ГЛАВА 7,
свидетельствующая, что господин Гуго даром времени не терял
Целые дни господин Гуго теперь проводил в читальнях, музеях, в учебной комнате бюро. История искусств, обществоведение, иностранные языки, конспирация и другие специальные дисциплины давались ему довольно легко. Но вот экономика и организация труда серьезно омрачали жизнь.
За обучением молодого специалиста внимательно следил добрый десяток преподавателей. Они появлялись в бюро поочередно, в точно назначенные дни и часы, беседовали с ним, проводили опросы, проверяли домашние задания.
Все глубже опускаясь в дела фирмы "Дженерал арт", господин Гуго постепенно узнавал, какие замечательные люди его окружали. Выяснилось, например, что экономическим отделом руководил профессор, имевший немало печатных трудов. Время от времени он улетал на родину за океан - там он читал лекции в одном из университетов. Оперативный отдел возглавлял генерал в отставке, окончивший академию Уэст-Пойнт и много лет прослуживший в штабах. Совсем удивительным показалось господину Гуго, что японец, начальник научного отдела, прежде занимал видный пост во всемирно известной фирме "Сони". Если даже такой человек перешел на службу к мистеру Джеку, - значит, игра стоила свеч.
В начале мая, когда прошло месяца три новой жизни, господина Гуго вызвал хозяин.
- Табель! - приказал Кривой Джек.
Будущий руководитель с удовольствием показал свой табель. В нем были лишь отметки "отлично" и "хорошо". Глаз мистера Джека выразил полное удовлетворение.
- Я не забыл вашу просьбу о самостоятельной операции, - проговорил босс. Теперь, когда предложенный вами вариант "Дубль" освоен и неоднократно проверен, мы гарантированы от случайностей. Разрешаю в порядке практики самостоятельно провести операцию. Считайте это зачетом первого семестра...
Господин Гуго благодарно склонил свою аккуратно причесанную и отлакированную бриллиантином голову.
На следующее утро администратор бюро предоставил молодому шефу отдельный кабинет. Руководитель будущей операции робко потрогал новенький стол и осмотрелся. Ему казалось, что он попал в кабинет Кривого Джека, вдруг уменьшившийся в несколько раз. Гуго сел за стол и для начала попробовал, свободно ли вращается кресло.
В дверь постучали. Новый руководитель едва успел принять более или менее уверенный вид. Вошла Китти! Та самая Китти, которая все эти месяцы просто его не замечала, решительно забыв о баре "Мольберт". По-видимому, дружба с шефом, воплотившаяся в дорогие французские духи, роскошные туалеты и маленький ярко-красный "фиат", несколько вскружила ей голову. Господин Гуго был достаточно тонким человеком, он понимал женские слабости и, разумеется, не обижался. Но теперь...
Гуго смотрел и не мог понять, что произошло с Китти. Ее бездонные синие глаза лучились вниманием, преданностью, готовностью услужить и еще черт знает чем...
- Добрый день, шеф! - ласково сказала Китти и улыбнулась доверчиво, нежно, так, как улыбалась самому хозяину. - Начальник отдела информации просит его принять.
- Ну конечно же! - Новоиспеченный шеф вскочил и вышел из-за стола. Он превосходно знал, как много значил в бюро этот старый, прожженный газетчик, для которого просто не существовало закрытых дверей, - давний друг хозяина.
Но вместо него вошел молодой парень, выглядевший несколько растерянно.
- Шеф, информационный отдел для предстоящей операции рекомендует небольшой набросок Гойи, - неуверенно начал докладывать парень. - Цена - около девяти тысяч. Покупатель имеется. Объект находится в квартире коммерческого советника Мюллера. Его адрес...
- Подлинник? - механически, еще не поняв окончательно, что все это значит, спросил молодой шеф.
- Несомненно...
Следующие несколько часов пронеслись будто в фантастическом фильме. В кабинет заходили начальники отделов - все как один молодые ребята. Они коротко, толково докладывали, а если и спорили, то без излишней горячности, стараясь убедить друг друга вескими доказательствами.
Господин Гуго понимал, что фирма "Дженерал арт", закрепляя теоретические знания молодых специалистов, приступила к большой учебной игре. Он с удовольствием в нее включился, все глубже входя в роль шефа. Старательно подражая мистеру Джеку, внимательно слушал, взвешивал каждую фразу, отвечал предельно точно, а если собеседник начинал говорить не по существу, бесцеремонно и даже грубо прерывал его.
К обеду предстоящая операция стала выглядеть чрезвычайно простой. Молодой шеф даже пожалел, что все это затевается ради девяти тысяч марок. Неожиданно для самого себя он вызвал парня, "возглавлявшего" экономический отдел.
- Смета?
- Смета готова, - ответил парень и, не умея скрыть в глазах торжествующего огонька, положил на стол четко отпечатанный лист.
Господин Гуго долго и пристрастно изучал расчеты, но так и не смог найти ни одной ошибки. Визит к коммерческому советнику Мюллеру обходился почти в восемь тысяч марок.
Восемь тысяч? Выходит, эти мальчишки затевали возню из-за какой-то тысячи монет? Всего лишь из-за одной тысячи?..
Молодой руководитель раздраженно отшвырнул смету. Только что улыбавшийся парень медленно, постепенно пугаясь, встал.
- Отменить операцию! - пересиливая себя, глухо произнес шеф. Сердце у него сжималось. - Вина не ваша.
Огорченный экономист ушел, а вместо него в дверях показалась Китти. Она была в легком пушистом пальто. Девушка держала очень знакомые господину Гуго плащ и шляпу. Расстроенный руководитель смотрел и никак не мог вспомнить, где он их видел.
- Четырнадцать часов, - решительно объявила Китти. - Пора обедать.
Стало ясно, что в условия игры входят даже привычки хозяина. Гуго поднялся и послушно натянул свой плащ.
Он прошел через все бюро, как обычно выходил мистер Джек, - быстро, не глядя по сторонам. Китти на полшага отставала. Но на улице девушка вступила в права хозяйки, она взяла молодого шефа под руку и повела его к автомобильной стоянке. Отыскав свой красный автомобильчик, она усадила в него угрюмо молчавшего Гуго и куда-то повезла.
Китти хорошо водила машину. Она ловко проскакивала перекрестки, уверенно и нахально обгоняла. Время от времени Гуго ощущал на себе ее внимательный взгляд. Но говорить ему не хотелось. Он снова и снова возвращался в мыслях к неудавшейся операции. Он должен был начинать с хвоста, с итога! Ведь суть не в самой операции, а в том доходе, который она могла принести!
- Все вы, мужчины, одинаковые, - вдруг, жалостливо вздохнув, заметила Китти. - Бизнес для вас ярче солнца...
Гуго молчал.
- Не волнуйтесь, - продолжала девушка, а сама заложила такой крутой вираж, что пассажир невольно прижался к ней. - Не переживайте, операция пройдет благополучно, и все будет хорошо.
- Я отменил операцию! - вдруг признался руководитель, которому не повезло. - Доход - какая-то тысяча марок! А риск! А репутация фирмы в случае неудачи? Немасштабно и нерентабельно.
- Правильно, господин Гуго, - раздался голос хозяина.
Пассажир удивленно повернулся, но на заднем сиденье никого не было.
- Китти, можешь поцеловать этого паренька. Он совсем не глуп, и, кажется, его ждет неплохое будущее.
Гуго долго растерянно вертел головой, пока наконец не понял, что слышит радио. Китти хохотала так, что машина начала вилять и чуть было не врезалась в трамвай...
- Ой, Джек, ты бы видел сейчас его лицо! - смеялась Китти. - Ты бы посмотрел на него!..
- Слушай, я проголодался, - отозвался из динамика Кривой Джек. - Вам еще долго ехать?
- Да нет, милый, - ответила девушка. - Мы уже за углом...
В этот день молодой шеф впервые обедал с хозяином в маленькой уютной квартирке Китти.
ГЛАВА 8,
подтверждающая, что генерал фон Нойгаузен и председатель Эдди стоят друг друга
В основе любой коммерческой операции, как известно, лежит простой принцип - кто кого обманет. Ученые давно уже обрядили этот принцип в замысловатые экономические одежды, но суть во веки веков остается одной и той же.
Без сомнения, председатель ФНП Эдди все это хорошо знал. И имел немалый опыт - политическому деятелю его масштаба то и дело приходится выступать либо в роли продавца, либо в роли покупателя. Больше того - председатель слыл оборотистым коммерсантом. Он привык к этой молве и сам верил ей. Но, несмотря на это, опасался предстоящей встречи.
Одно дело, скажем, продать голоса избирателей перед выборами более мощному единомышленнику, выступающему под христианскими знаменами. Тут все ясно придет время, и знамена можно будет поменять. Другое дело - торговать с завязанными глазами. Политик понимал, что контрразведка что-то пронюхала. И теперь не обойтись без длительного, изнурительного торга.
Эдди озабоченно размышлял. Если вечером звонит сам начальник контрразведки и любезно обещает через часок прислать этот самый альбомчик, а следующим утром курьер неожиданно доставляет холодное, официальное извещение о том, что государственные интересы требуют длительного изучения каталога господина Икса, то такой поворот нельзя расценить иначе, как предложение вступить в переговоры. Контрразведчики что-то разузнали и желают продать документ, интересующий ФНП, возможно дороже. Это ясно. Не ясно было, что именно этим господам известно. Если бы они знали все, то вообще разговора могло не состояться: это ведомство просто-напросто заявило бы, что в архивах господина Икса каталога не обнаружено.
Прежде всего фюрер распорядился временно прекратить кампанию в прессе. Кто знает, как повернется все это дело. Затем председатель фацистской партии потянул за ниточки, которые вели к своим людям, служившим в контрразведке. Через два часа выяснилось, что на мушку надо брать генерала фон Нойгаузена, начальника отдела "Е".
Как и ожидал Эдди, генерал сразу же согласился на переговоры. Он с необыкновенной легкостью признал, что каталог бывшего рейхсминистра находится у него в сейфе.
Тусклый, серый день незаметно обернулся вечером. Неприятный холодок, рождавшийся на берегу реки, осторожно и медленно начал пробираться по улицам, чтобы к ночи овладеть всем городом. Зажглись фонари, и по углам становились на вахту женщины, от которых на несколько шагов несло дешевой парфюмерией и вечным одиночеством.
Мюнхаузен и фон Наин шли пешком: генералу взбрело в голову прогуляться.
- Ваше дело, лейтенант, внимательно следить за собеседником, - давал последние наставления генерал. - Потом вы мне расскажете. Привыкайте.
Мюнхаузен уверенно выбирал малолюдные улицы и переулки. Можно было подумать, что он уже не раз ходил этой дорогой.
- Говорите только тогда, когда я прямо обращусь к вам. Помните, мой юный друг, мы сейчас увидим незаурядного человека. Он возглавляет партию, которая является первой ступенью гигантской ракеты. Для настоящего фюрера этот Адольф, пожалуй, мелковат. Но на горизонте уже есть более сильные фигуры.
- Вы имеете в виду господина?.. - догадался фон Наин.
- Ну зачем же вслух? - прервал его Мюнхаузен. - Вы же контрразведчик. Зачем впустую склонять имя человека, который занимал и, дай бог, еще будет занимать видные государственные посты? К тому же он состоит совсем в другой партии.
- Какая разница? - не сдавался лейтенант. Ему было приятно, что старик говорит с ним о политике как равный с равным. - Эта партия, другая партия бульон один и тот же...
- Нет, молодой человек, до бульона еще далеко. Пока еще разводят огонь в печке. За первой ступенью последует вторая, потом, возможно, третья... Придет время - фацисты выйдут на орбиту или помогут выйти другим. С ними ссориться никак нельзя.
- Не будем ссориться, - обещал начинающий контрразведчик.
Генерал замолчал. Фон Наину стало скучно. Опять пропел вечер. Мало того, что на службу приходится являться чуть свет, теперь еще придется засиживаться по вечерам... Старик так и сказал: "Чувствую - большое дело. Пока не раскрутим, будем вертеть и днем и ночью..."
"И черт меня дернул связаться с этим паршивым Ван-Гогом!" - досадливо подумал рыжий лейтенант.
Вслед за Мюнхаузеном он вошел в парадный подъезд здания ФНП. Первый, кто их встретил, был сам Адольф Гитлер. Он с подозрением смотрел на них с затемненной стены. Портрет ярко освещался лучом прожектора. Это впечатляло.
Под пронзительным взглядом Адольфа I генерал посуровел, пристрастно осмотрел юного лейтенанта. Тот понял и выпятил грудь.
- То-то! - удовлетворенно буркнул генерал. К ним быстро подошел молодой человек в полувоенной форме.
- Господин фон Нойгаузен, фюрер ждет нас!
Мюнхаузен не без удовольствия оглядел парня.
- У вас неплохая выправка, юноша.
- Благодарю, господин генерал! Наша партия считает строевую подготовку весьма важной для воспитания подрастающего поколения!
Фон Наин с интересом отметил, что большинство людей, которые попадались им на пути, были одеты в одинаковую форму и явно походили на военных. "Кажется, дисциплинка у них что надо! - сочувственно подумал контрразведчик. - Эти политики, видно, знают, как спускать курок..."
И, будто в подтверждение, мимо, четко топая, прошагал небольшой отряд парней с автоматами.
- Внутренняя охрана, - пояснил молодой человек, перехватив удивленный взгляд лейтенанта.
У входа в канцелярию председателя ФНП, застыв, стояли два высоких человека в черных мундирах. Разом вскинув руки, люди в черном приветствовали гостей. Генерал отдал честь. Чуть опоздав, поднес руку к козырьку и фон Наин. Он уже не жалел, что Мюнхаузен взял его с собой. Все эти сцены со щелканием каблуков он не раз видел в фильмах. Но, оказывается, они разыгрывались не только на киностудиях.
Главарь фацистов тоже был в черном мундире. Но очки, уцепившиеся за кончик носа, и жиденькая прядка волос, нерешительно спускавшаяся на лоб, придавали ему вид пожилого нестроевого писаря. Чуть приподнявшись из-за стола, председатель Эдди показал контрразведчикам на кресла.
- Рад видеть вас, господа! Разделяя мои идеалы и мои убеждения, мои единомышленники основой основ считают могущественную современную армию главным дисциплинирующим фактором жизни общества. Вот почему мы всеми силами стремимся укрепить связи с военными кругами. Каждый четвертый офицер уже в рядах нашей партии!..
Политик говорил долго. Контрразведчики сидели молча. Как и было приказано, фон Наин пристально наблюдал за оратором. Он понял, что этот говорливый господин с необыкновенным удовольствием слушает самого себя. Увлекаясь, произносит длинную, витиеватую фразу, неизменно оканчивающуюся восклицательным знаком, Ненадолго смолкает, словно ждет эха-повтора, и снова обрушивает на слушателей новую тираду... Казалось, главный фаци говорил, совершенно забыв, зачем сюда пришли сотрудники отдела "Е".
Но это лишь казалось неискушенному лейтенанту. Эдди разглагольствовал и одновременно пристально изучал гостей. Мальчишка не в счет. Скорее всего, он тянет мелкую техническую работу. Старик - прожженный лис. Делает вид, что ловит каждое слово, а сам так и покалывает глазками, прячущимися под густыми седыми бровями. И взгляд неприятный до невозможности - острый, как кончик шила... Не забыть навести о нем справки. Наверное, в своем походном вещмешке он притащил с собой из прошлого немало дерьма...
Политик решил, что пора рискнуть. Надо было делать первый ход. Прервав поток собственного красноречия, он вдруг напористо спросил лейтенанта:
- А почему вы не принесли альбом?
Для фон Наина это был настоящий хук в челюсть. Забыв все приказания Мюнхаузена, контрразведчик начал объяснять:
- Дело в том, господин председатель, что в альбоме я обнаружил...
- Лейтенант! - раздался резкий окрик Мюнхаузена.
- Простите, генерал, - скучно произнес фюрер - Я забыл о воинской субординации.
- Господин председатель, - спокойно ответил Мюнхаузен, - я думаю, что нам не стоит ходить вокруг да около. Вам нужен альбом. На странице сто девяносто четвертой вы найдете шифр и...
Старый контрразведчик смолк. Некоторое время молчал и Эдди.
- Предположим, генерал, что это так, - довольно добродушно произнес самый главный фацист. - А что мы дальше станем делать?
- Дальше вы отправитесь в это местечко. Правда, пока еще рановато для загородных прогулок. Но недельки через две погода установится. На лоне природы будет чудесно...
Эдди осенила догадка: кроме того, что в альбоме скрыт шифр, старик больше ничего не знал. Его болтовня насчет погоды только подтверждала это. Контрразведчик понятия не имел об Эзельлохе!..
- Да нет, господин генерал, - улыбаясь, возразил Эдди и свободнее откинулся в кресле. - По-моему, уже теперь самая подходящая погода для хорошей прогулки в горы. Как говорил мой дед, любая погода хороша, если берешь с собою зонтик.
- Не думаю. Зонтик вам не поможет. Впрочем, если вы не получите альбомчик, вам ничего другого не останется, как ограничиться изучением гор.
Генерал посмотрел на своего рыжего лейтенанта.
- Ну-ка, мой юный друг, скажите нам, что, по-вашему, означают отметки на репродукции?
Тут председателю ФНП стало ясно, что старик знает много больше, чем ему казалось. А мальчишка-лейтенант четко отрапортовал:
- Господин генерал, наколки, которые были выявлены при фотографировании репродукции в косых лучах, нанесены в семи местах иллюстрации. В восьмом месте наколот крест. Я полагаю, это знаки на точной схеме.
- Правильно, лейтенант, - кивнул Мюнхаузен.
- Послушайте, господа! - Фюрер даже развел руками. - Ну какая там схема! Обычное сухое дерево на горном склоне!
Глазки старика радостно блеснули и снова спрятались под бровями. Эдди понял, что допустил колоссальную ошибку. Черт его попутал сказать о дереве!
- Выходит, господин председатель, .картинку-то вы видели?
- Не видел я ничего, - нехотя ответил генералу фацист. - Мне рассказывали.
- У вас был хороший рассказчик, - заверил старик. - Убежден, что он даже вам точно объяснил, где именно зарыта собака. А знаете, я тоже сначала решил было, что это обычная коряга. Но если приглядеться...
- Приглядеться! Мне думается, вы под впечатлением детективных романов, цедя каждое слово, медленно проговорил Эдди. - Надо же такое придумать собака, наколки, схема!
- Хочу сообщить вам, уважаемый господин председатель, - перебил его Мюнхаузен, - что схема выполнена с соблюдением масштаба. Мы просчитали.
- Как это вам удалось просчитать, если вам не известно, что изображено на этой схеме? - вдруг захохотал политик.
Глазки старика на мгновение растерянно выскочили из-под своих кустистых убежищ и сразу же юркнули обратно. Генерал тоже рассмеялся. Он принужденно хихикал, а фацист хохотал во все горло: удар был им нанесен точно.
- Да, господин председатель, кажется, мы стоим друг друга, - наконец сказал Мюнхаузен. - У вас несомненные способности...
- А у вас исключительный опыт, - любезно ответил Эдди. - Вот теперь подведем итоги. Прошу вас, генерал.
- Итак, мы держим в руках шифр. Без схемы вы ничего не сумеете предпринять.
- Так же, как и вы, не зная, что это за схема.
- Разумно. Осталось обсудить еще один вопрос, - предложил старик. - Как поделить то, что добудет совместная экспедиция вашей партии и моего ведомства?
- Есть еще третья сторона, - напомнил председатель ФНП.
- Вдова?
Эдди кивнул. Генерал пренебрежительно пожал плечами.
- Дорогой генерал, это весьма предусмотрительная особа. Я хочу предупредить вас о возможных осложнениях...
В этом месте переговоров Мюнхаузен вдруг разрешил фон Наину отправиться домой. Лейтенант хотел было обидеться, но быстро сообразил, что встреча с Лоттой стоит туманных разговоров о таинственной экспедиции в горы. "Горы наверняка останутся на месте, - практично решил влюбленный контрразведчик, - а вот Лотта может с кем-нибудь махнуть в кино..."
ГЛАВА 9,
которая рассказывает, почему господин Гуго надел тирольскую шляпу
Небольшой этюд самого Ганса Гольбейна, украшавший кабинет профессора Шмидта, сулил неплохой доход. И господин Гуго без колебаний подписал приговор картине.
Информационный отдел досконально изучил, в какие часы квартира профессора Шмидта обычно пустовала. До пяти профессор читал лекции в Школе изящных искусств. Его дочь возвращалась из ведомства не раньше шести. А приходящая экономка, отправляясь в магазины, чуть ли не по часу болтала с каждым знакомым продавцом.
В одиннадцать молодой шеф не вытерпел и решил лично проверить, как началась операция "Гольбейн". Еще издали, подъезжая к дому, в котором жил профессор, он увидел знакомый фургон с надписью на борту:
"Городская газовая сеть". В подъезде господин Гуго встретил двух ребят в синих комбинезонах, волочивших вверх по лестнице какую-то гнутую трубу. На шестом этаже у открытой двери квартиры стояла газовая плита. На лестничной площадке валялись ключи, инструменты, громоздились баллоны, от них в квартиру тянулись шланги сварочного аппарата.
"Неплохой реквизит", - подумал господин Гуго, входя в квартиру. Специалист по замкам, в прошлом довольно известный вор-домушник, дремал в коридоре, сдвинув шляпу на лоб. Он свое дело сделал и теперь терпеливо ждал, когда надо будет вновь запереть квартиру.
Кабинет профессора напоминал павильон киностудии. Двое парней вовсю светили яркими лампами-перекалками. Фотограф возился со штативом. Приладив на нем массивную камеру, он нацелился ею на небольшую картину, висевшую в простенке между окнами. Сделав два снимка, фотограф начал целиться с другой точки. Потом перетащил штатив в третью...
Молодой шеф мельком глянул и спросил:
- Скоро?
- Заканчиваю, - ответил фотоспециалист. Господин Гуго больше не торопил его: научный отдел фирмы "Дженерал арт" категорически требовал качественных цветных фотографий оригиналов. Без них невозможно было изготовить даже самую примитивную копию.
Через несколько минут съемка была закончена. Люди в синих комбинезонах быстро прибрали инструменты, сунули камеру в утробу газовой плиты и потащили ее вниз. Один из парней, сложив штатив, спрятал его в трубу и последовал за коллегами. Специалист по замкам встал, потянулся и зазвенел отмычками.
Последним в комнату, где производилась фотосъемка, вошел сотрудник отдела техники безопасности. Он внимательно все осмотрел, чуть сдвинул книгу, лежавшую на столе, вытащил из пепельницы чей-то окурок, проверил, нет ли следов на полу, поставил кресло туда, где оно находилось до прихода фотографа.
Руководитель операции удовлетворенно наблюдал, как уверенно и сноровисто работает парень. Вдруг сотрудник быстро нагнулся и поднял скомканный листок, валявшийся у корзины для мусора.
- Вот свиньи! - Гуго властно протянул руку. - Дайте мне! Когда вернемся, проводите ко мне фотографа и осветителей. Я им покажу, как оставлять улики!
- Слушаюсь!
Специалист-замочник ловко закрыл входную дверь, тщательно обтер ручку. Первая часть операции "Гольбейн" прошла благополучно.
Когда господин Гуго спустился вниз, газового фургона у подъезда уже не было. Знаток замков поплелся к трамвайной остановке. Сотрудник отдела техники безопасности, согнувшись, залез в маленький, горбатый "фольксваген". А молодой шеф неторопливо занял место в своем новом спортивном "порше".
Вернувшись в бюро, господин Гуго первым делом вытащил и осторожно разгладил бумажку, подобранную в кабинете профессора Шмидта. Предстояло выяснить, кто ее обронил во время операции. Такая мелочь могла обернуться провалом. А всем было хорошо известно изречение мистера Джека: "У фирмы "Дженерал арт" просчетов не бывает. Просчеты бывают у ее бывших сотрудников". Это правило соблюдалось неукоснительно. Провинившийся безжалостно изгонялся из рая. А при отягчающих обстоятельствах бесследно исчезал, и никто не решался проявить неуместное любопытство по поводу того, что произошло с неудачником.
Молодой руководитель прочитал записку. Она была адресована какому-то фон Наину, приславшему профессору репродукцию неизвестной картины Ван-Гога. Записка обрывалась разлапистой кляксой. Было ясно, что люди фирмы "Дженерал арт" к этой бумажке никакого отношения не имели. Но содержание!
"...Я бы и сам, обнаружив следы произведения Ван-Гога, - перечитал Гуго, о существовании которого дотоле не знали квалифицированные знатоки живописи..."
Господин Гуго не причислял себя к квалифицированным знатокам, но и ему не надо было долго объяснять, сколько мог стоить неизвестный Ван-Гог. Через минуту молодой руководитель уже стоял перед хозяином фирмы.
- Шеф, на горизонте неизвестный Ван-Гог! Глаз Кривого Джека выразил такое неподдельное любопытство, что Гуго, не дожидаясь предложения высказаться, торопливо изложил всю историю. Хозяин тоже прочитал найденную записку.
- Цена Гольбейна?
- Около сорока тысяч.
- Ван-Гог?
- Трудно сказать... - Гуго задумался. - Может быть, миллион-два. Еще не ясно, что за картина...
- С Гольбейном покончат другие, - решил мистер Джек. - Ван-Гогом займетесь лично.
Господин Гуго немедленно приступил к подготовке новой операции.
Через два дня выяснилось, что фон Наин, которому писал профессор Шмидт, был военным. Скоро детективы фирмы "Дженерал арт" хорошо изучили привычки и привязанности юнца. Ему была присвоена кличка "Рыжик".
С девяти до шести Рыжик торчал на службе. Вечера, как правило, проводил с дочерью профессора Шмидта. Молодые люди ходили в бары, в кино, один раз посетили цирк. Никакого интереса к живописи, к музеям, картинным галереям Рыжик не проявлял.
свидетельствующая, что господин Гуго даром времени не терял
Целые дни господин Гуго теперь проводил в читальнях, музеях, в учебной комнате бюро. История искусств, обществоведение, иностранные языки, конспирация и другие специальные дисциплины давались ему довольно легко. Но вот экономика и организация труда серьезно омрачали жизнь.
За обучением молодого специалиста внимательно следил добрый десяток преподавателей. Они появлялись в бюро поочередно, в точно назначенные дни и часы, беседовали с ним, проводили опросы, проверяли домашние задания.
Все глубже опускаясь в дела фирмы "Дженерал арт", господин Гуго постепенно узнавал, какие замечательные люди его окружали. Выяснилось, например, что экономическим отделом руководил профессор, имевший немало печатных трудов. Время от времени он улетал на родину за океан - там он читал лекции в одном из университетов. Оперативный отдел возглавлял генерал в отставке, окончивший академию Уэст-Пойнт и много лет прослуживший в штабах. Совсем удивительным показалось господину Гуго, что японец, начальник научного отдела, прежде занимал видный пост во всемирно известной фирме "Сони". Если даже такой человек перешел на службу к мистеру Джеку, - значит, игра стоила свеч.
В начале мая, когда прошло месяца три новой жизни, господина Гуго вызвал хозяин.
- Табель! - приказал Кривой Джек.
Будущий руководитель с удовольствием показал свой табель. В нем были лишь отметки "отлично" и "хорошо". Глаз мистера Джека выразил полное удовлетворение.
- Я не забыл вашу просьбу о самостоятельной операции, - проговорил босс. Теперь, когда предложенный вами вариант "Дубль" освоен и неоднократно проверен, мы гарантированы от случайностей. Разрешаю в порядке практики самостоятельно провести операцию. Считайте это зачетом первого семестра...
Господин Гуго благодарно склонил свою аккуратно причесанную и отлакированную бриллиантином голову.
На следующее утро администратор бюро предоставил молодому шефу отдельный кабинет. Руководитель будущей операции робко потрогал новенький стол и осмотрелся. Ему казалось, что он попал в кабинет Кривого Джека, вдруг уменьшившийся в несколько раз. Гуго сел за стол и для начала попробовал, свободно ли вращается кресло.
В дверь постучали. Новый руководитель едва успел принять более или менее уверенный вид. Вошла Китти! Та самая Китти, которая все эти месяцы просто его не замечала, решительно забыв о баре "Мольберт". По-видимому, дружба с шефом, воплотившаяся в дорогие французские духи, роскошные туалеты и маленький ярко-красный "фиат", несколько вскружила ей голову. Господин Гуго был достаточно тонким человеком, он понимал женские слабости и, разумеется, не обижался. Но теперь...
Гуго смотрел и не мог понять, что произошло с Китти. Ее бездонные синие глаза лучились вниманием, преданностью, готовностью услужить и еще черт знает чем...
- Добрый день, шеф! - ласково сказала Китти и улыбнулась доверчиво, нежно, так, как улыбалась самому хозяину. - Начальник отдела информации просит его принять.
- Ну конечно же! - Новоиспеченный шеф вскочил и вышел из-за стола. Он превосходно знал, как много значил в бюро этот старый, прожженный газетчик, для которого просто не существовало закрытых дверей, - давний друг хозяина.
Но вместо него вошел молодой парень, выглядевший несколько растерянно.
- Шеф, информационный отдел для предстоящей операции рекомендует небольшой набросок Гойи, - неуверенно начал докладывать парень. - Цена - около девяти тысяч. Покупатель имеется. Объект находится в квартире коммерческого советника Мюллера. Его адрес...
- Подлинник? - механически, еще не поняв окончательно, что все это значит, спросил молодой шеф.
- Несомненно...
Следующие несколько часов пронеслись будто в фантастическом фильме. В кабинет заходили начальники отделов - все как один молодые ребята. Они коротко, толково докладывали, а если и спорили, то без излишней горячности, стараясь убедить друг друга вескими доказательствами.
Господин Гуго понимал, что фирма "Дженерал арт", закрепляя теоретические знания молодых специалистов, приступила к большой учебной игре. Он с удовольствием в нее включился, все глубже входя в роль шефа. Старательно подражая мистеру Джеку, внимательно слушал, взвешивал каждую фразу, отвечал предельно точно, а если собеседник начинал говорить не по существу, бесцеремонно и даже грубо прерывал его.
К обеду предстоящая операция стала выглядеть чрезвычайно простой. Молодой шеф даже пожалел, что все это затевается ради девяти тысяч марок. Неожиданно для самого себя он вызвал парня, "возглавлявшего" экономический отдел.
- Смета?
- Смета готова, - ответил парень и, не умея скрыть в глазах торжествующего огонька, положил на стол четко отпечатанный лист.
Господин Гуго долго и пристрастно изучал расчеты, но так и не смог найти ни одной ошибки. Визит к коммерческому советнику Мюллеру обходился почти в восемь тысяч марок.
Восемь тысяч? Выходит, эти мальчишки затевали возню из-за какой-то тысячи монет? Всего лишь из-за одной тысячи?..
Молодой руководитель раздраженно отшвырнул смету. Только что улыбавшийся парень медленно, постепенно пугаясь, встал.
- Отменить операцию! - пересиливая себя, глухо произнес шеф. Сердце у него сжималось. - Вина не ваша.
Огорченный экономист ушел, а вместо него в дверях показалась Китти. Она была в легком пушистом пальто. Девушка держала очень знакомые господину Гуго плащ и шляпу. Расстроенный руководитель смотрел и никак не мог вспомнить, где он их видел.
- Четырнадцать часов, - решительно объявила Китти. - Пора обедать.
Стало ясно, что в условия игры входят даже привычки хозяина. Гуго поднялся и послушно натянул свой плащ.
Он прошел через все бюро, как обычно выходил мистер Джек, - быстро, не глядя по сторонам. Китти на полшага отставала. Но на улице девушка вступила в права хозяйки, она взяла молодого шефа под руку и повела его к автомобильной стоянке. Отыскав свой красный автомобильчик, она усадила в него угрюмо молчавшего Гуго и куда-то повезла.
Китти хорошо водила машину. Она ловко проскакивала перекрестки, уверенно и нахально обгоняла. Время от времени Гуго ощущал на себе ее внимательный взгляд. Но говорить ему не хотелось. Он снова и снова возвращался в мыслях к неудавшейся операции. Он должен был начинать с хвоста, с итога! Ведь суть не в самой операции, а в том доходе, который она могла принести!
- Все вы, мужчины, одинаковые, - вдруг, жалостливо вздохнув, заметила Китти. - Бизнес для вас ярче солнца...
Гуго молчал.
- Не волнуйтесь, - продолжала девушка, а сама заложила такой крутой вираж, что пассажир невольно прижался к ней. - Не переживайте, операция пройдет благополучно, и все будет хорошо.
- Я отменил операцию! - вдруг признался руководитель, которому не повезло. - Доход - какая-то тысяча марок! А риск! А репутация фирмы в случае неудачи? Немасштабно и нерентабельно.
- Правильно, господин Гуго, - раздался голос хозяина.
Пассажир удивленно повернулся, но на заднем сиденье никого не было.
- Китти, можешь поцеловать этого паренька. Он совсем не глуп, и, кажется, его ждет неплохое будущее.
Гуго долго растерянно вертел головой, пока наконец не понял, что слышит радио. Китти хохотала так, что машина начала вилять и чуть было не врезалась в трамвай...
- Ой, Джек, ты бы видел сейчас его лицо! - смеялась Китти. - Ты бы посмотрел на него!..
- Слушай, я проголодался, - отозвался из динамика Кривой Джек. - Вам еще долго ехать?
- Да нет, милый, - ответила девушка. - Мы уже за углом...
В этот день молодой шеф впервые обедал с хозяином в маленькой уютной квартирке Китти.
ГЛАВА 8,
подтверждающая, что генерал фон Нойгаузен и председатель Эдди стоят друг друга
В основе любой коммерческой операции, как известно, лежит простой принцип - кто кого обманет. Ученые давно уже обрядили этот принцип в замысловатые экономические одежды, но суть во веки веков остается одной и той же.
Без сомнения, председатель ФНП Эдди все это хорошо знал. И имел немалый опыт - политическому деятелю его масштаба то и дело приходится выступать либо в роли продавца, либо в роли покупателя. Больше того - председатель слыл оборотистым коммерсантом. Он привык к этой молве и сам верил ей. Но, несмотря на это, опасался предстоящей встречи.
Одно дело, скажем, продать голоса избирателей перед выборами более мощному единомышленнику, выступающему под христианскими знаменами. Тут все ясно придет время, и знамена можно будет поменять. Другое дело - торговать с завязанными глазами. Политик понимал, что контрразведка что-то пронюхала. И теперь не обойтись без длительного, изнурительного торга.
Эдди озабоченно размышлял. Если вечером звонит сам начальник контрразведки и любезно обещает через часок прислать этот самый альбомчик, а следующим утром курьер неожиданно доставляет холодное, официальное извещение о том, что государственные интересы требуют длительного изучения каталога господина Икса, то такой поворот нельзя расценить иначе, как предложение вступить в переговоры. Контрразведчики что-то разузнали и желают продать документ, интересующий ФНП, возможно дороже. Это ясно. Не ясно было, что именно этим господам известно. Если бы они знали все, то вообще разговора могло не состояться: это ведомство просто-напросто заявило бы, что в архивах господина Икса каталога не обнаружено.
Прежде всего фюрер распорядился временно прекратить кампанию в прессе. Кто знает, как повернется все это дело. Затем председатель фацистской партии потянул за ниточки, которые вели к своим людям, служившим в контрразведке. Через два часа выяснилось, что на мушку надо брать генерала фон Нойгаузена, начальника отдела "Е".
Как и ожидал Эдди, генерал сразу же согласился на переговоры. Он с необыкновенной легкостью признал, что каталог бывшего рейхсминистра находится у него в сейфе.
Тусклый, серый день незаметно обернулся вечером. Неприятный холодок, рождавшийся на берегу реки, осторожно и медленно начал пробираться по улицам, чтобы к ночи овладеть всем городом. Зажглись фонари, и по углам становились на вахту женщины, от которых на несколько шагов несло дешевой парфюмерией и вечным одиночеством.
Мюнхаузен и фон Наин шли пешком: генералу взбрело в голову прогуляться.
- Ваше дело, лейтенант, внимательно следить за собеседником, - давал последние наставления генерал. - Потом вы мне расскажете. Привыкайте.
Мюнхаузен уверенно выбирал малолюдные улицы и переулки. Можно было подумать, что он уже не раз ходил этой дорогой.
- Говорите только тогда, когда я прямо обращусь к вам. Помните, мой юный друг, мы сейчас увидим незаурядного человека. Он возглавляет партию, которая является первой ступенью гигантской ракеты. Для настоящего фюрера этот Адольф, пожалуй, мелковат. Но на горизонте уже есть более сильные фигуры.
- Вы имеете в виду господина?.. - догадался фон Наин.
- Ну зачем же вслух? - прервал его Мюнхаузен. - Вы же контрразведчик. Зачем впустую склонять имя человека, который занимал и, дай бог, еще будет занимать видные государственные посты? К тому же он состоит совсем в другой партии.
- Какая разница? - не сдавался лейтенант. Ему было приятно, что старик говорит с ним о политике как равный с равным. - Эта партия, другая партия бульон один и тот же...
- Нет, молодой человек, до бульона еще далеко. Пока еще разводят огонь в печке. За первой ступенью последует вторая, потом, возможно, третья... Придет время - фацисты выйдут на орбиту или помогут выйти другим. С ними ссориться никак нельзя.
- Не будем ссориться, - обещал начинающий контрразведчик.
Генерал замолчал. Фон Наину стало скучно. Опять пропел вечер. Мало того, что на службу приходится являться чуть свет, теперь еще придется засиживаться по вечерам... Старик так и сказал: "Чувствую - большое дело. Пока не раскрутим, будем вертеть и днем и ночью..."
"И черт меня дернул связаться с этим паршивым Ван-Гогом!" - досадливо подумал рыжий лейтенант.
Вслед за Мюнхаузеном он вошел в парадный подъезд здания ФНП. Первый, кто их встретил, был сам Адольф Гитлер. Он с подозрением смотрел на них с затемненной стены. Портрет ярко освещался лучом прожектора. Это впечатляло.
Под пронзительным взглядом Адольфа I генерал посуровел, пристрастно осмотрел юного лейтенанта. Тот понял и выпятил грудь.
- То-то! - удовлетворенно буркнул генерал. К ним быстро подошел молодой человек в полувоенной форме.
- Господин фон Нойгаузен, фюрер ждет нас!
Мюнхаузен не без удовольствия оглядел парня.
- У вас неплохая выправка, юноша.
- Благодарю, господин генерал! Наша партия считает строевую подготовку весьма важной для воспитания подрастающего поколения!
Фон Наин с интересом отметил, что большинство людей, которые попадались им на пути, были одеты в одинаковую форму и явно походили на военных. "Кажется, дисциплинка у них что надо! - сочувственно подумал контрразведчик. - Эти политики, видно, знают, как спускать курок..."
И, будто в подтверждение, мимо, четко топая, прошагал небольшой отряд парней с автоматами.
- Внутренняя охрана, - пояснил молодой человек, перехватив удивленный взгляд лейтенанта.
У входа в канцелярию председателя ФНП, застыв, стояли два высоких человека в черных мундирах. Разом вскинув руки, люди в черном приветствовали гостей. Генерал отдал честь. Чуть опоздав, поднес руку к козырьку и фон Наин. Он уже не жалел, что Мюнхаузен взял его с собой. Все эти сцены со щелканием каблуков он не раз видел в фильмах. Но, оказывается, они разыгрывались не только на киностудиях.
Главарь фацистов тоже был в черном мундире. Но очки, уцепившиеся за кончик носа, и жиденькая прядка волос, нерешительно спускавшаяся на лоб, придавали ему вид пожилого нестроевого писаря. Чуть приподнявшись из-за стола, председатель Эдди показал контрразведчикам на кресла.
- Рад видеть вас, господа! Разделяя мои идеалы и мои убеждения, мои единомышленники основой основ считают могущественную современную армию главным дисциплинирующим фактором жизни общества. Вот почему мы всеми силами стремимся укрепить связи с военными кругами. Каждый четвертый офицер уже в рядах нашей партии!..
Политик говорил долго. Контрразведчики сидели молча. Как и было приказано, фон Наин пристально наблюдал за оратором. Он понял, что этот говорливый господин с необыкновенным удовольствием слушает самого себя. Увлекаясь, произносит длинную, витиеватую фразу, неизменно оканчивающуюся восклицательным знаком, Ненадолго смолкает, словно ждет эха-повтора, и снова обрушивает на слушателей новую тираду... Казалось, главный фаци говорил, совершенно забыв, зачем сюда пришли сотрудники отдела "Е".
Но это лишь казалось неискушенному лейтенанту. Эдди разглагольствовал и одновременно пристально изучал гостей. Мальчишка не в счет. Скорее всего, он тянет мелкую техническую работу. Старик - прожженный лис. Делает вид, что ловит каждое слово, а сам так и покалывает глазками, прячущимися под густыми седыми бровями. И взгляд неприятный до невозможности - острый, как кончик шила... Не забыть навести о нем справки. Наверное, в своем походном вещмешке он притащил с собой из прошлого немало дерьма...
Политик решил, что пора рискнуть. Надо было делать первый ход. Прервав поток собственного красноречия, он вдруг напористо спросил лейтенанта:
- А почему вы не принесли альбом?
Для фон Наина это был настоящий хук в челюсть. Забыв все приказания Мюнхаузена, контрразведчик начал объяснять:
- Дело в том, господин председатель, что в альбоме я обнаружил...
- Лейтенант! - раздался резкий окрик Мюнхаузена.
- Простите, генерал, - скучно произнес фюрер - Я забыл о воинской субординации.
- Господин председатель, - спокойно ответил Мюнхаузен, - я думаю, что нам не стоит ходить вокруг да около. Вам нужен альбом. На странице сто девяносто четвертой вы найдете шифр и...
Старый контрразведчик смолк. Некоторое время молчал и Эдди.
- Предположим, генерал, что это так, - довольно добродушно произнес самый главный фацист. - А что мы дальше станем делать?
- Дальше вы отправитесь в это местечко. Правда, пока еще рановато для загородных прогулок. Но недельки через две погода установится. На лоне природы будет чудесно...
Эдди осенила догадка: кроме того, что в альбоме скрыт шифр, старик больше ничего не знал. Его болтовня насчет погоды только подтверждала это. Контрразведчик понятия не имел об Эзельлохе!..
- Да нет, господин генерал, - улыбаясь, возразил Эдди и свободнее откинулся в кресле. - По-моему, уже теперь самая подходящая погода для хорошей прогулки в горы. Как говорил мой дед, любая погода хороша, если берешь с собою зонтик.
- Не думаю. Зонтик вам не поможет. Впрочем, если вы не получите альбомчик, вам ничего другого не останется, как ограничиться изучением гор.
Генерал посмотрел на своего рыжего лейтенанта.
- Ну-ка, мой юный друг, скажите нам, что, по-вашему, означают отметки на репродукции?
Тут председателю ФНП стало ясно, что старик знает много больше, чем ему казалось. А мальчишка-лейтенант четко отрапортовал:
- Господин генерал, наколки, которые были выявлены при фотографировании репродукции в косых лучах, нанесены в семи местах иллюстрации. В восьмом месте наколот крест. Я полагаю, это знаки на точной схеме.
- Правильно, лейтенант, - кивнул Мюнхаузен.
- Послушайте, господа! - Фюрер даже развел руками. - Ну какая там схема! Обычное сухое дерево на горном склоне!
Глазки старика радостно блеснули и снова спрятались под бровями. Эдди понял, что допустил колоссальную ошибку. Черт его попутал сказать о дереве!
- Выходит, господин председатель, .картинку-то вы видели?
- Не видел я ничего, - нехотя ответил генералу фацист. - Мне рассказывали.
- У вас был хороший рассказчик, - заверил старик. - Убежден, что он даже вам точно объяснил, где именно зарыта собака. А знаете, я тоже сначала решил было, что это обычная коряга. Но если приглядеться...
- Приглядеться! Мне думается, вы под впечатлением детективных романов, цедя каждое слово, медленно проговорил Эдди. - Надо же такое придумать собака, наколки, схема!
- Хочу сообщить вам, уважаемый господин председатель, - перебил его Мюнхаузен, - что схема выполнена с соблюдением масштаба. Мы просчитали.
- Как это вам удалось просчитать, если вам не известно, что изображено на этой схеме? - вдруг захохотал политик.
Глазки старика на мгновение растерянно выскочили из-под своих кустистых убежищ и сразу же юркнули обратно. Генерал тоже рассмеялся. Он принужденно хихикал, а фацист хохотал во все горло: удар был им нанесен точно.
- Да, господин председатель, кажется, мы стоим друг друга, - наконец сказал Мюнхаузен. - У вас несомненные способности...
- А у вас исключительный опыт, - любезно ответил Эдди. - Вот теперь подведем итоги. Прошу вас, генерал.
- Итак, мы держим в руках шифр. Без схемы вы ничего не сумеете предпринять.
- Так же, как и вы, не зная, что это за схема.
- Разумно. Осталось обсудить еще один вопрос, - предложил старик. - Как поделить то, что добудет совместная экспедиция вашей партии и моего ведомства?
- Есть еще третья сторона, - напомнил председатель ФНП.
- Вдова?
Эдди кивнул. Генерал пренебрежительно пожал плечами.
- Дорогой генерал, это весьма предусмотрительная особа. Я хочу предупредить вас о возможных осложнениях...
В этом месте переговоров Мюнхаузен вдруг разрешил фон Наину отправиться домой. Лейтенант хотел было обидеться, но быстро сообразил, что встреча с Лоттой стоит туманных разговоров о таинственной экспедиции в горы. "Горы наверняка останутся на месте, - практично решил влюбленный контрразведчик, - а вот Лотта может с кем-нибудь махнуть в кино..."
ГЛАВА 9,
которая рассказывает, почему господин Гуго надел тирольскую шляпу
Небольшой этюд самого Ганса Гольбейна, украшавший кабинет профессора Шмидта, сулил неплохой доход. И господин Гуго без колебаний подписал приговор картине.
Информационный отдел досконально изучил, в какие часы квартира профессора Шмидта обычно пустовала. До пяти профессор читал лекции в Школе изящных искусств. Его дочь возвращалась из ведомства не раньше шести. А приходящая экономка, отправляясь в магазины, чуть ли не по часу болтала с каждым знакомым продавцом.
В одиннадцать молодой шеф не вытерпел и решил лично проверить, как началась операция "Гольбейн". Еще издали, подъезжая к дому, в котором жил профессор, он увидел знакомый фургон с надписью на борту:
"Городская газовая сеть". В подъезде господин Гуго встретил двух ребят в синих комбинезонах, волочивших вверх по лестнице какую-то гнутую трубу. На шестом этаже у открытой двери квартиры стояла газовая плита. На лестничной площадке валялись ключи, инструменты, громоздились баллоны, от них в квартиру тянулись шланги сварочного аппарата.
"Неплохой реквизит", - подумал господин Гуго, входя в квартиру. Специалист по замкам, в прошлом довольно известный вор-домушник, дремал в коридоре, сдвинув шляпу на лоб. Он свое дело сделал и теперь терпеливо ждал, когда надо будет вновь запереть квартиру.
Кабинет профессора напоминал павильон киностудии. Двое парней вовсю светили яркими лампами-перекалками. Фотограф возился со штативом. Приладив на нем массивную камеру, он нацелился ею на небольшую картину, висевшую в простенке между окнами. Сделав два снимка, фотограф начал целиться с другой точки. Потом перетащил штатив в третью...
Молодой шеф мельком глянул и спросил:
- Скоро?
- Заканчиваю, - ответил фотоспециалист. Господин Гуго больше не торопил его: научный отдел фирмы "Дженерал арт" категорически требовал качественных цветных фотографий оригиналов. Без них невозможно было изготовить даже самую примитивную копию.
Через несколько минут съемка была закончена. Люди в синих комбинезонах быстро прибрали инструменты, сунули камеру в утробу газовой плиты и потащили ее вниз. Один из парней, сложив штатив, спрятал его в трубу и последовал за коллегами. Специалист по замкам встал, потянулся и зазвенел отмычками.
Последним в комнату, где производилась фотосъемка, вошел сотрудник отдела техники безопасности. Он внимательно все осмотрел, чуть сдвинул книгу, лежавшую на столе, вытащил из пепельницы чей-то окурок, проверил, нет ли следов на полу, поставил кресло туда, где оно находилось до прихода фотографа.
Руководитель операции удовлетворенно наблюдал, как уверенно и сноровисто работает парень. Вдруг сотрудник быстро нагнулся и поднял скомканный листок, валявшийся у корзины для мусора.
- Вот свиньи! - Гуго властно протянул руку. - Дайте мне! Когда вернемся, проводите ко мне фотографа и осветителей. Я им покажу, как оставлять улики!
- Слушаюсь!
Специалист-замочник ловко закрыл входную дверь, тщательно обтер ручку. Первая часть операции "Гольбейн" прошла благополучно.
Когда господин Гуго спустился вниз, газового фургона у подъезда уже не было. Знаток замков поплелся к трамвайной остановке. Сотрудник отдела техники безопасности, согнувшись, залез в маленький, горбатый "фольксваген". А молодой шеф неторопливо занял место в своем новом спортивном "порше".
Вернувшись в бюро, господин Гуго первым делом вытащил и осторожно разгладил бумажку, подобранную в кабинете профессора Шмидта. Предстояло выяснить, кто ее обронил во время операции. Такая мелочь могла обернуться провалом. А всем было хорошо известно изречение мистера Джека: "У фирмы "Дженерал арт" просчетов не бывает. Просчеты бывают у ее бывших сотрудников". Это правило соблюдалось неукоснительно. Провинившийся безжалостно изгонялся из рая. А при отягчающих обстоятельствах бесследно исчезал, и никто не решался проявить неуместное любопытство по поводу того, что произошло с неудачником.
Молодой руководитель прочитал записку. Она была адресована какому-то фон Наину, приславшему профессору репродукцию неизвестной картины Ван-Гога. Записка обрывалась разлапистой кляксой. Было ясно, что люди фирмы "Дженерал арт" к этой бумажке никакого отношения не имели. Но содержание!
"...Я бы и сам, обнаружив следы произведения Ван-Гога, - перечитал Гуго, о существовании которого дотоле не знали квалифицированные знатоки живописи..."
Господин Гуго не причислял себя к квалифицированным знатокам, но и ему не надо было долго объяснять, сколько мог стоить неизвестный Ван-Гог. Через минуту молодой руководитель уже стоял перед хозяином фирмы.
- Шеф, на горизонте неизвестный Ван-Гог! Глаз Кривого Джека выразил такое неподдельное любопытство, что Гуго, не дожидаясь предложения высказаться, торопливо изложил всю историю. Хозяин тоже прочитал найденную записку.
- Цена Гольбейна?
- Около сорока тысяч.
- Ван-Гог?
- Трудно сказать... - Гуго задумался. - Может быть, миллион-два. Еще не ясно, что за картина...
- С Гольбейном покончат другие, - решил мистер Джек. - Ван-Гогом займетесь лично.
Господин Гуго немедленно приступил к подготовке новой операции.
Через два дня выяснилось, что фон Наин, которому писал профессор Шмидт, был военным. Скоро детективы фирмы "Дженерал арт" хорошо изучили привычки и привязанности юнца. Ему была присвоена кличка "Рыжик".
С девяти до шести Рыжик торчал на службе. Вечера, как правило, проводил с дочерью профессора Шмидта. Молодые люди ходили в бары, в кино, один раз посетили цирк. Никакого интереса к живописи, к музеям, картинным галереям Рыжик не проявлял.