Дни рождения бизнеса наполнены, впрочем, не только страхами и суетой. Они приносят и маленькие, неповторимые радости... Все эти дни жена будет поминутно обмирать со страху, а ты -- рассеивать ее тревоги:
-- А бензин? Ты подумал, во что обойдется только бензин? -- выпалит вдруг жена, и ты разъяснишь, что бензин покупают водители...
-- А страховку кто будет оплачивать?
-- Неужели непонятно, -- откликнешься ты утомленным голосом.
-- Страховку оплачивает хозяин медальона.
-- А если водитель заболеет?
-- Тогда, наверное, он пойдет к доктору...
-- При чем здесь твои дурацкие шуточки?! -- взовьется жена.
-- Кто заплатит за потерянные дни?
И до чего же это приятно, когда жена предоставляет нам повод блеснуть юридическими познаниями! Водитель арендует кэб на тех же условиях, что жилец арендует квартиру. Уважительных причин, по которым можно пропустить очередной платеж -- не бывает; задолженность водителя автоматически погашается за счет пяти сотен внесенного им залога...
-- А если водитель уволится?
-- Джозеф пришлет другого.
-- Да кто он такой, твой Джозеф? С какой стати он будет искать для нас водителей и откуда он их берет?
Лучший способ успокоить и себя, и жену по данному поводу -- это купить номер "Пост" или "Ныоз", раскрыть газету на разделе "Спрос труда" и отыскать в нем колонку, где мелькает призывное: "ТАКСИСТ -- САМ СЕБЕ ХОЗЯИН!". Под одним из таких объявлений, где сулятся баснословные заработки и новые кэбы, непременно обнаружится уже знакомый номер телефона -- Иоськин!..
Семьдесят долларов за каждое объявление платит Иоська. Но каждый водитель, который получает работу при посредничестве Иоськи, платит ему пятьдесят долларов, и каждый хозяин тоже дает пятьдесят -- за каждого водителя... Вкусно? Тоже хочется? Не уйдет от нас и этот кусок!.. 9.
Наш поезд в будущее -- уже тронулся! Так плавно, так естественно, что вроде бы и незаметно, когда же именно это произошло. Метафорическое движение его поначалу едва ощутимо; но где-то в глубине души наивного, только-только начавшего деловую жизнь бизнесмена, уже поселилось ласковое, как котенок, чувство тайной гордости за себя, сумевшего засадить троих шоферюг в старый кэб, купленный на их же, по сути, "бабки"; и теперь по улицам Нью-Йорка среди тысяч желтых машин колесит -- и твоя!.. И пусть твоя новая жизнь по-прежнему скудна и убога, но теперь ты знаешь, что это -- не навсегда! Там, впереди, за синими далями уже горит огонек надежды: в дождь и в метель, от зари до зари, двадцать четыре часа в сутки трое сосватанных Джозе-фом "боссов" крутят и крутят баранку твоего драндулета, и каждый час ты становишься на ОДИН ДОЛЛАР богаче... Всего лишь на один доллар, но зато -- и когда трясешься в сабвее, и когда смотришь телевизор, и когда спишь -синхронно с ударами твоего сердца тикает безостановочный счетчик... Только во имя самого для тебя, молодой бизнесмен, святого, не прикасайся к отсчитанным им долларам! Нарушивших эту заповедь неминуемо ждет беда...
Чем чаще будет ломаться кэб, тем чаще придется бегать к Иоське за новыми водителями, и настанет день, когда станет ясно, что машину под арендуемым медальон-ом -- пора менять. Это испытание придет с неотвратимостью захода солнца, и с расточителями первых долларов не станет связываться даже Джерри.
Но если быть благоразумным, то через полгода удачно инвестированный сабвейный жетон превратится тысчонок эдак в пять или даже шесть; так что, в случае чего, уже можно уплатить за новый старый кэб, который, хоть и под проклятия водил, но послужит, послужит, а когда загашничек опять нарастет, настанет время расширять бизнес...
Еще один медальон с покупкой драндулета будет взят в аренду, и уже шестеро "боссов" будут толкать поезд; и ты оглянуться не успеешь, как их -"боссов" -- станет девять!..
Чем больше, однако, денег будет протекать между пальцами, тем болезненней будет ощущаться очевидная несправедливость того, что тебе достаются крохи по сравнению с доходами хозяев медальонов, которые ведь загребают жар -- твоими руками...
Ты начнешь принюхиваться к непомерным ценам, наведаешься к брокеру, справишься об условиях банковского займа... Но, заглядывая в брокерские офисы на Лексингтон и на Десятой авеню, ты раз за разом будешь наталкиваться на стену -- чудовищных размеров первый взнос.
Даже при условии, что по Нью-Йорку колесят уже три укомплектованных тобой такси, собрать требуемую сумму практически невозможно.
Так значит, нужно запустить еще три "тачки", засадить еще девять "водил", пусть работают!..
Э, легко болтать языком... С желтыми машинами постоянно что-то случается: то поломка, то авария; да и "боссы" вынимают душу. Чего только стоят ночные, часика в три, звоночки:
-- В машине не крутится руль, на ней нельзя работать!
Этот идиот не знает, что, если не крутится руль, нужно нажать на газ -тогда руль повернется...
-- Я застрял на Фар Рокавей...
"Застрял"? Он захлопнул в машине ключи и теперь среди ночи поднимает хозяина. Возьми, остолоп, каменюку, трахни по стеклу, открой замок, а утром -- вставь новое стекло! Раз заплатишь, -- впредь не застрянешь... Но так говорить нельзя. Нужно встать, одеться и -- отвезти запасные ключи.
И все-таки, если не опускать руки: искать пути перестройки бизнеса, тыкаться, спрашивать-переспрашивать, то в конце концов прояснится некая своеобычная закономерность: когда на площади Колумба для первого взноса требуют 50 тысяч, на Лексингтон берут 40, а в черном Бруклине -- 23.
Ты предусмотрительно снял с шеи цепочку, спустился в метро и вынырнул из-под земли в районе заброшенных складов... Знакомые груды шасси и трансмиссий, снятых с краденых кэбов... Разверни колченогий стул и усядься на него верхом.
-- Джерри, сколько нужно, чтобы "выехать" на своем медальоне?
-- Смотря какую машину ты хочешь -- новую или старую?
-- Машина у меня есть...
-- Двенадцать "штук".
Когда Мухаммед требует 23, Джерри удовлетворяется двенадцатью...
-- А какие займы, проценты?..
Пока Джерри будет выписывать в столбик 18% -- по первому займу, 26% -по второму, возьмись обеими руками, да покрепче, за спинку оседланного стула, чтобы не свалиться ненароком, когда ты увидишь, что по третьей ссуде, которую Джерри предоставит тебе как доброму старому клиенту -- из своих личных средств, платить придется всего лишь 4,5 процента!..
-- В месяц, -- объяснит Джерри. -- Четыре с половиной процента -- в месяц...
Могильной жутью повеет на тебя от маленькой да удаленькой этой цифры, но одновременно в твоем сознании возникнет и здравая мысль, что горбатить за эти проценты будешь -- не ты... 10.
Отдав все, что удалось накопить, ты опять заключаешь сделку на кабальных условиях, но зато в твоем бизнесе произошла революция: теперь ты выращиваешь два колоса там, где вчера выращивал один... За кэб, который сдается водителям, ты по-прежнему получаешь доллар в час, но сверх того, став хозяином медальона, одновременно наживаешь и второй, мистический доллар-призрак. Доллар, который тебе д а ю т , но который тотчас же исчезает: в кармане ростовщика или в окошечке банка... На этот доллар не купишь сосиску. Этот доллар нельзя разменять на четыре квотера. Его вроде бы нету, но в то же время -- он есть!..
Полновесная ценность этого доллара ощутится лишь года через три, когда недоступный для тебя прежде брокер с площади Колумба встретит тебя на пороге своего кабинета, пригласит в кресло и, мельком просмотрев твои бумаги, объявит, что, мол, стоит тебе подписать вот этот документик и еще вот этот, да поставить свою подпись на обороте, как ты станешь хозяином корпорации, то есть еще ДВУХ медальонов!..
С трудом шевельнется приросший к гортани язык:
-- Елки-палки, за корпорацию ведь нужно кучу денег положить в виде первого взноса...
И тут сын великого Энди Гринбаума -- Ноэль Гринбаум доверительно коснется твоей руки:
-- От вас, сэр, мне не нужно ни единого цента! Доллары, которые ты не разменивал на квотеры, доллары-призраки, которые исчезали в окошечках банков, выпали кристаллами на дно оплаченной части займов... Не дрейфь -подписывай!.. Здесь и здесь... Не забудь -- на обороте...
Отныне у тебя -- забот невпроворот! С утра пораньше ты в ремонтной мастерской; потом надо выкроить время, чтобы подскочить на распродажу скатов, потом -- на свалку, где распродают по частям ворованные кэбы, прицениться, сколько стоит дверца, почем крышка капота. Нужно еще приискивать и недорогой "рафик" и в "Пост"
"ВОЗМОЖНОСТЬ ЗАРАБОТАТЬ 600 ДОЛЛАРОВ В НЕДЕЛЮ! САДИТЕСЬ ЗА БАРАНКУ ХОТЬ СЕЙЧАС!"
Теперь твой телефон станет твоим проклятием: он будет разрываться. "На день или на ночь?". Не успеешь положить трубку -- опять звонят. "Да, абсолютно. Ну, зачем даже спрашивать такие вещи?.. Кэб -- как птичка, как новенький..." Но каждый звонок -- это деньги! Пятьдесят долларов платит тебе таксист, который получает работу и еще пятьдесят дает недотепа-хозяин, который сам не в состоянии подыскивать водителей для своих драндулетов...
Вокруг перегруженной займами корпорации будут порхать арендованные медальоны -- подспорье, и твой поезд будет все набирать и набирать скорость: 12, 16, 22, 36 долларов в час! И когда ты ешь, и когда ты спишь -- все крутится и крутится колесико волшебного счетчика... Но, с другой стороны, и ночных звонков, треволнений, хлопот, неприятностей, которые будут доставлять тебе водилы, станет так много, что ты призадумаешься: а правильно ли ты их выбираешь? Ведь они звонят и звонят... Ты старался отбирать для себя -самых честных, но они на поверку все подряд оказывались прохвостами. Каких только сказок они ни рассказывали, чтобы урвать из твоих денег хоть несколько долларов или, на худой конец, отсрочить платеж?!.. То выдался "мертвый" день, то полицейский придрался "ни за что", то взломали ночью багажник и украли запаску, то заболел ребенок...
Ты отдавал предпочтение пожилым, осмотрительным, семейным -- они калечили кэбы. Они врезались на полном ходу в фонарные столбы, в автобусы; они превращали в груды металлолома дорогие "вольво" и "кадиллаки"... И всегда, непременно, что бы ни произошло, клялись и божились, что виноват во всем какой-то другой -- "мазер-факер"61.
Лишь со временем откроется тебе, что они -- все одинаковы. Ты даешь им возможность трудиться и содержать свои семьи, но разве они это ценят?! Шоферня -- это отбросы общества, выродки, мразь! Пожалеешь, уступишь -оставят тебя нищим; поезд пойдет под откос... А потому, если ты белый, сажай в свои колымаги -- черномазых; если ты пархатый Хаим -- нет для тебя лучшей кандидатуры, чем араб; если ты настоящий янки -- бери греков и китаез: тогда тебе легче будет их презирать...
Был "мертвый" день? Но разве в хорошие дни я повышаю арендную плату?
Полицейский нарушил закон? Подай на него в суд...
Ребенок? У меня тоже есть дети!..
Хочешь работать -- плати и работай. Не заплатишь -- долг будет удержан из депозита, и катись на все четыре стороны!.. Дневная или вечерняя?.. Уже договорились!.. Да, мне нужен водитель с сегодняшнего дня!.. ЭПИЛОГ
-- Поднимите правую руку! -- сказал судья Ванг. -- Поклянитесь, что будете говорить правду. Только правду. Ничего, кроме правды.
Я поклялся, и тогда мне был задан вопрос, на который обязан ответить каждый, кто заявил ходатайство о получении американского гражданства:
-- Вы ЛЮБИТЕ АМЕРИКУ? -- спросил судья.
-- Да, -- соврал я: -- Люблю... * * *
Дожидаясь, когда ее вызовут в кабинет иммиграционного судьи, -рассказывала потом жена, -- она больше всего боялась, что перепутает, кто кого приводит к присяге: Спикер Палаты -- Государственного Секретаря или наоборот... Но судья Ванг не стал терзать мою жену каверзными вопросами. На собеседовании с нею судья в основном говорил сам:
--Ты русская,-- сказал моей жене судья Ванг, --а потому, не старайся быть американкой в большей степени, чем женщины, которые в этой стране родились... Почаще готовь русские блюда, старайся соблюдать русские обычаи и праздники, покупай для сына русские пластинки и русские книги -американскими он обзаведется сам...
Я слушал слова судьи Ванга, обращенные к моей жене, и думал о том, что смысл их относится и ко мне... Разве я не старался быть американцем в большей степени, чем любой из моих американских начальников на радиостанции? И разве в конечном итоге я не добился того, что моя работа на."Радио Свобода", о Которой я когда-то мечтал, -- стала моим позором?..
Пять прожитых в Америке лет, пусть немногое, но все-таки кое-что изменили в моем образе мышления, и теперь я смутно догадывался, что, претендуя на некую миссию: говорить СОВЕТСКИМ ЛЮДЯМ ПРАВДУ! -- сам-то я оставался, пожалуй "советским человеком", только -- навыворот, с обратным знаком...
Каждый прожитый в Америке день делал меня чуть-чуть более похожим на людей, окружавших меня, и я постепенно начинал сознавать, что говорить правду советским людям нужно было и там; а теперь, в Нью-Йорке, жить духовной жизнью России, которую я по собственному желанию покинул, -- это поза; и не надо пытаться подчинить (или посвятить) свою жизнь какой-то единственной, пусть и достойной цели (даже КРАСНОЙ ЛАМПОЧКЕ, к которой я когда-то так рвался), а надо --просто жить... * * *
Я уже побывал по меньшей мере у десятка таксистских брокеров: и на площади Колумба, и на Десятой авеню, и уже сторговал у Джерри старенький кэб и восстановил былое знакомство с Джозефом-Иоськой, но решил все же не подписывать контракт на аренду медальона, пока не наведаюсь еще раз -- в рыбный магазин...
Звенели на тарелках весов смерзшиеся серые комья; черный продавец-подросток вдохновенно обвешивал, обсчитывал и развлекал толпу.
Заметив меня среди покупателей, Миша не выразил особой радости.
-- Ты очень долго думал, -- сказал Миша через прилавок. На место, которое некогда предлагалось мне, был взят другой человек. ..
Но ведь я пришел к Мише вовсе не за тем, чтобы получить работу в его лавке. Я хотел предложить богатому рыбнику -- бизнес! Мы с ним на пару купим корпорацию: два такси -- одно для него, а второе для меня. На своем кэбе я буду работать сам, а Мишин сдадим в аренду. Я буду следить за этой, второй машиной, как за своей, буду нанимать шоферов. Через пять лет банковские займы будут погашены, и Миша, не ударив палец о палец, утроит вложенный капитал: станет владельцем полностью выплаченного медальона... Чем плохой бизнес?
-- А кто говорит, что плохой?! -- откликнулся Миша и поинтересовался, сколько денег нужно вложить, чтобы купить два медальона. ..
-- Тридцать шесть тысяч, -- назвал я самую низкую цифру брокера из Южного Бронкса.
-- Гит! -- кивнул Миша и поинтересовался еще одной подробностью: какую часть этих денег должен дать он и какую даю я...
К неприятному этому вопросу я был, разумеется, вполне готов. Моя доля вложений составит ровно пятьдесят процентов, но -- в виде восемнадцати чеков по тысяче долларов каждый, которые Миша будет ежемесячно депонировать на свой счет...
Ничего больше добавить я не мог; черед говорить был Мишин, и он сказал:
-- Если я даю деньги, а ты -- чеки без покрытия, то, Володя, это -- не называется бизнесом...
Я молчал; глупо было ожидать иного ответа -- от лавочника.
-- Будет лучше, по-моему, купить вместо двух такси одно, -- уже откровенно куражился надо мной торгаш: -- Как ты считаешь?
-- Тебе виднее, -- сказал я. -- Покупай одно...
-- Володя, ты не хочешь понять, о чем я с тобой говорю, -- не унимался Миша. -- Меня лично такси не интересует. Как ты смотришь на то, чтобы мы купили один медальон -- для тебя?..
Только теперь я смекнул, куда он гнет:
-- Какие же ты возьмешь с меня проценты? Самодовольное лицо помрачнело:
-- А зачем мне твои проценты?..
-- Какая же тебе выгода одалживать мне деньги?
-- Выгода? -- обиделся этот торгаш. -- Очень большая! Если мне хорошо, так я хочу, чтоб и тебе было хорошо -- вот моя выгода...
Чего угодно я ожидал -- и грубого отказа, и ростовщической ловушки, и только не оставил за лавочником права на поступок, которого мне самому покамест не довелось совершить... И потому, скомкав слова благодарности, которых Миша действительно ждал от меня, я стал распространяться о гарантиях о заверенном у нотариуса по всем правилам долговом обязательстве, в котором черным по белому...
-- Володя, если ты захочешь украсть мои деньги, -- перебил меня Миша, -- эта бумажка мне не поможет...
И хотя не сразу, не назавтра, и не через неделю, а месяца через три, когда медальон подскочил в цене тысяч на шесть, когда условия банковского займа стали жестче, я получил от Миши восемнадцать пачек по тысяче долларов в каждой, и с этого момента моя жизнь опять (в который уж раз!) -- началась заново...
В Южном Бронксе, в конторе Майкла Росса я встретился с моим будущим партнером Стивом, таксистом, который десять лет оттрубил за баранкой гаражного кэба, собирая восемнадцать тысяч на первый взнос, -- и мы поставили свои залихватские подписи под бумагами, которые свидетельствовали, что отныне медальон 4G36 принадлежит Стиву, a 4G37 -- мне.
Инспектор Комиссии такси и лимузинов навесил драгоценные эти бляхи на капоты двух новеньких чекеров, и мы со Стивом двинули в город через мост Квинсборо, за которым нас поджидала бездомная душевнобольная "регулировщица"...
Дувший с Ист-ривер ветер облепил ее фигуру тоненьким платьицем с оборванным вкось подолом; ветер растрепал тяжелый сноп ее длинных, цвета спелой пшеницы волос, а она, то и дело прикладываясь белозубым ртом к горлышку бутылки в бумажном пакетике, гнала наши чекеры в Манхеттен! в Манхеттен! -- и захлебывалась от веселого вина, от собственного хохота и ветра; и, проезжая мимо нее, я был счастлив ничуть не меньше, чем она!..
Меня ждали мои -- еще не наезженные -- двести пятьдесят тысяч миль; но, чтобы рассказать о них: о дороге, которая вела, вела и в конце концов привела меня на станцию, с которой отправился мой поезд в будущее, мне придется, передохнув малость после первой части "Желтых королей" (это книга "Водители", которую вы прочитали и которая стоила мне шести лет мучительного труда за письменным столом), -- взяться за вторую часть -- "Хозяева"...
И сколько бы сил у меня ни отняли эти, не существующие покамест страницы, я обязательно их напишу, уж хотя бы потому, что никак не могу забыть ни старого парализованного кэбби из отеля "Апартаменты принца", ни того, как пришлось моей жене и мне, спасая жизнь сына, сперва просить защиты у бруклинской полиции и у судьи, а потом бежать из "рая бедняков" -- из нашего комфортабельного и дешевого дома, принадлежащего городу. Во что бы то ни стало обязан я написать и особую главу -- о гангстерах одного из самых жестоких кланов нью-йоркской мафии -- Комиссии по такси и лимузинам, которые воспрянули духом при новом "крестном отце", надели черные рубашки, в пять-шесть раз расширили бизнес и уже не только грабят таксистов, но и бьют (чего прежде все-таки не бывало), и порой -- до смерти... Не могу я, конечно, забыть ни того, как встретил в каменной пустыне Нью-Йорка своего спасителя -- таксистского бухгалтера мистера Гопника, ни того, как однажды нашел-таки в своем чекере мешок с деньгами -- точь-в-точь, как мне предсказала цыганка в мой первый таксистский день...
Как-то не по себе становится мне при мысли, что, если я поленюсь, махну рукой и заброшу свою писанину, то ведь больше никто на земле обо всем об этом не вспомнит!.. Биогафия
В. Лобас (Владимир Наумович Берников) родился в Виннице в 1937 году.
В 1961 году закончил факультет редактирования Украинского полиграфического института.
С 1962 по 1972 гг.-- сценарист Киевской киностудии научно-популярных фильмов.
С 1964 года -- член Союза кинематографистов СССР, лауреат Ломоносовской премии (фильм "Портрет хирурга"). Выпущенная в 1967 г, "Краткая история советского кино" упоминала три его работы: "Портрет хирурга", "Человек и хлеб", "Волшебник зеленого мира".
В 1971 году закончил в Москве двухгодичные Высшие режиссерские курсы при Госкомитете по кино и получил диплом режиссера. В 1972 году эмигрировал из СССР.
В 1974-1980 гг. был внештатным автором еженедельной сельскохозяйственной программы на радиостанции "Свобода", откуда ушел по причинам, довольно правдиво изложенным в книге "Желтые короли".
С 1980 года -- шофер такси. Примечания
1. Четверть доллара, двадцатипяти центовая монета.
2. Обезьяна (англ )
3. Это было до эпидемии СПИДА.
4. Большая многоместная легковая машина.
5. Там, в России, нас не считали русскими В паспорте у каждого из нас было проставлено "еврей" Именно как евреям нам и разреешили уехать Но едва мы пересекли границу, как все вокруг, посколку мы говорили между собой по-русски, стали называть нас русскими, и теперь мы сами часто говарим о себе "русские"
6. Лицензия -- в данном случае водительские права таксиста
7.Маленькая улочка, где живут только очень богатие люди
8. Устройство, отсчитывающее плату поминутно за простои кэба
9. Двадцать пять центов с каждой "посадки" из заработка таксиста в те годы вычитал профсоюз.
10. Нью-йоркский кэбби обязан (я и по сей день не знаю, для чего это нужно) регистрировать в путевке: где и в какое время он получил каждую работу, сколько человек село в машину, куда и к какому времени они были доставлены, какую сумму выбил счетчик. За каждую пропущенную в путевом листе запись правила Комиссии по такси и лимузинам предусматривают штраф.
11. Сигарета-самокрутка, начиненная марихуаной.
12. Политика "разрядки"
13. Я люблю деньги' (англ )
14. Искаженное англ "stupid" -- глупый
15. Искаженное англ. "thank you" -- спасибо.
16. Искаженное англ. "Twelve dollars each" -- по двенадцать долларов с каждого пассажира.
17. Why -- почему (англ.)
18. Искаженное англ. "thank you very much" -- большое спасибо
19 Кинотеатры, где показывают порнографические фильмы
20. Улочка над Ист Ривер, где живут только богатые.
21. Ермолка.
22. Джон Фитцджеральд Кеннеди.
23. "Не работаю". Согласно "Правилам" таксисту разрешено включить сигнал "Off duty", закончив рабочую смену, либо -- в обеденный перерыв или при неисправности машины
24. Район бедняков, ортодоксальных евреев и пуэрториканцов.
25. Друг (исп.)
26. Поездка из "Кеннеди" в Гарлем стоила в те годы не более 17 долларов
27. Искаженное англ. tips -- чаевые.
28. Искаженное англ. turkey -- индейка
29. Искаженное англ "licencek -- лицензия.
30. Спасибо (англ.)
31. Грубое ругательство.
32. Район, где живут ортодоксальные евреи.
33. На идиш -- еврейский водитель.
34. Большое дело!
35. Искаженное англ. family -- семья.
36. На идиш -- счастье
37. ФБР
38. В 1986 году это правило изменилось, теперь таксомоторам без медальонов разрешено подбирать пассажиров на улицах за исключением основной части Манхеттена, расположенной южнее 96 улицы
39. Имеются в виду цены середины семидесятых годов
40. Имеются в виду таксисткие корпорации "мини-парк", состоящие, как правило из двух кэбов.
41. В.В. Щербицкий
42. Анатолий Иващенко.
43. Пшеница (латин.)
44. В текст этого отрывка введены без кавычек высказывания академика Н.И.Вавилова, его современников научных публицистов, а также цитаты из очерка "Русская пшеница" Юрия Черниченко.
45. Самолеты компании "AL ITALIA" отправляются в рейсы только из аэропорта "Кеннеди"
46. Люди, живущие на пособие, обычно не имеют счета в банке Ежемесячные свои чеки, присылаемые "дядей Сэмом", они разменивают в конторах современных "менял"
47. СИЗО -- следственны изолятор.
48. По нынешним правилам за отказ от работы таксист платит штраф -- 300 долларов
49. Имеется в виду: при старых тарифах.
50. Чтобы предупредить все возможные сомнения по данному поводу: "Откуда нам, мол, знать, сколько человек на него жаловалось -- один или пятьсот, и какие еще там фортели выкидывал этот а в т о р ?" -- я указал в самом начале книжки свой таксистский номер 320718. В личном деле таксиста регистрируется каждая поступившая на него жалоба. И в моем фигурирует лишь одна-единственная. Это жалоба клиента, от которого яотказал-с я принять чаевые...
51. Это обычный трюк, который приносит швейцару двойные дивиденды. повышенные чаевые от гостя, которому оказано особое внимание (его не просто запихнули в кэб, а в -- хороший!) плюс пошлина, взимаемая с таксиста.
52. "Бак" -- разговорное, доллар.
53. Юридическая формулировка: "Дело закрыто"!
54. В штате Нью-Йорк полицейских вызывают на слушания по поводу нарушения правил движения, но не вызывают при разбирательстве о нарушении правил паркования автомобилей.
55. Имеется в виду hooker -- шлюха (англ. разговори.)
56. Комиссар полиции Нью-Йорка в конце семидесятых годов.
57. Кристиан Диор.
58. Пари на результаты баскетбольных матчей -- одна из основных статен дохода нью-йоркских букмекеров.
59. Ругательство.
60. Каждый американец, доход которого приблизительно равен сумме пособий по бедности "вэлфейр" или "SSI", обязательно получает и бесплатные талоны на продукт (Food stamps) Любой продовольственный магазин в США принимает к oплате Wood stamps наравне с деньгами
61. Грязное ругательство.
-- А бензин? Ты подумал, во что обойдется только бензин? -- выпалит вдруг жена, и ты разъяснишь, что бензин покупают водители...
-- А страховку кто будет оплачивать?
-- Неужели непонятно, -- откликнешься ты утомленным голосом.
-- Страховку оплачивает хозяин медальона.
-- А если водитель заболеет?
-- Тогда, наверное, он пойдет к доктору...
-- При чем здесь твои дурацкие шуточки?! -- взовьется жена.
-- Кто заплатит за потерянные дни?
И до чего же это приятно, когда жена предоставляет нам повод блеснуть юридическими познаниями! Водитель арендует кэб на тех же условиях, что жилец арендует квартиру. Уважительных причин, по которым можно пропустить очередной платеж -- не бывает; задолженность водителя автоматически погашается за счет пяти сотен внесенного им залога...
-- А если водитель уволится?
-- Джозеф пришлет другого.
-- Да кто он такой, твой Джозеф? С какой стати он будет искать для нас водителей и откуда он их берет?
Лучший способ успокоить и себя, и жену по данному поводу -- это купить номер "Пост" или "Ныоз", раскрыть газету на разделе "Спрос труда" и отыскать в нем колонку, где мелькает призывное: "ТАКСИСТ -- САМ СЕБЕ ХОЗЯИН!". Под одним из таких объявлений, где сулятся баснословные заработки и новые кэбы, непременно обнаружится уже знакомый номер телефона -- Иоськин!..
Семьдесят долларов за каждое объявление платит Иоська. Но каждый водитель, который получает работу при посредничестве Иоськи, платит ему пятьдесят долларов, и каждый хозяин тоже дает пятьдесят -- за каждого водителя... Вкусно? Тоже хочется? Не уйдет от нас и этот кусок!.. 9.
Наш поезд в будущее -- уже тронулся! Так плавно, так естественно, что вроде бы и незаметно, когда же именно это произошло. Метафорическое движение его поначалу едва ощутимо; но где-то в глубине души наивного, только-только начавшего деловую жизнь бизнесмена, уже поселилось ласковое, как котенок, чувство тайной гордости за себя, сумевшего засадить троих шоферюг в старый кэб, купленный на их же, по сути, "бабки"; и теперь по улицам Нью-Йорка среди тысяч желтых машин колесит -- и твоя!.. И пусть твоя новая жизнь по-прежнему скудна и убога, но теперь ты знаешь, что это -- не навсегда! Там, впереди, за синими далями уже горит огонек надежды: в дождь и в метель, от зари до зари, двадцать четыре часа в сутки трое сосватанных Джозе-фом "боссов" крутят и крутят баранку твоего драндулета, и каждый час ты становишься на ОДИН ДОЛЛАР богаче... Всего лишь на один доллар, но зато -- и когда трясешься в сабвее, и когда смотришь телевизор, и когда спишь -синхронно с ударами твоего сердца тикает безостановочный счетчик... Только во имя самого для тебя, молодой бизнесмен, святого, не прикасайся к отсчитанным им долларам! Нарушивших эту заповедь неминуемо ждет беда...
Чем чаще будет ломаться кэб, тем чаще придется бегать к Иоське за новыми водителями, и настанет день, когда станет ясно, что машину под арендуемым медальон-ом -- пора менять. Это испытание придет с неотвратимостью захода солнца, и с расточителями первых долларов не станет связываться даже Джерри.
Но если быть благоразумным, то через полгода удачно инвестированный сабвейный жетон превратится тысчонок эдак в пять или даже шесть; так что, в случае чего, уже можно уплатить за новый старый кэб, который, хоть и под проклятия водил, но послужит, послужит, а когда загашничек опять нарастет, настанет время расширять бизнес...
Еще один медальон с покупкой драндулета будет взят в аренду, и уже шестеро "боссов" будут толкать поезд; и ты оглянуться не успеешь, как их -"боссов" -- станет девять!..
Чем больше, однако, денег будет протекать между пальцами, тем болезненней будет ощущаться очевидная несправедливость того, что тебе достаются крохи по сравнению с доходами хозяев медальонов, которые ведь загребают жар -- твоими руками...
Ты начнешь принюхиваться к непомерным ценам, наведаешься к брокеру, справишься об условиях банковского займа... Но, заглядывая в брокерские офисы на Лексингтон и на Десятой авеню, ты раз за разом будешь наталкиваться на стену -- чудовищных размеров первый взнос.
Даже при условии, что по Нью-Йорку колесят уже три укомплектованных тобой такси, собрать требуемую сумму практически невозможно.
Так значит, нужно запустить еще три "тачки", засадить еще девять "водил", пусть работают!..
Э, легко болтать языком... С желтыми машинами постоянно что-то случается: то поломка, то авария; да и "боссы" вынимают душу. Чего только стоят ночные, часика в три, звоночки:
-- В машине не крутится руль, на ней нельзя работать!
Этот идиот не знает, что, если не крутится руль, нужно нажать на газ -тогда руль повернется...
-- Я застрял на Фар Рокавей...
"Застрял"? Он захлопнул в машине ключи и теперь среди ночи поднимает хозяина. Возьми, остолоп, каменюку, трахни по стеклу, открой замок, а утром -- вставь новое стекло! Раз заплатишь, -- впредь не застрянешь... Но так говорить нельзя. Нужно встать, одеться и -- отвезти запасные ключи.
И все-таки, если не опускать руки: искать пути перестройки бизнеса, тыкаться, спрашивать-переспрашивать, то в конце концов прояснится некая своеобычная закономерность: когда на площади Колумба для первого взноса требуют 50 тысяч, на Лексингтон берут 40, а в черном Бруклине -- 23.
Ты предусмотрительно снял с шеи цепочку, спустился в метро и вынырнул из-под земли в районе заброшенных складов... Знакомые груды шасси и трансмиссий, снятых с краденых кэбов... Разверни колченогий стул и усядься на него верхом.
-- Джерри, сколько нужно, чтобы "выехать" на своем медальоне?
-- Смотря какую машину ты хочешь -- новую или старую?
-- Машина у меня есть...
-- Двенадцать "штук".
Когда Мухаммед требует 23, Джерри удовлетворяется двенадцатью...
-- А какие займы, проценты?..
Пока Джерри будет выписывать в столбик 18% -- по первому займу, 26% -по второму, возьмись обеими руками, да покрепче, за спинку оседланного стула, чтобы не свалиться ненароком, когда ты увидишь, что по третьей ссуде, которую Джерри предоставит тебе как доброму старому клиенту -- из своих личных средств, платить придется всего лишь 4,5 процента!..
-- В месяц, -- объяснит Джерри. -- Четыре с половиной процента -- в месяц...
Могильной жутью повеет на тебя от маленькой да удаленькой этой цифры, но одновременно в твоем сознании возникнет и здравая мысль, что горбатить за эти проценты будешь -- не ты... 10.
Отдав все, что удалось накопить, ты опять заключаешь сделку на кабальных условиях, но зато в твоем бизнесе произошла революция: теперь ты выращиваешь два колоса там, где вчера выращивал один... За кэб, который сдается водителям, ты по-прежнему получаешь доллар в час, но сверх того, став хозяином медальона, одновременно наживаешь и второй, мистический доллар-призрак. Доллар, который тебе д а ю т , но который тотчас же исчезает: в кармане ростовщика или в окошечке банка... На этот доллар не купишь сосиску. Этот доллар нельзя разменять на четыре квотера. Его вроде бы нету, но в то же время -- он есть!..
Полновесная ценность этого доллара ощутится лишь года через три, когда недоступный для тебя прежде брокер с площади Колумба встретит тебя на пороге своего кабинета, пригласит в кресло и, мельком просмотрев твои бумаги, объявит, что, мол, стоит тебе подписать вот этот документик и еще вот этот, да поставить свою подпись на обороте, как ты станешь хозяином корпорации, то есть еще ДВУХ медальонов!..
С трудом шевельнется приросший к гортани язык:
-- Елки-палки, за корпорацию ведь нужно кучу денег положить в виде первого взноса...
И тут сын великого Энди Гринбаума -- Ноэль Гринбаум доверительно коснется твоей руки:
-- От вас, сэр, мне не нужно ни единого цента! Доллары, которые ты не разменивал на квотеры, доллары-призраки, которые исчезали в окошечках банков, выпали кристаллами на дно оплаченной части займов... Не дрейфь -подписывай!.. Здесь и здесь... Не забудь -- на обороте...
Отныне у тебя -- забот невпроворот! С утра пораньше ты в ремонтной мастерской; потом надо выкроить время, чтобы подскочить на распродажу скатов, потом -- на свалку, где распродают по частям ворованные кэбы, прицениться, сколько стоит дверца, почем крышка капота. Нужно еще приискивать и недорогой "рафик" и в "Пост"
"ВОЗМОЖНОСТЬ ЗАРАБОТАТЬ 600 ДОЛЛАРОВ В НЕДЕЛЮ! САДИТЕСЬ ЗА БАРАНКУ ХОТЬ СЕЙЧАС!"
Теперь твой телефон станет твоим проклятием: он будет разрываться. "На день или на ночь?". Не успеешь положить трубку -- опять звонят. "Да, абсолютно. Ну, зачем даже спрашивать такие вещи?.. Кэб -- как птичка, как новенький..." Но каждый звонок -- это деньги! Пятьдесят долларов платит тебе таксист, который получает работу и еще пятьдесят дает недотепа-хозяин, который сам не в состоянии подыскивать водителей для своих драндулетов...
Вокруг перегруженной займами корпорации будут порхать арендованные медальоны -- подспорье, и твой поезд будет все набирать и набирать скорость: 12, 16, 22, 36 долларов в час! И когда ты ешь, и когда ты спишь -- все крутится и крутится колесико волшебного счетчика... Но, с другой стороны, и ночных звонков, треволнений, хлопот, неприятностей, которые будут доставлять тебе водилы, станет так много, что ты призадумаешься: а правильно ли ты их выбираешь? Ведь они звонят и звонят... Ты старался отбирать для себя -самых честных, но они на поверку все подряд оказывались прохвостами. Каких только сказок они ни рассказывали, чтобы урвать из твоих денег хоть несколько долларов или, на худой конец, отсрочить платеж?!.. То выдался "мертвый" день, то полицейский придрался "ни за что", то взломали ночью багажник и украли запаску, то заболел ребенок...
Ты отдавал предпочтение пожилым, осмотрительным, семейным -- они калечили кэбы. Они врезались на полном ходу в фонарные столбы, в автобусы; они превращали в груды металлолома дорогие "вольво" и "кадиллаки"... И всегда, непременно, что бы ни произошло, клялись и божились, что виноват во всем какой-то другой -- "мазер-факер"61.
Лишь со временем откроется тебе, что они -- все одинаковы. Ты даешь им возможность трудиться и содержать свои семьи, но разве они это ценят?! Шоферня -- это отбросы общества, выродки, мразь! Пожалеешь, уступишь -оставят тебя нищим; поезд пойдет под откос... А потому, если ты белый, сажай в свои колымаги -- черномазых; если ты пархатый Хаим -- нет для тебя лучшей кандидатуры, чем араб; если ты настоящий янки -- бери греков и китаез: тогда тебе легче будет их презирать...
Был "мертвый" день? Но разве в хорошие дни я повышаю арендную плату?
Полицейский нарушил закон? Подай на него в суд...
Ребенок? У меня тоже есть дети!..
Хочешь работать -- плати и работай. Не заплатишь -- долг будет удержан из депозита, и катись на все четыре стороны!.. Дневная или вечерняя?.. Уже договорились!.. Да, мне нужен водитель с сегодняшнего дня!.. ЭПИЛОГ
-- Поднимите правую руку! -- сказал судья Ванг. -- Поклянитесь, что будете говорить правду. Только правду. Ничего, кроме правды.
Я поклялся, и тогда мне был задан вопрос, на который обязан ответить каждый, кто заявил ходатайство о получении американского гражданства:
-- Вы ЛЮБИТЕ АМЕРИКУ? -- спросил судья.
-- Да, -- соврал я: -- Люблю... * * *
Дожидаясь, когда ее вызовут в кабинет иммиграционного судьи, -рассказывала потом жена, -- она больше всего боялась, что перепутает, кто кого приводит к присяге: Спикер Палаты -- Государственного Секретаря или наоборот... Но судья Ванг не стал терзать мою жену каверзными вопросами. На собеседовании с нею судья в основном говорил сам:
--Ты русская,-- сказал моей жене судья Ванг, --а потому, не старайся быть американкой в большей степени, чем женщины, которые в этой стране родились... Почаще готовь русские блюда, старайся соблюдать русские обычаи и праздники, покупай для сына русские пластинки и русские книги -американскими он обзаведется сам...
Я слушал слова судьи Ванга, обращенные к моей жене, и думал о том, что смысл их относится и ко мне... Разве я не старался быть американцем в большей степени, чем любой из моих американских начальников на радиостанции? И разве в конечном итоге я не добился того, что моя работа на."Радио Свобода", о Которой я когда-то мечтал, -- стала моим позором?..
Пять прожитых в Америке лет, пусть немногое, но все-таки кое-что изменили в моем образе мышления, и теперь я смутно догадывался, что, претендуя на некую миссию: говорить СОВЕТСКИМ ЛЮДЯМ ПРАВДУ! -- сам-то я оставался, пожалуй "советским человеком", только -- навыворот, с обратным знаком...
Каждый прожитый в Америке день делал меня чуть-чуть более похожим на людей, окружавших меня, и я постепенно начинал сознавать, что говорить правду советским людям нужно было и там; а теперь, в Нью-Йорке, жить духовной жизнью России, которую я по собственному желанию покинул, -- это поза; и не надо пытаться подчинить (или посвятить) свою жизнь какой-то единственной, пусть и достойной цели (даже КРАСНОЙ ЛАМПОЧКЕ, к которой я когда-то так рвался), а надо --просто жить... * * *
Я уже побывал по меньшей мере у десятка таксистских брокеров: и на площади Колумба, и на Десятой авеню, и уже сторговал у Джерри старенький кэб и восстановил былое знакомство с Джозефом-Иоськой, но решил все же не подписывать контракт на аренду медальона, пока не наведаюсь еще раз -- в рыбный магазин...
Звенели на тарелках весов смерзшиеся серые комья; черный продавец-подросток вдохновенно обвешивал, обсчитывал и развлекал толпу.
Заметив меня среди покупателей, Миша не выразил особой радости.
-- Ты очень долго думал, -- сказал Миша через прилавок. На место, которое некогда предлагалось мне, был взят другой человек. ..
Но ведь я пришел к Мише вовсе не за тем, чтобы получить работу в его лавке. Я хотел предложить богатому рыбнику -- бизнес! Мы с ним на пару купим корпорацию: два такси -- одно для него, а второе для меня. На своем кэбе я буду работать сам, а Мишин сдадим в аренду. Я буду следить за этой, второй машиной, как за своей, буду нанимать шоферов. Через пять лет банковские займы будут погашены, и Миша, не ударив палец о палец, утроит вложенный капитал: станет владельцем полностью выплаченного медальона... Чем плохой бизнес?
-- А кто говорит, что плохой?! -- откликнулся Миша и поинтересовался, сколько денег нужно вложить, чтобы купить два медальона. ..
-- Тридцать шесть тысяч, -- назвал я самую низкую цифру брокера из Южного Бронкса.
-- Гит! -- кивнул Миша и поинтересовался еще одной подробностью: какую часть этих денег должен дать он и какую даю я...
К неприятному этому вопросу я был, разумеется, вполне готов. Моя доля вложений составит ровно пятьдесят процентов, но -- в виде восемнадцати чеков по тысяче долларов каждый, которые Миша будет ежемесячно депонировать на свой счет...
Ничего больше добавить я не мог; черед говорить был Мишин, и он сказал:
-- Если я даю деньги, а ты -- чеки без покрытия, то, Володя, это -- не называется бизнесом...
Я молчал; глупо было ожидать иного ответа -- от лавочника.
-- Будет лучше, по-моему, купить вместо двух такси одно, -- уже откровенно куражился надо мной торгаш: -- Как ты считаешь?
-- Тебе виднее, -- сказал я. -- Покупай одно...
-- Володя, ты не хочешь понять, о чем я с тобой говорю, -- не унимался Миша. -- Меня лично такси не интересует. Как ты смотришь на то, чтобы мы купили один медальон -- для тебя?..
Только теперь я смекнул, куда он гнет:
-- Какие же ты возьмешь с меня проценты? Самодовольное лицо помрачнело:
-- А зачем мне твои проценты?..
-- Какая же тебе выгода одалживать мне деньги?
-- Выгода? -- обиделся этот торгаш. -- Очень большая! Если мне хорошо, так я хочу, чтоб и тебе было хорошо -- вот моя выгода...
Чего угодно я ожидал -- и грубого отказа, и ростовщической ловушки, и только не оставил за лавочником права на поступок, которого мне самому покамест не довелось совершить... И потому, скомкав слова благодарности, которых Миша действительно ждал от меня, я стал распространяться о гарантиях о заверенном у нотариуса по всем правилам долговом обязательстве, в котором черным по белому...
-- Володя, если ты захочешь украсть мои деньги, -- перебил меня Миша, -- эта бумажка мне не поможет...
И хотя не сразу, не назавтра, и не через неделю, а месяца через три, когда медальон подскочил в цене тысяч на шесть, когда условия банковского займа стали жестче, я получил от Миши восемнадцать пачек по тысяче долларов в каждой, и с этого момента моя жизнь опять (в который уж раз!) -- началась заново...
В Южном Бронксе, в конторе Майкла Росса я встретился с моим будущим партнером Стивом, таксистом, который десять лет оттрубил за баранкой гаражного кэба, собирая восемнадцать тысяч на первый взнос, -- и мы поставили свои залихватские подписи под бумагами, которые свидетельствовали, что отныне медальон 4G36 принадлежит Стиву, a 4G37 -- мне.
Инспектор Комиссии такси и лимузинов навесил драгоценные эти бляхи на капоты двух новеньких чекеров, и мы со Стивом двинули в город через мост Квинсборо, за которым нас поджидала бездомная душевнобольная "регулировщица"...
Дувший с Ист-ривер ветер облепил ее фигуру тоненьким платьицем с оборванным вкось подолом; ветер растрепал тяжелый сноп ее длинных, цвета спелой пшеницы волос, а она, то и дело прикладываясь белозубым ртом к горлышку бутылки в бумажном пакетике, гнала наши чекеры в Манхеттен! в Манхеттен! -- и захлебывалась от веселого вина, от собственного хохота и ветра; и, проезжая мимо нее, я был счастлив ничуть не меньше, чем она!..
Меня ждали мои -- еще не наезженные -- двести пятьдесят тысяч миль; но, чтобы рассказать о них: о дороге, которая вела, вела и в конце концов привела меня на станцию, с которой отправился мой поезд в будущее, мне придется, передохнув малость после первой части "Желтых королей" (это книга "Водители", которую вы прочитали и которая стоила мне шести лет мучительного труда за письменным столом), -- взяться за вторую часть -- "Хозяева"...
И сколько бы сил у меня ни отняли эти, не существующие покамест страницы, я обязательно их напишу, уж хотя бы потому, что никак не могу забыть ни старого парализованного кэбби из отеля "Апартаменты принца", ни того, как пришлось моей жене и мне, спасая жизнь сына, сперва просить защиты у бруклинской полиции и у судьи, а потом бежать из "рая бедняков" -- из нашего комфортабельного и дешевого дома, принадлежащего городу. Во что бы то ни стало обязан я написать и особую главу -- о гангстерах одного из самых жестоких кланов нью-йоркской мафии -- Комиссии по такси и лимузинам, которые воспрянули духом при новом "крестном отце", надели черные рубашки, в пять-шесть раз расширили бизнес и уже не только грабят таксистов, но и бьют (чего прежде все-таки не бывало), и порой -- до смерти... Не могу я, конечно, забыть ни того, как встретил в каменной пустыне Нью-Йорка своего спасителя -- таксистского бухгалтера мистера Гопника, ни того, как однажды нашел-таки в своем чекере мешок с деньгами -- точь-в-точь, как мне предсказала цыганка в мой первый таксистский день...
Как-то не по себе становится мне при мысли, что, если я поленюсь, махну рукой и заброшу свою писанину, то ведь больше никто на земле обо всем об этом не вспомнит!.. Биогафия
В. Лобас (Владимир Наумович Берников) родился в Виннице в 1937 году.
В 1961 году закончил факультет редактирования Украинского полиграфического института.
С 1962 по 1972 гг.-- сценарист Киевской киностудии научно-популярных фильмов.
С 1964 года -- член Союза кинематографистов СССР, лауреат Ломоносовской премии (фильм "Портрет хирурга"). Выпущенная в 1967 г, "Краткая история советского кино" упоминала три его работы: "Портрет хирурга", "Человек и хлеб", "Волшебник зеленого мира".
В 1971 году закончил в Москве двухгодичные Высшие режиссерские курсы при Госкомитете по кино и получил диплом режиссера. В 1972 году эмигрировал из СССР.
В 1974-1980 гг. был внештатным автором еженедельной сельскохозяйственной программы на радиостанции "Свобода", откуда ушел по причинам, довольно правдиво изложенным в книге "Желтые короли".
С 1980 года -- шофер такси. Примечания
1. Четверть доллара, двадцатипяти центовая монета.
2. Обезьяна (англ )
3. Это было до эпидемии СПИДА.
4. Большая многоместная легковая машина.
5. Там, в России, нас не считали русскими В паспорте у каждого из нас было проставлено "еврей" Именно как евреям нам и разреешили уехать Но едва мы пересекли границу, как все вокруг, посколку мы говорили между собой по-русски, стали называть нас русскими, и теперь мы сами часто говарим о себе "русские"
6. Лицензия -- в данном случае водительские права таксиста
7.Маленькая улочка, где живут только очень богатие люди
8. Устройство, отсчитывающее плату поминутно за простои кэба
9. Двадцать пять центов с каждой "посадки" из заработка таксиста в те годы вычитал профсоюз.
10. Нью-йоркский кэбби обязан (я и по сей день не знаю, для чего это нужно) регистрировать в путевке: где и в какое время он получил каждую работу, сколько человек село в машину, куда и к какому времени они были доставлены, какую сумму выбил счетчик. За каждую пропущенную в путевом листе запись правила Комиссии по такси и лимузинам предусматривают штраф.
11. Сигарета-самокрутка, начиненная марихуаной.
12. Политика "разрядки"
13. Я люблю деньги' (англ )
14. Искаженное англ "stupid" -- глупый
15. Искаженное англ. "thank you" -- спасибо.
16. Искаженное англ. "Twelve dollars each" -- по двенадцать долларов с каждого пассажира.
17. Why -- почему (англ.)
18. Искаженное англ. "thank you very much" -- большое спасибо
19 Кинотеатры, где показывают порнографические фильмы
20. Улочка над Ист Ривер, где живут только богатые.
21. Ермолка.
22. Джон Фитцджеральд Кеннеди.
23. "Не работаю". Согласно "Правилам" таксисту разрешено включить сигнал "Off duty", закончив рабочую смену, либо -- в обеденный перерыв или при неисправности машины
24. Район бедняков, ортодоксальных евреев и пуэрториканцов.
25. Друг (исп.)
26. Поездка из "Кеннеди" в Гарлем стоила в те годы не более 17 долларов
27. Искаженное англ. tips -- чаевые.
28. Искаженное англ. turkey -- индейка
29. Искаженное англ "licencek -- лицензия.
30. Спасибо (англ.)
31. Грубое ругательство.
32. Район, где живут ортодоксальные евреи.
33. На идиш -- еврейский водитель.
34. Большое дело!
35. Искаженное англ. family -- семья.
36. На идиш -- счастье
37. ФБР
38. В 1986 году это правило изменилось, теперь таксомоторам без медальонов разрешено подбирать пассажиров на улицах за исключением основной части Манхеттена, расположенной южнее 96 улицы
39. Имеются в виду цены середины семидесятых годов
40. Имеются в виду таксисткие корпорации "мини-парк", состоящие, как правило из двух кэбов.
41. В.В. Щербицкий
42. Анатолий Иващенко.
43. Пшеница (латин.)
44. В текст этого отрывка введены без кавычек высказывания академика Н.И.Вавилова, его современников научных публицистов, а также цитаты из очерка "Русская пшеница" Юрия Черниченко.
45. Самолеты компании "AL ITALIA" отправляются в рейсы только из аэропорта "Кеннеди"
46. Люди, живущие на пособие, обычно не имеют счета в банке Ежемесячные свои чеки, присылаемые "дядей Сэмом", они разменивают в конторах современных "менял"
47. СИЗО -- следственны изолятор.
48. По нынешним правилам за отказ от работы таксист платит штраф -- 300 долларов
49. Имеется в виду: при старых тарифах.
50. Чтобы предупредить все возможные сомнения по данному поводу: "Откуда нам, мол, знать, сколько человек на него жаловалось -- один или пятьсот, и какие еще там фортели выкидывал этот а в т о р ?" -- я указал в самом начале книжки свой таксистский номер 320718. В личном деле таксиста регистрируется каждая поступившая на него жалоба. И в моем фигурирует лишь одна-единственная. Это жалоба клиента, от которого яотказал-с я принять чаевые...
51. Это обычный трюк, который приносит швейцару двойные дивиденды. повышенные чаевые от гостя, которому оказано особое внимание (его не просто запихнули в кэб, а в -- хороший!) плюс пошлина, взимаемая с таксиста.
52. "Бак" -- разговорное, доллар.
53. Юридическая формулировка: "Дело закрыто"!
54. В штате Нью-Йорк полицейских вызывают на слушания по поводу нарушения правил движения, но не вызывают при разбирательстве о нарушении правил паркования автомобилей.
55. Имеется в виду hooker -- шлюха (англ. разговори.)
56. Комиссар полиции Нью-Йорка в конце семидесятых годов.
57. Кристиан Диор.
58. Пари на результаты баскетбольных матчей -- одна из основных статен дохода нью-йоркских букмекеров.
59. Ругательство.
60. Каждый американец, доход которого приблизительно равен сумме пособий по бедности "вэлфейр" или "SSI", обязательно получает и бесплатные талоны на продукт (Food stamps) Любой продовольственный магазин в США принимает к oплате Wood stamps наравне с деньгами
61. Грязное ругательство.