Страница:
– Они видят больше, но восприятие у них такое же ограниченное.
– В таком случае, как же они общаются? – удивился Адон. – Если они все безумны, то никогда не смогут ни о чем договориться.
– Должно быть, какая-то часть их сознания воспринимает речи других богов, – ответила Мистра. – Все они смотрят на один и тот же мир, но видят реальность по-разному. Перед Талосом возникают только картины того, что должно быть разрушено. – Она метнулась в другой угол камеры, где сидел человек, подтянув колени к груди; по его впалым щекам струились кровавые слезы. – А это Ильматер, который видит только страдания Фаэруна. Его сокамерник – Гонд, чудо-кузнец, чьи механические поделки расползутся по всему миру, как заводные солдатики. – Мистра жестом показала на лысого карлика, деловито сооружавшего башню из отдельных звеньев цепи и керамических черепков.
В конце концов, богиня Магии подошла к юноше, чье лицо из-за неправильно произнесенного заклинания навеки исказила уродливая гримаса. Из его обгорелого черепа торчало несколько клочков волос, которые он расчесывал с большим жеманством.
– А с богиней Сьюн Огневолосой ты уже знаком, – продолжала Мистра. – И неважно, что он мужчина. Боги ведь умеют перевоплощаться и в мужчин, и в женщин – как им захочется…
– А что же ты? – прямо спросил Адон. – Каково лицо твоего безумия?
– Эо позволил мне сохранить частицу того, что было во мне при жизни, но это означает, что теперь я вижу безумие других, – сказала Мистра. – Талос понятия не имеет, как остальные боги воспринимают мир. Я же, наоборот, могу смотреть на реальность его глазами и глазами всех других богов и видеть, как она искажена. В конце концов, это может привести к тому, что я окажусь еще более безумной, чем они.
Мистра вдруг вся напряглась от боли и схватилась за бок. Именно сюда десять лет назад ее ранил Кайрик во время боя на вершине башни Черного Посоха.
– Это был только вопрос времени, – прошипела она.
Адон кинулся к богине, вытянув руки:
– Что случилось?
– Кайрик, – процедила богиня Магии сквозь сжатые зубы, хотя теперь ее лицо искажал гнев, а не боль. – Он пытается пробиться сквозь магическую материю. Я должна его остановить.
Когда Мистра исчезла, там, где она стояла, вспыхнул голубой шар, и безумцы завыли сильнее прежнего. В их затуманенное сознание пробивалась незнакомая боль от того, что кто-то среди них прибегнул к чародейству – проклятому искусству, причинившему им всем так много горя. А посреди всего этого визга и воя стоял Адон, служитель Мистры, и слезы тихо катились из его глаз.
Он подошел к двери, обитой железом, и заколотил в нее своей булавой. Когда здесь была Мистра, стража даже не заметила ее присутствия, поэтому Адону оставалось надеяться, что сейчас они все-таки услышат его, обратив внимание, что крики сидящих под замком вдруг стали вразумительными.
– Стража! – орал он. – Я здесь от имени Церкви Магии. Откройте двери, ради Мистры, и принесите воды.
Священник вновь повернулся к обитателям полутемной комнаты. Он укрыл своим чудесным плащом озябшего безумца в лохмотьях, прикованного цепью к стене, затем, подавив отвращение от запаха нечистот и болезней, опустился рядом с израненным юношей, которого Мистра называла Сьюн.
– Ты сегодня выглядишь очень красивой, – ласково произнес он, стирая грязь с пальцев юноши своим носовым платком. На лице безумца промелькнуло что-то вроде улыбки.
Адон невольно передернулся.
– Возможно, схоласты правы в одном, – пробормотал он. – Наверное, боги действительно не могут жить, если им никто не поклоняется.
В глубоком темном лабиринте бесконечных туннелей, известном как Хаос, Кайрик поднял Сокрушителя Богов и ударил им по мерцающей завесе магической энергии, пытаясь ее разрубить. Короткий меч скользнул по полупрозрачной с виду стене и заскрежетал, как бывает, когда топор наткнется на сланец. На секунду в завесе образовалась глубокая рана, которая тут же затянулась точно так же, как все прочие отверстия, которым прорубал в завесе Повелитель Мертвых.
«Магия ранит меня, – раздался в голове у Кайрика шепот Сокрушителя Богов. – Разве нет другой дороги?»
Принц Лжи ошеломленно попятился от заговоренной стены и, задрав голову, оглядел ее. Блестящая стена возвышалась на несколько миль, полностью запечатав круглый туннель.
Кайрик гневно сжал губы и потер подбородок шишковатыми пальцами.
– Должно быть, боги соорудили эту стену прямо из волшебной ткани, когда сажали под замок Кезефа, – пробормотал он. – Дело будет не таким легким, как я представлял…
Хотя он говорил шепотом, его слова пронеслись эхом по огромному туннелю, звуки громоздились один на другой, пока не слились в воющую беспорядочную многоголосицу. Ветер Хаоса, беспрерывно носящийся по гладкостенным черным пещерам, быстро унес с собой этот шум, но уже через мгновение вернулся в сопровождении тысячи диких криков. Любого другого эта какофония навсегда оглушила бы, но для Кайрика звуки Хаоса журчали как ручеек, а зловонный водоворот темноты и удушливого тумана был все равно что мягкое покрывало.
– Нет здесь никакой другой дороги, – пробурчал Повелитель Мертвых и снова занес над головой Сокрушителя Богов.
«Берегись, мой друг! Мистра…»
В спину Кайрику что-то ударило с невероятной силой, он даже развернулся. Расширив от удивления глаза, он взглянул в лицо нападавшему, затем опустил взгляд и увидел у себя в груди дымящуюся дыру. Сокрушитель Богов выскользнул из онемевших пальцев и со звоном упал на землю. Кайрик безжизненно осел, повалившись лицом вперед.
Мистра сделала шаг к Принцу Лжи и испуганно остановилась перед телом. Неужели она переоценила его силы? Оказалось, что он не обладает никакой магической защитой, хотя всем богам без исключения даровалась такая особая сила, которая не имела отношения к магической ткани. Удар не должен был… нет, не мог убить его…
Повелительница Волшебства выругалась и метнулась вперед, но было слишком поздно. Лезвие проложило след по ее спине от плеча к талии. Боль пронзила ее насквозь, когда меч попытался выпить ее жизненную силу. И все же рана оказалась неглубокой, меч на самом деле не причинил ей большого вреда.
– Я удивлен, что ты решила напасть на меня здесь, Миднайт, – сказал Кайрик и, глянув с ухмылкой на безжизненного двойника, направился к богине. В мерцающем свете магической стены его лицо казалось еще более демоническим. – Здесь ведь царит Хаос, а тебе следовало бы знать, что Хаос для меня все равно, что дом родной…
Мистра попятилась к мерцающей стене и быстро создала магический заслон.
– Совет запретил пересекать эту преграду кому бы то ни было – человеку или богу, – прокричала она. – Лишившись магии, ты мне не ровня, Кайрик. Откажись от затеи, иначе я буду вынуждена тебя уничтожить.
Труп двойника превратился в горстку пепла, которую разнес по туннелю налетевший ветер. Истинный Принц Лжи оглядел свою грозную противницу с ног до головы и расхохотался.
– Ты меня не убила бы, даже если смогла бы, – презрительно фыркнул он. – Это может нарушить Равновесие.
Кайрик подставил себя ветрам Хаоса, пропуская через свое тело их волшебную силу. Через секунду он обратился в рой мух, разделившихся на два небольших облака. Порыв ветра швырнул гудящих насекомых к Мистре. Они подлетели к ней с двух сторон и превратились в близнецов. Повелитель Мертвых снова раздвоился. Два совершено одинаковых коротких красных меча впились в руки богини, выбив из них колдовской щит.
– А мне на Равновесие наплевать, – прошипел бог Смерти.
Мистра припомнила давно забытую боль, которую испытывают смертные, и отвратительное чувство страха. Сокрушитель Богов вонзился в ее тело, упиваясь волшебной силой, которая потекла тонкой струйкой из ран, словно кровь. Собираясь нанести ответный удар, Мистра коснулась мерцающей стены и почувствовала под пальцами пульсирующую энергию магии.
Бросив грозный клич, она вырвала из колдовской завесы два клочка волшебной энергии, и они ярко вспыхнули у нее в руках, а потом потекли вверх до локтей, отталкивая лезвия мечей и образуя более прочную броню, чем мог выковать любой бог или оружейник смертных. Мистра исчезла и вновь появилась, но уже в стороне. Теперь у нее в руках тоже было оружие – посох света, горящий, как само солнце.
Но прежде чем она успела замахнуться посохом, он превратился в острый как бритва меч – в Сокрушителя Богов. Уже через мгновение Принц Лжи оказался рядом с Мистрой, удерживая меч за эфес. Он потянул меч из ее рук, словно вытягивал его из ножен. Сокрушитель Богов впился в ладони богини и чуть не отсек ей все пальцы на левой руке.
– Я заманил сюда Лейру, – посмеиваясь, сказал Принц Лжи. – Если бы от ее аватары хоть что-нибудь осталось, то до сих пор носилось бы где-то здесь.
Кайрик исчез как раз в ту секунду, когда Мистра запустила в него сверкающее метеоритное облако. Он поднялся с порывом ветра высоко на стену и оттуда прокаркал:
– Расправиться с ней было пара пустяков. С тобой и то будет чуть труднее. Здесь я обладаю не меньшей силой, чем в Гадесе. Должно быть, сказывается природа этого места. А может быть, я просто очень хорошо справляюсь со своими обязанностями бога Убийства. Ты как думаешь?
Мистра быстро создала вокруг себя энергетический шар, чтобы защититься от следующей атаки. Едва шар успел появиться, как Сокрушитель Богов уже нанес по нему удар такой силы, что по всей поверхности сферы расползлись змеящиеся трещины. Шар закрутился и слабо замерцал. Кайрик поддал его ногой.
– Вот тебе, получай, – услышала Мистра его бормотание, прежде чем снова исчезнуть.
Богиня Магии быстро осмотрела свои раны. Они были серьезны, но она смогла бы их залечить, будь у нее хоть одна секунда, чтобы сосредоточиться. А уж после она бы…
Над защитным шаром замаячил Кайрик, превратившийся в грозного великана. Он поднял волшебную сферу одной рукой и поднес к своим глазам с покрасневшими веками.
– Интересно, что будет, если я его проглочу? Силы покидали израненную богиню, когда она взглянула на Принца Лжи. Он был прав – здесь, в Хаосе, у него было преимущество. Хаос наделял его могуществом, но истинным оружием Кайрика была его непредсказуемость.
– За меня вступятся другие боги, – с горечью произнесла Мистра, а затем исчезла, скрывшись в своем замке в Нирване.
– Ну и что? – сказал Кайрик, глядя, как прозрачный шар тает у него в руках. После этого он позволил ветрам Хаоса развеять его гигантскую оболочку и снова стал такого же роста, каким был при жизни.
«Совет боится Гончего Пса Хаоса почти так же, как боится тебя, друг мой, – произнес Сокрушитель Богов мурлыкающим голосом, опьянев от жизненной силы богини. – Мы должны быть осторожны».
– Пусть осторожничают те, кому не дано видеть свое будущее, – небрежно бросил Кайрик, подходя к волшебной завесе. – А меня в будущем ждет только то, что я захочу.
На блестящей стене зияли два отверстия размером с кулак там, где Мистра разорвала волшебную ткань. Раны были невелики, но Кайрику хватило.
– Вот видишь, – насмешливо произнес Повелитель Мертвых, – совсем как я задумал. Шлюха настежь распахнула для меня ворота.
Он принялся орудовать мечом, расширяя прорези. Туннель заполнился лязгом металла, который разнесся эхом по всему темному царству Хаоса. Звук повторился во всех закоулках бесконечного лабиринта, наводя ужас на тварей еще более злобных, чем те, что являются в кошмарах людям, эльфам или карликам. Обитатели Хаоса поняли, что спустя несчетные тысячелетия к ним спустился какой-то сумасшедший, чтобы освободить Гончего Пса.
ГОНЧИЙ ПЕС И ЗАЙЦЫ
– В таком случае, как же они общаются? – удивился Адон. – Если они все безумны, то никогда не смогут ни о чем договориться.
– Должно быть, какая-то часть их сознания воспринимает речи других богов, – ответила Мистра. – Все они смотрят на один и тот же мир, но видят реальность по-разному. Перед Талосом возникают только картины того, что должно быть разрушено. – Она метнулась в другой угол камеры, где сидел человек, подтянув колени к груди; по его впалым щекам струились кровавые слезы. – А это Ильматер, который видит только страдания Фаэруна. Его сокамерник – Гонд, чудо-кузнец, чьи механические поделки расползутся по всему миру, как заводные солдатики. – Мистра жестом показала на лысого карлика, деловито сооружавшего башню из отдельных звеньев цепи и керамических черепков.
В конце концов, богиня Магии подошла к юноше, чье лицо из-за неправильно произнесенного заклинания навеки исказила уродливая гримаса. Из его обгорелого черепа торчало несколько клочков волос, которые он расчесывал с большим жеманством.
– А с богиней Сьюн Огневолосой ты уже знаком, – продолжала Мистра. – И неважно, что он мужчина. Боги ведь умеют перевоплощаться и в мужчин, и в женщин – как им захочется…
– А что же ты? – прямо спросил Адон. – Каково лицо твоего безумия?
– Эо позволил мне сохранить частицу того, что было во мне при жизни, но это означает, что теперь я вижу безумие других, – сказала Мистра. – Талос понятия не имеет, как остальные боги воспринимают мир. Я же, наоборот, могу смотреть на реальность его глазами и глазами всех других богов и видеть, как она искажена. В конце концов, это может привести к тому, что я окажусь еще более безумной, чем они.
Мистра вдруг вся напряглась от боли и схватилась за бок. Именно сюда десять лет назад ее ранил Кайрик во время боя на вершине башни Черного Посоха.
– Это был только вопрос времени, – прошипела она.
Адон кинулся к богине, вытянув руки:
– Что случилось?
– Кайрик, – процедила богиня Магии сквозь сжатые зубы, хотя теперь ее лицо искажал гнев, а не боль. – Он пытается пробиться сквозь магическую материю. Я должна его остановить.
Когда Мистра исчезла, там, где она стояла, вспыхнул голубой шар, и безумцы завыли сильнее прежнего. В их затуманенное сознание пробивалась незнакомая боль от того, что кто-то среди них прибегнул к чародейству – проклятому искусству, причинившему им всем так много горя. А посреди всего этого визга и воя стоял Адон, служитель Мистры, и слезы тихо катились из его глаз.
Он подошел к двери, обитой железом, и заколотил в нее своей булавой. Когда здесь была Мистра, стража даже не заметила ее присутствия, поэтому Адону оставалось надеяться, что сейчас они все-таки услышат его, обратив внимание, что крики сидящих под замком вдруг стали вразумительными.
– Стража! – орал он. – Я здесь от имени Церкви Магии. Откройте двери, ради Мистры, и принесите воды.
Священник вновь повернулся к обитателям полутемной комнаты. Он укрыл своим чудесным плащом озябшего безумца в лохмотьях, прикованного цепью к стене, затем, подавив отвращение от запаха нечистот и болезней, опустился рядом с израненным юношей, которого Мистра называла Сьюн.
– Ты сегодня выглядишь очень красивой, – ласково произнес он, стирая грязь с пальцев юноши своим носовым платком. На лице безумца промелькнуло что-то вроде улыбки.
Адон невольно передернулся.
– Возможно, схоласты правы в одном, – пробормотал он. – Наверное, боги действительно не могут жить, если им никто не поклоняется.
В глубоком темном лабиринте бесконечных туннелей, известном как Хаос, Кайрик поднял Сокрушителя Богов и ударил им по мерцающей завесе магической энергии, пытаясь ее разрубить. Короткий меч скользнул по полупрозрачной с виду стене и заскрежетал, как бывает, когда топор наткнется на сланец. На секунду в завесе образовалась глубокая рана, которая тут же затянулась точно так же, как все прочие отверстия, которым прорубал в завесе Повелитель Мертвых.
«Магия ранит меня, – раздался в голове у Кайрика шепот Сокрушителя Богов. – Разве нет другой дороги?»
Принц Лжи ошеломленно попятился от заговоренной стены и, задрав голову, оглядел ее. Блестящая стена возвышалась на несколько миль, полностью запечатав круглый туннель.
Кайрик гневно сжал губы и потер подбородок шишковатыми пальцами.
– Должно быть, боги соорудили эту стену прямо из волшебной ткани, когда сажали под замок Кезефа, – пробормотал он. – Дело будет не таким легким, как я представлял…
Хотя он говорил шепотом, его слова пронеслись эхом по огромному туннелю, звуки громоздились один на другой, пока не слились в воющую беспорядочную многоголосицу. Ветер Хаоса, беспрерывно носящийся по гладкостенным черным пещерам, быстро унес с собой этот шум, но уже через мгновение вернулся в сопровождении тысячи диких криков. Любого другого эта какофония навсегда оглушила бы, но для Кайрика звуки Хаоса журчали как ручеек, а зловонный водоворот темноты и удушливого тумана был все равно что мягкое покрывало.
– Нет здесь никакой другой дороги, – пробурчал Повелитель Мертвых и снова занес над головой Сокрушителя Богов.
«Берегись, мой друг! Мистра…»
В спину Кайрику что-то ударило с невероятной силой, он даже развернулся. Расширив от удивления глаза, он взглянул в лицо нападавшему, затем опустил взгляд и увидел у себя в груди дымящуюся дыру. Сокрушитель Богов выскользнул из онемевших пальцев и со звоном упал на землю. Кайрик безжизненно осел, повалившись лицом вперед.
Мистра сделала шаг к Принцу Лжи и испуганно остановилась перед телом. Неужели она переоценила его силы? Оказалось, что он не обладает никакой магической защитой, хотя всем богам без исключения даровалась такая особая сила, которая не имела отношения к магической ткани. Удар не должен был… нет, не мог убить его…
Повелительница Волшебства выругалась и метнулась вперед, но было слишком поздно. Лезвие проложило след по ее спине от плеча к талии. Боль пронзила ее насквозь, когда меч попытался выпить ее жизненную силу. И все же рана оказалась неглубокой, меч на самом деле не причинил ей большого вреда.
– Я удивлен, что ты решила напасть на меня здесь, Миднайт, – сказал Кайрик и, глянув с ухмылкой на безжизненного двойника, направился к богине. В мерцающем свете магической стены его лицо казалось еще более демоническим. – Здесь ведь царит Хаос, а тебе следовало бы знать, что Хаос для меня все равно, что дом родной…
Мистра попятилась к мерцающей стене и быстро создала магический заслон.
– Совет запретил пересекать эту преграду кому бы то ни было – человеку или богу, – прокричала она. – Лишившись магии, ты мне не ровня, Кайрик. Откажись от затеи, иначе я буду вынуждена тебя уничтожить.
Труп двойника превратился в горстку пепла, которую разнес по туннелю налетевший ветер. Истинный Принц Лжи оглядел свою грозную противницу с ног до головы и расхохотался.
– Ты меня не убила бы, даже если смогла бы, – презрительно фыркнул он. – Это может нарушить Равновесие.
Кайрик подставил себя ветрам Хаоса, пропуская через свое тело их волшебную силу. Через секунду он обратился в рой мух, разделившихся на два небольших облака. Порыв ветра швырнул гудящих насекомых к Мистре. Они подлетели к ней с двух сторон и превратились в близнецов. Повелитель Мертвых снова раздвоился. Два совершено одинаковых коротких красных меча впились в руки богини, выбив из них колдовской щит.
– А мне на Равновесие наплевать, – прошипел бог Смерти.
Мистра припомнила давно забытую боль, которую испытывают смертные, и отвратительное чувство страха. Сокрушитель Богов вонзился в ее тело, упиваясь волшебной силой, которая потекла тонкой струйкой из ран, словно кровь. Собираясь нанести ответный удар, Мистра коснулась мерцающей стены и почувствовала под пальцами пульсирующую энергию магии.
Бросив грозный клич, она вырвала из колдовской завесы два клочка волшебной энергии, и они ярко вспыхнули у нее в руках, а потом потекли вверх до локтей, отталкивая лезвия мечей и образуя более прочную броню, чем мог выковать любой бог или оружейник смертных. Мистра исчезла и вновь появилась, но уже в стороне. Теперь у нее в руках тоже было оружие – посох света, горящий, как само солнце.
Но прежде чем она успела замахнуться посохом, он превратился в острый как бритва меч – в Сокрушителя Богов. Уже через мгновение Принц Лжи оказался рядом с Мистрой, удерживая меч за эфес. Он потянул меч из ее рук, словно вытягивал его из ножен. Сокрушитель Богов впился в ладони богини и чуть не отсек ей все пальцы на левой руке.
– Я заманил сюда Лейру, – посмеиваясь, сказал Принц Лжи. – Если бы от ее аватары хоть что-нибудь осталось, то до сих пор носилось бы где-то здесь.
Кайрик исчез как раз в ту секунду, когда Мистра запустила в него сверкающее метеоритное облако. Он поднялся с порывом ветра высоко на стену и оттуда прокаркал:
– Расправиться с ней было пара пустяков. С тобой и то будет чуть труднее. Здесь я обладаю не меньшей силой, чем в Гадесе. Должно быть, сказывается природа этого места. А может быть, я просто очень хорошо справляюсь со своими обязанностями бога Убийства. Ты как думаешь?
Мистра быстро создала вокруг себя энергетический шар, чтобы защититься от следующей атаки. Едва шар успел появиться, как Сокрушитель Богов уже нанес по нему удар такой силы, что по всей поверхности сферы расползлись змеящиеся трещины. Шар закрутился и слабо замерцал. Кайрик поддал его ногой.
– Вот тебе, получай, – услышала Мистра его бормотание, прежде чем снова исчезнуть.
Богиня Магии быстро осмотрела свои раны. Они были серьезны, но она смогла бы их залечить, будь у нее хоть одна секунда, чтобы сосредоточиться. А уж после она бы…
Над защитным шаром замаячил Кайрик, превратившийся в грозного великана. Он поднял волшебную сферу одной рукой и поднес к своим глазам с покрасневшими веками.
– Интересно, что будет, если я его проглочу? Силы покидали израненную богиню, когда она взглянула на Принца Лжи. Он был прав – здесь, в Хаосе, у него было преимущество. Хаос наделял его могуществом, но истинным оружием Кайрика была его непредсказуемость.
– За меня вступятся другие боги, – с горечью произнесла Мистра, а затем исчезла, скрывшись в своем замке в Нирване.
– Ну и что? – сказал Кайрик, глядя, как прозрачный шар тает у него в руках. После этого он позволил ветрам Хаоса развеять его гигантскую оболочку и снова стал такого же роста, каким был при жизни.
«Совет боится Гончего Пса Хаоса почти так же, как боится тебя, друг мой, – произнес Сокрушитель Богов мурлыкающим голосом, опьянев от жизненной силы богини. – Мы должны быть осторожны».
– Пусть осторожничают те, кому не дано видеть свое будущее, – небрежно бросил Кайрик, подходя к волшебной завесе. – А меня в будущем ждет только то, что я захочу.
На блестящей стене зияли два отверстия размером с кулак там, где Мистра разорвала волшебную ткань. Раны были невелики, но Кайрику хватило.
– Вот видишь, – насмешливо произнес Повелитель Мертвых, – совсем как я задумал. Шлюха настежь распахнула для меня ворота.
Он принялся орудовать мечом, расширяя прорези. Туннель заполнился лязгом металла, который разнесся эхом по всему темному царству Хаоса. Звук повторился во всех закоулках бесконечного лабиринта, наводя ужас на тварей еще более злобных, чем те, что являются в кошмарах людям, эльфам или карликам. Обитатели Хаоса поняли, что спустя несчетные тысячелетия к ним спустился какой-то сумасшедший, чтобы освободить Гончего Пса.
ГОНЧИЙ ПЕС И ЗАЙЦЫ
Глава, в которой Кайрик заключает рискованную сделку с Гончим Псом Хаоса, Мистра обнаруживает в Доме Знаний необычного посетителя, а давно умерший герои, о котором никак не могут позабыть, наконец выходит на сцену.
Кайрик пролез сквозь дыру с неровными краями и оказался в темном и тихом месте. Завывания ветра и зловещие стоны, звучавшие так оглушительно в пещерах позади него, не проникали в сырую камеру. Волшебная завеса с этой стороны не излучала никакого сияния. Даже свет, который мог бы проникнуть сквозь отверстие, почему-то не проникал.
«Еще не поздно передумать», – раздался в голове у Кайрика шепот Сокрушителя Богов. Лезвие меча сияло в этой темноте тусклым болезненным светом, хотя в туннелях оно горело как красное солнце, насытившись энергией Мистры.
Принц Лжи не обратил внимания на хныканье меча и крикнул в зловонный мрак:
– Я Кайрик, Повелитель Мертвых и бог Раздора. Я пришел, чтобы взять тебя на службу, Кезеф.
В ответ послышалось тихое грозное рычание.
– Будет тебе, – строго произнес Кайрик, смело делая шаг вперед. – Я пришел, чтобы тебя освободить.
– Ни один бог Фаэруна не освободил бы Гончего Пса Хаоса по доброй воле, – грозно пробасил зверюга. – Значит, ты не бог.
– Если ты называешь богами притворщиков, приковавших тебя здесь, тогда ты прав – я не бог, – схитрил Кайрик. – Я гораздо выше богов.
Снова в темноте раздался звериный рык, разнося затхлый отвратительный запах гниения.
– Повелитель Мертвых? А как же Миркул?
Кайрик расхохотался:
– Старого Властелина Праха больше не существует. Я расправился с ним, а заодно и с многими его собратьями. – Он сделал еще один шаг, – Бэйн, Ваал и Лейра – все сложили головы от моей руки. Теперь я ношу их титулы и ко мне перешло их волшебство.
– Тогда с тобой действительно нужно считаться, – проворчал Кезеф и, звякнув цепями, потянулся вперед, нюхнул два раза и затих. – А этот маленький меч может дать больше света? Я тогда разглядел бы твое лицо, убийца Миркула.
Лишившись магии, Кайрик не мог вызвать свет, но показать свою слабость перёд этим животным было бы ошибкой. Однако его изворотливый ум быстро нашел другое решение, даже прежде чем Кезеф успел договорить. Кайрик повернулся и вырубил кусок волшебной завесы, потом медленно поднял трепещущую живую энергию, чтобы лучезарный лоскут осветил его суровое страшное лицо.
– Ты не такой, каким я тебя представлял, – буркнул Кезеф.
Кайрик бросил волшебный лоскут на землю и пнул его ногой в сторону Гончего Пса. Однако лоскут проскользил совсем небольшое расстояние и лишь слегка осветил красные глаза зверя.
– Подтолкни поближе, – сказал Пес. – Мы не можем общаться на равных, пока не увидим друг друга.
Но когда Кайрик двинулся к мерцавшему волшебному лоскуту, Кезеф кинулся на него стрелой. Принц Лжи увидел только, как расплывчатое темное пятно пересекло узкую полоску света, и услышал злобное рычание, сопровождавшееся звоном старых цепей. Реакция у бога быстрее, чем у любого смертного, и он с силой рубанул мечом. Лезвие пронзило что-то мягкое, и по руке Кайрика потекла темная густая жидкость. Эта слизь прилипла к нему в нескольких местах, обжигая, словно расплавленная медь.
Вой Гончего Пса Хаоса слился с пронзительным визгом Сокрушителя Богов, раздавшимся в уме Кайрика.
– Так вот как ты демонстрируешь свое коварство? – прошипел Принц Лжи. – Неудивительно, что боги посадили тебя на цепь. Только дурак набрасывается на своего союзника, ничего от этого не выигрывая.
– Я был бы большим дураком, если бы заключил с тобой сделку, не проверив, на что ты годишься, – прорычал Кезеф. – Наверное, ты в самом деле таков, как говоришь, убийца Ваала, ведь никто, кроме бога, не смог бы выдержать моих челюстей. – Прищурившись, Гончий Пес выполз на свет.
Кезеф напоминал огромного мастифа, ростом с тягловую лошадь, каких Кайрик часто видел на улицах Зентильской Твердыни. Мириады личинок заменяли ему мех, и эта живая шкура непрерывно шевелилась на едва прикрытых хрящах и костях. Острые зубы сверкали как кинжалы, с высунутого языка стекала гниль и падала с шипением на землю, где растекалась ядовитыми лужицами. На морде Кезефа гноилась рана от Кайрикова меча, но она начала затягиваться прямо на глазах у Принца Лжи.
Зверь сидел на короткой прочной цепи, выкованной самим Чудодеем. Звенья цепи зловеще звякнули, когда Кезеф уселся на задние лапы и взглянул Принцу Лжи в лицо:
– Какое черное дело ты хочешь мне поручить?
– Барды Фаэруна утверждают, будто ты можешь выследить любого, где бы он ни был – в царстве людей или богов.
Кезеф тяжело дышал, обдавая Кайрика тошнотворным зловонием склепа.
– Хоть раз эти барды не соврали. Если я взял чей-то след, то ему от меня не скрыться.
Кайрик выставил перед собой Сокрушителя Богов, молчаливо предупреждая Кезефа, чтобы тот не смел придвинуться ближе.
– Тогда я хочу, чтобы ты отыскал душу одного смертного.
– А что будет, когда эта тень окажется у меня в зубах? – грозно прорычал Пес. – Не думаешь ли ты, что снова посадишь меня на цепь?
– Поймай для меня душу Келемвара Лайонсбейна, а потом иди на все четыре стороны, – ответил Кайрик.
«Гончий Пес Хаоса примется носиться по всем равнинам, – визгливым от страха голоском предупредил Сокрушитель Богов. – Он станет охотиться на Преданных, мой друг. Твои подданные покажутся ему такими же вкусными, как жители любого другого царства».
– А как же твои слуги? – поинтересовался Пес, вторя вопросу меча, словно мог его услышать. – Или тебе все равно, если наряду с прислужниками Тира или Ильматера твои почитатели тоже помогут мне нарастить немного мяса на эти кости?
Кайрик презрительно фыркнул, отмахиваясь от проблемы.
– Есть много Королевств, где охотиться гораздо легче, чем в Городе Раздоров, – сказала он. – Неверные, из которых сложена Стена, тебе не придутся по вкусу, а коренные жители города гораздо лучше вооружены и представляют собой более грозную силу, чем преданные почитатели Повелителя Всех Песен или бога Знаний. Пройдет много-много лет, прежде чем голод приведет тебя к моему порогу…
«Но, друг мой…»
Молчать! – прокричал Кайрик Сокрушителю Богов, и, хотя Гончий Пес ничего не услышал, этот окрик, казалось, сотряс темную камеру. – Когда моя книга будет завершена и остальные боги зачахнут и умрут, их слуги окажутся без защиты. Пес сможет ими кормиться целую вечность.
– Я сделаю, как ты велишь, – прорычал Кезеф, не скрывая угрозы в своем рыке, – хотя понимаю, что не следовало бы тебе доверять.
– Зато можешь верить каждому слову, которое услышишь сейчас, Кезеф, – злорадно произнес Кайрик. – Если вздумаешь меня подвести или что-нибудь сделаешь с душой Келемвара а не доставишь ее нетронутой ко мне в замок, я сдеру с тебя твою вшивую шкуру и раскромсаю твои кости на кусочки так, что останутся одни зубы, а их я вколочу в ночные горшки для своих самых низших жрецов в царствах смертных.
Пес прищурил красные глазищи, излучавшие высокомерный блеск, почти сродни Кайриковому.
– Чтобы посадить меня здесь на цепь, понадобилось могущество всех богов, вместе взятых, Повелитель Четырех Корон. А когда я вновь узнаю вкус спасенных душ, на моих костях нарастет столько мяса, что даже ты не сможешь его срезать.
Не успел Кезеф и глазом моргнуть, как ему в морду уткнулось острие Сокрушителя Богов.
– Этим клинком, дворняжка, я расправлялся с богами.
– Что ж, это всесильный меч. – Гончий Пес Хаоса начал пятиться, пока его жуткую тушу вновь не поглотила тьма. Секунду Кезеф рассматривал красное лезвие, а потом в его глазах промелькнула искра, словно Пес его узнал. – Как, говоришь, его зовут?
– Этот меч унес жизни четырех богов, – солгал Кайрик, горделиво кривя рот, – и познал вкус крови пятого божества. – Он перешел на шепот, полный ненависти: – Я назвал его Сокрушитель Богов.
– Вот, значит, как, – мрачно проревел Кезеф и понюхал меч мокрым носом. – Думаю, это хорошее имя. Очень подходящее.
Кайрик отмахнулся от его замечания, как от трусливой лести, и принялся рассматривать цепь, выкованную богом Ремесла. Принц Лжи сразу отказался от идеи вырвать якорь, всаженный в пол на несколько миль. Призвав на помощь всю свою ярость и разочарование, вызванные тем, что Келемвар ускользает от него вот уже десять лет подряд, Кайрик взмахнул мечом и обрушил его на одно-единственное звено.
Меч словно заупрямился, не желая наносить, удар, но его сопротивление не могло противостоять ярости Кайрика. Звено цепи разлетелось вдребезги, словно фарфоровое. Удар также разбил заклинание, сдерживающее ядовитую ауру Пса. Ошейник и остаток цепи тут же покрылись ржавчиной.
Кезеф запрокинул башку и радостно взвыл. С его шеи соскользнула бесполезная проржавевшая цепь и с лязгом свалилась на пол. Гончий Пес Хаоса получил свободу.
Девять одинаковых богинь Магии помчались в разные стороны, торопясь попасть во дворцы других Высших Сил. Все они спешили доставить плохую весть: Кайрик пытается освободить Гончего Пса Хаоса, так что губитель поднебесья скоро вновь начнет охоту на души Преданных. Мчась по зеленым полям Элизиума и проклятым равнинам Гадеса, сумбурному, хаотичному Лимбо и спокойному Семигорью Добродетели и Закона, где царили покой и порядок, богиня Магии везде предупреждала и молила богов Совета пойти вместе с ней против Принца Лжи.
Мистра спустилась на равнину, носящую имя Согласие, чтобы найти Огма Переплетчика. Это место было воплощением равновесия между законом и беспорядком. Безграничные владения бога начинались от неподвижного центра и расходились кругами. Сердце Согласия то казалось огромным деревом, тянущим свои бесконечные ветви во все стороны, то вдруг превращалось в идеально вырубленную мраморную колонну или грохочущее грозовое облако, плюющееся молниями. Но хотя форма центра без конца изменялась, он оставался на одном и том же месте, этакой точкой покоя посреди изменчивой массы.
В Согласие отовсюду стекались те, кто стремился к знаниям или власти или просто хотел услышать последние сплетни. На рыночных площадях, где собирались эти пришельцы из далеких царств и миров, суетились местные жители и ангелы, торгующие тайнами черной магии и секретами божеств. Всесильные колдуны предлагали на ступенях великолепных храмов заклинания или редкие компоненты, необходимые для волшебства. Паладины, стоявшие бок о бок с убийцами-клятвопреступниками, произносили священные слова, а здания, рядом с которыми все это происходило, хоть и меняли свой вид каждый час, оставались на одном и том же месте.
А посреди всего этого упорядоченного Хаоса находился особняк Огма, Покровителя Бардов, бога Знаний. Когда Мистра оказалась у открытых ворот обширного поместья, она отметила с легким удивлением, что у дома опять новый фасад, которого она раньше не видела.
Дом Знаний напоминал какой-нибудь дворец пустыни Захары. Его окружал высокий железный забор из тонких кованых прутьев, которые извивались и переплетались в причудливом узоре, создавая впечатление хрупкости, но их не мог бы сломать даже самый сильный великан. За открытыми воротами начинался длинный лазурный бассейн, наполняющийся из фонтанов, вода для которых поступала из прохладной тихой реки Океанус. В водной глади отражалась колоннадная галерея роскошного дома с высокими стройными минаретами и приземистыми куполами в виде грибных шляпок.
Мистра промчалась по двору мимо груш философов, обсуждавших тонкости каких-то туманных теорий. А рядом ярко одетые барды соревновались между собой за внимание прохожих. Посетители Дома Знаний расступились перед богиней, почувствовав, что у нее срочное дело. Божественный ангел хафлингов Берронар поклонился богине Магии, коснувшись пола белой, как лунь, бородой, и грациозно расправил железные крылья над крепкими плечами. Рядом с ним стоял предводитель танарров, при виде богини он угрюмо кивнул. У этого порождения Бездны были тело и крылья огромной мухи и пара человеческих рук, лицо смутно напоминало эльфа. В одной руке он держал свиток пергамента, где подробно излагался план прошедших битв с военным соперником.
Двери в покои Огма, как всегда, не охранялись. Богиня влетела в огромный вестибюль со сводчатым потолком, на котором был начертан бесконечный список преданных богу последователей, поселившихся во дворце. Справа и слева начинались две лестницы, ведущие в залы, отведенные теням благословенных Огмом ученых и бардов.
– Должно быть счастливое расположение звезд привело тебя в мой дом, – объявил Огм своим мелодичным голосом, заполнившим весь зал.
Бог Знаний стоял в красивой арке, которая отделяла вестибюль от тронного зала, служившего заодно библиотекой. Его одежды были подстать экзотическому фасаду дворца – свободный кафтан, перехваченный в талии поясом из небесно-голубого шелка, туфли с острыми загнутыми носами и султанский тюрбан, заколоты сапфиром размером с кулачок карлика. В левой руке бог держал пергамент, излучающий лунное сияние.
– Это не светский визит, – без всяких прелюдий заявила Мистра. – Над последователями всех богов нависла опасность.
До этих слов Огм приветливо улыбался, а тут нахмурился.
– Ты ранена, – сказал он, указав унизанным кольцами пальцем на руки и плечи Мистры, где зияли глубокие порезы. – Кайрик?
– Да, но не волнуйся. Чтобы их залечить, мне нужно всего лишь несколько минут помедитировать. – Она взяла Переплетчика за руку. – Нам нужно объединить свои силы, причем быстро. Я оставила ублюдка в Хаосе, перед тюрьмой, где сидит Кезеф.
– В таком случае он действительно спятил, – раздался тихий шепот.
Мистра обернулась и увидела у себя за спиной Маска. Покровитель Воров был закутан в плащ, сотканный из теней, а лицо его пряталось за плохо пригнанной черной маской.
Кайрик пролез сквозь дыру с неровными краями и оказался в темном и тихом месте. Завывания ветра и зловещие стоны, звучавшие так оглушительно в пещерах позади него, не проникали в сырую камеру. Волшебная завеса с этой стороны не излучала никакого сияния. Даже свет, который мог бы проникнуть сквозь отверстие, почему-то не проникал.
«Еще не поздно передумать», – раздался в голове у Кайрика шепот Сокрушителя Богов. Лезвие меча сияло в этой темноте тусклым болезненным светом, хотя в туннелях оно горело как красное солнце, насытившись энергией Мистры.
Принц Лжи не обратил внимания на хныканье меча и крикнул в зловонный мрак:
– Я Кайрик, Повелитель Мертвых и бог Раздора. Я пришел, чтобы взять тебя на службу, Кезеф.
В ответ послышалось тихое грозное рычание.
– Будет тебе, – строго произнес Кайрик, смело делая шаг вперед. – Я пришел, чтобы тебя освободить.
– Ни один бог Фаэруна не освободил бы Гончего Пса Хаоса по доброй воле, – грозно пробасил зверюга. – Значит, ты не бог.
– Если ты называешь богами притворщиков, приковавших тебя здесь, тогда ты прав – я не бог, – схитрил Кайрик. – Я гораздо выше богов.
Снова в темноте раздался звериный рык, разнося затхлый отвратительный запах гниения.
– Повелитель Мертвых? А как же Миркул?
Кайрик расхохотался:
– Старого Властелина Праха больше не существует. Я расправился с ним, а заодно и с многими его собратьями. – Он сделал еще один шаг, – Бэйн, Ваал и Лейра – все сложили головы от моей руки. Теперь я ношу их титулы и ко мне перешло их волшебство.
– Тогда с тобой действительно нужно считаться, – проворчал Кезеф и, звякнув цепями, потянулся вперед, нюхнул два раза и затих. – А этот маленький меч может дать больше света? Я тогда разглядел бы твое лицо, убийца Миркула.
Лишившись магии, Кайрик не мог вызвать свет, но показать свою слабость перёд этим животным было бы ошибкой. Однако его изворотливый ум быстро нашел другое решение, даже прежде чем Кезеф успел договорить. Кайрик повернулся и вырубил кусок волшебной завесы, потом медленно поднял трепещущую живую энергию, чтобы лучезарный лоскут осветил его суровое страшное лицо.
– Ты не такой, каким я тебя представлял, – буркнул Кезеф.
Кайрик бросил волшебный лоскут на землю и пнул его ногой в сторону Гончего Пса. Однако лоскут проскользил совсем небольшое расстояние и лишь слегка осветил красные глаза зверя.
– Подтолкни поближе, – сказал Пес. – Мы не можем общаться на равных, пока не увидим друг друга.
Но когда Кайрик двинулся к мерцавшему волшебному лоскуту, Кезеф кинулся на него стрелой. Принц Лжи увидел только, как расплывчатое темное пятно пересекло узкую полоску света, и услышал злобное рычание, сопровождавшееся звоном старых цепей. Реакция у бога быстрее, чем у любого смертного, и он с силой рубанул мечом. Лезвие пронзило что-то мягкое, и по руке Кайрика потекла темная густая жидкость. Эта слизь прилипла к нему в нескольких местах, обжигая, словно расплавленная медь.
Вой Гончего Пса Хаоса слился с пронзительным визгом Сокрушителя Богов, раздавшимся в уме Кайрика.
– Так вот как ты демонстрируешь свое коварство? – прошипел Принц Лжи. – Неудивительно, что боги посадили тебя на цепь. Только дурак набрасывается на своего союзника, ничего от этого не выигрывая.
– Я был бы большим дураком, если бы заключил с тобой сделку, не проверив, на что ты годишься, – прорычал Кезеф. – Наверное, ты в самом деле таков, как говоришь, убийца Ваала, ведь никто, кроме бога, не смог бы выдержать моих челюстей. – Прищурившись, Гончий Пес выполз на свет.
Кезеф напоминал огромного мастифа, ростом с тягловую лошадь, каких Кайрик часто видел на улицах Зентильской Твердыни. Мириады личинок заменяли ему мех, и эта живая шкура непрерывно шевелилась на едва прикрытых хрящах и костях. Острые зубы сверкали как кинжалы, с высунутого языка стекала гниль и падала с шипением на землю, где растекалась ядовитыми лужицами. На морде Кезефа гноилась рана от Кайрикова меча, но она начала затягиваться прямо на глазах у Принца Лжи.
Зверь сидел на короткой прочной цепи, выкованной самим Чудодеем. Звенья цепи зловеще звякнули, когда Кезеф уселся на задние лапы и взглянул Принцу Лжи в лицо:
– Какое черное дело ты хочешь мне поручить?
– Барды Фаэруна утверждают, будто ты можешь выследить любого, где бы он ни был – в царстве людей или богов.
Кезеф тяжело дышал, обдавая Кайрика тошнотворным зловонием склепа.
– Хоть раз эти барды не соврали. Если я взял чей-то след, то ему от меня не скрыться.
Кайрик выставил перед собой Сокрушителя Богов, молчаливо предупреждая Кезефа, чтобы тот не смел придвинуться ближе.
– Тогда я хочу, чтобы ты отыскал душу одного смертного.
– А что будет, когда эта тень окажется у меня в зубах? – грозно прорычал Пес. – Не думаешь ли ты, что снова посадишь меня на цепь?
– Поймай для меня душу Келемвара Лайонсбейна, а потом иди на все четыре стороны, – ответил Кайрик.
«Гончий Пес Хаоса примется носиться по всем равнинам, – визгливым от страха голоском предупредил Сокрушитель Богов. – Он станет охотиться на Преданных, мой друг. Твои подданные покажутся ему такими же вкусными, как жители любого другого царства».
– А как же твои слуги? – поинтересовался Пес, вторя вопросу меча, словно мог его услышать. – Или тебе все равно, если наряду с прислужниками Тира или Ильматера твои почитатели тоже помогут мне нарастить немного мяса на эти кости?
Кайрик презрительно фыркнул, отмахиваясь от проблемы.
– Есть много Королевств, где охотиться гораздо легче, чем в Городе Раздоров, – сказала он. – Неверные, из которых сложена Стена, тебе не придутся по вкусу, а коренные жители города гораздо лучше вооружены и представляют собой более грозную силу, чем преданные почитатели Повелителя Всех Песен или бога Знаний. Пройдет много-много лет, прежде чем голод приведет тебя к моему порогу…
«Но, друг мой…»
Молчать! – прокричал Кайрик Сокрушителю Богов, и, хотя Гончий Пес ничего не услышал, этот окрик, казалось, сотряс темную камеру. – Когда моя книга будет завершена и остальные боги зачахнут и умрут, их слуги окажутся без защиты. Пес сможет ими кормиться целую вечность.
– Я сделаю, как ты велишь, – прорычал Кезеф, не скрывая угрозы в своем рыке, – хотя понимаю, что не следовало бы тебе доверять.
– Зато можешь верить каждому слову, которое услышишь сейчас, Кезеф, – злорадно произнес Кайрик. – Если вздумаешь меня подвести или что-нибудь сделаешь с душой Келемвара а не доставишь ее нетронутой ко мне в замок, я сдеру с тебя твою вшивую шкуру и раскромсаю твои кости на кусочки так, что останутся одни зубы, а их я вколочу в ночные горшки для своих самых низших жрецов в царствах смертных.
Пес прищурил красные глазищи, излучавшие высокомерный блеск, почти сродни Кайриковому.
– Чтобы посадить меня здесь на цепь, понадобилось могущество всех богов, вместе взятых, Повелитель Четырех Корон. А когда я вновь узнаю вкус спасенных душ, на моих костях нарастет столько мяса, что даже ты не сможешь его срезать.
Не успел Кезеф и глазом моргнуть, как ему в морду уткнулось острие Сокрушителя Богов.
– Этим клинком, дворняжка, я расправлялся с богами.
– Что ж, это всесильный меч. – Гончий Пес Хаоса начал пятиться, пока его жуткую тушу вновь не поглотила тьма. Секунду Кезеф рассматривал красное лезвие, а потом в его глазах промелькнула искра, словно Пес его узнал. – Как, говоришь, его зовут?
– Этот меч унес жизни четырех богов, – солгал Кайрик, горделиво кривя рот, – и познал вкус крови пятого божества. – Он перешел на шепот, полный ненависти: – Я назвал его Сокрушитель Богов.
– Вот, значит, как, – мрачно проревел Кезеф и понюхал меч мокрым носом. – Думаю, это хорошее имя. Очень подходящее.
Кайрик отмахнулся от его замечания, как от трусливой лести, и принялся рассматривать цепь, выкованную богом Ремесла. Принц Лжи сразу отказался от идеи вырвать якорь, всаженный в пол на несколько миль. Призвав на помощь всю свою ярость и разочарование, вызванные тем, что Келемвар ускользает от него вот уже десять лет подряд, Кайрик взмахнул мечом и обрушил его на одно-единственное звено.
Меч словно заупрямился, не желая наносить, удар, но его сопротивление не могло противостоять ярости Кайрика. Звено цепи разлетелось вдребезги, словно фарфоровое. Удар также разбил заклинание, сдерживающее ядовитую ауру Пса. Ошейник и остаток цепи тут же покрылись ржавчиной.
Кезеф запрокинул башку и радостно взвыл. С его шеи соскользнула бесполезная проржавевшая цепь и с лязгом свалилась на пол. Гончий Пес Хаоса получил свободу.
Девять одинаковых богинь Магии помчались в разные стороны, торопясь попасть во дворцы других Высших Сил. Все они спешили доставить плохую весть: Кайрик пытается освободить Гончего Пса Хаоса, так что губитель поднебесья скоро вновь начнет охоту на души Преданных. Мчась по зеленым полям Элизиума и проклятым равнинам Гадеса, сумбурному, хаотичному Лимбо и спокойному Семигорью Добродетели и Закона, где царили покой и порядок, богиня Магии везде предупреждала и молила богов Совета пойти вместе с ней против Принца Лжи.
Мистра спустилась на равнину, носящую имя Согласие, чтобы найти Огма Переплетчика. Это место было воплощением равновесия между законом и беспорядком. Безграничные владения бога начинались от неподвижного центра и расходились кругами. Сердце Согласия то казалось огромным деревом, тянущим свои бесконечные ветви во все стороны, то вдруг превращалось в идеально вырубленную мраморную колонну или грохочущее грозовое облако, плюющееся молниями. Но хотя форма центра без конца изменялась, он оставался на одном и том же месте, этакой точкой покоя посреди изменчивой массы.
В Согласие отовсюду стекались те, кто стремился к знаниям или власти или просто хотел услышать последние сплетни. На рыночных площадях, где собирались эти пришельцы из далеких царств и миров, суетились местные жители и ангелы, торгующие тайнами черной магии и секретами божеств. Всесильные колдуны предлагали на ступенях великолепных храмов заклинания или редкие компоненты, необходимые для волшебства. Паладины, стоявшие бок о бок с убийцами-клятвопреступниками, произносили священные слова, а здания, рядом с которыми все это происходило, хоть и меняли свой вид каждый час, оставались на одном и том же месте.
А посреди всего этого упорядоченного Хаоса находился особняк Огма, Покровителя Бардов, бога Знаний. Когда Мистра оказалась у открытых ворот обширного поместья, она отметила с легким удивлением, что у дома опять новый фасад, которого она раньше не видела.
Дом Знаний напоминал какой-нибудь дворец пустыни Захары. Его окружал высокий железный забор из тонких кованых прутьев, которые извивались и переплетались в причудливом узоре, создавая впечатление хрупкости, но их не мог бы сломать даже самый сильный великан. За открытыми воротами начинался длинный лазурный бассейн, наполняющийся из фонтанов, вода для которых поступала из прохладной тихой реки Океанус. В водной глади отражалась колоннадная галерея роскошного дома с высокими стройными минаретами и приземистыми куполами в виде грибных шляпок.
Мистра промчалась по двору мимо груш философов, обсуждавших тонкости каких-то туманных теорий. А рядом ярко одетые барды соревновались между собой за внимание прохожих. Посетители Дома Знаний расступились перед богиней, почувствовав, что у нее срочное дело. Божественный ангел хафлингов Берронар поклонился богине Магии, коснувшись пола белой, как лунь, бородой, и грациозно расправил железные крылья над крепкими плечами. Рядом с ним стоял предводитель танарров, при виде богини он угрюмо кивнул. У этого порождения Бездны были тело и крылья огромной мухи и пара человеческих рук, лицо смутно напоминало эльфа. В одной руке он держал свиток пергамента, где подробно излагался план прошедших битв с военным соперником.
Двери в покои Огма, как всегда, не охранялись. Богиня влетела в огромный вестибюль со сводчатым потолком, на котором был начертан бесконечный список преданных богу последователей, поселившихся во дворце. Справа и слева начинались две лестницы, ведущие в залы, отведенные теням благословенных Огмом ученых и бардов.
– Должно быть счастливое расположение звезд привело тебя в мой дом, – объявил Огм своим мелодичным голосом, заполнившим весь зал.
Бог Знаний стоял в красивой арке, которая отделяла вестибюль от тронного зала, служившего заодно библиотекой. Его одежды были подстать экзотическому фасаду дворца – свободный кафтан, перехваченный в талии поясом из небесно-голубого шелка, туфли с острыми загнутыми носами и султанский тюрбан, заколоты сапфиром размером с кулачок карлика. В левой руке бог держал пергамент, излучающий лунное сияние.
– Это не светский визит, – без всяких прелюдий заявила Мистра. – Над последователями всех богов нависла опасность.
До этих слов Огм приветливо улыбался, а тут нахмурился.
– Ты ранена, – сказал он, указав унизанным кольцами пальцем на руки и плечи Мистры, где зияли глубокие порезы. – Кайрик?
– Да, но не волнуйся. Чтобы их залечить, мне нужно всего лишь несколько минут помедитировать. – Она взяла Переплетчика за руку. – Нам нужно объединить свои силы, причем быстро. Я оставила ублюдка в Хаосе, перед тюрьмой, где сидит Кезеф.
– В таком случае он действительно спятил, – раздался тихий шепот.
Мистра обернулась и увидела у себя за спиной Маска. Покровитель Воров был закутан в плащ, сотканный из теней, а лицо его пряталось за плохо пригнанной черной маской.