Ли Шарон. Местный обычай

   — Мне нужна карточка подсчета очков, — пробормотала она на земном и увидела в его глазах искры смеха.
   — Гость Дома стоит выше наемного служащего Дома, — тихо сказал он. — Она не ждала ответа. Более того, с ее стороны было бы излишне смелым вообще произносить слова приветствия, если бы ее не вынудил этот юный мошенник.
   Он опустил руку, чтобы взъерошить Шану волосы. Энн вздохнула.
   — Шанни, — проговорила она без особой надежды на успех, — не разговаривай с чужими людьми.
   Встретившись с Эр Томом взглядом, она с иронией добавила:
   — Не то чтобы он когда-то встречал чужих.
   Он на секунду сдвинул брови, чуть нахмурив лоб, но почти сразу же его лицо разгладилось.
   — Счастлив тот, кто находит родню в каждом порту.
   — Достаточно точно, — согласилась она. — Если не считать того, что если другая сторона придерживается иной системы подсчета, то бедняга будет считать, что встретил буку.
   — Кто такой Бука? — заинтересовался Эр Том.
   Энн рассмеялась, качая головой.
   — Извини, — сказала она, быстро отсмеявшись. — На самом деле бука — это никто. Просто образ, как и его друг бяка, который обычно ставит человека в неприятное положение. — Она сделала паузу, внезапно увлекшись образом. — По правде говоря, ты мог с ним встречаться. Его позиция обычно такая: либо будет по-моему, либо никак.
   — А! — теперь он уже открыто ухмылялся. — Мы знакомы. Он взял ее под руку и повел от посадочной площадки к невысокому дому чуть в стороне, на котором были нарисованы Дерево и Дракон.
   — Нас ждет машина, — сказал он. — И потом мы поедем к Дааву. В любом случае нам следует уйти с поля.
   Энн решила, что этого требует благоразумие. На поле кипела работа. Между площадками и далекой махиной главного ангара сновали грузовые тележки. Помимо быстрых тележек тут были также цистерны с топливом, ремонтные установки, автоподъемники и тягачи. Некоторые из них тащили за собой корабли.
   Знак Дерева и Дракона был виден на каждом приспособлении, на каждой тележке — и на нескольких кораблях, мимо которых они проходили.
   — Все это принадлежит твоему… твоему клану? — спросила Энн, ощущая все растущее чувство страха.
   Он поднял на нее глаза.
   — Это — главный док Корвала в Солсинтре, — пробормотал он. — У нас здесь еще три, и два — в Чонселте.
   Возможно, ее обычную бдительность ослабило потрясающее сообщение о том, что Клану Корвал принадлежит не меньше шести доков и ремонтных мастерских для космических кораблей. Или, возможно, дело было в осознании того, что слово «богатый», каковое определение она туманно давала финансовому положению Эр Тома, было таким преуменьшением, что просто сбивало с толку.
   «Шесть ремонтных доков!» — ошеломленно подумала она, бездумно идя следом за ним между спешащими машинами. Это не было имуществом торгового клана среднего ранга, который мог бы похвастаться парой почти сказочных героев и двумя-тремя торговыми кораблями. Это было поразительное богатство, не просто Старинный Дом, но и Высокий…
   — Эр Том… — начала она, намереваясь потребовать немедленного и точного отчета о меланти Клана Корвал. — Эр Том, где же все-таки…
   — Искры! — крикнул Шан, вырывая у нее руку.
   Она мгновенно повернулась, пытаясь его поймать, но он уже исчез, со всех своих коротеньких ножек бросившись вперед, наперерез транспорту, не обращая внимания на тяжелую ремонтную самоходку.
   — Шанни!
   Она рванулась за ним — но была поймана и отброшена в сторону, резко и неожиданно сильно. Стройная фигурка в кожаной куртке пронеслась мимо нее. Эр Том бежал так стремительно, что, казалось, не касался земли.
   Прямо на пути самоходки Шан наклонился, скребя пальцами по обожженному выхлопами асфальту. Энн видела, как водитель на верхушке самоходки отчаянно бьет по пульту управления, видела, что самоходка тормозит — но недостаточно, совершенно недостаточно…
   Позже Эр Том уверял ее, что ее ужас заставил спасение казаться более драматичным, чем оно было в реальности.
   Но была ли то истина или разыгравшееся воображение, только она видела, как чудовищные гусеницы неумолимо несли металлическую махину прямо к ее сыну — крошечному, не замечающему опасности.
   А еще она увидела, как Эр Том, стремительно и не колеблясь, пронесся между Шаном и горой металла, подхватил мальчика на руки и откатился, сделав крушащее плечи сальто.
   На одну мучительную минуту машина заслонила от нее их обоих, потом проехала мимо и, наконец, со скрежетом остановилась.
   Эр Том уже вставал, крепко сжимая Шана руками. На плече старой, потертой куртки появилась новая белая царапина.
   — Неужели… — Водитель весь трясся, привалившись к борту машины. С лица землистого цвета смотрели полубезумные от ужаса глаза. — Ребенок, леди! Боги, где ребенок?
   — Здесь.
   Эр Том вышел к нему, держа на руках неестественно неподвижного Шана с широко распахнутыми серебристыми глазами.
   — Успокойтесь, — хладнокровно сказал Эр Том водителю. — Никто не пострадал.
   Мужчина закрыл глаза и бессильно начал сползать вдоль борта. Энн видела, как дергается его кадык, пытаясь проглотить мучительную боль.
   — Слава богам, — прохрипел он, а потом вдруг напрягся. Выпрямившись и отодвинувшись от машины, он сделал глубокий поклон, который несколько портила все еще не прошедшая дрожь.
   — Ваша милость…
   — Да, — отозвался Эр Том в модальности нанимателя, обращающегося к служащему, что, как подумала Энн, которой наконец удалось заставить свои ноги прийти в движение, не допускало теплоты. — Вы — Дус Тин сиг-Эва, кажется?
   — Да, сударь, — подтвердил мужчина, вытянувшись словно на параде.
   Энн добралась до Эр Тома и протянула руки. Шан немного неуверенно улыбнулся ей.
   — Эй, ма, — прошептал он.
   Эр Том даже не повернул головы.
   — Вы вызовете помощь, — говорил он Дус Тину сиг-Эве все в тех же холодных тонах нанимателя, обращающегося к служащему. — Когда помощь прибудет, вы в качестве пассажира вернетесь на свой пост, где сообщите о происшедшем своему начальнику. Если вы почувствуете потребность в Целителе, то эта услуга будет вам предоставлена. В любом случае вам будет предоставлен отдых в течение всей этой смены и в течение следующей вашей смены, с сохранением платы. Возможно, вам будет целесообразно пройти переподготовку для работы на этом механизме.
   Мужчина поклонился.
   — Да, ваша милость, — произнес он, как показалось Энн, потрясенно и с облегчением. Выпрямившись, он повернулся и стремительно залез в кабину водителя, чтобы вызвать помощь.
   Только тогда Эр Том повернул голову.
   — А теперь, быстрый мой, — начал он на низком лиадийском.
   Шан резко вывернулся у него на руках.
   — Искры, Мирада!
   Вид у Эр Тома был суровый.
   — Искры, вот как? — проговорил он на земном, очень грозно. Спустив мальчика на землю, он крепко ухватил одну его ручонку. Энн схватила другую — и стиснула ее. — Покажи мне эти искры.
   Шан послушно зашагал вперед, ведя с собой отца и мать. Всего в двух шагах за ремонтной установкой он нагнулся и наклонил голову, чтобы указать на нужное место носом, поскольку никто из родителей не желал отпустить его руку.
   — Вот!
   В асфальт был вплавлен граненый синий камень, сверкавший на ярком лиадийском солнце.
   — А! И это — твои обычные искры или что-то немного другое?
   Шан заморгал с очень печальным видом.
   — Искры, — повторил он и попытался вырвать руку, которую держал Эр Том. — Шан идет! — потребовал он, топая ножкой.
   — Шанни! — строго одернула его Энн, но Эр Том выпустил маленькую руку.
   — Искры! — воскликнул Шан, указывая вниз на переливающийся камень. — Еще искры! — Его пальчик ткнул в точку чуть выше яркой головы Эр Тома. — Ма с искрами! Джерзи с искрами! Рилли. Все с искрами, но не трогаются. Эта искра трогается! Тронется эта — тронутся еще?
   — А! — Эр Том опустился на асфальт на одно колено и очень серьезно посмотрел Шану в лицо. — Вот, — мягко сказал он и, к полному изумлению Энн, снял кольцо мастер-купца. Аметист вспыхнул ярко-фиолетовым огнем. — Тронь эту искру, денубиа. Кулачок Шана жадно сжался вокруг большого камня. Завороженная происходящим Энн встала на колени с другой стороны от ребенка и отпустила его руку, однако крепко взяла за плечо.
   — Теперь ты можешь тронуть те другие искры? — спросил Эр Том.
   Долгие, напряженные секунды Шан рассматривал пустой воздух над головой Эр Тома, а потом осторожно поднял жадную руку.
   — Ничего, — вздохнул он, и его тело мгновенно потеряло всю свою неестественную напряженность. Его глаза наполнились слезами, но он только покачал головой. — Не трогаются, Мирада.
   — Может, когда станешь старше, — мягко сказал Эр Том, надевая кольцо обратно на свой палец. — А пока ты понял, что есть… разные виды искр, правда? Те, до которых ты можешь дотронуться, и те, которые ты только видишь. Ты сможешь это запомнить?
   — Да, — ответил ему Шан с полной уверенностью.
   — Хорошо. А еще ты должен запомнить, что нельзя убегать от матери. Это был нехороший поступок, который причинил ей боль. Мы не обращаемся так с родными людьми, которые заслуживают всей нашей любви и всей нашей доброты. Я недоволен.
   Шан судорожно сглотнул, и его глаза снова налились слезами.
   — Мне стыдно, Мирада.
   — Так и должно быть, потому что ты виноват, — сказал ему Эр Том. — Но тебе следует дать матери успокоение, не правда ли?
   Мальчик печально повернулся к Энн.
   — Мне стыдно, ма.
   — Мне очень жаль, Шанни, — отозвалась она. — Нехорошо было вот так убегать, правда?
   Он кивнул, а потом слезы вдруг хлынули ручьем, и он бросился ей на шею, уткнувшись лицом в ее плечо.
   — Мне стыдно, стыдно! — лепетал он и так отчаянно зарыдал, что Эр Том заметно встревожился.
   Энн улыбнулась ему и подняла палец.
   — Ладно, — проговорила она, мягко растирая Шану спинку и разминая напряженные мышцы. — Думаю, это достаточно стыдно. Но ты должен сделать для меня еще кое-что.
   — Что? — спросил Шан, поднимая залитое слезами личико.
   — Обещай, что больше не будешь убегать.
   — Обещаю, — сказал он, а потом вздохнул, и его слезы высохли так же стремительно, как появились. — Я не буду убегать.
   — Хорошо, — сказала Энн.
   С этими словами она поставила сына на землю, но не забыла при этом крепко взять его за руку. А потом она посмотрела на Эр Тома, который тоже выпрямился.
   — Почему он так плачет? — спросил он, и в глазах его все еще отражалась тревога.
   Энн ухмыльнулась.
   — Можешь написать благодарственное письмо Джерзи. Как-то раз Шан раскапризничался и начал хныкать из-за чего-то, а Джерзи сказал ему, что если он хочет выглядеть по-настоящему убедительно, ему надо учиться выражать свои чувства — и продемонстрировал, как это делается. К тому времени, как я вернулась, они оба сидели на полу посредине квартиры Джерзи, обнимая друг друга и обливаясь слезами.
   Она покачала головой, но мгновенно стала серьезной.
   — Ты в порядке? — спросила она, неуверенно прикасаясь к его плечу. — Падение было сильным.
   — Со мной все хорошо, — серьезно заверил он ее.
   — У тебя поцарапана куртка, — заметила она и потрогала царапину на коже, после чего осмотрительность напомнила ей, что руку следует убрать.
   Он равнодушно посмотрел на царапину и пошевелил плечами.
   — Если это — самое худшее, то нам следует благодарно поклониться удаче.
   Он взял Шана за другую руку.
   — А тем временем нас ждет машина, — напомнил он и повел их в обход остановившейся самоходки — и из дока.

Глава семнадцатая

   Число Высоких Домов составляет ровно пятьдесят. И еще есть Корвал.

Из ежегодной Переписи Кланов

 
   Автомобиль оказался низким, обтекаемым и удивительно просторным. Энн откинулась на пассажирском сиденье, которое было передвинуто так, чтобы с ее ростом ей было удобно. Держа на коленях задремавшего Шана, она смотрела, как мимо проносится Космопорт Солсинтры.
   Она мысленно вздохнула, пожалев, что знакомство с портом оказалось таким коротким: Эр Том уже выводил машину из Главных ворот порта собственно в город.
   Он на секунду перевел на нее серьезные лиловые глаза.
   — Прости мне мою необходимость, — негромко попросил он, — и разреши показать тебе порт в другой раз — скоро.
   Она моргнула, а потом наклонила голову.
   — Спасибо тебе, Эр Том. Мне это будет приятно.
   — Мне тоже, — ответил он и снова замолчал, ведя машину с такой же спокойной уверенностью, какую он демонстрировал за пультом космического корабля.
   Энн откинулась на спинку сиденья и стала наблюдать за ним, бросая на скользящую мимо Солсинтру лишь беглые взгляды. В другой раз она увидит ее всю, погрузится в атмосферу, полагаясь на меланти и знания Эр Тома, и увидит все чудеса, на которые способен этот Город Драгоценностей.
   Машина легко обогнула увитый цветами угол, проехала под древней аркой из резного камня, плавно вошла в поворот, набрала скорость — и внезапно выехала за город, оказавшись среди пышных лугов и обширных садов.
   — Уже скоро, — сказал Эр Том так тихо, что она могла бы подумать, будто он говорит сам с собой — если бы его слова не были произнесены на земном.
   Машина еще раз набрала скорость, луга и сады замелькали быстрее — и стали меняться. Дома стали больше и отодвинулись дальше от дороги. Некоторые были полностью скрыты, и их отмечали только ворота и подъездные дороги.
   В дальнем конце долины были тоже видны деревья, а над ними в зеленоватое безоблачное небо возносилось… Дерево.
   — Что… — Она подалась вперед, так что Шан сонно запротестовал. — Это же не может быть деревом!
   — И все же это дерево, — отозвался Эр Том, пока машина спускалась с холма на дно долины. — Джелаза Казон, Дерево Корвала, которое находится у дома моего брата, тоже называемого Джелаза Казон.
   «Джелаза Казон», услужливо подсказал ей уголок сознания, принадлежащий ученому-лингвисту, означает «Исполнение Джелы» или «Умиротворение Джелы». Она воззрилась на его невероятную высоту и судорожно облизала внезапно пересохшие губы.
   — А кто такой Джела? — пробормотала она, едва заметив, что задала этот вопрос вслух: настолько она была поглощена самим Деревом.
   — Напарник Кантры йос-Фелиум: честь тому, кто погиб еще до Исхода.
   Энн с трудом оторвала взгляд от Дерева — от Джелаза Казон — и перевела его на Эр Тома.
   — Но… «Исполнение Джелы»? При том, что он так и не добрался до Лиад?
   — А! Но ведь это было Дерево Джелы, понимаешь, и он взял с нее клятву, что она его сбережет.
   — О! — Энн медленно откинулась обратно. Несколько минут прошли в молчании, а потом она сказала: — Значит, Делм — это Дракон, который охраняет Дерево. Вполне реальное Дерево. Значит, твой герб — это не… аллегория?
   — Алле… — Он нахмурил брови, не скрывая недоумения. — Прошу прощения. Он… Когда мы были детьми, то наставление Делма заключалось в том, что на всех нас лежит груз обещания Кантры и что если в живых останется всего один Корвал, то жизнь этого одного будет посвящена только хранению Дерева.
   Энн медленно выдохнула и покачала головой. — И это Дерево… то первое, которое принадлежало Джеле?
   — Да, — тихо ответил Эр Том, тормозя машину, приближающуюся к зарослям низкого кустарника.
   — Тогда, значит, ему сколько? Девятьсот лет?
   — Несколько… больше, наверное, — отозвался он, бросая на нее беглый взгляд, а потом поворачивая машину в одну из длинных, таинственных подъездных аллей. — Мы уже приезжаем.
   Джелаза Казон — дом оказался двухэтажным, под покатой крышей. Второй этаж опоясывал широкий балкон. На нем кое-где видны были кресла и шезлонги.
   Энн с облегчением подумала, что дом выглядит уютным и не походит парадные особняки — пусть даже в него вместилось бы не меньше семидесяти квартир вроде той, что она сама занимала на Университете. Возможно, благосклонное присутствие Джелаза Казон, Дерева, способствовало тому, что он казался таким приветливым.
   Ибо Дерево, чья вершина уже потерялась из виду, росло прямо из центра дома.
   Когда она спросила об этом Эр Тома, он объяснил, что дом строился постепенно, с ростом Клана, пока не окружил Дерево со всех сторон.
   — Мои комнаты расположены… располагались… на втором этаже и выходили во внутренний двор, где находится Дерево.
   Машина бесшумно остановилась, и Эр Том ввел в пульт ее управления несколько быстрых команд, а потом повернулся на месте, чтобы оказаться лицом к Энн.
   — Делм уже… очень скоро… Увидит нашего ребенка, и Клан будет радоваться, — очень серьезно проговорил он, беря ее за руку и глядя ей в глаза. — Энн. Если у тебя на сердце есть что-то, что нужно… решить, то ты можешь без колебаний изложить это Корвалу для… для решения.
   Он сжимал ей пальцы очень крепко — почти до боли, и у нее создалось впечатление, будто он пытается сообщить ей сведения, которые имеют первостепенную важность.
   — Известно… прости меня!., что от твоего лица говорить некому. Нам не хотелось бы… не оказать… необходимой услуги нашей… нашей гостье.
   Он глубоко вздохнул и выпустил ее руки, неуверенно заглядывая ей в глаза.
   — Я не хотел тебя оскорбить, Энн.
   — Да, конечно, — мягко ответила она, пока ее мысли стремительно неслись вперед.
   По традиции делм выносил решение тем, кто принадлежал к его собственному клану — говорил от их лица. Чтобы Делм Корвала был готов представлять кого-то вне своего клана — и к тому же землянку! — было чем-то довольно необычным.
   Энн низко склонила голову.
   — Я… обезоружена любезностью Корвала, — осторожно проговорила она. — Вы оказываете мне высокую честь. Я не колеблясь представлю вниманию делма любой вопрос, достойный этого.
   Лицо Эр Тома осветила улыбка.
   — Тогда это хорошо, — сказал он и опустил взгляд на Шана. — А теперь нам надо разбудить этого соню и взять его в дом.
 
   Величественный человек, открывший им дверь, четко сообщил Эр Тому, что мастер Даав находится во Внутреннем дворе. Не будут ли лорд, леди и юный сударь так любезны, чтобы последовать за ним?
   И они последовали за ним — по хорошо освещенному коридору, обшитому деревянными панелями, где их шаги заглушал яркий и пушистый ковер, мимо старинных дверей, по центру которых были закреплены древние фарфоровые ручки. Казалось, даже Шана впечатлило это зрелище: он держался рядом с Энн и цеплялся за ее руку.
   Завернув за угол, они пошли по чуть более узкому коридору, который закончился стеклянной дверью. Их проводник красивым жестом распахнул дверь и с поклоном пропустил гостей во Внутренний двор.
   Энн сделала три шага по саду — и замерла, изумленная множеством цветов и кустарников, обилием птичьих трелей и порханием ярких насекомых.
   Эр Том двинулся дольше по шелковистой траве, поворачивая голову среди буйства цветов то в одну сторону, то в другую.
   — Добрая встреча, брат! — раздался жизнерадостный возглас непонятно откуда.
   Эр Том остановился и чуть склонил набок голову.
   — Даав?
   — А кто же еще? Хороший был полет?
   — Без происшествий и проблем. — Эр Том подошел к мощному Дереву и, приложив ладонь к его серебристому стволу, посмотрел наверх, в сплетение ветвей. — Трудно разговаривать, когда я тебя не вижу.
   — Это легко решить. Забирайся наверх сам.
   — А ты не мог бы спуститься вниз? — осведомился Эр Том. — Я здесь не один, и есть вопросы, требующие твоего внимания.
   — А. Вот видишь, как обстоят дела, брат: за время твоего отсутствия мои манеры полностью атрофировались.
   — Так ты слезешь? — вопросил Эр Том.
   В его голосе странно смешивались смех и досада. Энн подошла ближе. Молчаливый и настороженный Шан оставался с ней рядом.
   — Конечно, слезу! — весело заявило Дерево. — Будь осторожен, денубиа, и чуть посторонись. Не годится мне на тебя падать.
   Среди безмолвных широких листьев почти не видно было движения. Когда гибкий темноволосый мужчина упал с ветвей, это было похоже на номер иллюзиониста: вот вы его видите…
   — Ну вот.
   Он ухмыльнулся Эр Тому и раскинул руки, не обращая внимания на сучок, запутавшийся у него в волосах, и на зеленую полосу на широком белом рукаве. Не колеблясь, Эр Том двинулся вперед, и два родича обнялись, прижавшись щекой к щеке.
   — Добро пожаловать домой, мой милый, — проговорил темноволосый мужчина, и Энн ясно услышала его слова на низком лиадийском. — По тебе скучали.
   Объятие было закончено, и Эр Том отступил на шаг, хотя его чалекет задержал легкую руку у него на плече, потирая большим пальцем новый шрам на кожаной куртке.
   — Опасное путешествие, пилот?
   — Падение в порту, — спокойно ответил Эр Том. — Ничего существенного.
   — Ха! Но здесь присутствуют другие и есть вопросы, требующие моего внимания — или так сообщили мне самые последние слухи. Действуй, брат: я полностью в твоем распоряжении.
   — Тогда ты должен пойти вот сюда и поклониться гостье, — сообщил ему Эр Том, ведя его по траве к Энн.
   Эр Том протянул руку, на которой сверкало кольцо мастер-купца, и слабо прикоснулся к ее рукаву.
   — Энн, — проговорил он, переключаясь на свой осмотрительный земной с заметным акцентом, — вот мой брат, Даав йос-Фелиум, Делм Клана Корвал.
   Она улыбнулась темноволосому мужчине и поклонилась, принимая представление.
   — Я счастлива познакомиться с вами, Даав йос-Фелиум.
   — Корвал, — продолжал Эр Том. — Это — Энн Дэвис, профессор лингвистики.
   Яркие темные глаза под четко прочерченными бровями взглянули на нее со смущающей прямотой, а потом он ответно поклонился.
   — Филолог Дэвис, я крайне рад возможности наконец с вами встретиться.
   Его земной оказался более правильным, чем у Эр Тома, а голос — ниже, почти с хрипотцой. Он был чуть выше и не столько строен, сколько жилист, а лицом больше походил на лиса, чем на эльфа. С мочки правого уха свисало странно скрученное серебряное кольцо, а темные волосы, совершенно прямые, падали чуть ниже плеч.
   — А это… — Тут Эр Том наклонился и чуть прикоснулся кончиками пальцев к щеке Шана. — Корвал, я Показываю Вам Шана йос-Галана.
   — Так. — Даав йос-Фелиум сдвинулся с места и легко опустился на колени перед ребенком, широко распахнувшим глаза. Он протянул руку, на которой блестел широкий обруч, богато украшенный эмалью. — Добрый день тебе, Шан йос-Галан.
   Шан склонил голову набок и долгие мгновения рассматривал мужчину, оказавшегося прямо перед ним.
   — Эй! — произнес он наконец свое обычное приветствие и протянул свободную ручонку, чтобы встретиться с терпеливо протянутой ему рукой мужчины.
   Жилистые золотистые пальцы сомкнулись вокруг смуглой ручки, и Даав улыбнулся.
   — Ты хорошо доехал, племянник?
   — Ничего, — ответил ему Шан, делая полшага вперед и не сводя глаз с лица своего дяди.
   Энн неохотно выпустила его руку, и он сделал еще один шажок, так что носки его ботинок почти уперлись в колени мужчины.
   — А ты видишь искры? — вдруг спросил он.
   — Увы, — ответил Даав, — не вижу. А ты видишь искры?
   — Да, но не такие, что трогаются. У Мирады на руке такие, что трогаются. — Он покусал губу, серьезно глядя в лицо мужчине. — Ты даешь искры, — жалобно проговорил он. — Не видишь искры?
   Четкие брови чуть сдвинулись.
   — Даю искры? — пробормотал он.
   — Он имеет в виду — «делаете», — объяснила Энн. — Вы делаете искры.
   — О, вот как? А я и не знал. Ты привез нам будущего волшебника, денубиа?
   Этот последний вопрос был явно адресован Эр Тому.
   — Возможно, — ответил этот господин. — Возможно, Целителя. Или, возможно, всего лишь того, кто имеет дар знать, когда другой счастлив.
   — Неплохой дар, а?
   Он улыбнулся Шану, а потом снова перевел свои яркие темные глаза на Энн.
   — Если Корвал Увидит этого ребенка, он будет принадлежать Клану, — проговорил он, и его голос и взгляд были сосредоточенно-серьезными. — Вы это понимаете.
   Энн кивнула.
   — Эр Том объяснил, что… жизненно важно… чтобы Делм… сосчитал… нового йос-Галана.
   — Вот как? А Эр Том объяснил, что приобретенное Корвалом Корвал не оставляет? Вы видели наш герб.
   — Дракон над деревом… да. — Она помедлила и перевела взгляд с его лица на лицо Эр Тома, которое было таким же сосредоточенным.
   — Шан йос-Галан — мой сын, — сказала она, заставляя свой голос звучать мучительно ровно. — Будет ли он членом… Клана Корвал… или нет.
   — Да, — подтвердил Эр Том, прямо встречая ее взгляд и чуть поднимая руку навстречу ей. — А как может быть иначе?
   — Филолог! — Голос Даава заставил ее взгляд вернуться к его лицу, которое оставалось по-прежнему крайне серьезным. — Филолог, если у вас есть хоть какие-то сомнения, отступите. Нет ничего бесчестного в том, чтобы подождать и увериться.
   Она смотрела на человека, который стоял в траве на коленях и держал за руку ее сына. Запачканный зеленью, с лисьим лицом и смелым взглядом, худой и крепкий, словно докер… Он был за пределами ее жизненного опыта: полудикий и неизвестный, полностью, непонятно непохожий на Эр Тома, который был ее другом и который — она это точно знала — желал ей добра. А еще Эр Том желал добра их сыну.
   — Мы для этого прилетели, — медленно проговорила она, и голос у нее сорвался.
   Она тряхнула головой скорее ради того, чтобы разорвать этот трудный визуальный контакт, чем чтобы отрицать — что бы то ни было.