Страница:
Присцилла сидела, обхватив обеими руками чашку кофе и устремив взгляд в ее темные глубины. Она отодвинула обеденные блюда, не притронувшись к ним, и, казалось, была полностью погружена в свои мысли. Но теперь она подняла голову и, сдвинув брови, перевела внимание на мальчика.
— Я знаю одну вещь, которая могла бы помочь, — тихо сказала она. — Тебе это может показаться глупым, но это помогает.
— Я готов попробовать все что угодно, — заявил Горди, со стуком ставя стакан на стол, чтобы подчеркнуть собственную решимость. — Не могу себе представить ничего более глупого, чем слова, будто, думая о реке, станешь сильным.
Присцилла слабо улыбнулась и сделала глоток кофе.
— Чтобы это сделать, — медленно проговорила она, — ты должен закрыть глаза и сесть прямо, но без напряжения, и сделать два глубоких вдоха.
Он выполнил ее указания: передвинулся так, чтобы обе его ноги стояли на полу, и расправил худенькие плечи.
Лина замерла, обратив на обоих свои чувства целителя. Горди источал доверие и юную любовь, не тронутую страхом. А Присцилла…
Полностью исчезли серые и коричневые тона нерадости, холод неучастия. Присцилла стала пламенем — факелом — уверенности и сострадания. Словно потайная дверь в темном и безрадостном погребе вдруг распахнулась, впустив туда все сияние солнца. Лина наблюдала за тем, как Присцилла раскрылась и окружила собой детскую любовь и доверчивость. Ее внутреннее зрение показало ей, как Присцилла высвободила из яркой ткани эмоций Горди одну крепко закрепленную нить уверенности в себе и умело начала плетение.
— А теперь, — сказала она, и Лине показалось, что в голосе подруги тоже прибавилось глубины и звучности, которых только что там не было, — ты станешь деревом, Горди. Сначала представь себе дерево — мощное, крепкое дерево в расцвете своих сил. Дерево, которое не согнет ни один ветер, не сломает ни один снегопад.
Мальчик сосредоточенно нахмурился.
— Как Дерево Клана Корвал.
— Да, — согласилась Присцилла все тем же полным уверенности голосом, — именно как Дерево Клана Корвал. Представь его себе живым. Его корни погрузились глубоко в почву, вбирая из нее силу, дождь с небес. Сосредоточься на этом князе деревьев. Приблизься к нему в своих мыслях. Приложи ладонь к его стволу. Ощути запах его листвы, его аромат.
Она замолчала, пристально наблюдая за Горди.
Лина осторожно отставила чашку, изумленно глядя на плетение. Мастер из Дома целительства мог бы сделать точно то же, что делала сейчас Присцилла…
На лице мальчика сосредоточенность сменилась радостью.
— Оно — мой друг!
— Твой друг, — подтвердила Присцилла. — Твое второе «я». Подойди еще ближе. Прислонись спиной к его стволу. Почувствуй, как силен твой друг. Прижмись к нему теснее. Разреши Дереву взять тебя, сделать тебя единым целым с ним. Почувствуй, какие вы сильные — ты с твоим другом. Твоя сила — как ствол, и сила, бегущая по тебе, приходит из глубины. Это чистая, живая, совершенно непоколебимая сила. Ты такой сильный…
Наступило недолгое молчание. Горди сидел с радостным лицом, окруженный любовью, принимая образ в свою душу. И Лина услышала, как образ встает на место с таким чистым звоном, которого не мог услышать наружный слух. И в следующую секунду он с тихим щелчком закрепился. Присцилла осторожно отдалилась. В ткани души мальчика Лина не смогла различить никаких следов нового плетения.
Рядом с ней Присцилла нарисовала в воздухе перед лицом Горди какой-то знак.
— А теперь тебе пора прощаться с твоим другом, Горди. Сделай с ним еще один общий вдох… шагни… еще… Ты можешь навещать его, когда захочешь. Твой друг всегда с удовольствием тебя примет.
Она взяла чашку кофе и сделала еще один глоток.
— Разве ты не хочешь сладкого, Горди? — спросила она, и ее голос прозвучал совершенно обыкновенно.
Мальчик открыл глаза и широко улыбнулся.
— Здорово! — сказал он, продолжая улыбаться. — А завтра ты мне так сделаешь?
Она удивленно подняла брови.
— Я? Я ничего не делала, Горди. Это сделал ты. Тебе достаточно только закрыть глаза и подумать о своем Дереве, и ты возобновишь свои силы. — Она улыбнулась. — Проверь это завтра на Паллине.
— Крелм! Вот он удивится, когда не сможет меня оторвать! — Горди рассмеялся и посмотрел на часы. — Но, наверное, сладкого я уже не буду. Надо идти в зал собраний и проверить, чтобы все было в порядке, пока экипаж не начнет собираться. Ну, увидимся, Лина! Спасибо, Присцилла!
И он ушел.
— Это поможет? — осторожно спросила Лина.
Присцилла улыбнулась.
— Обычно помогает. Это простой заговор, но очень полезный. Он один из первых, которым обучают Новопосвященную, когда ее вводят в Круг для подготовки.
— Заговор?
Лина плохо понимала это слово. Присцилла не спрятала внутреннее пламя, а только заслонила его. Лина не знала, поняла ли ее подруга весь смысл происходящего.
— Так это называют… на Синтии, — виновато говорила тем временем Присцилла. — Заговор. Другие, возможно, могут назвать это гипнозом или голосовыми фокусами и психологией. Но какое бы название этому ни давали, это работает. Образ такой легкий, и такой сильный.
Она снова улыбнулась.
— А для… Посвященной… так важно быть сильной? — поинтересовалась Лина, осторожно нащупывая дорогу, держа все пути открытыми на тот случай, если подруга потянется к ней как целитель к целителю.
Присцилла отпила немного кофе и кивнула.
— Обучение тому, как принимать решения, обучение применению голоса, символов силы… а потом — более крупное волшебство, для которого может потребоваться переплетенная сосредоточенность десяти или двенадцати членов Круга. Быть сильной очень важно.
Лина склонила голову набок, подыскивая самые правильные слова. Звон, возвестивший об окончании первого часа, прервал ее мысли.
Присцилла встала и протянула ей изящную руку.
— Пойдешь на собрание со мной, подруга?
Лина улыбнулась и вложила свои пальчики в более крупную ладонь подруги. Внутренние тропы остались пустыми. Присцилла не пошла к ней навстречу.
— Конечно, — пробормотала она. — И нам надо занять место для бедного Раа Сти. Он всегда опаздывает.
65-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД
Да, ей понятна причина ее увольнения. Небрежное выполнение своих обязанностей — дело серьезное. Нет, она не готова принять предложение стать пилотом шаттла на одном из меньших кораблей Клана Корвал, хотя и благодарна капитану за такое предложение. У нее есть друзья на Ангелусе, четвертой планете системы, в которую они только что вошли: она собирается погостить у них, прежде чем искать новое место. Немного помолчав, она решилась высказать мнение, что Мендоса — чертовски хороший пилот, созрела для первого класса.
Шан кивнул, отсчитывая монеты, которые обеспечивали расторжение их контракта. Дженис сообщила ему, что упаковала вещи и может покинуть «Долг» немедленно. Прощаться ей не с кем.
Шан снова кивнул, повернул переключатель и адресовал несколько негромких слов Сету, дежурившему на причале шаттлов. Отлет Дженис был назначен на четырнадцать часов. К этому моменту они окажутся на расстоянии перелета шаттла от Ангелуса.
Прозвенел сигнал двери. Капитан стремительно вскочил и обернулся.
— Входите!
Кэйзин Не-Зейм вошла в комнату, резко остановилась и отвесила капитану глубочайший поклон.
— Здравствуйте, капитан.
— Если вы пришли, чтобы напомнить мне о том, что я должен присутствовать на собрании экипажа, Кэйзин, то в этом нет необходимости. Память у меня в полном порядке, хотя, полагаю, очень скоро она начнет ухудшаться.
Приходя в себя от потрясения, она снова поклонилась. Лицо ее оставалось бесстрастным.
Шан резко вздохнул и прошел мимо нее к бару. Оглянувшись через плечо, он налил чашку мисравота и попытался найти более спокойный тон.
— Кэйзин, вы не выпьете?
— Спасибо, — нейтральным тоном ответила она, — но — нет. — Она подождала, пока он не повернется к ней лицом, а потом добавила: — Если это не будет вам неприятно, капитан, я хотела бы пойти с вами. Есть вопрос, который нужно обсудить. Вопрос о перераспределении обязанностей, чтобы компенсировать отсутствие второго помощника.
— Хорошо.
Он прошел к двери и с поклоном пропустил ее впереди себя. Это было в высшей степени неуместно: высокий чин обеспечивал такую привилегию ему. Но что ей оставалось делать, когда он таким повелительным жестом направил ее к дверям?
— Дело в том, — вернулась к своему делу Кэйзин, пытаясь справиться с обидой, — что третий помощник не хочет, чтобы его повысили до второго. Он считает, что лишен необходимой квалификации, что его время реакции недостаточно для того, чтобы выполнять такие обязанности, как те, что были связаны с недавно закончившейся вахтой.
Она сделала паузу. Шан ничего не ответил.
— Я согласна с его оценкой своих сильных и слабых сторон. Он готов помогать в исполнении тех административных обязанностей, которые ложатся на второго помощника. — Она очень серьезно посмотрела на капитана. — Рекомендация первого помощника своему капитану заключается в том, что так и следует сделать. На короткое время. И с определенными условиями.
— Капитан вас слушает, — отозвался Шан, не делая ей никаких уступок. — Каковы условия?
Еще один нюанс зазвучал в симфонии эмоций, которой была Кэйзин. Холодящий туман… смущение, понял Шан — и изумился.
— Ввиду близкого ухода первого помощника на покой, — ровным голосом проговорила она, — и отсутствия второго помощника, вкупе с неспособностью третьего помощника занять данную должность, интересы корабля требуют, чтобы для командования был подготовлен еще один человек — и срочно. Я обращаюсь к капитану с просьбой прикрепить к первому помощнику Присциллу Мендоса, чтобы ее можно было усиленно обучать обязанностям второго помощника.
— Ваши доводы, пожалуйста.
— У нее есть способности. Вы сами определили ее для подготовки. Я признаю, что ваша программа не настолько интенсивна, как та, которая будет предложена мною. Однако, по моим наблюдениям, Присцилла Мендоса обладает сильным характером, быстрым умом и уверенностью суждений. Я полагаю, что она принесет кораблю пользу, если только ей будет предоставлена такая возможность. А если нет, — тут Кэйзин пожала плечами, — то положение корабля будет не хуже, чем в настоящий момент.
— Существует явление, которое земляне называют «конфликтом личностей». Капитан наблюдал признаки наличия данного явления в отношениях первого помощника и Присциллы Мендоса.
— Первый помощник с собой справилась.
Шан кивнул.
— Ваша рекомендация имеет смысл. Она будет осуществлена с часа завтрашнего дня при условии, что госпожа Мендоса даст свое согласие. Капитан будет ожидать от первого помощника ежедневных докладов о ходе подготовки и прогрессе — или отсутствии оного.
Он задержался у двери зала собраний и поклонился.
— Простите мне мой неуклюжий язык, мой старый друг. Я сожалею, что причинил вам боль.
Чувство облегчения было для нее равносильно затяжке арсдредского дыма. Она улыбнулась и ответила поклоном.
— Все забыто.
— Обоими, — отозвался он как подобает и прошел в помещение впереди нее.
Шан откинулся на спинку кресла и отпил небольшой глоток. Зал был полон. Те члены команды, чьи обязанности не позволяли им присутствовать на собрании лично, наблюдали за ним со своих постов по мониторам. Царивший в комнате шум свидетельствовал об общем хорошем настроении и уверенности.
Он проверил свою внутреннюю Стену, а потом позволил едва заметной щели появиться в ее непроницаемом заслоне.
Горячая, переливающаяся, ослепительная льдистость чуть не хлынула на него. Он сделал глубокий вдох, еще сузил щель и начал перебирать самые крупные нити, скользя вдоль переплетений горячих цветов, не сливаясь с ними, но и не отделяя себя от людей.
Удовлетворившись увиденным, он замкнул щель, отпил немного вина и мгновение подержал его во рту, пересохшем от затраченных усилий. Конечно, экипаж возмущен нападением. Но паники или ужаса не ощущалось совершенно. Они были уверены в своем корабле — и в своем капитане.
Он сожалел, что не разделяет их уверенности.
Он пошевелил пальцами, и лампы в помещении померкли, а главный экран начал светиться. Болтовня экипажа стихла.
— Вы все знаете, — непринужденно начал капитан, — что сегодня предупреждение о прыжке прозвучало дважды. Я хотел бы, чтобы вы все посмотрели запись событий, которые заставили пилота включить этот сигнал.
Краем глаза он заметил, как Присцилла вздрогнула. Лина протянула ей руку, и ее более высокая подруга снова села неподвижно, но на ее лице отражалась тревога.
— Мы в минус двадцати секундах от выхода из маршрутного прыжка. За пультом пилот Мендоса. И вот — нормальное пространство.
«КУРС НА СТОЛКНОВЕНИЕ», — вопили алые буквы. Руки Присциллы стремительно замелькали над клавишами, включая защитные экраны.
— Первый защитный экран включен. — НАПАДЕНИЕ ИЗВНЕ. — Запасные экраны включены, координаты введены, сигнал начала прыжка дан. Мы ждем дозарядки аккумуляторов. Аккумуляторы полностью заряжены, и мы готовы улететь.
На экране его собственная рука остановила завершение маневра. Изображение застыло, освещение снова включилось на полную силу.
— Время реакции, — сказал Шан главным образом пилотам, которые могли это оценить. — От момента первого предупреждения до полной защиты — полторы секунды. От полной защиты до готовности к прыжку — две секунды. Мы были готовы улететь спустя двадцать четыре секунды после первого сигнала тревоги. Большая часть этого времени ушла на ожидание дозарядки аккумуляторов.
Тишину в зале собраний нарушил едва слышный шелест рук пилотов, которые начали двигаться по воображаемым пультам, пока мозг пилотов отсчитывал секунды.
В правой стороне зала на ноги поднялся Сет. Шан ему кивнул.
— Да?
— Я предлагаю, чтобы Присцилла Мендоса получила премию в виде увеличенной доли прибыли. Она выручила нас из трудного положения. Та торпеда была направлена прямо на двигательный сектор. Если бы она в нас попала, ущерб получился бы серьезный.
Не успел Сет договорить, как уже вскочил Расти.
— Я поддерживаю.
— Я тоже, — откликнулся Кен Рик. — И предлагаю также корабельную компенсацию, капитан. Здесь есть долг.
Джил Дон Балатрин робко поддержал это предложение.
Шан кивнул.
— Будут какие-то комментарии? Возражения? Аргументы? Нет? Голосуем открыто: кто «за»?.. Первый помощник?
— Единогласно, капитан.
— Мой подсчет дал тот же результат. Спасибо. — Он подписал бумагу, лежавшую перед ним. — Зарегистрировано и сделано. — Он слабо улыбнулся всем присутствующим. — Также зарегистрировано и сделано — двойная оплата риска для всего экипажа, которая будет выплачена на Солсинтре. Еще вопросы есть?
Вопросов не было.
— Спасибо. Все свободны.
65-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД
В атмосфере ощущалась такая напряженность, что волоски на руках у Присциллы встали дыбом. Она сосредоточила все свое внимание на гобелене, висевшем над баром.
— Бренди, Присцилла?
Она вздрогнула, потом выдавила из себя улыбку.
— Спасибо.
— Пожалуйста.
Он вручил ей рюмку, а потом прошел дальше, направляясь к рабочему столу.
Она последовала за ним и устроилась на стуле, стоявшем справа. Напряженность ощущалась ею как едва слышный звон.
Капитан отпил глоток выбранного им напитка.
— Горди сказал, что ты научила его быть деревом, — заметил он. — Я не говорю, что это — плохая мысль, Присцилла. Но я не могу не задуматься над тем, как отреагирует его мать, если я передам в ее объятия сына, покрытого зеленой листвой.
У нее вырвался тихий смешок.
— Нет, это внутреннее дерево. Паллин все время говорил Горди, чтобы он представил себе свою силу в виде реки. Но Горди Уверен в том, что сила — это сила, и вариаций тут нет.
— Понимаю. — Светлые глаза смотрели на нее очень внимательно. — Это был очень добрый поступок, Присцилла. Спасибо тебе за заботу о моем родственнике.
Она сделала кистью движение, которому научилась по гипнозаписям, предоставленным ей Линой.
— Доброта тут ни при чем. Он мне нравится. Он напоминает мне Брэнда — моего младшего брата — таким, каким я его в последний раз видела.
— Приношу тебе мои соболезнования. Но, возможно, когда ты в следующий раз приедешь домой, то убедишься, что он превратился в юного джентльмена. Я помню, как эта метаморфоза произошла с Вал Коном. — Он рассмеялся, и напряженная атмосфера словно заискрилась. — Это было по-настоящему страшно!
Она тоже засмеялась — тихо и неубедительно. Делая глоток бренди, она заметила потайное течение теплого восхищения: такого она не испытывала с того времени, когда была Сестрой в Храме.
— Я попросил тебя ко мне зайти, — продолжал тем временем капитан, — для того, чтобы обсудить новую структуру управления на корабле.
Она молча ждала пояснений. Он вздохнул.
— Дженис Уэзерби нас покинула, освободив должность второго помощника. Ты должна признать, что это — проблема. К третьему помощнику обращались, но он вежливо — я бы даже сказал, с забавной поспешностью — отказался от повышения. Первый помощник обратилась к капитану с просьбой о новом кандидате для подготовки на эту должность. — Он вытянул в ее сторону широкий указательный палец. — О тебе.
— Обо мне? — недоверчиво переспросила она, пристально глядя на капитана. — Я не имею квалификации, чтобы выполнять обязанности второго помощника.
— А разве я сказал, что имеешь? Тогда прошу меня простить, Присцилла. Я намеревался сказать, что Кэйзин попросила меня прикрепить тебя к ней, чтобы она научила тебя быть вторым помощником. Как это говорится? Ах моя ужасная, ужасная память!.. Ага! — Он прищелкнул пальцами. — Обучение на рабочем месте!
К напряженности и восхищению прибавилось смятение. Присцилла отпила еще бренди.
— Я не… Но почему я?
— А почему не ты? В конце концов, ты уже начала проходить подготовку. Я, конечно, признаю, что обучение, предложенное Кэйзин, будет гораздо более напряженным, но это то же самое обучение. Разница только в интенсивности. — Он немного помолчал. — Кэйзин — очень хороший учитель, Присцилла. Она летает на «Долге» больше пятидесяти лет, из них тридцать — в должности первого помощника. И она много обучала и меня — каким бы неблагодарным ни было это занятие.
Присцилла судорожно вздохнула.
— Я ей не нравлюсь.
— Нет. Она тебе не доверяла, насколько я понимаю. Но я также полагаю, что это — в прошлом. Но даже если бы это было не так, Кэйзин не из тех, кто позволит какой-то личной предубежденности помешать ей делать для корабля все, что в ее силах. — Он замолчал, вопросительно глядя на нее. — Ну, Присцилла? Ты хочешь получить эту должность?
Хочет ли она получить эту должность? Как жизнь! Испытывая глубочайшее изумление, она заглянула в себя — и обнаружила там такую же уверенность, как та, что позволила Горди найти Дерево.
— Да, — просто ответила она.
— Хорошо. Тогда остается объяснить несколько вещей. — Он помолчал, потом кивнул. — Во-первых, необходимо, чтобы ты получила лицензию пилота первого класса. Ты будешь приходить на мостик ежедневно сразу по окончании своей вахты. Я буду тебя обучать. Нет никаких препятствий к тому, чтобы к моменту нашего возвращения на Солсинтру ты стала пилотом первого класса.
Она подумала над тем, что он ей сказал.
— Шан?
Напряженность каким-то непонятным образом изменилась, хотя теплота осталась.
— Да, Присцилла?
— Разве при этом не получится… — Она вздохнула и сделала вторую попытку сформулировать свою мысль: — Капитан.
— А что капитан, друг мой?
— Если я должна буду являться для уроков при смене с вахты, разве капитану не придется нести тройную вахту?
— Время от времени. — Он ухмыльнулся. — Капитан сделан из прочного материала. Когда я знакомился с кораблем, я часто имел двойные вахты: меня обучали Кэйзин и мой отец, — а потом не спал еще полвахты, готовясь к следующему дню. — Он вопросительно наклонил голову. — Ты возражаешь, чтобы тебя обучал капитан, Присцилла?
— Нет, конечно…
Она ощутила эхо напряженности и эхо тепла. Если она не проявит осторожности, это эхо может ее захлестнуть.
— Прекрасно, значит, этот вопрос мы решили. Остальные моменты. Второй помощник подписывает стандартный корабельный контракт. Это означает, что ты больше не будешь находиться под моим покровительством, а перейдешь под покровительство «Исполнения долга»…
Остаться без его покровительства? Паника затянула отклики эха ледяной корочкой. Выйти из-под крыла клана Корвал, где были тепло, дружба и помощь? Оказаться изгоем… Стать…
— Присцилла! — Его голос превратился в пламя здравомыслия, которое стало растапливать лед. — «Исполнение долга» принадлежит клану Корвал и управляется им. Корабельный контракт гарантирует тебе такую помощь, какой не в состоянии дать частный контракт с Шаном йос-Галаном. Конечно, перед тем как его подписывать, ты его прочтешь.
— Да, конечно…
Чувствуя себя ужасно глупо, она поспешно сделала глоток бренди.
— Ты, конечно, хочешь узнать условия оплаты. — Он постучал по клавишам и развернул экран к ней. — Второй помощник получает три кантры за короткий полет плюс половину корабельной доли. Премии и выслуга лет… в настоящий момент неприменимы. Ты, конечно, начинаешь с низшего уровня оплаты. Нам осталось лететь четыре месяца, так что это следует пропорционально изменить… плюс количество, причитающееся по предыдущему контракту… компенсация за опасность… корабельная доля, надо о ней не забыть… о, и повышение доли… минус долг кораблю. Ну, кое-что из этого нельзя будет окончательно оценить до возвращения на Лиад, но, по-моему, я ничего не забыл, Присцилла. Вот минимум. Эта сумма тебя устроит?
Сумма была потрясающей. Светящиеся янтарные цифры представляли собой такое количество денег, какого она в жизни не имела. Этого хватило бы на то, чтобы трижды выкупить ее заложенные браслеты. Она могла бы купить Сто часов для Лины, и у нее все равно остались бы деньги на одежду, на книги, на записи, на жилье, на еду. Возможно, такой суммы она не заработала за всю свою жизнь… И это за один полет!
— Это… тут должна быть ошибка!
— Правда? — Шан нахмурился и повернул экран к себе. — Ну, тогда давай подсчитаем все снова. Базовый оклад второго помощника, процентный пересчет…
Она ощущала накатывавшиеся одна за другой волны эмоций: восхищение, волнение, возбуждение, усталость… Присцилла почувствовала, что она распухает под их напором, принимает их в себя и снова излучает, опять и опять. Радостное возбуждение все росло — как никогда с той поры, когда они с Неясытью…
Неясыть мертва.
А отголоски набегали все стремительнее — оттуда, где вообще не должно было быть звуков. Где не могло существовать движения. Благая Богиня… Она представила себе Дерево. Она сделала глубокий вдох, слыша, как голос Шана произносит какие-то цифры, и прислонилась к стволу — такому знакомому и уютному. Дерево получилось! Может получиться и Вихрь.
Она начала первую последовательность и почувствовала, как образ встает на место и приобретает отдельную жизнь. Спасибо тебе, Богиня! Ей необходимо попасть в свою каюту в течение ближайшего часа. За Спокойствием были покои Сна: окончание танца Вихря.
— Нет, Присцилла, боюсь, что эта цифра правильная. Но ты должна понять, что это — короткий полет и что нам до Солсинтры осталось меньше четырех месяцев. Если ты возобновишь свой контракт по окончании полета, то получишь больше. Это — простая арифметика. Ты будешь работать с самого начала и до конца, а следующий маршрут — длинный. На него уходит целый год. Присцилла?
Она прошла через Первую и Вторую Двери. Следующей была Дверь Спокойствия, где ей можно будет на какое-то время задержаться, пока она не войдет в Сон.
— Эта сумма более чем достаточна, капитан, — пробормотала она. — Я удивилась потому, что она показалась мне очень большой.
— О! Ну, «Долг» — это же все-таки флагман Клана Корвал. Ты ведь не хочешь, чтобы мы платили столько же, сколько на рудовозе, правда?
— Да, капитан.
Спокойствие было уже совсем близко… а потом она вошла в него. Присцилла спокойно вздохнула и сделала глоток бренди.
Сидевший напротив нее капитан напряженно застыл, потом встряхнул головой и встал.
— Кажется, мы обсудили все основные вопросы, Присцилла. Ты начнешь свои занятия с Кэйзин в час. Я буду ждать тебя на мостике для урока пилотирования в шесть. Когда ты проснешься, у тебя на экране будет копия контракта второго помощника. Доброй ночи.
Такая резкость была для капитана нехарактерна. Однако Присцилла решила, что он тоже устал, и, кланяясь, улыбнулась ему.
— Доброй ночи, капитан.
Дверь за ней закрылась — и в этот момент у Шана подкосились ноги. Он с судорожным вздохом рухнул в кресло и закрыл лицо руками.
С трудом овладев собой, он тяжело поднялся на ноги и направился было к двери с красной полосой, за которой была его личная каюта. Но у двери он остановился.
— Я знаю одну вещь, которая могла бы помочь, — тихо сказала она. — Тебе это может показаться глупым, но это помогает.
— Я готов попробовать все что угодно, — заявил Горди, со стуком ставя стакан на стол, чтобы подчеркнуть собственную решимость. — Не могу себе представить ничего более глупого, чем слова, будто, думая о реке, станешь сильным.
Присцилла слабо улыбнулась и сделала глоток кофе.
— Чтобы это сделать, — медленно проговорила она, — ты должен закрыть глаза и сесть прямо, но без напряжения, и сделать два глубоких вдоха.
Он выполнил ее указания: передвинулся так, чтобы обе его ноги стояли на полу, и расправил худенькие плечи.
Лина замерла, обратив на обоих свои чувства целителя. Горди источал доверие и юную любовь, не тронутую страхом. А Присцилла…
Полностью исчезли серые и коричневые тона нерадости, холод неучастия. Присцилла стала пламенем — факелом — уверенности и сострадания. Словно потайная дверь в темном и безрадостном погребе вдруг распахнулась, впустив туда все сияние солнца. Лина наблюдала за тем, как Присцилла раскрылась и окружила собой детскую любовь и доверчивость. Ее внутреннее зрение показало ей, как Присцилла высвободила из яркой ткани эмоций Горди одну крепко закрепленную нить уверенности в себе и умело начала плетение.
— А теперь, — сказала она, и Лине показалось, что в голосе подруги тоже прибавилось глубины и звучности, которых только что там не было, — ты станешь деревом, Горди. Сначала представь себе дерево — мощное, крепкое дерево в расцвете своих сил. Дерево, которое не согнет ни один ветер, не сломает ни один снегопад.
Мальчик сосредоточенно нахмурился.
— Как Дерево Клана Корвал.
— Да, — согласилась Присцилла все тем же полным уверенности голосом, — именно как Дерево Клана Корвал. Представь его себе живым. Его корни погрузились глубоко в почву, вбирая из нее силу, дождь с небес. Сосредоточься на этом князе деревьев. Приблизься к нему в своих мыслях. Приложи ладонь к его стволу. Ощути запах его листвы, его аромат.
Она замолчала, пристально наблюдая за Горди.
Лина осторожно отставила чашку, изумленно глядя на плетение. Мастер из Дома целительства мог бы сделать точно то же, что делала сейчас Присцилла…
На лице мальчика сосредоточенность сменилась радостью.
— Оно — мой друг!
— Твой друг, — подтвердила Присцилла. — Твое второе «я». Подойди еще ближе. Прислонись спиной к его стволу. Почувствуй, как силен твой друг. Прижмись к нему теснее. Разреши Дереву взять тебя, сделать тебя единым целым с ним. Почувствуй, какие вы сильные — ты с твоим другом. Твоя сила — как ствол, и сила, бегущая по тебе, приходит из глубины. Это чистая, живая, совершенно непоколебимая сила. Ты такой сильный…
Наступило недолгое молчание. Горди сидел с радостным лицом, окруженный любовью, принимая образ в свою душу. И Лина услышала, как образ встает на место с таким чистым звоном, которого не мог услышать наружный слух. И в следующую секунду он с тихим щелчком закрепился. Присцилла осторожно отдалилась. В ткани души мальчика Лина не смогла различить никаких следов нового плетения.
Рядом с ней Присцилла нарисовала в воздухе перед лицом Горди какой-то знак.
— А теперь тебе пора прощаться с твоим другом, Горди. Сделай с ним еще один общий вдох… шагни… еще… Ты можешь навещать его, когда захочешь. Твой друг всегда с удовольствием тебя примет.
Она взяла чашку кофе и сделала еще один глоток.
— Разве ты не хочешь сладкого, Горди? — спросила она, и ее голос прозвучал совершенно обыкновенно.
Мальчик открыл глаза и широко улыбнулся.
— Здорово! — сказал он, продолжая улыбаться. — А завтра ты мне так сделаешь?
Она удивленно подняла брови.
— Я? Я ничего не делала, Горди. Это сделал ты. Тебе достаточно только закрыть глаза и подумать о своем Дереве, и ты возобновишь свои силы. — Она улыбнулась. — Проверь это завтра на Паллине.
— Крелм! Вот он удивится, когда не сможет меня оторвать! — Горди рассмеялся и посмотрел на часы. — Но, наверное, сладкого я уже не буду. Надо идти в зал собраний и проверить, чтобы все было в порядке, пока экипаж не начнет собираться. Ну, увидимся, Лина! Спасибо, Присцилла!
И он ушел.
— Это поможет? — осторожно спросила Лина.
Присцилла улыбнулась.
— Обычно помогает. Это простой заговор, но очень полезный. Он один из первых, которым обучают Новопосвященную, когда ее вводят в Круг для подготовки.
— Заговор?
Лина плохо понимала это слово. Присцилла не спрятала внутреннее пламя, а только заслонила его. Лина не знала, поняла ли ее подруга весь смысл происходящего.
— Так это называют… на Синтии, — виновато говорила тем временем Присцилла. — Заговор. Другие, возможно, могут назвать это гипнозом или голосовыми фокусами и психологией. Но какое бы название этому ни давали, это работает. Образ такой легкий, и такой сильный.
Она снова улыбнулась.
— А для… Посвященной… так важно быть сильной? — поинтересовалась Лина, осторожно нащупывая дорогу, держа все пути открытыми на тот случай, если подруга потянется к ней как целитель к целителю.
Присцилла отпила немного кофе и кивнула.
— Обучение тому, как принимать решения, обучение применению голоса, символов силы… а потом — более крупное волшебство, для которого может потребоваться переплетенная сосредоточенность десяти или двенадцати членов Круга. Быть сильной очень важно.
Лина склонила голову набок, подыскивая самые правильные слова. Звон, возвестивший об окончании первого часа, прервал ее мысли.
Присцилла встала и протянула ей изящную руку.
— Пойдешь на собрание со мной, подруга?
Лина улыбнулась и вложила свои пальчики в более крупную ладонь подруги. Внутренние тропы остались пустыми. Присцилла не пошла к ней навстречу.
— Конечно, — пробормотала она. — И нам надо занять место для бедного Раа Сти. Он всегда опаздывает.
65-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД
155-й ДЕНЬ ПОЛЕТА
ТРЕТЬЯ ВАХТА
13.30
Дженис держалась стоически.
Да, ей понятна причина ее увольнения. Небрежное выполнение своих обязанностей — дело серьезное. Нет, она не готова принять предложение стать пилотом шаттла на одном из меньших кораблей Клана Корвал, хотя и благодарна капитану за такое предложение. У нее есть друзья на Ангелусе, четвертой планете системы, в которую они только что вошли: она собирается погостить у них, прежде чем искать новое место. Немного помолчав, она решилась высказать мнение, что Мендоса — чертовски хороший пилот, созрела для первого класса.
Шан кивнул, отсчитывая монеты, которые обеспечивали расторжение их контракта. Дженис сообщила ему, что упаковала вещи и может покинуть «Долг» немедленно. Прощаться ей не с кем.
Шан снова кивнул, повернул переключатель и адресовал несколько негромких слов Сету, дежурившему на причале шаттлов. Отлет Дженис был назначен на четырнадцать часов. К этому моменту они окажутся на расстоянии перелета шаттла от Ангелуса.
Прозвенел сигнал двери. Капитан стремительно вскочил и обернулся.
— Входите!
Кэйзин Не-Зейм вошла в комнату, резко остановилась и отвесила капитану глубочайший поклон.
— Здравствуйте, капитан.
— Если вы пришли, чтобы напомнить мне о том, что я должен присутствовать на собрании экипажа, Кэйзин, то в этом нет необходимости. Память у меня в полном порядке, хотя, полагаю, очень скоро она начнет ухудшаться.
Приходя в себя от потрясения, она снова поклонилась. Лицо ее оставалось бесстрастным.
Шан резко вздохнул и прошел мимо нее к бару. Оглянувшись через плечо, он налил чашку мисравота и попытался найти более спокойный тон.
— Кэйзин, вы не выпьете?
— Спасибо, — нейтральным тоном ответила она, — но — нет. — Она подождала, пока он не повернется к ней лицом, а потом добавила: — Если это не будет вам неприятно, капитан, я хотела бы пойти с вами. Есть вопрос, который нужно обсудить. Вопрос о перераспределении обязанностей, чтобы компенсировать отсутствие второго помощника.
— Хорошо.
Он прошел к двери и с поклоном пропустил ее впереди себя. Это было в высшей степени неуместно: высокий чин обеспечивал такую привилегию ему. Но что ей оставалось делать, когда он таким повелительным жестом направил ее к дверям?
— Дело в том, — вернулась к своему делу Кэйзин, пытаясь справиться с обидой, — что третий помощник не хочет, чтобы его повысили до второго. Он считает, что лишен необходимой квалификации, что его время реакции недостаточно для того, чтобы выполнять такие обязанности, как те, что были связаны с недавно закончившейся вахтой.
Она сделала паузу. Шан ничего не ответил.
— Я согласна с его оценкой своих сильных и слабых сторон. Он готов помогать в исполнении тех административных обязанностей, которые ложатся на второго помощника. — Она очень серьезно посмотрела на капитана. — Рекомендация первого помощника своему капитану заключается в том, что так и следует сделать. На короткое время. И с определенными условиями.
— Капитан вас слушает, — отозвался Шан, не делая ей никаких уступок. — Каковы условия?
Еще один нюанс зазвучал в симфонии эмоций, которой была Кэйзин. Холодящий туман… смущение, понял Шан — и изумился.
— Ввиду близкого ухода первого помощника на покой, — ровным голосом проговорила она, — и отсутствия второго помощника, вкупе с неспособностью третьего помощника занять данную должность, интересы корабля требуют, чтобы для командования был подготовлен еще один человек — и срочно. Я обращаюсь к капитану с просьбой прикрепить к первому помощнику Присциллу Мендоса, чтобы ее можно было усиленно обучать обязанностям второго помощника.
— Ваши доводы, пожалуйста.
— У нее есть способности. Вы сами определили ее для подготовки. Я признаю, что ваша программа не настолько интенсивна, как та, которая будет предложена мною. Однако, по моим наблюдениям, Присцилла Мендоса обладает сильным характером, быстрым умом и уверенностью суждений. Я полагаю, что она принесет кораблю пользу, если только ей будет предоставлена такая возможность. А если нет, — тут Кэйзин пожала плечами, — то положение корабля будет не хуже, чем в настоящий момент.
— Существует явление, которое земляне называют «конфликтом личностей». Капитан наблюдал признаки наличия данного явления в отношениях первого помощника и Присциллы Мендоса.
— Первый помощник с собой справилась.
Шан кивнул.
— Ваша рекомендация имеет смысл. Она будет осуществлена с часа завтрашнего дня при условии, что госпожа Мендоса даст свое согласие. Капитан будет ожидать от первого помощника ежедневных докладов о ходе подготовки и прогрессе — или отсутствии оного.
Он задержался у двери зала собраний и поклонился.
— Простите мне мой неуклюжий язык, мой старый друг. Я сожалею, что причинил вам боль.
Чувство облегчения было для нее равносильно затяжке арсдредского дыма. Она улыбнулась и ответила поклоном.
— Все забыто.
— Обоими, — отозвался он как подобает и прошел в помещение впереди нее.
Шан откинулся на спинку кресла и отпил небольшой глоток. Зал был полон. Те члены команды, чьи обязанности не позволяли им присутствовать на собрании лично, наблюдали за ним со своих постов по мониторам. Царивший в комнате шум свидетельствовал об общем хорошем настроении и уверенности.
Он проверил свою внутреннюю Стену, а потом позволил едва заметной щели появиться в ее непроницаемом заслоне.
Горячая, переливающаяся, ослепительная льдистость чуть не хлынула на него. Он сделал глубокий вдох, еще сузил щель и начал перебирать самые крупные нити, скользя вдоль переплетений горячих цветов, не сливаясь с ними, но и не отделяя себя от людей.
Удовлетворившись увиденным, он замкнул щель, отпил немного вина и мгновение подержал его во рту, пересохшем от затраченных усилий. Конечно, экипаж возмущен нападением. Но паники или ужаса не ощущалось совершенно. Они были уверены в своем корабле — и в своем капитане.
Он сожалел, что не разделяет их уверенности.
Он пошевелил пальцами, и лампы в помещении померкли, а главный экран начал светиться. Болтовня экипажа стихла.
— Вы все знаете, — непринужденно начал капитан, — что сегодня предупреждение о прыжке прозвучало дважды. Я хотел бы, чтобы вы все посмотрели запись событий, которые заставили пилота включить этот сигнал.
Краем глаза он заметил, как Присцилла вздрогнула. Лина протянула ей руку, и ее более высокая подруга снова села неподвижно, но на ее лице отражалась тревога.
— Мы в минус двадцати секундах от выхода из маршрутного прыжка. За пультом пилот Мендоса. И вот — нормальное пространство.
«КУРС НА СТОЛКНОВЕНИЕ», — вопили алые буквы. Руки Присциллы стремительно замелькали над клавишами, включая защитные экраны.
— Первый защитный экран включен. — НАПАДЕНИЕ ИЗВНЕ. — Запасные экраны включены, координаты введены, сигнал начала прыжка дан. Мы ждем дозарядки аккумуляторов. Аккумуляторы полностью заряжены, и мы готовы улететь.
На экране его собственная рука остановила завершение маневра. Изображение застыло, освещение снова включилось на полную силу.
— Время реакции, — сказал Шан главным образом пилотам, которые могли это оценить. — От момента первого предупреждения до полной защиты — полторы секунды. От полной защиты до готовности к прыжку — две секунды. Мы были готовы улететь спустя двадцать четыре секунды после первого сигнала тревоги. Большая часть этого времени ушла на ожидание дозарядки аккумуляторов.
Тишину в зале собраний нарушил едва слышный шелест рук пилотов, которые начали двигаться по воображаемым пультам, пока мозг пилотов отсчитывал секунды.
В правой стороне зала на ноги поднялся Сет. Шан ему кивнул.
— Да?
— Я предлагаю, чтобы Присцилла Мендоса получила премию в виде увеличенной доли прибыли. Она выручила нас из трудного положения. Та торпеда была направлена прямо на двигательный сектор. Если бы она в нас попала, ущерб получился бы серьезный.
Не успел Сет договорить, как уже вскочил Расти.
— Я поддерживаю.
— Я тоже, — откликнулся Кен Рик. — И предлагаю также корабельную компенсацию, капитан. Здесь есть долг.
Джил Дон Балатрин робко поддержал это предложение.
Шан кивнул.
— Будут какие-то комментарии? Возражения? Аргументы? Нет? Голосуем открыто: кто «за»?.. Первый помощник?
— Единогласно, капитан.
— Мой подсчет дал тот же результат. Спасибо. — Он подписал бумагу, лежавшую перед ним. — Зарегистрировано и сделано. — Он слабо улыбнулся всем присутствующим. — Также зарегистрировано и сделано — двойная оплата риска для всего экипажа, которая будет выплачена на Солсинтре. Еще вопросы есть?
Вопросов не было.
— Спасибо. Все свободны.
65-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД
155-й ДЕНЬ ПОЛЕТА
ТРЕТЬЯ ВАХТА
14.00
В атмосфере ощущалась такая напряженность, что волоски на руках у Присциллы встали дыбом. Она сосредоточила все свое внимание на гобелене, висевшем над баром.
— Бренди, Присцилла?
Она вздрогнула, потом выдавила из себя улыбку.
— Спасибо.
— Пожалуйста.
Он вручил ей рюмку, а потом прошел дальше, направляясь к рабочему столу.
Она последовала за ним и устроилась на стуле, стоявшем справа. Напряженность ощущалась ею как едва слышный звон.
Капитан отпил глоток выбранного им напитка.
— Горди сказал, что ты научила его быть деревом, — заметил он. — Я не говорю, что это — плохая мысль, Присцилла. Но я не могу не задуматься над тем, как отреагирует его мать, если я передам в ее объятия сына, покрытого зеленой листвой.
У нее вырвался тихий смешок.
— Нет, это внутреннее дерево. Паллин все время говорил Горди, чтобы он представил себе свою силу в виде реки. Но Горди Уверен в том, что сила — это сила, и вариаций тут нет.
— Понимаю. — Светлые глаза смотрели на нее очень внимательно. — Это был очень добрый поступок, Присцилла. Спасибо тебе за заботу о моем родственнике.
Она сделала кистью движение, которому научилась по гипнозаписям, предоставленным ей Линой.
— Доброта тут ни при чем. Он мне нравится. Он напоминает мне Брэнда — моего младшего брата — таким, каким я его в последний раз видела.
— Приношу тебе мои соболезнования. Но, возможно, когда ты в следующий раз приедешь домой, то убедишься, что он превратился в юного джентльмена. Я помню, как эта метаморфоза произошла с Вал Коном. — Он рассмеялся, и напряженная атмосфера словно заискрилась. — Это было по-настоящему страшно!
Она тоже засмеялась — тихо и неубедительно. Делая глоток бренди, она заметила потайное течение теплого восхищения: такого она не испытывала с того времени, когда была Сестрой в Храме.
— Я попросил тебя ко мне зайти, — продолжал тем временем капитан, — для того, чтобы обсудить новую структуру управления на корабле.
Она молча ждала пояснений. Он вздохнул.
— Дженис Уэзерби нас покинула, освободив должность второго помощника. Ты должна признать, что это — проблема. К третьему помощнику обращались, но он вежливо — я бы даже сказал, с забавной поспешностью — отказался от повышения. Первый помощник обратилась к капитану с просьбой о новом кандидате для подготовки на эту должность. — Он вытянул в ее сторону широкий указательный палец. — О тебе.
— Обо мне? — недоверчиво переспросила она, пристально глядя на капитана. — Я не имею квалификации, чтобы выполнять обязанности второго помощника.
— А разве я сказал, что имеешь? Тогда прошу меня простить, Присцилла. Я намеревался сказать, что Кэйзин попросила меня прикрепить тебя к ней, чтобы она научила тебя быть вторым помощником. Как это говорится? Ах моя ужасная, ужасная память!.. Ага! — Он прищелкнул пальцами. — Обучение на рабочем месте!
К напряженности и восхищению прибавилось смятение. Присцилла отпила еще бренди.
— Я не… Но почему я?
— А почему не ты? В конце концов, ты уже начала проходить подготовку. Я, конечно, признаю, что обучение, предложенное Кэйзин, будет гораздо более напряженным, но это то же самое обучение. Разница только в интенсивности. — Он немного помолчал. — Кэйзин — очень хороший учитель, Присцилла. Она летает на «Долге» больше пятидесяти лет, из них тридцать — в должности первого помощника. И она много обучала и меня — каким бы неблагодарным ни было это занятие.
Присцилла судорожно вздохнула.
— Я ей не нравлюсь.
— Нет. Она тебе не доверяла, насколько я понимаю. Но я также полагаю, что это — в прошлом. Но даже если бы это было не так, Кэйзин не из тех, кто позволит какой-то личной предубежденности помешать ей делать для корабля все, что в ее силах. — Он замолчал, вопросительно глядя на нее. — Ну, Присцилла? Ты хочешь получить эту должность?
Хочет ли она получить эту должность? Как жизнь! Испытывая глубочайшее изумление, она заглянула в себя — и обнаружила там такую же уверенность, как та, что позволила Горди найти Дерево.
— Да, — просто ответила она.
— Хорошо. Тогда остается объяснить несколько вещей. — Он помолчал, потом кивнул. — Во-первых, необходимо, чтобы ты получила лицензию пилота первого класса. Ты будешь приходить на мостик ежедневно сразу по окончании своей вахты. Я буду тебя обучать. Нет никаких препятствий к тому, чтобы к моменту нашего возвращения на Солсинтру ты стала пилотом первого класса.
Она подумала над тем, что он ей сказал.
— Шан?
Напряженность каким-то непонятным образом изменилась, хотя теплота осталась.
— Да, Присцилла?
— Разве при этом не получится… — Она вздохнула и сделала вторую попытку сформулировать свою мысль: — Капитан.
— А что капитан, друг мой?
— Если я должна буду являться для уроков при смене с вахты, разве капитану не придется нести тройную вахту?
— Время от времени. — Он ухмыльнулся. — Капитан сделан из прочного материала. Когда я знакомился с кораблем, я часто имел двойные вахты: меня обучали Кэйзин и мой отец, — а потом не спал еще полвахты, готовясь к следующему дню. — Он вопросительно наклонил голову. — Ты возражаешь, чтобы тебя обучал капитан, Присцилла?
— Нет, конечно…
Она ощутила эхо напряженности и эхо тепла. Если она не проявит осторожности, это эхо может ее захлестнуть.
— Прекрасно, значит, этот вопрос мы решили. Остальные моменты. Второй помощник подписывает стандартный корабельный контракт. Это означает, что ты больше не будешь находиться под моим покровительством, а перейдешь под покровительство «Исполнения долга»…
Остаться без его покровительства? Паника затянула отклики эха ледяной корочкой. Выйти из-под крыла клана Корвал, где были тепло, дружба и помощь? Оказаться изгоем… Стать…
— Присцилла! — Его голос превратился в пламя здравомыслия, которое стало растапливать лед. — «Исполнение долга» принадлежит клану Корвал и управляется им. Корабельный контракт гарантирует тебе такую помощь, какой не в состоянии дать частный контракт с Шаном йос-Галаном. Конечно, перед тем как его подписывать, ты его прочтешь.
— Да, конечно…
Чувствуя себя ужасно глупо, она поспешно сделала глоток бренди.
— Ты, конечно, хочешь узнать условия оплаты. — Он постучал по клавишам и развернул экран к ней. — Второй помощник получает три кантры за короткий полет плюс половину корабельной доли. Премии и выслуга лет… в настоящий момент неприменимы. Ты, конечно, начинаешь с низшего уровня оплаты. Нам осталось лететь четыре месяца, так что это следует пропорционально изменить… плюс количество, причитающееся по предыдущему контракту… компенсация за опасность… корабельная доля, надо о ней не забыть… о, и повышение доли… минус долг кораблю. Ну, кое-что из этого нельзя будет окончательно оценить до возвращения на Лиад, но, по-моему, я ничего не забыл, Присцилла. Вот минимум. Эта сумма тебя устроит?
Сумма была потрясающей. Светящиеся янтарные цифры представляли собой такое количество денег, какого она в жизни не имела. Этого хватило бы на то, чтобы трижды выкупить ее заложенные браслеты. Она могла бы купить Сто часов для Лины, и у нее все равно остались бы деньги на одежду, на книги, на записи, на жилье, на еду. Возможно, такой суммы она не заработала за всю свою жизнь… И это за один полет!
— Это… тут должна быть ошибка!
— Правда? — Шан нахмурился и повернул экран к себе. — Ну, тогда давай подсчитаем все снова. Базовый оклад второго помощника, процентный пересчет…
Она ощущала накатывавшиеся одна за другой волны эмоций: восхищение, волнение, возбуждение, усталость… Присцилла почувствовала, что она распухает под их напором, принимает их в себя и снова излучает, опять и опять. Радостное возбуждение все росло — как никогда с той поры, когда они с Неясытью…
Неясыть мертва.
А отголоски набегали все стремительнее — оттуда, где вообще не должно было быть звуков. Где не могло существовать движения. Благая Богиня… Она представила себе Дерево. Она сделала глубокий вдох, слыша, как голос Шана произносит какие-то цифры, и прислонилась к стволу — такому знакомому и уютному. Дерево получилось! Может получиться и Вихрь.
Она начала первую последовательность и почувствовала, как образ встает на место и приобретает отдельную жизнь. Спасибо тебе, Богиня! Ей необходимо попасть в свою каюту в течение ближайшего часа. За Спокойствием были покои Сна: окончание танца Вихря.
— Нет, Присцилла, боюсь, что эта цифра правильная. Но ты должна понять, что это — короткий полет и что нам до Солсинтры осталось меньше четырех месяцев. Если ты возобновишь свой контракт по окончании полета, то получишь больше. Это — простая арифметика. Ты будешь работать с самого начала и до конца, а следующий маршрут — длинный. На него уходит целый год. Присцилла?
Она прошла через Первую и Вторую Двери. Следующей была Дверь Спокойствия, где ей можно будет на какое-то время задержаться, пока она не войдет в Сон.
— Эта сумма более чем достаточна, капитан, — пробормотала она. — Я удивилась потому, что она показалась мне очень большой.
— О! Ну, «Долг» — это же все-таки флагман Клана Корвал. Ты ведь не хочешь, чтобы мы платили столько же, сколько на рудовозе, правда?
— Да, капитан.
Спокойствие было уже совсем близко… а потом она вошла в него. Присцилла спокойно вздохнула и сделала глоток бренди.
Сидевший напротив нее капитан напряженно застыл, потом встряхнул головой и встал.
— Кажется, мы обсудили все основные вопросы, Присцилла. Ты начнешь свои занятия с Кэйзин в час. Я буду ждать тебя на мостике для урока пилотирования в шесть. Когда ты проснешься, у тебя на экране будет копия контракта второго помощника. Доброй ночи.
Такая резкость была для капитана нехарактерна. Однако Присцилла решила, что он тоже устал, и, кланяясь, улыбнулась ему.
— Доброй ночи, капитан.
Дверь за ней закрылась — и в этот момент у Шана подкосились ноги. Он с судорожным вздохом рухнул в кресло и закрыл лицо руками.
С трудом овладев собой, он тяжело поднялся на ноги и направился было к двери с красной полосой, за которой была его личная каюта. Но у двери он остановился.