Страница:
После обстоятельной беседы с И. В. Сталиным советский военный атташе М. Пуркаев вновь вылетел в Берлин. 23 февраля в советском посольстве был устроен прием по случаю 22-й годовщины Красной Армии и Военно-Морского Флота. На прием прибыли Геринг, Браухич, Редер, Кейтель, Гальдер, Фромм, Мильх и другие высокопоставленные военные чины.
Нарком обороны К. Ворошилов, посвященный в детали обстановки, сложившейся в Берлине, рекомендовал М. Пуркаеву вообще не выступать. Торжественную речь произнес советский посол, рассказавший об успехах Красной Армии в боях по защите СССР.
С ответным словом выступил генерал Вальтер фон Браухич. Его прибытие на прием в советское посольство придавало этому мероприятию особую значимость. Все присутствовавшие знали, что Браухич пользуется особым авторитетом у Гитлера. К февралю 1940 года немецкий генералитет одержал полную победу над Польшей. Никто не знал, что в тени этой победной эйфории уже начал сплетаться заговор против России. Генералы получали ордена от Гитлера, разрешения на строительство крупных поместий в Восточной Пруссии. Раздавая своим генералам маршальские жезлы и крупные подарки, Гитлер исподволь разжигал у них желание к новым победам. Зимой 1940 года германская армия уже была готова выполнить любой приказ Гитлера, который уже сформулировал свою точку зрения на роль и место Германии в мире. Стратегический план Гитлера был грандиозен:
...Британия возлагает надежды на Россию и Соединенные Штаты. Если Россия выпадет из картины, Америка будет тоже потеряна для Британии, потому что устранение России сильно повысит мощь Японии на Дальнем Востоке. Решение: уничтожение России должно стать частью этой борьбы – чем скорее будет раздавлена Россия, тем лучше.
Из всех присутствовавших 23 февраля 1940 года на приеме в советском посольстве германских генералов только один Вальтер фон Браухич знал эту секретную стратегическую установку Гитлера и полностью поддерживал ее.
На следующий день в берлинской печати появилось краткое сообщение о торжественном приеме в советском посольстве, которое посетили Герман Геринг и германские генералы. О том, что немецкая военная разведка 14 февраля предприняла попытку вербовки советского военного атташе, никто не знал.
Практически до июня 1940 года М. Пуркаев продолжал выполнять свои представительские функции в Берлине.
Провал германской военной разведки в ходе неудачной попытки завербовать советского военного атташе не получил огласки. Благодаря И. В. Сталину общий уровень советско-германских отношений был сохранен.
Если бы М. Пуркаев прелюбодействовал с немецким агентом Мартой, с ним бы в Москве поступили иначе.
Замысел Гитлера по проверке моральной устойчивости советского генерала полностью провалился. Однако Гитлер должен был сделать для себя вывод – если генерал М. Пуркаев возвратился в Берлин, то дисциплина в русской армии держится не на страхе перед Сталиным. Карты германской военной разведки были спутаны. Гитлер тоже был удивлен: советский офицер не испугался шантажа, не дрогнул в сложной ситуации. Сколько таких офицеров осталось в Красной Армии после бесконечных сталинских репрессий, вермахту вскоре предстояло выяснить на поле боя.
Смелость города берет, а честность – силу придает. Гитлер не знал эту русскую пословицу, а Пуркаев жил и поступал в соответствии с этой русской народной мудростью.
Комкор М. Пуркаев продолжал выполнять функции военного атташе. Он бывал на приемах, посещал показательные учения частей вермахта, поддерживал отношения с военными представителями других стран, которые работали в Берлине. Однако решением начальника военной разведки И. И. Проскурова от разведывательной работы М. Пуркаев был удален. Немцы могли пойти на новую провокацию, усилить негласный контроль за советским военным атташе, установить за ним демонстративную слежку, что и сделали. Рисковать агентурными связями в Разведуправлении не имели права.
Некоторое время Пуркаев терпеливо выполнял обидную для него роль «подсадной утки». Гестаповские агенты следили за ним, всячески мешали ему выполнять представительские обязанности. Смысла в этой злобной активности гестаповских агентов не было. Однако одной цели в ходе провокации против Пуркаева немцы все-таки добились – вывели из игры советского генерала, наблюдательного человека, опытного руководителя и резидента военной разведки. Ни агенты гестапо, наблюдавшие за Пуркаевым, ни сотрудники германской военной разведки, которые пытались завербовать советского генерала, не знали, что они выполняли особую роль в грандиозной трагедии – заговоре Гитлера против России. Этот заговор в 1939 году уже созрел в голове фюрера, но еще не был оформлен в секретную директиву или план стратегической военной операции.
Фюрер никому не доверял свои стратегические замыслы. Он всегда руководствовался простым правилом – чем меньше челядь знает о планах сюзерена, тем с большим рвением она выполняет его указания. В 1940 году немцы уже начали переброску своих дивизий с Западного на Восточный фронт. Для чего это делалось, никто не знал. Выбив советского военного атташе из седла, Гитлер хотел скрыть начавшуюся подготовку Германии к войне против России.
Усилив контроль за Пуркаевым, не давая ему заниматься разведывательной работой, немцы не знали, что советская военная разведка продолжает успешно решать все свои задачи.
7 апреля 1940 года немцы пригласили всех военных атташе, аккредитованных в Берлине, на выставку новой военной техники, которая проводилась в западной части Германии. Выставка длилась три дня. 10 апреля немцы начали военные действия против Дании и Норвегии. Военные атташе были изолированы и не смогли своевременно получить данные о начале Германией захватов этих государств.
...«Мрамор» продолжал подписывать радиограммы в Москву, которые готовил его заместитель «Метеор». 4 мая из Берлина в Центр поступило донесение:
«Ариец» сообщил, что в ближайшие дни ожидается нападение Германии на Голландию. Железнодорожная линия Франкфурт-на-Майне – Креффельд закрыта. Издано постановление, по которому все промышленные предприятия, работающие на оборону, должны подготовить к отправке все запасы складов своей продукции в распоряжение армии. «Ариец» получил данные, что наступление на Голландию начнется в ближайшие дни.
«Мрамор».
10 мая 1940 года германские войска без объявления войны вторглись в Голландию, Бельгию и Францию. «Ариец» второй раз передал точные сведения о военной акции Германии против своих соседей. Первый раз он это сделал в середине августа 1939 года, сообщив «Арбину» сведения о готовящемся нападении Германии на Польшу. Рудольф фон Шелия обладал исключительными информационными возможностями.
Старая Европа оказалась под германским сапогом. Германия рвалась к мировому господству.
...Пребывание в Берлине становилось для советского военного атташе тяжелым испытанием. В конце концов он попросился в Москву на любую должность, где бы он мог проявить свои способности и применить командирский опыт, накопленный за все годы предыдущей службы.
Разведывательная карьера комкора М. А. Пуркаева не состоялась, но проверку на прочность «Мрамор» прошел. Дальнейшая судьба его сложилась удачно.
В июне 1941 года комкор М. А. Пуркаев был назначен на должность начальника штаба Юго-Западного фронта, с ноября стал командующим 60-й армией, которая в январе 1942 года была переименована в 3-ю ударную армию. Под командованием генерал-лейтенанта М. А. Пуркаева эта армия разгромила осташковскую группировку немцев и вышла на подступы к Великим Лукам, создав благоприятные условия для новых наступательных операций.
В конце 1942 года М. А. Пуркаев стал генерал-полковником, командовал Калининским фронтом, подготовил Великолукскую операцию. Создав на направлении главного удара превосходство над противником, М. Пуркаев вновь добился крупного успеха – его войска окружили противника в Великих Луках, сковали большие силы врага, не дав перебросить их в район Сталинградской битвы.
В 1943 году М. А. Пуркаев передал командование войсками Калининского фронта генерал-полковнику А. И. Еременко, а сам был назначен командующим войсками Дальневосточного фронта. В 1944 году Максиму Алексеевичу Пуркаеву присвоено воинское звание генерала армии.
...Когда М. А. Пуркаев вынужденно прервал свою командировку в Берлин, «Бине» продолжал работу по руководству деятельностью агентурной группы «Альта». Полковник Николай Дмитриевич Скорняков временно возглавил работу резидентуры советской военной разведки в Берлине. В Центре полковник Н. Скорняков имел псевдоним «Метеор», видимо, потому, что был военным летчиком.
Путь Н. Д. Скорнякова в военную разведку был таким же, как и у других офицеров Красной Армии, которых направили на работу в Разведуправление Красной Армии после «чистки» 1937 – 1939 годов.
Н. Скорняков родился в 1907 году в городе Белгороде Курской области. В 1927 году закончил Ленинградскую военно-теоретическую школу, затем – 2-ю Борисоглебскую военно-летную школу. До 1932 года работал в этой школе летчиком-инструктором, командиром звена и командиром отряда. В 1932 году поступил в Военно-воздушную академию им. Жуковского. После окончания в 1936 году командовал авиационной эскадрильей Белорусского военного округа. До августа 1939 года учился в академии Генерального штаба.
3 сентября полковник Н. Д. Скорняков прибыл в Берлин на должность помощника военного атташе по авиации.
Николай Скорняков («Метеор») возглавлял работу резидентуры советской военной разведки в Берлине до начала 1941 года, когда в Берлин прибыл новый военный атташе генерал-майор Василий Иванович Тупиков («Арнольд»).
Полковник Н. Д. Скорняков подписал радиограммы в Центр с самыми важными сообщениями «Альты» и «Арийца» – о принятии Гитлером окончательного решения о нападении на СССР.
...Россия – это тот фактор, на который более всего ставит Англия. Что-то такое в Лондоне все-таки произошло! Англичане были уже совершенно down, а теперь опять поднялись. Из прослушивания разговоров видно, что Россия неприятно поражена быстрым ходом развития событий в Западной Европе.
России достаточно только сказать Англии, что она не желает усиления Германии, и тогда англичане станут словно утопающие надеяться на то, что через 6 – 8 месяцев дело повернется совсем по-другому.
Но если Россия окажется разбитой, последняя надежда Англии угаснет. Властелином Европы и Балкан тогда станет Германия...
Участники совещания знали, что Германия столкнулась с проблемами в завоевании Англии, которые немцам не удавалось преодолеть. Генералы искали выход, как прекратить бомбардировки английской авиацией германских городов. Никто не ожидал, что именно на этом совещании Гитлер нарисует план новой войны. В этот раз – на Востоке.
Продолжая свое выступление, Гитлер заявил, что для полной победы над Англией необходима победа на Востоке. «Решение: в ходе этого столкновения с Россией должно быть покончено весной 41-го года!»
Далее Гитлер говорил, что чем скорее будет разгромлена Россия, тем лучше. Операция против России имеет смысл только в том случае, если Германия полностью разобьет Россию одним ударом. Одного лишь захвата определенного пространства недостаточно. По мнению Гитлера, два крупных государства на Балтике также не нужны.
На этом же совещании впервые Гитлер определил возможные сроки начала войны Германии против России – май 1941 года. По его предварительной оценке, война на Восточном фронте должна была завершиться через пять месяцев.
Гитлер дал некоторые основные ориентиры будущей военной операции:
Цель: уничтожение жизненной силы России. Подразделяется на:
1. Удар на Киев с примыканием фланга к Днепру. Люфтваффе разрушает переправы у Одессы.
2. Удар по окраинным государствам в направлении Москвы.
В заключение – массированные удары с севера и юга. Позднее – частная операция по захвату нефтяного района Баку.
Насколько велика заинтересованность в Финляндии и Турции, будет видно впоследствии.
Позднее: Украина, Белоруссия, Прибалтийские страны – нам. Финляндия до Белого моря.
7 дивизий – Норвегия.
50 дивизий – Франция.
3 дивизии – Голландия, Бельгия.
120 дивизий для Востока.
Всего: 180 дивизий.
Чем больше соединений мы выведем в бой, тем лучше...
22 августа 1939 года, накануне подписания в Москве советско-германского пакта о ненападении, в Бергхофе в ожидании сообщений из советской столицы Гитлер провел второе совещание с узким кругом наиболее верных ему руководителей национал-социалистической партии и военных. Выступая на этом совещании, Гитлер заявил: «Западные державы не станут защищать Польшу, потому что этим утром Риббентроп улетел в Москву подписывать пакт о ненападении с Советами. Я выбил у них из рук это оружие. Теперь мы можем нанести удар в сердце Польши – я приказал направить на Восток мои части "Мертвая голова"...»
Гитлер завершил свое выступление следующей оценкой будущего советско-германских отношений: «Нельзя терять времени. Война должна быть, пока я жив. Мой пакт рассчитан только на выигрыш времени и, господа, с Россией будет то же, что я сделаю с Польшей, – мы раздавим Советский Союз».
Гитлер мог поехать в Москву и 23 августа подписать советско-германский пакт о ненападении, но он этого не сделал. У него были другие планы, о которых имел представление крайне ограниченный круг лиц из высшего германского политического и военного руководства. Отсутствие Гитлера на церемонии подписания пакта в Москве уже можно было рассматривать в качестве первого признака его истинного отношения к договору с СССР.
Через семь дней после совещания у Гитлера «Ариец» сообщил «Альте» о том, что в советско-германских отношениях надвигается «гроза». Сообщение Рудольфа фон Шелия советский разведчик Николай Зайцев доложил исполнявшему обязанности резидента полковнику Н. Скорнякову. В Центр незамедлительно была направлена радиограмма следующего содержания:
Начальнику Разведуправления Генштаба Красной Армии.
«Ариец» провел беседу со Шнурре (руководитель хозяйственной делегации немцев в СССР). Шнурре передал:
1. Налицо существует ухудшение отношений СССР с немцами.
2. По мнению многочисленных лиц, кроме министерства иностранных дел, причинами этого являются немцы.
3. Немцы уверены, что СССР не нападет на немцев.
4. Гитлер намерен весной разрешить вопросы на востоке военными действиями.
«Метеор».
Сообщению «Альты» в Москве не придали большого значения. В это время в советской столице готовился визит министра иностранных дел В. Молотова в Берлин, в ходе которого планировалось добиться улучшения советско-германских отношений по всем направлениям. Молотов верил, что его миссия принесет только положительные результаты. Сообщение о том, что Гитлер намерен весной 1941 года «разрешить вопросы на востоке военными действиями», противоречило официальным заявлениям, которые произносили в Берлине ответственные работники различных уровней германского правительства. Донесение «Альты» не насторожило в Москве тех, кого оно должно было насторожить.
29 сентября «Метеор», основываясь на результатах беседы Николая Зайцева с «Альтой», направил в Центр еще одно сообщение, которое не только подкрепляло данные, полученные от «Арийца», но и указывало на конкретные действия Германии по укреплению своей военной группировки на Востоке:
Начальнику Разведуправления Генштаба Красной Армии.
1. По сведениям ряда коллег и немцев, немцами за последние 2 – 3 недели переброшено с запада на восток 10 – 12 пехотных дивизий и передвинут ряд дивизий из глубины к границам. Непосредственно у восточной границы сосредоточено до 60 пехотных дивизий. Все войска, находившиеся ранее в Восточной Пруссии, возвращены в Восточную Пруссию. Движение воинских поездов на восток продолжает иметь место.
Немцы опасались и опасаются, что договор Германии, Италии и Японии вызовет контрмеры со стороны СССР.
2. Частям, расположенным в Бельгии, Голландии и Северной Франции, даны указания готовить зимние квартиры и выдается зимняя одежда. Можно предполагать, что наступление переносится на следующий год.
3. Немцы перебрасывают в Испанию первый корпус.
4. «Альта» сильно устала, нервное расстройство и тому подобное. Ей разрешено лечение и оказана материальная помощь. Установлена связь с «Хиром».
«Метеор»[22].
1 октября 1940 года в Берлине подписано Соглашение о железнодорожном сообщении между СССР и Германией, которое было направлено на унификацию и активизацию прямого пассажирского и грузового сообщения между СССР и Германией. Как писали советские и германские газеты 2 октября, «переговоры протекали в благожелательной атмосфере»...
Когда началось непосредственное планирование войны Германии против СССР? В каких условиях оно происходило? Когда советская военная разведка получила первые сведения об опасности, грозящей Советскому Союзу со стороны Германии?
На первый вопрос чаще всего отвечают, что началом германского планирования войны на Востоке явилось совещание, проведенное 29 июля 1940 года в Бад-Райхенхале в обстановке большой секретности. В зале присутствовали собранные по списку Гитлера специалисты по планированию из Генерального штаба и управления экономикой Германии. Перед участниками совещания выступил генерал-полковник Альфред Йодль – начальник штаба сухопутных сил (ОКХ). Тезисы его выступления предварительно изучил и одобрил Гитлер. Фюрер сказал Йодлю: «Я начну действовать против этой угрозы Советского Союза в тот момент, как только наше военное положение сделает это возможным». Этот момент настал после капитуляции Франции, захвата Бельгии и Голландии.
В принятии принципиального решения о подготовке Германии к восточному походу принимали участие Кейтель, Йодль, и Геринг.
На совещании в Бад-Райхенхале Йодль отдал распоряжение приступить к предварительному планированию возможной военной кампании Германии на Востоке.
К сентябрю 1940 года неполный план операции по нападению на Советский Союз уже существовал. В ноябре 1940 года Гитлер подписал Директиву № 18, в которой говорилось: «Начаты политические обсуждения с целью выяснения позиции России на данный период. Независимо от результатов этих обсуждений все приготовления, связанные с Востоком, согласно устным приказам, будут продолжены. Указания по ним последуют, как только мне будет представлена и мною одобрена общая концепция оперативных планов».
В этой директиве следует обратить внимание на три факта.
Первый факт. Директива № 18 была подписана Гитлером в тот момент, когда в Берлине с официальным визитом находился министр иностранных дел СССР В. М. Молотов. Его дипломатические усилия по улучшению климата в советско-германских отношениях для Гитлера не имели никакого значения. Подготовка к войне против СССР уже началась. Находясь в Берлине, Молотов этого не почувствовал и не понял. Более того, в германской столице советский министр иностранных дел допустил грубую ошибку, которая могла уже в 1940 году привести в резкому обострению советско-германских отношений.
12 сентября Молотов встретился с Риббентропом. Между ними состоялась беседа. Она длилась около двух часов. В ходе обмена мнениями о положении в Европе, сложившемся после поражения Франции и других государств, Риббентроп заявил, что Германия будет продолжать воздушные налеты на Англию и, безусловно, добьется победы. «Никакое государство в мире не в состоянии изменить положения, создавшегося в результате побед Германии».
Это заявление не произвело на Молотова особого впечатления. Более того, в беседе с И. Риббентропом он допустил неточность, которую Риббентроп мог неверно истолковать. Молотов заявил, что «по мнению советского правительства, установление сфер интересов между СССР и Германией, происшедшее в 1939 году, касалось определенного этапа. Это разграничение, принятое в прошлом году, исчерпано в ходе событий 1939 – 1940 годов, за исключением вопроса о Финляндии...»
Из высказывания советского министра иностранных дел можно было сделать вывод о том, что советско-германское соглашение, подписанное в августе 1939 года, исчерпано, за исключением вопроса о Финляндии.
Стенограмма беседы В. Молотова с И. Риббентропом, как всегда, была направлена в Москву. Дипломатическая ошибка В. Молотова очевидна и сразу же привлекла внимание И. Сталина, который незамедлительно направил Молотову телеграмму:
В твоей шифровке о беседе с Риббентропом есть одно неточное выражение насчет исчерпания соглашения с Германией за исключением вопроса о Финляндии. Это выражение неточное. Следовало бы сказать, что исчерпан протокол к договору о ненападении, а не соглашение, ибо выражение «исчерпание соглашения», конечно, было бы неправильно. Жду твое сообщение о беседе с Гитлером.
Сталин.
Второй факт. Гитлер на встрече с генералами заявил, что независимо от результатов визита Молотова в Берлин «все приготовления, связанные с Востоком, согласно устным приказам, будут продолжены. Указания по ним последуют, как только мне будет представлена и мною одобрена общая концепция оперативных планов».
Третий факт. Гитлер, готовясь к агрессии против СССР, до ноября 1940 года не подписал ни одной директивы о подготовке войны против Советского Союза. Как бы ни старалась советская военная разведка, она не могла добыть то, чего еще до ноября 1940 года не существовало. Более того, опираясь на устные указания, гитлеровские генералы производили переброску войск с Западного фронта на Восток, прикрываясь хорошо продуманной, тщательно спланированной и широко осуществляемой операцией по стратегической дезинформации советского военно-политического руководства. Это и есть ответ на второй вопрос о том, в каких условиях происходило планирование военной операции Германии против СССР.
Все дезинформационные мероприятия проводились по указанию командования германских вооруженных сил.
Исполняя обязанности начальника штаба Верховного главнокомандования, генерал Йодль 6 сентября 1940 года направил начальнику военной разведки адмиралу Канарису указание о мероприятиях по дезинформации советского военного командования. В указаниях говорилось:
В ближайшие недели концентрация войск на Востоке значительно увеличится. К концу октября необходимо добиться положения, указанного на прилагаемой карте.
Из этих наших перегруппировок у России ни в коем случае не должно сложиться впечатления, что мы подготавливаем наступление на Восток. В то же время Россия должна понять, что в генерал-губернаторстве, в восточных провинциях и в протекторате находятся сильные и боеспособные немецкие войска, и сделать из этого вывод, что мы готовы в любой момент и достаточно мощными силами защитить наши интересы на Балканах против русского вмешательства.
Для работы собственной разведки, как и для возможных ответов на запросы русской разведки, следует руководствоваться следующими основными принципиальными положениями.
1. Маскировать общую численность немецких войск на Востоке по возможности распространением слухов и известий о якобы интенсивной замене войсковых соединений, происходящей в этом районе. Передвижение войск обосновывать их переводом в учебные лагеря, переформированием и т. п.
2. Создавать впечатление, что основное направление в наших перемещениях сдвинуто в южные районы генерал-губернаторства, в протекторат и Австрию и что концентрация войск на севере сравнительно невелика.
3. Преувеличивать состояние и уровень вооружения соединений, особенно танковых дивизий.
4. Распространять соответствующим образом подобранные сведения для создания впечатления, что после окончания западного похода противовоздушная оборона на Востоке серьезно усилилась за счет трофейной французской техники.
5. Работы по улучшению сети шоссейных и железных дорог и аэродромов объяснять необходимостью развития вновь завоеванных восточных областей, ссылаясь при этом на то, что они ведутся нормальными темпами и служат главным образом экономическим целям.
В какой мере отдельные подлинные данные, например, о нумерации полков, численности гарнизонов и т. п. могут быть переданы абверу для использования их в контрразведывательных целях, решает Главное командование сухопутных войск...
Нарком обороны К. Ворошилов, посвященный в детали обстановки, сложившейся в Берлине, рекомендовал М. Пуркаеву вообще не выступать. Торжественную речь произнес советский посол, рассказавший об успехах Красной Армии в боях по защите СССР.
С ответным словом выступил генерал Вальтер фон Браухич. Его прибытие на прием в советское посольство придавало этому мероприятию особую значимость. Все присутствовавшие знали, что Браухич пользуется особым авторитетом у Гитлера. К февралю 1940 года немецкий генералитет одержал полную победу над Польшей. Никто не знал, что в тени этой победной эйфории уже начал сплетаться заговор против России. Генералы получали ордена от Гитлера, разрешения на строительство крупных поместий в Восточной Пруссии. Раздавая своим генералам маршальские жезлы и крупные подарки, Гитлер исподволь разжигал у них желание к новым победам. Зимой 1940 года германская армия уже была готова выполнить любой приказ Гитлера, который уже сформулировал свою точку зрения на роль и место Германии в мире. Стратегический план Гитлера был грандиозен:
...Британия возлагает надежды на Россию и Соединенные Штаты. Если Россия выпадет из картины, Америка будет тоже потеряна для Британии, потому что устранение России сильно повысит мощь Японии на Дальнем Востоке. Решение: уничтожение России должно стать частью этой борьбы – чем скорее будет раздавлена Россия, тем лучше.
Из всех присутствовавших 23 февраля 1940 года на приеме в советском посольстве германских генералов только один Вальтер фон Браухич знал эту секретную стратегическую установку Гитлера и полностью поддерживал ее.
На следующий день в берлинской печати появилось краткое сообщение о торжественном приеме в советском посольстве, которое посетили Герман Геринг и германские генералы. О том, что немецкая военная разведка 14 февраля предприняла попытку вербовки советского военного атташе, никто не знал.
Практически до июня 1940 года М. Пуркаев продолжал выполнять свои представительские функции в Берлине.
Провал германской военной разведки в ходе неудачной попытки завербовать советского военного атташе не получил огласки. Благодаря И. В. Сталину общий уровень советско-германских отношений был сохранен.
Если бы М. Пуркаев прелюбодействовал с немецким агентом Мартой, с ним бы в Москве поступили иначе.
Замысел Гитлера по проверке моральной устойчивости советского генерала полностью провалился. Однако Гитлер должен был сделать для себя вывод – если генерал М. Пуркаев возвратился в Берлин, то дисциплина в русской армии держится не на страхе перед Сталиным. Карты германской военной разведки были спутаны. Гитлер тоже был удивлен: советский офицер не испугался шантажа, не дрогнул в сложной ситуации. Сколько таких офицеров осталось в Красной Армии после бесконечных сталинских репрессий, вермахту вскоре предстояло выяснить на поле боя.
Смелость города берет, а честность – силу придает. Гитлер не знал эту русскую пословицу, а Пуркаев жил и поступал в соответствии с этой русской народной мудростью.
Комкор М. Пуркаев продолжал выполнять функции военного атташе. Он бывал на приемах, посещал показательные учения частей вермахта, поддерживал отношения с военными представителями других стран, которые работали в Берлине. Однако решением начальника военной разведки И. И. Проскурова от разведывательной работы М. Пуркаев был удален. Немцы могли пойти на новую провокацию, усилить негласный контроль за советским военным атташе, установить за ним демонстративную слежку, что и сделали. Рисковать агентурными связями в Разведуправлении не имели права.
Некоторое время Пуркаев терпеливо выполнял обидную для него роль «подсадной утки». Гестаповские агенты следили за ним, всячески мешали ему выполнять представительские обязанности. Смысла в этой злобной активности гестаповских агентов не было. Однако одной цели в ходе провокации против Пуркаева немцы все-таки добились – вывели из игры советского генерала, наблюдательного человека, опытного руководителя и резидента военной разведки. Ни агенты гестапо, наблюдавшие за Пуркаевым, ни сотрудники германской военной разведки, которые пытались завербовать советского генерала, не знали, что они выполняли особую роль в грандиозной трагедии – заговоре Гитлера против России. Этот заговор в 1939 году уже созрел в голове фюрера, но еще не был оформлен в секретную директиву или план стратегической военной операции.
Фюрер никому не доверял свои стратегические замыслы. Он всегда руководствовался простым правилом – чем меньше челядь знает о планах сюзерена, тем с большим рвением она выполняет его указания. В 1940 году немцы уже начали переброску своих дивизий с Западного на Восточный фронт. Для чего это делалось, никто не знал. Выбив советского военного атташе из седла, Гитлер хотел скрыть начавшуюся подготовку Германии к войне против России.
Усилив контроль за Пуркаевым, не давая ему заниматься разведывательной работой, немцы не знали, что советская военная разведка продолжает успешно решать все свои задачи.
7 апреля 1940 года немцы пригласили всех военных атташе, аккредитованных в Берлине, на выставку новой военной техники, которая проводилась в западной части Германии. Выставка длилась три дня. 10 апреля немцы начали военные действия против Дании и Норвегии. Военные атташе были изолированы и не смогли своевременно получить данные о начале Германией захватов этих государств.
...«Мрамор» продолжал подписывать радиограммы в Москву, которые готовил его заместитель «Метеор». 4 мая из Берлина в Центр поступило донесение:
«Ариец» сообщил, что в ближайшие дни ожидается нападение Германии на Голландию. Железнодорожная линия Франкфурт-на-Майне – Креффельд закрыта. Издано постановление, по которому все промышленные предприятия, работающие на оборону, должны подготовить к отправке все запасы складов своей продукции в распоряжение армии. «Ариец» получил данные, что наступление на Голландию начнется в ближайшие дни.
«Мрамор».
10 мая 1940 года германские войска без объявления войны вторглись в Голландию, Бельгию и Францию. «Ариец» второй раз передал точные сведения о военной акции Германии против своих соседей. Первый раз он это сделал в середине августа 1939 года, сообщив «Арбину» сведения о готовящемся нападении Германии на Польшу. Рудольф фон Шелия обладал исключительными информационными возможностями.
Старая Европа оказалась под германским сапогом. Германия рвалась к мировому господству.
...Пребывание в Берлине становилось для советского военного атташе тяжелым испытанием. В конце концов он попросился в Москву на любую должность, где бы он мог проявить свои способности и применить командирский опыт, накопленный за все годы предыдущей службы.
Разведывательная карьера комкора М. А. Пуркаева не состоялась, но проверку на прочность «Мрамор» прошел. Дальнейшая судьба его сложилась удачно.
В июне 1941 года комкор М. А. Пуркаев был назначен на должность начальника штаба Юго-Западного фронта, с ноября стал командующим 60-й армией, которая в январе 1942 года была переименована в 3-ю ударную армию. Под командованием генерал-лейтенанта М. А. Пуркаева эта армия разгромила осташковскую группировку немцев и вышла на подступы к Великим Лукам, создав благоприятные условия для новых наступательных операций.
В конце 1942 года М. А. Пуркаев стал генерал-полковником, командовал Калининским фронтом, подготовил Великолукскую операцию. Создав на направлении главного удара превосходство над противником, М. Пуркаев вновь добился крупного успеха – его войска окружили противника в Великих Луках, сковали большие силы врага, не дав перебросить их в район Сталинградской битвы.
В 1943 году М. А. Пуркаев передал командование войсками Калининского фронта генерал-полковнику А. И. Еременко, а сам был назначен командующим войсками Дальневосточного фронта. В 1944 году Максиму Алексеевичу Пуркаеву присвоено воинское звание генерала армии.
...Когда М. А. Пуркаев вынужденно прервал свою командировку в Берлин, «Бине» продолжал работу по руководству деятельностью агентурной группы «Альта». Полковник Николай Дмитриевич Скорняков временно возглавил работу резидентуры советской военной разведки в Берлине. В Центре полковник Н. Скорняков имел псевдоним «Метеор», видимо, потому, что был военным летчиком.
Путь Н. Д. Скорнякова в военную разведку был таким же, как и у других офицеров Красной Армии, которых направили на работу в Разведуправление Красной Армии после «чистки» 1937 – 1939 годов.
Н. Скорняков родился в 1907 году в городе Белгороде Курской области. В 1927 году закончил Ленинградскую военно-теоретическую школу, затем – 2-ю Борисоглебскую военно-летную школу. До 1932 года работал в этой школе летчиком-инструктором, командиром звена и командиром отряда. В 1932 году поступил в Военно-воздушную академию им. Жуковского. После окончания в 1936 году командовал авиационной эскадрильей Белорусского военного округа. До августа 1939 года учился в академии Генерального штаба.
3 сентября полковник Н. Д. Скорняков прибыл в Берлин на должность помощника военного атташе по авиации.
Николай Скорняков («Метеор») возглавлял работу резидентуры советской военной разведки в Берлине до начала 1941 года, когда в Берлин прибыл новый военный атташе генерал-майор Василий Иванович Тупиков («Арнольд»).
Полковник Н. Д. Скорняков подписал радиограммы в Центр с самыми важными сообщениями «Альты» и «Арийца» – о принятии Гитлером окончательного решения о нападении на СССР.
Ложь – оружие агрессора
31 июля 1940 года в Бергхофе Гитлер провел секретное совещание, на которое были приглашены высшие партийные и военные руководители Третьего рейха. В Бергхофе собрались те, кому Гитлер полностью доверял и от которых требовал реализации своих стратегических установок. На этот раз фюрер впервые решил поделиться с ближайшими помощниками своими соображениями о будущей политике Германии в отношении России. Выступая перед участниками совещания, Гитлер сказал:...Россия – это тот фактор, на который более всего ставит Англия. Что-то такое в Лондоне все-таки произошло! Англичане были уже совершенно down, а теперь опять поднялись. Из прослушивания разговоров видно, что Россия неприятно поражена быстрым ходом развития событий в Западной Европе.
России достаточно только сказать Англии, что она не желает усиления Германии, и тогда англичане станут словно утопающие надеяться на то, что через 6 – 8 месяцев дело повернется совсем по-другому.
Но если Россия окажется разбитой, последняя надежда Англии угаснет. Властелином Европы и Балкан тогда станет Германия...
Участники совещания знали, что Германия столкнулась с проблемами в завоевании Англии, которые немцам не удавалось преодолеть. Генералы искали выход, как прекратить бомбардировки английской авиацией германских городов. Никто не ожидал, что именно на этом совещании Гитлер нарисует план новой войны. В этот раз – на Востоке.
Продолжая свое выступление, Гитлер заявил, что для полной победы над Англией необходима победа на Востоке. «Решение: в ходе этого столкновения с Россией должно быть покончено весной 41-го года!»
Далее Гитлер говорил, что чем скорее будет разгромлена Россия, тем лучше. Операция против России имеет смысл только в том случае, если Германия полностью разобьет Россию одним ударом. Одного лишь захвата определенного пространства недостаточно. По мнению Гитлера, два крупных государства на Балтике также не нужны.
Гитлер дал некоторые основные ориентиры будущей военной операции:
Цель: уничтожение жизненной силы России. Подразделяется на:
1. Удар на Киев с примыканием фланга к Днепру. Люфтваффе разрушает переправы у Одессы.
2. Удар по окраинным государствам в направлении Москвы.
В заключение – массированные удары с севера и юга. Позднее – частная операция по захвату нефтяного района Баку.
Насколько велика заинтересованность в Финляндии и Турции, будет видно впоследствии.
Позднее: Украина, Белоруссия, Прибалтийские страны – нам. Финляндия до Белого моря.
7 дивизий – Норвегия.
50 дивизий – Франция.
3 дивизии – Голландия, Бельгия.
120 дивизий для Востока.
Всего: 180 дивизий.
Чем больше соединений мы выведем в бой, тем лучше...
22 августа 1939 года, накануне подписания в Москве советско-германского пакта о ненападении, в Бергхофе в ожидании сообщений из советской столицы Гитлер провел второе совещание с узким кругом наиболее верных ему руководителей национал-социалистической партии и военных. Выступая на этом совещании, Гитлер заявил: «Западные державы не станут защищать Польшу, потому что этим утром Риббентроп улетел в Москву подписывать пакт о ненападении с Советами. Я выбил у них из рук это оружие. Теперь мы можем нанести удар в сердце Польши – я приказал направить на Восток мои части "Мертвая голова"...»
Гитлер завершил свое выступление следующей оценкой будущего советско-германских отношений: «Нельзя терять времени. Война должна быть, пока я жив. Мой пакт рассчитан только на выигрыш времени и, господа, с Россией будет то же, что я сделаю с Польшей, – мы раздавим Советский Союз».
Гитлер мог поехать в Москву и 23 августа подписать советско-германский пакт о ненападении, но он этого не сделал. У него были другие планы, о которых имел представление крайне ограниченный круг лиц из высшего германского политического и военного руководства. Отсутствие Гитлера на церемонии подписания пакта в Москве уже можно было рассматривать в качестве первого признака его истинного отношения к договору с СССР.
Через семь дней после совещания у Гитлера «Ариец» сообщил «Альте» о том, что в советско-германских отношениях надвигается «гроза». Сообщение Рудольфа фон Шелия советский разведчик Николай Зайцев доложил исполнявшему обязанности резидента полковнику Н. Скорнякову. В Центр незамедлительно была направлена радиограмма следующего содержания:
Начальнику Разведуправления Генштаба Красной Армии.
«Ариец» провел беседу со Шнурре (руководитель хозяйственной делегации немцев в СССР). Шнурре передал:
1. Налицо существует ухудшение отношений СССР с немцами.
2. По мнению многочисленных лиц, кроме министерства иностранных дел, причинами этого являются немцы.
3. Немцы уверены, что СССР не нападет на немцев.
4. Гитлер намерен весной разрешить вопросы на востоке военными действиями.
«Метеор».
Сообщению «Альты» в Москве не придали большого значения. В это время в советской столице готовился визит министра иностранных дел В. Молотова в Берлин, в ходе которого планировалось добиться улучшения советско-германских отношений по всем направлениям. Молотов верил, что его миссия принесет только положительные результаты. Сообщение о том, что Гитлер намерен весной 1941 года «разрешить вопросы на востоке военными действиями», противоречило официальным заявлениям, которые произносили в Берлине ответственные работники различных уровней германского правительства. Донесение «Альты» не насторожило в Москве тех, кого оно должно было насторожить.
29 сентября «Метеор», основываясь на результатах беседы Николая Зайцева с «Альтой», направил в Центр еще одно сообщение, которое не только подкрепляло данные, полученные от «Арийца», но и указывало на конкретные действия Германии по укреплению своей военной группировки на Востоке:
Начальнику Разведуправления Генштаба Красной Армии.
1. По сведениям ряда коллег и немцев, немцами за последние 2 – 3 недели переброшено с запада на восток 10 – 12 пехотных дивизий и передвинут ряд дивизий из глубины к границам. Непосредственно у восточной границы сосредоточено до 60 пехотных дивизий. Все войска, находившиеся ранее в Восточной Пруссии, возвращены в Восточную Пруссию. Движение воинских поездов на восток продолжает иметь место.
Немцы опасались и опасаются, что договор Германии, Италии и Японии вызовет контрмеры со стороны СССР.
2. Частям, расположенным в Бельгии, Голландии и Северной Франции, даны указания готовить зимние квартиры и выдается зимняя одежда. Можно предполагать, что наступление переносится на следующий год.
3. Немцы перебрасывают в Испанию первый корпус.
4. «Альта» сильно устала, нервное расстройство и тому подобное. Ей разрешено лечение и оказана материальная помощь. Установлена связь с «Хиром».
«Метеор»[22].
1 октября 1940 года в Берлине подписано Соглашение о железнодорожном сообщении между СССР и Германией, которое было направлено на унификацию и активизацию прямого пассажирского и грузового сообщения между СССР и Германией. Как писали советские и германские газеты 2 октября, «переговоры протекали в благожелательной атмосфере»...
Когда началось непосредственное планирование войны Германии против СССР? В каких условиях оно происходило? Когда советская военная разведка получила первые сведения об опасности, грозящей Советскому Союзу со стороны Германии?
На первый вопрос чаще всего отвечают, что началом германского планирования войны на Востоке явилось совещание, проведенное 29 июля 1940 года в Бад-Райхенхале в обстановке большой секретности. В зале присутствовали собранные по списку Гитлера специалисты по планированию из Генерального штаба и управления экономикой Германии. Перед участниками совещания выступил генерал-полковник Альфред Йодль – начальник штаба сухопутных сил (ОКХ). Тезисы его выступления предварительно изучил и одобрил Гитлер. Фюрер сказал Йодлю: «Я начну действовать против этой угрозы Советского Союза в тот момент, как только наше военное положение сделает это возможным». Этот момент настал после капитуляции Франции, захвата Бельгии и Голландии.
В принятии принципиального решения о подготовке Германии к восточному походу принимали участие Кейтель, Йодль, и Геринг.
На совещании в Бад-Райхенхале Йодль отдал распоряжение приступить к предварительному планированию возможной военной кампании Германии на Востоке.
К сентябрю 1940 года неполный план операции по нападению на Советский Союз уже существовал. В ноябре 1940 года Гитлер подписал Директиву № 18, в которой говорилось: «Начаты политические обсуждения с целью выяснения позиции России на данный период. Независимо от результатов этих обсуждений все приготовления, связанные с Востоком, согласно устным приказам, будут продолжены. Указания по ним последуют, как только мне будет представлена и мною одобрена общая концепция оперативных планов».
В этой директиве следует обратить внимание на три факта.
Первый факт. Директива № 18 была подписана Гитлером в тот момент, когда в Берлине с официальным визитом находился министр иностранных дел СССР В. М. Молотов. Его дипломатические усилия по улучшению климата в советско-германских отношениях для Гитлера не имели никакого значения. Подготовка к войне против СССР уже началась. Находясь в Берлине, Молотов этого не почувствовал и не понял. Более того, в германской столице советский министр иностранных дел допустил грубую ошибку, которая могла уже в 1940 году привести в резкому обострению советско-германских отношений.
12 сентября Молотов встретился с Риббентропом. Между ними состоялась беседа. Она длилась около двух часов. В ходе обмена мнениями о положении в Европе, сложившемся после поражения Франции и других государств, Риббентроп заявил, что Германия будет продолжать воздушные налеты на Англию и, безусловно, добьется победы. «Никакое государство в мире не в состоянии изменить положения, создавшегося в результате побед Германии».
Это заявление не произвело на Молотова особого впечатления. Более того, в беседе с И. Риббентропом он допустил неточность, которую Риббентроп мог неверно истолковать. Молотов заявил, что «по мнению советского правительства, установление сфер интересов между СССР и Германией, происшедшее в 1939 году, касалось определенного этапа. Это разграничение, принятое в прошлом году, исчерпано в ходе событий 1939 – 1940 годов, за исключением вопроса о Финляндии...»
Из высказывания советского министра иностранных дел можно было сделать вывод о том, что советско-германское соглашение, подписанное в августе 1939 года, исчерпано, за исключением вопроса о Финляндии.
Стенограмма беседы В. Молотова с И. Риббентропом, как всегда, была направлена в Москву. Дипломатическая ошибка В. Молотова очевидна и сразу же привлекла внимание И. Сталина, который незамедлительно направил Молотову телеграмму:
В твоей шифровке о беседе с Риббентропом есть одно неточное выражение насчет исчерпания соглашения с Германией за исключением вопроса о Финляндии. Это выражение неточное. Следовало бы сказать, что исчерпан протокол к договору о ненападении, а не соглашение, ибо выражение «исчерпание соглашения», конечно, было бы неправильно. Жду твое сообщение о беседе с Гитлером.
Сталин.
Второй факт. Гитлер на встрече с генералами заявил, что независимо от результатов визита Молотова в Берлин «все приготовления, связанные с Востоком, согласно устным приказам, будут продолжены. Указания по ним последуют, как только мне будет представлена и мною одобрена общая концепция оперативных планов».
Третий факт. Гитлер, готовясь к агрессии против СССР, до ноября 1940 года не подписал ни одной директивы о подготовке войны против Советского Союза. Как бы ни старалась советская военная разведка, она не могла добыть то, чего еще до ноября 1940 года не существовало. Более того, опираясь на устные указания, гитлеровские генералы производили переброску войск с Западного фронта на Восток, прикрываясь хорошо продуманной, тщательно спланированной и широко осуществляемой операцией по стратегической дезинформации советского военно-политического руководства. Это и есть ответ на второй вопрос о том, в каких условиях происходило планирование военной операции Германии против СССР.
Все дезинформационные мероприятия проводились по указанию командования германских вооруженных сил.
Исполняя обязанности начальника штаба Верховного главнокомандования, генерал Йодль 6 сентября 1940 года направил начальнику военной разведки адмиралу Канарису указание о мероприятиях по дезинформации советского военного командования. В указаниях говорилось:
В ближайшие недели концентрация войск на Востоке значительно увеличится. К концу октября необходимо добиться положения, указанного на прилагаемой карте.
Из этих наших перегруппировок у России ни в коем случае не должно сложиться впечатления, что мы подготавливаем наступление на Восток. В то же время Россия должна понять, что в генерал-губернаторстве, в восточных провинциях и в протекторате находятся сильные и боеспособные немецкие войска, и сделать из этого вывод, что мы готовы в любой момент и достаточно мощными силами защитить наши интересы на Балканах против русского вмешательства.
Для работы собственной разведки, как и для возможных ответов на запросы русской разведки, следует руководствоваться следующими основными принципиальными положениями.
1. Маскировать общую численность немецких войск на Востоке по возможности распространением слухов и известий о якобы интенсивной замене войсковых соединений, происходящей в этом районе. Передвижение войск обосновывать их переводом в учебные лагеря, переформированием и т. п.
2. Создавать впечатление, что основное направление в наших перемещениях сдвинуто в южные районы генерал-губернаторства, в протекторат и Австрию и что концентрация войск на севере сравнительно невелика.
3. Преувеличивать состояние и уровень вооружения соединений, особенно танковых дивизий.
4. Распространять соответствующим образом подобранные сведения для создания впечатления, что после окончания западного похода противовоздушная оборона на Востоке серьезно усилилась за счет трофейной французской техники.
5. Работы по улучшению сети шоссейных и железных дорог и аэродромов объяснять необходимостью развития вновь завоеванных восточных областей, ссылаясь при этом на то, что они ведутся нормальными темпами и служат главным образом экономическим целям.
В какой мере отдельные подлинные данные, например, о нумерации полков, численности гарнизонов и т. п. могут быть переданы абверу для использования их в контрразведывательных целях, решает Главное командование сухопутных войск...