Страница:
— Замри! — прошипела она.
Присцилла стояла спокойно, не отрывая глаз от врага, не позволяя ей отвести взгляда.
— Дагмар, — снова начала она, подхватывая нить плетения.
— Дружок выкупил твои вещички, Присей? — перебила ее Дагмар. — Выкупил, так ведь? Но не сережки. Их больше никто не увидит. С жучками были, да? Ну, теперь уже нет. Взяла молоток и разбила их в пыль. И выпустила пыль в космос. — Она резко захохотала. — Пусть попробует их отыскать! Хотел проследить, куда мы летим! Хотел поймать нас на продаже? Ничего у него не вышло! Не так уж он умен, а?
— Это была уловка, — пробормотала Присцилла на фоне поднятого Драконом вихря. Она заледенела. Она пылала. Она сопротивлялась, еще надеясь на силу своего голоса и слов. — Всего лишь уловка, Дагмар. Он хотел тебя напугать, только и всего. Как ты напугала меня. Я скажу ему, как это было. Я скажу ему, что ты — серьезный противник. Что ты хотела свести счеты. Что ты свела счеты. Мы в расчете, Дагмар. Ты можешь отпустить мальчика. Отпусти его, Дагмар. Это — маленький мальчик. Всего лишь мальчик. Он не может причинить тебе вреда. Отпусти его и спокойно уйди.
Шаги на соседней улице перерезали тонкую нить. Дагмар крепче ухватила заложника.
— Тут многовато народа. Двигайся, парень. Славно так, медленно. Присей, а ты стой, пока я тебе не разрешу двигаться.
— Нет!
Горди извернулся и ухватился рукой за столб с гирляндами. Мысленно Присцилла увидела Дерево, зеленое и полное жизни. Его корни глубоко ушли в камни тротуара, почву и магму, до самого сердца планеты…
Дагмар выругалась и рванула Горди. Ее и без того безумные эмоции разбились в нечто, несовместимое с порядком. Она снова рванула, а потом решила оставить попытки и нажатием большого пальца разбудила нож.
Присцилла услышала его гул, низкий и злобный.
А в ней крылья бились громом. Огромное тело заслонило сердце и глаза, разум и душу, с криком накопленной за долгую жизнь ярости — огнем Дракона!
БАШНЯ НАЧАЛЬНИКА, ТЕОФОЛИС
«Будет интересно посмотреть, как она сумеет отправить отсюда господина дэа-Гаусса без меня», — думал Шан, медленно попивая вино. Желание начальницы порта охватывало его теплом, и он бесстыдно в него погружался. Планировалось взаимное удовольствие, не основанное ни на старой дружбе, ни на ожидании чего-то большего: именно то, что ему было нужно.
«Врачу, — с иронией сказал он себе, — исцелися сам».
Вино оказалось превосходным.
— Так признайтесь, капитан, — лениво говорила начальница порта. — Это предложение вас заинтриговало.
Это был мастерский ход. Они обсуждали возможность вложения ее личных средств, и в разговоре они с господином дэа-Гауссом участвовали наравне. Шан улыбнулся и, вскинув густые темные ресницы, послал начальнице порта многозначительный взгляд.
— Меня всегда интригуют, — смело заявил он, — предложения дам.
Она рассмеялась, весьма довольная его ответом.
— Возможно, мы с вами могли бы встретиться, чтобы обсудить этот вопрос более подробно. — Она кивнула, адресуя улыбку не только молодому капитану, но и пожилому поверенному. — Господин дэа-Гаусс, конечно, придет с вами. Я уверена, что нам обоим понадобятся его советы.
Он приветственно поднял рюмку.
— В ближайшие дни — завтра и послезавтра — торговля займет все мое время. Вы должны понимать, мадам, что мне необходимо увидеться с целым рядом людей, с которыми я веду дела.
— Конечно, — понимающе отозвалась она. — Возможно, мне следует зайти к вам обоим на Большую Площадь через день-другой. Возможно, к этому времени вы будете лучше представлять свое дальнейшее расписание.
— О, это было бы чудесно! — воскликнул он с широкой улыбкой. — Я буду счастлив видеть вас, мадам.
Так оно и будет, хотя он будет гораздо более счастлив увидеть ее этой ночью — как она и планирует.
— Тогда я, конечно, буду у вас.
Она хотела было добавить что-то еще, но остановилась: дверь справа открылась — несомненно, это подавали третью перемену блюд.
Однако у вошедшего не было ни подноса, ни сервировочного столика, и вид у него был встревоженный.
Начальница порта нахмурилась:
— Что такое?
— Прошу у вас прощения, мадам, — официальным тоном проговорил ее помощник. — Вас вызывает участковый полицейский Велник. Он уверяет меня, что дело срочное.
Секунду она колебалась, хмуря брови, но потом движением кисти направила помощника к настенному экрану. Сама она повернулась к столу.
— Извините меня, пожалуйста, за эту помеху, господа. Моя должность сопряжена со многими привилегиями. Однако наличие свободного времени к их числу не относится. Это займет не больше секунды. Не обращайте внимания.
— Ничего страшного, — заверил ее Шан с сочувствующей улыбкой. Господин дэа-Гаусс молча кивнул.
Участковый полицейский имел озабоченный вид. Что было вполне понятно, решил Шан: начальник порта не скрывала своего неудовольствия.
— В чем дело?
Полицейский судорожно сглотнул.
— Извините, что я вас побеспокоил, тра Роминкофф, — поспешно проговорил он. — На первый взгляд дело кажется обычным. Но мальчик настоял, чтобы мы с вами связались. Говорит, что он — подопечный… капитана йос-Галана.
Шан пересел, устремив пристальный взгляд на экран. Начальник порта отрывисто кивнула.
— Он находится здесь. С мальчиком что-то случилось?
На лице Велника появилось облегчение.
— Нет, тра Роминкофф, с ним все в полном порядке. Но у нас тут мертвая землянка…
«Нет!»
В следующую секунду он уже летел во всех направлениях одновременно — это был взрыв поисковых волокон, которые промчались мимо ауры начальника порта, и господина дэа-Гаусса, и ливрейного слуги за дверью, и персонала на кухне в конце коридора… Он растягивал, растягивал их, как не мог ни один целитель, пытаясь увидеть город за стенами, разыскивая один знак, одну жизнь… Присцилла!..
В его оставшемся далеко позади теле что-то хрустнуло — и отозвалось болью, которая слилась с новой болью, когда его поиск с силой ударился в границы его возможностей и был отброшен назад…
Он уронил сломавшуюся ножку рюмки рядом с расколовшейся чашечкой в яркую лужицу вина и крови и обмотал кисть салфеткой. Начальница порта стремительно повернулась обратно к экрану, прищелкнув пальцами.
— Быстро! Кто мертв?
— Дагмар Коллиер, мадам. — Полицейский запинался, переводя взгляд с Шана на начальника и обратно. — Уроженка Тройта. Второй помощник с «Даксфлана», приписанного к Чонселте.
Которого они здесь не ждали! Шан проглотил проклятие и увидел, как на лице начальника порта отразилась та же мысль.
— Доставьте мальчика сюда, — приказала она полицейскому. Он покачал головой.
— У нас задержана женщина, которая убила Дагмар Коллиер, тра Роминкофф. Она призналась. Но убийство требует официального судебного процесса, поскольку наказанием служит реабилитация…
— Нет!
Этот возглас вырвался у него раньше, чем он успел овладеть собой.
Начальница порта бросила быстрый взгляд на Шана, а потом снова сосредоточила свое внимание на экране.
— Женщина, которая призналась, — друг мальчика? Он отказывается уехать без нее?
— Да, тра Роминкофф.
— Госпожа начальница порта! — Ему каким-то образом удалось не потерять контроль над голосом, несмотря на острую боль в руке и ужас в сердце. — Личность, о которой идет речь, — это член моей команды. Мне позволено выступить в ее защиту?
Реабилитация! Боги, реабилитация — здесь…
— Возможно, она не поняла. Она здесь впервые. И, возможно, не все… обстоятельства… были выяснены участковым полицейским.
Она кивнула.
— Конечно. Ваше право — выступить в защиту члена вашей команды, капитан. — Она снова устремила взгляд на полицейского. — Мы приедем в течение часа. Сообщите об этом подопечному капитана. И позаботьтесь о том, чтобы охранник пропустил нас без задержки.
— Слушаю, мадам!
Он отдал честь по всем правилам, и экран потемнел. Начальница порта встала.
— Аптечку! — бросила она оцепеневшему помощнику.
Тот умчался, чтобы вернуться в считанные секунды. Мистер дэа-Гаусс принял у него аптечку и самолично нанес линимент, закрыл глубокий разрез и забинтовал все мягкой тканью. Он буквально источал озабоченность.
Аура старика раздражала Шана почти сверх меры, а сложное переплетение ярости, недоумения и — восхищения? — со стороны начальницы порта чуть было не довело его до слез. Он с трудом начал последовательность, которая должна была закрыть его восприятие, снять самую острую боль от шока, так чтобы он смог через час раскрыться — возможно, даже не понапрасну.
— Моя машина ждет, господа, — сказала начальница порта. Лицо у нее было встревоженное.
— Вы — сама доброта, мадам.
Он с трудом воспроизвел положенную формулу, встал и поклонился.
— Глупости! — отрезала она. — Мой долг — следить за тем, что происходит в этом порту, капитан. И это включает в себя отправление правосудия. — Она указала на своего терпеливого помощника. — Мелекка проводит вас до машины. Я скоро к вам присоединюсь. Мне надо заняться срочным делом.
Она исчезла, взметнув вихрь яркой ткани.
— «Даксфлан» в порту, — негромко сказал Шан господину дэа-Гауссу, пока они шли за Мелеккой к машине. — Интересно, правда?
— Очень, — согласился старый поверенный. И вздохнул.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ УЧАСТОК
В комнате находилось слишком много народа. Начальница порта Роминкофф приостановилась, чтобы разобраться, кто есть кто. Молодой капитан даже не замедлил шага.
— Шан!
Мальчик оказался довольно маленьким и пухлым. Он со всех ног бросился им навстречу. Молодой капитан опустился на одно колено, поймал пытающегося затормозить мальчугана и обнял его — почти отчаянно.
— Горди! — Он чуть отстранил мальчика, быстро провел руками вдоль пухлого тела, прикоснулся к гладкой щеке. — С тобой все в порядке, дорогой?
— Крелм! — возмущенно фыркнул мальчик. — Со мной-то все в порядке. — Круглое личико затуманилось. — Шан — они меня не слушают! Я им говорил, говорил! Они не лечат ей руку, и…
— Тш-ш… — Он снова погладил мальчика по щеке, а потом ласково прижал палец к его губам. — Горди. Успокойся на минутку, ладно? — Маленькое тело немного расслабилось, словно одних этих слов было достаточно. — Хорошо. Где сейчас Присцилла?
Карие глаза наполнились слезами.
— Я пытался им не дать… — Он судорожно вздохнул. — Они посадили ее в клетку.
— Ну-ну, молодой человек! — проговорил участковый полицейский, опасливо приближаясь к ним. Его взгляд перебегал с лица начальника порта на мужчину с мальчиком, а потом — обратно к ее лицу. — Это не клетка! Это — камера предварительного заключения, честное слово!
Капитан легко выпрямился и наклонил голову.
— Камера предварительного заключения, — тихо повторил он.
Полицейский невольно облизнул пересохшие губы. Начальница порта с трудом заставила себя не улыбаться.
— Я — капитан «Исполнения долга», — внятно продолжил Шан. — Госпожа Мендоса — член моей команды. Я здесь для того, чтобы защищать ее интересы, как оговорено в торговых соглашениях. Вы освободите ее из… камеры предварительного заключения — и препроводите сюда, чтобы все можно было сделать… в соответствии с законом.
Начальница порта с еще большим усилием подавила желание улыбнуться. Да, этот молодой капитан нравился ей все больше и больше.
Участковый полицейский тем временем начал качать головой.
— Боюсь, что я не могу этого сделать, капитан. В соответствии с ее собственным признанием, она — убийца. Мы спросили ее дважды, как полагается по закону. Она поняла вопросы и ответила на них. Дважды. Она говорила что-то безумное, но не про это. Закон говорит, что в таких обстоятельствах мы задерживаем преступника до суда, который происходит на следующий день. Скорее всего в свете собственного признания и за отсутствием свидетелей судья вынесет приговор к реабилитации…
— Как это — «за отсутствием свидетелей»? — возмущенно вопросил капитан. — Мальчик говорит, что рассказывал вам, как все происходило, и что вы отказались его слушать!
Полицейский Велник протестующе поднял руку.
— Его показания не учитываются, капитан. Он — несовершеннолетний.
— На его родной планете, — раздался сухой голос из-за плеча капитана, — возраст мастера Арбетнота рассматривается как достаточный для дачи свидетельских показаний.
— Я уверен, господин… э-э…
— Дэа-Гаусс, — представился поверенный, выступая вперед. — Я — деловой представитель клана Корвал, членами которого являются капитан йос-Галан и, в силу опекунства, мастер Арбетнот. Будьте любезны, разъясните причины вашего отказа принять показания от свидетеля, который находится в здравом рассудке и является достойным членом общества. Вы сами заронили зерно сомнений, заявив, что леди Мендоса говорила нечто иррациональное по вопросам, не относившимся к конкретному происшествию. Вам подобает представить судье все интерпретации событий, которые были доступны. Иным способом правосудие осуществлять невозможно.
— Послушайте…
Пришло время вмешаться начальнице порта.
— Господин дэа-Гаусс затронул важную тему и задал вполне законный вопрос, — лениво проговорила она от двери. — Почему мальчику было запрещено давать показания, Велник? Я следила за процессами, на которых говорили дети гораздо более младшего возраста, нежели этот мальчик, — и их выслушивали.
— Тра Роминкофф, по закону все свидетели по делам, где произошли преступления, сопряженные с насилием, должны давать показания под действием того же средства, которое вводится обвиняемой. Людям, не достигшим совершеннолетия, то есть девятнадцати стандартных лет, применение данного средства не может быть предписано.
— Что это за средство? — очень тихо спросил капитан.
— Пиммадрин, — ответила начальница порта. — Его используют уже много лет. «Я» временно растворяется, что дает весьма правдивые ответы. — Она посмотрела на участкового полицейского. — И все же мне по-прежнему кажется, что я видела, как показания давали очень маленькие дети. Закон говорит «предписано». А что, если предложен свободный выбор?
Он передернул плечами.
— В тех случаях, о которых вы упоминали, тра Роминкофф, разрешение давали родители.
— Или официально признанный опекун?
Он поклонился.
— Но это опасно? — все так же тихо спросил капитан.
— Опасно? Нет. Врач изменяет дозу в соответствии с весом тела и дежурит у монитора. Однако это неприятно. Это не такая вещь, которую навязывают тому, кто не может… ребенку. Побочными эффектами являются головокружение, спазмы желудка, жар, потеря ориентации. Некоторые люди на несколько дней слепнут, но это бывает редко. Доктор здесь, он может рассказать вам все более подробно.
— Я это сделаю, — неожиданно вмешался мальчик, дергая капитана за рукав. — Шан? Скажи им, что я это сделаю! Я твой подопечный. Дедушка мне сказал!
— Дорогой, подумай хорошенько. Побочные эффекты, похоже, весьма неприятные. И основной эффект тоже не слишком хорош. Я сделаю то, что ты мне скажешь. Решать тебе. Но подумай, Горди. Ты должен быть уверен.
— Шан, это же Присцилла! — Он схватился за большую руку, встревоженно заглядывая ему в лицо. — Они сказали… Ты знаешь, что они с ней сделают, если судья скажет, что ее надо… надо реабилитировать?
— Знаю, Горди. Тише.
Но Горди не желал замолчать. Он повис у капитана на руке и, глядя на господина дэа-Гаусса, адресовал объяснение ему. Его голос бился обо все стенки комнаты.
— Они сказали, что… раз она — убийца… то она попадет в банк донорских органов. Ее опустят в ванну и будут кормить через трубки, пока кому-нибудь не понадобится, например, глаз. Тогда они возьмут у Присциллы глаз. И она будет плавать там дальше, пока кому-нибудь не понадобится еще один глаз, или почка, или легкое, или нога… И ее будут разрезать, кусок за куском…
— Горди! — Капитан упал на колени, крепко прижал мальчика к плечу и зарылся лицом в его светлые волосы. — Перестань, Горди. Пожалуйста.
Наступила полная тишина.
Мальчик отстранился, осторожно приложил пальцы к осунувшейся щеке мужчины и хлюпнул носом.
— Шан, ты бы сказал им, что я буду свидетелем. Нельзя, чтобы они… Присцилла же ХОРОШАЯ!
— Да, — прошептал капитан, медленно вставая с колен. — Я тоже это знаю.
Он едва заметно поклонился участковому полицейскому.
— Принято решение, что мой подопечный будет давать показания на слушании дела госпожи Мендоса. Будьте любезны сообщить нам время и место слушания, а также должную процедуру заявления на участие в нем.
— Нет причин, — вмешалась в разговор начальница порта, — почему бы не устроить слушания прямо сейчас. Я имею право выступать в качестве судьи в делах, касающихся порта. Можно будет начать, как только доставят мою мантию и подготовят помещение.
Она бросила взгляд на дежурного, который поспешно сделал вызов.
Мантия тяжело легла ей на плечи. Возможно, дело было в отсутствии привычки: она редко принимала участие в подобных делах. Обычно она предпочитала, чтобы все шло по заведенному порядку и своим чередом. Возможно, дело было в маленьком мальчике. Или молодом капитане. По особому разрешению они сидели рядом. Глаза беловолосого великана-лиадийца были суровыми, а глаза мальчика — тусклыми и пустыми из-за снадобья.
Она тяжело вздохнула, звякнула колокольчиком, давая сигнал к началу слушания, и монотонно зачитала первые документы. Установив личности присутствующих, она взглянула на монитор. Удовлетворенно кивнув, она снова посмотрела на мальчика. Лицо у него было чуть влажным, глаза широко открылись, зрачки расширились так, что каряя радужка почти исчезла.
— Как тебя зовут, мальчик?
— Горди.
Голос у него был вялым, почти сонным.
Начальница порта посмотрела на карточку и нахмурилась. Она снова обратилась к мальчику.
— Хорошо, Горди. Как твое полное официальное имя?
— Гордон Ричард Арбетнот.
Она кивнула.
— С какой планеты ты родом?
— С Нового Дублина.
— Каков твой возраст в стандартных годах?
— Мне одиннадцать лет.
— Как зовут твоего отца?
Молчание.
Она нахмурилась:
— Горди, как зовут твоего отца?
— Его отец, — прошептал господин дэа-Гаусс ей на ухо, — умер.
— Понимаю. — Будь оно проклято, это снадобье! Оно неуклюжее, сбивает с толку. — Горди, как звали твоего отца?
— Финн Гордон Арбетнот.
Еще одно подтверждение.
— Как зовут твою мать?
— Кэти-Роза Дэвис.
И еще одно. Она повернула голову.
— Доктор, мы установили, что средство действует?
— Да, тра Роминкофф.
— Превосходно. Мы переходим к даче показаний.
Она помолчала, приводя в порядок свои мысли. Необходимо было учитывать ограничения, налагаемые снадобьем.
— Горди, когда вы с Присциллой Мендоса прибыли на планету?
— С первым шаттлом.
С первым шаттлом? Что это за время?
— Примерно в час регента, — тихо проговорил капитан, и она кивнула в знак благодарности. — Почему ты был с Присциллой Мендоса, Горди?
— Мы были партнерами по увольнению.
— Вас назначили ходить друг с другом?
— Нет.
Она вздохнула.
— Как вы стали партнерами по увольнению?
— Я спросил Присциллу, не станет ли она моим партнером, и она сказала «хорошо».
— Кто выбирал, куда вы пойдете в городе?
— Я.
— Это ты захотел пойти на улицу Ницше?
— Да.
— Почему?
— Мне показалось, что там интересно.
— Присцилла Мендоса просила тебя пройти по улице Ницше?
— Нет.
— Дагмар Коллиер просила тебя пройти по улице Ницше?
— Нет.
— Присцилла Мендоса действительно убила Дагмар Коллиер, Горди?
— Да.
Она проглотила проклятие, услышав это невинное признание. Велник рядом с ней пошевелился. Она увидела, как губы капитана сложились в беззвучное слово, — и озвучила его:
— Почему Присцилла Мендоса убила Дагмар Коллиер?
— Чтобы спасти меня.
Сидевший по другую сторону от нее господин дэа-Гаусс слегка подался вперед, сосредоточенно глядя на неоформившееся юное лицо.
— Ты был в опасности, Горди?
— Да.
— Как получилось, что ты оказался в опасности?
— Я не пошел с Присциллой, когда она меня позвала.
Начальница порта мысленно пообещала себе навести справки относительно возможности использования какого-нибудь другого средства для допроса.
— Горди, я хочу, чтобы ты рассказал мне все, что происходило с той минуты, когда ты не пошел с Присциллой на улице Ницше, и до прихода полицейского, который произвел арест.
— Присцилла сказала, что шаттл улетает через корабельный час и что, может, мне капитан и простит опоздание, но ей — нет, и что нам надо идти. Она отошла на два шага и сказала: «Горди!» Я ответил: «Угу», и она отошла еще немного, и я уже собрался идти с ней, и тут меня схватили, и это оказалась Дагмар, и она меня дернула и держала, и я попытался убежать, а она прижала меня к столбу и уложила себе на колено, и Присцилла побежала к нам, а у Дагмар был нож и она сказала: «Замри, Присей». И Присцилла остановилась.
Наступила коротенькая пауза, и мальчик облизнул губы.
— Где Дагмар держала нож, Горди?
— Поперек моей шеи. У меня под подбородком.
— Ладно, Горди. Присцилла остановилась. Что потом?
— Дагмар сказала, чтобы Присцилла оставалась там. Она спросила, где Шан. Я снова попытался вырваться, и она — она сделала мне больно. Она сказала, если я буду себя хорошо вести, она даст мне прожить минуту или две.
Снова наступила пауза. Начальник порта щелкнула пальцами, не отрывая взгляда от потного лица.
— Она сказала, что Присцилла должна смотреть. Чтобы рассказать Шану, как все было.
Пришла помощник начальника порта со стаканом воды. Начальник жестом направила ее к мальчику.
— Отдохни минутку, Горди, и попей.
Он послушался, жадно осушив весь стакан.
— Ладно, Горди. Значит, Дагмар велела Присцилле смотреть, чтобы она смогла рассказать Шану, как все было. Что потом?
— Присцилла стала говорить. Я не помню, что она говорила, но голова у меня стала какая-то странная. Она говорила, и немного прошла вперед, и рука у Дагмар расслабилась, и я уже решил убежать, но тут на соседней улице что-то зашумело, и Дагмар опять напрягла руку и заставила Присциллу остановиться. Присцилла попробовала говорить снова, но Дагмар спросила, выкупил ли Шан вещи Присциллы. Она сказала, что разбила Присциллины сережки в пыль, а пыль выбросила в космос. Она сказала, что Шан не умный и не поймает их на продаже этой штуки. Присцилла снова начала говорить, и у меня снова стало странно в голове, но тут послышались шаги и Дагмар попробовала заставить меня идти с ней — потому что «тут слишком людно», сказала она. Но я испугался и не захотел с ней идти и ухватился за столб, и не отпускал, и подумал про Дерево, как меня научила Присцилла. И Дагмар включила нож. Я услышал, как он жужжит, и испугался, и держался, и думал о Дереве, и тут услышал… рычание. Словно огромный зверь. И Присцилла бежала быстро — быстрее, чем Шан бегает. И Дагмар меня отпустила, а Присцилла… все было так быстро! Она схватила Дагмар и повернула, и что-то сделала руками. Я услышал щелчок, как ветка ломается. Дагмар упала. Присцилла минуту постояла, а потом тоже упала.
Он судорожно сглотнул.
— Я подошел и отбросил ногой нож подальше от Дагмар, а потом попробовал помочь Присцилле встать. У меня не получалось, и я подумал, что она… подумал, что она мертвая. Но она пришла в себя и назвала меня «Брэнд», и голос у нее был какой-то странный, словно ей больно говорить. А потом она встала и велела мне возвращаться на «Долг». Я сказал, что Шан будет недоволен, если я оставлю ее одну, когда она попала в неприятности, а она обняла меня и бросила камень в витрину «Портновского универмага Марселя». А потом она сказала, что убила Дагмар и что сейчас придут полицейские и арестуют ее за убийство. Она снова велела мне уходить, но я не послушался. А потом пришел полисмен.
Начальница порта откинулась на спинку кресла и с закрытыми глазами досчитала до двадцати пяти. Потом она открыла глаза.
— Участковый полицейский Велник, — очень медленно проговорила она. — Я желала бы теперь увидеть запись… признания… Присциллы Мендоса.
Женщина оказалась худенькой, среднего роста по земным меркам. Велник и производивший арест полицейский возвышались над ней, словно два великана. Волосы у нее были короткие, темные и вьющиеся, на лице — грязь. Огромные глаза — угольно-черные, полные усталости.
— Присцилла Делакруа и Мендоса, — ответила она прерывистым шепотом на вопрос арестовавшего ее полицейского.
— Планета рождения?
— Синтия.
— Вы служите на торговом корабле?
— Да.
— Назовите название корабля, его порт приписки и вашу должность.
— «Исполнение долга». Солсинтра, Лиад. Пилот, условный первый класс. Второй помощник.
— Вы убили женщину Дагмар Коллиер?
— Да.
— Вы намеренно убили женщину Дагмар Коллиер?
— Да.
— Где вы убили Дагмар Коллиер?
— Перед магазином «Электронные радости Диллиби» на улице Ницше в городе Короны на Теофолисе.
Присцилла стояла спокойно, не отрывая глаз от врага, не позволяя ей отвести взгляда.
— Дагмар, — снова начала она, подхватывая нить плетения.
— Дружок выкупил твои вещички, Присей? — перебила ее Дагмар. — Выкупил, так ведь? Но не сережки. Их больше никто не увидит. С жучками были, да? Ну, теперь уже нет. Взяла молоток и разбила их в пыль. И выпустила пыль в космос. — Она резко захохотала. — Пусть попробует их отыскать! Хотел проследить, куда мы летим! Хотел поймать нас на продаже? Ничего у него не вышло! Не так уж он умен, а?
— Это была уловка, — пробормотала Присцилла на фоне поднятого Драконом вихря. Она заледенела. Она пылала. Она сопротивлялась, еще надеясь на силу своего голоса и слов. — Всего лишь уловка, Дагмар. Он хотел тебя напугать, только и всего. Как ты напугала меня. Я скажу ему, как это было. Я скажу ему, что ты — серьезный противник. Что ты хотела свести счеты. Что ты свела счеты. Мы в расчете, Дагмар. Ты можешь отпустить мальчика. Отпусти его, Дагмар. Это — маленький мальчик. Всего лишь мальчик. Он не может причинить тебе вреда. Отпусти его и спокойно уйди.
Шаги на соседней улице перерезали тонкую нить. Дагмар крепче ухватила заложника.
— Тут многовато народа. Двигайся, парень. Славно так, медленно. Присей, а ты стой, пока я тебе не разрешу двигаться.
— Нет!
Горди извернулся и ухватился рукой за столб с гирляндами. Мысленно Присцилла увидела Дерево, зеленое и полное жизни. Его корни глубоко ушли в камни тротуара, почву и магму, до самого сердца планеты…
Дагмар выругалась и рванула Горди. Ее и без того безумные эмоции разбились в нечто, несовместимое с порядком. Она снова рванула, а потом решила оставить попытки и нажатием большого пальца разбудила нож.
Присцилла услышала его гул, низкий и злобный.
А в ней крылья бились громом. Огромное тело заслонило сердце и глаза, разум и душу, с криком накопленной за долгую жизнь ярости — огнем Дракона!
БАШНЯ НАЧАЛЬНИКА, ТЕОФОЛИС
ЧАС ВИКОНТОВ
«Будет интересно посмотреть, как она сумеет отправить отсюда господина дэа-Гаусса без меня», — думал Шан, медленно попивая вино. Желание начальницы порта охватывало его теплом, и он бесстыдно в него погружался. Планировалось взаимное удовольствие, не основанное ни на старой дружбе, ни на ожидании чего-то большего: именно то, что ему было нужно.
«Врачу, — с иронией сказал он себе, — исцелися сам».
Вино оказалось превосходным.
— Так признайтесь, капитан, — лениво говорила начальница порта. — Это предложение вас заинтриговало.
Это был мастерский ход. Они обсуждали возможность вложения ее личных средств, и в разговоре они с господином дэа-Гауссом участвовали наравне. Шан улыбнулся и, вскинув густые темные ресницы, послал начальнице порта многозначительный взгляд.
— Меня всегда интригуют, — смело заявил он, — предложения дам.
Она рассмеялась, весьма довольная его ответом.
— Возможно, мы с вами могли бы встретиться, чтобы обсудить этот вопрос более подробно. — Она кивнула, адресуя улыбку не только молодому капитану, но и пожилому поверенному. — Господин дэа-Гаусс, конечно, придет с вами. Я уверена, что нам обоим понадобятся его советы.
Он приветственно поднял рюмку.
— В ближайшие дни — завтра и послезавтра — торговля займет все мое время. Вы должны понимать, мадам, что мне необходимо увидеться с целым рядом людей, с которыми я веду дела.
— Конечно, — понимающе отозвалась она. — Возможно, мне следует зайти к вам обоим на Большую Площадь через день-другой. Возможно, к этому времени вы будете лучше представлять свое дальнейшее расписание.
— О, это было бы чудесно! — воскликнул он с широкой улыбкой. — Я буду счастлив видеть вас, мадам.
Так оно и будет, хотя он будет гораздо более счастлив увидеть ее этой ночью — как она и планирует.
— Тогда я, конечно, буду у вас.
Она хотела было добавить что-то еще, но остановилась: дверь справа открылась — несомненно, это подавали третью перемену блюд.
Однако у вошедшего не было ни подноса, ни сервировочного столика, и вид у него был встревоженный.
Начальница порта нахмурилась:
— Что такое?
— Прошу у вас прощения, мадам, — официальным тоном проговорил ее помощник. — Вас вызывает участковый полицейский Велник. Он уверяет меня, что дело срочное.
Секунду она колебалась, хмуря брови, но потом движением кисти направила помощника к настенному экрану. Сама она повернулась к столу.
— Извините меня, пожалуйста, за эту помеху, господа. Моя должность сопряжена со многими привилегиями. Однако наличие свободного времени к их числу не относится. Это займет не больше секунды. Не обращайте внимания.
— Ничего страшного, — заверил ее Шан с сочувствующей улыбкой. Господин дэа-Гаусс молча кивнул.
Участковый полицейский имел озабоченный вид. Что было вполне понятно, решил Шан: начальник порта не скрывала своего неудовольствия.
— В чем дело?
Полицейский судорожно сглотнул.
— Извините, что я вас побеспокоил, тра Роминкофф, — поспешно проговорил он. — На первый взгляд дело кажется обычным. Но мальчик настоял, чтобы мы с вами связались. Говорит, что он — подопечный… капитана йос-Галана.
Шан пересел, устремив пристальный взгляд на экран. Начальник порта отрывисто кивнула.
— Он находится здесь. С мальчиком что-то случилось?
На лице Велника появилось облегчение.
— Нет, тра Роминкофф, с ним все в полном порядке. Но у нас тут мертвая землянка…
«Нет!»
В следующую секунду он уже летел во всех направлениях одновременно — это был взрыв поисковых волокон, которые промчались мимо ауры начальника порта, и господина дэа-Гаусса, и ливрейного слуги за дверью, и персонала на кухне в конце коридора… Он растягивал, растягивал их, как не мог ни один целитель, пытаясь увидеть город за стенами, разыскивая один знак, одну жизнь… Присцилла!..
В его оставшемся далеко позади теле что-то хрустнуло — и отозвалось болью, которая слилась с новой болью, когда его поиск с силой ударился в границы его возможностей и был отброшен назад…
Он уронил сломавшуюся ножку рюмки рядом с расколовшейся чашечкой в яркую лужицу вина и крови и обмотал кисть салфеткой. Начальница порта стремительно повернулась обратно к экрану, прищелкнув пальцами.
— Быстро! Кто мертв?
— Дагмар Коллиер, мадам. — Полицейский запинался, переводя взгляд с Шана на начальника и обратно. — Уроженка Тройта. Второй помощник с «Даксфлана», приписанного к Чонселте.
Которого они здесь не ждали! Шан проглотил проклятие и увидел, как на лице начальника порта отразилась та же мысль.
— Доставьте мальчика сюда, — приказала она полицейскому. Он покачал головой.
— У нас задержана женщина, которая убила Дагмар Коллиер, тра Роминкофф. Она призналась. Но убийство требует официального судебного процесса, поскольку наказанием служит реабилитация…
— Нет!
Этот возглас вырвался у него раньше, чем он успел овладеть собой.
Начальница порта бросила быстрый взгляд на Шана, а потом снова сосредоточила свое внимание на экране.
— Женщина, которая призналась, — друг мальчика? Он отказывается уехать без нее?
— Да, тра Роминкофф.
— Госпожа начальница порта! — Ему каким-то образом удалось не потерять контроль над голосом, несмотря на острую боль в руке и ужас в сердце. — Личность, о которой идет речь, — это член моей команды. Мне позволено выступить в ее защиту?
Реабилитация! Боги, реабилитация — здесь…
— Возможно, она не поняла. Она здесь впервые. И, возможно, не все… обстоятельства… были выяснены участковым полицейским.
Она кивнула.
— Конечно. Ваше право — выступить в защиту члена вашей команды, капитан. — Она снова устремила взгляд на полицейского. — Мы приедем в течение часа. Сообщите об этом подопечному капитана. И позаботьтесь о том, чтобы охранник пропустил нас без задержки.
— Слушаю, мадам!
Он отдал честь по всем правилам, и экран потемнел. Начальница порта встала.
— Аптечку! — бросила она оцепеневшему помощнику.
Тот умчался, чтобы вернуться в считанные секунды. Мистер дэа-Гаусс принял у него аптечку и самолично нанес линимент, закрыл глубокий разрез и забинтовал все мягкой тканью. Он буквально источал озабоченность.
Аура старика раздражала Шана почти сверх меры, а сложное переплетение ярости, недоумения и — восхищения? — со стороны начальницы порта чуть было не довело его до слез. Он с трудом начал последовательность, которая должна была закрыть его восприятие, снять самую острую боль от шока, так чтобы он смог через час раскрыться — возможно, даже не понапрасну.
— Моя машина ждет, господа, — сказала начальница порта. Лицо у нее было встревоженное.
— Вы — сама доброта, мадам.
Он с трудом воспроизвел положенную формулу, встал и поклонился.
— Глупости! — отрезала она. — Мой долг — следить за тем, что происходит в этом порту, капитан. И это включает в себя отправление правосудия. — Она указала на своего терпеливого помощника. — Мелекка проводит вас до машины. Я скоро к вам присоединюсь. Мне надо заняться срочным делом.
Она исчезла, взметнув вихрь яркой ткани.
— «Даксфлан» в порту, — негромко сказал Шан господину дэа-Гауссу, пока они шли за Мелеккой к машине. — Интересно, правда?
— Очень, — согласился старый поверенный. И вздохнул.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ УЧАСТОК
ГОРОД КОРОНЫ, ТЕОФОЛИС
ЧАС ДЕМОНОВ
В комнате находилось слишком много народа. Начальница порта Роминкофф приостановилась, чтобы разобраться, кто есть кто. Молодой капитан даже не замедлил шага.
— Шан!
Мальчик оказался довольно маленьким и пухлым. Он со всех ног бросился им навстречу. Молодой капитан опустился на одно колено, поймал пытающегося затормозить мальчугана и обнял его — почти отчаянно.
— Горди! — Он чуть отстранил мальчика, быстро провел руками вдоль пухлого тела, прикоснулся к гладкой щеке. — С тобой все в порядке, дорогой?
— Крелм! — возмущенно фыркнул мальчик. — Со мной-то все в порядке. — Круглое личико затуманилось. — Шан — они меня не слушают! Я им говорил, говорил! Они не лечат ей руку, и…
— Тш-ш… — Он снова погладил мальчика по щеке, а потом ласково прижал палец к его губам. — Горди. Успокойся на минутку, ладно? — Маленькое тело немного расслабилось, словно одних этих слов было достаточно. — Хорошо. Где сейчас Присцилла?
Карие глаза наполнились слезами.
— Я пытался им не дать… — Он судорожно вздохнул. — Они посадили ее в клетку.
— Ну-ну, молодой человек! — проговорил участковый полицейский, опасливо приближаясь к ним. Его взгляд перебегал с лица начальника порта на мужчину с мальчиком, а потом — обратно к ее лицу. — Это не клетка! Это — камера предварительного заключения, честное слово!
Капитан легко выпрямился и наклонил голову.
— Камера предварительного заключения, — тихо повторил он.
Полицейский невольно облизнул пересохшие губы. Начальница порта с трудом заставила себя не улыбаться.
— Я — капитан «Исполнения долга», — внятно продолжил Шан. — Госпожа Мендоса — член моей команды. Я здесь для того, чтобы защищать ее интересы, как оговорено в торговых соглашениях. Вы освободите ее из… камеры предварительного заключения — и препроводите сюда, чтобы все можно было сделать… в соответствии с законом.
Начальница порта с еще большим усилием подавила желание улыбнуться. Да, этот молодой капитан нравился ей все больше и больше.
Участковый полицейский тем временем начал качать головой.
— Боюсь, что я не могу этого сделать, капитан. В соответствии с ее собственным признанием, она — убийца. Мы спросили ее дважды, как полагается по закону. Она поняла вопросы и ответила на них. Дважды. Она говорила что-то безумное, но не про это. Закон говорит, что в таких обстоятельствах мы задерживаем преступника до суда, который происходит на следующий день. Скорее всего в свете собственного признания и за отсутствием свидетелей судья вынесет приговор к реабилитации…
— Как это — «за отсутствием свидетелей»? — возмущенно вопросил капитан. — Мальчик говорит, что рассказывал вам, как все происходило, и что вы отказались его слушать!
Полицейский Велник протестующе поднял руку.
— Его показания не учитываются, капитан. Он — несовершеннолетний.
— На его родной планете, — раздался сухой голос из-за плеча капитана, — возраст мастера Арбетнота рассматривается как достаточный для дачи свидетельских показаний.
— Я уверен, господин… э-э…
— Дэа-Гаусс, — представился поверенный, выступая вперед. — Я — деловой представитель клана Корвал, членами которого являются капитан йос-Галан и, в силу опекунства, мастер Арбетнот. Будьте любезны, разъясните причины вашего отказа принять показания от свидетеля, который находится в здравом рассудке и является достойным членом общества. Вы сами заронили зерно сомнений, заявив, что леди Мендоса говорила нечто иррациональное по вопросам, не относившимся к конкретному происшествию. Вам подобает представить судье все интерпретации событий, которые были доступны. Иным способом правосудие осуществлять невозможно.
— Послушайте…
Пришло время вмешаться начальнице порта.
— Господин дэа-Гаусс затронул важную тему и задал вполне законный вопрос, — лениво проговорила она от двери. — Почему мальчику было запрещено давать показания, Велник? Я следила за процессами, на которых говорили дети гораздо более младшего возраста, нежели этот мальчик, — и их выслушивали.
— Тра Роминкофф, по закону все свидетели по делам, где произошли преступления, сопряженные с насилием, должны давать показания под действием того же средства, которое вводится обвиняемой. Людям, не достигшим совершеннолетия, то есть девятнадцати стандартных лет, применение данного средства не может быть предписано.
— Что это за средство? — очень тихо спросил капитан.
— Пиммадрин, — ответила начальница порта. — Его используют уже много лет. «Я» временно растворяется, что дает весьма правдивые ответы. — Она посмотрела на участкового полицейского. — И все же мне по-прежнему кажется, что я видела, как показания давали очень маленькие дети. Закон говорит «предписано». А что, если предложен свободный выбор?
Он передернул плечами.
— В тех случаях, о которых вы упоминали, тра Роминкофф, разрешение давали родители.
— Или официально признанный опекун?
Он поклонился.
— Но это опасно? — все так же тихо спросил капитан.
— Опасно? Нет. Врач изменяет дозу в соответствии с весом тела и дежурит у монитора. Однако это неприятно. Это не такая вещь, которую навязывают тому, кто не может… ребенку. Побочными эффектами являются головокружение, спазмы желудка, жар, потеря ориентации. Некоторые люди на несколько дней слепнут, но это бывает редко. Доктор здесь, он может рассказать вам все более подробно.
— Я это сделаю, — неожиданно вмешался мальчик, дергая капитана за рукав. — Шан? Скажи им, что я это сделаю! Я твой подопечный. Дедушка мне сказал!
— Дорогой, подумай хорошенько. Побочные эффекты, похоже, весьма неприятные. И основной эффект тоже не слишком хорош. Я сделаю то, что ты мне скажешь. Решать тебе. Но подумай, Горди. Ты должен быть уверен.
— Шан, это же Присцилла! — Он схватился за большую руку, встревоженно заглядывая ему в лицо. — Они сказали… Ты знаешь, что они с ней сделают, если судья скажет, что ее надо… надо реабилитировать?
— Знаю, Горди. Тише.
Но Горди не желал замолчать. Он повис у капитана на руке и, глядя на господина дэа-Гаусса, адресовал объяснение ему. Его голос бился обо все стенки комнаты.
— Они сказали, что… раз она — убийца… то она попадет в банк донорских органов. Ее опустят в ванну и будут кормить через трубки, пока кому-нибудь не понадобится, например, глаз. Тогда они возьмут у Присциллы глаз. И она будет плавать там дальше, пока кому-нибудь не понадобится еще один глаз, или почка, или легкое, или нога… И ее будут разрезать, кусок за куском…
— Горди! — Капитан упал на колени, крепко прижал мальчика к плечу и зарылся лицом в его светлые волосы. — Перестань, Горди. Пожалуйста.
Наступила полная тишина.
Мальчик отстранился, осторожно приложил пальцы к осунувшейся щеке мужчины и хлюпнул носом.
— Шан, ты бы сказал им, что я буду свидетелем. Нельзя, чтобы они… Присцилла же ХОРОШАЯ!
— Да, — прошептал капитан, медленно вставая с колен. — Я тоже это знаю.
Он едва заметно поклонился участковому полицейскому.
— Принято решение, что мой подопечный будет давать показания на слушании дела госпожи Мендоса. Будьте любезны сообщить нам время и место слушания, а также должную процедуру заявления на участие в нем.
— Нет причин, — вмешалась в разговор начальница порта, — почему бы не устроить слушания прямо сейчас. Я имею право выступать в качестве судьи в делах, касающихся порта. Можно будет начать, как только доставят мою мантию и подготовят помещение.
Она бросила взгляд на дежурного, который поспешно сделал вызов.
Мантия тяжело легла ей на плечи. Возможно, дело было в отсутствии привычки: она редко принимала участие в подобных делах. Обычно она предпочитала, чтобы все шло по заведенному порядку и своим чередом. Возможно, дело было в маленьком мальчике. Или молодом капитане. По особому разрешению они сидели рядом. Глаза беловолосого великана-лиадийца были суровыми, а глаза мальчика — тусклыми и пустыми из-за снадобья.
Она тяжело вздохнула, звякнула колокольчиком, давая сигнал к началу слушания, и монотонно зачитала первые документы. Установив личности присутствующих, она взглянула на монитор. Удовлетворенно кивнув, она снова посмотрела на мальчика. Лицо у него было чуть влажным, глаза широко открылись, зрачки расширились так, что каряя радужка почти исчезла.
— Как тебя зовут, мальчик?
— Горди.
Голос у него был вялым, почти сонным.
Начальница порта посмотрела на карточку и нахмурилась. Она снова обратилась к мальчику.
— Хорошо, Горди. Как твое полное официальное имя?
— Гордон Ричард Арбетнот.
Она кивнула.
— С какой планеты ты родом?
— С Нового Дублина.
— Каков твой возраст в стандартных годах?
— Мне одиннадцать лет.
— Как зовут твоего отца?
Молчание.
Она нахмурилась:
— Горди, как зовут твоего отца?
— Его отец, — прошептал господин дэа-Гаусс ей на ухо, — умер.
— Понимаю. — Будь оно проклято, это снадобье! Оно неуклюжее, сбивает с толку. — Горди, как звали твоего отца?
— Финн Гордон Арбетнот.
Еще одно подтверждение.
— Как зовут твою мать?
— Кэти-Роза Дэвис.
И еще одно. Она повернула голову.
— Доктор, мы установили, что средство действует?
— Да, тра Роминкофф.
— Превосходно. Мы переходим к даче показаний.
Она помолчала, приводя в порядок свои мысли. Необходимо было учитывать ограничения, налагаемые снадобьем.
— Горди, когда вы с Присциллой Мендоса прибыли на планету?
— С первым шаттлом.
С первым шаттлом? Что это за время?
— Примерно в час регента, — тихо проговорил капитан, и она кивнула в знак благодарности. — Почему ты был с Присциллой Мендоса, Горди?
— Мы были партнерами по увольнению.
— Вас назначили ходить друг с другом?
— Нет.
Она вздохнула.
— Как вы стали партнерами по увольнению?
— Я спросил Присциллу, не станет ли она моим партнером, и она сказала «хорошо».
— Кто выбирал, куда вы пойдете в городе?
— Я.
— Это ты захотел пойти на улицу Ницше?
— Да.
— Почему?
— Мне показалось, что там интересно.
— Присцилла Мендоса просила тебя пройти по улице Ницше?
— Нет.
— Дагмар Коллиер просила тебя пройти по улице Ницше?
— Нет.
— Присцилла Мендоса действительно убила Дагмар Коллиер, Горди?
— Да.
Она проглотила проклятие, услышав это невинное признание. Велник рядом с ней пошевелился. Она увидела, как губы капитана сложились в беззвучное слово, — и озвучила его:
— Почему Присцилла Мендоса убила Дагмар Коллиер?
— Чтобы спасти меня.
Сидевший по другую сторону от нее господин дэа-Гаусс слегка подался вперед, сосредоточенно глядя на неоформившееся юное лицо.
— Ты был в опасности, Горди?
— Да.
— Как получилось, что ты оказался в опасности?
— Я не пошел с Присциллой, когда она меня позвала.
Начальница порта мысленно пообещала себе навести справки относительно возможности использования какого-нибудь другого средства для допроса.
— Горди, я хочу, чтобы ты рассказал мне все, что происходило с той минуты, когда ты не пошел с Присциллой на улице Ницше, и до прихода полицейского, который произвел арест.
— Присцилла сказала, что шаттл улетает через корабельный час и что, может, мне капитан и простит опоздание, но ей — нет, и что нам надо идти. Она отошла на два шага и сказала: «Горди!» Я ответил: «Угу», и она отошла еще немного, и я уже собрался идти с ней, и тут меня схватили, и это оказалась Дагмар, и она меня дернула и держала, и я попытался убежать, а она прижала меня к столбу и уложила себе на колено, и Присцилла побежала к нам, а у Дагмар был нож и она сказала: «Замри, Присей». И Присцилла остановилась.
Наступила коротенькая пауза, и мальчик облизнул губы.
— Где Дагмар держала нож, Горди?
— Поперек моей шеи. У меня под подбородком.
— Ладно, Горди. Присцилла остановилась. Что потом?
— Дагмар сказала, чтобы Присцилла оставалась там. Она спросила, где Шан. Я снова попытался вырваться, и она — она сделала мне больно. Она сказала, если я буду себя хорошо вести, она даст мне прожить минуту или две.
Снова наступила пауза. Начальник порта щелкнула пальцами, не отрывая взгляда от потного лица.
— Она сказала, что Присцилла должна смотреть. Чтобы рассказать Шану, как все было.
Пришла помощник начальника порта со стаканом воды. Начальник жестом направила ее к мальчику.
— Отдохни минутку, Горди, и попей.
Он послушался, жадно осушив весь стакан.
— Ладно, Горди. Значит, Дагмар велела Присцилле смотреть, чтобы она смогла рассказать Шану, как все было. Что потом?
— Присцилла стала говорить. Я не помню, что она говорила, но голова у меня стала какая-то странная. Она говорила, и немного прошла вперед, и рука у Дагмар расслабилась, и я уже решил убежать, но тут на соседней улице что-то зашумело, и Дагмар опять напрягла руку и заставила Присциллу остановиться. Присцилла попробовала говорить снова, но Дагмар спросила, выкупил ли Шан вещи Присциллы. Она сказала, что разбила Присциллины сережки в пыль, а пыль выбросила в космос. Она сказала, что Шан не умный и не поймает их на продаже этой штуки. Присцилла снова начала говорить, и у меня снова стало странно в голове, но тут послышались шаги и Дагмар попробовала заставить меня идти с ней — потому что «тут слишком людно», сказала она. Но я испугался и не захотел с ней идти и ухватился за столб, и не отпускал, и подумал про Дерево, как меня научила Присцилла. И Дагмар включила нож. Я услышал, как он жужжит, и испугался, и держался, и думал о Дереве, и тут услышал… рычание. Словно огромный зверь. И Присцилла бежала быстро — быстрее, чем Шан бегает. И Дагмар меня отпустила, а Присцилла… все было так быстро! Она схватила Дагмар и повернула, и что-то сделала руками. Я услышал щелчок, как ветка ломается. Дагмар упала. Присцилла минуту постояла, а потом тоже упала.
Он судорожно сглотнул.
— Я подошел и отбросил ногой нож подальше от Дагмар, а потом попробовал помочь Присцилле встать. У меня не получалось, и я подумал, что она… подумал, что она мертвая. Но она пришла в себя и назвала меня «Брэнд», и голос у нее был какой-то странный, словно ей больно говорить. А потом она встала и велела мне возвращаться на «Долг». Я сказал, что Шан будет недоволен, если я оставлю ее одну, когда она попала в неприятности, а она обняла меня и бросила камень в витрину «Портновского универмага Марселя». А потом она сказала, что убила Дагмар и что сейчас придут полицейские и арестуют ее за убийство. Она снова велела мне уходить, но я не послушался. А потом пришел полисмен.
Начальница порта откинулась на спинку кресла и с закрытыми глазами досчитала до двадцати пяти. Потом она открыла глаза.
— Участковый полицейский Велник, — очень медленно проговорила она. — Я желала бы теперь увидеть запись… признания… Присциллы Мендоса.
Женщина оказалась худенькой, среднего роста по земным меркам. Велник и производивший арест полицейский возвышались над ней, словно два великана. Волосы у нее были короткие, темные и вьющиеся, на лице — грязь. Огромные глаза — угольно-черные, полные усталости.
— Присцилла Делакруа и Мендоса, — ответила она прерывистым шепотом на вопрос арестовавшего ее полицейского.
— Планета рождения?
— Синтия.
— Вы служите на торговом корабле?
— Да.
— Назовите название корабля, его порт приписки и вашу должность.
— «Исполнение долга». Солсинтра, Лиад. Пилот, условный первый класс. Второй помощник.
— Вы убили женщину Дагмар Коллиер?
— Да.
— Вы намеренно убили женщину Дагмар Коллиер?
— Да.
— Где вы убили Дагмар Коллиер?
— Перед магазином «Электронные радости Диллиби» на улице Ницше в городе Короны на Теофолисе.