Лоренс Ким. Известность любви не помеха

   — Все, что хочешь, — счастливо пробормотала она, обнимая его за шею.
   — Никогда не пой на публике. — Ему казалось, он до смерти не забудет рулады, которые Хоуп выводила в ресторане.
   — Бог с тобой! У меня вообще нет слуха! — Старательно двигаясь по прямой, Хоуп пересекла гостиную и с облегчением рухнула на неудобный диван. — А Миранда говорит, это неплохое вложение денег, — фыркнула она, с неодобрением рассматривая геометрический узор на обивке. — Терпеть его не могу! Ты сейчас назад, к Ребекке?
   — Я сварю тебе кофе, и побольше. — Когда через пять минут Алекс вернулся с подносом, Хоуп мирно посапывала, склонив голову на грудь.
   Некоторое время он стоял, задумчиво разглядывая ее. Теперь, когда его никто не видел, он позволил себе улыбнуться. Попытки разбудить Хоуп привели к неразборчивым протестам, среди которых чаще всего повторялось: «Да оставь же ты меня в покое!»
 
   В памяти был черный провал, во рту — противный металлический привкус. Темно-синее платье аккуратно висело на стуле. Что ж, значит, все было не так уж плохо, если она смогла раздеться! Заглянув под одеяло, Хоуп увидела на себе только шелковые панталончики, которые она поддевала под облегающий наряд.
   От колыхания водяного матраса на двуспальной кровати ей стало по-настоящему тошно. Хоуп провела рукой по встрепанным волосам и нахмурилась, рассматривая в зеркале свое отражение. Затем накинула короткий халатик и направилась в ванную. Умыться холодной водой было несказанно приятно, и, почистив зубы, она почти избавилась от горечи во рту.
   Странно, но ей все время чудился запах свежего кофе. Наверное, это один из симптомов похмелья. В конце концов, испытывая последствия первой и — будем надеяться! — последней пьянки в жизни, ни в чем нельзя быть уверенной.
   А неплохо было бы выпить кофе, решила она и зашлепала в кухню. Миранда позаботилась о том, чтобы здесь все было оборудовано по последнему слову техники; однако еды чаще всего не водилось. Но Хоуп припасла кофе, так как пить травяные отвары, которые галлонами поглощала Миранда, у нее не было сил.
   Она вышла в гостиную из спальни в тот момент, когда кто-то вошел туда из кухни.
   — О Господи! — ахнула она и застыла. Алекс вытирал мокрые волосы, и незастегнутая белоснежная сорочка позволяла видеть его бесподобное тело во всем великолепии. Вчера на нем была эта же сорочка… Вчера вечером! Хоуп застонала. — Как ты мог! — только и нашлась она. — Я напилась!
   — Как сапожник, — весело подтвердил он. — «Как мор»? Ты о чем, Хоуп? Кстати, кофе уже готов. Я бы предложил тебе какую-нибудь смесь из тех, что приводят в чувство, но в кухне есть только массажный крем, травяной чай и рогалики. Черствые.
   — А вчера были свежие. — Или позавчера? В последние дни у нее почти не было аппетита. — Ты женишься! — внезапно вспомнила она. Теперь ясно, почему с момента пробуждения ее словно что-то давит, как перед грозой.
   — Не хочу ничего вспоминать. — Алекс накинул полотенце на шею, а она завороженно следила, как перекатываются под темно-оливковой кожей натренированные мышцы. — Не волнуйся, на столы ты не запрыгивала и к посторонним не приставала.
   Хоуп с ненавистью уставилась на него.
   — Да плевать мне, приставала я или нет! — Она села, чувствуя, что еще немного, и у нее подогнутся ноги. — Ничего, что я в таком виде? — Глаза у него блеснули, и она, перехватив его взгляд, потуже запахнула халатик.
   — Вчера ты была не такой скромницей.
   — Ничего не хочу знать о том, что было вчера! Я вообще не понимаю, с чего это ты так доволен! Ты же женишься на Ребекке! — Память понемногу возвращалась, и Хоуп охнула, прижав ладонь к губам. — На следующей неделе! — почти взвизгнула она. — Ах ты, подлый негодяй! И ты еще смеешься! — Неужели нет предела его двуличию?
   — Ты так уверена в своей неотразимости?
   — Ты хочешь сказать, мы с тобой не?.. Склонив голову набок, он, посмеиваясь, посмотрел на нее.
   — Тебе, конечно, это покажется удивительным, но я предпочитаю женщин в здравом уме и трезвой памяти. Тем более храп — это не по мне, — задумчиво добавил он.
   Хоуп обдало жаром — она поняла, что краснеет.
   — Ну так почему ты сразу не сказал?
   — Не хотелось портить тебе удовольствие от праведного гнева. Вчера вечером ты была как котенок, а сегодня — чистый дракон. Чудеса, да и только!
   «Котенок»? О чем это он? Хоуп встревожилась.
   — А что прикажешь думать? Я проснулась в своей постели, совсем без ничего…
   — Почти.
   — Ну, если уж ты так любишь точность… А ты откуда знаешь? — Подозрения вдруг снова вернулись к ней.
   — Я раздел тебя, когда укладывал в постель. Понимаешь, мне не хотелось, чтобы ты задохнулась. По-моему, в той одежке вообще невозможно дышать.
   При мысли о том, что он прикасался к ней, волоски на затылке Хоуп поднялись дыбом.
   — Какого черта ты до сих пор тут? Если ты не… — Она поморщилась, услыхав собственный голос — пронзительный, на грани истерики.
   — Если я не воспользовался твоим беспомощным состоянием? Нет, Хоуп, тебе приснилось. Я так и знал, что у тебя будут кошмары.
   Хоуп похолодела — неужели она спьяну выболтала ему что-нибудь из откровенных снов и фантазий, которые совсем измучили ее в последнее время?
   — Ничего подобного! — возмутилась она, и в глазах у нее проступило отчаяние. Неужели ему мало ее унижения?
   — Может быть, но выглядишь ты кошмарно. Что ты обычно принимаешь после того, как напьешься?
   — Откуда мне знать — в жизни еще не напивалась. — «И больше не буду!» — решила она, пытаясь бодро вскинуть голову, в которой тут же заработала дюжина отбойных молотков. — Правда, была когда-то бутылка сидра, которую мы распили в амбаре — но тогда мне было тринадцать лет.
   — А с чего ты вдруг надумала упиться вчера? Хоуп в упор посмотрела на него. Какого ответа он ждет? «Я узнала, что ты женишься на другой, и захотела хоть чем-то заглушить боль. Господи, я ведь наверняка проговорилась!» Она судорожно пыталась соединить обрывки воспоминаний. Ах, если бы только знать, какие неосторожные откровения сорвались у нее с языка!
   — А Ребекка не будет ломать голову над тем, куда ты пропал?
   — Она знает, где я.
   — Должно быть, она тебе доверяет. — Губы у Хоуп задрожали, и она изо всей силы сжала их.
   — Я принесу кофе.
   — Я хочу пить.
   — Обезвоживание. Алкоголь всегда скверно сказывается на балансе жидкости в организме. — Он говорил как человек, не раз испытавший это на собственной шкуре; но Хоуп было не до глубокомысленных выводов.
   Прихлебывая обжигающий напиток, она с наслаждением вдыхала горьковатый аромат.
   — Наверное, я должна извиниться за свое поведение?
   Она постаралась произнести это по возможности беспечно. В голове уже прояснилось, и стало понятно, что теперь Алекс уж точно никогда ее не полюбит. Вчера она сорвалась, и ей не хотелось даже думать, что она могла ему наговорить.
   — Ты была само очарование. Не считая пения, разумеется.
   Хоуп всмотрелась ему в лицо, пытаясь разобраться, не лукавит ли он. Скорее всего, он слишком тактичен и просто не хочет снова вгонять ее в краску. Кстати, раньше Алекс никогда не отличался подобной деликатностью, неожиданно сообразила она.
   — Я никогда не пою — в школьном хоре мне велели только открывать рот, чтобы не портить впечатления.
   — Мудрые у тебя были учителя.
   — А что случилось с Джоном? Почему не он привез меня домой?
   — Он предвидел скандал и сбежал. Хоуп хорошо знала Джонатана — скорее всего, именно так он и поступил.
   — А что случилось со скандалом?
   — Я его предотвратил.
   — Ну, если за это мне поручится еще кто-нибудь, я, так и быть, скажу тебе «спасибо».
   Алекс не решился сесть на неудобный хромированный стул и присел на корточки.
   — Скажи-ка мне вот что: почему твоему агенту ни за что нельзя в тебя влюбляться?
   — С чего ты взял? — Она изумленно взглянула на него.
   — Ты что-то такое сама сказала, — небрежно бросил он.
   — Когда-то мой первый агент, Хью… наши отношения как-то незаметно перестали быть сугубо деловыми. Сначала все было хорошо, но потом он…
   — Влюбился в тебя?
   Хоуп кивнула, вспоминая, каким потрясением оказалась для нее просьба Хью выйти за него замуж — с условием перебраться на Восточное побережье.
   — Все тогда так запуталось…
   — А ты его не любила?
   Она печально в(глянула на него.
   — Он потом обвинил меня в том, что я использовала его. Может быть — мне было всего девятнадцать лет, и я впервые оказалась совсем одна. Он очень помог мне тогда.
   — Другие бы сказали, что это он использовал тебя.
   — Нет-нет, ничего подобного. Он был мне другом — может быть, когда-нибудь мы снова станем друзьями.
   Судя по выражению лица Алекса, эта мысль его совсем не обрадовала.
   — Ты всегда защищаешь своих друзей?
   — Если надо — да.
   — Хоуп… — напряженно начал он и опустился на колени, — мне надо тебе кое-что сказать… Но Хоуп было не до него.
   — Меня сейчас стошнит! — заявила она и вскочила. Зажав рукой рот, она кинулась в ванную, не замечая, с какой досадой Алекс посмотрел ей вслед.
   Когда она вернулась, бледная и несчастная, в комнате было полным-полно народу — или по крайней мере так ей показалось. Ее глаза быстро отыскали Миранду, стоявшую возле Алекса. На подруге были полупрозрачные шаровары в так называемом «гаремном» стиле и расшитый бисером топик, открывавший почти все ребра. Дополнял наряд кокетливый тюрбан из газового шарфа.
   — Ужас! — с интонациями трагической актрисы заявила она. — Террористы взорвали бомбу в нашем отеле. Кошмар! Шум, пыль, полиция — нам пришлось уехать раньше. Я пригласила всех перекусить — и представляешь, что обнаружила? У нас нет ни крошки съестного! Я уже отрядила ребят за провизией. Что тебе оставить?
   — Я поела, — поспешно отозвалась Хоуп. — Никто не пострадал?
   — К счастью, нет, но переволновались все просто ужасно. Ну а вы тут чем без меня занимались? — Она лукаво взглянула на Алекса.
   — Я только что поздравила Алекса — вчера состоялась его помолвка.
   Улыбка сползла с лица Миранды.
   — Вот оно что… — протянула она, и зеленые глаза затуманила грусть. — Кстати, Алекс, вам никогда не доводилось позировать? Я тут недавно занялась живописью и…
   — Благодарю за приглашение, — с достойной восхищения выдержкой ответил Алекс, — но, боюсь, я слишком занят.
   — Ну, вдруг передумаете.
   — Она говорит серьезно, — пояснила Хоуп, когда Миранда величественно выплыла из комнаты.
   — Я польщен. — Во взгляде Алекса проступило упрямство. — Я, знаешь ли, не предвидел такого вторжения, но нам все-таки надо поговорить.
   — Если честно, мне сейчас больше всего хочется лечь и уснуть — мне как-то не по себе. — Она пожала плечами. — Глупо, наверное, но я даже не знаю…
   — Можешь не объяснять — я тебя отлично понимаю. У меня будет довольно напряженная неделя, но…
   — Представляю, как тебе трудно выкроить несколько свободных дней! Вы, наверное, отправитесь в свадебное путешествие? — почти беззаботно поинтересовалась она.
   — Хоуп, вот об этом я и… Она ударила по руке, что была протянута к ней.
   — Бога ради! — взорвалась она, не в силах сдержаться. — Избавь меня от подробностей! — Ее пронзительный выкрик заставил всех притихнуть. Хоуп бросилась в свою комнату и заперла дверь.

Глава 9

   Сэм Рурк, встречавший Хоуп в аэропорту, произвел на ее подруг неотразимое впечатление. Почти никто не знал, что они родственники. Супермодели и голливудские актеры всегда выглядят сногсшибательно, и вслед им засверкали вспышки репортеров. Сестра ждала Хоуп в машине, и автомобиль рванул с места, как только пассажиры захлопнули дверцы.
   — Хорошо долетела?
   — Бывало и хуже. — Хоуп наклонилась, нежно целуя сестру в щеку, и с удовольствием расслабилась на заднем сиденье. — Надо думать, нет смысла спрашивать, как прошел ваш медовый месяц? — Линда не только загорела, но и словно светилась изнутри.
   Хоуп с изумлением увидела, как затылок сестры порозовел, однако зять и бровью не повел.
   — Здорово, что ты не опоздала, крестная! — заметил Сэм, и Хоуп показалось, что он решил сменить тему разговора. Интересно, почему?
   — Да уж, я сама не понимаю, как успела. Хоуп с готовностью ухватилась за неожиданное предложение поработать на фотосъемках в Колорадо. Оказаться на другом конце света, когда Алекс тает от счастья в объятиях Ребекки, было очень кстати.
   — Хотя я же говорила, что не пропущу крестины, — вот и пришлось поднапрячься. Кроме того, я давно обещала маме и папе, что уж в этом-то году приеду домой на Рождество. Мы так давно не собирались вместе! Конечно, теперь все будет по-другому, но…
   Естественно, по-другому — сестры замужем, у обеих семьи…
   — Все будет прекрасно, — тихо ответила Линда.
   Сестра с мужем обменялись загадочными, только им понятными улыбками, и у нее защемило сердце.
   — Значит, вы решили задержаться? — Ей было стыдно завидовать сестре. Если кто и заслуживал счастья, так это Линда.
   — Да, — подтвердил Сэм. — Может, сказать? — Его ладонь коснулась колена жены.
   — О чем это вы?
   — Как только я выйду из машины, ты сама все поймешь, — лаконично отозвалась Линда. Хоуп ахнула.
   — Ты ждешь маленького! Но когда?..
   — Скажем так: еще неделя, и свадебное платье пришлось бы перешивать.
   — Ах вы, хитрецы! — засмеялась Хоуп. — И никому ничего не сказали!
   — И это вместо поздравлений! — пожурил Сэм.
   — Что?! Ну да, конечно! Поздравляю! Как чудесно! Я так за вас рада! — Глупо чувствовать такую пустоту в сердце, когда другие счастливы, и все же… — Наверное, я опять узнаю все позже всех? — Нет, нельзя испортить радость сестры! — Как всегда, — с притворным сожалением вздохнула она, когда Линда кивнула. — А мама с папой рады? — Она откинулась на спинку сиденья, слушая, как Линда красочно повествует об изумлении родителей.
   Дома Бет Лейси приветствовала Хоуп в ураганном темпе:
   — Хоуп, скорее, у нас нет ни минуты! Я уже все приготовила — все, что ты просила. Нет, ты не успеешь принять душ. — Она подтолкнула Хоуп к лестнице. — Нет, Чарли, нельзя идти в церковь в таком галстуке!
   Хоуп быстро побежала наверх.
   Если не считать невыветрившегося запаха свежей краски и подозрительно новых ковров, дома все выглядело как всегда. Прикрыв за собой дверь, Хоуп постояла, вспоминая, как почти на этом самом месте они с Алексом… Она сглотнула, пытаясь избавиться от комка в горле. Когда же она сумеет забыть его, забыть о том, как они… Да и сумеет ли?
   Последние две недели она откровенно и настойчиво флиртовала с каждым встречным и поперечным. Увы, такая терапия не помогла, однако пресса была в восторге от множества удачных кадров, растиражированных по всему миру.
   А ночами, оставаясь одна, Хоуп плакала и плакала, и слезы вопреки ожиданию не приносили облегчения.
   — Ты выглядишь просто прелестно. Правда, Чарли?
   — Как всегда, — покладисто согласился отец. Хоуп быстро переоделась в строгий костюм из оливково-зеленоватой шерсти, обшитый темным пушистым мехом по вороту и, манжетам. На голове у нее красовалась маленькая круглая шапочка с такой же отделкой.
   — А Сэм и Линда уже уехали?
   — Не бойся, мы не опоздаем, — успокоила ее мать.
   — Да, дочка, не волнуйся, мы с твоей матерью никогда и никуда не опаздывали.
   — Надеюсь, хоть сегодня ты не забыл заправить машину? — лукаво поинтересовалась Бет. Чарли Лейси хлопнул себя по лбу.
   — О Господи, так я и знал! Увидев испуг на лице жены, он довольно ухмыльнулся.
   — Шучу.
   — Ах ты!..
   — Если вы не прекратите пикироваться, мы точно опоздаем, — заметила Хоуп, с улыбкой наблюдая за этой шутливой перебранкой.
   Мощенный булыжником дворик старинной церкви заливали бледные лучи зимнего солнца.
   — Хоуп! Ну, теперь все в порядке. Джейк как раз вчера вернулся из своих скитаний, так что все в сборе. Ну-ка, поберегись! — Анна переместила малыша на другое бедро и обняла сестру. — Ты будешь сидеть вместе с остальными крестными. Сама понимаешь, с близнецами все приходится удваивать.
   — Не меня ли тут поминали? Привет, красавица! — кто-то по-медвежьи обхватил Хоуп сзади.
   — Моя шляпка!
   Джейк был из тех мужчин, что нравятся всем без исключения женщинам. Сходство между высоким молодым человеком и Адамом, его дядей, сегодня особенно бросалось в глаза.
   — Ты сменил имидж! — поддразнила его Хоуп, указывая на козлиную бородку.
   — Ну, если ты находишь меня еще более неотразимым, значит, все вышло, как было задумано.
   — Джейк, садись, — нетерпеливо приказала Анна, — и не суетись.
   — Да, тетушка, — с притворной покорностью отозвался Джейк. — А можно Хоуп сядет со мной? — спросил он, усаживаясь между своей сестрой и младшими братьями-близнецами.
   — Нет, ты замучаешь ее своими байками о путешествиях и приключениях. Не верь ни единому его слову, Хоуп, и садись лучше вон туда.
   Улыбка словно приклеилась к лицу Хоуп, но в широко распахнутых голубых глазах отразился испуг. Никакая сестринская любовь, никакое чувство семейного долга не заставили бы ее прийти сюда, знай она заранее, что крестный малыша Джо не пришлет вместо себя заместителя, а явится сам. Ведь Алекс должен быть сейчас в свадебном путешествии! Откуда он взялся?
   Хоуп потрясла головой, чувствуя, что слишком долго изображает из себя живую скульптуру. Вот и Анна начала как-то странно поглядывать на нее. Нет, не может быть, это не он! Хотя, с другой стороны, у галлюцинаций есть одно приятное свойство — они появляются и исчезают, а это видение явно задержалось.
   Пронзительный плач малыша вывел Хоуп из транса.
   — Ну-ка, подержи его.
   Она застыла, когда сестра сунула ей в руки теплый сверток.
   — Иди сядь, пока ты его не уронила.
   — Вот этого-то я и боюсь.
   Хоуп с трудом уместилась на скамье возле Линды, которой пришлось сесть вплотную к мужу. Она никак не могла определить, что сейчас важнее: ребенок на коленях или твердая, как камень, нога, к которой она вынуждена была прижаться.
   — Да мы тут не поместимся!
   — Это потому, ангелочек, что ты не такая уж воздушная фея. — Алекс повернулся к ней вполоборота и вытянул руку вдоль спинки скамьи. Хоуп неосторожно откинулась и вздрогнула, коснувшись его руки.
   — Прохладно тут сегодня, верно? — невинно пробормотала Линда. — Ну разве он не прелесть?
   На долю секунды Хоуп вообразила, что Линда имеет в виду Алекса, и густо покраснела, поняв ошибку.
   Пальцы Алекса бережно приподняли волосы Хоуп, лаская ей затылок под полями шляпки.
   — А мне кажется, ты ничуть не замерзла. — От его прикосновения по телу пробегала дрожь — такая же, как в ту ночь… — Джейк, похоже, потерял голову — он от тебя не отходит.
   — Да, мы с ним просто сиамские близнецы, — фыркнула Хоуп. — Побойся Бога, Алекс, он же еще ребенок. Полагаю, ты уверен, что я еще и малолетних совращаю. — Как же ей надоело, что он с такой готовностью превратно истолковывает любой ее поступок!
   — Ну, по возрасту он все же подходит тебе больше, чем я. — Не может быть, чтобы ей послышалось раздражение у него в голосе! Чтобы Алекс ревновал из-за Джейка? Чушь какая-то!
   Младенец тихо загулькал и обратил на Хоуп доверчивый взгляд еще туманных глазенок. Ни одна женщина не устоит перед таким чудом, и Хоуп не была исключением. «Наверное, когда-нибудь я стану старой девой с целой армией кошек», — тоскливо подумала она.
   — Ну разве он не прелесть? — снова повторила Линда, щекоча пальцем подбородок своего племянника.
   — Возьми его, если хочешь.
   — А можно?
   Одной проблемой меньше! Нет, сейчас Хоуп была явно не в том состоянии, чтобы держать малыша на коленях. Кажется, все это называется классическими симптомами шока: дрожь, холодный пот и полное отсутствие каких-либо мыслей в голове. Впрочем, оставалась еще одна проблема — эта была покрупнее, и от нее так просто не избавишься. Нападение — лучший способ защиты.
   — Что ты тут делаешь?
   — Меня позвали в крестные отцы.
   — Ты отлично знаешь, о чем я. Кстати, почему на тебе зеленые носки? — Хоуп поняла, что не может дольше притворяться равнодушной к такому вопиющему нарушению этикета. Ядовито-зеленые полоски, выглядывающие из-под брюк Алекса, так и притягивали взгляд.
   — Разве я не говорил тебе? Я дальтоник. Ну а с тобой что такое? Почему ты так панически боишься детей?
   — Что? А, ну, наверное, потому, что они такие непредсказуемые. Я боюсь их уронить — в детстве я была такой неуклюжей! — Она поморщилась, припоминая свои тощие, как палочки, ноги и костлявые руки. — Нечего прикрываться младенцами, лучше ответь, откуда ты взялся.
   — Дафну ты ни разу не уронила.
   — Кто такая Дафна? — поинтересовалась Линда, бесцеремонно подслушивавшая с другой стороны.
   Хоуп нахмурилась, но Линда не заметила — или сделала вид, что не заметила.
   — Осиротевшая овечка, за которой надо было ухаживать, — раздраженно пояснила Хоуп. К ним подошла Анна, чтобы забрать сына.
   — Священник готов, — сообщила она. Во время церемонии малыши вели себя безупречно. Хоуп отвечала на вопросы викария, как было положено, и прислушивалась к глубокому баритону, звучавшему рядом. Ей казалось, что ее поджаривают на медленном огне. В душе бушевала буря. Алекс принадлежит теперь другой женщине, и ей надо во что бы то ни стало подавить непреодолимое влечение, которое она с самой первой встречи испытывает к нему! Во что бы то ни стало!
   — Священник с женой поедут вместе с мамой и папой. Алекс сказал, что подвезет тебя.
   — Что?! Ни за что на свете! — И плевать, что все на нее смотрят — в конце концов, всякому терпению приходит конец! — Ему наверняка хочется остаться наедине с женой. Кстати, а где Ребекка? Надо бы подойти к ней и поздороваться.
   — С женой?! — Анна изумленно обернулась к Алексу, но он был, как всегда, невозмутим.
   — Успокойся, Анна. Мне хочется пройтись пешком — до дома всего полмили.
   — Пешком?!
   — Бога ради, что ты все за мной повторяешь, как попугай?
   — Я тоже это заметил. — Адам подошел к Хоуп сзади и обнял ее за плечи. — Оставь девочку в покое, Анна. После межконтинентального перелета любой врач предпишет прогулки на свежем воздухе.
   Прохладный воздух действительно помог Хоуп обрести некоторую ясность мысли, и кое-что ей стало понятно. Нравится ей это или нет, но она любит Алекса Мэтьюсона и, похоже, будет любить всегда.
   Хоуп потопала ногами на пороге, стараясь избавиться от приставшего к каблуку сухого листика. Из дома доносился ровный гул веселых голосов — кажется, еще никогда в жизни она не чувствовала себя такой одинокой.
   — Не звони. Двери на террасу оставили открытыми.
   Она едва сдержала крик, узнав Алекса в шагнувшей из тени фигуре.
   — Ты прятался, — упрекнула она его.
   — Я ждал, — он посмотрел на нее, и у нее подкосились ноги, — ждал тебя. — Ей пришлось напрячь слух, чтобы разобрать его тихий голос.
   — Как мило. — Ей, кажется, удается говорить с ним как с посторонним.
   — Нет, Хоуп, я вовсе не милый светский человек.
   «Ты сам это сказал», — с горечью подумала она. Похоже, он и дальше собирается усложнять их отношения.
   — Пойдем лучше в дом, я замерзла. — Проходя по окаймлявшей дом террасе, Хоуп не слышала, а скорее чувствовала шаги Алекса позади себя.
   С террасы они прошли в столовую. В центре комнаты стоял длинный стол, накрытый белоснежной скатертью и уставленный соблазнительно пахнущими закусками. За кованой решеткой камина потрескивали березовые поленья, а высокая елка была сплошь завешана старомодной мишурой и засахаренными фруктами. Алекс плотно затворил дверь.
   — Хорошо, что Анна решила ничего не менять, — пробормотала Хоуп, с восхищением рассматривая игрушки. — Вышло прелестно, верно? А стол! Слюнки текут, как на все это посмотришь, — беззаботным тоном солгала она.
   — Что? — рассеянно переспросил Алекс, видимо совсем не слушавший ее.
   Хоуп готова была заскрежетать зубами.
   — Я просто пытаюсь… Ладно, какая разница… — Плечи у нее бессильно поникли. — Тебе лучше вернуться к Ребекке.
   — Ребекки тут нет.
   Хоуп изумленно уставилась на него.
   — А где же она?!
   — Понятия не имею.
   Бог ты мой, неужели они уже поссорились и решили расстаться? А вдруг это из-за нее?
   — Алекс, так нельзя, — твердо проговорила Хоуп. — Никогда не думала, что ты так легко согласишься признать поражение. Если хочешь что-то заполучить, надо сделать все возможное, чтобы осуществить свою мечту.
   — Как раз это я и собираюсь сделать. Он произнес это таким отчужденным тоном, с таким настойчивым блеском в глазах, что Хоуп стало стыдно.
   — Прости, пожалуйста, — неловко ответила она. — Конечно, я вмешиваюсь не в свое дело.
   — Мне нужна ты, — заявил он вдруг, — и полагаю, что это как раз твое дело. Хоуп раздраженно фыркнула.
   — Хватит, Алекс! — Она сорвала с головы шляпку и швырнула ее в угол, потом распустила волосы и обеими руками встряхнула пышное золотистое облако. — Что бы ты там ни думал, в любовницы я не гожусь. И с женатыми мужчинами романов не кручу.
   — А я не женат.
   Она застыла, не смея поверить услышанному.
   — Что?
   — Я не женат.
   — Но Ребекка…
   — Ребекка действительно вышла замуж — но не за меня. Собственно говоря, она вышла за своего бывшего мужа. А за меня она никогда в жизни не собиралась.
   — И ты позволил мне все это время думать!.. — Ей казалось, что еще немного — и голова у нее лопнет от гнева. Сколько бессонных ночей она провела в одиночестве, страдая от собственного воображения! — Ах ты, негодяй! — тихо прошипела она. — Ты просто негодяй, двуличный и коварный! Да ты хоть представляешь, что мне пришлось пережить? Ясное дело, представляешь! Тебе, наверное, было даже приятно думать, как я страдаю!