из мужчин.
Когда музыка кончилась, Эви направилась к Адаму и легко коснулась его руки.
— Что значит «россыпи»?
— Наносные отложения, осадочные породы и песок смываются реками в их устья, — пояснил он.
— Это не осадочная порода, — горячо возразил Чарли Кинг. Он развязал мешочек, висевший у него на шее на веревке, и высыпал на ладонь немного его содержимого. На ладони блеснули маленькие золотые самородки.
Вид золота поразил толпу. Перед лицом столь очевидного факта среди присутствующих не осталось ни одного скептика. Молодые люди сразу начали собираться кучками, обсуждая планы стремительного освоения золотых месторождений.
На следующее утро Томас Фонсуорс уехал на прииски вместе с большинством молодых людей города.
Несмотря на такой поворот событий, Эви продолжала верить, что встретит наконец человека, которому удастся освободить ее от опеки Адама. С этой мыслью она одевалась вечером, готовясь к благотворительному балу. Ее платье из черного атласа с белыми кружевами изумительно сочеталось с черными волосами, схваченными на затылке веточками гардении и свисающими до середины спины длинными шелковистыми локонами.
Адам, как обычно, сопровождал ее на бал вместе с Лорой Рэймонд Кайзер.
Устав ждать предложения от Адама Ролинза, Лора Рэймонд вышла замуж за Джона Кайзера, сына одного из деловых партнеров ее отца. Когда началась мексиканская война, молодой человек, будучи идеалистом, поспешил записаться в американскую армию и погиб.
Выждав принятый в обществе траур, убитая горем вдова вновь терпеливо ожидала предложения Адама Ролинза. То, что она состояла с ним в любовной связи, дожидаясь брака, было для нее «сахарной глазурью на пироге».
Сердце Эви забилось в такт музыке, когда они вошли в зал. Он был полон женщин, одетых в яркие шелка, и мужчин, красующихся в превосходных костюмах. Сливки общества Сакраменто.
Несмотря на то что открытие золота заставило почти всех молодых мужчин покинуть город, Эви продолжала надеяться, что появится наконец красивый и решительный молодой человек, который воплотит ее мечту о любви и замужестве. По мере того как протекал вечер, ее надежды стремительно таяли. Мужчины, приглашавшие ее танцевать, были или средних лет, или женаты. Вокруг каждого из нескольких холостяков крутились три или четыре женщины. Эви вовсе не хотелось стать одной из них.
Когда же один из подходящих молодых людей наконец приблизился к Эви, чтобы пригласить на танец, рядом с ней неожиданно оказался Адам.
— Полагаю, это наш танец, Эви. — Его манеры были чрезвычайно изысканными, когда он повел ее в центр зала. Эви в отчаянии оглянулась назад на молодого человека, которого тут же окружила стайка женщин.
В то время как Адам плавно скользил с ней в танце, она постепенно очаровывалась мелодией вальса. Девушка закрыла глаза, погрузившись в мир фантазии, где она кружилась в объятиях прекрасного принца, безумно влюбленного и готового скорее пожертвовать троном, чем отказаться от нее.
Эви открыла глаза и увидела Адама, улыбающегося ей. Застигнутая врасплох, она застенчиво покраснела и улыбнулась ему в ответ.
— Ты очень мила, Эви.
Адам никогда раньше не говорил ей комплиментов. Искренность этих слов подействовала на нее как ласка.
— Благодарю, Адам. — Она не знала, чем еще ответить на эту неожиданную любезность, и, разволновавшись, отвернулась в сторону. За каждым их движением с необычайной женской проницательностью следили зеленые глаза Лоры Кайзер. За все четырнадцать лет, что она любила Адама Ролинза, он ни разу не смотрел на нее так, как смотрел на Эви Макгрегор. Теперь ей стало ясно, что надежде, которую она питала столько лет, не суждено сбыться. Когда музыка кончилась, она снова переключила свое внимание на беседу с дамой, сидящей рядом.
Чуть позже Эви убедилась, что те несколько мгновений во время танца были лишь плодом ее воображения. Адам снова стал таким же несносным, как обычно, и не отпускал ее от себя ни на шаг.
Но когда его отвлек деловой партнер, Эви тут же воспользовалась моментом и быстро выскользнула во внутренний дворик подышать свежим воздухом.
Внезапно из тени возникла чья-то фигура.
— Миссис Кайзер!
— Извини, Эви, я не хотела напугать тебя.
— Просто я не ожидала… — Несмотря на то что Эви довольно хорошо знала Лору Кайзер, она почувствовала себя неловко.
— Ты ждала Адама? — спросила женщина.
— Адама? Почему я должна ждать его? — Вопрос Лоры сбил ее с толку. Неожиданно смутившись, Эви поняла, что допустила грубую ошибку, нарушив запланированное свидание Адама и Лоры. — О, прошу прощения, — заикаясь, сказала она.
— Тебе следовало бы знать, Эви Макгрегор. Он был уже почти моим. — Лора печально улыбнулась. — Однако, кажется, это никогда не произойдет.
Эви не знала, что сказать. Имела ли Лора какие-либо отношения с Адамом Ролинзом? Может быть, он порвал с ней? Она мало знала о личной жизни Адама, а теперь еще меньше хотела знать о ней. Все, что произошло между Адамом и этой женщиной, вовсе не интересовало ее.
— Простите, миссис Кайзер, но я действительно не понимаю, о чем идет речь.
Озадаченно улыбаясь, Лора Кайзер несколько секунд пристально разглядывала Эви.
— Я так не думаю. — Затем Лора снова исчезла в тени так же таинственно, как и появилась.
На следующей неделе Лора Раймонд Кайзер отплыла в Европу.
А Эви подумала, что Адам тоже мог бы уплыть с Лорой, и это было бы удачное решение для нее, Эви. Теперь же ничто не препятствовало опекуну вмешиваться в ее жизнь.
Эви пыталась ухватиться за соломинку, поощряя теперь внимание мужчин, которые были явно скучными, а некоторые даже вызывали отвращение. Она часто позволяла им ухаживать за ней, чтобы просто досадить Адаму, а он либо откупался от ее ухажеров, либо запугивал и заставлял уезжать. И Эви никак не могла воспрепятствовать ему, ведь Адам был ее законным опекуном.
Отношения между ними становились все хуже и хуже. Эви даже прекратила прогулки верхом вместе с Адамом и виделась с ним только за едой или на приемах, где требовалось ее присутствие.
И вот уже два года прошло, а Эви все еще не вышла замуж и чувствовала себя словно в тюрьме, где тюремщиком был Адам Ролинз. Его темные проницательные глаза постоянно наблюдали за ней.
Глава 5
— Мне кажется, ты совершаешь опрометчивый поступок, — сказала Симона Лиль и озабоченно покачала головой. — Ты ничего не знаешь об этом человеке. Возможно, он просто еще один охотник за богатством.
— Конечно, охотник, Симона. Только богатство, которое он ищет, на золотых приисках. Роджер говорил, что любит меня, и я верю ему, — горячо возразила Эви. — И что самое главное, Адам не подозревает о его существовании. Я познакомилась с Роджером совершенно случайно в приюте для сирот, куда он пришел навестить свою тетушку миссис Салливан, она там работает.
Симона посмотрела на подругу с печальной улыбкой. Она любила Эви и понимала, что та поступает безрассудно.
— Ты знакома с этим юношей так недолго, однако собираешься бежать с ним в Сан-Франциско.
Эви схватила Симону за руку.
— Как только я приеду туда, сразу же пошлю за тобой, Симона. Я бы взяла тебя сегодня вечером, но у Роджера только два билета на дилижанс.
— Не нравится мне это, — озабоченно сказала Симона. — Лучше бы ты подождала, пока не узнаешь его получше.
— А если Адам все разнюхает? С чем тогда я останусь?
Эви повернулась к зеркалу, разглядывая свою одежду. Ее фиалковые глаза с густыми темными ресницами сразу же брали в плен всякого, кто окунался в их глубину. Черты ее лица не отличались безупречностью, но глаза… глаза затмевали все.
Эвлин Макгрегор внимательно изучала свое отражение: нежный округлый подбородок изящно сливался с крепкими кельтскими скулами, нос прямой, рот широкий, с пухлыми губами, а кремовый цвет лица со слегка смугловатым оттенком ярко контрастировал с черными волосами.
Но девушка не замечала всего этого. Она видела в зеркале восемнадцатилетнюю незамужнюю женщину, и только.
— Что же мне делать, Симона? Я не могу больше ждать. Если я не выйду замуж, то так и просижу здесь с Адамом всю оставшуюся жизнь. Я не вынесу этого.
Симона понимающе улыбнулась. Она знала, что чувствовала Эви, потому что в прошлом сама пережила подобный кризис.
— Но ты ведь не собираешься выходить замуж за кого попало только для того, чтобы избавиться от опеки Адама?
— И над этим я думала. Но что прикажешь делать, если Адам постоянно мешает мне? — Эви усмехнулась. — Я не сомневаюсь, что он специально распустил слух об открытии месторождения золота только для того, чтобы удалить из города всех молодых мужчин.
Симона рассмеялась вместе с ней, довольная шуткой. Эви встала, руки в боки, и с отвращением покачала головой.
— Так вот я и думаю, Симона, что это проклятое золото лежало там веками. Почему же именно сейчас угораздило открыть его? Готова поклясться: Адам Ролинз заключил союз с дьяволом.
— А мне кажется, что он просто защищает тебя от самой себя, — задумчиво сказала Симона. — У него много достоинств, которых ты не замечаешь.
Эви встревоженно повернулась к ней:
— Ты ведь не расскажешь ему о Роджере Салливане, не так ли?
— Разумеется, нет. — Француженка глубоко вздохнула. — Хотя следовало бы, но я не сделаю этого.
Эви обняла подругу.
— О, Симона, скоро мы вырвемся из этой тюрьмы. Все будет хорошо, я знаю.
Симона также обняла Эви в ответ, но в глазах ее светилась тревога.
— Надеюсь, что все так и будет, дорогая. — Она отбросила прочь свои сомнения и улыбнулась. — Однако позволь мне помочь тебе закончить твой туалет. В конце концов, это необычный день — юной леди исполняется восемнадцать. Сегодня для тебя устроен особый обед. Гости уже прибывают, а ты не встречаешь их. Тебе ведь известно, как это огорчает Адама.
— Это не мои гости, Симона, а его. Среди приглашенных нет ни одного человека моего возраста или холостых. И не называй его «мистер Адам». От этого он выглядит еще более внушительным. Все и так обращаются с ним, как будто он сам Господь Бог.
Эви начала надевать платье через голову, отчего последние ее слова прозвучали глухо из-под бархата.
— Но только не я. — Голова Эви пролезла через вырез. — Ему нравится видеть меня пресмыкающейся у его ног и благодарной за пособие, которое он мне выделяет.
— Он очень щедр по отношению к тебе, Эви. Платье, купленное им к твоему дню рождения, очень красивое и очень дорогое. — Симона начала застегивать пуговицы на спине Эви.
— Это верно. Он очень тщательно выбирает одежду для меня, ничего не скажешь. — Девушка расправила мягкую бархатную юбку, не выражая никаких эмоций по поводу того, как прелестно она выглядит в переливающемся платье, столь изысканно оттеняющем ее фиалковые глаза. — Оно красиво, но он купил его только потому, что ему нравится показывать меня своим друзьям.
Эви натянула длинные, до локтя, белые кружевные перчатки, а Симона прикрепила к ее волосам плюмаж. Изысканные белые перья подчеркивали ее черные как смоль волосы.
— Ты выглядишь просто великолепно, дорогая, — гордо сказала Симона, провожая Эви до двери.
Остановившись на верхней площадке лестницы, Эви увидела, что прихожая и гостиная заполнены гостями. Она отыскала взглядом Адама в изысканном черном сюртуке, хорошо подогнанных брюках и вышитом жилете. На шее аккуратно повязан черный шелковый галстук. «У этого дьявола отсутствует только пара рогов», — раздраженно подумала Эви. Его сапфировые глаза оставались бесстрастными, когда он наблюдал, как она спускалась по лестнице.
— Ты опаздываешь, — проворчал он, беря ее руку и поднося к губам.
— В самом деле? Должно быть, я не поняла, в какое время ты приказал мне появиться, — Она улыбнулась приятной улыбкой и взяла его под руку.
Эви непрерывно поглядывала на часы, нетерпеливо ожидая конца обеда. Как обычно, разговор вращался вокруг золота. Она сидела рядом с одним из деловых партнеров Адама — Арнольдом Кеннеди. Распутный старик пытался погладить ее ногу под столом в течение всего обеда.
— Разве Адам не рассказывал вам о нашем месторождении золота, а, милочка?
Эви посмотрела на него и убрала его руку со своего колена.
— Нет, мистер Кеннеди. Я не могу представить себе вас и Адама в горах с кайлом и лопатой.
Кеннеди разразился громким смехом:
— Адам, ты рассказал этой милой девушке о нашем руднике?
— Обычно я не обсуждаю свои дела с моей подопечной, Арнольд.
Эви заметила, что Адам чем-то огорчен и явно не хочет говорить на эту тему.
— Но это была очень разумная идея, старина, полностью принадлежавшая тебе.
— Скромничаешь, Адам? — спросила Эви.
— Вовсе нет. Просто вряд ли тебе это интересно, Эви.
— Расскажите вы, мистер Кеннеди. — Она решила продолжить разговор о золоте только назло Адаму.
— С удовольствием, моя дорогая. — Арнольд Кеннеди был в восторге от ее внимания. — Мы подали заявку на округ Амадор, потому что эта местность наиболее богата золотом. Адам решил, что нам следует попытаться организовать добычу руды, и наша компания уже углубилась в землю на пятьсот футов.
— На пятьсот футов! О Господи, как же вы собираетесь поднимать руду на поверхность? — воскликнул один из мужчин.
— Гениально. Просто гениально, — сказал Кеннеди. — Для подъема кварца Адам сконструировал огромное колесо с гидравлической системой, приводящей его в движение с использованием энергии реки. Для строительства всех этих уступов, скатов и шлюзов потребовалась сотня людей, но затраты стоят того. Мы напали на золотую материнскую жилу и с нашей установкой можем добывать руду тоннами.
— Значит, для того, чтобы делать деньги, нужны деньги, не так ли? — насмешливо спросила Эви. — Жаль всех тех золотоискателей, которые трудятся с кайлом и лопатой и не имеют такого преимущества.
— На нашем участке работает сотня человек, — резко сказал Адам. — Они получают свою долю прибыли. — Он бросил на Эви злой взгляд. — Теперь вы понимаете, леди и джентльмены, почему я никогда не обсуждаю дела со своей подопечной?
Когда наконец ушел последний гость, Эви облегченно вздохнула и с волнением взглянула на часы. Через два часа Роджер Салливан должен подъехать с экипажем к воротам.
— Ты весь вечер смотришь на часы, Эви. Торопишься лечь в постель? — спросил Адам.
— Я очень устала и хочу пожелать всем доброй ночи. — Она поспешно ушла наверх в свою комнату.
Время тянулось ужасно медленно. Эви напряженно прислушивалась к затихающим внизу звукам. Убедившись, что наконец-то все ушли отдыхать, она переоделась в скромное дорожное платье и стала дожидаться Роджера.
Казалось, прошло ужасно много времени. Эви взглянула на часы, стоящие на каминной полке. До прибытия Роджера оставалось еще пятнадцать минут. Она уже не могла оставаться в комнате и решила подождать его у ворот. Взяв саквояж, Эви выглянула в дверь. Коридор был пуст, и она осторожно прошла мимо спальни Адама к верхней площадке лестницы.
Внизу Эви услышала слабые звуки голосов и увидела тонкий луч света, пробивающийся из-под двери библиотеки. Она похолодела, узнав голос Роджера Салливана.
— Еще раз благодарю вас, мистер Ролинз. Вы очень великодушны.
Дверь библиотеки открылась, и Эви отпрянула назад. Адам проводил посетителя до входной двери и молча расстался с ним.
Эви бросилась назад в свою комнату и раздвинула кружевные занавески. Молодой человек удалялся по дорожке бойким упругим шагом, и даже в полумраке было видно, что это не была походка человека, удрученного горем.
Роджер сел в карету, не оглянувшись, и уехал. Эви продолжала неподвижно стоять у окна. По щекам ее медленно текли слезы.
Вскоре карета скрылась во мраке, а Эви все стояла молча, пока звук копыт не затих в ночи.
Эви глубоко вздохнула и зарыдала. Затем, вытерев слезы, скинула плащ и бросилась вон из комнаты.
Она рывком открыла дверь библиотеки и ворвалась туда как буря.
— Что случилось? — Адам даже не взглянул на нее, его темноволосая голова оставалась склоненной над книгой счетов.
— Я ненавижу тебя, Адам Ролинз!
— Это не новость, — невозмутимо ответил он, обмакнул перо в чернильницу и продолжил заниматься своим делом, не глядя в ее сторону.
Его поведение взбесило Эви.
— Немедленно положи это проклятое перо и смотри на меня, когда я говорю с тобой!
Адам взял пресс-папье и промокнул страницу, после чего закрыл книгу. Он посмотрел на нее с мучительным выражением лица.
— Говоришь? Я сомневаюсь, что ты «говоришь» со мной, Эви. Это больше похоже на злобный крик. Сколько раз надо напоминать тебе, что женщина не должна ругаться?
Эви проигнорировала его слова.
— И сколько тебе стоило откупиться от Роджера Салливана?
Адам самодовольно улыбнулся:
— О, он оказался дешевле всех. А так как ты познакомилась с этим никуда не годным проходимцем в сиротском приюте, я вынужден запретить тебе ходить туда. Сироты Сакраменто обойдутся как-нибудь без твоих услуг. — Адам покачал головой. — Должен сказать, Эви, ты проявляешь все большую неразборчивость. Предыдущий парень по крайней мере думал два дня, прежде чем решил вместо тебя взять деньги.
Эви сжала кулаки, все тело ее дрожало от ненависти.
— Ты достоин презрения, Адам. Ты постоянно унижаешь меня.
Лицо Адама оживилось.
— Ты сама унижаешь себя, хватаясь за соломинку.
Сверкая глазами, Эви всплеснула руками.
— А что мне остается делать? Ты запугиваешь или подкупаешь каждого мужчину, обратившего на меня внимание. Почему, Адам? Зачем тебе это?
Ни один мускул не дрогнул на лице Адама, он лишь откинулся назад, опершись на высокую спинку кресла.
— Возможно, потому, что считаю их недостойными тебя.
Глаза Эви презрительно блеснули.
— И ты никогда не прекратишь свои жестокие издевательства, не так ли? Я вижу по твоим глазам, что ты думаешь. Я всего лишь «незаконная дочь шлюхи».
Адам резко встал, в то время как Эви продолжала бичевать его:
— Я не забыла тот вечер и никогда не забуду его. Память о том, как ты оскорбил мою мать, дает мне силы терпеть твои издевательства. — Голос Эви дрожал от волнения. — Но когда-нибудь… когда-нибудь, Адам Ролинз, я отплачу тебе за все.
Едва сдерживая душившие ее рыдания, Эви выбежала из комнаты, но Адам оказался возле нее еще до того, как она достигла основания лестницы. Он взял ее за руку.
— Я хочу задержать тебя на минуту, Эви. Пойдем со мной.
Умоляющие нотки в его голосе заглушили ее гнев. Она позволила ему взять ее за руку и подвести к портрету, висевшему в гостиной над камином.
— Ты знаешь этого человека, Эви? За все годы твоего пребывания в этом доме ты ни разу не спросила о нем. Это мой дед, Дэвид Ролинз.
Эви взглянула на волевое лицо на портрете. Она тайно восхищалась им с того времени, когда впервые увидела. Ее притягивали глаза мужчины. Художник уловил едва заметные веселые искорки в их сапфировой глубине.
— В 1773 году он покинул Виргинию и переехал на запад, — продолжал Адам. — Тогда ему было всего лишь семнадцать лет. Не больше, чем тебе сейчас. Он отправился один в поисках неизвестно чего, твердо зная, что в Виргинии ему ничего не добиться.
— Конечно, охотник, Симона. Только богатство, которое он ищет, на золотых приисках. Роджер говорил, что любит меня, и я верю ему, — горячо возразила Эви. — И что самое главное, Адам не подозревает о его существовании. Я познакомилась с Роджером совершенно случайно в приюте для сирот, куда он пришел навестить свою тетушку миссис Салливан, она там работает.
Симона посмотрела на подругу с печальной улыбкой. Она любила Эви и понимала, что та поступает безрассудно.
— Ты знакома с этим юношей так недолго, однако собираешься бежать с ним в Сан-Франциско.
Эви схватила Симону за руку.
— Как только я приеду туда, сразу же пошлю за тобой, Симона. Я бы взяла тебя сегодня вечером, но у Роджера только два билета на дилижанс.
— Не нравится мне это, — озабоченно сказала Симона. — Лучше бы ты подождала, пока не узнаешь его получше.
— А если Адам все разнюхает? С чем тогда я останусь?
Эви повернулась к зеркалу, разглядывая свою одежду. Ее фиалковые глаза с густыми темными ресницами сразу же брали в плен всякого, кто окунался в их глубину. Черты ее лица не отличались безупречностью, но глаза… глаза затмевали все.
Эвлин Макгрегор внимательно изучала свое отражение: нежный округлый подбородок изящно сливался с крепкими кельтскими скулами, нос прямой, рот широкий, с пухлыми губами, а кремовый цвет лица со слегка смугловатым оттенком ярко контрастировал с черными волосами.
Но девушка не замечала всего этого. Она видела в зеркале восемнадцатилетнюю незамужнюю женщину, и только.
— Что же мне делать, Симона? Я не могу больше ждать. Если я не выйду замуж, то так и просижу здесь с Адамом всю оставшуюся жизнь. Я не вынесу этого.
Симона понимающе улыбнулась. Она знала, что чувствовала Эви, потому что в прошлом сама пережила подобный кризис.
— Но ты ведь не собираешься выходить замуж за кого попало только для того, чтобы избавиться от опеки Адама?
— И над этим я думала. Но что прикажешь делать, если Адам постоянно мешает мне? — Эви усмехнулась. — Я не сомневаюсь, что он специально распустил слух об открытии месторождения золота только для того, чтобы удалить из города всех молодых мужчин.
Симона рассмеялась вместе с ней, довольная шуткой. Эви встала, руки в боки, и с отвращением покачала головой.
— Так вот я и думаю, Симона, что это проклятое золото лежало там веками. Почему же именно сейчас угораздило открыть его? Готова поклясться: Адам Ролинз заключил союз с дьяволом.
— А мне кажется, что он просто защищает тебя от самой себя, — задумчиво сказала Симона. — У него много достоинств, которых ты не замечаешь.
Эви встревоженно повернулась к ней:
— Ты ведь не расскажешь ему о Роджере Салливане, не так ли?
— Разумеется, нет. — Француженка глубоко вздохнула. — Хотя следовало бы, но я не сделаю этого.
Эви обняла подругу.
— О, Симона, скоро мы вырвемся из этой тюрьмы. Все будет хорошо, я знаю.
Симона также обняла Эви в ответ, но в глазах ее светилась тревога.
— Надеюсь, что все так и будет, дорогая. — Она отбросила прочь свои сомнения и улыбнулась. — Однако позволь мне помочь тебе закончить твой туалет. В конце концов, это необычный день — юной леди исполняется восемнадцать. Сегодня для тебя устроен особый обед. Гости уже прибывают, а ты не встречаешь их. Тебе ведь известно, как это огорчает Адама.
— Это не мои гости, Симона, а его. Среди приглашенных нет ни одного человека моего возраста или холостых. И не называй его «мистер Адам». От этого он выглядит еще более внушительным. Все и так обращаются с ним, как будто он сам Господь Бог.
Эви начала надевать платье через голову, отчего последние ее слова прозвучали глухо из-под бархата.
— Но только не я. — Голова Эви пролезла через вырез. — Ему нравится видеть меня пресмыкающейся у его ног и благодарной за пособие, которое он мне выделяет.
— Он очень щедр по отношению к тебе, Эви. Платье, купленное им к твоему дню рождения, очень красивое и очень дорогое. — Симона начала застегивать пуговицы на спине Эви.
— Это верно. Он очень тщательно выбирает одежду для меня, ничего не скажешь. — Девушка расправила мягкую бархатную юбку, не выражая никаких эмоций по поводу того, как прелестно она выглядит в переливающемся платье, столь изысканно оттеняющем ее фиалковые глаза. — Оно красиво, но он купил его только потому, что ему нравится показывать меня своим друзьям.
Эви натянула длинные, до локтя, белые кружевные перчатки, а Симона прикрепила к ее волосам плюмаж. Изысканные белые перья подчеркивали ее черные как смоль волосы.
— Ты выглядишь просто великолепно, дорогая, — гордо сказала Симона, провожая Эви до двери.
Остановившись на верхней площадке лестницы, Эви увидела, что прихожая и гостиная заполнены гостями. Она отыскала взглядом Адама в изысканном черном сюртуке, хорошо подогнанных брюках и вышитом жилете. На шее аккуратно повязан черный шелковый галстук. «У этого дьявола отсутствует только пара рогов», — раздраженно подумала Эви. Его сапфировые глаза оставались бесстрастными, когда он наблюдал, как она спускалась по лестнице.
— Ты опаздываешь, — проворчал он, беря ее руку и поднося к губам.
— В самом деле? Должно быть, я не поняла, в какое время ты приказал мне появиться, — Она улыбнулась приятной улыбкой и взяла его под руку.
Эви непрерывно поглядывала на часы, нетерпеливо ожидая конца обеда. Как обычно, разговор вращался вокруг золота. Она сидела рядом с одним из деловых партнеров Адама — Арнольдом Кеннеди. Распутный старик пытался погладить ее ногу под столом в течение всего обеда.
— Разве Адам не рассказывал вам о нашем месторождении золота, а, милочка?
Эви посмотрела на него и убрала его руку со своего колена.
— Нет, мистер Кеннеди. Я не могу представить себе вас и Адама в горах с кайлом и лопатой.
Кеннеди разразился громким смехом:
— Адам, ты рассказал этой милой девушке о нашем руднике?
— Обычно я не обсуждаю свои дела с моей подопечной, Арнольд.
Эви заметила, что Адам чем-то огорчен и явно не хочет говорить на эту тему.
— Но это была очень разумная идея, старина, полностью принадлежавшая тебе.
— Скромничаешь, Адам? — спросила Эви.
— Вовсе нет. Просто вряд ли тебе это интересно, Эви.
— Расскажите вы, мистер Кеннеди. — Она решила продолжить разговор о золоте только назло Адаму.
— С удовольствием, моя дорогая. — Арнольд Кеннеди был в восторге от ее внимания. — Мы подали заявку на округ Амадор, потому что эта местность наиболее богата золотом. Адам решил, что нам следует попытаться организовать добычу руды, и наша компания уже углубилась в землю на пятьсот футов.
— На пятьсот футов! О Господи, как же вы собираетесь поднимать руду на поверхность? — воскликнул один из мужчин.
— Гениально. Просто гениально, — сказал Кеннеди. — Для подъема кварца Адам сконструировал огромное колесо с гидравлической системой, приводящей его в движение с использованием энергии реки. Для строительства всех этих уступов, скатов и шлюзов потребовалась сотня людей, но затраты стоят того. Мы напали на золотую материнскую жилу и с нашей установкой можем добывать руду тоннами.
— Значит, для того, чтобы делать деньги, нужны деньги, не так ли? — насмешливо спросила Эви. — Жаль всех тех золотоискателей, которые трудятся с кайлом и лопатой и не имеют такого преимущества.
— На нашем участке работает сотня человек, — резко сказал Адам. — Они получают свою долю прибыли. — Он бросил на Эви злой взгляд. — Теперь вы понимаете, леди и джентльмены, почему я никогда не обсуждаю дела со своей подопечной?
Когда наконец ушел последний гость, Эви облегченно вздохнула и с волнением взглянула на часы. Через два часа Роджер Салливан должен подъехать с экипажем к воротам.
— Ты весь вечер смотришь на часы, Эви. Торопишься лечь в постель? — спросил Адам.
— Я очень устала и хочу пожелать всем доброй ночи. — Она поспешно ушла наверх в свою комнату.
Время тянулось ужасно медленно. Эви напряженно прислушивалась к затихающим внизу звукам. Убедившись, что наконец-то все ушли отдыхать, она переоделась в скромное дорожное платье и стала дожидаться Роджера.
Казалось, прошло ужасно много времени. Эви взглянула на часы, стоящие на каминной полке. До прибытия Роджера оставалось еще пятнадцать минут. Она уже не могла оставаться в комнате и решила подождать его у ворот. Взяв саквояж, Эви выглянула в дверь. Коридор был пуст, и она осторожно прошла мимо спальни Адама к верхней площадке лестницы.
Внизу Эви услышала слабые звуки голосов и увидела тонкий луч света, пробивающийся из-под двери библиотеки. Она похолодела, узнав голос Роджера Салливана.
— Еще раз благодарю вас, мистер Ролинз. Вы очень великодушны.
Дверь библиотеки открылась, и Эви отпрянула назад. Адам проводил посетителя до входной двери и молча расстался с ним.
Эви бросилась назад в свою комнату и раздвинула кружевные занавески. Молодой человек удалялся по дорожке бойким упругим шагом, и даже в полумраке было видно, что это не была походка человека, удрученного горем.
Роджер сел в карету, не оглянувшись, и уехал. Эви продолжала неподвижно стоять у окна. По щекам ее медленно текли слезы.
Вскоре карета скрылась во мраке, а Эви все стояла молча, пока звук копыт не затих в ночи.
Эви глубоко вздохнула и зарыдала. Затем, вытерев слезы, скинула плащ и бросилась вон из комнаты.
Она рывком открыла дверь библиотеки и ворвалась туда как буря.
— Что случилось? — Адам даже не взглянул на нее, его темноволосая голова оставалась склоненной над книгой счетов.
— Я ненавижу тебя, Адам Ролинз!
— Это не новость, — невозмутимо ответил он, обмакнул перо в чернильницу и продолжил заниматься своим делом, не глядя в ее сторону.
Его поведение взбесило Эви.
— Немедленно положи это проклятое перо и смотри на меня, когда я говорю с тобой!
Адам взял пресс-папье и промокнул страницу, после чего закрыл книгу. Он посмотрел на нее с мучительным выражением лица.
— Говоришь? Я сомневаюсь, что ты «говоришь» со мной, Эви. Это больше похоже на злобный крик. Сколько раз надо напоминать тебе, что женщина не должна ругаться?
Эви проигнорировала его слова.
— И сколько тебе стоило откупиться от Роджера Салливана?
Адам самодовольно улыбнулся:
— О, он оказался дешевле всех. А так как ты познакомилась с этим никуда не годным проходимцем в сиротском приюте, я вынужден запретить тебе ходить туда. Сироты Сакраменто обойдутся как-нибудь без твоих услуг. — Адам покачал головой. — Должен сказать, Эви, ты проявляешь все большую неразборчивость. Предыдущий парень по крайней мере думал два дня, прежде чем решил вместо тебя взять деньги.
Эви сжала кулаки, все тело ее дрожало от ненависти.
— Ты достоин презрения, Адам. Ты постоянно унижаешь меня.
Лицо Адама оживилось.
— Ты сама унижаешь себя, хватаясь за соломинку.
Сверкая глазами, Эви всплеснула руками.
— А что мне остается делать? Ты запугиваешь или подкупаешь каждого мужчину, обратившего на меня внимание. Почему, Адам? Зачем тебе это?
Ни один мускул не дрогнул на лице Адама, он лишь откинулся назад, опершись на высокую спинку кресла.
— Возможно, потому, что считаю их недостойными тебя.
Глаза Эви презрительно блеснули.
— И ты никогда не прекратишь свои жестокие издевательства, не так ли? Я вижу по твоим глазам, что ты думаешь. Я всего лишь «незаконная дочь шлюхи».
Адам резко встал, в то время как Эви продолжала бичевать его:
— Я не забыла тот вечер и никогда не забуду его. Память о том, как ты оскорбил мою мать, дает мне силы терпеть твои издевательства. — Голос Эви дрожал от волнения. — Но когда-нибудь… когда-нибудь, Адам Ролинз, я отплачу тебе за все.
Едва сдерживая душившие ее рыдания, Эви выбежала из комнаты, но Адам оказался возле нее еще до того, как она достигла основания лестницы. Он взял ее за руку.
— Я хочу задержать тебя на минуту, Эви. Пойдем со мной.
Умоляющие нотки в его голосе заглушили ее гнев. Она позволила ему взять ее за руку и подвести к портрету, висевшему в гостиной над камином.
— Ты знаешь этого человека, Эви? За все годы твоего пребывания в этом доме ты ни разу не спросила о нем. Это мой дед, Дэвид Ролинз.
Эви взглянула на волевое лицо на портрете. Она тайно восхищалась им с того времени, когда впервые увидела. Ее притягивали глаза мужчины. Художник уловил едва заметные веселые искорки в их сапфировой глубине.
— В 1773 году он покинул Виргинию и переехал на запад, — продолжал Адам. — Тогда ему было всего лишь семнадцать лет. Не больше, чем тебе сейчас. Он отправился один в поисках неизвестно чего, твердо зная, что в Виргинии ему ничего не добиться.