А вот Насан и вовсе купался в лучах славы. Вернувшись вечером к тарелке в сопровождении целой толпы аборигенов, потомок славного рода Бубрулов устроил около корабля настоящий митинг, во все красках расписывая столь великое для Самбараваджи событие, как первое за всю историю планеты пленение зубоскала. Людей маммид, естественно, не забывал, да и деду-наставнику отдавал должное, но послушать его, так получалось, что не участвуй Насан в поимке, зубоскал минимум всех бы живыми сожрал. И не поперхнулся бы.
«Икс-ассенизаторы», бесконечно «благодарные» маммиду за такую бесподобную рекламу, поначалу терпеливо ждали, когда Насан наговорится и вернется в «тарелку». Однако потомок рода Бубрулов ни на минуту не замолкал, и Шныгин вынужден был пригласить его на корабль, используя всю мощь громкоговорителя. Насан поклонился благодарным слушателям и пошел на зов. Но вот увидев в шлюзе «счастливые» физиономии Пацука и Кедмана, резко изменил намерения и вернулся к своим соплеменникам. С тех самых пор его и калачом нельзя было в «тарелку» заманить, хотя и сбежать маммид не пытался. Вот и ждал его Кедман, надеясь, что толпа от восторга не разорвет Насана на сувениры, дабы оставить землянам возможность самим потешиться над его бренным телом.
Маммиды за стенами «тарелки» то ревели от восторга после очередной реплики Насана, то начинали петь какие-то национальные песни, больше похожие на брачный зов индийского слона, то возносили «герою-охотнику» хвалебные речи, а иногда начинали скандировать, требуя показать им пойманного зубоскала. Именно во время таких воплей Сара Штольц и вышла в переходной отсек, дабы сменить капрала. Услышав, что именно орут аборигены, девушка на секунду застыла в дверях, а затем бросилась назад, оставив удивленного таким поступком Кедмана в одиночестве.
– Сергей, я, кажется, знаю, что нам нужно делать! – заявила разведчица, врываясь в рубку.
– Ты хочешь сказать, что для создания больше атмосферы праздника аборигенам не хватает стриптиза в твоем исполнении? – не сдержался от язвительности Пацук. Сара только обожгла его уничтожающим взглядом, но отвечать не стала.
– Я знаю, как заставить зубоскала сотрудничать с нами, – твердо заявила она Шныгину, перестав обращать на Миколу внимание. Тот насупился.
– И что ты предлагаешь? – поинтересовался старшина, и когда Штольц изложила свой план, поинтересовался: – А тебе не кажется, что это слишком рискованно?
– Нет, думаю, мы справимся, – ответила девица и ехидно улыбнулась Пацуку. – Правда ведь, ми-илый?
Микола поперхнулся, а старшина заржал, глядя на его вытянутую физиономию. А затем, не дожидаясь, пока есаул начнет комментировать его поведение, повернулся и пошел в ту рубку, где содержался зубоскал. Открыв дверь, старшина застыл на пороге, глядя на серебристо-голубого зверя, застывшего посреди кубрика в вызывающей позе.
– Итак, я слушаю, – тоном университетского профессора, принимающего у нерадивого студента экзамен, поинтересовался зубоскал.
– Ты свободен, – спокойно ответил старшина.
– Не понял, – оторопел зверь, явно отказываясь верить своим ушам.
– Свободен, говорю, блин! – рявкнул Шныгин. – Ты уже всех достал своими воплями, так что можешь проваливать на все четыре стороны. Исчезни, еври бади. Ты нам не нужен, тем более что мы и без тебя уже узнали все, что хотели. Вали! – старшина сделал шаг в сторону, освобождая зубоскалу путь, но тот, вместо того, чтобы броситься наутек, попятился к стене.
– Эй! Эй, эй!! Мы так не договаривались!!! – испуганно завопил зверь.
– А мы никак с тобой не договаривались, – отрезал Шныгин. – Ты сказал, что не будешь с нами говорить, еври бади, так можешь и не говорить. Ты нам не нужен, а в таксисты мы не нанимались. Поэтому, если хочешь уйти, иди.
– Так там же эти… дикари! – возмутился зубоскал. – Нет уж, я к ним не пойду. Либо вы меня назад отвезете, либо я из этого кубрика никуда не пойду.
– Ты так думаешь? – удивился Шныгин и схватил полутораметрового зверя за холку. – А кто тебя, блин, спрашивать будет?
Кедман, державший внешнюю дверь переходного отсека на тот случай, если аборигены озвереют от наглости Хаарма и тот будет вынужден срочно бежать с поляны, обернулся на шум открывающихся внутренних створок. Привыкший никому и ничему не доверять, капрал поначалу почти все свое внимание уделял толпе аборигенов, наблюдая за расходящимися створками в полглаза. Однако то, что открылось его взору, было настолько ошеломляющим, что Джон на секунду забыл о всякой осторожности и выработанной за годы службы привычке иметь глаза на затылке. Застыв, как памятник Ильичу, капрал удивленно таращился на Шныгина, вытащившего в тамбур упиравшего и визжащего зубоскала.
– П-шел вон, скотина! – рявкнул старшина и одним мощным рывком вышвырнул зверя на улицу. – Джонни, задраивай отсек.
Капрал, даже не осознавая, что делает, нажал на кнопку, закрывавшую внешние створки, и тут же в тамбур влетел Пацук, вооруженный сделанными на скорую руку дубинками и прозрачными пластиковыми щитами. Появление есаула, оснащенного таким образом, еще больше озадачило Кедмана. Капрал послушно взял предложенный ему щит и дубинку, и лишь после этого спросил, что происходит.
– Подожди, скоро узнаешь, – фыркнул Сергей. – По моей команде выскакиваем наружу и разгоняем аборигенов. Только смотрите, никого не покалечьте!
Зубоскал, естественно, понятия не имел, что происходит у него за спиной. Сначала, продолжая визжать, как перепуганная свинья, серебристо-голубой зверь принялся молотить когтистыми лапами в дверь переходного отсека, даже не обратив внимания на то, что толпа аборигенов при его появлении сразу стихла. А когда зубоскал сообразил, что над поляной нависла гнетущая тишина, он очень медленно обернулся, чтобы увидеть, как маммиды тоже очень медленно подступают к нему.
– Спать, уроды! – тут же завопил зверь. Парочка аборигенов свалилась на траву и захрапела.
– Спать, козлы!!! – снова рявкнул зубоскал. Еще три жертвы.
– Всем спать, я приказываю! – в третий раз заорал он. – Даю установку: у вас заплетаются ноги и расплетаются шнурки!
Вы все хотите спать, и когда уснете, избавитесь от пьянства, наркомании и табакокурения…
– Я тебе избавлюсь! – перекрывая вопль зубоскала, зашелся в истерике Хаарм. – Я тебе сейчас так избавлюсь от пьянства, что ты мне убытки до конца жизни отрабатывать будешь, говорящую свинью в ближайшем цирке изображая!
Науке неизвестно, отчего маммиды в тот день так и не уснули. То ли отчаянный вопль небесного привел их в чувства, то ли зубоскал просто физически не мог справиться с большой толпой, то ли он не смог это сделать из-за того, что почти ни одной трезвой морды среди аборигенов в тот день не было.
Какой из трех вариантов верный, выбирать вам. А здесь можно лишь добавить то, что толпа маммидов, вместо того, чтобы впасть в транс, рванулась вперед.
Нет, ничего плохого сделать зубоскалу они не хотели. Просто, веками оставаясь недосягаемым, серебристо-голубой зверь стал вызывать у аборигенов страстное и благоговейное желание прикоснуться к его шкуре. Поначалу так оно и было. Прижав ошалевшего зубоскала к люку переходного отсека, маммиды с невероятным восторгом в глазах старались коснуться странной шерсти мифического существа. При этом они даже не толкались сильно, добровольно уступая очередь всем желающим.
Сара Штольц, вместе с Гансом наблюдавшие за происходящим и докладывающие все по рации старшине, одновременно испустили вздох разочарования. «Икс-ассенизаторы» рассчитывали, что подпившая и возбужденная толпа станет рвать зубоскала на части, а вместо этого аборигены устроили к зверю такой поход за благословением, что ему и Папа Римский бы позавидовал. Серебристо-голубой зверь, тоже не ожидавший от дикарей такой лояльности, мгновенно успокоился и даже стал блаженно скалить свою вытянутую морду. И так продолжалось до тех пор, пока какая-то мамаша не решила протянуть к зубоскалу свое грудное дитяко, дабы оно коснулось зверя и потом узнало, какой чести в детстве было удостоено. Ребенок понял все по-своему и вместо того, чтобы погладить зубоскала, вцепился ему в шерсть. Маму тут же начали оттеснять в сторону. Дамочка, сама не успевшая добраться до зубоскала, заартачилась. Ее толкнули, в результате чего счастливый ребенок стал обладателем клочка серебристо-голубой шерсти, а обесчещенный зубоскал взвыл благим матом.
Больше ничего и не требовалось. Толпа маммидов, увидев вздернутую над их головами ручонку ребенка с бесценным сувениром, взревела и бросилась вперед, пытаясь отхватить от зубоскала свою долю. В шерсть зверя вцепилось сразу больше десятка рук, какой-то большой любитель сувениров начал отрывать у зубоскала хвост, а еще два других коллекционера вцепились в заднюю лапу. Вот тут мистический зверь и решил, что конец его пришел. Он начал судорожно вырываться, однако этим сделал себе только больней.
– Вперед, ребятки! – тут же скомандовал по рации Сара. —
Да быстрее же, иначе от нашего трофея и клочка не останется!
Пацук не стал дожидаться, пока створки люка полностью разъедутся в разные стороны. Едва в двери образовалась щель, через которую есаул мог пролезть, как он тут же выбрался наружу и ударами дубинок стал расчищать плацдарм для высадки своих друзей. Вот только большого успеха это не принесло. Маммидов, сбитых Пацуком с ног, тут же затаптывали, и на их место вставали десятки новых. Секундой позже Шныгин с Кедманом присоединились к украинцу, но и их усилий не хватало на то, чтобы отбить у толпы зубоскала, не оторвав ему все конечности.
– Сара, звук! – скомандовал старшина. – Ганс, устрой им фейерверк.
В ту же секунду над поляной раздался истошный вой тревожной сирены, усиленный громкоговорителями. Кое-кто из аборигенов упал, зажимая руками уши, но большинство не оставило попыток добраться до сувенирного зубоскала. И лишь когда ефрейтор несколькими плазменными шарами свалил парочку деревьев на краю поляны, толпа маммидов отхлынула от корабля, оставив на руках «икс-ассенизаторов» истерзанного и всхлипывающего зубоскала.
– Ни в жизнь бы не поверил, что эта помойная тряпка и есть легендарный мистический зверь, – фыркнул Пацук, кивая головой на полуживого зубоскала.
– Ага, «тряпка половая», – всхлипнул тот. – Посмотрел бы я, что бы с тобой было, если бы тебя вот так вот полюбили.
– А кто же тебя борзеть-то заставлял? – поинтересовался есаул. – Мы же тебя только просили помочь нашим друзьям, а ты истерики закатывал. Теперь и получил, что хотел. А нашим сейчас, наверное, еще хуже, чем тебе. Вот теперь будешь знать, как воно ж бывает, когда всякие лохматые уроды с земным спецназом добровольно сотрудничать не хотят.
– Да хотел я, хотел! – снова шмыгнул носом серебристо-голубой зверь. – Просто обижен был на вас, потому что меня еще никто не ловил. Я бы все равно вам помог. Но чуть позже…
– Угу, – согласился Шныгин. – А пока ты перед нами рисовался, наших друзей уже убили бы. Что и с тобой случилось бы, блин, непременно, не приди мы к тебе на помощь, еври бади.
– Спрашивайте, я все скажу, – всхлипнул зубоскал. – Вину свою осознал, обязуюсь исправиться и готов добровольно содействовать органам безопасности до полного искоренения преступников во всей Вселенной.
– Ты этого только Хаарму не скажи, – вполне миролюбиво хмыкнул Шныгин. – Ладно, проехали! Теперь пойдем побеседуем…
И зубоскал стал сотрудничать с «икс-ассенизаторами» добровольно и плодотворно. И жили они счастливо, и умерли в один день… Хотя нет! Это из другой сказки. По счастью, ни зубоскал, ни спецназовцы от такого сотрудничества не померли. Наоборот, все живы и здоровы. По крайней мере сейчас.
Как рассказал людям серебристо-голубой зверь, чье имя не смог даже универсальный переводчик выговорить, цивилизация зубоскалов существует уже не один миллион лет. На Самбаравадже данные существа появились задолго до того, как обезьяна на земле стала подумывать о том, не превратиться ли ей в человека, а маммиды и вовсе не значились в плане у Господа Бога. Зубоскалы прошли большой и трудный путь, о котором тут рассказывать нет времени. Однако можно сказать то, что в результате эволюции зубоскалы отказались от техногенной цивилизации, стали развивать внутренний контроль над организмом, скрытые способности и мировосприятие, в результате чего превратились в почти идеальные приемники информации, куда более эффективные, чем недавно изобретенные средства гиперпространственной связи.
Пленник «икс-ассенизаторов» в ответ на недоверчивые ухмылки людей пояснил, что любой организм во Вселенной существует более чем в трех измерения. Какая-то часть его сущности, которую зубоскалы называют «йок», выходит за рамки понятных людям пределов и оставляет свой информационный след в таких пространствах, о которых земляне даже в фантастических романах не писали. А в пример, подтверждающий сей факт, серебристо-голубой зверь привел те случаи, когда люди могли видеть призраков, слышать непонятные звуки и голоса и даже предвидеть будущее. Он сказал, что это не иные миры проникают на землю, а «йок» черпает из Вселенной информацию и транслирует ее в мозг. Между прочим, это очень вредно для неподготовленных людей. Если не верите, то спросите у обитателей любой психбольницы!
Так вот, зубоскалы, отказавшись от техногенной цивилизации, до предела развили свое «йок» и занялись созерцанием Вселенной, став утонченными, любящими искусство натурами. И вдруг выяснилось, что вылавливать из потока информации, путешествующего по Вселенной, можно лишь действия, но не мысли отдельных существ. Более того, зачастую невозможно и увидеть то, что эти существа делают. И например, работы Сальвадора Дали зубоскалы воспринимали не как картины, а как информацию, объявленную диктором: «Художник начал работу над картиной… художник закончил ее!» Вот тут таким ценителям прекрасного, как зубоскалы, и стало плохо. Чтобы прикоснуться к шедеврам искусства, им мало было знать, что они существуют. Требовалось увидеть все своими глазами, потрогать руками и ощутить на вкус. Зубоскалы взвыли от того, что забыли, как делать машины, и оказались вынуждены, дабы хоть как-то утолить свою страсть к прекрасному, вступить в контакт с примитивной цивилизацией маммидов и придумать для них способ охоты на самих себя. Попадаться зубоскалы, естественно, не собирались и со временем превратились в мистических зверей.
– Все это, конечно, очень интересно и поучительно, – перебил рассказчика Шныгин. – Но как, блин, твоя история может помочь нам найти группу капитана Орлова?
– Очень просто, – оскалил пасть зубоскал. – Я просканирую вселенский информационный поток при помощи моего «йок», а когда отыщу нужную информацию, то тут же сообщу вам о ней.
– И сколько времени это займет? – поинтересовался старшина.
– Час, день, неделю… Не знаю, – вильнув хвостом, ответил зубоскал. – Одно только могу сказать: на этой планете ваших людей нет и не было.
– Не понял! – оторопел Пацук. – Тогда почему мятежники связали их местонахождение с твоим народом?
– И этого я не знаю. Но думаю… – вновь разговорился зубоскал, но старшина перебил его.
– Ты не думай, а иди и работай! – рявкнул Шныгин. – Там, может быть, люди гибнут, пока мы тут сказки слушаем.
– Подожди, – остановил мистического зверя Зибцих, прежде чем тот вышел из рубки. – Что же это получается? Вселенная похожа на множество компьютеров, соединенных в одну сеть, а информационный поток внутри нее заменяет Интернет?
– Я понял, о чем ты спрашиваешь, – вновь оскалился серебристо-голубой зверь. Улыбался он так, что ли? – В принципе, если считать «йок» существ компьютером, то вселенский информационный поток вполне сравним с вашим Интернетом. Разве что работает лучше. Мы тоже когда-то, давным-давно, проходили эту стадию. Пройдете и вы, если себя раньше не погубите.
– Ты давай с проповедями заканчивай, – остановил болтовню зубоскала Шныгин. – Ищи капитана Орлова и его корабль «Ястреб». Ну а когда отыщешь, можешь прикоснуться к прекрасному. У нас в корабельном компьютере данных, по-моему, какие-то картинки есть. По крайней мере, я видел, что Хиро Харакири что-то такое туда ставил…
Трудно сказать, что именно видел старшина во время работы японца с корабельным компьютером, и видел ли он вообще хоть что-нибудь, но на зубоскала его реплика подействовала. По крайней мере глаза у него как-то странно заблестели, и серебристо-голубой зверь умчался в свой кубрик, дабы там без помех распахнуть разуму свой «йок» и выдернуть из вселенского информационного потока нужные людям данные.
А вот снаружи все было не так благополучно. За время довольно продолжительного рассказа зубоскала о примечательных вехах в истории своего народа с толпой аборигенов что-то произошло. Они отошли от «тарелки» землян на приличное расстояние и притихли. То есть не замолчали совсем, но счастливых и торжественных воплей с их стороны больше не раздавалось. Да и Насан больше не выступал. Изрядно помятый во время всеобщей давки, он стоял теперь рядом с Хаармом и помогал обслуживать очень редких покупателей.
– Ну-ка, Коля, включи внешнюю связь, – попросил пилота обеспокоенный старшина. – Что-то не нравится мне, блин, то, что снаружи происходит.
Мухин, до сих пор не принимавший никакого участия в происходящем, пожал плечами и включил наружные микрофоны. Несколько секунд «икс-ассенизаторы» слышали лишь неясный ропот, а затем пилот сфокусировал микрофоны на каком-то помятом субъекте, собиравшим вокруг себя все большее количество аборигенов.
– Братья, славные маммиды! – тут же раздалось из динамиков. – Мы с вами только что присутствовали на беспрецедентном случае инопланетного произвола, о котором нам не раз говорили великие Хозяева…
– Не понял?! – оторопел Пацук. – Они что, и нормальным языком говорить умеют, без всяких «гоблинских» словечек?
– Да тихо ты! – зашипели на него почти все бойцы, одновременно. Микола пожал плечами и замолчал.
– …Нас предупреждали, что коварные враги желают уничтожить нас, нашу культуру, нашу планету и нашу веру, – продолжал вопить неизвестный оратор. – Вы только что видели, как враги не только надругались над самым святым, что у нас есть, над зубоскалом, но еще и обстреляли нас из своих страшных орудий.
– Так типа это мы зубоскала драли, а не они, – раздался из толпы одинокий голос.
– И водки нам готовы продать столько, что хоть купаться в ней можно будет, – поддержал его кто-то. Толпа зароптала.
– Ах, вот вы о чем думаете! О водке, – повысив голос, заверещал оратор. – А значит, наша честь и жизнь зубоскала для вас значения не имеет? – тут раздался ропот другой части собравшихся. Видимо, тех, кому не хватило сувениров. – Вы предаете родину. Вы предаете интересы Хозяев…
– Кого ж мы предаем? Вон он стоит, Хозяин, и интерес свой имеет, – откликнулся его оппонент, чем вызвал новый вал одобрительного ропота, и толпа вокруг спорщиков выросла еще больше.
– Нужно в это вмешаться, – неожиданно заявила Сара и, увидев удивленные взгляды сослуживцев, пояснила: – Я думаю, в наших же интересах оставить тут о себе самые лучшие впечатления. Все-таки мятежники свои войска черпают именно с этой планеты. Мы здорово помешаем их планам, если подорвем их авторитет в глазах местного населения.
– Вы только посмотрите, еврейка везде выгоду ищет, – съязвил Пацук, но прежде чем девушка ему ответила, за нее неожиданно вступился Зибцих.
– Не еврейка, а разведчица… По крайней мере, в данный момент, – заявил ефрейтор и сам смутился от того, что именно сказал. – Сара правильно мыслит. В общем стратегическом плане подрыв авторитета мятежников у местных жителей будет нам очень полезен.
– Мама моя, ридна Украина, гляди, какие они ж все умные! – фыркнул есаул.
– И что вы предлагаете? – не обращая внимания на Миколу, спросил старшина у Штольц и Зибциха. Оба в ответ лишь пожали плечами.
– Я погорячился. Они не умные. Они тупые, – вновь встрял в разговор Пацук, и прежде чем на его оскорбление отреагировали, пояснил: – Да все же очевидно! Ждите меня здесь и смотрите. Сейчас я сделаю все, что нужно.
– Может быть, не стоит его отпускать одного? Дров наломает, – предположила Сара и, уткнувшись в возмущенные взгляды сослуживцев, потупилась. – Да ладно вам. Это я просто так сказала. Я и сама знаю, что он умный парень…
Услышь такое Пацук, он, наверное, поперхнулся бы и напрочь забыл, что именно собирался сделать. Однако к тому времени, когда Штольц закончила свою фразу, есаул уже находился в грузовом трюме и, схватив в каждую руку по ящику «Столичной» водки, бросился в переходной отсек. Ну а когда «икс-ассенизаторы» увидели есаула снова, он уже во весь дух мчался к разделившимся на два лагеря маммидам.
– Эй, вы! – на ходу завопил Пацук, привлекая к себе всеобщее внимание. – Слушайте сюда. Теперь я говорить буду.
Сказать, что Пацука встретили аплодисментами, конечно, нельзя. Однако его появление приковало к себе всеобщее внимание. И не столько от того, что «одноглазый чужак» – муддик, на родном для аборигенов языке – собрался что-то говорить, сколько потому, что в руках у Пацука были два ящика водки. Пара десятков маммидов сразу пустили слюни на волосатую грудь, еще у сотни начались трястись руки, а остальные вывернули карманы, тщетно надеясь, что где-нибудь в складках завалялся килограмм-другой золота. Ну, или десяток бриллиантов по сорок карат. А Микола, не обращая внимания на горестные и страждущие взгляды аборигенов и их тяжелые вздохи, вплотную подошел к провокатору, подбивавшему слушателей на беспорядки.
– На, – предложил он, протягивая аборигену бутылку водки. Тот облизнулся.
– У меня нечем заплатить, – после секундной паузы проговорил маммид.
– Не-ет! У тебя есть, чем за бутылку заплатить. И я сейчас тебе это докажу, – фыркнул есаул и повернулся к толпе. – Вам говорили, что все чужаки, кроме ваших «хозяев», плохие? – утвердительные возгласы и яростное мотание шевелюрами в ответ. – Вам говорили, что все, кроме них, несут зло? Вам вбивали в головы, что эти «хозяева» ведут справедливую войну, а их враги готовы сожрать весь мир?.. А теперь ответьте, мы что-нибудь сделали плохого для вас?
– Не-е-ет! – дружный рев с одной стороны и вялый вопль с другой: – Вы нам зубоскала не отдали!
– А кто сказал, что зубоскал вам принадлежит? – резко повернулся Пацук к провокатору. – Мы его поймали, и он наш. Разве есть в ваших законах такое, чтобы кто-нибудь мог отобрать у охотника его добычу? – снова крики «нет». Пацук кивнул головой и продолжил:
– Вы просили показать вам зубоскала?.. Мы его показали. Вы говорили, что мы хотим уничтожить вашу планету?.. А разве не вы стали убивать единственного зубоскала, пойманного за всю историю вашего мира?.. Вам говорили, что ваши «хозяева» хотят защитить вас от нашего нашествия?.. Это бред! Слушайте меня. Сейчас ваши лучшие сыны сидят в казармах, готовые пойти в бой. Они отличные ребята и прекрасные воины, но все обречены на смерть. А все потому, что воюют за неправое дело, – есаул сделал паузу, давая аборигенам возможность переварить услышанное. – Скажите, что ваши правители сделают, если кучка наглецов поднимет бунт?.. Правильно, подавят его. Вот и те, кто называют себя вашими «хозяевами», восстали против законной власти. А вот мы не торопимся их убивать. Мы даем шанс им и вашим сынам осознать неправильность этого поступка. Мы готовы их всех простить и отпустить с миром. Мы готовы позволить вашим сородичам вернуться домой и жить прежней, свободной жизнью. Разве после этого мы злодеи?
– Не-е-ет! – рев полупьяной толпы был еще громче. Провокатор на этот раз не нашел, что возразить Пацуку. Есаул ухмыльнулся.
– А теперь ответьте мне на последний вопрос. Разве без «хозяев» вам жилось плохо? Разве вам нужно, чтобы кто-то распоряжался вашими жизнями и судьбами ваших детей? – поинтересовался Микола, и ответ толпы в комментариях не нуждался. – Так вот, мы ничего не просим у вас. Живите так, как считаете нужным. Распоряжайтесь своим миром так, как вам хочется. Ну а если не хотите погибнуть вместе с паршивыми мятежниками, гоните к зубоскаловой матери все этих «хозяев»… Я все сказал!.. А теперь в знак нашей дружбы предлагаю каждому подойти сюда и выпить по глотку водки. Традиция у нас такая, – ревущая от восторга толпа рванулась вперед, но Микола вскинул вверх руку и все застыли. – В очередь, сукины дети! В очередь, – и окинув взглядом толпу, активизировал рацию. – Репа, принесите мне кто-нибудь еще водки. Похоже, двумя ящиками тут не обойтись.
– Подожди, – прежде, чем Пацук откупорил первую бутылку, обратился к нему провокатор. – Ты же сказал, что покажешь, чем я могу заплатить за водку.
– А я и показал, – пожал плечами есаул. – Вот тебе бутылка, и отныне ты назначаешься полномочным политагитатором Земли на вашей планете. Я тебе оставлю еще пару ящиков, а ты должен будешь ходить из города в город, рассказывать, что здесь произошло, и говорить всем, почему не нужно больше помогать «хозяевам». Договорились?
– Без базара! – обрадовано рявкнул вновь назначенный политагитатор.
– Да, мы все ему поможем! – тут же раздался крик из толпы, поддержанный дружным одобрительным ревом.
– Вот и все, а вы боялись, – заявил Микола по рации. – Водку мне кто-нибудь несет?