Страница:
– Так, Джим, - вызвал Бранд, пока Суиджерт работал, - когда у тебя будет время для записи, я продиктую список укладки для входа в атмосферу, определяющий оборудование, которое вам надо переместить до посадки.
– Я могу записывать прямо сейчас, - ответил Лоувелл, доставая ручку из своего нарукавного кармана и показывая Хэйзу, чтобы тот кинул ему разодранный полетный план.
– Хорошо. Необходимо перенести 70-миллиметровые камеры «Хасселблад», черно-белую телекамеру, все отснятые 16-миллиметровые и 70-миллиметровые пленки, накопитель данных ЛЭМа, дополнительные кислородные шланги, дополнительные кислородные наконечники, ненужный парашют системы управления и папки с полетными планами ЛЭМа. Записал?
– Записал.
Лоувелл показал Хэйзу список оборудования, и они оба начали перетаскивать указанный КЭПКОМом груз. Открыв одно багажное отделение, Хэйз достал две камеры и оставил их плавать позади себя. Открыв другое, Лоувелл нашел кислородные шланги, которые теперь как змеи шевелились рядом с ним. Открыв третье, Хэйз обнаружил что-то любопытное и остановился. В отделении были стопкой сложены пакеты личных вещей астронавтов, или «ППК» - мешочки из Бета-ткани, в которых экипажу разрешалось проносить на борт несколько сувениров или амулетов, ничего не означавших для технической части экспедиции, но много - для самих людей. Некоторые астронавты проносили всякие сентиментальные драгоценности, другие - монеты или миниатюрный флаг. Лоувелл взял с собой маленькую золотую брошь с выложенным из бриллиантов числом «13», которую он заказал перед полетом и собирался подарить Мэрилин по возвращении.
Когда Фред Хэйз просмотрел свой «ППК», наверху он заметил запечатанный конверт с надписью на нем «Фреду». Почерк был ему хорошо знаком. Оглядевшись, не наблюдает ли за ним командир, Хэйз вскрыл конверт. Из него выплыли фотографии: сначала, его жена Мэри, потом старший сын, Фред, затем другой сын, Стефан и дочь, Маргарет. Он поймал их и заглянул в конверт. Внутри был листок бумаги, исписанный тем же ровным почерком.
«Дорогой Фред, - говорилось в нем, - Когда ты это прочитаешь, то уже совершишь посадку на Луну и, надеюсь, будешь на обратном пути к Земле. Я пишу это, чтобы ты знал, как мы все тебя любим, как гордимся тобой и как сильно мы по тебе скучаем. Поторопись домой! С любовью, Мэри».
Хэйз быстро прочитал письмо, положил его обратно в конверт с фотографиями и спрятал в свой комбинезон.
– От Мэри? - тихо спросил Лоувелл из-за плеча.
Хэйз испуганно оглянулся.
– М-м-м, - произнес он, - Она, должно быть, положила его, когда на прошлой неделе собирала «ППК».
– Славно, - со знакомой улыбкой сказал Лоувелл.
Чуть раньше он и сам обнаружил письмо от Мэрилин в своем пакете.
– М-м-м.
По обоюдному молчаливому согласию оба мужчины больше не разговаривали о письмах и закончили сбор оборудования в тишине. Хотя Лоувелл и не знал, о чем думал Хэйз, но полагал, что о том же, о чем и он сам. Эта экспедиция, с неожиданным раздражением решил он, оставалась в прошлом. Он получил достаточно мучительных напоминаний о несостоявшейся лунной посадке: прощальные взгляды на отдаляющийся Фра-Мауро, вид неиспользованных лунных скафандров, печальное зрелище его бесполезной посадочной инструкции. Раз уж не суждено было осуществить посадку, к которой они с Хэйзом так долго тренировались, то пусть так и будет. А сейчас самое время поторопиться, сложить вещи и завершить остаток полета этой обреченной экспедиции.
– Фреддо, - сказал он, - не закинуть ли нам этот хлам наверх, вызвать Землю и посмотреть, что они там понаписали в той проклятой процедуре входа.
– Это центр управления «Аполлон», 119 часов 17 минут полетного времени, - через час после обеда произнес Терри Уайт в микрофон терминала Пресс-центра, - Корабль находится на расстоянии 112'224 морских миль от Земли. Скорость 3725 миль в час и продолжает расти. Вход в атмосферу ожидается в 142 часа 42 минуты 42 секунды, то есть через 23 часа 22 минуты. За 5 часов до входа, возможно, будет осуществлена курсовая коррекция менее чем на полметра в секунду.
– В 3 часа дня в главной аудитории Центра управления состоится пресс-конференция Нейла Армстронга, командира «Аполлона-11», который обсудит всевозможные технические аспекты «Аполлона-13». Кроме того, президент чикагской торговой биржи направил в Центр управления следующее сообщение: «Чикагская торговая биржа сегодня в 11 утра приостановила торги в знак уважения к мужеству и храбрости американских астронавтов и будет молиться за их благополучное возвращение на Землю». Это центр управления «Аполлон».
Чак Дейтерих стоял перед меловой доской в комнате вспомогательного персонала, недалеко от Центра управления. Повсюду они видел ДИНАМИКУ, ВОЗВРАТ и НАВИГАЦИЮ. Здесь были Джерри Бостик, Бобби Спенсер, Дэйв Рид и другие, все владеющие черной магией управления и возврата домой космического корабля, находящегося в пустоте на расстоянии 250 тысяч миль. Те ЭЛЕКТРИКА, СВЯЗЬ и ЖИЗНЕОБЕСПЕЧЕНИЕ, которые иногда забегали сюда, не могли понять языка, на котором здесь общались, зато ВОЗВРАТ, ДИНАМИКА и НАВИГАЦИЯ владели им в совершенстве.
В последние двадцать четыре часа у Дейтериха состоялось довольно плодотворное сотрудничество с этим советом старейшин от навигации, и он надеялся на его продолжение после обеда. Пока Бостик, Рид и Билл Петерс выясняли причины снижения траектории «Аполлона-13» и думали, как сбросить лунный модуль в океан, чтобы осчастливить Комиссию по атомной энергии, Дейтерих был занят другими проблемами.
Самый важный вопрос, который ему адресовался: как экипаж может безопасно отстыковать неисправный сервисный модуль и работоспособный ЛЭМ перед началом входа в атмосферу конического командного модуля? Если бы экспедиция «Аполлон-13» шла, как намечено, большую часть этой работы выполнили бы реактивные стабилизаторы сервисного модуля, отведя «Одиссей» на безопасное расстояние от «Водолея» и оставив лунный модуль дрейфовать на орбите вокруг Луны, а перед входом в атмосферу отделив сам сервисный модуль от командного, обнажая тепловой экран. Но экспедиция шла не по плану, и стабилизаторы, на которые возлагалась эта надежда, давно не работали.
Дейтерих с коллегами нашли элегантное решение. Они решили, что когда наступит время расстыковки, Джим Лоувелл останется в ЛЭМе вместе с Фредом Хэйзом, а Джек Суиджерт поднимется в командный модуль. За мгновение до отделения Лоувелл даст однократный импульс стабилизаторами ЛЭМа, подтолкнув весь корабль вперед. Затем Суиджерт нажмет кнопку поджига пиротехнических болтов сервисного модуля, освобождая громадную и бесполезную часть корабля. После этого Лоувелл снова включит стабилизаторы, на этот раз в противоположном направлении, отодвигая ЛЭМ с присоединенным командным модулем и со Суиджертом на его борту от дрейфующего сервисного модуля.
Полегче, но не менее элегантной, была процедура сброса ЛЭМа. При нормальном течении экспедиции, прежде чем отстыковать лунный модуль, астронавты должны закрыть люки обоих модулей, герметизируя тоннель от двух кабин корабля. Затем командир должен открыть вентиль туннеля, выпуская его атмосферу в космос и понижая давление почти до вакуума. Это позволит двух модулям разделиться без неконтролируемого выброса воздуха.
Прошлой весной, во время полета «Аполлона-10» операторы провели эксперимент с туннелем под частичным давлением. Идея состояла в том, чтобы после отпускания зажимов, удерживающих модули вместе, ЛЭМ свободно отскочил от материнского корабля, но медленнее и более контролируемо, чем когда коридор был заполнен до нормы. Как решили операторы, этот метод пригодится, даже если сервисный модуль потеряет все свои стабилизаторы. Именно так и случилось через год, и офицеры полетной динамики были рады, что включили этот маневр в аварийное полетное руководство. Вчера эту процедуру довели до Лусмы, и КЭПКОМ с гордостью передал ее Лоувеллу.
– Когда бы будем отстыковывать ЛЭМ, - докладывал он, - мы это выполним, как на «Аполлоне-10»: пусть он пойдет красиво!
Лоувелл отреагировал значительно более скептическим «Так».
В четверг после обеда Дейтерих должен был прояснить еще одну процедуру со своими парнями ДИНАМИКИ, НАВИГАЦИИ и ВОЗВРАТА. Она касалась систем ориентации «Аполлона-13». Перед входом командного модуля в атмосферу его система ориентации должна быть включена, а затем, при помощи наблюдения Солнца и звезд в телескоп, перенастроена. Эта работа была трудоемкой. Еще более трудоемкой ее могла сделать влага, сконденсировавшаяся на оптике космического корабля. Тем не менее, Дейтерих и остальные офицеры полетной динамики были уверены, что экипаж без труда с этим справится.
После выполнения этой настройки, для уверенности, требовалось осуществить проверку. Стандартный метод требовал для этого, чтобы пилот командного модуля наблюдал за горизонтом Земли во время его прохода через иллюминатор. Если настройка была верной, дуга Земного шара в строго заданное время пересечет специальные линии, выгравированные на раме иллюминатора. Пока планета движется, как положено, компьютер способен управлять входом в атмосферу. Если это не так, то экипаж поймет, что гироплатформа отклонилась, и человек на месте командира может взять управление на себя, вручную посадив корабль. Проблемой «Аполлона-13» являлось то, что непосредственно перед входом в атмосферу они не могли увидеть горизонт. Космический корабль возвращался домой по наспех составленной траектории, поэтому «Одиссей» должен был заходить с ночной стороны Земли, когда в самый критический момент под ним была только темная масса.
Но у оператора ВОЗВРАТА Золотой команды, Чака Дейтериха, была идея.
– Парни, - сказал он, обращаясь к остальным офицерам полетной динамики, в комнате вспомогательного персонала, - завтра около обеда у нас возникнет проблема, а именно, мы попытаемся проверить ориентацию по отсутствующему горизонту.
Он повернулся к доске и нарисовал большую, направленную вниз дугу, изображающую край земного шара.
– В этот момент Земля будет невидима, но звезды видны всегда, - он понатыкал мелом несколько точек над горизонтом, - Но при той скорости, с которой будет двигаться корабль, у нас не будет времени определить, на какую из них мы смотрим.
Он стер звезды своей тряпкой.
– Конечно, то, что мы также будем видеть, - продолжал Дейтерих, - это Луна.
Он аккуратно нарисовал маленькую Луну над грубым изображением Земли.
– По мере того, как корабль будет огибать планету и становиться все ближе и ближе к атмосфере, Луна будет опускаться.
Дейтерих нарисовал другую Луну пониже первой, потом еще и еще одну, каждую ближе к нарисованному мелом горизонту, пока последняя частично не скрылась за ним.
– В некоторой точке, - говорил он, - Луна окажется за Землей и исчезнет. Она исчезнет в тот момент, когда под ней будет день или ночь, будем ли мы видеть горизонт или нет.
Кончиком своей тряпки он аккуратно стер дугу, изображавшую горизонт, оставив свои луны. Он показал на одну из лун, наполовину скрывшуюся за невидимым горизонтом.
– Если мы будем точно знать секунду, когда Луна должна исчезнуть, а пилот нашего командного модуля сообщит, что она, действительно, исчезла, то, господа, наша ориентация для входа в атмосферу верна.
Дейтерих положил мел и тряпку на рейку под доской, повернулся и посмотрел на своих слушателей, ожидая вопросов. Но вопросов не было. Оператора ВОЗВРАТА Золотой команды нельзя было назвать нескромным, но он знал, что это отличная идея. И он полагал, что так же считают эти люди в комнате.
Уже больше суток экипаж «Аполлона-13» мог выглядывать в иллюминаторы командного модуля. С понедельника всегда что-нибудь мешало наблюдению космоса из лунного модуля, например, постоянно конденсирующаяся из-за низкой температуры влага от дыхания астронавтов, которая оседала на двух треугольных окнах. Но командный модуль большую часть времени был лишен этой проблемы. Главным образом, потому что астронавты проводили большую часть времени - и больше дышали - внизу в «Водолее».
Сегодня «Аполлон-13» проводил в космосе свой последний вечер. Температура внутри командного модуля упала до самой низкой отметки за все путешествие, и даже в его значительно более сухой атмосфере стала видна влага. Экипаж с тревогой обнаружил, что окна, стены и приборная панель холодной кабины покрыты жемчужными бусинками воды. В невесомости они не падали вниз, но в условиях гравитации это бы, наверняка, произошло. И если бы «Одиссей» лежал на Земле, то с этой капелью напоминал бы мрачную известняковую пещеру.
Джиму Лоувеллу это сулило неприятности. Если окна, стены и поверхность приборной панели настолько промокли, то можно было держать пари, что то же самое случилось и с внутренностями панели, где располагались провода, лампы и паяные соединения. Инженеры «Норт Америкэн Роквелл» защитили от влаги каждое из миллионов электрических соединений по всему кораблю. Но этот герметик был эффективным лишь для защиты от влажного воздуха кабины. Никто и не думал, что придется оберегать электронику от свободных капелек конденсата. Когда завтра корабль будет включен, и питание поступит на оборудование, возникнет серьезная опасность, что из-за нарушенной изоляции какого-нибудь отсыревшего провода вылетит вся система.
Наступило время обеда. Лоувелл перешел в чуть более теплый ЛЭМ и неспешно прихлебывал холодный суп. Затем он встал и оттолкнулся в направлении командного модуля, чтобы проверить состояние своего корабля.
– Что ты делаешь? - спросил его Хэйз, голос которого звучал болезненнее, чем вчера.
– Проверяю конденсацию наверху, - ответил Лоувелл.
– Я с тобой, - предложил Хэйз.
– Почему бы тебе не остаться. Ты плохо выглядишь, Фреддо, а там стало еще холоднее.
– Мне нормально, - сказал Хэйз.
Лоувелл прыгнул в туннель. Хэйз последовал за ним, и оба мужчины проплыли к левому командирскому иллюминатору, через которое Лоувелл впервые заметил утечку 72 часа назад. Теперь же вообще ничего не было видно из-за влаги, покрывающей стекло. Лоувелл провел по нему пальцем, и несколько капелек, оторвавшись, поплыли в воздухе.
– Это неприятность, - сказал он, качая головой.
– Неприятность, - повторил Хэйз.
– Ну, все равно мы ничего не узнаем, пока не включим.
– А мы не включим до тех пор, пока они не зачитают нам инструкцию.
С тех пор как Лоувелл и Хэйз закончили переноску оборудования «Водолея» в «Одиссей», Лоувелл подгонял Хьюстон, когда же они получат ту процедуру, над которой так долго работают Джон Аарон и Арни Олдрич. Они знали, что его диктовка займет несколько часов, потому что Хэйзу придется тщательно записывать каждый шаг, а потом перечитывать обратно, чтобы убедиться в отсутствии ошибок. И это в предположении, что в списке нет скрытых ошибок. Если такие обнаружатся, то Олдрич с Аароном вернутся в комнату 210, и, кто знает, сколько это еще займет времени? Когда командир в первый раз спросил дежурного КЭПКОМА, Джо Кервина, как продвигаются дела с инструкцией, тот ответил уклончиво:
– Она существует.
– Существует? - обращаясь к Хэйзу, громко сказал Лоувелл и передал назад Земле:
– Ладно, хорошо.
В последний раз Лоувелл уже расспрашивал нового КЭПКОМа, Ванса Бранда, напоминая ему, что сегодня четверг, завтра - пятница, а днем в пятницу - уже приводнение. Тогда Бранд решил подшутить над его любопытством.
– Мы почти готовы, - с заискивающим смехом сказал он, - Мы передадим ее тебе в субботу, самое позднее - в воскресенье.
Командиру было не до смеха.
И теперь в 6:30 вечера в четверг, за восемнадцать часов до посадки, терпение у Лоувелла кончилось. Возвращаясь с Хэйзом через туннель, он позвал Суиджерта:
– Эй, Джек, ты готов поработать?
– Разве, похоже, что я занят? - сказал Суиджерт.
– Тогда вызовем тех ребят, и пусть передают нам процедуру. Я устал ждать, - Лоувелл нажал свою кнопку связи.
– Хьюстон, это «Водолей».
– Слушаю тебя, Джим, - ответил Бранд.
– Это очередное напоминание, что я ожидаю процедуру включения, над которой вы работаете. Мы с экипажем готовы просмотреть ее и убедиться, что правильно поняли.
– Джим, мы, на самом деле, собираемся передать ее вам, - сказал Бранд.
– Так… - голос Лоувелла выдавал очевидное раздражение.
– Она у нас почти в руках.
– Так…
– Мы должны получить ее… не позднее чем через час.
– Я жду, - сказал Лоувелл и отключился с громким щелчком.
Хотя он и не верил обещанию Бранда - сам Бранд, видимо, не верил своим словам - КЭПКОМ неосознанно сказал правду. Почти сразу, как только Лоувелл отключился от линии связи, открылись задние двери Центра управления, и на пороге появились Аарон, Олдрич и Джин Кранц. Никого из них с понедельника не видели в Центре управления, за исключением часа до запуска «ПК+2» и часа после него. Когда они вошли в зал, люди за терминалами не смогли устоять, чтобы не повернуться в своем почтении.
Они видели, что Аарон несет толстую пачку бумаги. Он ее нес перед собой, а по бокам его клином окружали Олдрич и Кранц, и всем стало понятно, что ведущий оператор ЭЛЕКТРИКИ несет процедуру включения. Трое мужчин прошли вниз по рядам терминалов, остановились возле рабочего места КЭПКОМа и столпились возле Бранда. Аарон вручил Бранду копию процедуры, повернулся к Кранцу и передал ему другую, потом повернулся к Олдричу и отдал третью копию. Последнюю, четвертую копию он оставил себе. Бранд радостно повернулся к своему терминалу, и операторы услышали, как он приветствует корабль:
– Это Хьюстон, «Водолей».
– Слушаю вас, Хьюстон, - ответил Лоувелл.
– Так, мы готовы зачитать первую часть процедуры.
– Хорошо, Ванс. Я подключаю на линию Джека. Жди.
В космическом корабле Лоувелл жестом предложил Суиджерту надеть наушники, взял два или три устаревших полетных плана и вручил их вместе со своей ручкой пилоту командного модуля:
– Ты на связи, Джек. Тебе это понадобится.
Суиджерт взял бумагу и ручку, настроил наушник и микрофон и приготовился выйти на связь.
Пока Бранд ожидал вызова, к терминалу КЭПКОМа вдруг начали подтягиваться люди. От директорского терминала подошли Джерри Гриффин и Глинн Ланни, руководители полета Золотой и Черной команд. От терминала ЭЛЕКТРИКИ подошел Сай Либергот.
– Так, Ванс, - вышел на связь Суиджерт, - Я готов записывать.
– Хорошо, Джек, - сказал Бранд, - Но мы снова вынуждены попросить тебя подождать минутку. Нам надо вручить копию процедуры руководителям полета и ЭЛЕКТРИКЕ. Это займет пару секунд.
– Принято, Хьюстон, - сказал Суиджерт, в его голосе слышалось такое же раздражение, как и у Лоувелла.
Аарон поднял трубку телефона на терминале КЭПКОМа, чтобы попросить дополнительные копии, и на канале связи с Землей на целых две минуты воцарилась тишина. Люди топтались у терминала КЭПКОМа, в космическом корабле экипаж терпеливо ждал, а весь Центр управления поглядывал на заднюю дверь, ожидая прибытия копий. Выглядевший нетерпеливым Кранц мимикой призывал Бранда поддерживать разговор.
– Послушай, Джек, - сказал Суиджерту КЭПКОМ, - Как у вас с водой в командном модуле? У вас, ребята, еще остались запасы воды?
– Нет. Я ходил и пытался открыть бак с питьевой водой, но из него ничего не вытекло.
– А, - сказал Бранд, - Мы поняли, что в питьевом баке нет воды, а как насчет запасов в пакетах?
– Нет.
– Понял.
Пока Бранд напрягался, выдумывая очередные уловки, чтобы затянуть беседу, задние двери Центра управления резко открылись. Ожидая увидеть инженера, бегущего со стопкой прошитых полетных планов, они тяжело вздохнули, когда вместо этого появились с полдюжины операторов Белой команды «Тигр», направлявшиеся к станции связи. Как Кранц, Аарон и Олдрич, все эти люди хотели присутствовать при передаче их шедевра на корабль, и каждый из них мечтал иметь собственную копию, размноженную на мимеографе.
– Джек, нам, возможно, понадобится еще пять минут. Тут подходят послушать нас все больше людей. Многие из них разрабатывали эту процедуру, другие тестировали. Пока вы ждете, мы рады их здесь приветствовать.
Бранд ожидал услышать ответ, но пять секунд в эфире продолжалась ледяная тишина. Неожиданно на канале связи прозвучал новый голос. Это был Дик Слэйтон, и Бранд поприветствовал его. Как астронавт, хотя и не летавший в космос, Бранд ощущал бунтарские нотки в голосах с космического корабля и понимал, что сейчас Дик был единственным авторитетом для экипажа. Как Главный астронавт, хотя и тоже не летавший, Слэйтон мог сделать больше в данной ситуации.
– Как там у вас температура, Джек? - небрежно спросил Слэйтон, - Вы, парни, не колите дрова, чтобы погреться?
Перемена в голосе Суиджерта почувствовалась сразу.
– Дик, сейчас в ЛЭМе, я думаю, около 10, - веселее сказал он, - а в командном модуле еще меньше.
– Как в прекрасный осенний день, а?
– Точно. К сведению, командный модуль загружен по вашей предыдущей инструкции, за исключением «Хасселбладов», которыми мы будем фотографировать сервисный модуль после его отделения.
– Принято. Я понял, Джек.
– ЛЭМ тоже довольно хорошо загружен, за исключением нескольких вещей, которые мы пока не перенесли.
– Принято. Тоже понятно.
Присутствие на связи Слэйтона принесло желаемое изменение в поведении Суиджерта, на что и надеялся Главный астронавт. Но его первый собеседник был лишь вторым на борту «Аполлона-13». Первым в команде был Лоувелл, ветеран трех космических полетов, и его Дику Слэйтону было труднее успокоить.
– Послушай, Ванс, - огрызнулся командир, обращаясь напрямую к своему связисту и, как диктовал протокол, минуя Слэйтона, - ты должен понять, что нам необходимо начать цикл отдыха. Мы не собираемся все время ждать, пока вы зачитаете процедуру. Я должен ее получить, просмотреть и отправить своих людей спать. Так что прими это во внимание и приготовься послать нам инструкцию.
В течение четырех с половиной минут, фактически, не было радиообмена с кораблем. Затем задние двери Центра управления в очередной раз с шумом открылись, и вошел запыхавшийся инженер с большой стопкой инструкций. С 7:30 до 9:15 вечера по хьюстонскому времени эта бесконечная процедура зачитывалась на корабль, а Суиджерт ее записывал. Наконец, за пятнадцать часов до посадки и всего за 12 часов до начала процедуры включения, была передана последняя команда, Суиджерт убрал ручку и закрыл книгу.
– Ну, Джек, - сказал КЭПКОМ, - Выглядит удивительно, но, похоже, мы закончили это дело.
– Хорошо, - сказал Суиджерт, - Если у нас будут вопросы, мы тебя вызовем.
– Ладно. Мы обкатали ее на тренажере и думаем, что устранили все мелкие недочеты.
– Я тоже на это надеюсь, - ответил Суиджерт, - потому что завтра время действовать.
В углу комнаты контроля за лунным модулем на заводе «Грумман» в Бетпэйдже раздался смех и постепенно охватил всю комнату. За последние три дня Том Келли, который торчал за своим терминалом с того момента, как они с Говардом Райтом прилетели из Бостона во вторник утром, не слышал веселья, и он не мог понять причину взрыва смеха. Он заметил, что за несколько терминалов от него операторы передают какой-то желтый листочек, и каждый, кто его прочитает, начинает сразу громко хохотать.
Келли ждал, пока листок не достигнет его места. Просмотрев бумажку, он немедленно понял, что это такое, и с удовольствием прочитал.
Желтый листок, попавший в руки Келли, был копией счета, который «Грумман» должна была направить другой компании вместе с поставляемыми частями или оказанными услугами. В данном случае там значилась «Норт Америкэн Роквелл», производитель командного модуля «Одиссей».
На первой строке формы, под колонкой, озаглавленной «Описание оказанных услуг», кто-то написал: «Буксировка, 4.00 доллара за первую милю, 1 доллар за каждую дополнительную милю. Итого, 400'001.00 долларов». На второй строке было написано: «Зарядка батареи, вызов в пути. Соединительные кабели заказчика. Всего 4.05 доллара». На третьей строке: «Кислород по 10.00 долларов за фунт. Всего 500.00 долларов». На четвертой строке: «Спальные места для двоих, без телевизора, кондиционер, радио, двухразовое питание. Оплачено авансом. (Дополнительный гость в номере 8.00 долларов за ночь)».
На остальных строках были дополнительные расходы за воду, хранение багажа, чаевые, всего после 20-процентной коммерческой скидки 312'421.24 доллара.
Келли взглянул на оператора, передавшего ему этот бланк, потом снова на листок и непроизвольно улыбнулся. Сотрудникам «Грумман» очень понравится послать его, а людям из «Роквелл» совсем не понравится его получить. По этой причине, как и по многим другим, Келли догадался, что кто-нибудь, действительно, запечатает этот счет в конверт и отправит в Дауни, Калифорния.
Он подумал, что нет ничего плохого воспользоваться удобным случаем, чтобы слегка поиздеваться над ребятами из «Роквелл», естественно, после приводнения. Этот счет, развеселивший всех в комнате «Груммана», в данный момент казался смешным, но будет совсем не весело, если потом что-нибудь случится с роквелловским «Одиссеем» или грумманновским «Водолеем». Келли собирался передать листок дальше, но прежде решил еще раз на него взглянуть. Теперь он заметил строку, допечатанную внизу листа, которую раньше просмотрел.
– Я могу записывать прямо сейчас, - ответил Лоувелл, доставая ручку из своего нарукавного кармана и показывая Хэйзу, чтобы тот кинул ему разодранный полетный план.
– Хорошо. Необходимо перенести 70-миллиметровые камеры «Хасселблад», черно-белую телекамеру, все отснятые 16-миллиметровые и 70-миллиметровые пленки, накопитель данных ЛЭМа, дополнительные кислородные шланги, дополнительные кислородные наконечники, ненужный парашют системы управления и папки с полетными планами ЛЭМа. Записал?
– Записал.
Лоувелл показал Хэйзу список оборудования, и они оба начали перетаскивать указанный КЭПКОМом груз. Открыв одно багажное отделение, Хэйз достал две камеры и оставил их плавать позади себя. Открыв другое, Лоувелл нашел кислородные шланги, которые теперь как змеи шевелились рядом с ним. Открыв третье, Хэйз обнаружил что-то любопытное и остановился. В отделении были стопкой сложены пакеты личных вещей астронавтов, или «ППК» - мешочки из Бета-ткани, в которых экипажу разрешалось проносить на борт несколько сувениров или амулетов, ничего не означавших для технической части экспедиции, но много - для самих людей. Некоторые астронавты проносили всякие сентиментальные драгоценности, другие - монеты или миниатюрный флаг. Лоувелл взял с собой маленькую золотую брошь с выложенным из бриллиантов числом «13», которую он заказал перед полетом и собирался подарить Мэрилин по возвращении.
Когда Фред Хэйз просмотрел свой «ППК», наверху он заметил запечатанный конверт с надписью на нем «Фреду». Почерк был ему хорошо знаком. Оглядевшись, не наблюдает ли за ним командир, Хэйз вскрыл конверт. Из него выплыли фотографии: сначала, его жена Мэри, потом старший сын, Фред, затем другой сын, Стефан и дочь, Маргарет. Он поймал их и заглянул в конверт. Внутри был листок бумаги, исписанный тем же ровным почерком.
«Дорогой Фред, - говорилось в нем, - Когда ты это прочитаешь, то уже совершишь посадку на Луну и, надеюсь, будешь на обратном пути к Земле. Я пишу это, чтобы ты знал, как мы все тебя любим, как гордимся тобой и как сильно мы по тебе скучаем. Поторопись домой! С любовью, Мэри».
Хэйз быстро прочитал письмо, положил его обратно в конверт с фотографиями и спрятал в свой комбинезон.
– От Мэри? - тихо спросил Лоувелл из-за плеча.
Хэйз испуганно оглянулся.
– М-м-м, - произнес он, - Она, должно быть, положила его, когда на прошлой неделе собирала «ППК».
– Славно, - со знакомой улыбкой сказал Лоувелл.
Чуть раньше он и сам обнаружил письмо от Мэрилин в своем пакете.
– М-м-м.
По обоюдному молчаливому согласию оба мужчины больше не разговаривали о письмах и закончили сбор оборудования в тишине. Хотя Лоувелл и не знал, о чем думал Хэйз, но полагал, что о том же, о чем и он сам. Эта экспедиция, с неожиданным раздражением решил он, оставалась в прошлом. Он получил достаточно мучительных напоминаний о несостоявшейся лунной посадке: прощальные взгляды на отдаляющийся Фра-Мауро, вид неиспользованных лунных скафандров, печальное зрелище его бесполезной посадочной инструкции. Раз уж не суждено было осуществить посадку, к которой они с Хэйзом так долго тренировались, то пусть так и будет. А сейчас самое время поторопиться, сложить вещи и завершить остаток полета этой обреченной экспедиции.
– Фреддо, - сказал он, - не закинуть ли нам этот хлам наверх, вызвать Землю и посмотреть, что они там понаписали в той проклятой процедуре входа.
– Это центр управления «Аполлон», 119 часов 17 минут полетного времени, - через час после обеда произнес Терри Уайт в микрофон терминала Пресс-центра, - Корабль находится на расстоянии 112'224 морских миль от Земли. Скорость 3725 миль в час и продолжает расти. Вход в атмосферу ожидается в 142 часа 42 минуты 42 секунды, то есть через 23 часа 22 минуты. За 5 часов до входа, возможно, будет осуществлена курсовая коррекция менее чем на полметра в секунду.
– В 3 часа дня в главной аудитории Центра управления состоится пресс-конференция Нейла Армстронга, командира «Аполлона-11», который обсудит всевозможные технические аспекты «Аполлона-13». Кроме того, президент чикагской торговой биржи направил в Центр управления следующее сообщение: «Чикагская торговая биржа сегодня в 11 утра приостановила торги в знак уважения к мужеству и храбрости американских астронавтов и будет молиться за их благополучное возвращение на Землю». Это центр управления «Аполлон».
Чак Дейтерих стоял перед меловой доской в комнате вспомогательного персонала, недалеко от Центра управления. Повсюду они видел ДИНАМИКУ, ВОЗВРАТ и НАВИГАЦИЮ. Здесь были Джерри Бостик, Бобби Спенсер, Дэйв Рид и другие, все владеющие черной магией управления и возврата домой космического корабля, находящегося в пустоте на расстоянии 250 тысяч миль. Те ЭЛЕКТРИКА, СВЯЗЬ и ЖИЗНЕОБЕСПЕЧЕНИЕ, которые иногда забегали сюда, не могли понять языка, на котором здесь общались, зато ВОЗВРАТ, ДИНАМИКА и НАВИГАЦИЯ владели им в совершенстве.
В последние двадцать четыре часа у Дейтериха состоялось довольно плодотворное сотрудничество с этим советом старейшин от навигации, и он надеялся на его продолжение после обеда. Пока Бостик, Рид и Билл Петерс выясняли причины снижения траектории «Аполлона-13» и думали, как сбросить лунный модуль в океан, чтобы осчастливить Комиссию по атомной энергии, Дейтерих был занят другими проблемами.
Самый важный вопрос, который ему адресовался: как экипаж может безопасно отстыковать неисправный сервисный модуль и работоспособный ЛЭМ перед началом входа в атмосферу конического командного модуля? Если бы экспедиция «Аполлон-13» шла, как намечено, большую часть этой работы выполнили бы реактивные стабилизаторы сервисного модуля, отведя «Одиссей» на безопасное расстояние от «Водолея» и оставив лунный модуль дрейфовать на орбите вокруг Луны, а перед входом в атмосферу отделив сам сервисный модуль от командного, обнажая тепловой экран. Но экспедиция шла не по плану, и стабилизаторы, на которые возлагалась эта надежда, давно не работали.
Дейтерих с коллегами нашли элегантное решение. Они решили, что когда наступит время расстыковки, Джим Лоувелл останется в ЛЭМе вместе с Фредом Хэйзом, а Джек Суиджерт поднимется в командный модуль. За мгновение до отделения Лоувелл даст однократный импульс стабилизаторами ЛЭМа, подтолкнув весь корабль вперед. Затем Суиджерт нажмет кнопку поджига пиротехнических болтов сервисного модуля, освобождая громадную и бесполезную часть корабля. После этого Лоувелл снова включит стабилизаторы, на этот раз в противоположном направлении, отодвигая ЛЭМ с присоединенным командным модулем и со Суиджертом на его борту от дрейфующего сервисного модуля.
Полегче, но не менее элегантной, была процедура сброса ЛЭМа. При нормальном течении экспедиции, прежде чем отстыковать лунный модуль, астронавты должны закрыть люки обоих модулей, герметизируя тоннель от двух кабин корабля. Затем командир должен открыть вентиль туннеля, выпуская его атмосферу в космос и понижая давление почти до вакуума. Это позволит двух модулям разделиться без неконтролируемого выброса воздуха.
Прошлой весной, во время полета «Аполлона-10» операторы провели эксперимент с туннелем под частичным давлением. Идея состояла в том, чтобы после отпускания зажимов, удерживающих модули вместе, ЛЭМ свободно отскочил от материнского корабля, но медленнее и более контролируемо, чем когда коридор был заполнен до нормы. Как решили операторы, этот метод пригодится, даже если сервисный модуль потеряет все свои стабилизаторы. Именно так и случилось через год, и офицеры полетной динамики были рады, что включили этот маневр в аварийное полетное руководство. Вчера эту процедуру довели до Лусмы, и КЭПКОМ с гордостью передал ее Лоувеллу.
– Когда бы будем отстыковывать ЛЭМ, - докладывал он, - мы это выполним, как на «Аполлоне-10»: пусть он пойдет красиво!
Лоувелл отреагировал значительно более скептическим «Так».
В четверг после обеда Дейтерих должен был прояснить еще одну процедуру со своими парнями ДИНАМИКИ, НАВИГАЦИИ и ВОЗВРАТА. Она касалась систем ориентации «Аполлона-13». Перед входом командного модуля в атмосферу его система ориентации должна быть включена, а затем, при помощи наблюдения Солнца и звезд в телескоп, перенастроена. Эта работа была трудоемкой. Еще более трудоемкой ее могла сделать влага, сконденсировавшаяся на оптике космического корабля. Тем не менее, Дейтерих и остальные офицеры полетной динамики были уверены, что экипаж без труда с этим справится.
После выполнения этой настройки, для уверенности, требовалось осуществить проверку. Стандартный метод требовал для этого, чтобы пилот командного модуля наблюдал за горизонтом Земли во время его прохода через иллюминатор. Если настройка была верной, дуга Земного шара в строго заданное время пересечет специальные линии, выгравированные на раме иллюминатора. Пока планета движется, как положено, компьютер способен управлять входом в атмосферу. Если это не так, то экипаж поймет, что гироплатформа отклонилась, и человек на месте командира может взять управление на себя, вручную посадив корабль. Проблемой «Аполлона-13» являлось то, что непосредственно перед входом в атмосферу они не могли увидеть горизонт. Космический корабль возвращался домой по наспех составленной траектории, поэтому «Одиссей» должен был заходить с ночной стороны Земли, когда в самый критический момент под ним была только темная масса.
Но у оператора ВОЗВРАТА Золотой команды, Чака Дейтериха, была идея.
– Парни, - сказал он, обращаясь к остальным офицерам полетной динамики, в комнате вспомогательного персонала, - завтра около обеда у нас возникнет проблема, а именно, мы попытаемся проверить ориентацию по отсутствующему горизонту.
Он повернулся к доске и нарисовал большую, направленную вниз дугу, изображающую край земного шара.
– В этот момент Земля будет невидима, но звезды видны всегда, - он понатыкал мелом несколько точек над горизонтом, - Но при той скорости, с которой будет двигаться корабль, у нас не будет времени определить, на какую из них мы смотрим.
Он стер звезды своей тряпкой.
– Конечно, то, что мы также будем видеть, - продолжал Дейтерих, - это Луна.
Он аккуратно нарисовал маленькую Луну над грубым изображением Земли.
– По мере того, как корабль будет огибать планету и становиться все ближе и ближе к атмосфере, Луна будет опускаться.
Дейтерих нарисовал другую Луну пониже первой, потом еще и еще одну, каждую ближе к нарисованному мелом горизонту, пока последняя частично не скрылась за ним.
– В некоторой точке, - говорил он, - Луна окажется за Землей и исчезнет. Она исчезнет в тот момент, когда под ней будет день или ночь, будем ли мы видеть горизонт или нет.
Кончиком своей тряпки он аккуратно стер дугу, изображавшую горизонт, оставив свои луны. Он показал на одну из лун, наполовину скрывшуюся за невидимым горизонтом.
– Если мы будем точно знать секунду, когда Луна должна исчезнуть, а пилот нашего командного модуля сообщит, что она, действительно, исчезла, то, господа, наша ориентация для входа в атмосферу верна.
Дейтерих положил мел и тряпку на рейку под доской, повернулся и посмотрел на своих слушателей, ожидая вопросов. Но вопросов не было. Оператора ВОЗВРАТА Золотой команды нельзя было назвать нескромным, но он знал, что это отличная идея. И он полагал, что так же считают эти люди в комнате.
Уже больше суток экипаж «Аполлона-13» мог выглядывать в иллюминаторы командного модуля. С понедельника всегда что-нибудь мешало наблюдению космоса из лунного модуля, например, постоянно конденсирующаяся из-за низкой температуры влага от дыхания астронавтов, которая оседала на двух треугольных окнах. Но командный модуль большую часть времени был лишен этой проблемы. Главным образом, потому что астронавты проводили большую часть времени - и больше дышали - внизу в «Водолее».
Сегодня «Аполлон-13» проводил в космосе свой последний вечер. Температура внутри командного модуля упала до самой низкой отметки за все путешествие, и даже в его значительно более сухой атмосфере стала видна влага. Экипаж с тревогой обнаружил, что окна, стены и приборная панель холодной кабины покрыты жемчужными бусинками воды. В невесомости они не падали вниз, но в условиях гравитации это бы, наверняка, произошло. И если бы «Одиссей» лежал на Земле, то с этой капелью напоминал бы мрачную известняковую пещеру.
Джиму Лоувеллу это сулило неприятности. Если окна, стены и поверхность приборной панели настолько промокли, то можно было держать пари, что то же самое случилось и с внутренностями панели, где располагались провода, лампы и паяные соединения. Инженеры «Норт Америкэн Роквелл» защитили от влаги каждое из миллионов электрических соединений по всему кораблю. Но этот герметик был эффективным лишь для защиты от влажного воздуха кабины. Никто и не думал, что придется оберегать электронику от свободных капелек конденсата. Когда завтра корабль будет включен, и питание поступит на оборудование, возникнет серьезная опасность, что из-за нарушенной изоляции какого-нибудь отсыревшего провода вылетит вся система.
Наступило время обеда. Лоувелл перешел в чуть более теплый ЛЭМ и неспешно прихлебывал холодный суп. Затем он встал и оттолкнулся в направлении командного модуля, чтобы проверить состояние своего корабля.
– Что ты делаешь? - спросил его Хэйз, голос которого звучал болезненнее, чем вчера.
– Проверяю конденсацию наверху, - ответил Лоувелл.
– Я с тобой, - предложил Хэйз.
– Почему бы тебе не остаться. Ты плохо выглядишь, Фреддо, а там стало еще холоднее.
– Мне нормально, - сказал Хэйз.
Лоувелл прыгнул в туннель. Хэйз последовал за ним, и оба мужчины проплыли к левому командирскому иллюминатору, через которое Лоувелл впервые заметил утечку 72 часа назад. Теперь же вообще ничего не было видно из-за влаги, покрывающей стекло. Лоувелл провел по нему пальцем, и несколько капелек, оторвавшись, поплыли в воздухе.
– Это неприятность, - сказал он, качая головой.
– Неприятность, - повторил Хэйз.
– Ну, все равно мы ничего не узнаем, пока не включим.
– А мы не включим до тех пор, пока они не зачитают нам инструкцию.
С тех пор как Лоувелл и Хэйз закончили переноску оборудования «Водолея» в «Одиссей», Лоувелл подгонял Хьюстон, когда же они получат ту процедуру, над которой так долго работают Джон Аарон и Арни Олдрич. Они знали, что его диктовка займет несколько часов, потому что Хэйзу придется тщательно записывать каждый шаг, а потом перечитывать обратно, чтобы убедиться в отсутствии ошибок. И это в предположении, что в списке нет скрытых ошибок. Если такие обнаружатся, то Олдрич с Аароном вернутся в комнату 210, и, кто знает, сколько это еще займет времени? Когда командир в первый раз спросил дежурного КЭПКОМА, Джо Кервина, как продвигаются дела с инструкцией, тот ответил уклончиво:
– Она существует.
– Существует? - обращаясь к Хэйзу, громко сказал Лоувелл и передал назад Земле:
– Ладно, хорошо.
В последний раз Лоувелл уже расспрашивал нового КЭПКОМа, Ванса Бранда, напоминая ему, что сегодня четверг, завтра - пятница, а днем в пятницу - уже приводнение. Тогда Бранд решил подшутить над его любопытством.
– Мы почти готовы, - с заискивающим смехом сказал он, - Мы передадим ее тебе в субботу, самое позднее - в воскресенье.
Командиру было не до смеха.
И теперь в 6:30 вечера в четверг, за восемнадцать часов до посадки, терпение у Лоувелла кончилось. Возвращаясь с Хэйзом через туннель, он позвал Суиджерта:
– Эй, Джек, ты готов поработать?
– Разве, похоже, что я занят? - сказал Суиджерт.
– Тогда вызовем тех ребят, и пусть передают нам процедуру. Я устал ждать, - Лоувелл нажал свою кнопку связи.
– Хьюстон, это «Водолей».
– Слушаю тебя, Джим, - ответил Бранд.
– Это очередное напоминание, что я ожидаю процедуру включения, над которой вы работаете. Мы с экипажем готовы просмотреть ее и убедиться, что правильно поняли.
– Джим, мы, на самом деле, собираемся передать ее вам, - сказал Бранд.
– Так… - голос Лоувелла выдавал очевидное раздражение.
– Она у нас почти в руках.
– Так…
– Мы должны получить ее… не позднее чем через час.
– Я жду, - сказал Лоувелл и отключился с громким щелчком.
Хотя он и не верил обещанию Бранда - сам Бранд, видимо, не верил своим словам - КЭПКОМ неосознанно сказал правду. Почти сразу, как только Лоувелл отключился от линии связи, открылись задние двери Центра управления, и на пороге появились Аарон, Олдрич и Джин Кранц. Никого из них с понедельника не видели в Центре управления, за исключением часа до запуска «ПК+2» и часа после него. Когда они вошли в зал, люди за терминалами не смогли устоять, чтобы не повернуться в своем почтении.
Они видели, что Аарон несет толстую пачку бумаги. Он ее нес перед собой, а по бокам его клином окружали Олдрич и Кранц, и всем стало понятно, что ведущий оператор ЭЛЕКТРИКИ несет процедуру включения. Трое мужчин прошли вниз по рядам терминалов, остановились возле рабочего места КЭПКОМа и столпились возле Бранда. Аарон вручил Бранду копию процедуры, повернулся к Кранцу и передал ему другую, потом повернулся к Олдричу и отдал третью копию. Последнюю, четвертую копию он оставил себе. Бранд радостно повернулся к своему терминалу, и операторы услышали, как он приветствует корабль:
– Это Хьюстон, «Водолей».
– Слушаю вас, Хьюстон, - ответил Лоувелл.
– Так, мы готовы зачитать первую часть процедуры.
– Хорошо, Ванс. Я подключаю на линию Джека. Жди.
В космическом корабле Лоувелл жестом предложил Суиджерту надеть наушники, взял два или три устаревших полетных плана и вручил их вместе со своей ручкой пилоту командного модуля:
– Ты на связи, Джек. Тебе это понадобится.
Суиджерт взял бумагу и ручку, настроил наушник и микрофон и приготовился выйти на связь.
Пока Бранд ожидал вызова, к терминалу КЭПКОМа вдруг начали подтягиваться люди. От директорского терминала подошли Джерри Гриффин и Глинн Ланни, руководители полета Золотой и Черной команд. От терминала ЭЛЕКТРИКИ подошел Сай Либергот.
– Так, Ванс, - вышел на связь Суиджерт, - Я готов записывать.
– Хорошо, Джек, - сказал Бранд, - Но мы снова вынуждены попросить тебя подождать минутку. Нам надо вручить копию процедуры руководителям полета и ЭЛЕКТРИКЕ. Это займет пару секунд.
– Принято, Хьюстон, - сказал Суиджерт, в его голосе слышалось такое же раздражение, как и у Лоувелла.
Аарон поднял трубку телефона на терминале КЭПКОМа, чтобы попросить дополнительные копии, и на канале связи с Землей на целых две минуты воцарилась тишина. Люди топтались у терминала КЭПКОМа, в космическом корабле экипаж терпеливо ждал, а весь Центр управления поглядывал на заднюю дверь, ожидая прибытия копий. Выглядевший нетерпеливым Кранц мимикой призывал Бранда поддерживать разговор.
– Послушай, Джек, - сказал Суиджерту КЭПКОМ, - Как у вас с водой в командном модуле? У вас, ребята, еще остались запасы воды?
– Нет. Я ходил и пытался открыть бак с питьевой водой, но из него ничего не вытекло.
– А, - сказал Бранд, - Мы поняли, что в питьевом баке нет воды, а как насчет запасов в пакетах?
– Нет.
– Понял.
Пока Бранд напрягался, выдумывая очередные уловки, чтобы затянуть беседу, задние двери Центра управления резко открылись. Ожидая увидеть инженера, бегущего со стопкой прошитых полетных планов, они тяжело вздохнули, когда вместо этого появились с полдюжины операторов Белой команды «Тигр», направлявшиеся к станции связи. Как Кранц, Аарон и Олдрич, все эти люди хотели присутствовать при передаче их шедевра на корабль, и каждый из них мечтал иметь собственную копию, размноженную на мимеографе.
– Джек, нам, возможно, понадобится еще пять минут. Тут подходят послушать нас все больше людей. Многие из них разрабатывали эту процедуру, другие тестировали. Пока вы ждете, мы рады их здесь приветствовать.
Бранд ожидал услышать ответ, но пять секунд в эфире продолжалась ледяная тишина. Неожиданно на канале связи прозвучал новый голос. Это был Дик Слэйтон, и Бранд поприветствовал его. Как астронавт, хотя и не летавший в космос, Бранд ощущал бунтарские нотки в голосах с космического корабля и понимал, что сейчас Дик был единственным авторитетом для экипажа. Как Главный астронавт, хотя и тоже не летавший, Слэйтон мог сделать больше в данной ситуации.
– Как там у вас температура, Джек? - небрежно спросил Слэйтон, - Вы, парни, не колите дрова, чтобы погреться?
Перемена в голосе Суиджерта почувствовалась сразу.
– Дик, сейчас в ЛЭМе, я думаю, около 10, - веселее сказал он, - а в командном модуле еще меньше.
– Как в прекрасный осенний день, а?
– Точно. К сведению, командный модуль загружен по вашей предыдущей инструкции, за исключением «Хасселбладов», которыми мы будем фотографировать сервисный модуль после его отделения.
– Принято. Я понял, Джек.
– ЛЭМ тоже довольно хорошо загружен, за исключением нескольких вещей, которые мы пока не перенесли.
– Принято. Тоже понятно.
Присутствие на связи Слэйтона принесло желаемое изменение в поведении Суиджерта, на что и надеялся Главный астронавт. Но его первый собеседник был лишь вторым на борту «Аполлона-13». Первым в команде был Лоувелл, ветеран трех космических полетов, и его Дику Слэйтону было труднее успокоить.
– Послушай, Ванс, - огрызнулся командир, обращаясь напрямую к своему связисту и, как диктовал протокол, минуя Слэйтона, - ты должен понять, что нам необходимо начать цикл отдыха. Мы не собираемся все время ждать, пока вы зачитаете процедуру. Я должен ее получить, просмотреть и отправить своих людей спать. Так что прими это во внимание и приготовься послать нам инструкцию.
В течение четырех с половиной минут, фактически, не было радиообмена с кораблем. Затем задние двери Центра управления в очередной раз с шумом открылись, и вошел запыхавшийся инженер с большой стопкой инструкций. С 7:30 до 9:15 вечера по хьюстонскому времени эта бесконечная процедура зачитывалась на корабль, а Суиджерт ее записывал. Наконец, за пятнадцать часов до посадки и всего за 12 часов до начала процедуры включения, была передана последняя команда, Суиджерт убрал ручку и закрыл книгу.
– Ну, Джек, - сказал КЭПКОМ, - Выглядит удивительно, но, похоже, мы закончили это дело.
– Хорошо, - сказал Суиджерт, - Если у нас будут вопросы, мы тебя вызовем.
– Ладно. Мы обкатали ее на тренажере и думаем, что устранили все мелкие недочеты.
– Я тоже на это надеюсь, - ответил Суиджерт, - потому что завтра время действовать.
В углу комнаты контроля за лунным модулем на заводе «Грумман» в Бетпэйдже раздался смех и постепенно охватил всю комнату. За последние три дня Том Келли, который торчал за своим терминалом с того момента, как они с Говардом Райтом прилетели из Бостона во вторник утром, не слышал веселья, и он не мог понять причину взрыва смеха. Он заметил, что за несколько терминалов от него операторы передают какой-то желтый листочек, и каждый, кто его прочитает, начинает сразу громко хохотать.
Келли ждал, пока листок не достигнет его места. Просмотрев бумажку, он немедленно понял, что это такое, и с удовольствием прочитал.
Желтый листок, попавший в руки Келли, был копией счета, который «Грумман» должна была направить другой компании вместе с поставляемыми частями или оказанными услугами. В данном случае там значилась «Норт Америкэн Роквелл», производитель командного модуля «Одиссей».
На первой строке формы, под колонкой, озаглавленной «Описание оказанных услуг», кто-то написал: «Буксировка, 4.00 доллара за первую милю, 1 доллар за каждую дополнительную милю. Итого, 400'001.00 долларов». На второй строке было написано: «Зарядка батареи, вызов в пути. Соединительные кабели заказчика. Всего 4.05 доллара». На третьей строке: «Кислород по 10.00 долларов за фунт. Всего 500.00 долларов». На четвертой строке: «Спальные места для двоих, без телевизора, кондиционер, радио, двухразовое питание. Оплачено авансом. (Дополнительный гость в номере 8.00 долларов за ночь)».
На остальных строках были дополнительные расходы за воду, хранение багажа, чаевые, всего после 20-процентной коммерческой скидки 312'421.24 доллара.
Келли взглянул на оператора, передавшего ему этот бланк, потом снова на листок и непроизвольно улыбнулся. Сотрудникам «Грумман» очень понравится послать его, а людям из «Роквелл» совсем не понравится его получить. По этой причине, как и по многим другим, Келли догадался, что кто-нибудь, действительно, запечатает этот счет в конверт и отправит в Дауни, Калифорния.
Он подумал, что нет ничего плохого воспользоваться удобным случаем, чтобы слегка поиздеваться над ребятами из «Роквелл», естественно, после приводнения. Этот счет, развеселивший всех в комнате «Груммана», в данный момент казался смешным, но будет совсем не весело, если потом что-нибудь случится с роквелловским «Одиссеем» или грумманновским «Водолеем». Келли собирался передать листок дальше, но прежде решил еще раз на него взглянуть. Теперь он заметил строку, допечатанную внизу листа, которую раньше просмотрел.