Страница:
– Дейв? Ты поедешь ко мне? – спросила Делиз, когда мы свернули на усеянную собачьим дерьмом дорожку к месту, которое ее мать называла домом.
– А ты принимаешь бездомных? – с горечью отозвался я.
– Перестань, пожалуйста! Ну, не хмурься так! Разумеется, это ошибка, которая разъяснится завтра же утром. Пойдем ко мне и выпьем. Куда тебе еще идти?
8
– Ну и что? – лениво спросил я. Я никуда не торопился. – Она знает, что тебе уже есть двадцать один год.
На цыпочках Делиз вылетела за дверь и забросила одежду в свою спальню. Вернувшись, она грубо сорвала с меня одеяло.
– Немедленно отправляйся в мою комнату, пока она не поднялась сюда! Если она поймет, что мы кувыркались на ее кровати, она тебе яйца оторвет!
Этой угрозы оказалось вполне достаточно, чтобы загнать меня на узкую койку Делиз. Я стал прислушиваться к звуку голосов снизу. Тот, что потише, вероятно, принадлежал рассудительной Делиз, тот, что погромче, – Молли. Последний почти не умолкал. Я мог не торопясь обдумать свою дальнейшую судьбу. Почему «Полар Билдинг Сосайети» так поторопились выставить меня за дверь, и именно сейчас? Наверняка сотни людей не реагируют на их угрожающие письма с такой расторопностью, как это сделал я. Кроме того, сейчас рождественские каникулы, а срок моей задолженности даже не превысил шести месяцев.
– Что ж, очень мило, – грозно начала Молли, когда я наконец набрался смелости спуститься вниз. Лицо ее выражало сконцентрированную злобу: очевидно, ежедневное чтение «Гардиан» никак не повлияло на ее собственные представления о морали.
– Не надо, мама, пожалуйста. Может, лучше сделаешь нам чаю?
Молли швырнула поднос с чашками на стол с такой силой, что я понял: дальше не стоит искушать судьбу.
Обжегшись чаем, я, ко всеобщему удовольствию, объявил, что должен ехать по срочному делу. Делиз вышла меня проводить.
По ограде парка прыгали белки, вода капала и с неба, и с деревьев. Мне казалось, что даже каштаны бросают на меня насмешливые взгляды.
На этой улице обитала куча всяких тварей. Хорошо, если они еще оставили какие-то права человеческим особям мужского пола, мрачно подумал я, вспомнив, что присоединился к армии бездомных.
– Что ты собираешься делать, Дейв? – спросила меня Делиз, накрашивая губы перед боковым зеркалом машины.
– Поеду в Пойнтон выяснять отношения с этими идиотами из «Полар Билдинг Сосайети», – ответил я. И тут же почувствовал себя виноватым: я взял деньги у Мэри Вуд, но до сих пор ничего для нее не сделал. – А ты продолжи, пожалуйста, изучение материалов по делу Вуд. Сделай подборку ксерокопий, найди все семейные фотографии. Посмотри, не получится ли что-нибудь типа досье на Эдуарда, относящегося к началу тридцатых годов. На худой конец, будет хороший сувенир для Мэри.
По выражению лица Делиз я понял, что она считает данное поручение пустой тратой времени.
Я отвез ее в город, она холодно поцеловала меня, и мы расстались перед офисом.
Двигаясь в Пойнтон, я чувствовал, как вчерашняя ярость вскипает во мне снова. Направлена она была не столько на «Полар Билдинг», сколько на людей, которые хотели сделать из меня марионетку. Выдворение меня из квартиры, несомненно, было как-то связано с убийством Глории Риштон. Я где-то читал, что МИ-5 [14]отделывалась таким способом от советских агентов. Обнаружив, что некто выкачивает информацию из какого-нибудь министерства, они не устраивали дипломатического скандала, а просто отключали в его квартире газ, воду, телефон и электричество. По чекам переставали выплачивать деньги, почта не доставлялась. Просто, эффективно и без шума.
Я всегда полагал, что, прежде чем выставить клиента из взятой в кредит квартиры, строительное общество посылает ему множество предупреждений. Я задержал платеж всего на четыре месяца, после чего внес все сполна.
Подъезжая к Пойнтону по Мур-роуд мимо авиационного завода «Вудфорд аэроспейс», я начал нервничать. С десяток домов вдоль улицы был увешан объявлениями «Продается». Пойнтон – тихий «спальный» пригород, выросший на месте шахтерского поселка, где по-прежнему царит деревенская атмосфера, почти не нарушаемая уродливыми гротескными коробками, принадлежащими «Полар Билдинг Сосайети». Построенная в 80-е годы крупным спекулянтом недвижимостью, теперь отбывающим срок в тюрьме «Форд» за мошенничество, эта конструкция представляла собой весьма достойный объект для поджога, но я уже решил, что бензин, пожалуй, оставлю в баке.
Более того, разыскав стоянку для посетителей и войдя в здание, я решил, что выгоднее все же изобразить униженного искателя помощи, чем разъяренного мстителя.
Немного подождав, я выяснил, как пройти в кабинет мисс Эттли, которая оказалась приятной блондинкой лет тридцати. Неплохое начало, почему-то подумал я и вежливо начал:
– Я приехал по поводу выдворения из квартиры…
– Вы используете неверный термин! – прервала меня она. – Мы никого не выдворяем, а снова вступаем во владение нашей собственностью, если клиент нарушает условия ипотечного соглашения.
Вглядевшись в голубые глаза, похожие на коровьи, и поняв, что позиция их обладательницы непоколебима, я призвал на помощь все свое обаяние и изобразил маленького мальчика, заблудившегося в премудростях современной жизни.
– Вот именно, – продолжил я. – Я выполнил все условия. Можете проверить по моей платежной книжке. Платеж был чуть задержан, но разве это повод для ссоры друзей?
Она подозрительно взяла мою книжку, словно какое-то опасное насекомое, и сравнила ее номер с номером в моем деле, которое было раскрыто перед ней. Она провела пальцем по колонке платежей; у меня екнуло сердце. Потом она нахмурилась, проверила цифры снова и поднесла мою книжку к свету, будто не верила своим глазам.
– Здесь какая-то ошибка… – пробормотала она.
– Я получил ваше письмо перед Рождеством и, как вы видите, заплатил долг в первый же день, когда открылся банк, – произнес я голосом невинной жертвы.
– Согласно вашей книжке, это так и есть, но здесь, – она указала на мое дело, – записи нет. Возможно, произошел какой-то сбой… Я должна показать вашу платежную книжку руководству общества и все проверить.
Несмотря на разыгрываемое мною простодушие, я не собирался выпускать ее из комнаты с единственным доказательством моей правоты. Перегнувшись через стол, я с приятной улыбкой взял книжку у нее из рук.
Выражение ее лица никак нельзя было назвать враждебным.
– Вы нам не верите… В соседней комнате есть ксерокс. Если вы пройдете со мной, я могу сделать копию и отнести ее мистеру Харрисону. Я уверена, что он разрешит это недоразумение.
Она быстро прошла к ксероксу, сделала копию и решительно направилась к лифту, оставив меня сидеть в коридоре возле ее двери.
Время тянулось очень медленно, вернулась она не раньше чем через полчаса. Вся ее деловитость куда-то испарилась. Явно нервничая, она опять пригласила меня к себе в комнату. Я понял, что ничего хорошего не услышу.
– Ошибки не было. Мы получили ваши деньги, но мы не принимаем их в счет оплаты и собираемся удержать, потому что имеем информацию из надежного источника, что изначально кредит был получен вами незаконно. Против вас возбуждается дело, и платеж пойдет на покрытие судебных издержек.
Я вцепился в стул, всеми силами стараясь держать себя в руках. Банковские менеджеры устраивали мне когда-то мелкие пакости, но с такой наглостью я еще не сталкивался.
– Вы не можете этого сделать, – наконец выдавил я из себя.
– Можем. Об этом сказано в правилах общества, которые вы подписали, заключая соглашение.
– Я требую, чтобы мне сообщили, кто выдвинул против меня это обвинение.
– Мистер Харрисон распорядился, чтобы я не отвечала на этот вопрос.
– С чего вы взяли, что кредит был получен незаконно? Вам не кажется, что я имею право это знать?
– Мистер Харрисон говорит, что нет.
– Я могу видеть мистера Харрисона?
– В подобных случаях руководство компании воздерживается от встреч с клиентами, – ответила она.
Однако в ее голосе мне послышалась нотка неодобрения в адрес мистера Харрисона. Во всяком случае, она, несомненно, играла предписанную ей роль без удовольствия.
– У вас есть семья? – спросила она. Я отрицательно покачал головой. Зря я отказался от своего первоначального плана – угнать цистерну бензина и втолкнуть ее в стену этого чудного здания. Жалостью этих свиней не проберешь. Здесь надо действовать напором и нахрапом, как мистер Харрисон.
Мисс Эттли кашлянула, чтобы привлечь мое внимание.
– Между нами говоря, мне кажется, что вы попали в серьезный переплет.
– Очень мило с вашей стороны, но ваше сочувствие едва ли вернет мне крышу над головой, – произнес я.
– Я понимаю, вы рассержены и расстроены, и имеете на то полное право… Послушайте, что я вам скажу. Я пришла сюда работать, чтобы помогать людям, а не делать им гадости. Сейчас я выйду из комнаты за стаканом воды, и если вы совершенно случайно заглянете в бумаги у меня на столе, вам, возможно, станет немного яснее, откуда дует ветер. Только ничего не берите, если не хотите, чтобы меня уволили.
С этими невероятными словами она встала и вышла, роскошная, как Боадицея [15]на своей колеснице. А я-то про себя обозвал ее коровой!
Быстро обежав ее стол, я склонился над раскрытой папкой. Она содержала записи о платежах и копии посланных мне писем, но то, что меня интересовало, было пришпилено как памятка в самом начале.
Я застыл на месте.
Согласно информации, полученной от мистера Гордона, решено изъять недвижимость, принадлежащую Д. Кьюнану, контракт JVs 436789, как приобретенную на незаконных основаниях. Выполнить немедленно.
Б. Харрисон.
Под подписью стояло вчерашнее число. Прилагался даже чек от нового замка на моей двери: эта сумма также причиталась с меня. О таких возможностях Гордона я не подозревал.
В дверь тихонько стукнули, я вернулся на свое место, и Эттли вошла с решительным выражением лица. Она осталась стоять в дверях, и что-то в ее позе наводило на мысль, что вопрос об иных способах утешения остается открытым. Если бы я выдавил из себя пару слезинок, она, казалось, бросилась бы мне на шею.
Я прошел мимо нее так близко, что уловил запах ее духов, но ограничился только улыбкой и легким прищуриванием правого глаза. Я заметил, что на руке у нее нет кольца, но, даже если бы я не собирался хранить верность Делиз, лишнего времени у меня не было.
Когда я отъезжал от здания, то подумал о том, что с юридической точки зрения «Полар Билдинг Сосайети» встало на довольно зыбкую почву. Они конфисковали мой платеж и закрыли кредит на основании показаний частного лица. Когда я покупал квартиру в 1988 году, я представил все справки о доходах за два предшествующих года. Они сами рекомендовали мне аудиторскую фирму, проверявшую мои бумаги, – одну из самых солидных в Манчестере. Велика была вероятность того, что самой компании придется заплатить мне крупную сумму в возмещение ущерба.
Обрадованный этой мыслью, я пробирался по скользкой дороге к магистрали М-56, когда зазвонил телефон. Надеясь, что меня не остановят за пользование мобильным телефоном на контролируемом полицией участке, я ответил.
– Дейв, только что звонил Джейк Гордон и спрашивал тебя! – прокричала, задыхаясь, Делиз. Волновалась она так, словно меня разыскивали королева, Папа Римский или сам Майкл Джексон. – Он говорит, что ему необходимо обсудить с тобой один деловой вопрос, и просит немедленно перезвонить ему. Ближайшие дни он в, Манчестере, и ему совершенно необходимы твои услуги.
Прямота Гордона подкупала. Видимо, именно так он достиг своего положения в нефтяной индустрии страны: давление и любезность, любезность и давление. Из «Билдинг Сосайети», вероятно, сообщили ему о моем визите, и он ждал, что я начну лизать ему башмаки, но со мной этот номер не пройдет.
– Перезвони ему, Делиз. Скажи, что я направляюсь в Лондон для срочного расследования, и очень занят. Будь вежлива, но дай ему понять, что у меня есть другие дела.
Трубка молчала. Затем моя подружка откашлялась и набрала в легкие побольше воздуха, чтобы как следует донести до меня следующую мысль:
– Ты отказываешь самому богатому человеку страны, который не поленился личнопозвонить тебе и попросить ему помочь, Дейв! Ты, видимо, окончательно спятил!
– Я ему не отказываю, У меня сейчас есть клиент. Я еду в Лондон, чтобы найти человека, у которого в руках бумаги Мэри Вуд, и, если не ошибаюсь, я поручил тебе заниматься выяснением ее родословной.
– Дейв, среди опубликованных материалов нет ничего о сыне Эдуарда Восьмого, и ты прекрасно это знаешь. Я взяла несколько книг в Центральной справочной, но не собираюсь тратить время на чтение всего, что написано об этом короле.
– Мне нужна только информация о персонале дворца, о том, как он проводил свободное время… – Сказав это, я остановился и припарковался на Барлоу-Мур-роуд, возле Южного кладбища. Выезжая утром, я и не думал отправляться в Лондон, но теперь решил, что это неплохая мысль.
– В роли руководителя ты чувствуешь себя отлично, не правда ли? – съязвила Делиз. – Что ты узнал в «Билдинг Сосайети»?
– К сожалению, ничего хорошего. Если ты еще готова мне помогать, я бы очень просил тебя купить мне раскладушку и спальный мешок, потому что пока, видимо, мне придется ночевать в офисе, если только Молли не позволит мне повесить гамак у нее в доме.
– О, господи, Дейв, что случилось? Ты же говорил, что все моментально выяснится!
– Оказалось сложнее, чем я думал. Я объясню тебе, когда вернусь. Жди меня часам к девяти в «Вудстоке». А теперь будь хорошей девочкой и позвони Гордону.
Я дождался, пока схлынет поток машин, развернулся и поехал в сторону Лондона. Долгий путь по М-6, а затем по М-40 предоставлял достаточно времени поразмыслить о моем непростом положении. Я не имел ни малейшего понятия, с чего начать разговор с Кларком. Мэри Вуд говорила о нем почти как о гангстере, но ведь у меня к нему лишь несколько простых вопросов. Ему достаточно ответить на все «нет» – и моя совесть будет абсолютно чиста. Конечно, я не смогу сразу вернуть Мэри все деньги, но, может быть, она согласится взять по частям, если я пообещаю ей заплатить проценты.
Как только я выехал из Манчестера, дождь перестал и небо прояснилось. Я остановился на бензоколонке, съел грисбургер с чипсами и запил тепловатым кофе. Дорога была почти пуста, только иногда попадались грузовики. Я находился в пути уже больше двух часов и проехал поворот на Стратфорд-на-Эйвоне, когда опять зазвонил телефон.
– Дейв, – снова сказала Делиз, – я боюсь. Я пробивалась к Гордону чуть ли не час, а когда дозвонилась, он никак не желал понять, что ты действительно не собираешься с ним встречаться. Я объяснила, что ты поехал по делам в Лондон, но он просто сорвался с катушек и стал орать на меня как бешеный. Я никогда не слышала ничего подобного! Мне показалось, что он может наслать на нас кого-нибудь, так что я сбежала из офиса и звоню тебе из дома. Что нам делать, Дейв? Ведь это он выставил тебе из квартиры, да?
– Ты не сказала ему, куда именно я еду в Лондон и по какому делу? – спросил я как можно спокойнее. Я знал, что напугать Делиз, да еще так сильно, не так-то просто.
– Да нет же, передала только твои слова – «расследование в Лондоне». Но он не верит, думает, что ты поехал в Ранкорн проверять его штаб-квартиру. Кричал, что если ты сунешь туда нос, он тебе устроит хороший прием!
– Послушай, Делиз, мне пока никто не заплатил за расследование дел Гордона. Он, видимо, просто параноик. Не давай ему напугать себя.
– Очень рада, что ты воспринимаешь это так спокойно! И отправляюсь в «Арми-энд-Нэйви» за раскладушкой и спальным мешком. До скорой встречи.
Мысль о том, что я могу так огорчить столь влиятельного человека, как Гордон, даже если он неверно истолковал мои намерения, сильно приободрила меня, и я продолжил путь в приподнятом настроении. На дороге было по-прежнему свободно, и я уже начал сомневаться, что на пересечении М-25 и М-40 ведутся какие-то работы. Может быть, рождественские каникулы еще не закончились? Двигаясь по пустынной дороге в маленькой железной коробочке, очень легко представлять себе, что ты один во всей стране спешишь по делам.
Возможно, Мэри Вуд на самом деле окажется наследницей престола, а Джеймс Кларк просто ждет не дождется, чтобы кто-нибудь избавил его от тяжкого бремени подтверждающих этот факт документов. Тогда за поворотом дороги меня ждут слава и богатство.
Доехав до М-25, я понял, что работы ведутся на другой стороне автострады. Краны и тракторы тянулись по северной стороне дороги, до самой развязки с М-40. Я проехал вперед, развернулся по часовой стрелке и поехал обратно по М-25. К счастью, полицейские радары контролировали скоростной режим, и я смог внимательно, не торопясь, рассмотреть все указатели и съехать на обочину у первого знака «Только для машин стройки».
Пусто, как на обратной стороне луны. Жидкое бурое месиво угрожало поглотить мой низко сидящий «ниссан», и я перебрался на засыпанный гравием пятачок, где было припарковано несколько машин. Выход на свежий воздух потребовал изрядного мужества. Температура не превышала нуля, а деловой костюм согревал меня весьма условно. Я затрясся от холода, а идти пешком по грязи оказалось куда труднее, чем ехать на машине. Сам виноват – приехать зимой на стройку без верхней одежды! Ругаясь сквозь зубы и вымазав брюки уже почти по колено, я пошел дальше, огибая огромные грузовики. Вагончик с надписью «Прораб» пустовал.
Стройка тянулась на несколько миль. По той стороне шоссе я промчался мимо со скоростью 60 миль в час и не оценил ее протяженности. Возвращаться за машиной было так же противно, как идти вперед.
Засунув брюки в носки, я протопал еще немного и добрался до обшарпанных вагончиков-бытовок, которые стояли, прижавшись друг к другу, прицепными крюками в сторону дороги. Подойдя ближе, я увидел в окнах таблички с именами рабочих, их владельцев. В одном из окон красовалось: Дж. Кларк. Надежда снова вспыхнула в моем сердце. Своеобразное, конечно, место для наведения справок о сердечных делах членов Виндзорского дома, подумал я. Впрочем, Виндзорский замок и Саннингдейл находились всего в нескольких милях отсюда, и было бы забавно обнаружить хранителя королевских документов именно здесь.
Я постучал. Удача по-прежнему сопутствовала мне. Дверь распахнулась, и на пороге появился человек лет пятидесяти. Подбоченясь, он взглянул на меня с вопросительной улыбкой на почти дружелюбном лице. Голубые глаза пристально рассматривали меня из-под насупленных бровей. Здоровое румяное лицо, на веснушчатом лбу бледная полоска от каски, над ней – пышная копна седеющих рыжих волос.
Кого-нибудь более наивного это открытое лицо, возможно, и ввело бы в заблуждение, но я-то увидел в стоящем передо мной человеческом экземпляре много общего с фальшивой купюрой. Я представился и объяснил, что собираю сведения о человеке, которого он, возможно, знал.
– Вы не из Отдела занятости и не из ДСО? – был его первый вопрос. А второй – уже не вопрос, а почти утверждение: – Тогда из налоговой полиции.
Я заверил его, что не имею отношения ни к правительственным, ни к профсоюзным организациям. Он не знал, как реагировать, но пригласил меня войти.
В фургоне стоял сильный запах жареного свиного сала. Вытереть ноги было не обо что, на полу лежал толстый слой грязи. Я старался не показывать своего отвращения.
Совершенно необычный акцент хозяина не давал возможности определить его происхождение. Если бы я не знал, откуда он родом, то и не догадался бы: только интонация его отдаленно напоминала ирландскую.
– Я частный детектив, – объяснил я, доставая удостоверение, которым предусмотрительно запасся несколько лет назад.
Внимательно изучив мои корочки, он как будто немного расслабился и протянул мне их обратно, но продолжал переминаться с ноги на ногу.
– Я действую по поручению Мэри Вуд, женщины, которая живет в районе Манчестера в городке тревеллеров, – сказал я. – Она утверждает, что ее покойный муж Дермот оставил вам на хранение какие-то документы. Она хочет получить их обратно и готова за них заплатить.
Упоминание имени Вуд произвело огромное впечатление. Я ожидал, что Кларк не сразу или вовсе не поймет, о чем идет речь, но он, несомненно, прекрасно помнил Мэри и Дермота Вуд. Его взгляд бессознательно переметнулся с моего лица на стоящий у стены вагончика шкаф, обитый цветистым мебельным ситцем.
– Откуда мне знать, что вы не из Социальной службы и не пытаетесь что-то из меня выудить? – подозрительно спросил он, сощурив глаза и вытирая жирные руки о штаны.
– Извольте видеть, мистер Кларк, – засмеялся я, пытаясь рассеять напряженность. – Мэри почти не умеет читать, совсем не умеет писать и, конечно, не владеет мобильным телефоном, так что связаться с ней довольно сложно. Если желаете – прокатимся вместе по М-40, и она все подтвердит сама.
– С какой же это стати я поеду к ней в гости? – огрызнулся он. – Я с этой бабой почти не знаком.
– Значит, все-таки знакомы?Тогда я могу привезти ее сюда, – продолжил я. – Она с радостью заплатит за все причиненные вам неудобства.
– Вот вы и прокололись! У нее всю жизнь не было ни пенни, – победно заключил он – и снова украдкой посмотрел на шкаф, который притягивал его взгляд, словно магнит. Увидев, что я заметил это, он поспешно отвернулся.
– Ну же, мистер Кларк, – упрашивал я. – Я приехал в такую даль. Действительно, я ничем не могу доказать, что меня послала Мэри. Давайте я просто скажу вам, что мне нужно, а вы это обдумаете.
Он пробурчал что-то невнятное.
– Мэри утверждает, что Дермот отдал или продал вам справки и документы, доказывающие, что ее отец, Эдуард Касселс, на самом деле был сыном герцога Виндзорского…
– Ха!! Этот пропойца Дермот Вуд! День работал, два гулял, – перебил он меня. – Ну да ладно. У меня тут есть один приятель… Он вам все расскажет про Дермота Вуда и его бабу-принцессу, если подождете пару минут.
– Значит, документы существуют? – спросил я с надеждой.
– Ну, не забегайте вперед. Не торопитесь. Я этого пока не сказал.
Мне вдруг показалось, что у меня получится выудить у него документы Мэри, не дав ему набить цену. Та же мысль, вероятно, пришла и ему, потому что он поспешно встал и направился к двери.
– Мне надо сходить за товарищем. Он знает о Вуде куда больше, чем я. Подождите чуток, я вернусь через пять минут, – сказал он и был таков.
Ах ты, сукин сын, подумал я. Я буду ждать как дурак, а ты вернешься со своими дружками, и… Такой поворот событий меня не радовал, но, оказавшись в одиночестве в бытовке Кларка, я не мог упустить шанс ее осмотреть. Быстро заперев дверь, я подошел к таинственному шкафу. Он состоял из двух поставленных друг на друга квадратных секций, битком набитых какими-то документами.
И тут я услышал рев мотора. Выглянув в окно, я увидел, что Кларк возвращается на огромном грузовике «транзит» и, судя по всему, с огромной оравой. Трудно с чем-нибудь спутать этот звук – шум, издаваемый кучкой представителей рабочего класса, рвущихся пересчитать кому-нибудь зубы. Уже второй раз на этой неделе я сидел в прицепе, у дверей которого собралась толпа, жаждущая выпустить из меня кишки. Я открыл боковое окно, тихо выскользнул в него и тихо приземлился в жидкое глинистое месиво. Под прицепом Кларка оставался небольшой зазор; в него-то я и заполз.
Я слышал, как он командует, перекрикивая шум мотора:
– Быстро врассыпную, выкопайте мне этого ублюдка из-под земли! Пятьдесят фунтов тому, кто его приволочет! – Теперь ирландский выговор слышался яснее некуда. Какой актер!
Через несколько минут шаги стихли. Я не мог ничего видеть, но понимал, что Кларк отправился на поиски вместе с друзьями. Я приготовился бежать к машине, но, как только собрался вылезти, услышал, как дверь бытовки открылась и несколько человек вошли внутрь.
– Откуда он мог прикостылять, Джеймс? Из филиала? Из МИ-5? Из Отдела занятости? – спросил кто-то, теперь с восточноевропейским акцентом.
– Откуда, черт побери, я знаю? – прорычал голос Кларка. – Но он был здесь, чего еще? Он знает, где лежат бумаги, и знает все о скотине Дермоте Вуде. Надо мочить! Да и того урода надо было заткнуть еще лет двадцать назад!
Слушая, что меня ожидает, я ощущал, что увязаю все глубже в грязи, и испугался, что если в прицеп войдет еще кто-нибудь, меня просто раздавит. А удобрять собой почву Центральных графств в мои планы никак не входило. Я ухватился за край фургона и, напрягая все силы, вылез из засосавшей меня грязи.
Убегая, я заметил в окне настороженное лицо Кларка, который, вероятно, что-то почувствовал. Теперь я уже не огибал лужи, а бежал сломя голову прочь от автострады. Обернувшись назад я увидел, что из-за фургона появился Кларк и стал палить в меня из пистолета. В темноте замерцали вспышки. Одному Богу известно, что за гадюшник я разворошил, но этот парень явно не собирался шутить. Я напоролся на отъявленного головореза. Споткнувшись о пластиковое ограждение, я перелетел через него и приземлился на невспаханное поле.
– А ты принимаешь бездомных? – с горечью отозвался я.
– Перестань, пожалуйста! Ну, не хмурься так! Разумеется, это ошибка, которая разъяснится завтра же утром. Пойдем ко мне и выпьем. Куда тебе еще идти?
8
Дом Молли Делани на Уиллоуз-poyд, Чорлтон. 6 часов утра. Среда, 29 декабря 1993 года.
Я проснулся от того, что дом сотряс страшный удар: хлопнула входная дверь. Все тело Делиз напряглось, как будто сквозь него пропустили ток напряжением в тысячу вольт. Она мгновенно проснулась, села на кровати и, вскрикнув «Мать!», бросилась собирать раскиданные по комнате вещи.– Ну и что? – лениво спросил я. Я никуда не торопился. – Она знает, что тебе уже есть двадцать один год.
На цыпочках Делиз вылетела за дверь и забросила одежду в свою спальню. Вернувшись, она грубо сорвала с меня одеяло.
– Немедленно отправляйся в мою комнату, пока она не поднялась сюда! Если она поймет, что мы кувыркались на ее кровати, она тебе яйца оторвет!
Этой угрозы оказалось вполне достаточно, чтобы загнать меня на узкую койку Делиз. Я стал прислушиваться к звуку голосов снизу. Тот, что потише, вероятно, принадлежал рассудительной Делиз, тот, что погромче, – Молли. Последний почти не умолкал. Я мог не торопясь обдумать свою дальнейшую судьбу. Почему «Полар Билдинг Сосайети» так поторопились выставить меня за дверь, и именно сейчас? Наверняка сотни людей не реагируют на их угрожающие письма с такой расторопностью, как это сделал я. Кроме того, сейчас рождественские каникулы, а срок моей задолженности даже не превысил шести месяцев.
– Что ж, очень мило, – грозно начала Молли, когда я наконец набрался смелости спуститься вниз. Лицо ее выражало сконцентрированную злобу: очевидно, ежедневное чтение «Гардиан» никак не повлияло на ее собственные представления о морали.
– Не надо, мама, пожалуйста. Может, лучше сделаешь нам чаю?
Молли швырнула поднос с чашками на стол с такой силой, что я понял: дальше не стоит искушать судьбу.
Обжегшись чаем, я, ко всеобщему удовольствию, объявил, что должен ехать по срочному делу. Делиз вышла меня проводить.
По ограде парка прыгали белки, вода капала и с неба, и с деревьев. Мне казалось, что даже каштаны бросают на меня насмешливые взгляды.
На этой улице обитала куча всяких тварей. Хорошо, если они еще оставили какие-то права человеческим особям мужского пола, мрачно подумал я, вспомнив, что присоединился к армии бездомных.
– Что ты собираешься делать, Дейв? – спросила меня Делиз, накрашивая губы перед боковым зеркалом машины.
– Поеду в Пойнтон выяснять отношения с этими идиотами из «Полар Билдинг Сосайети», – ответил я. И тут же почувствовал себя виноватым: я взял деньги у Мэри Вуд, но до сих пор ничего для нее не сделал. – А ты продолжи, пожалуйста, изучение материалов по делу Вуд. Сделай подборку ксерокопий, найди все семейные фотографии. Посмотри, не получится ли что-нибудь типа досье на Эдуарда, относящегося к началу тридцатых годов. На худой конец, будет хороший сувенир для Мэри.
По выражению лица Делиз я понял, что она считает данное поручение пустой тратой времени.
Я отвез ее в город, она холодно поцеловала меня, и мы расстались перед офисом.
Двигаясь в Пойнтон, я чувствовал, как вчерашняя ярость вскипает во мне снова. Направлена она была не столько на «Полар Билдинг», сколько на людей, которые хотели сделать из меня марионетку. Выдворение меня из квартиры, несомненно, было как-то связано с убийством Глории Риштон. Я где-то читал, что МИ-5 [14]отделывалась таким способом от советских агентов. Обнаружив, что некто выкачивает информацию из какого-нибудь министерства, они не устраивали дипломатического скандала, а просто отключали в его квартире газ, воду, телефон и электричество. По чекам переставали выплачивать деньги, почта не доставлялась. Просто, эффективно и без шума.
Я всегда полагал, что, прежде чем выставить клиента из взятой в кредит квартиры, строительное общество посылает ему множество предупреждений. Я задержал платеж всего на четыре месяца, после чего внес все сполна.
Подъезжая к Пойнтону по Мур-роуд мимо авиационного завода «Вудфорд аэроспейс», я начал нервничать. С десяток домов вдоль улицы был увешан объявлениями «Продается». Пойнтон – тихий «спальный» пригород, выросший на месте шахтерского поселка, где по-прежнему царит деревенская атмосфера, почти не нарушаемая уродливыми гротескными коробками, принадлежащими «Полар Билдинг Сосайети». Построенная в 80-е годы крупным спекулянтом недвижимостью, теперь отбывающим срок в тюрьме «Форд» за мошенничество, эта конструкция представляла собой весьма достойный объект для поджога, но я уже решил, что бензин, пожалуй, оставлю в баке.
Более того, разыскав стоянку для посетителей и войдя в здание, я решил, что выгоднее все же изобразить униженного искателя помощи, чем разъяренного мстителя.
Немного подождав, я выяснил, как пройти в кабинет мисс Эттли, которая оказалась приятной блондинкой лет тридцати. Неплохое начало, почему-то подумал я и вежливо начал:
– Я приехал по поводу выдворения из квартиры…
– Вы используете неверный термин! – прервала меня она. – Мы никого не выдворяем, а снова вступаем во владение нашей собственностью, если клиент нарушает условия ипотечного соглашения.
Вглядевшись в голубые глаза, похожие на коровьи, и поняв, что позиция их обладательницы непоколебима, я призвал на помощь все свое обаяние и изобразил маленького мальчика, заблудившегося в премудростях современной жизни.
– Вот именно, – продолжил я. – Я выполнил все условия. Можете проверить по моей платежной книжке. Платеж был чуть задержан, но разве это повод для ссоры друзей?
Она подозрительно взяла мою книжку, словно какое-то опасное насекомое, и сравнила ее номер с номером в моем деле, которое было раскрыто перед ней. Она провела пальцем по колонке платежей; у меня екнуло сердце. Потом она нахмурилась, проверила цифры снова и поднесла мою книжку к свету, будто не верила своим глазам.
– Здесь какая-то ошибка… – пробормотала она.
– Я получил ваше письмо перед Рождеством и, как вы видите, заплатил долг в первый же день, когда открылся банк, – произнес я голосом невинной жертвы.
– Согласно вашей книжке, это так и есть, но здесь, – она указала на мое дело, – записи нет. Возможно, произошел какой-то сбой… Я должна показать вашу платежную книжку руководству общества и все проверить.
Несмотря на разыгрываемое мною простодушие, я не собирался выпускать ее из комнаты с единственным доказательством моей правоты. Перегнувшись через стол, я с приятной улыбкой взял книжку у нее из рук.
Выражение ее лица никак нельзя было назвать враждебным.
– Вы нам не верите… В соседней комнате есть ксерокс. Если вы пройдете со мной, я могу сделать копию и отнести ее мистеру Харрисону. Я уверена, что он разрешит это недоразумение.
Она быстро прошла к ксероксу, сделала копию и решительно направилась к лифту, оставив меня сидеть в коридоре возле ее двери.
Время тянулось очень медленно, вернулась она не раньше чем через полчаса. Вся ее деловитость куда-то испарилась. Явно нервничая, она опять пригласила меня к себе в комнату. Я понял, что ничего хорошего не услышу.
– Ошибки не было. Мы получили ваши деньги, но мы не принимаем их в счет оплаты и собираемся удержать, потому что имеем информацию из надежного источника, что изначально кредит был получен вами незаконно. Против вас возбуждается дело, и платеж пойдет на покрытие судебных издержек.
Я вцепился в стул, всеми силами стараясь держать себя в руках. Банковские менеджеры устраивали мне когда-то мелкие пакости, но с такой наглостью я еще не сталкивался.
– Вы не можете этого сделать, – наконец выдавил я из себя.
– Можем. Об этом сказано в правилах общества, которые вы подписали, заключая соглашение.
– Я требую, чтобы мне сообщили, кто выдвинул против меня это обвинение.
– Мистер Харрисон распорядился, чтобы я не отвечала на этот вопрос.
– С чего вы взяли, что кредит был получен незаконно? Вам не кажется, что я имею право это знать?
– Мистер Харрисон говорит, что нет.
– Я могу видеть мистера Харрисона?
– В подобных случаях руководство компании воздерживается от встреч с клиентами, – ответила она.
Однако в ее голосе мне послышалась нотка неодобрения в адрес мистера Харрисона. Во всяком случае, она, несомненно, играла предписанную ей роль без удовольствия.
– У вас есть семья? – спросила она. Я отрицательно покачал головой. Зря я отказался от своего первоначального плана – угнать цистерну бензина и втолкнуть ее в стену этого чудного здания. Жалостью этих свиней не проберешь. Здесь надо действовать напором и нахрапом, как мистер Харрисон.
Мисс Эттли кашлянула, чтобы привлечь мое внимание.
– Между нами говоря, мне кажется, что вы попали в серьезный переплет.
– Очень мило с вашей стороны, но ваше сочувствие едва ли вернет мне крышу над головой, – произнес я.
– Я понимаю, вы рассержены и расстроены, и имеете на то полное право… Послушайте, что я вам скажу. Я пришла сюда работать, чтобы помогать людям, а не делать им гадости. Сейчас я выйду из комнаты за стаканом воды, и если вы совершенно случайно заглянете в бумаги у меня на столе, вам, возможно, станет немного яснее, откуда дует ветер. Только ничего не берите, если не хотите, чтобы меня уволили.
С этими невероятными словами она встала и вышла, роскошная, как Боадицея [15]на своей колеснице. А я-то про себя обозвал ее коровой!
Быстро обежав ее стол, я склонился над раскрытой папкой. Она содержала записи о платежах и копии посланных мне писем, но то, что меня интересовало, было пришпилено как памятка в самом начале.
Я застыл на месте.
Согласно информации, полученной от мистера Гордона, решено изъять недвижимость, принадлежащую Д. Кьюнану, контракт JVs 436789, как приобретенную на незаконных основаниях. Выполнить немедленно.
Б. Харрисон.
Под подписью стояло вчерашнее число. Прилагался даже чек от нового замка на моей двери: эта сумма также причиталась с меня. О таких возможностях Гордона я не подозревал.
В дверь тихонько стукнули, я вернулся на свое место, и Эттли вошла с решительным выражением лица. Она осталась стоять в дверях, и что-то в ее позе наводило на мысль, что вопрос об иных способах утешения остается открытым. Если бы я выдавил из себя пару слезинок, она, казалось, бросилась бы мне на шею.
Я прошел мимо нее так близко, что уловил запах ее духов, но ограничился только улыбкой и легким прищуриванием правого глаза. Я заметил, что на руке у нее нет кольца, но, даже если бы я не собирался хранить верность Делиз, лишнего времени у меня не было.
Когда я отъезжал от здания, то подумал о том, что с юридической точки зрения «Полар Билдинг Сосайети» встало на довольно зыбкую почву. Они конфисковали мой платеж и закрыли кредит на основании показаний частного лица. Когда я покупал квартиру в 1988 году, я представил все справки о доходах за два предшествующих года. Они сами рекомендовали мне аудиторскую фирму, проверявшую мои бумаги, – одну из самых солидных в Манчестере. Велика была вероятность того, что самой компании придется заплатить мне крупную сумму в возмещение ущерба.
Обрадованный этой мыслью, я пробирался по скользкой дороге к магистрали М-56, когда зазвонил телефон. Надеясь, что меня не остановят за пользование мобильным телефоном на контролируемом полицией участке, я ответил.
– Дейв, только что звонил Джейк Гордон и спрашивал тебя! – прокричала, задыхаясь, Делиз. Волновалась она так, словно меня разыскивали королева, Папа Римский или сам Майкл Джексон. – Он говорит, что ему необходимо обсудить с тобой один деловой вопрос, и просит немедленно перезвонить ему. Ближайшие дни он в, Манчестере, и ему совершенно необходимы твои услуги.
Прямота Гордона подкупала. Видимо, именно так он достиг своего положения в нефтяной индустрии страны: давление и любезность, любезность и давление. Из «Билдинг Сосайети», вероятно, сообщили ему о моем визите, и он ждал, что я начну лизать ему башмаки, но со мной этот номер не пройдет.
– Перезвони ему, Делиз. Скажи, что я направляюсь в Лондон для срочного расследования, и очень занят. Будь вежлива, но дай ему понять, что у меня есть другие дела.
Трубка молчала. Затем моя подружка откашлялась и набрала в легкие побольше воздуха, чтобы как следует донести до меня следующую мысль:
– Ты отказываешь самому богатому человеку страны, который не поленился личнопозвонить тебе и попросить ему помочь, Дейв! Ты, видимо, окончательно спятил!
– Я ему не отказываю, У меня сейчас есть клиент. Я еду в Лондон, чтобы найти человека, у которого в руках бумаги Мэри Вуд, и, если не ошибаюсь, я поручил тебе заниматься выяснением ее родословной.
– Дейв, среди опубликованных материалов нет ничего о сыне Эдуарда Восьмого, и ты прекрасно это знаешь. Я взяла несколько книг в Центральной справочной, но не собираюсь тратить время на чтение всего, что написано об этом короле.
– Мне нужна только информация о персонале дворца, о том, как он проводил свободное время… – Сказав это, я остановился и припарковался на Барлоу-Мур-роуд, возле Южного кладбища. Выезжая утром, я и не думал отправляться в Лондон, но теперь решил, что это неплохая мысль.
– В роли руководителя ты чувствуешь себя отлично, не правда ли? – съязвила Делиз. – Что ты узнал в «Билдинг Сосайети»?
– К сожалению, ничего хорошего. Если ты еще готова мне помогать, я бы очень просил тебя купить мне раскладушку и спальный мешок, потому что пока, видимо, мне придется ночевать в офисе, если только Молли не позволит мне повесить гамак у нее в доме.
– О, господи, Дейв, что случилось? Ты же говорил, что все моментально выяснится!
– Оказалось сложнее, чем я думал. Я объясню тебе, когда вернусь. Жди меня часам к девяти в «Вудстоке». А теперь будь хорошей девочкой и позвони Гордону.
Я дождался, пока схлынет поток машин, развернулся и поехал в сторону Лондона. Долгий путь по М-6, а затем по М-40 предоставлял достаточно времени поразмыслить о моем непростом положении. Я не имел ни малейшего понятия, с чего начать разговор с Кларком. Мэри Вуд говорила о нем почти как о гангстере, но ведь у меня к нему лишь несколько простых вопросов. Ему достаточно ответить на все «нет» – и моя совесть будет абсолютно чиста. Конечно, я не смогу сразу вернуть Мэри все деньги, но, может быть, она согласится взять по частям, если я пообещаю ей заплатить проценты.
Как только я выехал из Манчестера, дождь перестал и небо прояснилось. Я остановился на бензоколонке, съел грисбургер с чипсами и запил тепловатым кофе. Дорога была почти пуста, только иногда попадались грузовики. Я находился в пути уже больше двух часов и проехал поворот на Стратфорд-на-Эйвоне, когда опять зазвонил телефон.
– Дейв, – снова сказала Делиз, – я боюсь. Я пробивалась к Гордону чуть ли не час, а когда дозвонилась, он никак не желал понять, что ты действительно не собираешься с ним встречаться. Я объяснила, что ты поехал по делам в Лондон, но он просто сорвался с катушек и стал орать на меня как бешеный. Я никогда не слышала ничего подобного! Мне показалось, что он может наслать на нас кого-нибудь, так что я сбежала из офиса и звоню тебе из дома. Что нам делать, Дейв? Ведь это он выставил тебе из квартиры, да?
– Ты не сказала ему, куда именно я еду в Лондон и по какому делу? – спросил я как можно спокойнее. Я знал, что напугать Делиз, да еще так сильно, не так-то просто.
– Да нет же, передала только твои слова – «расследование в Лондоне». Но он не верит, думает, что ты поехал в Ранкорн проверять его штаб-квартиру. Кричал, что если ты сунешь туда нос, он тебе устроит хороший прием!
– Послушай, Делиз, мне пока никто не заплатил за расследование дел Гордона. Он, видимо, просто параноик. Не давай ему напугать себя.
– Очень рада, что ты воспринимаешь это так спокойно! И отправляюсь в «Арми-энд-Нэйви» за раскладушкой и спальным мешком. До скорой встречи.
Мысль о том, что я могу так огорчить столь влиятельного человека, как Гордон, даже если он неверно истолковал мои намерения, сильно приободрила меня, и я продолжил путь в приподнятом настроении. На дороге было по-прежнему свободно, и я уже начал сомневаться, что на пересечении М-25 и М-40 ведутся какие-то работы. Может быть, рождественские каникулы еще не закончились? Двигаясь по пустынной дороге в маленькой железной коробочке, очень легко представлять себе, что ты один во всей стране спешишь по делам.
Возможно, Мэри Вуд на самом деле окажется наследницей престола, а Джеймс Кларк просто ждет не дождется, чтобы кто-нибудь избавил его от тяжкого бремени подтверждающих этот факт документов. Тогда за поворотом дороги меня ждут слава и богатство.
Доехав до М-25, я понял, что работы ведутся на другой стороне автострады. Краны и тракторы тянулись по северной стороне дороги, до самой развязки с М-40. Я проехал вперед, развернулся по часовой стрелке и поехал обратно по М-25. К счастью, полицейские радары контролировали скоростной режим, и я смог внимательно, не торопясь, рассмотреть все указатели и съехать на обочину у первого знака «Только для машин стройки».
Пусто, как на обратной стороне луны. Жидкое бурое месиво угрожало поглотить мой низко сидящий «ниссан», и я перебрался на засыпанный гравием пятачок, где было припарковано несколько машин. Выход на свежий воздух потребовал изрядного мужества. Температура не превышала нуля, а деловой костюм согревал меня весьма условно. Я затрясся от холода, а идти пешком по грязи оказалось куда труднее, чем ехать на машине. Сам виноват – приехать зимой на стройку без верхней одежды! Ругаясь сквозь зубы и вымазав брюки уже почти по колено, я пошел дальше, огибая огромные грузовики. Вагончик с надписью «Прораб» пустовал.
Стройка тянулась на несколько миль. По той стороне шоссе я промчался мимо со скоростью 60 миль в час и не оценил ее протяженности. Возвращаться за машиной было так же противно, как идти вперед.
Засунув брюки в носки, я протопал еще немного и добрался до обшарпанных вагончиков-бытовок, которые стояли, прижавшись друг к другу, прицепными крюками в сторону дороги. Подойдя ближе, я увидел в окнах таблички с именами рабочих, их владельцев. В одном из окон красовалось: Дж. Кларк. Надежда снова вспыхнула в моем сердце. Своеобразное, конечно, место для наведения справок о сердечных делах членов Виндзорского дома, подумал я. Впрочем, Виндзорский замок и Саннингдейл находились всего в нескольких милях отсюда, и было бы забавно обнаружить хранителя королевских документов именно здесь.
Я постучал. Удача по-прежнему сопутствовала мне. Дверь распахнулась, и на пороге появился человек лет пятидесяти. Подбоченясь, он взглянул на меня с вопросительной улыбкой на почти дружелюбном лице. Голубые глаза пристально рассматривали меня из-под насупленных бровей. Здоровое румяное лицо, на веснушчатом лбу бледная полоска от каски, над ней – пышная копна седеющих рыжих волос.
Кого-нибудь более наивного это открытое лицо, возможно, и ввело бы в заблуждение, но я-то увидел в стоящем передо мной человеческом экземпляре много общего с фальшивой купюрой. Я представился и объяснил, что собираю сведения о человеке, которого он, возможно, знал.
– Вы не из Отдела занятости и не из ДСО? – был его первый вопрос. А второй – уже не вопрос, а почти утверждение: – Тогда из налоговой полиции.
Я заверил его, что не имею отношения ни к правительственным, ни к профсоюзным организациям. Он не знал, как реагировать, но пригласил меня войти.
В фургоне стоял сильный запах жареного свиного сала. Вытереть ноги было не обо что, на полу лежал толстый слой грязи. Я старался не показывать своего отвращения.
Совершенно необычный акцент хозяина не давал возможности определить его происхождение. Если бы я не знал, откуда он родом, то и не догадался бы: только интонация его отдаленно напоминала ирландскую.
– Я частный детектив, – объяснил я, доставая удостоверение, которым предусмотрительно запасся несколько лет назад.
Внимательно изучив мои корочки, он как будто немного расслабился и протянул мне их обратно, но продолжал переминаться с ноги на ногу.
– Я действую по поручению Мэри Вуд, женщины, которая живет в районе Манчестера в городке тревеллеров, – сказал я. – Она утверждает, что ее покойный муж Дермот оставил вам на хранение какие-то документы. Она хочет получить их обратно и готова за них заплатить.
Упоминание имени Вуд произвело огромное впечатление. Я ожидал, что Кларк не сразу или вовсе не поймет, о чем идет речь, но он, несомненно, прекрасно помнил Мэри и Дермота Вуд. Его взгляд бессознательно переметнулся с моего лица на стоящий у стены вагончика шкаф, обитый цветистым мебельным ситцем.
– Откуда мне знать, что вы не из Социальной службы и не пытаетесь что-то из меня выудить? – подозрительно спросил он, сощурив глаза и вытирая жирные руки о штаны.
– Извольте видеть, мистер Кларк, – засмеялся я, пытаясь рассеять напряженность. – Мэри почти не умеет читать, совсем не умеет писать и, конечно, не владеет мобильным телефоном, так что связаться с ней довольно сложно. Если желаете – прокатимся вместе по М-40, и она все подтвердит сама.
– С какой же это стати я поеду к ней в гости? – огрызнулся он. – Я с этой бабой почти не знаком.
– Значит, все-таки знакомы?Тогда я могу привезти ее сюда, – продолжил я. – Она с радостью заплатит за все причиненные вам неудобства.
– Вот вы и прокололись! У нее всю жизнь не было ни пенни, – победно заключил он – и снова украдкой посмотрел на шкаф, который притягивал его взгляд, словно магнит. Увидев, что я заметил это, он поспешно отвернулся.
– Ну же, мистер Кларк, – упрашивал я. – Я приехал в такую даль. Действительно, я ничем не могу доказать, что меня послала Мэри. Давайте я просто скажу вам, что мне нужно, а вы это обдумаете.
Он пробурчал что-то невнятное.
– Мэри утверждает, что Дермот отдал или продал вам справки и документы, доказывающие, что ее отец, Эдуард Касселс, на самом деле был сыном герцога Виндзорского…
– Ха!! Этот пропойца Дермот Вуд! День работал, два гулял, – перебил он меня. – Ну да ладно. У меня тут есть один приятель… Он вам все расскажет про Дермота Вуда и его бабу-принцессу, если подождете пару минут.
– Значит, документы существуют? – спросил я с надеждой.
– Ну, не забегайте вперед. Не торопитесь. Я этого пока не сказал.
Мне вдруг показалось, что у меня получится выудить у него документы Мэри, не дав ему набить цену. Та же мысль, вероятно, пришла и ему, потому что он поспешно встал и направился к двери.
– Мне надо сходить за товарищем. Он знает о Вуде куда больше, чем я. Подождите чуток, я вернусь через пять минут, – сказал он и был таков.
Ах ты, сукин сын, подумал я. Я буду ждать как дурак, а ты вернешься со своими дружками, и… Такой поворот событий меня не радовал, но, оказавшись в одиночестве в бытовке Кларка, я не мог упустить шанс ее осмотреть. Быстро заперев дверь, я подошел к таинственному шкафу. Он состоял из двух поставленных друг на друга квадратных секций, битком набитых какими-то документами.
И тут я услышал рев мотора. Выглянув в окно, я увидел, что Кларк возвращается на огромном грузовике «транзит» и, судя по всему, с огромной оравой. Трудно с чем-нибудь спутать этот звук – шум, издаваемый кучкой представителей рабочего класса, рвущихся пересчитать кому-нибудь зубы. Уже второй раз на этой неделе я сидел в прицепе, у дверей которого собралась толпа, жаждущая выпустить из меня кишки. Я открыл боковое окно, тихо выскользнул в него и тихо приземлился в жидкое глинистое месиво. Под прицепом Кларка оставался небольшой зазор; в него-то я и заполз.
Я слышал, как он командует, перекрикивая шум мотора:
– Быстро врассыпную, выкопайте мне этого ублюдка из-под земли! Пятьдесят фунтов тому, кто его приволочет! – Теперь ирландский выговор слышался яснее некуда. Какой актер!
Через несколько минут шаги стихли. Я не мог ничего видеть, но понимал, что Кларк отправился на поиски вместе с друзьями. Я приготовился бежать к машине, но, как только собрался вылезти, услышал, как дверь бытовки открылась и несколько человек вошли внутрь.
– Откуда он мог прикостылять, Джеймс? Из филиала? Из МИ-5? Из Отдела занятости? – спросил кто-то, теперь с восточноевропейским акцентом.
– Откуда, черт побери, я знаю? – прорычал голос Кларка. – Но он был здесь, чего еще? Он знает, где лежат бумаги, и знает все о скотине Дермоте Вуде. Надо мочить! Да и того урода надо было заткнуть еще лет двадцать назад!
Слушая, что меня ожидает, я ощущал, что увязаю все глубже в грязи, и испугался, что если в прицеп войдет еще кто-нибудь, меня просто раздавит. А удобрять собой почву Центральных графств в мои планы никак не входило. Я ухватился за край фургона и, напрягая все силы, вылез из засосавшей меня грязи.
Убегая, я заметил в окне настороженное лицо Кларка, который, вероятно, что-то почувствовал. Теперь я уже не огибал лужи, а бежал сломя голову прочь от автострады. Обернувшись назад я увидел, что из-за фургона появился Кларк и стал палить в меня из пистолета. В темноте замерцали вспышки. Одному Богу известно, что за гадюшник я разворошил, но этот парень явно не собирался шутить. Я напоролся на отъявленного головореза. Споткнувшись о пластиковое ограждение, я перелетел через него и приземлился на невспаханное поле.