Страница:
"Московская строфа" первоначально также резко противопоставляла настоящее прошедшему.
На фоне исторических воспоминаний резко выступали "о кашах прения" в Английском клубе.
VI, 198 - Макарьев...- Ежегодная нижегородская ярмарка, которая первоначально происходила у стен Макарьевского монастыря под Нижним Новгородом, а потом была перенесена в самый город, но сохранила свое название. "С барабанным боем 15 июля ярманка была открыта; но никого почти еще не было, и купцы только-что начинали раскладывать свои товары. Прежде, бывало, оканчивалась она 25-го числа в день святого Макария, а с перенесением ее в Нижний-Новгород каждый год опаздывают с ее открытием, так что 25 июля едва начинается она, а торг продолжается весь август" (Вигель, т. II, с. 141). Переезд из Петербурга в Москву занимал три-четыре дня. Следовательно, в Москве Онегин был 6 июля. В Нижний Новгород он приехал не позже августа, если застал ярмарку. "Суета всякого рода, общее стремление к торговле, движение огромных капиталов, утонченный обман в оборотах, заготовление всего на всю Россию, словом, центр всех купеческих расчетов. Вот что такое Макарьевская ярмонка. Если вы хотите купить кстати и выгодно, что вам по хозяйству необходимо, приезжайте сюда, бросайте деньги и увозите с собой разные товары. Сюда Сибирь, Астрахань, Таврида, Польша, Архангельск и Киев привозят свои приобретения" (Долгорукий И. М. Журнал путешествия из Москвы в Нижний 1813 года. М. 1870, с. 23). Столкновение фальши и лжи (повторение слов "поддельны", "бракованные", сочетаний - "услужливые кости", "спелые дочери", "прошлогодни моды") с ожиданием увидеть "отчизну Минина" (VI, 498) служит объяснением повторяющегося рефрена: "Тоска!".
Минин-Сухорук Кузьма Миныч (ум. 1616) - "выборный человек от Всея Русской земли", организатор нижегородского ополчения 1612 г. В 1830 г. П писал: "Имена Минина и Ломоносова вдвоем перевесят, м[ожет] б[ыть], все наши старинные родословные" (XI, 162).
Меркантильный дух... - дух торговли.
В печатном тексте две строфы, посвященные поездке Онегина по Волге, заменены единственным словом: "Тоска!". В рукописном тексте имеются следующие строфы:
[10]
Тоска! Евг[ений] ждет погоды
Уж Волга рек озер краса
Его зовет на пышны воды
Под полотняны паруса
Взманить охотника нетрудно
Наняв купеческое судно
Поплыл он быстро вниз реки
Надулась Волга - бурлаки
Опершись на багры стальные
Унывным голосом поют
Про тот разбойничий приют
Про те разъезды удалые
Как Ст[енька] Раз[ин[ в
старину Кровавил Волжскую волну
[11[
Поют про тех гостей незваных
Что жгли да резали - Но вот
Среди степей своих песчаных
На берегу соленых вод
Торговый Астрахань открылся
Онег[ин] только углубился
В воспоминан[ья] прошлых дней
Как жар полуденных лучей
И комаров нахальных тучи
Пища, жужжа со всех сторон
Его встречают - и взбешон
Каспийских вод брега сыпучи
Он оставляет тот же час
Тоска! - он едет на Кавказ
(VI, 498-499).
Рек озер краса - цитата из стихотворения И. И. Дмитриева "К Волге": "О Волга! рек, озер краса, Глава, царица, честь и слава..." (Дмитриев, с. 87). Обращение П к этому стихотворению Дмитриева не случайно: в нем затронуты те же темы (восстание Разина и "воспоминанья прошлых дней"), которые волновали П и заставили его привести своего героя на Волгу:
Там кормчий, руку простирая
Чрез лес дремучий на курган,
Вещал, сопутников сзывая:
"Здесь Разинов был, други, стан!"
Вещал и в думу погрузился;
Холодный пот по нем разлился,
И перст на воздухе дрожал.
(Дмитриев, с. 88).
Тема восстания под руководством Степана Разина П очень интересовала. Еще в ноябре 1824 г. он просил у брата "историческое, сухое известие о Стеньке Разине, единственном поэтическом лице рус.[ской[ ист.[ории[" (XIII, 121). Разинская тема в стихотворении Дмитриева отчетливо связана с воспоминаниями о восстании Пугачева. Именно этим объясняется стих "Холодный пот по нем разлился" (пугачевская тема была запретной, и в цензурное стихотворение даже резко негативная оценка могла быть введена только намеком). Связь Разина и Пугачева была устойчивой; Бенкендорф, мотивируя в письме П недопустимость "Песен о Стеньке Разине" к публикации, писал: "...церковь проклинает Разина, равно как и Пугачева" (XIII, 336} Очевидно сплетение этих имен и в сознании П: они не только связываются в ряде мест "Истории Пугачева", но и прямо сопоставлены в письме А. Тургеневу: "Симбирск в 1671 году устоял противу Стеньки Разина, Пугачева того времени" (XV, 189).
Интерес П к личности Степана Разина был возбужден беседами с Языковым в Тригорском. В дальнейшем он ознакомился со свидетельством голландца Яна Стрюйса по публикации А. О. Корниловича ("Путешествие Яна Стрейса" "Северный архив", 1824, ч. X). В последующие годы П проявил большой интерес к этой книге, приобрел ее французский перевод и брал в библиотеке А. С. Норова редкий оригинал XVII в. (см. : Модзалевский Б. Л. Библиотека А. С. Пушкина. - Пушкин и его современники, вып. IX-X. СПб., 1910, с. 344; письмо Норову - XV, 94).
Унывным голосом поют... - Песни о Стеньке Разине П записывал со слов Арины Родионовны, а также знал тексты из сборника Чулкова. В 1836 г. П включил две песни о Степане Разине в прозаические французские переводы русских народных песен, выполненные им по просьбе Леве-Веймара (Рукою Пушкина, 615-616). Мысль об "унылом" характере русских песен высказывалась П несколько раз:
Мы все поем уныло. Грустный вой
Песнь русская. Известная примета!
(V, 87).
"Свадебные песни наши унылы, как вой похоронный" (XI, 255). Ср.: "Грусть есть мотив нашей поэзии - и народной и художественной" (В. Г. Белинский). Анализ связи этого положения с пушкинской концепцией см. : Мордовченко Н. Белинский и русская литература его времени. М.-Л., 1950, с. 184. "Воспоминанья прошлых дней", в которые погружается Онегин, имеют весьма ясную целенаправленность: вольность и падение Новгорода - памятники смуты в Москве (башня Годунова) - Минин в Нижнем Новгороде - Степан Разин (с проекцией на Пугачева) на Волге. Что же касается исторических воспоминаний в Астрахани, то это вряд ли было взятие города Иваном IV (в этом случае уместнее было бы привести героя в Казань) - скорее, речь шла о взятии Астрахани Разиным, событии, которому П посвятил специальную песню в разинском цикле. Где-то в истоке или в конце этой цепи должны были поместиться описания военных поселений.
В печатном тексте "Путешествия", как и в сводной рукописи предполагавшейся восьмой главы, Онегин после Астрахани попадает на Северный Кавказ - на пятигорские воды. Однако в черновике этому, видимо, предшествовал переезд через Дарьяльское ущелье в Грузию, что разрешило бы некоторые хронологические трудности, возникающие при истолковании нынешнего текста (см. VI, 483).
Картинам дикой и величественной природы Кавказа противопоставлено "водяное общество".
VI, 199 - Кто жертва чести боевой,
Кто Почечуя, кто Киприды...
Почечуй - геморрой; написанный с заглавной буквы и поставленный в один ряд с Кипридой (см. с. 242), зд. олицетворяющей венерические заболевания, он превращается в некоторый символический образ патронального божества канцелярского образа жизни.
Зачем не чувствую в плече
Хоть ревматизма?
Ревматизм в плече - болезнь денди; ср.: "Разве я последние полгода не страдал ревматизмом в левом плече и лихорадкой в мизинце? Так ли уж вам необходимо открыть это гнусное окно и одним ударом оборвать нить моей несчастной жизни?" (Бульвер-Литтон, с. 196).
С Атридом спорил там Пилад... - Идеальные друзья древнегреч. мифа Орест (Атрид) и Пилад, занесенные к берегам Тавриды и обреченные на смерть, великодушно спорили друг с другом, кого следует принести в жертву для спасения жизни другого. Храм Артемиды, с которым связан миф об Ифигении, Оресте и Пиладе, по преданию, находился около Георгиевского монастыря на южном берегу Крыма. С развалинами храма - "камнем, дружбой освященным" - у П связались мысли о Чаадаеве (см. "Чедаеву": "К чему холодные сомненья...", II, 1, 364).
Там закололся Митридат - Митридат Великий - понтийский царь с 123 по 63 г. до н. э. Судьба его была известна П, в частности по одноименной трагедии Расина.
Там пел Мицкевич вдохновенный... - Мицкевич Адам (1798-1855) польский поэт. Высланный из пределов Царства Польского, Мицкевич осенью 1825 г. путешествовал по южному берегу Крыма. Плодом путешествия явились "Крымские сонеты", опубликованные в 1826 г. в Москве. Об отношении П и Мицкевича в связи с "Крымскими сонетами" см.: Измайлов Н. В. Мицкевич в стихах Пушкина. (К интерпретации стихотворения "В прохладе сладостной фонтанов"). - В кн. Измайлов Н. В. Очерки творчества Пушкина. Л., 1975, с. 125-173.
Свою Литву воспоминал... - Литва вм. Польша - архаизм, сделавшийся в стиле П поэтизмом (синекдоха). Однако Мицкевич, учившийся в Вильно, проживавший до ссылки в Ковно, был биографически тесно связан с Литвой. Зд.: обычная для зрелого П стилистическая структура - условный поэтизм, заполняемый исключительно точным семантическим содержанием.
"Путешествие Онегина" до прибытия его в Крым определенно связывается с сюжетами будущих, только формировавшихся в сознании П произведений: с Волгой связан цикл размышлений над проблемой "джентльмен и разбойник" (Онегин и Степан Разин; два облика Дубровского; Пелымов и Ф. Орлов в планах "Русского Пелама", Гринев и Пугачев: напомним связь Онегина в сне Татьяны с разбойником из "Жениха" и Разиным из "Песен о Стеньке Разине" (см. с. 273-274) - все они "погубители" красы девицы, все "хозяева" того страшного мира, который влечет любопытство героини); с Кавказом - мысли о столкновении, с одной стороны, мира Кавказа с ничтожеством светской жизни ("Роман на Кавказских водах"), с другой - с подлинной цивилизацией ("Тазит"). Таким образом, весь этот отрезок "Путешествия" можно считать своеобразным заповедником пушкинских творческих замыслов.
С момента появления Онегина в Крыму ситуация меняется: повествование, естественно, обращается к предшествующему творчеству поэта - крымским элегиям и "Бахчисарайскому фонтану". Такое столкновение творческих периодов делало уместным включение в роман трех строф, декларативно сопоставляющих романтическое и реалистическое направления в творчестве П. Сопоставление ведется в трех планах.
1. Идеал природы как: необычный, экзотический [-] обыденный, простой ; далекий [-] близкий ; восточный, южный [-] русский, северный:
В ту пору мне казались нужны
Пустыни, волн края жемчужны,
И моря шум, и груды скал [...]
Иные нужны мне картины:
Люблю песчаный косогор,
Перед избушкой две рябины,
Калитку, сломанный забор,
На небе серенькие тучи ...
(VI, 200)
2. Идеал женщины как: неземной [-] реальный ; возвышенный [-] находящийся на земле ; связанный с безграничным романтическим пространством (буря, скалы, море) [-] связанный с уютным и замкнутым миром дома, тепла, и личной независимости:
И гордой девы идеал ...
(ср.: "У моря на граните скал"
(I, XXXII, 14)
Мой идеал теперь - хозяйка ...
(VI, 200-201).
(См.: Макогоненко Г. П. Творчество А. С. Пушкина в 1830-е годы (1830-1833). Л., 1974, с. 24).
3. Идеал собственной личности и собственного поведения: счастье [-] покой и воля; создание условной "поэтической" биографии автора [-] простота и истинность поведения, биографическая точность поэтической личности:
И безыменные страданья...
Мои желания - покой,
Да щей горшок, да сам большой
(VI, 200-201).
VI, 200 - Безыменные страданья... - Речь идет о романтическом культе "утаенной" и "безнадежной" любви, который входил в обязательный канон поведения романтического поэта. В период южной ссылки П энергично окружал свою личность романтической мифологией, создавая легенду об "утаенной", а иногда и "преступной" любви. Намеки, разбросанные в романтических произведениях южного периода, а также "признания", рассеянные в письмах и имевшие целью создание вокруг личности поэта атмосферы любовной легенды, явление, типичное для бытового поведения романтика, - ввели в заблуждение пушкинистов и породили псевдопроблему "утаенной любви" П.
"Утаенную любовь" "к NN, неведомой красе" уже Лермонтов воспринимал как пошлый романтический штамп ("И страшно надоели все"). В этой же связи должно отметить, что не следует придавать серьезного значения появлению NN в пресловутом "Донжуанском списке" Пушкина (см. : Рукою Пушкина, с. 629-630), хотя П. Антокольский и посвятил ей поэтические строки (см.: "Новый мир", 1977, № 6, с. 128). Следует учитывать, что этот документ результат игры, создавался, видимо, с хохотом и той бравадой, в результате которой П бывал "Вампиром именован". Такая обстановка допускала игру в романтические загадки, но исключала серьезные лирические признания. Считать, что П в такой форме изливал перед барышнями тайны своей души (которые у него, как у всякого человека, конечно, были) - значит слишком невысоко ставить его культуру чувства.
Литература об "утаенной любви" обширна (см.: Гершензон М. Мудрость Пушкина. М., 1919, с. 155- 184; Щеголев П. Е. Из жизни и творчества Пушкина. Изд. 3-е. М.-Л., 1931; Тынянов Ю. Н. Безыменная любовь. - В кн.: Тынянов Ю. Н. Пушкин и его современники и др.). Попытку поставить под сомнение самый факт существования "утаенной любви" см.: Лотман Ю. М. Посвящение "Полтавы".
VI, 201 - Щей горшок, да сам большой. - Цитата из пятой сатиры Кантемира "На человеческое злонравие вообще. Сатир и Периерг":
Щей горшок, да сам большой, хозяин я дома...
(Кантемир Антиох. Собр. стихотворений.
Л. 1956, с. 137).
Стихи эти обрисовывают идеал "воли", независимости человека в его собственном доме - одну из существенных тем лирики позднего П.
VI, 201. Фламандской школы пестрый сор! - Речь идет о фламандской живописи бытового, "жанрового" направления.
Описание Одессы было создано П непосредственно после окончания четвертой главы. Строфы эти были опубликованы в 1827 г. в "Московском вестнике" как предназначенные для седьмой главы романа. Только в 1830 г. в Болдине они были перенесены в "Путешествие".
Написанные в другое время, чем остальное "Путешествие", "одесские" строфы выдержаны в иной художественной манере: лаконизму и сухости первой половины странствия здесь противопоставлен яркий местный колорит и обилие характерных подробностей.
Корсар в отставке, Морали. - Морали (Maure Ali (франц.) - мавр Али) "этот мавр, родом из Туниса, был капитаном, т. е. шкипером коммерческого или своего судна, человек очень веселого характера лет тридцати пяти" (Липранди И. П. Из дневника и воспоминаний. - "Русский архив", 1866, № 7, стб. 1471). "Подозревали, что он нажил состояние будто бы ремеслом пирата. Ходил он в Африканском своем костюме с толстой железной палкой в руке..." (Бутурлин, с. 16). "Одежда его состояла из красной рубахи, поверх которой набрасывалась красная суконная куртка, роскошно вышитая золотом. Короткие шаровары были подвязаны богатою турецкою шалью, служившею поясом; из ее многочисленных складок выглядывали пистолеты" ("Из прошлого Одессы". Одесса, 1894, с. 359). Между Али и П существовала тесная дружба. См.: Пушкин, статьи и материалы, вып. III. Одесса, 1927, с. 24; Черейский, с. 253.
VI, 202 - Одессу звучными стихами
Наш друг Туманский описал...
Туманский Василий Иванович (1800-1860) - второстепенный поэт, чиновник при М. С. Воронцове и одесский приятель П.
Сады одесские прославил. - Имеются в виду стихи Туманского "Одесса":
Под легкой сению вечерних облаков
Здесь упоительно дыхание садов.
(Поэты 1820-1830-х годов, с. 272).
...степь нагая там кругом ... Давать насильственную тень. - Ср.: "Всем известен этот клочок земли, обсаженный акациями- который величают садом герцога" (Смирнова-Россет А. О. Автобиография. М., 1931. с. 35).
VI, 203 - Без пошлины привезено. - В Одессе существовало порто-франко, беспошлинная торговля.
VI, 204 - ... услужливым Отеном. - Оттон Цезарь - хозяин ресторана и гостиницы на Дерибасовской, в которой некоторое время жил П.
...легкое вино Из погребов принесено ... - Оттон свидетельствовал, что П предпочитал шампанское Сен-Пере (Пушкин, статьи и материалы, вып. III. Одесса, 1927, с. 72).
...упоительный Россини,... - Россини Иоахим (1792 - 1868) итальянский композитор. П познакомился с музыкой Россини в Одессе, где выступала итальянская группа. В 1823 г. П писал Дельвигу, что "Россини и итальянская опера" - "это представители рая небесного" (XIII, 75) и Вяземскому: "Твои письма [...] точно оживляют меня, как умный разговор, как музыка Россини" (XIII, 210).
Но, господа, позволено ль... - См. с. 253-254.
VI, 205 - Негоциантка молодая... - Вероятно, А. Ризнич (см. с. 295).
...фора закричит... - Фора - от итальянск. fuora - "наружу!" (вызов артиста выйти из-за кулис на сцену). В EO - "черта одесского couleur local. В итальянизированный город оно зашло из "Италии златой", а уже из Одессы перешло на север, и то довольно поздно" (Лернер, с. 113).
Сыны Авзонии счастливой... - Авзония - древнее наименование Италии.
ДЕСЯТАЯ ГЛАВА
Десятая глава была уничтожена П и в канонический текст романа не входит. Каковы бы ни были обстоятельства, побудившие автора принять такое решение, единственным полноценным текстом романа для нас остается тот, который сам автор предложил читателю как законченный и который вошел в сознание русской читательской аудитории и критиков под названием "Евгений Онегин". Это тот текст, который читали Белинский и Аполлон Григорьев, Толстой и Достоевский. Мысль о том, что этот текст является искаженным, неполным и что для вынесения суждений о пушкинском романе его следует дополнить каким-то гипотетическим "окончанием", глубоко ошибочна и основана на непонимании новаторской поэтики EO.
Десятая глава романа представляет собой ценнейший источник. Но ценность его не в том, чтобы на ее основании придумывать за автора конец романа, а в том, что она позволяет судить об отношении П к наиболее сложным вопросам его эпохи, раскрывает, какими путями шла пушкинская мысль, прежде чем EO отлился в канонические и классические свои формы.
Следует подчеркнуть, что название "десятая глава" способно ввести в заблуждение: мы располагаем не главой, а незначительной ее частью. Всего в нашем распоряжении имеется 16 строф, из которых лишь две в относительно полном виде. Остальные насчитывают от 3 до 5 стихов. Если учесть, что обычный объем главы EO колеблется от 40 (самая короткая вторая глава; до 60 (самая длинная - первая) строф по 14 стихов в каждой (в некоторых главах имеются еще и нестрофические включения), то станет очевидно, каким незначительным фрагментом главы мы располагаем. К тому же ряд стихов допускает различное прочтение. Понятно, с какой осторожностью надо подходить к любой формулировке выводов, базирующихся на столь шаткой документальной основе.
История дешифровки десятой главы EO наиболее полно изложена Б. В. Томашевским.
Факт существования десятой главы EO подтверждается следующими данными:
1) На листе рукописи "Метели", датированной 20 октября (1830 г.), помета: "19 окт[ября] сожж[ена] X песнь" (VI, 526); предложение читать дату, как "18", а не "19" (Рукою Пушкина, 331).
2) В черновиках "Путешествия Онегина" против стихов :
Уж он Европу ненавидит
С ее политикой сухой
на полях приписка рукой П: "в X песнь" (VI, 496).
3). В дневнике П. А. Вяземского под 19 декабря 1830 г. имеется запись: "Третьего дня был у нас Пушкин. Он много написал в деревне: привел в порядок и 9 главу Онегина, ею и кончает; из 10-й, предполагаемой, читал мне строфы о 1812 годе и следующих славная хроника; куплеты Я мещанин, я мещанин; эпиграмму на Булгарина за Арапа; написал несколько повестей в прозе, полемических статей, драматических сцен в стихах: Дон-Жуана, Моцарта и Сальери; у вдохновенного Никиты, У осторожного Ильи" (Вяземский П. А. Полн. собр. соч., т. IX. СПб., 1896, с. 152).
4). В письме к брату Николаю от 11 августа 1832 г. Александр Тургенев сообщал: "Есть тебе и еще несколько бессмертных строк о тебе. Александр Пушкин не мог издать одной части своего Онегина, где он описывает путешествие его по России, возмущение 1825 года и упоминает, между прочим, и о тебе:
Одну Россию в мире видя,
Преследуя свой идеал,
Хромой Тургенев им внимал,
И плети рабства ненавидя,
Предвидел в сей толпе дворян
Освободителей крестьян.
В этой части у него есть прелестные характеристики русских и России, но она останется надолго под спудом. Он читал мне в Москве только отрывки" ("Журнал министерства народного просвещения", 1913, март, с. 16-17).
Из этих сообщений вытекает самый факт существования некоторого текста, именуемого самим П и в его окружении "десятой главой". Правда, никто полного текста не видел, и те отрывки, которые позже были найдены в зашифрованном виде, в основном совпадают с тем, что слыхали Вяземский и Тургенев. Это заставляет предполагать, что только эти строфы и были написаны. Никто из слушавших десятую главу не упоминает в связи с ней об Онегине, Вяземский именует ее "хроникой", т. е. видит в ней исторический обзор. Из этого можно сделать вывод, что каких-либо строф, где политические судьбы декабристов связывались бы с событиями из жизни центрального героя романа, не слышал никто. Столь же очевидно, что десятая глава каким-то образом переплеталась с путешествием Онегина. Об этом свидетельствует Тургенев, на это же указывает помета в рукописи.
5) Одним из наиболее весомых свидетельств современников о десятой главе обычно считаются воспоминания М. В. Юзефовича (см. с. 316). Это свидетельство не столь бесспорно, как принято считать : мемуары Юзефовича не вызывают сомнений с точки зрения их точности, однако из них очевидно, что П рассказывал на Кавказе в 1829 г. о своих уже оставленных замыслах (видимо, речь шла об оставленном варианте седьмой главы). Переносить эти рассказы на десятую главу, о которой П в то время еще не мог думать, у него нет достаточных оснований. Показания Юзефовича исключительно ценны, как свидетельство, что творческая мысль П постоянно возвращалась к декабристской теме. Выстраивается цепь сюжетов, связанных с этой темой: первоначальный замысел седьмой главы 1 с гибелью Онегина на Кавказе или участием в восстании - десятая глава - Повесть об офицере Черниговского полка - Русский Пелам. однако предположение, что П в 1829 г. почти посторонним людям рассказал некоторый сюжет, а через полтора года стал его же "перелагать" в стихи, подразумевает полное непонимание психологии творчества П, который редко импровизировал в устной форме и из незаконченного делился лишь замыслами, уже оставленными бесповоротно. Как источник реконструкции не дошедшей до нас части сюжета десятой главы воспоминания Юзефовича следует решительно отвести.
1 Трагический финал, видимо, должен был произойти не в самой седьмой главе, а в том ее продолжении, которое вытекало бы из первоначального ее варианта.
6). В 1931 г. в "Автобиографии" А. О. Смирновой-Россет были опубликованы данные о том, что через Смирнову-Россет П давал десятую главу на прочтение Николаю I (рукопись воспоминаний с четкими, исключающими возможность описки, сведениями об этом хранится в рукописном отделе Государственной Библиотеки СССР им. В. И. Ленина). Данные эти привлекли внимание лишь в конце 1950-х гг., когда в архиве Аксаковых в Пушкинском доме было обнаружено их подтверждение - конверт с пометой рукой Смирновой-Россет, что в нем Николай I вернул ей десятую главу EO. При всей интригующей сенсационности этих сообщений, они, к сожалению, не поддаются интерпретации: мы не можем выяснить, что Смирнова-Россет называла десятой главой и в какой мере известный ей текст пересекался с тем, что знаем об этой главе мы.
7). Основным источником для суждений о десятой главе являются зашифрованные рукописи П и несколько отрывков черновиков. Среди бумаг П, пожертвованных в 1904 г. в Академию наук вдовой Л. Н. Майкова, содержался перегнутый пополам лист с зашифрованным пушкинским автографом. Это были написанные в два столбца стихотворные строки, уловить связь между которыми казалось невозможным. Однако П. О. Морозов, обнаружив в тексте строки, сходные со стихотворением П "Герой", предположил, что правильный порядок восстановится, если первый стих брать из нижней половины второго столбца, второй - из его же верхней половины, третий - из верхней первого и четвертый из нижней первого столбца. Затем операция продолжается в том же порядке. Тогда же было высказано предположение, что дешифруемый таким способом текст принадлежит EO. Следующим шагом явился оставшийся неопубликованным доклад С. М. Бонди в Венгеровском семинарии Петроградского университета. Данные доклада были введены в научный оборот М. Гофманом (см. с. 136). С. М. Бонди высказал убеждение, что текст должен быть написан онегинскими строфами и на дошедшем до нас листке зафиксированы первые четверостишия строф. На этом в основном работа по дешифровке текста была закончена. Чтение отдельных стихов представляет значительные трудности и далеко не всегда дает однозначные результаты.
На фоне исторических воспоминаний резко выступали "о кашах прения" в Английском клубе.
VI, 198 - Макарьев...- Ежегодная нижегородская ярмарка, которая первоначально происходила у стен Макарьевского монастыря под Нижним Новгородом, а потом была перенесена в самый город, но сохранила свое название. "С барабанным боем 15 июля ярманка была открыта; но никого почти еще не было, и купцы только-что начинали раскладывать свои товары. Прежде, бывало, оканчивалась она 25-го числа в день святого Макария, а с перенесением ее в Нижний-Новгород каждый год опаздывают с ее открытием, так что 25 июля едва начинается она, а торг продолжается весь август" (Вигель, т. II, с. 141). Переезд из Петербурга в Москву занимал три-четыре дня. Следовательно, в Москве Онегин был 6 июля. В Нижний Новгород он приехал не позже августа, если застал ярмарку. "Суета всякого рода, общее стремление к торговле, движение огромных капиталов, утонченный обман в оборотах, заготовление всего на всю Россию, словом, центр всех купеческих расчетов. Вот что такое Макарьевская ярмонка. Если вы хотите купить кстати и выгодно, что вам по хозяйству необходимо, приезжайте сюда, бросайте деньги и увозите с собой разные товары. Сюда Сибирь, Астрахань, Таврида, Польша, Архангельск и Киев привозят свои приобретения" (Долгорукий И. М. Журнал путешествия из Москвы в Нижний 1813 года. М. 1870, с. 23). Столкновение фальши и лжи (повторение слов "поддельны", "бракованные", сочетаний - "услужливые кости", "спелые дочери", "прошлогодни моды") с ожиданием увидеть "отчизну Минина" (VI, 498) служит объяснением повторяющегося рефрена: "Тоска!".
Минин-Сухорук Кузьма Миныч (ум. 1616) - "выборный человек от Всея Русской земли", организатор нижегородского ополчения 1612 г. В 1830 г. П писал: "Имена Минина и Ломоносова вдвоем перевесят, м[ожет] б[ыть], все наши старинные родословные" (XI, 162).
Меркантильный дух... - дух торговли.
В печатном тексте две строфы, посвященные поездке Онегина по Волге, заменены единственным словом: "Тоска!". В рукописном тексте имеются следующие строфы:
[10]
Тоска! Евг[ений] ждет погоды
Уж Волга рек озер краса
Его зовет на пышны воды
Под полотняны паруса
Взманить охотника нетрудно
Наняв купеческое судно
Поплыл он быстро вниз реки
Надулась Волга - бурлаки
Опершись на багры стальные
Унывным голосом поют
Про тот разбойничий приют
Про те разъезды удалые
Как Ст[енька] Раз[ин[ в
старину Кровавил Волжскую волну
[11[
Поют про тех гостей незваных
Что жгли да резали - Но вот
Среди степей своих песчаных
На берегу соленых вод
Торговый Астрахань открылся
Онег[ин] только углубился
В воспоминан[ья] прошлых дней
Как жар полуденных лучей
И комаров нахальных тучи
Пища, жужжа со всех сторон
Его встречают - и взбешон
Каспийских вод брега сыпучи
Он оставляет тот же час
Тоска! - он едет на Кавказ
(VI, 498-499).
Рек озер краса - цитата из стихотворения И. И. Дмитриева "К Волге": "О Волга! рек, озер краса, Глава, царица, честь и слава..." (Дмитриев, с. 87). Обращение П к этому стихотворению Дмитриева не случайно: в нем затронуты те же темы (восстание Разина и "воспоминанья прошлых дней"), которые волновали П и заставили его привести своего героя на Волгу:
Там кормчий, руку простирая
Чрез лес дремучий на курган,
Вещал, сопутников сзывая:
"Здесь Разинов был, други, стан!"
Вещал и в думу погрузился;
Холодный пот по нем разлился,
И перст на воздухе дрожал.
(Дмитриев, с. 88).
Тема восстания под руководством Степана Разина П очень интересовала. Еще в ноябре 1824 г. он просил у брата "историческое, сухое известие о Стеньке Разине, единственном поэтическом лице рус.[ской[ ист.[ории[" (XIII, 121). Разинская тема в стихотворении Дмитриева отчетливо связана с воспоминаниями о восстании Пугачева. Именно этим объясняется стих "Холодный пот по нем разлился" (пугачевская тема была запретной, и в цензурное стихотворение даже резко негативная оценка могла быть введена только намеком). Связь Разина и Пугачева была устойчивой; Бенкендорф, мотивируя в письме П недопустимость "Песен о Стеньке Разине" к публикации, писал: "...церковь проклинает Разина, равно как и Пугачева" (XIII, 336} Очевидно сплетение этих имен и в сознании П: они не только связываются в ряде мест "Истории Пугачева", но и прямо сопоставлены в письме А. Тургеневу: "Симбирск в 1671 году устоял противу Стеньки Разина, Пугачева того времени" (XV, 189).
Интерес П к личности Степана Разина был возбужден беседами с Языковым в Тригорском. В дальнейшем он ознакомился со свидетельством голландца Яна Стрюйса по публикации А. О. Корниловича ("Путешествие Яна Стрейса" "Северный архив", 1824, ч. X). В последующие годы П проявил большой интерес к этой книге, приобрел ее французский перевод и брал в библиотеке А. С. Норова редкий оригинал XVII в. (см. : Модзалевский Б. Л. Библиотека А. С. Пушкина. - Пушкин и его современники, вып. IX-X. СПб., 1910, с. 344; письмо Норову - XV, 94).
Унывным голосом поют... - Песни о Стеньке Разине П записывал со слов Арины Родионовны, а также знал тексты из сборника Чулкова. В 1836 г. П включил две песни о Степане Разине в прозаические французские переводы русских народных песен, выполненные им по просьбе Леве-Веймара (Рукою Пушкина, 615-616). Мысль об "унылом" характере русских песен высказывалась П несколько раз:
Мы все поем уныло. Грустный вой
Песнь русская. Известная примета!
(V, 87).
"Свадебные песни наши унылы, как вой похоронный" (XI, 255). Ср.: "Грусть есть мотив нашей поэзии - и народной и художественной" (В. Г. Белинский). Анализ связи этого положения с пушкинской концепцией см. : Мордовченко Н. Белинский и русская литература его времени. М.-Л., 1950, с. 184. "Воспоминанья прошлых дней", в которые погружается Онегин, имеют весьма ясную целенаправленность: вольность и падение Новгорода - памятники смуты в Москве (башня Годунова) - Минин в Нижнем Новгороде - Степан Разин (с проекцией на Пугачева) на Волге. Что же касается исторических воспоминаний в Астрахани, то это вряд ли было взятие города Иваном IV (в этом случае уместнее было бы привести героя в Казань) - скорее, речь шла о взятии Астрахани Разиным, событии, которому П посвятил специальную песню в разинском цикле. Где-то в истоке или в конце этой цепи должны были поместиться описания военных поселений.
В печатном тексте "Путешествия", как и в сводной рукописи предполагавшейся восьмой главы, Онегин после Астрахани попадает на Северный Кавказ - на пятигорские воды. Однако в черновике этому, видимо, предшествовал переезд через Дарьяльское ущелье в Грузию, что разрешило бы некоторые хронологические трудности, возникающие при истолковании нынешнего текста (см. VI, 483).
Картинам дикой и величественной природы Кавказа противопоставлено "водяное общество".
VI, 199 - Кто жертва чести боевой,
Кто Почечуя, кто Киприды...
Почечуй - геморрой; написанный с заглавной буквы и поставленный в один ряд с Кипридой (см. с. 242), зд. олицетворяющей венерические заболевания, он превращается в некоторый символический образ патронального божества канцелярского образа жизни.
Зачем не чувствую в плече
Хоть ревматизма?
Ревматизм в плече - болезнь денди; ср.: "Разве я последние полгода не страдал ревматизмом в левом плече и лихорадкой в мизинце? Так ли уж вам необходимо открыть это гнусное окно и одним ударом оборвать нить моей несчастной жизни?" (Бульвер-Литтон, с. 196).
С Атридом спорил там Пилад... - Идеальные друзья древнегреч. мифа Орест (Атрид) и Пилад, занесенные к берегам Тавриды и обреченные на смерть, великодушно спорили друг с другом, кого следует принести в жертву для спасения жизни другого. Храм Артемиды, с которым связан миф об Ифигении, Оресте и Пиладе, по преданию, находился около Георгиевского монастыря на южном берегу Крыма. С развалинами храма - "камнем, дружбой освященным" - у П связались мысли о Чаадаеве (см. "Чедаеву": "К чему холодные сомненья...", II, 1, 364).
Там закололся Митридат - Митридат Великий - понтийский царь с 123 по 63 г. до н. э. Судьба его была известна П, в частности по одноименной трагедии Расина.
Там пел Мицкевич вдохновенный... - Мицкевич Адам (1798-1855) польский поэт. Высланный из пределов Царства Польского, Мицкевич осенью 1825 г. путешествовал по южному берегу Крыма. Плодом путешествия явились "Крымские сонеты", опубликованные в 1826 г. в Москве. Об отношении П и Мицкевича в связи с "Крымскими сонетами" см.: Измайлов Н. В. Мицкевич в стихах Пушкина. (К интерпретации стихотворения "В прохладе сладостной фонтанов"). - В кн. Измайлов Н. В. Очерки творчества Пушкина. Л., 1975, с. 125-173.
Свою Литву воспоминал... - Литва вм. Польша - архаизм, сделавшийся в стиле П поэтизмом (синекдоха). Однако Мицкевич, учившийся в Вильно, проживавший до ссылки в Ковно, был биографически тесно связан с Литвой. Зд.: обычная для зрелого П стилистическая структура - условный поэтизм, заполняемый исключительно точным семантическим содержанием.
"Путешествие Онегина" до прибытия его в Крым определенно связывается с сюжетами будущих, только формировавшихся в сознании П произведений: с Волгой связан цикл размышлений над проблемой "джентльмен и разбойник" (Онегин и Степан Разин; два облика Дубровского; Пелымов и Ф. Орлов в планах "Русского Пелама", Гринев и Пугачев: напомним связь Онегина в сне Татьяны с разбойником из "Жениха" и Разиным из "Песен о Стеньке Разине" (см. с. 273-274) - все они "погубители" красы девицы, все "хозяева" того страшного мира, который влечет любопытство героини); с Кавказом - мысли о столкновении, с одной стороны, мира Кавказа с ничтожеством светской жизни ("Роман на Кавказских водах"), с другой - с подлинной цивилизацией ("Тазит"). Таким образом, весь этот отрезок "Путешествия" можно считать своеобразным заповедником пушкинских творческих замыслов.
С момента появления Онегина в Крыму ситуация меняется: повествование, естественно, обращается к предшествующему творчеству поэта - крымским элегиям и "Бахчисарайскому фонтану". Такое столкновение творческих периодов делало уместным включение в роман трех строф, декларативно сопоставляющих романтическое и реалистическое направления в творчестве П. Сопоставление ведется в трех планах.
1. Идеал природы как: необычный, экзотический [-] обыденный, простой ; далекий [-] близкий ; восточный, южный [-] русский, северный:
В ту пору мне казались нужны
Пустыни, волн края жемчужны,
И моря шум, и груды скал [...]
Иные нужны мне картины:
Люблю песчаный косогор,
Перед избушкой две рябины,
Калитку, сломанный забор,
На небе серенькие тучи ...
(VI, 200)
2. Идеал женщины как: неземной [-] реальный ; возвышенный [-] находящийся на земле ; связанный с безграничным романтическим пространством (буря, скалы, море) [-] связанный с уютным и замкнутым миром дома, тепла, и личной независимости:
И гордой девы идеал ...
(ср.: "У моря на граните скал"
(I, XXXII, 14)
Мой идеал теперь - хозяйка ...
(VI, 200-201).
(См.: Макогоненко Г. П. Творчество А. С. Пушкина в 1830-е годы (1830-1833). Л., 1974, с. 24).
3. Идеал собственной личности и собственного поведения: счастье [-] покой и воля; создание условной "поэтической" биографии автора [-] простота и истинность поведения, биографическая точность поэтической личности:
И безыменные страданья...
Мои желания - покой,
Да щей горшок, да сам большой
(VI, 200-201).
VI, 200 - Безыменные страданья... - Речь идет о романтическом культе "утаенной" и "безнадежной" любви, который входил в обязательный канон поведения романтического поэта. В период южной ссылки П энергично окружал свою личность романтической мифологией, создавая легенду об "утаенной", а иногда и "преступной" любви. Намеки, разбросанные в романтических произведениях южного периода, а также "признания", рассеянные в письмах и имевшие целью создание вокруг личности поэта атмосферы любовной легенды, явление, типичное для бытового поведения романтика, - ввели в заблуждение пушкинистов и породили псевдопроблему "утаенной любви" П.
"Утаенную любовь" "к NN, неведомой красе" уже Лермонтов воспринимал как пошлый романтический штамп ("И страшно надоели все"). В этой же связи должно отметить, что не следует придавать серьезного значения появлению NN в пресловутом "Донжуанском списке" Пушкина (см. : Рукою Пушкина, с. 629-630), хотя П. Антокольский и посвятил ей поэтические строки (см.: "Новый мир", 1977, № 6, с. 128). Следует учитывать, что этот документ результат игры, создавался, видимо, с хохотом и той бравадой, в результате которой П бывал "Вампиром именован". Такая обстановка допускала игру в романтические загадки, но исключала серьезные лирические признания. Считать, что П в такой форме изливал перед барышнями тайны своей души (которые у него, как у всякого человека, конечно, были) - значит слишком невысоко ставить его культуру чувства.
Литература об "утаенной любви" обширна (см.: Гершензон М. Мудрость Пушкина. М., 1919, с. 155- 184; Щеголев П. Е. Из жизни и творчества Пушкина. Изд. 3-е. М.-Л., 1931; Тынянов Ю. Н. Безыменная любовь. - В кн.: Тынянов Ю. Н. Пушкин и его современники и др.). Попытку поставить под сомнение самый факт существования "утаенной любви" см.: Лотман Ю. М. Посвящение "Полтавы".
VI, 201 - Щей горшок, да сам большой. - Цитата из пятой сатиры Кантемира "На человеческое злонравие вообще. Сатир и Периерг":
Щей горшок, да сам большой, хозяин я дома...
(Кантемир Антиох. Собр. стихотворений.
Л. 1956, с. 137).
Стихи эти обрисовывают идеал "воли", независимости человека в его собственном доме - одну из существенных тем лирики позднего П.
VI, 201. Фламандской школы пестрый сор! - Речь идет о фламандской живописи бытового, "жанрового" направления.
Описание Одессы было создано П непосредственно после окончания четвертой главы. Строфы эти были опубликованы в 1827 г. в "Московском вестнике" как предназначенные для седьмой главы романа. Только в 1830 г. в Болдине они были перенесены в "Путешествие".
Написанные в другое время, чем остальное "Путешествие", "одесские" строфы выдержаны в иной художественной манере: лаконизму и сухости первой половины странствия здесь противопоставлен яркий местный колорит и обилие характерных подробностей.
Корсар в отставке, Морали. - Морали (Maure Ali (франц.) - мавр Али) "этот мавр, родом из Туниса, был капитаном, т. е. шкипером коммерческого или своего судна, человек очень веселого характера лет тридцати пяти" (Липранди И. П. Из дневника и воспоминаний. - "Русский архив", 1866, № 7, стб. 1471). "Подозревали, что он нажил состояние будто бы ремеслом пирата. Ходил он в Африканском своем костюме с толстой железной палкой в руке..." (Бутурлин, с. 16). "Одежда его состояла из красной рубахи, поверх которой набрасывалась красная суконная куртка, роскошно вышитая золотом. Короткие шаровары были подвязаны богатою турецкою шалью, служившею поясом; из ее многочисленных складок выглядывали пистолеты" ("Из прошлого Одессы". Одесса, 1894, с. 359). Между Али и П существовала тесная дружба. См.: Пушкин, статьи и материалы, вып. III. Одесса, 1927, с. 24; Черейский, с. 253.
VI, 202 - Одессу звучными стихами
Наш друг Туманский описал...
Туманский Василий Иванович (1800-1860) - второстепенный поэт, чиновник при М. С. Воронцове и одесский приятель П.
Сады одесские прославил. - Имеются в виду стихи Туманского "Одесса":
Под легкой сению вечерних облаков
Здесь упоительно дыхание садов.
(Поэты 1820-1830-х годов, с. 272).
...степь нагая там кругом ... Давать насильственную тень. - Ср.: "Всем известен этот клочок земли, обсаженный акациями- который величают садом герцога" (Смирнова-Россет А. О. Автобиография. М., 1931. с. 35).
VI, 203 - Без пошлины привезено. - В Одессе существовало порто-франко, беспошлинная торговля.
VI, 204 - ... услужливым Отеном. - Оттон Цезарь - хозяин ресторана и гостиницы на Дерибасовской, в которой некоторое время жил П.
...легкое вино Из погребов принесено ... - Оттон свидетельствовал, что П предпочитал шампанское Сен-Пере (Пушкин, статьи и материалы, вып. III. Одесса, 1927, с. 72).
...упоительный Россини,... - Россини Иоахим (1792 - 1868) итальянский композитор. П познакомился с музыкой Россини в Одессе, где выступала итальянская группа. В 1823 г. П писал Дельвигу, что "Россини и итальянская опера" - "это представители рая небесного" (XIII, 75) и Вяземскому: "Твои письма [...] точно оживляют меня, как умный разговор, как музыка Россини" (XIII, 210).
Но, господа, позволено ль... - См. с. 253-254.
VI, 205 - Негоциантка молодая... - Вероятно, А. Ризнич (см. с. 295).
...фора закричит... - Фора - от итальянск. fuora - "наружу!" (вызов артиста выйти из-за кулис на сцену). В EO - "черта одесского couleur local. В итальянизированный город оно зашло из "Италии златой", а уже из Одессы перешло на север, и то довольно поздно" (Лернер, с. 113).
Сыны Авзонии счастливой... - Авзония - древнее наименование Италии.
ДЕСЯТАЯ ГЛАВА
Десятая глава была уничтожена П и в канонический текст романа не входит. Каковы бы ни были обстоятельства, побудившие автора принять такое решение, единственным полноценным текстом романа для нас остается тот, который сам автор предложил читателю как законченный и который вошел в сознание русской читательской аудитории и критиков под названием "Евгений Онегин". Это тот текст, который читали Белинский и Аполлон Григорьев, Толстой и Достоевский. Мысль о том, что этот текст является искаженным, неполным и что для вынесения суждений о пушкинском романе его следует дополнить каким-то гипотетическим "окончанием", глубоко ошибочна и основана на непонимании новаторской поэтики EO.
Десятая глава романа представляет собой ценнейший источник. Но ценность его не в том, чтобы на ее основании придумывать за автора конец романа, а в том, что она позволяет судить об отношении П к наиболее сложным вопросам его эпохи, раскрывает, какими путями шла пушкинская мысль, прежде чем EO отлился в канонические и классические свои формы.
Следует подчеркнуть, что название "десятая глава" способно ввести в заблуждение: мы располагаем не главой, а незначительной ее частью. Всего в нашем распоряжении имеется 16 строф, из которых лишь две в относительно полном виде. Остальные насчитывают от 3 до 5 стихов. Если учесть, что обычный объем главы EO колеблется от 40 (самая короткая вторая глава; до 60 (самая длинная - первая) строф по 14 стихов в каждой (в некоторых главах имеются еще и нестрофические включения), то станет очевидно, каким незначительным фрагментом главы мы располагаем. К тому же ряд стихов допускает различное прочтение. Понятно, с какой осторожностью надо подходить к любой формулировке выводов, базирующихся на столь шаткой документальной основе.
История дешифровки десятой главы EO наиболее полно изложена Б. В. Томашевским.
Факт существования десятой главы EO подтверждается следующими данными:
1) На листе рукописи "Метели", датированной 20 октября (1830 г.), помета: "19 окт[ября] сожж[ена] X песнь" (VI, 526); предложение читать дату, как "18", а не "19" (Рукою Пушкина, 331).
2) В черновиках "Путешествия Онегина" против стихов :
Уж он Европу ненавидит
С ее политикой сухой
на полях приписка рукой П: "в X песнь" (VI, 496).
3). В дневнике П. А. Вяземского под 19 декабря 1830 г. имеется запись: "Третьего дня был у нас Пушкин. Он много написал в деревне: привел в порядок и 9 главу Онегина, ею и кончает; из 10-й, предполагаемой, читал мне строфы о 1812 годе и следующих славная хроника; куплеты Я мещанин, я мещанин; эпиграмму на Булгарина за Арапа; написал несколько повестей в прозе, полемических статей, драматических сцен в стихах: Дон-Жуана, Моцарта и Сальери; у вдохновенного Никиты, У осторожного Ильи" (Вяземский П. А. Полн. собр. соч., т. IX. СПб., 1896, с. 152).
4). В письме к брату Николаю от 11 августа 1832 г. Александр Тургенев сообщал: "Есть тебе и еще несколько бессмертных строк о тебе. Александр Пушкин не мог издать одной части своего Онегина, где он описывает путешествие его по России, возмущение 1825 года и упоминает, между прочим, и о тебе:
Одну Россию в мире видя,
Преследуя свой идеал,
Хромой Тургенев им внимал,
И плети рабства ненавидя,
Предвидел в сей толпе дворян
Освободителей крестьян.
В этой части у него есть прелестные характеристики русских и России, но она останется надолго под спудом. Он читал мне в Москве только отрывки" ("Журнал министерства народного просвещения", 1913, март, с. 16-17).
Из этих сообщений вытекает самый факт существования некоторого текста, именуемого самим П и в его окружении "десятой главой". Правда, никто полного текста не видел, и те отрывки, которые позже были найдены в зашифрованном виде, в основном совпадают с тем, что слыхали Вяземский и Тургенев. Это заставляет предполагать, что только эти строфы и были написаны. Никто из слушавших десятую главу не упоминает в связи с ней об Онегине, Вяземский именует ее "хроникой", т. е. видит в ней исторический обзор. Из этого можно сделать вывод, что каких-либо строф, где политические судьбы декабристов связывались бы с событиями из жизни центрального героя романа, не слышал никто. Столь же очевидно, что десятая глава каким-то образом переплеталась с путешествием Онегина. Об этом свидетельствует Тургенев, на это же указывает помета в рукописи.
5) Одним из наиболее весомых свидетельств современников о десятой главе обычно считаются воспоминания М. В. Юзефовича (см. с. 316). Это свидетельство не столь бесспорно, как принято считать : мемуары Юзефовича не вызывают сомнений с точки зрения их точности, однако из них очевидно, что П рассказывал на Кавказе в 1829 г. о своих уже оставленных замыслах (видимо, речь шла об оставленном варианте седьмой главы). Переносить эти рассказы на десятую главу, о которой П в то время еще не мог думать, у него нет достаточных оснований. Показания Юзефовича исключительно ценны, как свидетельство, что творческая мысль П постоянно возвращалась к декабристской теме. Выстраивается цепь сюжетов, связанных с этой темой: первоначальный замысел седьмой главы 1 с гибелью Онегина на Кавказе или участием в восстании - десятая глава - Повесть об офицере Черниговского полка - Русский Пелам. однако предположение, что П в 1829 г. почти посторонним людям рассказал некоторый сюжет, а через полтора года стал его же "перелагать" в стихи, подразумевает полное непонимание психологии творчества П, который редко импровизировал в устной форме и из незаконченного делился лишь замыслами, уже оставленными бесповоротно. Как источник реконструкции не дошедшей до нас части сюжета десятой главы воспоминания Юзефовича следует решительно отвести.
1 Трагический финал, видимо, должен был произойти не в самой седьмой главе, а в том ее продолжении, которое вытекало бы из первоначального ее варианта.
6). В 1931 г. в "Автобиографии" А. О. Смирновой-Россет были опубликованы данные о том, что через Смирнову-Россет П давал десятую главу на прочтение Николаю I (рукопись воспоминаний с четкими, исключающими возможность описки, сведениями об этом хранится в рукописном отделе Государственной Библиотеки СССР им. В. И. Ленина). Данные эти привлекли внимание лишь в конце 1950-х гг., когда в архиве Аксаковых в Пушкинском доме было обнаружено их подтверждение - конверт с пометой рукой Смирновой-Россет, что в нем Николай I вернул ей десятую главу EO. При всей интригующей сенсационности этих сообщений, они, к сожалению, не поддаются интерпретации: мы не можем выяснить, что Смирнова-Россет называла десятой главой и в какой мере известный ей текст пересекался с тем, что знаем об этой главе мы.
7). Основным источником для суждений о десятой главе являются зашифрованные рукописи П и несколько отрывков черновиков. Среди бумаг П, пожертвованных в 1904 г. в Академию наук вдовой Л. Н. Майкова, содержался перегнутый пополам лист с зашифрованным пушкинским автографом. Это были написанные в два столбца стихотворные строки, уловить связь между которыми казалось невозможным. Однако П. О. Морозов, обнаружив в тексте строки, сходные со стихотворением П "Герой", предположил, что правильный порядок восстановится, если первый стих брать из нижней половины второго столбца, второй - из его же верхней половины, третий - из верхней первого и четвертый из нижней первого столбца. Затем операция продолжается в том же порядке. Тогда же было высказано предположение, что дешифруемый таким способом текст принадлежит EO. Следующим шагом явился оставшийся неопубликованным доклад С. М. Бонди в Венгеровском семинарии Петроградского университета. Данные доклада были введены в научный оборот М. Гофманом (см. с. 136). С. М. Бонди высказал убеждение, что текст должен быть написан онегинскими строфами и на дошедшем до нас листке зафиксированы первые четверостишия строф. На этом в основном работа по дешифровке текста была закончена. Чтение отдельных стихов представляет значительные трудности и далеко не всегда дает однозначные результаты.