Страница:
Главное при бегстве – маскировка и укрытие. Валяние в грязи под прицепом обеспечило первое, теперь оставалось спрятаться. Я погрузился в глубокую, заполненную водой колею, продавленную колесами тяжелого грузовика, оставив на поверхности только нос и рот. Вода была совершенно ледяная; ясно было, что через пару минут у меня начнутся судороги. К счастью, уже почти стемнело, и под мутной водой меня не разглядел бы даже самый зоркий глаз. Я стал представлять себе, что лежу на горячем песке под палящим солнцем или на кровати Делиз, закутанный в пуховое одеяла.
Рядом послышались хлюпающие шаги, и кто-то из приятелей Кларка наступил мне прямо на грудь. Он немного потоптался на ней, пытаясь удержать равновесие. Моя голова совсем ушла под воду. Через минуту он отошел, и я осторожно высунулся. Над землей маячила цепочка силуэтов – люди быстро удалялись, громко перекрикиваясь, чтобы не оторваться друг от друга. Это был мой единственный шанс. Я вылез из лужи и, стараясь не высовываться над ограждением, пополз к дороге.
Там, где я оставил машину, горели фонари. Окна каравана Кларка ярко светились. Если бы я побежал к машине, меня бы обязательно заметили.
Подобравшись сзади к цепочке фургонов, я встал на ноги, выглянул из-за угла – и наткнулся на направленное на меня дуло. Вероятно, Кларк услышал мои шаги и уже поджидал меня.
То ли я каким-то образом его опередил, то ли пистолет дал осечку, но отчаяние придало мне сил. Я ударил его в лоб, чувствуя, как хрустнули костяшки пальцев. Он выронил пистолет. Бежать мне было абсолютно некуда. Через пару секунд он поднял бы свое оружие и прикончил меня. Прямо с разбега я впрыгнул в кабину «транзита», на котором приехала вся честная компания. Моя жизнь зависела от того, оставил ли водитель ключи в замке зажигания. Он их оставил.
Я завел двигатель и рванул в сторону дороги. Прямого выезда с площадки на автостраду с этой стороны не было, но отступать я не мог. Я перевалил через кучу гравия, сбил пластиковую загородку и вылетел на ведущую к автостраде дорожку, помеченную знаком «Только для машин стройки». На данном участке магистраль М-25 представляла собой две огражденные узкие полосы, вдоль которых и шла дорожка. На север, в сторону М-40 и М-1, двигался поток машин. Конец моей дорожки стремительно приближался – и я свернул направо, на автостраду. Мне отчаянно засигналили, но я умудрился ни в кого не врезаться. Кроме того, полиции я опасался сейчас меньше всего.
Через каждую сотню ярдов торчали знаки «50 миль в час». Повинуясь этому указанию, машины впереди меня двигались еле-еле. Я был словно в лихорадке, понимая, что Кларк организует погоню. К счастью, совсем скоро я достиг развязки с М-40, свернул и до отказа нажал на газ. Но, оказавшись на автостраде, ведущей к Манчестеру, я понял, что совершил ошибку. Оставаясь на М-25, было гораздо легче спрятаться, и совсем скоро я нырнул бы в лабиринт лондонских закоулков. Теперь же меня ждал родной город или смерть.
Я осмотрел кабину грузовика. Слава богу, бак был полон, и я мог мчаться до самого дома, не останавливаясь. Денек выдался весьма насыщенный: утром я потерял жилье, вечером машину, а теперь возвращался в Манчестер, вывалянный в грязи, как папуас. К списку расходов придется добавить и костюм… А я еще боялся, что мне нечем будет отчитаться перед Мэри Вуд!
Откуда взялась у Кларка толпа помощников? Площадка выглядела совершенно пустынной. Или я напоролся на съезд ИРА? Я знал, что раньше они действительно собирались на стройках, но ведь не в наши же дни?
Необходимо сменить имидж, подумал я: уже не впервые меня принимают за верзилу из спецслужб. Вернувшись в Манчестер, нужно не забыть также сделать анонимный звонок в отдел по борьбе с терроризмом.
Каждая пройденная миля приближала меня к безопасности. Я уже проскочил Хай-Уайком и поднимался по склону Чилтернс, когда боковое окно разлетелось вдребезги и над головой у меня прожужжала пуля, чиркнув по волосам. Я отчетливо слышал звук, с которым она пробила обшивку кабины.
В панике я крутанул руль влево и, не сбавляя скорости– 80 миль в час, – поехал по обочине. Откуда стреляли, я не рассмотрел. Вероятно, Кларк – это мог быть только он – организовал погоню быстрее, чем я ожидал.
Водитель большого автофургона, рядом с которым я оказался, замигал фарами и загудел. Пусть делает что угодно, лишь бы его левиафан продолжал меня укрывать. Потом я понял, что он сигналит не мне. Чуть продвинувшись вперед, я увидел, что он высовывается из окна и грозит кулаком кому-то справа и сзади от себя. Значит, от моих преследователей меня отделяла только его машина. Может быть, стреляя в меня, они задели его фургон и водитель подумал, что они собираются его ограбить? В последнее время в окрестностях Лондона подобные ограбления стали не редкостью.
Дальше произошло следующее. Водитель ударил по тормозам и резко повернул налево. Я еле успел прибавить газ и выскочил вперед, чудом избежав столкновения.
Теперь я был на виду у моих преследователей – они ехали на таком же грузовике «Страхан-Далгетти», как я. Я успел разглядеть какие-то лица в кабине. Роковой пули надо было ожидать через несколько секунд. Как и водитель автофургона, я затормозил. Они резко свернули на полосу разгона, чтобы отрезать меня, но потеряли управление и, сбив ограждение, слетели с шоссе в кювет. Их машина перевернулась набок, но не взорвалась, как показывают в кино.
Я поехал дальше. Если в том грузовике находился Кларк, естественно было предположить, что он уже мертв. Машина перевернулась дважды.
Каждую милю я ожидал увидеть полицейского с флажком, но никто не собирался меня останавливать. Без пятнадцати девять я въехал в Южный Манчестер и припарковался на Мерси-роуд рядом с «Вудстоком», за четверть часа до назначенной встречи с Делиз. Моросил такой же занудный дождь, как и утром, когда я выезжал. Нервы мои были изрядно напряжены, и мысленный анализ траектории пули также не принес мне успокоения.
Стрелок прекрасно знал свое дело: он промахнулся лишь потому, что надо лбом у меня комом нависали слипшиеся волосы. Если бы в тот момент я подался на пару сантиметров вперед – мой череп был бы теперь не в лучшем состоянии, чем у несчастной Глории Риштон.
9
Увидев меня, она отпрянула в ужасе и набрала в легкие воздуху, чтобы позвать на помощь. Я остановился, замахал руками и прошептал:
– Это всего лишь я, Делиз.
Она медленно выдохнула, все еще подозрительно глядя на меня.
– Где ты так уделался, Дейв? На кого ты похож! – Она сделала несколько шагов вперед. – Два красных глаза в куче дерьма. Боже милосердный! Ты хочешь сказать, что ездил в Лондон? Я-то думала, ты и вправду…
– Может быть, ты позволишь мне вставить слово? Я был на строительной площадке под Лондоном, но предпочел бы не обсуждать этого на улице, да еще на повышенных тонах.
– В таком жутком виде ты в мою машину не сядешь, – парировала Делиз со свойственной ей практичностью.
– Успокойся, пожалуйста. У меня свой транспорт. Поезжай за мной в Торнли-корт, и я расскажу тебе, что произошло.
– А где твоя машина? Где «ниссан»?
– Я приехал на этом грузовике. Перестань болтать, садись за руль, и поехали.
Не дожидаясь ее ответа, я повернулся и пошел к грузовику. Я слишком много пережил сегодня, чтобы выслушивать причитания Делиз, тем более что для меня день еще далеко не закончился. Я медленно поехал в сторону Торнли-корт, она за мной.
Уже однажды воспользовавшись отсутствием Салвеев, я намеревался проделать это снова и принять у них душ. Убедившись, что в подъезде никого нет, я поднялся к ним на второй этаж. Очень странно ощущать себя посторонним в доме, где совсем недавно жил. Делиз поднялась за мной и внимательно наблюдала, как из-под слоев грязи появляется моя персона.
Вынув из карманов все ценное, я засунул костюм и белье в пакет для мусора и встал под душ, а Делиз начала паковать мою одежду в чемоданы. Стираных и глаженых рубашек и белья должно было хватить недели на две. Глины на меня налипло фунтов двадцать. Не было ни одного отверстия, куда бы она не забилась, и я полагал, что такая грязевая ванна способна совершить чудеса оздоровления.
Одеваясь, я попытался обдумать первоочередную задачу: нужно было вернуть мой «ниссан-блуберд» – и чем скорее, тем лучше.
Я заметил, что грузовик, который я вел, снабжен прицепным крюком. Что мешает мне вернуться, прицепить фургон Кларка и забрать его с собой? Тогда я смог бы спокойно изучить содержимое шкафа. Если прихватить с собой Делиз, то она может сесть за руль «ниссана».
Никаких препятствий на пути осуществления такого плана я не видел. Едва ли Кларк сможет нам помешать. Либо он уже лежит на железном столе с биркой на большом пальце ноги, либо где-нибудь скрывается. Действовать надо было быстро. Чем дольше откладывать, тем больше вероятность помех.
Чуть ли не впервые в моей жизни все выстраивалось как нельзя лучше. Делиз выслушала мой план с таким же выражением обреченности на лице, с каким, вероятно, во время войны товарищи моего отца узнавали, что им предстоит идти в атаку, но поехать со мной согласилась сразу. Может быть, ей было уже все равно. Она поставила только одно условие – купить по дороге какой-нибудь еды, поэтому мы заглянули в «Макдональдс», и я проглотил второй гамбургер за день. Я не стал рассказывать Делиз, что на стройке стреляли и что по дороге домой мне попортили прическу – пусть думает, что мы с клиентом несколько разошлись во взглядах на жизнь.
Около десяти часов вечера мы свернули на М-6 в сторону Лондона. Говорить мне было не о чем, Делиз тоже сидела на удивление тихо. Меня волновал только один вопрос – о моем душевном здоровье – но об этом я предпочел умолчать. Дырку от пули в крыше я залепил жвачкой, и Делиз ее не заметила.
Когда в начале второго ночи мы доехали до участка дорожных работ, там стояла мертвая тишина. Моя машина красовалась на прежнем месте, в целости и сохранности. Делиз вывела ее со стройки на обочину трассы и ожидала, пока я давал задний ход и прицеплял трейлер Кларка. Не потревожив ни одной живой души, я вытащил фургон из грязи и последовал за Делиз.
Мы двинулись по трассе М-1, потому что мне нужно было заправиться. Судя по всему, мир воспринимал меня теперь как одного из «Нью-Эйдж тревеллерс», потому что дежурный на бензоколонке в Уотфорд-Гэп выскочил из своей кабинки и потребовал с меня плату за бензин вперед. Проверять фургон на предмет технической исправности я не стал. Минут через десять после того, как мы отъехали, Делиз, следовавшая за мной, вдруг засигналила мне фарами. Я подумал, что у меня, возможно, что-то с колесами, и вырулил на обочину как раз в тот момент, когда из двери фургона выскочил некто, облаченный в длинную белую рубашку, и с криками бросился прочь от дороги. Минуту спустя силуэт уже исчез из виду. Я стоял, раскрыв рот. Прежде чем продолжить путь, я проверил, нет ли у нас других пассажиров. Никого не было, только на теплой кровати лежала полупустая бутылка виски.
Кларк – если это был он – проснулся и обнаружил, что мчится по М-1 со скоростью 60 миль в час. Его страсть к старомодной одежде сказалась, вероятно, и на выборе ночного туалета; я мог поклясться, что человек был одет в ночную рубашку и колпак.
Наш маленький обоз возобновил движение на север. Никто нас не останавливал. Не знаю, почему некоторые люди считают, что полиция в этой стране всюду сует свой нос. Ни в первую, ни во вторую поездку я не встретил ни одной полицейской машины.
Когда мы достигли Западных Пеннинских гор за Болтоном, стало светать. Хотя было по-прежнему холодно, но уже не так сыро. Два дня назад я подбросил своим родителям постояльца, а теперь решил добавить еще и спальное место. Другого способа пристроить фургон и избежать при этом лишних расспросов я не мог придумать Отец, конечно, поинтересуется, откуда он взялся, но звонить копам он не станет.
К моему удивлению, когда я объявил Пэдди, что хотел бы поставить прицеп у него во дворе, он почти ничего не спросил. Он встретил нас в халате, хотя, естественно, уже не спал. Мое приближение он чувствует всегда, в любое время суток, словно у него работает какой-то внутренний локатор. Еще ни разу я не заставал его в постели.
– Теперь мой сын решил стать цыганом? – спросил он, снимая номерные знаки с грузовика и прицепа. – Тебя опять ищет полиция? В здешних местах я не встречал никого из «Нью-Эйдж». Или они собираются вторгнуться в Западные Пеннины?
Он проводил измученную Делиз в дом и пошел одеться. Вернулся он с Джеем, который выглядел таким же паинькой, как тогда, когда мы с ним расстались. Кажется, впервые в жизни он встретил меня радостным смехом и горячим рукопожатием.
– Некогда, некогда, – поторопил его отец. – Надень-ка резиновые сапоги и помоги нам загнать это безобразие в сарай. Я сказал, резиновые сапоги!
Мы перетащили секции с документами в грузовик, а затем отбуксировали прицеп в заброшенную конюшню местного врача: Пэдди заверил, что хозяин не будет против. Когда мы шли обратно, я с удивлением отметил, с какой готовностью Джей слушается моего отца. Пэдди непрестанно командовал им, а тот беспрекословно подчинялся.
Мать заваривала чай, а Делиз задремала в кресле, удачно избегнув необходимости поддерживать разговор.
– Очень славный прицеп, Дейвид. Похож на американский военный. Совсем еще крепкий. Если хочешь, я мог бы привести его в порядок. Это твой? – Пэдди определенно больше интересовал прицеп, чем мои приключения.
– У папы новая игрушка, – сказала мать, разливая чай. – Он не успокоится, пока не наиграется. – Тон ее показался мне более резким, чем всегда. Ее опасения были понятны: когда отцом овладевает новый творческий замысел, он становится довольно утомительным. Недавно он закончил пристройку к кухне; если он проживет еще лет сто, в доме будет комнат не меньше, чем в Версальском дворце.
– Он принадлежит мне так же, как Америка американцам и Австралия австралийцам. Я взял его, и бывший владелец не станет требовать его назад, – оптимистично произнес я.
– Прекрасно, – ответил бывший полицейский, сверкнув ястребиным взглядом. – Право государства на принудительное отчуждение частной собственности.
Теперь, когда я получил документы, среди которых находились бумаги Мэри Вуд, прицеп не был мне особенно нужен, – но, в то же время, права Кларка меня мало волновали. События последних нескольких часов наконец дали о себе знать: я с трудом удерживал в руке чашку.
– Делай с ним что хочешь, Пэдди. Мне просто надо было от него избавиться, – сказал я. Делиз по-прежнему крепко спала в кресле, чуть похрапывая. Для того чтобы вся моя небольшая семья была в сборе, не хватало только Либерти, но, слава богу, маленький орангутан находился у себя дома.
Моя мать улыбнулась.
– Совсем как ты в детстве – приходил домой без сил и засыпал на несколько часов. Приляг на диван, Пэдди теперь долго тебя не побеспокоит.
В половине первого я проснулся от того, что меня жестоко трясли за плечо.
– Вставай, Дейв. Твоя мама приготовила ланкаширскую запеканку – она утверждает, что это твое любимое блюдо, – с усмешкой проговорила Делиз. Эйлин накрыла стол в своей расширенной кухне, Джей и Пэдди уже вернулись из конюшни. Нос у Джея посинел от холода, зато у отца горел жарким огнем.
Запеканка действительно была моя любимая – с красной капустой и корочкой из хрустящего теста. Скепсис Делиз не помешал ей принять деятельное участие в общей трапезе.
– Вот что нужно, чтобы выживать в здешнем климате, малыш. Наполнитель, – поучал Джея отец. – Не какие-нибудь там деликатесы. Я не говорю, что наши места не подходят для жилья, – нет, но чтобы выживать на такой высоте, надо питаться как следует.
– Я не ем деликатесы. Больше всего люблю клецки.
Пэдди повернулся ко мне.
– Посмотри, что мы нашли в нише в стене прицепа. Для частного детектива это необходимо как воздух, не так ли? – Он протянул мне пачку банкнотов, обхваченную резинкой. – Тут не меньше тысячи ирландских фунтов. Я не считал. Возьми, но если я найду еще, то оставлю себе, на расходные материалы.
– Джей, тебя опасно оставлять с моим отцом. Он приучит тебя воровать.
– Не говори глупостей. Я советую ему поступить в полицию и научиться настоящей сыскной работе, а не торчать при тебе мальчиком на побегушках.
– Сманивать мою рабочую силу?! Его ставят состричь кудри и надеть каску. Разве ты согласишься обриться, Джей?
– Не знаю, что и сказать, босс, – очень серьезно ответил молодой человек. – Эти патлы мне, в общем-то, надоели. К тому же Пэдди уверяет, что многие копы дома курят травку. Звучит неплохо, так что я думаю.
Такая длинная речь из уст Джея свидетельствовала о поистине серьезных намерениях. Возможно, свою роль сыграл инцидент на Кларенс-роуд.
Я ничего не сказал Пэдди о шкафе с документами, а он знал, что лишних вопросов задавать не нужно. После обеда я взял руководство в свои крепкие руки. План был таков: отвезти шкаф в офис, а затем перебросить на грузовике часть моей мебели из гостиной Салвеев в подвал «Атвуд Билдинг».
Уехать, не получив обязательной головомойки, снова не получилось. На этот раз Пэдди заловил меня в углу гаража.
– Вчера мне звонил Джок Синклер, – сообщил он. Синклер занимал высокий пост в полиции Большого Манчестера и оставался близким другом отца: в молодости он служил под его началом.
– Он хочет с тобой встретиться. Позвони ему по этому телефону. – Он протянул мне бумажку. – Я поговорил с ним и о твоем друге Джее. Он славный парень.
– Зачем ты внушаешь ему мысль о полицейской карьере, зная, что его отец отбывает пожизненный срок в «Барлинни»?
– Ну и что? Синклер заверил меня, что это не имеет значения, если только у самого юнца рыльце не в пуху. У него ведь другая фамилия, верно? Так что ты уж позаботься, чтобы он ни во что не влипал.
– Я пришлю его вечером обратно, на грузовике. Ему надо еще несколько дней побыть подальше от дома.
Я уже начинал заводиться, но отец и не думал заканчивать.
– Еще кое-что, Дейвид. Джок говорит, что твои показания – время, когда ты покинул здание «Альгамбры» двадцать третьего декабря, – имеют решающее значение?
Я кивнул.
– Знаешь, ты не рассчитывай на Джея как на свидетеля. Он совершенно не может назвать точное время, плюс-минус полчаса. Обвинитель сотрет его в порошок.
– Пэдди, зачем ты вмешиваешься в дело, о котором ничего не знаешь?
– Очень даже знаю! Знаю, что ты опять ищешь приключений на свою задницу, и все из-за твоей гордыни! Тебе же главное – доказать, что этот Джеролд не прав, верно? Пойми же ты, все дело в том, что если эти пресловутые реформы не прекратятся, то должность старшего инспектора вот-вот упразднят и ему позарез нужно получить повышение. Постарайся на минутку представить себя на его месте.
– Ты еще скажи мне, что у него шестеро детей, – огрызнулся я.
– Четверо. И жена-инвалид.
Я оставил последнее слово за отцом. Отчасти он был прав, как всегда. И все же мной двигала отнюдь не гордыня.
Сидя за рулем грузовика, Джей берег свое достоинство, управляя «ниссаном», – я не мог не улыбнуться при мысли о том, как отец загорелся идеей обновления прицепа.
Мы забрали мои вещи из квартиры Салвеев, несколько крупных предметов оттащили в гараж Торнли-корта, а остальное отвезли в «Атвуд Билдинг» – здание, которое теперь предоставляло мне не только недорогое офисное помещение, но и крышу над головой. Отослав Джея на угнанном грузовике обратно к родителям, я был готов звонить Синклеру.
Я не особенно спешил отреагировать на его призыв. Сейчас он занимал должность заместителя шефа полиции Большого Манчестера, по-прежнему сидя не в главном кресле, но несравненно ближе к нему, чем раньше. Падение прежнего начальника полиции Бенсона никак его не затронуло; он был единственным копом во всей полиции Большого Манчестера, который во время бенсоновского режима не отсиживался в тени, как многие, а отстаивал принципиальную линию.
Он не считал нужным выказывать мне благодарность за мою роль в его продвижении по служебной лестнице – надо сказать, далеко не последнюю, – но не проявлял и враждебности, и я был не в претензии. Я вполне обходился без его помощи, да и упоминание его имени на допросе в Макклсфилде никак мне не помогло.
Когда я наконец снял трубку, было уже пять часов вечера. Звонил я из машины, чтобы не слышала Делиз: уж если на меня собирались вылить ведро помоев, то лучше перенести эту процедуру без свидетелей. На улице стоял промозглый сумрачный вечер, такой, когда хочется лечь в кровать в шесть часов и забыть обо всем окружающем. Мне такая перспектива явно не светила.
– Это ты, малыш? – послышался знакомый эдинбургский акцент. – Ты, как всегда, не торопишься откликнуться на мой зов. Еще немного, и я выслал бы за тобой наряд констеблей.
– Что вам нужно? – грубо спросил я.
– Дейвид, детка! Почему ты так со мной разговариваешь? Я же тебе почти дядя. – Синклер сильно преувеличивал. – Я только хотел дать тебе совет, ради твоего же блага, но при сложившихся обстоятельствах пригласить тебя в Честер-хаус не могу.
Я ничего не ответил.
– Я должен поговорить с тобой, пока ты не влип окончательно. – С большим удивлением я уловил в голосе Синклера просительные нотки. – Подъезжай на Барлоу-Мур-роуд к повороту на Бертон-роуд, и ровно в восемнадцать ноль-ноль медленно выдвигайся по Бертон-роуд. Тебя встретят. Ты все понял, Дейвид? И будь, пожалуйста, один. Твоя юная леди мне не нужна.
Я добежал обратно до «Атвуда», пробиваясь сквозь морозный воздух наскоками, как боксер на ринге.
Делиз тем временем просматривала привезенные нами папки.
– Брось это, дорогая. Я займусь ими сам, – распорядился я. – Мне надо кое с кем встретиться… В Дидсбери, так что я завезу тебя к матери.
– Слушаюсь, господин. Вы распоряжались мной весь день, как рабовладелец. «Приподними эту тумбочку, поднеси эту кровать». Кстати, надеюсь, ты понимаешь, что не можешь ночевать у меня, после того как Молли вернулась?
– Догадываюсь.
Она купила мне раскладушку и спальный мешок, так что ночевать я собирался в конторе, куда уже принес всю необходимую одежду и бритвенные принадлежности. Я высадил ее возле дома и отправился на рандеву с законом.
На моей совести не было ничего, что могло бы интересовать манчестерскую полицию. О событиях на М-4 °Cинклер пронюхать не мог.
Сидя в машине возле мечети на углу Бертон-роуд и включив «Радио-4», чтобы услышать сигналы точного времени, я думал о том, что эта встреча существенно отличается от визита в полицейское управление в Честер-хаус.
На самом длинном шестом гудке я отжал сцепление и, проехав не более сорока ярдов, увидел, что движущийся мне навстречу «ровер-600» мигает фарами. Он остановился посреди дороги – мне не оставалось ничего другого, как последовать его примеру. Заднее пассажирское окно «ровера» плавно опустилось, и я увидел Синклера собственной персоной. Я посмотрел в зеркало. Пока пробка за мной не образовалась.
– Не самое уединенное место, мистер Синклер, вы не находите? – спросил я.
– Зато заставляет быть кратким. Гораздо более уединенное, чем любое другое, и даже такой специалист по подслушивающим устройствам, как ты, едва ли смог бы что-либо записать.
Вокруг действительно шумели моторы, и мне пришлось сильно высунуться из своего окна.
– Ты снова здорово вляпался, малыш, – проурчал он.
– С убийством Глории Риштон уже все прояснилось… – Мою ложь заглушил гудок нетерпеливого водителя позади меня. Тот, что встал за Синклером, выразил неудовольствие нашим выбором места для беседы аналогичным способом. Дюжий водитель Синклера вылез и, подышав на руки и подняв воротник куртки, склонился над открытым капотом. Гудки прекратились.
– Я знаю, что ты к нему непричастен. Не твой стиль, а? Ты бы не оставил трупы валяться так, чтобы о них спотыкались все подряд. – Он плотоядно оскалился. Я постарался, чтобы мое лицо не выдавало никаких эмоций, но он ждал реакции. Складки у него под подбородком собрались еще грозней обычного, лицо в свете красноватых фонарей приобрело багровый оттенок. Он был похож на недоеденную индюшку с рождественского стола, а не на самого хитрого копа манчестерской полиции, но я знал, что недооценивать его нельзя.
– А что меня интересует, так это с какой стати ты впутался в эту историю!
– Подождите минутку, – недовольно прервал его я.
– Нет, это ты подожди! – рявкнул он. – Может, тебе это не понравится, но знаешь, какая у тебя репутация в органах? В Мосс-сайде, где обитает твой юный помощник Джей, таких называют «свой парень».
Рядом послышались хлюпающие шаги, и кто-то из приятелей Кларка наступил мне прямо на грудь. Он немного потоптался на ней, пытаясь удержать равновесие. Моя голова совсем ушла под воду. Через минуту он отошел, и я осторожно высунулся. Над землей маячила цепочка силуэтов – люди быстро удалялись, громко перекрикиваясь, чтобы не оторваться друг от друга. Это был мой единственный шанс. Я вылез из лужи и, стараясь не высовываться над ограждением, пополз к дороге.
Там, где я оставил машину, горели фонари. Окна каравана Кларка ярко светились. Если бы я побежал к машине, меня бы обязательно заметили.
Подобравшись сзади к цепочке фургонов, я встал на ноги, выглянул из-за угла – и наткнулся на направленное на меня дуло. Вероятно, Кларк услышал мои шаги и уже поджидал меня.
То ли я каким-то образом его опередил, то ли пистолет дал осечку, но отчаяние придало мне сил. Я ударил его в лоб, чувствуя, как хрустнули костяшки пальцев. Он выронил пистолет. Бежать мне было абсолютно некуда. Через пару секунд он поднял бы свое оружие и прикончил меня. Прямо с разбега я впрыгнул в кабину «транзита», на котором приехала вся честная компания. Моя жизнь зависела от того, оставил ли водитель ключи в замке зажигания. Он их оставил.
Я завел двигатель и рванул в сторону дороги. Прямого выезда с площадки на автостраду с этой стороны не было, но отступать я не мог. Я перевалил через кучу гравия, сбил пластиковую загородку и вылетел на ведущую к автостраде дорожку, помеченную знаком «Только для машин стройки». На данном участке магистраль М-25 представляла собой две огражденные узкие полосы, вдоль которых и шла дорожка. На север, в сторону М-40 и М-1, двигался поток машин. Конец моей дорожки стремительно приближался – и я свернул направо, на автостраду. Мне отчаянно засигналили, но я умудрился ни в кого не врезаться. Кроме того, полиции я опасался сейчас меньше всего.
Через каждую сотню ярдов торчали знаки «50 миль в час». Повинуясь этому указанию, машины впереди меня двигались еле-еле. Я был словно в лихорадке, понимая, что Кларк организует погоню. К счастью, совсем скоро я достиг развязки с М-40, свернул и до отказа нажал на газ. Но, оказавшись на автостраде, ведущей к Манчестеру, я понял, что совершил ошибку. Оставаясь на М-25, было гораздо легче спрятаться, и совсем скоро я нырнул бы в лабиринт лондонских закоулков. Теперь же меня ждал родной город или смерть.
Я осмотрел кабину грузовика. Слава богу, бак был полон, и я мог мчаться до самого дома, не останавливаясь. Денек выдался весьма насыщенный: утром я потерял жилье, вечером машину, а теперь возвращался в Манчестер, вывалянный в грязи, как папуас. К списку расходов придется добавить и костюм… А я еще боялся, что мне нечем будет отчитаться перед Мэри Вуд!
Откуда взялась у Кларка толпа помощников? Площадка выглядела совершенно пустынной. Или я напоролся на съезд ИРА? Я знал, что раньше они действительно собирались на стройках, но ведь не в наши же дни?
Необходимо сменить имидж, подумал я: уже не впервые меня принимают за верзилу из спецслужб. Вернувшись в Манчестер, нужно не забыть также сделать анонимный звонок в отдел по борьбе с терроризмом.
Каждая пройденная миля приближала меня к безопасности. Я уже проскочил Хай-Уайком и поднимался по склону Чилтернс, когда боковое окно разлетелось вдребезги и над головой у меня прожужжала пуля, чиркнув по волосам. Я отчетливо слышал звук, с которым она пробила обшивку кабины.
В панике я крутанул руль влево и, не сбавляя скорости– 80 миль в час, – поехал по обочине. Откуда стреляли, я не рассмотрел. Вероятно, Кларк – это мог быть только он – организовал погоню быстрее, чем я ожидал.
Водитель большого автофургона, рядом с которым я оказался, замигал фарами и загудел. Пусть делает что угодно, лишь бы его левиафан продолжал меня укрывать. Потом я понял, что он сигналит не мне. Чуть продвинувшись вперед, я увидел, что он высовывается из окна и грозит кулаком кому-то справа и сзади от себя. Значит, от моих преследователей меня отделяла только его машина. Может быть, стреляя в меня, они задели его фургон и водитель подумал, что они собираются его ограбить? В последнее время в окрестностях Лондона подобные ограбления стали не редкостью.
Дальше произошло следующее. Водитель ударил по тормозам и резко повернул налево. Я еле успел прибавить газ и выскочил вперед, чудом избежав столкновения.
Теперь я был на виду у моих преследователей – они ехали на таком же грузовике «Страхан-Далгетти», как я. Я успел разглядеть какие-то лица в кабине. Роковой пули надо было ожидать через несколько секунд. Как и водитель автофургона, я затормозил. Они резко свернули на полосу разгона, чтобы отрезать меня, но потеряли управление и, сбив ограждение, слетели с шоссе в кювет. Их машина перевернулась набок, но не взорвалась, как показывают в кино.
Я поехал дальше. Если в том грузовике находился Кларк, естественно было предположить, что он уже мертв. Машина перевернулась дважды.
Каждую милю я ожидал увидеть полицейского с флажком, но никто не собирался меня останавливать. Без пятнадцати девять я въехал в Южный Манчестер и припарковался на Мерси-роуд рядом с «Вудстоком», за четверть часа до назначенной встречи с Делиз. Моросил такой же занудный дождь, как и утром, когда я выезжал. Нервы мои были изрядно напряжены, и мысленный анализ траектории пули также не принес мне успокоения.
Стрелок прекрасно знал свое дело: он промахнулся лишь потому, что надо лбом у меня комом нависали слипшиеся волосы. Если бы в тот момент я подался на пару сантиметров вперед – мой череп был бы теперь не в лучшем состоянии, чем у несчастной Глории Риштон.
9
Отель «Вудсток», Дидсбери. 20 часов 45 минут. Среда, 29 декаря 1993 года.
Прибытие Делиз на побитой малолитражке ее матери возвратило меня к реальности. Я пронаблюдал, как она поспешно припарковалась на свободном пятачке и вышла из машины. Даже самые простые действия Делиз совершает с необыкновенно важным видом. Я поспешно выскочил из грузовика и побежал ей навстречу. Я не хотел, чтобы она успела зайти в паб – последовать за ней я бы не смог.Увидев меня, она отпрянула в ужасе и набрала в легкие воздуху, чтобы позвать на помощь. Я остановился, замахал руками и прошептал:
– Это всего лишь я, Делиз.
Она медленно выдохнула, все еще подозрительно глядя на меня.
– Где ты так уделался, Дейв? На кого ты похож! – Она сделала несколько шагов вперед. – Два красных глаза в куче дерьма. Боже милосердный! Ты хочешь сказать, что ездил в Лондон? Я-то думала, ты и вправду…
– Может быть, ты позволишь мне вставить слово? Я был на строительной площадке под Лондоном, но предпочел бы не обсуждать этого на улице, да еще на повышенных тонах.
– В таком жутком виде ты в мою машину не сядешь, – парировала Делиз со свойственной ей практичностью.
– Успокойся, пожалуйста. У меня свой транспорт. Поезжай за мной в Торнли-корт, и я расскажу тебе, что произошло.
– А где твоя машина? Где «ниссан»?
– Я приехал на этом грузовике. Перестань болтать, садись за руль, и поехали.
Не дожидаясь ее ответа, я повернулся и пошел к грузовику. Я слишком много пережил сегодня, чтобы выслушивать причитания Делиз, тем более что для меня день еще далеко не закончился. Я медленно поехал в сторону Торнли-корт, она за мной.
Уже однажды воспользовавшись отсутствием Салвеев, я намеревался проделать это снова и принять у них душ. Убедившись, что в подъезде никого нет, я поднялся к ним на второй этаж. Очень странно ощущать себя посторонним в доме, где совсем недавно жил. Делиз поднялась за мной и внимательно наблюдала, как из-под слоев грязи появляется моя персона.
Вынув из карманов все ценное, я засунул костюм и белье в пакет для мусора и встал под душ, а Делиз начала паковать мою одежду в чемоданы. Стираных и глаженых рубашек и белья должно было хватить недели на две. Глины на меня налипло фунтов двадцать. Не было ни одного отверстия, куда бы она не забилась, и я полагал, что такая грязевая ванна способна совершить чудеса оздоровления.
Одеваясь, я попытался обдумать первоочередную задачу: нужно было вернуть мой «ниссан-блуберд» – и чем скорее, тем лучше.
Я заметил, что грузовик, который я вел, снабжен прицепным крюком. Что мешает мне вернуться, прицепить фургон Кларка и забрать его с собой? Тогда я смог бы спокойно изучить содержимое шкафа. Если прихватить с собой Делиз, то она может сесть за руль «ниссана».
Никаких препятствий на пути осуществления такого плана я не видел. Едва ли Кларк сможет нам помешать. Либо он уже лежит на железном столе с биркой на большом пальце ноги, либо где-нибудь скрывается. Действовать надо было быстро. Чем дольше откладывать, тем больше вероятность помех.
Чуть ли не впервые в моей жизни все выстраивалось как нельзя лучше. Делиз выслушала мой план с таким же выражением обреченности на лице, с каким, вероятно, во время войны товарищи моего отца узнавали, что им предстоит идти в атаку, но поехать со мной согласилась сразу. Может быть, ей было уже все равно. Она поставила только одно условие – купить по дороге какой-нибудь еды, поэтому мы заглянули в «Макдональдс», и я проглотил второй гамбургер за день. Я не стал рассказывать Делиз, что на стройке стреляли и что по дороге домой мне попортили прическу – пусть думает, что мы с клиентом несколько разошлись во взглядах на жизнь.
Около десяти часов вечера мы свернули на М-6 в сторону Лондона. Говорить мне было не о чем, Делиз тоже сидела на удивление тихо. Меня волновал только один вопрос – о моем душевном здоровье – но об этом я предпочел умолчать. Дырку от пули в крыше я залепил жвачкой, и Делиз ее не заметила.
Когда в начале второго ночи мы доехали до участка дорожных работ, там стояла мертвая тишина. Моя машина красовалась на прежнем месте, в целости и сохранности. Делиз вывела ее со стройки на обочину трассы и ожидала, пока я давал задний ход и прицеплял трейлер Кларка. Не потревожив ни одной живой души, я вытащил фургон из грязи и последовал за Делиз.
Мы двинулись по трассе М-1, потому что мне нужно было заправиться. Судя по всему, мир воспринимал меня теперь как одного из «Нью-Эйдж тревеллерс», потому что дежурный на бензоколонке в Уотфорд-Гэп выскочил из своей кабинки и потребовал с меня плату за бензин вперед. Проверять фургон на предмет технической исправности я не стал. Минут через десять после того, как мы отъехали, Делиз, следовавшая за мной, вдруг засигналила мне фарами. Я подумал, что у меня, возможно, что-то с колесами, и вырулил на обочину как раз в тот момент, когда из двери фургона выскочил некто, облаченный в длинную белую рубашку, и с криками бросился прочь от дороги. Минуту спустя силуэт уже исчез из виду. Я стоял, раскрыв рот. Прежде чем продолжить путь, я проверил, нет ли у нас других пассажиров. Никого не было, только на теплой кровати лежала полупустая бутылка виски.
Кларк – если это был он – проснулся и обнаружил, что мчится по М-1 со скоростью 60 миль в час. Его страсть к старомодной одежде сказалась, вероятно, и на выборе ночного туалета; я мог поклясться, что человек был одет в ночную рубашку и колпак.
Наш маленький обоз возобновил движение на север. Никто нас не останавливал. Не знаю, почему некоторые люди считают, что полиция в этой стране всюду сует свой нос. Ни в первую, ни во вторую поездку я не встретил ни одной полицейской машины.
Когда мы достигли Западных Пеннинских гор за Болтоном, стало светать. Хотя было по-прежнему холодно, но уже не так сыро. Два дня назад я подбросил своим родителям постояльца, а теперь решил добавить еще и спальное место. Другого способа пристроить фургон и избежать при этом лишних расспросов я не мог придумать Отец, конечно, поинтересуется, откуда он взялся, но звонить копам он не станет.
К моему удивлению, когда я объявил Пэдди, что хотел бы поставить прицеп у него во дворе, он почти ничего не спросил. Он встретил нас в халате, хотя, естественно, уже не спал. Мое приближение он чувствует всегда, в любое время суток, словно у него работает какой-то внутренний локатор. Еще ни разу я не заставал его в постели.
– Теперь мой сын решил стать цыганом? – спросил он, снимая номерные знаки с грузовика и прицепа. – Тебя опять ищет полиция? В здешних местах я не встречал никого из «Нью-Эйдж». Или они собираются вторгнуться в Западные Пеннины?
Он проводил измученную Делиз в дом и пошел одеться. Вернулся он с Джеем, который выглядел таким же паинькой, как тогда, когда мы с ним расстались. Кажется, впервые в жизни он встретил меня радостным смехом и горячим рукопожатием.
– Некогда, некогда, – поторопил его отец. – Надень-ка резиновые сапоги и помоги нам загнать это безобразие в сарай. Я сказал, резиновые сапоги!
Мы перетащили секции с документами в грузовик, а затем отбуксировали прицеп в заброшенную конюшню местного врача: Пэдди заверил, что хозяин не будет против. Когда мы шли обратно, я с удивлением отметил, с какой готовностью Джей слушается моего отца. Пэдди непрестанно командовал им, а тот беспрекословно подчинялся.
Мать заваривала чай, а Делиз задремала в кресле, удачно избегнув необходимости поддерживать разговор.
– Очень славный прицеп, Дейвид. Похож на американский военный. Совсем еще крепкий. Если хочешь, я мог бы привести его в порядок. Это твой? – Пэдди определенно больше интересовал прицеп, чем мои приключения.
– У папы новая игрушка, – сказала мать, разливая чай. – Он не успокоится, пока не наиграется. – Тон ее показался мне более резким, чем всегда. Ее опасения были понятны: когда отцом овладевает новый творческий замысел, он становится довольно утомительным. Недавно он закончил пристройку к кухне; если он проживет еще лет сто, в доме будет комнат не меньше, чем в Версальском дворце.
– Он принадлежит мне так же, как Америка американцам и Австралия австралийцам. Я взял его, и бывший владелец не станет требовать его назад, – оптимистично произнес я.
– Прекрасно, – ответил бывший полицейский, сверкнув ястребиным взглядом. – Право государства на принудительное отчуждение частной собственности.
Теперь, когда я получил документы, среди которых находились бумаги Мэри Вуд, прицеп не был мне особенно нужен, – но, в то же время, права Кларка меня мало волновали. События последних нескольких часов наконец дали о себе знать: я с трудом удерживал в руке чашку.
– Делай с ним что хочешь, Пэдди. Мне просто надо было от него избавиться, – сказал я. Делиз по-прежнему крепко спала в кресле, чуть похрапывая. Для того чтобы вся моя небольшая семья была в сборе, не хватало только Либерти, но, слава богу, маленький орангутан находился у себя дома.
Моя мать улыбнулась.
– Совсем как ты в детстве – приходил домой без сил и засыпал на несколько часов. Приляг на диван, Пэдди теперь долго тебя не побеспокоит.
В половине первого я проснулся от того, что меня жестоко трясли за плечо.
– Вставай, Дейв. Твоя мама приготовила ланкаширскую запеканку – она утверждает, что это твое любимое блюдо, – с усмешкой проговорила Делиз. Эйлин накрыла стол в своей расширенной кухне, Джей и Пэдди уже вернулись из конюшни. Нос у Джея посинел от холода, зато у отца горел жарким огнем.
Запеканка действительно была моя любимая – с красной капустой и корочкой из хрустящего теста. Скепсис Делиз не помешал ей принять деятельное участие в общей трапезе.
– Вот что нужно, чтобы выживать в здешнем климате, малыш. Наполнитель, – поучал Джея отец. – Не какие-нибудь там деликатесы. Я не говорю, что наши места не подходят для жилья, – нет, но чтобы выживать на такой высоте, надо питаться как следует.
– Я не ем деликатесы. Больше всего люблю клецки.
Пэдди повернулся ко мне.
– Посмотри, что мы нашли в нише в стене прицепа. Для частного детектива это необходимо как воздух, не так ли? – Он протянул мне пачку банкнотов, обхваченную резинкой. – Тут не меньше тысячи ирландских фунтов. Я не считал. Возьми, но если я найду еще, то оставлю себе, на расходные материалы.
– Джей, тебя опасно оставлять с моим отцом. Он приучит тебя воровать.
– Не говори глупостей. Я советую ему поступить в полицию и научиться настоящей сыскной работе, а не торчать при тебе мальчиком на побегушках.
– Сманивать мою рабочую силу?! Его ставят состричь кудри и надеть каску. Разве ты согласишься обриться, Джей?
– Не знаю, что и сказать, босс, – очень серьезно ответил молодой человек. – Эти патлы мне, в общем-то, надоели. К тому же Пэдди уверяет, что многие копы дома курят травку. Звучит неплохо, так что я думаю.
Такая длинная речь из уст Джея свидетельствовала о поистине серьезных намерениях. Возможно, свою роль сыграл инцидент на Кларенс-роуд.
Я ничего не сказал Пэдди о шкафе с документами, а он знал, что лишних вопросов задавать не нужно. После обеда я взял руководство в свои крепкие руки. План был таков: отвезти шкаф в офис, а затем перебросить на грузовике часть моей мебели из гостиной Салвеев в подвал «Атвуд Билдинг».
Уехать, не получив обязательной головомойки, снова не получилось. На этот раз Пэдди заловил меня в углу гаража.
– Вчера мне звонил Джок Синклер, – сообщил он. Синклер занимал высокий пост в полиции Большого Манчестера и оставался близким другом отца: в молодости он служил под его началом.
– Он хочет с тобой встретиться. Позвони ему по этому телефону. – Он протянул мне бумажку. – Я поговорил с ним и о твоем друге Джее. Он славный парень.
– Зачем ты внушаешь ему мысль о полицейской карьере, зная, что его отец отбывает пожизненный срок в «Барлинни»?
– Ну и что? Синклер заверил меня, что это не имеет значения, если только у самого юнца рыльце не в пуху. У него ведь другая фамилия, верно? Так что ты уж позаботься, чтобы он ни во что не влипал.
– Я пришлю его вечером обратно, на грузовике. Ему надо еще несколько дней побыть подальше от дома.
Я уже начинал заводиться, но отец и не думал заканчивать.
– Еще кое-что, Дейвид. Джок говорит, что твои показания – время, когда ты покинул здание «Альгамбры» двадцать третьего декабря, – имеют решающее значение?
Я кивнул.
– Знаешь, ты не рассчитывай на Джея как на свидетеля. Он совершенно не может назвать точное время, плюс-минус полчаса. Обвинитель сотрет его в порошок.
– Пэдди, зачем ты вмешиваешься в дело, о котором ничего не знаешь?
– Очень даже знаю! Знаю, что ты опять ищешь приключений на свою задницу, и все из-за твоей гордыни! Тебе же главное – доказать, что этот Джеролд не прав, верно? Пойми же ты, все дело в том, что если эти пресловутые реформы не прекратятся, то должность старшего инспектора вот-вот упразднят и ему позарез нужно получить повышение. Постарайся на минутку представить себя на его месте.
– Ты еще скажи мне, что у него шестеро детей, – огрызнулся я.
– Четверо. И жена-инвалид.
Я оставил последнее слово за отцом. Отчасти он был прав, как всегда. И все же мной двигала отнюдь не гордыня.
Сидя за рулем грузовика, Джей берег свое достоинство, управляя «ниссаном», – я не мог не улыбнуться при мысли о том, как отец загорелся идеей обновления прицепа.
Мы забрали мои вещи из квартиры Салвеев, несколько крупных предметов оттащили в гараж Торнли-корта, а остальное отвезли в «Атвуд Билдинг» – здание, которое теперь предоставляло мне не только недорогое офисное помещение, но и крышу над головой. Отослав Джея на угнанном грузовике обратно к родителям, я был готов звонить Синклеру.
Я не особенно спешил отреагировать на его призыв. Сейчас он занимал должность заместителя шефа полиции Большого Манчестера, по-прежнему сидя не в главном кресле, но несравненно ближе к нему, чем раньше. Падение прежнего начальника полиции Бенсона никак его не затронуло; он был единственным копом во всей полиции Большого Манчестера, который во время бенсоновского режима не отсиживался в тени, как многие, а отстаивал принципиальную линию.
Он не считал нужным выказывать мне благодарность за мою роль в его продвижении по служебной лестнице – надо сказать, далеко не последнюю, – но не проявлял и враждебности, и я был не в претензии. Я вполне обходился без его помощи, да и упоминание его имени на допросе в Макклсфилде никак мне не помогло.
Когда я наконец снял трубку, было уже пять часов вечера. Звонил я из машины, чтобы не слышала Делиз: уж если на меня собирались вылить ведро помоев, то лучше перенести эту процедуру без свидетелей. На улице стоял промозглый сумрачный вечер, такой, когда хочется лечь в кровать в шесть часов и забыть обо всем окружающем. Мне такая перспектива явно не светила.
– Это ты, малыш? – послышался знакомый эдинбургский акцент. – Ты, как всегда, не торопишься откликнуться на мой зов. Еще немного, и я выслал бы за тобой наряд констеблей.
– Что вам нужно? – грубо спросил я.
– Дейвид, детка! Почему ты так со мной разговариваешь? Я же тебе почти дядя. – Синклер сильно преувеличивал. – Я только хотел дать тебе совет, ради твоего же блага, но при сложившихся обстоятельствах пригласить тебя в Честер-хаус не могу.
Я ничего не ответил.
– Я должен поговорить с тобой, пока ты не влип окончательно. – С большим удивлением я уловил в голосе Синклера просительные нотки. – Подъезжай на Барлоу-Мур-роуд к повороту на Бертон-роуд, и ровно в восемнадцать ноль-ноль медленно выдвигайся по Бертон-роуд. Тебя встретят. Ты все понял, Дейвид? И будь, пожалуйста, один. Твоя юная леди мне не нужна.
Я добежал обратно до «Атвуда», пробиваясь сквозь морозный воздух наскоками, как боксер на ринге.
Делиз тем временем просматривала привезенные нами папки.
– Брось это, дорогая. Я займусь ими сам, – распорядился я. – Мне надо кое с кем встретиться… В Дидсбери, так что я завезу тебя к матери.
– Слушаюсь, господин. Вы распоряжались мной весь день, как рабовладелец. «Приподними эту тумбочку, поднеси эту кровать». Кстати, надеюсь, ты понимаешь, что не можешь ночевать у меня, после того как Молли вернулась?
– Догадываюсь.
Она купила мне раскладушку и спальный мешок, так что ночевать я собирался в конторе, куда уже принес всю необходимую одежду и бритвенные принадлежности. Я высадил ее возле дома и отправился на рандеву с законом.
На моей совести не было ничего, что могло бы интересовать манчестерскую полицию. О событиях на М-4 °Cинклер пронюхать не мог.
Сидя в машине возле мечети на углу Бертон-роуд и включив «Радио-4», чтобы услышать сигналы точного времени, я думал о том, что эта встреча существенно отличается от визита в полицейское управление в Честер-хаус.
На самом длинном шестом гудке я отжал сцепление и, проехав не более сорока ярдов, увидел, что движущийся мне навстречу «ровер-600» мигает фарами. Он остановился посреди дороги – мне не оставалось ничего другого, как последовать его примеру. Заднее пассажирское окно «ровера» плавно опустилось, и я увидел Синклера собственной персоной. Я посмотрел в зеркало. Пока пробка за мной не образовалась.
– Не самое уединенное место, мистер Синклер, вы не находите? – спросил я.
– Зато заставляет быть кратким. Гораздо более уединенное, чем любое другое, и даже такой специалист по подслушивающим устройствам, как ты, едва ли смог бы что-либо записать.
Вокруг действительно шумели моторы, и мне пришлось сильно высунуться из своего окна.
– Ты снова здорово вляпался, малыш, – проурчал он.
– С убийством Глории Риштон уже все прояснилось… – Мою ложь заглушил гудок нетерпеливого водителя позади меня. Тот, что встал за Синклером, выразил неудовольствие нашим выбором места для беседы аналогичным способом. Дюжий водитель Синклера вылез и, подышав на руки и подняв воротник куртки, склонился над открытым капотом. Гудки прекратились.
– Я знаю, что ты к нему непричастен. Не твой стиль, а? Ты бы не оставил трупы валяться так, чтобы о них спотыкались все подряд. – Он плотоядно оскалился. Я постарался, чтобы мое лицо не выдавало никаких эмоций, но он ждал реакции. Складки у него под подбородком собрались еще грозней обычного, лицо в свете красноватых фонарей приобрело багровый оттенок. Он был похож на недоеденную индюшку с рождественского стола, а не на самого хитрого копа манчестерской полиции, но я знал, что недооценивать его нельзя.
– А что меня интересует, так это с какой стати ты впутался в эту историю!
– Подождите минутку, – недовольно прервал его я.
– Нет, это ты подожди! – рявкнул он. – Может, тебе это не понравится, но знаешь, какая у тебя репутация в органах? В Мосс-сайде, где обитает твой юный помощник Джей, таких называют «свой парень».