Страница:
Собственными усилиями ей ничего не удалось выяснить. Вдовствующая герцогиня выполнила свое намерение и ввела будущую невестку в свет. Во время бесконечных утренних приемов, «домашних» вечеров и чаепитий Онория перезнакомилась с хозяйками самых модных салонов, и те приняли ее в свой круг как равную. С ней делились разнообразными сплетнями и скандальными новостями, но никто и словечка не обронил о Толли.
— Вы что-нибудь узнали?
— Между прочим, да. — Заметив, что Онория широко раскрыла глаза, Девил холодно улыбнулся. — Демон вернулся. Но не слишком тешьте себя надеждами.
— Он нашел слугу Толли?
— Да. Мик хорошо помнит ту ночь. По его словам, Толли пришел домой «в праведном гневе». Но к сожалению, отказался объяснить почему.
Онория нахмурилась.
— Отказался?
— Мик есть Мик. Конечно, он не удержался от расспросов.
— И?
— Как ни странно, Толли прямо заявил, чтобы старик не лез не в свое дело.
— А это странно? Девил кивнул.
— Мик был с Толли еще с тех времен, когда он бегал в коротеньких штанишках. Если бы его что-то обеспокоило, он скорее всего поделился бы со стариком.
— Вот как… — Онория призадумалась. — Какой же секрет Толли отказался поведать Мику?
— Это нам и надо выяснить. — Девил взглянул на Онорию: она слегка сдвинула брови. — А также разобраться со временем.
— Со временем?
— Толли вернулся домой лишь через час после того, как ушел с Маунт-стрит.
Значит, часть вечера Толли провел с кем-то, кто раскрыл ему смертоносную тайну.
— Мик уверен? — спросила Онория мрачно.
— Абсолютно. Он запомнил время, потому что не ожидал, что Толли вернется так рано.
— А долго ли идти от Маунт-стрит до квартиры Толли?
— Минут десять. Она расположена на Уигмор-стрит.
— Может, по дороге он навестил друга?
— Мы проверили всех. В тот вечер никто его не видел.
— Это как-то связано с грязными слухами, о которых говорил Люцифер?
— Вряд ли. — Поколебавшись, Девил добавил: — Если Толли ушел… — Он умолк, так и не закончив фразы. — Если эти слухи и дошли до Толли, то значительно раньше. И тогда непонятно, почему он так расстроился после визита к родителям.
Онория внимательно всматривалась в лицо Девила. Теперь он держался менее настороженно и не надевал маску безразличия. Она поняла, что Девил до сих пор обеспокоен неприятным известием, хотя оно, возможно, никак не связано со смертью Толли.
— Что же это за слухи? Девил скривился.
— Я как глава семьи хочу, чтобы наши скелеты оставались в шкафу.
Онория отвернулась. На несколько минут в гостиной воцарилось молчание. Она размышляла над словами Мика. Девил, несколько успокоившись, задумчиво смотрел на нее.
— Вы рассказали об этом остальным?
— Они пришли вместе с Демоном. Пока я ломаю голову над этой загадкой, они стараются выжать информацию, откуда только можно. Ричард и Демон занимаются извозчиками. Габриель — поверите или нет — дружески болтает с дворниками. Уэйн и Люцифер прочесывают ближайшие таверны в надежде найти там какого-нибудь пьяницу, который видел Толли.
— Количество подобных мест слишком велико.
Девил вздохнул и откинул голову на спинку кушетки.
— Да. — Уставившись в потолок, он добавил: — Трудно представить, но все они впали в уныние. Как и я. Девил медленно повернул голову к Онории.
— События не всегда развиваются так, как нам хочется, — отозвалась она, спокойно встретив его взгляд.
— Согласен.
В голосе Девила прозвучали покаянные нотки, и атмосфера мгновенно накалилась. Они притихли, а потом Девил протянул руку к пачке листков и взял самый верхний.
— Насколько я вижу, — благодушно прокомментировал он, — на балу будут все светские дамы до единой.
— Разумеется, — ответила Онория в той же тональности, хотя чувствовала, что задыхается.
Следующие пять минут они обменивались ничего не значащими фразами, и страсти постепенно улеглись. Им было легко только в компании других людей. Пламя страсти все еще тлело, грозя обратиться в пожар при малейшем прикосновении или неосторожном замечании. Онории очень хотелось признаться, что выбор сделан — окончательно и бесповоротно. Она думала долго. Она знала, какие трудности ее ожидают. Но в этом замужестве были и свои преимущества, поэтому она решила принять вызов.
Когда же открыться ему? Онория рассчитывала на завтрашний бал и уже отрепетировала свою речь…
Очнувшись от раздумий, она поняла, что умолкла на середине фразы. И взгляд Девила был слишком уж проницательным! Онория покраснела.
Он хищно улыбнулся и быстро встал с кушетки.
— Мне надо поговорить с Хобденом, он приехал из имения, привез налоги. — Девил отвесил изящный поклон. — Желаю вам хорошо провести день, дорогая.
— Желаю вам того же, ваша светлость. — Онория изящно склонила голову.
Девил направился к двери, и она обратила внимание на черную повязку, украшавшую его рукав. Сегодня истекают шесть недель полного траура. Завтра он снимет повязку.
Онория нахмурилась. Лучше бы это произошло завтра вечером.
Вечер следующего дня начался удачно. Онория спустилась по лестнице, одержимая одной целью — добиться победы. Ее нервы были натянуты как струны. Не успела она добраться до последней ступеньки, как в холле неожиданно появился Уэбстер, подошел к дверям гостиной и потянулся к ручке.
Заметив Онорию, он испуганно приоткрыл рот, чем чрезвычайно польстил ее самолюбию.
— Добрый вечер, Уэбстер. Его светлость внизу?
— О да, мадам… я имел в виду — мисс. — Уэбстер втянул в себя воздух, и его лицо приняло обычное выражение. — Его светлость ждет вас.
Он низко поклонился и распахнул дверь. Онория вошла в гостиную, скрывая под внешним спокойствием страшное напряжение, готовое вот-вот вырваться наружу. Девил, стоявший у камина, обернулся к ней и, как обычно, окинул взглядом с головы до пят. Его глаза задержались на серебристых сандалиях, видневшихся из-под подола платья, потом мучительно медленно поднялись вверх, не упустив ни единого изгиба ее стройного тела, облаченного в тончайший шелк «Воды Нила». Плечи Онории были почти полностью обнажены, только золотая застежка поддерживала платье, похожее на тогу. Шелковая, расшитая стеклярусом шаль, приспущенная до локтей, тоже не скрывала ее прелестей для жадных взоров. На Онории не было никаких украшений, кроме золотого гребня в блестящих волосах, уложенных в пучок.
У Онории вдруг пресеклось дыхание: она почувствовала, как напрягся Девил. Он подошел к ней и молча протянул руку. Онория, не раздумывая, коснулась пальцами его ладони. Он, не торопясь, повернул ее, и она повиновалась. Ее тело горело от его страстных взглядов.
— Селестина заслуживает моей благодарности. Услышав низкий голос Девила, Онория вздрогнула.
— Селестина? А чего заслуживаю я, скажите на милость?
— Моего внимания. — Девил прижал ее к себе. — Ничем не ограниченного.
Их губы слились, и Онории показалось, что она плывет по воздуху. После той достопамятной сцепы в гостиной они целовались в первый раз. Но теперь все было иначе. По телу разливалось приятное тепло, губы таяли и вновь становились твердыми.
Неугомонные пальцы Онории поглаживали лацканы сюртука, властная рука Девила покоилась на ее бедре. Жар ее тела ощущался им через полупрозрачный шелк. Онория растворялась в объятиях Девила, уступая его настойчивости и подчиняясь собственному неутолимому желанию.
Магия любви подействовала на них быстро. Трудно сказать, сколько минут длился их головокружительный поцелуй.
Его прервал стук каблучков по каменным плитам холла
Девил поднял голову и посмотрел на дверь, но — вопреки ожиданиям Онории — отпустил ее. Когда на пороге появилась герцогиня, он, только чтобы соблюсти этикет, снял руку с бедра Онории и мягко развернул ее к двери, продолжая обнимать за талию. Герцог никоим образом не собирался скрывать, что они целовались.
Онория растерянно заморгала — реакция у нее оказалась замедленной. Она все еще стояла, приподнявшись на цыпочки и положив руку на грудь Девила. Герцогиня, как истинно светская дама, притворилась, что ничего не заметила.
— Если вы готовы, дорогие мои, то предлагаю ехать. В этой гостиной нам делать нечего.
Девил кивнул и предложил Онории руку. Она вышла из комнаты — обновленная, любящая и любимая.
Поездка на Беркли-сквер, где находился особняк лорда Джорджа Кинстера, заняла всего минут пять. Следующие пять минут Онория и Девил провели в окружении родственников. Они заполонили всю гостиную: высокие мужчины с властными манерами и их оживленно болтающие, величавые жены. Кинстеры явно оттесняли других гостей на второй план.
Платье Онории не осталось незамеченным. Дамы из семейства Кинстеров широко улыбались и одобрительно кивали. Мужчины сопровождали ее восхищенными взглядами. Общее мнение выразил Люцифер.
— Надеюсь, вы понимаете, что, если бы не Девил, поклонники осаждали бы вас со всех сторон, — сказал он, покачав черноволосой головой.
Онория напустила на себя простодушно-невинный вид.
Ужин начинался в семь часов, танцы — в девять. Наконец Уэбстер (его позаимствовали у Девила ради особого случая), перекрывая шум голосов, объявил, что кушать подано.
Девил повел в столовую свою тетку. Онорию сопровождал Уэйн. Ей вспомнилось, что нечто подобное было и на похоронах Толли.
— Вы всегда замещаете Девила?
Уэйн сначала удивился, а потом по его лицу скользнула улыбка.
— Я сказал бы иначе: мы прикрываем друг друга. Девил старше меня всего на несколько месяцев. Мы всю жизнь вместе, — тихо ответил он в своей обычной, холодновато-надменной манере.
В этих словах звучала преданность, что весьма порадовало Онорию. Уэйн усадил ее возле Девила и сам устроился рядом. Оказавшись в таком приятном окружении, она искренне обрадовалась.
Разговор вертелся вокруг политики и событий дня. Онория слушала с необычным для себя интересом — ей было важно узнать взгляды Девила, проверить, насколько отвечает действительности образ, сложившийся в ее представлении. Во время второй смены блюд она случайно оглянулась и заметила, что все кузены герцога до сих пор носят траур. Девил сидел слева: да, черная повязка, почти сливающаяся с фраком, есть и у него.
Уставившись в тарелку, Онория мысленно выругалась.
Время тянулось медленно. Наконец они встали из-за стола и направились в бальный зал. Декоративные венки, развешанные по стенам, вызвали всеобщее восхищение. Здесь можно было поговорить наедине. Гости, приглашенные на бал, еще раздевались в холле. Онория дотронулась до траурной повязки Девила. Он повернул голову и приподнял брови.
— Почему вы все еще носите это? Было видно, что Девил колеблется.
— Потому что мы еще не поймали убийцу Толли, — сказал он со вздохом.
И это вряд ли произойдет, учитывая количество улик, подумала Онория.
— Неужели это так необходимо? — спросила она, вглядываясь в его суровое лицо. — Надеюсь, один вальс ничего вам не испортит.
Девил улыбнулся, но отрицательно покачал головой.
— Я просто чувствую… я уверен, что забыл какую-то деталь, жизненно важную деталь.
Судя по интонации, он явно хотел сменить тему разговора, и Онория не стала ему противиться. Она понимала: Девил чувствует себя виноватым из-за того, что убийца Толли гуляет на свободе. Это было ясно без слов.
— Но хоть что-то вы помните?
— Нет. И это чертовски неприятно. Я что-то видел, на что-то наткнулся, а вспомнить не могу. Как будто при — зрак ловишь: повернешь голову — а он уже исчез.
В его голосе звучала усталость. Онория решила, что ему надо отвлечься.
— Скажите, леди Осбэлдстон как-то связана с вами родственными узами?
Девил взглянул на старую даму, которая сидела на кушетке, устремив на них свои глазки-буравчики.
— Очень дальними. — Он пожал плечами. — Впрочем, то же самое можно сказать о доброй половине высшего света.
Они медленно продвигались по залу, перебрасываясь репликами с гостями, попадавшимися на пути. Толпа росла: чуть ли не все лондонское общество собралось на этом балу. В течение получаса зал заполнился гостями. В воздухе висел тяжелый аромат духов. Шелковые и атласные платья переливались всеми цветами радуги, в напомаженных волосах сверкали драгоценности. Сотни голосов сливались в ровный гул. Благодаря Девилу вокруг Онории оставалось свободное пространство: почти никто не осмеливался подойти к ним близко. Конечно, находились щеголи, которые так и рвались одарить ее комплиментом. А некоторые, казалось, были готовы пасть к ее ногам, несмотря на грозного кавалера.
Девил, вынужденный созерцать реакцию мужчин на свою спутницу, плотно сжал челюсти, стараясь не выдавать своих чувств. Настроение ухудшалось с каждой минутой. Плохой признак, учитывая, сколько ему еще придется вынести. А что, если попросить Онорию не танцевать? Но она ведь ему не жена. Один раз он уже переступил границу. Онория, слава Богу, простила его. Но не стоит дважды искушать судьбу.
А танцевать ей хотелось — достаточно было посмотреть, как она прислушивается к музыке. Но хватит ли у него сил разрешить Онории вальсировать с другим мужчиной? Можно было бы попросить своих кузенов, но они тоже свято выполняли обет. Инстинкт собственника разыгрался вовсю, и Девил не собирался усмирять его.
К несчастью, музыканты появились рано и принялись настраивать инструменты. Какофонию звуков перекрыл голос лорда Айнсуорта:
— Дорогая мисс Анстрадер-Уэзерби, я буду чрезвычайно польщен и преисполнен благодарности, если вы окажете мне честь и позволите быть вашим партнером. — Лорд завершил свою длинную речь витиеватым поклоном и устремил на Онорию взгляд, полный самого искреннего благоговения.
Девил сжался, беспощадно подавляя желание заехать кулаком по глуповатой физиономии Айнсуорта и готовясь услышать, как Онория примет это приглашение. Главное — не устраивать сцен. Но стоило ей протянуть руку, и он чуть не потерял контроль над собой.
— Благодарю вас, милорд, — сказала Онория с безмятежной улыбкой и слегка коснулась пальцев Айнсуорта. — Сегодня я не танцую.
— Дорогая мисс Анстрадер-Уэзерби, ваш отказ свидетельствует о вашей невероятной душевной тонкости. Простите, что я осмелился предложить…
Речь лорда Айнсуорта лилась неудержимо. Девил почти не слушал его. Когда до него дошло, что Онория тоже занята своими мыслями, он тут же прервал этот словесный поток.
— Извини, Айнсуорт, но нам надо найти леди Джерси.
Леди Джерси вызывала у напыщенного лорда такую антипатию, что он не решился сопровождать их и, совсем пав духом, удалился. Группа гостей, собравшаяся вокруг Онории и Девил а, распалась. При первых же звуках вальса многие отправились танцевать.
Девил увлек Онорию за собой. Они шли так быстро, что никто и не попытался остановить их.
— У вас нет причин отказываться от танцев. — После долгих раздумий Девил сумел-таки облечь свою мысль в слова.
В его спокойном, ровном голосе звучала печаль. Он потупил глаза. Онория смотрела на него и улыбалась — сочувственно и немного самодовольно.
— Нет, есть.
Ее глаза вызывающе блеснули. Она ждала, что Девил начнет спорить. Но он молчал. Онория, улыбаясь, сказала:
— Я думаю, нам следует подойти к леди Осбэлдстон. Вы не возражаете?
В душе Девил возражал: старая мегера задержит его надолго. С другой стороны, ему надо отвлечься. Тяжело вздохнув, он кивнул и зашагал к кушетке.
— Если у меня и были сомнения, то теперь… — Уэйн кивнул в сторону кушетки, стоявшей у стены напротив, — теперь все улажено.
Габриель, подпиравший плечом стену, согласился с ним.
— Несомненно. Леди Осбэлдстон, правда, вряд ли сочтет Девила очаровательным собеседником.
Уэйн не отрываясь смотрел на широкую спину герцога.
— Интересно, как Онории удалось заманить его туда?
— Похоже, — сказал Габриель, осушив свой бокал, — мы потеряли вожака.
— Разве? — возразил Уэйн, прищурившись. — По-моему, он по-прежнему будет вести нас вперед.
— Ужасная перспектива. — Габриель передернул плечами. — Как будто кто-то прошел по моей могиле. Уэйн расхохотался.
— От судьбы не уйдешь, как любит говорить наш достопочтенный вожак. Поэтому возникает интригующий вопрос о его собственной судьбе. Как ты думаешь, когда?
Габриель, поджав губы, внимательно присмотрелся к живописной группе напротив.
— До Рождества.
Уэйн весьма выразительно фыркнул.
— Чем скорее, тем лучше.
— Что именно лучше?
Этот вопрос заставил кузенов обернуться, их лица сразу окаменели.
— Добрый вечер, Чарльз, — кивнул Габриель.
— Мы обсуждали предстоящую свадьбу, — равнодушно пояснил Уэйн.
— Вот как? — Лицо Чарльза выражало вежливую заинтересованность. — Чью же?
Габриель уставился на него во все глаза. Уэйн растерянно заморгал и спустя несколько мгновений ответил:
— Девила, конечно.
— Сильвестра? — Насупив брови, Чарльз бросил взгляд на герцога, и его лицо тут же прояснилось. — О, вы имеете в виду эти давние прожекты насчет мисс Анстрадер-Уэзерби?
— Давние прожекты?!
— Господи, конечно. — Чарльз брезгливо скривился и оправил рукав. Заметив странное выражение на лицах кузенов, он вздохнул. — Я, да будет вам известно, некоторое время назад разговаривал об этом с мисс Анстрадер-Уэзерби. Она категорически не хочет выходить замуж за Сильвестра.
Уэйн и Габриель переглянулись,
— Когда же вы с ней разговаривали? — спросил Уэйн. Чарльз надменно вздернул бровь.
— После похорон, в Сомершеме. И еще раз — уже в Лондоне.
— О-хо-хо, — вздохнул Уэйн.
— Чарльз, неужели ты не знаешь, что женщины часто меняют свои решения? — заметил Габриель. Чарльз взглянул на него с презрением.
— Мисс Анстрадер-Уэзерби — прекрасно образованная и умная леди.
— А кроме того, она прекрасно сложена и представляет собой великолепную добычу для Девила. Почетную добычу. — Габриель указал на кушетку. — Если не веришь нам, открой глаза пошире.
Чарльз нахмурился. Онория и Девил, взявшись за руки, сидели рядышком. Онория что-то рассказывала, Девил придвинулся к ней, чтобы было лучше слышно. Сама их поза красноречиво свидетельствовала о большой близости. Чарльз помрачнел.
— Ставлю на Девила… Жаль только, вряд ли кто-то согласится заключить пари, — заметил Уэйн.
— M-м… — Габриель выпрямился. — Свадьба перед Рождеством, — он вопросительно покосился на Уэйна, — и наследник к Валентинову дню?
— Значит, у нас много дел впереди.
— Так куда же мы направим свои усилия? — поинтересовался Габриель, прокладывая путь в толпе. Уэйн пошел следом.
— Стыдно! Неужели ты разуверился в нашем вожаке?
— Веры у меня хоть отбавляй. Но ты не можешь не признать, что сейчас его главная обязанность — произвести наследника. Поговори с Девилом. Он скажет тебе…
Гул толпы заглушил конец фразы. Чарльз, оставшийся стоять на прежнем месте, хмурился, пристально глядя на счастливую парочку.
Глава 14
— Вы что-нибудь узнали?
— Между прочим, да. — Заметив, что Онория широко раскрыла глаза, Девил холодно улыбнулся. — Демон вернулся. Но не слишком тешьте себя надеждами.
— Он нашел слугу Толли?
— Да. Мик хорошо помнит ту ночь. По его словам, Толли пришел домой «в праведном гневе». Но к сожалению, отказался объяснить почему.
Онория нахмурилась.
— Отказался?
— Мик есть Мик. Конечно, он не удержался от расспросов.
— И?
— Как ни странно, Толли прямо заявил, чтобы старик не лез не в свое дело.
— А это странно? Девил кивнул.
— Мик был с Толли еще с тех времен, когда он бегал в коротеньких штанишках. Если бы его что-то обеспокоило, он скорее всего поделился бы со стариком.
— Вот как… — Онория призадумалась. — Какой же секрет Толли отказался поведать Мику?
— Это нам и надо выяснить. — Девил взглянул на Онорию: она слегка сдвинула брови. — А также разобраться со временем.
— Со временем?
— Толли вернулся домой лишь через час после того, как ушел с Маунт-стрит.
Значит, часть вечера Толли провел с кем-то, кто раскрыл ему смертоносную тайну.
— Мик уверен? — спросила Онория мрачно.
— Абсолютно. Он запомнил время, потому что не ожидал, что Толли вернется так рано.
— А долго ли идти от Маунт-стрит до квартиры Толли?
— Минут десять. Она расположена на Уигмор-стрит.
— Может, по дороге он навестил друга?
— Мы проверили всех. В тот вечер никто его не видел.
— Это как-то связано с грязными слухами, о которых говорил Люцифер?
— Вряд ли. — Поколебавшись, Девил добавил: — Если Толли ушел… — Он умолк, так и не закончив фразы. — Если эти слухи и дошли до Толли, то значительно раньше. И тогда непонятно, почему он так расстроился после визита к родителям.
Онория внимательно всматривалась в лицо Девила. Теперь он держался менее настороженно и не надевал маску безразличия. Она поняла, что Девил до сих пор обеспокоен неприятным известием, хотя оно, возможно, никак не связано со смертью Толли.
— Что же это за слухи? Девил скривился.
— Я как глава семьи хочу, чтобы наши скелеты оставались в шкафу.
Онория отвернулась. На несколько минут в гостиной воцарилось молчание. Она размышляла над словами Мика. Девил, несколько успокоившись, задумчиво смотрел на нее.
— Вы рассказали об этом остальным?
— Они пришли вместе с Демоном. Пока я ломаю голову над этой загадкой, они стараются выжать информацию, откуда только можно. Ричард и Демон занимаются извозчиками. Габриель — поверите или нет — дружески болтает с дворниками. Уэйн и Люцифер прочесывают ближайшие таверны в надежде найти там какого-нибудь пьяницу, который видел Толли.
— Количество подобных мест слишком велико.
Девил вздохнул и откинул голову на спинку кушетки.
— Да. — Уставившись в потолок, он добавил: — Трудно представить, но все они впали в уныние. Как и я. Девил медленно повернул голову к Онории.
— События не всегда развиваются так, как нам хочется, — отозвалась она, спокойно встретив его взгляд.
— Согласен.
В голосе Девила прозвучали покаянные нотки, и атмосфера мгновенно накалилась. Они притихли, а потом Девил протянул руку к пачке листков и взял самый верхний.
— Насколько я вижу, — благодушно прокомментировал он, — на балу будут все светские дамы до единой.
— Разумеется, — ответила Онория в той же тональности, хотя чувствовала, что задыхается.
Следующие пять минут они обменивались ничего не значащими фразами, и страсти постепенно улеглись. Им было легко только в компании других людей. Пламя страсти все еще тлело, грозя обратиться в пожар при малейшем прикосновении или неосторожном замечании. Онории очень хотелось признаться, что выбор сделан — окончательно и бесповоротно. Она думала долго. Она знала, какие трудности ее ожидают. Но в этом замужестве были и свои преимущества, поэтому она решила принять вызов.
Когда же открыться ему? Онория рассчитывала на завтрашний бал и уже отрепетировала свою речь…
Очнувшись от раздумий, она поняла, что умолкла на середине фразы. И взгляд Девила был слишком уж проницательным! Онория покраснела.
Он хищно улыбнулся и быстро встал с кушетки.
— Мне надо поговорить с Хобденом, он приехал из имения, привез налоги. — Девил отвесил изящный поклон. — Желаю вам хорошо провести день, дорогая.
— Желаю вам того же, ваша светлость. — Онория изящно склонила голову.
Девил направился к двери, и она обратила внимание на черную повязку, украшавшую его рукав. Сегодня истекают шесть недель полного траура. Завтра он снимет повязку.
Онория нахмурилась. Лучше бы это произошло завтра вечером.
Вечер следующего дня начался удачно. Онория спустилась по лестнице, одержимая одной целью — добиться победы. Ее нервы были натянуты как струны. Не успела она добраться до последней ступеньки, как в холле неожиданно появился Уэбстер, подошел к дверям гостиной и потянулся к ручке.
Заметив Онорию, он испуганно приоткрыл рот, чем чрезвычайно польстил ее самолюбию.
— Добрый вечер, Уэбстер. Его светлость внизу?
— О да, мадам… я имел в виду — мисс. — Уэбстер втянул в себя воздух, и его лицо приняло обычное выражение. — Его светлость ждет вас.
Он низко поклонился и распахнул дверь. Онория вошла в гостиную, скрывая под внешним спокойствием страшное напряжение, готовое вот-вот вырваться наружу. Девил, стоявший у камина, обернулся к ней и, как обычно, окинул взглядом с головы до пят. Его глаза задержались на серебристых сандалиях, видневшихся из-под подола платья, потом мучительно медленно поднялись вверх, не упустив ни единого изгиба ее стройного тела, облаченного в тончайший шелк «Воды Нила». Плечи Онории были почти полностью обнажены, только золотая застежка поддерживала платье, похожее на тогу. Шелковая, расшитая стеклярусом шаль, приспущенная до локтей, тоже не скрывала ее прелестей для жадных взоров. На Онории не было никаких украшений, кроме золотого гребня в блестящих волосах, уложенных в пучок.
У Онории вдруг пресеклось дыхание: она почувствовала, как напрягся Девил. Он подошел к ней и молча протянул руку. Онория, не раздумывая, коснулась пальцами его ладони. Он, не торопясь, повернул ее, и она повиновалась. Ее тело горело от его страстных взглядов.
— Селестина заслуживает моей благодарности. Услышав низкий голос Девила, Онория вздрогнула.
— Селестина? А чего заслуживаю я, скажите на милость?
— Моего внимания. — Девил прижал ее к себе. — Ничем не ограниченного.
Их губы слились, и Онории показалось, что она плывет по воздуху. После той достопамятной сцепы в гостиной они целовались в первый раз. Но теперь все было иначе. По телу разливалось приятное тепло, губы таяли и вновь становились твердыми.
Неугомонные пальцы Онории поглаживали лацканы сюртука, властная рука Девила покоилась на ее бедре. Жар ее тела ощущался им через полупрозрачный шелк. Онория растворялась в объятиях Девила, уступая его настойчивости и подчиняясь собственному неутолимому желанию.
Магия любви подействовала на них быстро. Трудно сказать, сколько минут длился их головокружительный поцелуй.
Его прервал стук каблучков по каменным плитам холла
Девил поднял голову и посмотрел на дверь, но — вопреки ожиданиям Онории — отпустил ее. Когда на пороге появилась герцогиня, он, только чтобы соблюсти этикет, снял руку с бедра Онории и мягко развернул ее к двери, продолжая обнимать за талию. Герцог никоим образом не собирался скрывать, что они целовались.
Онория растерянно заморгала — реакция у нее оказалась замедленной. Она все еще стояла, приподнявшись на цыпочки и положив руку на грудь Девила. Герцогиня, как истинно светская дама, притворилась, что ничего не заметила.
— Если вы готовы, дорогие мои, то предлагаю ехать. В этой гостиной нам делать нечего.
Девил кивнул и предложил Онории руку. Она вышла из комнаты — обновленная, любящая и любимая.
Поездка на Беркли-сквер, где находился особняк лорда Джорджа Кинстера, заняла всего минут пять. Следующие пять минут Онория и Девил провели в окружении родственников. Они заполонили всю гостиную: высокие мужчины с властными манерами и их оживленно болтающие, величавые жены. Кинстеры явно оттесняли других гостей на второй план.
Платье Онории не осталось незамеченным. Дамы из семейства Кинстеров широко улыбались и одобрительно кивали. Мужчины сопровождали ее восхищенными взглядами. Общее мнение выразил Люцифер.
— Надеюсь, вы понимаете, что, если бы не Девил, поклонники осаждали бы вас со всех сторон, — сказал он, покачав черноволосой головой.
Онория напустила на себя простодушно-невинный вид.
Ужин начинался в семь часов, танцы — в девять. Наконец Уэбстер (его позаимствовали у Девила ради особого случая), перекрывая шум голосов, объявил, что кушать подано.
Девил повел в столовую свою тетку. Онорию сопровождал Уэйн. Ей вспомнилось, что нечто подобное было и на похоронах Толли.
— Вы всегда замещаете Девила?
Уэйн сначала удивился, а потом по его лицу скользнула улыбка.
— Я сказал бы иначе: мы прикрываем друг друга. Девил старше меня всего на несколько месяцев. Мы всю жизнь вместе, — тихо ответил он в своей обычной, холодновато-надменной манере.
В этих словах звучала преданность, что весьма порадовало Онорию. Уэйн усадил ее возле Девила и сам устроился рядом. Оказавшись в таком приятном окружении, она искренне обрадовалась.
Разговор вертелся вокруг политики и событий дня. Онория слушала с необычным для себя интересом — ей было важно узнать взгляды Девила, проверить, насколько отвечает действительности образ, сложившийся в ее представлении. Во время второй смены блюд она случайно оглянулась и заметила, что все кузены герцога до сих пор носят траур. Девил сидел слева: да, черная повязка, почти сливающаяся с фраком, есть и у него.
Уставившись в тарелку, Онория мысленно выругалась.
Время тянулось медленно. Наконец они встали из-за стола и направились в бальный зал. Декоративные венки, развешанные по стенам, вызвали всеобщее восхищение. Здесь можно было поговорить наедине. Гости, приглашенные на бал, еще раздевались в холле. Онория дотронулась до траурной повязки Девила. Он повернул голову и приподнял брови.
— Почему вы все еще носите это? Было видно, что Девил колеблется.
— Потому что мы еще не поймали убийцу Толли, — сказал он со вздохом.
И это вряд ли произойдет, учитывая количество улик, подумала Онория.
— Неужели это так необходимо? — спросила она, вглядываясь в его суровое лицо. — Надеюсь, один вальс ничего вам не испортит.
Девил улыбнулся, но отрицательно покачал головой.
— Я просто чувствую… я уверен, что забыл какую-то деталь, жизненно важную деталь.
Судя по интонации, он явно хотел сменить тему разговора, и Онория не стала ему противиться. Она понимала: Девил чувствует себя виноватым из-за того, что убийца Толли гуляет на свободе. Это было ясно без слов.
— Но хоть что-то вы помните?
— Нет. И это чертовски неприятно. Я что-то видел, на что-то наткнулся, а вспомнить не могу. Как будто при — зрак ловишь: повернешь голову — а он уже исчез.
В его голосе звучала усталость. Онория решила, что ему надо отвлечься.
— Скажите, леди Осбэлдстон как-то связана с вами родственными узами?
Девил взглянул на старую даму, которая сидела на кушетке, устремив на них свои глазки-буравчики.
— Очень дальними. — Он пожал плечами. — Впрочем, то же самое можно сказать о доброй половине высшего света.
Они медленно продвигались по залу, перебрасываясь репликами с гостями, попадавшимися на пути. Толпа росла: чуть ли не все лондонское общество собралось на этом балу. В течение получаса зал заполнился гостями. В воздухе висел тяжелый аромат духов. Шелковые и атласные платья переливались всеми цветами радуги, в напомаженных волосах сверкали драгоценности. Сотни голосов сливались в ровный гул. Благодаря Девилу вокруг Онории оставалось свободное пространство: почти никто не осмеливался подойти к ним близко. Конечно, находились щеголи, которые так и рвались одарить ее комплиментом. А некоторые, казалось, были готовы пасть к ее ногам, несмотря на грозного кавалера.
Девил, вынужденный созерцать реакцию мужчин на свою спутницу, плотно сжал челюсти, стараясь не выдавать своих чувств. Настроение ухудшалось с каждой минутой. Плохой признак, учитывая, сколько ему еще придется вынести. А что, если попросить Онорию не танцевать? Но она ведь ему не жена. Один раз он уже переступил границу. Онория, слава Богу, простила его. Но не стоит дважды искушать судьбу.
А танцевать ей хотелось — достаточно было посмотреть, как она прислушивается к музыке. Но хватит ли у него сил разрешить Онории вальсировать с другим мужчиной? Можно было бы попросить своих кузенов, но они тоже свято выполняли обет. Инстинкт собственника разыгрался вовсю, и Девил не собирался усмирять его.
К несчастью, музыканты появились рано и принялись настраивать инструменты. Какофонию звуков перекрыл голос лорда Айнсуорта:
— Дорогая мисс Анстрадер-Уэзерби, я буду чрезвычайно польщен и преисполнен благодарности, если вы окажете мне честь и позволите быть вашим партнером. — Лорд завершил свою длинную речь витиеватым поклоном и устремил на Онорию взгляд, полный самого искреннего благоговения.
Девил сжался, беспощадно подавляя желание заехать кулаком по глуповатой физиономии Айнсуорта и готовясь услышать, как Онория примет это приглашение. Главное — не устраивать сцен. Но стоило ей протянуть руку, и он чуть не потерял контроль над собой.
— Благодарю вас, милорд, — сказала Онория с безмятежной улыбкой и слегка коснулась пальцев Айнсуорта. — Сегодня я не танцую.
— Дорогая мисс Анстрадер-Уэзерби, ваш отказ свидетельствует о вашей невероятной душевной тонкости. Простите, что я осмелился предложить…
Речь лорда Айнсуорта лилась неудержимо. Девил почти не слушал его. Когда до него дошло, что Онория тоже занята своими мыслями, он тут же прервал этот словесный поток.
— Извини, Айнсуорт, но нам надо найти леди Джерси.
Леди Джерси вызывала у напыщенного лорда такую антипатию, что он не решился сопровождать их и, совсем пав духом, удалился. Группа гостей, собравшаяся вокруг Онории и Девил а, распалась. При первых же звуках вальса многие отправились танцевать.
Девил увлек Онорию за собой. Они шли так быстро, что никто и не попытался остановить их.
— У вас нет причин отказываться от танцев. — После долгих раздумий Девил сумел-таки облечь свою мысль в слова.
В его спокойном, ровном голосе звучала печаль. Он потупил глаза. Онория смотрела на него и улыбалась — сочувственно и немного самодовольно.
— Нет, есть.
Ее глаза вызывающе блеснули. Она ждала, что Девил начнет спорить. Но он молчал. Онория, улыбаясь, сказала:
— Я думаю, нам следует подойти к леди Осбэлдстон. Вы не возражаете?
В душе Девил возражал: старая мегера задержит его надолго. С другой стороны, ему надо отвлечься. Тяжело вздохнув, он кивнул и зашагал к кушетке.
— Если у меня и были сомнения, то теперь… — Уэйн кивнул в сторону кушетки, стоявшей у стены напротив, — теперь все улажено.
Габриель, подпиравший плечом стену, согласился с ним.
— Несомненно. Леди Осбэлдстон, правда, вряд ли сочтет Девила очаровательным собеседником.
Уэйн не отрываясь смотрел на широкую спину герцога.
— Интересно, как Онории удалось заманить его туда?
— Похоже, — сказал Габриель, осушив свой бокал, — мы потеряли вожака.
— Разве? — возразил Уэйн, прищурившись. — По-моему, он по-прежнему будет вести нас вперед.
— Ужасная перспектива. — Габриель передернул плечами. — Как будто кто-то прошел по моей могиле. Уэйн расхохотался.
— От судьбы не уйдешь, как любит говорить наш достопочтенный вожак. Поэтому возникает интригующий вопрос о его собственной судьбе. Как ты думаешь, когда?
Габриель, поджав губы, внимательно присмотрелся к живописной группе напротив.
— До Рождества.
Уэйн весьма выразительно фыркнул.
— Чем скорее, тем лучше.
— Что именно лучше?
Этот вопрос заставил кузенов обернуться, их лица сразу окаменели.
— Добрый вечер, Чарльз, — кивнул Габриель.
— Мы обсуждали предстоящую свадьбу, — равнодушно пояснил Уэйн.
— Вот как? — Лицо Чарльза выражало вежливую заинтересованность. — Чью же?
Габриель уставился на него во все глаза. Уэйн растерянно заморгал и спустя несколько мгновений ответил:
— Девила, конечно.
— Сильвестра? — Насупив брови, Чарльз бросил взгляд на герцога, и его лицо тут же прояснилось. — О, вы имеете в виду эти давние прожекты насчет мисс Анстрадер-Уэзерби?
— Давние прожекты?!
— Господи, конечно. — Чарльз брезгливо скривился и оправил рукав. Заметив странное выражение на лицах кузенов, он вздохнул. — Я, да будет вам известно, некоторое время назад разговаривал об этом с мисс Анстрадер-Уэзерби. Она категорически не хочет выходить замуж за Сильвестра.
Уэйн и Габриель переглянулись,
— Когда же вы с ней разговаривали? — спросил Уэйн. Чарльз надменно вздернул бровь.
— После похорон, в Сомершеме. И еще раз — уже в Лондоне.
— О-хо-хо, — вздохнул Уэйн.
— Чарльз, неужели ты не знаешь, что женщины часто меняют свои решения? — заметил Габриель. Чарльз взглянул на него с презрением.
— Мисс Анстрадер-Уэзерби — прекрасно образованная и умная леди.
— А кроме того, она прекрасно сложена и представляет собой великолепную добычу для Девила. Почетную добычу. — Габриель указал на кушетку. — Если не веришь нам, открой глаза пошире.
Чарльз нахмурился. Онория и Девил, взявшись за руки, сидели рядышком. Онория что-то рассказывала, Девил придвинулся к ней, чтобы было лучше слышно. Сама их поза красноречиво свидетельствовала о большой близости. Чарльз помрачнел.
— Ставлю на Девила… Жаль только, вряд ли кто-то согласится заключить пари, — заметил Уэйн.
— M-м… — Габриель выпрямился. — Свадьба перед Рождеством, — он вопросительно покосился на Уэйна, — и наследник к Валентинову дню?
— Значит, у нас много дел впереди.
— Так куда же мы направим свои усилия? — поинтересовался Габриель, прокладывая путь в толпе. Уэйн пошел следом.
— Стыдно! Неужели ты разуверился в нашем вожаке?
— Веры у меня хоть отбавляй. Но ты не можешь не признать, что сейчас его главная обязанность — произвести наследника. Поговори с Девилом. Он скажет тебе…
Гул толпы заглушил конец фразы. Чарльз, оставшийся стоять на прежнем месте, хмурился, пристально глядя на счастливую парочку.
Глава 14
Бал был в разгаре, гости веселились вовсю. Ужин подали в час ночи. Сидя рядом с Девилом за одним из длинных столов, Онория хохотала, болтала и с безмятежной улыбкой наблюдала за кузенами Девила и их спутницами. Она прекрасно знала, что они сейчас чувствуют. То же самое томительное ожидание, которое обостряет все ощущения и натягивает нервы до предела. Смеясь над очередной остротой Габриеля, она встретилась взглядом с Девилом и… отчетливо поняла, почему светским дамам так нравится играть с огнем.
Музыканты снова пригласили гостей в залу. Все встали; Онория замешкалась со своей шалью, а потом начала распутывать ленты на веере. Она собиралась сообщить Девилу о своем решении во время первого вальса. Он лишил ее этой возможности. И теперь она была уверена: он придумает что-нибудь еще, стоит ей заикнуться о том, что им надо поговорить.
Девил стоял рядом. На его лице застыло скучающе-терпеливое выражение. Онория подала руку, и он помог ей подняться. В столовой уже не было ни души. Она посмотрела на Девила, а он вдруг увлек ее за собой, но вовсе не в бальную залу.
— Доверьтесь мне, — сказал он с волчьей ухмылкой, заметив удивленный взгляд своей спутницы.
Он отворил дверь, скрытую между панелями, и они очутились в маленьком коридорчике — совершенно пустом. Онория озиралась по сторонам. Коридорчик располагался параллельно бальной зале.
— Куда?..
— Тите за мной. — Взяв ее за руку, Девил зашагал дальше. Онория, как всегда, с трудом успевала за ним. Она уже собиралась уколоть его какой-нибудь язвительной репликой, но ее внимание привлекла лестница в конце коридора. К ужасу Онории, Девил начал спускаться вниз.
— Куда мы идем? — почему-то шепотом спросила она.
— Подождите еще минутку, — ответил Девил еле слышно. Спустившись по лестнице, они прошли по другому коридору. В конце его находилась дверь. Девил открыл ее, заглянул внутрь и помог Онории переступить через порог.
Они очутились в огромной теплице, где стены и половина крыши были сделаны из стекла. Белесый лунный свет просачивался сюда, освещая аккуратно подстриженные апельсиновые деревья в глиняных горшках, стоявшие двумя полукружиями в центре. Их глянцевитые листья блестели. Онория дотронулась до них, и ее пальцы мгновенно пропитались цитрусовым запахом. Рядом располагалась кушетка, на которой лежало множество шелковых подушек, а подле — плетеная корзинка с кружевами и шитьем.
Оглянувшись, Онория в лунном свете увидела фигуру Девила.
— Это оранжерея.
— Одна из фантазий моей тетушки, — отозвался он с гримасой.
«Любопытно, а какие у тебя фантазии?» — подумала Онория, услышав странные нотки в его голосе. Томительная дрожь пробежала по ее телу. И вдруг сверху раздался стон скрипки.
— Значит, мы находимся под бальной залой? — спросила ошеломленная Онория.
В темноте сверкнули зубы Девила.
— Вот он, мой танец.
Не успела Онория опомниться, как Девил схватил ее в свои объятия и закружил в вальсе. Она и не возражала бы — просто ей нужно было подготовиться к этому. Его близость вызвала целый каскад ощущений, приятно будоражащих нервы. Девил танцевал так же, как делал и все остальное, — мастерски. Он вел свою партнершу настолько уверенно, что ей оставалось только послушно скользить и разворачиваться вслед за ним. Они прошлись по всей оранжерее и вернулись к двери, словно замкнув магический круг. Девил заглянул ей в глаза и еще крепче прижал к себе.
У Онории перехватило дыхание, сердце то замирало, то стучало как бешеное. Ее грудь, прикрытая тонким шелком, соприкасалась с жесткой тканью фрака. Она вдруг почувствовала ноющую боль в разбухающих сосках. Их тела соединялись и отдалялись друг от друга, повинуясь томительным приливам и отливам танца. Онорию охватило страстное желание; пересохшие губы сами собой приоткрылись, кровь пульсировала в такт ударам сердца.
Глядя на ее лицо, Девил понял, чего она хочет. Ошибиться тут было невозможно. В такой момент мысль об отказе не пришла ему в голову. Пригнувшись, он впился в нее губами и едва не потерял сознание, когда она впустила его в себя. Выругавшись про себя, Девил взял себя в руки и решил не торопясь брать расточаемые Онорией дары и лишь слегка раздувать ее пламя.
Они кружились среди апельсиновых деревьев. Музыка стихла, а влюбленные все не могли остановиться. Наконец их движения стали медленнее. Возле кушетки танцующие замерли.
По телу Онории пробежал трепет. Не прерывая поцелуя, Девил провел ладонями по всем прелестным изгибам ее фигурки и положил ладони на разгоряченные бедра. Она ощутила безумное, слепящее мужское желание, и ответный жар полыхнул в ней ярким пламенем. Их дыхание сливалось. Онория прильнула к Девилу, словно пытаясь утишить боль в груди, обвила его шею руками.. Он содрогнулся, и ее охватил странный восторг.
Онория давно уже заготовила речь, но поцелуи и прикосновения говорили больше любых слов.
Девил приподнял ее и уложил на кушетку. У Онории пресеклось дыхание: она испытала настоящий шок, почувствовав тяжесть твердого мужского тела. Но этот шок был так восхитителен! Издав тихий стон, она расстегнула фрак и принялась жадно гладить грудь Девила.
Его дыхание стало хриплым. Онория ответила на это призывным танцем языка. Она не собиралась больше быть пассивной зрительницей, ей хотелось действовать самой, экспериментировать, пробовать.
Девилу не хватило сил устоять против искушения. Он схватил Онорию за руки и вытянул их, распяв ее на кушетке. Страсть нарастала в нем с неудержимой силой. Он неистово впился в нее губами, стараясь не утратить власти над собой и все-таки утолить свой голод.
Онория выгибалась в его объятиях. Желание, ставшее осязаемым, бурлило в ее теле. С губ срывались стоны сладострастия.
— Хватит — вдруг сказал Девил, на мгновение оторвавшись от ее губ.
Онория вывернулась, не дав ему закрыть ей рот поцелуем.
— Я только хочу дотронуться до тебя.
— Забудь об этом.
Он был опасно перевозбужден. Желание, силу которого он недооценивал, сводило его с ума. Прикосновения ее жадных рук станут последней каплей.
— Почему?
Онория билась, стараясь ослабить его железную хватку и выгадать новые преимущества. Ее мягкое бедро ненароком скользнуло по той части мужского тела, о которой Девил столь безуспешно хотел забыть.
Музыканты снова пригласили гостей в залу. Все встали; Онория замешкалась со своей шалью, а потом начала распутывать ленты на веере. Она собиралась сообщить Девилу о своем решении во время первого вальса. Он лишил ее этой возможности. И теперь она была уверена: он придумает что-нибудь еще, стоит ей заикнуться о том, что им надо поговорить.
Девил стоял рядом. На его лице застыло скучающе-терпеливое выражение. Онория подала руку, и он помог ей подняться. В столовой уже не было ни души. Она посмотрела на Девила, а он вдруг увлек ее за собой, но вовсе не в бальную залу.
— Доверьтесь мне, — сказал он с волчьей ухмылкой, заметив удивленный взгляд своей спутницы.
Он отворил дверь, скрытую между панелями, и они очутились в маленьком коридорчике — совершенно пустом. Онория озиралась по сторонам. Коридорчик располагался параллельно бальной зале.
— Куда?..
— Тите за мной. — Взяв ее за руку, Девил зашагал дальше. Онория, как всегда, с трудом успевала за ним. Она уже собиралась уколоть его какой-нибудь язвительной репликой, но ее внимание привлекла лестница в конце коридора. К ужасу Онории, Девил начал спускаться вниз.
— Куда мы идем? — почему-то шепотом спросила она.
— Подождите еще минутку, — ответил Девил еле слышно. Спустившись по лестнице, они прошли по другому коридору. В конце его находилась дверь. Девил открыл ее, заглянул внутрь и помог Онории переступить через порог.
Они очутились в огромной теплице, где стены и половина крыши были сделаны из стекла. Белесый лунный свет просачивался сюда, освещая аккуратно подстриженные апельсиновые деревья в глиняных горшках, стоявшие двумя полукружиями в центре. Их глянцевитые листья блестели. Онория дотронулась до них, и ее пальцы мгновенно пропитались цитрусовым запахом. Рядом располагалась кушетка, на которой лежало множество шелковых подушек, а подле — плетеная корзинка с кружевами и шитьем.
Оглянувшись, Онория в лунном свете увидела фигуру Девила.
— Это оранжерея.
— Одна из фантазий моей тетушки, — отозвался он с гримасой.
«Любопытно, а какие у тебя фантазии?» — подумала Онория, услышав странные нотки в его голосе. Томительная дрожь пробежала по ее телу. И вдруг сверху раздался стон скрипки.
— Значит, мы находимся под бальной залой? — спросила ошеломленная Онория.
В темноте сверкнули зубы Девила.
— Вот он, мой танец.
Не успела Онория опомниться, как Девил схватил ее в свои объятия и закружил в вальсе. Она и не возражала бы — просто ей нужно было подготовиться к этому. Его близость вызвала целый каскад ощущений, приятно будоражащих нервы. Девил танцевал так же, как делал и все остальное, — мастерски. Он вел свою партнершу настолько уверенно, что ей оставалось только послушно скользить и разворачиваться вслед за ним. Они прошлись по всей оранжерее и вернулись к двери, словно замкнув магический круг. Девил заглянул ей в глаза и еще крепче прижал к себе.
У Онории перехватило дыхание, сердце то замирало, то стучало как бешеное. Ее грудь, прикрытая тонким шелком, соприкасалась с жесткой тканью фрака. Она вдруг почувствовала ноющую боль в разбухающих сосках. Их тела соединялись и отдалялись друг от друга, повинуясь томительным приливам и отливам танца. Онорию охватило страстное желание; пересохшие губы сами собой приоткрылись, кровь пульсировала в такт ударам сердца.
Глядя на ее лицо, Девил понял, чего она хочет. Ошибиться тут было невозможно. В такой момент мысль об отказе не пришла ему в голову. Пригнувшись, он впился в нее губами и едва не потерял сознание, когда она впустила его в себя. Выругавшись про себя, Девил взял себя в руки и решил не торопясь брать расточаемые Онорией дары и лишь слегка раздувать ее пламя.
Они кружились среди апельсиновых деревьев. Музыка стихла, а влюбленные все не могли остановиться. Наконец их движения стали медленнее. Возле кушетки танцующие замерли.
По телу Онории пробежал трепет. Не прерывая поцелуя, Девил провел ладонями по всем прелестным изгибам ее фигурки и положил ладони на разгоряченные бедра. Она ощутила безумное, слепящее мужское желание, и ответный жар полыхнул в ней ярким пламенем. Их дыхание сливалось. Онория прильнула к Девилу, словно пытаясь утишить боль в груди, обвила его шею руками.. Он содрогнулся, и ее охватил странный восторг.
Онория давно уже заготовила речь, но поцелуи и прикосновения говорили больше любых слов.
Девил приподнял ее и уложил на кушетку. У Онории пресеклось дыхание: она испытала настоящий шок, почувствовав тяжесть твердого мужского тела. Но этот шок был так восхитителен! Издав тихий стон, она расстегнула фрак и принялась жадно гладить грудь Девила.
Его дыхание стало хриплым. Онория ответила на это призывным танцем языка. Она не собиралась больше быть пассивной зрительницей, ей хотелось действовать самой, экспериментировать, пробовать.
Девилу не хватило сил устоять против искушения. Он схватил Онорию за руки и вытянул их, распяв ее на кушетке. Страсть нарастала в нем с неудержимой силой. Он неистово впился в нее губами, стараясь не утратить власти над собой и все-таки утолить свой голод.
Онория выгибалась в его объятиях. Желание, ставшее осязаемым, бурлило в ее теле. С губ срывались стоны сладострастия.
— Хватит — вдруг сказал Девил, на мгновение оторвавшись от ее губ.
Онория вывернулась, не дав ему закрыть ей рот поцелуем.
— Я только хочу дотронуться до тебя.
— Забудь об этом.
Он был опасно перевозбужден. Желание, силу которого он недооценивал, сводило его с ума. Прикосновения ее жадных рук станут последней каплей.
— Почему?
Онория билась, стараясь ослабить его железную хватку и выгадать новые преимущества. Ее мягкое бедро ненароком скользнуло по той части мужского тела, о которой Девил столь безуспешно хотел забыть.