Страница:
Кроме того, в нашем распоряжении имеется черновик с набросками двух с половиной строф. Анализ этих автографов см.: Томашевский, с. 395 - 401.
Обзор исторических событий XIX в. П начинает с характеристики Александра I. Отношение П к Александру I было устойчиво негативным и окрашенным в тона личной неприязни. П писал Жуковскому 20 января 1826 г.: "...я не совсем был виноват, подсвистывая ему до самого гроба" (XIII, 258). Даже если не упоминать лицейской эпиграммы "Двум Александрам Павловичам", принадлежность которой П вероятна, но не доказана, перед нами развертывается непрерывная цепь колких высказываний, эпиграмм и личных выпадов. В Лицее отношение П к Александру I, видимо, еще не определилось. Об этом свидетельствуют такие стихотворения, как "На возвращение государя императора из Парижа в 1815 году" (I, 145), "На Баболовский дворец" (I, 292). Это неудивительно: не только в широких кругах дворянской общественности авторитет царя после успешного завершения наполеоновских войн и взятия Парижа стоял выше, чем когда-либо, но и среди либералов Александр I был окружен в эти годы ореолом самого либерального монарха в победившей коалиции, защитника конституционных прав французского и польского народов. П был исторически точен, когда в 1836 г. вспоминал:
Вы помните, как наш Агамемнон
Из пленного Парижа к нам примчался,
Какой восторг тогда [пред ним] раздался!
Как был велик, как был прекрасен он,
Народов друг, спаситель их свободы!
(III, 1, 432),
В 1816 г. Н. Тургенев в дневнике писал об Александре I в связи с освобождением крестьян в Эстляндии: "Я всегда на него надеялся, как на существо, определенное сделать счастие своего народа и славу своего отечества" (Дневники Николая Ивановича Тургенева, т. II. СПб., 1913, с. 336). Следует учитывать, что высказывания этого рода были связаны не только с личным обаянием императора, но и с определенными надеждами на помощь абсолютной власти в борьбе с закоснелым крепостничеством русских помещиков. "...Не нужно терять нимало самодержавной власти прежде уничтожения рабства", - утверждал в 1815 г. Н. Тургенев (ук. соч., с. 302). В дальнейшем вера в Александра таяла, но еще Союз Благоденствия в 1818 г. не отказался от этих надежд, основывая на них тактику давления на правительство с целью ускорения крестьянской реформы. Даже в 1819 г. в "Деревне" П надеялся на освобождение крестьян "по манию царя" (стихотворение в духе тактики Союза Благоденствия было передано через Чаадаева и Васильчикова царю).
Однако уже с 1818 г. в декабристских кругах все более распространялось скептическое отношение к идее использования правительства в освободительных целях Одновременно резко падал личный авторитет Александра I. Точный мемуарист И. Д. Якушкин писал, что, если в 1815 г. "императора, однако же, все еще любили, помня, как он был прекрасен в 13 и 14-м годах", то в 1818 г. "никто из нас [декабристов. - Ю. Л.] не верил в благие намерения правительства" (Записки, статьи, письма декабриста И. Д. Якушкина. М., 1951, с. 10, 19). К этому же времени относятся и язвительные выпады П против фрунтомании Александра I, его покровительства Аракчееву и все более реакционной внешней политики. См.: "Сказки" (Noлl), эпиграммы. Не исключено, что в конце пребывания в Петербурге П начал вынашивать планы личного участия в цареубийстве. Тема эта появляется в надписи "Се самый Дельвиг тот..." (см.: Цявловский М. А. с. 47-58). Ю. Г. Оксман видел намек на нее в послании "К Чаадаеву", видимо, о том же говорил П в неотправленном письме к Александру I летом - осенью 1825 г. (см.: XIII, 227).
Эволюция отношения П к Александру I в основном совпадала с эволюцией взглядов декабристов.
Ссылка на юг закрепляет в высказываниях П о царе тон личной насмешки. Он не только "Август" (а позже - "Тиверий"), но и "Иван Иванович" ("Ты знаешь, что я дважды просил Ивана Ивановича о своем отпуске чрез его министров - и два раза воспоследствовал всемилостивейший отказ. Осталось одно - писать прямо на его имя - такому-то, в Зимнем дворце, что против Петропавловской крепости" - XIII, 85 - 86), и "Цензор" ("Чорт с ними и с Цензором" - XII, 219). Своеобразной вершиной этой цепи насмешек является "Воображаемый разговор с Александром I" (см.: Бонди С. Подлинный текст и политическое содержание "Воображаемого разговора с Александром I". - "Лит. наследство", 1952, т. 58, с. 167-194). Однако одновременно П не оставлял мысли оценить деятельность Александра I как "главы царей" в более серьезном жанре ("Недвижный страж дремал на царственном пороге..." (1824) - II, 1, 310-312). В 1822 г. в стихотворении, не предназначенном для печати и свободном от оглядки на цензуру - "Послании цензору", П наметил такую концепцию царствования Александра I: мрачному периоду господства Аракчеева и мракобесия Магницкого противостоит
Дней Александровых прекрасное начало
(II, 1, 270).
В стихотворении 1836 г., обращенном к друзьям-лицеистам ("Была пора: наш праздник молодой..."), П вспомнил Александра I 1815 г., окруженного ореолом победы и славы. Тем более примечательно, что в сохранившихся отрывках десятой главы образ умершего царя лишен каких бы то ни было оттенков - он дан в едином и безусловно сатирическом ключе, восходя по способам художественного решения к эпиграммам и "Сказкам" (Noлl, 1818), а не к "высокой" лирике типа оды "Вольность", стихотворения "Недвижный страж дремал на царственном пороге..." и др. Эпиграмматический стиль, перенесенный в обширное историческое повествование, вызывал, с одной стороны, ориентацию на Тацита ("великого сатирического пис.[ателя]", по выражению П - XI, 316), а с другой - на "Дон Жуана" Байрона.
[I], I - Вл[аститель] слабый и лукавый - Ср.:
Недаром лик сей двуязычен.
Таков и был сей властелин:
К противочувствиям привычен,
В лице и в жизни арлекин
(III, 1, 206).
Обвинение Александра I в лукавстве и двуличии широко было распространено среди современников. Наполеон называл русского императора "византийцем". Наблюдавший царя во время Венского конгресса Михайловский-Данилевский записывал: "Опыт убедил его, что употребляли во зло расположение его к добру, язвительная улыбка равнодушия явилась на устах его, скрытность заступила место откровенности [...] Перестали доверять его ласкам, если он кому-либо их оказывает, и простонародное слово "надувать" сделалось при дворе общим; может быть, оно не для всех будет понятно, но кто хорошо знает нашу эпоху, согласится, что оно и есть лучшая характеристика оной" (цит. по кн.: Шильдер Н. К. Имп. Александр Первый, его жизнь и царствование, т. III. СПб., 1897, с. 273-274).
2 - Плешивый щеголь враг труда... - Плешивый - в песне XIV "Дон-Жуана" Байрона Александр I назван "плешивым фанфароном"; ср. в воспоминаниях Смирновой-Россет: "Вошел Александр Павлович, тотчас повел рукой по своей лысине". (Смирнова-Россет А. О. Автобиография. М., 1931, с. 89). В дневнике 1834 г. П записал свой разговор с великим князем Михаилом Павловичем: "Разговорились о плешивых: - Вы не в родню, в вашем семействе мужчины молоды оплешивливают. - Государь Ал.[ександр] и К.[онстантин] П.[авлович] оттого рано оплешивили, что при отце моем носили пудру и зачесывали волоса; на морозе сало леденело, - и волоса лезли" (XII, 334).
Враг труда - ср.; "И делом не замучен" (II, I, 69). В [Воображаемом разговоре с Александром I] Помилуйте, А.[лександр] Сергеевич). Наше царское правило: дела не делай, от дела не бегай" (XI, 23). Антитетический по отношению к Александру I смысл имеет стих о Наполеоне: "...мучим казнию покоя" (III, 1, 252). В Николае I П позже будет в противоположность его старшему брату подчеркивать деятельный характер.
Обвинение Александра I в лености было широко распространено: "...в жилах его вместе с кровью текло властолюбие, умеряемое только леностью и беспечностью" (Вигель, с. I, с. 161).
[2], I - Его мы очень смирным знали... - Речь идет о поведении Александра I в период военных неудач. Особенно "смирным" был император в те месяцы Отечественной войны, когда он, покинув, по требованию военных, отступающую армию, укрылся в Петербурге. 18 сентября 1812 г. он написал сестре Екатерине Павловне потрясающее по "смирению" письмо: "Относительно таланта, может, у меня его недостаточно: но ведь таланты не приобретаются, они - дар природы. Чтоб быть справедливу, должно признать, что ничего нет удивительного в моих неудачах, когда я не имею хороших помощников, терплю недостаток в деятелях по всем частям, призван вести такую громадную машину в такое ужасное время и против врага адски вероломного, но и высоко талантливого, которого поддерживают соединенные силы всей Европы и множество даровитых людей, образовавшихся за 20 лет войн и революций" ("Русский архив", 1911, № 2, с. 307). Жалобы Александра I на отсутствие "хороших помощников" лишь обнаруживали его полную неспособность разбираться в людях - в этом же письме он пренебрежительно отзывается о Барклае-де-Толли, Багратион, по его мнению, "ничего не смыслит" в стратегии, у Кутузова "лживый характер". Письмо в целом демонстрирует крайнюю степень растерянности.
3-4 - Орла двуглавого щипали
У Б[онапартова] шатра... - Поражение под Аустерлицем, Тильзитский мир, неудачи первых месяцев войны 1812 г. привели к крайнему падению авторитета царя. Образ ощипывания символа русской императорской власти у шатра Наполеона имел обобщенный характер и относился ко всем этим событиям. Однако в основе его лежала вполне конкретная деталь : Тильзитские переговоры велись в палатке, разбитой на плоту на середине Немана, между враждующими армиями. Хотя эта территория считалась нейтральной, Наполеон прибыл на плот специально несколькими минутами раньше и встречал русского императора как хозяин. Внешне радушный, жест этот по сути был оскорбителен: получалось, что Александр прибыл как побежденный в шатер своего врага.
[3], 4 - Б[арклай], зима иль р[усский] б[ог]... - Об отношении П к Барклаю-де-Толли см. стихотворение "Полководец" - III, 1, 378-380. Барклай-де-Толли Михаил Богданович (1761-1818), в начале войны 1812 г. был командующим первой западной армией, а после соединения - Объединенной армией, пока не был сменен 8 августа 1812 г. на этом посту Кутузовым. Осуществляя тактику отступления, подвергался обвинениям в измене и прямым оскорблениям со стороны Багратиона, великого князя Константина Павловича и др. Об отношении П к Барклаю см.: Мануйлов В. А., Модзалевский Л. Б. "Полководец" Пушкина. - Пушкин, Временник, 4-5; Кока Г. Пушкин о полководцах двенадцатого года. - "Прометей", 7. М., 1969; Трофимов И. "Полководец". - "Прометей", 10. М., 1974. Русский бог - выражение, приписываемое легендой Мамаю после поражения на Куликовом поле. Заключительный стих трагедии Озерова "Дмитрий Донской" (1806):
"Языки ведайте: велик российский бог!"
(Озеров В. А. Трагедии, стихотворения. Л., 1960, с. 294).
Об эффекте, производимом этими стихами, см. : Жихарев С. П. Записки современника. М.-Л., 1955, с. 326. Ср. также в стихотворении Н. А. Львова "Народное воскликновение на вступление нового века" (1801):
Да каждый в правде убедится,
Что русский бог велик! велик!
(Поэты XVIII века, т. 2.
Л., 1958, с. 255).
Став ходячим выражением официального лексикона, словосочетание это подверглось насмешке в стихотворении Вяземского "Русский бог":
К глупым полон благодати,
К умным беспощадно строг,
Бог всего, что есть некстати,
Вот он, вот он русский бог
(Вяземский, с. 216)
Ср. также в песне Рылеева-Бестужева:
Как курносый злодей
Воцарился по ней
Горе!
Но господь, русский бог,
Бедным людям помог
Вскоре
(Рылеев К. Ф. Полн. собр. стих. Л., 1971, с. 260).
П хорошо знал эти песни и, по свидетельствам современников, любил их распевать. Ср.: Рейсер С. А. "Русский бог". - "Изв. АН СССР. ОЛЯ", 1961, т. XX, вып. 1, с. 64-69.
Вопрос о причинах поражения Наполеона в 1812 г. был остро дискуссионным, как и вопрос о роли народной войны ("остервенение народа"). Ф. Глинка писал: "Война народная час от часу является в новом блеске. Кажется, что сгорающие села возжигают огонь мщения в жителях. Тысячи поселян, укрываясь в лесах и превратив серп и косу в оружия оборонительные, без искусства, одним мужеством отражают злодеев. Даже женщины сражаются!" (Декабристы. Поэзия, драматургия... М.-Л., 1951, с. 307). Утверждение, что фактическим победителем французской армии был мороз, встречало страстные возражения со стороны патриотически настроенных современников П. Полемизируя с наполеоновскими бюллетенями, Н. Тургенев набросал в дневнике в 1814 году в плане специального сочинения: "Опровержение общего мнения, что зима выгнала французов из России. Армия и народ, а не холод выгнали французов" (Дневники Николая Ивановича Тургенева, II. СПб., 1913, с. 257-258). Я, видимо, в первую очередь имел в виду рассуждение в "Опыте теории партизанского действия" Д. Давыдова: "Одни морозы причиною успехов россиян! Но разве нет убежища от мороза, когда он не имеет союзниками других бедствий? Если один мороз угрожал французской армии, то не могла ли она расположиться на зимние квартиры в окрестностях Москвы..." (Давыдов Денис. Опыт теории партизанского действия. Изд. 2-е. М., 1822, с. 33). Вопрос этот сохранял актуальность и в дальнейшем. Декабрист В. С. Норов в 1834 г. опубликовал анонимно книгу о войне 1812-1813 гг., где опровергал "неосновательные речи, выдуманные завистию и врагами славы нашего оружия, что холод был причиною наших успехов!" [В. С. Норов]. Записки о походах 1812-1813 годов, ч. I. СПб., 1834, с. 134). В 1835 г. Д. Давыдов опубликовал специальную статью "Мороз ли истребил французскую армию в 1812 году" ("Библиотека для чтения", 1835, т. 10).
[4], 2-3 - И скоро силою вещей
Мы очутилися в П[ариже]...
Стихи представляют собой выпад против Александра I, т. к. взятие Парижа рассматривалось как личная заслуга императора. Утверждение, что заслуга принадлежала "силе вещей", развивало определение Александра I в первой строфе: "Нечаянно пригретый славой".
4 - А р[усский] ц[арь] главой ц[арей]... - Перефразировка титула Агамемнона - вождя греческого ополчения в Троянском походе - "царь царей", который широко применялся в публицистике 1813- 1815 гг. к Александру I (ср. "наш Агамемнон" в стихотворении П "Была пора: наш праздник молодой..." III, 1, с. 432).
[5], 1 - И чем жирнее, тем тяжеле... - Поскольку окончание предшествующей строфы отсутствует, а знаков препинания в пушкинском тексте нет, невозможно сказать, относится ли этот стих синтаксически к предшествующей строфе и, следовательно, характеризует Александра I, или он синтаксически и по смыслу связан с последующими двумя.
[6], 1 - Авось, о Шиболет народный... - Реминисценция из "Дон-Жуана" Байрона (XI песня, строфа 12, стих 2).
Juan, who did not understand a word of English, Save their shibboleth "god damn!" (Жуан знал лишь одно английское слово - шиболет god damn!)
Междометие "god damn" (черт побери) как восклицание, характеризующее англичанина, П заменил на "авось".
Шиболет - слово ("колос" - древнееврейск.), по произношению которого, согласно Библии, отличали своих от чужих, зд. : национальный пароль.
3 - Но стихоплет великородный... - Кн. Долгорукий Иван Михайлович (1764-1825) - сатирик, светский поэт. Имеется в виду его стихотворение "Авось":
О, слово милое, простое!
Тебя в стихах я восхвалю!
Словцо ты русское прямое,
Тебя всем сердцем я люблю!
(Соч. Долгорукого, т. I. СПб.,
1849, с. 436).
Ср. также "Сравнение Петербурга с Москвой" Вяземского :
..."авось"
России ось
Крутит, вертит,
А кучер спит
(Вяземский, с. 53).
[7], 2 - Ханжа запрется в монастырь... - Видимо, имеется в виду князь А. Н. Голицын (1773-1844), совершивший эволюцию от крайнего безбожия в молодые годы к официальному мистицизму в начале 1820-х гг. Учредил "Библейское общество", в 1816- 1824 гг. был министром народного просвещения и духовных дел. В пушкинской эпиграмме он назван "холопская душа" и "просвещения губитель" (II, 1, 127). Ср. о нем же:
...святой отец,
Омара да Гали прияв за образец,
В угодность господу, себе во утешенье,
Усердно задушить старался просвещенье
(II, 1, с. 368).
Однако не исключено, что имеется в виду М. Л. Магницкий (1778-1855), к которому гораздо более подходит выражение "аренды забывая". Магницкий был исключительно корыстолюбив и постоянно выпрашивал себе награждения и аренды: "В звании попечителя Казанского округа получал он жалованья 12000 руб., тогда как остальные попечители получали лишь по 3600 руб., а некоторые и вовсе не получали жалованья. В 1819 году сверх этих денег приказано было выдавать ему по 6000 руб. ежегодно из государственного казначейства; в 1822 году отведено было ему в аренду 6000 десятин земли в Саратовской губернии, на берегу Волги" (Феоктистов Е. Магницкий. СПб., 1865, с. 226-227). Даже после увольнения в 1826 г. от должности за чудовищные злоупотребления Магницкий выпросил себе 6000 руб. ежегодного пенсиона. П, конечно, знал о деятельности Магницкого по разгрому Казанского университета и насаждению в нем ханжеского правоверия. Известны ему были стихи, посвященные Магницкому в "Доме сумасшедших" Воейкова:
Пред безумцем, на амвоне
Кавалерских связка лент,
Просьбица о пансионе,
Святцы, список всех аренд,
Дач, лесов, земель казенных
И записки о долгах.
В размышленьях столь духовных
Изливал он яд в словах
(Поэты 1790-1810-х годов, с 293).
3-4 - Авось по манью [Николая]
Семействам возвратит [Сибирь]...
П в 1830 г. продолжал надеяться на царскую милость по отношению к ссыльным декабристам, однако в комментируемых стихах звучат ноты горькой иронии.
[8], l - Сей муж судьбы, сей странник бранный... - Наполеон I.
3 - Сей всадник Папою венчанный... - В стихотворении "Герой" П этот стих читается:
Сей ратник, вольностью венчанный...
(III, 1, 251).
В соответствии с общим стилистическим заданием десятой главы П меняет метафорическое выражение на биографически точное и "прозаическое" (для коронации Наполеона императором папа римский приезжал во Францию).
[9], 1-4 - Тряслися грозно Пиринги ...
Из К[ишинева] уж мигал ...
Строфа посвящена циклу европейских революций, потрясших посленаполеоновскую Европу и оказавших воздействие на формирование тактики декабризма в России. Имеется в виду Испанская революция, которая началась в январе 1820 г. восстанием под руководством офицеров Риего и Квирога и созывом кортесов, а завершилась интервенцией Франции по мандату конгресса европейских держав и казнью Риего. Испанская революция интересовала декабристов как опыт военного восстания; неаполитанская революция (лето 1820 г.) также привлекала внимание декабристов. П и В. Л. Давыдов в Каменке пили в 1820 г. за здоровье тех [карбонариев] и той [свободы] (II, 1, 179).
3 - Безрукий князь друзьям Морей... - Безрукий князь - генерал Александр Константинович Ипсиланти (1792-1828), офицер русской службы, потерял руку в битве при Лейпциге. В феврале 1821 г. перешел с отрядом через Прут, который служил границей России, и возглавил восстание греков в турецкой Молдавии. Морея (Пелопоннес) - полуостров на юге Греции, где также вспыхнуло движение против турок. П был лично знаком с Ипсиланти в Кишиневе и горячо сочувствовал планам освобождения Греции. В письме из Кишинева в начале марта 1821 г. П писал: "...прекрасные минуты Надежды и Свободы [...] Восторг умов дошел до высочайшей степени, все мысли устремлены к одному предмету - к независимости древнего Отечества [...] Первый шаг Ал[ександра] Ипсиланти прекрасен и блистателен. Он счастливо начал - отныне и мертвый или победи(тель) п(рин)ад-лежит истории - 28 лет, оторванная рука, цель великодушная! - завидная [у]часть" (XIII, 23-24). В дальнейшем поведение Ипсиланти (в частности, предательская казнь им вождя крестьянских отрядов Владимиреско) значительно охладило отношение к нему П.
Кинжал Л [?] тень Б [?] - Стих не поддается точной расшифровке. Обычно его читают как "кинжал Лувеля", то есть намек на убийство французским ремесленником Лувелем наследника престола герцога Берийского. Б [?] достоверно не расшифровывается.
(10), 2 - Наш ц[арь] в покое говорил... - Чтение ошибочное; в современных изданиях принято: "Наш царь в конгрессе говорил". Речь идет о конгрессах Священного союза: Лайбахском, принявшем решение подавить Неаполитанскую революцию (1821), и Веронском (1822), выработавшем общую программу подавления революции в Европе. Возможно, что слова, вложенные в уста Александра I, - начало, видимо, легендарного диалога русского императора с Меттернихом в Троппау (Шильдер Н. К. Имп. Александр I., т. IV. СПб., 1898, с. 184-185, 469). Согласно рассказывавшемуся в России 1820-х гг. анекдоту, на слова Александра I о том, что на спокойствие России он может положиться, Меттерних якобы сообщил еще ничего rie знавшему царю о восстании в Семеновском полку. Такое предположение делало естественным переход к следующей строфе, повествующей о восстании в Семеновском полку.
4 - Ты А[лександровский] холоп... - А. А. Аракчеев.
[11], 1 - Потешный полк Петра Титана... - Гвардейский Семеновский полк был образован из "потешного" полка Петра I, именовавшегося по месту расквартирования в селе Семеновском.
3-4 - Предавших некогда (тирана)
Свирепой шайке палачей...
В ночь убийства Павла 1 - c 11 на 12 марта 1801 г. - внешний караул во дворце нес третий батальон Семеновского полка.
Дальнейшее развитие строфы, видимо, приводило к рассказу о событиях 1820 г. в Семеновском полку.
[12], 1 - Р[оссия] присм[ирела] снова... - Чтение "Россия" является совершенно произвольным. В рукописи стоит "Р. Р"., что, конечно, не дает оснований для такой расшифровки. Однако других, более убедительных, расшифровок до сих пор предложено не было. Возможно, следует читать: "Народы присмирели снова", считая, что первые буквы - зашифрованное peuples (народы). Ср.: "...рабы затихли вновь" (II, 1, 314).
[13], 3 - Они за рюмкой русской водки - речь идет о так называемых "русских завтраках" у Рылеева, которые были одной из форм конспиративных встреч. М. Бестужев вспоминал, что эти завтраки были "постоянно около второго или третьего часа пополудни" и на них собирались "члены нашего Общества" и "многие литераторы", близкие к нему. "Завтрак неизменно состоял: из графина очищенного русского вина, нескольких кочней капусты и ржаного хлеба", в чем отражалась "всегдашняя наклонность Рылеева - налагать печать руссицизма на свою жизнь" (Воспоминания Бестужевых. М.-Л., 1951, с. 53).
[14], 3-4 - У беспокойного Никиты,
У осторожного Ильи.
Никита - Муравьев Никита Михайлович (1796-1843) - член Союза Спасения, Союза Благоденствия и Северного общества. Один из наиболее деятельных членов тайных организаций, создатель проекта конституции. Осужден на 20 лет каторги. П, видимо, познакомился с Муравьевым еще в Лицее. Они оба были членами "Арзамаса" и, бесспорно, встречались в петербургском обществе до ссылки П. В варианте, цитируемом Вяземским, "у вдохновенного Никиты". Осторожный Илья - Долгоруков Илья Андреевич (1798- 1848), член Союза Благоденствия. В Союзе Благоденствия Долгоруков играл весьма видную роль (в 1819 г. был избран блюстителем), но, в результате заступничества великого князя Михаила Павловича, адъютантом которого он был, роль его в обществе удалось затушевать, и дело его "осталось без дальнейшего следствия" (Восстание декабристов. Материалы, т. VIII. Л., 1925, с. 80).
Комментируя эту строфу, Н. Л. Бродский перечислил ряд "неточностей" и "ошибок" П. Первой из них он считает, что автор EO заблуждался, введя на заседание Северного общества Илью Долгорукова. "Включив себя в декабристскую организацию северян, Пушкин допустил другую ошибку против исторической правды: он не был членом тайного общества" (Бродский, 375). Но П ошибки не допустил. Это сделал комментатор. Строфа посвящена не заседанию Северного общества, а собранию менее конспиративного Союза Благоденствия. Как свидетельствует опубликованное в 1953 г. М. В. Нечкиной показание декабриста Горсткина, П на таких заседаниях бывал и, действительно, выступал там с чтением своих "ноэлей". И. Н. Горсткин показывал на следствии: "Потом стали у некоторых собираться сначала охотно, потом с трудом соберется человек десять, я был раза два-три у К[нязя] Ильи Долгорукого, который был кажется один из главных в то время, у него Пушкин читывал свои стихи, все восхищались остротой, рассказывали всякий вздор, читали, иные шептали, и все тут; общего разговора никогда нигде не бывало[...] бывал я на вечерах у Никиты Муравьева, тут встречал частенько лица отнюдь не принадлежавшие обществу" ("Лит. наследство", т. 58, 1952, с. 158-159). Следует учитывать специфические условия, в которых создавались эти воспоминания, и то, что Горсткин был крайне заинтересован в том, чтобы придать "сходкам" у "осторожного Ильи" и "беспокойного Никиты" вид незначительных и случайных встреч. Можно согласиться с М. В. Нечкиной, писавшей: "Из свидетельства Горсткина мы не только впервые узнаем о факте личного знакомства Пушкина с Ильей Долгоруковым, но и впервые получаем здесь достоверное и со стороны декабриста идущее свидетельство об участии Пушкина в собраниях Союза Благоденствия у Ильи Долгорукова. Ранее мы располагали лишь стихотворными строчками самого Пушкина. Их поэтическая форма и язык образов в какой-то мере все же допускали толкование условного характера: Пушкин якобы воссоздает не какую-либо реальную, а поэтически-условную картину своих встреч - он мог допустить художественный вымысел. Теперь подобное толкование начисто отпадает" (там же).
Обзор исторических событий XIX в. П начинает с характеристики Александра I. Отношение П к Александру I было устойчиво негативным и окрашенным в тона личной неприязни. П писал Жуковскому 20 января 1826 г.: "...я не совсем был виноват, подсвистывая ему до самого гроба" (XIII, 258). Даже если не упоминать лицейской эпиграммы "Двум Александрам Павловичам", принадлежность которой П вероятна, но не доказана, перед нами развертывается непрерывная цепь колких высказываний, эпиграмм и личных выпадов. В Лицее отношение П к Александру I, видимо, еще не определилось. Об этом свидетельствуют такие стихотворения, как "На возвращение государя императора из Парижа в 1815 году" (I, 145), "На Баболовский дворец" (I, 292). Это неудивительно: не только в широких кругах дворянской общественности авторитет царя после успешного завершения наполеоновских войн и взятия Парижа стоял выше, чем когда-либо, но и среди либералов Александр I был окружен в эти годы ореолом самого либерального монарха в победившей коалиции, защитника конституционных прав французского и польского народов. П был исторически точен, когда в 1836 г. вспоминал:
Вы помните, как наш Агамемнон
Из пленного Парижа к нам примчался,
Какой восторг тогда [пред ним] раздался!
Как был велик, как был прекрасен он,
Народов друг, спаситель их свободы!
(III, 1, 432),
В 1816 г. Н. Тургенев в дневнике писал об Александре I в связи с освобождением крестьян в Эстляндии: "Я всегда на него надеялся, как на существо, определенное сделать счастие своего народа и славу своего отечества" (Дневники Николая Ивановича Тургенева, т. II. СПб., 1913, с. 336). Следует учитывать, что высказывания этого рода были связаны не только с личным обаянием императора, но и с определенными надеждами на помощь абсолютной власти в борьбе с закоснелым крепостничеством русских помещиков. "...Не нужно терять нимало самодержавной власти прежде уничтожения рабства", - утверждал в 1815 г. Н. Тургенев (ук. соч., с. 302). В дальнейшем вера в Александра таяла, но еще Союз Благоденствия в 1818 г. не отказался от этих надежд, основывая на них тактику давления на правительство с целью ускорения крестьянской реформы. Даже в 1819 г. в "Деревне" П надеялся на освобождение крестьян "по манию царя" (стихотворение в духе тактики Союза Благоденствия было передано через Чаадаева и Васильчикова царю).
Однако уже с 1818 г. в декабристских кругах все более распространялось скептическое отношение к идее использования правительства в освободительных целях Одновременно резко падал личный авторитет Александра I. Точный мемуарист И. Д. Якушкин писал, что, если в 1815 г. "императора, однако же, все еще любили, помня, как он был прекрасен в 13 и 14-м годах", то в 1818 г. "никто из нас [декабристов. - Ю. Л.] не верил в благие намерения правительства" (Записки, статьи, письма декабриста И. Д. Якушкина. М., 1951, с. 10, 19). К этому же времени относятся и язвительные выпады П против фрунтомании Александра I, его покровительства Аракчееву и все более реакционной внешней политики. См.: "Сказки" (Noлl), эпиграммы. Не исключено, что в конце пребывания в Петербурге П начал вынашивать планы личного участия в цареубийстве. Тема эта появляется в надписи "Се самый Дельвиг тот..." (см.: Цявловский М. А. с. 47-58). Ю. Г. Оксман видел намек на нее в послании "К Чаадаеву", видимо, о том же говорил П в неотправленном письме к Александру I летом - осенью 1825 г. (см.: XIII, 227).
Эволюция отношения П к Александру I в основном совпадала с эволюцией взглядов декабристов.
Ссылка на юг закрепляет в высказываниях П о царе тон личной насмешки. Он не только "Август" (а позже - "Тиверий"), но и "Иван Иванович" ("Ты знаешь, что я дважды просил Ивана Ивановича о своем отпуске чрез его министров - и два раза воспоследствовал всемилостивейший отказ. Осталось одно - писать прямо на его имя - такому-то, в Зимнем дворце, что против Петропавловской крепости" - XIII, 85 - 86), и "Цензор" ("Чорт с ними и с Цензором" - XII, 219). Своеобразной вершиной этой цепи насмешек является "Воображаемый разговор с Александром I" (см.: Бонди С. Подлинный текст и политическое содержание "Воображаемого разговора с Александром I". - "Лит. наследство", 1952, т. 58, с. 167-194). Однако одновременно П не оставлял мысли оценить деятельность Александра I как "главы царей" в более серьезном жанре ("Недвижный страж дремал на царственном пороге..." (1824) - II, 1, 310-312). В 1822 г. в стихотворении, не предназначенном для печати и свободном от оглядки на цензуру - "Послании цензору", П наметил такую концепцию царствования Александра I: мрачному периоду господства Аракчеева и мракобесия Магницкого противостоит
Дней Александровых прекрасное начало
(II, 1, 270).
В стихотворении 1836 г., обращенном к друзьям-лицеистам ("Была пора: наш праздник молодой..."), П вспомнил Александра I 1815 г., окруженного ореолом победы и славы. Тем более примечательно, что в сохранившихся отрывках десятой главы образ умершего царя лишен каких бы то ни было оттенков - он дан в едином и безусловно сатирическом ключе, восходя по способам художественного решения к эпиграммам и "Сказкам" (Noлl, 1818), а не к "высокой" лирике типа оды "Вольность", стихотворения "Недвижный страж дремал на царственном пороге..." и др. Эпиграмматический стиль, перенесенный в обширное историческое повествование, вызывал, с одной стороны, ориентацию на Тацита ("великого сатирического пис.[ателя]", по выражению П - XI, 316), а с другой - на "Дон Жуана" Байрона.
[I], I - Вл[аститель] слабый и лукавый - Ср.:
Недаром лик сей двуязычен.
Таков и был сей властелин:
К противочувствиям привычен,
В лице и в жизни арлекин
(III, 1, 206).
Обвинение Александра I в лукавстве и двуличии широко было распространено среди современников. Наполеон называл русского императора "византийцем". Наблюдавший царя во время Венского конгресса Михайловский-Данилевский записывал: "Опыт убедил его, что употребляли во зло расположение его к добру, язвительная улыбка равнодушия явилась на устах его, скрытность заступила место откровенности [...] Перестали доверять его ласкам, если он кому-либо их оказывает, и простонародное слово "надувать" сделалось при дворе общим; может быть, оно не для всех будет понятно, но кто хорошо знает нашу эпоху, согласится, что оно и есть лучшая характеристика оной" (цит. по кн.: Шильдер Н. К. Имп. Александр Первый, его жизнь и царствование, т. III. СПб., 1897, с. 273-274).
2 - Плешивый щеголь враг труда... - Плешивый - в песне XIV "Дон-Жуана" Байрона Александр I назван "плешивым фанфароном"; ср. в воспоминаниях Смирновой-Россет: "Вошел Александр Павлович, тотчас повел рукой по своей лысине". (Смирнова-Россет А. О. Автобиография. М., 1931, с. 89). В дневнике 1834 г. П записал свой разговор с великим князем Михаилом Павловичем: "Разговорились о плешивых: - Вы не в родню, в вашем семействе мужчины молоды оплешивливают. - Государь Ал.[ександр] и К.[онстантин] П.[авлович] оттого рано оплешивили, что при отце моем носили пудру и зачесывали волоса; на морозе сало леденело, - и волоса лезли" (XII, 334).
Враг труда - ср.; "И делом не замучен" (II, I, 69). В [Воображаемом разговоре с Александром I] Помилуйте, А.[лександр] Сергеевич). Наше царское правило: дела не делай, от дела не бегай" (XI, 23). Антитетический по отношению к Александру I смысл имеет стих о Наполеоне: "...мучим казнию покоя" (III, 1, 252). В Николае I П позже будет в противоположность его старшему брату подчеркивать деятельный характер.
Обвинение Александра I в лености было широко распространено: "...в жилах его вместе с кровью текло властолюбие, умеряемое только леностью и беспечностью" (Вигель, с. I, с. 161).
[2], I - Его мы очень смирным знали... - Речь идет о поведении Александра I в период военных неудач. Особенно "смирным" был император в те месяцы Отечественной войны, когда он, покинув, по требованию военных, отступающую армию, укрылся в Петербурге. 18 сентября 1812 г. он написал сестре Екатерине Павловне потрясающее по "смирению" письмо: "Относительно таланта, может, у меня его недостаточно: но ведь таланты не приобретаются, они - дар природы. Чтоб быть справедливу, должно признать, что ничего нет удивительного в моих неудачах, когда я не имею хороших помощников, терплю недостаток в деятелях по всем частям, призван вести такую громадную машину в такое ужасное время и против врага адски вероломного, но и высоко талантливого, которого поддерживают соединенные силы всей Европы и множество даровитых людей, образовавшихся за 20 лет войн и революций" ("Русский архив", 1911, № 2, с. 307). Жалобы Александра I на отсутствие "хороших помощников" лишь обнаруживали его полную неспособность разбираться в людях - в этом же письме он пренебрежительно отзывается о Барклае-де-Толли, Багратион, по его мнению, "ничего не смыслит" в стратегии, у Кутузова "лживый характер". Письмо в целом демонстрирует крайнюю степень растерянности.
3-4 - Орла двуглавого щипали
У Б[онапартова] шатра... - Поражение под Аустерлицем, Тильзитский мир, неудачи первых месяцев войны 1812 г. привели к крайнему падению авторитета царя. Образ ощипывания символа русской императорской власти у шатра Наполеона имел обобщенный характер и относился ко всем этим событиям. Однако в основе его лежала вполне конкретная деталь : Тильзитские переговоры велись в палатке, разбитой на плоту на середине Немана, между враждующими армиями. Хотя эта территория считалась нейтральной, Наполеон прибыл на плот специально несколькими минутами раньше и встречал русского императора как хозяин. Внешне радушный, жест этот по сути был оскорбителен: получалось, что Александр прибыл как побежденный в шатер своего врага.
[3], 4 - Б[арклай], зима иль р[усский] б[ог]... - Об отношении П к Барклаю-де-Толли см. стихотворение "Полководец" - III, 1, 378-380. Барклай-де-Толли Михаил Богданович (1761-1818), в начале войны 1812 г. был командующим первой западной армией, а после соединения - Объединенной армией, пока не был сменен 8 августа 1812 г. на этом посту Кутузовым. Осуществляя тактику отступления, подвергался обвинениям в измене и прямым оскорблениям со стороны Багратиона, великого князя Константина Павловича и др. Об отношении П к Барклаю см.: Мануйлов В. А., Модзалевский Л. Б. "Полководец" Пушкина. - Пушкин, Временник, 4-5; Кока Г. Пушкин о полководцах двенадцатого года. - "Прометей", 7. М., 1969; Трофимов И. "Полководец". - "Прометей", 10. М., 1974. Русский бог - выражение, приписываемое легендой Мамаю после поражения на Куликовом поле. Заключительный стих трагедии Озерова "Дмитрий Донской" (1806):
"Языки ведайте: велик российский бог!"
(Озеров В. А. Трагедии, стихотворения. Л., 1960, с. 294).
Об эффекте, производимом этими стихами, см. : Жихарев С. П. Записки современника. М.-Л., 1955, с. 326. Ср. также в стихотворении Н. А. Львова "Народное воскликновение на вступление нового века" (1801):
Да каждый в правде убедится,
Что русский бог велик! велик!
(Поэты XVIII века, т. 2.
Л., 1958, с. 255).
Став ходячим выражением официального лексикона, словосочетание это подверглось насмешке в стихотворении Вяземского "Русский бог":
К глупым полон благодати,
К умным беспощадно строг,
Бог всего, что есть некстати,
Вот он, вот он русский бог
(Вяземский, с. 216)
Ср. также в песне Рылеева-Бестужева:
Как курносый злодей
Воцарился по ней
Горе!
Но господь, русский бог,
Бедным людям помог
Вскоре
(Рылеев К. Ф. Полн. собр. стих. Л., 1971, с. 260).
П хорошо знал эти песни и, по свидетельствам современников, любил их распевать. Ср.: Рейсер С. А. "Русский бог". - "Изв. АН СССР. ОЛЯ", 1961, т. XX, вып. 1, с. 64-69.
Вопрос о причинах поражения Наполеона в 1812 г. был остро дискуссионным, как и вопрос о роли народной войны ("остервенение народа"). Ф. Глинка писал: "Война народная час от часу является в новом блеске. Кажется, что сгорающие села возжигают огонь мщения в жителях. Тысячи поселян, укрываясь в лесах и превратив серп и косу в оружия оборонительные, без искусства, одним мужеством отражают злодеев. Даже женщины сражаются!" (Декабристы. Поэзия, драматургия... М.-Л., 1951, с. 307). Утверждение, что фактическим победителем французской армии был мороз, встречало страстные возражения со стороны патриотически настроенных современников П. Полемизируя с наполеоновскими бюллетенями, Н. Тургенев набросал в дневнике в 1814 году в плане специального сочинения: "Опровержение общего мнения, что зима выгнала французов из России. Армия и народ, а не холод выгнали французов" (Дневники Николая Ивановича Тургенева, II. СПб., 1913, с. 257-258). Я, видимо, в первую очередь имел в виду рассуждение в "Опыте теории партизанского действия" Д. Давыдова: "Одни морозы причиною успехов россиян! Но разве нет убежища от мороза, когда он не имеет союзниками других бедствий? Если один мороз угрожал французской армии, то не могла ли она расположиться на зимние квартиры в окрестностях Москвы..." (Давыдов Денис. Опыт теории партизанского действия. Изд. 2-е. М., 1822, с. 33). Вопрос этот сохранял актуальность и в дальнейшем. Декабрист В. С. Норов в 1834 г. опубликовал анонимно книгу о войне 1812-1813 гг., где опровергал "неосновательные речи, выдуманные завистию и врагами славы нашего оружия, что холод был причиною наших успехов!" [В. С. Норов]. Записки о походах 1812-1813 годов, ч. I. СПб., 1834, с. 134). В 1835 г. Д. Давыдов опубликовал специальную статью "Мороз ли истребил французскую армию в 1812 году" ("Библиотека для чтения", 1835, т. 10).
[4], 2-3 - И скоро силою вещей
Мы очутилися в П[ариже]...
Стихи представляют собой выпад против Александра I, т. к. взятие Парижа рассматривалось как личная заслуга императора. Утверждение, что заслуга принадлежала "силе вещей", развивало определение Александра I в первой строфе: "Нечаянно пригретый славой".
4 - А р[усский] ц[арь] главой ц[арей]... - Перефразировка титула Агамемнона - вождя греческого ополчения в Троянском походе - "царь царей", который широко применялся в публицистике 1813- 1815 гг. к Александру I (ср. "наш Агамемнон" в стихотворении П "Была пора: наш праздник молодой..." III, 1, с. 432).
[5], 1 - И чем жирнее, тем тяжеле... - Поскольку окончание предшествующей строфы отсутствует, а знаков препинания в пушкинском тексте нет, невозможно сказать, относится ли этот стих синтаксически к предшествующей строфе и, следовательно, характеризует Александра I, или он синтаксически и по смыслу связан с последующими двумя.
[6], 1 - Авось, о Шиболет народный... - Реминисценция из "Дон-Жуана" Байрона (XI песня, строфа 12, стих 2).
Juan, who did not understand a word of English, Save their shibboleth "god damn!" (Жуан знал лишь одно английское слово - шиболет god damn!)
Междометие "god damn" (черт побери) как восклицание, характеризующее англичанина, П заменил на "авось".
Шиболет - слово ("колос" - древнееврейск.), по произношению которого, согласно Библии, отличали своих от чужих, зд. : национальный пароль.
3 - Но стихоплет великородный... - Кн. Долгорукий Иван Михайлович (1764-1825) - сатирик, светский поэт. Имеется в виду его стихотворение "Авось":
О, слово милое, простое!
Тебя в стихах я восхвалю!
Словцо ты русское прямое,
Тебя всем сердцем я люблю!
(Соч. Долгорукого, т. I. СПб.,
1849, с. 436).
Ср. также "Сравнение Петербурга с Москвой" Вяземского :
..."авось"
России ось
Крутит, вертит,
А кучер спит
(Вяземский, с. 53).
[7], 2 - Ханжа запрется в монастырь... - Видимо, имеется в виду князь А. Н. Голицын (1773-1844), совершивший эволюцию от крайнего безбожия в молодые годы к официальному мистицизму в начале 1820-х гг. Учредил "Библейское общество", в 1816- 1824 гг. был министром народного просвещения и духовных дел. В пушкинской эпиграмме он назван "холопская душа" и "просвещения губитель" (II, 1, 127). Ср. о нем же:
...святой отец,
Омара да Гали прияв за образец,
В угодность господу, себе во утешенье,
Усердно задушить старался просвещенье
(II, 1, с. 368).
Однако не исключено, что имеется в виду М. Л. Магницкий (1778-1855), к которому гораздо более подходит выражение "аренды забывая". Магницкий был исключительно корыстолюбив и постоянно выпрашивал себе награждения и аренды: "В звании попечителя Казанского округа получал он жалованья 12000 руб., тогда как остальные попечители получали лишь по 3600 руб., а некоторые и вовсе не получали жалованья. В 1819 году сверх этих денег приказано было выдавать ему по 6000 руб. ежегодно из государственного казначейства; в 1822 году отведено было ему в аренду 6000 десятин земли в Саратовской губернии, на берегу Волги" (Феоктистов Е. Магницкий. СПб., 1865, с. 226-227). Даже после увольнения в 1826 г. от должности за чудовищные злоупотребления Магницкий выпросил себе 6000 руб. ежегодного пенсиона. П, конечно, знал о деятельности Магницкого по разгрому Казанского университета и насаждению в нем ханжеского правоверия. Известны ему были стихи, посвященные Магницкому в "Доме сумасшедших" Воейкова:
Пред безумцем, на амвоне
Кавалерских связка лент,
Просьбица о пансионе,
Святцы, список всех аренд,
Дач, лесов, земель казенных
И записки о долгах.
В размышленьях столь духовных
Изливал он яд в словах
(Поэты 1790-1810-х годов, с 293).
3-4 - Авось по манью [Николая]
Семействам возвратит [Сибирь]...
П в 1830 г. продолжал надеяться на царскую милость по отношению к ссыльным декабристам, однако в комментируемых стихах звучат ноты горькой иронии.
[8], l - Сей муж судьбы, сей странник бранный... - Наполеон I.
3 - Сей всадник Папою венчанный... - В стихотворении "Герой" П этот стих читается:
Сей ратник, вольностью венчанный...
(III, 1, 251).
В соответствии с общим стилистическим заданием десятой главы П меняет метафорическое выражение на биографически точное и "прозаическое" (для коронации Наполеона императором папа римский приезжал во Францию).
[9], 1-4 - Тряслися грозно Пиринги ...
Из К[ишинева] уж мигал ...
Строфа посвящена циклу европейских революций, потрясших посленаполеоновскую Европу и оказавших воздействие на формирование тактики декабризма в России. Имеется в виду Испанская революция, которая началась в январе 1820 г. восстанием под руководством офицеров Риего и Квирога и созывом кортесов, а завершилась интервенцией Франции по мандату конгресса европейских держав и казнью Риего. Испанская революция интересовала декабристов как опыт военного восстания; неаполитанская революция (лето 1820 г.) также привлекала внимание декабристов. П и В. Л. Давыдов в Каменке пили в 1820 г. за здоровье тех [карбонариев] и той [свободы] (II, 1, 179).
3 - Безрукий князь друзьям Морей... - Безрукий князь - генерал Александр Константинович Ипсиланти (1792-1828), офицер русской службы, потерял руку в битве при Лейпциге. В феврале 1821 г. перешел с отрядом через Прут, который служил границей России, и возглавил восстание греков в турецкой Молдавии. Морея (Пелопоннес) - полуостров на юге Греции, где также вспыхнуло движение против турок. П был лично знаком с Ипсиланти в Кишиневе и горячо сочувствовал планам освобождения Греции. В письме из Кишинева в начале марта 1821 г. П писал: "...прекрасные минуты Надежды и Свободы [...] Восторг умов дошел до высочайшей степени, все мысли устремлены к одному предмету - к независимости древнего Отечества [...] Первый шаг Ал[ександра] Ипсиланти прекрасен и блистателен. Он счастливо начал - отныне и мертвый или победи(тель) п(рин)ад-лежит истории - 28 лет, оторванная рука, цель великодушная! - завидная [у]часть" (XIII, 23-24). В дальнейшем поведение Ипсиланти (в частности, предательская казнь им вождя крестьянских отрядов Владимиреско) значительно охладило отношение к нему П.
Кинжал Л [?] тень Б [?] - Стих не поддается точной расшифровке. Обычно его читают как "кинжал Лувеля", то есть намек на убийство французским ремесленником Лувелем наследника престола герцога Берийского. Б [?] достоверно не расшифровывается.
(10), 2 - Наш ц[арь] в покое говорил... - Чтение ошибочное; в современных изданиях принято: "Наш царь в конгрессе говорил". Речь идет о конгрессах Священного союза: Лайбахском, принявшем решение подавить Неаполитанскую революцию (1821), и Веронском (1822), выработавшем общую программу подавления революции в Европе. Возможно, что слова, вложенные в уста Александра I, - начало, видимо, легендарного диалога русского императора с Меттернихом в Троппау (Шильдер Н. К. Имп. Александр I., т. IV. СПб., 1898, с. 184-185, 469). Согласно рассказывавшемуся в России 1820-х гг. анекдоту, на слова Александра I о том, что на спокойствие России он может положиться, Меттерних якобы сообщил еще ничего rie знавшему царю о восстании в Семеновском полку. Такое предположение делало естественным переход к следующей строфе, повествующей о восстании в Семеновском полку.
4 - Ты А[лександровский] холоп... - А. А. Аракчеев.
[11], 1 - Потешный полк Петра Титана... - Гвардейский Семеновский полк был образован из "потешного" полка Петра I, именовавшегося по месту расквартирования в селе Семеновском.
3-4 - Предавших некогда (тирана)
Свирепой шайке палачей...
В ночь убийства Павла 1 - c 11 на 12 марта 1801 г. - внешний караул во дворце нес третий батальон Семеновского полка.
Дальнейшее развитие строфы, видимо, приводило к рассказу о событиях 1820 г. в Семеновском полку.
[12], 1 - Р[оссия] присм[ирела] снова... - Чтение "Россия" является совершенно произвольным. В рукописи стоит "Р. Р"., что, конечно, не дает оснований для такой расшифровки. Однако других, более убедительных, расшифровок до сих пор предложено не было. Возможно, следует читать: "Народы присмирели снова", считая, что первые буквы - зашифрованное peuples (народы). Ср.: "...рабы затихли вновь" (II, 1, 314).
[13], 3 - Они за рюмкой русской водки - речь идет о так называемых "русских завтраках" у Рылеева, которые были одной из форм конспиративных встреч. М. Бестужев вспоминал, что эти завтраки были "постоянно около второго или третьего часа пополудни" и на них собирались "члены нашего Общества" и "многие литераторы", близкие к нему. "Завтрак неизменно состоял: из графина очищенного русского вина, нескольких кочней капусты и ржаного хлеба", в чем отражалась "всегдашняя наклонность Рылеева - налагать печать руссицизма на свою жизнь" (Воспоминания Бестужевых. М.-Л., 1951, с. 53).
[14], 3-4 - У беспокойного Никиты,
У осторожного Ильи.
Никита - Муравьев Никита Михайлович (1796-1843) - член Союза Спасения, Союза Благоденствия и Северного общества. Один из наиболее деятельных членов тайных организаций, создатель проекта конституции. Осужден на 20 лет каторги. П, видимо, познакомился с Муравьевым еще в Лицее. Они оба были членами "Арзамаса" и, бесспорно, встречались в петербургском обществе до ссылки П. В варианте, цитируемом Вяземским, "у вдохновенного Никиты". Осторожный Илья - Долгоруков Илья Андреевич (1798- 1848), член Союза Благоденствия. В Союзе Благоденствия Долгоруков играл весьма видную роль (в 1819 г. был избран блюстителем), но, в результате заступничества великого князя Михаила Павловича, адъютантом которого он был, роль его в обществе удалось затушевать, и дело его "осталось без дальнейшего следствия" (Восстание декабристов. Материалы, т. VIII. Л., 1925, с. 80).
Комментируя эту строфу, Н. Л. Бродский перечислил ряд "неточностей" и "ошибок" П. Первой из них он считает, что автор EO заблуждался, введя на заседание Северного общества Илью Долгорукова. "Включив себя в декабристскую организацию северян, Пушкин допустил другую ошибку против исторической правды: он не был членом тайного общества" (Бродский, 375). Но П ошибки не допустил. Это сделал комментатор. Строфа посвящена не заседанию Северного общества, а собранию менее конспиративного Союза Благоденствия. Как свидетельствует опубликованное в 1953 г. М. В. Нечкиной показание декабриста Горсткина, П на таких заседаниях бывал и, действительно, выступал там с чтением своих "ноэлей". И. Н. Горсткин показывал на следствии: "Потом стали у некоторых собираться сначала охотно, потом с трудом соберется человек десять, я был раза два-три у К[нязя] Ильи Долгорукого, который был кажется один из главных в то время, у него Пушкин читывал свои стихи, все восхищались остротой, рассказывали всякий вздор, читали, иные шептали, и все тут; общего разговора никогда нигде не бывало[...] бывал я на вечерах у Никиты Муравьева, тут встречал частенько лица отнюдь не принадлежавшие обществу" ("Лит. наследство", т. 58, 1952, с. 158-159). Следует учитывать специфические условия, в которых создавались эти воспоминания, и то, что Горсткин был крайне заинтересован в том, чтобы придать "сходкам" у "осторожного Ильи" и "беспокойного Никиты" вид незначительных и случайных встреч. Можно согласиться с М. В. Нечкиной, писавшей: "Из свидетельства Горсткина мы не только впервые узнаем о факте личного знакомства Пушкина с Ильей Долгоруковым, но и впервые получаем здесь достоверное и со стороны декабриста идущее свидетельство об участии Пушкина в собраниях Союза Благоденствия у Ильи Долгорукова. Ранее мы располагали лишь стихотворными строчками самого Пушкина. Их поэтическая форма и язык образов в какой-то мере все же допускали толкование условного характера: Пушкин якобы воссоздает не какую-либо реальную, а поэтически-условную картину своих встреч - он мог допустить художественный вымысел. Теперь подобное толкование начисто отпадает" (там же).