Страница:
Второе обстоятельство, которое тоже очень важно для понимания последующих успехов и неуспехов в работе разведгруппы «Альта», содержится в этом же письме начальника военной разведки. И. Проскуров требовал от «Бине» обсудить с «Альтой» возможности обеспечения ее прямой радиосвязью с Центром. В условиях нарастающей агрессивности Германии важно было обеспечить «Альту» такой независимой связью с Москвой. Ничто не вечно. Советско-германский пакт о ненападении, видимо, не очень высоко ценился в Разведуправлении Красной Армии, которое старалось в 1940 году оснастить все свои резидентуры, особенно в Японии, Китае, Болгарии, Германии, Румынии, Венгрии, новейшими надежными передатчиками. Это полностью оправдало себя в последующие годы...
Второе письмо, которое И. Проскуров направил Н. Зайцеву вечером 14 декабря 1939 года, тоже представляет интерес. Поэтому есть смысл привести его полностью.
«Мрамору» для «Бине».
Передайте Альте ближайшую задачу «Арийца»:
1. Установить состав и группировку войск немцев на Западе и их оперативные планы.
2. Если данные от 11 декабря не подтвердятся, то выяснить причины.
3. Установите истинные политические и военные взаимоотношения колбасников с итальянцами. Уверены ли колбасники, что итальянцы им не изменят. Что выгоднее колбасникам – нейтралитет Италии или открытое выступление ее на их стороне.
4. Верно ли, что Германия намерена перенести центр своих военных и политических усилий на Балканы.
5. Дать сводные данные о дислокации германских войск в Центре, Протекторате и на востоке.
Директор.
Еще два важных вопроса беспокоили германский отдел Разведуправления Красной Армии накануне 1940 года. В Центре приняли окончательное решение об устройстве «ABC» в столице Румынии. Находясь в Бухаресте, этот агент должен был наладить получение сведений о политическом курсе Германии в отношении Болгарии. В начавшемся в Европе переделе сфер влияния и зон ответственности И. Сталин, видимо, рассчитывал, что Болгария не примкнет к Германии и не станет ее союзницей. Но желание – одно, а реальные перспективы – другое. Политические процессы и действия союзников лучше умело контролировать, чем наблюдать за их развитием со стороны. Советский Союз надеялся на то, что Болгария в 1940 году, если и станет союзником Германии, то, по крайней мере, не будет противником СССР.
Связи «ABC» в германском министерстве иностранных дел давали ему возможность получить назначение на работу в Бухарест. Это было то, что создавало бы для Разведуправления Красной Армии благоприятные возможности по добыванию достоверных сведений о политике Германии в отношении Балканских стран. Поэтому 24 декабря 1939 года И. Проскуров в очередном письме «Мрамору для Бине» напоминал: «Обязательно возьмите от „ABC“ условия связи с ним для нашего человека по месту его новой работы».
Второй вопрос, беспокоивший Центр, был связан с подготовкой советско-германских торговых переговоров, которые должны были состояться в 1940 году. И. Проскуров требовал от «Бине»:
Молнируйте, известно ли «Альте», в составе какой делегации выехал к нам «ХВЦ», сообщите дату его выезда, на какой срок делегация прибудет в Москву и с какими задачами. Кого из этой делегации знает «Альта» и может дать характеристику.
Директор.
В конце декабря «Бине» провел встречу с «ЛЦЛ» – Маргаритой Велкиш, которая выполняла обязанности связника между Паулем и ее мужем Куртом Велкишем. Собираясь выехать на работу в Бухарест, «ABC» продолжал передавать ценную информацию советской военной разведке.
26 декабря 1939 года «Бине» докладывал Директору:
Хочу подвести некоторые итоги моей работы с группой «Альта» и моего трехмесячного пребывания в Германии.
С «Альтой» налажена конспиративная связь. Обстановка вокруг нее стабилизировалась. Она арендовала удобную конспиративную квартиру. Готова делать фотокопии документов, которые добывает «ХВЦ».
«Ариец» принят на работу в министерство иностранных дел. «Альта» устраивается тоже в МИД, секретарем в отдел, которым руководит «Ариец».
С «ЛЦЛ» встречался несколько раз. Она оставила о себе хорошее впечатление. Она очень осторожна, тщательно готовится к каждой встрече. У нее все продумано и все имеет убедительное объяснение. Ее смело можно использовать на нашей работе. В настоящее время она не имеет постоянной работы в Берлине, иногда подрабатывает где-нибудь, чтобы заработать себе на пропитание. Я ей как-то предложил денег, она отказалась, заявив, что в деньгах не нуждается. Перспектив устроиться на работу в Берлине у нее нет. «ABC», видимо, в ближайшее время получит назначение в Бухарест. «ЛЦЛ» планирует отправиться вместе с мужем. Но наше указание остаться в Берлине, если в этом будет необходимость, она готова выполнить. Она очень хочет работать с нами и может быть очень полезна для поддержания связи между «ABC» и нашим работником.
Приближался новый 1940 год. В советском посольстве в Берлине еще никто не знал, что принесет он Германии, России, Европе.
Когда весь Берлин отмечал Рождество, Николай Зайцев продолжал работать и в торгпредстве, и в резидентуре.
30 декабря Зайцев встретился с Пуркаевым, который передал ему письмо от начальника Разведуправления. И. Проскуров писал молодому разведчику следующее:
Дорогой «Бине»!
Ваше письмо от 4 декабря получил. Поздравляю вас с Новым 1940 годом и надеюсь, что вы будете также добросовестно и качественно выполнять поручаемые вам задания. Желаю вам наилучших успехов в работе с группой. Передайте от меня благодарность и новогодние поздравления «Альте».
Передайте «Альте», что присланный ею материал и сведения «ХВЦ» – ценные. От «Альты» желательно получать подобного рода документы военно-политического характера. Пусть «Альта» поставит эту задачу «ABC» и «Арийцу». Необходимо установить, производит ли Германия военные поставки в Финляндию, и какие (военные самолеты, танки, артиллерийские установки и другую боевую технику и боеприпасы), и какими путями осуществляется доставка военных грузов. Необходимо добыть схему организации центрального военного аппарата всех вооруженных сил Германии и отдельно – сухопутных войск, в том числе и Генерального штаба.
С очередной оказией жду от вас сведений о каждом члене группы, как они окончательно закрепились на службе и, в частности, как устроилась сама «Альта», их материальная обеспеченность, какого рода информацию и документы они могут давать.
Пишите, как проходят вечеринки с «Альтой», меняете ли пароли для телефонных вызовов, как часто встречаетесь?
Ваше решение об использовании вашей жены для связи с «Мрамором» одобряю. Вам лишний раз бывать у «Мрамора» не следует. Перед каждой встречей хорошо инструктируйте ее: где встречаться, как беседовать с «Мрамором», как передавать ему ваши материалы от «Альты», как вести себя, чтобы не было подозрений со стороны сотрудников метро. 27 декабря 1939 года.
Директор.
Добрые слова начальника Разведуправления немного ободрили разведчика, но не успокоили его.
Наступавший 1940 год стал решающим в распределении сил разведгруппы «Альта»...
У политиков все не так. Их возможности устанавливать и поддерживать дружеские отношения с представителями иностранных государств ограничены и носят, как правило, конъюнктурный характер. Политики и дипломаты, работая за пределами своей страны, вынуждены подчинять свою жизнь задачам, которые они должны решать в столицах далеких от родины стран.
Военный атташе СССР в Берлине комкор Максим Пуркаев тонкостей дипломатической работы не знал. Он был человеком честным и откровенным. На командирской работе научился высказывать свои мысли вслух, выполнять указания старших по званию и командовать подчиненными. Выполнять же представительские обязанности за рубежом, не имея опыта военно-дипломатической работы, М. Пуркаеву оказалось не просто. Ему было уже тридцать пять лет. Это – возраст расцвета творческих сил. Русские поэты А. С. Пушкин и М. Ю. Лермонтов создали свои бессмертные произведения, не дожив до такого возраста. Талантливый поэт и дипломат Ф. Тютчев отправился в свою первую дипломатическую миссию на должность сверхштатного чиновника русского посольства в Баварии, когда ему еще не было и 20 лет. Военный дипломат полковник Александр Чернышев стал специальным представителем императора Александра I при Наполеоне, когда ему едва исполнилось 25 лет!
Таких примеров много. Судьбы поэтов, дипломатов и военных не похожи друг на друга, но они тесно переплетаются, когда политики приказывают зарядить пушки.
За несколько месяцев пребывания в Берлине комкор М. Пуркаев на себе испытал все трудности военно-дипломатической службы, к которой он не был готов. Более того, советскому военному атташе в Берлине Максиму Пуркаеву в 1940 году пришлось первому сдержать один из коварных ударов будущего германского нападения на Россию.
Советско-германское сотрудничество с 1922 по 1932 год позволило немцам кое-что понять и в системе военной разведки СССР. Общий объем этих познаний был не слишком большой, но германское руководство хорошо знало, что военный атташе всегда связан с военной разведкой. Принимая М. Пуркаева 3 августа 1939 года, Гитлер не без основания считал, что он беседовал с резидентом советской военной разведки в Германии. Он уже точно знал, что резидентом внешней разведки НКВД в Берлине является советник полпредства СССР А. З. Кобулов.
Для Гитлера не было секретом, что у Сталина могли быть в Германии и другие резиденты. Выявить и уничтожить их – было делом министерства имперской безопасности, которым командовал Рейнхард Гейдрих. В управлении Гейдриха сосредоточились все силы по делам шпионажа, разведки, допросов, пыток и казней. На ведомстве Гейдриха держалась власть Гитлера. Фюрер полностью доверял Р. Гейдриху в его борьбе против коммунистов, евреев, шпионов и саботажников. Но на этот раз он решил сам испытать советского военного атташе, сделать его агентом Германии в окружении Сталина. Гитлер приказал завербовать этого красного командира, для того чтобы еще раз доказать окружающим его генералам свою исключительность и особый дар управлять людьми.
Пуркаев с первых же дней его пребывания на германской земле стал объектом для тщательного изучения агентов гестапо, которые всеми силами пытались выяснить сильные и слабые черты характера советского комкора. После Гитлера советского военного атташе принял начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии Гальдер. Далекий от дипломатических хитростей, Максим Пуркаев был осторожен в беседах с германскими военными руководителями, но всех тонкостей и намеков он понять не мог. Дипломатия – наука тонкая, она отличается от военной стратегии, в которой был силен комкор М. Пуркаев, тем, что в дипломатической борьбе нет прямого и открытого противника. Улыбка дипломата – маска, с ней он не расстается даже во сне. Верить заверениям дипломата так же неразумно, как и принимать за правду заведомую ложь. Даже будучи уличенным во лжи, дипломат обязан с улыбкой продолжать свои утверждения, ибо это самое главное, что он обязан делать в чужой стране, выполняя волю своего правительства.
Искусство дипломатии значительно сложнее, чем искусство военной стратегии. В дипломатии побеждает не сила, а умение представить силу. Дипломаты должны уметь предотвращать войны и вооруженные конфликты, а в случае их начала они первыми оказываются в заложниках противоборствующих сторон.
На поле боя все обстоит иначе: противник конкретен, условия объективные, силы противодействующих сторон изучены – тот, кто смог сосредоточить больше сил и успел первым нанести удар, тот может добиться желанной победы. Это Максим Пуркаев усвоил еще в Первую мировую войну. В Берлине ему пришлось столкнуться с контрразведкой противника, беззвучные операции которой были так же опасны, как и действия сильного противника на поле боя. Но опыта борьбы против германской контрразведки у Максима Пуркаева не было. Центр понимал, что отсутствие у нового советского военного атташе опыта военно-дипломатической и особенно разведывательной работы является его ахиллесовой пятой, и старался своевременными и точными советами оказывать Пуркаеву помощь в его трудной миссии.
Прибыв в Берлин, М. Пуркаев получил разрешение Центра арендовать в центре германской столицы особняк, который можно было использовать для представительских целей. 6 ноября «Мрамор» докладывал начальнику военной разведки о том, что он подобрал подходящий для работы и проживания особняк «в районе Грюневальд. В квартире будут жить: я, два секретаря военного атташе и шофер с семьями». Центр разрешил «Мрамору» арендовать этот особняк, в котором вскоре, как в детективе, произошли невероятные события...
Семейная жизнь Максима Алексеевича тоже налаживалась. Его жена Антонина Ивановна, которая впервые оказалась в чужой стране, старалась во всем помогать мужу в его внешне красивой, трудной и не понятной для нее работе. Совместное пребывание Пуркаевых в Берлине неожиданно оборвалось. Антонина была в положении, она могла бы родить первенца и в Берлине, но Пуркаеву предложили отправить жену в Москву. 6 октября М. Пуркаев вынужден был отправить Антонину в СССР. Вскоре у Пуркаевых родился первый ребенок.
20 октября 1939 года Центр в очередной раз предупреждал «Мрамора»:
...Учтите, что Канарис является начальником германской военной разведки. От контактов с офицерами Генштаба не отказывайтесь. Будьте бдительны, не оставляйте никаких записей, не передавайте им никаких письменных документов за своей подписью. Используйте контакты с офицерами Генштаба в наших интересах.
Директор.
Вопрос безопасности в деятельности комкора М. Пуркаева в Берлине, который не имел опыта разведывательной работы, постоянно беспокоил начальника советской военной разведки. Через несколько дней И. И. Проскуров направил «Мрамору» еще одно указание, в котором говорилось:
Перед вами открываются хорошие возможности для работы. Используйте их для нашего дела. Общаясь с офицерами германского Генерального штаба, учитывайте, что вас «обхаживают». От получения кабинета для работы в оперативном отделе Генштаба отказываться не следует, но учтите, что он оборудован для подслушивания.
Ни при каких обстоятельствах не оставляйте письменных документов с вашей подписью. На вопрос о наших вооруженных силах отвечайте общими фразами или ссылкой на отсутствие у вас в данный момент соответствующего информационного материала. Следите за настроением верхов Генштаба и офицеров, за боевыми частями, их численностью, вооружением и организацией. Обо всем, что Вам станет известно, подробно и систематически информируйте.
Директор.
...После восстановления связи с «Альтой», Центр регулярно направлял «Мрамору» рекомендации по организации работы с новой разведывательной группой. 28 ноября Директор писал «Мрамору»:
Установите подробное состояние группы, где находится и работает каждый член группы, его возможности и материальную обеспеченность, как «Альта» строит связь с группой, как материально обеспечена сама «Альта»? Оказана ли ей материальная помощь? Встречи с ней в ресторанах проводить запрещаю. Еще раз напоминаю, что имя «Бине» для встреч с членами группы – Пауль Фишер.
Легализация «Альты» в Берлине, устройство на работу других членов группы, организация связи «Бине» с «Альтой», вопросы конспиративной передачи добытых материалов и безопасности при проведении встреч Николая Зайцева с Ильзе Штёбе, материальная обеспеченность «Альты» и состояние ее здоровья – вот далеко не полный перечень вопросов, которые постоянно находились в центре внимания начальника военной разведки И. И. Проскурова.
2 декабря 1939 года Директор писал «Мрамору» для «Бине»:
1. Встречу с «Альтой» 3 декабря проведите. Подтвердите, передал ли «Бине» наше письмо «Альте».
2. Доложите подробно положение самой «Альты» в столице.
3. Согласие на поездку в Союз представителем газеты пусть не принимает. После получения подробных данных о положении группы и самой «Альты» дам дальнейшие указания по организации группы. Просите «Альту» незамедлительно передавать нам всю информацию, имеющуюся у членов группы.
4. «Бине» обратить особое внимание на тщательную подготовку и проведение каждой встречи с «Альтой».
Обстановка в Берлине в первые дни нового 1940 года была не праздничной. В Берлине не хватало угля для отопления жилых домов. На столичных улицах три дня не убирали снег, пассажирские поезда приходили с опозданием, в продуктовых магазинах отмечались перебои с хлебом и капустой, в пивных барах в одни руки продавали только одну порцию пива. Появились очереди в кондитерских магазинах. Заводы, не связанные с военным производством, постепенно закрывались. Берлинцы стали сдавать в ломбарды серебряные и золотые вещи. В конце января в Москву должна была вылететь германская торговая делегация. Руководитель, Риттер, получил от Гитлера указание, во что бы то ни стало добиться от советского правительства отказа от выравнивания полугодового сальдо в торговле. «ХВЦ», работавший в отделе Шнурре, сообщал «Альте», что поставки немецкой стороной техники и оборудования будут, как и прежде, поступать в СССР с большим опозданием, что неизбежно приведет к замораживанию больших банковских вкладов с советской стороны. Но немецкая сторона будет делать все возможное, чтобы не допустить расторжения торгово-кредитного договора и будет по-прежнему «добиваться увеличения поставок из СССР зерна, металлов и другого сырья, необходимого для работы германской военной промышленности...»
10 января 1940 года «Альта» вызвала «Бине» на встречу и сообщила, что, по данным «ХВЦ», итальянский посол сообщил немцам, что различные итальянские зарубежные миссии информируют о якобы растущем беспокойстве Англии перед большевистской опасностью. Венгерский посол в Лондоне утверждал, что Англия не прочь с Германией выступить против СССР, считая Германию меньшей опасностью. Это же сообщали из Японии, где Англия всячески пыталась воспрепятствовать русско-японскому сближению. Сообщения итальянцев распространяются только лишь в узком кругу немцев. Очевидно, что речь идет о пробном шаге Англии – окончить войну за счет СССР.
19 января «Альта» передала «Бине» полный отчет о работе комиссии четырех стран: Германии, Японии, Румынии и Италии, который получила от «ХВЦ». Главный смысл работы комиссии – формирование внешнеполитического курса на ближайшую перспективу. Германские представители всячески демонстрировали дружеское отношение Германии к России. На совещании выступил Гитлер. Он заявил, что Советский Союз нужен Германии, чтобы разделаться с противниками на Западе. Он решительно пресекал все антисоветские высказывания, заявляя, что они станут известны в Москве. «Если мы на весь свет будем говорить, что СССР опозорился в Финляндии и что мы его разобьем одним движением руки, – сказал Гитлер, – то СССР будет создавать для нас трудности».
Завершая встречу с «Бине», «Альта» повторила мнение опытного дипломата «ХВЦ» о результатах закрытого совещания в Берлине: «Никто не сомневается, что Гитлер намерен решить русский вопрос. Гитлер не будет делить господство в Европе со Сталиным. России в Европе искать нечего». Эту оценку «Бине» сообщил в Москву 19 января 1940 года.
«Мрамор» увлеченно и ответственно руководил работой «Бине» и других подчиненных ему военных разведчиков. Анализировал добытые разведчиками материалы о состоянии и перспективах развития германских вооруженных сил. Он не мог не заметить начавшуюся переброску некоторых германских воинских частей с запада на восток и докладывал об этом начальнику Разведуправления.
В феврале 1940 года германская военная разведка, считавшая, что она уже достаточно глубоко изучила комкора Пуркаева, решила нанести первый удар по советскому военному атташе.
Существует две версии того, как Гитлер испытывал Пуркаева-«Мрамора» на прочность. Одна имеет художественно-документальный характер. Она была детально разработана замечательным писателем Валентином Пикулем в романе «Барбаросса». Вторая – строго документальная.
Версия В. Пикуля проста. Автор «Барбароссы» исходил из того, что Гитлер решил завербовать советского генерала и сделать из него высокопоставленного германского шпиона. В этом отношении В. Пикуль прав. Он ошибся в другом: в методе, который немецкая военная разведка избрала для вербовки комкора М. Пуркаева.
По версии В. Пикуля, советскому военному атташе, который арендовал в центре Берлина квартиру для представительских целей, германская контрразведка внедрила экономку, немку по имени Марта. Марта была красивой женщиной... Германская военная разведка, как утверждается в книге «Барбаросса», сфотографировала некоторые сцены сексуальных развлечений Пуркаева и Марты.
Однажды, как писал В. Пикуль, к Пуркаеву прибыл на квартиру офицер немецкой военной разведки и предложил советскому генералу работать на Германию. В качестве «гонорара» за сотрудничество с абвером разведчик предложил «создать для атташе сладкую жизнь... включая в меню и Марту».
«В случае отказа, – сказал немец, – мы всегда сумеем подобрать досье, порочащее вас, и тогда расправа Сталина будет короткой. Не забывайте, что ваша семья осталась в Москве...»
Антонина Ивановна действительно уже находилась в Москве.
Далее в беседе Пуркаева с сотрудником немецкой военной разведки появилось то, чего не могло быть на самом деле. В. Пикуль писал: «Пуркаев встал, чтобы вышвырнуть гостя из квартиры, но тот веером раскрыл на столе серию фотографий:
– Это вы, а это... Марта! Станете рыпаться, и через два дня эти фотографии окажутся у вашего генерала Филиппа Голикова, что возглавляет всю вашу разведку Генштаба...»
Здесь тоже есть несколько фактических ошибок.
Во-первых, беседа немецкого разведчика с советским военным атташе, видимо, имела место в феврале 1940 года, потому что в середине февраля Пуркаев действительно неожиданно вылетел из Берлина в Москву.
Во-вторых, в феврале 1940 года начальником 5-го управления РККА (то есть Разведывательного управления) был И. И. Проскуров.
Ф. И. Голиков возглавил советскую военную разведку в июле 1940 года. В это же время он был назначен заместителем начальника Генерального штаба РККА.
Факт о том, что Максим Пуркаев спал с немкой Мартой, тоже придуман В. Пикулем.
В особняке, где проживал М. Пуркаев, часть жилых комнат занимали два секретаря военного атташе – офицеры советской военной разведки и личный шофер Пуркаева. Все трое проживали в этом доме со своими семьями.
В договоре аренды не было пункта, в соответствии с которым советский военный атташе имел право оплачивать работу прислуги-повара высшей гестаповской квалификации. Питался он в прекрасной столовой, которая была в посольстве, а праздничные столы для представительских мероприятий в особняке с большим удовольствием накрывали жены трех помощников Пуркаева, которые проживали в этом же особняке. Русское гостеприимство тем всегда и славилось, что столы для дорогих гостей накрывают сами хозяева. В аппарате военного атташе были и свои замечательные повара. Праздничные столы для гостей тоже накрывали жены сотрудников аппарата военного атташе. Так что надобности в помощи Марты в представительском особняке Максима Пуркаева не было...
В военной разведке в 1940 году уже понимали, что любая прислуга, преподаватели иностранных языков, местные водители легковых автомашин, обслуживавшие сотрудников иностранных посольств, как правило, являлись сотрудниками местной контрразведки или были ее осведомителями. Приглашать на работу в представительский особняк сотрудника иностранной контрразведки Пуркаев бы не решился. В связи с этим возникает вопрос: а была ли Марта?
Но попытка завербовать советского военного атташе Максима Пуркаева действительно была. Она произошла в первой декаде февраля 1940 года. М. Пуркаев незамедлительно вылетел из Берлина в Москву. В телеграмме, которая была направлена в Москву, говорилось: «Начальнику 5-го управления РККА Осетрову. 14 февраля Пуркаев вылетел в Москву. Савенков».
Савенков в аппарате военного атташе не работал. Можно полагать, что под этим псевдонимом в посольстве работал ответственный сотрудник НКВД. Это говорит о том, что попытка вербовки Пуркаева действительно состоялась.
Прибыв в Москву, комкор М. Пуркаев доложил о провокации со стороны германской контрразведки. Начальник военной разведки сообщил о чрезвычайном происшествии в Берлине наркому обороны К. Е. Ворошилову. Об этой истории незамедлительно стало известно И. В. Сталину, который вызвал к себе комкора М. Пуркаева.
Второе письмо, которое И. Проскуров направил Н. Зайцеву вечером 14 декабря 1939 года, тоже представляет интерес. Поэтому есть смысл привести его полностью.
«Мрамору» для «Бине».
Передайте Альте ближайшую задачу «Арийца»:
1. Установить состав и группировку войск немцев на Западе и их оперативные планы.
2. Если данные от 11 декабря не подтвердятся, то выяснить причины.
3. Установите истинные политические и военные взаимоотношения колбасников с итальянцами. Уверены ли колбасники, что итальянцы им не изменят. Что выгоднее колбасникам – нейтралитет Италии или открытое выступление ее на их стороне.
4. Верно ли, что Германия намерена перенести центр своих военных и политических усилий на Балканы.
5. Дать сводные данные о дислокации германских войск в Центре, Протекторате и на востоке.
Директор.
Еще два важных вопроса беспокоили германский отдел Разведуправления Красной Армии накануне 1940 года. В Центре приняли окончательное решение об устройстве «ABC» в столице Румынии. Находясь в Бухаресте, этот агент должен был наладить получение сведений о политическом курсе Германии в отношении Болгарии. В начавшемся в Европе переделе сфер влияния и зон ответственности И. Сталин, видимо, рассчитывал, что Болгария не примкнет к Германии и не станет ее союзницей. Но желание – одно, а реальные перспективы – другое. Политические процессы и действия союзников лучше умело контролировать, чем наблюдать за их развитием со стороны. Советский Союз надеялся на то, что Болгария в 1940 году, если и станет союзником Германии, то, по крайней мере, не будет противником СССР.
Связи «ABC» в германском министерстве иностранных дел давали ему возможность получить назначение на работу в Бухарест. Это было то, что создавало бы для Разведуправления Красной Армии благоприятные возможности по добыванию достоверных сведений о политике Германии в отношении Балканских стран. Поэтому 24 декабря 1939 года И. Проскуров в очередном письме «Мрамору для Бине» напоминал: «Обязательно возьмите от „ABC“ условия связи с ним для нашего человека по месту его новой работы».
Второй вопрос, беспокоивший Центр, был связан с подготовкой советско-германских торговых переговоров, которые должны были состояться в 1940 году. И. Проскуров требовал от «Бине»:
Молнируйте, известно ли «Альте», в составе какой делегации выехал к нам «ХВЦ», сообщите дату его выезда, на какой срок делегация прибудет в Москву и с какими задачами. Кого из этой делегации знает «Альта» и может дать характеристику.
Директор.
В конце декабря «Бине» провел встречу с «ЛЦЛ» – Маргаритой Велкиш, которая выполняла обязанности связника между Паулем и ее мужем Куртом Велкишем. Собираясь выехать на работу в Бухарест, «ABC» продолжал передавать ценную информацию советской военной разведке.
26 декабря 1939 года «Бине» докладывал Директору:
Хочу подвести некоторые итоги моей работы с группой «Альта» и моего трехмесячного пребывания в Германии.
С «Альтой» налажена конспиративная связь. Обстановка вокруг нее стабилизировалась. Она арендовала удобную конспиративную квартиру. Готова делать фотокопии документов, которые добывает «ХВЦ».
«Ариец» принят на работу в министерство иностранных дел. «Альта» устраивается тоже в МИД, секретарем в отдел, которым руководит «Ариец».
С «ЛЦЛ» встречался несколько раз. Она оставила о себе хорошее впечатление. Она очень осторожна, тщательно готовится к каждой встрече. У нее все продумано и все имеет убедительное объяснение. Ее смело можно использовать на нашей работе. В настоящее время она не имеет постоянной работы в Берлине, иногда подрабатывает где-нибудь, чтобы заработать себе на пропитание. Я ей как-то предложил денег, она отказалась, заявив, что в деньгах не нуждается. Перспектив устроиться на работу в Берлине у нее нет. «ABC», видимо, в ближайшее время получит назначение в Бухарест. «ЛЦЛ» планирует отправиться вместе с мужем. Но наше указание остаться в Берлине, если в этом будет необходимость, она готова выполнить. Она очень хочет работать с нами и может быть очень полезна для поддержания связи между «ABC» и нашим работником.
Приближался новый 1940 год. В советском посольстве в Берлине еще никто не знал, что принесет он Германии, России, Европе.
Когда весь Берлин отмечал Рождество, Николай Зайцев продолжал работать и в торгпредстве, и в резидентуре.
30 декабря Зайцев встретился с Пуркаевым, который передал ему письмо от начальника Разведуправления. И. Проскуров писал молодому разведчику следующее:
Дорогой «Бине»!
Ваше письмо от 4 декабря получил. Поздравляю вас с Новым 1940 годом и надеюсь, что вы будете также добросовестно и качественно выполнять поручаемые вам задания. Желаю вам наилучших успехов в работе с группой. Передайте от меня благодарность и новогодние поздравления «Альте».
Передайте «Альте», что присланный ею материал и сведения «ХВЦ» – ценные. От «Альты» желательно получать подобного рода документы военно-политического характера. Пусть «Альта» поставит эту задачу «ABC» и «Арийцу». Необходимо установить, производит ли Германия военные поставки в Финляндию, и какие (военные самолеты, танки, артиллерийские установки и другую боевую технику и боеприпасы), и какими путями осуществляется доставка военных грузов. Необходимо добыть схему организации центрального военного аппарата всех вооруженных сил Германии и отдельно – сухопутных войск, в том числе и Генерального штаба.
С очередной оказией жду от вас сведений о каждом члене группы, как они окончательно закрепились на службе и, в частности, как устроилась сама «Альта», их материальная обеспеченность, какого рода информацию и документы они могут давать.
Пишите, как проходят вечеринки с «Альтой», меняете ли пароли для телефонных вызовов, как часто встречаетесь?
Ваше решение об использовании вашей жены для связи с «Мрамором» одобряю. Вам лишний раз бывать у «Мрамора» не следует. Перед каждой встречей хорошо инструктируйте ее: где встречаться, как беседовать с «Мрамором», как передавать ему ваши материалы от «Альты», как вести себя, чтобы не было подозрений со стороны сотрудников метро. 27 декабря 1939 года.
Директор.
Добрые слова начальника Разведуправления немного ободрили разведчика, но не успокоили его.
Наступавший 1940 год стал решающим в распределении сил разведгруппы «Альта»...
Прочен ли советский «Мрамор»?
Отношения между государствами – это не отношения между отдельными представителями народов этих государств. Чем дальше человек находится от власти, тем быстрее и легче он может установить дружеские отношения с такими же, как он, гражданами другого государства.У политиков все не так. Их возможности устанавливать и поддерживать дружеские отношения с представителями иностранных государств ограничены и носят, как правило, конъюнктурный характер. Политики и дипломаты, работая за пределами своей страны, вынуждены подчинять свою жизнь задачам, которые они должны решать в столицах далеких от родины стран.
Военный атташе СССР в Берлине комкор Максим Пуркаев тонкостей дипломатической работы не знал. Он был человеком честным и откровенным. На командирской работе научился высказывать свои мысли вслух, выполнять указания старших по званию и командовать подчиненными. Выполнять же представительские обязанности за рубежом, не имея опыта военно-дипломатической работы, М. Пуркаеву оказалось не просто. Ему было уже тридцать пять лет. Это – возраст расцвета творческих сил. Русские поэты А. С. Пушкин и М. Ю. Лермонтов создали свои бессмертные произведения, не дожив до такого возраста. Талантливый поэт и дипломат Ф. Тютчев отправился в свою первую дипломатическую миссию на должность сверхштатного чиновника русского посольства в Баварии, когда ему еще не было и 20 лет. Военный дипломат полковник Александр Чернышев стал специальным представителем императора Александра I при Наполеоне, когда ему едва исполнилось 25 лет!
Таких примеров много. Судьбы поэтов, дипломатов и военных не похожи друг на друга, но они тесно переплетаются, когда политики приказывают зарядить пушки.
За несколько месяцев пребывания в Берлине комкор М. Пуркаев на себе испытал все трудности военно-дипломатической службы, к которой он не был готов. Более того, советскому военному атташе в Берлине Максиму Пуркаеву в 1940 году пришлось первому сдержать один из коварных ударов будущего германского нападения на Россию.
Советско-германское сотрудничество с 1922 по 1932 год позволило немцам кое-что понять и в системе военной разведки СССР. Общий объем этих познаний был не слишком большой, но германское руководство хорошо знало, что военный атташе всегда связан с военной разведкой. Принимая М. Пуркаева 3 августа 1939 года, Гитлер не без основания считал, что он беседовал с резидентом советской военной разведки в Германии. Он уже точно знал, что резидентом внешней разведки НКВД в Берлине является советник полпредства СССР А. З. Кобулов.
Для Гитлера не было секретом, что у Сталина могли быть в Германии и другие резиденты. Выявить и уничтожить их – было делом министерства имперской безопасности, которым командовал Рейнхард Гейдрих. В управлении Гейдриха сосредоточились все силы по делам шпионажа, разведки, допросов, пыток и казней. На ведомстве Гейдриха держалась власть Гитлера. Фюрер полностью доверял Р. Гейдриху в его борьбе против коммунистов, евреев, шпионов и саботажников. Но на этот раз он решил сам испытать советского военного атташе, сделать его агентом Германии в окружении Сталина. Гитлер приказал завербовать этого красного командира, для того чтобы еще раз доказать окружающим его генералам свою исключительность и особый дар управлять людьми.
Пуркаев с первых же дней его пребывания на германской земле стал объектом для тщательного изучения агентов гестапо, которые всеми силами пытались выяснить сильные и слабые черты характера советского комкора. После Гитлера советского военного атташе принял начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии Гальдер. Далекий от дипломатических хитростей, Максим Пуркаев был осторожен в беседах с германскими военными руководителями, но всех тонкостей и намеков он понять не мог. Дипломатия – наука тонкая, она отличается от военной стратегии, в которой был силен комкор М. Пуркаев, тем, что в дипломатической борьбе нет прямого и открытого противника. Улыбка дипломата – маска, с ней он не расстается даже во сне. Верить заверениям дипломата так же неразумно, как и принимать за правду заведомую ложь. Даже будучи уличенным во лжи, дипломат обязан с улыбкой продолжать свои утверждения, ибо это самое главное, что он обязан делать в чужой стране, выполняя волю своего правительства.
Искусство дипломатии значительно сложнее, чем искусство военной стратегии. В дипломатии побеждает не сила, а умение представить силу. Дипломаты должны уметь предотвращать войны и вооруженные конфликты, а в случае их начала они первыми оказываются в заложниках противоборствующих сторон.
На поле боя все обстоит иначе: противник конкретен, условия объективные, силы противодействующих сторон изучены – тот, кто смог сосредоточить больше сил и успел первым нанести удар, тот может добиться желанной победы. Это Максим Пуркаев усвоил еще в Первую мировую войну. В Берлине ему пришлось столкнуться с контрразведкой противника, беззвучные операции которой были так же опасны, как и действия сильного противника на поле боя. Но опыта борьбы против германской контрразведки у Максима Пуркаева не было. Центр понимал, что отсутствие у нового советского военного атташе опыта военно-дипломатической и особенно разведывательной работы является его ахиллесовой пятой, и старался своевременными и точными советами оказывать Пуркаеву помощь в его трудной миссии.
Прибыв в Берлин, М. Пуркаев получил разрешение Центра арендовать в центре германской столицы особняк, который можно было использовать для представительских целей. 6 ноября «Мрамор» докладывал начальнику военной разведки о том, что он подобрал подходящий для работы и проживания особняк «в районе Грюневальд. В квартире будут жить: я, два секретаря военного атташе и шофер с семьями». Центр разрешил «Мрамору» арендовать этот особняк, в котором вскоре, как в детективе, произошли невероятные события...
Семейная жизнь Максима Алексеевича тоже налаживалась. Его жена Антонина Ивановна, которая впервые оказалась в чужой стране, старалась во всем помогать мужу в его внешне красивой, трудной и не понятной для нее работе. Совместное пребывание Пуркаевых в Берлине неожиданно оборвалось. Антонина была в положении, она могла бы родить первенца и в Берлине, но Пуркаеву предложили отправить жену в Москву. 6 октября М. Пуркаев вынужден был отправить Антонину в СССР. Вскоре у Пуркаевых родился первый ребенок.
20 октября 1939 года Центр в очередной раз предупреждал «Мрамора»:
...Учтите, что Канарис является начальником германской военной разведки. От контактов с офицерами Генштаба не отказывайтесь. Будьте бдительны, не оставляйте никаких записей, не передавайте им никаких письменных документов за своей подписью. Используйте контакты с офицерами Генштаба в наших интересах.
Директор.
Вопрос безопасности в деятельности комкора М. Пуркаева в Берлине, который не имел опыта разведывательной работы, постоянно беспокоил начальника советской военной разведки. Через несколько дней И. И. Проскуров направил «Мрамору» еще одно указание, в котором говорилось:
Перед вами открываются хорошие возможности для работы. Используйте их для нашего дела. Общаясь с офицерами германского Генерального штаба, учитывайте, что вас «обхаживают». От получения кабинета для работы в оперативном отделе Генштаба отказываться не следует, но учтите, что он оборудован для подслушивания.
Ни при каких обстоятельствах не оставляйте письменных документов с вашей подписью. На вопрос о наших вооруженных силах отвечайте общими фразами или ссылкой на отсутствие у вас в данный момент соответствующего информационного материала. Следите за настроением верхов Генштаба и офицеров, за боевыми частями, их численностью, вооружением и организацией. Обо всем, что Вам станет известно, подробно и систематически информируйте.
Директор.
...После восстановления связи с «Альтой», Центр регулярно направлял «Мрамору» рекомендации по организации работы с новой разведывательной группой. 28 ноября Директор писал «Мрамору»:
Установите подробное состояние группы, где находится и работает каждый член группы, его возможности и материальную обеспеченность, как «Альта» строит связь с группой, как материально обеспечена сама «Альта»? Оказана ли ей материальная помощь? Встречи с ней в ресторанах проводить запрещаю. Еще раз напоминаю, что имя «Бине» для встреч с членами группы – Пауль Фишер.
Легализация «Альты» в Берлине, устройство на работу других членов группы, организация связи «Бине» с «Альтой», вопросы конспиративной передачи добытых материалов и безопасности при проведении встреч Николая Зайцева с Ильзе Штёбе, материальная обеспеченность «Альты» и состояние ее здоровья – вот далеко не полный перечень вопросов, которые постоянно находились в центре внимания начальника военной разведки И. И. Проскурова.
2 декабря 1939 года Директор писал «Мрамору» для «Бине»:
1. Встречу с «Альтой» 3 декабря проведите. Подтвердите, передал ли «Бине» наше письмо «Альте».
2. Доложите подробно положение самой «Альты» в столице.
3. Согласие на поездку в Союз представителем газеты пусть не принимает. После получения подробных данных о положении группы и самой «Альты» дам дальнейшие указания по организации группы. Просите «Альту» незамедлительно передавать нам всю информацию, имеющуюся у членов группы.
4. «Бине» обратить особое внимание на тщательную подготовку и проведение каждой встречи с «Альтой».
Обстановка в Берлине в первые дни нового 1940 года была не праздничной. В Берлине не хватало угля для отопления жилых домов. На столичных улицах три дня не убирали снег, пассажирские поезда приходили с опозданием, в продуктовых магазинах отмечались перебои с хлебом и капустой, в пивных барах в одни руки продавали только одну порцию пива. Появились очереди в кондитерских магазинах. Заводы, не связанные с военным производством, постепенно закрывались. Берлинцы стали сдавать в ломбарды серебряные и золотые вещи. В конце января в Москву должна была вылететь германская торговая делегация. Руководитель, Риттер, получил от Гитлера указание, во что бы то ни стало добиться от советского правительства отказа от выравнивания полугодового сальдо в торговле. «ХВЦ», работавший в отделе Шнурре, сообщал «Альте», что поставки немецкой стороной техники и оборудования будут, как и прежде, поступать в СССР с большим опозданием, что неизбежно приведет к замораживанию больших банковских вкладов с советской стороны. Но немецкая сторона будет делать все возможное, чтобы не допустить расторжения торгово-кредитного договора и будет по-прежнему «добиваться увеличения поставок из СССР зерна, металлов и другого сырья, необходимого для работы германской военной промышленности...»
10 января 1940 года «Альта» вызвала «Бине» на встречу и сообщила, что, по данным «ХВЦ», итальянский посол сообщил немцам, что различные итальянские зарубежные миссии информируют о якобы растущем беспокойстве Англии перед большевистской опасностью. Венгерский посол в Лондоне утверждал, что Англия не прочь с Германией выступить против СССР, считая Германию меньшей опасностью. Это же сообщали из Японии, где Англия всячески пыталась воспрепятствовать русско-японскому сближению. Сообщения итальянцев распространяются только лишь в узком кругу немцев. Очевидно, что речь идет о пробном шаге Англии – окончить войну за счет СССР.
19 января «Альта» передала «Бине» полный отчет о работе комиссии четырех стран: Германии, Японии, Румынии и Италии, который получила от «ХВЦ». Главный смысл работы комиссии – формирование внешнеполитического курса на ближайшую перспективу. Германские представители всячески демонстрировали дружеское отношение Германии к России. На совещании выступил Гитлер. Он заявил, что Советский Союз нужен Германии, чтобы разделаться с противниками на Западе. Он решительно пресекал все антисоветские высказывания, заявляя, что они станут известны в Москве. «Если мы на весь свет будем говорить, что СССР опозорился в Финляндии и что мы его разобьем одним движением руки, – сказал Гитлер, – то СССР будет создавать для нас трудности».
Завершая встречу с «Бине», «Альта» повторила мнение опытного дипломата «ХВЦ» о результатах закрытого совещания в Берлине: «Никто не сомневается, что Гитлер намерен решить русский вопрос. Гитлер не будет делить господство в Европе со Сталиным. России в Европе искать нечего». Эту оценку «Бине» сообщил в Москву 19 января 1940 года.
«Мрамор» увлеченно и ответственно руководил работой «Бине» и других подчиненных ему военных разведчиков. Анализировал добытые разведчиками материалы о состоянии и перспективах развития германских вооруженных сил. Он не мог не заметить начавшуюся переброску некоторых германских воинских частей с запада на восток и докладывал об этом начальнику Разведуправления.
В феврале 1940 года германская военная разведка, считавшая, что она уже достаточно глубоко изучила комкора Пуркаева, решила нанести первый удар по советскому военному атташе.
Существует две версии того, как Гитлер испытывал Пуркаева-«Мрамора» на прочность. Одна имеет художественно-документальный характер. Она была детально разработана замечательным писателем Валентином Пикулем в романе «Барбаросса». Вторая – строго документальная.
Версия В. Пикуля проста. Автор «Барбароссы» исходил из того, что Гитлер решил завербовать советского генерала и сделать из него высокопоставленного германского шпиона. В этом отношении В. Пикуль прав. Он ошибся в другом: в методе, который немецкая военная разведка избрала для вербовки комкора М. Пуркаева.
По версии В. Пикуля, советскому военному атташе, который арендовал в центре Берлина квартиру для представительских целей, германская контрразведка внедрила экономку, немку по имени Марта. Марта была красивой женщиной... Германская военная разведка, как утверждается в книге «Барбаросса», сфотографировала некоторые сцены сексуальных развлечений Пуркаева и Марты.
Однажды, как писал В. Пикуль, к Пуркаеву прибыл на квартиру офицер немецкой военной разведки и предложил советскому генералу работать на Германию. В качестве «гонорара» за сотрудничество с абвером разведчик предложил «создать для атташе сладкую жизнь... включая в меню и Марту».
«В случае отказа, – сказал немец, – мы всегда сумеем подобрать досье, порочащее вас, и тогда расправа Сталина будет короткой. Не забывайте, что ваша семья осталась в Москве...»
Антонина Ивановна действительно уже находилась в Москве.
Далее в беседе Пуркаева с сотрудником немецкой военной разведки появилось то, чего не могло быть на самом деле. В. Пикуль писал: «Пуркаев встал, чтобы вышвырнуть гостя из квартиры, но тот веером раскрыл на столе серию фотографий:
– Это вы, а это... Марта! Станете рыпаться, и через два дня эти фотографии окажутся у вашего генерала Филиппа Голикова, что возглавляет всю вашу разведку Генштаба...»
Здесь тоже есть несколько фактических ошибок.
Во-первых, беседа немецкого разведчика с советским военным атташе, видимо, имела место в феврале 1940 года, потому что в середине февраля Пуркаев действительно неожиданно вылетел из Берлина в Москву.
Во-вторых, в феврале 1940 года начальником 5-го управления РККА (то есть Разведывательного управления) был И. И. Проскуров.
Ф. И. Голиков возглавил советскую военную разведку в июле 1940 года. В это же время он был назначен заместителем начальника Генерального штаба РККА.
Факт о том, что Максим Пуркаев спал с немкой Мартой, тоже придуман В. Пикулем.
В особняке, где проживал М. Пуркаев, часть жилых комнат занимали два секретаря военного атташе – офицеры советской военной разведки и личный шофер Пуркаева. Все трое проживали в этом доме со своими семьями.
В договоре аренды не было пункта, в соответствии с которым советский военный атташе имел право оплачивать работу прислуги-повара высшей гестаповской квалификации. Питался он в прекрасной столовой, которая была в посольстве, а праздничные столы для представительских мероприятий в особняке с большим удовольствием накрывали жены трех помощников Пуркаева, которые проживали в этом же особняке. Русское гостеприимство тем всегда и славилось, что столы для дорогих гостей накрывают сами хозяева. В аппарате военного атташе были и свои замечательные повара. Праздничные столы для гостей тоже накрывали жены сотрудников аппарата военного атташе. Так что надобности в помощи Марты в представительском особняке Максима Пуркаева не было...
В военной разведке в 1940 году уже понимали, что любая прислуга, преподаватели иностранных языков, местные водители легковых автомашин, обслуживавшие сотрудников иностранных посольств, как правило, являлись сотрудниками местной контрразведки или были ее осведомителями. Приглашать на работу в представительский особняк сотрудника иностранной контрразведки Пуркаев бы не решился. В связи с этим возникает вопрос: а была ли Марта?
Но попытка завербовать советского военного атташе Максима Пуркаева действительно была. Она произошла в первой декаде февраля 1940 года. М. Пуркаев незамедлительно вылетел из Берлина в Москву. В телеграмме, которая была направлена в Москву, говорилось: «Начальнику 5-го управления РККА Осетрову. 14 февраля Пуркаев вылетел в Москву. Савенков».
Савенков в аппарате военного атташе не работал. Можно полагать, что под этим псевдонимом в посольстве работал ответственный сотрудник НКВД. Это говорит о том, что попытка вербовки Пуркаева действительно состоялась.
Прибыв в Москву, комкор М. Пуркаев доложил о провокации со стороны германской контрразведки. Начальник военной разведки сообщил о чрезвычайном происшествии в Берлине наркому обороны К. Е. Ворошилову. Об этой истории незамедлительно стало известно И. В. Сталину, который вызвал к себе комкора М. Пуркаева.