Страница:
22 августа. Вчера начал рыть подкоп под забор. Устал и, если можно так выразиться, взмок. Вдруг слышу:
— Давно бы так, пёсик…
Что это? Оглянулся — никого. Только в заборе, в круглой дырочке, где выпал сучок, что-то блестит.
— Это я. Который день здесь торчу.
Чёрный Дьявол! Не могу описать, что со мной творилось!
— Тише, тише! — сказал Одноглазый. — Танцы после. Ты как? Держишься?
— Держусь! Но вот Сиплый…
— Знаю, знаю… Это он выбил мне глаз…
— Чем?
— Ты разве не знаешь, чем удлиняют руку, когда бьют собаку?
— Теперь знаю. Теперь я много чего знаю, друг… Хочешь, я побегу и вцеплюсь ему в штаны? Он как раз сегодня надел новые и от злости прямо взбесится!
— Спасибо, но я с большим удовольствием сделаю это сам. А сейчас за работу. Я тоже рою — к тебе отсюда.
Нам оставалось уже совсем немного, но все пришлось бросить. Я услышал, что Сиплый послал братьев искать меня.
— Постарайся остаться во дворе на ночь, — успел шепнуть мне Чёрный Дьявол.
Но подкоп был обнаружен. Сиплый долго и внимательно на меня смотрел.
— Ну ладно: с этой стороны ты копал. А с той?.. Жулики? Все может быть. Проверим…
Вечером Сиплый пристегнул к моему ошейнику железную цепочку и повёл за сарай. Возле репейника он вбил колышек и крепко меня к нему привязал. «Так, — подумал я, — теперь я стал вроде козы. Только рогов и копыт у меня нет».
— Поглядим, — сказал Сиплый, — какой из тебя выйдет сторож.
Я долго стоял не шелохнувшись, весь превратился в слух — где-то далеко забухал тёзка Пират. Потом залилась звонким голосом Ватутька. А где же третий мой друг?
Чёрный Дьявол пришёл. Я услышал: роет и дышит тяжело. Ох, не на пустой ли желудок?
— Здравствуй, друг, — сказал я шёпотом.
— Ты здесь? — удивился он.
— Здесь. Сижу привязанный. А Сиплый спит и воображает, что я буду на тебя лаять.
— Прекрасно! — ответил Одноглазый. — Но болтать, братец, некогда. Нам с тобой надо ещё затемно убраться отсюда.
Мы принялись за дело. К счастью, я мог дотянуться до ямы и тоже копал.
Не знаю, долго ли мы копали, но наконец, мой нос ткнулся в морду моего друга. Это было прекрасно. Я ещё поднатужился и почти высунул наружу голову.
— Ты ловишь крыс? — сразу спросил он.
— Да. И прилично…
— А я опять временно живу…
— В жёлтом домике на горе?
— Да, и тоже прилично…
— Я чувствую: от тебя пахнет борщом и Анютой.
— Мы спим рядом с ней в конюшне.
— Она не пугается тебя?
— Теперь уж нет, — усмехнулся мой друг.
— Ой-ой-ой! Какой же я бестолковый! Так это ты напугал её тогда? И она разбила копытами стену, а сарайчик рухнул?
— Анюта уже перестала сердиться… Очень хорошая лошадь…
Я хотел сказать, как благодарен ему, но не успел — кто-то схватил меня за ноги. Я визжал и лаял на весь свет, но это не помогло.
Конечно, это был Сиплый. К счастью, он глуп как все злые, и ничего не понял. Он решил, что я лаю на воров, которые хотят его обокрасть.
Манёвр
23 августа. Все кончено. Над нашим подкопом подвешен здоровенный камень. Как только я прыгну в яму, чтобы удрать, он сплющит меня в лепёшку, а Чёрный Дьявол если полезет в подкоп, останется без головы.
Я кинулся к лису — в таких штуках он должен разбираться. Лис сразу задрал нос:
— Ну это чепуховская ловушка! Есть конструкции куда интереснее.
— Потом про конструкции, Огонёк! — перебил я его. — Говори, что делать с камнем?
— Очень просто. Не прыгать в яму!
— Об этом я и без тебя догадался! А если Одноглазый…
— Ну ему тоже лучше не соваться. Есть у меня идея… но — тебе придётся выдержать хорошую трёпку.
— Готов на любую!
— Отлично! Тогда беги и лай во всю глотку тревогу, пока тебе не ответят твои друзья.
— О лис! В твоей голове заключена не хитрость, а настоящий ум.
После этого я помчался к калитке и залаял так, что сам чуть не оглох.
Сразу же издалека тревожным басом мне ответил тёзка Пират. Возле калитки тявкнула Ватутька.
— Тебя что, режут?
— Хуже, — ответил я и быстро ей все рассказал.
— Ладно, — сказала она. — Одноглазого я могу предупредить. Он все время торчит возле вашей дачи.
— Зачем торчит? — удивился я.
— Не знаю… По-моему, хочет навести Витю на твой след…
Не горюй, Пират! Не люди, так мы поможем тебе выбраться из этой западни.
— Выбраться, выбраться, выбраться! — наверное, раз сто повторил я это слово. — Но как выбраться?
Одноглазый гений
25 августа. Кто хочет — может мне верить, кто не хочет — пусть не верит. Все равно я опишу все в точности, потому что это, может быть, единственный случай наивысшей собачьей сообразительности и преданности.
Я уже писал, что Сиплый чуть не оторвал мне голову, когда тащил из подкопа. Уши у меня до сих пор все в болячках. Но не в ушах дело, а в ошейнике, который остался за забором. Этим обстоятельством воспользовался мой друг Чёрный Дьявол.
Несколько дней он бегал к нашей даче, стараясь привлечь внимание Вити. В первый раз Витя его испугался и закричал:
— Мамочка, смотри какая ужасная собака!
— Ой, бедняжка! Наверное она бездомная, — сказала Мама-Маша. — Отнеси ей поесть. Только не выходи на улицу, может она совсем одичала.
Через минуту Витя прибежал с моей синей миской, и всю еду из неё вывалил через изгородь. Одноглазый все съел в одно мгновение, а Витя глядя на него, тихо сказал:
— Бедный пёс… Приходи, я буду тебя подкармливать Пираткиной едой…
Ещё два дня Одноглазый приходил на это место. Витя перестал его бояться. Один раз он просунул руку через изгородь и погладил его по голове.
Но тут страшный крик подняла тётя Груша. На крик прибежала Мама-Маша.
— Ну, что вы, Грушенька! Это же несчастное животное!
— Я этого разбойника хорошо знаю! Была у меня пёстрая курочка-несушка. Где она?
Одноглазый ушёл очень расстроенный. Но на следующий день он все же опять подкрался к нашей даче. Вити опять не было. Но только он свернул за угол, видит: на камне возле пруда сидит мой хозяин со свёртком. Одноглазый пошёл к нему медленно, осторожно, чтобы не испугать. Но мой храбрый Витя сам побежал ему навстречу.
Что было у него в свёртке, я сам сразу догадался. Одноглазый съел ещё одну мою порцию.
Потом Одноглазый быстро вскочил и побежал, приглашая с собой Витю. И тот пошёл было за ним, но возле нашей изгороди помахал рукой:
— Приходи, я тебе друг, — и нырнул через лазейку в сад.
— Наш секретный лаз! — обрадовался я.
— А что толку! — вздохнул Одноглазый. — Я тогда совсем отчаялся. Чуть не завыл от досады.
Да… задачка! Как объясниться с человеком?!
Хорошо, что Чёрный Дьявол не пал духом, а продолжал думать и действовать. А когда делаешь то и другое одновременно, то всегда получается очень здорово. Когда в его зубах остался мой ошейник, он его не выпустил, а потащил, волоча по земле вместе с цепью и колышком. Ни одна собака на свете не догадается, что сделал с ошейником мой умный и благородный друг! Он прибежал к нашей калитке, положил мой ошейник на траву и громко залаял. Примчался Витя с моей синей миской и поставил её перед Одноглазым. У моего бедного друга так и заходило в пустом желудке. Но он отвёл глаза. Он смотрел не на еду, а на Витю. Но мой хозяин не видел ошейника. Он даже отодвинул ногой цепь и сказал:
— Что же ты? Уже поел где-нибудь? Тогда приходи потом…
— Тут я на него даже обозлился, — признался мне Одноглазый. — Под носом лежит знакомая вещь, а он не видит. Пришлось взять твой ошейник в зубы и чуть ли не в руки ему сунуть. Сперва он отпрыгнул, а потом побледнел, вырвал его у меня и закричал: «Пираткин! Пираткин! Это — Пираткин!»
После этого Одноглазый принялся за еду. А когда он поднял глаза от пустой миски, то увидел, что за изгородью стоят трое и смотрят на него с изумлением.
— Совершенно невероятная история из жизни деревенских собак… — сказал Пал Палыч. — Я за всяческую фантастику, но чтобы животное додумалось…
Одноглазый повёл всех к месту моего заточения. Но не по улице, а задами, чтобы, как объяснил он мне потом, эта странная процессия не вызвала преждевременного внимания в деревне.
Возле нашего подкопа пёс остановился и тихо, многозначительно порычал.
— Пусть на меня сейчас же свалится эта крепостная стена, — сказал Пал Палыч, — но тут что-то есть!..
— Папочка, честное слово, Пиратыч здесь! — зашептал Витя. — Ты помнишь, ведь и Ватутька привела нас в этот противный дом!..
— Очень даже помню, — отозвался Пал Палыч. — Мне было весьма неприятно извиняться за тебя перед тем типом, портрет которого ты так удачно воспроизвёл на калитке.
— Павлуша, а по-твоему педагогично так говорить о взрослых? — спросила Мама-Маша.
— Жизнь не посыпана сахарным песочком, и люди бывают разные, Машенька. Пусть Витька узнает это своевременно, чтобы потом не спасовать, если жизнь выдаст ему порцию горького…
— Час твоего освобождения близок… — Эти красивые слова торжественно произнёс лис, выслушав мой рассказ о том, что я сам услышал от одноглазого друга. Но в голосе его я уловил горечь.
Много событий за один день
26 августа. Обстановка осложняется, днём меня опять схватили, обвязали морду и заперли в сарай. Из рассказа лиса я понял: здесь был старик, который живёт в жёлтом домике на горе.
— Можешь мне поверить, дружище, этот старикан пришёл неспроста.
— На разведку?
— Явно. Тоже ищет тебя? — И, помолчав, добавил: — Я никогда никому не завидовал, пёс, но тебе завидую…
— Мне?! — страшно удивился я.
— Да… — вздохнул он. — Не знаю, как и чем, но ты заработал себе много друзей…
Заработал! Знал бы лис, сколько неприятностей заработали из-за меня мои друзья.
Уже совсем поздно вечером прибежала Ватутька. Сказал, что к нам на дачу пришёл старик, который живёт в жёлтом домике на горе. Сейчас все сидят на террасе.
— И Витя ещё не спит?
— Нет. По-моему, все собираются куда-то идти.
— А Чёрный Дьявол?
— Тоже сидит на террасе.
Я ушам своим не поверил.
— Ватутька, что это может значить?
— Не знаю. Но не спи, не гавкай, не зевай. И не делай глупостей, а то я укушу тебя, как только ты отсюда вылезешь. Ясно?
Ватутька убежала. А я в темноте чуть не переломал себе ноги, когда перемахнул через поленницу дров, — так спешил сообщить эти новости лису.
Он выслушал меня, встал, сладко потянулся, расправил мускулы.
— Отлично, Пират. Я думаю, теперь настал мой час. Сиди здесь. Пойду я. Я — ночной зверь.
Лис исчез, растаял, сгинул в темноте, словно его никогда на свете и не было.
А я сижу и пишу дрожащей лапой. Может быть, это мои последние строки, а может, мои последние минуты…
Слышу…
Блаженство
В тот же день вечером. Сперва меня посыпали каким-то вонючим порошком. Затем меня вымыли хозяйственным мылом потом туалетным. Тётя Груша поливала меня из кувшина кипячёной водой. Но я смирно стоял в корыте и все стерпел. Я только все время старался лизнуть руку Вити или мамы Маши. До Пал Палыча я не смог дотянуться. Он сидел на террасе, держал наготове одеяло и удивлялся:
— Честное слово, Витька, пёс вырос, хотя и похудел вдвое! А какой взгляд! Читает мысли на расстоянии!
Меня опять окатили чистой водой и, наконец, вытерли и завернули в одеяло. А мой хозяин сейчас же сел рядом и обнял меня вместе с одеялом.
Я заснул в ту же минуту.
Переоценка ценностей
27 августа. Сегодня моя прекрасная жизнь продолжается. Утром меня разбудила тётя Груша и позвала завтракать. На завтрак, как и всегда, овсяная каша. Я съел и попросил ещё. Тётя Груша налила в миску простокваши, покрошив хлеба.
— Господи, чем они тебя кормили, Пиратка? Капустой? Квасом?
Милая тётя Груша, как она проницательна! Я подпрыгнул и лизнул её в щеку. Она не рассердилась.
— Ну, баловень, узнал теперь, почём фунт лиха? Пойдём-ка вместе доить Фросю… Там и не нюхал поди молочка?..
А потом был волшебный день. Меня кормили и ласкали, ласкали и кормили, так что я совсем запутался — что лучше? Но самое прекрасное было даже не это. Под берёзой…
Нет, лучше я все расскажу с самого начала, с того момента, когда лис сказал: «Настал мой час!..»
Он убежал, а я, стуча от волнения зубами, пытался что-то писать в грязной ковбойской тетради…
Вдруг примчался лис:
— Быстро за мной!
Мы понеслись к подкопу. Вижу: на заборе головой вниз висит Пал Палыч, машет руками и шёпотом говорит кому-то:
— Ноги, ради Бога, не выпускайте…
Я обмер — он висит на колючей проволоке! Что у него останется от живота и штанов! Не успел я об этом подумать, как над забором показалась ещё одна голова — моего дорогого хозяина Вити:
— Подвинься, пап! Ты весь матрац занял…
— Ну, держись, Витька! — сказал Пал Палыч. — Не сверни голову!..
Что там произошло дальше — я не разобрал. Только увидел, как в воздухе мелькнули Витины ноги и весь Витя повис на этой стороне.
— Прыгай! Отпускаю! — шептал Пал Палыч.
Я бросился к Вите, не выдержал и заверещал от радости каким-то несобачьим визгом.
Витя сразу же зажал мне нос, но было поздно. В окнах зажёгся свет. Загремела дверная цепочка. Затопали тяжёлые шаги и — шах! — громыхнул выстрел.
Невозможно описать мой ужас! Я уже представил, как все мы — я и мои дорогие хозяева — лежим, застреленные Сиплым. Вдруг в темноте, совсем рядом, словно вспыхнул и засветился огонёк. Это был лис.
— Бегите! Быстро! Погоню я возьму на себя! Прощай, друг!
Это был мой благородный лис. Конечно, никто, кроме меня, не понял его слов. Но все услышали, как Сиплый тяжело побежал к калитке, громко ругаясь:
— Ах ты рыжая тварь! Ну погоди у меня!
— Не надо, дядя! Не надо! Нам за него в школе попадёт! — хором вопили ковбои.
Мы воспользовались суматохой и быстро перелезли через забор.
— Ходу, ребята, ходу! — скомандовал Пал Палыч.
И все кинулись бежать: впереди — я, за мной — Витя, потом — Мама-Маша и Пал Палыч. Замыкающим были Одноглазый и старик, который живёт в жёлтом домике на горе.
Из нашей калитки навстречу нам выбежала тётя Груша.
А утром в саду под берёзой я увидел Витю и Пал Палыча — они покрывали старую собачью будку новой крышей. Чуть дальше мой одноглазый друг не спеша доедал что-то из моей миски. Мама-Маша большими ножницами выстригала у него из хвоста репейники. Тётя Груша, сложив на животе руки, смотрела на все это, качала головой:
— Из каких доходов буду я на старости лет кормить дармоеда?..
— Не прибедняйся, Аграфена, не объест тебя животное, — замахал на неё руками старик, который живёт в жёлтом домике на горе. — А этой собаке цены нет, столько горя измыкала! Ты вглядись — умней человека.
Что сделал я?
Переполненный радостью, подпрыгнул с такой невероятной силой, что прямо с крыльца сделал полное сальто.
— Ах! А-а-аах! — вскрикнули все хором.
Но я уже стоял на ногах. Не касаясь земли, я облетел нашу дачу вокруг и последним длинным, великолепным прыжком влетел в бочку с водой, где вертелись всякие мелкие козявки.
— Отличный трюк, Пират, — сказал Пал Палыч, вытаскивая меня за шиворот, — ты, я вижу, по-прежнему будешь оживлять и украшать нашу жизнь.
Возвращение
29 августа. Кончилось лето, кончилась дача.
Завтра мы возвращаемся в город. Я выскулил у Вити разрешение последнюю ночь ночевать в саду и сплю рядом со своим большим другом возле будки, развалясь в траве. Это так здорово!
Прямо над головой у меня, за деревьями, только очень далеко, светит жёлтая звезда. Она похожа на глаз лиса, и это мне приятно. Мне кажется, что этой мой умный друг смотрит на меня из тёмных кустов во дворе за высоким забором.
— Ты что сопишь? — спросил меня Одноглазый, поворачиваясь на другой бок.
Ах, нет! Ведь я совсем забыл! Ни Чёрного Дьявола, ни Одноглазого — больше нет. Его теперь, как и меня зовут Пират, только Чёрный Пират. Это, конечно, придумал Витя. Как он догадался? Так нас оказалось трое друзей Пиратов.
А почему я сопел? Потому что не спал. Думал об Огоньке.
Но об Огоньке — разговор особый.
Новосёлы
30 августа. Только мы приехали в город, как тут же пришлось опять ехать, вернее, переезжать на новую большую квартиру, которую получил Пал Палыч от работы. Кутерьма была страшная! Чтобы я не путался под ногами, пока переносили мебель, Витя привязал меня к скамейке во дворе нового дома.
Этот новый двор мне очень понравился — вот уж будет где побегать! Я вспрыгнул на скамейку, но и оттуда не увидел, где он начинается и где кончается.
— Здравствуй, пёсик! — поздоровался со мной старичок в очках и сел рядом. — Ты из какого подъезда?
— Гав, гав, — ответил я.
— Верно! — кивнул он. — Я тоже из второго… Будем соседями. Здесь хорошо, братец, и людям и собакам. Во-он, видишь лесок? Там и пруд есть, и травка. Отличный район, новый, благоустроенный. Вот так-то.
«Что ж, — подумал я, — не так плохо начинается моя жизнь на новом месте. Уже есть один знакомый».
Учительница
7 сентября. Спешу записать самые последние потрясающие новости. Вчера Витя прибежал из свой новой школы и сразу же:
— Скорей, Пиратыч! В три часа у нас субботник. Пойдёшь со мной. И веди себя прилично, понял? Без твоих штучек, ясно? Где поводок?
Во дворе школы было полным-полно ребят с лопатами и граблями. Нас, конечно, сейчас же окружили и стали спрашивать:
— Как зовёт твою собачку?
— Какой породы собачка?
— Можно покормить твою собачку?
— Витя Витухин! — вдруг строгим голосом сказала высокая женщина. — Ты зачем привёл собаку?
— Она не кусается…
— Тогда зачем ты держишь её на привязи? Пусть побегает.
Ух, и подпрыгнул я! Метра почти на два! Надо же — какая оказалась у Вити хорошая учительница!
Я побежал трусцой вдоль изгороди — люблю обследовать новые места. Тут, конечно, не то, что в лесу, но все же я обнаружил несколько интересных запахов. Однако из них меня особенно взволновал — знакомый. Я побежал быстрее и вскоре наткнулся на небольшой домик. Вместо одной стены у него была натянула проволочная сетка. За сеткой сидела рыжая собака! И до чего же она была похожа…
— Огонёк!.. Это тт-ты?! — ошеломлённый, пролепетал я.
— Очень может быть, — последовал ответ.
Он! Ну конечно, он! Кто же другой может ответить так невозмутимо и загадочно?
— Огонёк, дружище! — завопил я и прыжком кинулся к нему на грудь. Но сетка спружинила, и я кубарем отлетел в кучу сухих листьев.
— Слишком энергично, братец, — спокойно отозвался лис. — Жизненные уроки, вижу, тебя нисколько не изменили.
— Нет! — признался я, выплёвывая листья. — Наверное, главная моя специальность — доставлять всем весёлые минуты, а себе — неприятности…
Лис склонил голову набок, посмотрел на меня внимательно, и что-то вроде улыбки мелькнуло на его хитрой морде.
— Если вдуматься в суть явления, — начал он своим профессорским тоном, — это не так уж и плохо. Ты приводить людей в хорошее настроение, и они платят тебе за это любовью.
Вот что значит — иметь мозги!
Все лето я мучился, решая вопрос: для чего существую на свете, а лис решил в одно мгновение. Все сразу прояснилось в моей голове, и я вновь стал совершенно счастливой собакой.
— Рассказывай, чем кончилась та ужасная ночь побега?
— Пустяки, братец, — зевнул лис. — Я укусил Сиплого, и это ему не понравилось. А потом он чуть не лопнул от злости, обнаружив твоё исчезновение.
— Отлично! — воскликнул я, но тут же понял: радоваться рано. — С горе-ковбоями у тебя, Огонёк, будут ещё неприятности.
— Они перевелись в другую школу, это я знаю, — ответил лис. — И я больше знать о них ничего не хочу.
— Правильно, — сейчас же радостно согласился я. Но моя радость всё-таки не могла быть полной, потому что я видел своего друга в клетке. — Послушай, Огонёк, — сказал я шёпотом. — Тут совсем рядом лес… Мы сделаем подкоп… Понимаешь? Ты жил бы рядом, и мы могли бы видеться. В случае чего я бы подключил Витю…
— Пустой номер, дружище, — сказал лис, — хотя и прими мою благодарность. (Это было мне непонятно.) Видишь ли, — продолжал лис, — как раз недавно, на уроке биологии, учитель рассказывал, что дикие звери, долго прожившие в клетке, уже не могут самостоятельно существовать на воле.
— Это ещё почему? — удивился я.
Что-то вроде вздоха вырвалось из груди никогда не унывающего лиса.
— Привыкают жить на готовеньком… Вроде бы теряют спортивную форму. В лесу я просто сдохну с голоду. Ясно?
Я сидел с убитым видом.
— Не вешай носа, Пират! — бодрым голосом прервал мои размышления лис. — Старостой биологического кружка ребята выбрали Витю Витухина. Насколько мне известно, это — твой хозяин.
Проклятая сетка! Меня опять отбросило в кучу листьев. А бесчувственный лис скалил зубы от удовольствия.
— Не унывай, брат. Смотри-ка, я кое-что приятное для тебя приготовил. — И с этими словами он извлёк из подстилки знакомую пыльную тетрадь с моими каракулями. — Ты так старательно мусолил её каждый раз, что я подумал: а вдруг в ней всё-таки есть какой-то смысл?
Мы не без труда протащили тетрадь под дверцей клетки, я схватил её в зубы и кинулся домой.
— Пират! Пиратыч! — звал меня Витя. — Вернись! Назад! Ты слышишь?
Вечером Витя рисовал план размещения живого уголка на территории школы. Лису там был отведён тёплый зимний домик с выходом в большую вольеру. Она захватывала порядочный кусок лужайки, смородиновый куст, маленькую берёзку и огромный плоский камень.
Я представил, как лис, растянувшись на нём, греется на солнышке. Или в любимой позе лежит на брюхе, вытянув лапы, подняв красивую рыжую голову с умными чёрными глазами.
— Как-нибудь я возьму тебя ещё раз в школу, Пиратыч, — сказал Витя, и покажу такого зверя, какого ты ещё не видел.
«Ха! Не видел!» — хмыкнул я про себя и лизнул Витю в ухо.
Возвращение в книгу
31 декабря. Я уж думал, что никогда не вернусь к своим запискам, но вот не выдержал и опять вернулся из-за моего друга — Чёрного Пирата.
Дома у нас сейчас пекут и жарят к Новому году всякие вкусные вещи. Кругом носятся такие ароматы, что я беспрерывно чихаю и попрошайничаю. Всего уже так напробовался, что с трудом умещаюсь в своей корзине. Кроме того, в комнате невыносимо прекрасно пахнет настоящим лесом — смолой и хвоей, потому что уже принесли новогоднюю ёлку. Я долго под ней лежал и мечтал, вспоминая лето. Представлял тётю Грушу, Фросю, обоих Пиратов, старика, который живёт в жёлтом домике на горе. А как умела лаять Ватутька! Такого голоса я ни разу не слышал в городе… Да и хвост её я не могу забыть…
— Пиратыч объелся, — сказал Витя, когда я с печальной мордой выполз из-под ёлки.
Вите и Косте подарки уже купили и держали их в секрете. А собаке какие же можно придумать подарки? Ведь никто не отважится купить собаке велосипед или надувную лодку!
Однако я получил подарок не хуже. Перед самым Новым годом вдруг пришёл почтальон и принёс нам фанерный ящик.
Витя его открыл. Мы с ним раскопали солому и, кроме яблок, нашли целлофановый мешочек, а в нём — письмо и варежки.
— Мамочка! — запрыгал Витя. — Письмо от тёти Груши.
Мама-Маша пришла из кухни и прочитала нам письмо вслух:
«Дорогие мои Машенька, Павел Павлович, Витя и Костенька! Поздравляю вас с Новым годом, желаю счастья, здоровья и долгих лет жизни!
Я тоже живая, здоровая, грех жаловаться. Новости мои простые. Свинку продали. Фрося молока поубавила. Аккурат на третий день, как вы уехали, пришёл домой Фома — хромой, ободранный. Теперь уже оправился, отъелся. Старый только совсем, не знаю, дотянет ли до весны.
Кузьма Егорович, что живёт на горе в жёлтом домике, заходил. Велел вам кланяться. Собачку вашу весёлую вспоминал, Пиратку. Анюта у него приболела, однако выходил.
Снегу нынче у нас много, лето будет хорошее. Дом я никому сдавать не буду, оставлю за вами. Варежки, которые Витеньке шлю, вязала из Пиратовой шерсти. Богатая у него к зиме стала шуба.
Службу свою собака справляет хорошо. На цепи её не держу. Жалею.
Открыточку вашу с поздравлением получила. Спасибо, не забываете старую хозяйку Аграфену».
— Вот это да! Вот это да! — затанцевал Витя. — Ты слышал, Пиратыч? Шуба Богатая у твоего приятеля! А ну-ка, где варежки? Давай их сюда скорее!
Он натянул на руки чёрные пушистые варежки.
— Ну и теплынь, как в печке! — объявил он. — Ну-ка, Пиратыч, понюхай, может, узнаешь своего друга?
Я изо всех сил втянул воздух… Нет! Одно мыло! Но я все же стянул варежку с Витиной руки, отнёс на диван, вспрыгнул сам и лёг, уткнувшись носом в мягкую шерсть. И тогда мне всё-таки показалось, что она чуточку пахнет Черным Дьяволом — Черным Пиратом. Это было очень приятно. Вот такой замечательный получился у меня новогодний подарок.
И вас — С НОВЫМ ГОДОМ, дорогие друзья!
Я на этом заканчиваю свои записки, потому что уже про всех все ясно и, значит, писать больше нечего.
— Давно бы так, пёсик…
Что это? Оглянулся — никого. Только в заборе, в круглой дырочке, где выпал сучок, что-то блестит.
— Это я. Который день здесь торчу.
Чёрный Дьявол! Не могу описать, что со мной творилось!
— Тише, тише! — сказал Одноглазый. — Танцы после. Ты как? Держишься?
— Держусь! Но вот Сиплый…
— Знаю, знаю… Это он выбил мне глаз…
— Чем?
— Ты разве не знаешь, чем удлиняют руку, когда бьют собаку?
— Теперь знаю. Теперь я много чего знаю, друг… Хочешь, я побегу и вцеплюсь ему в штаны? Он как раз сегодня надел новые и от злости прямо взбесится!
— Спасибо, но я с большим удовольствием сделаю это сам. А сейчас за работу. Я тоже рою — к тебе отсюда.
Нам оставалось уже совсем немного, но все пришлось бросить. Я услышал, что Сиплый послал братьев искать меня.
— Постарайся остаться во дворе на ночь, — успел шепнуть мне Чёрный Дьявол.
Но подкоп был обнаружен. Сиплый долго и внимательно на меня смотрел.
— Ну ладно: с этой стороны ты копал. А с той?.. Жулики? Все может быть. Проверим…
Вечером Сиплый пристегнул к моему ошейнику железную цепочку и повёл за сарай. Возле репейника он вбил колышек и крепко меня к нему привязал. «Так, — подумал я, — теперь я стал вроде козы. Только рогов и копыт у меня нет».
— Поглядим, — сказал Сиплый, — какой из тебя выйдет сторож.
Я долго стоял не шелохнувшись, весь превратился в слух — где-то далеко забухал тёзка Пират. Потом залилась звонким голосом Ватутька. А где же третий мой друг?
Чёрный Дьявол пришёл. Я услышал: роет и дышит тяжело. Ох, не на пустой ли желудок?
— Здравствуй, друг, — сказал я шёпотом.
— Ты здесь? — удивился он.
— Здесь. Сижу привязанный. А Сиплый спит и воображает, что я буду на тебя лаять.
— Прекрасно! — ответил Одноглазый. — Но болтать, братец, некогда. Нам с тобой надо ещё затемно убраться отсюда.
Мы принялись за дело. К счастью, я мог дотянуться до ямы и тоже копал.
Не знаю, долго ли мы копали, но наконец, мой нос ткнулся в морду моего друга. Это было прекрасно. Я ещё поднатужился и почти высунул наружу голову.
— Ты ловишь крыс? — сразу спросил он.
— Да. И прилично…
— А я опять временно живу…
— В жёлтом домике на горе?
— Да, и тоже прилично…
— Я чувствую: от тебя пахнет борщом и Анютой.
— Мы спим рядом с ней в конюшне.
— Она не пугается тебя?
— Теперь уж нет, — усмехнулся мой друг.
— Ой-ой-ой! Какой же я бестолковый! Так это ты напугал её тогда? И она разбила копытами стену, а сарайчик рухнул?
— Анюта уже перестала сердиться… Очень хорошая лошадь…
Я хотел сказать, как благодарен ему, но не успел — кто-то схватил меня за ноги. Я визжал и лаял на весь свет, но это не помогло.
Конечно, это был Сиплый. К счастью, он глуп как все злые, и ничего не понял. Он решил, что я лаю на воров, которые хотят его обокрасть.
Манёвр
23 августа. Все кончено. Над нашим подкопом подвешен здоровенный камень. Как только я прыгну в яму, чтобы удрать, он сплющит меня в лепёшку, а Чёрный Дьявол если полезет в подкоп, останется без головы.
Я кинулся к лису — в таких штуках он должен разбираться. Лис сразу задрал нос:
— Ну это чепуховская ловушка! Есть конструкции куда интереснее.
— Потом про конструкции, Огонёк! — перебил я его. — Говори, что делать с камнем?
— Очень просто. Не прыгать в яму!
— Об этом я и без тебя догадался! А если Одноглазый…
— Ну ему тоже лучше не соваться. Есть у меня идея… но — тебе придётся выдержать хорошую трёпку.
— Готов на любую!
— Отлично! Тогда беги и лай во всю глотку тревогу, пока тебе не ответят твои друзья.
— О лис! В твоей голове заключена не хитрость, а настоящий ум.
После этого я помчался к калитке и залаял так, что сам чуть не оглох.
Сразу же издалека тревожным басом мне ответил тёзка Пират. Возле калитки тявкнула Ватутька.
— Тебя что, режут?
— Хуже, — ответил я и быстро ей все рассказал.
— Ладно, — сказала она. — Одноглазого я могу предупредить. Он все время торчит возле вашей дачи.
— Зачем торчит? — удивился я.
— Не знаю… По-моему, хочет навести Витю на твой след…
Не горюй, Пират! Не люди, так мы поможем тебе выбраться из этой западни.
— Выбраться, выбраться, выбраться! — наверное, раз сто повторил я это слово. — Но как выбраться?
Одноглазый гений
25 августа. Кто хочет — может мне верить, кто не хочет — пусть не верит. Все равно я опишу все в точности, потому что это, может быть, единственный случай наивысшей собачьей сообразительности и преданности.
Я уже писал, что Сиплый чуть не оторвал мне голову, когда тащил из подкопа. Уши у меня до сих пор все в болячках. Но не в ушах дело, а в ошейнике, который остался за забором. Этим обстоятельством воспользовался мой друг Чёрный Дьявол.
Несколько дней он бегал к нашей даче, стараясь привлечь внимание Вити. В первый раз Витя его испугался и закричал:
— Мамочка, смотри какая ужасная собака!
— Ой, бедняжка! Наверное она бездомная, — сказала Мама-Маша. — Отнеси ей поесть. Только не выходи на улицу, может она совсем одичала.
Через минуту Витя прибежал с моей синей миской, и всю еду из неё вывалил через изгородь. Одноглазый все съел в одно мгновение, а Витя глядя на него, тихо сказал:
— Бедный пёс… Приходи, я буду тебя подкармливать Пираткиной едой…
Ещё два дня Одноглазый приходил на это место. Витя перестал его бояться. Один раз он просунул руку через изгородь и погладил его по голове.
Но тут страшный крик подняла тётя Груша. На крик прибежала Мама-Маша.
— Ну, что вы, Грушенька! Это же несчастное животное!
— Я этого разбойника хорошо знаю! Была у меня пёстрая курочка-несушка. Где она?
Одноглазый ушёл очень расстроенный. Но на следующий день он все же опять подкрался к нашей даче. Вити опять не было. Но только он свернул за угол, видит: на камне возле пруда сидит мой хозяин со свёртком. Одноглазый пошёл к нему медленно, осторожно, чтобы не испугать. Но мой храбрый Витя сам побежал ему навстречу.
Что было у него в свёртке, я сам сразу догадался. Одноглазый съел ещё одну мою порцию.
Потом Одноглазый быстро вскочил и побежал, приглашая с собой Витю. И тот пошёл было за ним, но возле нашей изгороди помахал рукой:
— Приходи, я тебе друг, — и нырнул через лазейку в сад.
— Наш секретный лаз! — обрадовался я.
— А что толку! — вздохнул Одноглазый. — Я тогда совсем отчаялся. Чуть не завыл от досады.
Да… задачка! Как объясниться с человеком?!
Хорошо, что Чёрный Дьявол не пал духом, а продолжал думать и действовать. А когда делаешь то и другое одновременно, то всегда получается очень здорово. Когда в его зубах остался мой ошейник, он его не выпустил, а потащил, волоча по земле вместе с цепью и колышком. Ни одна собака на свете не догадается, что сделал с ошейником мой умный и благородный друг! Он прибежал к нашей калитке, положил мой ошейник на траву и громко залаял. Примчался Витя с моей синей миской и поставил её перед Одноглазым. У моего бедного друга так и заходило в пустом желудке. Но он отвёл глаза. Он смотрел не на еду, а на Витю. Но мой хозяин не видел ошейника. Он даже отодвинул ногой цепь и сказал:
— Что же ты? Уже поел где-нибудь? Тогда приходи потом…
— Тут я на него даже обозлился, — признался мне Одноглазый. — Под носом лежит знакомая вещь, а он не видит. Пришлось взять твой ошейник в зубы и чуть ли не в руки ему сунуть. Сперва он отпрыгнул, а потом побледнел, вырвал его у меня и закричал: «Пираткин! Пираткин! Это — Пираткин!»
После этого Одноглазый принялся за еду. А когда он поднял глаза от пустой миски, то увидел, что за изгородью стоят трое и смотрят на него с изумлением.
— Совершенно невероятная история из жизни деревенских собак… — сказал Пал Палыч. — Я за всяческую фантастику, но чтобы животное додумалось…
Одноглазый повёл всех к месту моего заточения. Но не по улице, а задами, чтобы, как объяснил он мне потом, эта странная процессия не вызвала преждевременного внимания в деревне.
Возле нашего подкопа пёс остановился и тихо, многозначительно порычал.
— Пусть на меня сейчас же свалится эта крепостная стена, — сказал Пал Палыч, — но тут что-то есть!..
— Папочка, честное слово, Пиратыч здесь! — зашептал Витя. — Ты помнишь, ведь и Ватутька привела нас в этот противный дом!..
— Очень даже помню, — отозвался Пал Палыч. — Мне было весьма неприятно извиняться за тебя перед тем типом, портрет которого ты так удачно воспроизвёл на калитке.
— Павлуша, а по-твоему педагогично так говорить о взрослых? — спросила Мама-Маша.
— Жизнь не посыпана сахарным песочком, и люди бывают разные, Машенька. Пусть Витька узнает это своевременно, чтобы потом не спасовать, если жизнь выдаст ему порцию горького…
— Час твоего освобождения близок… — Эти красивые слова торжественно произнёс лис, выслушав мой рассказ о том, что я сам услышал от одноглазого друга. Но в голосе его я уловил горечь.
Много событий за один день
26 августа. Обстановка осложняется, днём меня опять схватили, обвязали морду и заперли в сарай. Из рассказа лиса я понял: здесь был старик, который живёт в жёлтом домике на горе.
— Можешь мне поверить, дружище, этот старикан пришёл неспроста.
— На разведку?
— Явно. Тоже ищет тебя? — И, помолчав, добавил: — Я никогда никому не завидовал, пёс, но тебе завидую…
— Мне?! — страшно удивился я.
— Да… — вздохнул он. — Не знаю, как и чем, но ты заработал себе много друзей…
Заработал! Знал бы лис, сколько неприятностей заработали из-за меня мои друзья.
Уже совсем поздно вечером прибежала Ватутька. Сказал, что к нам на дачу пришёл старик, который живёт в жёлтом домике на горе. Сейчас все сидят на террасе.
— И Витя ещё не спит?
— Нет. По-моему, все собираются куда-то идти.
— А Чёрный Дьявол?
— Тоже сидит на террасе.
Я ушам своим не поверил.
— Ватутька, что это может значить?
— Не знаю. Но не спи, не гавкай, не зевай. И не делай глупостей, а то я укушу тебя, как только ты отсюда вылезешь. Ясно?
Ватутька убежала. А я в темноте чуть не переломал себе ноги, когда перемахнул через поленницу дров, — так спешил сообщить эти новости лису.
Он выслушал меня, встал, сладко потянулся, расправил мускулы.
— Отлично, Пират. Я думаю, теперь настал мой час. Сиди здесь. Пойду я. Я — ночной зверь.
Лис исчез, растаял, сгинул в темноте, словно его никогда на свете и не было.
А я сижу и пишу дрожащей лапой. Может быть, это мои последние строки, а может, мои последние минуты…
Слышу…
Блаженство
В тот же день вечером. Сперва меня посыпали каким-то вонючим порошком. Затем меня вымыли хозяйственным мылом потом туалетным. Тётя Груша поливала меня из кувшина кипячёной водой. Но я смирно стоял в корыте и все стерпел. Я только все время старался лизнуть руку Вити или мамы Маши. До Пал Палыча я не смог дотянуться. Он сидел на террасе, держал наготове одеяло и удивлялся:
— Честное слово, Витька, пёс вырос, хотя и похудел вдвое! А какой взгляд! Читает мысли на расстоянии!
Меня опять окатили чистой водой и, наконец, вытерли и завернули в одеяло. А мой хозяин сейчас же сел рядом и обнял меня вместе с одеялом.
Я заснул в ту же минуту.
Переоценка ценностей
27 августа. Сегодня моя прекрасная жизнь продолжается. Утром меня разбудила тётя Груша и позвала завтракать. На завтрак, как и всегда, овсяная каша. Я съел и попросил ещё. Тётя Груша налила в миску простокваши, покрошив хлеба.
— Господи, чем они тебя кормили, Пиратка? Капустой? Квасом?
Милая тётя Груша, как она проницательна! Я подпрыгнул и лизнул её в щеку. Она не рассердилась.
— Ну, баловень, узнал теперь, почём фунт лиха? Пойдём-ка вместе доить Фросю… Там и не нюхал поди молочка?..
А потом был волшебный день. Меня кормили и ласкали, ласкали и кормили, так что я совсем запутался — что лучше? Но самое прекрасное было даже не это. Под берёзой…
Нет, лучше я все расскажу с самого начала, с того момента, когда лис сказал: «Настал мой час!..»
Он убежал, а я, стуча от волнения зубами, пытался что-то писать в грязной ковбойской тетради…
Вдруг примчался лис:
— Быстро за мной!
Мы понеслись к подкопу. Вижу: на заборе головой вниз висит Пал Палыч, машет руками и шёпотом говорит кому-то:
— Ноги, ради Бога, не выпускайте…
Я обмер — он висит на колючей проволоке! Что у него останется от живота и штанов! Не успел я об этом подумать, как над забором показалась ещё одна голова — моего дорогого хозяина Вити:
— Подвинься, пап! Ты весь матрац занял…
— Ну, держись, Витька! — сказал Пал Палыч. — Не сверни голову!..
Что там произошло дальше — я не разобрал. Только увидел, как в воздухе мелькнули Витины ноги и весь Витя повис на этой стороне.
— Прыгай! Отпускаю! — шептал Пал Палыч.
Я бросился к Вите, не выдержал и заверещал от радости каким-то несобачьим визгом.
Витя сразу же зажал мне нос, но было поздно. В окнах зажёгся свет. Загремела дверная цепочка. Затопали тяжёлые шаги и — шах! — громыхнул выстрел.
Невозможно описать мой ужас! Я уже представил, как все мы — я и мои дорогие хозяева — лежим, застреленные Сиплым. Вдруг в темноте, совсем рядом, словно вспыхнул и засветился огонёк. Это был лис.
— Бегите! Быстро! Погоню я возьму на себя! Прощай, друг!
Это был мой благородный лис. Конечно, никто, кроме меня, не понял его слов. Но все услышали, как Сиплый тяжело побежал к калитке, громко ругаясь:
— Ах ты рыжая тварь! Ну погоди у меня!
— Не надо, дядя! Не надо! Нам за него в школе попадёт! — хором вопили ковбои.
Мы воспользовались суматохой и быстро перелезли через забор.
— Ходу, ребята, ходу! — скомандовал Пал Палыч.
И все кинулись бежать: впереди — я, за мной — Витя, потом — Мама-Маша и Пал Палыч. Замыкающим были Одноглазый и старик, который живёт в жёлтом домике на горе.
Из нашей калитки навстречу нам выбежала тётя Груша.
А утром в саду под берёзой я увидел Витю и Пал Палыча — они покрывали старую собачью будку новой крышей. Чуть дальше мой одноглазый друг не спеша доедал что-то из моей миски. Мама-Маша большими ножницами выстригала у него из хвоста репейники. Тётя Груша, сложив на животе руки, смотрела на все это, качала головой:
— Из каких доходов буду я на старости лет кормить дармоеда?..
— Не прибедняйся, Аграфена, не объест тебя животное, — замахал на неё руками старик, который живёт в жёлтом домике на горе. — А этой собаке цены нет, столько горя измыкала! Ты вглядись — умней человека.
Что сделал я?
Переполненный радостью, подпрыгнул с такой невероятной силой, что прямо с крыльца сделал полное сальто.
— Ах! А-а-аах! — вскрикнули все хором.
Но я уже стоял на ногах. Не касаясь земли, я облетел нашу дачу вокруг и последним длинным, великолепным прыжком влетел в бочку с водой, где вертелись всякие мелкие козявки.
— Отличный трюк, Пират, — сказал Пал Палыч, вытаскивая меня за шиворот, — ты, я вижу, по-прежнему будешь оживлять и украшать нашу жизнь.
Возвращение
29 августа. Кончилось лето, кончилась дача.
Завтра мы возвращаемся в город. Я выскулил у Вити разрешение последнюю ночь ночевать в саду и сплю рядом со своим большим другом возле будки, развалясь в траве. Это так здорово!
Прямо над головой у меня, за деревьями, только очень далеко, светит жёлтая звезда. Она похожа на глаз лиса, и это мне приятно. Мне кажется, что этой мой умный друг смотрит на меня из тёмных кустов во дворе за высоким забором.
— Ты что сопишь? — спросил меня Одноглазый, поворачиваясь на другой бок.
Ах, нет! Ведь я совсем забыл! Ни Чёрного Дьявола, ни Одноглазого — больше нет. Его теперь, как и меня зовут Пират, только Чёрный Пират. Это, конечно, придумал Витя. Как он догадался? Так нас оказалось трое друзей Пиратов.
А почему я сопел? Потому что не спал. Думал об Огоньке.
Но об Огоньке — разговор особый.
Новосёлы
30 августа. Только мы приехали в город, как тут же пришлось опять ехать, вернее, переезжать на новую большую квартиру, которую получил Пал Палыч от работы. Кутерьма была страшная! Чтобы я не путался под ногами, пока переносили мебель, Витя привязал меня к скамейке во дворе нового дома.
Этот новый двор мне очень понравился — вот уж будет где побегать! Я вспрыгнул на скамейку, но и оттуда не увидел, где он начинается и где кончается.
— Здравствуй, пёсик! — поздоровался со мной старичок в очках и сел рядом. — Ты из какого подъезда?
— Гав, гав, — ответил я.
— Верно! — кивнул он. — Я тоже из второго… Будем соседями. Здесь хорошо, братец, и людям и собакам. Во-он, видишь лесок? Там и пруд есть, и травка. Отличный район, новый, благоустроенный. Вот так-то.
«Что ж, — подумал я, — не так плохо начинается моя жизнь на новом месте. Уже есть один знакомый».
Учительница
7 сентября. Спешу записать самые последние потрясающие новости. Вчера Витя прибежал из свой новой школы и сразу же:
— Скорей, Пиратыч! В три часа у нас субботник. Пойдёшь со мной. И веди себя прилично, понял? Без твоих штучек, ясно? Где поводок?
Во дворе школы было полным-полно ребят с лопатами и граблями. Нас, конечно, сейчас же окружили и стали спрашивать:
— Как зовёт твою собачку?
— Какой породы собачка?
— Можно покормить твою собачку?
— Витя Витухин! — вдруг строгим голосом сказала высокая женщина. — Ты зачем привёл собаку?
— Она не кусается…
— Тогда зачем ты держишь её на привязи? Пусть побегает.
Ух, и подпрыгнул я! Метра почти на два! Надо же — какая оказалась у Вити хорошая учительница!
Я побежал трусцой вдоль изгороди — люблю обследовать новые места. Тут, конечно, не то, что в лесу, но все же я обнаружил несколько интересных запахов. Однако из них меня особенно взволновал — знакомый. Я побежал быстрее и вскоре наткнулся на небольшой домик. Вместо одной стены у него была натянула проволочная сетка. За сеткой сидела рыжая собака! И до чего же она была похожа…
— Огонёк!.. Это тт-ты?! — ошеломлённый, пролепетал я.
— Очень может быть, — последовал ответ.
Он! Ну конечно, он! Кто же другой может ответить так невозмутимо и загадочно?
— Огонёк, дружище! — завопил я и прыжком кинулся к нему на грудь. Но сетка спружинила, и я кубарем отлетел в кучу сухих листьев.
— Слишком энергично, братец, — спокойно отозвался лис. — Жизненные уроки, вижу, тебя нисколько не изменили.
— Нет! — признался я, выплёвывая листья. — Наверное, главная моя специальность — доставлять всем весёлые минуты, а себе — неприятности…
Лис склонил голову набок, посмотрел на меня внимательно, и что-то вроде улыбки мелькнуло на его хитрой морде.
— Если вдуматься в суть явления, — начал он своим профессорским тоном, — это не так уж и плохо. Ты приводить людей в хорошее настроение, и они платят тебе за это любовью.
Вот что значит — иметь мозги!
Все лето я мучился, решая вопрос: для чего существую на свете, а лис решил в одно мгновение. Все сразу прояснилось в моей голове, и я вновь стал совершенно счастливой собакой.
— Рассказывай, чем кончилась та ужасная ночь побега?
— Пустяки, братец, — зевнул лис. — Я укусил Сиплого, и это ему не понравилось. А потом он чуть не лопнул от злости, обнаружив твоё исчезновение.
— Отлично! — воскликнул я, но тут же понял: радоваться рано. — С горе-ковбоями у тебя, Огонёк, будут ещё неприятности.
— Они перевелись в другую школу, это я знаю, — ответил лис. — И я больше знать о них ничего не хочу.
— Правильно, — сейчас же радостно согласился я. Но моя радость всё-таки не могла быть полной, потому что я видел своего друга в клетке. — Послушай, Огонёк, — сказал я шёпотом. — Тут совсем рядом лес… Мы сделаем подкоп… Понимаешь? Ты жил бы рядом, и мы могли бы видеться. В случае чего я бы подключил Витю…
— Пустой номер, дружище, — сказал лис, — хотя и прими мою благодарность. (Это было мне непонятно.) Видишь ли, — продолжал лис, — как раз недавно, на уроке биологии, учитель рассказывал, что дикие звери, долго прожившие в клетке, уже не могут самостоятельно существовать на воле.
— Это ещё почему? — удивился я.
Что-то вроде вздоха вырвалось из груди никогда не унывающего лиса.
— Привыкают жить на готовеньком… Вроде бы теряют спортивную форму. В лесу я просто сдохну с голоду. Ясно?
Я сидел с убитым видом.
— Не вешай носа, Пират! — бодрым голосом прервал мои размышления лис. — Старостой биологического кружка ребята выбрали Витю Витухина. Насколько мне известно, это — твой хозяин.
Проклятая сетка! Меня опять отбросило в кучу листьев. А бесчувственный лис скалил зубы от удовольствия.
— Не унывай, брат. Смотри-ка, я кое-что приятное для тебя приготовил. — И с этими словами он извлёк из подстилки знакомую пыльную тетрадь с моими каракулями. — Ты так старательно мусолил её каждый раз, что я подумал: а вдруг в ней всё-таки есть какой-то смысл?
Мы не без труда протащили тетрадь под дверцей клетки, я схватил её в зубы и кинулся домой.
— Пират! Пиратыч! — звал меня Витя. — Вернись! Назад! Ты слышишь?
Вечером Витя рисовал план размещения живого уголка на территории школы. Лису там был отведён тёплый зимний домик с выходом в большую вольеру. Она захватывала порядочный кусок лужайки, смородиновый куст, маленькую берёзку и огромный плоский камень.
Я представил, как лис, растянувшись на нём, греется на солнышке. Или в любимой позе лежит на брюхе, вытянув лапы, подняв красивую рыжую голову с умными чёрными глазами.
— Как-нибудь я возьму тебя ещё раз в школу, Пиратыч, — сказал Витя, и покажу такого зверя, какого ты ещё не видел.
«Ха! Не видел!» — хмыкнул я про себя и лизнул Витю в ухо.
Возвращение в книгу
31 декабря. Я уж думал, что никогда не вернусь к своим запискам, но вот не выдержал и опять вернулся из-за моего друга — Чёрного Пирата.
Дома у нас сейчас пекут и жарят к Новому году всякие вкусные вещи. Кругом носятся такие ароматы, что я беспрерывно чихаю и попрошайничаю. Всего уже так напробовался, что с трудом умещаюсь в своей корзине. Кроме того, в комнате невыносимо прекрасно пахнет настоящим лесом — смолой и хвоей, потому что уже принесли новогоднюю ёлку. Я долго под ней лежал и мечтал, вспоминая лето. Представлял тётю Грушу, Фросю, обоих Пиратов, старика, который живёт в жёлтом домике на горе. А как умела лаять Ватутька! Такого голоса я ни разу не слышал в городе… Да и хвост её я не могу забыть…
— Пиратыч объелся, — сказал Витя, когда я с печальной мордой выполз из-под ёлки.
Вите и Косте подарки уже купили и держали их в секрете. А собаке какие же можно придумать подарки? Ведь никто не отважится купить собаке велосипед или надувную лодку!
Однако я получил подарок не хуже. Перед самым Новым годом вдруг пришёл почтальон и принёс нам фанерный ящик.
Витя его открыл. Мы с ним раскопали солому и, кроме яблок, нашли целлофановый мешочек, а в нём — письмо и варежки.
— Мамочка! — запрыгал Витя. — Письмо от тёти Груши.
Мама-Маша пришла из кухни и прочитала нам письмо вслух:
«Дорогие мои Машенька, Павел Павлович, Витя и Костенька! Поздравляю вас с Новым годом, желаю счастья, здоровья и долгих лет жизни!
Я тоже живая, здоровая, грех жаловаться. Новости мои простые. Свинку продали. Фрося молока поубавила. Аккурат на третий день, как вы уехали, пришёл домой Фома — хромой, ободранный. Теперь уже оправился, отъелся. Старый только совсем, не знаю, дотянет ли до весны.
Кузьма Егорович, что живёт на горе в жёлтом домике, заходил. Велел вам кланяться. Собачку вашу весёлую вспоминал, Пиратку. Анюта у него приболела, однако выходил.
Снегу нынче у нас много, лето будет хорошее. Дом я никому сдавать не буду, оставлю за вами. Варежки, которые Витеньке шлю, вязала из Пиратовой шерсти. Богатая у него к зиме стала шуба.
Службу свою собака справляет хорошо. На цепи её не держу. Жалею.
Открыточку вашу с поздравлением получила. Спасибо, не забываете старую хозяйку Аграфену».
— Вот это да! Вот это да! — затанцевал Витя. — Ты слышал, Пиратыч? Шуба Богатая у твоего приятеля! А ну-ка, где варежки? Давай их сюда скорее!
Он натянул на руки чёрные пушистые варежки.
— Ну и теплынь, как в печке! — объявил он. — Ну-ка, Пиратыч, понюхай, может, узнаешь своего друга?
Я изо всех сил втянул воздух… Нет! Одно мыло! Но я все же стянул варежку с Витиной руки, отнёс на диван, вспрыгнул сам и лёг, уткнувшись носом в мягкую шерсть. И тогда мне всё-таки показалось, что она чуточку пахнет Черным Дьяволом — Черным Пиратом. Это было очень приятно. Вот такой замечательный получился у меня новогодний подарок.
И вас — С НОВЫМ ГОДОМ, дорогие друзья!
Я на этом заканчиваю свои записки, потому что уже про всех все ясно и, значит, писать больше нечего.
* ЗАПИСКИ ИЗ-ПОД ПАРТЫ *
(повесть-сказка)
Предисловие Пирата
Я давно понял, что для собаки самое важное на этом свете — безвестность.
Но как всякий литератор, выпускающий не первую книгу, я позволю себе надеяться на то, что меня помнят, что моё имя известно. И если я всё-таки решаюсь сказать о себе несколько слов, то потому, что моя книга очень быстро разошлась и не все ребята смогли её приобрести. Правда, она есть в библиотеках, но нынешняя молодёжь (сужу исключительно по моему хозяину, Вите Витухину) уж слишком занята. До библиотек ли тут? Посчитайте, сколько у них дел: бассейн и фигурное катание, кружки рисования и флейты, персидского языка и автовождения, компьютерных игр и юридической журналистики, самолётовождения и интернета. К тому же обязательно участие во всевозможных олимпиадах, в путешествиях, в классных и других собраниях, в соревнованиях, диспутах, вечерах; надо ходить в театры, кино, на дискотеки… К тому же со мной три раза в день обязательно надо гулять. Обязательно надо!
Но как всякий литератор, выпускающий не первую книгу, я позволю себе надеяться на то, что меня помнят, что моё имя известно. И если я всё-таки решаюсь сказать о себе несколько слов, то потому, что моя книга очень быстро разошлась и не все ребята смогли её приобрести. Правда, она есть в библиотеках, но нынешняя молодёжь (сужу исключительно по моему хозяину, Вите Витухину) уж слишком занята. До библиотек ли тут? Посчитайте, сколько у них дел: бассейн и фигурное катание, кружки рисования и флейты, персидского языка и автовождения, компьютерных игр и юридической журналистики, самолётовождения и интернета. К тому же обязательно участие во всевозможных олимпиадах, в путешествиях, в классных и других собраниях, в соревнованиях, диспутах, вечерах; надо ходить в театры, кино, на дискотеки… К тому же со мной три раза в день обязательно надо гулять. Обязательно надо!