Лоренс Ким. Известность любви не помеха

   Нет, так нельзя! Она всегда считала, что влюбленные достойны жалости. «Если он не обращает на тебя внимания — займись кем-нибудь еще» — Сколько раз она советовала это подругам?
   — Харкнесс связался со мной на следующий день после вашего падения… — начал Алекс с сомнением в голосе.
   — И вы не верите, что мне ничего об этом не известно? — ощетинилась Хоуп.
   — Согласитесь, в это непросто поверить. — У него на губах промелькнула саркастическая улыбка. — Джонатан сказал, что с юридической точки зрения вся ответственность за несчастный случай лежит на мне. Он также сообщил мне, каких заработков вы лишились из-за травмы.
   Хоуп лихорадочно соображала. Заканчивался третий, и последний, год ее работы с фирмой, производящей купальники. В контракте упоминались какие-то штрафные санкции, но все равно Джонатан не имел права действовать за ее спиной!
   — Будьте спокойны, — твердо заявила она, — мне не нужны ваши деньги. — «Ну, Джонатан, ты у меня дождешься!» Как он посмел поставить ее в столь идиотское положение? И как Алекс мог предположить, что она — участница этого заговора?
   — Нет, Хоуп, будьте благоразумны. Я готов возместить вам ущерб; но меня смутила новая цифра, которую назвал мне Харкнесс.
   — Сколько? — резко спросила она. Он назвал сумму, и Хоуп побелела.
   — И вы решили, что я участвую в этом… этом вымогательстве?
   — С точки зрения закона все правильно.
   — Мне нет дела до законов, — взорвалась она. — Я не желаю брать от вас ни гроша.
   — На вашем месте я бы не стал горячиться, — протянул он и подумал, что ее тон убеждает сильнее любых уверений.
   — Мне нет дела ни до вас, ни до Джонатана, — огрызнулась она. — И я никому не позволю указывать мне, что я должна делать. Так вот о чем вы говорили в госпитале… — пробормотала она. — А я-то думала…
   — Что же именно?
   Хоуп быстро взглянула на него и вдруг почувствовала резкую неприязнь.
   — Не ваше дело. — Он, похоже, уверен, что она не только любвеобильная хищница, разбившая счастливую семью, но и алчная шантажистка.
   — Послушайте, Хоуп, — без обиняков начал он, — я сейчас веду очень важные переговоры, и мне не нужен скандал. Хотелось бы побыстрее все уладить. Ей-Богу, я с удовольствием выплачу вам компенсацию за ущерб, который вы, возможно, понесли; и не потому, что мы друзья, — просто таковы законы бизнеса.
   Она едва не задохнулась от возмущения.
   — «Возможно»? Никаких «возможно», Алекс. У вас не хватит денег, чтобы возместить мне ущерб за измотанные нервы! — Ей уже было все равно, что он подумает. — Вам не хватит никаких денег, чтобы возместить мне дискомфорт от пребывания с вами в одной комнате!
   Ее гнев иссяк так же внезапно, как возник: вот оно что — оказывается, он боится скандала, а на нее ему наплевать. «А ты чего ждала? Любви?.. Сечь тебя некому, Хоуп Лейси!» Она рывком поднялась со стула. Алекс тоже встал.
   — Прошу вас, передайте миссис Лейси, что мне очень жаль, но я никак не смогу остаться на чай.
   — Мама будет безутешна! — фыркнула Хоуп. Исчезнув в кухне. Бет, судя по всему, и не собиралась возвращаться — разумеется, из лучших побуждений. Жаль, что отца нет дома, он бы не дал ее в обиду.
   — Предлагаю вам ничего не решать, пока вы не успокоитесь, чтобы ни о чем потом не пожалеть.
   Хоуп заскрежетала зубами.
   — Ох, с каким удовольствием я затаскала бы вас по судам!
   — Вот это другое дело! Теперь мы говорим как деловые люди. — В его голосе послышалась снисходительная ирония.
   — Мне ужасно хочется плюнуть вам в лицо; но так и быть, я этого не сделаю.
   — Преклоняюсь перед вашей выдержкой. Она презрительно вскинула голову — нет, этот самодовольный хлыщ не выведет ее из себя!
   — Ваши комплименты выше всяких похвал! Желая пропустить его к двери, Хоуп посторонилась и споткнулась. Ей без труда удалось бы удержаться на ногах, если бы Алекс не решил продемонстрировать силу.
   Обхватив Хоуп за талию, он приподнял ее. Голова у нее закружилась, грудь уперлась в твердые, как сталь, мышцы, и острое желание затуманило голову.
   — Ребра у меня всего лишь треснули, и мне бы не хотелось доводить дело до переломов, — пролепетала она, чтобы сказать хоть что-то.
   Алекс редко забывал о своей силе. Бережно опустив Хоуп на пол, он сконфуженно извинился. Хоуп не заметила, как лицо у него залилось краской. Она ухватилась за спинку стула, и он нагнулся, чтобы подобрать ее костыли.
   Увы, дотянуться до них ему было не суждено. Гладкая, покрытая едва заметным пушком изящная лодыжка оказалась перед самым его носом. Рука сама обхватила лодыжку и заскользила вверх. Это медленное, почти неощутимое движение заставило Хоуп задрожать. Надо остановить Алекса, пока она окончательно не потеряла способность сопротивляться.
   Алекс был изумлен не меньше Хоуп. Его охватило презрение к самому себе — черт побери, надо быстрее убираться отсюда, иначе он совсем перестанет соображать.
   Он приподнялся, и его рука коснулась широкой каймы кружев на чулке, облегавшем здоровую ногу Хоуп. Кожа под ней была теплой и гладкой, как шелк, кончиками пальцев он ощущал, как в ответ на его прикосновения по ней побежали мурашки. Алекс рывком поднялся, короткая юбка оказалась жалким препятствием — его широкая ладонь быстро скользнула под пышные складки тонкой материи.
   Хоуп запрокинула голову, и Алексу была видна напряженно бившаяся жилка у нее на шее. Дыхание ее участилось, и он испытал первобытное наслаждение от зрелища ее возбуждения. Запустив пальцы в шелковистые завитки, он заставил Хоуп взглянуть ему в лицо.
   Они молча смотрели друг другу в глаза. Хоуп вдыхала запах разгоряченного мужского тела, а ощущение его напрягшейся плоти, прижатой к бедру, пробудило в ней темное и властное желание.
   Теперь ей было все равно, что будет потом и что он о ней подумает, — она чувствовала, что умрет, если не поцелует его. Осторожно обхватив ладонями его лицо, Хоуп несмело прижалась к губам, и он ответил с такой голодной страстью, что земля поплыла у нее под ногами.
   Приподняв, Алекс сделал несколько шагов, пока не прижал ее к стене. Тяжело дыша, он костяшками пальцев осторожно провел по ее припухшим губам. Хоуп, томно глядя из-под приспущенных век, нежно поцеловала его руку.
   Он втянул в себя воздух, и его пальцы удержали ее за подбородок.
   — Невероятно, — пробормотал он. — Пожалуй, я его понимаю.
   В глазах девушки отразилось недоумение. Она повернула голову, ласкаясь щекой о его ладонь.
   — Рядом с вами любой мужчина забудет, женат он или холост.
   Ллойд!
   Подняв руку, она попыталась оттолкнуть Алекса.
   — Отпустите меня! — выдохнула она наконец сквозь зубы.
   Алекс резко опустил руки и отступил назад, глядя ей в раскрасневшееся лицо.
   — Вы правы — здесь не время и не место, — отрывисто согласился он.
   Хоуп стало нехорошо: он до сих пор считает ее шлюхой — всего-навсего желанной шлюхой!
   — Не будет ни времени, ни места. По крайней мере для вас. — Вздернув подбородок, она собралась выслушать новые оскорбления.
   — Знаете, Хоуп, я все-таки не дурак и могу понять, когда женщина хочет меня, — он нетерпеливо махнул рукой.
   — Ну, на одном желании далеко не уедешь, — Хоуп пожала плечами, — иногда приходится думать. Ллойд оказался очень полезным для моей карьеры, а что можете предложить мне вы? Попробуйте взглянуть на все с моей точки зрения.
   Алекс изумленно уставился на нее. «А чему ты удивляешься, — хотелось ей спросить, — если на самом деле считаешь меня развратницей?»
   — И я должен поверить, что вы ничем не лучше первосортной шлюхи?
   — Нет, Алекс, вы уже верите в это, — серьезно ответила она. — И пока так считаете, я не желаю вас знать.
   — Вы хотите убедить меня, что газеты всего мира лгут? Слушайте, чего вы изворачиваетесь — ведь нас никто не слышит? Я понимаю, хотите оградить родителей, но при чем тут я?
   — Алекс, я не собираюсь оправдываться.
   — И на том спасибо! Да, я признаю, что сначала счел вас совсем иной; хотя и не говорю, что вы намеренно ввели меня в заблуждение.
   — Какое благородство!
   — Согласен, наивно было полагать, будто в вашей среде можно выжить, не принимая морали ваших… коллег. Если честно, мне плевать, с кем и зачем вы спали.
   «Господи, когда это кончится?» — размышляла Хоуп. Ей уже до смерти надоел этот монолог.
   — Должно быть, вы здесь чертовски скучаете.
   — Вы так думаете?
   — Увы, я никак не могу поучаствовать в вашей карьере.
   — Вот и ладно — я буду спать спокойно, помня об этом.
   — Надеюсь, со мной, — ровным тоном отозвался он, игнорируя ядовитый сарказм у нее в голосе. — Этого хотим мы оба. А больше вам тут просто нечем заняться!
   Хоуп уже еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться.
   — Даю вам честное слово, — проговорила она, — что ни разу, ни от кого не получала подобных предложений.
   — Оригинальность — мой конек. — Вид у него был просто-таки донжуанский.
   На глазах у нее наконец выступили слезы.
   — Господи, неужели вам на самом деле так важно даже сейчас изображать порядочную женщину?
   — Я и есть порядочная женщина, но, если вы немедленно не уберетесь из моего дома, забуду о хороших манерах и скажу вам все, что о вас думаю.
   Он стиснул зубы и, презрительно улыбаясь, поклонился.
   — К сожалению, я спешу, и нам придется отложить этот интересный разговор до следующей встречи.
   — Которой, я надеюсь, никогда не будет! — Она выкрикнула это, обращаясь уже к тихо закрывшейся двери.

Глава 4

   — Ну и что это за гениальная идея? — спросила Хоуп.
   Появление сестры теперь напоминало не столько родственный визит, сколько вторжение армии захватчиков. Удивительно, сколько всего требуется двум младенцам!
   — Подержи-ка своего крестника, — вместо ответа отозвалась Анна, вынимая одного из сыновей из переносной колыбели. — Только придерживай ему головку!
   Хоуп послушно уложила на колени теплый сверток. Племянник уставился на нее с безмятежным спокойствием новорожденного.
   — Привет, малыш, — ласково обратилась она к нему, и крохотный кулачок крепко сжал ей палец. — Какой силач!
   Анна улыбнулась.
   — Да, он у нас молодец. И Генри тоже. — Она взглянула на спящего мальчика. — Кстати, говори, пожалуйста, потише. Он начинает капризничать, если проснется.
   — Ты лучше скажи, что у тебя за идея. — Хоуп опасливо взглянула на посапывающего малыша. И откуда Анна знает, как с ними обращаться? Может, это действительно приходит как озарение?
   — Я придумала, как убедить маму и отца не переносить поездку.
   — Молодец!
   — Объявляется благотворительный проект.
   — Это еще что?
   — Проект под девизом: «Спаси бедняжку Хоуп от голода и холода».
   Хоуп с сомнением покачала головой.
   — У тебя и без того дел хватает. Да и живете вы не на соседней улице…
   — Да-да-да, — прервала ее Анна. — Но я уже нашла тебе помощников.
   Хоуп нахмурилась — все как-то подозрительно.
   — А именно?
   — Я могу через день заскакивать к тебе на часок перед тем, как забирать Сэма и Натана из садика; в другие дни ты можешь вызывать такси и навещать нас. Не бойся, скучать тебе не придется! Адам будет заезжать к тебе каждое утро, чтобы убедиться, что ты жива, а Уилсоны работают на ферме весь день — если ты завопишь во все горло, они наверняка услышат.
   — Ну, не так уж я беспомощна. Хоуп улыбнулась — энтузиазм Анны ее забавлял.
   — Знаю, знаю, но надо же убедить маму! Кстати, ты можешь пообещать ей не расставаться с мобильным телефоном, а Алекс будет заглядывать к тебе каждый вечер.
   — Что?
   — Тише, ты разбудишь Генри, — с упреком сказала Анна. — Солнышко мое… — заворковала она над ребенком, на минуту забыв о сестре. — Так вот, Алекс был так добр, что согласился навещать тебя. Я бы попросила Адама, но беда в том, что он мне и самой сейчас очень нужен.
   — Да ты спятила, если решила, что Алекс согласится стать сиделкой!
   Господи, это будет настоящий кошмар! Нет, надо что-то придумать. Если Анна добьется своего… Страшно даже подумать, что из этого выйдет!
   Однако сказать Анне правду нельзя — сестрица вполне способна заявиться к Алексу на работу и потребовать объяснений.
   — Ну, не то чтобы сиделкой… Но надо сказать, — добавила Анна с торжествующей улыбкой, — он был в восторге. Манеры у него превосходные, что и говорить.
   — Да? От меня он их старательно прячет.
   — Ладно, только не говори мне, что вы успели поцапаться! — раздраженно воскликнула Анна. — С вами все ясно: милые бранятся — только тешатся.
   — Что тебе ясно? Какие еще «милые»? Тебе что, Адам наболтал?
   — Адам? А ему что-нибудь известно? — Анна нахмурилась, сосредоточенно размышляя. — Он мне ни словечком не обмолвился. Ну, подожди, я его расколю! Нет, я просто сама сделала кое-какие выводы. Я знаю, что вы с Алексом были неразлучны почти все время в день венчания Линды, — мне об этом говорили совершенно разные люди. Кроме того, ты получила травму именно на его фирме. Итак, если только ты не увлеклась автомобилестроением… Но ведь ты мне ничего не рассказываешь!
   — Да тут и рассказывать-то нечего!
   — Ну да, простое стечение обстоятельств. Теперь, раз Алекс согласился приглядывать за тобой, мама непременно уступит. Между прочим, я напомнила Алексу, что это он во всем виноват.
   — Анна, что ты наделала! — застонала Хоуп.
   — Послушай, разве не в его дыру ты провалилась? — Невинная улыбка сестры не провела бы и младенца. — Я, правда, не подозревала, что ты так заартачишься и не захочешь, чтобы он укрывал тебя на ночь теплым одеяльцем, — заметила она лукаво и добавила:
   — Если честно, так ты куда лучше той куколки, что он приводил к нам в гости месяц назад.
   Мысли Хоуп немедленно приняли новое направление.
   — И кого же он приводил? — Ей почти удалось изобразить отсутствие интереса.
   — Кажется, она из финансовых кругов или что-то вроде. Хотя я ни разу не видела таких финансисток.
   — Значит, она очень хорошенькая? — «И зачем тебе это знать, мазохистка ты этакая?» Анна фыркнула.
   — Слишком тощая, — она презрительно наморщила нос. — И была издергана до последней степени — подскакивала всякий раз, как с ней заговаривали. Но все это было так давно…
   — Ради Бога, Анна, никому не рассказывай, что Алекс и я… что мы…
   — Образовали дружеский альянс?
   — Как раз наоборот, — решительно ответила Хоуп. — Он считает меня продажной потаскухой. — Она так ненавидела его, что решила сказать сестре правду.
   — Тебя? — расхохоталась Анна. — Не смеши!
   Но Хоуп было не до смеха, она уже готова была, заплакать.
   — Я серьезно. Анна нахмурилась.
   — Вот идиот! — с возмущением воскликнула она. — Ну, он у меня дождется!
   — Нет! — твердо заявила Хоуп. — Нет, Анна, будь добра, не вмешивайся.
   Темные глаза Анны всмотрелись в лицо сестры.
   — Он тебя обидел? Тогда решено — план отменяется.
   — Готово!
   Адам Дикон ворвался в комнату с видом победителя. Сестры вопросительно уставились на него.
   — Что готово? — подозрительно поинтересовалась его жена.
   — Я убедил Бет, что она может с чистой совестью ехать в круиз. Мне удалось рассеять все ее страхи и опасения, — скромно и гордо заметил он. — По правде говоря, решающим аргументом оказалось согласие Алекса превращаться по вечерам в сторожевого пса. Вообще-то ее беспокойство вполне понятно — ферма стоит на отшибе. Но Алекс-то живет всего в двух минутах езды от вас! Вы бы видели, как она обрадовалась!
   — Ох, Адам, что ты наделал! — вздохнула Анна.
   — Что значит «наделал»? — обиженно переспросил он. — Ничего я не наделал! Не ты ли говорила, что я лучше всех умею убеждать?
   — Да, но ситуация изменилась, — сварливо отозвалась Анна.
   — Что изменилось?
   — Ладно, не заводитесь, — устало перебила их Хоуп. — Ничего уже не изменишь. — Ей очень хотелось, чтобы родители отправились в свой долгожданный круиз. — Я как-нибудь договорюсь с Алексом. Он наверняка поймет, что незачем лично появляться тут каждый вечер. Я ему позвоню. — «Да, — с удовлетворением подумала она, — звонок по телефону — это то, что нужно».
   — Мне кажется, ты недооцениваешь таланты своей сестрицы, — заметил Адам. — По-моему, теперь Алекс уже сам верит, что собственноручно столкнул тебя в эту яму, — во всяком случае, Анна представила это дело именно так. А кстати, что плохого в том, если он будет заскакивать к тебе на пару минут по вечерам?
   — Он считает Хоуп шлюхой. Мне кажется, ты должен…
   — Стоп. — Адам поднял руку, отметив про себя решительное выражение на лице жены. — Я уже говорил тебе, Анна, что не годится вмешиваться в личную жизнь сестер.
   — Но ведь Алекс — твой друг!
   — Да, и мне бы хотелось сохранить его дружбу.
   — Может быть, вы соизволите вспомнить обо мне? Видит Бог, я уже не маленькая.
   — Вот-вот, — согласился Адам. Анна с сомнением покачала головой, но Хоуп была рада, что сестра не стала возражать. Пожалуй, остается надеяться, что Адам сумеет убедить свою жену.
   Через неделю Хоуп сидела в гостиной, гипнотизируя взглядом часы на каминной полке. Она уже приготовила речь и решила, что будет держаться вежливо, но твердо.
   «Алекс, вам совершенно незачем снова приезжать». Да, вот так — уверенно, но без всякой агрессии.
   Часы показывали половину девятого, и за окном валил снег. Фред Уилсон, согласившись присматривать за фермой на время отсутствия Бет и Чарли, принес целую охапку дров для камина. На журнальном столике стоял бокал красного вина, из кухни доносился аппетитный запах тушеного мяса, которое мама приготовила на прощание, а на коленях у Хоуп лежала старая добрая книжка. Хорошо бы расслабиться; а она вместо этого вздрагивает от малейшего шороха.
   Порепетировав, Хоуп удостоверилась, что может доковылять до двери всего за полминуты — необходимо убедить Алекса, что она отлично без него обойдется.
   «И чего я беспокоюсь? Он же наверняка обрадуется, узнав, что мне ничего от него не нужно». Не нужно? Ох, если бы! Хоуп порывисто вздохнула — это она сейчас такая храбрая; а замаячит на горизонте мистер Мэтьюсон, и ау, где вы, высокоморальные принципы? Рассыплются как карточный домик!
   Хоуп нахмурилась и с отвращением подумала, что такая слабость достойна всяческого презрения. А если он решит, что она все это подстроила, прибегнув к помощи Анны?
   Она вздрогнула от этой мысли. Как ей раньше не приходило в голову? А вдруг он сочтет, что потрескивающее пламя камина, приглушенный свет и тихая музыка — лишь декорация для хитроумного обольщения?
   Хоуп поспешно встала и зажала костыли под мышками. Музыка, может быть, и неплоха, но ей нужен свет — и поярче, пожалуйста!
   От ее визга, казалось, задрожали стены. А кто бы не завизжал, наткнувшись на что-то мускулистое и живое в доме, где никого не должно быть?
   — Черт побери, еще немного — и у меня случился бы разрыв сердца! — Алекс схватил ее за плечи, словно она была буйнопомешанной.
   — У вас?! — с возмущением фыркнула Хоуп. — А как насчет метр. С чего это вам вздумалось забираться в дом тайком? И кстати, как вы сюда попали? — Было обидно, что не удалось встретить его хладнокровно и собранно.
   — Как? Через дверь, конечно же! Ваша мать дала мне ключ. Господи, вы до сих пор дрожите! Анна говорила мне, что вы боитесь оставаться одна; но я решил, что она несколько сгустила краски.
   — Я не знала, что у вас есть ключ. — С такой семейкой никаких грабителей не надо! — И вовсе я не боюсь. Вы меня напугали, вот и все.
   — Я понятия не имел, что вы так издерганы. — В его голосе послышалось легкое осуждение.
   — Ничего я не издергана; и вообще я очень хладнокровный человек. Просто не ожидала наткнуться на… — она окинула взглядом его широкие плечи, — на монумент посреди гостиной. Вы могли бы постучать.
   — Я и стучал, и даже несколько раз, но вы, вероятно, увлеклись музыкой. — Вокруг его глаз лучиками разбежались морщинки, и презрительные складки вокруг рта стали глубже. — Неужели это вам нравится? — Из магнитофона доносились томные напевы какой-то баллады.
   «Отлично! Будем считать, что сцена обольщения не состоялась!» — весело подумала Хоуп.
   — Собственно говоря, да. А что вам больше по душе, Алекс? Только не говорите, что вы из стареющих панков или рокеров.
   — Если честно, я предпочитаю классику; а в романтическом настроении меня всегда выручает Пуччини. Но не думаю, что нам доведется слушать его вместе, — ведь наши отношения несколько иные, верно?
   Она не могла оторваться от его темно-серых глаз. Он смотрел чуть вызывающе.
   — Вы «правы. Но я и не подозревала, что у вас может быть романтическое настроение, — вы ведь из тех, кто любит приводить все к общему знаменателю.
   «Зубы себе заговариваешь, девушка? Увлечься боишься? Ну-ну!» — усмехнулась она про себя.
   — Вас это оскорбляет?
   — Мне это безразлично, — снисходительно отозвалась Хоуп. — Кстати, если вы ничего не имеете против, я отлично могу стоять и без вашей поддержки, — она со значением посмотрела на его руки. Все было как обычно — от его прикосновения сразу пришла блаженная истома, но теперь Хоуп была настороже, а потому даже не дрогнула. — Между прочим, от вас идет пар, — прозаически заметила она. Да она скорее умрет, чем обнаружит перед ним свою слабость!
   — Действительно. — Он отпустил ее и снял длинный плащ, от которого в натопленной комнате начал идти пар. Затем провел рукой по волосам, стряхивая капли. Некоторые из них упали ей на руки — холодные, колючие. — Снег так и валит.
   — Тем более глупо было приезжать, — заметила Хоуп. Ферма располагалась высоко на холмах, и погода тут всегда была хуже, чем в городе.
   — Я же сказал, что приеду, — упрямо ответил он, и эта интонация взбесила Хоуп.
   — Даже если в этом нет никакой необходимости?
   Алекс невозмутимо взглянул на нее.
   — Можно я повешу плащ в холле?
   — Зачем вы спрашиваете? — крикнула она ему в спину. — Вы, кажется, и без того чувствуете себя здесь как дома.
   Через минуту Алекс вернулся.
   — Не надо, Хоуп, не ищите во всем скрытый смысл, — спокойно отозвался он. — Вы очень хорошо объяснили мне, что у вас на уме, а у меня сегодня нет ни желания, ни сил соблазнять вас. И не смотрите на меня так, словно я вот-вот на вас накинусь, — сухо закончил он.
   — И на том спасибо, — беззаботно откликнулась Хоуп, пытаясь скрыть разочарование. Значит, ей предстоит бороться лишь с собственными страстями. Хорошенькая перспектива! — У вас усталый вид. — (У него под глазами и вправду темнели круги, а лицо было бледным и осунувшимся.) — Присядьте. — «Что это я?» — в ужасе подумала она. Надо указать ему на дверь, а не создавать атмосферу долгожданного возвращения героя-скитальца.
   Алекса, видно, тоже удивили ее слова.
   — Утром у меня были переговоры в Бирмингеме, а по пути назад пришлось сделать объезд. Все как всегда: одна-две снежинки — и на дорогах не проехать. Да еще и колесо пришлось менять. Так что день выдался на редкость тяжелый. — Он ловко поймал готовый было опрокинуться бокал вина.
   Может, он, конечно, и устал, размышляла Хоуп, но в быстроте реакции ему не откажешь. До чего же противно ощущать себя обузой! Надо думать, ему не терпится поскорее оказаться дома. «Он слишком много работает, вот что», — решила она.
   — Я занял ваше место… — Он пошевелился, словно желая подняться.
   — Нет, все в порядке. Я устроюсь здесь, — она шагнула к дивану. — Хотите вина? — Она снова прокляла себя за поспешность. Вечная история: стоит в мужской броне обнаружиться крохотной щелочке, и в женщине пробуждается неистребимый инстинкт. Она принимается утешать и заботиться, не спрашивая, нужно это или нет. Из всех мужчин на земле Алекс последний, кто нуждается в утешениях.
   Он вскинул темные брови.
   — Чтобы отпраздновать наше перемирие? Что ж, я за.
   — Не обольщайтесь, Мэтьюсон, — проворчала Хоуп и поняла, что голос ее звучит совсем не убедительно.
   — Позвольте, я помогу, — предложил Алекс, когда Хоуп заковыляла к серванту за бокалом.
   — И думать не смейте! Мне до смерти надоело повторять, что я — не беспомощный цыпленок.
   — Нет, но вы еще не вполне самостоятельны. Сколько раз ваши родители оказывались отрезаны от мира прошлой зимой?
   — Не знаю — меня тут не было.
   — Но вы не станете отрицать, что это случалось?
   Хоуп неохотно кивнула.
   — Это происходит каждую зиму.
   — Тогда я отлично понимаю, почему ваша мать так тревожилась. Ничего не надо доводить до абсурда, в том числе и стремление к независимости.
   — Уж не меня ли вы имеете в виду?
   — Не будем переходить на личности. — Он исподлобья взглянул на нее и Хоуп усомнилась в его миролюбивых намерениях. — Я бы сказал, что вы упрямы как ослица, — спокойно продолжил он, не обращая внимания на раздраженное фырканье Хоуп. — Я ваш ближайший сосед, и мне ничего не стоит заехать к вам на полчасика, чтобы убедиться, что все в порядке.
   — Уилсоны, между прочим, живут ближе, — капризно возразила Хоуп.
   — Да, по прямой; но им придется идти через четыре поля, если дороги будут перекрыты. Они, кажется, согласились приглядывать за скотиной, верно? Но вы же не собираетесь злоупотреблять их помощью?
   — Я все же думаю, что в этом нет никакой необходимости. — Хоуп понимала, что проиграла. Какой ужас! Выходит, ближайшие три недели они будет видеться каждый день! Каждый день она будет сходить с ума от нетерпения, ожидая, когда он появится. Да это же пытка! И ради чего?