Лоуренс Стефани. Невеста дьявола

   Они просмотрели все пространство в пределах ярда от дороги. Онория выпрямилась и откинула перо шляпки, норовившее попасть ей в глаз.
   — Как вы думаете, почему Толли оказался здесь?
   — Полагаю, он ехал в Сомершем-Плейс, — ответил Девил, не поднимая головы.
   — Ваша тетушка считает, что Толли хотел посоветоваться с вами.
   На этот раз он удостоил Онорию взглядом,
   — Вы расспрашивали тетю Луизу?
   Его тон заставил Онорию насторожиться.
   — Мы просто болтали. Она ничего не подозревает. — С лица Девила не сходило подозрительное выражение. Онория пожала плечами и пренебрежительно взмахнула рукой. — Вы сказали, что это был бандит, значит, так оно и есть. Все вам поверили, даже вдовствующая герцогиня.
   — И, слава Богу. — Бросив на нее испепеляющий взгляд, Девил вновь занялся поисками. — Не хватало еще, чтобы женщины вмешивались в это дело!
   — Вот как? — Онория яростно разворошила груду листьев. — А вам никогда не приходило в голову, что мы, женщины, тоже можем принести пользу?
   — Вы не спрашивали бы об этом, если б знали, какую «помощь» оказала мне матушка. Она настрочила судье такое письмо, что у него волосы встанут дыбом… если, конечно, он сумеет расшифровать это послание.
   Онория приподняла большой ком земли,
   — Мы чувствуем себя такими беспомощными! Нам всегда велят держаться в сторонке и вязать рукавицы. Вот почему мы реагируем столь бурно. — Повернувшись к Девилу, она направила на него свою палку. — Подумайте, а как бы вы, лично вы, себя чувствовали, зная, что никогда ничего не достигнете?
   Девил довольно долго стоял, не сводя с нее глаз. Потом указал на землю и сурово сказал:
   — Продолжайте поиски.
   Увы, их усилия оказались совершенно безрезультатными.
   Обратный путь они проделали молча, занятые мыслями о смерти Толли. Проезжая по аллее, засаженной золотистыми тополями, Онория все-таки обратилась к своему спутнику.
   — Луиза собирается отдать вам серебряную флягу, которую вы подарили Толли на день рождения как талисман… Она была при нем, когда его убили. — Девил молча кивнул, устремив взгляд куда-то вверх, и Онория сердито добавила: — Похоже, «бандит» ее не заметил.
   Девил бросил на нее предостерегающий взгляд, но Онорию это не остановило.
   — Ваша тетя упомянула также, что в случае какой-то беды Толли первым делом обратился бы к вам как к главе семейства, а не к отцу или к Чарльзу. А может, его убили именно потому, что он поехал к вам за советом?
   Глаза Девила заблестели. Онория торжествовала. Это она натолкнула его на верную мысль! Тем не менее он хранил молчание до тех пор, пока они не въехали во двор конюшни. Девил помог Онории слезть с лошади и на мгновение задержал ее в своих объятиях.
   — Ничего не говорите моей матери или тете Луизе. Не стоит поднимать шум.
   Онория надменно встретила его взгляд.
   — Если вы что-нибудь узнаете, сообщите мне, — попросил он.
   — А вы тоже поставите меня в известность, если будут какие-нибудь новости? — поинтересовалась она с невинным видом.
   Девил помрачнел.
   — Не искушайте судьбу, Онория Пруденс.

Глава 8

   Через два дня ранним утром Девил спускался по лестнице в холл, натягивая перчатки для верховой езды. К нему подошел Уэбстер.
   — Экипаж готов, ваша светлость.
   — Спасибо.
   Возле парадной двери Девил оглянулся. Уэбстер, уже поднесший руку к задвижке, замер.
   — Я что-то упустил, ваша светлость?
   Девил подождал, пока он откроет дверь, выглянул на улицу, увидел экипаж, стоявший у крыльца, и женскую фигурку в бледно-лиловом платье. Он улыбнулся.
   — Нет, Уэбстер. Все идет по намеченному плану.
   Девил немного помедлил, наслаждаясь зрелищем, представшим его глазам. У будущей невесты, безусловно, есть свой стиль, особая, только ей одной присущая элегантность. Она причесана по последней моде: волосы собраны в пучок на макушке, а красиво уложенные локоны обрамляют лицо. Зонтик с оборками защищает нежную кожу от солнца. На руках — кожаные перчатки, туфельки тоже сшиты из тонкой кожи. Лиловое платье для выездов подчеркивает тонкую талию, изящную линию бедер и очертания роскошной груди. Девилу пришлось приложить немало усилий, чтобы согнать с лица хищную улыбку.
   Напустив на себя равнодушный вид, он спустился с крыльца. Онория обернулась к нему, вертя в руках зонтик.
   — Кажется, вы собираетесь ехать в Сент-Ивз, ваша светлость? Я хотела бы составить вам компанию. Меня очень интересуют старинные церкви. Церковь на мосту в Сент-Ивз, несомненно, представляет собой прекрасный образчик такого рода архитектурных произведений.
   — Доброе утро, Онория Пруденс. — Девил завладел правой ручкой Онории и прижался губами к тыльной стороне запястья, где между перчаткой и рукавом белела полоска кожи.
   Онория чуть не выронила зонтик. Сердито взглянув на герцога, она попыталась успокоить отчаянно бьющееся сердце.
   — Доброе утро, ваша светлость.
   Она уже приготовилась к спору, но Девил молча подвел ее к двухместному экипажу, приподнял и без всяких видимых усилий усадил на козлы. У Онории снова бешено застучало сердце. Экипаж покачнулся под весом сильного мужского тела. Она вцепилась в поручень, потом оправила юбки и снова принялась вертеть в руках зонтик.
   Девил взял поводья, отпустил грума, и лошади тронулись с места. Онория глубоко вздохнула. Они ехали по дубовой аллее, и свежий воздух привел в порядок разбегающиеся мысли. Она проанализировала поведение Девила в последние несколько минут…
   — Вы знали! — воскликнула Онория, сузив глаза. Он бросил на нее снисходительный взгляд:
   — Все говорят, что соображаю я быстро.
   В душу Онории закралось смутное подозрение.
   — Куда вы меня везете?
   Девил был сама невинность. — В Сент-Ивз. Посмотреть на церковь.
   Онория заглянула ему в глаза: они были кристально ясными. Она обернулась и увидела, что вслед за экипажем бежит лошадь.
   — Вы едете в Сент-Ивз, чтобы вернуть лошадь, на которой в тот день ехал Толли?
   Девил явно рассердился.
   — Неужели я никогда не сумею убедить вас забыть об этом деле, предоставив вести расследование мне? Онория нахмурилась.
   — Так чья же это лошадь: Толли или убийцы?
   Девил сжал челюсти.
   — На этой лошади ехал Толли. На следующий день ее нашли полностью оседланной в поле, недалеко от леса. Да, она из его конюшни. А убийца, очевидно, ускакал на своем коне. — Перед ними лежал прямой отрезок пути. Девил отпустил поводья. — Онория Пруденс, пусть даже вы нашли Толли на несколько минут раньше, чем я, но это не причина, чтобы принимать активное участие в поисках убийцы.
   — Позволю себе не согласиться с вами, ваша светлость, — ответила Онория, вздернув подбородок. Девил насупился.
   — Ради всего святого, перестаньте говорить «ваша светлость», называйте меня Девил. В конце концов, мы ведь скоро будем мужем и женой.
   — А вот это, — заявила Онория, еще выше задрав подбородок, — маловероятно.
   Несколько мгновений герцог разглядывал ее подбородок, размышляя о том, стоит ли вступать в спор.
   — Онория, я глава семьи, мои плечи пошире ваших, и спина куда крепче. Поиски убийцы Толли — на моей ответственности, и я исполню свой долг.
   Девил произнес эту тираду ровным голосом, в котором, однако, слышалось едва сдерживаемое раздражение.
   — Неужели вы не понимаете, что сами себе противоречите? То вы заявляете, что я ваша невеста, а через минуту запрещаете мне действовать как будущей жене.
   — Моя жена — и ею, к слову сказать, будете именно вы — не должна вовлекаться в дела, чреватые опасностью. Убийство — это насилие. Расследование убийства представляет угрозу для жизни. Держитесь от этого подальше
   Невеста встала.
   — Согласно общепринятому мнению, жена обязана помогать мужу во всех его делах и давать утешение.
   — О помощи можете забыть, с меня довольно и утешения.
   — Боюсь, тут одно неотделимо от другого. Кстати, — добавила Онория, удивленно раскрыв глаза, — как же вы собираетесь жениться на мне, если хотите, чтобы я не подвергалась опасностям?
   Лицо Девила окаменело; прищурившись, он пристально посмотрел на Онорию.
   — Опасность вам не грозит. Иначе вы не были бы здесь.
   Онория не могла не признать справедливость этих слов. Герцог обладал слишком большой властью, чтобы кто-то дерзнул бросить ему вызов, не имея железных гарантий. Онория неуязвима и в другом отношении: Девил будет оберегать честь своей невесты — даже вопреки собственному желанию. Лучшего защитника ей не найти. Успокоившись, она лучезарно улыбнулась.
   — Ваши кузены что-нибудь узнали?
   Девил пробормотал нечто невразумительное и перевел взгляд на дорогу. Онория не вслушивалась в его слова. Девил так крепко сжал челюсти, что даже гранит, если сравнивать, оказался бы мягким, словно воск. Они на полном скаку одолели очередной поворот. Девил время от времени подхлестывал лошадей. Онория с невозмутимым видом откинулась на спинку сиденья, равнодушно созерцая пролетавшие мимо поля.
   Возле домика викария промелькнула фигура мистера Постлтуэйта. Онория помахала ему, он с улыбкой помахал в ответ. Неужели прошла всего неделя с тех пор, как она выехала отсюда на своем экипаже?
   Семья Толли покинула имение вчера. Несколько дней после похорон родственники приходили в себя, примиряясь со своим горем. Онория опекала близнецов, убеждала их обратить свои мысли к будущему. Ей пришлось взять под свое крылышко Генриетту и малышку Мэри — более подходящей кандидатуры на такую роль не нашлось. Утешая сестер Толли, Онория испытывала все более сильное желание увидеть убийцу на скамье подсудимых.
   Впереди показались крыши Сент-Ивз. И Девил наконец ответил на ее вопрос.
   — Вчера прибыл гонец от Уэйна. Пока никто ничего не видел и не слышал. Совершенно непонятно, зачем Толли ехал ко мне и почему его убили.
   — Вы ожидали большего, не так ли? — заметила Онория, изучая его профиль.
   — Я не стал сразу возвращать лошадь, рассчитывая, что мы получим описание убийцы. Он ведь должен был как-то добраться до леса. Если этот человек ехал следом за Толли или прибыл из Лондона заранее, то он вполне мог нанять лошадь в Сент-Ивз.
   — Может, у него был свой экипаж? Девил покачал головой.
   — Тогда он должен был выехать из леса по дороге, ведущей из Сомершема, иначе вы бы с ним столкнулись. За лесом, в поле, работали мои люди — ни один экипаж не проскользнул бы мимо них незамеченным. Они ничего не заметили.
   — А как насчет всадника?
   — То же самое. Но в лесу полным-полно конских троп. Хватит места для целого полка.
   — Убийца мог прискакать из Лондона?
   — Маловероятно. — Девил придержал своих гнедых: перед ними появились первые городские дома. — На лошади, одолевшей такое расстояние, да еще на большой скорости, бегством не спасешься.
   Они выехали на главную улицу, и Девил перевел лошадей на шаг.
   — Итак, — сделала вывод Онория, — мы ищем незнакомца, который нанял лошадь в день убийства, и как он выглядел, неизвестно.
   Она почувствовала на себе взгляд Девила и услышала вздох, полный досады и раздражения.
   — Да, мы ищем именно его.
   Через пять минут, сидя в экипаже и слушая разговор герцога со старшим конюхом, Онория изо всех сил старалась скрыть торжество. Она знала, что нельзя демонстрировать свои эмоции. Меньше всего ей хотелось уязвлять мужское самолюбие Девила. А то, не дай Бог, еще передумает! И все-таки победа была так сладка, что Онории никак не удавалось согнать с лица улыбку. Стоило Девилу отвернуться, и ее губы растягивались сами собой.
   Экипаж покачнулся.
   — Вы слышали? — спросил Девил, забираясь на козлы.
   — Никаких всадников, кроме Толли, не было. В городе есть другие конюшни?
   Оказалось, что есть еще две, но там им ответили то же самое. Никто в тот день не брал лошадь, и никто не видел таинственного всадника.
   — Что будем делать теперь? — спросила Онория, когда их экипаж снова выехал на главную дорогу.
   — Я пошлю своих людей в Хантингтон, Годманчестер и Эли, а заодно в Чаттери, хотя там поиски вряд ли что-нибудь дадут.
   — И в Кембридж?
   — Да, — согласился Девил. — Это наш главный шанс. Кембридж расположен ближе к Лондону, и по тамошней дороге кареты проезжают чаще.
   Онория кивнула.
   — Когда же мы туда отправимся?
   — Мы никуда не отправимся: ни в Кембридж, ни в другие города, — сказал Девил, искоса взглянув на нее.
   Онория прищурилась, но он лишь скривил губы.
   — Я — личность слишком известная, мои расспросы пробудят любопытство. Сент-Ивз — другое дело. Этот город когда-то принадлежал нашему роду, поблизости живет несколько хорошо знакомых нам аристократических семейств. Моим конюхам будет гораздо проще все разузнать за пинтой-другой пива. Это ни у кого не вызовет подозрений.
   — Хм, — усомнилась Онория.
   — В Кембридж я пошлю Мелтона.
   — Вашего главного конюха?
   — Можно и так его назвать.
   Онория до сих пор не видела эту мифическую личность.
   — Кажется, он не часто появляется в конюшнях.
   — Когда он мне нужен, его всякий раз нет на месте. Такая уж у Мелтона почетная привилегия.
   — Зачем же вы его держите? — удивилась Онория.
   — Мелтон уже старик, — ответил Девил, пожав плечами.
   — Только поэтому?
   — Нет.
   Онория была заинтересована. Суровое лицо Девила смягчилось — не сильно, но все-таки заметно для постороннего глаза.
   — Мелтон первый раз посадил меня на пони, обучал верховой езде. Он всю жизнь прожил в Сомершем-Плейс и знает о лошадях даже больше, чем Демон. Не могу я оставить его без работы. Мелтон столько лет занимал эту должность! К счастью, Херси, его зять, — весьма смышленый парень, он и заправляет всеми делами. Мелтон занимается Сулейманом, или его вызывают в исключительных случаях. Старший конюх — это лишь почетное звание.
   — Но когда Сулеймана надо расседлывать, Мелтона невозможно найти.
   — Верно. Для него это вопрос чести, я уже говорил. — На губах Девила появилась колючая усмешка. — Мелтон проверяет, не забыл ли я то, чему он меня учил. С его точки зрения, хоть я и герцог, но обязан сам ухаживать за лошадью.
   Онория закашлялась, а потом, не сдержавшись, расхохоталась. Девил бросил на нее испепеляющий взгляд и снова подстегнул лошадей. До Сомершема оставалось около мили. Онория утирала слезы, время от времени сотрясаясь от неожиданных приступов смеха.
   Когда экипаж свернул с дороги на узкую тропку, а потом остановился на широкой поляне, заросшей травой, ее веселость поубавилась.
   — Смотрите, это север графства Кембриджшир.
   Да, такое зрелище невозможно было пропустить. Перед глазами Онории ковром раскинулись золотистые и зеленые поля, окаймленные лесами и живыми изгородями.
   — Отсюда открывается прекрасный вид. Онория наслаждалась пейзажем, но ее тревога стремительно нарастала. Поляна была окружена деревьями. Слишком уж здесь уединенно.
   — Там, — Девил указал направо, — виднеются крыши Чаттери. — Он опустил поводья. — А теперь пора пообедать.
   — Пообедать? — Онория резко обернулась, но Девил уже спрыгнул на землю.
   Через секунду она услышала, как он роется в багажном ящике. Наконец Девил вернулся — с ковриком в одной руке и корзиной в другой.
   — Вот. — Он бросил ей коврик. Онория машинально поймала его. Свободной рукой Девил обнял ее за талию и опустил на землю. У Онории перехватило дыхание, а он улыбнулся с хищным блеском в глазах. — Выбирайте местечко поудобнее, чтобы расстелить ковер.
   Онория ответила ему злобным взглядом: говорить она не могла. Ее сердце выпрыгивало из груди, а сил едва хватило на то, чтобы вырваться из его объятий. Она решительно — насколько позволяли вдруг ослабевшие ноги — прошла по траве, сознавая, что Девил следует за ней по пятам, расстелила коврик в первом же приглянувшемся месте, потом вспомнила о своем зонтике и с радостью вернулась к экипажу. Здесь все-таки спокойнее.
   Благодаря своему маневру Онория выгадала время, чтобы успокоиться и привести в порядок мысли. Она сказала себе, что находится в полной безопасности. Главное — не позволять Девилу целоваться.
   В предыдущих случаях она не виновата. Девил выкрал эти поцелуи. Он вел себя как пират: поразил ее, пленил и взял то, что хотел. На этот раз она попала в искусно расставленную ловушку, но исключительно по недомыслию. Пока Девил не делает попыток осуществить свои коварные замыслы, и ее долг, долг добродетельной леди, — не дать ему такой возможности. Его сладострастные поцелуи отнюдь не невинны. И ей не стоит поддаваться заигрываниям, дабы не оказаться потом в ложной ситуации.
   Онория четко определила линию своего поведения: надо быть осмотрительной, осторожной и целомудренной. Она вернулась к Девилу, повторяя эти слова, как молитву. Содержимое корзины ясно доказывало его намерения: два бокала, холодное шампанское, завернутое в белую скатерть, деликатесы — словом, все для того, чтобы пробудить вкус к земным утехам.
   — Вы все это спланировали заранее, — сказала Онория и, прищурившись, посмотрела на Девила, с комфортом растянувшегося на коврике.
   — Конечно. А как же иначе?
   Он нежно потянул ее за руку. Онории пришлось грациозно присесть на коврик — подальше от искусителя. К тому же их разделяла корзина.
   — Но вы же не знали, что мне захочется к вам присоединиться.
   В ответ он приподнял брови и напустил на себе такой покровительственный вид, что от возмущения
   Онория потеряла дар речи. А Девил ухмыльнулся и полез в корзину.
   — Вот, возьмите куриную ножку.
   Онория глубоко вздохнула, посмотрела на угощение, аккуратно завернутое в салфетку, и, взяв его, вонзила зубы в мягкое куриное мясо.
   Девил, к счастью, не спешил завязать разговор. Он растянулся на коврике, опершись на локоть, и весьма активно уничтожал припасы. Отпив шампанского, Онория решила вернуться к интересующей их обоих теме:
   — Почему Толли ехал именно этой дорогой? Он мог выбрать более короткий путь, если уж так хотел видеть вас,
   — Мы всегда ездим через Сент-Ивз, — ответил Девил, пожав плечами.
   — На то есть причины? Он усмехнулся.
   — Конечно. С этим городком нас многое связывает. Один из моих предков, к примеру, построил на мосту церковь. Онория уже забыла об этом произведении архитектуры.
   — В знак покаяния, наверное, — сказала она, издевательски хмыкнув.
   — Возможно. — Девил пригубил шампанское.
   — Когда Чарльз приехал в Сомершем-Плейс? — продолжала она свой допрос.
   — Не знаю. Уэйн говорит, что, когда он вернулся домой тем вечером, Чарльз уже был там. Онория нахмурилась.
   — Если Чарльз ехал за Толли по пятам, почему же мы с ним не столкнулись?
   — Он выбрал другую дорогу.
   — Вы же говорили, что все Кинстеры ездят через Сент-Ивз.
   — Все, кроме Чарльза. — Девил привстал и начал складывать остатки их обеда в корзину, мимоходом осушив до дна бокал с шампанским, которое Онория не успела допить. — Не знаю, заметили вы или нет, но Чарльз не из нашей стаи.
   Стая. Отличное слово. Кинстеры и впрямь похожи на стаю волков.
   — Да… он из другой породы. — Онория неопределенно взмахнула рукой.
   — Внешность и характер Чарльз унаследовал от матери. Наших фамильных черт у него немного.
   — Хм. — Онория уселась поудобнее, чувствуя, как от шампанского и еды по телу разливается приятное тепло. — Когда умерла его мать?
   — Лет двадцать назад.
   — Значит, ваш дядя женился почти сразу после ее смерти? Девил потянулся, заложил руки за голову и принялся разглядывать Онорию из-под полуопущенных ресниц.
   — Первый раз дядя Артур женился неудачно. Эльмира Баттеруорт хитростью вынудила его пойти на это. Такого в нашей семье не бывало. Но счастья она не обрела. Двенадцать лет супруги только и делали, что ссорились. Потом Эльмира умерла от чахотки, и дядя через год женился на Луизе.
   — Как же в таком случае Чарльз добрался до Сомершем-Плейс? У него был экипаж?
   — Экипажи он на дух не переносит. Не спрашивайте меня почему. Чарльз обычно едет через Кембридж, нанимает лошадь и скачет на ней по большой дороге. Помнится, как-то он сказал, что хозяин должен входить в дом через парадные двери.
   Онория решила, что Чарльз, очевидно, и впрямь невыносимый тип.
   — Значит, он вряд ли что-то видел?
   — Да. Чарльз утверждает, что не заметил ничего подозрительного.
   Несмотря на все свои усилия, Онория так и не сумела придумать, о чем бы еще спросить Девила. А между тем погода была отличная, солнце светило яркое. Зонтик лежал рядом, на траве, но она не осмеливалась протянуть руку. Кроме того, она чувствовала полное умиротворение и боялась пошевелиться, чтобы не разрушить эти чары.
   Девил закрыл глаза. Онория окинула взглядом его длинное тело, распростертое на ковре, поражаясь тому, что никогда еще не испытывала такой тяги к мужчине. Возбуждение обостряло до предела все ее ощущения, будоражило нервы, учащало пульс. Да, он магически притягивает, силу его привлекательности отрицать невозможно. Но инстинкт подсказывал: Девил опасен, особенно для нее. И вместе с тем в глубине души Онория не сомневалась, что с ним она в безопасности. Ничего удивительного, что у нее голова идет кругом.
   И то и другое, правда. Даже с Майклом Онория не чувствовала себя такой спокойной и защищенной от всех невзгод. Да, Девил — тиран, деспот, но на него можно положиться, его поведение предсказуемо, и он человек чести.
   Онория медленно вздохнула, не сводя глаз с его лица. Девил опасен… но их разделяет большая, громоздкая корзина. С легкой улыбкой она отвернулась, наслаждаясь видом зеленых полей, над которыми повисла полуденная дымка.
   Но эта зелень не сравнится с цветом его прозрачных изумрудных глаз.
   Как только Онория пришла к такому умозаключению, горизонт вдруг исчез… она лежала навзничь, уставясь в безоблачное небо. А через мгновение над ней нависла черная грива волос и знакомое лицо. Глаза Девила горели торжеством, губы изогнулись в самодовольной улыбке. Корзина не помогла.
   У Онории перехватывало дыхание и бешено стучало сердце. Волны непривычного страха прокатились по телу. Может ли Девил читать мысли? Похоже, что да. Его взгляд становился все более страстным. Наконец он закрыл глаза и медленно склонился над ней…
   Искушение было слишком велико. Онории стало жарко, желание сопротивляться почему-то пропало. С каждым разом ей становилось все труднее отвергать его поцелуи. Она вновь оказалась во власти Девила.
   — Нет, — еле слышно прошептала Онория.
   Это было единственное слово, которое ей удалось произнести непослушными, мягкими как воск губами. Стук сердца оглушал ее.
   Девил приостановился, его глаза блеснули из-под полуопущенных век.
   — Почему нет? — Он с улыбкой вздернул брови, внимательно изучая лицо Онории. — Вам ведь это нравится, Онория Пруденс.
   Девил произнес ее имя таким низким бархатным голосом, перекатывая «р», что оно обожгло ее, словно самая утонченная ласка. Онория попыталась скрыть дрожь, но безуспешно. Она усилилась, как только палец Девила коснулся ее нижней губы.
   — Вам нравятся мои поцелуи. Мне нравится целовать вас. Зачем же лишать себя невинных удовольствий?
   Невинных? Онория широко раскрыла глаза. Насколько с ним безопасно? Возможно, у них просто разное представление об этом понятии.
   — Ну… дело не в этом. Его улыбка стала шире.
   — А в чем же?
   Онория и сама не знала. Растерянно моргая, она смотрела на пиратскую ухмылку Девила. Через мгновение он впился в ее губы.
   Надо бороться. Эта мысль промелькнула в сознании Онории и тут же исчезла, смытая волной чувственного наслаждения.
   Она не могла ни о чем думать.
   Поцелуи Девила действовали на какую-то потаенную, глубинную часть ее существа, она-то сейчас и диктовала свои условия. Поэтому Онории нужны были его томительные ласки, поэтому ее губы открывались сами собой, бесстыдно по зволяя Девилу проникать внутрь и пробовать ее на вкус сколько душе угодно.
   Он не удерживал ее силой, но его страсть была крепче железных оков. Всем своим телом Онория ощущала исходящую от него энергию. Ей, нежной и слабой, хотелось дотронуться до твердых, налитых мускулов.
   Этот поцелуй кружил голову, как тонкое вино, которое они только что пили, согревал, как солнечные лучи, заливавшие поляну. Онорией вновь овладело лихорадочное желание насытить его голод, обнять его, запустить пальцы в густые черные волосы. И оно нарастало с каждым ударом сердца. Она с трудом сдерживала свои руки, которые не желали спокойно лежать на плечах Девила, а порывались трогать, гладить, исследовать сильное мужское тело.
   Поддавшись соблазну, Онория провела, кончиками пальцев по твердым мускулам, и они вздрогнули в ответ. Очарованная этим открытием, она повторила свой эксперимент.
   Результат был неожиданным: теперь Девил целовал ее с неистовой, ненасытной жадностью. Мучительное, дразнящее ощущение близости привело Онорию на грань обморока. На мгновение их губы разъединились. Она судорожно вдохнула воздух, но Девил тут же, не дав передышки, снова завладел ее ртом. Потом его рука коснулась груди Онории.
   Нежные движения длинных сильных пальцев вызывали у нее настоящий шок. Это было похоже на удар молнии, от которого по всему телу пробежал огонь, а груди налились тяжестью.