Страница:
– А вот и ваш муж, миледи, – со смехом произнес Даллас Камерон и подтолкнул брата вперед. – Хотите, мы окончательно разденем его?
Саммер, подавив смущение, только и смогла произнести:
– Нет, думаю, я сама с этим справлюсь.
Ее слова потонули во взрыве хохота, а улыбка виконта стала еще шире. Саммер заметила, как ободряюще подмигнула ей леди Глендейл, и неожиданно почувствовала себя намного увереннее. Возможно, ей удастся влиться в эту семью, несмотря ни на что.
Семья.
Внезапно Саммер захлестнула печаль. Она вспомнила о тех, кого потеряла. Но на этот раз боль от их утраты была не такой острой, как прежде, и Саммер удивилась этому. Может, так случилось потому, что ее приняли в лоно семьи Камерон, не задавая никаких вопросов? Теперь она обрела огромное количество новых родственников и в полной мере осознала, насколько прежде ненавидела одиночество. Что ж, похоже, ей больше не придется быть одной.
Вскоре леди Глендейл выпроводила всех из комнаты. Задержавшись в дверях вместе с мужем, рука которого лежала у нее на плече, она обернулась.
Джеймс стоял возле кровати, его обнаженная грудь быстро подымалась и опускалась от напряжения; черные волосы упали на лоб, а в глазах горел огонь, который заставил графиню улыбнуться.
Она тихо прикрыла за собой дверь, и молодожены остались одни в комнате, освещаемой лишь свечами и пламенем камина.
Глава 14
Саммер, подавив смущение, только и смогла произнести:
– Нет, думаю, я сама с этим справлюсь.
Ее слова потонули во взрыве хохота, а улыбка виконта стала еще шире. Саммер заметила, как ободряюще подмигнула ей леди Глендейл, и неожиданно почувствовала себя намного увереннее. Возможно, ей удастся влиться в эту семью, несмотря ни на что.
Семья.
Внезапно Саммер захлестнула печаль. Она вспомнила о тех, кого потеряла. Но на этот раз боль от их утраты была не такой острой, как прежде, и Саммер удивилась этому. Может, так случилось потому, что ее приняли в лоно семьи Камерон, не задавая никаких вопросов? Теперь она обрела огромное количество новых родственников и в полной мере осознала, насколько прежде ненавидела одиночество. Что ж, похоже, ей больше не придется быть одной.
Вскоре леди Глендейл выпроводила всех из комнаты. Задержавшись в дверях вместе с мужем, рука которого лежала у нее на плече, она обернулась.
Джеймс стоял возле кровати, его обнаженная грудь быстро подымалась и опускалась от напряжения; черные волосы упали на лоб, а в глазах горел огонь, который заставил графиню улыбнуться.
Она тихо прикрыла за собой дверь, и молодожены остались одни в комнате, освещаемой лишь свечами и пламенем камина.
Глава 14
Когда виконт подошел к двери, чтобы запереть ее, у Саммер даже дыхание перехватило при виде его гордой мужской красоты. Обнаженная грудь Джеймса блестела в розоватом свете пламени камина, а золотистые отсветы играли на его гладких мускулах.
Когда он подошел ближе, Саммер протянула руку.
Настороженность в его глазах исчезла, и он, сделав шаг к кровати, взял протянутую руку жены. Его теплые сильные пальцы крепко сжали ее. Другой рукой Джеймс потянул за одеяло, которое Саммер прижимала к груди, и слегка прищурил глаза. Саммер заметила, как напряглись мышцы на его животе, словно кто-то нанес ему удар, а когда их взгляды встретилась, в его глазах она увидела еле сдерживаемое желание.
Никто из них не произнес ни слова. Тишину нарушало лишь потрескивание поленьев в камине, приглушенная музыка, доносящиеся снизу... и звук их дыхания.
Горло Саммер конвульсивно дернулось, когда Джеймс поставил одно колено на постель и склонился над ней. Он запечатлел на ее губах поцелуй, и прикосновение его губ было нежным и осторожным. А потом он вновь отошел от кровати.
Глаза Саммер расширились, а на щеках вспыхнул румянец, когда она увидела, что руки мужа легли на ремень, поддерживающий килт. Она отвела глаза, и до ее слуха донеслось позвякивание пряжки, когда он расстегнул ремень и снял килт.
Саммер изо всех сил старалась выглядеть спокойной, когда виконт вернулся к ней. Опустившись на перину рядом с женой, он накрыл ее руку ладонью, и она вздрогнула.
Джеймс слегка отодвинулся.
– Расслабься, любимая, – прошептал он. – Я не причиню тебе боли.
– Знаю. – Слова обожгли Саммер горло, и она судорожно сглотнула. – Да-да, я знаю, – повторила она.
Лицо виконта скрывала тень, когда он поддел пальцем ленты, удерживающие сорочку на плечах Саммер. Потом он откинул одеяло и встал на колени, приподняв черную бровь.
– Хорошо, что ты не встретила меня в этом возле дверей, – с сожалением произнес он.
– Твоя мать сказала, что мне лучше не делать этого, – невинно пояснила Саммер.
– И она была права.
– Разве тебе не нравится моя сорочка?
– Господи, детка, ты прекрасна.
Саммер вспыхнула до корней волос. Она чувствовала себя не в своей тарелке, когда ее одаривали подобными комплиментами... и так откровенно желали. Она ждала многого от Джеймса Камерона, но не знала, мог ли он ей это дать. Он щедро дарил свою любовь матери, сестрам и даже братьям – но хотел ли он поделиться этой любовью с ней? Было ли в его сердце место и для нее?
Теплые пальцы слегка коснулись ее кожи, когда Джеймс взялся за тоненькие ленточки на ее плечах, и медленно потянул за одну ленту, наблюдая, как тонкий шелк соскользнул с одного плеча, обнажая нежную упругую грудь. Взяв ее в ладонь, Джеймс провел подушечкой большого пальца по тугому, болезненно чувствительному ореолу, и Саммер пронизала горячая волна наслаждения. Она скорее ощущала, чем видела улыбку мужа, взгляд его черных как ночь глаз.
Когда его голова склонилась над ней, а влажные горячие губы сомкнулись вокруг соска, Саммер застонала. Ее дыхание участилось, и она затрепетала от желания. Сковавшее ее напряжение было непереносимым. Втянув губами затвердевший сосок, виконт нашел вторую ленточку и развязал ее. Шелковая ткань упала с плеча, собравшись серебристым облаком на талии.
Когда Саммер выгнулась под рукой, ласкающей ее грудь, его губы покрыли влажными обжигающими поцелуями нежную ложбинку.
Наконец, подняв голову, Джеймс потянул за шелковую ленту на талии жены. Она никак не поддавалась, и, еле слышно выругавшись, он с силой разорвал ее.
Саммер не оказала ни малейшего сопротивления. О Господи, если бы только Джеймс смог унять боль внутри ее – обжигающую, тянущую боль, которая заставляла ее желать прикосновений и тянуться ему навстречу.
– Успокойся; дорогая, – произнес виконт, когда Саммер попыталась притянуть его к себе, и его губы коснулись сначала ее виска, потом щеки и кончика носа. Потом он рванул шелковую ткань, все еще скрывающую ноги Саммер, и сбросил сорочку на пол.
Подавшись вперед, он поцеловал ухо жены, шею, а потом зарылся лицом в ее волосы и глубоко вдохнул, словно ему не хватало воздуха. Затем его руки скользнули по груди Саммер и обхватили ее талию, а колени развели ее бедра. Но он не вошел в нее, хотя его тело содрогалось от желания.
Тяжело и быстро дыша, Джеймс провел ладонью по плоскому животу жены и скользнул ниже, туда, где начиналась линия светлых завитков. Саммер нетерпеливо заерзала, и его пальцы легко скользнули внутрь.
Из горла Саммер вырвался вскрик, но Джеймс быстро накрыл ее губы своими, ощущая, как ее тело содрогается от чувственности прикосновения. Саммер была все еще напряжена, и его пальцы скользили медленно, чтобы дать ей возможность привыкнуть, а его губы не отрывались от ее губ.
Наконец, Саммер слегка расслабилась и немного развела бедра в стороны, так, чтобы Джеймс смог устроиться поудобнее.
Он убрал руку, но все еще медлил.
– Джейми, – задыхаясь, простонала Саммер, когда он лежал без движения, продолжая целовать ее. Голос ее зазвучал настойчивее, а бедра приподнялись. – Джейми...
– Я слышу, дорогая, – выдохнул он и, взяв руку жены в свою, увлек ее вниз, туда, где пульсировала его плоть. – Вот так... да... – Его голос звучал хрипло и страстно. Не в силах больше терпеть, Джеймс отвел руку в сторону и вошел внутрь, упершись ладонями в мягкую перину.
Он был тяжелым и непомерно большим внутри ее, двигаясь в быстром и настойчивом ритме, увлекавшем их обоих к приближающемуся апофеозу акта любви. Ритмичные толчки и инстинктивные попытки Саммер остановить их заставляли обоих двигаться быстрее и быстрее до тех пор, пока Саммер не вскрикнула. Ее ногти впились в плечи мужа и прошлись по его спине, в то время как сама она выгнулась под ним.
Джеймс чувствовал, как содрогалась под ним его жена, как ее твердые соски коснулись его груди. Он стиснул зубы. Лоно ее начало пульсировать, сжимая и обжигая его, и Джеймс взорвался. Саммер громко рыдала, извиваясь от нахлынувшей на них обоих волны небывалого наслаждения.
Дыхание Джеймса с силой вырывалось из его груди, и он начал медленно опускаться до тех пор, пока не коснулся лбом подушки. Он слишком ослаб, чтобы двигаться, кульминация показалась ему опустошающей. Теперь он чувствовал себя выжатым и безжизненным. Как хорошо, что они были в безопасности в доме его родителей, потому что, если бы в комнату захотел ворваться кто-то еще, виконт и пальцем не смог бы шевельнуть, чтобы защитить свою жену.
Он ощутил, как мягкие, нежные пальцы жены погладили его по плечу, описывая легкие, успокаивающие круги. Но ему все равно не удалось пошевелиться.
Однако когда Саммер особенно нежно провела рукой по его шее, он с трудом приподнял голову и посмотрел на нее. В мерцающем свете свечей она была похожа на прекрасную богиню. Светлые с темными нитями пряди волос упали ей на лицо, ресницы смущенно опустились, а губы припухли и потемнели от его настойчивых поцелуев.
Виконт улыбнулся и уткнулся носом в шею жены. Его немного удивляла еле заметная боль в груди. Неужели Саммер чувствовала то же и поэтому смотрела на него так смущенно?
Внезапно ему в голову пришла мысль, что, должно быть, он действовал слишком стремительно. Подняв голову и сдвинув брови, Джеймс посмотрел на жену. Дьявол, ему хотелось, чтобы их вторая ночь была идеальной – никакой боли, ничего печального.
Сжав в пальцах простыню, Джеймс некоторое время боролся со своей гордостью. В конце концов он негромко пробормотал:
– Саммер, дорогая, ты... все было не слишком быстро?
– Слишком быстро? – За вопросом последовала небольшая пауза, а потом послышался тихий смущенный шепот: – Нет, что ты... Я думаю, все было... очень мило.
– Мило? – Очевидно, на его лице отразилась досада, потому что Саммер тут же с тихим смехом прижала его голову к груди.
– Замечательно, прекрасно, неповторимо, велико...
– Ладно, ладно, – перебил он слегка удивленно, – я понял. – Он быстро поцеловал Саммер и перекатился на бок. – В твоем присутствии мужчине явно не стоит выказывать своего тщеславия.
– Это все? – Ее пальцы легонько, словно перышко, пробежали по его коже.
– Что все? – Поймав руку жены, Джеймс поднес ее к губам.
– Это все, что ты можешь мне сказать?
Виконт повернул голову и лениво посмотрел на жену. Медленно возбуждаясь, он взял ее пальцы в рот, наблюдая за тем, как расширились ее глаза. Затем он поцеловал ее ладонь, и его губы пробежались по руке Саммер от запястья до локтя.
Он собирался лишь немного подразнить ее, но с удивлением заметил, что его тело всерьез отозвалось на безобидную ласку. Очевидно, Саммер тоже это заметила. Она опустила глаза, а потом вновь посмотрела в лицо Джеймса, и на ее губах заиграла улыбка.
Рука Саммер скользнула по животу мужа, спустилась к паху и... погладила его. Возбуждение Джеймса немедленно достигло своего пика.
– Что вы там говорили о драконах, милорд? – прошептала она с шаловливой улыбкой.
Джеймс вновь перекатился на живот, вжал Саммер в перину и подхватил руками ее бедра. Он взял ее быстро, даже грубо. Саммер охнула, изогнулась и вцепилась руками в его спину, следуя за ним на вершину блаженства. Мощная пульсирующая волна жизни изливалась в лоно Саммер. Тяжело дыша, Джеймс лег на бок и обнял жену, крепко прижав ее к себе.
В камине щелкали и потрескивали поленья, прогоняя холод. Некоторое время они еще обменивались благодарными поцелуями, пока, наконец, не заснули крепким и счастливым сном.
Джеймс любил свою жену еще несколько раз. Просыпаясь ночью, он обнаруживал ее нежное тело, примостившееся в его объятиях, и его собственное тело мгновенно реагировало на это зрелище. Еще крепче прижимая ее к себе, целуя шею, гладя ее бедра, он оказывался поверх нее, и она просыпалась, сначала слабо протестуя, но затем раскрываясь ему навстречу. Даря своей жене любовь и слыша ее стоны, виконт думал о будущем, простирающемся перед ними, наполненном множеством таких же вот ночей, и улыбался, целуя ее приоткрытые губы.
В последний раз Джеймс проснулся перед самым рассветом, когда поленья в камине уже догорели, превратившись в тлеющие серые угольки. Свечи оплавились и потухли. Он принялся подробно знакомиться с телом Саммер, с его выпуклостями и впадинами. Вот он нашел крошечную родинку под ее правой грудью и небольшой шрам, который остался у нее с детства после падения с пони. Он знал вкус и аромат ее кожи, знал, какова она на ощупь, и упивался ею.
Когда солнце, наконец, поднялось, супруги все еще спали удовлетворенные и обессиленные. Лежа на спине, Джеймс закинул одну руку за голову; его пальцы сплелись с густыми черными волосами.
Саммер проснулась первой и увидела рядом с собой мускулистое, расслабленное во сне тело мужа. Веки ее были тяжелыми и припухшими, и Саммер заморгала, чтобы избавиться от рези в глазах. Теперь она сосредоточила взгляд на Джеймсе, и ее губы расплылись в улыбке. Скинув ногой одеяло, он раскинулся на кровати во всем своем великолепии.
Впервые за все время их знакомства Саммер могла изучить тело мужа без смущения. Мужчины вовсе не отличались скромностью, но, несмотря на все свое любопытство, Саммер не могла осмелеть настолько, чтобы дотронуться до интересующих ее мест или рассмотреть их. Теперь, когда у нее появилась такая возможность, она делала это без тени смущения.
Кое-где кожу Джеймса покрывали небольшие бледные шрамы, и Саммер с интересом заметила, что ее муж был смуглым от природы, а не загоревшим на солнце, как она решила вначале. Как сказал Даллас – атавизм. Саммер подавила улыбку. Широкие плечи переходили в длинные мускулистые руки, стальные мышцы которых были напряжены даже во сне. Широкая мощная грудь спокойно и ритмично вздымалась, плавно переходила в узкую талию и мелкие кубики мышц на плоском животе.
Взгляд Саммер скользнул ниже, и на ее губах появилась улыбка. Стройные длинные ноги виконта покрывали такие же темные шелковистые волосы, что на груди и в паху. Одним словом, он был великолепно сложен.
Саммер слегка приподнялась и несмело протянула руку, словно собираясь дотронуться до мужа, но потом передумала и улеглась на спину.
Мгновение спустя тяжелое тело Джеймса уже прижимало ее к перине, а в его черных глазах плясали озорные искорки.
– Почему ты не дотронулась до меня, дорогая? – спросил он, не обращая внимания на горящее лицо жены и моргающие ресницы. – Клянусь, нам обоим это очень понравилось бы.
– Негодник! Почему ты не сказал мне, что уже проснулся?
– Я не слышал, чтобы ты спрашивала меня об этом, дорогая. – Губы виконта нашли губы жены и терзали их до тех пор, пока ее дыхание не стало быстрым и прерывистым. Их пальцы переплелись, и Джеймс медленно завел руки Саммер за голову и раздвинул ее бедра. Слегка приподнявшись, он вошел в нее, и кульминация не заставила себя долго ждать.
Они едва успели прийти в себя, когда раздался тихий стук в дверь. Джеймс раздраженно поднял голову, и его глаза сверкнули. Когда стук повторился, виконт, что-то бормоча себе под нос, откинул одеяло и встал с кровати. Не удосужившись даже надеть халат или штаны, он грубо поинтересовался, кому и что здесь нужно. Затем, вполголоса выругавшись, он все же отыскал штаны и натянул их.
Саммер села на кровати, и спутанные волосы, упав ей на лицо, рассыпались по плечам.
– Кто это?
– Кэт. – Джеймс застегнул штаны и, увидев недоуменное лицо Саммер, пояснил: – Катриона. Одному Богу известно, что ей понадобилось в такую рань.
Саммер закуталась в одеяло и откинула волосы со лба.
Повернув ключ и распахнув дверь, Джеймс встал в дверном проеме.
– Кэт, – раздраженно начал он, – если это одна из твоих дурацких выходок, то сейчас не время...
– Джейми. – Катриона нырнула под руку Джеймса и вошла в комнату. Ее голос был тихим, спокойным и даже каким-то заговорщическим. – К тебе приехал гость.
Джеймс с удивлением уставился на сестру:
– Гость? Черт возьми, Кэт, что у тебя на уме?
– Послушай меня, болван! Я знаю, что ты не спал всю ночь и рассержен, но я тут ни при чем! – Взгляд девушки скользнул по кровати, валявшейся на полу разорванной сорочке, а потом вновь сосредоточился на Джеймсе. На ее губах заиграла улыбка, и Джеймс вскинул голову.
– Да, – осторожно сказал он, – ты действительно ни при чем. Что за гость? – Джеймс инстинктивно встал между сестрой и кроватью, на которой сидела Саммер.
Катриона прошептала:
– Американец. Тебе лучше поторопиться. Камерон послал меня за тобой.
– Американец? В такую рань? О Господи, должно быть, этот человек всю ночь скакал из Перта.
Катриона кивнула:
– Вообще-то уже не так рано, и он сказал, что действительно провел в пути всю ночь. – Ее взгляд говорил красноречивее слов.
Джеймс кивнул:
– Уже иду.
Катриона ушла, а Джеймс принялся поспешно одеваться, не отвечая на расспросы жены и пообещав скоро вернуться. Поцеловав ее, он прошептал:
– Не беспокойся ни о чем. Поспи, пока я не вернусь.
Джеймс был готов встретиться с бывшим женихом или дядей своей жены, но он совершенно не ожидал увидеть в своем доме Гарта Киннисона.
Высокий, белокурый, красивый, Киннисон стоял в зале для приемов и с легким удивлением смотрел на Элизабет Камерон, а она откровенно заигрывала с ним прямо на глазах у своего отца, улыбаясь и дерзко расспрашивая незнакомца о каких-то пустяках.
Когда в зал стремительно вошел Джеймс, незнакомец замолчал, сдвинув брови, и бросил взгляд на старшего Камерона.
– Сынок, этот господин хочет поговорить с тобой. Я сказал, что ты еще спишь, но он очень настаивал. – В голосе Брюса Камерона сквозило ленивое презрение, и Джеймс понял, что визит незнакомца мало волновал отца.
Молодой человек быстро перевел взгляд.
– Джеймс Камерон?
– Да, это я. – Виконт подошел ближе, смерив незнакомца холодным оценивающим взглядом. Слишком молодой для дяди, он, должно быть, являлся бывшим женихом Саммер. – А кто вы, сэр?
– Киннисон. Капитан Гарт Киннисон.
Джеймс слегка вздрогнул, и это не укрылось от внимания Киннисона.
– Вижу, мое имя вам знакомо. – Киннисон слегка наклонил голову и снова взглянул на Брюса Камерона.
– Мы могли бы поговорить наедине? – Он многозначительно посмотрел на Элизабет и двух других девушек, находившихся в зале.
Руки Джеймса сжались в кулаки, и кровь закипела в жилах. Жаль, что с ним не было шпаги. Ему хотелось, чтобы Киннисон вышел из себя и они смогли сразиться.
К тому времени, как мужчины достигли просторного кабинета, Джеймс с трудом сдерживал свой гнев, но лишь еле заметное подергивание мышцы на подбородке выдавало его состояние. Войдя в кабинет, он встал спиной кокну. Это позволяло ему, оставаясь в тени, как следует рассмотреть Гарта Киннисона.
Указав гостю на кресло, Брюс Камерон сел за стол – его присутствие при разговоре даже не обсуждалось.
Улыбнувшись, Киннисон перевел взгляд на Джеймса, стоявшего у окна со скрещенными на груди руками и пылающими гневом глазами, затем лениво откинулся в предложенном ему кресле. Пожав плечами, он перешел прямо к делу:
– Я приехал за Саммер Сен-Клер. Эпсон сказал, что она здесь.
– Сен-Клер? – тихо переспросил Джеймс. Черт! И что ему теперь делать? Француженка. Она знала, что он будет чувствовать. Черт бы ее побрал! Хотя теперь ему было безразлично, была ли она настоящей француженкой или только наполовину. Гораздо хуже то, что она лгала, что не могла – или, скорее, не хотела – довериться ему. Это больно ранило Джеймса, но он не сдвинулся с места и ничем не выдал своих истинных чувств.
– Вы слегка запоздали, вам так не кажется? – холодно спросил виконт. – Я выловил ее из реки шесть недель назад, после того как вы бросили ее на произвол судьбы.
Киннисон развел руками.
– Вы правы, но, к сожалению, обстоятельства вынудили меня спешно покинуть Лондон. Я не знал, что с ней, пока не обнаружил письмо от ее дяди и записку капитана, который должен был взять ее на борт. С тех пор я не переставал разыскивать ее.
– Ничуть в этом не сомневаюсь.
Беспокойно заерзав в кресле, Киннисон бросил на Джеймса вопросительный взгляд и произнес:
– Если все дело в материальной компенсации ваших затрат, я могу...
– Не говорите глупостей. – Джеймс высокомерно обвел рукой кабинет. – Неужели я выгляжу нищим, который не в состоянии прокормить миниатюрную девушку?
Киннисон покраснел.
– Приношу свои извинения. – Он поднялся. – Я проделал нелегкий путь и очень устал. Я обещал дяде Саммер отыскать ее и вернуть домой и действительно намерен это сделать. А если вы собираетесь силой удерживать ее здесь, то смею вам напомнить, что она американка и наследница большого состояния, что доставит вам немало хлопот. Ее дядя исполняет обязанности президента судоходной компании Сен-Клеров до тех пор, пока мисс Сен-Клер не достигнет совершеннолетия. Бартон Шрайвер очень могущественный и влиятельный человек. – Киннисон взглянул на Брюса Камерона, видимо, чтобы узнать его реакцию, а затем снова перевел взгляд на Джеймса. – Это может привести к серьезному конфликту между Великобританией и Америкой. Надеюсь, вы осознаете серьезность положения, учитывая тот факт, что Великобритания уже находится в состоянии войны с Францией.
В кабинете воцарилось молчание. Наконец, Брюс Камерон пошевелился в своем кресле.
– А если вы заберете девушку с собой, Киннисон? Что тогда?
Гость слегка расслабился.
– Тогда Шрайвер будет более чем щедр.
– Я имел в виду мисс Сен-Клер.
– Саммер? – Молодой человек беспечно пожал плечами. – Ее обманутый жених женится на ней. Даже если, – он, вскинув брови, – ею немного попользовались.
Виконт, остававшийся до этого спокойным, медленно выпрямился и твердо встретил настороженный взгляд Киннисона.
– Ею не попользовались, Киннисон, – сурово произнес он. – Она замужем. За мной. И я не хочу больше слышать от вас ее девичье имя. Никогда.
– Замужем? – Похоже, это известие застало белокурого капитана врасплох. – За вами? Но это же незаконно. Она даже еще не достигла совершеннолетия.
– В Шотландии подобные браки не возбраняются. Кроме того, она по доброй воле и в присутствии свидетелей подписала все документы.
Киннисон, еле слышно выругавшись, ударил себя кулаком по ладони и гневно посмотрел на виконта. Конечно, он не осмелился угрожать или настаивать на том, чтобы забрать девушку. С его стороны это было бы большой ошибкой.
– Она в самом деле вышла за вас замуж? – резко спросил он.
– Во всех смыслах этого слова. – Джеймс Камерон холодно посмотрел на молодого капитана и вновь пожалел, что не может вызвать его на дуэль. Он действительно не мог этого сделать. Не здесь и не сейчас. Не под крышей дома своего отца, где Киннисону оказали гостеприимство. Джеймс не обратил никакого внимания на ту деталь, что Саммер вышла за него замуж под вымышленным именем. Он исправит эту оплошность, едва только Киннисон покинет их дом. А еще он заставит свою жену очень сильно пожалеть о том, что она не сказала ему правды.
Саммер проснулась оттого, что Джеймс сорвал с нее одеяло и, дернув за руку, усадил на кровати.
– Что случилось? Что с тобой? – Саммер рассерженно посмотрела на мужа.
– Вставай. – Взгляд Джеймса излучал ледяной холод, а его тон не обещал ей ничего хорошего. – И оденься во что-нибудь приличное.
– Я устала. – Саммер нахмурилась. – Ты всю ночь не давал мне уснуть.
Что-то было не так, потому что в черных глазах Джеймса вспыхнула неприязнь. Теперь он снова внушал страх.
– Да что случилось?
Виконт не ответил. Вместо этого он пересек спальню, на мгновение исчез за дверью гардеробной и тут же вернулся с ворохом одежды, которую швырнул на кровать.
– Одевайся, и побыстрее.
Саммер заморгала. Ее глаза щипало, все тело пронизывала боль...
– Я хочу спать, – снова запротестовала она, но Джеймс грубо стащил ее с кровати. Едва не упав, она стукнулась коленками об пол и испуганно охнула. Подтащив жену к тазу с водой, Джеймс, не слишком церемонясь, обтер ее лицо мокрым полотенцем.
Окончательно разозлившись, Саммер попыталась вырваться. Ей это почти удалось, но Джеймс вновь подтащил ее к себе, намотав на руку ее длинные волосы, и, зажав между ног, принялся растирать ее полотенцем до тех пор, пока ее кожа не приобрела ярко-розовый оттенок.
Со слезами на глазах, обессиленная и сбитая с толку, Саммер несмело пыталась остановить мужа, но все ее попытки были тщетны.
– Я не знаю, почему ты так поступаешь, – выдавила она, когда Джеймс сунул ей в руки щетку и велел причесаться.
– Мы были неплохой парой, – горько произнес виконт и недоуменно посмотрел на жену. – А теперь, думаю, я должен тебя отпустить.
Рука Саммер замерла в воздухе, а ее сердце сжалось.
– Отпустить? – прошептала она. – Но почему?
– А разве ты не этого хотела? – прорычал Джеймс, вновь переходя на гортанное наречие. – Я не раз слышал это от тебя.
– Я хотела этого раньше, но не теперь. – Саммер придвинулась к мужу, но тот довольно невежливо повернулся к ней спиной, бросив через плечо:
– Довольно болтать, идем. – Он указал на дверь. Двигаясь, словно лунатик, Саммер последовала за мужем в зал. Она ощущала бурлящий внутри его еле сдерживаемый гнев и понимала, что это каким-то образом связано с утренним посетителем. Ах, если бы только она не была такой сонной и глупой!
Когда Джеймс втолкнул Саммер в комнату, Брюс Камерон поднял голову и цепким взглядом оценил ее покрасневшее лицо, заспанные глаза и опухшие губы. Было совершенно очевидно, что Джеймс не давал ей спать всю ночь. Губы графа изогнулись в улыбке.
Джеймс подтащил Саммер к огромному столу, а потом толкнул ее в грудь так, что она упала в кресло. Затем он посмотрел на отца. Глаза Джеймса пылали гневом, но его голос источал ледяное спокойствие:
– Он еще здесь?
– Уже нет.
Вцепившись в подлокотники кресла, Саммер с минуту недоуменно смотрела на обоих.
Когда он подошел ближе, Саммер протянула руку.
Настороженность в его глазах исчезла, и он, сделав шаг к кровати, взял протянутую руку жены. Его теплые сильные пальцы крепко сжали ее. Другой рукой Джеймс потянул за одеяло, которое Саммер прижимала к груди, и слегка прищурил глаза. Саммер заметила, как напряглись мышцы на его животе, словно кто-то нанес ему удар, а когда их взгляды встретилась, в его глазах она увидела еле сдерживаемое желание.
Никто из них не произнес ни слова. Тишину нарушало лишь потрескивание поленьев в камине, приглушенная музыка, доносящиеся снизу... и звук их дыхания.
Горло Саммер конвульсивно дернулось, когда Джеймс поставил одно колено на постель и склонился над ней. Он запечатлел на ее губах поцелуй, и прикосновение его губ было нежным и осторожным. А потом он вновь отошел от кровати.
Глаза Саммер расширились, а на щеках вспыхнул румянец, когда она увидела, что руки мужа легли на ремень, поддерживающий килт. Она отвела глаза, и до ее слуха донеслось позвякивание пряжки, когда он расстегнул ремень и снял килт.
Саммер изо всех сил старалась выглядеть спокойной, когда виконт вернулся к ней. Опустившись на перину рядом с женой, он накрыл ее руку ладонью, и она вздрогнула.
Джеймс слегка отодвинулся.
– Расслабься, любимая, – прошептал он. – Я не причиню тебе боли.
– Знаю. – Слова обожгли Саммер горло, и она судорожно сглотнула. – Да-да, я знаю, – повторила она.
Лицо виконта скрывала тень, когда он поддел пальцем ленты, удерживающие сорочку на плечах Саммер. Потом он откинул одеяло и встал на колени, приподняв черную бровь.
– Хорошо, что ты не встретила меня в этом возле дверей, – с сожалением произнес он.
– Твоя мать сказала, что мне лучше не делать этого, – невинно пояснила Саммер.
– И она была права.
– Разве тебе не нравится моя сорочка?
– Господи, детка, ты прекрасна.
Саммер вспыхнула до корней волос. Она чувствовала себя не в своей тарелке, когда ее одаривали подобными комплиментами... и так откровенно желали. Она ждала многого от Джеймса Камерона, но не знала, мог ли он ей это дать. Он щедро дарил свою любовь матери, сестрам и даже братьям – но хотел ли он поделиться этой любовью с ней? Было ли в его сердце место и для нее?
Теплые пальцы слегка коснулись ее кожи, когда Джеймс взялся за тоненькие ленточки на ее плечах, и медленно потянул за одну ленту, наблюдая, как тонкий шелк соскользнул с одного плеча, обнажая нежную упругую грудь. Взяв ее в ладонь, Джеймс провел подушечкой большого пальца по тугому, болезненно чувствительному ореолу, и Саммер пронизала горячая волна наслаждения. Она скорее ощущала, чем видела улыбку мужа, взгляд его черных как ночь глаз.
Когда его голова склонилась над ней, а влажные горячие губы сомкнулись вокруг соска, Саммер застонала. Ее дыхание участилось, и она затрепетала от желания. Сковавшее ее напряжение было непереносимым. Втянув губами затвердевший сосок, виконт нашел вторую ленточку и развязал ее. Шелковая ткань упала с плеча, собравшись серебристым облаком на талии.
Когда Саммер выгнулась под рукой, ласкающей ее грудь, его губы покрыли влажными обжигающими поцелуями нежную ложбинку.
Наконец, подняв голову, Джеймс потянул за шелковую ленту на талии жены. Она никак не поддавалась, и, еле слышно выругавшись, он с силой разорвал ее.
Саммер не оказала ни малейшего сопротивления. О Господи, если бы только Джеймс смог унять боль внутри ее – обжигающую, тянущую боль, которая заставляла ее желать прикосновений и тянуться ему навстречу.
– Успокойся; дорогая, – произнес виконт, когда Саммер попыталась притянуть его к себе, и его губы коснулись сначала ее виска, потом щеки и кончика носа. Потом он рванул шелковую ткань, все еще скрывающую ноги Саммер, и сбросил сорочку на пол.
Подавшись вперед, он поцеловал ухо жены, шею, а потом зарылся лицом в ее волосы и глубоко вдохнул, словно ему не хватало воздуха. Затем его руки скользнули по груди Саммер и обхватили ее талию, а колени развели ее бедра. Но он не вошел в нее, хотя его тело содрогалось от желания.
Тяжело и быстро дыша, Джеймс провел ладонью по плоскому животу жены и скользнул ниже, туда, где начиналась линия светлых завитков. Саммер нетерпеливо заерзала, и его пальцы легко скользнули внутрь.
Из горла Саммер вырвался вскрик, но Джеймс быстро накрыл ее губы своими, ощущая, как ее тело содрогается от чувственности прикосновения. Саммер была все еще напряжена, и его пальцы скользили медленно, чтобы дать ей возможность привыкнуть, а его губы не отрывались от ее губ.
Наконец, Саммер слегка расслабилась и немного развела бедра в стороны, так, чтобы Джеймс смог устроиться поудобнее.
Он убрал руку, но все еще медлил.
– Джейми, – задыхаясь, простонала Саммер, когда он лежал без движения, продолжая целовать ее. Голос ее зазвучал настойчивее, а бедра приподнялись. – Джейми...
– Я слышу, дорогая, – выдохнул он и, взяв руку жены в свою, увлек ее вниз, туда, где пульсировала его плоть. – Вот так... да... – Его голос звучал хрипло и страстно. Не в силах больше терпеть, Джеймс отвел руку в сторону и вошел внутрь, упершись ладонями в мягкую перину.
Он был тяжелым и непомерно большим внутри ее, двигаясь в быстром и настойчивом ритме, увлекавшем их обоих к приближающемуся апофеозу акта любви. Ритмичные толчки и инстинктивные попытки Саммер остановить их заставляли обоих двигаться быстрее и быстрее до тех пор, пока Саммер не вскрикнула. Ее ногти впились в плечи мужа и прошлись по его спине, в то время как сама она выгнулась под ним.
Джеймс чувствовал, как содрогалась под ним его жена, как ее твердые соски коснулись его груди. Он стиснул зубы. Лоно ее начало пульсировать, сжимая и обжигая его, и Джеймс взорвался. Саммер громко рыдала, извиваясь от нахлынувшей на них обоих волны небывалого наслаждения.
Дыхание Джеймса с силой вырывалось из его груди, и он начал медленно опускаться до тех пор, пока не коснулся лбом подушки. Он слишком ослаб, чтобы двигаться, кульминация показалась ему опустошающей. Теперь он чувствовал себя выжатым и безжизненным. Как хорошо, что они были в безопасности в доме его родителей, потому что, если бы в комнату захотел ворваться кто-то еще, виконт и пальцем не смог бы шевельнуть, чтобы защитить свою жену.
Он ощутил, как мягкие, нежные пальцы жены погладили его по плечу, описывая легкие, успокаивающие круги. Но ему все равно не удалось пошевелиться.
Однако когда Саммер особенно нежно провела рукой по его шее, он с трудом приподнял голову и посмотрел на нее. В мерцающем свете свечей она была похожа на прекрасную богиню. Светлые с темными нитями пряди волос упали ей на лицо, ресницы смущенно опустились, а губы припухли и потемнели от его настойчивых поцелуев.
Виконт улыбнулся и уткнулся носом в шею жены. Его немного удивляла еле заметная боль в груди. Неужели Саммер чувствовала то же и поэтому смотрела на него так смущенно?
Внезапно ему в голову пришла мысль, что, должно быть, он действовал слишком стремительно. Подняв голову и сдвинув брови, Джеймс посмотрел на жену. Дьявол, ему хотелось, чтобы их вторая ночь была идеальной – никакой боли, ничего печального.
Сжав в пальцах простыню, Джеймс некоторое время боролся со своей гордостью. В конце концов он негромко пробормотал:
– Саммер, дорогая, ты... все было не слишком быстро?
– Слишком быстро? – За вопросом последовала небольшая пауза, а потом послышался тихий смущенный шепот: – Нет, что ты... Я думаю, все было... очень мило.
– Мило? – Очевидно, на его лице отразилась досада, потому что Саммер тут же с тихим смехом прижала его голову к груди.
– Замечательно, прекрасно, неповторимо, велико...
– Ладно, ладно, – перебил он слегка удивленно, – я понял. – Он быстро поцеловал Саммер и перекатился на бок. – В твоем присутствии мужчине явно не стоит выказывать своего тщеславия.
– Это все? – Ее пальцы легонько, словно перышко, пробежали по его коже.
– Что все? – Поймав руку жены, Джеймс поднес ее к губам.
– Это все, что ты можешь мне сказать?
Виконт повернул голову и лениво посмотрел на жену. Медленно возбуждаясь, он взял ее пальцы в рот, наблюдая за тем, как расширились ее глаза. Затем он поцеловал ее ладонь, и его губы пробежались по руке Саммер от запястья до локтя.
Он собирался лишь немного подразнить ее, но с удивлением заметил, что его тело всерьез отозвалось на безобидную ласку. Очевидно, Саммер тоже это заметила. Она опустила глаза, а потом вновь посмотрела в лицо Джеймса, и на ее губах заиграла улыбка.
Рука Саммер скользнула по животу мужа, спустилась к паху и... погладила его. Возбуждение Джеймса немедленно достигло своего пика.
– Что вы там говорили о драконах, милорд? – прошептала она с шаловливой улыбкой.
Джеймс вновь перекатился на живот, вжал Саммер в перину и подхватил руками ее бедра. Он взял ее быстро, даже грубо. Саммер охнула, изогнулась и вцепилась руками в его спину, следуя за ним на вершину блаженства. Мощная пульсирующая волна жизни изливалась в лоно Саммер. Тяжело дыша, Джеймс лег на бок и обнял жену, крепко прижав ее к себе.
В камине щелкали и потрескивали поленья, прогоняя холод. Некоторое время они еще обменивались благодарными поцелуями, пока, наконец, не заснули крепким и счастливым сном.
Джеймс любил свою жену еще несколько раз. Просыпаясь ночью, он обнаруживал ее нежное тело, примостившееся в его объятиях, и его собственное тело мгновенно реагировало на это зрелище. Еще крепче прижимая ее к себе, целуя шею, гладя ее бедра, он оказывался поверх нее, и она просыпалась, сначала слабо протестуя, но затем раскрываясь ему навстречу. Даря своей жене любовь и слыша ее стоны, виконт думал о будущем, простирающемся перед ними, наполненном множеством таких же вот ночей, и улыбался, целуя ее приоткрытые губы.
В последний раз Джеймс проснулся перед самым рассветом, когда поленья в камине уже догорели, превратившись в тлеющие серые угольки. Свечи оплавились и потухли. Он принялся подробно знакомиться с телом Саммер, с его выпуклостями и впадинами. Вот он нашел крошечную родинку под ее правой грудью и небольшой шрам, который остался у нее с детства после падения с пони. Он знал вкус и аромат ее кожи, знал, какова она на ощупь, и упивался ею.
Когда солнце, наконец, поднялось, супруги все еще спали удовлетворенные и обессиленные. Лежа на спине, Джеймс закинул одну руку за голову; его пальцы сплелись с густыми черными волосами.
Саммер проснулась первой и увидела рядом с собой мускулистое, расслабленное во сне тело мужа. Веки ее были тяжелыми и припухшими, и Саммер заморгала, чтобы избавиться от рези в глазах. Теперь она сосредоточила взгляд на Джеймсе, и ее губы расплылись в улыбке. Скинув ногой одеяло, он раскинулся на кровати во всем своем великолепии.
Впервые за все время их знакомства Саммер могла изучить тело мужа без смущения. Мужчины вовсе не отличались скромностью, но, несмотря на все свое любопытство, Саммер не могла осмелеть настолько, чтобы дотронуться до интересующих ее мест или рассмотреть их. Теперь, когда у нее появилась такая возможность, она делала это без тени смущения.
Кое-где кожу Джеймса покрывали небольшие бледные шрамы, и Саммер с интересом заметила, что ее муж был смуглым от природы, а не загоревшим на солнце, как она решила вначале. Как сказал Даллас – атавизм. Саммер подавила улыбку. Широкие плечи переходили в длинные мускулистые руки, стальные мышцы которых были напряжены даже во сне. Широкая мощная грудь спокойно и ритмично вздымалась, плавно переходила в узкую талию и мелкие кубики мышц на плоском животе.
Взгляд Саммер скользнул ниже, и на ее губах появилась улыбка. Стройные длинные ноги виконта покрывали такие же темные шелковистые волосы, что на груди и в паху. Одним словом, он был великолепно сложен.
Саммер слегка приподнялась и несмело протянула руку, словно собираясь дотронуться до мужа, но потом передумала и улеглась на спину.
Мгновение спустя тяжелое тело Джеймса уже прижимало ее к перине, а в его черных глазах плясали озорные искорки.
– Почему ты не дотронулась до меня, дорогая? – спросил он, не обращая внимания на горящее лицо жены и моргающие ресницы. – Клянусь, нам обоим это очень понравилось бы.
– Негодник! Почему ты не сказал мне, что уже проснулся?
– Я не слышал, чтобы ты спрашивала меня об этом, дорогая. – Губы виконта нашли губы жены и терзали их до тех пор, пока ее дыхание не стало быстрым и прерывистым. Их пальцы переплелись, и Джеймс медленно завел руки Саммер за голову и раздвинул ее бедра. Слегка приподнявшись, он вошел в нее, и кульминация не заставила себя долго ждать.
Они едва успели прийти в себя, когда раздался тихий стук в дверь. Джеймс раздраженно поднял голову, и его глаза сверкнули. Когда стук повторился, виконт, что-то бормоча себе под нос, откинул одеяло и встал с кровати. Не удосужившись даже надеть халат или штаны, он грубо поинтересовался, кому и что здесь нужно. Затем, вполголоса выругавшись, он все же отыскал штаны и натянул их.
Саммер села на кровати, и спутанные волосы, упав ей на лицо, рассыпались по плечам.
– Кто это?
– Кэт. – Джеймс застегнул штаны и, увидев недоуменное лицо Саммер, пояснил: – Катриона. Одному Богу известно, что ей понадобилось в такую рань.
Саммер закуталась в одеяло и откинула волосы со лба.
Повернув ключ и распахнув дверь, Джеймс встал в дверном проеме.
– Кэт, – раздраженно начал он, – если это одна из твоих дурацких выходок, то сейчас не время...
– Джейми. – Катриона нырнула под руку Джеймса и вошла в комнату. Ее голос был тихим, спокойным и даже каким-то заговорщическим. – К тебе приехал гость.
Джеймс с удивлением уставился на сестру:
– Гость? Черт возьми, Кэт, что у тебя на уме?
– Послушай меня, болван! Я знаю, что ты не спал всю ночь и рассержен, но я тут ни при чем! – Взгляд девушки скользнул по кровати, валявшейся на полу разорванной сорочке, а потом вновь сосредоточился на Джеймсе. На ее губах заиграла улыбка, и Джеймс вскинул голову.
– Да, – осторожно сказал он, – ты действительно ни при чем. Что за гость? – Джеймс инстинктивно встал между сестрой и кроватью, на которой сидела Саммер.
Катриона прошептала:
– Американец. Тебе лучше поторопиться. Камерон послал меня за тобой.
– Американец? В такую рань? О Господи, должно быть, этот человек всю ночь скакал из Перта.
Катриона кивнула:
– Вообще-то уже не так рано, и он сказал, что действительно провел в пути всю ночь. – Ее взгляд говорил красноречивее слов.
Джеймс кивнул:
– Уже иду.
Катриона ушла, а Джеймс принялся поспешно одеваться, не отвечая на расспросы жены и пообещав скоро вернуться. Поцеловав ее, он прошептал:
– Не беспокойся ни о чем. Поспи, пока я не вернусь.
Джеймс был готов встретиться с бывшим женихом или дядей своей жены, но он совершенно не ожидал увидеть в своем доме Гарта Киннисона.
Высокий, белокурый, красивый, Киннисон стоял в зале для приемов и с легким удивлением смотрел на Элизабет Камерон, а она откровенно заигрывала с ним прямо на глазах у своего отца, улыбаясь и дерзко расспрашивая незнакомца о каких-то пустяках.
Когда в зал стремительно вошел Джеймс, незнакомец замолчал, сдвинув брови, и бросил взгляд на старшего Камерона.
– Сынок, этот господин хочет поговорить с тобой. Я сказал, что ты еще спишь, но он очень настаивал. – В голосе Брюса Камерона сквозило ленивое презрение, и Джеймс понял, что визит незнакомца мало волновал отца.
Молодой человек быстро перевел взгляд.
– Джеймс Камерон?
– Да, это я. – Виконт подошел ближе, смерив незнакомца холодным оценивающим взглядом. Слишком молодой для дяди, он, должно быть, являлся бывшим женихом Саммер. – А кто вы, сэр?
– Киннисон. Капитан Гарт Киннисон.
Джеймс слегка вздрогнул, и это не укрылось от внимания Киннисона.
– Вижу, мое имя вам знакомо. – Киннисон слегка наклонил голову и снова взглянул на Брюса Камерона.
– Мы могли бы поговорить наедине? – Он многозначительно посмотрел на Элизабет и двух других девушек, находившихся в зале.
Руки Джеймса сжались в кулаки, и кровь закипела в жилах. Жаль, что с ним не было шпаги. Ему хотелось, чтобы Киннисон вышел из себя и они смогли сразиться.
К тому времени, как мужчины достигли просторного кабинета, Джеймс с трудом сдерживал свой гнев, но лишь еле заметное подергивание мышцы на подбородке выдавало его состояние. Войдя в кабинет, он встал спиной кокну. Это позволяло ему, оставаясь в тени, как следует рассмотреть Гарта Киннисона.
Указав гостю на кресло, Брюс Камерон сел за стол – его присутствие при разговоре даже не обсуждалось.
Улыбнувшись, Киннисон перевел взгляд на Джеймса, стоявшего у окна со скрещенными на груди руками и пылающими гневом глазами, затем лениво откинулся в предложенном ему кресле. Пожав плечами, он перешел прямо к делу:
– Я приехал за Саммер Сен-Клер. Эпсон сказал, что она здесь.
– Сен-Клер? – тихо переспросил Джеймс. Черт! И что ему теперь делать? Француженка. Она знала, что он будет чувствовать. Черт бы ее побрал! Хотя теперь ему было безразлично, была ли она настоящей француженкой или только наполовину. Гораздо хуже то, что она лгала, что не могла – или, скорее, не хотела – довериться ему. Это больно ранило Джеймса, но он не сдвинулся с места и ничем не выдал своих истинных чувств.
– Вы слегка запоздали, вам так не кажется? – холодно спросил виконт. – Я выловил ее из реки шесть недель назад, после того как вы бросили ее на произвол судьбы.
Киннисон развел руками.
– Вы правы, но, к сожалению, обстоятельства вынудили меня спешно покинуть Лондон. Я не знал, что с ней, пока не обнаружил письмо от ее дяди и записку капитана, который должен был взять ее на борт. С тех пор я не переставал разыскивать ее.
– Ничуть в этом не сомневаюсь.
Беспокойно заерзав в кресле, Киннисон бросил на Джеймса вопросительный взгляд и произнес:
– Если все дело в материальной компенсации ваших затрат, я могу...
– Не говорите глупостей. – Джеймс высокомерно обвел рукой кабинет. – Неужели я выгляжу нищим, который не в состоянии прокормить миниатюрную девушку?
Киннисон покраснел.
– Приношу свои извинения. – Он поднялся. – Я проделал нелегкий путь и очень устал. Я обещал дяде Саммер отыскать ее и вернуть домой и действительно намерен это сделать. А если вы собираетесь силой удерживать ее здесь, то смею вам напомнить, что она американка и наследница большого состояния, что доставит вам немало хлопот. Ее дядя исполняет обязанности президента судоходной компании Сен-Клеров до тех пор, пока мисс Сен-Клер не достигнет совершеннолетия. Бартон Шрайвер очень могущественный и влиятельный человек. – Киннисон взглянул на Брюса Камерона, видимо, чтобы узнать его реакцию, а затем снова перевел взгляд на Джеймса. – Это может привести к серьезному конфликту между Великобританией и Америкой. Надеюсь, вы осознаете серьезность положения, учитывая тот факт, что Великобритания уже находится в состоянии войны с Францией.
В кабинете воцарилось молчание. Наконец, Брюс Камерон пошевелился в своем кресле.
– А если вы заберете девушку с собой, Киннисон? Что тогда?
Гость слегка расслабился.
– Тогда Шрайвер будет более чем щедр.
– Я имел в виду мисс Сен-Клер.
– Саммер? – Молодой человек беспечно пожал плечами. – Ее обманутый жених женится на ней. Даже если, – он, вскинув брови, – ею немного попользовались.
Виконт, остававшийся до этого спокойным, медленно выпрямился и твердо встретил настороженный взгляд Киннисона.
– Ею не попользовались, Киннисон, – сурово произнес он. – Она замужем. За мной. И я не хочу больше слышать от вас ее девичье имя. Никогда.
– Замужем? – Похоже, это известие застало белокурого капитана врасплох. – За вами? Но это же незаконно. Она даже еще не достигла совершеннолетия.
– В Шотландии подобные браки не возбраняются. Кроме того, она по доброй воле и в присутствии свидетелей подписала все документы.
Киннисон, еле слышно выругавшись, ударил себя кулаком по ладони и гневно посмотрел на виконта. Конечно, он не осмелился угрожать или настаивать на том, чтобы забрать девушку. С его стороны это было бы большой ошибкой.
– Она в самом деле вышла за вас замуж? – резко спросил он.
– Во всех смыслах этого слова. – Джеймс Камерон холодно посмотрел на молодого капитана и вновь пожалел, что не может вызвать его на дуэль. Он действительно не мог этого сделать. Не здесь и не сейчас. Не под крышей дома своего отца, где Киннисону оказали гостеприимство. Джеймс не обратил никакого внимания на ту деталь, что Саммер вышла за него замуж под вымышленным именем. Он исправит эту оплошность, едва только Киннисон покинет их дом. А еще он заставит свою жену очень сильно пожалеть о том, что она не сказала ему правды.
Саммер проснулась оттого, что Джеймс сорвал с нее одеяло и, дернув за руку, усадил на кровати.
– Что случилось? Что с тобой? – Саммер рассерженно посмотрела на мужа.
– Вставай. – Взгляд Джеймса излучал ледяной холод, а его тон не обещал ей ничего хорошего. – И оденься во что-нибудь приличное.
– Я устала. – Саммер нахмурилась. – Ты всю ночь не давал мне уснуть.
Что-то было не так, потому что в черных глазах Джеймса вспыхнула неприязнь. Теперь он снова внушал страх.
– Да что случилось?
Виконт не ответил. Вместо этого он пересек спальню, на мгновение исчез за дверью гардеробной и тут же вернулся с ворохом одежды, которую швырнул на кровать.
– Одевайся, и побыстрее.
Саммер заморгала. Ее глаза щипало, все тело пронизывала боль...
– Я хочу спать, – снова запротестовала она, но Джеймс грубо стащил ее с кровати. Едва не упав, она стукнулась коленками об пол и испуганно охнула. Подтащив жену к тазу с водой, Джеймс, не слишком церемонясь, обтер ее лицо мокрым полотенцем.
Окончательно разозлившись, Саммер попыталась вырваться. Ей это почти удалось, но Джеймс вновь подтащил ее к себе, намотав на руку ее длинные волосы, и, зажав между ног, принялся растирать ее полотенцем до тех пор, пока ее кожа не приобрела ярко-розовый оттенок.
Со слезами на глазах, обессиленная и сбитая с толку, Саммер несмело пыталась остановить мужа, но все ее попытки были тщетны.
– Я не знаю, почему ты так поступаешь, – выдавила она, когда Джеймс сунул ей в руки щетку и велел причесаться.
– Мы были неплохой парой, – горько произнес виконт и недоуменно посмотрел на жену. – А теперь, думаю, я должен тебя отпустить.
Рука Саммер замерла в воздухе, а ее сердце сжалось.
– Отпустить? – прошептала она. – Но почему?
– А разве ты не этого хотела? – прорычал Джеймс, вновь переходя на гортанное наречие. – Я не раз слышал это от тебя.
– Я хотела этого раньше, но не теперь. – Саммер придвинулась к мужу, но тот довольно невежливо повернулся к ней спиной, бросив через плечо:
– Довольно болтать, идем. – Он указал на дверь. Двигаясь, словно лунатик, Саммер последовала за мужем в зал. Она ощущала бурлящий внутри его еле сдерживаемый гнев и понимала, что это каким-то образом связано с утренним посетителем. Ах, если бы только она не была такой сонной и глупой!
Когда Джеймс втолкнул Саммер в комнату, Брюс Камерон поднял голову и цепким взглядом оценил ее покрасневшее лицо, заспанные глаза и опухшие губы. Было совершенно очевидно, что Джеймс не давал ей спать всю ночь. Губы графа изогнулись в улыбке.
Джеймс подтащил Саммер к огромному столу, а потом толкнул ее в грудь так, что она упала в кресло. Затем он посмотрел на отца. Глаза Джеймса пылали гневом, но его голос источал ледяное спокойствие:
– Он еще здесь?
– Уже нет.
Вцепившись в подлокотники кресла, Саммер с минуту недоуменно смотрела на обоих.